#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 20



Глава 1

Сегодня у меня в доме гость. Лорд Ратхархар устроился в гостиной и с нетипичной для двухсоткилограммового ракхаса грацией потягивает чай из крошечной изящной чашечки. Его когтистый мизинец аккуратно оттопырен, словно он всю жизнь посещал светские рауты. Несмотря на внушительные размеры и откровенно хищный вид, ракхас излучает галантность. Чай ему наливала моя мама, решив проявить заботу о госте. Для неё это явно первый опыт общения с таким экзотическим визитёром, но она держится достойно.
Степан, напротив, при появлении Ратхархара заметно напрягся — всё-таки не каждый день в доме появляется огромный, клыкастый здоровяк в очках, да ещё и с пудовыми кулаками, которые выглядят как оружие массового поражения. Правда, благодаря моему предупреждению отчим ограничился лишь удивлёнными взглядами, стараясь вести себя как можно спокойнее.
За столом царит интересная атмосфера. Я сижу рядом с жёнами. Светка наслаждается сладким, уплетая конфеты с таким азартом, что щёки у неё вот-вот лопнут. Камилла, напротив, держится безупречно — элегантное поднимает свою чашку. А Лена с неподдельным любопытством разглядывает гостя.
Лакомка немного задержалась, возилась в саду, но всё же зашла посреди чая с лёгким извинением.
Когда мама, побеседовав с гостем, оставляет нас, Ратхархар, аккуратно поставив свою чашку на блюдце, смотрит на меня поверх очков и задаёт вопрос:
— Так что вы хотели, лорд Данила?
Я усмехаюсь, чуть откидываясь на спинку кресла, и спокойно отвечаю:
— Я не стану спрашивать вас о кольце Саурона… то есть, о браслете Багрового Властелина. Меня сейчас интересуют монахи Обители Мучения.
Ратхархар на секунду задумывается, затем удивлённо переспрашивает:
— Гомункулы? Удивительно, что они вас заинтересовали?
Его взгляд тут же скользит к Лакомке, остановившись на её острых ушках. Он слегка прищуривается:
— Хотя… возможно, это не так уж и удивительно.
Его замечание подтверждает мои догадки: похоже, Ратхархар прекрасно знает, что монахи когда-то пленили альвов.
Я киваю, уточняя:
— Да, именно гомункулы. Что вы о них знаете?
Лорд Ратхархар на мгновение задумался, маленькими глотками отпив чай, затем произносит, подбирая слова:
— Эти монахи, гомункулы, были изгнаны из нашего мира Багровым Властелином. По всей видимости, они нарушили некое важное соглашение с ним, и им пришлось бежать. Видимо, они нашли укрытие в вашем мире. У этих существ есть характерная привычка — строить свои обители в самых холодных местах.
Я перебиваю его:
— Это мы уже знаем. Мы недавно захватили одну из таких обителей.
Ратхархар, явно удивлённый, поднимает на меня пристальный взгляд, его рука машинально касается массивных клыков:
— Захватили? Как вам это удалось?
На это жёны переглядываются, не сдерживая гордые улыбки. Благоверные-то знают, что для меня такие вещи — вопрос техники.
Я пожимаю плечами:
— Да, в общем-то, легко. Хотите, покажу? Она находится совсем недалеко.
Ратхархар растерянно поправляет очки, его когтистая рука мелькает у лица:
— И как вы собираетесь это показать?
Не тратя времени на объяснения, я поднимаюсь и жестом приглашаю его следовать за мной:
— Пойдёмте, сами всё увидите.
Ратхархар чуть ли не пускается за мной вприпрыжку, что при его внушительных габаритах сопровождается глухим топотом, заставляющим чашки на столе дрожать. Но, одумавшись, он притормаживает, вспоминает о манерах и, смущённо поправляя очки, поворачивается к моим жёнам:
— Госпожи хозяйки, благодарю за великолепное угощение!
Лакомка отвечает с тёплой улыбкой, чуть склонив голову:
— На здоровье, лорд Ратхархар.
Я бросаю прощальный взгляд на жён и вместе с Ратхархаром выхожу во двор. На улице ненадолго останавливаюсь, активируя портал. Зеленомордый лорд, хоть и сохраняет внешнее спокойствие, явно заинтересован.
— Межпространственный коридор? — спрашивает он, скорее для подтверждения.
— Да, — киваю я, усмехнувшись.
Ратхархара не удивляет сам факт существования портала, но его заметно поражает, что я так легко могу им воспользоваться. Без лишних разговоров мы оба шагаем внутрь лиловой арки и оказываемся в ледяных коридорах Обители.
Здесь царит пустота и холод. Последняя группа ханьцев была перебита химерами, а сами химеры разбежались куда-то в бескрайние снега Антарктиды.
— Сейчас здесь почти пусто, но иногда попадаются такие вот… экземпляры, — говорю я, указывая вперёд.
Из бокового коридора выходят несколько странных существ, напоминающих переростков-хорьков с мутировавшими лапами и искривлёнными мордами.
Я почти не обращаю на них внимания. Пара пси-гранат, и звери, выращенные в пробирке, падают замертво.
— Это Восточная Обитель, — буднично поясняю, продолжая идти вперёд.
Лорд Ратхархар осматривается, внимательно оглядывая стены коридора, и, поправляя свои очки, произносит:
— Восточная Обитель, значит… Насколько я помню, здесь монахи должны проводить опыты над химерами. Большая часть работ связана с геномантскими структурами.
— Верно, — коротко подтверждаю я. — Но сейчас меня больше интересует Южная Обитель. Там, насколько я слышал, обитают какие-то странные демоны.
При упоминании Южной Обители Ратхархар хмурится. Он явно что-то вспоминает, потому что молчит дольше обычного. Дело в том, что у монахов всего четыре обители, каждая названа в честь одной из сторон света и обладает своей уникальной специализацией.
Наконец, ракхас басит:
— Южная Обитель… Да, она была создана для изучения Астрала. Монахи там часто контактируют с джиннами.
Я приподнимаю бровь:
— Джинны? И что это за существа?
Ратхархар, выпрямившись в свой огромный рост, начинает пояснять:
— Джинны — это уникальный вид Демонов. Они привязаны к своему сосуду в материальном мире. Однако благодаря способности к Расширению сознания они могут влиять на окружающее пространство и частично материализоваться, высвобождаясь из своего сосуда.
Вау! Сколько нового я узнал!
— Интересно. А подчинить джинна можно? Или для этого нужно просто потереть волшебную лампу?
Ратхархар чешет клык в непонимнии:
— Про лампу ничего не слышал, но подчинить их можно. Только если вы способны их обуздать.
— А как победить джинна? — уточняю я, переключаясь на практический интерес.
Ратхархар на мгновение задумывается, затем отвечает с долей неуверенности:
— Уничтожив сосуд, к которому он привязан. Тогда джинн либо погибнет, либо, если окажется достаточно силён, вернётся в Астрал.
Итак, суть ясна. Неплохо бы либо найти такую «лампу Алладина», либо — почему бы и нет? — создать её самому. Почему бы и не да? У меня же как раз есть заточенный Демон на цепи. Вернее, Демонесса.
* * *
Возвращаюсь вместе с Ратхархаром обратно, провожаю его до машины, и он, поблагодарив, исчезает за дверцей. Уже собираюсь пойти к себе, как ко мне подходит Камилла.
— Даня, Ледзор хочет провести Одарение.
Я останавливаюсь на месте, приподнимая бровь:
— Ледзор? Второй Дар? Ну надо же… — я задумчиво качаю головой, усмехнувшись. — И приспичило же ему вдруг.
Камилла коротко кивает, машинально поправляя распущенные волосы. Видно, что она волнуется. Брюнетка явно хочет быть полезной и сделать всё как надо, но её беспокоит перспектива угробить моего единственного Грандмастера-физика. И ведь её опасения не так уж беспочвенны. Всё-таки Одарение — это лотерея. Вот появится у Одиннадцатипалого, к примеру, Дар «щупальца из головы» — и что тогда? Прощай боевой Грандмастер, здравствуй цирковая диковинка.

Я бросаю Камилле короткое:
— Пошли ко мне.
По дороге по мыслеречи вызываю Ледзора, а заодно и Студня. Когда все собираются в моем кабинете, смотрю на них и жёстко говорю:
— На будущее: прежде чем обращаться к моим жёнам с какими-то просьбами, сначала идёте ко мне. Это касается всех, ясно?
Студень моментально поднимает руку в знак согласия:
— Так точно, шеф. Я разошлю это указание всем гвардейцам.
Ледзор, который обычно держится расслабленно, хмурится и оглаживает бороду:
— Конечно, граф. Я просто хотел разведать обстановку, не хотел вас беспокоить понапрасну.
— Значит, разговор закончен? — уточняю, прищурившись.
Но Ледзор, не моргнув глазом, спокойно отвечает:
— Нет, граф. Я хочу провести Одарение.
Скрещиваю руки на груди и объясняю:
— Ты понимаешь, что Одарение — это штука крайне непредсказуемая? Нет никакой гарантии, что ты получишь то, что хочешь. Более того, есть шанс, что получишь что-то совсем не то. Вон Студень, например, получил Дар Слизня. Но он справился, приспособился и даже выиграл столичный Турнир вассалов. Но это не значит, что у тебя всё пойдёт так же гладко.
Ледзор, с его привычной пофигистичной ухмылкой, отвечает, будто речь идёт о простой прогулке:
— Я доверяюсь судьбе, граф. Хо-хо-хо. Пусть будет как будет.
Камила сжимает кулачки и смотрит на меня с вопросом в зеленых глазах. Я лишь усмехаюсь, махнув рукой:
— Ну, как хочешь. Твоя жизнь, твои риски, Одиннадцатипалый.
Ледзор, конечно, не мог удержаться от своей фирменной ухмылки:
— Хо-хо, это верно, граф. Ты меня понимаешь ведь прекрасно.
— Камил, приступай, — киваю я, жестом приглашая её начать.
Камилла подходит ближе, глубоко вдыхает, её движения становятся размеренными, сосредоточенными. Она готовится к Одарению, и напряжение в воздухе будто становится осязаемым. Ледзор же стоит как статуя — расслабленный, спокойный, ни намёка на тревогу. Всё-таки Грандмастер.
Камилла начинает ритуал. Я внимательно слежу за потоком энергии, контролируя, чтобы Ледзору хватило сил справиться с изменением. Впрочем, он, похоже, выдержит без особых усилий — как будто подобное для него не больше чем очередной эксперимент.
Когда ритуал завершается, Ледзор остаётся стоять неподвижно, словно оценивая своё состояние. Затем он медленно поднимает руку, и в его ладони формируется острая, сияющая ледяная сосулька. Он смотрит на неё, затем переводит взгляд на меня, его глаза горят торжеством.
— Хо-хо-хо! Холод… — произносит он с нескрываемым восторгом. — Теперь мороз вечно со мной!
Он поворачивается ко мне с Камиллой и гудит так радостно, что аж борода дрожит от восторга:
— Граф! Супруга графа! Благодарю вас! Хо-хо… Это мечта всей моей жизни! Не зря я прожил эти… Хм. Хотя, если честно, я уже даже не помню, когда родился. Хо-хо!
— Я так рада что получилась! — Камила счастлива не меньше Ледзора. Брюнетка от избытка чувств вешается мне на шею. — Даня! Еху!
Жену, конечно, приобнимаю в ответ. Умница она у меня. Всегда старается. И в то же время наблюдаю за Одиннадцатым, задумчиво почесав подбородок.
— Значит, твоя мечта исполнилась, — произношу я, глядя на Ледзора, который любовно осматривает ледяную сосульку в своей руке. — Выходит, Одарение каким-то образом отражает сущность человека. Его натуру.
Рядом Студень, который до этого молчал, внезапно встревает, не удержавшись:
— Шеф, ну ты чего? То есть, выходит, у меня натура слизистая?
Камила с неохотой отстраняется от меня. Я же пожимаю плечами:
— Получается так. Вспомни сам, как показал Турнир вассалов: ты прекрасно справляешься со своим Даром.
Студень тяжело вздыхает, почёсывая затылок, словно мирится с очевидным:
— Ну да… зато я в этой слизи мастер.
Ухмыляюсь и хлопаю гвардейца по плечу:
— Вот именно. Главное — не то, что ты получил, а то, как ты этим пользуешься.
Ледзор, продолжая внимательно рассматривать ледяную сосульку в своей руке, неожиданно поднимает взгляд и обращается ко мне:
— Граф, я тут подумал… а отпусти на денёк Кострицу. Можно, а?
— Да, без проблем, — пожимаю плечами. Тем более что Кострица никогда не берет выходных, чему совсем не рада Светка.
— Хо-хо, спасибо! Граф! Тысячу лет должен буду!
Одиннадцатипплый снова переводит взгляд на сосульку, словно любуется ею, задумчиво поворачивая её в пальцах. В глазах морхала читается скрытое удовлетворение, как у ребёнка, который только что получил долгожданную игрушку. И косматая борода нисколько не портит это впечатление.
* * *
На следующий день Лакомка появляется в комнате с коктейлем в руках. Судя по её игривой улыбке и откровенному наряду, это снова какой-то «особенный» напиток по эффекту не хуже «Аиста», который «Кролик». У беременных свои причуды, а беременные альвы самые причудливые на свете.
— Мелиндо, я тут тебе коктейльчик новый изобрела. Попробуй, — с энтузиазмом заявляет она, протягивая мне стакан.
Эх. И ведь в таких мелочах беременной жене не откажешь. Придётся отложить дела.
Но прежде чем я успеваю бахнуть «крепкого молочного», за окном раздаётся мелодичный звон бубенцов и медвежий рев. Именно медвежий — а не Мушки после сна. Мы с Лакомкой обмениваемся удивлёнными взглядами и выглядываем наружу.
Во дворе замка разворачивается настоящее представление. Ледзор, как будто прямо сошедший с новогодней открытки, гордо въезжает на сверкающих серебром санях, запряжённых белыми медведями. Медведей он, конечно же, арендовал в Мишкаленде — другого объяснения этому цирку быть не может. Сам он одет в шерстяную безрукавку, подчёркивающую его мощные руки.
Кострица как раз тренирует Светку во дворе, когда вся эта картина катится прямо к ним. Светка, едва увидев приближающегося Ледзора, заливается смехом. А вот Кострица, напротив, поднимает бровь, смотря на него с выражением глубокого сомнения. Её взгляд явно говорит: «Шутка это или он действительно поехал крышей?»
Ледзор, не обращая внимания на реакцию окружающих, уверенно спрыгивает с саней и подходит к Кострице с букетом ледяных роз. Розы, искусно выточенные изо льда, переливаются в лучах солнца. С лёгким поклоном он протягивает ей букет и произносит:
— Можешь растопить их хоть тысячу раз — я сделаю новые, хо-хо!
Кострица смотрит на него с удивлением, но ничего не говорит. Ледзор, как всегда, невозмутимо продолжает:
— Я тут отпросил тебя у графа на денёк.
— Отпросил⁈ — спрашивает она, пытаясь придать своему тону строгость. — Да как ты посмел⁈
— Вот так вот, — спокойно отвечает он, как будто речь идёт о чём-то совершенно обыденном. — Так что ты сегодня свободна, хрусть да треск! Поехали на свидание!
Кострица явно растеряна на мгновение, но быстро возвращает себе привычное суровое выражение лица. Светка, стоящая рядом, хихикает ещё громче и подзадоривает:
— Наставница, ну не будь букой! Он даже медведей привёл!
Кострица, после короткой паузы, всё же поднимается в сани, хотя руку Ледзора демонстративно игнорирует. Зато букет ледяных роз держит всю поездку с неожиданной бережностью.
А я, глядя на всё это, думаю про себя: «Хм, катания на медведях — из этого мог бы выйти неплохой бизнес».
* * *
 Друзья-мазаки! С вас лайки! С меня большие проды и работа в праздники)!! 





Глава 2

 Невский замок, Невинск 
Света идёт мимо кабинета Данилы, погружённая в свои мысли, но вдруг замирает, насторожившись. Из-за двери доносится женский голос. Низкий, соблазнительный, будто пропитанный горячим мёдом. Словно из фильма для взрослых.
— Ну ни фига себе! — поражается Светка.
Она останавливается, пытаясь понять, что происходит, и почти машинально прислоняет ухо к двери, хотя сама от себя такого не ожидает.
— Филинов, ты хочешь, чтобы я была с тобой… всегда? — голос страстный, даже слишком, и с каждым словом он словно обжигает.
Глаза Светы широко распахиваются. Она шепчет себе под нос, недоумевая:
— Блин, что еще за прошмандовка?
В этот момент мимо идёт с кухни Лена, что-то жующая. Увидев Свету у двери, она поднимает бровь и бросает подозрительный взгляд:
— Ты чего тут?
Света резко оборачивается и, сделав жест «тише», переходит на мыслеречь, чтобы не привлекать лишнего внимания:
«Тсс! Лена, только по мыслеречи! Там у Дани какая-то баба! Ты не поверишь! Она такая… прям пипец страстная! Ну послушай, что она ему говорит! Она буквально предлагает себя, вообще без стеснений!»
Лена морщит нос, выражение у неё скептическое, но Света хватает её за руку и, не дожидаясь согласия, подтягивает ближе к двери:
— Да я серьёзно! Сама послушай! Ничего я не придумываю!
Сопротивляясь для виду, Лена всё-таки наклоняется и прислоняет ухо к двери. Несколько секунд напряжённого молчания, и её лицо резко меняется, глаза округляются.
— Я могу принадлежать тебе, но выдержишь ли ты… — доносится из-за двери, голос словно обволакивает каждую фразу.
Лена перестаёт жевать, застыв, а взгляд становится растерянным:
— Ни фига себе! Кто это? — произносит по мыслеречи она.
Прежде чем Света успевает ответить, из-за угла появляется Камила. Брюнетка тут же останавливается, увидев согнувшихся у двери «сестер». Лицо Камилы принимает строгий вид, руки скрещиваются на груди, глаза смотрят с обвиняющим прищуром.
— А вы тут что делаете? Неужели подслушиваете…
— ТССС! — Света и Лена оборачиваются одновременно, как по команде, и, не сговариваясь, шикают на неё по мыслеречи: — Ни звука!
Света, нервно сглотнув, пытается оправдаться:
— Там какая-то… какая-то путана нашего мужа оприходывает! Я серьёзно, Камила, она такая страстная! Себя предлагает и вообще потаскуха! А мы просто…
— … Пытаемся понять, кто это, — перебивает Лена, пытаясь сохранить спокойствие, но краснея так, что даже уши становятся алыми.
Камила ещё сильнее прищуривается, её взгляд колючий:
— Вы что, серьёзно?
Света быстро переключается в режим «лучшая защита — нападение»:
— Ну да! Не веришь? Иди сама послушай! Убедись лично!
Камила слегка морщится, но интерес всё-таки берёт верх. Она будто бы нехотя делает шаг к двери, склоняет голову и осторожно прислоняется ухом к дереву. Теперь все трое стоят согнувшись, словно участницы какого-то нелепого заговора.
Из-за двери продолжает доноситься женский голос, полный провокации:
— Я могу подарить тебе всё, но справишься ли ты с моими силами?
Камила моргает, её лицо вытягивается.
— Ну и дела… — шепчет она, не отрываясь от двери.
        Но внезапно дверь распахивается так быстро, что все трое не успевают отшатнуться. На пороге стоит Даня, сложив руки на груди и изучая их согнутые фигуры с приподнятой бровью. Взгляд у него спокойный, но явно задающий немой вопрос:         «Вы что, совсем?» 
— А вы что тут делаете? — голос ровный.
Света мгновенно распрямляется, как по команде, нервно озираясь по сторонам, пока её взгляд не падает на то, что держит Лена. Она резко выхватывает у той круассан и, протянув его Дане, быстро проговаривает:
— Да так, хотели тебе… к-круассан принести! Вот! Приятного аппетита, Даня!
Лена судорожно кивает, словно подтверждая этот неловкий вымысел. Камила же, стоящая рядом, краснеет, но молчит, пытаясь спрятать своё лицо за волосами.
Даня переводит взгляд с одной на другую, поднимает бровь, но ничего не говорит. Только когда Света делает несколько шагов прочь, не выдерживает, оборачивается и всё-таки спрашивает:
— А ты с кем разговаривал, Даня? У нас гостья? Мы тут случайно услышали чей-то голос.
Даня усмехается, поднимая небольшой, переливающийся светом камень Жартсерк:
— С Гротескной Шельмой.
— А где она? — это уже Лена.
— Вот, в этом камне. Она — Демон.
— Какой еще демон… А Демон! — До Светы доходит: никакой плоти и крови, только голос из Астрала.
Светка несколько секунд тупо моргает, после чего нервно выдыхает и слегка улыбается:
— Ну, тогда… не будем мешать! Мы пошли! — Она разворачивается на каблуках и, не теряя времени, увлекает за собой Камилу и Лену. Фу-ух. Ну, Демон и Демон — страшный, поди. С рогами и свиным рылом. Это точно не какая-то соблазнительная вумен.
* * *
Усмехнувшись вслед девушкам, я закрываю дверь и возвращаюсь за стол. Кладу на столешницу Жартсерк. Сам, опустившись в кресло, вздыхаю. Так-с, продолжим. Секунда сосредоточения — и я вновь вызываю Шельму, позволяя ей частично материализоваться из Астрала.
Передо мной появляется Демонесса, настолько красивая, что хоть бери и снимай на обложку мужского журнала. Почти обнажённая, она источает смесь сексуальности и опасности. Её голос, с лёгкими нотками раздражённого кокетства, звучит мягко, но с вызовом:
— Ты снова хочешь поговорить, милый?
Я чуть улыбаюсь, откидываясь в кресле:
— Мы не закончили ведь. Короче, у меня есть для тебя предложение. Сделка. Ты станешь моим боевым джинном.
Шельма приподнимает одну идеально очерченную бровь, её глаза вспыхивают интересом:
— Джинном? — в её голосе слышится сарказм. — Слышала о этих поддонниках. Очень заманчиво, конечно, носить тебе тапки. Но что я получу взамен?
— Возможность иногда выглядывать в материальный мир, — спокойно отвечаю я, наблюдая за её реакцией. — Разумеется, ты всё равно останешься в камне, который будет полностью под моим контролем.
Она усмехается, наклоняя голову в сторону, взметнув длинные волосы:
— И ты думаешь, что я поверю тебе?
Я хмыкаю:
— О каком доверии вообще может идти речь? Ты для меня — всего лишь инструмент. Как и я для тебя был всего лишь добычей. Но ты обломала зубы об мой Легион. Помнишь, как хотела выжать меня до дна? Теперь твоя очередь. Если будешь послушной, я позволю тебе иногда прогуливаться в материальном мире. Если нет — отправлю этот камень в дальний угол кладовки, где ты будешь веками пылиться в одиночестве. Всё предельно просто.
Шельма, на секунду замерев, тяжело вздыхает. Её тон становится неожиданно смиренным, почти подчинённым:
— Хорошо. Я готова быть твоим джинном, мой господин.
Ага, конечно. Взгляните на нее. Прямо-таки лапочка. Глазки опустила в пол, моську состроила покорную. Сто пудов притворяется. Шельма всё ещё надеется найти лазейку. Вот только я не собираюсь давать ей ни единого шанса.
Равнодушно киваю, её согласие меня не особо впечатлило:
— Отлично. Тогда я всё подготовлю.
Отправляю Шельму обратно в камень, её образ растворяется, оставляя лишь слабый след астральной энергии. Поднявшись из-за стола, направляюсь к Гумалину — пора обсудить технические детали: вместе с Портаклом уткнулся в сериал «Унеси меня». Вообще Портакл переехал из Сковородщины специально для работы над транспортным порталом. Но Высший портальщик не только взялся опять за старое, но он ещё и Гумалина подсадил.
— Портакл, — произношу я с раздражением, — ты мог бы пялиться в ящик и дома. Что со стелами?
Этот лентяй нехотя отрывается от экрана и отмахивается:
— Да всё нормально там. Ты маршруты настроил неплохо, хотя до стандартов моей гильдии, конечно, не дотягиваешь, но сойдёт. Правда, если через сотню переходов перегрузка случится, кому-нибудь может ногу оторвать и закинуть ее куда-нибудь в сотни километрах. Но какая разница?
Я поднимаю бровь:
— Ну так может, ты перенастроишь стелы по стандартам своей гильдии, раз такой умный? Или… я расскажу, за кого выходит Камелия в финале.
Портакл резко оборачивается, в его взгляде ужас:
— Ты это не сделаешь!
Я усмехаюсь кровожадно:
— А ты проверь.
Портакл вскидывает руки и шипит:
— Ты настоящий дьявол!
— Иди-иди работай, — говорю я, отмахиваясь. — Повтор этой серии будет на выходных, сразу после обеда.
Портакл что-то бурчит себе под нос, но поднимается и, бросив последний тоскливый взгляд на экран, уходит выполнять работу.
— И ты, Брут? — смотрю на казида.
— Да у меня просто перерыв, шеф, — без сожаления выключает он ящик. — Все равно эта муть без пива не идет. У тебя заказ?
Протягиваю камень Гумалину, подойдя ближе:
— Причем оригинальный. Нужно модифицировать Жартсерк так, чтобы астральная пленница внутри могло частично взаимодействовать с внешним миром, — объясняю. — Но только по моему разрешению.
Гумалин берет камень в руки, осматривает его с задумчивым видом:
— Хм… Ты хочешь превратить ментальную тюрьму в своего рода ментальный вольер?
— Именно, — подтверждаю, наблюдая, как он вертит камень, явно уже прикидывая, как это сделать.
Гумалин пожимает плечами, не отрывая глаз от граней Жартсерка:
— Это выполнимо. Нужно выбить на камне символ освобождения. Он ограничит взаимодействие, но не даст полной свободы. Технически ничего сложного.
Я киваю:
— Тогда займёмся этим немедленно.
Гумалин ухмыляется, в его глазах мелькает лукавый блеск:
— Будет сделано, шеф.
Мой боевой джинн скоро будет готов. Хотя, может, правильнее сказать «джинниха»?
* * *
Возвращаюсь в кабинет, только принимаюсь за круассан, который заботливая Лена мне всё же принесла, но тут звонит моя «русская Нокиа». На экране высвечивается имя Гришки. Беру трубку, не скрывая удивления, и уже собираюсь спросить, что случилось, как он без всяких предисловий выдаёт:
— Слушай, а где можно себе вторую жену найти?
— Шутишь что ли… Или, правда, созрел?
В ответ Гришка тяжело вздыхает, словно рассказывает о какой-то древней трагедии:
— Да моя что-то совсем не выдерживает. Я сильно вырос в ранге, а ты же знаешь, как это у нас, магов. Если ты перерос жену, то ей становится тяжело. Бедняжка не тянет.
Ну да, ну да, неудивительно. Именно поэтому во многих странах уже давно узаконили многожёнство. А наш Царь пока держится, разрешая это только коренным народам да отдельным категориям. Но его скоро дожмет дворянское сословие, это очевидно. Благородные уже устали разрываться между десятком любовниц — всем хочется официального статуса, чтобы дети были признаны законными. Да и хлопот с этим меньше.
— И ты решил, что я лучший кандидат, чтобы спросить об этом?
Гришка хмыкает:
— Даня, а кого ещё? У тебя же гарем, как у восточного султана, опыт огромный. Да и Светку свою как-то смог утихомирить. Одомашнил, можно сказать. Вот я и подумал… кто, если не ты?
Зерно истины в его словах есть. Я прикидываю варианты.
— Могу спросить Машу Морозову. У неё круг общения большой, подруг достаточно, в том числе незамужних княжон.
На том конце линии слышится явное оживление:
— Слушай, это идея! Тем более я сейчас вырос как воин, многих наших раскидал, а в Жузе теперь вес имею приличный. Даже князья, думаю, посмотрели бы на меня как на подходящего жениха для своих дочерей, хоть пускай и младшеньких.
Тут Гришка добавляет:
— Даня, а сама Маша Морозова что, не занята?
— Занята, — отрезаю холодно.
— Понял, понял, граф! Никаких претензий, никаких планов. Подруги — значит подруги.
Я сам не ожидал от себя такой резкости, если честно. А оно вот оно как оказывается!
— Сегодня же спрошу, — киваю. — Кто знает, может, какая-нибудь княжна давно мечтает о славном батыре из восточных степей? О монголах легенды ходят, а чем казахи хуже?
— Спасибо, — коротко, но искренне отвечает Гриша.
На секунду наступает пауза, но, будто вспомнив что-то важное, он продолжает:
— Слушай, ещё хотел поговорить. Я тут с гвардией думаю частично дислоцироваться куда-нибудь. В Будовске уже не то, что раньше. Нет былого драйва, «норы» дают меньше мяса. Хочется глотнуть свежего воздуха, где есть добыча — опасная и дорогая. У тебя же наверняка есть портал в какое-нибудь пустынное место?
Задумываюсь. Дополнительные силы действительно не помешают. Идея хорошая. Обмозговав мысль, бросаю:
— Да, можешь переехать в мое графство. Твоя гвардия получит охотничьи угодья в Боевом материке. Там раздолье для охоты. К тому же у меня тут намечается мега-глобальный проект. Транспортный портал. Но это секретная штука, не по телефону обсуждать. Думаю, твой род мог бы войти в долю.
Гриша, помедлив, вдруг начинает хохотать:
— Я даже не знаю, о чём ты сейчас толкуешь, но звучит чертовски интригующе. Данила, у тебя всё так: другие спины гнут за копейки, а у тебя каждая идея выстреливает и приносит золотые горы.
— Значит, Калыйр в деле?
Гришка, даже не пытаясь скрыть энтузиазм, отвечает:
— Ещё бы! И не думай сомневаться! Даже если надо вложить все сбережения рода, я готов уговорить отца!
— Все-то уж не надо, — усмехаюсь. — Но вообще мысль верная: получишь пропорционально тому, сколько вложишь денег. Сейчас, например, мне зачистить надо прибрежье от пиратов, а наемники нынче не дешевые.
— Понял! Иду выбивать у отца десяток лимонов!
И ведь он правда выбьет. Я-то уж Гришку знаю.
* * *
 Резиденция Годуновых, Москва 
Некогда Годунов был ключевой фигурой Семибоярщины — в период раздора именно они управляли значительной частью Царства. Тогда боярин поддержал Львовых, считая это стратегически верным решением. Но, оглядываясь назад, Годунов понимает, что ошибся. Львовы, укрепив власть, быстро забыли об оказанной услуге, а теперь и вовсе возвышают щенка Филиновых — внука опального мятежника. Царь Борис, будто нарочно, вручает ему всё больше регалий и полномочий, словно насмехаясь над старыми союзниками.
Секретные источники донесли до Годунова слухи о грандиозной стройке молодого Филинова — транспортного межмирового портала. Это известие застало боярина за работой в его кабинете. Теперь он задумчиво сидит за массивным дубовым столом, сцепив пальцы, а его взгляд устремлён в одну точку. Поставки мяса… если слухи подтвердятся, это изменит всё.
Филинов не просто укрепит свои позиции, но полностью захватит контроль над рынком аномального мяса. Боярин чувствует, как злость холодным потоком разливается внутри. Эта территория издавна считалась его вотчиной. Ещё задолго до появления этого выскочки на свет Годунов кропотливо налаживал поставки из Аномалий. Он заключал стратегические договоры, выстраивал связи и захватывал влияние в эпицентрах, создавая сеть, которой гордился. И вот теперь всё это может рухнуть — рынок, на который он потратил годы, грозит полностью перейти в руки ненавистного выскочки. Сначала будовские «норы», теперь транспортный портал.
Годунов открывает окно, чтобы глотнуть свежего воздуха, а то всё в нем кипит от гнева.
— Если этот портал заработает… — пробормотал он, словно самому себе, — Филинов станет слишком могущественным. Слишком богатым.
Он резко ударяет ладонью по стационарному телефону. Нажимается кнопка вызова секретаря. Годунов требует начальника службы безопасности. Через минуту в кабинет входит низкорослый мужчина.
— Готовьте операцию диверсии в Невской губе, — холодно произносит боярин, не отрываясь от своих мыслей. — Этот проект нужно уничтожить.
Начальник службы безопасности сначала недоуменно смотрит на Годунова
— А, так вы про транспортный портал?
— Про что же еще? — ворчит боярин. — Будто много у нас дел в глухомани на Прибалтике?
— Конечно, никаких больше. Не сразу сообразил просто. Какие именно меры прикажете применить?
— Любые. Саботаж, подрыв, шпионаж. Главное — сорвать стройку, пока проект не завершён. Никаких компромиссов.
* * *
Ночь. Меня будит стук в дверь — гвардейцы. Чуть приподнимаюсь. Ох, не хочется вставать, но надо, Даня, надо. Будят же не просто так. Они бы тоже лучше дрыхали, а значит что-то случилось.
Лакомка, лежащая рядом, что-то невнятно мурлычет во сне. Она сегодня не должна была здесь ночевать — всё-таки не её очередь, но ухитрилась нарушить расписание. Выбираюсь из-под её руки, осторожно, чтобы не разбудить, и вдруг замечаю, что рядом устроилась Камила. Теперь понятно как Лакомка договорилась — никак, она просто попросила Камилу зайти чуть позже. Как раз сегодня ее очередь, но я вообще не заметил, когда брюнетка успела к нам присоединиться. Хотя смутные образы проглядываются….
Покачав головой, перелезаю через нагую брюнетку.
Выбираюсь в коридор, где меня уже ждёт Студень. Он сразу переходит к делу, не тратя времени:
— Была диверсия на Транспортный портал.
Ну, это стоило ожидать, правда, не так рано. Я мгновенно собираюсь. Едем на место происшествия. Площадка, где расположены стелы, выглядит практически нетронутой. Ни стелы, ни другие конструкции не повреждены, но на бетонном покрытии площадки рядом видны чёрные обугленные следы — опалины, оставленные чем-то явно мощным.
Осматриваю следы, хмурясь.
Тут же подбегает Дятел и, не мешкая, начинает докладывать:
— Силовые поля артефактов сработали, конструкция не повреждёна. Но атака была с воздуха. Вот, смотрите.
Дятел кивает в сторону и ведёт нас к укрытию, где под тентом скрыты обломки. Он аккуратно снимает ткань, и перед нами предстает груда искорёженного металла и магических элементов.
— Взрывчатка вся сдетонировала, но на всякий наденьте доспехи, — предупреждает Дятел, и сам первым следует своему совету. Мы со Студнем тоже соблюдаем технику безопасности.
И что же к нам прилетело? На первый взгляд — беспилотные дроны, но что-то в их конструкции вызывает странное чувство. Я присаживаюсь и начинаю осматривать остатки: оплавленные куски магических артефактов, причудливо изогнутые и обугленные.
Среди груды обломков взгляд цепляется за что-то более-менее целое. Это артефакт, напоминающий крест длиной около полуметра. Беру его в руки и тут же ощущаю слабое, но устойчивое магическое поле.
Начинаю сканировать артефакт, и картина становится яснее: это левитирующий механизм. С помощью магической магнетики он может прикрепляться практически к любой поверхности и поднимать лёгкие грузы. Простая, но чрезвычайно эффективная технология.
— А хитро придумано, — усмехнувшись, рассматриваю крест. — Прикрепить к артефакту банальную взрывчатку.
Студень хмуро замечает:
— У русских дворян вряд ли есть что-то подобное. Видимо, иномирцы постарались.
Я качаю головой, задумчиво повторяя:
— Кто знает, кто знает…
Студень продолжает:
— Без понятия кто это устроил. Никого постороннего в городе нет, кроме лорда Зара и лорда Ратхархара. Шеф, ты же знаешь — у нас и мышь не проскочит.
— Значит, диверсанты не были в городе, — заключаю я. — Скорее всего, пришли по морю, а сейчас пытаются удрать.
Бросаю взгляд на горизонт. Небо начинает светлеть — утро близко. Хватаю артефакт-крест, наполняю его энергией и вызываю Ломтика через теневой портал.
Ломтик возникает, деловито отряхивается и сонно позевывает. Беру кудрявого на руки и аккуратно креплю крест ему на спину.
— Ну-ка, посмотрим, как ты освоишься, — говорю с усмешкой и подбрасываю его вверх.
        Ломтик, испуганно тявкая, начинает дрыгать лапками в воздухе. Еще и его глаза полны немого укора, будто вопрошая:         Как ты мог со мной так поступить, хозя-и-ин? 
— Да ты сначала оглянись, потом уже строй щенячьи глазки, — хмыкаю.
Наконец кудряш замечает, что на падает, а завис в воздухе. Удивленно вертит кудрявой головой, затем неуклюже переворачивается через себя и продолжает барахтаться на высоте в два метра, как будто плывёт в невидимом реке.
— Выглядит неплохо, — замечаю я. — Крутой трофей нам достался, да?
Ломтик, соглашаясь, громко тявкает.
Студень хмуро спрашивает:
— Шеф, и что делать с вредителями? Рыскать по всему графству в поисках этих диверсантов?
Я качаю головой.
— А толку-то? Лучше усильте охрану площадки. А диверсантов я передам рептилоидам. Пусть наши летуны прочешут округу. А заодно и сам присмотрюсь к местности. Всё равно уже рано подняли.
Гвардейцы принимаются исполнять поручение. Я же возвращаюсь домой. На горизонте уже пробиваются первые лучи рассвета, окрашивая небо в розово-оранжевые тона. С высокого неба, планируя, спускается Рюса Зелёный Коготь, на руках у рептилоида, словно здоровенная кошка, устроился Шипучка. Горгоныш еще и мурчит с самодовольством. Ну вылитый мейн-кун. Правда, сам Рюса тот еще гигант, и Шипучка в зеленых лапах выглядит не крупнее котенка.
Рюса аккуратно опускает своего подопечного на землю. Шипучка, недолго думая, встаёт на задние лапы, картинно озирается и тут же начинает размахивать своими четырьмя передними конечностями. Эти странные лапы всё больше напоминают руки, но до полноценной «гуманизации» им ещё далеко.
С абсолютной уверенностью в успехе мелкий пытается взмахнуть ими так, чтобы воспарить в небо. Шипучке хватило ума научиться ходить на двух ногах, но пока еще не хватает понять, что Горгоны не обладают лётными способностями.
Я оборачиваюсь к Рюсе, лениво потягивающемуся после посадки, бросаю:
— Твои люди что-то давно прохлаждаются, уже поди и забыли, как в бою адреналин хлещет. Давайте сегодня полетаем, разомнёмся?
Рюса тут же оживляется, его глаза блеснули азартом. Он коротко кивает и, не теряя ни секунды, бросается в казарму поднимать своих.
Я обращаюсь к ближайшим часовым гвардейцам:
— Подготовьте один из «Буранов», тот, что у Мерзлотника.
И, после короткой паузы, добавляю:
— Кстати, самого Мерзлотника тоже поднимите. Пусть не дрыхнет, у нас тут дело.
Гвардейцы быстро расходятся выполнять приказ. Во двор выходит Лакомка, как всегда, безупречная, несмотря на ранний час. Даже беременность не добавляет ей усталости на вид, хотя я знаю — заморочек у неё хватает. В руках альва несёт кружку кофе, который с лёгкой улыбкой протягивает мне.
— Я уже в курсе, мелиндо, — произносит она, присев на скамейку неподалёку. — Как думаешь, кто мог устроить нападение на транспортный портал?
Я делаю глоток горячего кофе и пожимаю плечами:
— Да кто угодно. Хоть Семибоярщина. Им всё не имётся с моими родовыми угодьями. Даже ловушку с Буревестником придумали, лишь бы не отдавать мое по праву.
Альва удивленно поднимает брови, когда ее взгляд переключается на Ломтика, который весело тявкает, паря в воздухе. Он машет лапами с бешеным энтузиазмом, крутясь вокруг головы Лакомки. Она замечает артефактный двигатель.
— Гумалин сделал?
— Нет, это подарок, — поясняю. — Оставили неизвестные диверсанты.
Лакомка замечает:
— Вряд ли у Семиборящины есть артефакты такого уровня.
— Ага, — киваю я, — возможно, кто-то им помог. Может, из окружения Багрового Властелина. По словам лорда Ратхархара, там интриг хватает. Вполне вероятно, что кому-то не нравится, что Властелин решил направить ко мне послов.
Лакомка с улыбкой гладит Ломтика. Я снова пожимаю плечами:
— Короче, вариантов много.
Допив кофе, направляюсь к крытому бассейну. Еще одна ранняя пташка Светка в купальнике развалилась на шезлонге, явно наслаждаясь утренним спокойствием.
— Даня, искупнемся вместе? — предлагает блондинка, поправляя тонкие бретельки купальника.
— А что, Кострица тебя сегодня не гоняет? — спрашиваю, останавливаясь у края бассейна.
Светка лениво поворачивает голову, зевает и отвечает:
— А её ещё нет.
— Да? Ледзора тоже, — удивляюсь. — Хотя у них все равно выходной.
Светка лишь пожимает плечами, а я хмыкаю:
— Ладно, хватит прохлаждаться. Иди переодевайся. Поедешь со мной вместо Ледзора. Поохотимся на кое-кого.
— О! Тут я всегда за!
* * *
 Лес возле Невинска 
Рассвет пробивается сквозь ветви деревьев, заливая лес мягким золотистым светом. Лучи бьют в лицо Кострицы, вынуждая её зажмуриться и недовольно поморщиться. Она просыпается и медленно приходит в себя, осознавая, что лежит в санях. Полностью голая, прикрытая лишь медвежьей шкурой.
Вокруг — лес, пропитанный ароматом хвои и влажной земли. Воздух холодный, бодрящий, но ей странным образом совсем не зябко. Словно невидимая магия мороза защищает её от холода.
Кострица поворачивает голову, и её взгляд натыкается на Ледзора, который лежит рядом. Его бороду разрезает широкая, самодовольная лыба.
— Здравствуй, Снегурка.
Кострица вскидывается так резко, что шкура едва не соскальзывает. Она судорожно натягивает её повыше, взгляд мечется между ним и окружающим лесом, а голос срывается на отчаянный вопль:
— Мать твою!!! Как это вообще могло случиться?!!! Не-е-е-ет!!! Я не могла!!!
В ответ раздаётся громогласное:
— Хо-хо-хо-хо-хо!
* * *
Мы летим на «Буране», и атмосфера внутри кабины далека от идиллической. Мерзлотник, сидящий за рулем, бурчит себе под нос, явно недовольный тем, что его подняли ни свет ни заря.
— Дома бы лежал сейчас на печи, а меня заставили управлять этой штуковиной, — проворчал он.
— Ну и лежал бы себе, — пожимаю плечами. — Тебя ведь просто спросили, мол, хочешь в вылазку, а ты сам пошел.
— Я не мог доверить ласточку кому-то другому! — возмущается Мерзлотник, с любовью поглаживая приборку.
— Ну значит вы теперь навечно мой танкист, граф Опчикарский, — усмехаюсь.
— Это еще почему? — не понимает он.
— А просто иначе я посажу за руль ласточки кого-то другого. Бу-га-га-га!
— Филинов, ты — дьявол! — уже слышу второй раз за пару дней.
Остальной экипаж молча занял свои места. А вот Светка, не стесняясь, развалилась на недавно установленных кожаных диванчиках. Эти новые «удобства» появились по её предложению Маши Морозовой. Пускай она и улетела потом в Москву, но идею приняли.
Провожу рукой по обивке сиденья, чувствую, какая она мягкая и… слишком тонкая.
— Чёрт, кожа-то нежная, — бормочу себе под нос. — Лишь бы не поцарапать, а то мне же и выслушивать.
В это время Ломтик весело тявкает, кружась по салону. Он носится туда-сюда, проводя уже сотый за сегодня испытательный полёт. Снаружи, параллельно курсу «Бурана», летит десяток рептилоидов, напряжённо всматривающихся в горизонт.
Я сосредотачиваюсь на артефакте удалённой телепатии, чтобы попытаться найти след диверсантов. Машина плавно парит над побережьем моего графства, уверенно набирая высоту.
Это всё благодаря стихийному камню воздуха, встроенному в корпус. Раньше «Буран» только стрелял вихрями, но благодаря Гумалину его возможности расширились. Он нанёс на камень специальные руны, наделив его силой левитации. Правда, стоило это недёшево — запасы энерго-кристаллов опустошались быстро.
Теперь машина летает, но требует постоянной подпитки энергии. Этот полёт — своего рода испытание, чтобы проверить, насколько надёжна новая технология. Одновременно операция служит боевой отладкой. Пока «Буран» ведёт себя идеально.
Благодаря своему рангу Грандмастера, я могу сканировать дальше, чем раньше. Сосредотачиваюсь и, словно тонким щупом, выхватываю мимолётные сигналы — присутствие диверсантов. Они на берегу безлюдной бухты, спешно погружаются в какую-то посудину.
Быстро передаю координаты мысле-речью всем участникам операции. «Буран» с рывком меняет курс, рептилоиды, летящие рядом, начинают перестраиваться. Вскоре мы достигаем цели.
Рептилоиды, вооружённые громобоями, моментально открывают огонь с воздуха. Яркие электрические разряды с треском ударяют по диверсантоам, заставляя их метаться. «Буран», управляемый бурчащим Мерзлотником, выпускает ледяные залпы, замораживая часть их оборудования и блокируя пути отступления.
Диверсанты явно не готовы к такому нападению — они практически беззащитны. Через артефакт телепатии я замечаю, что у одного из них вовсе нет ментальных щитов. Серьёзный промах, но удача для меня. Подключаюсь к его сознанию, напрягаю волю до предела и заставляю этого бедолагу открыть огонь по своим. Обычно такие трюки малоэффективны, но мой ранг Грандмастера даёт преимущество — чужая воля ломается, и диверсанты сами начинают хаос в своих рядах.
Мысленно велю рептилоидам:
— Пленных не брать.
Мне и так уже известно всё, что нужно знать. Просканировав сознание бойца без щита, я нашел ответ — за нападением стоит боярин Годунов. Моё лицо расплывается в хищной улыбке. Ну что ж, боярин, зря ты это начал.
* * *
 Ресторан «Сосны», Москва 
Годунов сидит в полутёмном зале московского ресторана напротив странного собеседника. Этот человек… или скорее существо, вызывает у него смутное беспокойство. Дроу, утончённый, но с заметной аурой могущества, даже за столом выглядит так, будто способен снести всех в радиусе нескольких километров одним движением. Его ранг, судя по исходящему от него давлению, без сомнений грандмастерский.
Однако есть в нём что-то необычное. Как он неуклюже разглядывает нож и вилку, как непривычно подносит бокал к губам, словно все эти предметы для него — новая загадка. Не говоря уже о мобильном телефоне, который он лишь мельком осмотрел, презрительно сморщившись. Всё его поведение кричит о том, что он пришёл из другого мира.
Годунов хмурится, разрывая тягостное молчание:
— Ваши артефакты пригодились. Но почему вы решили помочь мне?
Дроу с явным недоумением разглядывает салфетку, будто пытаясь понять её предназначение, а затем, не найдя лучшего применения, засовывает её в рот и начинает жевать. После чего, проглотив, отвечает:
— Всему виной любопытство. Хочу посмотреть, на что способен человек, который заинтересовал Багрового Властелина.
Годунов напрягается ещё сильнее.
— А как вы вышли на меня? — с нажимом спрашивает он. — Откуда узнали, что я… ну, скажем так, не питаю симпатий к этому Филинову?
Лорд дроу лениво улыбается, словно Годунов задаёт ему детские вопросы. Затем он пихает в рот трубочку от коктейля, начинает жевать её с видом дегустатора.
— Провидение, — произносит он, закончив «десерт». — Один из моих телепатов заглянул в будущее. Они видели, как ты, Годунов, погибнешь в войне с этим… как ты его называешь? Филиновым?
У Годунова моментально бледнеет лицо. Он подавленно выдыхает:
— Если вы это знали, почему позволили мне ввязаться в конфликт?
Дроу отвечает сухим хмыком, его глаза сверкают опасным, жёстким блеском:
— Потому что мне наплевать на твою жизнь. Ты смертен, и конец для тебя неизбежен. Рано или поздно.– он делает паузу. — Меня больше интересует игра с лордом Данилой. Посмотрим на что способен этот человечишка, — с этими словами ухмыляющийся лорд-дроу отпивает кетчуп из соусницы.



Глава 3

 Восточная обитель, Антарктида 
Тишину ледяной комнаты нарушает тихий перезвон пробирок в руках двух монахов. Бип и Пип, монахи из Северной обители: ковыляют между рядами алхимических столов. Воздух пропитан тонким запахом трав, металлов и чего-то едкого. Мягкий свет ламп, питаемых магическими кристаллами, заливает помещение теплым сиянием.
— Какие же эти ханьцы глупые! — с издевкой замечает Бип, ставя пробирку на одну из полок. Его тонкие губы кривятся в насмешке. — Сначала захватили Восточную, а затем сами же случайно выпустили химер и погибли. И мы спокойно заняли обитель.
Пип, более низкий и круглолицый, хмыкает, продолжая аккуратно выкладывать колбы в ячейки ящика.
— Думаешь, это ханьцы выпустили зверюшек?
— А кто еще? Разведка докладывала, что людишки полностью взяли Восточную и перебили наших собратьев. Значит, это точно косяк ханьцев.
— Тогда да, — соглашается Пип, кивая. — А химеры-то разбежались, а мы спокойно заняли Восточную. Всё получилось идеально.
В ответ Бип усмехается, поднимая очередную пробирку с золотистой жидкостью на свет. Его глаза сверкают от интереса.
— Всё идеально. Как там наши демонские камни? Ты их положил на хранение?
Пип откладывает последнюю колбу и достает из внутреннего кармана мантии небольшую записную книжку.
— Конечно! Они лежат в контейнере. Энерго-кристалл заряжен на полную.
Дело в том, что артефактный контейнер напитан магическим светом. Это освещение обеспечивает долгое и стабильное хранение демонских камней. Даже спустя годы они останутся свежими и такими же мощными, как в день приготовления. А вот без света камни опустеют и лишатся астральной маны за пять минут.
Бип кивает.
— И правильно, во имя Великой Идеи! От этих запасов маны зависит наша шкура! Магистр нас вздернет, если камни испортятся, — заявляет Бип, поднимая палец вверх в драматическом жесте. — Пойдем еще раз проверим состояние контейнера.
Пип вздыхает, но не спорит со старшим братом, и они направляются в соседнюю комнату. Тяжелый артефактный контейнер возвышается посреди помещения, сверкая рунами. Однако их внимание мгновенно приковывает неожиданный гость. Возле контейнера на ледяной скамье сидит монах, на вид совершенно спокойный. Его более узкие глаза и характерная внешность не оставляют сомнений — это восточник-гомункул.
— Что ты здесь делаешь⁈ Разве ханьцы не убили всех вас⁈ — выпаливает Бип, ошеломленно уставившись на мужчину.
Восточник, не обращая на них никакого внимания, держит в руках два камня и спокойно высасывает их содержимое. Затем берет третий, не торопясь, и с улыбкой произносит:
— Отличный бодрящий коктейль! — и снова опустошает камень.
Бип и Пип в ужасе хватаются за головы, одновременно выкрикивая:
— Во имя Великой Идеи! Ты же умрёшь! Даже один камень! Эта мана предназначены для одержимых!
Восточник, словно не замечая их паники, лениво поднимается, поправляя складки своего одеяния.
— Знаю, я так и понял. Но вещь отличная, прямо зачетная! — он широко улыбается.
Подойдя к контейнеру, он кивает на потухший железный ящик.
— Кстати, я забрал энергию из энергокристалла. Она мне пригодилась для усвоения этих камушков, — добавляет он невозмутимо.
Бип и Пип замирают, их лица вытягиваются от ужаса. Они одновременно в панике хватаются за головы. Контейнер лишь тускло мерцает, а значит внутри нет магического света.
— Спасибо за угощение, — восточник делает легкий поклон и неспешно уходит, оставляя двух ошеломленных монахов в полной растерянности. За ним захлопывается дверь, и наступает тишина.
После ухода непонятного монаха Бип и Пип, охваченные паникой, кидаются к контейнеру. Массивный световой холодильник должен был служить непреодолимой преградой для посторонних. Замок защищён генокодом, привязанным исключительно к Бипу и Пипу. Но как тогда восточник смог его открыть?
Монахи быстро активируют систему, и тяжёлые двери с тихим шелестом распахиваются. Внутри нет опустевших камней. Потому что внутри ничего нет, пустота. Камни исчезли.
— Это невозможно, — шепчет Бип, словно боясь нарушить зловещую тишину.
Пип озирается вокруг, взгляд мечется по комнате. Он вдруг восклицает:
— Кто это мог быть? Настоящий ли это был восточник? Он не мог взломать этот контейнер! Заклинания, двери… их просто невозможно преодолеть!
Бип кивает. Его голос дрожит:
— Я не знаю. Но то, что здесь произошло, — это катастрофа.
Не теряя времени, Бип активирует связь-артефакт и дрожащим голосом сообщает о пропаже камней вышестоящему руководству.
Спустя десять минут в лабораторию врываются их собратья. Старший монах идёт впереди, его лицо каменное, взгляд сверлит Бипа и Пипа, которые сбивчиво и наперебой пытаются оправдаться. Они задыхаются от слов, упирая на «загадочного восточника», появившегося ниоткуда.
— Довольно! — голос старшего монаха звучит как хлёсткий удар. — Ваши объяснения — полный бред! Восточник? Полная чушь. Все восточники мертвы!
Он обводит лабораторию взглядом, прищурившись, и останавливается у сейфа. Нахмурившись, он медленно наклоняется к небольшому предмету, который лежит на полу.
— А это ещё что такое? — произносит он, тыкая пальцем в находку.
Все смотрят на сейф, а затем на странный предмет рядом. Это мягкая игрушка в форме ежика. Её никто не заметил раньше — она словно материализовалась из ниоткуда.
— Не наша, — хором бормочут Бип и Пип, растерянно переглядываясь.
Старший монах скептически хмыкает и, не раздумывая, хватает игрушку, сжимая её в руке. И тут…
ПШШШХХ!
Из ёжика с мягким свистом вырывается густой, серо-зелёный газ. Старший монах моргает раз, другой, но внезапно его глаза закатываются, и он падает как подкошенный.
        — Запах! — кричит кто-то из монахов. — Это         он        !      
Остальные монахи не думают дважды — они бегут прочь из лаборатории, срывая мантии и прикрывая лица рукавами. В панике раздаётся шёпот, превращающийся в истерические крики. Они узнали запах. Этот запах преследовал их когда-то, в другом мире, который они покинули с такой радостью и облегчением. Это слово — ужасное, зловещее, от которого стынет кровь.
— Уисосики… — срывается у одного из монахов.
Неудивительно, что магистр, узнав об угрозе, даже не стал ждать подробностей. Его голос гремит по связи-артефакту, как гром среди ясного неба:
— Лаборатория объявляется карантинной зоной! Немедленно закрыть все проходы и установить барьер! Никто не выходит!
* * *
Сбросив личину монаха, я уже нахожусь в Невском замке. А точнее на складе. Передо мной стоит специальный магический ящик, сделанный Гумалиным. Я аккуратно укладываю туда камни с маной, одна за другой, наблюдая, как мерцающий свет кристаллов внутри поддерживает стабильность энергии.
Упаковав последний трофей, я облокачиваюсь на край стола и бросаю взгляд на ящик. Монахи, надо признать, оказались весьма изобретательными. Их камни впечатляют. Эффект, который я почувствовал после того, как выпил три из них, всё ещё отзывается мощным эхом в моём теле. Сила наполняет каждую клетку, каждая мысль становится резкой, как клинок.
Я усмехаюсь. Хорошая штука, что ни говори. Монахи хотели этим усиливать одержимых рабов. Но, признаться, и мне подходит идеально. Технически, я ведь тоже, пускай и с небольшой оговоркой, являюсь одержимым.
Я давненько уже как слился с Бехемой. И новая атрибутика позволяет не просто справляться с эффектами подобной маны, а извлекать из них максимум. Это гарантирует большие перспективы. Они усиливают мои демонические способности, да и вообще вкусные, с кислинкой, напоминают березовый сок. Так что остальные камни я оставлю на потом. Будем пить по чуть-чуть, авось и рога станут больше, может даже как у королевского оленя. Вот ж тогда тавры порадуются за своего конунга.
Моя разведка Восточной обители позволила многое прояснить. Сейчас там обосновались монахи Северной обители, но я не собираюсь их ликвидировать. Скоро ханцы снова высадятся у берегов Антарктиды. Пусть рисоеды с гомункулами разбираются друг с другом, а я займусь делами поважнее.
Размышления прерывает Фирсов, раздражённый и нетерпеливый. Он подходит ко мне, упираясь руками в стол, и прямо заявляет:
— Филинов! Сколько мы будем тут прохлаждаться? Нам поручили диверсии в Антарктиде, а ты всё шляешься один по этой обители, будто ищешь там сокровища! Ты сам сказал, что сейчас там новые монахи, так почему бы нам не ударить по ним?
— Бывший учитель, это лишнее, — хмыкаю. — Туда уже собрались ханьцы. Зачем им мешать? Наша цель — не размахивать кулаками.
Фирсов хмурится:
— Наша цель — устраивать диверсии!
— Неверно. Диверсия — это всего лишь средство. Настоящая цель — получить контроль над всеми четырьмя обителями. Это требует стратегии, а не порыва.
— Всеми обителями? — округляет он белесые глаза. — Филинов, твоей жадности вообще есть предел?
— Прошу вас, — отмахиваюсь, польщенный.
Фирсов в итоге успокоился. Любит он поворчать, но меня не продавишь авторитетом. Я сам себе авторитет, вот! Да и стратегия всегда важнее тактики.
Очень возможно, что северные монахи притащили в Восточную обитель еще что-то стоящее — хоть те же артефакты. Стоит ещё раз заглянуть туда, когда обстановка немного уляжется.
На складе я закончили, потому с Фирсовым иду во двор. На полигоне Кострица занимается со Светкой. Ледзор подходит к наставнице моей жены, намереваясь заговорить. Но Кострица даже не поворачивает голову. Вместо ответа лишь хмыкает и, не замедляя шага, уходит в сторону.
Фирсов, наблюдая эту сцену, поднимает бровь и с сарказмом роняет:
— Не додавил.
Я качаю головой.
— Тут давить нельзя. Такая девушка — сама удавит.
— Много ты знаешь, парень, — хмыкает Фирсов.
— У меня четыре жены, так что — да, знаю, — парирую, уделав бывшего учителя.
Фирсов остаётся ворчать что-то под нос, а я направляюсь в медитативный зал. Там в углу уселся кузен Бер, закрыв глаза и сосредоточенно дыша.
Я опускаюсь на своем любимом месте у панорамного окна, немного насмешливо замечая:
— Всё-таки решился на магическое восстановление?
Бер хмыкает, не открывая глаз, но по его напряжённой челюсти видно, что комментарий его задел. Проходит несколько мгновений, прежде чем он сам нарушает тишину:
— Слушай… Ненея… Она же почти восстановилась?
Его голос звучит чуть завистливо. Его собственные успехи оставляют желать лучшего.
— Не полностью. Но она близка к этому.
Кстати, Ненея сейчас у Морозовых. Поехала на именины Маши. А сопровождают мою родственницу рептилоиды — всё под контролем.
Бер кивает, но не говорит больше ни слова. Но я не упускаю случая припомнить:
— Слышал, ты недавно заглядывал в «Райский угол» Гересы.
Глаза Бера резко открываются, и его лицо заливается краской. Он явно не ожидал такого поворота:
— Я думал, это обычный кабак или бар, где можно сидр выпить! — поспешно оправдывается он. — А там… рассадник разврата и похоти! Люди такие порочные!
Я не могу сдержать смех. Ещё и сидр, надо же! Да и про порок не альву уж говорить. Складываю руки на груди с насмешливой улыбкой:
— И ты не воспользовался шансом немного расслабиться? Просто выпил сидр и ушёл?
Бер отворачивается, краснея ещё сильнее.
— У них не было сидора. Только кофе. А кофе я не пью.
Надо же какой скромняга. Даже я от кофе там не отказывался.
Помедитировав, направляюсь в кабинет, где меня уже ждёт Лакомка.
Она устроилась на диване, вытянув стройные ноги и сосредоточенно изучая список настоек, зелий и прочих растворов для разработки. Её золотистые волосы слегка блестят в свете лампы, а на лице читается серьёзность. Я подхожу ближе, скользнув взглядом по списку, и одобрительно киваю:
— Хороший набор.
Подняв глаза от бумаги, она слегка улыбается и откладывает список.
— А твой кузен, — замечаю я, присаживаясь рядом, — настоящий скромняга.
Лакомка усмехается и мягко произносит:
— Он всегда был таким, мелиндо. У него была возлюбленная в той жизни, до пленения монахами. Он любил её всем сердцем и хранил верность, — жена делает грустную паузу и кладет голову мне на плечо. — Даже сейчас хранит.
Я задумчиво киваю. Однолюб. Теперь многое становится яснее. Отсутствие той самой делает его адаптацию в этом мире куда более сложной. Словно половина его души осталась там, в прошлом.
Но хватит тратить время на лирические отступления. Сейчас главное — ответка Годунову. Он нанёс удар, покусился на мой портал, и пора ответить, причём ответить так, как я умею — более масштабно. Посидев немного с Лакомкой, я раздаю поручения своей гвардии. Пускай готовятся к операции. После этого вызываю Бера. Он заходит, в глазах читается лёгкое недоумение.
— Хочешь размяться, кузен? — спрашиваю с насмешливой улыбкой. — Вместо безответных тренировочных столбов попробовать свои силы на ком-то, кто действительно сможет дать сдачи?
Бер оживляется, на его лице появляется азарт:
— Почему бы и не да! Как раз я помедитировал и набрался сил.
— Пошли тогда.
Мы выходим во двор, где я активирую портал. В следующий миг нас окутывает мерцание магических потоков, и мы оказываемся в Сковородшине. Здесь царит организованный хаос: гвардейцы снуют туда-сюда, проверяя снаряжение и отрабатывая последние детали операции. Бряцанье снаряги, короткие команды и скрип тяжёлых ящиков заполняют пространство. Всё вокруг движется. Я направляюсь к джипу и сажусь за руль, жестом приглашая Бера присоединиться. Альв медлит, с подозрением разглядывая машину, еще не привыкший к современным технологиям.
— Садись, — говорю, удерживая улыбку. — Это не дракон, но тоже неплохую скорость набирает.
Бер фыркает, но послушно забирается на пассажирское сиденье. Машина трогается с места, и мы отправляемся в путь. Дорога занимает час. Джип уверенно гудит, прорезая дорогу через холмы, пока мы, наконец, не добираемся до склада Годуновых.
Хотя перевалочная база рода Годуновых — это не просто склад, а стратегическая точка для транспортировки мяса из Сибирской Аномалии в европейскую часть России. Здесь хранится немало ресурсов, за которые стоит побороться, но операция требует предельной осторожности: место охраняется не хуже военного объекта.
Мы с Бером подъезжаем к окрестностям базы и останавливаемся на лесной дороге. Я сворачиваю в сторону, оставляя машину среди густых деревьев. Мы тщательно маскируем её ветками, чтобы ничто не выдавало наше присутствие.
— Жди здесь, — говорю я, кидая быстрый взгляд на Бера. Его глаза сверкают нетерпением, но он молчит, лишь коротко кивает. — Скоро приду за тобой. Не боись.
— Я ничего не боюсь, человек, — буркает он.
Я только усмехаюсь. Ага, конечно. Хотел бы отправить этого блондинчика в мой старый мир и посмотреть, как быстро он там наложит в штаны.
Накрывшись Покровом тьмы и ментальной невидимостью, я отправляюсь к базе. Внутри периметра присвистываю. Как уже сказал, это далеко не обычный склад — передо мной хорошо укреплённая гарнизонная часть. Мощная система ПВО, радары, пусковая система, командный пункт… Здесь нельзя действовать наобум. Любая неосторожность приведёт к ненужным потерям.
Проникая внутрь, я полагаюсь на Ломтика. Теперь щенок умеет летать, что делает его ещё более мобильным и незаметным. Он легко скользит из тени в тень, будто создан для этого. Ломтик уже провёл предварительную разведку, обнаружив бытовые помещения.
Вскоре нахожу прачечную — идеальное место, чтобы переодеться. Среди аккуратно развешанных комплектов униформы выбираю форму сержанта, надеваю её и поправляю в зеркало. Теперь мой образ выглядит убедительно, без лишних вопросов.
В обновлённом облике я направляюсь в гараж. Ломтик уже поработал в каптёрке и раздобыл для меня ключи от одной из машин. Эти ключи принадлежат капитану одного из отрядов, а значит тачка должна быть неплохая.
Гараж устроен основательно: подземный уровень с чётким распределением мест, каждое из которых снабжено табличкой с именем владельца. Идеальный порядок. Найдя место капитана с нерусским именем «Шольц», я уверенно подхожу к его джипу. Машина выглядит ухоженной. Сажусь за руль, бросая взгляд на табличку ещё раз. Всё совпадает. Ключи тихо щёлкают в замке, и двигатель начинает работать ровно, почти беззвучно.
Но тут ко мне подходят два рядовых гвардейцев. Один из них, высокий и рыжий, недоверчиво щурится:
— Эй, сержант, ты зачем садишься в машину капитана? Слышал, он скоро поедет с докладом!
Не теряя хладнокровия, я с лёгкой уверенностью отвечаю, будто это давно согласовано:
— У него изменились планы. Он сам сказал, чтобы я взял машину.
Гвардейцы переглядываются. Один из них пожимает плечами, и они отходят. Однако ясно, что капитан Шольц скоро появится, и тогда моя маскировка полетит к чертям. А мне ведь еще с кузеном Бером возвращаться! Не порядок! Необходимо действовать быстро!
Ломтик уже носится по административному корпусу. Его глазами я вижу, как гвардеец с погонами капитана движется в сторону гаража. Мои перепончатые пальцы! Вот и шухер… то есть Шольц идет! Думай, думай, Даня.
План начинает формироваться в голове.
Попробуем псионику. Сломаем щиты. Обычно псионика не пролетает сквозь теневые карманы, но сквозь физические преграды очень даже. Стены там, перегородки…Сейчас Шольц надо мной, потому я просто швыряю о-о-огромное пси-копье вверх в потолок. Тяжело пробить тонны земли, но псионика она ведь нематериальная, поэтому всего лишь нужна лишь большая концентрация. В конце концов Грандмастер я или нет?
Ес! Достал! Чистая работа.
Ломтик видит, как капитан Шольц замер. Его щиты рухнули, благо он всего лишь Воин и сам не очень волевой человек. Я беру его под контроль, но опять же это сложно, хорошо что он прямо над потолком стоит. Закладка одна единственная: идти в гараж и не удивляться мне. Остальное уже на месте заложу.
Через некоторое время объявляется сам капитан Шольц, приближающийся быстрым шагом.
Надо бы его куда-то отправить. Мельком я видел через Ломтика в кабинете командира части заметки про какие-то работы за казармой.
Вот поэтому высунувшись из машины, громко объявляю — больше для свидетелей:
— Капитан Шольц, вам ведь поручили заняться строительными работами за казармой.
Гвардейцы, стоящие неподалёку, замолкают, удивлённо переглядываются. Шольц останавливается как вкопанный, его лицо непроницаемо — марионетка ведь — и мне приходится придать ему мимики — выражения согласия и удовлетворения. Не знаю что там за работы, но пускай они его очень обрадуют. Он кивает.
— А точно — работы же….
Он разворачивается и уходит в указанном направлении.
Гвардейцы начинают переговариваться между собой, явно не скрывая своего удивления и даже смешков. Один из них, с любопытным выражением на лице, обращается ко мне, регулирующему кресло под себя.
— Эй, сержант, ты не знаешь, за что Шольца так наказали?
Я сохраняю невозмутимость, лишь слегка пожимаю плечами и спокойно отвечаю:
— А что, строительные работы — это разве наказание?
Гвардейцы громко ухмыляются, и один из них с явным удовольствием поясняет:
— Ещё какое! Там же за казармами нужник роют. «Строительные работы» — это оно и есть же.
Я киваю с той же серьезной миной, будто мне всё это совершенно неинтересно. С ровным, невозмутимым тоном добавляю:
— О, вот как. Ну что ж, занимательная информация. Ладно, я поехал.
Плавно нажав на газ, я начинаю движение. Машина мягко катится вперёд, оставляя за спиной хихикающих гвардейцев. На КПП предъявляю найденный Ломтиком пропуск. Дежурный мельком проверяет документы и, не задавая лишних вопросов, даёт команду открыть шлагбаум. Джип беспрепятственно выезжает за пределы базы. Вообще мне машина нафиг не сдалась, но надо же как-то протащить внутрь кузена Бера. Он-то не обладает ментальной и энергетической невидимостью, и любой сканер или телепат его засечет. Опять же следом возникает вопрос — зачем мне сдался там кузен Бер? Ну, скучно же парню без второй половинки. Пускай развеется. Да и не лишним будет.
Доехав до места, где Бер остался ждать, я притормаживаю и останавливаю джип. Открываю дверь и бросаю ему прихваченную форму рядового, кивнув на заднее сиденье.
— Надевай и ложись сзади, — говорю, указывая на пол. — Так чтобы уши не торчали.
Бер нахмуривается, его раздражение почти ощутимо.
— А зачем мне прятаться? У меня ведь меч!
Я флегматично отвечаю, не утруждая себя лишними эмоциями:
— Рядовой Бер, потому что это миссия полусекретная, а не лобовая атака. Прячься и не спорь со старшим по званию. И пилотку на уши натяни.
Бер тяжело вздыхает, но подчинился. Он ворчит себе под нос что-то нелестное, но всё же залезает на заднее сиденье и устраивается на полу. Его меч с тихим звуком ложится рядом, а я добавляю с усмешкой:
— Только смотри, мечом ничего себе не проткни. Да и вообще убери его в ножны от греха подальше.
— Да-да, — бурчит он, аккуратно укладывая оружие так, чтобы не мешало.
Я снова завожу двигатель и плавно выезжаю на дорогу. Машина едет обратно к базе.
* * *
 Перевалочная база-склад рода Годуновых, Сибирь 
Капитан Шольц стоит за казармами, сжимая в руках лопату с выражением почти буддистского спокойствия на лице. Его взгляд устремлён на едва начатую яму, а лёгкая, едва заметная улыбка делает его фигуру почти комичной в этом безрадостном пейзаже.
Запах в воздухе — густой, зловонный — красноречиво намекает, что «объект» уже нашёл своих первых посетителей. Даже самые стойкие держатся на расстоянии, но Шольц лишь кривит губы и фыркает, словно принимает это зловоние как часть своего долга.
Мимо него, с любопытством, проходят другие капитаны. Они бросают на него сочувственные взгляды, переговариваясь вполголоса:
— Думаешь, это его так наказали за ту канистру бензина, которую он прикарманил на прошлой неделе? — предполагает один, почесывая подбородок.
— Или за то, что новобранцев вместо полевых работ возил на свою дачу сарай строить, — фыркает другой, едва сдерживая смешок.
Оба останавливаются на секунду, оценивая ситуацию, и синхронно качают головами:
— Да нет, повезло ему. Премии могли лишить или вообще разжаловать.
Сквозь их перешёптывания Шольц продолжает работать, словно не слышит. Лопата с глухим звуком вонзается в твердую землю, а другой капитан вслух флегматично бросает:
— Ага. Повезло.
* * *
Мы с Бером прибываем в часть и направляемся в каптёрку. Ломтик приносит мне через теневой портал добытые документы со стола командира, пусть и слегка пожеванные, и я погружаюсь в их изучение. Среди номенклатур нахожу сведения о текущих запасах мяса на складе: они невелики, но ожидается прибытие новой колонны с грузом через полтора часа. Это значит, что она сейчас где-то на трассе. Удобный момент для перехвата.
Продолжая изучать бумаги, нахожу данные о техническом оснащении базы. Чем больше я читаю, тем больше понимаю, насколько она хорошо оборудована. По периметру установлены турели, в арсенале есть мощные системы ПВО, радары, командный пункт и даже полуавтоматические залповые ракетные установки. Уровень серьёзный.
— База впечатляет, — произношу я, откидывая очередной документ. — Но раз тут такая офигенная ПВО, значит, её нужно взять по воздуху.
Бер поднимает бровь и переспрашивает:
— ПВО — это ведь противоздушная оборона, так?
— Верно, — киваю я, ничуть не смущаясь.
Он снова смотрит на меня:
— И ты хочешь послать штурмовиков по воздуху?
Я ухмыляюсь:
— В точку.
Бер озадаченно чешет затылок, явно пытаясь разобраться:
— Это разве логично?
Я возвращаюсь к документам, бросая ответ через плечо:
— Более чем.
Его взгляд становится ещё более неуверенным, он, кажется, ждёт объяснений. Я откладываю бумаги и ухмыляюсь ещё шире:
— Наземные турели на заборе тут полностью ручные. Гвардейцы спокойно могут обстрелять из них приближающиеся машины. А вот автоматическую систему ПВО можно заблокировать из командного пункта. Если взять его под контроль, то эта «офигенная ПВО», — я слегка насмехаюсь, повторяя его слова, — не сделает ни одного выстрела.
Странно посмотрев на меня, альв над чем-то задумывается. А я тем временем командую Студню выдвигаться на вертушках.
— Пошли, рядовой Бер, — бросаю я, направляясь к командному пункту. — А то наших орлов подстрелят.
По дороге кратко объясняю:
— Рядовой Бер, твоя задача — охранять дверь. Никого не пускаешь внутрь. Ни под каким предлогом. Понял?
Бер ворчит что-то себе под нос, но в итоге кивает и занимает позицию у входа. Его стройная фигура встает, выставив перед собой меч. Весь его вид демонстрирует жажду драки. Скоро он ее получит.
Я прохожу внутрь. Командный пункт пуст, за исключением дежурного, которого я вывожу из строя псионическим ударом. Он сразу же падает обратно на стул и опускает голову, словно заспанный охранник.
Сосредотачиваюсь на деле. В первую очередь подхожу к радарной системе. На экране мигают сигналы, передаваемые на базу. Несколько быстрых движений по консоли, и сигнал отключён. Ого, я угадал с кнопками? Ну на самом деле здесь всё просто.
Далее мой взгляд падает на панель управления ракетными установками. Полуавтоматическая система выглядит сложной, но достаточно несколько манипуляций с рычагами, чтобы дистанционно её обесточить. Тяжёлые механизмы больше не представляют угрозы.
Я чешу подбородок и оглядываю пульт, проверяя, всё ли отключено. Сойдёт. Достаю связь-артефакт и передаю своей гвардии:
— Студень, вы уже на подлёте? Тогда начинайте захват базы. ПВО вырублено.
Пока мои люди готовятся к атаке, я позволяю себе немного расслабиться. В уголке командного пункта нахожу шахматы и холодильник, наполненный бутербродами. Почему бы не воспользоваться этим небольшим перерывом? Программирую дежурного, чтобы он играл со мной в шахматы, а сам неспешно перекусываю, наблюдая через Ломтика, как развивается операция.
Вскоре вертолёты моей гвардии появляются над посадочными площадками. Гарнизон базы замечает их только в последний момент. Начинается хаос. Солдаты Годуновых срываются с мест, пытаясь организовать оборону. Кто-то спешит к командному пункту, чтобы активировать залповые установки.
Но их встречает Бер.
— Господа, сегодня вы умрете! — усмехается остроухий блондин.
Через Ломтика я наблюдаю, как к нему приближаются гвардейцы. Командир базы, заметив альва в форме рядового с мечом на перевес, кричит на весь коридор:
— Рядовой! Твою за ногу! Что ты творишь? Я не давал приказа никого не впускать!
Бер приглашающе взмахивает клинком:
— Вы обознались. Я не рядовой. Я принц.
И он скидывает пилотку с головы. На мгновение все замирают, вылупившись на альвийские уши. Затем гвардейцы бросаются в атаку.
Коридор узкий, что играет на руку Беру. Он ловко отражает удары трёх физиков, действуя с мастерством опытного мечника. Вдруг его лицо начинает изменяться, приобретая хищные черты: полу-человеческие, полу-кошачьи.
Эти метаморфозы ясно показывают, что его магическое состояние восстанавливается быстрее, чем он сам ожидал. Удары физиков наносятся в никуда, а Бер уверенно удерживает позицию.
Физики бросаются в атаку, их мечи сверкают в слабом свете коридора, но Бер с лёгкостью справляется. Его движения быстры, он словно танцует между ударами. Сила оборотня-ирабиса, подкреплённая отточенными навыками фехтовальщика, позволяет ему разрывать строй противников без малейших затруднений.
Затем появляется огневик. Вспышка света, и огненный шар несётся прямо на Бера. Но он остаётся невозмутим, с невероятной скоростью отбивает атаку. Я наблюдаю за ним через Ломтика, переставляя слона на доске. Что ж, Бер справляется сам, так что вмешиваться не имеет смысла. Да и шахматная партия неплохая, жалко прерываться.
Тем временем моя гвардия уже захватывает ключевые точки базы, продвигаясь уверенно и методично. Командир базы, понимая, что ситуация безнадёжна, отдаёт приказ своим людям отступить. Оставив командный пункт, они уходят вглубь комплекса, очевидно, надеясь перегруппироваться.
Когда Бер наконец открывает дверь в командный пункт, он видит меня за шахматной доской. Я лениво двигаю фигуры, одновременно доедая третий бутерброд. Загипнотизированный дежурный молча двигает пешку в ответ. Бер останавливается на пороге и, скрестив руки, недовольно рычит, еще не совсем отойдя ото оборотнических замашек:
— Я думал, ты руководишь штурмом!
Поднимаю взгляд, с лёгкой усмешкой отвечая:
— Я и руковожу. У меня всё автоматизировано. Моя гвардия знает, что делать. А у тебя клыки прорезались наконец, поздравляю.
Остолбенев, Бер касается пальцами заострившихся зубов. Я поднимаюсь с места и спокойно бросаю:
— Ну что, теперь можем отправляться на встречу колонне с мясом?
Бер смотрит на меня с удивлением:
— Только мы?
Я киваю:
— Да, вдвоём справимся. Там всего десять Воинов.
Его взгляд становится странно задумчивым. Вдруг он вытягивается в шутливо-воинской позе, приподнимает руку к виску и козыряет мне ото лба:
— Так точно, господин сержант.
О как! А парень-то не такой пропащий, как казалось вначале.
* * *
 Перевалочная база-склад рода Годуновых, Сибирь 
Командир гарнизона вместе с остатками своих людей, которые ещё не успели попасть под удар гвардейцев Филинова, забаррикадировался в бывшем госпитале. Ситуация далеко не радужная, и каждый из присутствующих это понимает. Среди тех, кто успел укрыться, был и капитан Шольц, чья не слишком презентабельная внешность привлекала особое внимание.
Командир морщится, почувствовав отвратительный запах, и с брезгливостью поворачивается к капитану:
— Капитан, почему от вас так несёт дерьмом?
Шольц краснеет и, неловко переступая с ноги на ногу, бурчит в ответ:
— Виноват, господин командир. Я выполнял приказ по рытью нужника.
Бровь командира взлетает вверх.
— Собственноручно?
— Так точно.
— Благоустройство территории — дело, конечно, похвальное, но, по-моему, вы слегка не по рангу подошли к задаче. Хотя… — он отмахивается рукой, — сейчас это неважно. Доложите обстановку.
— База захвачена людьми Филинова, — глухо докладывает другой капитан. — ПВО пропустила врага. К турелям нам ужен не подобраться, как и арсеналу с оружием. Мы окружены.
Командир тяжело вздыхает и обводит взглядом собравшихся. Их лица угрюмы, оружие в руках заметно дрожит. Но командир не позволяет себе слабости. Он выпрямляется, и его голос звучит твёрдо и уверенно:
— Соберите у своих людей оставшиеся патроны. И держите у себя. Когда пойдем сдаваться, не дай бог, кто-нибудь выстрелит в Филиновых.



Глава 4

 Резиденция Годуновых, Московское Великокняжество 
Боярин Годунов сидит на берегу пруда, на походном стуле с высокой тканевой спинкой. Удочка лежит на треноге, конец лески покачивается на поверхности воды, где вьётся мелкая рябь. Рядом ведро, наполовину заполненное золотисто-серыми рыбами.
Последние донесения выбили его из колеи. Филинов нанёс дерзкий удар, от которого трудно оправиться. Перевалочная база в Сибири — гордость и стратегический узел его сети — разграблена. Гарнизон, считавшийся элитным, разгромлен. И теперь этот выскочка, бывший опальный граф, позволяет щедро выкупать пленных. Но этого мало! Филинов забрал всё новейшее ПВО. А колонна с мясом? Мясо, что должно было отправиться в Европу, принести солидную прибыль, тоже исчезло.
Годунов берется за удочку. Леска натягивается, и на другом конце начинает дергаться очередная рыба. Карпы продолжают клевать.
Конечно, можно было бы обратиться к Царю Борису, пожаловаться на бесчинства дерзкого графа. Но что это даст? Годунов знает, что Филинов не стал бы действовать так уверенно без весомой подстраховки. Раз он уничтожил диверсантов возле транспортного портала, значит, успел выудить из памяти пленных доказательства того, кто на самом деле стоит за этими действиями. Любая попытка жалобы только усугубит положение.
Боярин тяжело вздыхает и забрасывает удочку снова. Поплавок тихо булькнул, когда спиной раздались торопливые шаги.
— Господин, прибыл… — Гвардеец запыхался, как будто бежал через весь лес, — прибыл тот иномирец. Тот самый.
Годунов сдержанно кивает:
— Пустите его.
Через несколько минут на лужайке появляется лорд-дроу. Высокий, с мраморно-бледной кожей и бесстрастным, словно высеченным из камня, лицом, он движется неспешно, будто специально растягивая момент. Его проницательный взгляд скользит по ведру с упитанными карпами. Уголок губ поднимается в лёгкой усмешке.
— Неплохой улов. Хоть здесь повезло, — произносит он с нескрываемым сарказмом.
Годунов хмурится, взгляд тяжёлый, словно свинец. Иномирец дерзок — слишком дерзок, но говорит так потому, что может себе это позволить. Убить его стоило бы невероятных усилий.
— С птицами не сложилось. Решил хоть рыбалкой отвлечься, — бросает боярин через силу.
Лорд-дроу, не считая нужным спрашивать разрешения, беззастенчиво усаживается на ближайший стул.
— Что ж, могу предложить ещё парочку артефактов, чтобы ваша охота на филина стала более результативной, — добавляет он.
Годунов мрачно качает головой, угрюмо глядя на поверхность пруда.
— Не по душе мне эта затея, — произносит он после паузы. — Филинов оказался очень ушлым. Базу с военной техникой и грузами мяса я уже потерял. Пожалуй, лучше сделать паузу и хорошенько продумать следующий шаг.
Лорд-дроу прищуривается.
— Конечно, вы можете думать, — тянет он с улыбкой. — Но затягивать я бы не советовал. Добыча, знаете ли, имеет свойство портиться.
Он неторопливо встаёт и удаляется так же бесшумно, как появился. Даже трава не шуршит. Невесомый он что ли?
Годунов провожает гостя раздраженным взглядом. Чертовы иномиряне! Оторвать бы ему уши, да непонятны риски! Боярин пытается вернуть себе спокойствие, опуская взгляд на пруд, но тишина лужайки вдруг нарушается странным шипением.
Боярин поворачивает голову к ведру. Карпы, ещё секунду назад мирно лежавшие, теперь остервенело дергаются. А еще они словно мутировали. Глаза налились алым светом, из раскрытых пастей торчат острые, как кинжалы, зубы. Хищные твари хлопают хвостами и с мерзким треском начинают выпрыгивать из ведра, извиваясь на траве и ползком устремляясь к боярину.
Годунов едва успевает вскочить, мгновенно призывая стихийный доспех. Пальцы привычно складывают, и воздух взрывается молнией. Разряд с хрустом разрывает первую волну тварей, искры танцуют на траве, обжигая её. Несколько мгновений, и первые рыбины превращаются в обугленные останки.
Боярин стискивает зубы. Новый вихрь молний сжигает тварей дотла, поднимая клубы дыма и наполняя воздух резким запахом гари. Годунов позволяет себе опуститься обратно на стул.
Он смотрит на выжженную лужайку, где ещё недавно стояло ведро с уловом, и хрипло произносит:
— Мой улов… Вот же остроухий выродок!
* * *
Сижу у себя в кабинете, полудрёма накатывает, мысли вяло плавают где-то между вчерашним успехом и предстоящими делами. Вчера, признаться, выдался отличный день. ПВО боярской базы мы разобрали подчистую: от пусковых установок с боеприпасами до радаров. Ничего не упустили. Всё уже распределено по местам, где этому новехоньким пушкам найдётся полезное применение.
А вот с мясной колонной вышло даже проще, чем ожидалось. Гружёные фуры, которые готовились к отправке в Европу, оказались в наших с Бером руках без малейшей шумихи. Мы встретили грузовики в лесу. Всё, что потребовалось, — немного наглости и подходящие документы. Ломтик, умница, вытащил акты приёма-передачи прямо из кабинета командира части. Бумаги выглядели настолько убедительно, что сопровождающие даже не пытались спорить. Просто молча передали груз, не задав ни одного лишнего вопроса.
А я? Я их отпустил. Убивать их не было ни смысла, ни интереса. Обычные физики, десяток человек, которых и так в Легионе хватает. Будь среди них Целитель — разговор был бы другой, но Целители по фурам с грузом не катаются. Так что решили оставить их при жизни.
Правда, не всё прошло гладко. С кузеном Бером пришлось повозиться. Альв, в своём полу-зверином облике, оказался неспособен самостоятельно вернуться в человеческий вид… вернее, в альвийский. Пришлось повозиться, стимулируя магические каналы, чтобы запустить процесс восстановления. Муторная работа, скажу честно. И понимание, что до полного восстановления ему ещё далеко, только добавило головной боли.
Потягиваюсь, рука тянется к чашке с чаем, но напиток уже давно остыл. Лениво смотрю на разложенные на столе бумаги.
Мама с маленькой Леной и Степаном уже уехали, оставив в доме приятное послевкусие семейного уюта. И легкую тоску. Особенно по её кулинарным шедеврам. Без маминых ватрушек, конечно, сложновато, но жены стараются, пыхтят, пытаются воссоздать тот самый рецепт.
Вот, например, Светка. Вдохновилась и решила проявить себя на поприще выпечки. Результат, правда, вышел… убойным. Не в том смысле. Её ватрушки оказались оружием точечного поражения — опасные как на зуб, так и для стола, если вдруг уронить. Скорее, магический артефакт разрушения, чем еда.
И вот, как по волшебству, Света снова появляется в дверях. На ней фартук, накинутый прямо поверх спортивного костюма, волосы схвачены в конский хвост. В руках свежая партия её «кулинарных успехов». Я ещё не успел испугаться как следует, как передо мной оказывается тарелка с новой порцией этих шедевров. Оцениваю запах. Он, скажем так, многослойный. На вдохе ощущаю нотки теста, пряностей… и предчувствия катастрофы.
— Даня, на полдник!
Реакция у меня мгновенная: молниеносно поднимаюсь и, подхватив бумаги со стола, бросаю на ходу:
— Свет, некогда перекусывать! Срочно нужно проверить заказ на Гумалина.
Светка, уже наученная горьким опытом, прищуривается, перехватывая меня за локоть:
— А ты хотя бы попробуй сначала.
— Потом, потом как-нибудь, — отмахиваюсь я, даже не глядя на неё. Быстро соображаю, как отвлечь. — Слушай, давай со мной пойдём? Заодно посмотришь новую фичу, что Хмельной спаял.
Не дожидаясь ответа, я аккуратно подтягиваю её за руку и направляюсь к выходу. Главное — уйти до того, как она снова предложит попробовать. А лучше, чтобы тарелка осталась в комнате. Ломтик всё равно всё слопает — ему и радиация не страшна, а тут всего-то аномальные ватрушки.
На складе Гумалин уже вовсю размахивает короткими но мощными руками, азартно демонстрируя своё новое творение:
— Вот, шеф! В общем, готово! Взял этот камень, руны нанёс, всё как надо, по схеме.
— По какой схеме? — приподнимаю бровь.
— Импровизированной, — Гумалин ухмыляется, как будто это объясняет всё. — Потом припаял к браслету. Чтобы тебе удобнее было носить. Теперь можно вызывать своего Демона.
Он вручает мне железный браслет с шипами, будто у панка из 80-х. Я верчу его в руках, внимательно осматривая. Камень поблескивает, руны выглядят внушительно, а шипы… Ну, стиль у Гумалина своеобразный, тут не поспоришь. Надеваю браслет, ощущая его тяжесть.
Сосредотачиваюсь, чтобы проверить, как всё это работает. Попробуем вытащить Шельму. Камень начинает слабо пульсировать, как будто реагируя на мой магический импульс.
Рядом Светка с интересом наблюдает за свечением. Её голубые глаза блестят от любопытства.
— Даня, а там, наверное, такое уродливое страшилище прячется!
Светку ждет большое разочарование. Ведь Шельма совсем не тянет на «страшилище», по крайней мере внешне. Перед нами материализуется изящная девушка. Её обтягивающее платье подчёркивает безупречные линии фигуры, длинные волосы струятся мягким каскадом, а лица словно сошло с обложки модного журнала.
Светка в шоке вылупляет глаза.
Шельма, наклонив голову с грацией кошки, смотрит на меня томным взглядом:
— Чего изволите, хозяин?
— Охренеть… вот тебе и «страшилище», — ошарашенно выдаёт Светка, не отрывая взгляда от новой гостьи.
Шельма отвечает лёгкой, почти кокетливой ухмылкой:
— Спасибо за комплимент.
Светка краснеет до корней волос, смущение обжигает её, но она пытается сохранить остатки самообладания:
— Да пожалуйста… — бурчит она, поспешно отходя поближе ко мне. Однако любопытство берёт своё, и она продолжает украдкой бросать взгляды на Шельму.
Я недовольно смотрю на Шельму:
— Так, давай договоримся: фраза «чего изволите, хозяин» — это лишнее. Поменьше пафоса.
Шельма хлопает длинными ресницами, её лицо принимает выражение невинной покорности:
— Как пожелаете, хозяин.
Мда, ну я попытался.
Светка фыркает, а потом закатывает глаза и, капризно надув губы, поворачивается ко мне:
        — Дорогой         муж        , — подчеркивает она слово. — А ты теперь эту красотку всегда на правой руке носить будешь? — кивает на шипастый браслет.      
Шельма кокетливо моргает:
— Меня, если что, можно и на другое место надеть.
— Гы-гы, — Гумалин, кажется, вот-вот лопнет от сдерживаемого смеха.
Я устало провожу рукой по лицу и вздыхаю:
— Шельма, молчи, пока не попрошу.
В этот момент дверь кабинета распахивается, и в комнату залетает Фирсов.
— Филинов, я почувствовал вторжение Астрала….
Его взгляд мгновенно цепляется за Шельму, и глаза расширяются от удивления.
— Филинов, ёпрст! — восклицает старый ликвидатор, переводя взгляд на меня. — Ты теперь еще и с Демоном связался?
Шельма медленно переводит на него взгляд, холодный и надменный. Её идеальное лицо выражает едва заметное презрение. Она осматривает его с головы до ног, а затем жеманно отворачивается, будто Фирсов недостоин даже её внимания.
Я убираю Шельму в браслет.
— Не кипятись, — спокойно замечаю я. — Она всего лишь мой джин.
— Джин⁈ — Фирсов вытаращивает глаза. — Ты издеваешься, Филинов? Мы что, теперь в арабских сказках живём⁈
Гумалин с усмешкой бросает Фирсову:
— Что, завидуешь?
— Не в том дело, — морщится Фирсов, глядя на меня, — ты хоть понимаешь, с чем связался? Судьба твоего деда ничему тебя не научила?
— Судьба моего деда — это дело моего рода, — твёрдо отвечаю я, глядя прямо в глаза Фирсову. — Может, ещё Охранки и Царя. Но уж точно не рода Фирсовых. И да, про угрозу Демонов я в курсе, — добавляю, чуть смягчив тон.
Фирсов хмыкает и отводит взгляд.
— Как знаешь… — его голос звучит так, будто он хочет сказать ещё что-то, но передумывает. Вместо этого он пытается сменить тему: — Ладно, а когда в Антарктиду-то? Ты пойми, мне, конечно, нравится проводить время с внучкой, всё мило и хорошо, но у нас, как бы, операция. Надо уже что-то делать.
Я киваю:
— Сегодня отправляемся в Южную Обитель на разведку. Через полчаса сбор «Тибета» у портала.
Светка тут же встревает, с азартом глядя на меня:
— Даня! Возьми меня с собой! Ну позязя!
Я мысленно прикидывая, как она впишется в текущую операцию. Да вроде вполне себе.
— Хорошо, поедешь, — наконец соглашаюсь. — Только веди себя как часть группы, без самодеятельности.
Светка радостно кивает.
Вскоре у портала собирается вся группа «Тибет»: Мерзлотник, Шаровой, Веер, Фирсов, а также Светка. Лакомка тоже здесь, хотя и не едет. Она стоит в своём привычно лёгком платье, напрочь игнорируя балтийскую осень с моросью и ветром, и на прощание одаривает меня своей фирменной улыбкой.
— К обеду, надеюсь, вернётесь?
— Постараемся. Но, честно говоря, к обеду — маловероятно. К ужину точно будем.
Лакомка кивает, слегка вздыхая. Тем временем Мерзлотник, нахмурившись, озвучивает вопрос, который, видимо, давно крутился у него на языке:
— А на чём поедем? «Буран»-то не заводили…
Я качаю головой:
— «Буран» слишком заметен. Да, это мощная штука, новейшая технология человечества, практически непобедимая. Но у него нет стелс-технологии. Нас быстро засекут. А сейчас нам нужна незаметность — это разведка, а не штурм.
Едва успеваю договорить, как воздух разрывает громкий, раскатистый хохот:
— Хо-хо! — Все оборачиваются в сторону звука.
По ледяной полосе, образованной магией, подкатывают огромные сани, запряжённые белыми медведями. На санях, словно на троне, восседает Ледзор в шерстяной безрукавке. За спиной блестит огромный топор, а лицо расплывается в довольной улыбке.
— Запрягаемся и едем дарить подарки монахам! Хо-хо!
Веер, закатив глаза, саркастично замечает:
— А нельзя было достать хотя бы крытую повозку, дорогой? Там же пурга.
Я лишь киваю в сторону саней:
— Загружаемся. Панна, ты не смотри, что это кабриолет. Крышу нам заменит воздушный щит.
Светка первой подбегает к саням, и вскоре вся группа рассаживается, занимая места. Полозья начинают мягко поскрипывать, а белые медведи с лёгкостью трогаются с места.
Внушительные размеры саней позволяют разместиться с комфортом, никому не приходится тесниться или искать, куда пристроить ноги. Полозья слегка поскрипывают на ледяной полосе, создаваемой Ледзором, а впереди уже ощущается пронизывающий холод Южного полюса.
Как только сани выскакивают из портала, нас встречает оглушительный грохот выстрелов. Где-то впереди гремит ожесточённая перестрелка — ханьцы и монахи сошлись в схватке. Ледяные коридоры сотрясаются от разрывов магических зарядов и эха боевых кличей.
— Монахи-то сильно заняты…И охраны нет, — Шаровой чешет лысину. — Как-то всё это подозрительно удачно.… Или удача тут не причем, командир?
— Как это не причем? — удивляюсь. — Еще как причем! Это называется «удачно подгаданный момент»!
Сани несутся по ледяному тоннелю к пробоине в стене. Этот разлом оставил еще Золотой Дракон, и теперь он служит удобным входом. Ледзор направляет медведей прямо в брешь, и сани пролетают сквозь проём. Внизу встречает внушительный сугроб, куда полозья плавно приземляются. Снег взмывает вверх, обдавая всех белоснежной пылью, но никаких помех движению не возникает. Медведи продолжают уверенно тянуть сани вперёд.
Позади, за разрушенной стеной, всё ещё кипит битва. Звуки выстрелов, крики и глухие удары магических снарядов доносятся. Я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что никто нас не преследует, и снова обращаюсь к своим спутникам:
— Едем вперед. Нам не до их перестрелки.
Ледзор лишь усмехается своей фирменной ухмылкой:
— Ну, а если кто-то захочет догнать, пусть попробуют. Хо-хо! Хрусть да треск!
Сани летят вперёд, рассекая бескрайнее снежное поле. Ветер гонит лёгкую снежную пыль, рисуя завихрения вдоль маршрута. В целях разведки я активирую артефакт удалённой телепатии, чтобы сканировать округу.
Ощущение появляется мгновенно. Химеры. Те самые существа, которых я выпустил ранее в Восточной, теперь разбредаются кто куда по этим замёрзшим просторам. Они разные, слишком разные, чтобы всех можно было подчинить. Одни поддаются моей воле, другие остаются вне контроля.
Приближаемся к первым тварям за бугром. Стадо кабанов-химер. Этих я могу направить. Мысленно даю команду, и звери начинают менять направление, уходя в сторону Восточной Обители.
— Скоро монахам с ханьцами повеселее станет, — усмехаюсь. — Ха, добавим им немного гостей.
Но дальше я засекаю крупные сколопендры. Эти твари не подчиняются телепатии. Они не реагируют на мои сигналы и не оставляют шанса на манипуляции. Решаю не тратить на них время.
— Ледзор, берём их по кругу, — коротко бросаю я.
Ледзор лишь молча кивает, направляя медведей в обход. Сани плавно разворачиваются, полозья бесшумно скользят.
Фирсов всё это время не отрывает от меня пристального взгляда. Белёсые глаза старого ликвидатора смотрят, как у удава, и временами это чуть не сбивает мою концентрацию. Когда я подчиняю очередную группу существ — на этот раз полсотни здоровенных грызунов, похожих на мутировавших сурков, — и направляю их в сторону Восточной Обителт, его прорывает.
— Филинов, — наконец подаёт он голос, нахмурившись. — А когда ты успел стать Грандмастером?
Я усмехаюсь:
— У тебя что, сканер-артефакт?
— Мне сканер не нужен, — он тычет пальцем себе в грудь. — Я и так знаю, что Мастера не способны управлять таким количеством зверей. Уж поверь, по себе знаю.
— Ну, знаешь, как-то мимоходом получилось, — пожимаю плечами.
Фирсов раздражённо фыркает:
— Забавно. У меня к пятидесяти годам «мимоходом» ничего подобного не получилось.
Я снова улыбаюсь, но ничего не говорю. Нет никакого смысла объяснять, что за мной десятилетия опыта. Пусть не как телепата, а скорее как выживальщика, привыкшего находить выход из самых безнадёжных ситуаций. Блин, мне-то лет побольше, чем даже старику Фирсову. Просто здесь я молодой, как зелень. Хотя и в том мире был не без изюминки. Умный, красивый мужчина в полном расцвете сил с перепонками на ноге и десятком радиационных ожогов — тоже, знаете, не каждый день встретишь.
— Стоп ходу, — командую.
Сани замедляются, а затем плавно останавливаются. Впереди за снежными холмами гуляют химеры, которые не поддаются контролю. Я решаю не рисковать. Лучше переждать, пока стадо уйдёт дальше.
— Передых десять минут, — бросаю.
Слезаем с саней и разминаем ноги. Одиннадцатипалый создаёт ледяные скамьи, и мы устраиваемся на них, пока медведи спокойно отдыхают рядом. Фирсов садится рядом со мной, бросает короткий взгляд на бескрайнее белое поле, а затем поворачивается ко мне.
— Слушай, — начинает он, тоном чуть более мягким, чем обычно. — Надо выдать Катю замуж.
Я хмурюсь, не понимая логики:
— Это ещё почему?
Фирсов вздыхает, сцепив руки на коленях:
— Пойми, мы с тобой рискуем постоянно. Если что-то случится с нами обоими, а это вполне вероятно, учитывая, что нас регулярно отправляют вместе, Катя останется одна. Ей нужен кто-то, кто сможет о ней позаботиться.
Я молчу, обдумывая его слова, и наконец спокойно отвечаю:
— Ты, конечно, прав, учитель. Но это уже ей выбирать — когда и за кого. Я так решил, а слово дворянина — железное.
Фирсов ничего не говорит в ответ, только качает головой, устало глядя куда-то вдаль. Ему хотелось бы, чтобы я смотрел на замужество Кати иначе, но это его проблемы.
В этот момент я чувствую через артефакт едва уловимое присутствие — впереди группа монахов. Это явно «южане», в смысле из Южной Обители. Причём один из них выделяется особенно: его карман рясы буквально пульсирует мощной аурой. Уж слишком сильное сознание спрятано там. Если только у мужика не одушевлённый живот, то, скорее всего, у него там припрятан сосуд с джинном.
Я оборачиваюсь к остальным, объясняю ситуацию и только что придуманный план.
— … .Ждите здесь. В лоб нападать не будем. Зачем лишний шум?
На ходу надеваю личину монаха-восточника. Хома, как всегда, мастерски подогнал её под мои нужды, и теперь она сидит как влитая. Личина скрывает мою истинную сущность, превращая меня в одного из них. Готово. Я выдвигаюсь на встречу с монахами.
Они медленно передвигаются на белых медведях, вьючных, с огромными сумками, загруженными провиантом артефактами. Среди группы сразу выделяется один. Это, вероятно, тот самый, кто носит джинна. Да и разум, который чувствуется из его кармана, слишком силён для обычного талисмана. Слишком умное «украшение».
Я подхожу, изображая на лице полное отчаяние и растерянность. Голос дрожит, словно я еле держусь на ногах:
— Ой, братья! Я из Восточной Обители, бегу оттуда… Захватили нас снова! Северные монахи не смогли помочь. Может быть, вы сможете?
Южные монахи останавливаются, лениво поворачивая гомункулские головы в мою сторону. В глазах читается презрение. Старший снисходительно бросает:
— Мы едем на Запад. Восточная Обитель нас не волнует.
Я чуть опускаю плечи, изображая покорность и умоляющим тоном спрашиваю:
— Можно с вами? Хоть немного… Я не выдержу дальше один. Еще тут химеры везде…
Монах лениво пожимает плечами, в его голосе сквозит пренебрежение:
— Ну, давай. Только пешком. В Западной Обители оставим тебя, подашься в прислугу.
— Хорошо, пойду пешком, — соглашаюсь я с подавленным видом.
Места на каждом медведе полно, но никто мне, конечно, не предлагает. Плетусь следом, намеренно замедляя шаг и будто проваливаясь в снег по колено. Монахи смеются, не упуская случая поиздеваться. Один кидает в меня огрызок какого-то фрукта, который попадает в плечо, другой комментирует с усмешкой:
— Что же ты? Ешь, жалкий восточник!
Я с преувеличенной скромностью качаю головой:
— Нет, спасибо… Я уж лучше натощак, — отвечаю подавленно, словно смирившись с их насмешками.
На пути нам попадается химера. Зверь массивный, уродливый, с обвисшей чешуёй. Старший монах достаёт из кармана рясы странный предмет, напоминающий лампу. Сжав лампу в руке, он чётко произносит:
— Бегемот, разберись.
Из ничего перед ним появляется огромный Демон-джин. Тело массивное, почти комично выпирающий живот контрастирует с рожей, напоминающей усатого кота. Бегемот открывает пасть, и из неё вырывается струя странной зелёной кислоты, которая шипением прожигает химеру насквозь. Зверь падает, испуская последний глухой рык.
Монах убирает джина обратно в сосуд. Я не упускаю возможности подлить масла в огонь, изображая неуверенность:
— А лампу-то не надо тереть? Ну, чтобы призвать его?
Монах оборачивается, на его лице появляется насмешка, смешанная с презрением:
— Глупость. Это тебе не человеческие сказки.
Пока мы продолжаем путь, незаметно даю команду Ломтику. Через его тени отправляю сообщение Гумалину с эскизом этой самой лампы. Ведь в Невском замке хватает телепатов и они передадут мысли Ломтика Гумалину.
— Сделай что-то похожее из первой попавшейся жестянки, — мысленно передаю. — Главное, чтобы выглядело правдоподобно.
— Тяв! — это значит, послание доставлено.
Вдруг монахи останавливаются как по команде. Разговоры смолкают, лица становятся напряжёнными. Они начинают растерянно оглядываться по сторонам. Я прдыгрываю и спрашиваю:
— Что случилось?
Монах с джиновым сосудом, хмурится:
— Здесь должен быть карьер. Мы планировали его объехать. А его… нет.
Я делаю вид, что тоже сбит с толку, и с лёгкой неуверенностью в голосе уточняю:
— Как это — нет? Может, вы что-то путаете? Мне казалось, карьер дальше намного.
Монахи переглядываются. Перед нами — бескрайняя белая равнина, покрытая ровным слоем снега. Никаких признаков карьера, который должен был быть где-то в этой области. Один из монахов, пожав плечами, флегматично замечает:
— Значит, рано еще. Едем дальше.
Они трогаются, направляя своих медведей вперёд, но не успевают пройти и пары десятков метров, как из ниоткуда, прямо посреди этой ровной равнины, появляется Ледзор на своих санях. Громкий хохот разносится над полем:
— Хо-хо-хо-хо! Мороз на кости! Кто-то сегодня подморозит задницы!
Высунувшись из саней, Светка машет мне. А сзади возникают Мерзлотник, Фирсов и Веер, перекрывая монахам путь к отступлению.
Монахи застывают:
— Что за ерунда⁈ Это жалкие человеки! Да как они смеют⁈
Испуга у них, как и ожидалось, нет. Их все-таки больше — десять против пятерых. Монахи спрыгивают с медведей. Их тела начинают меняться прямо на глазах. Мышцы вздуваются, превращаясь в уродливо мощные формы, разрывая одежду. Вокруг них вспыхивают магические щиты, пульсирующие ярким светом,
Один лишь монах с сосудом остаётся неизменным. Он стоит чуть позади остальных, спокойно наблюдая за происходящим, будто уверен, что ему не придётся вмешиваться.
Я быстро передаю своим через мыслеречь:
— Работаем по порядку.
Сейчас болтать не к месту — всё уже обговорено заранее. Но мыслеречь хороша тем, что позволяет передать целые абзацы информации за доли секунды. Радиосвязь даже близко не стоит рядом по скорости и точности.
Первыми действуем мы с Фирсовым. Координируясь почти интуитивно, мы захватываем телепатический контроль над медведями монахов. Звери, привыкшие повиноваться приказам, тут же разворачиваются и бросаются прочь от своих хозяев, рыская по снежному полю.
— Это вас не спасёт! — выкрикивает один из монахов, его голос звучит хрипло, но уверенно.
Но в этот момент Ледзор и Мерзлотник синхронно активируют заранее заготовленную ловушку. Под ногами монахов начинает стремительно трещать, снежная поверхность под ними оседает. Земля буквально проваливается у них под ногами, ломаясь в огромные куски.
До монахов наконец доходит, куда подевался их «пропавший» карьер. Они смотрят вниз и, осознав, что происходит, вопят:
— Карьер!!!
Ага. Мы оказались посреди бывшего карьера. Монахи вместе со мной с грохотом проваливаются вниз, прямо на дно огромного разлома, который ранее скрывался под тонким слоем льда и снегом.
Это, конечно, была заранее подготовленная ловушка. Ледзор и Мерзлотник создали тонкую ледяную крышку, укрепив её до прочности стекла, а затем засыпали сверху снегом, чтобы замаскировать. Теперь, по их сигналу, лёд растаял, и вся поверхность провалилась, унося монахов прямо вниз.
Ну а я падаю уже в каменном доспехе.
На дне их уже поджидали химеры — массивные, лошадиные твари с гигантскими зубами. Эти монстры давно облюбовали карьер и сделали его своей территорией. Как только монахи оказываются на их земле, твари тут же нападают.
Старший первым приходит в себя и пытается спастись. Вынув лампу из кармана своей рясы, он сжимает ее. Однако ничего не происходит. Он сжимает сильнее. Бесполезно.
— Что за?!.
— Можете, правда, потереть⁈ — предлагает кто-то из монахов, отбиваясь от «лошадей»
Старший глазеет на него, а потом принимается лихорадочно натирать медную фиговину.
— Это не моя лампа⁈ — доходит до него наконец.
Это всё, что он успевает выкрикнуть, прежде чем одна из химер с хрустом откусывает ему голову.
Я подбегаю к обезглавленному телу, не теряя времени. Нагибаюсь и быстро выхватываю из кармана рясы настоящую лампу.
То что нужно!
Как и планировалось, Гумалин изготовил подделку, похожую на оригинала, если не всматриваться. А Ломтик незаметно подкинул её монаху в карман, рядом с настоящей лампой. Забирать оригинал через Ломтика я не рискнул. Ведь могла стоять магическая защита и тогда щенок пострадал бы. Старший же нащупал в глубоком кармане подделку и ошибка стоила ему жизни.
Химеры вокруг совсем озверели и рвут монахов на куски. Я же отваживаю от себя «лошадей» ментальными волнами. Тем временем сверху спускают железный трос. Это Веер сработала оперативно. Я быстро цепляюсь за канат, и через несколько секунд меня вытягивают наверх.
Пока я перевожу дыхание на краю обрыва, Светка подозрительно смотрит на лампу:
— Даня, а там тоже сидит ещё одна сисястая баба?
* * *
 Степь, Боевой материк 
Айра несётся по степи. Её цель — несколько лис, которых она давно заприметила. Маленькие и быстрые, они кружат вдали. Айра задумывает превратить их пушистые хвосты в шарф — изящный трофей, который она собирается преподнести дроттнинг Светлане.
— Одобряющий подарок, — мысленно отмечает она, представляя, как тот смягчит отношение Светланы. Возможно, хоть на этот раз дроттнинг перестанет смотреть на неё с легким холодком.
Её план уже созревает. Она готовится к стремительному рывку, но внезапно воздух прорезает странный рёв. Звук пугающе незнакомый — не крик животного и не человеческий голос. Он вибрирует, заполняя пространство глухим эхом, от которого у Айры непроизвольно сжимаются плечи. Кажется, рёв исходит от чего-то огромного и неестественного.
Сердце бьётся быстрее. Айра мгновенно поднимается выше, стремительно забираясь на ближайший пригорок, чтобы увидеть, какая тварь издаёт этот звук. Картина, открывающаяся её взгляду, заставляет её замереть на месте.
Внизу, в долине, несётся огромная стая. Но это не волки. Айра в ужасе понимает, что смотрит на умертвий — мёртвых волков, которые с ошеломляющей скоростью заполняют пространство до самого горизонта.
Глубоко вдыхая, ликанка пытается справиться с нарастающим страхом. Мысль о том, чтобы сражаться с таким кошмаром, кажется глупой. Айра моментально связывается мысле-речью со Светланой.
— Дроттнинг Светлана… — голос ликанки дрожит: — А конунг Данила не сильно занят? Он не мог бы меня спасти, если ему не сложно?



Глава 5

Мне не дали поиграться с Бегемотом. А заодно показать Светке, что в лампе сидит не роковая демонесса в латексе, а пузатый кото-демон.
Тревога приходит внезапно. Айра в беде. Хотя одной Айрой дело не ограничилось — весь восток Боевого материка накрыло нашествием нежити. Некромантские Острова, похоже, устали баловаться в тени и решили долбануть по континенту со всей щедростью. Вообще интересно, как они переместили орду нежити. Паромы? Порталы? Ну не суть.
Я пытаюсь прикинуть, как на это отреагирует Организация. Долго думать не приходится — да никак. Организация, скорее всего сделает вид, что ничего не произошло, пока половину материка не сожрут. И всё потому, что за этим балаганом явно стоит Лич. Этот хитрожопый скелетон — мастер выдавать кровавую баню за «небольшие накладки». Найдёт, как затуманить мозги своей конторе, а сам наворотит дело, потирая костлявые руки.
— Даня, мы же поможем Айре? — Светка смотрит на меня с непоколебимой уверенностью.
— Ага, конечно, поможем, — киваю. Ну а что ещё ответить? Я на Айру много сил положил. И она вроде бы стала исправляться. Да к тому же метит в королевы, а мне союзный правитель только на руку.
— Какую еще Айру, Филино? А как же разведывательная операция? — тут же встревает Фирсов, вытягиваясь, как флагшток. Вечно у ликвидатора всё по плану и ни шага в сторону.
— Разведку вы проведёте сами, без моего участия, — пожимаю плечами, перенося взгляд на команду.
В этот момент Веер, лучезарно улыбаясь, выдаёт:
— Дорогой, ты нам доверяешь?
Она что ли подкалывает?
Я чуть не фыркаю от смеха и оглядываю группу «Тибет». Два Грандмастера, двое Мастеров второго ранга, один из них — опытнейший ликвидатор. И, конечно, Ледзор, ещё один Грандмастер, да к тому же морхал-стелс.
— Забавный вопрос, панна, — ухмыляюсь. Особенно забавный с учетом срока моего пребывания в составе группы. Ещё недавно я сам прибыл в состав «Тибета» простым рядовым. А теперь они смотрят на меня, как на опытного командира и светоч тактики. Мир, конечно, удивительно ироничен.
— Я вообще-то серьезно, — надувается щеки полька.
— Конечно, доверяю. Фирсов за главного, — добавляю.
Они быстро делят трофейные артефакты — сумки уже набиты под завязку. Я и Светка устраиваемся верхом на двух медведей, и направляемся в сторону Восточной обители. Тем временем группа «Тибет» вместе с Ледзором продолжает путь на санях к Южной обители.
Дорога неспешная, и у меня появляется время поразмыслить. Нашествие нежити — штука мегамощная, такое игнорировать нельзя. Хотя в Тавиринии, как и на всём западе Боевого материка, пока тихо. Там всё спокойно, но моя дружина уже собралась на границе и готова порвать любых умертвий как Тузик грелку А вот Перьяндар на востоке сейчас тонет в волнах нежити, и ситуация выглядит… как бы это сказать помягче… катастрофически хреново. Возможно, мне придется даже отправлять тавров на подмогу павлинари. Но король Павлинарх пока не просил.
Мы со Светкой верхом на мохнатых «транспортниках» добираемся до Восточной обители и спешиваемся у входа. В портальном зале тишина, как после отбоя. Перестрелка в ледяных коридорах, похоже, уже закончилась, но вокруг — ни души. Возможно, ханьцы и северные монахи просто перебили друг друга, и сейчас их успокившиеся трупы лежат где-то по углам. А может, победители просто еще не успели расставить дозоры либо так обескровлены что просто некем. Впрочем, сейчас это не суть важно.
Заходим в портал и вываливаемся в Невском замке. Здесь уже все наготове. Отряды Студня стоят в полной экипировке, как на параде. Рядом с ними — часть тавров. Рептилоиды тоже подтянуты, как солдаты на смотре. Даже Змейка стоит смирно, вытянувшись по струнке, хотя за ней такое обычно не водится — скорее уж ляпнуть что-то ехидное или начать деловито царапать когтем пол.
— Мы готовы отправиться, шеф, — бодро рапортует Студень, чеканя каждое слово.
— Молодцы, слаженно сработали, — киваю я и тут же добавляю: — А теперь расходитесь.
Студень вскидывает брови от удивления.
— Нет смысла отправлять крупную группу, — поясняю я. — Операция у нас спасательная. Для Айры хватит небольшой команды.
Пока Студень распускает разочарованных бойцов, к нам подходят Камилла, Настя и Лена. Девушки хотят со мной. Даже Лена, которая в последнее время стала домашней лапочкой с книжкой у камина.
Я хмыкаю, глядя на благоверных. Ну да, прямо как в старые добрые времена, когда мы с будущими жёнами охотились на зверей в составе «Юных русичей». Раз уж повторяется история, почему бы и не да?
— Готовь «Буран» и экипаж из трёх человек, — бросаю Студню. — Студень, ты едешь со мной. И захвати двух рептилодов. Вдруг пригодятся.
Все принимаются за подготовку. Суета, звяканье оружия, приглушённые команды. Из зимнего сада спускается Лакомка, величественная и улыбчивая, с подносом коктейлей в руках.
— Лакомка, нам сейчас не до «Кролика»… тьфу ты, не до «Аиста», — бурчу я, подозрительно косясь на разноцветные напитки.
— Это не «Аист», мелиндо, — улыбается она с хитринкой в глазах. — Этот коктейль поможет вам стать невидимыми для нежити. По крайней мере, для низкоуровневых тварей. Он «потушит» ваш сигнал жизни. Нежить, как известно, кидается на всё, что пахнет живым.
Я поднимаю бровь, пожимаю плечами и первым беру бокал. Вкус… странный, но терпимый. Остальная спасательная группа по моему примеру тоже присоединяются.
— Эх, — вздыхаю, вытирая губы рукавом, — жалко, что на именины к Морозовым не успеваю.
— Машечка поймёт, — мягко отвечает Лакомка. — Просто отправим ей подарок. Я всё устрою.
— Спасибо, — благодарно улыбаюсь жене, а она обвивает меня за шею и легонько целует.
— В добрый путь, мелиндо!
Не успеваю ответить, как из угла появляется кузен Бер, глаза горят, рука уже тянется к рукояти меча.
— Я хочу поехать с тобой, Филинов! — заявляет он с боевым пылом.
Я устало гляжу на альва и вздыхаю:
— Слушай, у нас и так народу хватает. Да и ты, как бы это сказать… ещё не совсем в форме.
Бер возмущается, краснеет, и его рука уже почти срывается к оружию:
— Я лучший мечник всех миров!
— Быть лучшим мечником не значит быть лучшим солдатом, — парирую я, утешающе хлопнув его по плечу. — Прости, но сейчас там твари, которые тебе не по зубам.
Бер сжимает кулаки, но спорить не решается. И правильно делает. В этом походе мне нужны только проверенные бойцы, а кузен пока слишком непредсказуем — и в поведении, и в своём новом, едва обкатанном магическом уровне. Риск слишком велик.
Хотя, честно говоря, и сам я далеко не в восторге от предстоящего. Как телепат, я ненавижу нежить. Эти твари — пустые, без разума. Их не подчинить, не запрограммировать, не влить им в череп правильную команду. Они — просто ходячие недоразумения. И именно это выводит меня из себя сильнее всего.
Но сейчас не до моей неприязни. Айра в беде, и выбора нет. Надо спасать
«Буран» вскоре подъезжает к Невскому замку с утробным урчанием двигателя. Внутрь запрыгивает боевой костяк спасательной команды: Рюса Зелёный Коготь, Змейка, жёны и Настя. Студень уже внутри, с тремя проверенными бойцами на подхвате. Все молча загружаются в машины. Внутри салон выглядит роскошно — не хуже дворянского лимузина: мягкие диваны, идеально подогнанные панели, всё блестит и сияет. Но переживать за дорогую обивку не стоит. Кожу этих сидений содрали с аномальных зверей, и она настолько прочная, что хоть амуницию о неё точи — даже следа не останется.
Давим на газ, и «Буран» устремляется к порталу. Пункт назначения — холм возле Перьяндара. Я уже бывал там раньше, когда переносился в замок Портакла, так что место знакомое. Восточная часть Боевого материка сейчас — наша стартовая точка на пути к Айре.
Машина плавно выезжает на холм, а внизу открывается мрачный, давящий вид. Столица Перьяндара. Город, обычно шумный и величественный, выглядит мёртвым. Ворота стен захлопнуты, дороги пусты, как будто их вычистили до последнего человека. Окна тёмные, а улицы словно застыли в ожидании. И этот запах… что-то гнилостное и тяжёлое витает в воздухе, вползая под кожу.
— З-запах с-смерти, фака, — шипит Змейка за спиной.
— Неа, всего лишь дурацкая некромантия, — отвечаю.
Уж с настоящей смертью-то я уж знаком как никто другой. У меня в голове сидит легионер с некротикой, да и Астрал — это и есть настоящий загробный мир, по сути. Ну и к тому же один раз я уже точно умирал.
«Буран» мчится по заснеженной степи, ровно и уверенно, как бронепоезд. Очень скоро грунтовка приводит нас к деревне, где весь погост дружно восстал. Скелеты снуют туда-сюда по покинутым улицам и дорогам, смахивая на обезумевших муравьёв. Их здесь столько, что хоть штабелями укладывай.
Сдерживаю раздражение. Эти твари бесят меня пуще всего. Не понять, не управлять, не вложить в их пустые черепа команду. Для телепата нежить — как мёртвый экран: просто шум и тишина. Единственное, что сейчас выдает их приближение — мой сканер-легионер, который точно фиксирует их приближение.
К счастью, «Буран» справляется. Гусеницы с хрустом перемалывают костяные тела, отправляя их в снежное месиво, а залпы из стихийных кристаллов разрывают целые группы скелетов на части.
Внутри, к слову, вполне уютно. Премиум-кресла поддерживают спину, ремни не давят. Ну и да, забавно, что на сам «Буран» нежить почти не реагирует. Они вроде как мешают ехать, но внимания на нас не обращают. Пустышки. Просто мешки с костями, которые не чувствуют жизни внутри бронированного салона. Коктейль Лакомки сработал!
На дороге машина плавно натыкается на «кочку», больше похожую на живой холм из костей, и спокойно проезжает по ней, оставляя за собой груду щебня из скелетов. Всё тихо и почти спокойно, пока вдруг Змейка не встрепенулась.
— Что такое, Змеечка? — Лена тоже заметила.
Хищница рычит, настороженно принюхиваясь:
— Чую детёныша, фака!
— Чьего детеныша? — удивляется Камила.
— Моего! Фака! Вот негодник, ррр! — ноздри Змейки широко раздуваются, она вертит головой по сторонам.
Ломтик вдруг начинает носиться по салону, громко лая и обнюхивая холодильник, как будто унюхал там кого-то. А изнутри уже и доносится странное поскребывание.
Камила, подходит и открывает дверцу. Из холодильника вываливается… Шепучка. Горгоныш, как ни в чём не бывало, встаёт на шестерёнки, но тут же вспоминает, что уже типа взрослая, и, переваливаясь, поднимается на две задние лапы. Покачиваясь, как пьяный медвежонок, она делает пару шагов и тут же бросается к Рюсе. Тот успевает поймать её на руки, и Шепучка довольно мурлычет, размазывая шоколад из холодильника по своей мордочке.
Я вздыхаю:
— Только детского сада нам ещё не хватало. Усадите её на кресло и пристегните ремнями.
Шестилапую малыху усаживают и фиксируют сразу двумя ремнями. Шепучка, не двигаясь, сверлит взглядом холодильник, из которого так эффектно выползла. Её голубая мордашка светится самодовольством и гордостью — затея удалась, теперь она среди взрослых, и это обещает сплошное веселье.
И, как назло, веселье не заставляет себя ждать. «Буран» выезжает на открытую равнину, и тут же путь нам преграждает новая нежить — волколаки. Твари, усиленные магией, похожие на гигантских волков, но с пустыми, мёртвыми глазами и костяными силуэтами. Они выскакивают из сугробов с хищной грацией и медленно окружают машину, словно оценивают, как бы на неё наброситься. Эти-то нас точно учуяли.
— Чего стоим? Давите! — командую, и гвардеец дергает рычаг.
«Буран» не разочаровывает. Гусеницы безжалостно перемалывают тварей, раздаётся хруст костей и рваное шипение магии, а залпы из стихийных кристаллов разносят волколаков в пыль. Те пытаются уворачиваться, но у «Бурана» с маневренностью и прицеливанием полный порядок. Лучшая боевая машина человечества, как-никак!
Пока «Буран» уверенно прокладывает себе путь через хрустящие останки, в голове невольно крутится вопрос: откуда столько нежити? Колоссальные объёмы магической энергии, вбуханные в эту чертовщину, просто ошеломляют. И ведь кто-то не поленился их потратить! На что? На гниющие трупы, шатающиеся по степи.
Я раздражённо хмыкаю. С такими ресурсами можно было бы строить города, возводить мосты, развивать технологии. Да, улучшать мир и самому богатеть! Но нет, кому-то приспичило создать бесконечную армию костяных «ходячек». Гениально. Просто вершина целесообразности.

В это время Шепучка, словно сгусток желе, проходит сквозь ремни, будто их и вовсе нет, и тут же с визгом летит по салону «Бурана» от очередного толчка. Змейка, заметив это, героически пытается поймать малыху, и сама проходит сквозь ремни. Итог предсказуем: её тоже сносит с ног, и она с размаху плюхается своей внушительной антропоморфной грудью прямо мне на лицо.
Я молча терплю. Считаю до трёх.
— Змейка, — язвительно комментирует Светка, — ты ему главное браслет не задень. А то если ещё из него вылезет бабёнция, я вообще не в себе буду.
— Мазака… — успевает пробормотать Змейка, вся недовольная и растерянная.
Поднявшись, она ворчит что-то под нос и пересаживается на свободное место. Я, скрипя зубами, лично пристёгиваю её ремнями вместе с Шепучкой, которая в этот момент начинает громко плакать — так, что стекла дрожат. Змейка отчаянно пытается её успокоить, но безуспешно.
— Всё, хватит, — говорю я и бросаю взгляд на Рюсу. — Ты её берёшь.
Рюса смотрит на меня так, словно я только что предложил ему убрать громобой в кладовку и забыть.
— Но Посланник Птицы, я Зелёный Коготь! — возмущённо восклицает он. — Я хочу сражаться!
— А сегодня ты няня, — смеётся Камила.
Рюса вздыхает, берёт Шепучку на руки, и о чудо — это срабатывает. Малыха тут же перестаёт плакать и довольно мурлычет, устраиваясь поудобнее на коленях своего ящероподобного друга.
— Вот так, Коготь, — ухмыляюсь я, — каждый боец должен знать, что такое настоящий вызов.
Но пускай Рюса и хорохорится, для вида даже скорчив страдальческую мину, он всё равно тащится от змееволосой малышки. Шепучка устроилась у него на руках, как маленькая королева, а он, кажется, уже готов посвятить ей пару боевых баллад.
Тем временем ситуация накаляется. Твари всё крупнее, настоящие гиганты из костей и обрывков плоти, и времени на раскачку нет — к Айре нужно двигаться.
— Жены на боевые точки, — командую. — Светка, ты отвечаешь за огонь. Лена, бери железный кристалл. Камилла — воздушный.
Принцип тот же, что и с Машей, Мерзлотником и Морозовыми, только сейчас ледяные пушки бесполезны.
— Громите их огнём и режьте ветром! — командую, перекрикивая шум снаружи. — Лена, укрепляй броню в местах ударов! Держи машину в тонусе!
Девушки подскакивают на свои места одновременно. Я помогаю жёнам настроиться на кристаллы: сжимаю их магические потоки до точечных залпов, чтобы расход был минимальным, а мощь — максимальной. Благоверные быстро входят в ритм. Светка подстраивается под огненный кристалл, и уже через секунду из пушки обрушиваются волны пламени, превращая нежить в тлеющий хлам. Камилла направляет потоки воздуха, острые как лезвия, срезая целые группы врагов, словно пшеницу. Лена тем временем следит за бронёй «Бурана», мгновенно наращивая металл там, где случаются столкновения с монстрами.
Скелеты хрустят, гиганты оседают в сугробы, но тварей только становится больше.
Ломтик появляется из ниоткуда, гордо неся в зубах бедренную кость — судя по виду, человеческую. Видимо, успел стащить у какого-то неудачливого скелета. Настя делает малому нагоняй:
— Ломтик, ты бы лучше наружу не совался. Ещё сцапают.
Пёса протестующе тявкает в ответ и, довольный собой, исчезает в угол салона.
Тем временем я, используя артефакт удалённой телепатии, нахожу нечто подозрительное — место, от которого идёт мощный фон темной маны. Определённо эпицентр. Там творится что-то нехорошее.
— Мы можем попробовать подняться в воздух и облететь их, — хмуро предлагает Студень, кивая на скопление нежити впереди.
Я пока еще думаю над предложением, как ситуация резко осложняется. Сверху, из-за низких туч, начинают выныривать стаи мёртвых птиц и летающих скелетов. Твари кружат над степью, точно стервятники.
— Ненавижу нежить! — сквозь зубы бросаю.
Студень аж вздыхает:
— Эх придется дальше буксовать…
— И ничего не придется, — отрезаю. — Готовь нашего здоровяка к взлету.
Я решаю действовать на опережение, пока нас не обложили со всех сторон:
— Магнитик! Активируй магнетический кристалл и укрепи лобовую броню!
Лена тут же сосредотачивается, и «Буран» отзывается стальным скрежетом. Спереди машины с гулом начинает нарастать новый слой железа — тяжёлый, прочный и готовый выдержать удар хоть тараном, хоть когтями гиганта.
— Вьюга, твой выход! Поднимаем «Буран» в воздух!
Камила кивает и концентрируется на кристалле. «Буран» вздрагивает, затем, с натужным гулом и вибрацией, медленно отрывается от земли. Машина тяжело взмывает в небо, поднимаясь над равниной.
— Студень, запускай турбинные двигатели, — добавляю я, а машина уже рычит от ускорения. Да, турбины здесь тоже есть. Всё-таки лучшая боевая машина Царства, а то и всего мира.
Двигатели гудят, разгоняя «Буран» выше и быстрее. «Буран» с ревом уносятся вперед, разрывая морозный воздух на клочки. Мёртвые стаи не заставляют себя ждать — крылатые скелеты и зомбированные птицы бросаются на нас, как чумная туча.
— Искра, работай! — командую.
Светка ведёт огневые залпы, и столбы пламени сжигают тварюг. Воздух полыхает, гремит от взрывов, а от бывших птиц остаются лишь обугленные кости, сыплющиеся вниз дождём.
Летим неплохо, но идеальные планы, как всегда, идут лесом. Происходит что-то похожее на воздушный взрыв: «Буран» резко подбрасывает вверх, словно нас пнул невидимый гигант. Машина скачет на несколько километров, срывается в свободное падение, и, описав дугу и едва успев притормозить, врезается в землю где-то посреди степи.
Пол салона вздрагивает, стены звенят от удара. В этот момент, пока все пытаются отдышаться, раздаётся радостный крик Шепучки, которую явно прёт от такого «аттракциона».
Я устало оглядываюсь на команду. Все живы. Хорошо.
— Ну, по крайней мере, теперь мы точно ближе к Айре, — говорю, вытирая ладонью пыль с лица.
И как раз в этот момент связь-артефакт резко «просыпается». Кого еще приспичило? Я недовольно щёлкаю по побрякушке пальцем, активируя канал. Раздаётся ледяной, но контролируемо-спокойный голос королевы Шакхарии:
— Конунг Данила, ты случайно не знаешь, где сейчас моя дочь?
Я отвечаю с кривой улыбкой:
— А как же! Ее Высочество совсем рядом со мной.
* * *
 Степь, Боевой материк 
Айра отбивается от зомбаков, которые возникают из-за кустов и деревьев, тесня её всё плотнее. Словно бесконечная волна, они наваливаются, смыкая кольцо вокруг ликанки. Теневой доспех тускло мерцает в полумраке, а клинки Тьмы, движимые её яростью, кромсают врагов на куски, но их число не уменьшается.
Она ощущает, как энергия течёт в неё через кольцо конунга Данилы, наполняя её силы до предела, но этого всё равно мало. Тело не знает усталости, но их слишком много — они просто сомнут её числом.
— Чёрт… их слишком много… — рычит она сквозь стиснутые зубы, отсекая голову очередной твари и делая шаг назад.
Айра упорно держит направление, следуя зову Данилы, словно тонкая нить ведёт её сквозь хаос. Но каждый шаг даётся с боем. Земля усеяна горами трупов нежити, а новые твари всё лезут и лезут из бесконечной тьмы, заполняя собой пространство. Она чувствует, что долго не продержится.
Внезапно волна зомбаков прерывается, и в образовавшемся проёме появляются шакхары — воины, облачённые в тяжёлые доспехи. Их фигуры, словно монолиты, врываются в гущу врагов, огромные мечи вздымаются и опускаются, сметая нежить, как траву. Каждый взмах сопровождается ударной волной, выбрасывающей зомбаков в стороны, как сухие листья.
Айра на миг замирает от удивления:
— Как вы здесь оказались⁈
Один из шакхаров, не останавливаясь, отсекает голову очередному зомбаку и громовым голосом отвечает:
— Нас послала королева. Твоя мать! Конунг Данила сообщил ей точную локацию!
— Данила⁈ — в глазах Айры блестят слезы радости.
— Верно!
— Но мое Испытание…
— Королева сказала, что это уже не Испытание Степи, и принцесса не должна погибнуть в бойне с падалью!
Слова обжигают сердце Айры. Королева Шакхарии… Мама… Она не бросила её. Она позаботилась.
Айра сжимает рукояти своих клинков крепче, сквозь боль и усталость шепча:
— Мама…
А затем её голос крепнет, превращаясь в уверенный боевой клич:
— За Шакхарию!!!
Но врагов становится всё больше. Нежить будто бесконечно рождается из самой темноты. Шакхары сражаются яростно, но их удары замедляются. Они с трудом удерживают натиск, и всё же твари продолжают прорываться вперёд.
Айра чувствует, как тело подводит ее. Повсюду скользко от пролитой крови тварей. Всего один неверный шаг — и она упадёт. Но нет. Она не имеет права. Она не может умереть здесь.
— Нет! — её крик разрывает воздух, срывается с губ, полных отчаяния и ярости. — Я не могу умереть здесь!
Клинки Тьмы вновь взмывают в воздух. Данила поверил в неё, вложил свои ресурсы и дал наставницу. Она не подведёт его. Она должна пройти Степь, выжить, победить и надеть корону Шакхарии. Она должна оправдать надежды своего конунга.
— Я стану королевой! — рычит Айра, бросаясь вперёд.
Её клинки вспыхивают тёмным сиянием, их режущая мощь превращается в вихрь, сметающий врагов. Айра сражается с новой силой, забыв про боль.
* * *
«Буран» мчит по степи, а его магические орудия сжигают тварей на ходу. Сканер-легионер опознает впереди нечто огромное — тучу, пропитанную некромантской тёмной энергией. Половина степи ещё залита солнечным светом, но там, впереди, всё уже накрыто плотным мраком. Тень разрастается, словно живое существо, готовое проглотить всё на своём пути.
По-моему, очевидно. Гнать «Буран» прямо в эту дрянь — дело рискованное.
— Всем оставаться на месте! — командую я, глядя на экипаж.
Выбираюсь наружу через люк. Ветер обжигает лицо, пахнет гарью и чем-то разлагающимся. Ломтик уже устроился снаружи — сидит и грызёт какую-то очередную кость, которую притащил неизвестно откуда.
— Ломоть, — цыкаю я, — ты давай в «тени» свои кости грызи.
Он тявкает протестующе, мол, я волк, я зверь, я хищник! Видал, какую здоровую голень добыл? Но послушно скрывается в теневой портал. Через мгновение оттуда раздаётся знакомое хрустящее грызение.
Накинув доспех Тьмы, я иду в сторону этой проклятой тучи. Тьма сгущается, обволакивает меня со всех сторон, но я продолжаю шагать вперёд. Магия Тьмы позволяет мне видеть сквозь этот мрак не хуже, чем при дневном свете. Шаг за шагом, я вхожу в некромантское облако.
Повсюду бродят трупы. Некромантская энергия подняла их из земли — низкоуровневые зомби, бестолковые и медленные. Они не реагируют на меня, не ощущая сигнала жизни — я для них, словно тень среди теней. Но высокоуровневые… они другие. Один из таких тварей с хрипом разворачивается ко мне. Глаза горят тусклым огнём, а когтистые лапы взмывают вверх.
— Ошибочка вышла, — усмехаюсь я и наношу молниеносный удар.
Клинки Тьмы рассекают непонятное чучело. Шагаю дальше. Каждого высокоуровневого я выношу на автомате: закидываю камнями или сжигаю пламенем.
Вскоре я натыкаюсь на отряд павших воинов-шакхаров. Королева Шакхарии действительно отправила помощь дочери. Эти бойцы были невероятно сильными: остаточная энергия всё ещё пульсирует в их телах, словно не желая угасать. Физики, Мастера второго ранга… их сила чувствуется даже сейчас, когда они лежат мёртвыми. А еще они перед смертью уничтожили свои мышечные ткани — чтобы не восстать в нежить и не служить врагу. Достойнеший поступок.
Я вздыхаю, оглядывая их неподвижные фигуры:
— Вы были достойны стать спарринг-партнёрами для Ледзора. Увидимся в Астрале, воины!
Я продолжаю путь, и вскоре взгляд выхватывает кое-кого на высоком пригорке. Это не нежить. Я чувствую разум. Живой. Человек. Точнее — некромант. Наряженный в доспехи из черепов, с наплечниками из сплетённых костей. В руках он держит Айру. Она обмякла, её тело безжизненно повисло, голова запрокинута, будто сломанная кукла. Но ликанка жива. Просто ослабла.
Вокруг некроманта на подножии и склонах копошится среднеуровневая нежить. Твари топчутся, их пустые взгляды устремлены в никуда, а челюсти бессмысленно щёлкают.
— Мои перепончатые пальцы, вот дерьмо… — вырывается у меня, и пальцы сами тянутся к дао на поясе.
Некромант поворачивается ко мне.
— О, гляньте кто пришел! Иномирец? — догадался он, видимо, по дао. Таких мечей в этом мире не водится. — Неужели ты тот самый конунг Данила, телепат? Ха-ха… Именно здесь, среди пустого, лишённого разума пространства, тебе самое место.
Я пропускаю его подколы мимо ушей и спокойно спрашиваю:
— Зачем тебе девушка?
Некромант крепче перехватывает Айру:
— Она не простая. Смотри, какие сильные воины её защищали! Вон там лежат их трупы! Девушка явно королевской крови. Возможно, принцесса Шакхарии. А такая добыча всегда пригодится… — его голос полон ядовитого самодовольства. — Да и смотри, какая красотка! Грех не попробовать!
— Пробовалка не отвалится? — хмыкаю.
Он делает шаг вперёд, черепа на его доспехах словно начинают ухмыляться вместе с ним.
— Конунг, — продолжает некромант, — будь ты хоть Грандмастер, твоя сила здесь бесполезна. Телепатия не прокатит на моих солдатах. Зря ты пришёл сюда, Данила. Здесь тебе придет конец.
Я криво оскаливаюсь в ответ и пожимаю плечами:
— Да что ты говоришь?
Внутри меня нарастает напряжение. Я собираю всю свою концентрацию, каждую каплю ментальной силы, и в одно мгновение высвобождаю её, словно пружину, швыряя псионическое копьё в цель.
Пси-снаряд, сверкая, как молния, несётся к цели. Некромант хохочет, а нежить, словно марионетки, прыгает высоко вверх, пытаясь заслонить хозяина собой. И псионика не способна им навредить. Это же просто мешки с костями.
Копьё проходит сквозь каждого прыгнувшего зомби, как прошло бы сквозь стену, не замедляясь ни на миг. Зомби не способны принять удар телепата. Будь они разумны, пси-копье ушло целиком в первого же зомбака, чтобы разрушить его сознание. Но нежить остаётся нежитью — бездумной, словно табуретка.
Но даже так мне приходится удерживать концентрацию. Каждая преграда, пусть и неразумная, тянет на себя часть моей силы, ослабляя контроль над псионикой. Если бы не мой ранг Грандмастера, это копьё развалилось бы на третьем зомбаке, растворившись в пустоте.
Но я — чертов Грандмастер, мазака-фака! И копьё достигает цели! Оно вонзается некроманту в голову. Утырок, уронив Айру, валится на вершине пригорка.
Я тут же бросаюсь вперёд, прорубаясь сквозь ряды нежити. Камни и молнии рвутся из моих рук, сшибая тварей с пути. Это дается легко. Без воли хозяина зомбаки ослабли и не проявляют агрессии.
Я взбегаю на пригорок и склоняюсь над стонущим некромантом.
— Знаешь, — формирую пси-клинок, — давно хотел заполучить некроманта в свою копилку. Ты был одним из трёх моих недостижимых трофеев.
Некромант пытается что-то сказать, может, попросить пощады, может, проклясть меня, но псионика уже снова прошивает ему мозг.
Вспышка. Последний стон некроманта разрывается в воздухе, а его сознание освобождает тело и отправляется туда, где ему самое место — в Легион.
Ха-ха! Ес! Некромантия моя! Скоро я порадую своего заклятого врага приятным сюрпризом.
* * *
 Апартаменты Киры Пауковой, Москва 
Скелет-попугай Кеша величественно восседает напротив панорамного окна столичных апартаментов. Широкие стёкла пропускают мягкий свет ночного мегаполиса. Всё это — его владения. Его королевство.
Он взмахивает своими костлявыми крыльями, производя легкий скрип, и прокряхтывает с чувством собственного величия. Он — великий господин.
Оторвавшись от созерцания видов, Кеша величественно облетает комнату. Просторный зал с огромным кожаным диваном, блестящий мраморный стол, идеальный паркет — каждая деталь словно подчёркивает его статус.
Кешу все должны терпеть и слушаться.
Даже этот заносчивый телепат Данила… ха! Он бессилен. Бессилен перед Кешей! Его костлявое тельце нельзя контролировать. Он — неприкасаемый!
Кеша парит над залом, полный гордости. Но вдруг замечает что-то странное. В дальнем углу большого журнального стола мелькает крошечная тень.
— Тяв! — раздаётся короткий звук, и тень исчезает.
Кеша, ощутив странное волнение, парит к столу. На его поверхности что-то лежит. Он водит туда-сюда своими пустыми глазницами и…
— Карр?
Мёртвые тараканы. Целая куча. Они лежат беспорядочно, их блестящие панцири тускло мерцают в свете лампы. Ни в одном из них нет сияния жизни.
— Карр… — Кеша растерян, его клюв слегка дёргается от замешательства.
Это что, подарок? От телепата? Признание его силы? Осознание поражения?
Он расправляет кости-крылья, гордо раскрывает клюв и, насколько это возможно для скелетона-попугая, свысока смотрит на «подношение».
Признание поражения! Ха! Телепат сдался. Он понял, кто здесь король. Я! Великий Кеша!
С этими мыслями он опускается на стол, намереваясь продегустировать подношение. Но в тот самый миг тараканы шевелятся.
Что за…?
Кеша замирает, костяные лапы скребут по мрамору.
Тараканы начинают ползти. Их движения становятся слаженными, они собираются в чёткий рисунок. Череп.
Череп из мертвых тараканов.
— Карр… карр… КАРР!!! — испуганные Кеша отступает назад, бешено махая костлявыми крыльями.
Он пытается взлететь. Из угла комнаты, из густых теней, раздаётся знакомый, насмешливый голос:
— Бу-га-га-га-га!



Глава 6

 Усадьба Морозовых, Москва 
На бал в честь именин Маши Морозовой собралась практически вся столичная аристократия. Великолепие зала, переливающееся шелками платьев и блеском драгоценностей, казалось, подчёркивало важность события. Даже сам Царь счёл нужным отправить поздравление дочери князя Морозова. В иной день, возможно, он явился бы лично — Морозовы ведь не просто уважаемый, но и один из самых влиятельных родов Царства. Однако в последнее время Государь всё реже посещал светские мероприятия. Политические дела ложились на его плечи тяжёлым грузом, отнимая возможность участвовать в подобных торжествах.
Однако отсутствие других видных персон не осталось незамеченным и стало предметом оживлённых пересудов. Прежде всего, это касалось графа Данилы, ранее открыто проявлявшего своё внимание к имениннице. Ещё недавно он устранил с её пути римского дворянина, пытавшегося добиться её руки, и заставил ретироваться дотошного графа, но сегодня его отсутствие ощущалось особенно остро, вызывая обмен многозначительными взглядами и тихими перешёптываниями среди гостей.
Боярин Годунов, известный своим саркастическим нравом, не удержался от громкого комментария, с притворной задумчивостью задав вопрос: «А где же пропал столь пылкий поклонник княжны?» Его слова, прозвучавшие с притворным интересом, повисли в воздухе. Однако хладнокровие Маши оказалось непоколебимым. Она одарила Годунова колким взглядом, столь ледяным и острым, что тот, смутившись, поспешно замолк.
На балу также присутствовала главная жена графа Данилы — Лариса, для близких — Лакомка. Её слегка округлившийся живот тоже тайком обсуждали. Взгляды дворян то и дело скользили в её сторону: всем было ясно, что граф ожидает наследника. Лариса, не обращая внимания на шёпоты за спиной, пила лишь воду, оставаясь олицетворением спокойствия и достоинства. Её горделивая осанка и мягкая улыбка говорили сами за себя. Рядом с князем Юрием Морозовым находилась её сестра Ненея — ослепительная красавица, чьё присутствие подчёркивало блеск вечера. Однако никто не смел задерживать взгляд на ней слишком долго, зная, насколько ревнивым бывает князь Юрий.
В разгар бала дворецкий, незаметно приблизившись, шёпотом сообщает что-то князю Юрию Михайловичу. Лицо князя расцветает улыбкой, и он, бросив быстрый взгляд на зал, даёт разрешение впустить неожиданных гостей. Спустя мгновение в огромных дверях появляются они — процессия тавров. Высокие фигуры в каменных доспехах, увенчанные рогами, с лёгким громыханием проходят по мраморным плитам, заставляя гостей невольно замолчать. Стяги с филинами веют над их головами. Впереди шествует изящная женщина с гепардовыми ушками и хвостом, чьё тонкое платье, подчеркнутое изысканным кроем, приковывает взгляды. Её сопровождает величественный тигр с золотистыми полосами, украшенный красным декоративным ошейником.
Процессия останавливается в самом центре зала. Тигр, плавно приподняв голову и окинув толпу горделивым взглядом, внезапно разражается громким, чётким голосом, столь неожиданным для собравшихся:
— Граф Данила Вещий-Филинов искренне и от всего сердца поздравляет Марию Юрьевну с именинами!
В зале на мгновение воцаряется пораженная тишина, пока гости обмениваются недоумёнными взглядами. Однако неожиданно голос тигра изменяется, приобретая грубый, низкий тембр с басистыми обертонами. Теперь он звучит характерно для тавров, и с явным раздражением произносит:
— Чёрт, эти рога невыносимо чешутся, когда отрастают!
Люди еще больше поражены. Один из тавров, стоящих в рядах, картинно хлопает себя по лицу, качая головой:
— Кошак, ну я же не тебе это говорил!
Лакомка, всплеснув руками, громко и с лёгким упрёком восклицает:
— Шерхан! Ну как всегда — умудрился всё испортить!
Тигр мгновенно реагирует на голос хозяйки. Взмахнув хвостом, он грациозно поднимается и, довольный, медленно направляется к ней. Подойдя, он склоняет голову и начинает нежно тереться о её бедро, явно требуя внимания и ласки, будто напрочь забыв о торжественной обстановке. Лакомка, тяжело вздохнув, проводит рукой по его полосатой голове.
Воевода тавров выступает вперёд, выпрямившись во весь гигантский рост. Его голос, глубокий и раскатистый, словно отголоски далёкого грома, заполняет зал:
— Конунг Данила преподносит княжне Марии Юрьевне особый подарок в знак своего почтения!
По его сигналу несколько тавров подносят к Маше небольшой сундук. Когда крышка открывается, гости ахают: внутри лежит изысканное колье, украшенное жемчужинами, каждая из которых сияет, словно поймав волшебный свет.
Маша, едва веря своим глазам, срывается на полушёпот:
— Папа… это же… это же мамино колье!
Юрий Морозов, узнав семейную реликвию, застывает на месте. Его лицо теряет краски, он судорожно хватает воздух ртом и, не выдержав, обессиленно падает в обморок, вызывая новый вздох изумления у гостей.
* * *
На вершине холма я опускаюсь рядом с Айрой. Внизу беспорядочным стадом топчатся потерявшие хозяина умертвия. Используя Дар нового легионера, я заставляю их уйти прочь и уничтожать сородичей, подчинённых другим некромантам. Пускай расчистят поле — мне сейчас важнее совсем другое.
Первым делом я возвращаю Айру в сознание. Мягкий телепатический импульс пробуждает её, и через несколько секунд она медленно открывает глаза. Её затуманенный взгляд проясняется, когда натыкается на меня.
— Мой конунг… Конунг Данила, ты здесь? — шёпотом произносит она, словно не веря своим глазам.
— Здесь, — тихо отвечаю я, придавая голосу ободряющие обертоны. — Ты молодец.
Оглядевшись в шоке, Айра внезапно разрывается на плач. Она прижимается ко мне, сжимая в руках мою разгрузку, и всхлипывает, как ребёнок, которому больше не нужно сдерживаться.
— Я… я не смогла… — её голос дрожит от горечи. — Не смогла защитить маминых воинов…
Я молчу, давая ей выплакаться, и осторожно обнимаю.
— Они погибли из-за меня… из-за того, что я слишком слаба, — вырывается у неё, и её плечи сотрясаются от рыданий.
— Нет, Айра, — твёрдо, но мягко говорю я, поглаживая её по голове. — Они сражались, чтобы защитить тебя. Это был их выбор, их долг. И они выполнили его до конца.
Её всхлипы постепенно стихают, дыхание становится ровнее.
— Эти воины были лучшими из королевской гвардии, — продолжаю я, глядя куда-то вдаль, где тлеет горизонт. — Они отдали свои жизни за самое важное. За тебя. Их жертва была достойной.
Айра медленно выдыхает, её пальцы разжимаются, но она всё ещё остаётся рядом, словно черпая силы из моего присутствия.
Чтобы приободрить девушку, я мягко беру её за руку, позволяя потоку энергии медленно перелиться в её измученное тело. Она слегка вздрагивает, ощущая прилив сил, и, вытирая лицо дрожащими пальцами, поднимает взгляд.
— Нам нужно идти дальше, — говорю я спокойно.
Айра кивает, собираясь с духом. Её дыхание становится ровнее, и в глазах появляется тень решимости.
Тем временем моё внимание переключается на преграду, вставшую на нашем пути. Вдалеке путь к «Бурану» перекрыт целым стадом нежити. Они заполнили горизонт, их беспорядочные движения кажутся хаотичными, но я чувствую новым Даром — за этим стоит некромант да к тому же не один. Это проблема. Некромантия — это не телепатия. Управлять чужой нежитью невозможно, пока её хозяин-некромант остаётся жив. Связь между ним и его созданиями слишком сильна, чтобы её можно было разорвать или перехватить.
Светка выходит на связь через мыслеречь, её голос звучит встревоженно:
— Машина не сможет объехать это стадо. Они слишком плотно его перекрыли.
Я обдумываю варианты, затем решаю:
— Езжайте в Перьяндар. Мы с Айрой обойдем стадо и встретимся с вами там.
Светка не задаёт лишних вопросов, и связь обрывается. Я оборачиваюсь к Айре:
— Пойдем, принцесса, — говорю я, указывая направление в обход стада.
Но сначала я даю Айре коктейль Лакомки. Эликсир делает её невидимой для низкоуровневой нежити, скрывая жизненные сигналы и подавляя магическую ауру. Слабая нежить просто не заметит её присутствия, что значительно облегчает наше передвижение.
Путь становится проще — не нужно постоянно оглядываться или избегать столкновений с мелкими зомби, но спокойствие обманчиво. Среднеуровневые твари всё же время от времени пересекают нам дорогу, и мне приходится уничтожать их белыми некротическими импульсами. Это самый затратный метод из возможных, но сейчас — единственный надёжный.
Вскоре мы сталкиваемся с более серьёзными угрозами — умертвиями, напоминающими волколаков только полностью «облинявших». Ни грамма живой плоти, лишь голые волчьи скелеты. Эти твари выше уровнем и опаснее, их движения быстры и точны. Некротические импульсы справляются.
Пока мы продолжаем путь, я размышляю: некротика, конечно, хороша, но нельзя ее использовать для устранения большого количества нежити. Больно это… Меня только Дар пустоты спасает от летального исхода. Чтобы действовать эффективнее, необходимо освоить некромантию. Конечно, к новому Дару прикладывается и новобранец-легионер, но его еще надо обработать чтобы был как шелковый, а если некромант упрется, то придется стереть его личность, а память отдать кому-то другому. Как говорится, ничего личного. Сам виноват. Нечего было устраивать зомби-апокалипсис на целом материке.
Пока мы с Айрой продолжаем путь через степь, в моей зазвучал голос Лакомки. Она выходит на связь через мысле-речь, в эмоциях сквозит весёлое волнение.
— Мелиндо, бал у Морозовых закончился, — сообщает она.
Я интересуюсь:
— Ну, а что подарок? Понравился Маше?
Лакомка смеётся, прежде чем ответить:
— Ещё как понравился. А вот Юрия Михайловича чуть инфаркт не схватил. Мы его в чувство трижды приводили. Похоже, колье произвело слишком сильное впечатление.
Я так офигеваю что даже остановился на секунду. Могучего князя-Мастера пришлось откачивать из-за моего подарка? Ну дела-а. Вовсе не такой фурор я хотел произвести на празднике Маши.
— Ну, зато семейная реликвия вернулось в семью, — нахожу жирный плюс.
Вообще я не надеялся найти украшение, просто удача улыбнулась. Ломтик по моему поручению тщательно обыскал окрестности Сибирской Аномалии. Именно там когда-то состоялась последняя битва княгини Морозовой. В одном из завалов малой и наткнулся на это колье.
Теперь оно снова у Морозовых, как должно быть. Правда, не без сюрпризов для Юрия.
Лакомка добавляет с лукавой усмешкой:
— А знаешь, что было дальше? Когда Маша взяла колье, она громко заявила на весь зал: «Щедрый подарок от моего жениха! Передайте ему мою благодарность.»
Я едва не спотыкаюсь на ровном месте. Даже Айра на меня удивленно посмотрела.
— Жениха? Какого ещё жениха? — восклицаю мысленно. — Я вообще-то никакого предложения не делал!
Лакомка смеётся, её весёлый голос звучит как ясный звон.
— Ну, похоже, она уже сама записала себя в невесты, — замечает жена с нарочитой лёгкостью.
Я лишь качаю головой. Слухи о «помолвке» с Машей, без сомнения, разлетятся по всей столице уже к завтрашнему дню. Однако, вопреки всему, её слова оставляют во мне странное чувство. Это одновременно удивление и… удовлетворение? Непонятное ощущение, будто подтвердилось то, на что я и рассчитывал.
Преодолев небольшой участок степи, мы с Айрой выходим к побережью. Морские волны мягко накатываются на песчаный берег, их шелест перекликается с ритмичным звуком ветра, что несёт с собой солёный аромат воды. Мы идём вдоль линии прибоя.
По правую руку начинается обрыв, круто уходящий вниз. С его края открывается примечательный вид: на горизонте медленно движется некромантская флотилия. Плоскодонные суда похожие на баржи, слегка покачиваясь на волнах, вразнобой идут к берегу. Палубы до отказа забиты нежитью — сотнями, а может, и тысячами неподвижных мертвецов.
Я останавливаюсь, пристально разглядывая «труповозки». Главное — не упустить что-то важное, чтобы составить подробный анализ происходящего.
«Значит, Лич решил не использовать порталы, — размышляю. — Раз некроманты перевозят нежить по морю. Видимо, Лич не хочет рисковать, чтобы Организация не заподозрила его в происходящем».
Айра, стоя рядом, вдруг восклицает, её голос дрожит от ужаса:
— Сколько же их!
— Ага.
Моё внимание сконцетрировано на баржах. На палубах всё неподвижно: нежить сложена в беспорядочные груды, словно мешки с ненужным грузом, и остаётся неподвижной, как если бы была в глубоком сне. Я задумываюсь, не попробовать ли использовать некромантию, чтобы перехватить контроль над мертвецами.
Однако такие попытки обречены на провал, если твари уже подняты. Еще раз: некромантия — это не телепатия. Тут нельзя просто взломать чужие ментальные щиты и перехватить управление. Связь между некромантом и его мертвецами прочная, почти абсолютная. Подчинить себе уже оживших невозможно, пока их хозяин жив. Но нежить на баржах, похоже, ещё не поднята. Это открывает мне окно возможностей.
Что было на уме у захватчиков? Судя по всему, некроманты экономят силы и планируют поднять своих мертвецов только на берегу, когда это будет необходимо. Для меня это отличная возможность: такие «свободные» тела легко становятся мишенью для некромантии.
Сосредотачиваюсь и использую Дар некроманта. Его сознание гуляет рядом, он плачет навзрыд как девчонка и просит пощады, жалкий слабосилок, но я просто отключаю ему звук.
Не мешай, чертило.
Я творю чужеродную мне магию. Очень непросто, между прочим.
Непривычная, тяжёлая энергия пробегает по моим жилам, словно холодный ток. Я ощущаю каждую крупицу магии, вливающуюся в эти безмолвные груды тел. Твари начинают подниматься, подчиняясь моей воле. Несколько из них приходят в движение, едва сдерживаемая агрессия вырывается наружу. Не дожидаясь дальнейших команд, они бросаются на экипаж барж.
Ожившая нежить врывается в каюты и кабину на корме, рвёт на части матросов и некромантов, а затем и их мёртвые тела, устраивая настоящее кровавое месиво. Некроманты пытаются перехватить контроль, их усилия отчаянны, но бесполезны. Я уже занял их вакантное место, уверенно удерживая «поводок» управления.
Айра с восторгом и затаённой радостью наблюдает за происходящим. Нежить яростно ломает деревянные борта и днища судов. Баржи одна за другой начинают погружаться в воду, а те немногие, кто успевают выплыть, вскоре становятся добычей собственных оживших тварей.
Меня пробирает смех от вида тонущих барж. Даня, ты некромант, бу-га-га.
Айра, ошеломлённая зрелищем, переводит взгляд на меня и шёпотом спрашивает:
— Это ты сделал, конунг?
Я усмехаюсь:
— Чуть-чуть устроил им водные процедуры.
Айра, всё ещё удивлённая:
— Но как? Эти умертвия ведь неразумны, а ты… ты телепат. Телепат же?
Я не я, если не выпендрюсь сейчас:
— Имя мне Легион, принцесса.
Айра на мгновение смущается, отворачивая взгляд.
— Я… я не прошла Степь, чтобы называться принцессой Шакхарии, — тихо замечает она.
Я киваю на тонущую флотилию, где мертвые всё ещё гоняются за живыми:
— Зато ты побывала на морской экскурсии. Видишь, даже гиды из нежити стараются не дать пассажирам скучать.
Её глаза слегка теплеют, и на её лице появляется слабая, но искренняя улыбка.
— Ты, наверное, единственный, кто так может подбодрить.
— Ещё не раз тебя удивлю, — подмигиваю.
Мы продолжаем путь вдоль берега, направляясь дальше. Ещё пара барж отправляется на дно, прежде чем мы достигаем большой деревни, которая скорее напоминает местный маленький город.
Деревня обнесена высоким частоколом, за которым угадывается суета жизни. В бухте неспешно покачиваются небольшие кораблики. У массивных ворот, ощетинившихся железными шипами, неподвижно стоят стражники. Эти бравые вояки, хмуро оглядев нас, распахивают небольшую калитку вырезанную прямо в воротах, впуская внутрь.
— Премного благодарен, господа, — улыбаюсь.
Один из них коротко поясняет:
— Сейчас принимаем всех. Нежить кружит поблизости, так что это единственное безопасное место. Можете остановиться в трактире «Шурмечка».
Мы с Айрой проходим через ворота и направляемся прямо к трактиру. Хочется, правда, перекусить. Внутри обстановка шумная, но уютная: уставшие моряки переговариваются, из кухни доносится аромат жареного мяса. Заняв столик в углу, я, чувствуя острый голод, заказываю себе жареную курицу. Когда её приносят, Айра, молча сидя напротив, кажется задумчивой и грустной, её взгляд рассеянно блуждает по залу.
        Чтобы немного поднять ей настроение — и заодно опробовать новую магию — я решаю пошутить. Сосредоточившись на курице, я         поднимаю         ее. Через мгновение дичь начинает подрагивать крылышками, словно собирается взлететь. Айра, увидев это, сначала недоверчиво смотрит, но вскоре её лицо озаряется улыбкой.      
— Это слишком, — говорит она со смехом, качая головой, но её глаза уже светятся весельем.
Я невозмутимо пожимаю плечами:
— Разминаем мясо перед употреблением.
Пока мы сидим за столом, я изучаю посетителей трактира. В основном это простые люди — моряки, матросы, торговцы. Не зверолюди, не местные, а люди из-за моря. Несмотря на официальную изоляцию Боевого материка, мелкая торговля с другими континентами явно продолжается. Видимо, Организация просто закрывает глаза на подобные «мелочи». В их масштабах это не более чем шум на заднем плане.
Хотя, честно говоря, обмануть Организацию — дело не такое уж сложное. Я сам обводил их вокруг пальца как минимум трижды. Да, маги там сильнейшие, но растяпы ещё те. А что хуже, так это их постоянные интриги друг против друга. Каждый Организатор, с кем я пересекался, оказался жулик ещё тот. Лиандриль — мелкий пройдоха, Диабло — продался монахам Обители Мучения, а про Ратвера вообще молчу.
Однако сами жители деревни из зверолюдей. Подавальщики и бармен — как раз местные, а именно лягушколоиды: гуманоиды с длинными языками, широкими губами и выразительными, слегка выпуклыми глазами. Даже походка у них какая-то подпрыгивающая словно у лягушки. Один из них, прямо у меня на глазах, ловко выбрасывает длинный язык и ловит пролетающую муху.
— Ну, хотя бы местная кухня точно окажется нестандартной, — усмехаюсь я, наблюдая за этим «гастрономическим шоу».
Айра всё ещё напряжена, её взгляд блуждает по трактиру. О доме волнуется, это понятно и без телепатии. Я успокаиваю принцессу, поясняя, что Шакхария держится, а Ликания и вовсе находится далеко от нашествия нежити и пока вне зоны опасности. Сразу же её плечи расслабляются.
Наш разговор резко прерывает громкий оклик из-за соседнего стола:
— Эй, ты!
Я поворачиваюсь на голос и вижу перед собой настоящего гиганта. Еще один потенциальный спарринг-партнер для Ледзора. Огромный бородатый матрос с горой мышц. На поясе болтается внушительный тесак. Очевидно, физик, причём точно Мастер второго ранга. Такие самородки, как он, всегда в цене у наёмных армий. Настоящий человек-танк, способный сокрушить врага одним ударом и с лёгкостью тащить на себе полкоманды.
Я слегка напрягаюсь. Может, он заметил, как я развлекался с курицей? Некромантов здесь теперь, должно быть, ненавидят. С недавними событиями любой намёк на такие способности может стоить жизни. И паренёк, похожий на живую осадную башню, явно не станет церемониться.
Бородач громко заявляет, перекрывая гул трактира:
— Я тебя узнал! Это же ты уничтожил лордов-дроу и очистил Заипис от лиходеев! Ты выгнал всех этих искателей удачи, что держали город в страхе!
Я лениво пожимаю плечами:
— Ты про тех разбойников? Ну, их вроде потом в округе всех перевесили. И что с того?
Но не успеваю договорить, как этот огромный физик внезапно качается в мою сторону, а потом падает на колени передо мной, производя громкий глухой звук, от которого вздрагивает половина посетителей. В зале повисает тишина.
— Лорд Филин, видеть вас — честь для меня! — продолжает он, искренне, но как-то чересчур пафосно.
Айра хлопает глазами, выражение ее лица — смесь недоумения и лёгкого смеха. Я же морщусь, недовольно махнув рукой:
— Эй, ну зачем сразу на колени? Не марай штаны.
Бородач, не обратив ни малейшего внимания на мою просьбу, оборачивается к своим товарищам и громогласно зовёт:
— Парни, быстро поблагодарите лорда Филина!
Не успеваю ничего сказать, как ещё десяток почти таких же крепких, как он, матросов синхронно опускаются на колени. На их лицах смесь благоговения и восхищения. Я тяжело вздыхаю:
— Парни, это уже перебор. Тут же пол давно не подметали, — ворчу я, скрестив руки на груди.
В этот момент краем глаза замечаю Ломтика. Он, воспользовавшись всеобщим отвлечением, медленно, как опытный воришка, подкрадывается к столу, где стоит моя жареная утка. Я, еле сдерживая ухмылку, делаю взмах рукой. Утка внезапно оживает, вскакивает на лапы, подпрыгивает и с громким «шлёп» стремительно убегает за дверь.
Ломтик мгновенно бросается вдогонку, не теряя энтузиазма. Его пушистый хвост мелькает в такт торопливым прыжкам. Айра ошарашенно смотрит на всё это представление, молча открывая рот, пока я с трудом сдерживаю смех.
Матросы, полностью сосредоточенные на мне, не замечают ничего странного. Я решаю вернуться к главному:
— Ну вставай, бородач. И людей своих тоже подними.
Бородач смотрит на меня с удивлением:
— Откуда ты знаешь меня, лорд?
— Тебя? — я приподнимаю бровь.
— Да! Ты назвал меня по имени!
— Бородач? — переспрашиваю.
— Ага!
Я делаю вид, будто припоминаю что-то важное, и, слегка приврав, отвечаю:
— Ну, слышал о тебе. Как ты пиратов мочил, наверное… и всё такое.
Лицо бородача, вернее Бородача, мгновенно заливается краской. Он краснеет, как застенчивая девица, и, повернувшись к своим товарищам, восклицает:
— Лорд Филин знает обо мне⁈ Парни, вы слышали⁈ У-и-и-и!
Матросы оживляются, радостно переговариваясь. Я, чтобы не затягивать этот спектакль, предлагаю:
— Присаживайся. Расскажешь заодно, что тут у вас происходит.
Бородач с энтузиазмом усаживается рядом, а матросы, довольные и оживлённые, возвращаются к своим столам, продолжая шептаться и кидать в мою сторону восторженные взгляды. Правда, пропавшая утка их вводит в затруднение, а я делаю вид что не причем.
— Так почему вы здесь остаетесь? — перевожу взгляд на Бородоча. — Почему не вышли в море?
Моряк тяжело вздыхает:
— Милорд, баржи с нежитью заполонили морской путь. Мы не рискуем выходить в открытое море. Пока наши корабли стоят на якоре, помогаем деревне держать оборону. Но если вы решите сражаться в другом месте, мы поддержим вас до конца, лорд Филин.
Я киваю, принимая к сведению, и задаю более практичный вопрос:
— Лошади и повозки у вас есть?
Бородач ухмыляется, его глаза лукаво блестят:
— У нас есть кое-что получше, милорд.
Он ведёт нас в конюшню, которая оказывается скорее гибридом конюшни и гаража. Среди шестилапых тягловых животных стоят две подержанные шестиместные машины «Рыси». Одна чуть больше, другая немного компактнее, обе заметно потрёпаны временем, но, судя по виду, всё ещё на ходу. Машины явно из Российского Царства — технологии уже проникли в этот мир
— Ну что? Тогда и поехали сразу! — командую я, подойдя ближе к одной из машин. А что? Бородач сам заявил о поддержке. — Нам надо в Перьяндар.
— Конечно, милорд! Сейчас только сбегаю за парнями, милорд! — кивает матрос.
Через пару минут мы распределяемся по машинам: я, Айра и Бородач усаживаемся в меньшую из них — что-то среднее между «Геликом» и полевым вездеходом. Остальные моряки занимают более массивную машину, напоминающую «Хаммер».
Тачки мчатся на бешеной скорости, а в моей голове раздаётся голос Светки. Её тон оживлённый, но с ноткой волнения:
— Даня, как ты там? Нас здесь, в Перьяндаре, приняли, как почётных гостей! Король Павлинарх лично встретил и выделил дворцовые шикарные апартаменты! Тут всё очень круто!
— Рад за вас.
— Даня, а ты когда прибудешь?
— Через час-два подъеду, — отвечаю, глядя на дорогу. — Нам пришлось обходить с севера, чтобы не нарваться на гигантское стадо нежити.
— Да уж. Павлинарх тоже говорил об этом стаде, — вздыхает Светка. — Оно вроде как двигается в столице павлинари.
Я замолкаю, обдумывая услышанное. Масштабы бедствия становятся всё очевиднее: павлинари в одиночку точно не справятся. Побережье находится под угрозой полного уничтожения, и без вмешательства извне спасти местных будет практически невозможно.
Решив не терять времени, я активирую артефакт связи и связываюсь с Красным Владом. Когда связь устанавливается, я без лишних предисловий излагаю суть проблемы:
— Владислав Владимирович, на Боевой материк напала нежить, привезенная с Некромантских Островов.
— Прискорбно слышать, Данила, но причем мы здесь?
— Это не просто угроза местным, это затрагивает и наши интересы. Если твари уничтожат всю живность и население на материке, поставки мяса рухнут, а с ними и огромные доходы. Если Царь хочет заработать состояние на экспорте мяса, придётся прислать сюда войска. Я могу обеспечить портал.
На том конце слышится краткая тишина, затем Владислав, уже более собранный, отвечает, его голос становится жёстче:
— Понял. Передам Царю.
Я не даю ему времени для долгих разглагольствований:
— Всё, мне нужно дальше звонить. Есть ещё несколько людей, которых надо предупредить.
Обрубаю связь и тут же звоню следующему…
* * *
 Перьяндар, Боевой материк 
Король павлинари, Павлинарх, находится в состоянии крайней тревоги. Перед королём стоит посол Ликании, чьё оскаленное лицо только усиливает раздражение Павлинарха.
— Так что сказал Кенрис? Ликания поможет нам отбиться от нежити? — громко и резко спрашивает он, с трудом удерживая эмоции под контролем.
Посол, сохраняющий ледяное спокойствие, отвечает сдержанным голосом:
— У Ликании недостаточно воинов, чтобы уничтожить всю нежить.
— Вот как… — протягивает король разочарованно.
— Но достаточно у конунга Данилы, — вдруг добавляет посол. — Конунг уже собирает войска под своими знамёнами, включая армию короля Кенриса, и вскоре придёт тебе на выручку. Тебе лучше обсудить с ним все детали.
Эти слова мгновенно меняют настроение Павлинарха. Его лицо озаряется широкой улыбкой, почти детским восторгом. Подпрыгнув от радости, он громко восклицает:
— Вот это новость! Ура!
Не теряя времени, он поворачивается к советникам и с энтузиазмом раздаёт распоряжения:
— Немедленно подготовьте всё для встречи союзников! Обеспечьте достойный приём!
В этот момент он осознаёт, что его решение разместить жён Данилы в Перьяндаре было чертовски правильным.
— Я ведь знал, что нужно дать им всё самое лучшее, как истинным королевам! — с гордостью заявляет он, бросая взгляд на советников. — Обеспечьте жёнам Данилы абсолютный комфорт! Их комнаты должны быть идеально убраны, каждая деталь продумана: мягчайшие постели, свежие цветы, лучшие вина, если они пожелают! Всё должно быть безупречно! Ни единой мелочи упускать нельзя — от шёлковых занавесей до температурного режима воды в купальнях! Эти женщины — ключ к нашей будущей победе, и их пребывание здесь должно стать примером истинного гостеприимства павлинари!
* * *
 Резиденция Организации, где-то в Междумирье 
Лич сидит за длинным тёмным столом в окружении самых могущественных существ из разных миров. Каждый из них излучает силу, ощущаемую почти физически. Ниже ранга Высшего Грандмастера здесь никого нет — эта комната собирает вершителей судеб, тех, чьи решения могут изменить целые реальности.
Сам Лич скрывает костяное лицо под тенью капюшона. Его глаза горят слабым зелёным светом. Заседание Организации идёт своим чередом: обсуждаются вопросы первостепенной важности, от которых зависит баланс миров.
Когда разговор заходит о нашествии нежити на Боевой материк, Лич, до этого казавшийся отстранённым, резко вырывается из своих размышлений. Его костяная ладонь с глухим стуком обрушивается на стол, и от удара пространство вокруг него зловеще вибрирует, будто отражая вспышку подавляемой ярости.
— Что за паника из-за Боевого материка? — язвительно бросает он, оглядывая собравшихся пустыми глазницами. — Нашествие нежити — это всего лишь несколько орд, напавших на восточные народы. Мы создали Боевой материк для того, чтобы выкристаллизовать народ сильнейших воинов всех миров. Если они не способны справиться с кучкой мертвецов, то вся наша затея теряет смысл.
Среди собравшихся поднимается лёгкий гул, и тут в разговор вмешивается Масаса. Чернокожая женщина с глазами, горящими как звёзды, встряхивает кудрями:
— А ты уверен, что это небольшая орда? — произносит она с вызовом. — По моим источникам, ситуация гораздо серьёзнее.
Лич скептически хмыкает, откинувшись в кресле.
— Слухи. — Его голос звучит ледяным презрением. — Шторма на море уже уничтожили большую часть флота нежити. Остатки не представляют угрозы.
Учитывая непререкаемый авторитет Лича, больше никто не смеет спорить. Обсуждение продолжается по другим вопросам, Лич более не вмешивается, лишь молча следит за происходящим.
После окончания заседания, он покидает зал и уходит вглубь своего дворца. Каменные стены холодны, но для него они как дом. Лич активирует древний артефакт связи, и на магическом экране появляется изображение Белюги — урсарра с красными глазами.
— Как движется прогресс? Всё идёт по плану? — спрашивает Лич, его голос резок, как удар хлыста. — Павлинари уже пали?
— Нет, не пали.
Лич громко щелкает зубами.
— Почему?
Белюга медлит всего секунду, прежде чем ответить:
— Этот гребаный конунг Данила. Он собирает армию с запада материка.
Глазницы Лича вспыхивают ярким зелёным пламенем, и он сквозь зубы произносит:
— Менталист? Какое иномирцу дело до павлинари?
— Похоже, ему до всего есть дело.
Лич сжимает костяные пальцы в кулак:
— Хорошо. Тогда тебе персональное задание: убей его.



Глава 7

 Кремль, Москва 
— Ваше Величество, — Годунов разводит руками. — И всё же я не понимаю! Приказ есть приказ, конечно, но при всём уважении, почему я должен выделять гвардейцев больше чем остальные бояре? Это ведь иномирский материк, он ко мне не имеет никакого отношения.
Царь Борис расположился за массивным столом усыпанным отчетами и донесениями. Напротив, боярин Годунов примостился на краю стула, мрачно хмурясь. Обсуждение уже затягивается.
Борис отвечает ровно, не повышая тона:
— Федот, ты получаешь мясо и зарабатываешь на нём целые состояния. Твои эксклюзивные договоры на поставки из Сибирской Аномалии существуют только с моего дозволения.
Годунов морщится, его пальцы нервно сжимаются на подлокотниках кресла, но он быстро берёт себя в руки. Стараясь придать голосу уверенность, боярин меняет тактику, обращаясь к прошлым заслугам:
— Ваше Величество, разве я заслуживаю упреков в неуважении? Я защищал ваше имя во время Смуты! Без моей верности тогда, кто знает, к чему могло бы всё привести?
Борис кивает, признавая сказанное.
— Ты меня не понял. Твои заслуги помнятся, Федот, и упреков я не делал. Никто не оспаривает твоё право на эти поставки. Но послушай внимательно. Сибирская Аномалия — это портал на север Боевого материка.
Слова Бориса повисают в воздухе, и Годунов замолкает, поражённый услышанным. Несколько секунд он переваривает информацию, а затем ошеломлённо уточняет:
— Серьезно? На тот самый материк, где расположено конунгство Филинова?
— Вещего-Филинова, — поправляет Царь Борис. — Если нежить, которая сейчас захватывает материк, пробьётся на север, вся живность там будет уничтожена. Это значит, что ты потеряешь свои доходы. Сибирская аномалия больше не станет источником зверей, а гарнизоны придётся держать уже не ради охоты, а ради сдерживания нежити. И ты прекрасно понимаешь, что нежить есть бесполезно.
Слова Царя звучат безапелляционно. Годунов разводит руками, потерянно качая головой:
— Тогда, конечно, я отправлю войска. Весь мой гвардейский корпус будет в составе ваших частей.
Борис, наконец, даёт себе позволить слабую тень улыбки:
— Рад, что ты это понимаешь.
После завершения разговора и ухода Годунова секретарь осторожно входит в кабинет и сообщает:
— Ваше Величество, на линии посол из Хань. Говорит, что дело срочное.
Борис удивляется, но даёт разрешение:
— Банкратов? Что там опять Ци-ван учудил… Соединяйте.
В трубке раздаётся взволнованный голос посла:
— Ваше Величество, у меня важная новость. Ци-ван намерен отправить свои войска на Боевой материк. Он просит вашего разрешения для переброски частей через Сибирскую Аномалию.
Брови Бориса взлетают вверх, в его голосе звучит недоумение:
— С чего вдруг ханьцы решили вмешаться?
Посол отвечает с подчёркнутой осторожностью:
— Дело в том, что граф Данила заключил соглашение с Ци-ваном о военной поддержке.
Царь на мгновение замирает, поражён услышанным, затем усмехается, покачав головой:
— Данила, значит, постарался? И Ци-ван пошёл на соглашение с тем, у кого хочет отнять Золотого дракона? Что ж, похоже, у юноши присутствует не только дерзость, но и талант дипломата.
* * *
Мы с матросами и Айрой подъезжаем к Перьяндару. Гул двигателей стихает, и нас встречают высокие ворота дворца. Во дворе уже собрались мои жёны, Настя и весь экипаж «Бурана». Когда я выхожу из машины, навстречу бодро шагает сам Павлинарх, его улыбка сияет во всю ширь королевских зубов.
— Друг мой, Данила! — восторженно восклицает он, разведя руки, словно готовится обнять весь мир. — Мне уже сообщили, что ты собираешь войска! Как же я рад, что подмога идёт.
Его энтузиазм заразителен, и я не могу сдержать лёгкую улыбку. Достаю из кармана небольшой свёрток и протягиваю ему подарок, который Ломтик подкинул мне через теневой карман из Невского замка.
— Смотри, Павлинарх, что у меня для тебя есть, — бросаю, разворачивая свёрток. — Это флейта коренных американцев… вернее, винландцев. Её используют племена лакотов, чтобы праздновать победы над врагами. Думаю, она пригодится тебе, когда мы добьём нежить.
Он хватает дудку, мгновенно подносит её к губам и пытается насвистеть что-то, напоминающее мелодию. Разумеется, выходит только забавный свист, и через секунду Павлинарх заливается смехом, как довольный ребёнок, которому подарили игрушку.
— Много ли королю павлинари надо? — шутит он, подняв дудку вверх, словно знамя.
Я знал, как поднять настроение королю-музыкатну. Его народ больше всех пострадал от нашествия нежити, и, несмотря на все трудности, он принял моих жён как королев. Это достойно уважения. Я умею не только промывать мозги отморозкам, но и быть благодарным.
Проходит полчаса, и я, наконец, расслабляюсь в огромном бассейне гостевых апартаментов. Вода тёплая, гладкая, а атмосфера — будто создана для отдыха. Вокруг меня, как русалки, отдыхают Айра, Света, Настя, Камила и Лена. Закрытые купальники, которые выдали местные, выглядят элегантно на их стройных телах. Мы болтаем, смеёмся, но Камила неожиданно хмурится, нарушая спокойствие:
— Даня, мы не слишком долго отдыхаем? Может, пора уже нежить бить?
Я опираюсь на бортик бассейна и спокойно отвечаю:
Ликаны Кенриса, Бурое племя, орнитанты и наши тавры наступают с запада, зачищая мелкие орды умертвий. А на востоке, на холмах, откуда мы прибыли, уже развернулись царские части, да и ханьцы подтянулись. Их артиллерия сейчас громит нежить на равнинах.
Лена округляет глаза, поражённая:
— Уже громят⁈
Я киваю с лёгкой улыбкой, завершая:
— Именно. Нам осталось лишь сосредоточиться на защите этого города. Торопиться некуда — всё идёт по плану.
Камила задумчиво протягивает:
— До сих пор не могу поверить, что ты так легко уговорил Ци-вана прислать подмогу. Как тебе удалось, Даня?
Я пожимаю плечами и откидываюсь спиной на воду:
— Да всё очень просто. Стоило всего лишь пообещать ему скидки на мясо из транспортного портала. Ну и… ещё одну мелочь.
— Какую такую мелочь? — подаёт голос Настя, да и у жен с Айрой глаза загораются любопытством.
Я невозмутимо отвечаю:
— Один полёт на Золотом драконе.
Лена внезапно начинает заливаться смехом, едва не брызгая водой на всех:
— Девочки, наш муж просто гениален! Ты ничего не теряешь, а ханьцы ещё и воюют вместе с нами⁈ Обожаю тебя, Даня! Так запрячь тех, кто еще недавно пытался забрать нашего дракона — это высший пилотаж!
Что-то Лену аж прорвало на эмоции. Обычно она не такая веселая. Обычно она скромняшка. Что ж, боевые походы меняют людей.
Ну а я же снова пожимаю плечами:
— Ци-ван готов на всё, лишь бы поддержать свой имидж владельца Дракона. Теперь он ещё и попадет на экраны мировых СМИ, летая на нём. В итоге, все будут в плюсе.
Лена обнимает меня, всё ещё весело хихикая. Остальные тоже улыбаются, переговариваясь и шутя, а потом вновь погружаются в тёплую воду, наслаждаясь моментом отдыха.
Однако долго мы не валяемся. Спустя час уже покидаем бассейн. Самое время заняться укреплением обороны города. Нежить может добраться до Перьяндара в любой момент, и надо подстраховать местных. Вместе с жёнами, Настей и Айрой отправляюсь на местное кладбище за городскими стенами.
Настя, обратившись в волчицу, резво носится между кустами, вынюхивая опасности. Тем временем я вызываю легионера. Конечно же, того самого плаксу-новобранца. Некроманта, кстати, прозвали Клеветник. Также я «включил» и Воронова, чтобы посмотрел как работает его новый легионер.
После «инструктажа» от других легионеров некромант выглядит немного пришибленным, но дело своё делает. Под бдительным надзором легата Воронова Клеветник начинает поднимать мертвецов из могил.
— О, смотрите, а Даня теперь ещё и некромант, — замечает Светка без удивления, скрестив руки на груди.
Павлинари, сопровождающий нас, при виде оживающих мертвецов хватается за живот и судорожно икает, а потом, собравшись с духом, спрашивает меня:
— И… куда вы хотите использовать их… их?
— Хочу, чтобы они вошли в город и защищали жителей, — спокойно отвечаю я. — Дайте им оружие.
— В город⁈ Оружие⁈ — его голос взлетает на несколько октав выше, а глаза становятся круглыми, как две тарелки.
Я пожимаю плечами, совершенно невозмутимо:
— Да, а что? Не зря же я их поднимал.
Павлинари некоторое время смотрит на зомбаков, а затем, вздохнув, кивает:
— Я сообщу Павлинарху.
— Он уже в курсе, — отмахиваюсь. — Но сообщите еще раз.
— Простите, конунг, но я должен… — оправдывается он, доставая связь-артефакт. — Случай уж слишком нестандартный.
— Конечно-конечно, — не спорю.
Когда павлинари через связь-артефакт получает подтверждение от своего начальства, поднятая нежить отправляется в город. Скелеты выстраиваются на городских стенах, занимая места вдоль парапетов, готовые защищать его до последней кости. Поднятому воинству павлинари раздают топоры, мечи и прочее оружие. Энергии одного энергокристалла хватает, чтобы оживить целое кладбище. Пускай умертвия низкоранговые, зато их дофигищи.
Я наблюдаю за этим безмолвным шествием и размышляю: в случае атаки первыми пойдут в бой те, кого не жалко — нежить. Они — лишь ресурс, прикрытие для живых. Такова моя кадровая политика. Людей же нужно беречь, и не только по гуманным соображениям, но и потому, что каждый солдат, каждый живой воин — это ценный кадр.
Выскочившая из зарослей, Настя неожиданно подбегает ко мне, её дыхание сбито, волчий хвост бешено качается из стороны в сторону.
— Даня, тут недалеко беда! Ей нужно срочно помочь! — выдыхает оборотница, не переходя в человеческий облик.
Я не раздумываю ни секунды: если Настя о ком-то заботится, значит он этого достоин. Вместе с жёнами мы быстро направляемся в указанное место, продираясь сквозь густую растительность.
Картина, которая открывается нашим глазам, кажется вырванной из драматической легенды. Огромная тигрица с густой полосатой шерстью рычит так, что звуки эхом раздаются в воздухе. Она, гневно вздымая лапы, защищает своё логово от трёх тварей-нежити. Животное бьётся отчаянно, но силы явно неравны.
Тигриное логово — небольшая пещера, укрытая между камнями. Изнутри боязливо выглядывают двое крохотных тигрят, жалобно поскуливая.
— Света, Айра, зачистите их! — командую по мыслеречи.
Жена и принцесса без раздумий бросаются в бой. Их слаженные действия превращают нежить в рваные клочья за считанные мгновения. Я не зря поручил эту задачу именно Свете и Айре. Они всегда рады размяться, а такие твари среднего уровня становятся серьёзной угрозой для Мастеров лишь тогда, когда их слишком много. Сейчас же это скорее разминка, чем настоящее сражение.
Тигрица, осознав, что непосредственная угроза миновала, но заметив появление новых незнакомцев, медленно отступает к своему логову. Массивное тело надёжно заслоняет вход в пещеру, за которой прячутся её детёныши. Её настороженный взгляд цепляется за каждого из нас, готовый в любой момент перейти от обороны к яростной атак.
Я медленно подхожу к тигрице, избегая резких движений, чтобы не спровоцировать её. Осторожно устанавливаю ментальный контакт, погружаясь в поток её эмоций. Страх, ярость, необузданный материнский инстинкт переполняют её сознание, но я уверенно посылаю волны спокойствия, словно укрывая её от тревог.
— Здесь небезопасно, — мягко говорю я в её мыслях. — Нежить может вернуться. Если ты останешься, твоим детям грозит погибель.
Она колеблется, сопротивляясь, но постепенно мои доводы проникают сквозь её настороженность. Её напряжённые мышцы начинают расслабляться, и спустя несколько минут тигрица отступает, оставляя вход в пещеру открытым.
Света удивляется:
— Даня, ты её уже подчинил? Так быстро?
Я качаю головой:
— Нет, это было бы лишним. Кошачьи звери плохо поддаются программированию, а её материнский инстинкт слишком силён, чтобы подавить его за пару минут. Заставить её я мог бы, но это перепрошило бы её сознание полностью, превратив в марионетку. Вместо этого я просто объяснил, что для её детёнышей безопаснее за крепостными стенами.
Камила удивлённо хлопает ресницами:
— И она согласилась?
Вот не пойму, а чему мои жены удивляются? Тигры считаются одними из самых умных хищников. Эта же полосатая не враг себе и своим детям, чтобы оставаться здесь.
— Да, но с одним условием. — Мой взгляд переходит на Настю. — Детёнышей понесёшь ты. Теперь они — твоя ответственность.
Настя, радуясь такому доверию, быстро соглашается. Приняв человеческий облик, она берёт у Ломтика корзину, которую тот подкидывает из теневого портала. Удобно иметь весь Невский замок под рукой. Ну а если чего-то дома нет, всегда можно отправить малого в супермаркет или строительный магазин.
Настя осторожно укладывает тигрят на бархатистую подложку, её движения предельно аккуратные. Тигрица наблюдает за этим внимательно, но не вмешивается, словно понимая, что у оборотницы есть нечто общее с ней самой — некая полузвериная солидарность.
Мы возвращаемся в Перьяндар вместе: я, Настя с тигрятами, тигрица и остальные девушки. На городских стенах нас уже встречают молчаливые ряды скелетов, вооружённых мечами, топорами и алебардами. Теперь у города есть надёжная защита, и нежить с Некромантских Островов не сможет застать нас врасплох.
Павлинарх оказывает щедрое гостеприимство также и к усато-полосатым беженцам, выделяя им просторную комнату по соседству с покоями Насти. Я же, вернувшись в Перьяндар, направляюсь в свой временный кабинет, который Павлинарх гордо назвал «оснащённым по последнему слову техники». Плазменный экран, работающий на энергокристалле, мягко светится, отражая роскошный интерьер.
Сев за стол, я подключаюсь к линии связи с войсками Царя, чтобы получить оперативный отчёт о ходе сражений. Появляется иллюзорное лицо связного генерала, и его голос звучит ровно, но с заметной долей удовлетворения:
— Артиллерия громит врага на равнинах, граф. Потери минимальны, продвижение идёт по плану.
После этого я переключаюсь на канал связи с Великогорычем. Там тоже все в порядке. С запада наступают ликаны, урсары и орнитанты, прочёсывая территорию. Нежить зачищена почти полностью. Тавры тоже вступили в бой на северо-западе и успешно гонят поднятых мертвецов.
Хотя новости обнадёживают, меня не покидает мысль о том, что план Лича рушится прямо на наших глазах. Вмешательство самого Лича кажется маловероятным — это вызвало бы реакцию со стороны других Организаторов. Однако я понимаю, что он наверняка поручит кому-то устранить меня. Ведь только благодаря мне восток Боевого материка устоял. И Личу это, конечно, доложат.
Размышления прерывает резкий сигнал тревоги от сознания Айры. Я быстро переключаюсь на её канал. Перед глазами появляется её комната: Айра сидит перед зеркалом, пока служанка расчёсывает её волосы. Всё кажется обычным, но внезапно служанка резко выхватывает псионическое лезвие и направляет его в спину Айры. Мои перепончатые пальцы! Сто пудово, служанка — завербованная телепатка, и её задача — захватить разум Айры.
Я мгновенно реагирую. Активирую кольцо, чтобы перехватить ментальный сигнал. Тонкий барьер блокирует атаку, не позволяя служанке захватить сознание Айры. Однако делаю это так, чтобы она ничего не заподозрила. Для служанки всё выглядит идеально: создаётся иллюзия, будто её псионическое лезвие пробило ментальные щиты, а сознание Айры оказалось под контролем. Чтобы завершить обман, я даже намеренно открываю ей доступ к незначительным воспоминаниям Айры — неважным и ничего не значащим для врага.
Ничего не подозревая, служанка самодовольно заявляет:
— Ну что, овчарка! Теперь ты будешь слушаться меня и господина Белюгу.
Я наблюдаю за происходящим с интересом. Служанка передаёт Айре образ Белюги через телепатическую связь, чтобы та знала, кого считать своим новым хозяином.
Мысленно говорю Айре:
— Притворись, что всё работает. Играй по её правилам.
Айра принимает мой план и, словно настоящая марионетка, монотонно отвечает:
— Да, я буду слушаться вас и господина Белюгу.
Служанка, удовлетворённая «успехом», сразу переходит к следующему этапу.
— Ты должна заманить лорда Филина в один из домов господина Белюги неподалеку, — говорит она. — Придумай любой повод. Сделай это. Ты меня поняла, клыкастая дура?
Айре приходится сдержаться, чтобы не придушить менталистку. Уж я-то вижу, каких усилий это ей дается — её напряжённые мысли будто эхом звучат в моём сознании. На заднем плане мелькает фраза, полная внутреннего напряжения: «Только ради тебя, мой конунг!»
Ликанка отвечает ровным, механическим тоном, в котором не слышно ни капли сопротивления:
— Да, я сделаю.
«Умница» — подбадриваю принцессу.
В ответ исходит радость от моей похвалы.
Удовлетворённая своим «успехом», служанка на прощание пытается ожечь Айру ментальным щупом, но, разумеется, у неё ничего не выходит — я ведь не просто так на подстраховке. Создаю ненастоящие эмоции боли чтобы обмануть эту профанку. Айра же, умница, искусно притворяется, что ей больно, сжимая плечи и едва заметно морщась. Довольно улыбнувшись, служанка покидает покои.
Как только дверь за ней закрывается, Айра, стиснув зубы, резко выдыхает:
— Я её убью!!
— Ага, только потерпи немного, — даю надежду на скорый реванш.
Не теряя времени, направляюсь к Павлинарху. Войдя в его кабинет, сразу перехожу к делу:
— Твое Перьешество, а ты знал, что среди твоей дворцовой прислуги затесалась секретная менталистка-шпионка. Она завербована Белюгой.
Павлинарх застыл, его лицо выражает шок и недоверие:
— Этого просто не может быть!
Телепатам не нужны слова, ведь есть мыслеречь. Я делюсь с ним воспоминаниями Айры, показывая, как служанка пыталась захватить её сознание. На лице короля отражается смесь потрясения и растерянности.
— Эта служанка работает у нас уже пять лет! — восклицает он, хватаясь за перья на голове. — И наша служба безопасности не смогла её разоблачить за полдесятилетие. А ты, Данила, всего за пару часов раскрыл её!
Я едва заметно усмехаюсь:
— То ли ещё будет. Но сейчас её лучше не трогать. Пусть думает, что её план работает. Я займусь проверкой дома Белюги. Если повезет, поймаю ловца на живца.
Павлинарх подрывается было отправить со мной гвардию, но я решительно возражаю: лишнее внимание только осложнит дело. Да и своих людей я тоже оставляю во дворце. Беру с собой лишь Свету и Настю — на всякий случай, для подстраховки. А вообще всё складывается удачно. Главное, не упустить альбиноса-урсара.
Мы с Айрой отправляемся в дом Белюги. Об этой его собственности Павлинарх не знал. Очевидно, альбинос владел ею черед подставных лиц.
Айра играет свою роль идеально. Она ходит по заброшенным комнатам, притворяясь, что полностью подчинена Белюге. Очень правдоподобно «уверяет» меня, будто в этом заброшенном доме спрятан ценный артефакт, оставленный ею во время прошлого визита в Перьяндар.
Я изображаю доверчивого и слегка растерянного «растяпу», делая вид, что поверил её словам. Даже доспех не надел, хотя ловушку уже ощутил. И мои предчувствия оправдываются. Внезапно из стен с грохотом стерляют скрытые сеткомёты. Прочные сети из особого металла сковывают меня за считанные секунды, подавляя магию и обездвиживая. Я падаю на пол, запутанный, как муха в паутине.
Откуда-то снизу доносится топот и скоро из подвала выскакивает сам Белюга. Ну, судя по тому что он альбинос. Его присутствие я, кстати, не чувствовал — хитрая тварь забилась так глубоко под землю, что полностью скрылось от моего восприятия.
Огромный альбинос с высокомерной ухмылкой подходит ближе, его взгляд полон злобы.
— Молодец, малышка Айра! — насмешливо хвалит он, даже не утруждая себя взглянуть в её сторону. — Надо было тебе еще раньше промыть мозги. Они тебе явно были лишние.
Белюга подходит ближе, его шаги медленные, нарочито издевательские. С явным удовольствием он заносит ногу и пинает меня ботинком, словно желая подчеркнуть своё мнимое превосходство. В его голосе слышатся дрожь и ненависть, скопившиеся за долгие месяцы:
— Ах ты, кусок грёбаного дерьма! Почему ты не сдох⁈ Почему не дал Псу разорвать себя на части⁈ — Его голос срывается на крик, и он снова пинает меня. — Я столько времени из-за тебя мучаюсь! Хожу голодранцом по всему Материку, прячусь в трущобах, пока ты умудряешься стоять на ногах!
Удары Белюги не причиняют мне вреда — усиленное тело легко выдерживает эту жалкую ярость.
Но я продолжаю играть, притворяясь беспомощным, и стону с надрывом:
— Айра! Помоги мне!
Белюга заливается хриплым смехом, его обесцвеченные глаза сверкают злобным триумфом:
— Она тебе не поможет, человечик. Теперь эта сучка — моя марионетка. — Его голос становится ещё более ядовитым. — Ты умрёшь, а я сделаю её своей рабыней. Нет, даже лучше — своей секс-игрушкой. В вашем мире, кажется, это так называется?
Он достаёт кинжал, холодное лезвие блеснуло в тусклом свете. Наклоняясь ко мне, Белюга шепчет, словно смакуя каждое слово:
— Но сперва… я прикончу тебя. Наконец-то! И Лич будет доволен. Ты и его успел достать! Прощай, грёбаный менталист!
— Он телепат! — раздается сзади звонкий голос.
И в тот самый момент, когда его кинжал должен был опуститься, хотя, конечно, опуститься он в принципе не мог в мою смену — Белюга замирает. Его тело судорожно дёргается, а из плеч вырастают два клинка тьмы, пронзая его насквозь. Это работа Айры.
Подняв голову, она смотрит на него холодным, почти ледяным взглядом и произносит с рычанием, словно выносит приговор:
— Это тебе за Ликанию, медведь!
Белюга, раненый, с глухим стуком падает на пол. Его ноги тоже пронзают клинки Айры, и теперь он больше напоминает прибитого жука, судорожно извивающуюся в агонии.
Айра же бросается ко мне, её голос пропитан тревогой:
— Конунг! Сейчас я тебе помогу!
Только вот я уже сам спокойно поднимаюсь на ноги, отряхиваясь от обрывков сетки, словно ничего и не случилось. Лёгкая усмешка мелькает на моём лице.
— Как ты справился с сетками? — удивляется Айра, её глаза расширяются. — Они же подавляют магию!
Я ухмыляюсь и показываю небольшие кусачки в ручке:
— Просто перекусил проволоку.
Айра ошеломлена, её взгляд переходит от кусачек к сетке и обратно.
— Ломтик подогнал, — добавляю я, небрежно выкидывая кусачки обратно в теневой портал. — Из ящика с инструментами в Невском замке.
Тем временем Белюга, истекая кровью, с трудом приподнимает голову и хрипит, его голос полон непонимания:
— Айра… Гребаная сука… Почему ты не моя… долбанная марионетка?…
Я смотрю на него с иронией, моя ухмылка становится шире.
— Потому что использовать телепатию против телепата — это, мягко говоря, очень тупая затея.
Айра переводит взгляд на меня, её губы растягиваются в лёгкой улыбке. Она явно наслаждается этим моментом.
Белюга хрипит, его дыхание становится всё более поверхностным. Он закрывает глаза, очевидно готовясь уйти помереть. Я сажусь рядом и проверяю его пульс — слабый, но ещё есть. Жить ему осталось недолго.
— Эй-эй, не спеши в Астрал, медведь, — говорю я, наклоняясь ближе. — Ты мне ещё пригодишься. Оборотней много не бывает. У меня уже есть один мишка, а теперь и ты составишь ему компанию в когортe «Мохнатых».
Белюга едва реагирует, но мне достаточно того, что он слышит. Я вонзая псионический клинок ему в голову.
— Хватит маяться, — хлопаю его по пузу и закрываю глаза.
Начинаю погружать его сознание в свой Легион. Такие изворотливые и хитрые хрены, как альбинос, всегда находят себе применение, если знать, как ими управлять. Параллельно погружаюсь в его воспоминания, исследуя ментальное сознание.
Картина, которую я вижу, вызывает у меня лёгкое отвращение: Лич всё это время плёл многовековые сети. Его план на Боевой материк оказывается куда мерзостнее, чем я мог предположить. Он собирался уничтожить всех жителей материка, принести их в жертву Смерти и таким образом обрести через ритуал колоссальную силу и энергию.
Я выхожу из медитации, выпрямляюсь и мрачно заключаю:
— Каждый Организатор уже отличился. Но Лич, конечно, оказался самой мерзкой сволочью.
— Конунг? — переспрашивает непонимающая Айра.
— Забей.
Тело Белюги ещё дышит, но теперь без сознания это просто пустая оболочка. Обыскать тело не помешает. В его кармане отыскивается небольшой сигнальный камень. Зачерпываю воспоминание о находке. Камень связан с Личем. Этот артефакт предназначен для отправки сигнала, если его владелец погибнет.
Я подбираю камень и быстро перепривязываю его на себя, чтобы он реагировал на мой сигнал жизни. Спасибо Жоре, который так наловчился играться с энергией. Затем небрежно кладу «сигналку» в карман, бросив взгляд на неподвижного Белюгу. Пока рано сообщать Личу, что его приспешник мёртв.
Мы с Айрой спускаемся из дома. На другой улице нас ждут Настя и Света. Они стояли на подстраховке. Увидев нас, девушки расслабленно улыбаются. Мы переглядываемся, молча понимая друг друга, и направляемся в ближайший трактир, чтобы перевести дух.
В уютном зале мы заказываем еду и выпивку, обсуждая последние события. Я прикидываю, каким будет оперативные планы, когда к нашему столу неожиданно подходит огромный оборотень. Полуобращённый, с густой лохматой шерстью и волчьим лицом, он явно взбешён. Да еще так пристально пялится на Айру, что у меня зачесался кулак дать ему по черному носу.
— Это ты! Ликанка! Победительница грёбаных подпольных боёв! Давненько тебя не было у павлинов!
— Ну и что? — не оборачиваясь бросает Айра.
— Я тебе проиграл, и из-за этого лишился ста золотых!
Айра даже не удостаивает его взглядом, бросая отстранённо:
— А проиграл ты, потому что дерёшься как девчонка.
Оборотень вскипает от ярости и делает шаг в её сторону. Но я, не вставая с места, реагирую мгновенно. Перед его лбом материализуется пси-конструкт — массивный и широкий, похожий на торпеду, он заполняет почти весь зал, угрожающе зависая в воздухе.
— Если эта штука тебя проткнёт, — говорю я с холодной уверенностью, — твои нейроны сгорят полностью…
— Неи-и-ироны? — непонимающе выпучил глаза громила.
— Короче, ты превратишься в безмозглого овоща. Тебе это нужно?
Оборотень вздрагивает. Его глаза расширяются от страха, и он, не выдержав давления, обмочился прямо посреди зала. А дальше этот громила с глухим стуком падает на колени.
Айра, приподняв правую бровь, насмешливо замечает:
— Конунг, в трактирах почему-то так любят вставать перед тобой на колени.
Настя тут же подхватывает заинтересованно:
— А где ещё вставали?
— Да было дело недавно, — фыркает Светка, искоса глянув на меня. — Я подсмотрела через Данилу. С его разрешения, конечно.
Друзья оборотня, которые до этого наблюдали со стороны, спешно бросаются к нему, заискивающе глядя на меня.
— Простите, это недоразумение, господин менталист! Он больше не побеспокоит вас!
С этими словами они быстро утаскивают перепуганного оборотня прочь из трактира.
Я устало вздыхаю:
— Ну, хотя бы ужин нам никто не испортил.
Девушки хихикают, а зал вскоре оживает: снова раздаются негромкие беседы, звон столовых приборов и тихий гул — словно ничего и не случилось.
Поев, связываюсь с Лианом через связь-артефакт:
— Не занят? Давай ко мне в Перьяндар. Трактир «Жор». И по пути загляни на холм в пятнадцати километрах к востоку от него, там очень примечательные виды — тебе не мешает полюбоваться ими.
Буквально через пять минут Лиан появляется прямо в кабаке, сопровождаемый яркой вспышкой жёлтого света. Его лицо перекошено недовольством, и он тут же начинает ворчать:
— Конунг! Зачем ты заставил меня бегать по этому холму? Там умертвия на каждом шагу! Они чуть не покусали меня!
Я невозмутимо пожимаю плечами:
— Просто я хотел, чтобы ты лично убедился, как нежить заполонила Боевой материк. Лич наверняка врал Организации, что её здесь мало. Теперь ты своими глазами видел, что её до хрена.
Лиан хмурится ещё сильнее, явно недоволен всей ситуацией:
— Ладно. И что ты хочешь?
— Передай эти воспоминания другим Организаторам, — говорю я с серьёзным видом. — А ещё лучше, пробеги по округе и собери больше информации. Пусть они видят, с чем мы имеем дело. И скажи Масасе и Норомосу, чтобы как можно быстрее заглянули ко мне в Перьяндар во дворец Павлинарха.
Лиан, всё ещё ворча, хмыкает:
— Вряд ли они отзовутся…
— А ты скажи им, что у меня есть важная информация по Личу, — кидаю затравку.
— Хм, посмотрим, что можно сделать.
Турбо-пупс разворачивается и исчезает с очередной вспышкой молнии. Настя замечает:
— Что-то он мрачный.
Я отпиваю медовуху из кружки:
— Просто ему нравится хмуриться.
Света смотрит на меня с лёгким беспокойством:
— Даня, а что будет, когда другие Организаторы узнают про огромную орду нежити? Что тогда?
Я отвечаю равнодушно, даже чуть лениво, будто обсуждаю погоду:
— Начнётся махач внутри Организации только и всего.
Айра едва не давится сосиской. Быстренько отпив медовухи, ликанка смотрит на меня в шоуке:
— Ты серьёзно, конунг? Ты хочешь устроить это? Развалить межмировую Организацию? Самую мощную структуру во всех мирах?
Ухмыляясь, пожимаю плечами:
— Просто на днях мне в голову пришла мысль, что Организация нафиг никому не нужна. По крайней мере, в существующем виде.
Света и Настя переглядываются, обменявшись понимающими взглядами. Света, улыбнувшись, добавляет:
— Ну, ты, как всегда, не мелочишься, Даня.



Глава 8

 Пурпурный дворец, Хань 
— Ну как дела на фронте в иномирье? — скучающе спрашивает Ци-ван, любуясь своей коллекцией табуреток периодов Мин и Цин из белого сандала.
Позади Императора Поднебесной стоят его советники. Свет от многочисленных светильников мягко отражается от императорских шёлковых одежд, расшитых золотом. Один из генералов, низко склонившись, докладывает с чувством благоговения:
— О Сын Неба! Войска доблестно выполняют вашу волю. Наши части продвигаются вблизи позиций русских. Нам досталась малая орда нежити. Артиллерия уничтожает их эффективно, магические барьеры держатся, основные силы врага рассеяны.
Ци-ван лишь едва заметно кивает. В то же время его глаза довольно светятся.
— Значит, мы выполнили свою часть сделки. У Филинова теперь есть обязательства передо мной. Весь мир ждёт, когда я появлюсь верхом на Золотом драконе.
Ци-ван поворачивается к советникам, стоящим в безукоризненно выстроенном полукруге. Складки роскошных одежд колышутся от лёгкого сквозняка.
— Но это не решает главной проблемы. Мне мало одного полёта.
Советники переглядываются, но никто не смеет нарушить тишину. Император сжимает кулак, словно запечатывая свои слова в непреложный закон.
— Этот дракон должен не просто один раз прокатить меня на своей спине. Он должен забыть Филинова, а еще лучше сжечь его к чертям! Он должен захотеть остаться со мной. Он подчинится мне! Вы слышите? — Его голос становится громче, наполняясь торжественной яростью. — Я — Золотой Император. Я — Покоритель драконов!
Эхо этих слов заполняет зал, отдаваясь в сводах дворца. Советники почтительно склоняют головы. Никто не решается напомнить Ци-вану, что он ещё ни разу не приручил дракона, и титул «Покоритель» звучит преждевременно, мягко говоря.
Ци-ван, окинув их взглядом, делает быстрый жест рукой, словно отгоняя мух:
— Уходите. Найдите способ воплотить мой план в жизнь.
Мертвенно бледные советники покидают зал, их шаги гулко отдаются в тишине мраморных коридоров. Встревоженные взгляды, которые они обмениваются между собой, говорят больше, чем любые слова. Теперь все они — смертники.
Ци-ван — не телепат, у него нет магического Дара влияния и уж тем более природного обаяния, чтобы подчинить себе столь гордое существо, как Золотой Дракон. Скорее, зверь просто проигнорирует его, или, хуже того, нанесет ему позор. А значит всем им крышка.
* * *
Я вместе с Настей, Айрой и Светой возвращаюсь в королевский дворец Перьяндара. По прибытии нас встречает Павлинарх. Выслушав его просьбу, я коротко киваю и разрешаю схватить служанку-менталистку. Однако я не питаю к этому интереса — сто процентов, она обычная шестерка, не знающая ничего важного. Поэтому не углубляюсь в детали и оставляю это дело на усмотрение Павлинарха.
Сразу направляюсь в свой временно позаимствованный кабинет. Попив кофейка, достаю камень Белюги. Интересный артефакт, который пульсирует слабым светом, реагируя на жизнь. В момент смерти его носителя, камушек отправляет сигнал куда-то далеко. Прикольная вещица. К тому же, это полноценный магический маячок. А значит, Лич сейчас думает, что Белюга находится во дворце Павлинарха. Наверно, у этого скелета уже напряглась седалищная кость.

Тем временем Организаторы всё ещё молчат. Лиан, по моим расчётам, уже должен был поговорить с Масасой и Норомосом. И чего они телятся? Но придется ждать их визита, а иначе весь план придется менять.
Беру в руки золотой подсвечник и хмыкаю. Сидеть сиднем в этом дворце — сущая скука. Гораздо интереснее было бы охотиться на некромантов, особенно в компании тавров. К тому же мне остро нужны новые легионеры. Но сейчас есть задача поважнее: устранить Лича. Нужно срубить главную голову этой многоголовой гидры — ведь пока Организатор-скелет жив, все победы на поле боя останутся половинчатыми. Личу не составит труда пригнать новую армию нежити, ну или не нежити, а других крикозябр, неважно.
От нечего делать решаю хотя бы разведать обстановку. Провожу экспрес-переговоры с войсками, уделяя каждому командующему по паре минут. На западе ситуация стабилизировалась: зверолюди под командованием Великогорыча и Кенриса успешно добивают остатки нежити. На востоке дела идут ещё лучше. Артиллерия работает безупречно, сжигая орды нечисти. Земное оружие оказалось просто идеальным для борьбы с зомби, особенно тяжёлые огнемётные системы вроде «Солнцепёка». Ведь нежить боится огня. Но все эти успехи теряют смысл, если не прикончить Лича — и это уже моя забота.
В кабинет заглядывает Лена, с привычной хозяйской скрупулёзностью осматривая порядок и проверяя подоконник на наличие пыли. Её строгий взгляд выдаёт недовольство: дышать этим, по её мнению, вредно. Задержавшись у окна, она вдруг задумчиво роняет:
— А что это за рыжая девушка у пристройки с тигрятами?.. Хотя, нет, показалось. Никого там нет.
Не обратив внимания, я спрашиваю:
— Кстати, а как там наши усато-полосатые беженцы?
Лена с лёгкой улыбкой отвечает:
— Настя уже позаботилась о них. Тигрица с детёнышем в полном порядке.
Она обещает, что сейчас же велит служанкам привести подоконник в порядок, и с деловитым видом уходит. Меня, конечно, этот подоконник волнует меньше всего, но если ей так важно — пусть будет по её. Лена — та еще чистюля.
Зову Свету и Студня. Приказ коротко и по делу: быть готовыми к бою. Организаторы могут появиться в любую секунду, поэтому экипажу «Бурана» — полная готовность. Тревога? Грузимся в машину за две секунды и открываем огонь. Всё просто.
Дальше — встреча с Павлинархом. Захожу в зал, ожидая увидеть у него генерала или хотя бы наследника. А вместо этого рядом с королем пернатых сидит… его дочка. Роскошное платье, голос как у певчей птички, подкрашенные перья. Странно? Ещё бы. Но мне, честно говоря, пофиг. У каждого свои приоритеты.
Говорю, чтобы павлинари были готовы к неприятностям. Никаких деталей про Организаторов не раскрываю — зачем усложнять? Велел подготовить горящие смеси, ведь огонь — лучший союзник против нежити. С этим разобрались, можно было бы идти дальше, но нет.
Всё время разговора Павлинарх то и дело поворачивается к своей дочери. Спрашивает её мнение на каждый мой приказ, как будто я собираюсь издавать указы через семейный совет.
— Как это умно, конунг! — её голос мелодичен, почти сладок. — Как вы быстро сообразили! Вы прирожденный стратег!
Платье принцессы Павли, кстати, сверкает так ярко, что хочется поискать елочные игрушки. Здравствуй, новогоднее настроение.
Когда она, наконец, уходит, Павлинарх, сияя от гордости, спрашивает:
— Ну, а что вы думаете о моей дочери?
Честно говоря, разговор меня уже начинает утомлять, но я, сдержав вздох, отвечаю максимально нейтрально:
— Замечательная девушка. И перья яркие как у попугая.
Это явно то, что король надеялся услышать. Довольно улыбаясь, Павлинарх начинает хвалить дочкины музыкальные таланты, словно я сижу тут, чтобы одобрить её концертную программу. А я, слушая всё это, думаю: «Дворец может не дожить до завтрашнего утра, а этот человек планирует семейные союзы. Расчет на перспективу? Ну, видимо, у каждого он свой».
Но раз уж мы заговорили о планах, я решаю переключить его внимание в полезное русло:
— Давай я загляну в ваш арсенал, — предлагаю. — Может, найдётся что-то подходящее моим скелетам. Или что-то для команды Бородача. Им бы булавы и палицы не помешали. Они все физики, им такое по вкусу.
Павлинарх без интереса соглашается. Оружие и борьба за выживание ему не интересны, совсем другое дело свистульки… Для сопровождения он назначает старшего гвардейца. Вдвоём с проводником мы спускаемся в арсенал. Это огромный склад, полный оружия, доспехов и магических штуковин. Глаза разбегаются.
Ломтик, как всегда, не отстаёт. Он выныривает из теневого портала и тут же начинает с интересом обнюхивать коробки. Его внимание привлекают магические намордники. Почему-то они вызывают у него яростное негодование, и он с энтузиазмом рвёт один из них в клочья. Причину такого поведения я не знаю, но спорить с Ломтем не хочется. Вон у него какие острые зубы!
Моё же внимание привлекает отдельный отсек. В ящиках аккуратно разложены чёрные продолговатые предметы с грибовидными навершиями. Форма… ну, вызывает определённые ассоциации, которые сложно игнорировать. Я не могу удержаться от саркастичного комментария:
— А это что у вас тут? Сувениры из магазина «для взрослых»?
Проводник даже бровью не ведёт, его лицо остаётся абсолютно каменным.
— Это оружие из вашего мира, — сухо поясняет он. — Очень удобные дубинки. Используются для подавления беспорядков и митингов. Митингующие их боятся до дрожи. К тому же они угрожающе вибрируют.
Он включает одну из «дубинок», и та, с низким гулом, начинает зловеще вибрировать и покачиваться из стороны в сторону. Да уж, впечатляющий арсенал. Не знал, что мои предприятия здесь также продают такие вещички. Ну судя по количеству товара, статья дохода весомая. А павлинари ими разгоняют митинги. Я едва сдерживаю смех и, как ни странно, вдохновляюсь.
— А что, — говорю, задумчиво оглядывая «оружие», — давайте устроим тренировочный бой. Ваша гвардия против моих скелетов. Заодно потренируемся в сражении с нежитью.
Проводник смотрит на меня, обдумывая предложение, а затем кивает:
— Я сообщу Его Перьешеству и получу разрешение. Думаю, это возможно.
Чудесно. Тренировка обещает быть незабываемой.
Разрешение от Павлинарха оказалось не просто формальностью. Нет, он загорелся этой идеей так, будто будет проводиться целый турнир. Радует, что его интересы простираются не только до сопилок. Уже через полчаса мы все — король, я, жёны, Настя и Айра — наблюдаем за происходящим из окна дворца.
Сцена внизу… Это надо видеть. Словами не передать. Скелеты нежити, вооружённые полуметровыми «дубинками» XL-размера, энергично атакуют королевскую гвардию. Жёны мои, красные как маков цвет, отворачиваются, но через секунду снова подглядывают, изо всех сил пытаясь сохранить приличие. Настя тоже выглядит смущённой — ее взгляд то и дело метается, словно она боится смотреть на оружие скелетов.
Я же с трудом удерживаюсь, чтобы не заржать. Ладонь предательски тянется прикрыть рот. К счастью, Павлинарх, стоящий рядом, ничего не замечает. Он с азартом болеет за своих гвардейцев, выкрикивает ободряющие фразы, совершенно не догадываясь, почему мои жёны пунцовые, как спелые помидоры.
Айра же бросает на меня взгляд, полный недоумения, явно не понимая, почему я едва сдерживаю смех.
На площадке царит эпичное зрелище: скелеты нежити, вооружённые вибрирующими «дубинками», методично лупят королевскую гвардию. В воздухе раздаются звон оружия, напряжённые выкрики и… низкое гудение «снарядов». Я, глядя на всё это, не могу удержаться от иронии:
— Ваши, Павлинарх, неплохо держатся! — с невозмутимым видом комментирую я.
— А то! — король гордится своей воинской элитой.
Светка тут же откликается по мыслеречи:
— Даня, ну только ты мог такое придумать! Просто ППЦ же!
Айра, тоже подключившись к мысленному каналу, спрашивает:
— А что такого, дроттинг Светлана? Отличные тренировочные снаряды. Крепкие, травм не наносят, удобные, да и длина подходящая.
На этом я не выдерживаю и разражаюсь смехом:
— Верно, длина шикарная.
Светка фыркает, качая головой:
— Айра, я тебе потом объясню, для чего эти «тренировочные снаряды» на самом деле используют в нашем мире.
Кстати, магию на площадке использовать запрещено — тренировка рассчитана исключительно на физическую выносливость и координацию. Бойцы учатся повадкам нежити: как она двигается и реагирует на различные раздражители. И гвардейцы держатся, надо отдать им должное, но многие отгребают от моих «солдат Смерти и секс-шопа».
Павлинарх, как и прежде, азартно болеет за своих людей, даже не подозревая, что я с трудом удерживаюсь от второго приступа смеха. А в мысленном канале Камила уже решается немного пошутить:
— Интересно, что будет рассказываться об этом в королевских хрониках?
И тут я заржал в третий раз…
Когда тренировочный бой заканчивается, решаю проверить, как там усато-полосаты компоньоны, и направляюсь вместе с Настей в пристройку. Тигрицы на месте не оказалось. Внутри вдруг застаем рыжеволосую женщину, красивую и грациозную. Она наполняет небольшой бассейн ведром воды. При нашем приближении она тут же кланяется, говоря мягким, чуть смущённым голосом:
— Простите, господин. Я только хотела искупать тигрят. Они любят плавать и развлекаться в воде.
— Не стоит извиняться, сударыня, — улыбаюсь. А Настя вставляет:
— Лучше без меня больше не ходите в пристройку. Мама тигрят может вас неправильно понять…
— Учту на будущее, госпожа, — снова кланяется рыжая.
Покачивая пустым ведерком, красавица уходит. Настя провожает её взглядом, в котором читается явное восхищение, и чуть растерянно замечает:
— Вот это да! Какие у Павлинарха прекрасные служанки… И она же не павлинари!
Я усмехаюсь:
— В Перьяндаре полно иноземцев. Город богатый, вот Павлинарх и нанимает представителей разных рас. Ты же видела в местном трактире: ликаны, орнитанты, да кого там только нет.
— И точно! — задумывается Настя.
После небольшой познавательной беседы мы осматриваем тигрят. Полосатики довольны и явно в порядке. Через какое-то время появляется и сама тигрица. Она невозмутимо ложится на своё место и пристально наблюдает за нами, не мигая. На прощание я желаю ей удачи, а в ответ получаю благосклонный взмах хвоста.
Вернувшись в кабинет, я решаю наконец заняться изучением лампы с джинном. Сейчас она находится в Невском замке, но это, разумеется, мелочь. Ломтик выныривает из теневого портала и аккуратно кладёт её на стол.
Недолго думая, я активирую артефакт, и из лампы с низким гулом вырываются клубы густого дыма. В мгновение ока передо мной материализуется Бегемот — внушительных размеров котодемон с выдающимся пузом. Он оскаливается, обнажая острые клыки, и грозно шипит:
— Челове-е-ек, я тебя сожру!
— Да ты гонишь, — усмехаюсь, лениво откидываясь на спинку кресла.
Недолго думая, активирую браслет и вызываю Шельму. Она появляется с ослепительной улыбкой фотомодели, изящно изогнувшись, и бросает на Бегемота насмешливый взгляд.
— Сначала обсуди с коллегой, — говорю я, указывая на неё. — Она тебе расскажет, почему твоя затея обречена на провал.
Бегемот мгновенно бледнеет, шерсть на его хвосте становится дыбом.
— Гротескная Шельма⁈ — выдыхает он, ошарашенно глядя на неё.
— Да она самая, — Шельма улыбается, грациозно наклонив голову, как будто только что получила комплимент.
Бегемот нервно почесывает за ухом, бросая на меня подозрительный взгляд.
— Ладно, чего ты хочешь? — пробурчал он, всё ещё недоверчиво поглядывая на Шельму.
Не удержавшись, я усмехаюсь и, игнорируя напряжённую атмосферу, спрашиваю:
— Бегемот, да?.. Слушай, а ты случайно о Булгакове не слышал?
Котодемон моргает:
— Это Демон?
Я отмахиваюсь, сменив тему:
— Забей. Может, будешь служить мне так же, как служил тому монаху?
Он оскаливается, его голос становится лениво-хитрым:
— Служить? Легко. Но с одним условием: раз в месяц мне нужен разумный человек. На ужин.
— Блин! — морщусь я, подавляя разочаровние. — Может, «Вискас» сойдет?
— Если только этот ваш «Вискас» — теплокровное разумное, которое ещё и вопит от души при пытках…
Нет, с такими условиями соглашаться явно рановато. Не раздумывая, отправляю Бегемота обратно в лампу, а сам артефакт — через Ломтика прямиком в Невский замок. Пусть полежит там до лучших времён.
Усевшись поудобнее, размышляю. Да, от Бегемота могла бы быть огромная польза: как от боевой единицы, так и для ментальных экспериментов. Но вот обязательство кормить его людьми… Звучит так, будто я подписываю договор с потенциальным геморроем.
Если я подпишу контракт, то буду обязан обеспечивать ему ежемесячный ужин. А что, если я захочу уйти на мирную жизнь? Ну или просто отморозки временно закончатся, что вряд ли случится, но в теории возможно.
— Милый, я тебе ещё нужна? — спрашивает Шельма, кокетливо приоткрывая ворот платья.
Демонесса, приподняв уголки губ в своей фирменной обольстительной улыбке, наклоняется ближе. Голос её звучит настолько мягко и соблазнительно, что кажется, ещё чуть-чуть — и стены покраснеют.
Я вздыхаю:
— Нет, спасибо за поддержку. На сегодня свободна.
С этими словами активирую браслет, и Шельма исчезает, растворяясь в всполохах магии.
Организаторы всё не торопятся, а потому решаю снова послушать доклады с фронта. Связываюсь с королём Кенрисом, который сообщает: остатки нежити на западе уничтожены, за исключением группы некромантов, укрывшихся в одном из замков лягушканоидов.
— Некромантов не трогать! — спохватываюсь я, не раздумывая. — Я сам ими займусь!
Осажденные — потенциальное пополнение для когорты «Некромантия» в Легионе. Упускать такой шанс просто нельзя! Мои перепончатые пальцы, вот никак нельзя, а то меня Жора не поймет! Я отдаю приказ взять замок в осаду и ограничить действия некромантов, но не уничтожать их. Ни в коем случае!
— Пусть сидят запертыми, — добавляю я. — Потом я туда нагряну и разберусь с ними лично.
Проверяю и ханьцев — мало ли что. Полёт Дракона я им обещал, и не хотелось бы чтобы ни за что. Только вот они сами первыми выходят на связь. Говорят, что Ци-ван хочет убедиться, что я выполню своё обещание.
— Про полёт, что ли? — отзываюсь. — Конечно, я сдержу своё слово. Я ж дворянин. Только вы сперва отчитайтесь о выполнении целей.
Ханьцы и отчитываются. Не идеально, конечно, но приемлемо. Наименьшее ответвление орды они раскидали, и хотя это тысячи уничтоженных мертвяков, могло бы быть лучше. Артиллерия — это ведь ого-го мощь, а тупые зомби прут и прут под дождь снарядов… Ну да ладно, придираться не буду.
Едва разговор заканчивается, как в кабинете наконец появляются два ожидаемых гостя. Правда, без стука, просто открыли дверь и вошли как к себе домой, но кто их знает, может у них так принято. Этот момент можно уточнить.
— Организаторы, а вас стучаться что ли не учили? — хмыкаю.
Темнокожая женщина Масаса и огромный мохнатый йети Норомос переглядываются.
Затем Масаса резко приближается ко мне и нависает над столом. Ее указательный палец чуть не упирается мне в грудь.
— Ты совсем рехнулся, конунг⁈ Как ты посмел привезти полки со своего мира⁈ Мы ясно дали тебе понять, что Боевой материк находится в изоляции! Ты нарушил все условия!
Я спокойно встречаю её взгляд, не вставая, даже наоборот откинувшись на спинку кресла, и парирую с лёгкой усмешкой:
— А вы, как я погляжу, предпочитаете начинать разговоры с наезда? Условия, говорите? Эти ваши условия давно нарушены. Я просто пытаюсь спасти Боевой материк от полного краха. Или у вас есть лучшее предложение?
Масаса сверлит меня горящим взглядом, в котором читается недоверие и раздражение. Она не верит ни одному моему слову. Рядом стоит Норомос, его массивная фигура остаётся неподвижной, но из ноздрей медленно валит пар, словно он только что вдохнул морозный воздух.
Масаса хлопает обеими руками по столу:
— Есть, представь себе! Боевой материк должен сам справляться с угрозами! Мы здесь создаём расу воинов. Сильнейших воинов! А ты приводишь войска, чтобы спасать тех, кто должны сами сражаться и защищать свои миры?
Ох, деревня. Ничего не знает о ситуации, а выводов уже наделала на три диссертации. Сначала бы разобралась, да ещё и поучилась слушать у своего спутника. Норомос хотя бы молчит, не орёт и не размахивает руками. Пожалуй, ему стоит поставить плюсик за сдержанность.
Я хмыкаю, глядя прямо в глаза Масасе:
— А что, если изначально игра нечестная? Если угроза специально создана так, чтобы у Боевого материка не было ни малейшего шанса? Как быть в таком случае, по-твоему? Просто махнуть рукой и позволить местным вымирать? Отличный план, не находишь?
Масаса ненадолго замирает, она со с сомнением в глазах оборачивается на Норомоса. Тот, тяжело выдохнув, наконец заговорил:
— Масаса, в его словах есть зерно истины… Похоже, угроза действительно масштабная. Ты же сама видела. Столько нежити появилось… Это очень необычно. Возможно, стоит пересмотреть правила. Может быть, сделать исключение?
Масаса цокает языком, её голос пропитан ледяным упрёком:
— Не защищай его! Нежить мы с тобой обсудим потом! Сейчас у нас нарушитель, и именно его мы допрашиваем! Он не имел права вмешивать иномирскую армию в дела Боевого материка!
Я закатываю глаза. Вот же истеричка! Прицепилась ко мне — клешнями не оттащить! Чернявая, тебе Лиан будто бы ничего не передавал? И никаких вопросов не возникло? Ну-у-у и клиника. Вся надежда на второго.
И йети не подводит. Норомос спокойно, своим низким басом, перебивает накал страстей:
— Хорошо, Маса. Давай начнём с вопросов конунгу. Но сначала я хочу знать, что имел в виду Лиан. Помнишь, он говорил, что конунг знает что-то о Личе?
Масаса, явно раздражённая, переводит взгляд на меня.
— Ладно, конунг. Расплата тебя ещё ждёт. Но сейчас говори. Что ты там знаешь о Личе?
Её вопрос повисает в воздухе. И тут за окном раздаётся скрежет сотен костяных крыльев и глухой гул, словно небо разрывается пополам. Масаса поворачивается к окну, её лицо мгновенно меняется. В небе над башнями парит массивный костяной замок, окружённый клубящимися тучами. Из них вырываются скелетные драконы, грифоны и другие неживые твари, которым полагается лежать в земле.
Я, пожав плечами, бросаю:
— Я знаю, что Лич здесь.
Масаса смотрит на меня офигевшими глазами. А над всем дворцом уже гремит магический, скрипучий голос:
— Конунг Данила, выходи и сдавайся! Или я сотру этот город в порошок!
Масаса и Норомос в шоке смотрят на меня. Глаза женщины широко раскрыты, а в них читается недоверие. Я же с иронией бросаю:
— Ну что, по-вашему, охреневший Организатор — это тоже та угроза, с которой Боевой материк должен справляться самостоятельно?
Масаса сужает глаза и подозрительно спрашивает:
— Что ты имеешь в виду?
Я лениво пожимаю плечами:
— То, что мне опять придётся спасать этот город. А ты потом начнёшь размахивать своими бюрократическими претензиями. Как всегда, шоколадка.
Масаса резко поджимает свои пухлые губы, её лицо меняется — она выглядит так, словно её только что задели за живое. Сжав кулаки, она зашипела, как обиженная кошка:
— Нет уж! Я сама!
С этими словами она рывком распахивает окно. Взмахнув руками, Масаса создаёт сотни чёрных копий, которые мгновенно зависают напротив каждой неживой твари в небе. Её магия Тьмы ощущается даже отсюда — сильная, концентрированная, угрожающая.
Я с удовольствием наблюдая за этим зрелищем. Неплохо. Очень даже неплохо. Вот что значит Высший Грандмастер Тьмы. Сразу бы так, а то принялась играть в капризную девчонку, когда самой лет поди под несколько сотен.
У вас могут возникнуть вопросы: почему Лич явился именно сейчас? Точно в тот момент, когда все мы собрались? Тютелька в тютельку! Ответ прост: едва Организаторы появились, я отключил артефакт Белюги, передающий сигналы жизни. Для Лича это выглядело так, будто Белюга только что умер, и его последнее местоположение было в королевском дворце павлинари.
Учитывая, что Белюга знал слишком много о Личе, его внезапная «смерть» должна была взволновать некроманта-скелета не на шутку. Ведь я, как телепат, мог получить доступ к памяти альбиноса, а это — огромный риск для Лича. Расчёт был прост: Лич тут же пошлёт погоню, чтобы разобраться с ситуацией.
Правда, я ожидал, что на меня выйдут лишь его прихвостни. Думал, будет что-то скромное, может, пара десятков умертвий высокого ранга. А тут — целый костяной замок. Да и сам Лич, похоже, тоже заявился. Это, безусловно, превзошло мои ожидания. Но так даже лучше.
Моя цель — показать Организаторам, что именно Лич стоит за нашествием нежити. И вот доказательство парит прямо над городом, снабжённое всей устрашающей атрибутикой.
Тем временем я уже передал приказ по связи Светке и Студню:
— Все в «Буран»! Готовьтесь к бою.
Павлинарх тоже не теряет времени. Тревога разносится по дворцу, её звук резонирует в каждом углу. Его войска занимают позиции на стенах и крышах, вооружённые арбалетами и магическими громобоями. Во двор высыпает королевская гвардия, готовая сражаться и защищать город любой ценой.
Над дворцом снова раздаётся объемный голос, скрипучий как половицы старой хижины:
— Масаса, это ты? — Лич явно узнал её по чёрным копьям. Его тон издёвкой добавляет: — Выходите наружу, поговорим.
— Он серьезно⁈ — рычит Масаса. — Он пригнал полчища умертвий, чтобы уничтожить павлинари⁈
Норомос пожимает плечами. А я встаю, неспешно оправляя манжеты:
— Идёмте на крышу. Пообщаемся с вашим коллегой.
Масаса бросает на меня взгляд, полный скрытого раздражения. Однако спорить не спешит. Она коротко кивает, молча соглашаясь.
Втроём — Масаса, Норомос и я — поднимаемся на плоскую крышу башни. Лестница скрипит под нашими шагами.
Костяной замок, клубящийся серыми облаками, подлетает ближе. Из его недр, словно из грузового отсека «Кондора» появляется сам Лич. Закутанный в плащ, он сидит верхом на маленьком костяном драконе, который зависает в воздухе.
Хотя Лич держится на расстоянии, его голос звучит так, будто он стоит в шаге от нас, а каждое слово разносится эхом по всему дворцу. Во дворе солдаты и гвардейцы застыли, задрав головы, напряжённо наблюдая за нашими переговорами.
Лич, сверкая пустыми глазницами, начинает говорить, скрипучий голос режет слух:
— И йети здесь…Вы двое в сговоре с этим иномирцем? Совсем обезумели? Он нарушил изоляцию Боевого материка, прислал армады солдат с железным оружием из другого мира!
Норомос, не дрогнув, отвечает своим низким, басистым голосом:
— У нас к тебе другой вопрос, Лич. Это твоя нежить атаковала Боевой материк? Твоё внезапное появление слишком подозрительно.
Лич щёлкает челюстями, издавая неприятный скрип, и парирует:
— Ваши подозрения не имеют значения. У вас нет доказательств. Я ваш начальник и вы подчиняетесь мне.
Он переводит пустой взгляд на меня, его голос наполняется презрением:
— Конунг Данила, ты нарушил изоляцию материка. Ты больше не конунг. Теперь ты жалкое ничтожество. Именем Организации я забираю у тебя Тавиринию.
Я, не скрывая усмешки, спокойно бросаю:
— А писюн тебе не дать подержать? Не ты дал мне титул конунга. Я выиграл его в Больмганге. Так что пошёл ты, пустоглазый.
Мертвый маг вскипает, костяной дракон подлетает ближе:
— Зарываешься, теплокровный! Я могу уничтожить твоё конунгство в один миг! Организация создала Боевой материк, всё здесь — наше! И я повторяться больше не буду. Ты отправишь свои войска обратно. Иначе станешь живым трупом.
Я усмехаюсь ещё шире:
— Значит, берёшь меня на слабо? Ну, попробуй!
Не теряя времени, создаю тяжелое каменное копьё. Взмах руки — и оно срывается с руки, как молния, устремляясь прямо в глазницу костяного дракона. Удар точен, гулкий треск раздаётся на весь дворец. Дракон содрогается, череп разлетается на осколки, его полёт сбивается, и он начинает неуклюже заваливаться на бок, теряя высоту.
Лич пытается удержаться, но теряет равновесие. Скелет в плаще срывается с седла и с грохотом рушится в воздух, окружённый осыпающимися осколками своего маунта.
Масаса и Норомос смотрят на меня офигевшими глазами, будто они только что увидели нечто невозможное. У йете и вовсе отвисла нижняя челюсть, обнажив массивные клыки. Стало видно, насколько огромная у него пасть — туда, кажется, легко поместится моя голова.
В этот момент воздух взрывается радостными криками гвардейцев:
— Да здравствует конунг Данила! Конунг!
В моей голове тут же раздаётся голос Светки, наполненный гордостью:
— Это наш муж!
— Наш! Наш! — дружно подхватывают Камила с Леной.
— Мазака, так его фака….! — вот и горделивый голос Змейки. Объявилась змееволосая, а то я ее в последнее время не видел: она с Рюсой на пару нянчила Шепучку, а у меня на неделе стоит спасение целого материка от зомби-апокалипсиса.
Я же раздраженно бросаю в сторону падающего Лича:
— Тавиринию он, видите ли, вздумал у меня забрать. Полетай-ка лучше, недоумок!



Глава 9

 Невский замок, Невинск 
Кузен Бер кипит негодованием. Решение Данилы оставить его в стороне от похода на Боевой материк кажется ему жестом пренебрежения. Да как он смеет? Ведь он — лучший мечник Полуденного королевства, сотни лет назад его навыки в бою были известны далеко за пределами родных земель. Пусть он ещё не полностью восстановил свои силы, его опыт и умения не утратили ценности. А тут — наводнение нежити, враг угрожает всему живому, а ему даже не дают шанса блеснуть на поле боя.
Бер в ярости наносит удары по тренировочному столбу, каждый взмах меча сопровождается короткими, злыми выдохами. Столб дрожит, щепки летят в стороны. Наконец, когда оружие уже не находит сопротивления, а деревянная мишень превращается в обломки, он останавливается, тяжело дыша.
— Раз уж меня не взяли, — шепчет он себе, обводя взглядом разрушенный полигон, — значит, придётся самому найти себе подвиги.
Долго придумывать не приходится. Бер давно изучал, как работают стелы. Еще в старые времена он узнал основные принципы их активации. Пробраться наружу не составит труда. Особенно нынче, когда через порталы ежедневно идут грузы в обе стороны. Всё, что ему нужно, — шанс.
Потратив несколько часов на наблюдение, он замечает подходящую цель: грузовик, загруженный ящиками, тихо движется к порталу. Дождавшись момента, Бер бесшумно прокрадывается к машине. Оглядевшись, он ловко взбирается в кузов, стараясь не задеть ни один ящик. Присев на корточки за тюками с грузом, он замирает, настороженно прислушиваясь.
Грузовик пересекает портал, и мир вокруг меняется. С глухим звуком колёса касаются новой земли, и Бер ощущает едва уловимую вибрацию, будто сам воздух стал другим. Он осторожно приподнимается в кузове, осматривая груз: аккуратные ящики, тесно уложенные друг к другу. Открывая один из них, Бер нахмуривается. Внутри платья, обувь, крохотные детские вещи. Дальше — куклы.
Он вытаскивает одну из них — резиновую куклу-карапуза. Присмотревшись, замечает кнопочку на её животе. Бер нажимает её, и кукла неожиданно пищит писклявым механическим голосом:
— Я хочу кака!
— Тише ты! — прошипел он, судорожно прижимая куклу к груди, опасаясь, что водитель мог услышать их. Однако кукла продолжает пищать, а Бер, не зная, как её успокоить, начинает её качать.
— Всё-всё, успокойся, — бормочет он. К счастью, водитель не замечает шума. Бер, облегчённо выдохнув, сажает куклу на маленький пластмассовый горшок из соседней коробки и вкладывает ей в руки игрушечный паровозик — чтобы не скучала.
— Вот, развлекайся, — пробормотал он удовлетворенно.
Когда грузовик замедляется, Бер подбирается к двери кузова и открывает ее. Едва машина притормаживает перед поворотом, он ловко спрыгивает из кузова, перекатывается через плечо и, встав на ноги, смахивает пыль с рубахи.
— Ну вот, — говорит он себе, довольный собой. — Теперь всё в моих руках. Где эти умертвия? Сейчас всех порублю!
* * *
Конечно, Высшего Грандмастера не убить, просто сбросив с крыши. Да Лича и не успевает долететь до земли. У скелетона хватает приспешников. Стоит ему сорваться вниз, как из ниоткуда появляются крылатые скелеты. Мертвые грифоны цепко подхватывают его за плечи и удерживают в воздухе. Он взмывает вверх на этом эскорте, болтая костяными ногами, словно вешалка.
— Стоило этого ожидать, — замечаю я. — Ну и трусливая морда этот ваш Лич, скажу вам. Даже без подстраховки не летает.
Масаса и Норомос пялятся то на меня, то на своего обглоданного шефа.
Нежить же несёт Лича к костяному замку, который серой громадой парит над дворцом павлинари. Вслед за ними плотной стаей летят другие умертвия, выстраиваясь в защитное кольцо. Лич пропадает за крепостными стенами. И тут же замок дрожит, искажаясь рябью, словно пытаясь раствориться в воздухе.
— Он сбегает⁈ — Масаса не скрывает потрясения. Её голос звучит резко, почти надломленно.
— И не только от нас, — спокойно, но с изрядной долей удивления, гудит Норомос, бросая на меня взгляд.
Я усмехаюсь, глядя, как замок трепыхается, тщетно пытаясь исчезнуть.
— Сбежать? Нет, не стоит ему надеяться, — отвечаю с уверенностью, пока парящая громада дергается как контуженный.
Замок судорожно пытается телепортироваться, но ничего не выходит — портальная магия разбивается о глушилки, которые я велел включить сразу, едва Масаса и Норомос заявились во дворец. С этими Организаторами надо держать ухо востро, а то они в любой момент могут удрать. Рябь на поверхности замка становится всё беспокойнее, но дальше ничего не происходит.
— У него не получается, — роняет Масаса.
— У мужчин иногда такое бывает, — глубокомысленно киваю.
Масаса и Норомос переглядываются в который уже раз. Чернокожая женщина оборачивается ко мне и с подозрением упирает руки в бока.
— Откуда у тебя глушилки? — спрашивает она резко.
Я отмахиваюсь, не отвлекаясь от грядущей угрозы. На горизонте уже собирается туча нежити, плотной массой устремляющаяся к нам. Лич не смог удрать, а потому приводит свою армию в боевую готовность.
— Не время для ваших подозрений, — бросаю я, указывая на тёмное облако. — Скажи лучше, вы на чьей стороне? Лич хочет зачистить Боевой материк и тем самым принести жертву Смерти. Это усилит его силу в сто раз. Вы будете просто смотреть?
Масаса хмурится, её голос звенит недоверием:
— Жертву Смерти⁈ Что за бред ты несешь! Твои обвинения голословны, мальчик! Лич ведет себя странно, но это вовсе не значит, что он хочет убить всё живое!
И тут раздаётся яростный крик Лича, сотрясающий воздух. Его голос, усиленный магией, прокатывается над дворцом, вызывая ощущение, будто башни вокруг качаются.
— Убить их всех! — ревёт он, и армия нежити, словно подчиняясь единой воле, ускоряет своё наступление.
Щеки Масасы слегка бледнеют. Я указываю на несущиеся стаи.
— Шоколадка, тебе все еще хочется больше доказательств? — резко спрашиваю, одновременно концентрируясь. За одно мгновение я касаюсь разумов Масасы и Норомоса и налаживаю мысленный канал. И сразу передаю им воспоминания Белюги. Образы проносятся перед их глазами, не оставляя места сомнениям. На мгновение оба застывают, потрясённые увиденным.
— Это меняет дело, — наконец признаёт Норомос, его голос звучит твёрдо.
— Но… — магиня пытается спорить.
— Масаса, нет времени, — йети подступает к ней. — Лич сошел с ума. Конунг Данила наглядно показал это, а значит мы должны его остановить.
Чернокожая женщина сжимает в негодовании кулаки, а потом все же выдыхает:
— Ладно-ладно!
Йети подхватывает Масасу и прыжком взмывает в воздух, устремляясь кометой к костяному замку. Масаса же не теряет времени: её заклинания Тьмы разрывают стаи нежити, прочищая путь к замку. Их фигуры быстро исчезают внутри костяной громады.
Фух, наконец-то сплавил этих двоих. Масаса и Норомос наконец-то заняты своей работой, но и мне нельзя сидеть сложа руки. Над моей головой парит резиденция Организации — целый костяной замок. Упускать такую возможность? Ни за что.
Я спешу вниз, выбрав самый быстрый путь. Прыгаю с башни, используя воздушные потоки, чтобы замедлить падение и относительно мягко приземлиться возле «Бурана». Машина встречает меня тихим гулом, вся команда уже внутри. Запрыгнув в люк, я тут же отдаю приказ:
— Поднимаемся! Курс строго вверх!
Экипаж начинает работу, но тут путь неожиданно преграждает тигрица. Она выпрыгивает перед гусеницами, её янтарные глаза светятся настойчивостью. Она рычит, добавляя пару коротких мяуков, словно требует, чтобы её впустили.
Настя крутит головой:
— Даня, что она хочет? Я не понимаю!
Я усмехаюсь и приказываю гвардейцу Студня:
— Открыть люк. Полосатая сударыня решила покататься с нами.
Гвардеец впускает гостью и тигрица бесцеремонно прыгает внутрь. Она останавливается посреди кабины, осматривая всех своим царственным взглядом. Я не могу сдержать улыбку:
— Ну что, поехали!
Я не отдам Костяной замок Организаторам. Уверен, там полно артефактов, и Лич наверняка прячет у себя ценные вещички.
«Буран» с сильным толчком взмывает в воздух, направляясь к парящему логову нежити.
* * *
 Костяной замок, Боевой материк 
Лич врывается в свой тронный зал через огромное витражное окно, оставляя за собой осыпающиеся осколки. Его переполняет гнев. Что это с ним? Как могло так случиться, что его провёл мальчишка? Он, привыкший действовать хладнокровно и расчетливо, допустил этот промах. Почему он повёлся на такую примитивную провокацию?
Ответ он прекрасно знает. Всё из-за Белюги. Смерть альбиноса лишила его ценного агента и создала риск, что компрометирующая информация наверняка оказались в ненужных руках. Это и заставило Лича сорваться с места. Он хотел уничтожить телепата, а заодно стереть этот город с лица земли, чтобы ни один свидетель не выжил. Но из-за этого необдуманного шага он оказался в ловушке. Его, тысячелетнего интригана, стравили с другим Организаторами.
Чёртов мальчишка! Теперь из-за него придётся сражаться с Масасой и Норомосом.
Что ж, это ничего не меняет. Глушилки все равно не выпустят его. А значит, план остался прежним — убить всех.
Гнев Лича переходит в действия. Он активирует заклинание трансформации, и его тело начинает менять форму. Из обычного скелета он превращается в чудовище, покрытое шипами и костяными отростками. Его конечности удлиняются, пальцы обрастают когтями, а глаза начинают светиться зловещим красным светом. Каждый шаг теперь отдаётся в зале тяжёлым гулом, словно он сам — живое оружие.
Но у него нет времени оценить своё новое могущество. В этот момент в зал врываются Масаса и Норомос. Стена рушится с оглушительным треском, когда йети пробивает её своим массивным телом. Высшие Грандмастеры не собираются терять время. Их нападение стремительно.
Битва начинается. Сейчас Лич разорвет на куски этих двоих, а потом доберется до конунга Данилы с его женами.



Глава 10

Костяной замок окружён плотным кольцом нежити: умертвия, вытянув костлявые шеи, облетают его, словно вороньё. «Буран» приближается. Внутри всё сосредоточены на битве, но внезапно слышится странное шуршание из холодильника.
— Что за… — начинает кто-то, а Ломтик тут же настораживается и начинает лаять, наворачивая круги возле холодильника и воинственно вздыбив кудряшки.
— Рррр, детеныш, фака! — издаёт звук Змейка, разворачивая свои змеиные волосы к источнику шума.
Я устало выдыхаю:
— Опять что ли?
Опасения подтверждаются: дверца холодильника слегка приоткрывается, и на свет появляется Шепучка. Её моська снова в шоколаде, а в глазах читается неприкрытое удовольствие от недавно закончившейся «вылазки». Малыха должна была остаться в дворцовых апартаментах под присмотром служанок-павлинари, но сама так явно не считала.
— Ты когда-нибудь перестанешь? — устало спрашиваю я, но, конечно, ответа не жду.
Шепучку аккуратно достают из холодильника, причём она успевает попытаться унести с собой ещё одну шоколадку. Её передают в надёжные, мускулистые руки Рюсы, который уже привычно принимает на себя обязанности главного няньки.
— Ути-пути, — усмехается рептилоид, осторожно удерживая извивающуюся малышку.
В этот момент «Буран» наклоняется в сторону замка, готовясь к штурму.
— Пристегните безбелетницу! — командую я. Рюса тут же выполняет приказ, ловко закрепляя малышку ремнями безопасности, чтобы даже её шоколадно-измазанные руки не мешали делу.
Тем временем стая нежити сжимает кольцо вокруг «Бурана». За окном сверкают пустые глазницы и костлявые конечности. Ситуация накаляется, и самое время нежити вспыхнуть, ну а мы поможем.
— Искра, огонь! — приказываю.
Светка вмиг реагирует. Её залп разрывает мрак: мощные магические выстрелы срываются с орудия, превращая скелетов в облака горящей пыли. Нежить сгорает одна за другой, а «Буран» устремляется вперёд. Мы пробиваемся сквозь толпы врагов и, наконец, врываемся во двор замка.
Перед нами возвышается массивное сооружение. Костяной замок размещен на плоской скале. Его окружает высокая крепостная стена, скрывающая мощёный двор. В центре же вздымается центральная башня.
Я достаю артефакт удаленной телепати. Приспособление начинает вибрировать в руке, направляя моё внимание. Среди хаоса нежити я чувствую три живых сознания. Первые два — Масаса и Норомос, они в самом эпицентре битвы. Третье сознание прячется в глубинах замка. Портальщик. Оппа! Находка на миллион!
— А все-таки не зря сюда заглянули, — потираю я руки, и Ломтик подтверждающе тявкает, при этом уминая шоколадку, которая выпала из холодильника, когда вытаскивали Шепучку.
— Айра, Настя, Рюса, вы идёте со мной. Остальные остаются на «Буране,» — командую я. — Света, ты на орудии.
Блондинка кивает. А Змейка тут же разражается возмущённым шипением, её змеиные волосы извиваются в недовольстве.
— Мазака⁉ Я ххххочу ррррвать врагов мазака, фака! — требует она.
— Ну а что делать? Кто-то должен следить за Шепучкой, — спокойно отвечаю я. — Только ты способна удержать её, если она вдруг решит побежать сквозь броню чтобы погулять. А Рюса нужен мне там.
Рептилоид гордо выпячивает грудь:
— Я не подведу тебя, Посланник Птицы!
— Я знаю, — киваю.
В этот момент тигрица, сидящая неподалёку, внезапно издаёт низкий, грозный рык. Её янтарные глаза сверкают, а мощное тело подаётся вперёд. Она явно выражает желание идти со мной.
Я хмыкаю:
— Хорошо, сударыня, ты идёшь с нами. Но с одним условием — будешь слушаться меня.
Тигрица тихо фыркает, словно соглашаясь, и встаёт рядом.
Тем временем замок сотрясается от грохота битвы. Масаса и Норомос ведут ожесточённый бой против Лича, их удары отдаются по всей крепости.
— Вперёд, у нас нет времени! — бросаю, и выпрыгиваю в люк.
Снаружи нас ждет гамма новых ощущений. Волны магической энергии расходятся по воздуху, будто живые. Мы проникаем в замок, оставляя «Буран» во дворе. Магический гул от битвы сразу приглушается, как только оказываемся в башне. Лестница приводит к комнате, где скрывается единственный живой обитатель замка.
Дверь открывается с лёгким скрипом, и перед ними предстает портальщик. Его лицо перекошено от страха, движения резкие и панические. При нашем появлении он тут же пытается активировать заклинание телепортации, но по-прежнему работающие глушилки делают своё дело.
— Стой, дурак! — кричу ему вдогонку, но поздно.
Заклинание сбоит, и короткий магический коридор выбрасывает его за окно.
На мгновение портальщик зависает в воздухе, словно в стоп-кадре, а затем резко падает. Его полет заканчивается глухим ударом, раздающимся далеко внизу.
Я делаю фейспалм:
— Блин, не повезло.
Айра подходит к окну, внимательно смотрит вниз и, словно подводя итог, говорит:
— Этот несчастный разбился в лепешку, мой конунг.
— Да уж, — вздыхаю я, оглядываясь по комнате. — Неудобно получилось.
Не теряя времени, решаю сменить тактику. Внимание привлекает слабое энергосвечение, исходящее из нижних этажей замка. Там наверняка спрятаны магические предметы. Что ж, хотя бы артефакты мы точно раздобудем.
— Спускаемся, — командую я. — Если уж у мы сюда прилетели, то не уйдём с пустыми руками.
Команда берется за поиски артефактов, углубляясь на нижние этажи. Вдруг я останавливаюсь — впереди чувствуется высокоуровневая нежить. Она не покинула свои позиции, несмотря на битву трёх Организаторов в другом крыле. Тварей немало. Оценив ситуацию, решаю делегировать задачу боевой машине.
— «Буран», пробей стену и зачисть коридоры залпами, — передаю команду по мыслеречи Светке, которая мгновенно переправляет её Студню.
Спустя секунды раздаётся оглушительный грохот: «Буран» с ходу проламывает массивную стену, словно она сделана из бумаги. Сразу же следуют залпы орудий, которые сжигают нежить дотла, оставляя за собой лишь облака горящей пыли и потрескавшиеся каменные плиты.
— Коридор зачищен, Филин! — докладывает довольная Светка.
Спустившись ниже, мы натыкаемся на новую группу нежити. Сюда уже «Буран» не достанет, приходится самим поработать ручками. Я и Айра без особого труда сметаем её техниками Тьма, а тигрица и Настя с рычанием вгрызаются в ближайшего противника, разрывая его на куски. Рюса собирается обнажить меч, но я его останавливаю:
— Не сейчас. Ты здесь для другого, дружище.
Он немного хмурится, но убирает оружие, подчиняясь. Мы продолжаем путь и, наконец, добираемся до хранилища артефактов.
— Вот это, это и это, — указываю я на самые важные вещи, обращаясь к Рюсе.
— А во что класть? — вопрос звучит вполне разумно, учитывая, сколько здесь всего.
На помощь приходит Ломтик. Щенок материализуется из тени и кидает пустые мешки прямо в руки Рюсе. Тот начинает набивать их, а Айра и снова принявшая облик человека Настя помогают сортировать добычу. Тигрица же садится рядом и начинает вылизывать лапы.
Мешки один за другим наполняются: странной черной книгой, десятком костяных жезлов, испещрённых рунами, небольшой бронзовой статуэткой в форме гаргулии, несколькими кольцами с тёмными камнями, которые, по ощущениям, усиливают контроль над нежитью, свитками запечатанными знаками, который явно не следует открывать без подготовки, а также мощными взрыв-артефактами в виде бронзовых черепов.
Я же провожу ревизию оставшегося и нахожу в одном ящике кристалл необычной формы. Вроде бы он пустой, но материал явно непростой.
— Этот тоже возьмём, — решаю я.
Почти закончив, я оглядываю хранилище и говорю:
— Вроде бы всё.
Но тигрица вдруг издаёт протестующий рык. Она поднимается, подходит к полке и указывает лапой на костяное ожерелье. Взгляд янтарных глаз полон настойчивости.
— Ну хорошо, — киваю я, усмехнувшись. — Отличный выбор.
Настя берёт ожерелье и надевает его тигрице на шею, словно ошейник. Тигрица довольно фыркает, слегка встряхивая головой, чтобы проверить новое украшение. Ей оно явно приходится по душе.
Рюса перевязывает набитые мешки прочной верёвкой, закидывает себе на спину. Гора мешков явно весит немало, но он не морщится.
— Так вот зачем я тут нужен бы, Посланник Птицы. Не для боя, а для работы грузчиком, — пыхтит он, устраивая мешки поудобней
— Но ведь ты самый сильный в отряде, здоровяк, — отвечаю я искренне, хотя чуть-чуть и лукавлю. Я и Змейка составим ему конкуренцию, но да ладно. Однако похвала Рюсе явно по душе, он фыркает и с довольным оскалом перехватывает добычу поудобнее.
Я быстро активирую оставшиеся взрывные артефакты — бронзовые черепа, отполированные до блеска. Закладываю таймер на двадцать минут, оставляя достаточно времени для отступления.
На обратном пути из тёмного коридора неожиданно вырывается группа нежити. Настя держится рядом с загруженным мешками Рюсой, охраняя его и оставляя себе только крайних врагов.
Мы с Айрой принимаем основной удар на себя, но и тигрица, гордо носящая своё новое ожерелье, тоже бросается в бой. Причем побрякушка на сильной шее начинает светиться мягким золотистым сиянием, и вокруг неё образуется защитное поле, уберегая от клыков нежити. Ловкая и сильная, она с лёгкостью расправляется с противниками.
Айра останавливается, наблюдая за её движениями, и удивлённо замечает:
— Неужели она знала, что это защитный артефакт?
Я усмехаюсь:
— Неа, просто цацка понравилось.
Тигрица и с довольным видом возвращается к нам и дальше идет рядом с моим бедром. На развилке я секунду думаю и поворачиваю в техотсек, углубляясь ещё ниже. Здесь уже нет привычных стен замка, вместо них открываются вырубленные в летящем камне пещер. Воздух плотный и заряженный энергией.
Посреди немаленького зала стоит кристалл размером с лошадь. Его свет преломляется о стены, освещая всё вокруг зелеными бликами. Именно этот кристалл поддерживает замок в воздухе, удерживая его в парении. В мешке у Рюсы покоится маленький аналогичный кристалл, который я успел взять в хранилище. Жалко, что и большой не унести с собой. Во-первых, он большой. Во-вторых, если его снять с гнезда, замок в тот же миг рухнет.
— Значит, будем работать с тем, что есть, — вздыхаю, с сожалением осматривая гигантский источник магии.
Аккуратно подключаюсь к энергопотокам, связывая маленький кристалл с большим. Я начинаю напитывать его энергией, будто переношу силу великана в ладонь. Большой всё равно не унести, но хотя бы его частица будет у меня. А там уже потом что-нибудь придумаем.
Энергия мощными потоками циркулирует между кристаллами, заполняя маленький до краёв, словно сосуд, готовый взорваться силой. Закончив зарядку, я перевожу взгляд на большой кристалл. Управление замком? Почему бы и не да. Теперь я, поколупавшись в кристалле, понял, что это возможно. Всё сводится к правильной настройке потоков магии.
Сосредоточившись, аккуратно перенаправляю энергию, перераспределяя её внутри огромного кристалла. Потоки начинают двигаться слаженно, словно подчиняясь единому ритму. И вот, замок сотрясается. Лёгкая вибрация перерастает в устойчивое движение — громада медленно, но уверенно начинает ускоряться.
Еху! Я управляю замком некроманта!
— Даня… — взволнованно спрашивает Настя, которая вместе с остальными почувствовала движение скалы. — Что-то случилось… Он ускорился!
— Знаю, — усмехаюсь. — Это я сделал. Погнал его из города.
— Конунг, ты рулишь замком⁈ — офигевает Айра.
— Здорово, правда? — подмигиваю ликанке. — Уважаемые пассажиры, командир корабля пилот международного класса конунг Данила приветствует вас на борту воздушного судна «Костяной замок», выполняющего рейс по маршруту Перьяндар-Степь.
— Прямо бизнес-класс, — бормочет по мысле-речи Светка, которой я уже тоже сообщил причину замкотрясения.
— Ломтик, — обращаюсь к щенку, и он мгновенно высовывает нос из тени. — Переместись на крышу. Наблюдай за землёй под нами и докладывай, что видишь.
Ломтик, тявкнув, растворяется в темноте.
Замок летит всё быстрее, и тут меня осеняет. Идея рождается мгновенно, словно вспышка в голове. Улыбнувшись, я достаю из разгрузки связь-артефакт. Быстренько созваниваюсь с генералом Кутузовым, командующим царскими войсками в Боевом материке.
— Граф? — отзывается командующий.
— Генерал, мне нужна артиллерия, — начинаю — Я направляю объект, который нужно основательно разбомбить. Как насчет пепелищ, оставшихся после вашего недавнего артобстрела? — Ломтик углядел вдалеке черную землю, от которой аж дым поднимается.
— Место идеально подходит, наши расчёты как раз прицелены туда.
— Хорошо. Готовьтесь атаковать всем, что у вас есть. Эту цель нужно аннигилировать полностью.
— А что за цель? — уточняет Кутузов.
— Замок, — лаконично отвечаю я.
— Хм… Это кодовое название такое? — в его голосе сквозит подозрительная нотка. — А как я пойму, что пора начинать?
— Поверьте, генерал, вы поймёте, — с усмешкой бросаю я, отключая связь.
Тем временем замок опять содрогается от битвы, которая кипит между Организаторами в другом крыле. Звуки магических взрывов и яростных ударов разносятся по коридорам. Масаса и Норомос все еще мутузят Лича, но он явно слеплен из крепкой кости. Возможно даже, что скелет их завалит, потому мне и придется угробить его вместе с замком. Так просто проще.
Команда возвращается во двор, двигаться приходится быстро — времени до финального акта остаётся всё меньше. Мы продираемся через остатки разрушений, когда мой взгляд падает на разбитое тело портальщика.
На первый взгляд кажется, что он мёртв, но что-то цепляет моё внимание. Я останавливаюсь, сосредотачиваясь на ментальных сигналах. Они слабые, едва ощутимые, словно трепет угасающей свечи. Офигеть!Он жив. Просто в коме.
— Интересно, — проборматываю я, опускаясь на корточки рядом с ним.
Портальщик выглядит так, будто его уже отправили в мир иной: обломанные кости, едва заметное дыхание. Но для Легиона важно не тело, а сознание. Я кладу ладонь на его холодное плечо, наклонив голову. Передо мной возникает образ испуганного портальщика.
— Добро пожаловать в Легион, — тихо говорю я с лёгкой усмешкой.
* * *
До детонации артефактов осталось около семи минут. Быстро возвращаемся в «Буран». Едва заняв места, я отдаю приказ, и машина плавно поднимается в воздух, обретая стабильность в хаотичном вихре магии, который окружает замок.
Через обзорный экран я вижу, как Масаса и Норомос продолжают битву с Личем. Вокруг Организатора простираются руины западного крыла. А Лич совсем не выдохся, даже наоборот. Его новая форма впечатляет: тело, покрытое костяными шипами, достигает трехметрового роста. Длинные руки, вооружённые костяными мечами, мелькают в стремительных ударах. Лич обороняется с яростью загнанного зверя, и даже вдвоем Масаса и Норомоса едва держатся. Значит, я все правильно сделал. Ай да я!
— Шоколадка и Мистер Мускул, замок уже на таймере! — передаю я через мысленную связь, наблюдая за их действиями. — Тут скоро будет солярий. Вам нужно его обездвижить и сматываться. Сломайте ему ноги что ли….
Ответ Масасы звучит саркастично, с примесью раздражения:
— Легче сказать, чем сделать!
Мда, и правда. Этот скелетон даже Норомоса одной левой опрокидывает, а Голод Тьмы от Масасы ему все равно что щекотка.
— Ну постарайтесь как-нибудь…
— Может, сам и порвешь попробуешь, раз такой умный!!!
— Тренеры не играют, — отвечаю и оборачиваюсь к экипажу. — Студень, запускай снаряд!
— Какой именно? — уточняет он, слегка растерянно.
— Любой, — отвечаю без лишних раздумий. — Это неважно.
Вместе со снарядом я закидываю в подъемник для подачи добытый артефакт. Его свойства ещё до конца мной не изучены, но сейчас не до осторожности. Снаряд с грохотом вылетает из «Бурана», и устремляется прямо к месту сражения. Взрыв вспыхивает яркой вспышкой, накрывая Лича и двух Организаторов.
Артефакт проявляет свою необычную природу. Он создан для поднятия нежитью, и на живых он лишь вызывает страх. Но на Лича он действует иначе — магия временно вводит его в состояние шока. На мгновение он замирает, сгорбившись, будто сила артефакта заблокировала его действия. Эй, а йети и «шоколадка» какого пальца застыли⁈
— Норомос, не спи! — кричу по мыслеречи.
Йети сразу приходит в себя. Здоровый кулак, обвитый какой-то энергией-усилийкой, с размаху врезается в челюсть Лича. Удар разрывает её на осколки, и некромант, теряя равновесие, с громким грохотом отлетает в развалины, поднимая облако пыли и обломков. Сверху его засыпает камнями,
— Эвакуация! — командую Организаторам, не теряя ни секунды.
Норомос, не раздумывая, подхватывает Масасу на руки. Его прыжок огромной дугой уносит их обоих из рушащегося замка, оставляя лишь слабый силуэт в дымке пепелищ. «Буран» уже взревел всеми турбинами и с максимальной скоростью рванул вперёд, оставляя за собой яркий след горячего воздуха.
Тем временем детонируют артефакты в хранилище. Их магия освобождается с оглушительным гулом. Замок озаряется зелёным светом, раздражающе ярким, словно последний выдох некромантской крепости. Взрывная волна разносится по всей структуре.
Летающая скала резко снижается и падает в центре пепелищ, оставленных артиллерийским обстрелом. Дым и пламя поднимаются высоко в небо, превращая это место в настоящую точку финального уничтожения.
— Даня, а Лич точно не выжил? — робко спрашивает Лена.
— Без понятия, — отвечаю я равнодушно. — Но в любом случае впереди его еще ждут фейерверки.
* * *
 Командная ставка царских войск, Боевой материк 
В командном пункте генерал Кутузов сосредоточенно изучает мониторы и карты, склонившись над рабочим столом. Граф Данила обещал предоставить цель для удара, но интрига не отпускала командующего. Что это будет? Стадо нежити? Огромное умертвие высокого уровня? Всё это казалось недостаточно значительным, чтобы задействовать весь арсенал артиллерии.
— Почему именно такой запрос? — пробормотал он себе под нос, мельком глянув на часы.
Граф, похоже, человек необычный, но Кутузова не покидала мысль, что это может быть что-то совершенно за гранью привычного. И если граф просил «бить всем, что есть», значит, цель должна быть действительно необычайной.
Вдруг на экране появляется замок — массивное, костяное сооружение — начинает рушиться прямо с небес. Огромная конструкция осыпается обломками, направляясь прямо к пепелищам, оставленным артиллерийским огнем. Картина настолько сюрреалистична, что Кутузов невольно замирает, а затем, ошеломлённый, бормочет вслух:
— Охренеть… Так он правда пригнал целый замок⁈
Генерал встряхивается и мгновенно берёт себя в руки:
— Огонь! Из всех батарей!
Спустя считанные секунды раздаётся мощный грохот — артиллерия начинает свой финальный аккорд. Снаряды один за другим устремляются к падающей громаде, разрывая воздух. Взрывы яркими вспышками освещают пепелище.
Кутузов с напряжением следит за происходящим, когда в развалинах начинают детонировать артефакты, оставленные в замке. Один за другим они вспыхивают, добавляя разрушительной силы. Экран пылает огнём, пока замок окончательно не превращается в груду горящих обломков.
Генерал выдыхает, убирая руку от рации. Наконец, он тихо роняет, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Блин, и как вообще граф умудрился подкинуть такую громаду?



Глава 11

Линия фронта остается далеко позади. Наш ревущий «Буран» спускается к командному пункту, вычерчивая в воздухе дугу и оставляя за собой облако пыли. Генерал Кутузов уже стоит на месте, с рукой у виска, словно наблюдает за торжественным военным парадом. Его фигура чётко выделяется на фоне хаотичного лагеря, будто воплощение порядка.
Двигатель стихает, и наступает мгновенная, почти оглушающая тишина. Кутузов тут же шагом преодолевает расстояние, и я слышу его радостный возглас, перекрывающий шум оседающей пыли:
— Ну вы даёте, граф! Откуда вы швырнули этот замок⁈
Я выпрыгиваю из люка, легко приземляясь на потрескавшуюся землю. Оглядываю его с лёгкой улыбкой и бросаю в ответ:
— С Перьяндара, генерал. А что?
— Далековато, — он фыркает, качая головой, а потом разражается смехом. — Но оно того стоило! После наших петард там ни одна нежить не могла выжить!
— Тут вы правы, — соглашаюсь с командующим. Вернее, тут сыграло несколько факторов: помимо артиллерии, и мои подрывы артефактов, и тумаки Норомоса с Масамой, и падение с гигантской высоты. Но в любом случае о Личе можно забыть. Высшая нежить-некромант упокоилась насовсем.
Чуть справа земля содрогается под внезапным приземлением Норомоса. Его массивная фигура, держащая Масасу, производит сильный эффект. От удара по земле расходятся мощные волны, а в воздухе поднимается пыль. Норомос выглядит невозмутимым, но Масаса… это совсем другое дело.
Её обычно длинные кудрявые волосы теперь представляют собой хаос: локоны в беспорядке, а одна тонкая прядь поседела. Глаза магини горят гневом, а лицо — смесь усталости и ярости.
Масаса, спрыгнув с рук Норомоса, почти мгновенно оказывается рядом со мной. Её шаги быстрые, резкие. Остановившись передо мной, она буквально прожигает меня взглядом.
— Ты! — голос её звенит, словно сталь. — Ты убил Лича!
— Ага, — отвечаю, делая шаг навстречу. — Здорово, правда?
— Ничего не здорово! — взрывается Масаса, её голос звенит, как удар кочлокола. — Это запрещено! Только Организаторы имеют право убивать Организаторов!
Я ухмыляюсь, невозмутимо скрещивая руки на груди.
— Ну так надо было самим его убивать, — бросаю в ответ с нарочитой лёгкостью. — Судя по всему, вы не слишком справлялись.
Масаса багровеет, срываясь на крик:
— Ты вообще…!
«Ха! Даня сделал эту эфиопку!» — радуется по мыслеречи Светка, а Камила, Лена и Настя дружно кивают.
Масаса силится предъявить еще что-то, но её возмущённый голос обрывается на полуслове, когда рядом вдруг разверзается портал. Воздух пропитывается магией, наружу выходит крылатая фигура в сияющих золотых доспехах. Блондин Архангел явился. Как-то он меня сопровождал вместе с Диабло на суд к Личу. Видимо, он в Организации выполняет роль внутренней полиции. За ним следуют несколько высокоранговых Грандмастеров.
Архангел окидывает всех властным взглядом, затем, не повышая голоса, заявляет:
— Масаса, Норомос, именем Организации вы задержаны до выяснения обстоятельств инцидента с нежитью. В кандалы их.
Масаса и Норомос молча опускают головы. Их лица мрачны, но они не сопротивляются, позволяя, чтобы их заковали.
Генерал Кутузов тут же напрягается. Он тихо обращается ко мне, не сводя глаз с происходящего:
— Граф, тут явно что-то не в порядке?
Я спокойно отвечаю:
— Вы правы. Но, что бы ни случилось, не вмешивайтесь. Их ранг слишком высок.
Кутузов переводит взгляд на своего офицера-сканера, который, побледнев, едва держится на ногах. Его руки трясутся, а ошеломленный взгляд прикован к фигурам Грандмастеров и Высших Грандмастеров. Парочка взглядов этого бедолаги достается и мне — всё-таки я тоже Грандмастер. Кажется, ещё немного — и он просто рухнет в обморок. Такая концентрация столь могущественных магов в одном месте для него — за гранью понимания.
— Вас не тронут, — бросаю я, успокаивая генерала. Конечно, о себе я сказать подобного не могу, но, впрочем, все уже предвидено.
— Всем оставаться на местах, — командует Кутузов своим офицерам. Хотя нападать на Архангела они точно не собирались. Готов поспорить, что у них сейчас ощущение, будто большие дяди пришли к ним в детскую песочницу.
Между тем Архангел жестом указывает позолоченной перчаткой на меня:
— Конунг Данила, вы тоже будете задержаны для расследования.
Ко мне приближаются с кандалами, и в этот момент Светка вспыхивает, словно звезда. Её тело окутывается огненным доспехом, а голос раздаётся грозным эхом:
— Не трогайте моего мужа!
Остальные члены команды тут же принимают боевые позиции. Настя-волчица рычит, обнажая острые клыки, а тигрица припадает к земле, готовясь к прыжку. Напряжение вокруг становится почти осязаемым, как перед грозой.
Я поднимаю руку, призывая к спокойствию, и твёрдо говорю:
— Успокойтесь, всё нормально. Сначала пообщаюсь с их начальством, а потом они ответят за это обращение.
Архангел внимательно смотрит ощерившуюся Змейку и рычащую тигрицу, затем переводит взгляд на меня. Что-то заставляет его сделать послабление.
— Этого не заковывайте в кандалы. Конунг, вы последуете с нами добровольно?
Я киваю равнодушно:
— Ага.
Поворачиваясь к Светке, добавляю:
— Будь на связи. Подраться еще успеешь.
— Конечно, Даня! — кивает блондинка, не сбрасывая огненных доспех.
Я оглядываю остальных своих людей, прежде чем отправиться с конвоем. Драться с Архангелом не имеет смысла. Мало того что он Высший Грандмастер, так если его кокнуть, за ним придут другие.
— Конунг, прошу, — кивает Архангед на портал.
Я вместе с Масасой, Норомосом и конвоем шагаю в портал и оказываюсь в сером коридоре. И сразу ощущаю — ментальная связь с женами здесь не работает. Мда. Значит, в Организации не совсем профаны сидят.
Архангел останавливается и, кивнув на кандалы в руках одного из конвоиров, спокойно обращается ко мне:
— Конунг, я не хотел делать это на глазах у твоих жен, но порядок есть порядок. Вытяни руки.
Я невозмутимо пожимаю плечами и отвечаю с оттенком насмешки:
— Любезно с твоей стороны.
Ага, не хотел он. Как же, заливай, петух.
Вполне вероятно, что он просто не хотел рисковать и вступать в бой с Горгоной. Её медные когти могли бы быстро сделать из его лица живописную картину в стиле модерн. Да и на тигрицу ангелок тоже поглядывал с опаской.
Без лишних церемоний мне надевают кандалы. Я не сопротивляюсь — сейчас это бессмысленно. Я знал на что шел, когда прикончил Лича — не просто члена Организации, а целого руководителя проекта «Боевой материк». Другого исхода просто не могло быть. Масаса не зря орала как истеричка. Возможно, она даже немного переживала за меня. Вот и сейчас поглядывает сочувственным взглядом.
Но всё можно обернуть себе на пользу. Особенно если знаешь комбинации карт наперед.
В коридоре мы расстаемся с Организаторами. Удивительно, но меня сопровождают в просторные апартаменты, обставленные с явным изяществом, но без окон. Закрытая дверь и мягкое мерцание магических рун на стенах дают понять: это не просто комната, а комфортная тюрьма.
Я опускаюсь на ковёр, скрещивая ноги, и закрываю глаза. Вероятностный транс — это не только анализ, но и способ привести мысли в порядок. От этого момента зависит многое. Главное — найти правильный путь и рассчитать каждый следующий шаг.
* * *
 Невский замок, Невинск 
Лакомка находится в саду, ухаживая за магическими растениями. Листья их мерно покачиваются на ветру, а она аккуратно собирает зрелые побеги, представляя, как новый чай укрепит ментальные каналы и порадует Данилу, да и девочек тоже. Её движения плавные, мысли спокойные, пока внезапно что-то не меняется.
Ментальная связь с Данилой обрывается, словно натянутая струна, которая резко лопнула. Лакомка застывает, взгляд становится сосредоточенным. Холодная волна тревоги накатывает, но она быстро подавляет её.
— Света, что происходит? — спрашивает она, её голос ровный, но в нём слышится напряжение.
Получив ответ, Лакомка на мгновение закрывает глаза, собираясь с мыслями. Затем, резко открыв их, она немедленно связывается с Булграммом:
— Готовь дружину, воевода. Мы начинаем подготовку к атаке на Организацию.
* * *
Сижу в кандалах в апартаментах. Что ж, обстановка могла быть и хуже — комната просторная, мебель приличная, даже душевая на уровне. Но, конечно, кандалы портят весь комфорт, заставляя чувствовать себя не гостем, а пленником. Ну да ладно, пока терпимо.
Погружаясь в вероятностный анализ, я прихожу к выводу: мне ничего не угрожает… если никто не сунется в мою голову. Вот только в этом и кроется главная проблема — залезут. Уверен на сто процентов. Организация не оставит такой случай без внимания. Скорее всего, прямо сейчас собранная комиссия, какая-нибудь группа инквизиторов уже дотошно допрашивает всех Организаторов, кто имеет отношение к Боевому материку. Масасу, Норомоса, Лиана, Размысла…
Под раздачу попаду и я. Логично, ведь я уничтожил ключевую фигуру их проекта — Лича. По меркам Организации, это сродни выстрелу в собственной гостиной. Я для них всего лишь конунг одного из народов Боевого материка, не более. Церемониться со мной они явно не станут.
Организация считает себя вершителями судеб. Права человека? Война с Царством? Да они об этом даже не думают — слишком самоуверенные. И вот на этом их самодовольстве я и планирую сыграть.
Теперь о рисках. Я понимаю: стоит кому-то залезть ко мне в голову — всё, конец. За мной лежит столько «преступлений» против Организации. Одного Организатора я держу в пустыне, другого пристрастил к турецким сериалам, а третий спит в анабиозе в моем подвале. Единственное решение, которое приходит в голову, выглядит рискованным, но имеет право на жизнь.
Мне нужно наладить сотрудничество с Организацией. Однако для начала необходимо передать сообщение наружу.
Кольцо связи с жёнами не работает. Очевидно, Организаторы предусмотрительно заблокировали это место. Но я не привык полагаться только на одно средство. Кольцами мир не ограничивается.
Я мысленно зову Ломтика, зная, что он где-то поблизости — этот малой никогда далеко не отходит. Спустя мгновение щенок выглядывает из теневого портала, едва почувствовав призыв. Я киваю ему и даю задание: достать нужные предметы из Невского замка. Ломтик исчезает в тени, а через пару минут возвращается с листочком и ручкой.
Быстро вывожу на бумаге: «Со мной всё в порядке. У вас как?»
Ломтик, не теряя времени, исчезает с запиской. Вскоре он возвращается с ответом, аккуратно выведенным идеальным почерком Лакомки: «Да, всё отлично, Мелинда, не волнуйся. У нас всё хорошо. Мы ждём твоего возвращения».
Улыбнувшись на мгновение, пишу новую записку: «Позвони Горнорудовой. Пусть баронесса одолжит „холодный кошелёк“.»
Щенок снова исчезает в тенях. Я, звеня кандалами, опускаюсь на кровать. Мягкий матрас приятно пружинит. Решаю вздремнуть и закрываю глаза, настраиваясь на полчаса сна. Впереди — слишком многое, чтобы встретить это уставшим.
* * *
 Резиденция Горнорудовых, Москва 
Жанна лежит на мягком диване в гостиной своей московской усадьбы, задумчиво покачивая бокал с вином. Густой рубиновый напиток лениво скользит по стенкам, но удовольствия он не приносит. Апатия наваливается с новой силой. Делать ничего не хочется, всё застопорилось. В голове роятся мысли о провале: дела не двигаются с мёртвой точки, а её попытки продвинуться в своих планах раз за разом терпят неудачу.
        Особенно раздражает, что усадьба Филиновых до сих пор остаётся для неё недосягаемой крепостью. Недавний инцидент с Провидением всё усложнил. Она надеялась, что сможет заставить спасителя проникнуться её образом будущего, но всё обернулось совершенно иначе. И речь вовсе не про то, что Жанна бегала полуголой по ночным клубам, пока ее снова не спас спаситель, а про предстоящие событяи, что она         увидела        .      

Жанна столкнулась с неожиданным Провидением и до сих пор ощущает его холодный отпечаток. Теперь она убеждена, что ей уготована роль будущей Королевы Теней. А раз Данила — Аватар Короля Теней, то и уисосику понятно, кому Жанна будет принадлежать телом и душой. Перспектива стать его Королевой вызывает у баронессы смешанные чувства. Это звучит необычно, учитывая, что Данила — её будущий зять. Но Демоны не знают таких понятий, как мораль или запретные мысли. Всё у них проще.
Жанна поддерживает брак дочери с Данилой, видя в этом шанс укрепить род, но перспектива самой стать его Демонессой её настораживает. Хотя… может быть, быть Демонессой — не так уж плохо?
Мысли возвращаются к усадьбе Филиновых. В теории, она могла бы использовать её магические свойства, чтобы сохранить свою человечность, даже если станет Королевой. Но попасть туда сейчас невозможно. Да и впустит ли её Данила, учитывая их сложные отношения? Слишком много переменных, слишком мало уверенности.
Она раздражённо делает глоток вина, когда в комнату входит Павел.
— Дорогая, не много ли ты выпила? — с осторожностью спрашивает он.
— Отстань. И вообще почему ты еще не уехал в Тагил? — резко бросает Жанна, не оборачиваясь.
— Как я могу оставить тебя? — парирует он мягко и заботливо.
— Павел, честно говоря, мне сейчас не до тебя, — устало вздыхает она, глядя на тёмный бокал в своих руках.
Павел опускает взгляд и молча уходит. Через минуту в комнате появляется слуга, его голос звучит чётко и ровно:
— Госпожа, вам звонит главная графиня Вещая-Филинова.
Жанна удивляется, её губы кривятся в едва заметной усмешке:
— Мутанка спасителя? Интересно.
Она берёт артефакт для связи — удобная вещь, гораздо практичнее, чем мобильники. Всегда есть сигнал, всегда хорошая связь.
На поверхности артефакта вспыхивает проекция-иллюзия, и перед Жанной появляется Лакомка — жена графа Данилы. Да, именно Лакомка. На публике её называют Ларисой, но в кругу семьи у неё другое имя. Даже Настя, её дочь, использует это прозвище. Баронесса неодобрительно морщится, мысленно списывая подобные вещи на странные фетиши в многожёнских родах.
Жанна невольно задерживает взгляд: Лакомка красива, даже слишком. Её молодое лицо обманчиво — в этих глазах, словно озарённых светом, прячется мудрость, почти сопоставимая с собственной. Это контраст раздражает Жанну ещё больше.
— Жанна Валерьевна, я звоню от имени графа Данилы, — начинает Лакомка уверенным голосом.
— Ему что-то нужно? Может, помощь с устройством свадьбы? — язвительно бросает Жанна, скрестив руки.
— Со свадьбой Настеньки мы справимся, не волнуйтесь, — отвечает Лакомка, не изменив тона. Её невозмутимость действует баронессе на нервы. — Но, если хотите, конечно, можете поучаствовать в организации праздника.
Жанна кривится. Её попытка задеть Лакомку намёком на свадьбу Данилы с её дочерью явно провалилась — Лакомка осталась спокойна. А вот баронесса удерживает себя от колкого ответа. В этой ровном поведении Лакомки есть что-то одновременно раздражающее и достойное уважения.
— Что хотел граф?
— Данила просит вас предоставить ему «холодный кошелёк».
Жанна резко распахивает глаза, едва не выронив бокал.
— Откуда он знает об этом проекте? — её голос звучит напряжённо.
— Ваш муж неоднократно пытался убить моего мужа, — поясняет Лакомка с той же ледяной сдержанностью. — А в рамках самообороны ему пришлось прочитать воспоминания ваших людей. Так он и узнал.
Жанна сжимает губы, её взгляд мрачнеет. Конечно, это всё из-за Егора-кровника. Хитрый прохвост любил прознавать сведения, к которому у него не было допуска. «Холодный кошелёк» был её личным проектом, разработанным на случай, если она вдруг окажется в казематах Охранки. Этот артефакт должен был защитить её от разоблачения, но теперь…
— Данила сейчас в заточении, — догадывается Жанна, взгляд её становится колючим.
— Я расскажу вам всё после того, как выполню поручение мужа, — невозмутимо отвечает Лакомка. — Вернее, он сам расскажет. Вы ведь поможете?
Жанна хмурится, её взгляд цепляется за волосы Лакомки — сияющие, золотистые, словно свет солнца запутался в прядях. Нынешнее тело баронессы было под стать фотомодели, но эта остроухая превосходит её на голову. Решено — следующим телом Жанны будет блондинка. Какая-нибудь эффектная модель с обложки «МАТВЕЙ». Пусть Павел подумает над кандидатурой. В подборе кукольных мордашек он всегда был хорош, и в этом вопросе баронесса полностью доверяла вкусу мужа.
После короткой паузы, Жанна нехотя кивает:
— Хорошо, через час вы получите «холодный кошелёк».
* * *
Два Грандмастера ведут меня по длинному, слабо освещённому коридору. Куда именно — не удосужились объяснить, но догадаться несложно: в допросную комнату. Пространство давит своей тишиной, а редкие звуки шагов гулко отдаются эхом.
В конце коридора нас встречает просторное помещение. За широким столом сидит друид — да, я сразу понимаю, что у него за Дар. Сложно не заметить: его голова увенчана листьями, словно ветвями, а вместо кожи — тонкая древесная кора, как у молодого дерева. Высокоранговый, без сомнений. Архангел стоит неподалёку, сложив лебединые крылья.
Друид медленно поднимается, его похожа на покачивание старого дерева на ветру. Скрип слышен даже в нескольких метров.
— Конунг Данила, приветствую! Проходите, проходите! Я Ясен Эндальтус, руководитель экспертно-проверочной комиссии.
Его взгляд скользит по мне, останавливается на кандалах на моих руках. Лицо меняется, становится хмурым.
— Почему наш гость скован? — спрашивает он, повернувшись к конвоирам.
Грандмастеры переглядываются, явно осознавая, что где-то допустили ошибку. Архангел, стоящий рядом, осторожно чешет кончик крыла и пытается оправдаться:
— Но вы же сами велели… взять конунга Данилу и доставить его в гостевые апартаменты.
Ясен наклоняет голову, его голос становится холодным:
— И?
Архангел, смущённо потупившись, пытается объясниться:
— Прошу прощения. Слово «гость» обычно трактовалось Личем в другом смысле.
Ясен внимательно смотрит на них, выдерживает паузу, а затем сухо бросает:
— Исправьте вашу оплошность.
Он поворачивается ко мне, его выражение становится более мягким:
— Данила, прошу прощения за это недоразумение.
— Да ничего страшного, — усмехаюсь, слегка пожимая плечами. — Хотя господин Архангел проявил благородство — не стал меня сковывать при моих жёнах, а дождался, пока мы отойдём на пару шагов за портал.
Лебединокрылый краснеет, его губы сжимаются в тонкую линию. Друид Ясен хмыкает и бросает в его сторону укоризненный взгляд.
— Значит, вы пошли добровольно, и вас всё равно сковали? Понятно…
Кандалы с глухим звоном снимают с моих запястий. Ясен жестом приглашает меня сесть за массивный стол.
— Итак, — начинает он, удобно устраиваясь в своём кресле, — как я уже сказал, я являюсь руководителем экспертно-проверочной комиссии. Наша задача — разобраться в ситуации, связанной с проектом Боевого материка. Ответственная за проект группа продемонстрировала абсолютную некомпетентность, а возможно, и намеренный саботаж. Учитывая последнее нашествие некромантов, мы вынуждены провести полную проверку.
— И что вы планируете делать с оставшимися членами группы «Боевой материк»? — спрашиваю я, усаживаясь поудобнее.
В ответ Ясен достаёт магический пульт, его кора на руках слегка шуршит. Лёгким движением он активирует большой экран, которым оказывается целая стена справа. На экране появляются изображения с камер наблюдения: несколько человек в разных комнатах. Я быстро осматриваю лица. Лиан сидит в кандалах, турбо-пупс выглядит раздосадованным и обиженным. В другом кадре Размысл выглядит гораздо спокойнее, почти равнодушно. Пара лиц мне незнакомы, а вот иМасаса и Норомос тоже попали в объектив.
— Мы уже просканировали их память, — поясняет Ясен, его голос звучит буднично, словно речь идёт о простой инвентаризации. — Лиан и Размысл оказались нечистыми на руку, но их действия не столь критичны, поэтому они отделаются лёгкими наказаниями. Масаса и Норомос, напротив, оказались полностью чисты, их мы отпустим. А вот те, кто напрямую помогал Личу в создании гигантского ритуала Смерти на просторах Боевого материка, понесут полную ответственность.
Я киваю. Звучит складно и вполне разумно. Даже приятно осознавать, что в Организации есть кто-то, кто придерживается логического подхода, а не полагается исключительно на силу и рубку голов.
— Рад слышать, что виновные понесут заслуженное наказание.
— Главного виновника, Конунг Данила, наказали как раз вы, — произносит Ясен, его взгляд проницательно изучает меня.
В мыслях усмехаюсь. Да мне прямо льстят. Не-не, я на это не поведусь. Видимо, это просто попытка задобрить. Главная пакость наверняка ещё впереди.
— Ну, Лич сам на меня первым полез, —пожимаю плечами.
— Конечно, — кивает друид. — Ваше добровольное сотрудничество с комиссией также оценится высоко, Данила.
Какие тут все вежливые! Прямо образец любезности.
— Ну, а что вы собираетесь делать со мной? — спрашиваю напрямую. Подумаешь, наручники сняли. Просто так меня все равно не выпустят.
Друид медленно встаёт, и кора на его теле издаёт негромкое потрескивание, словно сухие ветки под давлением. Он протягивает руку для рукопожатия. Приходится пожать. Хватка у него, конечно, крепкая.
— Для начала, я хочу выразить вам искреннюю благодарность от лица всей нашей Организации. Если бы вы не предотвратили нашествие некромантов, наш проект Боевого материка был бы полностью разрушен. — Ого, хоть кто-то признал. А я-то уж и не чаял. — Вы понимаете, зачем вообще нужен Боевой материк?
— Как я слышал, это эксперимент по созданию сильнейшей расы, — отвечаю, с трудом удерживая саркастическую нотку в голосе.
Ясен кивает.
— Да, но она нам нужна не просто ради забавы. Наши миры полны самопровозглашённых правителей, таких как Багровый Властелин, с которыми мы пока не вступаем в открытую войну. Однако рано или поздно они осмелеют и начнут выходить за границы допустимого. Нам нужны силы, которые могли бы их сдерживать, чтобы не тратить собственные ресурсы на эти конфликты.
— Значит, вы выращиваете себе… помощников, — заключаю я, мысленно отметив, что они, по сути, создают себе «шестёрок».
Ясен со скрипом кивает.
— Вы очень проницательны, конунг. Это оправдывает мои ожидания насчёт вас. Позвольте мне сделать вам предложение.
— Слушаю.
— Хотели бы вы войти в Организацию?
Я чуть не моргаю дважды. Вот это заявочка.
— Вы серьёзно?
— Абсолютно, — отвечает Ясен, его голос звучит твёрдо. — Как глава экспертно-проверочной комиссии, я имею право предлагать подобное в рамках стабилизации ситуации на Боевом материке. А вы, судя по всему, уже многое сделали для этой стабилизации. Вы предотвратили хаос, спасли множество рас от уничтожения. Более того, вы сумели договориться с ликанами, таврами и орнитантами, создав с ними крепкий союз.
— А разве союзы укладываются в логику Организации? — уточняю я с сомнением. — Насколько я помню, Лич хотел, чтобы народы материка уничтожили друг друга, чтобы осталась только одна сильнейшая раса.
Ясен кривит деревянный губы.
— Мое мнение — это была ошибка. Если остаётся только одна раса, мы теряем множество возможностей. Но когда расы продолжают существовать вместе, пусть даже в интригах и вражде, но не доходя до геноцида, у нас всегда остаётся больше вариантов для развития.
— Звучит разумно, — хмыкаю я. Сам был такого же мнения.
— Я садовод, селекционер, — продолжает Ясен с ноткой гордости. — Выращиваю растения, фрукты, ягоды. Я понимаю ценность разнообразия. Именно поэтому назначение некроманта во главе «проекта жизни» было чудовищной ошибкой.
Говорит он действительно складно, даже убедительно. Да только это ничего не меняет. У него работа такая, и не так важно, чью роль он сейчас выполняет — дознавателя или вербовщика.
— Польщён вашим предложением, но, уверен, оно не обходится без условий, верно?
— Разумеется, — кивает Ясен, взгляд его становится строже. — Для начала мы должны полностью просканировать вашу память, чтобы убедиться, что вы не представляете угрозы Организации.
Я усмехаюсь. Вот и пошел самый сок.
— Что думаете? — Ясен испытующе смотрит на меня.
— Вы ведь всё равно собираетесь это сделать. Либо в рамках расследования, либо под предлогом кадрового испытания.
— Абсолютно верно, — признаёт Ясен. — Вы обладаете острым умом, конунг.
Ещё пара комплиментов от этого древовидного парня, и я точно растаю. Шутка, конечно, но пикап-мастер из Ясеня получился бы неплохой. Его одобрительный взгляд кажется почти искренним, но в моей голове уже бушует буря мыслей. Они всё равно будут копаться у меня в голове. И знаете что? Честно говоря, я не вижу ничего, что могло бы меня подставить.
Я не строил заговоров, не воевал с Организаторами, никогда не пытался с ними драться. Я без понятия, где Ратвер и куда делся Портакл. Честное слово, знать не знаю. Вот прямо клянусь моими перепончатыми пальцами! Я не знаю этого! Отвечаю! Я только разве что Лича убил, это да, известное дело.
— Ну что ж, вы всё равно это сделаете, — заключаю я, слегка пожав плечами.
Спустя пять минут меня уже усаживают в массивное кресло, больше похожее на трон инквизитора. Высокая спинка, подлокотники, обвитые лианами, странные элементы, будто живые. Ага, комфортно. Ко мне подходят два телепата. Грандмастеры, конечно. А как иначе?
— Одного мало? — поддеваю, скрестив ноги.
— Это необходимо для проверки, чтобы исключить ошибки, — спокойно объясняет Ясен, стоя неподалёку и наблюдая за процессом.
Лианы начинают двигаться. Они словно оживают, извиваясь, как змеи, и обвивают мои руки и ноги. Я чувствую, как они затягиваются всё сильнее, их хватка становится почти болезненной.
— Расслабьтесь, — говорит один из телепатов с профессиональной невозмутимостью.
— Уже, — бросаю я с усмешкой. И, знаете что, не вру. Подумаешь, лианы. Мое усиленное тело не переломить и железными прутьями.
Телепаты накладывают ладони на мои виски. Мгновение… и ничего не происходит. Ни треска барьеров, ни прорыва. Телепаты удивлённо переглядываются, их лица становятся напряжёнными. Один даже пошатывается, хватаясь за свои виски. А я молча угораю.
А вы чего думали! Это моя голова! Она защищена лучше любого клада! Динамическая защита форево!
— Будет сложнее чем казалось сначала, — мрачно вздыхает один мозгоковыряльщик. — Либо псионикой…
— Не навредите конунгу, — требует Ясень.
Телепаты переглядываются, вздыхают и принимаются за работу с новой попыткой. Снова ладони на виски, снова сосредоточенные лица. Только вот долго их хватило. Один не выдерживает, оседает на пол, теряя сознание. Его спустя время заменяет третий.
В итоге, спустя немалое время и с горем пополам, они всё же добиваются своего. Хотя, глядя на их измотанные лица, невольно улыбаюсь: Эй, парни, может, не стоило так напрягаться?
Но шутки кончились, Мои ментальные барьеры ломаются один за другим. Прикольного мало. Передо мной Грандмастеры, с опытом, измеряемым веками. А за их спинами стоит Высший друид, да ещё и само это здание наводнено магами, против которых нет смысла играть в геройство.
Мой разум погружается в нечто вязкое, словно тёмное озеро, затягивающее с каждым мгновением. Ощущения расплываются, а границы между мыслями становятся туманными. Всё вокруг теряет чёткость. Но я не теряю контроль над ситуацией. Щупы телепатов словно пальцы шерстят мои воспоминания, перебирая их одно за другим. Я мог бы их остановить —прокачанная нейронка позволяет, — но пока разрешаю им копаться.
Для развлечения решаю подбросить им одно из воспоминаний, которое точно не забудешь, — сцену, где мне вырывают зуб. Подталкиваю её глубже в поток щупа. Результат не заставляет себя ждать: один из телепатов морщится, крепко сжимает зубы, а потом скребёт их, будто у него тоже что-то болит.
Хах! Отлично. На него тут же обращают внимание, но он отмахивается, бормоча:
— Простите, слишком увлёкся…
Я ухмыляюсь и продолжаю шалить, подкидывая телепатам неудобные моменты. Второму, например, достаётся воспоминание о сильнейшей желудочной боли, и его лицо моментально искажает гримаса. Они начинают нервничать и, кажется, пытаются побыстрее закончить работу.
Но не тут-то было. Когда один из них спешно удирал из моей головы, он потянул свой щуп слишком резко. Этот рывок мог задеть мои нейроны. Пришлось вмешаться и обрубить щуп, чтобы не повредили ничего важного. В ту же секунду телепат издал громкий вопль, покачнулся и рухнул на пол, а заодно… прыснул под себя. Видимо, сработал задетый рефлекс.
Ну а что? Сам виноват. В гостях, как говорится, надо быть повежливее и поаккуратнее.
Спустя какое-то время всё заканчивается. Телепаты ушли уже как пару минут назад, а я всё ещё в том же кресле, вокруг пусто. Только друид Ясен остался, и его лёгкая улыбка выглядит чересчур спокойной. Он протягивает мне руку.
— Всё чисто. Телепаты ничего не нашли. А потому вы приняты в Организацию, — говорит он, будто это само собой разумеющееся.
Я молчу, несильно вдаваясь в услышанное.
— Конунг…
— Вообще-то я не давал своего согласия.
Ясен кивает невозмутимо.
— Разумеется. Всё на ваше усмотрение. Мы никого не заставляем. Пока можете возвращаться домой. Сопровождающие ждут вас за дверью. Отдохните. Мы поговорим позже.
Я поднимаюсь, ощущая пустоту в голове. Она раздражает, но не кажется опасной.
Выхожу за дверь, глубоко вдохнув. Воздух кажется свежим и свободным. Ура, свобода!
Шаги становятся легче, настроение поднимается с каждым шагом. Ну вот, теперь можно расслабиться.
А сейчас — к жёнам. В свой род.
Странно, но больше всего в этой ситуации меня напрягает то, что мои мысли читали. Вернее, сам факт того, что это вообще могло произойти. Такое я просто не мог допустить. Но… это ведь произошло? Или всё-таки не совсем?
* * *
 Невский замок, Невинск 
В Невском замке объявлена повышенная боевая готовность. Лакомка уверенно спускается вниз по каменным ступеням, погружаясь всё глубже в сердце замка. Каждый уровень защищён кольцом тавров, и за каждым из них — новое, ещё более усиленное. Артефактные двери бесшумно скрываются за её спиной одна за другой, каждая укреплена смертоносными магическими ловушками всех известных стихий. Лакомка движется уверенно и спокойно.
Наконец, Лакомка прикладывает ладонь к последней двери. Её отпечатки и энергетическая аура активируют магический замок, и створки бесшумно расходятся в стороны. За ними скрывается небольшая, почти аскетичная комната. В центре, словно сердцевина этого защищённого пространства, стоит массивный сейф. Его охраняет Змейка. Горгона застыла в хищной позе, её мышцы напряжены, а змеящиеся волосы чуть шевелятся, как будто ощущая малейшие колебания воздуха. Она готова броситься на любого незнакомца, который посмеет войти сюда.
— Можешь отдохнуть, милая, — мягко говорит Лакомка, улыбаясь.
Но Змейка только расправляет плечи и шипит:
— Мать выводка защщщищщщает мазака! Он жжже там, фака?
Лакомка с теплотой смотрит на неё и кладёт ладонь на сейф.
— Да, милая, — мягко отвечает Лакомка, с любовью проводя рукой по сейфу. — Здесь хранится большая часть нашего мазаки. Его воспоминания… Как всегда, он снова всех обхитрил.



Глава 12

 Невский замок, Невинск 
Графини рода Вещих-Филиновых собрали совет, пригласив к обсуждению старших подданных. Света, Лакомка, Камилла, Лена, Айра и Настя сидят рядом, также позваны Рюса, Студень, Булграмм Великогорыч и Фирсов.
— Когда мы нападем на эту сволочную Организацию? — бойко спрашивает Света, нарушая молчание. Её голос, как всегда, звучит уверенно.
— Нужно дождаться решения Дани, — спокойно отвечает Лакомка.
Света вздыхает и резко вскидывает руки.
— Но от него уже три часа ни слуху ни духу! — в её голосе слышится больше отчаяния, чем раздражения. — Может, с ним что-то случилось? А мы тут просто сидим! Может, пора уже действовать?
— Если бы Даня считал, что мы должны идти в атаку, он бы нас предупредил, — невозмутимо парирует Лакомка. — Мы в боевой готовности, но это не повод бросаться в бой, не зная всех обстоятельств.
Света отводит взгляд, признавая правоту «сестры». Её плечи поникают, а лицо на миг становится печальным. Лена, сидящая рядом, осторожно кладёт руку ей на плечо, успокаивая.
— Всё будет хорошо, Светочка, — говорит Лена тихо.
Настя, которая до этого молча сидела в стороне, вдруг напрягается. Она водит носиком в воздухе, словно пытается уловить что-то невидимое.
— Мне кажется, Даня всё ещё рядом, — неожиданно произносит она.
Айра напрягается, ее ноздри слегка подрагивают.
— Мне тоже так кажется, — шепчет она.
Внезапно ликанка поднимает руку и указывает в тёмный угол.
— Вот же он! — неожиданно восклицает Айра.
Все вздрагивают, а из угла раздаётся знакомый смех.
— Наконец-то заметили, — спокойно говорит Даня, выходя из тени. Покров Тьмы, скрывавший его, растворяется, открывая его фигуру. — А то мне уже поднадоело стоять в углу.
— Филинов! — ворчит Фирсов, качая головой. — Твои шуточки однажды всех нас доконают.
Но его слова остаются незамеченными. В следующий миг Лакомка, Света, остальные жёны, невеста и ликанка в сложном статусе бросаются к нему с радостными криками:
— Даня! Конунг! Мелиндо! Дорогой!
Прежде чем Данила успевает вымолвить хоть слово, девушки бросаются на него всей компанией, сбивая с ног. Он падает на пол вместе с ними, оказываясь в центре теплой, шумной кучи радостных объятий. Смех вырывается у него из груди, звучный и искренний, пока он пытается вдохнуть.
— Ладно, ладно, вы меня сейчас раздавите! — весело восклицает он, всё ещё смеясь.
Даже Змейка, воспользовавшись своей способностью, скользнула сквозь пол и обвила его сзади своими четырьмя руками, шепча на ухо с довольным рычанием:
— Мазака!
Булграмм Великогорыч не сдерживает улыбку, глядя на происходящее, а Фирсов, хотя и качает головой с показным неодобрением, едва заметно улыбнулся краешком губ.
В этот момент напряжение, державшее всех в плену, словно растворилось. Света, которая эти долгие три часа находилась на грани, наконец вздыхает с облегчением. Даня снова был с ними.
* * *
— Ну, наконец-то можно заняться делами, — говорю я, поднимаясь на ноги. Девушки, слегка смущённые, поправляют свои платья, избегая прямого взгляда.
— Не спеши, мелиндо, — мягко, но настойчиво перебивает Лакомка, её голос звучит с оттенком загадочности. — Сначала тебе придётся сделать кое-что более важное.
Я хмурюсь:
— И о чем речь?
Она улыбается, и в её глазах мелькают игривые искорки. Тон становится загадочным, когда она произносит:
— Загляни в мою голову.
Я прищуриваюсь, но делаю. Сосредотачиваюсь, проникая в её мысли. Секунда — и всё становится кристально ясно. До чего же я оказался хитрым пронырой! Обвести вокруг пальца Организацию! Меня накрывает новая волна смеха, громкого и искреннего, сдерживать который просто невозможно.
— Ха-ха-ха! Вот это я хитрожопый еврей! — говорю, едва переводя дыхание. — Ладно, давай сделаем это.
По мановению руки Лакомки из теневого портала выныривает Ломтик. Щенок несёт в зубах «холодный кошелёк» и аккуратно протягивает его мне. Беру артефакт и поднимаю его, обращаясь ко всем:
— Так, народ, теперь меня три часа не трогать.
Фирсов хмурится и начинает с нажимом:
— Слушай, Филинов, тут дело срочное возникло…
Но я лишь махнул рукой, пресекая дальнейшие разговоры:
— Не сейчас. Мне надо провести апгрейд.
Не дожидаясь ответа, направляюсь в свою комнату, закрываю за собой дверь и усаживаюсь в кресло. В руках крепко сжимаю «холодный кошелёк» — артефакт, хранящий мои воспоминания. Ну, немалую их часть. Именно ту, за которую Организация могла бы меня вздернуть. Куча компромата на меня. Ох, а самое прикольное — я сам не знал об этом «кладе». Ведь воспоминание о «холодном кошельке», понятно, тоже убрал. Вот и удивлялся, а чего это ради я позволил Организаторам копаться в моей голове. Умный же вроде, а такую странную штуку учудил. Оказалось все просто. Я обвел Ясеня вокруг пальца.
Первым делом запускаю проверку текущего состояния разума, своего рода антивирусную диагностику. Кто знает, что могли оставить в моей голове Организаторы?
Фух, обошлось. Ура! Выходит, я, правда, обхитрил могущественную контору во всех мирах. Вот такой я молодец.
Процесс занимает совсем немного времени. Матрица моего разума, дублированная в артефакте, моментально реагирует на возможные аномалии. Если бы что-то чужеродное проникло, система бы тут же это показала. К моему облегчению, всё чисто. Никаких следов вмешательства. Ясен, как выяснилось, не оставил ничего вредного.
— Ну, раз всё нормально, то поехали, — бормочу себе под нос, начиная осторожно извлекать из «кошелька» свои воспоминания.
Процесс занимает около получаса. Аккуратно привожу воспоминания в порядок, как кусочки мозаики, возвращая голове её привычную целостность. Если бы Организация прознала про Ратвера или Порталка, меня бы мигом убрали. Но всё прошло гладко, без лишних сюрпризов.
Возврат воспоминаний — это словно рождение заново. Я словно всплываю из тумана, осознавая, сколько всего успел сделать. Одолел Высшего оборотня, переиграл Высшего портальщика, с Лакомкой и другими женами в постели такое творил, что у меня расползается улыбка до ушей. Вау, я крутой! Мощь! Настоящий мужчина!
Да-да, многие детали личной жизни я тоже убрал из головы на «холодное хранение» — нефиг всяким мозгоправам-извращенцам подглядывать. И знаете, без этих воспоминаний интимная жизнь казалась куда более скучной и блеклой. Теперь же всё снова ярко и красочно.
Когда всё вернулось на свои места в голове, я задумался, насколько опасной была эта операция. Если бы Организация узнала, что я скрыл от них столько всего интересного, они бы точно устроили мне публичную казнь. Жестокую и беспощадную. Но, к счастью, я оказался достаточно опытным телепатом, чтобы надёжно защитить эти данные.
— Вот это я, хитрющая морда! Талантище, блин! — говорю вслух с явным самодовольством, даже не пытаясь скрыть улыбку.
Чувство собственной значимости разливается по телу, словно волна силы, возвращая уверенность и азарт.
Удовлетворённо откинувшись на спинку кресла, ухмыляюсь:
— Ну что ж, теперь я даже могу подумать о том, чтобы стать Организатором. Хотя… а нафиг оно мне надо вообще?
Вопрос сложный, и решу его как-нибудь потом. Сейчас — лень.
Немного передохнув, я беру артефакт связи и набираю Жанну. Ответ прилетает почти мгновенно. В голосе едва сдержанная взволнованность, но радости там и близко нет.
— Спаситель⁈ Я так рада, что ты в порядке! — взрывается она. — А вот твоя главная жена ничего мне не объяснила!
— И не должна была, Жанна Валерьевна, — отвечаю спокойно. — Лариса все правильно сделала. Кстати, я тут обнаружил в «кошельке» одну любопытную штуку.
Пауза. Она молчит, но я почти ощущаю, как напряжение струится через связь. Ага, попал в точку. Прямо в яблочко.
— Там оказался ментальный отправитель сигналов. Вся информация из «кошелька» могла дублироваться в другое место. Забавно, правда? Я подумал, что ты, наверное, просто забыла упомянуть об этом.
Её тон мгновенно становится натянутым, как струна:
— Да, конечно, забыла. — И сразу добавляет с лёгким нажимом: — Я ведь ничего такого не собиралась делать, спаситель.
— Даже не сомневаюсь, — усмехаюсь я. — В любом случае, я сразу удалил эту функцию, заодно энергетически очистил узел. Кристалл стал обычным «кошельком», который я и просил. Надеюсь, я ничего не испортил?
На том конце — глубокий вздох. Жанна старается сохранить спокойствие. Но напряжение в голосе уже не скрыть. И это, честно говоря, забавляет.
— Ничего страшного, спаситель. Даже не знаю, как эта функция там оказалась. Ведь, ты должен понимать, не я лично занималась этим проектом, — явно врет и не краснеет. — Но я обязательно разберусь — подниму проектную документацию и опрошу ответственные лица. О! У меня идея! Чтобы ты не серчал, можешь оставить этот кошелёк себе. Навсегда.
— Щедрое предложение, госпожа баронесса, — замечаю я, и, поощренная, она довольно добавляет:
— И ещё. Хочешь подсказку? Я тебе дарила как-то артефакт удалённой телепатии. Так вот: его можно использовать не только для передачи сигналов на дальние расстояния. Его потенциал гораздо шире. С его помощью можно усиливать телепатические сигналы вблизи, с куда большей отдачей. А раз ты теперь высокого ранга, для тебя это станет доступным.
— Это звучит… интересно, — бросаю.
Мы ещё немного говорим, и Жанна делится всеми нюансами артефакта. Когда связь обрывается, я задерживаюсь в кресле, погружённый в мысли. Жанна, без сомнения, женщина коварная. Общаться с ней — как играться с коброй. Но ведь даже из змеиного яда можно создать лекарство. Значит, она может быть полезной для моего рода. Главное — всегда помнить, что её клыки остаются ядовитыми.
Я усмехаюсь про себя.
«И это моя будущая тёща. Повезло, так повезло».
Ух, устал. Очень тяжелый денек выдался. Сначала упокоил нежить-Организатора, затем попал на ментальный допрос. После возвращения памяти чувствую себя полностью вымотанным. Прежние воспоминания стремительно заполнили голову, оставив лишь одно желание — растянуться на кровати и хотя бы на время забыть о всех заботах. Ничего не делать, просто лежать. Но, зная теперь всё, я вспоминаю и о ещё одном ресурсе — легионере-портальщике, воспоминания о котором тоже умудрился спрятать в холодный кошелёк.
Сажусь на диван, решив позволить себе небольшой перерыв. Но покоя не выходит — мои размышления прерывает тихий настойчивый далекий стук. Дерево ударяется о дерево где-то неподалёку, звук глухой, но отрывистый. Он постепенно начинает бесить.
Встаю с дивана и направляюсь к окну. В ночной тьме за стеклом виднеется тренировочный полигон. Кто-то с неистовой энергией размахивает деревянным мечом, обрушивая удары на тренировочный столб с такой яростью, будто хочет расколоть его на щепки.
Сначала мне показалось, что это Бер, но приглядевшись, узнаю вдруг Кострицу. Она машет мечом с такой яростью и упорством, что, кажется, полностью потеряла счёт времени и игнорирует усталость. Ни паузы, ни передышки, словно одержимая. Что же на неё нашло? Какая муха её так укусить успела?
В комнату входит Лакомка, на её лице играет лучезарная улыбка.
— Мелиндо, как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, слегка склонив голову набок, и золотые волосы струятся на открытое плечо.
— Да офигенно, — коротко отвечаю я, усмехнувшись.
Мой взгляд задерживается на Лакомке, и тут меня накрывает осознание. Вот чего мне действительно не хватало до возвращения памяти. Глаза скользят по её фигуре — высокая грудь, тонкая талия, плавные изгибы бёдер. Я ухмыляюсь, не скрывая довольства, и с лёгкой иронией произношу:
— Вот оно что.
Она мгновенно всё понимает, её взгляд становится чуть насмешливым.
— Ты воспоминания обо мне тоже прятал в холодный кошелёк, да? — предполагает она, слегка приподняв бровь.
Я подтверждаю с невозмутимой улыбкой:
— Конечно. Не мог позволить, чтобы эти дознаватели из Организации видели мою прекрасную жену в нагом виде. Хотя, знаешь, я спрятал не всё. А то выглядело бы подозрительно: четыре жены и ни одной постельной сцены. Так что оставил немного, но только размытые картинки, без подробностей. Телепаты ничего не поняли.
Лакомка смущённо краснеет, но в её глазах мелькает лёгкий отблеск восхищения.
— Ты такой ответственный муж. И жуткий собственник, — добавляет она с мягкой улыбкой.
Я усмехаюсь, притягивая её за талию ближе.
— Ага. Я такой, — гордо подтверждаю.
Эх, хотелось бы завалиться с женой спасть, но куда там. Слишком много вопросов уже возникло. Да хотя бы взять нашего беспокойного кузена, который в кои-то веки уступил кому-то тренировочный столб.
— А где Бер? Я думал, это он на полигоне стучит.
Лакомка вздыхает, её лицо на мгновение становится грустным.
— Бер пропал. Думаю, он ушел искать приключений. Не волнуйся о нём, мелиндо. Главное, что ты его уже спас. А он большой мальчик, сам должен справляться.
Я киваю, принимая её слова.
— Понятно. Ну что ж, пора разбираться с новой проблемой. Фирсов хотел поговорить, а, судя по тому, как Кострица буквально выматывает бедный столб на полигоне, это явно связано с Ледзором. Нужно выяснить, что они там натворили в Антарктике.
— Конечно, мелиндо, — соглашается Лакомка, с неохотой отстраняясь. — Господин Фирсов как раз топчется в коридоре — ждет, когда ты его позовешь.
Ох, мои перепончатые пальцы! Ну конечно, кто бы сомневался. Даже на элементарную разведку без меня не способны.
* * *
 Где-то в Боевом материке 
Бер идёт через лес, погружённый в свои мысли. Его меч покоится в ножнах, но рука в любой миг готова выхватить клинок и устроить кровавую мельницу. Лес вокруг кажется слишком тихим, словно что-то затаилось в тенях. Внезапно до него долетают шум и крики из рощи. Он напрягается, останавливается на миг, а затем ускоряет шаг, двигаясь к источнику звуков.
Через несколько минут он выходит к хутору. Это небольшое поселение, где живёт всего десяток жителей с рыжими чертами внешности: острыми лицами, лукавыми глазами и рыжими шевелюрами. Девушки особенно напоминают маленьких лисиц, с лёгким кокетством в каждом движении. Но привычная радушная атмосфера деревушки разрушена. Хутор охвачен хаосом.
Прямо посреди площади мечется нежить — огромный скелет, покрытый шипами, источающий зловоние смерти. Существо средней силы и чертовски опасное. Его присутствие словно разрывает реальность, наполняя воздух густым ароматом разложения и страха. Жители в панике бегают по дворам, пытаясь найти укрытие, пока Бер оценивает ситуацию и готовится к атаке.
Бер быстро осматривается и убеждается: нежить одна. Не раздумывая, он бросается в бой. Меч с лёгким звоном выскальзывает из ножен, и первые удары раздаются эхом по округе. Однако вскоре он понимает, что этого недостаточно — человеческая форма не даёт нужной силы. Рычание срывается с его губ, низкое, звериное, и Бер позволяет себе перейти в наполовину звериный облик ирабиса.
Его мышцы напрягаются, будто наливаются сталью, глаза загораются золотым огнём, а движения приобретают бешеную скорость. С новой волной ярости он набрасывается на врага. Удары становятся разрушительными, меч сверкает в воздухе, разрывая скелетного монстра на части. Последний удар меча завершается сухим хрустом. Нежить падает, разрубленная в смердящий прах.
Тяжело дыша, Бер оглядывается, сканируя округу. Всё спокойно. В этот момент к нему робко подходит одна из девушек-«лисичек». Рыжеволосая, с россыпью веснушек на лице, она смотрит на него снизу вверх, в её глазах смешиваются смущение и восхищение.
— Вы спасли нас! — выдыхает она, а потом, заглянув в его лицо, неожиданно восклицает: — Ого… какой красавчик!
Бер встряхивает взмыленные золотые волосы:
— Здесь больше нет нежити?
Девушка-«лисичка» быстро трясёт головой:
— Нет, был только один слава богам… — на мгновение она запинается, потом, смущённо опустив взгляд и теребя шнурок своей блузки, добавляет: — Может быть, вы останетесь у нас? Погостите?
Бер качает головой, резво вставая и стряхивая пыль с одежды. Оглянувшись по сторонам, убирает меч в ножны и наклоняется к девушке:
— Нет, я пришёл сюда не за этим. Не знаете, где ещё могут быть нежити? Может, у соседей?
Девушка хмурит брови, поджав губы. Её взгляд едва заметно скользит по его фигуре, задерживаясь на плечах и руках, будто она невольно оценивает его силу.
— Кажется, я слышала… — начинает она неуверенно, снова переводя взгляд в сторону. — За этими холмами, в городе жаботников, что-то видели.
Бер коротко кивает и уверенно шагает в сторону зарослей. Но в тот же момент теряет равновесие, его ноги подкашиваются, и он резко падает. Звук глухого удара сопровождается его громким вскриком:
— Ай, сука!
Его лицо морщится от боли, пока он рефлекторно хватается за ногу, а «лисичка» тревожно бросается к нему.
— Вам плохо? Что случилось?
Боль молнией пронзает ногу, и Бер мгновенно понимает: во время боя он подвернул её, но, подхлёстываемый адреналином, просто не заметил. Теперь же дискомфорт перерастает в острую резь, не позволяя встать. Стиснув зубы, он зло бросает взгляд на девушку-«лисичку», которая стоит рядом, переминаясь с ноги на ногу.
— Чего стоишь? У вас есть Целитель? Лечите меня! — произносит он резко, едва сдерживая раздражение.
Девушка вздрагивает, потом нерешительно покачивает головой, в её глазах читается смесь смущения и вины.
— Целителя у нас нет, но… у нас есть травы. Мы вправим вам ногу и сделаем компресс, — отвечает она, опустив взгляд, а затем добавляет с запинкой: — Но, может, лучше будет доставить вас в дом?
— Как это нет Целителя⁈ — в ужасе восклицает Бер.
«Лисичка» не ждёт ответа, сразу машет рукой, подзывая других жителей хутора. К Беру тут же подбегают несколько человек — мужчины и женщины. Они осторожно поднимают его, поддерживая под руки, чтобы не причинить больше боли. Бер нехотя позволяет себя нести, стиснув зубы от досады и всё ещё хмуро оглядывая собравшихся. Через несколько минут его переносят в один из домов, где уже начинают готовить всё необходимое для лечения.
Но Бер уже понимает: повреждение серьезное. Без Целителя он не сможет ходить как минимум два дня. Да, оборотни в целом очень живучи, на них заживает как на собаке, но его магический потенциал пока не восстановился. А это значит — постельный режим! Отлично поохотился на проклятую нежить! Одну завалил, и тут же свалился в санитарку. А Филинов, наверное, в это время громит армады одну за другой, как в тире.
— Чёрт! —рычит он от чувства безысходности.
* * *
Сижу напротив Фирсова, скрестив руки на груди, и с укором головой:
— Ну вы даёте, учитель. Вас всего лишь отправили на разведку, а вы умудрились потерять Ледзора.
Фирсов хмурится, взгляд становится мрачным:
— Он не потерялся. Он погиб, Филинов.
Я беспечно фыркаю, слегка приподняв бровь:
— Да ну, не верю. Чтобы этот упрямый Одиннадцатипалый просто взял и погиб? Это вообще реально? Давайте, рассказывайте, что там на самом деле произошло.
Фирсов тяжело вздыхает, словно собирается с духом, и начинает:
— После того, как ты нас покинул, мы отправились на разведку у Южной обители. Всё шло гладко, пока на нас не налетела группа монахов. И не простых — среди них было как минимум десять джинов. Противник оказался слишком сильным, и нам пришлось отступать для перегруппировки. Мы добрались до ледяных скал, и там Ледзор принял решение обрушить самый огромный ледник, чтобы остановить их.
— И что, придавил монахов?
— Да, но вместе с собой, — кивает Фирсов, его голос становится тише. — Ледник был огромным, и Ледзор рухнул вместе с ним. Он не вылез наружу, а мы его не смогли найти.
Я раздражённо фыркаю, сжав кулаки:
— Блин. Ладно, тогда собираемся и выдвигаемся за Одиннадцатипалым.
Фирсов уточняет:
— Вся группа пойдёт с тобой.
Я коротко киваю, принимая это как должное. Мы выходим во двор, и тут к нам неожиданно подбегает Светка. Её глаза горят, в них читается надежда и азарт.
— Вы в Антарктику? А можно с вами? — спрашивает она, почти прыгая от нетерпения, и смотрит на меня так, будто от моего ответа зависит всё на свете. Я смотрю на неё с удивлением. Откуда столько задора? Недавно ведь нежить сжигала, и вот снова — подавай драку. Может, ей чего-то не хватает? Хотя, кажется, у неё всё в порядке: секса — вдосталь, моего внимания — тоже, «сестры» — рядом. Или… может, тоже пора заводить детей? Только этого драйва ей и не хватает для полного счастья.
— Ладно, — бросаю я со вздохом.
Но тут одной мало, еще подбегает и Айра.
— Нет, принцесса, — оборачиваюсь я к ней, опережая её вопрос. — Свяжись с матерью. Сейчас ты должна быть принцессой Шакхарии. Твой народ может нуждаться в тебе больше, чем ты думаешь. Если у них проблемы с нежитью, лучше будь рядом.
Айра на секунду замолкает, обдумывая мои слова, затем медленно кивает. Её лицо становится виноватым, и она больше не настаивает. Сделав шаг назад, она разворачивается и уходит.
Я переключаюсь на Фирсова, давая сигнал к сбору отряда.
А пока ждем «Буран», моё внимание привлекает картина у большого бассейна, который специально поставили во дворе для тигрицы и её детёнышей. Тигрица лениво развалилась на шезлонге, наслаждаясь теплом, а малыши резвятся в воде, ныряя и брызгая друг на друга. Неподалёку горгоныши тоже находят себе занятие, весело плескаясь у края бассейна. Их радостный визг и смех наполняют воздух.
Я с усмешкой наблюдаю за этой идиллией. Детвора играет, словно вокруг нет никаких проблем. А скоро и мой пацан будет вместе с ними нырять, смеяться, резвиться. Надо бы уже имя ему выбрать, кстати… И тут последнее слово, конечно, будет за мной. Подготовиться надо основательно — девушки так могут назвать, что потом в школе у пацана сплошной хохот будет. Особенно с Лакомкой! Она, конечно, будет прекрасной мамой, но у альвов такие имена в ходу, что хоть стой, хоть падай: Люпентий, Гриндолюкс, Пиксолан… Это же просто катастрофа! В русской школе с таким именем — травма на всю жизнь.
Через несколько минут во двор въезжает «Буран». Группа «Тибет» быстро загружается, следом забираемся я и Светка. Она сразу занимает место за огнепушкой, её глаза горят предвкушением. Мерзлотник садится за криопушку. Когда все на своих местах, транспорт готов к отправлению.
Мы трогаемся, гусеницы «Бурана» скрежещут по булыжникам, оставляя за собой слабую вибрацию. И вдруг связь-артефакт оживает. Ну наконец-то Владислав Владимирович решил напомнить о себе.
— Данила, спасибо твоей жене. Она нас успокоила, сказав, что ты жив и на свободе. Чего, кстати, о тебе не скажешь — сам бы хоть раз связался! А то мы тут с Кутузовым уже успели сценарий написать, как тебя похитили.
Я усмехаюсь:
— Похитили? Да нет, я просто побывал в гостях у Организации. Сейчас еду снова на царское задание: Антарктида, диверсия — всё как полагается. Так что не волнуйтесь.
На том конце Владислав тяжело вздыхает, а потом с нажимом замечает:
— Диверсия — это, конечно, звучит великолепно. Но ты не думал, что пора немного отдохнуть? Ты ведь только что разнёс верхушку некромантской армии. Кутузов говорит, ты их замок через всю степь перекинул, как футбольный мяч…
Ха. В голосе Владислава слышатся нервные нотки. Ну ещё бы! Какие только интересные слухи обо мне не ходят. Кутузов, например, и не подозревает, что тот замок сам по себе летает, вот и написал соответствующий доклад. Теперь Красный Влад, наверное, переживает: а вдруг я и Кремль так же могу в облака запулить? Работа у него такая — переживать и думать о всяких «если».
— Отдых? Покой нам только снится, Владислав Владимирович. Прямо как в песне.
На этом связь обрывается. «Буран» ускоряется, устремляясь к порталу, его двигатель ровно урчит, как будто в предвкушении новой вылазки.
Прибыв в Восточную обитель, мы обнаруживаем, что она полностью опустела. Ни ханьцы, ни монахи не смогли её удержать — переубивали друг друга, оставив территорию бесхозной. Новые отряды, как видно, не торопятся её занимать. Очень забавно.
Я оглядываюсь на ледяные коридоры и замечаю:
— Офигеть как пусто. Ну зато пока никто не заявляет на неё права, можно спокойно обживаться. Это дело времени.
Фирсов хмурится:
— Ты на это рассчитывал, когда затевал бойни ханьцев с монахами? Что обитель станет со временем пустой?
Я усмехаюсь, пожимаю плечами:
— Я вообще ни на что не рассчитывал. Честно говоря, думал, что ханьцы хотя бы чуть поднажмут на монахов. Ага, как же. Ни на кого нельзя полагаться. Ну, зато теперь у нас есть возможность занять одну из четырёх Обителей. Хех, неплохо.
Фирсов смотрит на меня с прищуром, явно не понимая моего настроения:
— Ты слишком весёлый для командира, который недавно потерял человека.
— Потому что я никого не потерял, — отмахиваюсь. — Пока не увидим тело, мы никого не считаем погибшим, ясно?
Веер качает головой и с ноткой сочувствия говорит:
— Дорогой, на Ледзора упала гигантская льдина.
Я фыркаю:
— Ну и что? Он и до этого был слегка стукнутый.
Скоро «Буран» взмывает в воздух, проехав через пролом в стене. Транспорт уходит на юг, а я зеваю, сонно поглядывая на экран.
Честно говоря, хотелось бы отдохнуть. Разобраться с возможностями портальщика, прокачать его технику. Но нет… отдых придётся отложить. Если мой человек пропал, я обязан его найти. И спасти.
«Буран» мчится над бескрайней снежной равниной, гусеницы тихо гудят, прорезая плотный зимний воздух. Впереди виднеется нагромождение скал и массивных ледяных обломков. Фирсов указывает на одну из гигантских льдин, выделяющуюся своей невероятной величиной и формой.
— Вот здесь он погиб, — говорит он с заметной тяжестью в голосе.
Я лишь качаю головой, повторяя твёрдо, почти механически:
— Он не погиб.
Шаровой, сидящий неподалёку, прищуривается, изучая меня взглядом:
— Филин, это уже больше похоже на самовнушение.
Я усмехаюсь, облокотившись на поручень:
— Делать мне больше нечего, как внушать самому себе ерунду. Просто там нет тела Ледзора.
— Ты уверен? — удивляется Фирсов.
— Подлетим ближе и скажу точно.
Когда «Буран» замедляется, замирая над обломками, я выхожу на открытый воздух, чтобы осмотреть место битвы. Масштабы впечатляют: упавшая глыба льда настолько огромна, что могла похоронить под собой не просто одного человека, а целую армию. Морозный ветер хлещет по лицу, но я сосредотачиваюсь, активируя Дар некроманта. Легионер пытается своей магией проникнуть вглубь, под толщу льда, почувствовать тела, что скрыты в недрах этой ледяной пустыни. Сам же я, прикрыв глаза, ищу вокруг живых.
— Там есть несколько тел, — наконец говорю, усмехнувшись. — Мёртвые. Но это не Ледзор. Это гомункулы Обители.
Фирсов хмурится, недоверчиво нахмурив брови:
— Это точно?
Я открываю глаза и смотрю на него с лёгкой насмешкой:
— А то. Ледзор выжил. Сейчас он где-нибудь бродит по тундре или загорает на айсберге.
Фирсов звонко хлопает себя по лицу.
— Вот же сукин сын! — с облегчением он вытягивает. — А я уже корил себя, что потерял подчиненного.
Вдруг я улавливаю что-то странное, неуловимое, на пределе доступного периметра. Движения мощных разумов вспыхивают в сознании, словно далёкие маяки. Челюсти сжимаются, я пытаюсь сосредоточиться, игнорируя ледяной ветер.
— Мои перепончатые пальцы, —вскидываю брови. — Впереди не люди. Десять сильных разумов… Быстро в машину!
Забегаем в «Буран» и мгновенно взлетаем. Все сгибаемся над панелью управления, внимательно вглядываясь в экран. На дисплее появляются несколько тёмных точек, стремительно движущихся по снежной равнине. Их скорость слишком велика, чтобы быть чем-то обычным.
Фирсов нахмуривается, его взгляд становится сосредоточенным:
— Это что такое?
Светка тоже склоняется к экрану, её брови нахмурены, а глаза широко раскрыты от удивления. Она бросает взгляд на нас, а потом снова на дисплей:
— Это же пингвины!
— Пингвины… — подтверждает и Веер. — Такие хорошенькие.
Светка вдруг смеётся, на её лице появляется смесь удивления и веселья:
— Даня, а почему они такие шустрые? Это что, пингвины на допинге?
Я усмехаюсь, разглядывая черно-белых здоровяков, вразвалку прыгающих с места на место. Это ни капли не изящно, но зато вполне эффективно.
— Потому что это не просто пингвины. Это одержимые.
— Демоны? — Фирсов напрягается, его рука автоматически тянется к пистолету на боку. Он тоже уловил странность, а потому заволновался не на шутку.
— Именно, — киваю я. — Они не просто так несутся. Чуют кого-то впереди, идут за живыми. Надо их обогнать, пока они не доберутся до цели.
Светка без лишних слов занимает место у пушки, её лицо становится сосредоточенным. В кабине раздаётся характерный гул, когда «Буран» готовится к манёвру, его двигатели ревут, набирая мощность.
На горизонте, в снежной равнине, отчётливо видны десять необычно быстрых пингвинов. Их движения неестественны — слишком резкие, слишком слаженные. Каждый из них источает ощутимую магическую силу, которая проникает даже через стекло кабины.
Что ж, мишкам в «Мишколенде» не помешает компания.



Глава 13

Сидя в кабине «Бурана», я смотрю на странную картину. По заснеженной равнине несётся стая пингвинов. На первый взгляд они выглядят нелепо — неуклюжие, шатающиеся, с непропорциональными движениями. Прямо как пьяные гопники. Но это обманчиво: их скорость запредельная. Пингвины мчатся, словно почуяв запах мяса, не обращая никакого внимания на летящий над ними «Буран».
— Как такое вообще возможно? — Светка не отрывает взгляд от дисплея, её ресницы часто-часто хлопают. — Почему пингвины стали одержимыми?
Я хмыкаю, задумчиво глядя на этих странных созданий:
— Всё просто. Ледзор обронил ледник прямо на монахов с лампами джинов. Лампы разбились, джины вырвались на свободу и выбрали ближайшие тела. Очевидно, неподалёку оказались пингвины. Вот в них они и вселились.
Светка ошеломлённо выдыхает, её глаза расширяются.
— Ничего себе совпадение.
— Ага, — кивает Веер, впечатлённая. — Это отличная идея для сюжета моего следующего фильма.
— Кому что, а вшивый всё о бане, — хмыкает Шаровой, пожимая плечами. — Хотя, если так подумать, все наши диверсии тянут на сюжет для блокбастера.
— Только наши операции нельзя разглашать, — вздыхает полька, но тут же её глаза загораются энтузиазмом. — А вот демонических пингвинов, думаю, можно! Это же вне рамок задания!
Мерзлотник смотрит на меня:
— Филин, дадим бой этим пернатым?
— Нет, — отвечаю я, всматриваясь в приближающуюся снежную равнину. — Для начала нужно убедиться, что невинные не пострадают. А то вдруг в пылу схватки какой-нибудь пингвин к ним прорвется. Вперед, Шнур.
        Гвардеец за рулем вдавливает газ. «Буран» ускоряется, опережая пингвинов. Через несколько минут перед нами появляется небольшой посёлок, если это слово вообще можно применить к группе из десяти танковых контейнеров. Они грубо переделаны в жилые помещения: в стенах прорублены окна и двери, а сами контейнеры стоят на сваях, словно пытаясь защититься от снежной стихии. Всё это выглядит скорее как временная стоянка, чем полноценное поселение. Перед домами висит вывеска на испанском:         «Comuna Anturtica de Chile»        .      
— Чилийцы? — произношу я с изумлением, оглядывая коммуна. — Откуда они тут?
Фирсов ухмыляется, отрывая взгляд от дисплея:
— Ты пропустил университетский курс, Филинов, вот и не знаешь, — ухмыляется Фирсов. — Королевство Чили претендует на часть Антарктиды и объявило эту территорию своей провинцией ещё сорок лет назад. За это время они построили несколько таких коммун.
Я оглядываю посёлок с нескрываемым скепсисом:
— Серьёзно? За сорок лет всего десяток железных коробок? Великолепное достижение!
Фирсов пожимает плечами:
— А кто захочет тут жить? Морозы, ледяная пустошь, ни лесов, ни пашен. Максимум триста человек наберётся в этой так называемой провинции. Да и никто в мире не признаёт этот кусок Антарктиды за Чили. В том числе и Россия.
Я киваю:
        — Эсто кляро. Интентимос перверо лас переговорионс.         (пер с исп: Понятно, начнём с переговоров.) 
Фирсов бросает на меня хмурый взгляд:
— Амулет переговоров я на тебе не вижу. Неужели выучил испанский?
Я пожимаю плечами, сохраняя невозмутимый вид:
— Просто пока пропускал университетский курс, занимался дома.
Фирсов хмыкает, помрачнев. А я вспоминаю учебник истории. Чили… Королевство бывших испанских конкистадоров. В этом мире Южный Винланд (аналог нашей Южной Америки), также достался испанским колониям, тогда как Северный пал под натиском выходцев викингов. Вот и получается, что англосаксы лапу сосут.
Перед нами открывается неожиданная сцена: группа местных жителей купается в проруби посреди антарктических льдов. «Буран» приземляется с грохотом, взметая в воздух фонтан снежной крошки и сразу же привлекая к себе внимание. Первой из воды вылезает загорелая девушка с тёмными волосами, одетая лишь в набедренную повязку и простую повязку на груди. Несмотря на пронизывающий холод, она и не думает бежать одеваться. За ней следуют и остальные «моржи».
— Пресентате! Кто вы такие? — громко спрашивает чилийка, когда мы выпрыгиваем наружу.
— Салюдос, сеньорита! — взмахиваю рукой в приветственном жесте. — Мы русские. Я граф Данила Вещий-Филинов. Мы на задание по зачистке врагов человечества. Вам нужно срочно уходить — сюда движутся Демоны. Вон там на западе уже можно увидеть черные точки.
Девушка резко вскидывает голову, её волосы, ещё влажные от ледяной воды, прилипают к загорелым плечам. Она одним движением отбрасывает пряди назад, обнажая твёрдую линию подбородка.
— Я Чилика де Вальдивия, глава провинции Арктика-Чили!
Она обводит нас огненными взглядом.
        —         Ме да игуаль!         И мы никуда не уйдём! Это наше государство, наша провинция, и мы будем её защищать!      
Светка тут же хмурится, упирая руки в бока, словно собираясь устроить разнос, но я удерживаю её взглядом и спокойно продолжаю:
— Баста, сеньорита. Здесь нечего защищать. Не считая снега, тундры и железных коробок.
Девушка на мгновение замирает, а потом с вызовом поджимает губы.
— Коробки⁈ Это наши дома! — громко возражает чилийка.
— Это танковые контейнеры, — сухо парирую я.
Но Чилика оказывается чертовски упертой. Да и не стоило мне, наверно, называть вещи своими именами. У девушки явно какой-то бзик насчет своей крошечной коммуны. Для неё эти контейнеры — не просто железные коробки, а символ гордости и собственного достоинства. Ну, не каждый сможет жить в Антарктике годами, это правда, но она сильно перебарщивает с громкими названиями а-ля провинция и государственные владения.
Остальные чилийцы тоже недовольно косятся на нас. Хоть бы прикрылись, а то некоторые даже без бельевых повязок. Вон и Светка покраснела.
— Это наша земля, и вы, русские, не имели права сюда вторгаться! — Чилика окончательно потеряла голову. — И вообще вам нужно было оформить разрешение на въезд в провинцию!
Я едва не закатываю глаза:
— Простите, но где же ваши пограничники? Что-то я их не заметил. Как и в принципе границу.
Чилика вдруг застыдилась и отворачивается.
— Пограничники были на задании.
Понятно, моржевали вместе с ней.
— Сеньорита, — пробую донести до нее в последний раз. — За моей спиной лучшая боевая машина человечества. А также Грандмастеры русской армии. Отступите временно, в течение часа мы разнесем Демонов, а потом вы снова сможете возвращаться в свою коммуну.
— Спасибо, но свою провинцию мы сами защитим, сеньор, — упирается она.
Я пожимаю плечами, бросив взгляд на Чилику:
— Ладно, как хотите.
Без лишних слов мы загружаемся в «Буран», и машина отлетаем в сторону, оставляя посёлок на пути надвигающейся угрозы. Мое дело — предложить, а уж их — отказаться.
— Вот же коза упрямая, — замечает Светка.
— Да потому что с ней нет рядом ни одного красивого мужчины, — обосновывает Веер. — Видела этих чилийцев? Без слез не взглянешь. Особенно ниже пояса.
Пингвины подходят всё ближе. Внешне они безобидны, но их астральная аура заставляет сгруппировавшихся чилийцев нервно переглядываться. Паника начинает расползаться среди местных, когда демоны-пингвины демонстрируют свою разрушительную силу. Один из них взмахивает крыльями, и по снегу катится гигантская огненная волна. Другой вызывает снежные вихри, которые срывают лёгкие конструкции и покрывают поселение слоем льда.
Чилика, собрав волю в кулак, пытается организовать сопротивление. На её нагом теле с треском формируются ледяные стихийные доспехи, блестящие в свете огненной волны. Она призывает своих людей сражаться, но все их усилия оказываются тщетными. Демоны-пингвины легко разбивают слабую оборону, и жители, потеряв надежду, начинают отступать, спасая свои жизни.
Я, наблюдая за этим через дисплей, хмыкаю и произношу:
— Ну, теперь, думаю, они не будут настаивать на оформлении въезда.
Фирсов, сидя за консолью, оборачивается ко мне:
— Выступаем?
Я отмахиваюсь, не отрывая взгляда от дисплея:
— Да сидите спокойно. Если понадобится помощь, я позову. У меня есть кое-что, что отлично справится с Демонами.
А именно — другой Демон. Ну точнее — Демонесса.
Я поднимаюсь, быстрым движением активирую панель выхода и прыгаю с «Бурана» прямо перед пингвинами. Снег взлетает клубами вокруг меня, а пальцы уже скользят к браслету на запястье. Одним касанием я активирую артефакт, и в свете магической вспышки появляется Шельма — грациозная и хищная, как кошка, с хитрой улыбкой на лице.
— Вот твои сородичи, — говорю я, указывая на демонических пингвинов. — Разберись с ними.
Шельма, скрестив руки на груди, лениво осматривает приближающихся тварей. Её взгляд вдруг оживает, в уголках губ появляется весёлая искорка.
— Ого, как интересненько, — протягивает она с явным удовольствием. — Симпатяшки. Сейчас я погружу их в безумие.
Она плавным движением разворачивает свою силу. Аура вокруг Шельмы начинает пульсировать, мерцая зловещими оттенками. Демоны-пингвины, как по команде, один за другим погружаются в гипноз. Сначала они замирают, будто схватили столбняк. Затем начинается паника. Они мечутся, спотыкаются, натыкаются друг на друга. Контроль исчезает, координация теряется.
Шельма наблюдает за этим, сложив руки на груди. На её лице играет довольная усмешка.
Я ловлю момент. Усилив себя артефактом удалённой телепатии — спасибо за подсказку Горнорудовой, — создаю пси-копья и атакую Демонов. Удары точные как надрезы нейрохирурга. Одно за другим пси-копья разрушают астральные связи, удерживающие этих тварей в телах пингвинов.
Демоны не успевают ничего сделать. Псионика методично выбивает их, заставляя астральные сущности рассыпаться и исчезать.
Оставшиеся без постороннего влияния птицы замирают, словно приходят в себя после долгого дурмана. Их бешеный блеск в глазах исчезает, движения становятся неуклюжими, естественными. Пингвины выглядят растерянными, но вполне безобидными. Я проверяю ещё раз: ни один не пострадал. Одержимость исчезла, а сами птицы остались целыми и невредимыми. Всё прошло гладко. Ну, почти.
Шельма бросает на меня взгляд, её ухмылка становится шире:
— Ну, я-то думала, будет повеселее. Слабаки какие-то… Хотя птички прикольные. Можно их съесть?
— Лучше давай я тебе потом куплю бройлера из супермаркета, — предлагаю. — А вообще спасибо за помощь, — и активирую браслет.
Она как газообразный эфир затягивается в браслет, а я, глядя на ошарашенных, но теперь вполне безобидных пингвинов, хмыкаю.
Светка, выскочив из машины, смеётся, обводя взглядом птицунов:
— Они такие прикольные!
Я усмехаюсь и протягиваю руку к ближайшему. Пингвин послушно стоит, а я легонько глажу его по голове. Прикольный такой. Перья мягкие, приятно касаться. А глаза-бусинки такие доверчивые, словно он только что нашел в лице меня лучшего друга.
— Хочу оставить их себе, — умиляюсь здоровоптице.
Однако один из них явно выделяется. Его поведение странное. Сначала он начинает бегать вокруг нас кругами, забавно размахивая крыльями, будто всерьёз намеревается взлететь. Потом резко падает в снег, смешно перекатывается через себя, поднимает голову, хватает клювом ближайшую гальку и, судя по всему, пытается её разгрызть клювом.
— Контуженный что ли? — предполагает Фирсов.
— Не исключено, что он голову повредил из-за Демона, — рассуждаю я вслух. — Его точно заберём. Продиагностируем. А, может, даже и вылечим.

Со стороны спасённых в последний момент жителей самозваной провинции к нам вдруг подходит Чилика. Её лицо одновременно выражает усталость и благодарность. Сделав шаг вперёд, она склоняет голову и говорит:
        —         Дискульпе        ! Простите нас за грубость, граф Данила. И спасибо за вашу помощь. Если не откажетесь, разделите с нами наш скромный обед. Мы недавно поймали кучу вкусной рыбы!      
— Да можно, — равнодушно бросаю, продолжая гладить пингвина. А того странного пингвина уже успели обступить Светка и Веер. Женщины всегда испытывают симпатию к «несчастным». Хотя меня он тоже прикалывает. Потом поизучаю.
Обрадовавшись, Чилика оборачивается и коротким жестом подзывает одного из своих людей.
— Накройте стол, — велит она. — И не жалейте припасов. У нас гости!
Мужчина кивает, отвечая с заметным почтением:
— Да, Ваше Высочество.
Я удивлённо поднимаю бровь.
— Вы королевской крови, сеньорита?
Чилика выпрямляется, её взгляд становится твёрдым и гордым.
— Да, я племянница короля Чили.
Едва ли я ожидал услышать такие слова среди этой ледяной пустоши. Королевская кровь в танковых контейнерах. Забавно.
* * *
 Кремль, Москва 
— Ваше Величество, прибыл посол Чили. Его визит запланирован.
Царь откладывает ручку.
— Да-да, впускайте, потом допишу это треклятое письмо Сигурду. Как же он задолбал нарываться…
Владислав уже здесь, сидит в кресле напротив, с привычной невозмутимостью. Граф Данила находится под его кураторством, а визит чилийского посла как раз связан с ним.
Дверь распахивается, и посол входит сдержанно и чопорно. Поклонившись, он начинает говорить ровным и учтивым тоном:
— Ваше Величество, король Чили выражает вам, государь, искреннюю признательность за действия графа Данилы, который помог удержать рубежи провинции Антарктика-Чили от коварных Демонов-пингвинов.
На несколько мгновений в комнате повисает тишина. Борис замирает, его челюсть буквально отвисает, и он недоверчиво бросает взгляд на Владислава. Начальник Охранки лишь пожимает плечами — он уже устал удивляться выходкам конунга.
— Пингвинов? — медленно переспрашивает Царь, подумав, что ослышался.
— Именно так, Государь, — торжественно кивает посол. — Его Величество приглашает вас, а также графа Данилу, посетить его дворец на весенний маскарадный бал. Это будет грандиозное событие, приём на высшем уровне. Мы готовы полностью обеспечить ваш комфорт.
Царь опускает взгляд на бумаги, обдумывая ответ.
— Благодарю вас, — наконец произносит Борис. — Конечно, я был бы рад посетить вашу страну, но не могу сейчас обещать — сами понимаете, нужно распланировать график — потому дам ответ позже.
Посол вежливо раскланивается и выходит, оставляя царя и Владислава наедине.
— Демоны-пингвины, — наконец произносит Царь, глядя на Владислава.
— И где только Данила их всех находит? — задумчиво протягивает царский брат. — То завалит в центре столицы жука размером с дом, то выведет на свет рогатых людей, а теперь вот — Демоны-пингвины.
— Владислав, — Царь растягивает слова. — Всё это как-то странно, особенно учитывая, что мы… официально не признаём провинцию Антарктика-Чили.
Владислав, с трудом сдерживая саркастическую усмешку, отвечает ровным, но явно ироничным тоном:
— Не признаём, Ваше Величество. И неудивительно. Потому что, с вашего позволения, это полная чушь. Претендовать на кусок Антарктиды, которую вообще-то открыла русская экспедиция, да ещё и называть десятки контейнеров своей Арктической провинцией — это, мягко говоря, нелепо.
Царь кивает, соглашаясь, но на его лице появляется намёк на задумчивость. Вообще у России и не получалось дружить с Чили именно из-за этой пресловутой Антарктиды. Признание коммуны для чилийцев вопрос национальной гордости. Царь не мог пойти на такое. Ну а теперь Россия в лице Данилы, по сути, спасла эту самую «провинцию», из-за которой весь сыр-бор. При этом Кремль все еще не должен никого признавать. Удобно получилось.
— Но, — добавляет Владислав, которому пришла в голову та же мысль, — благодаря действиям Данилы наши отношения с Чили неожиданно улучшились. И это может сыграть нам на руку. Через них у нас появится возможность начать влиять на Южный Винланд.
Царь задумывается, его взгляд на мгновение затуманивается, словно он прикидывает все возможные выгоды. Затем он качает головой, но на губах появляется лёгкая усмешка.
— Ну что ж, если граф Данила теперь герой Чили, почему бы нам этим не воспользоваться? — заключает он, и в его голосе звучит смесь практичности и скрытого удовольствия от неожиданного поворота.
— Разумеется.
Они переглядываются, и через мгновение тихий смех заполняет комнату.
— Демоны-пингвины, — покачивает головой Царь, словно пытаясь осознать сказанное. — Ну надо же. Данила умеет находить себе оригинальных врагов.
— Кстати, — подхватывает Владислав, — у него ведь скоро особый день.
— Ах да, точно, — вспоминает Борис. — Нужно подготовиться как следует. Это не шутки.
— Не волнуйся, — с хитрым блеском в глазах отвечает Владислав. — Мы застанем его врасплох.
* * *
Угадайте, что скажу. Правильно, мое излюбленное — дом, милый дом. Наконец-то я возвращаюсь, захватив с собой всю нашу разношёрстную группу, и впервые за долгое время решаю позволить себе немного отдохнуть.
У леди Чилики мы, надо сказать, неплохо потусили. Рыба оказалась вкусной, даже пингвины оценили. К тому же, сама Чилика в итоге оказалась не такой уж и вредной. За ужином она смущённо извинилась, покраснела и пообещала сообщит своему дяде-королю, что я, как благородный герой, спас их провинцию от вторжения. Хотя, честно говоря, их бзик насчёт Антарктики просто зашкаливает. Но мне-то что, пусть играют в свою южную экспансию.
Кстати, неподалёку мы нашли Ледзора. Причём морхал умудрился зависнуть в соседней аргентинской коммуне. Судя по всему, там он развлекал местных девушек и прекрасно проводил время.
Вернувшись домой, я решаю, что отдых — это святое. Располагаюсь в бассейне, растянувшись на воде и наслаждаясь моментом. Жёны, понимая мое состояние, не отвлекают и дают побыть в одиночестве. Они просто приносят какой-то необычный кофейный напиток, который я пью с большим удовольствием. Но даже в такие минуты у меня всегда полно дел. Если не снаружи, то в голове.
Одно из таких дел — новенький легионер-портальщик. Нужно разобраться, как он вписался в систему и что с ним делать дальше. Я «включаю» легата Воронова, чтобы узнать, как продвигается работа с перспективным новобранцем.
Воронов появляется с выражением вселенской обиды и сразу бросает с сарказмом:
— Шеф, вот я вам что, нянька?
Я напоминаю Воронову, что, как легат, он обязан решать кадровые вопросы. Это его зона ответственности, и от меня он поблажек не дождётся. Воронов тяжело вздыхает, явно не в восторге от обсуждаемой темы, и нехотя сообщает:
— Портальщик оказался не менее капризным, чем этот последний до него… Как его? Ну некромант. С ним возни будет ещё больше.
— Зато перспективы у него хорошие, — парирую я. — К тому же, напоминаю, я давно отошёл от непосредственного управления легатами. Теперь эта работа полностью на твоих плечах.
Воронов закатывает глаза, но молчит. Я решаю добавить немного мотивации:
— Стимулируй бойца работать. Тем более, я вам специально добавил НПСных девушек, чтобы скучно не было. Не скажешь же, что не помогает?
— Девки хороши, конечно, — усмехается он. — Прямо как модели.
Ну так-с, модели и есть. Я же их образы с журналов и брал.
Воронов в итоге вроде выговорился и ему полегчало. Отлично. Пусть учится разбираться. Иногда я думаю, что делегировать задачи Легиона — это лучшее решение, которое я когда-либо принял.

Плавая в бассейне, я размышляю о перспективах нового портальщика. Парень оказался действительно не слабым — почти Грандмастер. Оно и понятно. Вряд ли Лич бы взял к себе слабака.
Однако, как всегда, есть нюансы. Магия портальщиков, при всей её мощи, имеет серьёзные ограничения.
Без вспомогательных средств их возможности довольно скромны: обычное перемещение ограничено радиусом около трёх километров. Для переноса на огромные расстояния — себя или, что важнее, целых отрядов — требуется специальный сигнальный камень. Этот артефакт должен быть связан с переносимым объектом или существом, иначе ничего не выйдет. Но и это ещё не всё: сам портальщик при активации обязан находиться рядом со Стеллой, что делает их применение в реальных боевых условиях куда сложнее, чем хотелось бы.
И всё же, несмотря на эти ограничения, я вижу огромный потенциал. Уже в голове вырисовываются тактические схемы. Представьте: отряд закидывается в тыл врага, выполняет свою миссию, а затем мгновенно возвращается, не оставляя ни следов, ни шанса на контратаку. Это может перевернуть подход к диверсиям и разведке.
Я ухмыляюсь, погружаясь в воду. Простор для стратегического манёвра колоссальный. Да, это направление нужно развивать.
Ух, кайф. Продолжаю наслаждаюсь редкими минутами тишины и спокойствия в бассейне, лениво наблюдая за Ломтиком. Щенок, естественно, держится на воде «по-собачьи», энергично перебирая лапами. При этом он умудряется выглядеть невероятно деловито, будто его неуклюжие круги вокруг меня — это важная часть какой-то тайной миссии. Притворщик, но занятный.
Тишину нарушает странное шипение. Подняв голову, я замечаю Шепучку, которая вылезла через стену. Горгоныш осторожно подкрадывается к подносу с моим кофейным напитком. Её ноздри дрожат, а змеиные волосы слегка покачиваются, как будто они тоже пытаются уловить аромат.
Я усмехаюсь, наблюдая за этой сценой:
— Да уж, ваша Мать выводка тоже кофе обожает.
Шепучка замерла, будто раздумывает, стоит ли рискнуть и попробовать. Губы у неё поджаты, змейки шевелятся в такт её мыслям. Смешная. Хотя я знаю, что следующим её шагом, скорее всего, будет попытка стащить стакан. Ну, попробуй, если посмеешь.
В итоге Шепучка решает проявить себя как воспитанная леди и воздерживается от посягательства на чужую посуду. Я усмехаюсь, уважая её самообладание, и прошу Ломтику перекинуть сюда собачью миску. Я наливаю туда немного из своего стакана, и Шипучка тут же принимается лакать, не забывая выразить благодарность лёгким шипением.
Малыха увлечённо опускает мордочку в миску, вся перепачкавшись. У малышей-Горгон руки ещё не скоро станут полностью антропоморфными, поэтому лакать — их единственный способ питаться. Хотя Рюса Зеленый Коготь иногда кормит свою любимицу из бутылочкой с соской.
Я рад за своих подданных — будь то звери, люди или кто-то ещё, это неважно. Каждый из них находит своё место и смысл. Некоторые, как Рюса, сближаются друг с другом, находя в товарищах тех, кого когда-то безвозвратно потеряли. Это приносит им внутренний покой.
А вот Гереса удивила. Занявшись бордельным бизнесом, она не только стала отличным управленцем, но и многому научилась у своих подчинённых. Теперь в богатырше, за её грозной внешностью, чувствуется удивительная женственность. Это лёгкая перемена делает её ещё более харизматичной. Те же гвардейцы теперь на нее смотрят другими глазами — не только уважают за удаль, но и любуются.
Лениво потягивая кофейный коктейль, я ловлю себя на мысли, что проблем на моих плечах стало больше, чем хотелось бы. Год предстоящей службы Багровому Властелину — это не просто красивая строчка в резюме. И как только с монахами разберусь, предстоит заняться еще и Буревестником, чтобы вернуть свои родовые земли.
Но, разумеется, боярин Годунов не упустит шанса вставить мне палки в колёса. Хотя, честно говоря, это меня мало волнует. У «Бурана» ведь колёс вообще нет, только надёжные гусеницы. Они переедут любое бездорожье, да ещё и самого боярина заодно.
Я усмехаюсь с иронией. Кажется, жизнь становится только сложнее, но от этого только интереснее.
Еще в прошлом мире я уяснил, что главное правило выживальщика — хомячить, хомячить и хомячить. Только здесь речь уже не о куске проволоки, патронах и прочих сокровищ постапокалиптической пустоши. Здесь я говорю о защите рода, которую приходится усиливать всеми доступными способами. Это давно перестало быть прихотью или мерой предосторожности — теперь это жизненная необходимость.
Российские дворяне не стоят на месте: они активно проникают в другой мир, перенимают его технологии, разбираются в магических артефактах. По сути, они идут по моим стопам, учатся и развиваются. Мне всегда нужно быть на шаг впереди конкурентов. Благодаря дворянской традиции: «Нападать сразу же, как только покажешь слабину», расслабляться нельзя. Всё как всегда.
К тому же, помимо местных конкурентов, есть и враги, что тянутся из иного мира. Монахи-гомункулы. Эти твари всё ещё удерживают три своих Обители. Восточная Обитель оказалась слабее остальных. Самый сок впереди.
Надо бы поскорее вернуть родственников Лакомки и закрыть этот гештальт.
Ещё немного побултыхавшись, я решаю, что пора выбираться. Быстро выхожу, споласкиваюсь и переодеваюсь. Не забываю и про Ломтика: вытираю его досуха, чтобы малой не простудился. Щенок не в восторге от этой процедуры, но терпит, философски вздыхая.
Настроение хорошее, хочется на свежий воздух. Во дворе мороз бодрит и пробуждает, лучше любого кофе.
По пути встречаю тигрицу, которая вальяжно прогуливается вдоль стены с таким видом, будто этот замок принадлежит ей, а не мне. С лёгкой усмешкой приветствую:
— Сударыня, вы всё ещё решили остаться у нас?
Тигрица лениво машет хвостом, явно показывая, что своим присутствием оказывает мне одолжение.
— Да сколько угодно, оставайтесь, — добавляю я с улыбкой.
В ответ она ещё раз грациозно взмахивает хвостом и уходит в свою сторону, гордая и невозмутимая, словно хозяйка положения.
Кстати, Настя прозвала её Красивой. Необычненькое имя для тигрицы с костяным ожерельем, но, если задуматься, вполне подходящее. Углубляться в эти детали я все равно не собираюсь. Если ей хочется играть в свои кошачьи игры — пусть играет. Главное, чтобы без сюрпризов.
Дойдя до двора, я замечаю у ледяной пещеры, которую создал Ледзор, одного из своих новых «подопечных» — того самого пингвина, которого мы решили придержать, в то время как его собратьев отправили в Мишколенд. Этот пернатый сейчас топает как завсегдатай гаражных попоек: неуклюже переваливается с боку на бок, покачиваясь, будто вот-вот упадёт.
Но, что интересно, он уже подружился с големчиком — тем самым, который ходит на четвереньках, подражая Псу. Вместе они составляют настолько нелепую пару, что я задерживаюсь, наблюдая за этим цирком. Кустоголем носится по двору, а пингвин с расправленными крыльями неуклюже топает за ним, пытаясь догнать.
И вот, в какой-то момент пингвин резко замечает что-то. Он с максимальной скоростью бросается вперёд, но не успевает затормозить и с грохотом врезается лбом в стену. Падает на задницу, замирает на мгновение, а затем начинает крутить головой, явно недоумевая, что же, чёрт побери, произошло.
Мда. Он тот еще спринтер. Может, Демон, заключённый в его теле, всё же успел оставить пару неприятных сюрпризов?
Но, судя по всему, это обычное поведение… ну, насколько обычным можно считать пингвиньи выходки. Хмыкнув, я решаю продолжать наблюдение и в случае необходимости слегка подправить его поведение, пока он не расшиб себе все мозги.
— Может, он аутист, — размышляю вслух, — или, может, у пингвинов это считается нормой. Кто их вообще разберёт?
Погружённый в свои мысли, я едва замечаю, как ко мне подходит Светка, оживлённо разговаривая с Леной:
— Даня, хватит на пингвина таращиться, надо собираться! Гриша скоро приедет!
— Ты же хотел его встретить, — улыбается Лена.
Верно. Как хозяину города и графства, как графу, мне полагается лично встречать дворянина-гостя. Вопросов нет. К тому же, Гриша наш однокашник и друг.
— Ладно, — киваю я, — едем. Сейчас только позову Камилу.
Вместе со Светкой, Леной и Камиллой мы отправляемся в аэропорт. Если пингвин захочет пободать ещё одну стену, пусть пока этим займётся без меня.
Гришка прилетает в приподнятом настроении, всё такой же… ну, казах. Высокий, смуглый, с неизменной хитрой улыбкой. Радостно обнимая меня, он с жаром восклицает:
— Ну вот, теперь мы снова вместе, «Юные русичи»! Покажем этому миру, на что способны!
Я хлопаю друга по плечу, а он с привычной лукавой усмешкой оглядывает Светку, Лену и Камиллу.
— Ну, брат, надо же! Всех трёх красавиц к себе прибрал! Завидую, ей-богу.
Ухмыляюсь:
— Просто вспомни что как в песне: «…Но с другой стороны тещи тоже три.»
Гришка громко смеётся, а Светка тут же возмущённо упирает руки в бока:
— А это ещё что значит⁈
Сдерживая смех, я киваю:
— Ну ты подумай.
— Да ладно! — хохочет Гришка, едва переводя дух. — На самом деле, я даже рад, что ты Светку забрал! Честное слово, гора с плеч свалилась!
Все смеются, атмосфера становится лёгкой и непринуждённой. Мы решаем поехать в ресторан «Гусли» — приятное место с просторным залом и уютной обстановкой. Рестик, кстати, Камила предлагает.
Однако, подъезжая к крыльцу, я вдруг ощущаю внутри толпу народа. Бросаю взгляд на Светку — она быстро отводит глаза, явно стараясь не выдать ничего лишнего. Камилла и Лена тоже выглядят подозрительно: чересчур хитрые улыбки и демонстративная невозмутимость.
А Гришка? Этот всегда в своём репертуаре. Улыбается так, словно в каждом рукаве у него по паре козырных тузов, и ещё один где-то за пазухой.
Я развязно замечаю:
— А знаете, эти артефакты глушат энергию, но мысленные волны всё равно частично остаются.
Камила со Светой переглядываются.
— Может, там банкет… — делает попытку Лена.
— Тогда им не стоило брать артефакты, — улыбаюсь. — Да и Камила ни разу не была в «Гуслях», а у нее нет привычки предлагать места, которые лично не оценила.
— Откуда ты знаешь, что не была? — Камила сразу идет в атаку.
— Ты рассказываешь о всех рестораничках, которые посетила, — усмехаюсь. — Значит в «Гусли» выбирал кто-то другой.
— У-у-у-у, — огорченный вздох и тут же брюнетка расцветает радостной улыбкой. — Значит, ты запомниаешь все что я говорю?
— Конечно, а как иначе? — и честно, не привираю. Я же телепат, хе. У меня в голове есть спецблок под каждую из жен.
— Лучший муж на свете! — Камила на радостях целует меня в губы.
Светка хлопает ладонью по подлокотнику кресла:
— Ну блиндер, я так и знала! Его не обманешь!
— Так что, собственно, празднуем? — прищуриваюсь.
Светка, Лена, Камила да и Гриша аж замирают.
— Ты прикалываешься или… — Светка впивается в меня взглядом, потом вдруг хлопает в ладони, будто озарённая. — А, в самом деле! Он не знает! Сюрприз всё же удастся! Есссс!
— Да как так⁈ — поражается Гришка. — Он не может не знать! Все это знают!
— Совсем заработался, Данечка, — с сочувствием смотрит на меня Лена и кладет голову мне на плечо.
— Ну так что за повод? — Хмурюсь. Что-то мне это всё не нравится!
Жены и Гришка радостно переглядываются, будто только что провернули какую-то грандиозную аферу. Наконец, Светка с загадочной улыбкой отвечает:
— А вот это ты узнаешь, когда войдёшь внутрь, дорогой муж!
Мои перепончатые пальцы! Да какой сегодня вообще день⁈ Что-то я давно в календарь не смотрел…



Глава 14

 Резиденция Годуновых, за Москвой 
Годунов вновь встречается с безымянным лордом-дроу, вассалом Багрового Властелина. Их беседа принимает напряжённый оборот, ибо боярин не намерен лишиться головы, отплясывая под дудку этого иномирца.
— Я не собираюсь рисковать, — хмуро замечает Годунов. — Данила снова стал героем. Его победа над армией нежити, защита поставок мяса — всё это сделало его фаворитом царя. При дворе его позиции сейчас настолько крепки, что любое движение против него — чистое безумие. Тем более он смог одолеть командную верхушку некромантов. Говорят, что он бросил в небо целый замок.
Лорд-дроу слушает с саркастичной улыбкой.
— Боюсь, ты обрекаешь себя на нищету, Годунов. Разве не видишь очевидного? Это обилие мяса, которым Филинов наводнит рынки, приведёт к понижению цен. А кто от этого пострадает? Конечно же, такие, как ты. Его успехи — твой крах.
Годунов морщится, но не отвечает. Дроу же продолжает, как бы между делом, снимая с пальца кольцо с камнем.
— Однако, всегда есть альтернативы. Вместо того чтобы прятаться в тени успехов других, ты мог бы примкнуть к тем, кто действительно понимает, как управлять миром. Например, ко мне.
Он бросает кольцо в сторону Годунова. Тот ловит его с лёгким удивлением и оглядывает странный перстень.
— Что это такое? — осторожно спрашивает боярин.
— Всего лишь один из моих артефактов, —поясняет лорд, поднимая руку, на которой блестят еще несколько колец. — У каждого из них своя магия. Тебе не помешает узнать, что те, кто стоят за мной, гораздо могущественнее не то что какого-то Филинова, но и твоего Царя. Так что подумай, Годунов, прежде чем решишь, на чьей ты стороне.
В этот момент слуга наклоняется, чтобы налить чай, но лорд щёлкает пальцем, касаясь одного из колец на руке. В мгновение ока вокруг слуги вспыхивает зловещее алое сияние. Его тело начинает преобразовываться: руки вытягиваются, словно резиновые, кожа покрывается грубой, мохнатой шерстью, черты лица искажаются до неузнаваемости, а зубы вырастают, обнажая страшные клыки. Одежда трещит и рвётся, открывая спину, мохнатую, как у гориллы. Превращение завершается за считанные секунды, и теперь перед ними не человек, а жуткий, массивный зверь, который опускается на пол.
Годунов, застыв, не может отвести глаз. Его лицо теряет цвет, а расширенные от ужаса зрачки выдают истинное потрясение.
— Это лишь малая демонстрация, — лениво начинает лорд, поглаживая кольцо, излучающее слабый рубиновый свет. — Это артефакт не простой. Он содержит настройки множества видов магии — от телепатии до геномантии. Проще говоря, я запустил процесс, перепрограммировавший твоего слугу. Теперь он — марионетка. Нет, лучше — фамильяр. Полностью послушный и абсолютно преданный.
Годунов, стараясь не выдать дрожь в голосе, хрипло брякает:
— Но… но все мои слуги защищены ментальными щитами. Это невозможно…
— О, щиты, говоришь? — лорд усмехается. — Щиты защищают разум, это верно. Моё кольцо взламывает их как нож масло. Советую тебе, Годунов, серьёзно задуматься, прежде чем отвергнуть моё предложение.
Остроухий иномирец делает паузу, наслаждаясь растерянным выражением лица собеседника.
— А главное, это всего лишь один из множества артефактов, которыми обладают вассалы Багрового Властелина, — продолжает он, с видимым удовольствием. — Мы умеем быть щедрыми с теми, кто выбирает правильную сторону.
Годунов сглатывает, ощущая неприятный холодок между лопаток. Такой страх он испытывал разве что перед Охранкой. Он бросает взгляд на «гориллу», послушно замершую на полу. Мрачная мысль закрадывается в голову: а что, если лорд решит превратить в это же чудовище и его самого?
Лорд наклоняется чуть ближе, голос становится мягче, словно он рассказывает старую байку:
— Присоединишься к нашему делу, и получишь сотни таких колечек. Затмишь всех дворян в своей примитивной стране, а может, даже и своего Царя свергнешь.
Годунов задумчиво чешет бороду, взгляд блуждает. Его первоначальная цель — избежать конфликта с графом Данилой — внезапно кажется не такой уж важной. Тут, похоже, открываются двери к абсолютной власти?
Лорд, видя эти сомнения, добавляет с нарочитой лёгкостью:
— Кстати, у Вещего-Филина нынче праздник. Чем не шанс его поздравить?
* * *
— С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
Хором орёт толпа гостей, едва я переступаю порог ресторана. Вспышка света слепит глаза, в воздух взмывают шарики, вокруг разворачиваются яркие плакаты.
— Ах вот что сегодня за день, — в задумчивости чешу подбородок.
Светка тут же заливается смехом и, подскочив, виснет у меня на шее. Её глаза сверкают, как у ребёнка, только что заполучившего долгожданную игрушку.
— Заработался, трудоголик ты наш! — шутливо упрекает она, чмокнув в губы.
Толпа подхватывает её смех, звенят бокалы, и я замечаю, как знакомые и не очень лица растекаются в довольных улыбках. Люди смеются, чокаются, кричат поздравления. Я стою посреди этого хаоса, медленно осознавая, что они действительно проделали всё это ради меня.
Мысленно ухмыляюсь. Да, даже в этом суматошном мире случаются моменты, которые можно назвать приятными.
Конечно, я ничего не забываю. Моя голова работает примерно как СУБД: память телепата — это массив данных, упорядоченный, проиндексированный и рассортированный по приоритетам. Каждое действие, касающееся жён, рода и моих людей, записано и строго выполняется по графику. Но вот одна маленькая деталь — мой собственный день рождения — в эту систему я не заложил. Просто не посчитал его значимым. Как итог: я совершенно упустил эту дату из виду, что и сделало нынешний сюрприз таким неожиданным.
— Вовремя я приехал, а? — ухмыляется Гришка, хлопая меня по плечу. — Вечером пойдём вдвоём в более правильные места праздновать.
— Правильные? — скептически поднимает бровь Камила, подходя ближе. — Ты хотел сказать — развратные.
Гришка только хихикает, а Светка закатывает глаза и фыркает:
— Мужчины…
Вокруг всё сияет яркими свечами, гирляндами и воздушными шарами. Атмосфера пропитана радостью и весельем. Как меня любят, оказывается-то.
Лакомка и Катя подходят ближе, обнимая меня.
— Мелиндо, — тихо шепчет Лакомка, улыбаясь, — не думай ни о чём. Просто наслаждайся.
И, пожалуй, на сегодня я послушаюсь.
Помимо жён, вассалов и группы «Тибет», гостей в избытке. Не только людей. Здесь и Змейка и странный пингвин, деловито пробирающийся к закускам, и тигрица, вальяжно гуляющая между гостями, словно хозяйка вечера. Воеводы тавров, старшие гвардейцы… Даже моя мать со Степаном каким-то образом оказались здесь.
— С днем рождения, сынок! — обнимает меня Ирина.
Я удивлнно смотрю на них.
— А вы-то здесь откуда?
Мать улыбается так, будто всё это совершенно естественно:
— Прилетели, конечно же.
— На твоем самолете, — хохочет Степан.
Я медленно поворачиваюсь к Студню, который тоже подошел поздравить;
— И ты мне не сказал, что везешь мою маму? Что еще за тайная операция?
Студень принимает виноватый вид, переступая с ноги на ногу:
— Я хотел доложить, шеф, но Ее Сиятельство Лакомка категорически запретила! Сказала, если проболтаюсь, то меня ждёт наказание…
— Какое ещё наказание? — недоумённо поднимаю бровь.
Он обречённо вздыхает, явно сожалея о том, что заговорил:
— Графиня заявила, что у меня в одном месте прорастут друидские ростки… И я решил, что рисковать не буду.
Я не выдерживаю и смеюсь, представив эту картину.
И вот в этот момент до меня доходит, насколько близкие старались, чтобы этот день стал особенным. Шумная компания, искренние улыбки, уютная атмосфера — праздник действительно удался. Даже если я и не удосужился включить его в свой выверенный до секунд график.
Продолжение праздника идёт полным ходом, закуски офигенные. Ломтику даже утки перепало. Ловлю себя на мысли, что зал стал напоминать улей — гости всё прибывают. Среди них видные представители города, предприниматели, главы управлений. Пускай они не дворяне, но мы ведь не снобы, чтобы оценивать только по гербам.
И вот, в разгар веселья, появляется лорд Ратхархар. Огромного ракхаса в очках сложно не заметить. Его голос гулко перекрывает шум толпы:
— Конунг, поздравляю вас с днём рождения! Для меня честь быть приглашённым на столь знаменательное событие. Кстати, я привёз небольшой подарок — магические шахматы. Надеюсь, вы найдёте время предоставить мне реванш.
Лорд аккуратно раскрывает доску, и мой взгляд сразу притягивают фигуры. Каждая из них — шедевр, вырезанный из камня с поразительной тщательностью.
— Благодарю, лорд. Обязательно сыграем.
Тут ко мне снова подходит Лакомка, лёгкая, сияющая, словно сама воплощённая радость этого праздника. В её руках конверт, и по её сверкающим гордостью глазам я сразу понимаю: письмо от кого-то по-настоящему важного.
— Это письмо от самого Царя, — сообщает она, её голос слегка дрожит, но не от волнения, а от торжественности момента. — Его нужно зачитать.
Все вокруг замолкают, как по сигналу. Лакомка вскрывает конверт, аккуратно разворачивает бумагу и начинает читать громко, с выражением:
— «Господин Данила Вещий-Филинов, граф, конунг и достойнейший из дворян России, примите искренние поздравления. Ваша сила, мудрость и преданность делу всегда служили на благо Царства…»
Завершается поздравление традиционным благословением. В общем, для моего статуса полезно такое читать вслух. Лакомка сделала всё правильно.
Пускай здесь и нет московских дворян, но столичный свет обязательно узнает об царском поздравлении. Вон, пара специальных фотографов уже активно работают, щёлкая затворами камер. Завтра снимки вместе с копией письма наверняка украсят первые полосы газет. Это не просто поздравление, а стратегический ход.
Именно в этот момент раздаётся звонок. На экране высвечивается имя Маши Морозовой. Я принимаю вызов, и её весёлый голос тут же звучит на другом конце:
— Даня, с днём рождения! Хотела позвонить раньше, но Лакомка сказала, что ты даже не помнишь про свой день. А ещё добавила, что собирается устроить тебе офигенный сюрприз, так что я решила немного подождать.
Я усмехаюсь, наблюдая за весельем вокруг:
— Ну что ж, сюрприз удался. Спасибо, Маша.
Вечер в самом разгаре. Я кружусь в танце с женами и невестой по очереди, когда подступает один из гвардейцев.
— Ваше Сиятельство, прибыл человек от рода Годуновых. Мы его проверили — никаких артефактов или подозрительных вещей при нём не обнаружено. Сам низкоранговый. Он настаивает на личном поздравлении, принес обычные шахматы в подарок.
— Шахматы у меня уже есть, — отмахиваюсь. — Но пускай заходит.
С человеком Годуновых разговор выходит коротким и без эксцессов. Он вручает подарок и открытку, аккуратно соблюдая все правила вежливости, после чего быстро удаляется. Ну и попутного ветра. Но к чему этот жест? Возможно, Годунов решил попытаться замириться. Время покажет.
Поздравления идут своим чередом. Среди отправивших теплые письма — Ольга Гривова, а также (вот сюрприз!) Стяжковы и Горлановы. За городничим Невинска появляется следующий гость — «посол» от князя Буревестника. Лицо новое и незнакомое. В прошлый раз я общался с другим человеком. Но и этот тоже назвался «послом», хотя никаких посольств у Буяна не может быть. Буревестник просто любит играться в единовластного правителя, но сам подчинен русскому престолу.
Лакомка стоит рядом. Посланник подходит ближе и с лёгким поклоном вручает мне подарок:
— Ваше Сиятельство, примите эту удочку для зимней рыбалки, — говорит посланник с лёгким поклоном. — Она изготовлена из буянской сосны нашими мастерами по поручению князя. Рыбалка — главный промысел, благодаря которому жители Буяна живут и процветают.
Я принимаю удочку, скользя взглядом по идеально отполированной поверхности
— Благодарю, — киваю, мельком осматривая подарок. Надо же, подарок от Буревестника. Этот князь всегда казался мне высокомерным зазнайкой, а вот теперь вдруг решил пойти на контакт. Любопытно.
Затем «посол» разворачивается к Лакомке.
— Графиня, для вас — статуэтка, созданная лучшими кудесниками Буяна.
Лакомка принимает подарок, и я тут же отмечаю его странную энергетику. Статуэтка выполнена в форме птицы, напоминающей алконоста. Камень, из которого она изготовлена, кажется аметистом с переливами.
— Алконост — символ Буяна, — добавляет «посол».
Что-то меня вдруг настораживает. Вроде бы это просто красивая безделушка. Энергии в ней нет. Значит, не артефакт. Но моей интуиции не спокойно. Моё внимание моментально переключается на каждый нюанс: неровности камня, лёгкое ощущение вибрации под пальцами Лакомки, едва заметное мерцание в сердцевине — всего лишь отблески света ламп.
Но что-то в камне не так.
И тут меня осеняет подозрение.
— Лакомка, брось его! — кричу я, бросаясь к альве.
В долю секунды «включаю» легионера-портальщика. Но поздно — свечение уже охватило мою жену. Хватаю её за руку, не давая исчезнуть одной.
Мыслеречь срывается на крик:
— Обрубай поток! Не дай перенести нас!
— Я пытаюсь!!! — разносится голос в голове.
Свечение вокруг камня усиливается. Легионер отчаянно старается блокировать активацию, но начавшийся процесс не остановить полностью. Камень уже запущен.
Вокруг нас мир на мгновение замирает. Ресторан, гости, смех, праздничная суета — всё словно растворяется в воздухе. Перед глазами остаётся только яркая вспышка, и вот уже нас с Лакомкой засасывает в портал.
Мои перепончатые пальцы! Вот тебе и «с днём варенья!» Отлично отпраздновали!
* * *
Мы с Лакомкой оказываемся на краю высокого обрыва, откуда открывается завораживающий ночной пейзаж. Море, безоблачное небо, мерцающие звёзды, запах оливковых деревьев. А их ветвистые силуэты вздымаются позади.
Ну, хотя бы тепло. На ощупь градусов тридцать, не меньше. Если не считать неожиданного телепорта, условия вполне терпимые.
Лакомка взволнованно оглядывается:
— Где мы, мелиндо?
Я поднимаю глаза к ночному небу. Быстро анализирую положение звёзд, сверяюсь с картой в голове.
— Судя по всему, где-то на юге, — говорю, кивая на ряды оливковых деревьев. — Вероятно, Византия или Османская Империя. Оливки намекают на Средиземноморье.
Долго раздумывать некогда. Устанавливаю мысленную связь со Светкой.
— Искра, доложи обстановку.
Ответ приходит мгновенно, её голос в моей голове звучит взволнованно, но облегчённо:
— Ты жив! Слава Богу! С вами все в порядке⁈
Я кратко объясняю, оглядывая обстановку:
— Вполне. Успел сбить поток портального камня, поэтому нас выбросило на полпути. До ловушки не успели долететь.
— До ловушки?
— Нам, наверняка, готовили теплый прием на другом конце портального коридора, — я вздыхаю. — Мы где-то в Средиземноморье. Что у вас там? Поймали этого выродка, который сунул Лакомке камень?
В ожидании ответа краем глаза замечаю, как Лакомка протягивает руку. На её тонкие пальцы мягко опускается большущая бабочка. Альва смотрит на неё, и на её лице появляется тёплая, почти детская улыбка.
Светка отвечает с тяжёлым вздохом:
— Нет. У него пошла кровь из носа, и он умер. Наши телепаты говорят, что его мозг просто сгорел.
Я выдыхаю, с трудом подавляя раздражение, и тихо ругаюсь сквозь зубы:
— Мои перепончатые паль… Ладно, понятно. Оставайтесь на связи. И сообщите Владиславу Владимировичу, пусть в Охранке знают, что происходит. Объявляйте чрезвычайный режим в графстве. Праздник окончен.
Разорвав связь, я оглядываюсь вокруг. Пейзаж, конечно, красивый, да и бабочка ничего такая, но где-нибудь здесь есть люди?
Поворачиваюсь к Лакомке.
— В первую очередь нужно разобраться, где именно оказались. Кстати, за нами могут отправить погоню. Поэтому сохраняем анонимность.
— Хорошо, мелиндо, — кивает альва.
В целом я спокоен, даже чувствую себя неожиданно оптимистично. Всё могло закончиться куда хуже. Вместо потенциально опасной точки назначения портального камня, вроде жерла действующего вулкана или ещё какой-нибудь смертельной ловушки, нас выбросило в теплое Средиземноморье. Ночное небо, оливковые деревья и свежий морской воздух — явно не худший вариант.
Лакомка так вообще излучает довольство. Прямо как ребёнок, она ловит уже вторую бабочку, смеётся звонко, искренне, словно и нет никакой опасности. Этот контраст заставляет меня на миг улыбнуться.
Но мысли возвращаются к делу. Я размышляю о промахах в системе безопасности. Пропустили человека с артефактом. Пусть и недетектируемым сканерами. Это грубая ошибка. Урок на будущее. И моя гвардия его усвоит.
Лакомка смотрит на меня, её глаза сверкают любопытством:
— Мелиндо, ты не можешь использовать статуэтку для телепортации? — поднимает она каменную птицу.
Я качаю головой:
— Нет. Эти камни позволяют портальщикам перемещать других, но не самих себя. Для этого им нужно быть рядом со стелами, чтобы контролировать процесс.
— Понятно… — задумчиво протягивает она.
Из-за холма раздаётся громкий треск. На дребезжащем пикапе, гремящем как коробка с гайками, выезжает мужчина с глубоким загаром в старой рабочей одежде. За ним несутся две здоровые собаки, а сам он, потрясая руками, яростно кричит на греческом:
— Ах вы, твари! Опять мои оливки воруете⁈
Мы с Лакомкой удивленно переглядываемся. Ну и претензии! Да мы ни одной оливки даже не съели.
Мужик выскакивает из своей тачки, и в руках у него сверкает двустволка.
— Верните мои оливки, твари! — орёт он, потрясая ружьём.
Я остаюсь на месте, равнодушно посмотрев на него. Хорошо, что у меня на шее под рубашкой болтается амулет переговоров, а то бы ни черта не понял.
— Уважаемый, вы обознались, — отвечаю на греческом. — Мы не воруем ваши оливки. Мы вообще-то с праздника, — указываю на свой фрак и платье Лакомки. — Посмотрите на нас, какие из нас воры?
Но фермер не очень-то расположен к конструктивному диалогу. Его взгляд сверлит нас, как будто он разоблачает величайший заговор.
— Ночью в моём саду? Да вы точно воры! А ну, фас! — кричит он, натравливая на нас своих огромных алабаев.
Собаки с грозным рычанием срываются с места. Но едва подбегают ближе, как резко тормозят, прижав хвосты. Один из них, немного помедлив, вдруг начинает вилять хвостом, подходя к Лакомке. Она смеётся, опускаясь к псу, и начинает гладить его за ухом:
— Какой ты пушистый, милый!
Алабай виляет коротким обрубком-хвостом. Люблю собак. И не потому что они легко поддаются ментальному программированию. Вовсе нет. Посто они добрые. А с кем они не добрые, тот сам виноват. Но это не наш с Лакомкой случай, хех.
Фермер ошарашен. Его самоуверенность тает на глазах. Двустволка в его руках начинает дрожать, и он торопливо, неуклюже прячет её за спину.
— Господин телепат, эм, так говорите, вы с праздника? Что ж… Простите за беспокойство, — мямлит он, отступая к тачке. А соображалка у мужика все же работает. Вон как быстро сложил дважды два.
— Не могли бы вы рассказать какой поблизости город, уважаемый? — улыбаюсь.
Фермер, затравленно смотря на меня, отвечает:
— Конечно, сейчас только достану карту…. — пятится он. — Только вот она в машине… в бардачке… Сейчас-сейчас достану…
Он рывком дергает дверь пикапа, заскакивает внутрь и сходу заводит двигатель, даже не заглянув в бардачок. Какой ретивый! Собрался сбежать! Причем это не догадки. Я читаю мысли грека как открытую книгу. Щитов-то нет.
Быстренько активирую небольшой ментальный блок и мягко заставляю его остаться. Больше никаких закладок не делаю. Просто не позволяю вдавить газ. Ему остается только сидеть и тужиться, пытаясь сдвинуть ногу с места.
— Спасибо, что подождали, — приближаюсь я с улыбкой. — Так вы нас решили подвезти?
Фермер, вздрогнув, отвечает с нервной поспешностью:
— Э-э-э….Да-да, именно! Конечно, отвезу! Без проблем!
Я открываю заднюю дверь и пропускаю первой жену. Мы с Лакомкой садимся в транспорт. Собак тоже не забываем — они запрыгивают в кузов пикапа. Затем уже убираю ментальный блок, и фермер газует. В дороге связываюсь со Светой по мысле-речи:
— Нам понадобятся византийские деньги. Возьми в ближайшем обменнике наличных, пожалуйста.
Греческий отпуск, значит. Что ж, вполне может быть весело.
* * *
  Друзья-мазаки, поставьте плиз лайк книге) И завтра глава будет больше)  



Глава 15

 Деревня вульканов, Боевой материк 
Бер валяется на кровати в доме «лисичек» уже второй день. Тяжело вздыхает, обводит взглядом обшарпанные стены и понимает: ничего лучше придумать он всё равно не сможет. Оставалось только одно — просить подмоги. Сейчас не до гордости. Другого выхода нет.
Активировав связь-артефакт, он рывком подносит его к лицу. Голос дрожит, как у человека, стоящего на краю пропасти.
— Лакомка, забери меня! Прошу тебя, кузина! Помоги мне!
Ответ не заставляет себя ждать. Лакомка на том конце связи явно напряжена:
— Что стряслось, Бер? Где ты?
— Я вышел на Боевой материк, — торопливо начинает он, словно опасается, что его перебьют. — И тут… тут эти рыжие бестии! Они окружили меня! Кажется… о черт, одна из них уже раздевается! Прямо сейчас! Пришли подмогу, Лакомка! Они меня соблазняют!
Секунду на линии тишина. Затем звучит долгий, драматичный вздох.
— Потерпишь, кузен, — отрезает она, явно не разделяя его паники. — Мы тут заняты, между прочим. Ты вообще соображаешь, что ушёл, не попрощавшись? Да ещё перед днём рождения моего мужа. Граф тебя спас, меня спас, Ненею спас. А ты его так отблагодарил? Вот теперь и получай.
И связь обрывается.
Стиснув зубы, Бер с ужасом смотрит на «лисичек», словно перед ним не девушки, а стая хищников, готовых ринуться в атаку.
Рыжие бестии явно не собираются останавливаться. Одна из них с лукавой улыбкой наклоняется ближе, её глаза сверкают, как у кошки, поймавшей мышь. Другая, не теряя времени, хлопает его по коленке, будто проверяет, насколько он ещё держится.
— Ну что, сладкий, не передумал?
Бер сдавленно охает. Всё. Пропал.
* * *
Пока мы мчимся по извилистой дороге мимо ореховых и сумаховых рощ, поступает звонок на мобильник. Ломтик передал его вместе с византийской валютой. На линии Владислав.
— Данила, я в курсе ситуации! — бодро начинает он. — Твои жены передали всё в подробностях, кстати, они у тебя молодцы. Мы уже начали расследование. Виновные будут найдены и наказаны. Сейчас связываемся с посольством в Византии, чтобы уточнить ваше местоположение.
— Не нужно посольства, Владислав Владимирович, — прерываю Красного Влада. — Неважно, в каком мы городе. За нами охота. Если у них достаточно людей и связей, они уже следят за византийским посольством. Через него нас найдут быстрее, чем вы успеете моргнуть.
На том конце слышится тяжёлый выдох. Владислав явно обдумывает мои слова, а я добавляю:
— Мы сами доберёмся до своих. Вы же сосредоточьтесь на том, чтобы найти тех, кто устроил весь этот бардак. И ещё одно. Я не верю, что в этом замешан Буревестник. «Посол» явно подставной. Куда вероятнее, что за всем стоит Годунов.
— Из-за того, что ты забрал его склад в Сибири? — Владислав произносит это задумчиво, как будто наконец сложил пазл. — Очень может быть… Если это он, боярин явно взял лишка. Да и мне интересно, откуда у него портальный камень.
— Эту операцию никто из российских дворян не смог бы провернуть сам, — соглашаюсь с подозрением. — Без магов-портальщиков портал не открыть, а значит если Годунов и замешан, то ему помогли.
— Разберемся. Не пропадай, Данила, — подытоживает он, прежде чем связь обрывается.
Убрав телефон в карман, задумчиво смотрю на дорогу. Фермер молчит, время от времени бросая на меня тревожные взгляды. Лакомка, в своём стиле, весело поддразнивает собак, которые настойчиво суют морды в окошко кузова, чтобы она их погладила.
— Кстати, — обращаюсь я к фермеру, — так вы не ответили: что за город поблизости?
Фермер вздрагивает, словно от неожиданности, и поворачивается ко мне:
— Э-э… Это Антиохия.
— О, какое красивое название! — оживляется Лакомка.
Я усмехаюсь. Спросил это, конечно, больше для неё. Сам я давно порылся в голове фермера и всё уже выяснил.
Фермер дрожащим голосом продолжает:
— Антиохия… Ну, город небольшой, строения в основном низкие, да и окружён Аномалией. Тут полно охотников на зверей, знаете ли.
— Правда? — подхватывает Лакомка, заинтересовавшись. — У вас и море красивое.
Фермер обречённо вздыхает:
— Город у самой границы с Османской империей. Постоянно на военном положении: то звери лезут, то турки норовят захватить. Войти или выйти без специального пропуска не получится.
— Хм… интересное местечко, — киваю я.
Это всего лишь предположение, но, похоже, портальный камень должен бы выкинуть нас в местную Аномалию. Там бы и познакомились с нашими похитителями. Но не сложилось.
Фермер привозит нас с Лакомкой к ближайшей гостинице. Я протягиваю водителю хрустящую купюру с фейсом умершего византийского императора — награда за такси да и собаки классные. После чего, стираю из его памяти сам факт нашей встречи. Пусть лучше запомнит этот день как обычную поездку, без загадочных пассажиров.
В гостинице нас встречает консьержка. Её взгляд сначала цепляется за мой явно не греческий профиль, а затем удивленно скользит к Лакомке. Альва в праздничном наряде выглядит как эльфийская принцесса из сказок. Едва мы скрываемся на лестнице, я незаметно корректирую консьержке память. Теперь для нее мы — ничем не примечательная пожилая греческая пара. Воспоминания о блестящих тканях и утончённых чертах сменяются образами скромных, уставших путешественников. Всё, никаких вопросов.
Мы заходим в прохладный номер. Лакомка мгновенно оживляется, подбегает к окну и с восторгом смотрит на древние дома, стоящие в тени аномалий.
— Мелиндо, — произносит она с мечтательной улыбкой, — это ведь почти отпуск! Море, южный город, тропический климат…
Я, с улыбкой приобняв её за талию, киваю:
— Ну что ж, пусть будет отпуск.
Ночь проводим в отеле — всё равно без пропусков из города не выбраться, а госуправа, их выдающая, явно не работает по графику круглосуточных аптек или ночных баров. Увы и ах.
Лакомка тихо смеётся над чем-то, обнимается крепче. Да и я тоже расслабляюсь. Всё подождёт. Все равно неудавшиеся диверсанты облажались, а Владислав Владимирович вместе с моей гвардией ведет расследование;
Но под утро что-то меня настораживает. Близкое присутствие чужих разумов, а также тихий звук за дверью. Шаги. Затем медленный, осторожный скрежет — кто-то явно пытается открыть замок. Полностью просыпаюсь и, бесшумно встав, направляюсь к двери. Пусть уж войдут нормально, зачем мучиться с неподатливым замком? Всё-таки я человек гостеприимный.
Я медленно поворачиваю замок, стараясь не разбудить Лакомку, и осторожно приоткрываю дверь. В коридоре стоят двое греков-громил. Их взгляды, полные недоумения, впиваются в меня. Похоже, ожидали кого-то другого. Может, пожилую пару, которая так ярко запомнилась консьержке.
Один из громил едва не вскрикивает от неожиданности, но я выпускаю ментальный импульс. Он захлопывает рот и молча хлопает глазами, как рыба.
Я улыбаюсь и приветливо обращаюсь к ним по мыслеречи:
— Тише, господа, не стоит будить мою беременную жену. Вам лучше освежиться. Море ведь совсем рядом. Давайте, я вас провожу.
Подчинив их разум, я разворачиваюсь и бесшумно направляюсь к ресепшену, отправив вперед двух зомбированных телохранителей. Консьержка за стойкой замечает нас и сначала замирает, затем её лицо становится белым, как мел.
Остановившись у административной стойки, я ненадолго задерживаюсь. Наклоняясь к сударыне, спокойно говорю:
— Ваши работники ошиблись номером. Я предложил им проветриться и охладиться в море. Вам, кстати, тоже не помешает прогулка после такой напряжённой смены.
Используя технику контроля, я заставляю консьержку последовать за своими подельниками. Но, в отличие от взломщиков, ей не предстоит путь в один конец. Она всего лишь станет молчаливым свидетелем купания своих друзей. Один из громил толкнёт другого за обрыв, а тот, уже предварительно схватив первого, утянет первого за собой. Оба исчезнут за краем, их падение прервётся лишь глухим ударом о камни.
Консьержка не отведёт глаз — не потому, что хочет смотреть, а потому, что ментальная закладка не позволит ей отвернуться. Этот момент запишется в её памяти, как предостережение: никогда не трогай невинных людей, а то вдруг один из них окажется телепатом.
На этой ноте иду досыпать сон.
Утром я просыпаюсь в отличном настроении, а Лакомка, потягиваясь, напоминает ленивую кошку, блаженно растянувшуюся на солнце. О ночных событиях она, разумеется, ничего не знает, и я не собираюсь загружать её голову лишними деталями. Мы быстро умываемся, собираем вещи и направляемся в управу для оформления документов. По дороге покупаем Лакомке косынку, чтобы спрятать ушки.
В кабинете секретаря я уверенно излагаю легенду:
— Понимаете, мистер, случилась катастрофа. Мы плыли на мой прогулочной яхте, когда она потерпела крушение. Нам срочно нужен пропуск в Константинополь, чтобы улететь домой в родной Лондон.
Секретарь растерянно хлопает глазами:
— Яхта? Крушение? А вы, получается…
— Смит, — спокойно представляюсь, — лорд Джон Смит, подданный Британии. Вот мои документы.
Я подаю поддельные бумаги, которые заранее подготовили в Охранке и передали Светке. Свои настоящие имена лучше не светить по понятным причинам.
Затем я указываю на Лакомку:
— А это моя супруга, леди Гага Смит.
Секретарь удивлённо моргает. Серьёзность ситуации и особый статус Антиохии, как видно, не позволяют ему обойтись без подробного опроса. Он, оправившись от замешательства, уточняет с надменной учтивостью:
— Понимаете, лорд Смит, Антиохия — это город с особым режимом. Иностранцы могут быть допущены сюда только по специальным пропускам. Прежде чем я смогу оформить что-либо, мне нужно провести проверку и задать вам несколько вопросов.
Я, сохраняя вежливую улыбку, киваю:
— Разумеется, спрашивайте. Про пропуск я в курсе и именно поэтому мы здесь. Только нам нужен пропуск на выезд, а не на въезд.
Секретарь приступает к формальному допросу, перебирая в голове все пункты своей инструкции: кто мы, зачем прибыли, как попали сюда. Я внимательно слушаю и идеально отвечаю на каждый вопрос, благо свою легенду хорошо выучил.
Кивок, пара спокойных слов, трагической упоминание о яхтенном крушении — и секретарь, похоже, начинает верить, что перед ним действительно знатный англичанин со своей супругой. Ему остаётся только проверить документы. Ну уж в квалификации Охранки я не сомневаюсь. Шпионаж — хлеб экспедиторов.
На прощание я называю отель, где остановились, и мы с женой отправляемся ждать звонка о готовности пропуска. На ресепшене нас встречает пустота — консьержка, видимо, еще поминает своих подельников.
Поднимаемся в свой номер, но едва закрываю дверь, как по городу раздаётся вой сирен. Резкий металлический голос гремит из громкоговорителей, установленных на столбах:
— Срочно разойтись по домам! Объявлена военная тревога! Железнодорожное движение остановлено! Немедленно разойтись!
Мы с Лакомкой переглядываемся. Неспроста это. Ох, неспроста.
Подойдя к окну, я мгновенно улавливаю что-то странное. Сознания. Множество. Они движутся в небе, как рой мыслей, закрученный в хаотичный танец.
Выхожу на балкон, и передо мной разворачивается тревожная панорама: десятки грифонов с всадниками кружат над районом военной полиции. Огромные крылья разрезают воздух, желтые клювы сверкают на солнце.
Мои перепончатые пальцы! Да эти ребята явно прилетели за мной!
Я с печалью вздыхаю, наблюдая как грифоны замыкают кольцо.
— Ну вот, отпуск закончился… — грустно вздыхает Лакомка за спиной.
Иномирцы атакуют город с методичной жестокостью. Я вместе с Лакомкой наблюдаю, как всадники на этих хищных созданиях стремительно бросаются на ключевые здания. Они парят над районом военной полиции, сбрасывая взрывные артефакты. Взрывы оглашают ночь, сотрясая землю, а клубы дыма поднимаются к небу.
Цели очевидны — стратегически важные объекты.
Системы ПВО пытаются сопротивляться. Ракеты взмывают в воздух, но не успевают достичь цели: силовые поля грифонов гасят их залпы, словно это всего лишь праздничные фейерверки. Увы, у ПВО таких полей нет. Всадники демонстрируют слаженность, раз за разом осыпая артефактами уязвимые участки. Беззащитные здания рушатся одно за другим, а линии обороны города падают, словно карточный домик.
И вот уже грифоны парят над уцелевшими зданиями, затем резко пикируют вниз. Вскоре их всадники захватывают всё, что ещё сопротивлялось. Картина ясна — город пал.
Я отворачиваюсь от окна и спокойно произношу:
— А у нас ведь есть чайник? Завари чайку, пожалуйста.
Лакомка кивает и уходит. Как ни странно, чашка горячего чая действительно могла помочь отвлечься.
Тем временем я достаю телефон и связываюсь с Владиславом. А он сходу бросает:
— Мы в курсе о грифонах.
Оно и понятно. Не только же я хожу с липовым паспортом. У Охранки повсюду агенты.
Я коротко сообщаю, что покинуть город сейчас практически невозможно.
— Единственный выход — туннель в Святых Горах, — поясняю. — Но железнодорожный вокзал, скорее всего, уже под контролем захватчиков.
Владислав замолкает на пару секунд, явно обдумывая услышанное. Наконец, его голос звучит чуть резче, чем обычно:
— Данила, тебе нужно затаиться. Я уточню по своим каналам у византийского правительства, какие меры они собираются предпринять. Но слушай меня внимательно: не время сейчас играть в героя. Ситуация слишком сложная, чтобы ты действовал наугад.
Он делает паузу, а затем снова повторяет, ибо прекрасно знает меня:
— Оставь инициативу нам. Твоя задача — оставаться в безопасности и ждать инструкций. Я свяжусь, как только всё прояснится.
Я хмыкаю. Конечно, не полезу на рожон. У меня тут беременная жена под боком, а это автоматически ставит приоритеты на свои места. Моя задача — её безопасность. А это значит, что нужно как можно быстрее вернуться домой.
Тем временем всадники на грифонах принимаются патрулировать улицы. Сверху доносятся звуки магических зачисток: огни вспыхивают, а тени пролетают над безлюдными улицами, будто призрачные стражи. Дороги буквально вымерли, и единственные звцки, разрывающие ночную тишину, принадлежат громкоговорителям.
— Всем жителям! Оставайтесь в своих домах! Объявлен комендантский час! — гремит на весь город строгий, механический голос.
Я сижу у окна, с чашкой горячего чая от Лакомки, и лениво наблюдаю за грифонами, шагающими внизу. Их массивные лапы медленно топчут мостовую, а всадники зорко следят за всем вокруг.
— Ломтик травы перенёс? — спрашиваю между глотками.
Лакомка кивает, слегка улыбаясь.
Через минуту появляется и сам Ломтик, как всегда, из ниоткуда. В зубах у него корзина, а в ней — ароматные чизкейки и ватрушки. Я шумно втягиваю в себя знакомый аромат свежей выпечки.
— Лена с Камилой постарались, — замечает Лакомка, потянувшись к угощению.
«Только что из печи, свеженькое» — разносится в моей голове голос Камилы.
«Спасибки» — благодарю старательную брюнетку.
Ну что ж, не так уж и плохо заканчивается этот день. Даже под угрозой грифонов чай и ватрушки делают своё дело.
Только допиваю чай, как Владислав снова выходит на связь.
— Ситуация под контролем, — говорит он безрадостным голосом. — Византийский Император не стал упрямиться, и союзные войска России и Византии начали подготовку к высадке десантного корпуса в Антиохию в рамках договора о дружбе.
— Прикольно. — отвечаю тоже без бурной радости.
Вроде бы хорошие новости, да, непонятно, что всадники грифонов учудят за это время.
— Владислав, — говорю я, воспользовавшись моментом, — включите в операцию моих людей. Они знают, что делать. И ещё… о Золотом Драконе не забудьте. Его обязательно нужно взять.
На том конце линии короткая пауза, затем уверенное:
— Сделаем. Все меры примем, не сомневайся. А ты продолжай сидеть в укрытии. Покажешь свою удаль молодецкую, когда десант придет.
Связь обрывается, а я, поднявшись с места, подхожу к окну. Там, за стеклом, всё ещё кружат грифоны. Их массивные силуэты мелькают на фоне светлого неба.
— Интересно, как они планируют меня найти? — бормочу я себе под нос, разглядывая их упорные манёвры.
Скорее всего, они уже начали прочёсывать дома, методично проверяя каждый квартал. К счастью, до гостиницы, где мы с Лакомкой устроились, очередь пока не дошла. А это значит, что у нас ещё есть немного времени — на размышления, подготовку и, возможно, не одну еще чашку чая.
Из окна открывается динамическая картина: патрули всадников на грифонах неумолимо перемещаются туда-сюда, словно вороны, облетая свою добычу. Город замер. Движение полностью парализовано, транспорт не ходит, улицы опустели. Жизнь будто испарилась из южного городка.
— Что будем делать, милый? — спрашивает Лакомка, с аппетитом уминая ватрушку с творогом.
Я, задумчиво смотря на грифонов, отвечаю:
— Похоже, они уничтожили всю защитную систему города и все службы безопасности. Но наверняка где-то остались охотники на зверей из Аномалии. Если они ещё живы, то, скорее всего, укрылись за пределами города. Нужно помочь византийцам и Владиславу восстановить контроль. Мы можем устроить второй фронт изнутри, чтобы усилить сопротивление.
Лакомка хмурится задумчиво:
— А где мы найдём этих охотников?
Я усмехаюсь, откинувшись на спинку стула:
— Сходим в ближайший бар и поспрашиваем.
— Бар? Сейчас? — она смотрит на меня удивленно. — Но ведь комендантский час. Все сидят по домам.
Я смеюсь, покачав головой:
— Ты правда думаешь, что в такую минуту люди послушно сидят дома? Да ладно тебе. Вот увидишь, в баре будет теснее, чем на центральной площади. Надевай косынку, жена. Пойдем гульнем.
Лакомка ловко прячет ушки, а я занимаюсь маскировкой. «Включенный» Хома достаёт припрятанную личину и помогает «надеть» её, словно костюм на маскарад. Смотрюсь в зеркало. Старик-ханец, слегка сутулый и с хитрым прищуром, выглядит убедительно.
Вместе отправляемся в бар. Патрули нам не помеха — я ощущаю их за версту и ловко выбираю маршруты, обходя их, как валуны на горной тропе.
Бар оказывается в подвале, скрытый от любопытных глаз и патрулей. Внутри, несмотря на объявленный комендантский час, кипит жизнь: люди пьют, играют в карты, громко спорят и обсуждают последние новости. Воздух тяжёлый от табачного дыма и запаха дешёвого алкоголя.
Едва мы с Лакомкой переступаем порог, как из ближнего угла раздаётся громкий, хриплый окрик:
— Эй, вы не греки⁈
Я, сохраняя дружелюбную улыбку, отвечаю, чуть растягивая слова:
— Нет, я из далёкого Хань, да. Очень приятно познакомиться, господин Бо Бань, да.
Поднявшийся здоровяк прищуривается, недоверчиво оглядывая меня, будто пытаясь просканировать насквозь. Его взгляд медленно перемещается к Лакомке, и в глазах появляется насмешливый блеск.
— А эта красотка что с тобой делает? — ухмыляется он, обнажая желтоватые зубы. — Внучка, что ли? Хотя не похожа… слишком хороша для такого деда. Ну-ка отойди с дороги.
Прежде чем я успеваю ответить, он грубо хватает меня за плечо, явно намереваясь пробраться ближе к Лакомке. Ошибка новичка. Ловким движением я выворачиваю его руку, заставляя его потерять равновесие. С глухим стуком здоровяк падает головой на каменный пол и тут же отключается.
В тишине, наступившей после этого инцидента, я спокойно произношу, глядя на замерших завсегдатаев:
— Нет, она моя жена, да.
Молчание тянется ещё пару секунд, после чего посетители возвращаются к своим кружкам и картам, стараясь не встречаться со мной взглядом. Бар — место, где такие сцены долго не обсуждают.
Лакомка, не обращая никакого внимания на вырубленного здоровяка, без стеснения перешагивает через его неподвижное тело. По мыслеречи она невозмутимо отпрашивается:
— Мелиндо, я в дамскую команту. Надеюсь, ты не заскучаешь без меня?
— Да, пока поспрашиваю местных.
Направляюсь к барной стойке, за которой хозяйничает смуглая, симпатичная гречанка в белой майке. На голове у неё яркая косынка, такая же броская, как у Лакомки. Похоже, косынки — это местный тренд.
Один из завсегдатаев, пошатываясь, громко окликает её:
— Афродита, ещё кружку!
Барменша ловко наполняет кружку пенным и, передавая её, бросает заинтересованный взгляд на меня.
— А знатно ты его приложил, сенсей, — замечает она, кивнув в сторону отключившегося здоровяка, которого только сейчас принялись приводить в чувства его друганы. — Это то самое легендарное кунг-фу?
Я чинно, с видом знающего мастера, киваю:
— Техника оскорблённого богомола. Очень древняя, да.
Она усмехается, а я продолжаю налаживать контакт:
— Афродита, значит?
Она хмыкает, не отрываясь от протирки крана для пива, её движения быстрые и отточенные:
— С такой работой мне больше подошло бы имя Дионисия.
Я окидываю её оценивающим взглядом:
— Не согласен. Афродита тебе идёт куда больше.
Она на миг отрывается и, смеётся, бросая на меня искрящийся взгляд:
— Спасибо, брюнетик.
Не теряя времени, перехожу к делу:
— А тот господин, что так удачно опробовал технику оскорбленного богомола, случайно не охотник на зверей?
Барменша фыркает, прикрыв рот ладонью, но быстро берёт себя в руки.
— Шишак? Да какой там охотник, он грузчик. Больше по ящикам, чем по чудищам.
Она на мгновение задумчиво замолкает:
— В городе охотников почти не осталось. Почти всех перебили эти всадники на своих чудищах. Но… слышала, что в лесу, недалеко от окраины, есть ещё группа. Их ведёт Арес. Надеюсь, они готовятся к рейду против этих придурков, что свалились с неба.
За городом, значит. Ну, как и думал. Я киваю про себя, но внезапно замечаю, что лицо барменши озаряет лукавая улыбка.
— А правда, что ваше иглоукалывание творит настоящее чудо? — протягивает она, её голос становится чуть игривее. — Даже в вашем возрасте, говорят, ханьские мужчины в постели просто ого-го!
— Правда, — за моей спиной раздаётся спокойный, но весьма многозначительный голос Лакомки:
С широкой, всё понимающей, улыбкой альва встаёт рядом со мной, легко обнимая меня за локоть. Афродита мгновенно смущается, её игривость растворяется, а взгляд устремляется куда-то в сторону. Но, судя по лёгкому румянцу, её любопытство только усилилось.
— Дорогой, ты не скучал? — весело спрашивает Лакомка, а я, приобняв ее за талию, качаю головой:
— Нет, госпожа Афродита очень занимательный собеседник, да.
— Не сомневаюсь, — альва оценивающе оглядывает девушку, а та, покраснев, принимается еще более усердно протирать кран.
Мы с женой заказываем пиво и сок, чтобы ничем не выделяться из толпы. Для вида опрокидываем свои стаканы, обмениваемя парой ничего не значащих фраз, а затем покидаем бар.
На улице царит тишина. Только изредка её нарушает тяжёлый хлоп крыльев патрулирующих грифонов, которые то и дело скользят в небе. Мы идём по пустынным, словно вымершим улицам, когда впереди появляются всадники. Один грифон на двоих, но они не парят в воздухе, а неспешно шагают по брусчатке. Его мощные изогнутые когти скребут камни, оставляя глубокие царапины, будто метя территорию.
Я не спешу сворачивать. Наоборот, намеренно продолжаю идти прямо к ним. Захотелось разглядеть врагов поближе.
Когда всадники оказываются ближе, становится ясно, что это не обычные дроу. Черты их лиц странные, словно наполовину человеческие, но и до эльфийских далеко. Уши не такие острые, а линии лиц кажутся искажёнными. Полукровки, мутанты — иначе не скажешь.
— Стоять, скоты! — один из них резко спрыгивает с седла, второй остается в седле. У первого на груди болтается переговорный амулет, и любой землянин бы его прекрасно понял.
Полукровка, приближаясь, прищуривается, разглядывая нас с подозрением:
— Эй, старик, куда это ты свою внучку повёл? Давай иди домой, а мы её прогуляем вместо тебя!
— Она — моя жена, кусок идиота, — терпение резко покидает меня.
Прежде чем всадники среагировать, я беру под контроль грифона. Ничего сложного — пара секунд ментальной работы, и зверь уже подчиняется мне.
Он резко встаёт на дыбы, сбрасывая второго всадника, который с грохотом валится на землю. Грифон, не теряя времени, рывком устремляется вперёд. Его раскрытый орлиный клюв смыкается на голове первого всадника с хищной яростью. Хруст. Тело обвисает, как тряпичная кукла.
Второй всадник громко охает, пытаясь подняться. Ему удаётся выхватить оружие, но это жалкая попытка.
— Ах, парень, ты слишком медлителен, — раздается мой голос в его голове.
Пси-копьё вонзается в его шею быстрее, чем он успевает что-либо сделать. Вздох, и он падает рядом с напарником. Моментально. Эффективно. Почти красиво.
Нейроны сгорают быстро, но перед его смертью я успеваю прочитать мысли. Поворачиваюсь к Лакомке, которая наблюдает за происходящим со спокойным лицом.
— Представь себе, — делюсь впечатлением, — это обычные люди, которые продались лорду-дроу за мутацию. Он пообещал им долгую жизнь в обмен на вот это. — Я киваю на их изуродованные трупы.
— Как глупо, — фыркает Лакомка, скрестив руки на груди. — Они испортили свои тела ради обещания, которое, скорее всего, никогда не будет выполнено. Эта мутация потребует специальных лекарств из редчайших компонентов, чтобы не привести к страданиям. А выращивать их для целой армии? Да это просто нереально.
Я киваю, соглашаясь с её выводом:
— Ты права. Лорд явно не удосужился подумать о таких «мелочах», как лекарства. Зачем заботиться о пешках, если можно просто заменить их другими? Нужно избавиться от трупов.
Я активирую одного из легионеров-геномантов, и он за считанные секунды разлагает трупы до состояния пыли. Без лишнего шума, без следов. Лишь мостовая, на которой ещё недавно лежали тела, теперь кажется немного темнее.
Затем перевожу взгляд на грифона. Мысленно отдаю приказ, сопровождая его словами, которые зверь скорее чувствует, чем слышит:
— Лети на край леса. Если тебя заметят, просто возвращайся к своим.
Грифон кивает своей массивной головой, а затем взмахивает крыльями и исчезает в ночи.
Когда он окончательно скрывается из виду, мы с Лакомкой продолжаем путь. Направляемся в сторону леса, в ту самую глушь, где ещё можно найти сопротивление. Был соблазн улететь на грифоне, но пешком безопаснее.
Идём молча, прислушиваясь к звукам ночи. Вдруг вдали, на пустынной дороге, появляется свет фар. По мере приближения становится видно, что это мусоровоз. Единственная машина на всей этой мёртвой улице.
Машина останавливается, из окна выглядывает крепкий грек с широкой улыбкой.
— Добрый человек, подвезти вас? С вашей… спутницей?
Его взгляд тут же цепляется за Лакомку. Даже в ночи стройная альва выделяется, слишком уж контрастируя с низковатым старым ханьцем в лице меня.
— Как вы избежали патрулей? — спокойно интересуюсь я.
— Да никак, — грек пожимает плечами, словно это самая естественная вещь на свете. — Я получил разрешение вывезти мусор на свалкеу. Даже эти иномирцы не хотят дышать тухлятиной.
Я быстро читаю его мысли и затем киваю. Мы с Лакомкой садимся в кабину, и машина трогается с места.
Грек, явно не из тех, кто любит тишину, тут же начинает болтать:
— Правильно делаешь, что её из города уводишь. Такая красавица! Прятать надо. Я тебе помогу, не переживай! Хоть ты и рисоед, но наш, земной. Не то что эти остроухие пришельцы!
Он усмехается, бросая на меня снисходительный взгляд, явно переоценивая свои шансы:
— Тебе только и остаётся, что прятать её! Да что ты там можешь? Старый, мелкий, хе. Не в обиду тебе! А вот будь у меня такая же красивая жена, я бы точно смог её защитить. Знаешь, в школе по греко-римской борьбе я первый был! Ух, как я в пятом классе всех раскидывал!
Я лишь хмыкаю в ответ. Что тут сказать? Первый в школе среди пятиклашек — это сильно, конечно.
Когда мы прибываем на окраину, его самоуверенность испаряется в одну секунду. С глухим ударом грифон приземляется прямо на капот мусоровоза, его огромные крылья вздымают в воздух облако пыли.
— Он… без всадника⁈ Что ему здесь надо⁈ — в ужасе вскрикивает мусорщик, прижимаясь к рулю. Вонь от него явно выдаёт, что нервы у борца оказались не железные.
Я хлопаю его по плечу:
— Спокойно, борец, это наш знакомый.
— Ваш?!!! — его голос переходит в фальцет.
— Ага. Дальше мы своим ходом.
Выпрыгнув из машины первым и подав руку Лакомке, я оглядываюсь на водителя, который продолжает дрожать так, будто его вот-вот скрутит судорогой. Это его птичка так пугает что ли? Так сейчас уберем.
По моей команде грифон грузно спрыгивает с капота.
— Удачи тебе, борец, — бросаю я, не скрывая усмешки.
Мусорщик нервно кивает, что-то неразборчиво бормоча под нос, и нажимает на газ так, что фургон исчезает в темноте быстрее, чем я успеваю моргнуть. Странный какой-то. Даже не попрощался. И чего он так спешит на свалку? Ответственный работник, видимо.
Я похлопываю грифона по пернатой шее, чувствуя под ладонью мощные мышцы, и с усмешкой говорю:
— Хорошая птичка. Будешь Цапкой. Подходит тебе, правда?
Лакомка приподнимает бровь, явно удивлённая моим выбором имени:
— Да неужели ты хочешь её себе оставить? У нас же уже есть отряд грифонов и даже один пингвин-аутист.
Я улыбаюсь, не обращая внимания на её скептицизм:
— Вот и будет ему компаньон. Может, она его чему-нибудь полезному научит.
— Например, летать?
— Пингвины не летают, — пожимаю плечами, а потом задумываюсь. — Обычно.
— Да? А в нашем мире летают, — удивляется альва.
Цапка не в курсе нашего обсуждения, так что мирно топает рядом, качая клювом. Мы продолжаем путь, не особо скрываясь. Пока бродим, Светка по мыслеречи сообщает, что завтра планируется освободительный штурм города. Лучше поздно, чем никогда.
Через некоторое время, активировав артефакт телепатии, я ощущаю поблизости крупный лагерь. Мысли и эмоции людей внутри образуют плотный, еле уловимый фон, словно отголосок далёкого гудка. Решаю не терять времени и не делать лишних кругов — направляюсь прямо к цели.
Спустя несколько минут путь нам преграждает патруль: двое греков в камуфляже, с автоматами наперевес.
— Стой! Кто идёт⁈ — окрик раздаётся резко, словно выстрел.
Но уже в следующую секунду их глаза расширяются, и они буквально застывают на месте.
— Ого…!!! — один из них едва не роняет оружие, впечатлённый видом Цапки.
— Не стрелять. Она приручена, — спокойно говорю я, шагнув вперёд, чтобы заслонить зверя от направленных на неё чёрных стволов.
— Да? А ты кто такой? — голос второго звучит настороженно, но уже с намёком на любопытство. Всё-таки я совсем не смахиваю на иномирянина.
— Господин Бо Бань, — произношу без лишних церемоний, даже не пытаясь подражать ханьцам с их привычкой раздавать поклоны. Моё настоящее имя пусть останется инкогнито — кто этих охотников знает. Мало ли, вдруг сдадут. — Путешественник и, что куда важнее в нынешних обстоятельствах, телепат.
Греки переглядываются. Я же пользуюсь моментом и изучаю снарягу местных охотников. Слегка мешковатые камуфляжи потрепанные и грязные, на шее у каждого болтается оберег — простая верёвка с деревянным крестиком, потемневшим от времени. На обоих ботинки пыльные, явно много прошли пешком.
Едва завидев Лакомку, один из них присвистывает, явно впечатлённый:
— Ого, глянь: а с ним еще и сама Афродита!
Я лениво поправляю:
— Вы обознались. Афродита сейчас разливает пиво в баре. Это моя жена.
Напарник обращает внимание на меня, скользит взглядом по моему «ханьскому» обличию и ухмыляется:
— А ты что за рисовый шарик?
— Я уже представился, — в который уже раз за сегодня я набираюсь терпения, хотя это даётся с большим трудом. День выдался муторным, и охотники, честно говоря, ходят по грани. — Я гость вашего города, но сейчас к вам пришла беда, и я готов помочь. При условии, что у вас хватит мозгов не оскорблять меня, — они молчат, почесывая затылки. Похоже, шанс есть. — Отведите меня к вашим командирам.
Патрульные снова переглядываются, их взгляды скользят от меня к Лакомке и обратно. Наконец, один из них пожимает плечами:
— Да почему бы и нет? Не одним же нам отдуваться и биться с этими остроухими.
Он взмахом руки зовет нас следовать за ними.
Идем через густую рощу, где среди деревьев раскинулся лагерь. Повсюду палатки, заплатанные и потемневшие от времени. В центре — большой тент, закрытый со всех сторон. Оттуда доносятся приглушённые голоса.
Патрульные останавливаются у входа и кивают нам, мол, подождите. Мы с Лакомкой стоим снаружи пару минут, прежде чем один из них подаёт знак.
— Заходите.
Внутри находятся несколько охотников, среди которых выделяется крепкий мужчина с широкими плечами и залысинами. Сразу чувствуется — это ветеран и тертый калач наподобие моего отчима. Он окидывает нас оценивающим взглядом, не торопясь начать разговор.
— Я Арес, — наконец коротко представляется мужчина, его цепкий взгляд тут же сосредотачивается на мне.
— Господин Бо Бань, — отвечаю я, скрестив пальцы перед грудью. Видел такой жест у ханьцев.
Арес прищуривается, его тон заинтересованный:
— Судя по всему, вы человек не без талантов. Наши сканеры не смогли определить ваш ранг. Хотите присоединиться к сопротивлению?
Я киваю, держа лёгкую паузу:
— Ага, такая опция рассматривается.
Достаю из кармана небольшой артефакт и, не меняя выражения лица, бросаю его Аресу. Тот ловит его на лету, ловко и без суеты. В его взгляде на миг вспыхивает интерес, пока он изучает находку.
— Хорошая штука, — замечает он с видом знатока. — Это ведь взрыв-артефакт?
— Верно, — спокойно отвечаю я. — Могу достать ещё такие.
Арес подаётся вперёд, его тон становится деловитым:
— Сколько?
— Несколько десятков точно, — сильно преуменьшаю свой арсенал.
Но Аресу этого хватает. Его брови взлетают чуть ли не до залысин, в глазах мелькает недоверие:
— У вас поблизости склад, что ли?
Я усмехаюсь, не утруждая себя объяснениями:
— Можно и так сказать. А ещё вот это есть.
С этими словами достаю из кармана колючий комок. В комнате мгновенно воцаряется тишина, как будто все разом забыли, как дышать. Затем кто-то выкрикивает с явной паникой:
— Уисосик! Ложись!
Странное дело: охотник явно кричит на греческом: «Адский ежик…», но почему-то мой переговорный амулет переводит слово как иномирское название зверюшки «Уисосик». Видимо, незначительный баг амулета.
Как бы то ни было, но словно по команде, все присутствующие, включая Ареса, с грохотом падают на пол. Только мы с Лакомкой остаёмся на ногах.
— Пожалуй, это зашло дальше, чем я планировал, — шепчу я, оглядываясь на Лакомку. Её взгляд красноречиво говорит: «Ты же специально, мелиндо».
— Успокойтесь, — говорю ровным тоном. — Это всего лишь спящий ёжик. Под снотворным. Но если нужно, я могу его разбудить.
— Не надо!!! — хором вопят охотники.
Я пожимаю плечами и убираю ёжика в карман.
— Ну не надо, так не надо, — миролюбиво отвечаю, стараясь не улыбнуться слишком широко.
Арес медленно поднимается с земли, смахивая пыль с плеч. Его взгляд останавливается на мне — смесь удивления и настороженности.
— Хорошо, вы приняты, — наконец произносит он, коротко кивнув. — Ваш арсенал и ваши способности будут кстати.
Остальные охотники тоже встают. Когда обстановка немного успокаивается, Арес кивает на стол, заваленный картами и заметками, приглашая нас подойти. Указывая на одну из карт, он начинает объяснять:
— Всадники захватили только вокзал. Там сосредоточены основные силы врага. Патрули же продолжают прочёсывать город, словно кого-то ищут.
Я киваю, разглядывая карту.
— Почему они не заняли штаб ПВО? Это ведь стратегически важно.
Арес качает головой, его голос звучит почти раздражённо:
— Оно им не нужно. Они уже уничтожили всю систему ПВО. А вокзал захватили, чтобы удерживать местных жителей в качестве заложников и не дать никому сбежать.
Его пальцы пробегают по карте, очерчивая район вокзала.
— Завтра ночью наша группа планирует атаку, — продолжает он. — Их не так уж много, но они сильны.
Я замечаю:
— Завтра ночью основные греческие силы вместе с русскими войсками планируют нанести удар с территории Святых гор.
Арес, выслушав, кивает, не выражая удивления моей осведомленностью:
— Да, вы правы. Именно поэтому мы тоже нападём завтра. Я поддерживаею связь с войсками Византии. Наши действия полностью скоординированы.
Я киваю в ответ. Координация — это хорошо. Завтра Владислав привезёт царский полк. А вместе с ним Золотого Дракона и мою гвардию. У грифонщиков нет ни одного шанса.
Арес хмурится, его взгляд многозначительно скользит к моим карманам:
— И всё-таки, что насчёт вашего арсенала…
Его слова обрывает резкий грохот снаружи. Земля под ногами вздрагивает.
Мы выскакиваем из палатки, и вокруг царит хаос. Охотники носятся туда-сюда, хватая оружие и выкрикивая команды. В небе уже кружат всадники на грифонах. Их боевые артефакты вспыхивают яркими всполохами.
— Похоже, бой придётся принимать уже сейчас! — восклицает Арес, срываясь на командный тон.
Я быстро осматриваю лагерь, анализирую обстановку, и поворачиваюсь к Лакомке:
— Оставайся здесь. У тента сейчас самое безопасное место.
Она кивает, послушно отступая без единого слова. Я уже шагаю вперёд, мгновенно накрываясь доспехом Тьмы.
Вокруг лагерь бурлит, словно улей. Бойцы срываются с места, бряцая оружием, их громкие команды раздаются над палатками, перекрывая друг друга. Маги в спешке активируют артефакты, которые вспыхивают ослепительными огнями, заливая пространство тревожным сиянием.
Грохот автоматных очередей разносится по ночи, пули устремляются в небо, пытаясь достать стремительно маневрирующих грифонов. Те же легко уклоняются и швыряют вниз взрыв-артефакты….



Глава 16

 Антиохия, Византия 
Декс, вожак группы грифонных всадников, парит в небе. Лагерь беженцев и охотников кипит паникой: палатки вспыхивают одна за другой, земля усыпана обломками, а люди мечутся, будто муравьи, чей муравейник пнул гигант. Всадники сбрасывают взрыв-артефакты, и те летят вниз, превращая земной покой в пылающий ад.
Декс наслаждается зрелищем. Вот это работа. Вот это успех. Его группа безукоризненно выполняет поручение лорда. Каждый сброшенный артефакт, каждая вспышка пламени — доказательство их превосходства. Он чувствует гордость. И лёгкое сожаление. Почему эти земляне так жалки? Нет в этом настоящего вызова. Только жалкие попытки сопротивления, обречённые ещё на старте.
Он бросает взгляд вниз. Да, там пытаются что-то сделать. Местные палят из странных железных труб. Миномёты, кажется? В них запихивают какие-то снаряды и с пафосом отправляют их в небо. Декс зевает. Их защитные поля даже не трескаются. Эффектности ноль, результативности — минус пять. Он бы аплодировал этим усилиям, но руки заняты. Всё же держать поводья грифона куда полезнее.
Взгляд его цепляет движение. У одного из миномётов мелькает фигура. Узкоглазый старик бежит к орудию, надевая доспех Тьмы прямо на ходу. Ух ты. Декс вскидывает бровь. Этот дед явно настроен серьёзно. Как трогательно. Прямо сцена из дешёвого земного кино. Вот сейчас он подойдёт, напыщенно взмахнёт рукой, скажет что-то героическое — и тут же сгорит в очередной вспышке. Надо запомнить. Вечером расскажет эту историю за ужином, пока остальные будут хохотать.
Какие же земляне глупцы! Их жалкие технологии не идут ни в какое сравнение с магическими артефактами лорда Гагера. Грифон слегка встряхивается под ним, выравниваясь в потоке ветра. Декс лениво потягивается. Вряд ли внизу есть хоть кто-то, кто может изменить исход.
Декс замечает, как старик вставляет в трубку миномёта что-то, что совсем не похоже на стандартный снаряд. Не железная болванка, нет. Это что-то странное, обёрнутое зелёным свечением. Декс хмурится, но отмахивается от этой мысли. Что он может? Стреляй, старик. Попробуй удивить меня.
Громкий выстрел. Зелёное облако быстро распространяется в воздухе, обволакивая одного из грифонов. На миг кажется, что всё в порядке. А потом всадник и его грифон падают. Безвольные. Беззвучные. Летящие вниз, словно камни.
Декс замолкает, глядя, как за ними следуют ещё пятеро. Пять грифонов. Пять всадников. Несмотря на артефактную защиту, просто падают вниз, как сломанные игрушки.
Его ухмылка исчезает. Вместо неё — ужас. Гнев. Он едва не разламывает стиснутый в кулаке артефакт-связь:
— Снижаемся! Все вниз! Немедленно!
Грифоны меняют траекторию, опускаясь ближе к земле. Это риск. На земле у врагов есть шанс дотянуться до них. Но другого выхода нет. Потерять ещё одного — непозволительно.
Декс почти рычит от злости. Его разум уже выстраивает тактику, но сердце кричит: кто этот дряхлый старик, который только что опрокинул почти половину его отряда?
Он бросается вперёд, направляя грифона к врагу. Ещё несколько мгновений, и он разглядит его чётче. В памяти возникает образ: старик был сморщенным, едва держащимся на ногах. Этот жалкий, дряхлый, беспомощный человек!
Декс ненавидит старость. Ненавидит её с тех пор, как сам однажды посмотрел в зеркало и увидел первые морщины. Именно поэтому он поклялся служить лорду-дроу. Взамен на вечную службу он получил то, о чём мечтал. Сейчас ему семьдесят, но выглядит он на тридцать. Крепкий, молодой, подтянутый. Правда, жабры на шее — издержки магической сделки. Но ничего, воротник всё скрывает. Только вот есть одна мелочь, которая его раздражает. Последние годы в постели он не может. Не то чтобы совсем, но… Да и в туалет он стал ходить чаще. Впрочем, ему удобнее списывать это на стресс. Нервная служба, что поделать.
И всё же Декс уверен: оно того стоило. Молодость, сила, способность смотреть на себя в зеркало без отвращения. И глядя на этого старика, он ощущает лишь бешенство.
«Нет, этому дряхлому ничтожеству я не уступлю!»
Декс формирует в руке огненное копьё. Пламя обвивается вокруг его пальцев, готовое рвануть вперёд и покончить с дряхлым врагом одним ударом. Ещё мгновение — и он бросит его.
Но всё идёт не так.
Синий сгусток врезается ему прямо в голову, точно молния, сбивая его с грифона. Пси-копьё пронзает его разум, вызывая вспышку боли такой силы, что всё остальное исчезает. Он падает на спину. Тело содрогается в судорожных конвульсиях, пальцы дёргаются, будто хотят сжаться, но не могут.
Взгляд затуманен, но он видит. Видит, как над ним вырастает тёмная фигура. Старик в чёрных доспехах смотрит прямо на него. Только теперь его взгляд больше не кажется дряхлым. Теперь это глаза хищника, который знает, что победил.
И голос. Голос звучит прямо в голове. Слова, что режут сознание, как скальпель:
— Мутант. Ты весь в радиации. Облучился по собственной воле? Ну-у дура-ак.
Декс пытается сосредоточиться, пытается понять: «Телепат? Но он же темник!»
— Надо тебя присыпать камнями, чтоб не фонил.
Тень над ним вдруг меркнет, заслоняемая чем-то огромным. На миг всё замирает. А затем валун, обрушивается сверху.
Хруст костей, короткий, яростный крик. И тишина.
От Декса остаётся только лепёшка.
* * *
Разобравшись с упавшим всадником и его радиационным фоном, возвращаюсь к расчёту миномётов. Эти «Галлы» выглядят примитивно — такие железные трубы, из которых что-то вылетает с громким хлопком. Но сами снаряды неплохие, да только пробить защитные поля врагов им не под силу. Ну ничего, я уже нашёл решение.
Подхожу к расчётчикам. Они смотрят на меня с тревогой. В руках у меня несколько объёмных капсул, каждая размером с кулак. Протягиваю их одному из бойцов и коротко объясняю, не теряя времени:
— Привязывайте эти штуки к вашим снарядам. Как только враг снова подлетит — бейте по ним.
Лишних слов не требуется. Эти ребята уже видели, как работают мои штучки. Минуту назад одно облако газа уложило пятерых грифонов и их всадников. Впечатляющее зрелище.
Капсулы — тот самый результат работы моей головы и магии Гумалина. Газ, который мы вывели из монашеской амфоры, не оставляет шансов. При ударе снаряда облако легко проходит сквозь защитные поля врагов. Безотказная штука.
Бойцы кивают, не задавая вопросов.
С неба мы теперь защищены. Осталось разобраться с теми, кто посмел спуститься на землю. А тут уже другой разговор.
Тем временем враги, потеряв часть отряда в воздухе, атакуют на земле. Грифонные всадники, сгруппировавшись, бросаются с флангов на охотников Арес, пытаясь смять оборону.
Я присоединяюсь к битве, швыряя свои пси-копья. Никто из них явно не ожидал, что дряхлый на вид старик в доспехе Тьмы окажется еще и телепатом. Первые трое нападающих падают мгновенно. Их тела валятся на землю, словно марионетки, у которых внезапно оборвались нити.
«Птичек», то есть их грифонов, я перехватываю под контроль с помощью пси-арканов. Разум этих созданий не может сопротивляться, и вскоре их величественные крылатые тела уже парят не для врагов, а для меня.
— Арес, прикройте левый фланг! И направь часть людей к холму! — мысленно передаю команды греку через мыслеречь.
И охотник не спорит, хоть и явно прифигел. Всё же мне виднее — с моим Даром телепатии и легионом-сканером в голове.
Грифонные всадники начинают нервничать. Потеряв предводителя и столкнувшись с силой, к которой они явно не были готовы, они теряют боевой дух. Сражаться с тем, кого не понимаешь, всегда страшнее.
Ряды врага редеют стремительно. Некоторые из оставшихся пытаются отступить, развернув грифонов, но удача уже не на их стороне. Один за другим они падают, а их громкие боевые кличи сменяются испуганными криками.
После боя лагерь постепенно приходит в себя. Раненые собираются в одном месте, и Арес, как командующий, начинает раздавать распоряжения. Я тем временем отводжу грифонов в сторону и выстраиваю их в ровный порядок.
В голове звучит голос Лакомки:
— Мелиндо, я помогу раненым?
— Отличная идея. И Ломтика поднапряги. Пусть работает.
Вскоре я замечаю, как Лакомка с помощью теневого портала Ломтика достаёт из темноты всё необходимое: медицинские принадлежности, травы, бинты. Альва ловко обрабатывает раны, накладывает компрессы, которые, как я знаю, мало чем уступают работе профессиональных Целителей. Под её умелыми руками даже глубокие раны начинают затягиваться. Травяные смеси стимулируют регенерацию, возвращая раненых к жизни быстрее, чем можно было ожидать.
— Господин Бо, вас с женой точно послали сами боги, — изумляется Арес, глядя, как охотник, ещё минуту назад истекавший кровью, вдруг начинает скакать, словно мальчишка-сорванец.
Я лишь улыбаюсь краем губ.
— Всего лишь потонувшая яхта. А теперь простите, мне нужно сделать звонок.
Отойдя в сторону, активирую связь-артефакт и связываюсь с Красным Владом.
— Владислав Владимирович, нас уже засекли. Предлагаю организовать нападение днём. Успеете?
После короткой паузы доносится его голос:
— Мы свяжемся с византийскими частями. Попробуем провести нападение днём. В принципе, ничего не мешает, хотя ночью проще…
— Золотой Дракон прикроет наступление византийцев, — напоминаю я.
— Да, это преимущество, — соглашается он, и разговор завершается.
Сразу же направляюсь обратно к Аресу.
— Нас засекли, — прямо говорю я. — Нужно уходить.
Арес хмурится, но отвечает быстро:
— Если мы сейчас отступим, нас снова найдут. Они смогут отследить нас без проблем.
— Пусть идут, — спокойно отзываюсь я. — Мы будем отходить остаток ночи, давая отпор. А днём основные силы — византийцы и русские — захватят город.
Арес качает головой:
— Освобождение города должно было быть ночью.
— Очень большая вероятность, что его перенесут.
Командующий охотниками явно удивлен.
— Господин Бо, тык вы поддерживаете связь со штабом?
Я загадочно улыбаюсь, скрестив руки на груди и чуть наклонив голову, как это принято у мудрецов Хань.
— Если что-то нужно передать, просто скажите.
Он задумчиво чешет голову, пытаясь собрать мысли в кучу.
— Вы точно случайно к нам вышли?
Я пожимаю плечами, бросая на прощание:
— Кто знает? В жизни вообще мало чего случайного.
Ночь выдается бурной. Отряд греческих охотников переживает четыре вылазки подряд. Тактика меняется — вместо удержания лагеря они сразу занимают новые позиции и готовятся к отходу, чтобы в случае чего быстро отступить. Нападения всадников на грифонах продолжаются, но с моей помощью и благодаря лечебным навыкам Лакомки мы успешно отражаем все атаки.
Я через Ломтика обеспечиваю группу боеприпасами и артефактами. Пушистый малой становится незаменимым: он достаёт из своего портала всё, что нужно для выживания, — от патронов до магических амулетов. Склады на Невском замке все равно не опустеют.
Арес уже перестаёт удивляться этому «волшебному снабжению». Теперь, если что-то заканчивается, он без колебаний идёт ко мне.
— Господин Бо, не достанете ли нам ещё автоматных патронов?
Я сдержанно улыбаюсь, чуть качаю головой и отвечаю:
— Ага, окей. Сейчас будет.
Однако снабжение жёстко контролирую. Все запасы принимаю только через Ареса, чтобы избежать беспорядка. В отряде должно быть централизованное оснащение.
Греки под командованием Ареса, несмотря на напряжённую обстановку, отличаются своей лёгкостью. Между боями они находят время для шуток, подбадривают друг друга и умудряются думать о своём.
Мы как раз остановились на короткий отдых. Костёр потрескивает, разогревая простую походную еду, когда один из охотников, явно нервничая, переминается с ноги на ногу. Наконец он решается спросить:
— Слушай, господин Бо, — обращается он тихо, бросая взгляд на товарищей, будто опасается, что его подслушают, — а ты правда можешь… ну, иглокалыванием мужское здоровье усиливать?
Я поднимаю на него взгляд, едва скрывая насмешку.
— А тебе помочь надо?
Он краснеет ещё больше, но, сделав над собой усилие, кивает.
— Да… если можешь.
Я активирую заёмный Дар геномантии. Быстро сканируя его состояние, замечаю проблему — увеличенную простату. Доброкачественная опухль. Ну, это несложно. Хоть я все еще не обзавелся Целителем, здесь он и не требуется.
— Ладно, — спокойно отвечаю я, подходя ближе. — Не двигайся.
Кладу руку ему на плечо и сосредотачиваюсь. Удаляю опухоль за считанные мгновения. Едва всё закончено, охотник резко хватается за живот и с криком валится на землю.
— Ты мне даже иглы не воткнул! — возмущённо выкрикивает он, корчась на земле.
Я пожимаю плечами, ухмыляясь.
— Зато ощущения как будто воткнул, да? Эффект будет такой же. Поверь.
Охотники удивленно смотрят на собрата, спрашивают в чем дело, но он лишь отмахивается — мол, не мешайте лечению по восточной методике. Проходит пара минут. Мужчина медленно поднимается. Сначала неуверенно, но потом выпрямляется, будто помолодел лет на десять. В его глазах блестит удивление, смешанное с благоговением.
— Эй, а ведь правда… ощущение, будто улучшилось!
Я отвожу взгляд к костру.
— На здоровье.
Остальные охотники переглядываются, шепчутся. А уже через четверть часа со стороны города начинают доноситься взрывы. Грохот эхом катится по окрестностям, а небо рассекают первые лучи рассвета.
Я усмехаюсь: Красный Влад поторопил так поторопил греков. Спозаранку начали освободительный штурм.
Лакомку я оставляю в лагере с небольшим отрядом, поручая грифонам охранять её. Цапа в ответ громко каркает, будто подтверждает, что он всё понял. Умная птица.
Сам же, вместе с Аресом и его людьми, отправляюсь на подмогу штурмовикам. Наступление уже в самом разгаре: византийцы и русские части высадились и активно продвигаются вперёд. Вдали я ощущаю ауры жен и вижу, как Золотой Дракон парит над боем, сверкая на фоне рассветного неба.
Когда наша группа соединяется с одним из союзных отрядов, я сразу замечаю знакомые лица. Светка, едва завидев меня, с радостной улыбкой бросается на шею.
— Даня! Нашелся! — кричит она, искренне счастливая. —
Настя более сдержанна. Она подходит, немного смущённо переступая с ноги на ногу, но затем всё-таки обнимает меня.
— Ой, а ты чего ниже ростом стал? — удивляется невеста.
— Это всё подставная личина, — отмахиваюсь.
Только Айра остаётся в сторонке. Она улыбается, но подходит не сразу — слишком смущенная.
Бойцы Ареса наблюдают за сценой воссоединения с явным недоумением. На их глазах две красавицы вешаются на меня, а третья так смотрит, будто готова присоединиться. Один из охотников шепчет своему товарищу:
— Неужели это всё из-за иглоукалывания?
Арес, слыша это, только качает головой.
— Не завидуйте, — бурчит он, — господин Бо — достойнейший из воинов.
Мда, засмущал я статных красавцев-греков. А вообще время тайн прошло. Снимаю тёмный доспех, затем медленно скидываю и личину старого Баня.
— Пришло время представиться, — смотрю прямо на Ареса.
На глазах охотников сморщенная старческая физиономия уступает место моему лицу.
— Здравствуйте, господа охотники, — улыбаюсь и протягиваю руку их лидеру. — Я — граф-конунг Данила Вещий-Филинов.
Арес словно на миг потерял дар речи. Вокруг повисает напряжённая тишина, нарушаемая лишь далёкими звуками боя.
— Вот это да! — раздаётся одновременный возглас десятка греков.
Арес, по привычке почесав голову, тут же спохватывается и торопливо протягивает мне руку. Его жест уважителен, но во взгляде читается явное непонимание.
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство. Почему же вы скрывали свою личность?
Я пожимаю его руку и отвечаю честно:
— Не хотел, чтобы у вас возникло искушение сдать меня грифонным всадникам.
Арес на мгновение теряет дар речи, а затем, поражённый, произносит:
— Так вы тот самый, кого они ищут? Мы думали, это всего лишь слухи…
— Полагаю, это уже не так важно, — я бросаю короткий взгляд на далекие взрывы. — Мы должны помочь основным силам.
— Да. Двигаемся дальше, — кивает Арес.
Но никто не успевает сделать и шага. Прямо передо мной из воздуха возникает стройная фигура. Изящное появление, будто часть спектакля. Лорд-дроу выходит из тени. На нём безупречный костюм-тройка, идеально выглаженный, без единой складки, словно только что сшитый. Руки увешаны магическими кольцами, каждое из которых источает силу.
— Какая честь, лорд Филин! — его голос мягкий, но в нём звучит лёгкая насмешка. — Вот мы наконец и свиделись!
Я чувствую, как пространство вокруг словно сгущается. Его сила давит на сознание. Настоящий Грандмастер.
Быстро сканирую взглядом его артефакты. Каждый из них явно с историей, и ни один не выглядит простым украшением. Если дело дойдёт до боя, это будет серьезное испытание.
Я выпрямляюсь, напрягая мышцы и сознание, сам внешне остаюсь спокойным.
— Простите, сударь, а вы, собственно, кто такой? — спрашиваю небрежным тоном, словно встречаю случайного прохожего на вечернем променаде.
Лорд-дроу улыбается. Улыбка широка и любезна до абсурда.
— Я вами восхищен, лорд Филин.
* * *
 Читайте продолжение: https://author.today/reader/407134/3768519 



Nota bene

        Книга предоставлена         Цокольным этажом        , где можно скачать и другие книги.      
        Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться         Censor Tracker         или         Антизапретом        .      
        У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в         Ответах        .      
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
 #Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 20