#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 21



Глава 1

— Я вами восхищен, лорд Филин. Меня зовут лорд Гагер, — представляется дроу с вежливой улыбкой, склонив голову в лёгком поклоне.
По моему ментальному сигналу группа тавров, Светка, Настя, Айра и бойцы Ареса уже окружают этого Гагера. Оружие поднято, взгляды сосредоточены, все готовы к атаке. Но сам Гагер стоит неподвижно, излучая ленивое безразличие. Его взгляд скользит по окружившим его бойцам, как по надоедливым мухам, не выдавая ни малейшей тревоги.
— Вернее, я восхищен вашей смекалкой, — продолжает он спокойным, почти небрежным тоном, глядя прямо на меня. — Меня впечатлило, как вы сегодня сработали. Затесались среди беженцев, и давали отпор, пока не нагрянула основная армия. Умно. Браво.
Мои бойцы уже окружили его со всех сторон. Но Гагер будто даже не замечает их движения. Его голос звучит с холодной насмешкой, будто он читает лекцию:
— Мне было интересно посмотреть, как вы отреагируете в экстремальной ситуации, лорд Данила.
Я притворно нахмуриваюсь, хотя уже догадался, что этот остроухий — зачинщик грифонского налета:
— Значит, это вы всё устроили? Зачем?
Гагер продолжает улыбаться, его лощеное лицо остаётся таким же самодовольным:
— У меня нет цели уничтожить вас, если вы вдруг опасаетесь этого. Я просто хотел увидеть, кого выбрал мой господин — Багровый Властелин.
Он делает паузу, наслаждаясь моментом, как кошка, играющая с пойманной мышью. Затем, с лёгкой ноткой насмешки, добавляет:
— Знаете, я впечатлён. Не сильно, но вполне-вполне. Ваши некоторые действия достойны вознаграждения. Поэтому у меня есть предложение.
Из внутреннего кармана своего безупречного пиджака он достаёт свиток, украшенный витиеватыми надписями, и протягивает мне.
— Это договор. Ознакомьтесь. Я предлагаю вам стать моим вассалом, лорд Филин. Подумайте, почитайте.
Гагер соединяет руки за спиной. Ситуация становится почти фарсовой.
Света тут же откликается по мыслеречи:
— Вассалом? Да этот ушастый хрен совсем кукухой поехал!
Настя поддерживает её коротким, но выразительным волчьим рыком:
— Рррр…
Я разворачиваю свиток, мельком просматривая документ. Всё понятно: отказать прямо сейчас — значит немедленно вступить в бой с противником, который явно не прост. А бой в таких условиях недопустим. Здесь мои жёны, и рисковать их безопасностью я не намерен.
Быстро обдумав, я поднимаю взгляд на Гагера и отвечаю с ровной вежливостью:
— Польщён такой честью, лорд. Я возьму время на раздумья. Как насчёт встретиться завтра в районе шести вечера в Москве, в ресторане «Марьино»?
Гагер на мгновение морщится, уже открывает рот, чтобы сказать что-то резкое, но быстро подавляет раздражение, бросив взгляд на небо. Там, широко расправив крылья, парит Золотой.
Лорд встречается со мной взглядами. Я продолжаю любезно ждать ответа, будто бы не заметив быстрого злостного блеска в его глазах.
Конечно, дроу хотел заставить меня подписать этот магический договор здесь и сейчас, потому и подловил в подходящий момент — на окраине города, без дружины и гвардии. Но он явно не учёл, что я сумею дотянуться ментальным щупом до Дракона. А такой «вундерваффе», как желточешуйчатый, точно не входил в его планы.
Золотой висит в воздухе, его присутствие буквально давит на всё вокруг. И хотя Гагер пытается держать лицо, видно, что он оценивает риски. Дракон может заставить его нехило прикурить, а я, при необходимости, добавлю.
— Конечно, — натянуто улыбается дроу, скрывая эмоции за маской любезности. — Сейчас место и время явно не располагают к переговорам. «Марьино», значит? Договорились. До завтра, лорд.
— До встречи, лорд, — киваю, небрежно помахивая его свитком.
Он ещё раз медленно окидывает взглядом всех присутствующих, будто сканируя их реакции. Его глаза на мгновение задерживаются на мне, затем на Драконе, и, наконец, он поворачивается. И исчезает в портальной вспышке. Туда ему и дорога.
Светка сразу выдаёт, всплеснув огненными руками:
— Что это вообще за охреневший пижон такой⁈
Я хлопаю свитком по ладони и с лёгкой усмешкой отвечаю:
— Зачинщик всего этого бардака.
— Так и поняла, — ворчит она.
Арес, до сих пор переваривающий произошедшее, удивлённо спрашивает:
— И мы его просто отпустили?
Я с сожалением вздыхаю:
— Пришлось. Иначе бы все твои люди погибли.
Арес округляет глаза, но возразить ему нечего.
Настя, переходя с волчьего рыка на человеческий голос, уточняет:
— Даня, он хотел заставить тебя подписать бумагу, но ты его перехитрил?
— Ага, — коротко киваю я.
Айра поднимает взгляд, её голос звучит твёрдо:
— Но завтра мы его сотрём в порошок, конунг?
Я только киваю и добавляю спокойно:
— Завтра будет завтра. А сейчас нужно продолжать зачистку.
Группа движется дальше, выискивая оставшихся грифонных всадников. Их осталось немного. В этом районе Золотой уже постарался — большинство врагов либо сбиты с неба, либо поспешно ретировались. Над городом по-прежнему скользит его крылатая тень.
Вскоре мы выходим на площадь. Дракон спускается плавно, почти грациозно, если не считать вихри пыли, которые его крылья поднимают в воздух. Каждый взмах — как порыв ветра перед бурей.
Греки ошеломленно застывают. Эти люди, повидавшие на Аномалии немало чудовищных созданий, оказались несильно-то готовы к такому зрелищу. Одно дело — истории у костра. Совсем другое — реальность в виде исполинской рептилии, чьи глаза сверкают интеллектом, а когти — смертоносным обещанием.
И всё же я замечаю, как у одного из бойцов затряслись колени. Чуть пройдя вперед, он пытается рассмотреть Дракона поближе. Смелый парень. Или глупый. Впрочем, сейчас ему ничего не угрожает.
Я подхожу к Дракону и с широкой улыбкой хлопаю его по массивной лапе.
— Молодец, желтая морда. Отлично поработал.
Дракон слегка приподнимает голову, но не спешит отвечать мыслеречью. Вместо этого он сыто рыгает, выпуская облачко пепла и несколько обгоревших грифоновых перьев. Кто-то явно успел поужинать.

В это время к нам присоединяются Змейка с ещё одной группой тавров и тигрица Красивая, небрежно щеголяющая костяным ожерельем. Змейка, как всегда, заботлива до невозможности. С сияющей улыбкой она протягивает мне чашку кофе, явно перехваченную из ближайшего ларька:
— Мазака, кофффе, фака!
Я не сдерживаю смеха, принимаю подарок и отпиваю. Напиток горячий, обжигающий, но вполне сносный. В знак благодарности провожу рукой по её змеиным волосам. Она довольно фыркает.
Бойцы Ареса уже давно перестали удивляться. Взгляды их, однако, говорят больше, чем слова. Для них всё, что происходит рядом со мной, словно кадры из какого-то сюрреалистичного фильма.
Зачистка, кажется, завершена, и группы начинают двигаться к штабу. На всякий случай я отправляю десяток тавров, чтобы встретить и сопроводить Лакомку.
Мы же продолжаем путь. Штабом основных сил служит здание, которое, судя по всему, раньше было школой и детским садом. От его прежнего облика остались только блеклые следы: облупившаяся краска на стенах да выцветшая вывеска над входом.
У входа нас встречают византийские солдаты. Они окружают нас чётко и слаженно, как и положено профессионалам. Пара бойцов выходит вперёд и объявляет:
— Командующий охотник Арес и граф Данила Вещий-Филинов, вас ждут внутри.
Мы с Аресом вдвоём поднимаемся на крыльцо. Ступени под ногами скрипят, провожатый вежливо кивает и ведёт нас уверенно. Следуем за ним внутрь, минуя затемнённый коридор с облупившимися стенами.
— Кабинет рисования, — читаю я вслух надпись на табличке, когда мы подходим к нужной двери.
Входим внутрь. Пространство, где когда-то дети учились рисовать и мечтать, теперь превратилось в импровизированный командный центр. Карта города занимает почти всю заднюю стену, а на столах раскиданы схемы, документы и что-то, что явно напоминает оружейные протоколы.
Нас встречают византийский принц Кений и генерал Кутузов. Принц, словно не замечая хаоса вокруг, широко улыбается, излучая радушие:
— Арес, Ваше Сиятельство граф Данила, огромное спасибо за помощь в штурме города.
Он переводит взгляд на Ареса, улыбаясь ещё шире:
— Арес, снова тряхнул стариной?
Арес выпрямляется, отдаёт честь и громко отвечает:
— Служу Византии, Ваше Высочество!
Принц смеётся, явно находя всё происходящее забавным:
— Я сразу понял, что иномирцам недолго осталось, как только услышал, что наш прославленный полковник в отставке засветился в Антиохии!
Арес польщенно краснеет, а принц особенно тепло обращается ко мне:
— Граф Данила, я должен поблагодарить вас за безмерную помощь! Ваш Золотой Дракон — это нечто невероятное. Как, впрочем, и ваши жены с невестой. Увидев их в деле, я окончательно понял: род Вещих-Филиновых действительно создан для войны.
Я улыбаюсь и отвечаю сдержанно:
— Приятные слова, Ваше Высочество.
Принц продолжает, явно настроенный на похвалы:
— Не стоит благодарности. Наоборот, мы в долгу перед вами. Благодаря вашей помощи мы отбили пограничный город, и это решило исход кампании. А то турки уже облизываться начали.
Протестующе поднимаю руку и замечаю:
— Ваше Высочество, прежде чем вы скажете ещё что-нибудь лестное в мой адрес, вам стоит знать: грифонцы охотились за мной. И, вполне возможно, именно только по этой причине они захватили Антиохию.
Кутузов довольно крякает, видимо, одобряя мою честность. А принц отмахивается с улыбкой:
— Спасибо за честность, граф. Однако тот факт, что поблизости находилась армия иномирцев, стал для нас настоящим открытием, — его тон становится серьезнее. — Эта ситуация — и не так важно, что её вызвало — показала нам, насколько наши рубежи хрупки. Но, благодаря вам, граф Данила, мы теперь знаем, с кем граничим через Аномалию. И это знание досталось нам малой кровью. За это вам отдельное спасибо.
Я слегка склоняю голову:
— Рад помочь, Ваше Высочество.
Принц оборачивается к Кутузову с лёгкой улыбкой:
— Генерал, хотите что-то добавить?
Кутузов, который всё это время молча наблюдал за беседой, наконец облегчённо замечает:
— Хорошо, граф, что в этот раз вы замок в небо не зашвырнули.
Я усмехаюсь, подыгрывая:
— Просто поблизости замка не видел.
Генерал смеётся громко и искренне. Его смех заполняет кабинет, звучит неожиданно заразительно. Принц, напротив, делает недоумённое выражение, но тут же списывает это на армейский жаргон и лишь качает головой.
Тем временем я обращаюсь к византийскому принцу:
— Ваше Высочество, могу ли я воспользоваться вашим поездом, чтобы добраться до Константинополя?
Принц, широко улыбаясь, мгновенно отвечает:
— Конечно, конечно. Я предоставлю вам свой личный вагон. Когда вам угодно отправиться?
— Чем скорее, тем лучше, — отвечаю я, без лишних формальностей.
Принц кивает, по-прежнему улыбаясь:
— Тогда можете сразу отправляться на вокзал. Поезд готов к отправке и доставит вас прямо в столицу.
Я коротко киваю, разворачиваюсь и ухожу. Конунг не обязан кланяться — монарх монарху равен.
Снаружи меня ждут Светка и остальные.
— Ну, что там? — спрашивает она, глядя вопросительно.
— Его Высочество Принц Кений выразил благодарность всем вам за помощь в защите важного рубежа Византии! — объявляю торжественно, обводя взглядом всех, но задерживаюсь на блондинке.
Светка сразу гордо улыбается, как и Настя с Айрой. Дружинники расправляют плечи. Красивая приосанилась, а Змейка поймала когтями пролетающего мимо воробья и съела.
Я ухмыляюсь и добавляю:
— Ну что, герои, едем на вокзал. Отправляемся домой. Лакомка уже всё знает.
Мы ждём машины гвардии, которые вскоре подъезжают. Загружаемся и отправляемся к вокзалу. Золотого же сразу отправляю в военный константинопольский аэропорт. Он как раз оттуда прилетел, так что дорогу знает.
По прибытии видим, как группа тавров, которую я отправил за Лакомкой, возвращается. Они доставляют её в целости и сохранности. Не теряя времени, мы все вместе загружаемся в вагон принца.
Гвардейцы тем временем аккуратно грузят наши машины на специальные платформы, а сами затем залезают в казарменный вагон. А я с девушками отправляюсь в принцевский вагон, обустроенный на уровне королевских покоев. Здесь есть всё: изысканный интерьер, душевые кабины, прочие удобства. Пол устлан мягким ковром, в котором разутые ноги девушек тонут по щиколотку. Стены отделаны светлым деревом. Между окнами висят небольшие картины, каждая в массивной позолоченной раме.
В центре вагона — гостиная зона. Уютные мягкие диваны с бархатной обивкой обрамляют низкий столик из чёрного мрамора. На нём серебряный самовар и набор фарфоровых чашек, будто кто-то предусмотрительно подготовил всё для чайной церемонии. Лакомка тут же с загоревшимися глазами принимается заваривать свой особый чай.
Когда поезд трогается, мы по очереди принимаем душ, споласкиваем с себя грязь и напряжение. Затем Светка, как всегда, без церемоний предлагает:
— Ну что, может, вместе с Лакомкой сбросим остаточный стресс в спальне?
Альва-то, конечно, не против, даром, что беременная, вон уже и чайка бодрящего заварила, а я лишь отмахиваюсь, понимая, что при Айре и Насте подобное предложение звучит… ну, мягко говоря, неуместно. Поэтому пускай Светка терпит до дома.
Поезд до Константинополя едет около полутора часов. За это время я успеваю быстро прочитать договор, который мне «предложил» лорд Гагер. На это ушло всего пять минут. Простая работа: витиеватыми словами обёрнуто предложение продать душу за пачку обещаний. Классика.
Оставшееся время я провожу, беседуя со Светкой, Айрой и Настей.
— Как ты велел, дома всё на боевой готовности, — докладывает Светка, не скрывая гордости. — Патрулирование усилено, все на стороже. Причём не только в Невинске, но и во всех наших владениях.
Я улыбаюсь, удовлетворённо кивая:
— На тебя всегда можно положиться. Спасибо, Света.
Жена кивает гордо. После этого ухожу в соседнюю комнату, чтобы связаться через связь-артефакт с Владиславом Владимировичем. Его голос звучит сокрушенно:
— Данила, Годунов пока не раскрылся. Никаких прямых или косвенных улик на него нет.
— Завтра улики будут, — спокойно отвечаю я.
— Неужели⁈ — тут же опешил Красный Влад.
— С вашей помощью, Владислав Владимирович, — усмехаюсь.
Я уточняю, сможет ли он организовать прослушку в ресторане «Марьино», где назначена встреча с Гагером. Владислав немного удивлён:
— Почему ты выбрал именно «Марьино»?
— Это первое место, которое пришло в голову, — пожимаю плечами. В Москве я бываю нечасто, и мест знаю даже меньше, чем у меня перепончатых пальцев.
Он хмыкает:
— Хорошо, что хоть ресторан не принадлежит Годуновым. Это заведение Збановых. Мы договоримся и всё устроим. Прослушка будет.
После завершения разговора сразу набираю Годунова. Как только он отвечает, без лишних церемоний заявляю:
— Добрый день, Федот Геннадьевич. Завтра в пять часов жду вас в «Марьино». Ужин за мой счёт.
Боярин отвечает резко:
— Вы явно что-то путаете. С какой стати я должен приходить, граф?
День выдался тяжёлым, и всё из-за этого бородатого барана… то есть, боярина. На выдохе, без лишних предисловий, бросаю:
— Потому что у меня есть доказательства, что вы подставили меня на моём дне рождения. Благодаря вашим стараниям, я оказался в Византии на морском берегу вблизи Аномалии, уважаемый боярин. Если не хотите, чтобы я сдал вас Охранке, завтра в пять часов вы придёте в «Марьино», и мы обсудим компенсацию, которую вы мне выплатите.
После короткой паузы слышится подавленный голос:
— Ладно, я буду. Но учтите — ваши обвинения ложные, — добавляет он на всякий случай. — Я не знаю откуда у вас такие сведения, но, вероятно, кто-то оклеветал меня, Данила Степанович.
— Это мы тоже обсудим, Федот Геннадьевич, — не спорю. Своего я уже добился.
Разговор завершается. Я смотрю на часы. Всё идёт по плану, боярин точно придет. Мой мотив встретиться логичен. Я пострадал от его рук, полон ярости и хочу компенсацию деньгами… или кровью. А такую проблему боярин никак не может оставить без внимания.
* * *
  А пока Светка ждет, когда же Даня разгребет свои дела и уделит ей внимание, вы можете подкормить ее лайками. Авось дадут силы дотерпеть)  





Глава 2

Зима. Москва. Район Печатники. Мы добираемся на следующий день. Мой выбор пал на небольшой трёхэтажный отель, заброшенный, как и многие подобные места в несезон. Но хозяину оказалось выгодно сдать всё здание целиком, причём с приятной скидкой. Не от хорошей жизни, конечно.
Почему именно отель? Я не захотел задерживаться в столице и тратить время на дорогу. Все же моя усадьба расположена совсем не близко к ресторану «Марьино».
А здесь рядом есть ангар, идеальный для размещения Золотого Дракона. А дракон, как известно, вещь полезная. Особенно для безопасности обратного перелёта. Да, я предусмотрительный.
Заселяемся быстро. Я занимаю кабинет на втором этаже — просторный, с хорошим видом на двор. Обстановка скромная, но на фоне общей зимней серости смотрится даже уютно. Распахиваю окно. Холодный воздух тут же освежает мысли. Внизу снег переливается под редким солнечным светом, а во дворе уже вовсю носятся Настя и новая «звезда» нашей компании — Красивая.
Настя, привычно обернувшаяся в волчицу, и эта полосатая грация играют в догонялки. Нос к носу, хвост к хвосту. Тигрица добавилась в нашу разношерстную команду как-то незаметно. Теперь же она требует к себе должного уважения. Прямо как человек. Хотя почему «как»?
Я приваливаюсь к подоконнику, наблюдая за этой сценой.
Поворачиваюсь к столу, на котором уже разложены бумаги. Всё-таки быть телепатом-конунгом — это не только о драконах и зимних забавах. Работа зовёт.
Тем временем дверь кабинета приоткрывается, и внутрь вплывает Змейка. В одной из её четырёх рук дымится кружка кофе. Улыбается своей фирменной клыкастой улыбкой.
— Мазака, кофффе, — говорит она, протягивая кружку. Кофе у Змейки действительно получается шикарный. Возможно, с легкой горчинкой, но мне такой и заходит.
Я принимаю кружку, машинально окидывая взглядом ее медные когти. О да, вторая причина не отказываться от заботы Змейки. Пока я делаю глоток, в кабинет врываются Светка и Айра. Обе в полной выкладке, похожие друг на друга почти как отражения в зеркале — от подтянутой военной осанки до резкости в движениях. Разве что одна блондинка, другая брюнетка.
— Даня! Мы готовы! — с энтузиазмом заявляет Светка, поправляя плечо ремня.
— К чему? — делаю я глоток.
— Сопроводить тебя на твою встречу с боярином, конечно же!
— Конечно же, — поддакивает Айра, сложив руки на груди.
— Благодарю вас за поддержку, девушки, — улыбаюсь я. — Значит, поедите в группе сопровождения.
— Ессс! — торжествует Светка.
В дверях возникает и Лакомка. Она деловито подходит, держит в руках целую стопку энергопластырей. О да, моя альва снова превзошла себя в запасливости.
— Мелиндо, — говорит она, — пора поработать над твоими энергетическими резервами. Девушки, помогайте.
Стоит только кивнуть, как вокруг начинается настоящий танец. Меня раздевают и облепляют пластырями, словно праздничной гирляндой. Заодно Лакомка заботливо угощает бодрящим коктейлем. Энергия начинает возвращаться быстрее, чем я успеваю перевести дыхание. Теперь точно в ресторан я пойду заряженным под завязку.
Когда девушки почти заканчивают, процесс прерывает звонок на связь-артефакт.
— Данила, — Красный Влад не тратит время на приветствия. И, правда, времени до пяти немного осталось. — Прослушка установлена, всё готово. В квартале от ресторана мы разместили группу высокоранговых агентов. Безопасность обеспечена.
— Спасибо, Владислав Владимирович, — отвечаю, всё ещё ощущая прилив бодрости от пластырей и коктейля. — Ваша помощь, как всегда, неоценима.
— Удачи.
Связь обрывается, и я смиренно дожидаюсь, пока девушки закончат. Закончив с этим творчеством, натягиваю штаны и, наконец, набираю лорда Зара.
— Лорд Данила, — говорит он с лёгкой нотой облегчения, — приятно слышать, что вы в порядке после фурора на вашем дне рождения.
— Спасибо, лорд Зар, —отвечаю. — Вы не заняты? Хотел бы узнать ваше мнение о лорде Гагере.
После короткой паузы Зар уточняет:
— Это лорд Гагер виновник вашего перемещения?
— Верно, — скрывать не вижу смысла.
— Гагер — фигура серьёзная, — вздыхает Зар. — Он один из самых могущественных вассалов Багрового Властелина. Этот лорд способен одним мизинцем поставить на колени весь Совет лордов под Заиписом, чтобы вы понимали его уровень. Я бы не советовал заострять на себе его внимание.
— Уже начал, — спокойно сообщаю я, чем вызываю едва слышный вздох на другом конце связи. — Гагер предложил договор патронажа.
Зар ненадолго задумывается.
— Договор патронажа не идет вразрез с условием Багрового Властелина о годичной службе, ведь Гагер — тоже его вассал. Однако, лорд Данила, помните: если лорд Гагер хоть раз попытается навредить вам, это поставит под сомнение его верность самому Багровому Властелину. Используйте это знание с умом.
— Учту, лорд Зар, спасибо за совет.
Закончив разговор, я откладываю артефакт. Звонок Зару оказался крайне кстати — теперь картина взаимодействия с Гагером прояснилась. Принимать предложенный патронаж? Ха, щас. Пускай ищет шестерок в другом роде.
Но одно становится очевидным: дроу не просто силён, он чертовски силён. Значит, брать его придётся хитростью.
И, к счастью, подходящий план у меня уже зреет. Остаётся только довести его до совершенства.
Перед уходом я решаю успеть ещё одно дело — связываюсь с друидом Ясенем.
— Конунг, вы уже обдумали моё предложение о вступлении в Организацию?
Я откровенно признаюсь:
— Лорд Ясень, есть одна загвоздка, которая пока не позволяет не то что сделать этот шаг, но даже обдумать его как следует.
— Интересно… И что же это за проблема? — в голосе друида звучит искреннее любопытство.
Я недолго думаю и делюсь своими опасениями. Мои слова его явно заинтриговали, но времени на долгую беседу у нас нет. На прощание Ясень обещает подумать над моими доводами, а я заверяю его, что приму окончательное решение, как только расставлю все точки над «i».
После завершения разговора я выхожу из отеля и сажусь в военный джип. Машина мягко трогается с места, а за мной выстраивается кортеж из нескольких автомобилей. Внутри — Света, Настя, тигрица, Змейка и тавры. Словом, вся моя разношерстная команда наготове.
Мы движемся к ресторану «Марьино». В случае необходимости у меня есть ещё один козырь: Золотой Дракон. На мой вызов он прилетит за пять минут, а его появление моментально меняет правила игры. Впрочем, надеюсь, до этого не дойдёт. Хотя, кто знает…
На подъезде к ресторану мой взгляд цепляется за ещё один кортеж. Из припаркованных машин грациозно выходят княжны Лопухина и Меньшикова, давние подруги Маши Морозовой. Девушки в соболиных шубках о чем-то весело щебечут, взбегая по крыльцу. Однако их радужное настроение быстро сменяется разочарованием — на входе их останавливают, сообщая, что сегодня ресторан закрыт для частного мероприятия.
К этому моменту я уже выхожу из своей машины. Взгляд княжон падает на меня, и в их глазах тут же загорается огонёк оживления. Обе кидаются ко мне с искренними улыбками.
— Граф, и вы здесь! — радостно восклицает Лопухина. — Но ресторан-то закрыт! Сегодня какое-то частное мероприятие.
— К сожалению, оно связано со мной, — с грустной улыбкой отвечаю я, делая шаг навстречу. — Простите, что вам пришлось искать другое место для отдыха, Ваши Сиятельства.
Княжны переглядываются, в их взглядах мелькает удивление, которое вскоре перерастает в оживлённое обсуждение.
— Удивительно, — замечает Лопухина, слегка склоняя голову. — Обычно боярин Збанов никому не сдаёт ресторан для частных мероприятий. Это же нужно как следует постараться, чтобы убедить его.
— Особенно учитывая популярность «Марьино» в этом районе, — добавляет Меньшикова, с интересом разглядывая меня.Конец формы
Говорят, случайность — это всего лишь удачно спланированная необходимость. В случае с выбором ресторана, похоже, я переусердствовал. Честно говоря, я и не знал, что организовать мероприятие в «Марьино» окажется таким подвигом. Но боярин Збанов не мог не пойти на уступки Охранке.
— В этот раз боярину пришлось, — невозмутимо замечаю я, улыбаясь княжнам.
Тут они замечают мой подъехавший кортеж, состоящий сплошь из военных «Тигров», и их глаза округляются.
— Понятно…. Тогда приятного…отдыха. Передавайте привет вашей невесте, граф Данила, — мило добавляет Лопухина, прежде чем обе плавно удаляются.
Сначала я даже не понял о ком княжна. Что ж, Маша Морозова — тоже моя невеста, а не только Настя, и это определённо важно помнить. Настя сейчас в моём кортежном «зверинце» вместе с тигрицей, Светой и остальными. Но оставим эту тему на потом.
На подходе к ресторану моё внимание привлекает движение на периферии. Поблизости действительно заметно усиление охраны. Сильные маги Охранки чувствуются за пятеркой домов. А неподалёку маячат и люди Годунова — эти даже не пытаются скрываться, приволокли целых три фургона.
Внутри меня встречает чопорный администратор, явно подготовленный к торжественному приёму. С глубоким поклоном он произносит:
— Ваше Сиятельство, Данила Степанович, добро пожаловать. Позвольте принять ваше пальто.
Отдав пальто возникшему из ниоткуда гардеробщику, я следую за администратором к столу.
Пусто зал поражает роскошью — сверкающие зеркала, хрустальные люстры, переливающийся мрамор, всё это отражает блеск и величие так ярко, что кажется, будто ты попал в декорации какого-то дорогого спектакля.
Садясь за центральный стол, я оглядываюсь и невольно думаю: ну, теперь ясно, почему это место считается жемчужиной района. И всё-таки, слегка неловко. Я ведь лишил столичных дворян возможности провести сегодняшний вечер здесь.
Ждать приходится недолго. Я только успеваю пролистать меню, как к моему столу неспешно подходит боярин Годунов. Без лишних церемоний усаживается напротив, не удосужившись изобразить приветливую улыбку. А я вот улыбаюсь — пускай и дежурно, без теплоты.
С лёгкой усмешкой я спрашиваю:
— Как вам погода сегодня, Федот Геннадьевич? По-моему, мороз слегка кусается.
Годунов отвечает сухо:
— Мне привычно. Но вот что меня действительно интересует: как вам удалось забронировать «Марьино»?
Я с невозмутимой уверенностью отвечаю:
— Не только вы обладаете влиянием в свете, боярин.
Годунов ощутимо напрягается. На боярский род Збановых, владельцев ресторана, надавить не так-то просто. Видимо, это задело Годунова сильнее, чем он рассчитывал. Возможно, мне надо было выбрать место попроще. Но с другой стороны — зато Годунов вон как запереживал.
Наконец, он берёт себя в руки и говорит с намёком на раздражение:
— Давайте перейдём к делу.
Я лениво откидываюсь на спинку стула, с удовольствием отмечая его лёгкую нервозность. Это только начало. Все-таки этот человек устроил мне засаду на моем собственном дне рождения, и одним волнением он не отделается.
— Можно и перейти, — медленно произношу я. — Но, может, сначала поедим?
Не дожидаясь ответа, я подзываю ждущего неподалёку официанта и заказываю треску по-марьински. Блюдо простое, но с местной подачей — идеально. Годунов, всё ещё хмурясь, после долгого раздумья выбирает сдобные пирожки с киселём. И тут меня осеняет — вот оно, «Марьино»! Именно из-за этих пирожков ресторан так запал в память. Сдобные, со смородиной, просто фантастика. Мда, стоило ли ради этого устраивать такой спектакль? Ещё как стоило.
Пока ждём заказ, я расслабленно веду беседу, расспрашивая боярина о всяких мелочах. Годунов отвечает, но его напряжение ощущается в каждом слове. Он ёрзает, ловит взгляд официанта, словно хочет ускорить приближение блюд. Я, напротив, наслаждаюсь моментом.
Когда, наконец, приносят еду, я с удовольствием принимаюсь за свою треску. Восхитительно приготовлено. Годунов же берёт пирожок, но, кажется, вкус ему не в радость. Кусок в горло не лезет.
— Может, уже начнём? — выдавливает он, отодвигая тарелку.
Я откладываю вилку, вытираю губы салфеткой и смотрю на него с холодной серьёзностью.
— Пожалуй. Итак, я точно знаю, что это вы организовали нападение на меня в день моего рождения.
Он криво усмехается, пытаясь сохранить лицо.
— Бред. У вас нет доказательств, граф.
Хмыкнув, медленно достаю из теневого кармана Ломтика статуэтку. Каменная птица мягко опускается на стол.
— Вы думаете, что у меня их действительно нет? — вкрадчиво уточняю.
Годунов поджимает губы, его взгляд цепляется за статуэтку. Очевидно, он её узнаёт, но старается сохранять самообладание.
— Как это может ко мне вести?
— Я не буду сейчас вдаваться в подробности, потому что хочу проверить вашу честность. У вас есть шанс признаться и покаяться. В таком случае я уменьшу сумму компенсации и даже не стану препятствовать вашим операциям в Сибирской Аномалии. Но если вы солжёте, — выдерживаю паузу, давая ему время прочувствовать каждое слово, — я сделаю всё, чтобы вашему роду пришлось искать нового главу. И это произойдёт быстрее, чем вы думаете. Обещаю.
Лицо Годунова наливается багровым от гнева.
— Да как вы смеете! У вас ничего нет на меня! Только трёп и эта… птица! Это оскорбление!
— Неужели? — спокойно бросаю.
Он резко вскакивает, и в воздухе начинает ощущаться напряжение. Ещё немного — и он, кажется, наденет доспехи. Всполохи молний пробегают по его бороде, рука уже потянулась в мою сторону. Что ж, собирается схватиться? Но в этот момент дверь резко открывается, и всё меняется.
— Вау, какой роскошный интерьер! И как здесь пусто, — произносит лорд Гагер с непринуждённым видом.
Годунов замирает, словно наткнулся на стену. Гагер осматривает помещение с лёгкой улыбкой, словно искренне удивлён. Взгляд лорда-дроу цепляется за застывшего соляным столбом Годунова.
— Господин боярин, и вы здесь?
Годунов, сбитый с толку, резко бледнеет.
— Да… я здесь. А вы?
— Тоже, как видите. У меня встреча с лордом Филином, — пожимает плечами Гагер, небрежно кивая в мою сторону.
Я сохраняю невозмутимость и спокойно добавляю:
— Верно, лорд Гагер. Добро пожаловать! Присаживайтесь. Здесь, кстати, отличная треска. Рекомендую попробовать.
Гагер весело кивает, усаживаясь за стол:
— Тогда непременно закажу.
Годунов всё ещё стоит, явно потеряв ориентацию в происходящем. Приглашающе махаю ему рукой:
— Садитесь, Федот Геннадьевич. Нам всё-таки есть что обсудить. Как вы, наверное, уже поняли.
Постояв, он подчиняется, осторожно опускаясь на стул.
Я киваю официанту:
— Подайте ещё трески, пожалуйста.
Тем временем лорд Гагер, откинувшись в своём кресле, бросает на Годунова взгляд, в котором читается лёгкое презрение:
— Лорд Данила, какой интересный замысел — пригласить нас обоих. Только вот в чём же цель?
— Цель проста, — отвечаю я, улыбнувшись. — Мне всего лишь хотелось обсудить с боярином, как ловко он организовал операцию по моему перемещению. В моём же городе, да ещё в самом охраняемом месте.
Годунов застывает, выпучив глаза. Гагер, напротив, усмехается весело.
— Да, было дело… — протягивает он, разглядывая Годунова, как интересную картину.
— Вы оценили вклад Федота Геннадьевича? — спрашиваю я, пытаясь вытянуть чистосердечное признание у кого-нибудь из этих двоих. Не зря же сюда притащилась Охранка.
— О, ещё как, — кивает Гагер, беря в руки вилку и небрежно вертя её. Как раз и официант принес блюдо. — Знаете, боярин был так любезен, что предоставил своих людей для небольшой вашей проверки. Хотелось протестировать вас, лорд Данила, на пригодность к службе.
Годунов резко оборачивается к Гагеру, его лицо полыхает смесью недоумения и ярости.
— Протестировать? — восклицает он, потрясённый. — Но вы же сказали, что хотите его уничтожить, лорд Гагер!
Гагер небрежно пожимает плечами, с усмешкой пробует кусочек своего блюда.
— Это я вам так сказал, — отвечает он, глядя прямо в глаза Годунову, — а вы поверили. На самом деле, вы просто выполняли мою прихоть. Думали, что я вам помогаю? Ничуть. Я лишь хотел проэкзаменовать перспективного будущего подданного.
Уже в который раз Годунов багровеет от гнева. Его лицо становится похоже на перезревший плод, а кулаки сжимаются так сильно, что кажется, ещё немного — и он впечатает их в столешницу. Но страх перед Гагером, удерживает его на месте. Боярин лишь сидит, кипя от ярости, но ничего не может предпринять.
Ну вот, своё я получил. Теперь Годунова ждёт уютное местечко в казематах Охранки. Заслужил, что тут сказать.
Гагер, заметив его кипящее состояние, бросает ледяное:
— Годунов, мне кажется, вы здесь засиделись. Вам пора. Прощайтесь.
Кулаки Годунова сжимаются так, что костяшки белеют. Ярость буквально витает вокруг него, как электрический разряд. Но, конечно, он не осмеливается спорить с Гагером. С трудом встаёт, швыряет на меня угрюмый взгляд и, не проронив ни слова, уходит. Его походка больше напоминает хромую утку.
Гагер смотрит ему вслед, на губах играет пренебрежительная усмешка.
— Даня, — слышу в голове голос Светки. — Годунов вышел. Злющий, красный как рак. Может, запустить ему фаерболом в бороду, а потом скрутить?
— Не нужно, Свет, — удерживаю жену. — Мы с ним уже по душам поговорили. Он во всём сознался, а Охранка всё слышала. Теперь их очередь задавать вопросы.
Светка издаёт мысленный вздох.
— Поняла.
Гагер тем временем возвращается к своей тарелке и снова пробует принесённое блюдо. Медленно, смакуя каждый кусочек.
— Лорд Данила, вы были правы, — через минуту довольно улыбается он. — Блюдо действительно превосходное. Благодарю за рекомендацию.
Гагер откладывает вилку в сторону.
— Ну что, лорд, вы обдумали моё предложение? Принимаете патронаж?
— Если честно, предложение выглядит сомнительным, лорд, — качаю головой. — Выгоды размытые, зато обязанностей — хоть отбавляй. Не вижу смысла заключать такой договор с вами.
Гагер, явно удивлённый моим ответом, поднимает брови и чуть отклоняется назад, словно не верит своим ушам.
— Лорд Филин, — произносит он, слегка помахивая вилкой, — вы, кажется, недооцениваете ситуацию. У вас, по сути, и выбора-то нет.
Я сдержанно улыбаюсь, затем лениво бросаю:
— Неужели, лорд?
Гагер прищуривается. Он опирается локтями на стол, переплетает пальцы и чуть склоняет голову, словно изучая меня под микроскопом:
— Лорд Филин, при всём уважении, я уже продемонстрировал свою силу.
Со вздохом откладываю приборы на скатерть.
— Знаете, лорд Гагер, мне недавно поступило ещё одно предложение. По интересности оно ничуть не уступает вашему. Да и пришло раньше вашего. Я пока не дал ответа, но если уж выбирать между двумя, я бы скорее отдал предпочтение ему.
Гагер мрачнеет. Длинные пальцы дроу сминают салфетки на столе.
— Неужели? — произносит он с нарочитой холодностью. — Вы, кажется, не умеете ценить возможных союзников. Всё из-за вашей молодости. Скажите, разве что-то может сравниться с моей силой и влиянием? Я — один из ближайших вассалов Багрового Властелина!
Дверь в зал открывается, запуская легкий сквозняка.
— Какое изысканное место! Интересно, почему здесь так пусто? — раздаётся низкий, скрипучий голос.
Мы оба оборачиваемся. На пороге стоит друид Ясен. Кожа покрыта грубой корой, тёмные линии пересекают лицо, придавая ему вид древнего дерева. Вместо волос из головы растут тонкие ветви, увенчанные зелёными листьями, которые слегка колышутся, будто шепчутся между собой.
— О, уже семь, — с удивлением я поднимаю к лицу наручные часы. — Лорд Гагер, извините, но в это время у меня уже назначена следующая встреча.
— Чего⁈ С ним⁈ — опешил дроу. — С Организатором⁈
Я оставил вопрос без ответа. И так все понятно.
— О, граф Данила, я вижу, вы уже здесь, — произносит Ясен, его голос звучит спокойно, но с намёком на скрытую иронию. Он направляется к столу лёгкой, неторопливой походкой, словно полностью контролирует ситуацию.
Гагер, явно ошеломлённый внезапным появлением друида, поднимает брови, его взгляд слегка напрягается. Ясен без лишних церемоний садится напротив меня. Его движения уверенные, словно всё вокруг происходит исключительно по его сценарию.
Ясен переводит взгляд на Гагера, его губы растягиваются в лёгкой усмешке, но глаза остаются внимательными.
— Лорд Гагер, — начинает он с едва заметной насмешкой, — смотрю, вы заняты сомнительным делом. Соблазняете нашего претендента и пытаетесь переманить его к себе?
Новость явно удивила Гагера. Он переводит взгляд с меня на Ясина, пытаясь оценить обстановку.
— Вы хотите забрать лорда Данилу в Организацию?
Ясен улыбается, шелестя лиственной шевелюрой.
— Верно, — говорит он. Затем его взгляд падает на свиток, который я только что специально достал из теневого кармана, чтобы подогреть ситуацию. — А это что? Ваш договор?Можно взглянуть?
Я с готовностью протягиваю ему свиток. Ясен берёт его с лёгким кивком, аккуратно разворачивает и внимательно вглядывается в текст.
— Значит, переманиваете, — тянет он, мельком взглянув на дроу. — А вы что скажете в своё оправдание, лорд Гагер?
Гагер хмурится. Губы сжаты, а взгляд становится острым, как лезвие.
— Я был не в курсе, что Организация заинтересовалась лордом Филинов, — холодно произносит он.
— Не в курсе? — повторяет друид с лёгкой укоризной. — Но лорд Данила уничтожил Лича, лорд Гагер. Уничтожил его и тем самым продемонстрировал свою полезность.
Гагер напрягается, и в первые его глаза широко раскрываются. На мгновение он теряет свой хладнокровный вид.
— Уничтожил Лича? Руководителя Боевого материка?
— Да, — спокойно подтверждает Ясен, свернув свиток и положив его на стол. — Причём прямо в его Костяном замке. Конечно, там присутствовали ещё двое наших Организаторов, но финальный удар нанёс именно лорд Данила.
Гагер молчит, его лицо каменеет. Затем медленно поднимается из-за стола. В напряжении скул и блеске глаз читается с трудом сдерживаемая ярость. Он коротко кивает Ясеню и мне.
— Что ж, лорд Филин, — выдавливает. — Не буду мешать вашим переговорам с Организацией. А мы ещё поговорим.
Он поворачивается на каблуках и уходит, стараясь сохранить достоинство. Походка выдаёт плохо скрытую злость. Это не унылая утка, как Годунов. Это разъярённый хищник, который планирует скоро ударить.
Ясен наблюдает за удаляющимся дроу, а затем переводит взгляд на меня.
— По-моему, у вас скоро будут большие проблемы. Но если вы примете нашу защиту и войдёте в Организацию, даже лорд Гагер сто раз подумал бы, прежде чем вмешиваться.
Я расслабленно улыбаюсь, опираюсь ладонью на стол:
— Благодарю за предложение, лорд Ясен. Но я не привык основывать свой выбор, с кем сотрудничать, на страхе или иллюзии безопасности. Такие вещи слишком переменчивы, а верность, зиждущаяся на них, ненадёжна и недолговечна.
Ясен хмыкает, качает головой, но, кажется, спорить не собирается. Чтобы смягчить напряжение, я с лёгкой улыбкой добавляю:
— А пока советую попробовать местные блюда. У них в меню есть грибы, уверен, они великолепны, как и вся здешняя кухня.
Друид медленно кивает.
— Хорошо, попробую, — говорит он, а затем добавляет с намёком на заботу. — Но вам срочно нужно принять меры по самозащите. Лорд Гагер по-юношески вспыльчив, несмотря на прожитые века.
Я внимательно смотрю на друида.
— Что ж, тогда я последую вашему совету.
Подзываю официанта и указываю на оставшиеся пирожки Годунова:
— Заверните с собой, пожалуйста.
После этого поднимаюсь из-за стола, коротко прощаюсь с Ясенем и дожидаюсь у стойки аккуратный пакет с выпечкой Направляясь к своим машинам, я уже знаю, что сделаю дальше.
В машине я устраиваюсь на переднем сиденье и коротко отдаю приказ:
— Срочно едем в аэропорт. Забираем Лакомку и возвращаемся домой.
Позади слышится шорох — Света, Настя и остальные переглядываются. Первая нарушает молчание Света:
— Даня, ты думаешь, этот лорд Гагер нападёт на нас?
Я смотрю вперёд, на движущийся по встречке транспорт:
— Если и нападёт, то не сразу и точно не в открытую. Он прекрасно понимает, что прямое нападение вызовет ненужные вопросы у Багрового Властелина. Скорее всего, это будет что-то скрытное: наёмники, подставные лица или какая-то хитровывернутая ловушка.
Настя хмурится, её голос звучит напряжённо:
— Почему ты так уверен? Ведь он уже нападал на тебя — и вполне открыто.
Я вздыхаю и поясняю:
— Как выяснилось, та атака была не попыткой меня убить, а способом давления. Он хотел убедить меня принять его патронаж, продемонстрировать свою силу. Теперь всё иначе. Лорд Гагер прекрасно понимает, что устранить человека, которым заинтересовался Багровый Властелин, — значит навлечь на себя большие проблемы. Но я задел его гордость. А у таких, как он, это не прощается.
Я делаю паузу, позволяя сказанному осесть в тишине.
— Гагер обязательно попытается что-то сделать, — заключаю я, глядя на дорогу. — Но повторяю: это будет скрыто. Открытая вражда ему сейчас невыгодна.
Света грустно вздыхает, её взгляд устремлён в окно:
— Ну, зато, Даня, ты хотя бы треску поел.
Обернувшись, усмехаюсь. Достаю из пакета несколько аккуратно завернутых свёртков.
— А я для вас пирожков из «Марьино» захватил, — говорю, протягивая девушкам.
Настроение в машине мгновенно меняется. Девушки оживляются, вскрывают свёртки, и из пакета вырывается аромат свежей сдобы.
— Вау, ты лучший! — радостно восклицает Настя, рассматривая десерты так, словно это драгоценности.
Я улыбаюсь, наблюдая за их неподдельной радостью, и, чуть хитро прищурившись, добавляю:
— Знаете, оказывается, почему я выбрал именно «Марьино»? Потому что там делают лучшие сдобники во всей Москве.
Света, с набитыми щеками и глазами, сияющими от восторга, смотрит на меня с искренним восхищением:
— Даня, ты настоящий добытчик!
— Лакомке только оставьте один, сладкоежки.
* * *
 Кремль, Москва 
Царь редко вмешивается в оперативные дела. Титул не располагает. Тактические аспекты он оставляет на усмотрение подчинённых. Но нынешняя ситуация — исключение. В одном месте сошлись три фигуры, каждая из которых способна изменить баланс сил: друид из могущественной Организации, вассал Багрового Властелина и телепат Данила — нынче не просто ценный подданный, но и стратегический союзник-правитель из Той Стороны.
Царь внимательно наблюдает за развитием событий. Охранка регулярно доставляет подробные доклады, а Владислав Владимирович пополняет картину свежими данными. Перелистывая очередной оперативный отчёт, Царь хмурится. Его пальцы на мгновение задерживаются на краю страницы.
— Блин, Данила… Связался, конечно, с такими силами, что и представить себе трудно.
Царь откидывается на спинку кресла, скрещивает руки перед собой, взгляд его устремлён куда-то вдаль.
— Раньше я хотел уберечь его от больших игр. Уберечь от повторения пути его деда, который однажды связался с Королём Теней. Но теперь… — он тяжело вздыхает. — Данила пошёл ещё дальше. Он впутался в такое, что даже роду Филиновых не снилось.
Владислав Владимирович, стоящий рядом, подаёт голос.
— Ну Данила самородок тот еще. Авось выкарабкается. Кстати, Ваше Величество, вы хотели из «Марьино» сдобников?
Царь оборачивается, на его лице мелькает тень улыбки.
— Ты захватил?
Владислав кивает, доставая из пакета аккуратно завёрнутые пирожки.
— Конечно же.
Царь берёт один, внимательно разглядывает его, словно изучает произведение искусства. Затем, откусив кусочек, он довольно жмурится.
— Всё-таки есть хорошая новость в этой ситуации. Данила выбрал отличное место для встречи. А то я давно в «Марьино» не был.
* * *
  Друзья-мазаки, вы, должно быть, заметили, что глава получилась большей частью словесной, с намеком на предупреждения действий оппонента. Как вам такой формат? Тут кто-то жаловался (если дожили до 21 тома), что противники все на раз и вообще тупые, а нам подавай умны-ы-ых. Проблема умных — с ними приходится болтать.  



Глава 3

Мы возвращаемся в Невинск. В мое графство, которое я уже не раз называл «дом, милый дом». Боеготовность уже давно объявлена. Снять её я бы мог, но зачем? Гагер всё равно что-то придумает. Так что лучше быть готовым.
Сажусь за стол, перекидываю через плечо куртку. Жёны расходятся по своим делам, а я выдыхаю, но ненадолго. Тяну руку к кнопке вызова.
— Портакл, зайди.
Этот хитрый Высший портальщик теперь здесь, в замке. Переквартировали из Сковородщины. Ну как переквартировали… Пришлось пригрозить, что выгоню его взашей, если он не перестанет лениться. Надеялся, что тут он начнёт работать. Ага, как же. Вместо этого он опять смотрит сериалы, причём такие, что у меня уши вянут от диалогов, когда прохожу мимо.
Через минуту появляется Портакл. Весь такой невозмутимый, в любимом халате и с чашкой чая.
— Конунг, ты звал?
— Звал, — хмуро бросаю. — Портакл, напомни, сколько тебе еще времени нужно, чтобы настроить стелы для портальных камней?
Он моргает, делая вид, что не понимает, о чём я.
— Ну, это… Процесс сложный… Небыстрый… Надо рассчитать, протестировать.
— Сколько? — переспрашиваю, наклонившись вперёд.
— Недели две… может, три… — Заявляет он тоном профессионала.
— У тебя есть день, — невозмутимо смотрю ему прямо в глаза.
Глава гильдии портальщиков во всесильной Организации делает обиженное лицо. Даже руки разводит, будто пытаясь обнять свою несчастную судьбу.
— Да ты не понимаешь, это… это же сложный процесс! — причитает Портакл, размахивая руками, словно пытается поймать невидимую бурю.
Я поднимаю ладонь, как патрульный на оживлённом перекрёстке, и твёрдо обрываю его жалобы:
— Стоп. Твой сериал сейчас на паузе. Между сезонами перерыв. Я специально гляну в программу. Так что работай, не отвлекаясь.
Он скрипит зубами, словно пытаясь выгрызть себе дополнительные дни, затем часы, но потом сдаётся. Уныло кивает и плетётся во двор к стеле, бормоча под нос:
— Трудно, невозможно, тяжело… А кто об этом подумает?
Я провожаю равнодушным взглядом его понурую спину. По-любому, симулирует лентяй. Мне позарез нужен этот портальный камень. Если бы он у меня уже был, я бы с Лакомкой мигом вернулся из Византии, а не пробирался через всю эту эпическую одиссею.
Хотя, надо признать, в Антиохии люди Гагера умудрились включить глушилки. Но это уже детали. Главное, чтобы в следующий раз я не завис где-нибудь в пустыне с беременной женой и отсутствием нормальных условий. А если у нее еще и схватки начнутся?
Дальше занимаюсь текущими делами, а также интересуюсь о прогрессе Кати. Оказывается, моя обретенная сестра теперь уверенно контролирует своего ментального Петушка. Она научилась не только кастовать фаерболы, но и не сопровождать их звонким кукареканьем. Ну что сказать — прогресс, я считаю!

— Даня, я хочу помогать роду, — заявляет Катя, глаза у неё горят решимостью. — Можно мне что-нибудь серьёзное поручить? Какую-нибудь ответственную работу? А то я только и делаю целыми днями, что отказываю в письмах женихам.
Я поднимаю бровь, оцениваю её настрой. Она явно готова взяться за что угодно, но наивности пока многовато. Знаете, как-то непривычно быть старшим братом для старшей сестры.
— Тогда займись Кирой, — бросаю первое пришедшее в голову — Наладь с ней общение, выясни, где и чем можно помочь. Заодно возьми на себя координацию экономических вопросов и проект транспортного портала.
Катя кивает, но я не даю ей вставить ни слова и продолжаю:
— Твоя задача — держать руку на пульсе. Разбираться во всех процессах и помогать развивать их. Если справишься, это будет и для роду польза, и для тебя урок.
Катя слушает внимательно. Её лицо светится энтузиазмом. Видимо, задача ей по душе.
В этот момент дверь открывается, и в комнату заходит Айра. Её появление сопровождается лёгким шлейфом аромата хвои. Ммм, духи Лакомки?
— Я не помешала, конунг?
Катя переводит взгляд на меня, а потом многозначительно кивает.
— Ладно, брат, я пошла. — я замечаю лёгкую усмешку на губах.
Сестра удаляется, оставляя нас с Айрой.
Ликанка стоит передо мной с серьёзным выражением лица. Её тонкие брови слегка сдвинуты, а уголки губ напряжённо приподняты. Она поднимает руку с чётко выверенным движением, ладонь раскрывается, и в ней сверкает кольцо.
— Конунг Данила, я очень благодарна за всё, что ты сделал для меня. Но мне пора возвращаться в Шакхарию, — её голос тихий и грустный.
Она протягивает кольцо мне, её пальцы слегка подрагивают.
Я смотрю на кольцо, не двигаясь. Не беру его. Вместо этого спрашиваю, почти равнодушно:
— Ты уверена, что оно тебе больше не понадобится?
Айра вздыхает, словно собирая все силы, чтобы продолжить.
— Моя королева-мать сказала, что я прошла Испытание Степи. Теперь я официально наследница. И мой статус принцессы Шакхарии… — она запинается, подбирая нужные слова.
Я слегка улыбаюсь, решая облегчить ей задачу:
— … не позволяет носить шпионское средство другого государства. Всё ясно.
Её лицо мгновенно краснеет, взгляд уходит куда-то в сторону.
— Если бы не эти дурацкие правила… — тихо говорит она, почти шёпотом. — Я бы никогда его не сняла.
Для неё это действительно символично. Почти как снять доспехи перед последним боем. Я же просто улыбаюсь, тепло и чуть устало, смотря на неё.
— Ты всё правильно сделала, Айра.
Она благодарно кивает, ещё раз произносит слова благодарности и, развернувшись, уходит.
— Портал стелы перенесёт тебя в Тавиринию, — говорю ей вслед. — Там шакхары смогут забрать тебя домой.
Айра останавливается на мгновение, оборачивается, её взгляд наполнен чем-то большим, чем можно выразить словами. Затем она исчезает за дверью, оставляя после себя лёгкий аромат сосен и чувство завершённости.
Что ж, похоже, я все же заполучил лояльность будущей королевы Шакхарии.
В этот момент в комнату заходит Светка — я мысленно позвал её чуть раньше. Блондинка появляется с лёгкой улыбкой. Я киваю на кольцо в руке.
— Твоё колечко, — замечаю, не поднимая головы.
Света смотрит на меня, слегка приподняв бровь. Её улыбка становится шире, обретая оттенок лукавства.
— Ну, значит, Машино кольцо мне больше не нужно, — говорит она, с совершенно невозмутимым видом снимая его и отдавая мне.
Это кольцо — своего рода резерв, запасной вариант.
— Вообще-то это ещё не Машино кольцо, — спокойно замечаю я, наблюдая за тем, как она надевает свое кольцо.
Света хмыкает, усмехаясь.
— Даня, а тебе не кажется, что пора бы уже дать? Она ведь тебя своим женихом называет.
Я хмыкаю.
— Мария Юрьевна явно поспешила с таким громким заявлением.
Нет, я не против жениться на Маше. Даже наоборот. Просто, знаете, есть очередь. Невеста ещё не под венцом, а начинать новую свадьбу при незакрытой предыдущей — это как минимум невежливо. Мне бы с Настей сначала обвенчаться.
Света закатывает глаза, её тон становится чуть язвительным.
— Ну, уже всем ясно, кому оно достанется.
— Почему не занимаешься с Кострицей? — меняю тему я, наблюдая за её игривым настроением.
— Наставница куда-то отлучилась, — отвечает она, довольная, как кошка, которая только что съела сметану. Разворачиваясь, Светка слегка вильнула бёдрами и, бросив на меня хитрый взгляд через плечо, вышла из комнаты.
Я решаю проведать Гумалина. Однако, прибыв в логово казида, я обнаруживаю абсурдную картину. Мой друг явно решил устроить себе выходной — и, что самое удивительное, предъявить ему в этот момент абсолютно нечего. Он, давно, не брал отгулов.
Гумалин развалился в своей берлоге с непринуждённостью короля на троне, в одной руке держа миску с пьяным арбузом, а в другой — кирку. И это ещё не всё. Он серьёзно разговаривает с этим инструментом, обещая, что скоро они вместе «погрузятся в гору».
— Ты что, до сих пор не выбрал, куда поедешь? — спрашиваю я, опираясь плечом на дверной косяк.
Гумалин тяжело вздыхает, будто перед ним сложнейшая дилемма всей жизни:
— Отпуск ты мне давно дал, но я не могу решить, какие горы опробовать. На Кавказ, что ли, рвануть, а может, на Урал. Земную породу хочется попробовать, но… Ох, глаза разбегаются!
Я хмыкаю, покачав головой.
— Да съезди и туда, и туда. Тоже мне проблема. Кстати, на Кавказе у меня есть санаторий «Жемчужина Алабмаша». Я как-то выгнал оттуда Демона. Место отлично. Заодно печень подлечишь.
Гумалин мгновенно заинтересовывается.
— Горный санаторий? Да это же двойное удовольствие! Решено! Спасибо, шеф!
— На здоровье, — искренне желаю.
Решив дилемму Гумалина, я направляюсь к Портаклу, чтобы напомнить ему простую истину: время — деньги, а работа сама себя не сделает.
Едва я переступаю порог, он уже начинает жаловаться, даже не дождавшись вопроса:
— Я не могу пока это создать! Портальный камень будет готов через пять дней, не раньше.
Я спокойно киваю.
— Хорошо. У тебя два дня.
— Два дня⁈ — выпучивает глаза Портакл. — Я называю реальные сроки, а ты их сокращаешь в разы! Как это вообще работает⁈
Я улыбаюсь, но в голосе у меня ни капли насмешки:
— Вот когда через два дня ты сделаешь портальный камень, сам и узнаешь.
Достаю из кармана небольшую статуэтку птицы, подарок от Годунова и лорда Гагера на мой последний день рождения, и ставлю её на стол перед ним.
— Угадай, что это?
Портакл внимательно смотрит на статуэтку, будто она вот-вот заговорит, и осторожно отвечает:
— Портальный камень странной формы.
— Верно, — киваю я. — Он должен содержать записи старых маршрутов. Один я уже знаю: он ведёт на юг материка, в Византийскую Империю. Но я уверен, что там есть как минимум ещё одно направление.
— Вполне возможно. Ну и что? — без интереса спрашивает Портакл.
— Найди их. И заодно попробуй переформатировать статуэтку, вместо того чтобы создавать портальный камень с нуля. На это тебе точно хватит двух дней.
— Двух дней⁈ — восклицает он, якобы потрясённый. — Это ещё сложнее, ты в курсе⁈
Я в удивлении приподнимаю правую бровь.
— Серьезно? Тогда у тебя на это есть… пара часов.
Его глаза становятся ещё шире, но я не оставляю ему времени для возражений.
— Продолжи пытаться надурить меня и я урежу срок до полчаса. Уж простые аксиомы распределения межпространственной энергии мне известны.
— Откуда⁈ — он в полном шоке.
Да потому что я обзавелся личностью портальшика Лича, вот откуда.
— Неважно, — отмахиваюсь. — Переформатировать чужой камень — не то же самое что создать новый. Нечего тут прохлаждаться целыми сутками, — бросаю напоследок. — Не для того я дал тебе убежище и защиту от Организации, чтобы ты валял дурака.
Разворачиваюсь и ухожу, оставляя Портакла наедине с его растерянностью и, надеюсь, с мыслью о том, что пора браться за дело.
Два часа пролетают незаметно. За это время я успеваю многое: выслушать доклады от воевод тавров, послушать очередное «хо-хо» от Ледзора, что само по себе уже стало своеобразным фоном моей жизни, попить кофе Змейки, погонять Шепучку из кабинета, а заодно проверить самочувствие Лакомки. Альва недавно пережила не самые лёгкие приключения, и, хотя стресс был минимальным, я предпочитаю держать руку на пульсе. В общем, день насыщенный.
И вот, наконец, в кабинет входит Портакл. На лице у него мина, достойная трагического героя: смесь усталости, недовольства и какой-то уязвлённой гордости. Он с театральной демонстративностью ставит на стол ту самую статуэтку птицы и, скрестив руки на груди, сообщает:
— Я разобрался, какие маршруты есть. Точнее — там было их всего два. Более того, теперь их можно использовать через твою стелу. А эта статуэтка теперь работает как портальный камень.
Я качаю головой, удивленный.
— Поразительно… Даже не ожидал, что ты так быстро справишься.
Портакл выпучивает глаза.
— Тогда зачем ты дал мне всего два часа⁈
Я пожимаю плечами, уголки моих губ поднимаются в невинной улыбке.
— Ну, я просто был оптимистом и верил в твой талант.
Он фыркает, ворчит что-то себе под нос. Что ж, главное — результат. А раздражённый Портакл в комплекте — это уже приятный бонус.
— Ладно, пошли к стеле, — говорю я, махнув рукой, и поднимаюсь с места.
Вместе с Портаклом направляемся во двор к стационарной портальной системе. Высший портальшик подходит к стеле и начинает водить руками, устанавливая константы и переменные межпространственной ткани.
— Мне нужен второй маршрут, — бросаю я, глядя на его манипуляции. Что-то мне понятно, что-то не очень. Все же я пока еще не силен в науке пространственных перемещениях. — Не тот, что ведёт в Византию.
Он начинает пусковую настройку, время от времени бросая на меня скептические взгляды.
— Ты уверен, что тебе туда нужно? Этот маршрут ведёт в другой мир.
— Правда? — бодро откликаюсь. — Тогда точно.
Когда всё готово, я активирую маршрут. Однако вместо привычного портала стелы использую статуэтку. Крепче сжимаю фигурку и пространство вокруг меня дрожит, и через мгновение я оказываюсь в тёмном замке.
Здесь царит полумрак, как будто свет когда-то пытался пробиться, но проиграл эту битву. Не теряя времени, я накрываю себя Покровом Тьмы и активирую ментальную невидимость Василиска. Важно остаться незамеченным. Осматриваясь, понимаю, что это явно не резиденция лорда Гагера — слишком тихо, да и глушилок нет. Скорее всего, какая-то промежуточная база в его логистической цепочке.
Решаю не задерживаться и начинаю осматривать замок. Вперёд меня ведёт вибрация сознаний, различимая благодаря артефакту удалённой телепатии. Чутко прислушиваясь к окружению, я выхожу к конюшне грифонов. Заглядываю мельком: пара массивных созданий дремлет в стойлах, но меня они не интересуют. Грифонов у меня своих теперь хватает, хоть ферму открывай.
Двигаясь глубже в замок, я ощущаю присутствие сознаний в двух больших залах, расположенных в разных крыльях. Их количество настораживает — похоже на сборище. Немного раздумывая, решаю сначала заглянуть в левый зал.
Заглянув в широкую арку, сразу замечаю пятёрку некромантов. Как понял, что именно некроманты? Ну, во-первых, их энергоструктуры прямо кричат об этом. Они точно принадлежат к тёмному ремеслу, да ещё и ранга внушительного: Мастера. Во-вторых, их доспехи говорят сами за себя — кожаные, с вставками черепов и костей, такие же носил некромант, которого я недавно включил в Легион. Значит, и эти ребята с Некромантских островов. Любопытно.
Среди толпы выделяется фигура полукровки — дроу-человека, мутанта. Явно один из тех, кого Гагер «облагодетельствовал» радиацией за верную службу. Этот бедняга выглядит неважно: кожа бледно-жёлтая, словно у него жуткая желтуха, и не нужно быть Целителем, чтобы понять — жить ему осталось недолго.
Мутант-полукровка, похоже, главный в этом зале. Кашляя и хрипя, он строит некромантов, а те слушаются.
Оставаясь невидимым благодаря Покрову Тьмы и ментальной невидимости, я продолжаю наблюдать за происходящим. Полукровка втирает некромантам:
— Ваша цель — устранить конунга Данилу. Мы перебросим вас на окраину Невинска через портальный камень, а дальше — ваша забота. Вы уже получили аванс, так что не подведите.
Что ж, план, прямо скажем, не новаторский. Перебросить команду наемных убийц, чтобы убрать меня? Прошлая задумка с портальным камнем Гагера была поинтереснее.
Некроманты молча кивают, принимая инструкции, и начинают готовиться. Всё, что им осталось — это переброска в Невинск, а я должен встретить гостей хлебом-солью, как подобает. Но сперва закончу разведку. А потому направляюсь во второй зал.
Там прямо на полу расселись около сорока лягушкоидов с Боевого материка, представителей расы, произошедшей от жаб. Толстые губы, огромные рты, длинные языки, выпученные глаза. Сами они костлявые, с широкой грудной клеткой, передвигаются полупрыжками. Видно, что напряжены, но по каким-то причинам не слишком мотивированы.
С ними беседует один из мутантов-полудроу, давая им те же инструкции, что и некромантам:
— Убейте конунга Данилу. Мы доставим вас в Невский замок, дальше действуйте по обстоятельствам.
Несмотря на явное нежелание, лягушкоиды соглашаются. Что заставило их принять задание, мне пока не ясно, но одно могу сказать точно: энтузиазм их не переполняет. Среди них есть не только взрослые, но и женщины с детьми.
Разобравшись в ситуации, я решаю, что достаточно понаблюдал. Пора заканчивать с этой разведкой. Возвращаясь в безлюдную часть замка, я мысленно связываюсь со Светкой:
— Передай Портаклу, чтобы он вытащил меня отсюда.
— Откуда «отсюда»? — переспрашивает Светка.
— Он в курсе.
Без лишних вопросов она мчится к Портаклу. Через пару минут я перемещаюсь через портальный камень обратно во двор Невинского замка.
Интересная прогулочка, скажем так. Я, конечно, везучий, но вряд ли мне повезло наткнуться сразу на всех наёмников. Гагер, скорее всего, решил не ограничиваться одной или двумя стаями. На этот раз он отправит на меня целые тучи банд. Поток наёмников уже вовсю кипит, как раскалённый котёл, и, кажется, выливаться он будет долго и обильно.
Первым делом зову Студня. Без лишних предисловий и размусоливания сразу перехожу к сути:
— Нам нужно срочно установить скрытые камеры на городском кладбище. Если их там ещё нет, конечно, а это вряд ли. Раскидай их плотно, чтобы ни один угол не остался без наблюдения.
— Сделаем, шеф.
— И ещё одно: найди ближайшее болото. На южной стороне их должно быть полно. Там тоже расставь камеры, создавая плотный завес. Скорее всего, к нам скоро нагрянут гости.
Студень кивает. Как настоящий солдат, без лишних слов он отправляется выполнять задание, а я решаю присоединиться к группе, которая займётся установкой камер на кладбище.
Прибыв на место, я осматриваю мрачные окрестности, тянущиеся в тумане могилы и покосившиеся кресты. Не тратя времени, активирую одного легионера-некроманта. Его образ в костяном доспехе вспыхивает в моём разуме, и я отдаю приказ:
— Подними всех мертвецов, не поднимая.
— Это как вообще? — офигевает некромант.
— Пусть она остаётся в земле.
Некромант хмурится:
— Это лишь потратит твои силы, и как бы бессмысленно. Нежить будет оттягивать энергию.
— Нам нужно всего несколько дней. Этого достаточно.
Некромант подчиняется, и я чувствую, как под землёй начинает медленно просыпаться скрытая армия. Работа завершена, и я направляюсь обратно в Невский замок.
Сразу вызываю десяток гвардейцев-физиков. На уме у меня следующий этап подготовки, и времени на раскачку нет.
Начинаю усиливать их биоструктуры. Процесс этот не из лёгких — магически и энергетически он крайне затратен. Но я давно хотел довести свою геномантскую методику до совершенства. На жёнах уже отработал, теперь настал черёд гвардии.
— Сегодня усилим десяток, завтра ещё десяток, — прикидываю я, составляя в голове график.
Каждый усиленный маг — это ещё один кирпич в укреплении моего рода. Тем более что этот ресурс уже есть, просто происходит небольшой апгрейд.
Следующим утром успеваю толком насладиться первым глотком кофе, как в кабинет врывается Студень. Лицо у него мрачное, как у человека, которому только что напомнили о налогах. За ним летит Светка, у жены глаза горят, наоборот, возбуждением, голос чуть сбивчивый:
— Какие-то хрены высадились в лесу!
Я поднимаю бровь.
— Кто такие?
— Камеры показали: это банда наёмников, — отвечает Студень. — Какие-то оборванцы, бывшие матросы-физики. Похоже, Гагер выплюнул их к нам из Заиписа.
Эту группу я как раз и не застал вместе с некромантами и лягушкоидами. Гагер точно решил затопить Невинск потоком наемников.
— Справимся?
— Лёгкая прогулка для Ледзора с небольшим отрядом, — добавляет он уверенно.
Отдаю распоряжение и продолжаю заниматься делами. Через пару часов Светка снова влетает, на этот раз с широкой улыбкой, в которой больше веселья, чем волнения.
— Некроманты высадились! — сообщает она с таким энтузиазмом, будто объявляет начало вечернего бала. — Их засекли на погосте, кажется, они что-то пытаются наколдовать.
Я удивляюсь:
— Светка, ты что, из пункта наблюдения не отходишь?
— Ага, — кивает она, довольная, как кошка, которую только что погладили. — Поняла, что самое интересное только начинается.
Она права. Сегодня будет жарко.
Я направляюсь в наблюдательный пункт, где на экранах отображается видеонаблюдение со всех камер города. Всё самое интересное здесь.
— Где кладбищенская? — спрашиваю дежурного.
— Вот, шеф, — выводит на выпуклы экран.
Останавливаюсь перед ним, внимательно вглядываясь в картинку. Светка плетётся следом, не собираясь упускать ничего интересного, а вскоре к нам присоединяется и тигрица Красивая. Видимо, тигрица проходила мимо, но запах веселья — он же притягивает.
На экране — пятёрка тех самых некромантов, сейчас бродящих по кладбищу. Сняв шлемы, они явно пытаются поднять нежить, но у них, мягко говоря, не клеится. Земля неохотно подёргивается, но мёртвые остаются на своих местах. Словно кто-то включил режим «не беспокоить».
Лица некромантов становятся всё более растерянными. Они явно не понимают, почему их заклинания работают как попало, и выглядят так, будто сейчас начнут звать техподдержку потустороннего мира.
Я с лёгкой усмешкой замечаю:
— Ну, держитесь. Сейчас будет экшн.
Моя аудитория в лице Светки и Красивой синхронно хмыкает.
Мне не нужно сосредотачиваться или активировать заклятия. Нежить, которую я заранее поднял и оставил в земле, сама реагирует на попытки чужаков её потревожить. Из могил начинают выползать массивные, зловещие зомби Их искажённые тела, покрытые обрывками гниющей плоти и земли, с трудом, но неотвратимо поднимаются на поверхность.
Некроманты смотрят на это с удовлетворением, искренне считая, что наконец достигли успеха. Один из них, правда, недоумённо замечает:
— Как-то это странно вышло…
— Да, с замешкой, — отмахиваются остальные. — Но главное, что работает! И слава Смерти! А то где бы рядом мы еще погост нашли?
Воодушевившись, они поворачиваются к нежити и начинают раздавать команды:
— Идите в Невский замок! Уничтожьте всех! Никого не жалеть!
Зомби начинают двигаться… но вовсе не в сторону замка. Вместо этого они внезапно бросаются на самих некромантов. В мгновение ока мертвецы хватают своих «создателей» за головы и начинают их пожирать. Некроманты кричат от ужаса, не понимая, что происходит.
В диспетчерской Светка и Красивая в изумлении смотрят на экран.
— Даня, а почему нежить грызет этих уродов? — ошеломлённо спрашивает блондина.
Я ухмыляюсь, довольный зрелищем.
— Всё просто. Эту нежить я поднял ещё раньше. Она была активной, но оставалась в могилах. Некроманты сами попались в ловушку, думая, что управляют ею.
Светка прыскает от смеха, откровенно злорадного, глаза её горят от веселья.
— Знаешь, Даня, — произносит она, всё ещё усмехаясь, — раньше я бы ни за что не позволила себе смеяться над таким. Меня же воспитывали в нормальной семье, с французчкими гувернантками. Мама всегда учила быть чопорной барыней, сдержанной, почти фарфоровой. Но с тобой… — она делает паузу, взгляд становится более искренним, — с тобой я заразилась чем-то настоящим. Весельем. Нет, даже мстительным весельем. И знаешь, мне это нравится.
Я ухмыляюсь.
— То ли ещё будет, Светка. Лягушкоиды ведь вот-вот подтянутся. И кушать их будут уже не зомби.
Рядом тигрица Красивая начинает предвкушающе бить хвостом себя по бокам. Что такое? Неравнодушна к амфибийным закускам? Возможно, ее тоже воспитывали французские гувернантки.
Нежить застала некромантов врасплох, и расправа над ними оказалась быстрой. Когда оперативный отряд прибыл на место, зомби уже сделали своё дело. Им оставалось только убрать остатки хаоса и дождаться, пока нежить, словно по команде, вернётся обратно в свои могилы.
Вернувшись в кабинет и дождавшись Студня, я поручаю ему усилить сканирование болот. Лягушкоиды вот-вот должны появиться. У меня есть подозрение, что Гагер отправляет наёмников партиями, с разными временными интервалами, и они движутся с разной скоростью.
Скоро мои догадки подтверждаются. Спустя некоторое время приходит донесение: лягушкоиды действительно появились. Но их поведение оказывается совершенно неожиданным. Вместо подготовки к атаке или диверсии они начинают обустраиваться прямо на болотах. Строят шалаши, охотятся на местную дичь и, похоже, совершенно не собираются уходить.
Такой поворот интригует. Я решаю навестить их лично. С собой беру Светку — она всегда готова к приключениям и точно не откажется. Мы вылетаем на «Буране» с экипажем, направляясь к болотам.
По пути наш маршрут пересекается с санями Ледзора, остановившимися посреди заснеженного леса. Мы летим прямо над ними, и картина внизу действительно удивительная. В стороне пасутся белые мишки. А в самих санях, укрытая покрывалом, лежит нагая Кострица, уютно устроившись на руке мирно спящего Ледзора.
Светка сначала офигевает, а потом оборачивается ко мне с умоляющим взглядом:
— Даня, можно?
Я хмыкаю.
— Ладно, давай.
Не дождавшись второго приглашения, Светка тут же высовывается из люка, радостно машет рукой вниз.
— Привет, наставница!
Кострица вздрагивает, вскидывает голову и, мгновенно залившись румянцем, ныряет под покрывало, словно надеясь провалиться сквозь землю. Её движения резкие, как у застигнутой врасплох кошуи, а пальцы судорожно натягивают ткань на себя.
Ледзор просыпается, сонно моргает. Он протирает глаза, потягивается, и его взгляд тут же падает на скрывающуюся подругу. На его лице расцветает широкая ухмылка. Не разобравшись в ситуации, он разражается своим оглушительным смехом:
— Хо-хо-хо!
Смех звучит громко, отрывисто, эхом расходясь по заснеженному. Но радость его длится недолго. Кострица, выглянув из-под своего укрытия, резко пинает его в бок. Удар оказывается настолько внезапным, что Ледзор тут же захлёбывается смехом и, не удержавшись, вылетает с саней прямо в сугроб.
Светка, довольная произведённым эффектом, захлопывает люк и возвращается внутрь «Бурана», сияя широкой улыбкой.
— Поздоровалась, — заявляет она, усаживаясь на место.
Перед тем как улететь, я всё же решаю оставить Ледзору напутствие.
— Слушай, Одиннадцатипалый, будь на чеку. Здесь рядом лягушкоиды. Если понадобится, позову на подмогу. Добежишь за минуту.
Из сугроба раздаётся бодрый отклик по мыслеречи:
— Хо-хо, понял, граф!
Решаю больше его не отвлекать — если что, Ледзор действительно успеет вовремя. А наш «Буран» устремляется дальше, рассекая холодный воздух по пути к болотам.
«Буран» мягко приземляется у шалашей лягушкоидов. Светка, рептилоиды, экипаж телохранителей — вся моя разношёрстная компания быстро выгружается. Я выпрыгиваю с женой, оглядывая болотистый пейзаж, который явно не войдёт в список курортов.
Шум нашего прибытия привлекает внимание местных. Лягушкоиды выходят из своих шалашей, поглядывают хмуро, но, что приятно, без явной агрессии. Один из них, явно вожак, подходит прыжками, с каждым шагом брызгая грязью.
— Вы чего пришли на нашу землю? — бесконечно растягивает он слова, будто у него всё время мира.
Спокойно возражаю:
— Вообще-то это моя земля, уважаемый. Моё графство. Я — граф Данила Вещий-Филинов, по совместительству конунг Тавиринии. А вы тут гости незваные. И, судя по всему, я уже знаю, зачем вы здесь. Вас наняли, чтобы напасть на меня и устранить.
Вожак пожимает плечами, будто я только что сказал очевидную банальность.
— Ну да, наняли. И что?
Я невольно хмыкаю.
— Тогда почему не нападаете? Вместо этого шалаши строите.
Лягушкоид оглядывается на своих соплеменников. На мгновение кажется, что он сам удивляется ситуации. Потом отвечает, лениво потягиваясь:
— А зачем? Здесь болота хорошие. Даже в мороз не замерзают. И мухи есть. Много. Тоже не мёрзнут. Нам нравится. Зачем куда-то идти, если и тут хорошо?
Теперь уже я смотрю на него с нескрываемым удивлением.
— То есть, вы хотите остаться здесь жить?
Он энергично кивает.
— Да. Здесь замечательные болота. Куча плотных трясин, мух море. Тепло под трясиной. Нам тут хорошо.
Я усмехаюсь, ситуация начинает меня забавлять.
— А как насчёт вашего контракта с мутантами Гагера?
Вожак фыркает с явным раздражением.
— Да пошли они. Мы рвём контракт.
На этот раз я не удерживаюсь и смеюсь вслух.
— Ну хорошо. Но вы всё ещё на моей земле. Жить здесь без моего разрешения не получится.
Лягушкоид снова пожимает плечами, глядя на меня так, будто ничего проще в жизни не слышал.
— Ну так дайте нам разрешение.
Я качаю головой, всё ещё посмеиваясь.
— Простота — ваш талант. Но просто так не дам, — задумчиво смотрю на лягушкоидов. Там ведь хватает и детей, и женщин. Все в одежде и обуви, сделанной из болотных трав. Это не банда, это переселенцы. Какие из них убийцы? Подручные Гагера явно же берут всех без разбора. — Как тебя зовут?
— Ажаб.
— Ажаб, если вы поклянётесь в верности, будете защищать это болото, соблюдать мои законы, не трогать моих подданных и никогда, слышите, никогда не пойдёте на войну против меня, то, может быть, договоримся.
Вожак почесывает затылок, думает секунду, а потом отвечает с явным безразличием:
— Нам всё равно. Мы никого не трогаем. Нам только мух давай. Ладно, клянёмся.
Я решаю добавить последнее условие, уже ради своего удовольствия:
— Если понадобится, я призову вас и вы будете защищать мои земли.
Он хитро улыбается.
— Мы согласны защищать болота. И всё, что рядом.
Я хмыкаю.
— Тогда на колени. Принимайте клятву верности.
Лягушкоиды один за другим становятся на колени, клянясь в верности. Картина фантасмагорическая, но, что ж, мой род расширяется. Даже за счёт болот.
* * *
  Друзья-мазаки, с Новым годом! С праздником вас и ваших близких!  





Глава 4

 Где-то в междумирье 
— Что там с наёмниками? — голос лорда Гагера, холодный и ровный, рассекает тишину.
Мутант-полукровка склоняется в поклоне, тяжело сглатывая. Его дыхание сбивается, и он вновь чувствует эту странную одышку, что преследует его уже месяц. Да и прочие «неприятности», о которых он предпочитал не упоминать, стали чем-то вроде привычки. Даже самые дорогие девицы из борделей не могли ему помочь. Но, конечно, всё это от стресса. Работать на лорда Гагера — дело не для слабонервных. Блин, спасибо ему за вечную молодость, но всё равно жутко находиться с ним рядом.
— Две группы потерпели поражение, милорд, — пробует он начать, но голос дрожит. — Матросов уничтожили люди Филина, а некромантов… хм… загрызла собственная поднятая нежить на кладбище.
Гагер приподнимает левую бровь.
— Собственная нежить? — голос Гагера капает ядом сарказма. — И кто эти выдающиеся таланты? Откуда вы их выкопали?
— Из Некромантских островов, милорд, — торопливо поясняет мутант, стараясь избегать прямого взгляда лорда. — Вы сами велели нанимать всех отбросов…
Гагер морщится, его безупречное лицо искажает выражение омерзения.
— Но не некромантов, которые не умеют поднимать нежить. Что за идиотизм? Это как нанять повара, который не умеет резать ножом.
Мутант молчит, не решаясь ответить, и Гагер лениво откидывается на спинку кресла. Он безразлично оглядывает собеседника, как дорогой музейный экспонат, оказавшийся браком.
— Ладно, — с преувеличенным спокойствием произносит он. — Первая партия сгинула целиком?
— Осталась одна группа, милорд, — мутант снова судорожно сглатывает. — Лягушкоиды. Они… они топчутся на месте. За пределы болот не выходят.
Гагер тихо вздыхает. Его тонкие пальцы медленно сжимаются в кулак.
— Что значит «топчутся на месте»? — слова срываются с его губ медленно, почти лениво. — Почему они не выполняют свои задачи?
Мутант открывает рот, пытаясь что-то выдавить, но слова застревают в горле. Проклятая одышка снова даёт о себе знать, как и страх перед лордом Гагером. Однако лорд, теряя остатки терпения, прерывает его попытки объясниться:
— Немедленно отправляйся к ним, — отрывисто бросает он. — Узнай, почему они возятся. Напомни этим тупоголовым земноводным, что они не местные экскурсанты, а наёмники. Их задача — убить Филина. Если они этого не сделают, их болото станет их могилой. Всё понял?
Мутант поспешно кивает и бросается прочь, его шаги гулко отдаются в коридоре. Гагер остаётся один. Конечно, он и не питает иллюзий насчёт успеха лягушкоидов — слишком тупы, слишком медлительны. Но план Гагера предельно прост: завалить Филина толпами наёмников. Волна за волной, банда за бандой. Кто-нибудь да прорвётся сквозь оборону. Рано или поздно удача улыбнётся, и очередной безликий тупой наёмник всё-таки прикончит этого чертовски упрямого мальчишку.
* * *
Возвращаюсь в Невский замок, слегка усталый, но всё ещё в тонусе. После церемонии присяги лягушкоидов есть о чём подумать. И, конечно, о рисках. Боевой материк долгие годы находился в изоляции, и многие привыкли считать это непреложным правилом. Но после череды событий, а особенно после смерти Лича, становится очевидно, что всё изменилось.
Изоляция — это больше не щит. Политика Организации, похоже, сдвинулась, причём в сторону, которая мне пока не до конца ясна. Друид Ясен теперь уже не следует старой политики. Идея о том, что на материке должна остаться только одна сильнейшая раса, а остальные обречены на истребление, больше не кажется незыблемой. Всё меняется. И, судя по всему, изоляция уже не в силе.
Я поднимаюсь по ступеням замка, размышляя о лягушкоидах. С ними, наверное, всё обойдётся. В конце концов, не я же их сюда привёл. Я просто воспользовался ситуацией, ну и принял у поселенцев присягу.
Лягушкоиды не представляют большой угрозы — слишком уж привязаны к своим болотам. Если оставить их в покое, возможно, они даже станут полезны. Например, примутся добывать болотные минералы. И тогда у Невинска появится еще одна статья доходов.
В Невском замке жизнь кипит с раннего утра. Ещё даже не обед, а народу уже полно. Слуги с кастрюлями и блюдами носятся по коридорам. Кормить всех — это не шутка. Особенно учитывая, что обитатели замка включают не только людей, но и целую ораву зверей, которых одной плошкой супа не накормишь.
Вот, например, Золотой. Для него ежедневный рацион — минимум одна корова. Хорошо хоть не аномальная, иначе это влетело бы в такие суммы, что его прозвище «Золотой» стало бы буквально пророческим.
А ещё есть Пёс, для которого каждый день готовят гигантский таз с мясной кашей. Рядом с его миской частенько оказывается древо-големыш, который с забавной серьёзностью пытается изображать из себя щенка. Кашей, понятно, он не наедается, дерево ведь, и слугам приходится прыскать его специальными удобрениями.
Я прохожу по галерее и замечаю Лакомку, спускающуюся из зимнего сада. Обращаю внимание на её слегка округлившийся живот. Распущенные светлые волосы жены сверкают в утреннем свете, лицо задумчивое.
На мой вопрос, что случилось, отзывается с лёгкой рассеянностью:
— Ой, Мелиндо, ты уже вернулся? — Она улыбается, но быстро добавляет, словно сама только что вспомнила. — У меня вопрос… нельзя ли сделать больше места для моего аптекарского сада?
— Появилась нужда? — уточняю. Раньше, насколько я помню, места ей хватало.
Она кивает, её взгляд устремляется куда-то вдаль.
— У меня разросся список растений, которые я хотела бы растить и ежедневно проверять. Места в нынешнем саду уже явно не хватает.
Я задумываюсь. Конечно, у нас также есть большая теплица за городом, где выращивают растения, выведенные Лакомкой. Там всё поставлено на поток и обеспечивает нужды гвардии, рода и ближайших союзников, как, например, рода Соколовых и Енеревых. Но я знаю, что для своих экспериментов и исследований Лакомка предпочитает свой личный сад, где всё находится под её непосредственным контролем. Ей действительно может понадобиться больше пространства. А постоянно ездить за город — долго и муторно.
— Можно сделать пристройку, — предлагаю после паузы. — Стеклянную галерею на втором этаже замка. Она будет теплая, просторная, с отличным освещением. Идеальное место для растений.
— Мелиндо, ты помнишь, что Невский замок — памятник истории? — мягко напоминает Лакомка. — Радикальные изменения архитектуры здесь запрещены.
Я киваю.
— Да, помню. — Невский замок, как тот же Московский Кремль, включён в список культурного наследия. И хотя он принадлежит мне, менять его структуру просто так нельзя. Для этого потребуется куча согласований со службами по надзору в области охраны памятников. А если этого не сделать, можно нарваться на внушительные штрафы за разрушение национального наследия. Проверок пока не было, но рисковать я, разумеется, не собираюсь. — Моя идея пристроить стеклянную галерею удобная именно потому, что её можно легко демонтировать при необходимости. Но…
Мой взгляд невольно задерживается на её округлившемся животе, и я понимаю, что это не лучший вариант. Подниматься на второй этаж лишний раз ей, наверно, не стоит. Дополнительная нагрузка — последнее, чего я хочу для своей жены в её положении.
— Сделаем по-другому, — резко передумываю. — Давай тогда расширим сад в теплице за городом. А для быстрого доступа туда поставим новую стелу с порталом. Это будет удобно, и тебе не придётся каждый раз тратить время на дорогу.
Её глаза загораются восторгом, и на лице появляется радостная улыбка.
— Ты хочешь потратить стелу ради моего сада? — спрашивает она, слегка не веря.
— Конечно, если потребуется, — отвечаю я расслабленно.
Не успеваю закончить фразу, как Лакомка с радостным смехом обнимает меня и нежно целует, её глаза сияют благодарностью. Затем, счастливая, она направляется обратно в зимний сад — перебирать растения, которые вскоре пересадит в теплицу.
Я провожаю её взглядом и ухмыляюсь. Впрочем, забирать уже существующую стелу вовсе не понадобится. Портакл создаст новую, и всё будет сделано тихо и быстро. Проблема решена.
Осталось только довести это дело до Портакла. Я направляюсь в его комнату, где он, как всегда, занят своими странностями.
— Поклонник мыльных опер, тебе задание, — начинаю, едва переступив порог. — Изготовить стелу… нет, десяток стел, — меняю задачу, увидев, как он сильно занят.
Портакл, листая что-то в ящике, поднимает на меня свои багровые глаза. Судя по его виду, он снова не спал — зомбоящик явно забирает у него все свободные ночи. Услышав мою просьбу, он скептически поднимает бровь.
— Десять? Губа не треснет, конунг?
— Не волнуйся, у меня есть регенерация, — парирую с ухмылкой.
Портакл, впрочем, остаётся невозмутимым и сразу выдвигает условие:
— Делать стелы из воздуха нельзя. Нужен специальный минерал, — заявляет он, не отрываясь от рекламы шампуня.
— И где добывают этот камень?
— Не знаю, — равнодушно отвечает он, переключая внимание на телевизор, где мультяшные бобры строят плотину. — Раньше все необходимое мне выделяла Организация, а их логистика меня не интересовала.
Я закатываю глаза.
— Ну ты и глава гильдии! Даже не знаешь, откуда материалы берутся!
Но Портакл лишь пожимает плечами.
— У меня был завхоз, он всем занимался. А я — творческая душа, — произносит он, не отрывая взгляда от экрана.
Делать тут больше нечего. Я ухожу к себе, достаю артефакт связи и связываюсь с Лианом. Его звонкий голос отзывается почти сразу.
— С освобождением, — приветствую я. — Долго сидел?
— Неделю, — жалуется Лиан. — Ясен совсем с катушек съехал. Я веками служил Организации верой и правдой, а меня взяли и заперли в подвале!
— Легко отделался, — бросаю я, подавляя смешок.
— Если бы, — возмущённо фыркает Лиан. — Мне ещё и отработку назначили. Всё из-за яйца Золотого Дракона, который, между прочим, сейчас у тебя.
— Так орнитанты его уступили по договору взамен моей защиты. Всё законно, — отмахиваюсь.
— Ну-ну, — язвительно протягивает он. — Ладно, чего хочешь?
— Случайно не знаешь, где достать минерал для портальных стел? — задаю я главный вопрос.
Лиан, немного задумавшись, всё-таки отвечает:
— Как раз знаю. Где-то триста лет назад меня напрягли в Организации найти новые рудники. Вообще-то этим должна была заниматься гильдия Портакла. Они ведь и делают стелы. Но Портакл — ленивая жопа, хоть и уникальный специалист. Вот его и терпели. Надеюсь, он сдох, урод.
Я качаю головой, усмехаясь.
— Какой ты добрый. Так где залежи камня?
— Тебе поблизости нужно? — уточняет он. — Есть одно место. За горами, где живут снежные великаны.
— Это гряда за Заиписом? — вспоминаю я карту.
— Она самая, — подтверждает Лиан. — Но будь осторожен. Великаны — народ сложный.
— Знаю, я у них золото брал, — отвечаю, усмехнувшись.
Лиан тихо хмыкает:
— Тогда, может, и с камнем договоришься.
— Увидим, — бросаю я и отключаюсь.
Первым делом я набираю Деда Дасара. Он уже не раз имел дело со снежными великанами, и переговоры с ними — как раз его стезя.
— Дасар, нужна твоя помощь. Договорись с великанами о допуске к залежам определенного минерала. Как думаешь, могут возникнуть проблемы?
— Шеф, а что за минерал? Не золото?
— Даже не близко. Выглядит как гранит. На вид ничего особенного. Наш Гумалин займется поиском его точного местоположения и добычей.
— А ну, если не железо и не золото, тогда великанам вообще пофиг. Договорюсь без проблем.
Успокоившись, что этот вопрос в надёжных руках, направляюсь к Гумалину. Захожу в его мастерскую и вижу, как он сидит над картами, в окружении горки подписанных минералов со всего света: с Урала, Кавказа, даже из Тибета. В руках у него кирка, а взгляд затравленный, будто он не знает, куда броситься.
— Ты едешь в горы снежных великанов, — сразу объявляю я. — Там у нас есть портал, который выходит в заброшенный склеп монахов Обители. Территория под охраной: там полно големов. Для компании с тобой пойдут тавры, и выдвигаться нужно сегодня же. Можешь взять своего племянника и других казидов.
Гумалин смотрит на меня с такой смесью облегчения и энтузиазма, что я едва сдерживаю улыбку.
— Шеф! Наконец-то! А то я уже чуть было не взорвался от сомнений, куда податься! — Гумалин с облегчением выдыхает и тут же с энтузиазмом бросается к своим вещам.
Он с энтузиазмом начинает собирать инструменты: от увесистых кирок и отбойных молотков до точных геологических молоточков. Рядом лежат полировочные принадлежности, магические амулеты для стабилизации руд и даже комплект светящихся кристаллов для освещения подземных ходов. Всё это он методично укладывает в огромный чемодан, который, кажется, готов лопнуть от такого обилия шахтёрского снаряжения.
С усмешкой наблюдаю за его деловой суетой. Довольный тем, что одним решением убил двух зайцев, отправляюсь в свой кабинет. Мой рунописец наконец-то отдохнёт и заодно добудет мне минерал для стел. Все в выигрыше — идеально.
Самое время подумать о Гагере. Лорд-дроу, скорее всего, уже формирует новую волну наёмников. Но его может начать беспокоить, почему лягушкоиды не пошли на убой, как было задумано. А чтобы выяснить это, ему придётся отправить своих шестерок.
Не дожидаясь неприятных сюрпризов, я отдаю приказ: гвардия должна разместить немногочисленные глушилки в ключевых районах вокруг Невинска. Там, где таких устройств нет, остаются свободные участки — потенциальные места появления новых наёмников или мутантов Гагера. Эти зоны нужно перекрыть максимально. В тех местах, где глушилки не дотягиваются, ставим камеры. Главное — не упустить момент, если новые гости всё же объявятся.
Студень быстро записывает мои распоряжения и бодро выходит из кабинета. Вслед за ним в дверях появляется Камила. Она шагает уверенно, её взгляд решительный.
— Даня, — говорит она с лёгкой улыбкой, прислоняясь к столу. — Нам нужно решить, где будем праздновать твою свадьбу с Настей.
Я на мгновение задумываюсь и, прикинув всё, отвечаю:
— Думаю, в Москве. Хотелось бы, конечно, устроить всё в Невинске, но это событие слишком важно для Насти. Она выходит из опального рода и становится частью нашего, а такое должны увидеть как можно больше столичных дворян. Это её момент, и он должен быть впечатляющим.
Камила, как ответственная за все организационные вопросы свадьбы, одобрительно кивает. Затем, с игривой улыбкой, присаживается ко мне на колени и целует меня в щёку.
— Какой ты великолепный муж.
— Пока для Насти я лишь «великолепный жених», — замечаю,
— А для меня — муж, — брюнетка снова целует, уже в губы.
В этот момент дверь приоткрывается, и в помещение заглядывает Красивая, грациозно отодвинув створуку лапой. Её янтарные глаза внимательно изучают меня и Камилу, словно оценивают происходящее.
Я отрываюсь от Камилы, усмехаюсь и обращаюсь к нежданной гостье:
— Что-то хотели, сударыня?
Тигрица, выдержав паузу, будто бы раздумывая, стоит ли отвечать, медленно разворачивается. Её пушистый хвост лениво взмахивает в воздухе, и она невозмутимо исчезает в коридоре.
Камила смотрит ей вслед.
— А она всегда так внимательно за тобой следит?
Я лишь улыбаюсь и спокойно отвечаю:
— Она пока не готова нам полностью раскрыться, поэтому просто наблюдает.
Камила, слегка нахмурившись, продолжает:
— Ну, её тигрята-то в полном порядке.
— Это не её тигрята.
Она резко поворачивается ко мне, явно озадаченная.
— Что?
— Те тигрята не её потомство. Красивая просто их нашла и защищала, — поясняю я.
— Ого, — выдыхает Камила, удивлённая. — Ничего себе у тебя интуиция.
Я качаю головой, усмехаясь:
— Это не интуиция, а наблюдательность. У тигрят желтоватый мех с более узкими и длинными полосами. А у Красивой — насыщенно оранжевый с чёрными полосами, которые плавно спускаются по бокам. Это разные виды больших кошек.
Камила смотрит на меня с неподдельным удивлением, видимо, пытаясь осмыслить сказанное.
— Невероятно. Ты меня этим окончательно добил, — шутит она, качая головой.
Мы ещё немного милуемся с Камилой, но она, уловив, что мои мысли постепенно ускользают к рабочим вопросам, с понимающей улыбкой поднимается. Проводив её взглядом до двери, я вздыхаю.
Эх, род — как живой организм. О нём нужно заботиться, как о питомце: кормить, убирать за ним, следить за его «гигиеной». Конечно, пример условный, но суть та же. Даже транспортный портал требует не только магической настройки, но и логистических договорённостей с соседями, а также обеспечения безопасности на дорогах. Хорошо, что Гришка со своей гвардией вызвался зачистить пиратов. За каждое пойманное судно я обещал ему по сорок тысяч. Чем не стимул? И работа сделана, и люди довольны.
Я сижу в кабинете, перебирая бумаги, когда дверь резко открывается, и вбегает Студень. Он запыхался так, словно только что пробежал не квартал, а полгорода. Для физика запыхаться — это редкость.
— Ты откуда так мчался? — спрашиваю, удивлённо приподняв бровь.
— Из города, шеф! — выдыхает он, пытаясь восстановить дыхание. — Засекли вторженцев. И это не обычные наёмники. Это грифонные всадники!
Я тут же откладываю бумаги, напряжённо выпрямляюсь.
— Сколько? — уточняю я.
Студень вытаскивает из-за пазухи фотоснимки и протягивает мне. На кадрах — грифоны, парящие над лесами.
— Десяток, — отвечает он.
— Где они появились? — продолжаю допрашивать, внимательно разглядывая снимки.
— Рядом с болотами, — подтверждает он. — Думаю, направляются к лягушкоидам.
Я киваю, обдумываю ситуацию.
— Ага, летят потребовать выполнения контракта, — говорю я скорее себе, чем ему.
Пока мутанты-всадники действуют точно по сценарию, написанному мной. Это открывает действительно интересные возможности — главное теперь сыграть свою партию безупречно.
— Выполняй план «Загон», — приказываю я коротко.
Студень мгновенно кивает и, не теряя ни секунды, вылетает из кабинета. Я же, не глядя ему вслед, беру артефакт связи и набираю лорда Зара.
— Лорд Данила, чем обязан вашему звонку?
— Лорд Зар, вы сейчас не заняты? — расслабленным тоном спрашиваю я, откинувшись в кресле.
— Да не особенно, — отвечает он с лёгкой скукой. — Мы с лордом Ратхархаром играем в шахматы. — В его тоне сквозит явная тоска, видимо, партия затянулась. — А к чему вопросы?
— У меня тут возникла довольно любопытная ситуация, — начинаю я с лёгкой улыбкой. — Недавно ко мне присягнули в верности новые подданные — лягушкоиды. Забавно, что изначально их наняли, чтобы убить меня. Но, как видите, итог вышел совсем другим.
— Действительно необычно, — замечает Зар, теперь уже с искренним интересом. Всё же он — посыльный Багрового Властелина и ему поручено наблюдать за мной.
— Эти лягушкоиды могут предоставить ценную информацию о своём нанимателе, — продолжаю я. — И сейчас они в самом подходящем настроении для общения. Мне думается, вам будет интересно раскрыть личность нанимателя.
— В самом деле? Что ж, мы в отеле «Нева», — откликается Зар. — Кстати, лорд Ратхархар будет рад присоединиться. Он обожает изучать редкие расы.
— Прекрасно, — говорю я. — Ждите машину. Она уже выехала к вашему отелю «Нева». Я тоже скоро выезжаю.
— Оперативно, лорд Данила, — удивляется лорд Зар. — Что ж, ждем.
Через пару минут я забираюсь в джип, и наш кортеж из бронированных автомобилей плавно трогается в сторону болот. По рации вскоре приходит доклад от гвардейцев: Зар и Ратхархар уже сели в отправленную за ними машину. Мы продолжаем путь, пока не достигаем прилесной дороги, где делаем короткую остановку. Я выхожу из джипа и, привалившись к капоту, прислушиваюсь к едва уловимому шелесту листвы.
Когда машина с лордами подъезжает, я пересаживаюсь к ним.
— Лорды, рад вас видеть, — приветствую я их, улыбнувшись.
— Как замечательно, что вы пригласили нас, лорд Данила, — откликается громадный Ратхархар. Его глаза сверкают от предвкушения. — Лягушкоиды — одна из самых малочисленных популяций Боевого материка. Я давно хотел изучить кого-нибудь оттуда поближе, но изоляция материка, установленная Организацией, мешала.
— Думаю, лягушкоиды будут не против поделиться знаниями, если вы обеспечите их достаточным количеством мух, — шучу я, легко кивая в его сторону.
— Правда? — искренне радуется Ратхархар.
Тем временем Зар, оглянувшись на кортеж позади нас, с легкой усмешкой замечает:
— Мы будто направляемся брать крепость.
— Вы мои гости, и я отвечаю за вашу безопасность, — спокойно отвечаю я. — Потому и меры принял соответствующие. Никто не помешает нашей экспедиции.
Машина трогается. Лорд Зар, глядя в окно, задумчиво произносит:
— Лорд Данила, скажите честно, вы думаете, что лягушкоидов нанял Лорд Гагер?
Я улыбаюсь, не подавая вида, что моё мнение давно сформировалось:
— Я этого не говорил. Пусть они сами раскроют карты.
Зар фыркает, всё ещё наблюдая за проплывающим за окном снежным пейзажем:
— Вряд ли лорд Гагер настолько глуп, чтобы напрямую иметь дело с наёмниками. К тому же его гордость едва ли позволит ему снизойти до этого.
Я сохраняю спокойствие:
— И всё же я уверен, что сегодня вы получите доказательства, которые прольют свет на личность нанимателя.
Сидящий напротив Ратхархар, явно взволнованный перспективой изучения редкой расы, перебирает записи в своей объёмной тетради. Его крупная рука быстро листает страницы, время от времени поправляя очки. С энтузиазмом он бросает:
— А вы знали, что мореплаватели с Андуинского материка уже встречали лягушкоидов? Есть свидетельства примерно десятилетней давности.
Я вежливо киваю, поддерживая разговор:
— Правда? Интересная информация.
Лорд Ратхархар, переполненный энтузиазмом, резко вскидывает голову, и его лысая макушка опасно приближается к потолку. В последний момент он вспомнил о своих огромных габаритах и поспешно пригибается, избежав столкновения.
— Да-да! — восклицает ракхас, азартно размахивая своей массивной тетрадью. — Говорят, на Боевом материке лягушкоиды построили небольшие порты для торговли. Очень мелкие, чтобы не заинтересовать Организацию и не привлечь внимание к нарушению изоляции.
— Да, — спокойно подтверждаю я. — Я был в одном из таких портов. Мы там укрывались от нежити.
— ОГО! — Ратхархар в восторге буквально подскакивает на месте, заставляя машину едва заметно дернуться.
Лорд Зар поворачивает ко мне голову.
— Лорд Данила, надеюсь, вы понимаете: если не будет весомых доказательств, я не стану передавать Багровому Властелину ничего, касающегося нарушений Лорда Гагера.
Я улыбаюсь, спокойно отвечая:
— Конечно, лорд. У меня даже мысли не было приглашать вас без железобетонных доказательств.
Зар, нахмурившись, добавляет:
— И лично от себя добавлю: мне бы совсем не хотелось тратить весь день на беседы с жителями болот.
Ратхархар шумно выдыхает сквозь большие ноздри:
— Это редкий вид! Уникальная возможность для изучения!
Зар равнодушно отмахивается:
— Лорд Ратхархар, я, в отличие от вас, не исследователь. Меня интересуют результаты, а не научные находки.
— Не беспокойтесь, лорд Зар, — улыбаюс. — Я уверен, вам даже не придётся долго общаться с лягушкоидами.
На самом деле в идеале Зару вообще не придётся с ними контактировать.
Дорога сужается всё больше, машины колонны едут медленно, аккуратно пробираясь по лесным тропам. Мы вынуждены сбавить скорость, но это даже к лучшему. Ментальными щупами я улавливаю чьё-то присутствие впереди. Как раз вовремя. Ещё чуть-чуть — и мы бы уже до болот добрались, упустив встречу.
Я пускаю ментальный щуп дальще, сканируя окружающее пространство. Ага, вот они — мои гвардейцы гонят кого-то вниз по тропе. Значит, охота удалась. Сверху на противников давит «Буран», а с флангов их поджимают тавры вместе с гвардейцами. Вот гонимые и были вынуждены снизиться и бежать по лесу.
Скоро из кустов начинают показываться перья грифонов и загнутые клювы.
— Что происходит? — удивлённо спрашивает лорд Ратхархар, вытягивая шею, чтобы лучше разглядеть происходящее.
— Похоже, незваные гости, — замечаю я, наблюдая, как группа из десятка всадников на грифонах выбегает из леса прямо на дорогу.
Они были вынуждены спешиться, чтобы пробраться по узким тропам, и теперь оказались прямо перед нашим кортежем. Бронемобили тут же окружают их, а с крыш раздаются предупредительные выстрелы. Всадники — полу-дроу с искривлёнными фигурами и вытянутыми ушами — мгновенно поднимают руки за головы и опускаются на колени.
Лорд Зар, опустив окно, внимательно изучает пленников.
— Так, — медленно произносит он. — Это же подданные Лорда Гагера. Характерная работа. Он выращивает таких мутантов. Какая наглость, надо же. Он прислал на вашу землю целый боевой отряд.
Я усмехаюсь:
— Какое удачное совпадение. Доказательства вины Лорда Гагера у нас в руках. Даже допрашивать лягушкоидов теперь не придётся. Зря вы боялись провести на болтах весь день.
Зар качает головой, в его голосе слышится удивление:
— Удивительно, как влиятельные личности умудряются совершать такие грубые ошибки.
— Теперь вы доложите Багровому Властелину о попытке лорда Гагера меня устранить? — уточняю я.
— Безусловно, — отвечает Зар, не отрывая взгляда от мутантов. — Как только их допрошу. Думаю, лорд Гагер легко не отделается. Багровый Властелин не терпит, когда нарушают его слово. Вы признаны его партнёром на год, а лорд Гагер осмелился покуситься на вашу жизнь. Его ждут серьёзные санкции.
Я усмехаюсь. Лорд Гагер сам себя переиграл. Хотел наслать толпы наёмников, чтобы якобы оставаться не при чем? Теперь он оказался в эпицентре событий. Игра на два фронта обернется для него катастрофой. Никто не смеет посягать на мой род, не заплатив за это кровью.
— Но мы же всё равно поедем к лягушкоидам, лорд Данила? — в зычном голосе Лорда Ратхархара неожиданно проскальзывают жалобные нотки.



Глава 5

 Резиденция Морозовых, Москва 
Анастасия Лопухина заходит в спортзал рода Морозовых. Просторное помещение с высокими окнами, полированным деревянным полом и зеркалами вдоль одной стены.
Уже на месте её ждет Маша Морозова, гибкая и целеустремленная, в черном топе и ярко-желтых шортах. Она стоит перед зеркалом и выполняет разминку. Лопухина подходит ближе, закидывает ногу на перекладину и начинает растягиваться, не отводя взгляда от своего отражения в зеркале.
— Я видела вашу… остроухую гостю, — вдруг замечает она княжна Лопухина не отрываясь от разминки. — Она просто зашибенная! Красавица!
Маша улыбается.
— Похоже, так же считает и мой отец. Это Ее Высочество принцесса Ненея. Она родственница моего Данилы через его главную жену.
Лопухина усмехается и выпрямляется. Она легко переходит к следующему упражнению, двигаясь с привычной грацией.
Маша выполняет вращения плечами, делая глубокие вдохи. Их разговор течёт непринуждённо, словно лёгкий ритм, который они без усилий подхватывают и продолжают.
— А что ты решила насчёт Григория Калыйра? — вдруг спрашивает Маша, бросая внимательный взгляд на подругу.
Лопухина замирает на мгновение. Она опускает ногу, упирается руками в бедра и, глядя на своё отражение, задумчиво прищуривается. После небольшой паузы на её лице появляется лёгкая усмешка.
— Хорошо, что он решил сначала разведать обстановку и поговорить, а не сразу пошёл свататься к моему отцу-князю. Но, знаешь, я никогда особо не думала о восточных родах.
Она на секунду замолкает, глядя в потолок, будто взвешивает что-то в уме. Потом добавляет с усмешкой:
— С другой стороны, ты явно разбираешься в мужчинах.
Маша удивленно поднимает брови:
— Я? Правда?
Лопухина кивает с широкой улыбкой:
— Конечно. Ты ведь заметила Данилу, еще когда он был простолюдином, и сразу разглядела в нём гигантский потенциал.
Маша смущается, опуская взгляд и чуть краснея:
— Ну… я не думала, что он станет графом, а уж тем более иномирским конунгом. Просто… он мне понравился. Вот и всё.
Лопухина смеётся, слегка качая головой:
— Значит, у тебя потрясающая интуиция. Но если Данила дружит с этим Гришей, он точно того стоит. Так что… я готова с ним встретиться.
Она резко поднимается, протягивает руку Маше и с вызовом говорит:
— Ну что, идём на ринг?
Маша, задумавшаяся над словами подруги, встряхивает головой:
— Только три раунда, договорились?
Они поднимаются на ринг. Разминка сменяется лёгкими выпадами, а вскоре и тренировочный бой набирает обороты. Удары сопровождаются весёлыми подшучиваниями, а каждый точный выпад — дружескими комментариями.
* * *
На следующий день принимаю приглашение Гришки. Бывший однокашник зовёт выйти в море, да показать, как прогрессирует его охота на пиратов. Заодно обещает отдых на яхте. И надо признать, подготовился он основательно: стильная, современная яхта, оснащённая всем, что может понадобиться. На борту коктейли, закуски и обещанная непринуждённая атмосфера. Ну как тут отказаться?
Правда, Гришка не остановился на закусках. Он решил разнообразить компанию и пригласил несколько девушек. Классика жанра — из «Райского уголка», заведения Гересы. С одной из них у меня был короткий, но памятный эпизод в прошлом. Теперь она украдкой бросает на меня горячие взгляды. Но я уже давно не вольный волк, так что её попытки остаются без ответа. Тем более я взял с собой Лену и Настю. Соответственно, всё моё внимание предназначено исключительно для жены и невесты.
Мы поднимаемся на борт, и Гришка теряется. Он явно ожидал менее официального общества. Лена тут же замечает его замешательство. С лёгкой укоризной спрашивает, поправляя волосы:
— А почему ты не взял с собой свою супругу Адию?
Гришка мнётся, нервно чешет затылок и усаживается, стараясь казаться непринуждённым. Получается, мягко говоря, не очень.
— Ну, мы с Данилой договаривались прийти с девочками, — бурчит он и в свою очередь с укором смотрит уже на меня.
Я с улыбкой замечаю:
— Так я и взял «девочек», разве нет?
Да и когда мне ещё с куртизанками гулять? Мне бы своих жён успевать прогуливать.
Лена и Настя довольно переглядываются, а Гришка смущённо уходит от темы, сделав вид, будто бутерброды с икрой требуют его немедленного внимания.
Плавание начинается спокойно. Яхта уже около часа уверенно скользит по волнам открытого моря, но пираты так и не показываются. Гришка, разглядывая горизонт, шутит:
— Ну вот, ни одного пирата. Видишь, всё спокойно.
— Удивительно, — отвечаю я, притворно хмурясь. — Обычно к этому времени уже кого-нибудь да встречаем. Твои гвардейцы, и правда, неплохо поработали.
Но, похоже, сглазил: вдали появляется пиратская шхуна. Судно парусное, хотя мотор у них, конечно, тоже есть. Зачем им паруса в такой комбинации? Без понятия, но выглядит эффектно. Главное другое — отсутствие флагов, явный и безошибочный признак пиратства. Указываю на неё и бросаю:
— Всё-таки один попался.
Гришка хмурится, разглядывая приближающийся корабль:
— Эх, ещё не всех вывели.
Пираты, заметив нас, сразу начинают разворачиваться и пытаться уйти. Видимо, их сканеры засекли, что на борту находится аж целый Грандмастер, и решили не искушать судьбу. Но отпускать их так просто никто не собирается.
— Догоняем, — коротко приказываю.
Гришка бросает гвардейцу у штурвала команду, и яхта резко набирает скорость.
Когда наконец догоняем пиратскую шхуну, вместо ожидаемой схватки нас ждет разочарование Команда шхуны выбегает на палубу с высоко поднятыми руками. Ни бряцания оружия, ни злобных выкриков, ни даже тени попытки оказать сопротивление. Перебивая друг друга, пираты наперебой просят пощады и объявляют о капитуляции.
Я, недовольно качая головой, говорю по мыслеречи, чтобы не напрягать голос:
— Ну что ж, раз сдаётесь, направляйтесь к береговой охране. Только имейте в виду: если вдруг передумаете по дороге… второй попытки у вас не будет.
Шхуна разворачивается и послушно берёт курс на берег. Гришка, опершись на поручень и хмуро глядя вслед пиратам, вздыхает:
— Жалко, что не стали сопротивляться.
— Пираты нынче уже не те, — соглашается Лена. Жена была тоже не прочь размяться, хоть в душе и лапочка.
Я ещё немного смотрю вслед шхуне, проверяя телепатией, направляются ли они к береговой охране. Мало ли, вдруг решили сыграть в умников. Но нет, похоже, мозги у них всё-таки на месте.
Тогда перевожу взгляд на столик с закусками.
— Ну хоть бутерброды не разочаровывают, — говорю, беря один с маслом и икрой.
Гришка, уже заметно оправившийся от разочарования пиратской капитуляцией, вдруг спрашивает:
— Даня, ну что там насчёт моей второй невесты? Ты у Марии Юрьевны спросил?
Лена тут же ловит суть вопроса. Её взгляд скользит по девушке, которую Гришка привёл с собой. Негодование в глазах жены читается без слов: «Не при куртизанках же обсуждать вторую женитьбу, Григорий!»
Девушка, в свою очередь, явно ощущает напряжение, хотя старательно делает вид, будто весь этот разговор её совершенно не касается.
Я же беззаботно улыбаюсь:
— Да спросил. Мария Юрьевна обещала уточнить у княжны Лопухиной.
Гришка тут же воодушевляется, радостно хлопает меня по плечу:
— Ты лучший, камрад! Спасибо! Княжну Лопухину я видел! Ох и красавица!
Смотрю на него и сдерживаю усмешку. Вот ведь как мало человеку для счастья надо — всего лишь пообещать поговорить о нем с симпатичной княжной.
Зимой темнеет рано, а прогулка во тьме, даже на стильной яхте, не кажется особенно захватывающей. Холод на открытой палубе нас не беспокоит — специальные артефакты нагревают воздух, создавая комфортный микроклимат. Но вот виды уже не те, да и бесконечное море быстро наскучивает. Так что вскоре яхта берёт курс обратно.
Под багровыми красками заходящего солнца команда возвращается в порт. По пути жена и невеста обсуждают — кто и как собирается провести оставшийся вечер.
Но у меня нет времени на посиделки. Дела не ждут. И вот я уже сижу в кабинете, работаю и жду новостей от лорда Зара насчёт лорда Гагера. Мутантов, которых я захватил, передал Зару. Тот, в свою очередь, вызвал своих людей и пообещал отправить пленников на суд.
Суд над самим лордом Гагером. Да ещё под председательством Багрового Властелина. Это может быть интересно. Ну, посмотрим, чем всё обернётся.
Неожиданно в гости заглядывает лорд Ратхархар. Он явно торопился, но всё равно выглядит довольным, как здоровенный кот после удачной охоты. Быстро поправляет очки, скалит клыки — не угрожающе, просто у ракхасов они всегда торчат наружу.
— Лорд Данила, спасибо огромное! — грохочет он, садясь напротив и чуть не опрокидывая кресло. — Только что вернулся от лягушкодов, но решил заехать к вам. Это было что-то невероятное! Удивительный народ, со своими особенностями. Знали ли вы, что они могут дотянуться языком до собственного копчика?
— Рад, что вам понравилось, — вежливо киваю.
Но Ратхархар явно не просто пришёл поделиться впечатлениями. Он становится заметно серьёзнее и меняет тон:
— Меня попросил зайти к вам лорд Зар. Это касается лорда Гагера. Случилась неприятность. Среди мутантов-полукровок, которых вы захватили, нашёлся только один, кто лично встречался с Гагером. Но… он уже мёртв. В своей камере, в казематах Багрового Властелина. Спазм мышц, задохнулся. Вы понимаете — не сам. Ему явно «помогли».
Молча киваю, а он продолжает, задумчиво поправляя очки на широком сплюснутом носе:
— Остальные мутанты ничего не знают о лорде Гагере и ни разу в жизни его не видели. Они, простите, тупые марионетки. Никакой ценной информации. Думаю, схватить Гагера за мягкое место не выйдет.
— Грустно, — вздыхаю я, откидываясь в кресле.
Мой тон безразличный. Да, грустно, конечно. Но если честно, я изначально не особо надеялся на успех. Судебная система в землях Багрового Властелина — для меня тёмный лес. У них свои правила, свои подводные течения. Я не мог рассчитывать на законодательство, в котором не разбираюсь. Это было бы слишком наивно. А телепаты не наивные. Телепаты — реалисты. Мы знаем, куда отправляются сознания после смерти. Местечко, мягко говоря, не из приятных. Так о какой наивности может идти речь?
Лорд Гагер уже точно не из простаков. Его связи и влияние в Багровых Землях должны быть огромны. Думаю, вряд ли он так просто попадётся. Но даже этот шаг имеет значение. Теперь он будет в десять раз осторожнее. Наёмников точно больше не пошлёт. Придумает что-то другое, более изощрённое.
Сижу, обдумываю всё это. В любом случае, сейчас остаётся только ждать. Время расставит всё по своим местам. Посмотрим, кто кого.
Лорд Ратхархар, с видимым удовольствием чешущий клык, продолжает:
— Знаете, лорд Гагер успел достать не только вас. Многие из подданных Багрового Властелина давно точат на него клык. Более того, у нас уже сформировался, скажем так, кружок по интересам. Цель простая: свергнуть лорда Гагера и лишить влияния. Обсуждаем это не первый год, но, увы, пока безрезультатно. Вот я и подумал, может, вы бы присоединились?
Его взгляд, пристальный и испытующий, устремлён на меня поверх очков.
Я понимаю, что это предложение может быть весьма интересным, но спешить с выводами точно не стоит. Слегка откидываюсь в кресле, принимая расслабленную позу, и отвечаю с вежливой улыбкой:
— Предложение, безусловно, заманчивое, лорд. Рад, что вы подумали обо мне. Но, прежде чем принимать такие решения, мне нужно побывать в Багровых землях и поближе познакомиться с самим Багровым Властелином. Увидеть, кто он такой, понять, как он мыслит и что из себя представляет. И только потом решать, к какому «кружку» стоит примкнуть. Надеюсь, вы понимаете мою позицию.
Мой тон ровный, без лишнего напряжения. Ратхархар кивает, задумчиво поджимая губы. Хитрый ракхас явно хотел воспользоваться моим конфликтом с Гагером и заграбастать меня в свой «кружок», да не вышло. Страха перед Гагером я не испытываю, да и даже если боялся бы его, то все равно в первую очередь работал бы мозгом.
— Что ж, это разумно, — наконец соглашается Ратхархар. — Когда решите, дайте знать. Уверен, ваше участие было бы крайне ценным.
Я благодарю его за понимание, но мысли уже уносятся в другом направлении. Встреча с Багровым Властелином действительно необходима. Без этого я не пойму, где его слабости, чего он хочет и сколько проблем он может создать мне и моему роду.
Судя по всему, он далеко не слабая фигура, раз вызывает неприязнь у Организации, но при этом они не спешат с ним расправляться. Хотя что-то подобное можно сказать и обо мне. Я мало у кого в их рядах вызываю восторг. И всё же пока живой, а вот Лич упокоен, Диабло в анабиозе, а Ратвер сидит в Пустыне, изнемогая от жары.
Невольно усмехаюсь. Любопытно будет узнать, каковы планы Багрового Властелина и насколько сильно мы пересекаемся в интересах.
Прощаемся с Ратхархаром, обменявшись заверениями держать друг друга в курсе. Пора заняться незакрытыми делами, которых накопилось предостаточно. В этот момент в кабинет заглядывает Фирсов.
— Ну что, Филинов, когда диверсиями займёмся? Или ты уже забыл, что числишься в спецслужбах Царства? — строго бросает Фирсов, стоя в дверях кабинета.
Я ухмыляюсь, расслабленно откидываясь на спинку кресла:
— Как внештатный специалист, напомню. Но да, без меня вы ведь опять кого-нибудь потеряете.
Фирсов мрачнеет, но, вздохнув, признаёт:
— Ну, было и было.
— Ничего, учитель, — отзываюсь я, снисходительно. — На самом деле вы хорошо потрепали джинов. Они даже в пингвинов вселились, так что мне с ними было проще расправиться.
— Ладно, — бурчит он, не совсем довольный. — Иду собирать группу.
Вскоре весь отряд собирается во дворе. Последние приготовления завершаются, и перед отправлением я бросаю напоследок Лакомке, выглянувшей из окна:
— К обеду не ждите. Тут непонятно, сколько это затянется.
Она улыбается и машет рукой:
— Хорошо, мелиндо.
И тут внезапно в бедро Веер с размаху влетает пингвин. Причём он явно сам не ожидал столкновения: падает на спину, начинает беспорядочно махать крыльями.
— Бедный ты, убогий, — комментирую я, поднимая нелепую птицу и аккуратно ставя её на ноги. — Осторожнее надо, дружище.
Пингвин пару секунд замирает, затем резко срывается с места, мечется из стороны в сторону, покачивается и сбивается с траектории, будто забыл, куда бежал.
— Странный какой-то, — замечает Веер, скрестив руки на груди. — Аутист, точно.
Я провожаю птицу взглядом, хмыкаю:
— Ну да, явно стукнутый. Но забавный и прикольный.
Затем поднимаю голову и командую:
— Всё, загружаемся в «Буран». Пора в путь.
* * *
 Пурпурный дворец, Хань 
Ци-ван, Император Поднебесный, усаживается в кабинете перед советниками. В зале царит напряжённая тишина, нарушаемая лишь шорохом шёлковых одежд при поклонах. Император, с лёгкой досадой постукивая пальцами по столу, обводит их строгим взглядом.
— Ну что, придумали? — требовательно спрашивает он. — Как приручить Золотого Дракона? Мне уже пора взмывать в небо, а мы всё фигнёй страдаем, вместо того чтобы требовать полёт у мальчишки Филинова.
Советники переглядываются, заметно нервничая. В воздухе повисло напряжение, словно струна вот-вот порвётся. Из их ряда, аккуратно подбирая полы мантии, выступает Чжу Сянь, старший советник. Он склоняет голову с почтением и, выдержав паузу, произносит:
— Сын Неба, после долгих размышлений и обсуждений мы пришли к двум возможным вариантам.
— Говори, — бросает Ци-ван, не скрывая нетерпения.
Чжу делает глубокий вдох, словно перед прыжком в омут, и продолжает:
— Первый вариант основывается на том, что Золотой Дракон — существо разумное. Его можно подкупить золотом. Как известно, драконы весьма падки на сокровища.
Ци-ван усмехается, его глаза сверкнули смесью любопытства и лёгкой насмешки:
— Хм. Подкупить золотом? Интересно. Продолжай.
Чжу Сянь, немного осмелев, добавляет:
— Мы могли бы предложить ему величайшие сокровища Поднебесной. Собрать гору золота, которая затмит всё, что он видел прежде. Это могло бы расположить дракона к вам, Сын Неба.
Ци-ван задумчиво проводит рукой по подбородку:
— Звучит заманчиво. Но, пожалуй, на основной план не тянет. Слишком много зависит от прихоти дракона, а мы не знаем его характер. Да и к тому же Император не обязан покупать службу. Императору берет силой. А второй вариант?
Чжу Сянь слегка напрягается, но, собравшись с духом, продолжает:
— Второй вариант более рискованный, но тоже заслуживает внимания. Мы могли бы попытаться покорить его силой, как вы и хотели. Доказать, что вы, как Император Поднебесный, выше любого существа, даже столь величественного, как Золотой Драконв. Это путь смелых, путь… великих.
Ци-ван хмурится, его взгляд становится холодным.
— Покорить силой? Мм, рисковать жизнью Императора ради капризного дракона? Это ты называешь разумным планом? Я что, жалкий пехотинец, чтобы бросаться в бой? Чжу, ты в своём уме? Я тебе не пушечное мясо!
Советники переглядываются, кто-то даже вытирает широким рукавом пот со лба. А кто-то, не желая оказаться слишком близко к эпицентру негодования, осторожно делает пару шагов в сторону от Чжу Сяня. Сам Чжу, напротив, спешит объясниться:
— Риски минимальны, если у вас будет соответствующее оснащение.
Император приподнимает бровь:
— Какое именно?
— Вы могли бы использовать меч из антимагического металла, — Чжу Сянь выдавливает из себя с отчётливым напряжением.
Ци-ван жестом велит продолжать, и Чжу тут же поясняет, всё ещё избегая встречаться взглядом с Императором:
— Этот металл способен нейтрализовать любые магические защиты. Если нанести точный удар между чешуёй в более слабое место на шее, дракон потеряет способность создавать защитные поля.
Сделав паузу, он глотает воздуха, будто уже предчувствуя, что следующий аргумент может прозвучать как провокация:
— После этого дракон станет уязвимым для телепатов. Они подлетят на вертолёте и возьмут его под контроль.
Ци-ван хмурится и кривит губы, будто проглоти горькую пилюлю:
— И это должен сделать я? Лично? Воткнуть железяку в дракона на заоблочной высоте и надеется на снорову телепатов?
Чжу Сянь кивает, его взгляд скользит мимо Императора, как будто ответ обращён к кому-то другому:
— Вы, Сын Неба, обладаете рангом Грандмастера и являетесь магнетиком. Это даёт вам огромное преимущество. Вы сможете направить меч с точностью, достаточной для пробития между чешуёй.
Император молчит. Кончики пальцев медленно постукивают по столешнице. На самом деле Ци-ван не отличается большой смелостью. А это план — настоящее безумие. Слишком авантюрно. Подстава? Ловушка? Советники могли бы использовать этот драконовский трюк, чтобы избавиться от него.
Хоть Ци-ван и отличается чрезмерной осторожностью, десятилетиями избегая личных схваток с сильными противниками, он был невероятно алчен. Золотой Дракон — единственный в своём роде, а владеет им какой-то мальчишка. Это кажется вопиющей несправедливостью.
— Ладно, — наконец бросает Ци-ван, резко поднимаясь с трона. — Свяжитесь с Филиновым и назначьте полёт.
Советники, переглянувшись, слегка расслабляются. Император, повернувшись к ним, добавляет угрожающим голосом:
— Полёт должен быть как можно ближе к нашим границам. А ещё лучше — прямо на территории Империи. Если что-то пойдёт не так… вы знаете, что вас ждёт.
Его взгляд впивается в Чжу Сянь, и тот спешно склоняет голову, чувствуя, как холодный пот скатывается по спине.
— Да, Сын Неба. Всё будет исполнено.
Но как только советники уходят, Ци-ван застывает, охваченный внезапным приступом страха. А что, если это действительно окажется его первый и последний полёт на Золотом Драконе? Эта мысль роится в его голове, заставляя гневно ударить кулаком по подлокотнику кресла.
— Пошли прочь! — резко выкрикивает он, даже не взглянув на ринувшихся к дверям советников. — Я жду результатов!
Оставшись в одиночестве, он проводит рукой по лицу, стараясь успокоиться. Однако напряжение всё ещё не отпускает, как тяжёлый камень, давящий на грудь.
* * *
Мы на «Буране» проходим через портал в Восточную Обитель. Сейчас здесь относительно спокойно — гвардейцы уже заняли крепость монахов и обеспечивают охрану территории. Если кто-то снова решит атаковать, будь то ханьцы или монахи, наши части просто отступят в портал, а пусть те снова грызутся между собой. Однако на данный момент с ханьцами заключено перемирие. Император Ци слишком сильно заинтересован в полёте на Золотом Драконе, чтобы кто-то рискнул разжигать новый конфликт.
За бортом снежные равнины Антарктики. Белизна простирается до самого горизонта, лишь редкие тени гор или ледяных трещин нарушают это однообразие. Наша цель — Западная Обитель. Она, конечно, менее укреплена, чем Южная, которая специализируется на джиннах и их заточении в сосуды. Но Западная имеет свои особенности: здесь сосредоточены знания и технологии по созданию и управлению големами.
И хотя Южная Обитель опасна, я больше дуаю о Северной. Именно там, скорее всего, содержатся родственники Лакомки.
К слову, к рождению нашего первенца я хотел бы сделать Лакомке подарок, который действительно имеет значение — освободить её близких. Это стало бы лучшим из возможных сюрпризов. Но до этого ещё нужно дожить, а план продумать до мелочей. Северную Обитель не взять сходу — Южная и Западная обязательно вмешаются.
Пока что мы мчимся вперёд, через мороз и снежную бурю. Я подготовился к этой поездке заранее, прихватив жезл, который когда-то нашёл в заброшенном монастырском склепе среди гор за Заиписом. Тогда я уже успел испытать его там же на армии големов-сторожей. Древний артефакт, но сила в нём всё ещё ощутима, как пульс в вене.
На подступах к Западной Обители из снежных завалов вдруг поднимается кольцо гигантских големов. Сначала они кажутся обычными скальными глыбами, застрявшими в снегу, но постепенно начинают оживать.
Веер раздражённо фыркает, уперев руки в бока:
— Этого ещё не хватало!
Мерзлотник оглядывает големов, напряжённо стискивая рычаги:
— Криопушка на них не сработает!
Фирсов кривится, словно от зубной боли:
— Как и телепатия…
Я поднимаю руку и с лёгкой усмешкой бросаю:
— Спокойно, батя разрулит.
— Дорогой… — Веер тянет голосом, играя идеальную девицу в беде, будто снимается в одном из своих фильмов. Или не играет? Ай пофиг.
Хотя, честно говоря, уверенности у меня сейчас не больше, чем у них. Внутри скребётся неприятное чувство, что жезл может не сработать. Но попробовать стоит.
Сжимаю артефакт в руке и активирую его.
Древняя магия тут же откликается, и големы замирают, словно статуи. Я не использую их для атаки или диверсий — просто останавливаю, чтобы расчистить нам путь. А то слишком демонстративно будет их сейчас задействовать. Монахи могут что-то поменять и жезл потом не сработает.
Забавно, что структура управления големами до сих пор работает. Жезлу несколько сотен лет, склеп древний, а система всё ещё применима к нынешним охранным механизмам монахов. Вот уж действительно консерваторы. Нет, чтобы апгрейдиться. Хотя они наверно исходят из логики «не трогай то, что работает».
Веер буквально вешается мне на шею, с сияющей улыбкой произнося:
— Дорогой, ты мой герой!
Я усмехаюсь, чуть отстраняясь:
— Как хорошо, что я снова поехал с вами, да, учитель?
Фирсов лишь кривится, явно не в настроении для комментариев.
Когда мы оставляем големов позади, путь кажется спокойным. Ничего примечательного, всё тихо. Но это долго не длится. Впереди появляется группа монахов из Западной Обители. Их не больше десятка, но по их растерянным взглядам ясно: нас здесь точно не ждали. Значит, подъем големов они не зафиксировали.
— Мерзлотник, огонь! — командую.
Нельзя дать гомункулам опомниться.
Мерзлотник ухмыляется, явно предвкушая действие:
— С радостью!
Крио-пушка оглушительно ревет, выпуская шквал ледяных выстрелов. Температура вокруг мгновенно падает, воздух наполняется морозным паром. Монахи, попавшие под обстрел, замерзают на месте. Часть из них превращается в ледяные статуи, полностью парализованные. Остальные падают в снег, корчась от боли и пытаясь согреть обмороженные конечности. Их крики звучат надрывно, но уже ничего не изменят.
— Спускаемся и связываем, — командую, наблюдая за их безуспешными попытками уползти.
«Буран» плавно снижается, открывая трап. Эти гумунулы-геноманты имеют гибкую природу, но их разум недостаточно силён, чтобы устоять перед телепатическим ударом. Одного за другим я «вырубаю» их пси-клинками. Они падают, словно мешки с песком, не успев даже понять, что произошло.
— Грузите, — спокойно говорю, указывая на «Буран».
Гвардейцы быстро приступают к работе, поднимая обездвиженных гумункулов на борт.
Уже внутри «Бурана» я приступаю к обработке гомункулов, словно упаковываю тюки для транспортировки. Их тела гибкие и податливые, что идеально подходит для манипуляций с помощью геномантии. Я уменьшаю их размеры, делаю компактнее, не затрагивая жизненно важные органы. Приятного мало, конечно, но монахи все равно в отрубе. В процессе они становятся узкими и лёгкими, словно специально созданными для транспортировки.
Гвардейцы закидываю их в грузовой отсек, где они занимают минимум места. Теперь эти гомункулы выглядят скорее как компактные свёртки.
— Хороший улов, — замечает Шаровой.
— Хоть и малогабаритный, — подхихикивает Веер.
На обратном пути я думаю о том, как эти трофеи пригодятся. Красный Влад, без сомнения, оценит такой подарок. Живой враг — это хороший источник сведений. А с Западной обители это первые пленники.
Вдруг по мыслеречи доносится голос Камилы:
— Даня, звонили из Хань. Советник Императора, Чжу Сянь, передал, что пришло время исполнить обещание. Император Поднебесной хочет полетать на Золотом Драконе.



Глава 6

 Королевский дворец, Шакхария 
Айра отрабатывает удары на королевском тренировочном полигоне. Её движения точны и быстры, чёрный клинок Тьмы в руках — порождение её магии — сверкает угрожающе. Каждый удар отточен, каждая стойка выверена. Но в её глазах — что-то большее, чем сосредоточенность. Гнев. Все оказалось не так, как она думала.
— Принцесса, — раздаётся низкий, знакомый голос. Генерал Зодр, высокий и свирепый шакхар, приближается к ней с уверенностью, граничащей с дерзостью. На его голове качается малиновый ирокез. В носу — костяное кольцо.
Айра поворачивается к нему, не убирая клинок.
— Говорите, генерал, — её голос холоден.
Зодр останавливается и бросает развязно:
— Выходите за меня замуж.
Айра сжимает рукоять клинка сильнее, её лицо остаётся непроницаемым.
— А вы за словом в карман не лезете, — произносит она, глядя ему прямо в глаза.
Генерал усмехается, не отводя взгляда.
— А чего тут думать? Без меня вы не сможете удержать Шакхарию, когда станете королевой. С моими силами и влиянием все будут подчиняться вам без вопросов.
— Значит, без вас у меня ничего не получится? — в её голосе слышится ледяная издёвка.
— Верно, — он кивает, словно это уже решённый факт. — Вы росли в изнеженной Ликании. Здесь вы — чужая. Даже наши снаряды для вас тяжелы, — усмехается он на зазубрины на столбе.
Слова обжигают Айру. Ещё недавно она думала, что быть принцессой — это блеск и величие. Но реальность оказалась другой: бесконечные вызовы, интриги, необходимость постоянно доказывать свою силу. Здесь ей приходится биться за каждый шаг, за каждое право называться наследницей.
Айра не отвечает. Вместо этого она разворачивается и с яростью размахивается клинком. Удар — мощный и безжалостный. Тренировочный столб разлетается на каменные осколки. Её магия взвивается в воздухе, словно осквернённый дым. Она резко выдыхает, опуская клинок.
— Тяжелы, значит? — её голос звучит холодно;
Зодр коротко хмыкает, смахивая с плеча каменную крошку.
— У вас ещё есть время подумать, принцесса. Моя сила вам необходима, если вы хотите удержать Шакхарию. — Он развернулся и зашагал прочь.
Айра остаётся одна. Чёрный клинок в её руках гаснет, исчезая, как тень. Она тяжело вздыхает и смотрит на свои ладони. Мысли её блуждают далеко отсюда. Пальцы едва заметно скользят по тому месту на руке, где когда-то сверкало кольцо конунга. Теперь его нет, но память о том, кто его вручил, жжёт, как тлеющие угли в холодной золе, оставляя невидимый след боли.
— Как же не хватает его… — шёпот сорвался с её губ, глухой и горький.
Она вспоминает то, что было важнее любых слов: его силу, его незыблемое присутствие. Его мысли, всегда были рядом с её, как невидимая нить, сплетённая из поддержки и спокойствия. Даже в самых сложных битвах он был её якорем, её тихой пристанью.
Но теперь он далеко. Айра поднимает взгляд на горизонты Шакхарии, залитые медным закатом. Степные просторы кажутся бесконечными и пустыми. Она знает: впереди — сражение. Её путь к свободе и трону будет пройден в одиночестве. Без него.
* * *
Настало время лично поговорить с ханьцами. На экране мобильного телефона высвечивается имя Чжу Сяня, личного советника Ци-вана. Его репутация — железный дипломат с ядовитой вежливостью — была известна мне заранее. Да и сам я уже не раз имел удовольствие с ним общаться. Впрочем, другие при императорском дворе в Поднебесной и не выживают.
— Граф Данила Степанович, больших благ вам! — учтиво здоровается ханец. — Император Поднебесной решил, что настал момент полетать на Золотом Драконе. Пора исполнить ваше обещание.
— Конечно. Пусть полетает. Это ведь было оговорено в нашем договоре.
Чжу Сянь, в свою очередь, плавно переходит к манипуляции, сохраняя вежливый тон:
— Мы бы хотели организовать полёт в Хань. Всё должно быть максимально торжественно, чтобы подчеркнуть статус Его Величества. Речь идёт о церемонии в духе эпохи Троецарствия: гирлянды, небесные фонарики, ритуальные украшения…
Он увлеченно скатывается в подробное описание церемониальных украшений. Я жду ещё минуту, а затем прерываю с лёгкой усмешкой:
— Мишуру можете любую выбрать, но в Хань? — хмыкаю. — Давайте уточним: я обещал полёт, но не дракона целиком. Нет уж, спасибо. Господин Чжу, прошу вас быть серьёзнее. Золотой не ступит туда, где есть хоть малейший риск того, что его попытаются отнять. Думаю, вы понимаете, почему.
Советник выдерживает короткую паузу, но затем, с видимым неудовольствием, нехотя уступает:
— Ладно, пусть будет ваш Владивосток. Это близко к нашим границам, но всё же остаётся под вашим контролем. Устраивает?
— Хорошо, — коротко отвечаю. — Владивосток так Владивосток.
Чжу Сянь завершает разговор, и экран телефона гаснет. Я откидываюсь в кресле, медленно обдумывая происходящее. Подвох неизбежен. С Ци-ваном всегда нужно быть настороже.
— Эх, — выдыхаю я, убирая телефон в карман. — Зачем вообще приплёл ханьцев к бомбёжке некромантов? Без них ведь справились бы.
Я тут же отмахиваюсь от сомнений. Нет, жалеть об этом точно не стоит. Во-первых, какой в этом смысл? А во-вторых, тогда это был разумный шаг. Я подстраховался, откупился всего одним полётом, и в результате предотвратил куда более серьёзный риск — что нежить разнесёт царские войска в клочья. Как оказалось потом, риск был переоценен, но я ведь не знал численность нежити, а потому решение верно.
Теперь важно не дать им превратить этот «долг» в что-то большее.
Сижу в кабинете, стучу пальцами по столу, размышляя, кого из девушек взять с собой в эту поездку. Долго не думая, зову Лакомку. Она всегда знает, как лучше.
— Мелиндо, — появляется альва на пороге, излучая лёгкость, — что-то случилось?
— Нужно выбрать, кто поедет со мной во Владивосток, — говорю, опираясь локтем на стол. — Там Ци-ван будет взгромождаться на Золотого. Какие мысли?
Лакомка слегка улыбается, задумчиво поправляя прядь волос:
— Настю и Камиллу.
Я фыркаю, не удержавшись от шутки:
— И правда, Светке жирновато будет.
— Дело не только в этом, —парирует Лакомка. — В Хане будет много восточных вельмож, и Камилла здесь твой козырь. Она стильная, элегантная, и прекрасно покажет тебя в лучшем свете. А Настя… — она делает паузу, внимательно глядя на меня, — она твоя невеста. Пора выводить её в свет.
Я устраиваюсь в кресле поудобнее, прокручивая вариант в голове. Всё-таки прозорливая у меня главная жена, не отнять. А ведь в нашу первую встречу она казалась такой дикой, хех. Кто бы мог подумать, что за этой необузданной внешностью скрывается светская дама с холодным расчётом?
— Принцесса, так и поступим. Если хочешь, сама им скажи, — киваю, и Лакомка, радостная, уходит порадовать девушек. Любит она их, прямо как старшая сестра, а не просто «сестра».
На следующий день мы с Настей и Камилой прибываем во Владивосток. Путь прошёл без происшествий, но, честно говоря, оказался довольно утомительным. И всё же он мог бы затянуться ещё больше, если бы мы не срезали маршрут: сначала вышли через портал в Сковородщину, а уже оттуда сели на борт. Этот небольшой трюк заметно сэкономил время, но даже так дорога оставила ощущение изрядной растянутости.
У трапа нас встречают с почётом, всё как положено. Только вот неожиданно впереди всей делегации стоит князь Хабаров, правитель Приморского княжества, прибывший лично. Он выглядит впечатляюще: бородатый, жилистый мужчина, с крепкой осанкой и цепким взглядом. Его глаза с восхищением скользят по фигуре Золотого дракона, который лениво устроился неподалёку, словно заведомо зная, что он здесь главная звезда.
— Ваше Сиятельство! С прибытием! — громко и радушно приветствует меня Хабаров, шагнув вперёд. Затем он с лёгким жестом указывает на девушку в кокошнике, державшую поднос с хлебом и солью.
— Не побрезгуйте приморским хлебушком, — добавляет он с лёгким намёком на гордость. — Добро пожаловать в Приморское княжество!
Я отламываю от буханки кусок и закидываю горячую краюху в рот. Пока хлеб ещё приятно обжигает, проглатываю и, вытирая уголок рта, отвечаю с лёгкой улыбкой, не забыв представить своих спутниц:
— Ваше Сиятельство Геннадий Геннадьевич, спасибо за оказанную честь!. Разрешите представить — Камила Альбертовна Вещая-Филинова, моя жена, и Анастасия Павловна Горндорудова, моя невеста.
Князь улыбается, вежливо приветствуя девушек, а затем, повернувшись ко мне, с шутливой торжественностью заявляет:
— Вы не поверите, но это нам следует благодарить вас, граф! Вы выбрали наш Приморский край, и, благодаря вашему визиту, столько ханьских туристов сюда хлынуло, что мы квартальную выручку за несколько дней сделали! Все мечтают увидеть, как их хвалёный Сын Неба будет летать на вашем драконе.
Я усмехаюсь, кидая взгляд на Золотого, который даже не двигается, сохраняя свою невозмутимость. Его величественная аура делает всё за него, и каждый проходящий мимо невольно склоняет голову.
Князь Хабаров, смеясь, заявляет:
— Не знаю про Ци-вана, но на вашего зверя я бы сам не рискнул залезть. Пусть лучше он сверху на меня смотрит, чем я с него.
Шутка вызывает общий смех, мои девушки галантно улыбаются, а князь зявляет:
— Граф, позвольте предложить вам и вашим сударыням любые апартаменты города за мой счёт. Всё, что пожелаете, в вашем распоряжении.
Я благодарно киваю и сдержанно отвечаю:
— Благодарю за ваше великодушие, князь. Мы уже забронировали номера в «Золотом Роге», названном в честь главной бухты вашего города.
Хабаров одобрительно улыбается, подкручивая пальцем усы:
— Прекрасный выбор, граф! Тогда позвольте мне взять на себя оплату вашего пребывания.
С лёгкой улыбкой я принимаю его предложение:
— Это будет весьма любезно и щедро с вашей стороны. Спасибо, князь.
Беседа продолжается ещё несколько минут, и вскоре мы с Настей, Камиллой и сопровождающим кортежем отправляемся в гостиницу. «Золотой Рог» оправдывает своё название: номера просторные, с отличным видом на город и бухту, переливающуюся огнями. Пока девушки распаковывают вещи, я нахожу время для медитации и для связи с домом.
Гвардейцы докладывают, что обстановка остаётся спокойной: наёмники больше не появляются, и, похоже, лорд Гагер решил временно перейти к более осторожной тактике. Но радоваться рано — это вовсе не означает, что он отказался от своих намерений. Лорд-дроу ещё даст о себе знать, в этом я не сомневаюсь.
Вскоре меня извещают о визите княжны Ольги Гривовой. Я прошу гвардейца провести её в мой кабинет. Она входит в деловом костюме, уверенно оставляя свою охрану за дверью.
— Ваше Высочество, вы выглядите великолепно, — делаю княжне заслуженный комплимент.
Ольга радостно улыбается, слегка кокетливо поправляя ворот пиджака:
— Благодарю, Данила Степанович, вы, как всегда, внимательны. Не то что мой так называемый жених, князь Юлий Михайлович. Он совсем перестал появляться в обществе.
Слова княжны заставляют меня почувствовать лёгкую вину. Морозов настолько увлёкся кузиной Ненеей, что начал рушить планы Красного Влада — сосватать за него княжну Ольгу. Впрочем, моей вины здесь нет. Пусть Царь наконец разрешит всем аристо многоженство и будет им с Красным Владом счастье.
Ольга переходит к обсуждению предстоящего события — полёта Ци-вана на Золотом Драконе. Она деловито уточняет детали съёмки и организационных моментов, её вопросы точны и профессиональны. Я с лёгким одобрением киваю, давая понять, что всё согласовано и никаких препятствий нет.
— Вижу, вы снова всё предусмотрели, Ваше Высочество, — замечаю я с искренним уважением. — Ваш репортаж о моем полёте над Москвой был действительно впечатляющим. Уверен, и полет Ци-вана вы осветите не менее профессионально.
Она отвечает лучистой улыбкой, затем переходит к более серьёзной теме. Голос её становится чуть тише, интонация — более осторожной.
— Данила Степанович, Владислав Владимирович попросил передать вам просьбу, — начинает она, деликатно выбирая слова. — Полёт Императора — дело тонкое. И опасное. Скажите, вы не планируете… никаких действий против Ци-вана?
Её намёк я сразу считываю, но даю себе секунду, чтобы ответить.
— Нет, — говорю спокойно. — Я не стану ничего предпринимать, если, конечно, он сам не спровоцирует меня.
После паузы я добавляю с лёгкой усмешкой:
— Но, Ольга Валерьевна, вы ведь не допускаете, что я стерплю обиду от иностранного правителя?
Она краснеет, слегка опустив глаза.
— Нет, конечно, — торопливо отвечает она. — Простите, если мои слова могли навести вас на такую мысль.
Я мягко улыбаюсь, успокаивая её:
— Ничего страшного. Я уверен в вашей порядочности, Ваше Высочество.
Ольга смущённо улыбается:
— Спасибо.
После небольшой паузы она мнётся, но все же решается объясниться:
— Понимаете, Данила Степанович, Ци-ван — это гораздо больше, чем просто монарх. Он — ключевое связующее звено, удерживающее баланс между множеством кланов и сложной системой договорённостей в Хань. Его устранение может спровоцировать хаос и серьёзную политическую нестабильность в соседнем государстве. А это неизбежно отзовётся и на Русском Царстве, создавая для нас новые, далеко не простые проблемы. Например, многомиллионные потоки беженцев.
Обдумываю услышанное. Её доводы логичны, и я не могу их игнорировать. Наконец, я киваю:
— Вы правы, Ваше Высочество. Разрозненный сосед — это подарок для наших врагов. Такое положение нужно учитывать, — соглашаюсь с доводами. — Обещаю, что это будет учтено в моих действиях, если Ци-ван решит допустить какие-либо выпады в сторону моего рода.
Ольга благодарно кивает. В её глазах читается не просто облегчение, а искренняя забота о будущем Царства. Княжна действительно переживает за общее благо, и это заслуживает уважения.
После разговора я лично провожаю Ольгу до лифта. У её охранников, кажется, срабатывает невидимый сигнал: они вытягиваются так резко, будто в них завели тугие пружины. Лифт закрывается с мягким звоном, а я остаюсь один в коридоре на несколько секунд, прежде чем возвращаюсь в гостиную своего номера.
На душе… нет, не то чтобы тяжело, но ощущение, что расслабляться теперь не получится, накатывает, как прилив. Слишком многое намекнула княжна, слишком многое теперь зависит от моей выдержки. Стерплю ли я выходки Ци-вана, которые точно будут? Кто знает…
Камила подходит почти бесшумно, садится ко мне на колени и уютно устраивается, положив голову на моё плечо. Её спокойствие заразительно, но ненадолго.
— Как прошла беседа с княжной? — спрашивает она мягко.
Отвечаю с видимой задумчивостью:
— Ты не могла бы поговорить с Машей? Намекни ей аккуратно, чтобы она рассмотрела вопрос как-то повлиять на отца. Возможно, Юрий Михайлович уделяет недостаточно внимания Ольге Валерьевне. Они почти не общаются, и это может плохо сказаться на отношениях Морозовых с царским родом.
Камила чуть приподнимает голову, серьёзно кивает.
— Сделаю. Без давления, как ты сказал. Пусть они сами всё осознают.
Я одобрительно касаюсь её руки, и она снова расслабляется, хотя ненадолго.
— Даня, а что Ци-ван? Ты думаешь, он устроит ловушку? — спрашивает она с прямотой, которую я всегда ценил.
Я усмехаюсь, глядя куда-то в сторону:
— Скорее всего, устроит. И, похоже, так думают многие. И многие волнуются, что он свернет себе шею в полете.
— Ты убьёшь его? — её тон спокоен, как будто речь идёт о чём-то обыденном.
— Зависит от того, что он предпримет, — отвечаю я, вспоминая тревогу Ольги. — Если это будет мелочь, убивать его слишком. Но если перейдёт черту… ну, он сам виноват.
Камила снова кивает, её глаза остаются спокойными, но в них читается полное понимание серьёзности ситуации. Ещё немного тишины, и её голос звучит, как заключительный аккорд:
— Тогда и поделом ему.
Я коротко смеюсь и предлагаю Камиле прогуляться. Она мгновенно соглашается, но тут же уходит вытаскивать Настю из ванной. Я, зная женскую неторопливость, одеваюсь без спешки — девушки всё равно будут собираться дольше. Успею даже помедитировать.
Через сорок минут, как и ожидалось, обе уже готовы. Настя поправляет волосы, мельком проверяя отражение в ближайшем зеркале, а Камила улыбается с таким довольным видом, будто прогулка — её блестящая идея. Я усмехаюсь, глядя на их подготовку, и наконец киваю на дверь:
— Ну что, дамы, на свежий воздух?
Мы выходим на улицы центра Владивостока. Город встречает нас огнями витрин, пахучими потоками кофе и ароматами моря, смешанными с выхлопами машин. Всё это создаёт странную, но уютную атмосферу. Через некоторое время мы находим подходящий ресторан, а его меню — просто песня для желудка. Утка. Жареная, ароматная утка, прямо как любит один пушистый кудряш. Заказываем.
Когда блюдо подают, я почти физически ощущаю, как Ломтик выглядывает из моей тени. Хитрый щенок уже облизнулся, будто знает, что ему тоже перепадёт. Мы с девушками наслаждаемся едой. Камила аккуратно отделяет кусочки мяса, а Настя изящно отрезает себе ломтик. Я же просто отламываю и ем, как любой уважающий себя голодный человек. Всё идеально, пока не доносится шум с соседнего стола.
Группа ханьцев в дорогих костюмах решает, что субординация и приличия сегодня не для них. Они громко смеются, роняют фразы на своём языке и явно наслаждаются вниманием окружающих. Один из местных посетителей решается сделать им замечание, но вместо извинений слышит резкий выкрик:
— Уймись! Этот город уже наш!
Я вздыхаю и, не отвлекаясь от своей утки, спокойно вмешиваюсь:
— Судари, вы могли бы потише?
Ханец, видимо, главный в этой шумной компании, резко оборачивается ко мне. Его лицо перекошено от раздражения, и он смотрит на меня, как на досадное недоразумение.
— Судари⁈ Мы господа! Как ты смеешь, русский⁈
Просто продолжаю есть, игнорируя претензии. Камила смотрит на меня вопросительно, но я только улыбаюсь. Настя выглядит будто бы равнодушной, но, поднося еду ко рту, едва заметно обнажает заострившиеся клыки.
Наглец, однако, не унимается. Он подходит ближе, его шаги громкие, как барабанная дробь.
— Ты не ответил! — рявкает ханец как овчарка, уже нависая над нашим столом.
Я спокойно поднимаю взгляд и отвечаю с ленивой усмешкой:
        — На глупые вопросы не отвечаю,         сударь        .      
Его лицо багровеет, и, прежде чем я успеваю взять очередной кусок, он хватает ножку утки прямо с моего стола. С показной издёвкой откусывает кусок, шумно пережёвывая, и насмешливо произносит:
— Всё здесь уже наше, потому что наш Император здесь. Вместе с гвардией. А ваш где? За Уралом?
Ломтик выглядывает из тени под потолком, глаза-бусинки сверкают с опасным интересом. Настя тихо ставит вилку на тарелку, а Камила невозмутимо приподнимает бровь как настоящая аристократка.
Я замечаю спокойно:
— Ты бы не торопился. Большие куски — опасны. Можешь подавиться.
Ханец презрительно усмехается, его самодовольная улыбка растягивается до ушей. Глаза его блестят, явно поддатый, а на моё графское кольцо он, кажется, вообще не удосужился посмотреть. Сам рисоед явно не дворянин, но костюм на нём дорогой, явно сшитый на заказ. Типичный представитель богатой простонародной элиты.
— Неужели? А утка-то вкусная… — снова демонстративно прикладывается к ноге.
В голове вспыхивает идея — слишком хороша, чтобы не воплотить. Включаю легионера-некроманта, и через секунду ножка утки в руке рисоеда начинает шевелиться, словно оживая.
Глаза ханьца широко распахиваются от изумления. Ножка резко дёргается, как живой зверёк, и с прыжком исчезает у него в распахнутой пасти.
Он хватается за горло, закашлявшись, его лицо моментально меняет цвет на синюшный. Слёзы льются градом, а он валится на пол, корчась в агонии и судорожно пытаясь вдохнуть.
Мы с девушками равнодушно смотрим. Но мысленно велю ножке выскользнуть из его горла. Она бесшумно исчезает в тени, где её уже ловит Ломтик. Улика уничтожена. Быстро и метко.
Другие ханьцы подскакивают к захлебывающемуся товарищу. Начинают хлопать по плечу, тормошить, очевидно, пытаясь вернуть к жизни. Когда тот, наконец, начинает дышать, один из них резко поворачивается ко мне и подходит с явной агрессией. Его палец, как обличающий жезл, указывает на приятеля.
— Ты ударил его, русский! — выпаливает мой обличитель.
Я ещё даже не успеваю открыть рот, чтобы ответить, как внезапно встаёт Камила. Она делает это с грацией, но её кулак летит с такой силой, что буквально вбивает ханьца в стену.
— Не клевещи на моего мужа! — сухо заявляет она, поправляя локон волос, который выбился из причёски.
Зал замер. Впечатляющий полёт ханьца вызывает у всех лёгкий шок. Даже я на мгновение замираю, прежде чем мысленно связаться с Камиллой:
— Вообще-то, я действительно его ударил.
Камила округляет глаза, её мысли звучат смущённо:
— Ой… Прости, Даня. Я не выдержала.
— Ничего страшного. Но честно, такого я ожидал от зажигалки Светы, а не от тебя, мисс элегантность. Ты меня удивила.
Камила только отводит взгляд, пытаясь скрыть лёгкое покраснение. Тем временем другие ханьцы начинают окружать наш стол, их намерения явно не дружелюбны.
Но прежде чем они успевают что-то сделать, посетители — владивостокцы, раздражённые и возмущённые всей этой сценой, поднимаются со своих мест. Их голоса звучат громко и решительно:
— Всё, хватит этого цирка, рисоеды! Ждите полицию!
Слово «полиции» моментально охлаждает пыл агрессивной компании. Ханьцы уже было дернулись к дверям, но русские быстро окружили их, отрезав путь к выходу. Загнанные в угол, ханьцы начинают оправдываться, громко обвиняя меня и Камиллу:
— Это они напали на нас!
Но русские только хмурятся, возмущённо возражая:
— Не выдумывайте! Мы всё видели. Это вы начали их оскорблять и полезли первыми!
Понимая, что вот-вот начнётся серьёзная потасовка, я спокойно оборачиваюсь к Камилле и Насте:
— Думаю, нам пора уходить.
Мы встаём и проходим мимо обеих групп. Один из русских бросает мне вслед:
— Да, Ваше Сиятельство, правильно, уводите сударынь. Девушкам нечего на такие бесстыжие рожи смотреть. А то мы не выдержим и сами их стукнем. Это не для девичьих глаз.
Я благодарно киваю, но спокойно добавляю:
— Только сильно не бейте, чтобы полиции легче было допросить.
Пропустив вперед своих женщин, я покидаю ресторан. Ресторанный шум остаётся позади, и вечерний Владивосток встречает нас мягким теплом. Здесь, на побережье, воздух совсем другой, не такой, как в остальной России. Мы неспешно прогуливаемся, наслаждаясь тихими огнями города, а затем возвращаемся в наши апартаменты.
* * *
 Временная резиденция Сына Неба, Владивосток 
Распорядитель императорских удовольствий появляется во временном кабинете Чжу Сяня в резиденции во Владивостоке. Его нервозность видна с первого взгляда: плечи напряжены, а пальцы беспрестанно ломают невидимые узлы. Он бросает на Чжу Сяня тревожный взгляд и наконец выдавливает:
— У нас проблема, господин Чжу. Вы можете мне помочь?
Чжу Сянь поднимает глаза от бумаг, аккуратно складывает кисти рук и любезно спрашивает:
— В чём дело, господин Ван?
Распорядитель, глубоко вздохнув, берёт себя в руки и начинает объяснять:
— Местный управляющий борделя для ханских аристократов во Владивостоке устроил потасовку в ресторане. Русские схватили его, он чуть не умер, подавившись, а потом его передали полиции.
— Ну и что?
— Полицейские, как положено, просканировали его память с помощью телепатов и выяснили, что его бордель не платил налоги, — распорядитель почти шепчет. — Естественно, бордель тут же закрыли, а управляющего арестовали по международному протоколу.
Чжу Сянь хмурится.
— И теперь?
— И теперь, — продолжает распорядитель, всё ещё нервно переминаясь, — у нас проблема. Сын Неба ожидает ежедневных… удовольствий, а в этом городе больше не осталось мест с подходящими девушками. В русских борделях нет ханских девушек того типажа, который любит Сын Неба. Что мне делать?
Чжу Сянь ненадолго задумывается, его взгляд скользит по комнате, прежде чем он отвечает:
— Лучше всего сказать Сыну Неба правду. Он мудр, он поймёт.
Распорядитель замирает на месте, его лицо выражает смесь шока и отчаяния. После короткой паузы он начинает метаться по комнате, нервно теребя свой пояс:
— Вы действительно так думаете? Сказать правду?
— Конечно, — отвечает Чжу Сянь с абсолютной уверенностью.
Распорядитель облегчённо выдыхает, его лицо мгновенно разглаживается. Слегка поклонившись, он благодарит Чжу Сяня и спешно уходит, словно поспешность может как-то смягчить последствия.
Когда дверь за ним закрывается, Чжу Сянь поворачивается в кресле, опирается на локоть и задумчиво смотрит в окно.
— Бедняга, — тихо произносит он, чуть заметно усмехнувшись. — Ему не позавидуешь. Ци-ван отличается резким характером, и такую провинность он вряд ли простит.
Ещё несколько мгновений Чжу Сянь обдумывает возможное будущее несчастного распорядителя, затем с лёгкой усмешкой возвращается к своим бумагам.
* * *
Когда возвращаемся в апартаменты, у двери уже ждёт гвардеец.
— Шеф, к вам пришли два гостя, — сообщает он, как только мы переступаем порог.
— Гости? — удивляюсь я, бросая взгляд на часы. — Уже поздно. Кто?
— Принцесса Ай Чен и принц Го Джи.
Я хмыкаю. Принцесса, конечно, лапочка, а вот второго я не знаю лично.
— Ну что ж, раз уже поздновато, приму сразу обоих. Пусть не томятся.
Оставив Камиллу и Настю разбираться с ужином, отправляюсь в просторную комнату для приёма. Здесь всё обставлено с претензией на комфорт: мягкие диваны, приглушённый свет, столик с напитками — всё, чтобы гости не чувствовали себя слишком чужими. Войдя, я окидываю взглядом гостей.
— Ваши Сиятельства, — приветствую я с лёгким кивком.
Принцесса Ай Чен, утончённая и лучезарная, поднимается навстречу с радостной улыбкой.
— Как рада вас видеть, Ваше Сиятельство Данила Степанович! Как вы поживаете? — на ее губах играет лёгкая обворожительная улыбка. Она одета в ханское платье с вышивкой, где каждый узор напоминает лепестки сакуры
— Прекрасно, принцесса, — отвечаю с улыбкой, садясь напротив. — Для меня также большая радость видеть вас. Чем обязан такому визиту?
Но прежде чем она успевает что-то сказать, принц Го Джи резко берёт слово, будто боится, что его не пустят к микрофону.
— Данила Степанович! Я хотел бы обсудить вопрос сватовства к вашей сестре Екатерине Степановне.
От неожиданности я едва не моргаю.
— Я не с ним если что, — тут же вставляет принцесса Ай, слегка отодвинувшись от принца.
Я внимательно смотрю на ханьца.
— Во-первых, Екатерина Игоревна — у нас с сестрой разные отчества. Во-вторых, насколько мне известно, она уже дала вам ответ.
Принц хмурится, его тон становится раздражённым:
— Да, но я в растерянности. Как женщина может принимать такое решение? Это ведь дело главы рода!
Я сохраняю невозмутимость и поясняю:
— Вы правы, принц, обычно это дело главы рода. Но, будучи главой, я передал ей это право. Если она вам отказала, значит, это окончательное решение.
Лицо Го Джи заливает багровая краска.
— Я не понимаю, как это возможно! Что за вар… — выпаливает он, но до открытого скандала не доходит. В этот момент вмешивается принцесса Ай Чен. Её голос мягкий, но в нём чувствуется твёрдость:
— Примите поражение с честью, принц Го Джи.
Его взгляд, брошенный на принцессу, полон ярости, но он сдерживается. У дверей, не глядя на нас, он мрачно произносит:
— До скорого.
Я провожаю его взглядом и пожимаю плечами. Спокойствие — лучший ответ в таких ситуациях.
— Видите ли, — вдруг произносит принцесса Ай Чен с лёгкой улыбкой, — принц Го Джи только что потерпел второе поражение в сватовстве, свидетелем которого я стала.
— Второе? — удивляюсь я, поднимая бровь. — Неужели первое было к вам?
Принцесса слегка смущается, но её улыбка остаётся безупречно изящной:
— Именно так.
— На крыше отеля есть отличный ресторан, — предлагаю я, глядя на принцессу. — Может, поднимемся туда на ужин, если вы не против?
Ай Чен обворожительно улыбается.
— Да, конечно. Я буду только счастлива.
Я подаю ей руку. Она берётся за неё легко. Вместе мы направляемся к лифту, который доставляет нас в ресторан с потрясающим видом на бухту.
Вечерние огни Владивостока обнимают нас мягким, почти уютным светом. Ресторан на крыше — идеальное место для неспешного разговора. Атмосфера располагает, как говорится.
Во время ужина Ай Чен, слегка понизив голос, говорит:
— Я слышала о транспортном портале, который вы готовите в другой мир. Уже начали поступать заказы от хозяйственников Его Величества Ци-вана. Я бы хотела присоединиться к вашему проекту, если это возможно.
Я на мгновение задумываюсь, глядя на её лицо.
— Мне как раз нужен транспортный коридор по поставке мяса внутри Поднебесной. Было бы здорово, если бы вы взяли на себя его обеспечение.
Её улыбка становится шире, она явно довольна:
— Вы его получите, мой дорогой граф.
— Тогда выпьем, — предлагаю я, поднимая бокал.
Звон стекла звучит, как обещание. Мы пьем, наслаждаясь моментом. Ай Чен, слегка наклонив голову, спрашивает:
— Кстати, а вы взяли с собой дао нашего рода?
— Конечно, — киваю я. — Он в номере. Я ношу его с честью.
Её улыбка становится ещё теплее:
— Это приятно слышать.
Ужин подходит к концу. Мы встаём, готовясь покинуть ресторан. На выходе, в коридоре, неожиданно сталкиваемся с Го Джи.
Ай Чен с лёгкой иронией в голосе произносит:
— Кажется, мы уже попрощались, принц.
Го Джи смотрит на неё, его тон сдержан, почти холоден:
— Верно. Но по пути к своему кортежу я вспомнил, что хотел пригласить графа Вещего-Филинова на охоту.
— На охоту? — уточняю.
— Да, — отвечает он, явно подбирая слова. — На аномальных зверей в моей провинции. Это официальное приглашение от нашего рода. Надеюсь, вы его примете.
— Раз это официальное приглашение, почему бы и нет. Я или мои представители обязательно будут на охоте.
Го Джи кивает, молча разворачивается и уходит.
Когда его фигура исчезает за углом, Ай Чен, всё это время наблюдавшая за ним, тихо говорит:
— Честно говоря, мне не нравится это приглашение. Особенно после того, как он получил отказ в сватовстве к вашей сестре.
Я слегка улыбаюсь, глядя в её огромные задумчивые глаза:
— Мне не привыкать, принцесса.



Глава 7

 Земли лорда Гагера, Та сторона 
Лорд Гагер сидит в темном зале своего замка, где единственный свет исходит от тлеющего камина. Огненные языки лениво трепещут, треск дров звучит приглушённо. Его взгляд устремлён на потускневшие гобелены, которые несут тени великих побед. Побед, добытых его хитростью, железной волей и, иногда, чистой удачей.
«Мальчишка-лорд,» — проскальзывает у него в голове, будто яд. Его злость давно выветрилась, оставив после себя холодный расчёт. — «Дерзость граничащая с безумием. Заигрался. Но с кем⁈ Со мной… И не боится же.»
Он нехотя садится за массивный письменный стол, покрытый пергаментами, печатями и разрозненными чернилами. Посреди этого хаоса лежит письмо Багровому Властелину. Бумага, словно живое напоминание об унизительном объяснении, требующем признания своих ошибок. Даже в письменной форме это было равносильно ножу в сердце для его гордости.
«Наёмники,» — думает Гагер, потирая виски, словно это может помочь от головной боли. — «Пушечное мясо, которое я послал напролом. Их провал обошёлся мне слишком дорого. Зар разоблачил меня, опять же не без участия мальчишки. Багровый Властелин может закрыть глаза на одну ошибку, но вторую он вряд ли простит.»
Он резко встаёт и начинает мерить шагами холодный каменный пол. Наёмники, посланные против мальчишки, стали провальной ставкой. Но даже из этой неудачи Гагер извлёк урок. Точнее, вспомнил старые истины, давно позабытые в пылу амбиций. Перебирая обрывки информации о молодом менталисте, он наткнулся на нечто интригующее: мальчишка оказался втянут в войну с Обителью Мучений.
«Вот оно,» — тихо произносит он, замерев у окна. Туманный смог у подножия замка извивается, словно змея, медленно сжимающая кольца. — «Обитель Мучений… Мальчишка станет идеальным отвлекающим манёвром. Кость в горле, которую они не смогут вырвать, как ни старайся. Особенно без моей помощи.»
На губах дроу появляется едва усмешка — мрачная, почти хищная. Гагер возвращается к столу, его мысли уже полны новых схем.
«Мальчишка заставил меня проявить больше внимания, чем я планировал,» — размышляет он, выпрямляя пергаменты перед собой. — «Что ж, лорд Филин, отныне ты не проблема, а удобный инструмент для усиления моего влияния.»
Посредством связь-артефакта Гагер вызывает мутанта — одного из тех офицеров, кому разрешено видеть своего владыку в лицо. Полукровка, некогда бывший человеком до того, как гены дроу изменили его сущность, молча склоняет голову, ожидая приказа.
— Ты отправляешься в тот примитивный мир, — велит Гагер. — На Южный полюс. Там встретишься с монахами Обители Мучений. Передай им предложение: союз против мальчишки-менталиста, лорда и конунга Данилы. Скажи, что я готов поддержать их усилия… но на своих условиях.
Он делает паузу, обдумывая, чем могут быть полезны монахи.
— Големостроение и демонология — вот что меня интересует. Их геномантские эксперименты и прочая мерзость мне не нужны. Пусть даже не заикаются об этом. Мне нужны технологии и магия, которые укрепят мои войска.
Гагер поднимает ледяной взгляд на полукровку:
— Взамен я предложу им помощь. Артефакты, чтобы они могли продолжать свои игры. Но пусть понимают: мне плевать на них. Союз этот временный. Я веду, они следуют. Иди, — бросает он, отворачиваясь. — И действуй быстро.
Полукровка низко кланяется, прежде чем исчезнуть в дверях. Лорд Гагер хмыкает глядя ему вслед,
«Тринадцатый,» — мрачно размышляет он, барабаня пальцами по краю стола. — «Нет… даже четырнадцатый, кого я отправляю к этим упёртым монахам за всю свою жизнь. И никто не вернулся. Я уже предлагал им союз очень давно, но без толку. Либо они параноидальны, либо глупы. Сколько ещё раз стучаться в их закрытую дверь? Они и правда считают, что могут игнорировать меня?»
Он встаёт, подходит к окну и смотрит на туманное море, скрывающее границы его владений.
«Если они вновь проигнорируют меня,» — думает Гагер, его губы кривятся в холодной усмешке. — «Пусть винят только себя, тупые гомункулы.»
* * *
Через пару дней всё готово для великого шоу — полёта императора Ци-вана на Золотом Драконе. Ражское поле, тщательно расчищенное и огороженное забором, напоминает арену для гладиаторских боёв. Только вместо кровавой битвы здесь — масштабный фарс для публики. Охрана повсюду: каждое движение фиксируется, пропуска проверяются, все же скоро прибудут великие персоны.
Репортёров маленькая группа. Слишком много камер — это же хаос и неуправляемая толпа. «Новостной лев» здесь, конечно. Ольга ведёт себя по-королевски, раздавая взгляды и улыбки, но держится рядом с князем Хабаровым. Репортёры суетятся, пытаясь выжать кадры с максимальной помпезностью.
Я прибываю на место в своём «Буране». Камила и Настя, нарядные и сияющие, словно с обложки журнала, одеты в изысканные платья, которые подчёркивают их элегантность. Махаю рукой Золотому Дракону, который уже с деланным величием летает над полем под щелчки фотоаппаратов.
— Ну как ты не стесняешься? — мысленно поддразниваю его.
— Эти жалкие люди ничего не значат для меня, — гордо отвечает он с привычным высокомерием. — Пусть смотрят, муравьи, и завидуют рожденному летать.
Ну да, конечно. Чешуйчатый позёр.
Оглядываю поле. Князь Хабаров и княжна Ольга заметили моё прибытие. Подхожу, здороваюсь, обмениваемся парой формальных фраз. Дракон, уловив нужный момент, лениво опускается на землю, демонстрируя свои золотые бока так, чтобы каждый папарацци мог запечатлеть этот миг величия. Камеры клацают, объективы горят. Если бы он мог, наверняка собирал бы за съёмки роялти.
— Ты что ли позируешь? — мысленно усмехаюсь.
— Делать мне нечего! Я всегда выгляжу достойно, — бастует Дракон.
И тут на поле въезжает серебряный кортеж Ци-вана. Машины сверкают под солнцем, словно жемчужины в ожерелье. Наконец, из одной выходит сам император, в золотом костюме наездника, расшитом драконами. Пурпурный плащ развевается на ветру. Полуторный меч в ножнах сверкает драгоценными камнями на рукояти. Ци-ван ярко принарядился по сегодняшнему поводу.
«Похоже, что нас с Настей затмили по части наряда» — смеется Камила по мыслеречи.
«Будьте милосердны, — усмехаюсь. — Все же у Ци-вана сегодня праздник».

Ци-ван в окружении сановников уверенно направляется к нам с князем Хабаровым. Его шаги медлительно-величавы.
— Князь, княжна, — учтиво кивает он Хабарову и Ольге Валерьевне, а затем переводит взгляд на меня. — Граф Данила. Благодарю вас за подготовку этого животного, — с пафосом произносит он.
Золотой Дракон выдыхает густой поток пара, сопровождая его громогласным рыком. Звук настолько мощный, что у большинства присутствующих от неожиданности вздрагивают плечи.
Я лишь усмехаюсь:
— Прошу вас, Сын Неба, — спокойно говорю, — не называйте Дракона «животным». Он парень обидчивый. Думаю, вы должны понимать. Ну а теперь прошу — садитесь. Как говорится, долг платежом красен. Я предоставляю вам честь полетать на Золотом Драконе, в знак благодарности за вашу поддержку в прошлой военной кампании.
Ци-ван слегка замешкался, его уверенность на мгновение дала трещину, но он быстро берёт себя в руки. Рассеянно кивнув, император делает несколько шагов к дракону, пытаясь выглядеть спокойно, хотя в его взгляде читается лёгкое напряжение.
Мысленно я обращаюсь к Золотому:
— Веди себя достойно. Шоу должно быть на высоте.
Дракон, будто нехотя, отвечает громким ленивым рыком и медленно сгибает лапы, плавно опускаясь к земле. Золотое сияние его чешуи под лучами солнца отражается в объективах камер и фотоаппаратов.
Ци-ван приближается к Золотому Дракону, его шаги уже не столь уверенные. Сначала он нерешительно касается гигантской лапы дракона, но тот демонстративно напрягает мышцы, и чешуя едва заметно вздрагивает. Император тут же одёргивает руку, будто обжёгся. После секундного замешательства он, видимо, решает, что храбрости добавляет не что иное, как сталь, и начинает натягивать металлический доспех.
В доспехе Ци-ван осторожно предпринимает новую попытку взобраться на Дракона. Но задача оказывается не из простых: Золотой намеренно качается.
— Чжу! Скажи ему, чтобы он не качался! — раздражённо кричит император, цепляясь за гладкую чешую.
Чжу Сянь, растерянный и заметно нервничающий, поворачивается ко мне с неловкой улыбкой:
— Граф Данила Степанович, может, вы как-то сможете уладить это?
Я мысленно связываюсь с Драконом, пряча ухмылку:
— Слушай, я понимаю, тебе хочется быть здесь единственным парнем в золотом. Но давай без показательных выступлений. Ты же не хочешь опозорить нас перед всем миром?
Золотой тихо хмыкает. Наконец он слегка успокаивается, позволяя Ци-вану забраться на его спину. Император цепляется за выступающие шипы, с трудом устраиваясь на месте. Правда, вид у него не величественный, а скорее комичный — словно он пытается освоиться на неуклюжем механическом быке.
Пауза затягивается. Неловкость заполняет пространство, пока все ждут продолжения.
— Ну что, он будет взлетать? — растерянно спрашивает Чжу Сянь.
Я спокойно улыбаюсь:
— Вы готовы? Отлично. Для начала мы поднимемся в воздух. А потом уже Дракон полетит.
Мы с Камилой забираемся в «Буран», где уже ждёт экипаж. Настю оставляю рядом с княжной Ольгой, все же чем меньше народу тем больше кислорода. А Камила нужна для левитации боевого модуля. Машина, словно обжитый зверь, тихо урчит, готовясь к взлёту. Сажусь в кресло, пристёгиваюсь и мыслеречи говорю желточешуйчатому:
— Золотой, поднимайся аккуратно. И не вздумай его скинуть, понял?
Дракон, послушно выпрямившись, начинает подниматься в воздух. Неожиданно из-за елей показываются два вертолёта ханьцев. Сопровождение, как я и ожидал. Правда, полезности в этом не вижу: если Ци-ван рухнет, ни один вертолёт его не подхватит. Но пусть летают, раз им так спокойнее.
Когда мы все оказываемся в воздухе, я замечаю, как Ци-ван что-то говорит Дракону. Это вызывает у меня любопытство. Подключаюсь к сознанию Золотого. Голос императора звучит с демонстративным пафосом:
— Ты слышишь меня, Дракон? Тебе выпала честь служить Императору Поднебесной. Смотри на образы, что я тебе посылаю. Это реальные сокровища. Я предлагаю тебе горы золота. Они будут твоими, если ты станешь моим наездным животным.
Золотой накрывает глаза третьим веком. Я, хмыкнув, наблюдаю, как он переваривает услышанное. Ну что ж, вот это переговоры. Камила, заметив мою задумчивость, осторожно спрашивает:
— Что там, Даня?
— Нашего Золотого пытаются подкупить, — отвечаю сдержанно, чтобы не сорваться на смех.
— Ого! — восклицает она, удивлённая и немного возмущённая.
— Ага. Тоже не ожидал, — пожимаю плечами. Камила делает любопытные глазки, и я подключаю ее к каналу мыслеречи как наблюдателя.
Золотой отвечает с презрением:
— Горы золота? Ты действительно думаешь, что можешь купить меня? Я никому не служу, ничтожество. И уж точно не стану игрушкой для человека, который боится даже забраться на меня без доспехов.
Ци-ван застывает столбом, видно, что его самолюбие глубоко задето. Я усмехаюсь, радуясь, что Золотой остаётся верным и не поддаётся на такие дешёвые подкупы. Однако Император, собрав остатки своего высокомерия, всё же пытается контратаковать:
— Но ты ведь служишь мальчишке!
Золотой, не скрывая презрения, отрезает:
— Этот «мальчишка» защищает мой народ, ничтожество. Это мой народ служит ему, а я — заодно.
Ци-ван снова замолкает. Видимо, его доводы закончились.
Камила, сияя гордостью, восклицает:
— А я знала, Даня, что Золотой нас не предаст!
— Я тоже не сомневался, — соглашаюсь, наблюдая за происходящим.
Тем временем Золотой, явно раздражённый, отвечает Императору презрительным тоном:
— Ха! Ты — муравей, дрожащий от страха перед высотой. Как ты смеешь думать, что можешь владеть мной?
От Ци-вана начинают исходить волны глухой ярости. И вдруг, резко, он выхватывает меч из ножен, которые до этого были скрыты доспехом. Меч сверкает в лучах солнца, а руки Императора вскидывают его в готовности. Лезвие направлено прямо к шее Золотого Дракона. Наверняка, между краями чешуек.
Камила вскрикивает, её голос дрожит от шока:
— Даня! Он же…!
Я непроизвольно поднимаю бровь. Неужели Император Поднебесной настолько глуп, чтобы попытаться подчинить дракона с помощью меча? Или, что ещё хуже, хочет его убить? Безумие. Они ведь на высоте. Если Золотой решит сбросить его, Ци-вану не поможет ни доспех, ни титулы.
Но затем моё внимание привлекают вертолёты, окружающие Дракона. В первом — маги с энергетическими сетками. Быстро сканирую обстановку. Один, два, три телепата. Все трое насторожены, их внимание сосредоточено на Ци-ване.
И вдруг всё становится кристально ясно. Ци-ван задумал хитрую, но отвратительную игру. План очевиден: ранить дракона, пробить его ментальную защиту, сделать уязвимым для телепатов и захватить контроль. Хитрый ублюдок. Но нет, этого не случится.
Анализ занимает долю секунды. Ци-ван ещё только успевает ухватить меч двумя руками, готовясь нанести удар, а я уже знаю, что делать. Холодная ярость вспыхивает внутри меня, обжигая. Моих зверей не тронут. Они не игрушки и не пешки в чьих-то грязных играх. Я не позволю превратить их в рабов.
Рявкаю экипажу:
— Навести пушку на первый вертолёт!
И тут же подключаюсь к мысленной связи. Вежливость? Нет, не слышал. Обрушиваю на Императора Поднебесной мощный ментальный крик, плевать на все эти титулы и церемонии:
— Глянь сюда, рисоед!
Ци-ван вздрагивает, как будто его ударили по лицу, и резко оборачивается на «Буран». Его глаза сверкают яростью, но в них промелькивает неуверенность, нотка растерянности. Отлично.
Пушка «Бурана» уже пришла в движение, её массивный ствол медленно, но неумолимо разворачивается в сторону ближайшего вертолёта. В его кабине — горстка телепатов, которые явно осознают свою уязвимость. Паника среди магов почти ощутима, словно напряжение в воздухе стало осязаемым, когда они понимают, что прицел направлен именно на них.
Ци-ван застыл с поднятым над головой клинком. Меч, конечно, не простой, а выкован из антимагического металла, но это едва ли его спасёт. Его взгляд метается между мной и вертолётом. Стальной шлем качается в растерянности. Он видит, как пушка надёжно берёт на мушку его людей — тех самых телепатов, от которых зависел весь его план.
Я удерживаю мысленный канал, добавляя ещё каплю яда в его растерянное сознание:
— Ну что, Сын Неба, как тебе такое? Стоит ли игра свеч?
В этот момент он понимает окончательно: любой шаг в сторону агрессии обернётся катастрофой. Я готов прикончить его прямо здесь, в небе, — достойный конец для того, кто называет себя Сыном Неба.
Ци-ван молчит, и причины этому можно предположить разные. Но я думаю, дело в том, что он просто медленно соображает. Не потому что глуп — нет, он явно привык к более стратегическим играм, а не к оперативным решениям в полевых условиях. Если вообще когда-либо оказывался в них.
Я замечаю, как под его доспехом дёргается кадык, а он шумно сглатывает. Он понял. О да, теперь он полностью осознаёт, на какой опасной грани балансирует.
Моя пушка остаётся надёжно нацеленной на его вертолёт, где уютно устроились телепаты. Один неверный шаг, одна попытка удара — и для них всё закончится быстрее, чем Император успеет осознать свою роковую ошибку.
Я наблюдаю, как Ци-ван лихорадочно оценивает ситуацию, его взгляд мечется, выискивая хоть малейший шанс. Но он знает: если он хоть на мгновение прикоснётся мечом к шее Золотого Дракона, его телепатов разнесёт на куски. А что потом?
Он останется один на один с разъярённым Драконом, который либо скинет его вниз, словно мешок с рисом, либо, что вероятнее, превратит его в хрустящий тост прямо в воздухе. Ни один из этих сценариев явно не входит в планы «Сына Неба».
Ци-ван вздрагивает, словно от удара, затем медленно убирает одну руку от рукояти меча, а второй возвращает оружие обратно в ножны. Ага, сдался. Молодец. Не придётся поджаривать тебя в прямом эфире, под прицелом камер, через которые за нами наблюдает весь мир.
Теперь Ци-ван сидит на спине Золотого Дракона, как стоптанная кукла, явно избегая любых лишних движений. Каждый мускул его тела напряжён до предела, но он отчаянно старается сохранить хотя бы иллюзию достоинства. Его спина прямая, голова чуть приподнята, но вот руки судорожно вцепились в шипы Дракона, выдавая всё.
И тут в моей голове раздаётся знакомый голос Золотого, раздраженный и скучающий:
— Ну что, долго мне ещё таскать этого муравья на себе?
Я усмехаюсь:
— Ещё немного. Потерпи. Но, знаешь, давай напоследок подарим ему незабываемые впечатления. Сделай так, чтобы он вспоминал этот полёт до конца своих дней.
— Даня, что ты задумал? — спрашивает Камила, подключенная к каналу.
— Сейчас увидишь, — с предвкушением отправляю Золотому Дракону схему следующего манёвра. Он, уловив замысел, фыркает с лёгким раздражением, но соглашается.
— Ну, держись, Сын Неба, — бормочу себе под нос, глядя на экран, уже готовясь разразиться смехом.
В следующую секунду Золотой Дракон резко взмывает вверх почти вертикально, оставляя за собой мощный поток воздуха. Ци-ван, явно не ожидавший такого поворота, судорожно хватается за всё, что под руку попадётся. Но удержаться оказывается задачей почти невозможной.
И тут наступает кульминация: Дракон выполняет мёртвую петлю, переворачиваясь вверх ногами. Ци-ван, отчаянно вопя, срывается с его спины, головой вперёд устремляясь в свободное падение.
Но всё идёт строго по плану. Золотой, заранее предупреждённый, с изяществом хищника пикирует вниз, ловя Императора Поднебесной в свои мощные передние лапы. Ци-ван продолжает орать, уже находясь в «безопасности». Паника его не отпускает, несмотря на крепкую хватку Дракона и тот факт, что его жизнь всё ещё в относительной сохранности.
Я не могу сдержать хохота и заливаюсь громким смехом. Взгляд на Камилу, которая, прижав руки к животу, буквально содрогается от смеха, делает этот момент ещё веселее.
Золотой, словно наслаждаясь моментом, выполняет ещё пару крутых виражей, испытывая нервы несчастного Императора Хань на прочность. Его вопли доносятся даже через рев ветра. Наконец, уловив мой мысленный сигнал, Дракон начинает плавное снижение.
— Пожалуй, хватит, — бросаю я Дракону, вытирая слёзы смеха. — А то ещё решат, что мы тут устроили авиашоу.

Да и Ци-ван и так уже напуган до предела. Грандмастеры, конечно, не должны страдать от инфарктов… но кто их знает.
Золотой медленно теряет высоту, направляясь к полю. Не дожидаясь полной посадки, он вдруг резко сбрасывает Ци-вана с небольшой высоты. Император громко шлёпается на землю, распластавшись, будто выжатая тряпка. Его доспехи глухо звякают, а сам он стонет, пытаясь подняться.
Золотой мягко приземляется рядом, с явным удовольствием оглядывая плоды своих усилий.
— Муравей спущен, — фыркает он в моей голове.
Мда. Ци-ван явно надолго запомнит, что бывает, когда злишь Дракона и телепата одновременно.
Когда «Буран» мягко приземляется рядом с Золотым Драконом, я выхожу из кабины, подаю руку Камиле, помогая ей спуститься, и бросаю взгляд в сторону леса. Там вертолёт с телепатами медленно идёт на снижение, скрываясь за деревьями.
Ци-ван, заметно потрёпанный и хромающий, наконец поднимается на ноги. Его доспех испачкан грязью, лицо мрачное, а осанка далека от императорской. Даже странно что он не сбросит доспех — видимо, все еще опасается за свою жизнь.
Ханьские сановники громогласно приветствуют спустившегося Сына Неба. Да только виновнику торжества не до этого. Не оглядываясь ни на кого, он направляется к своему лимузину. Шаги неровные, но он упорно двигается вперёд.
Забравшись внутрь машины, Ци-ван с силой захлопывает дверь. Едва проходит несколько секунд, как лимузин резко трогается с места, вздымая облака пыли. Остальной кортеж в спешке бросается за ним, хаотично выстраиваясь в колонну, чтобы не отстать.
Сановники, оставшиеся на месте, растерянно переглядываются, явно не понимая, что происходит. Один из них неуверенно нарушает тишину:
— Император… просто уехал?
Удивление быстро перекидывается и на репортёров, которые не перестают щёлкать камерами, фиксируя каждую деталь происходящего. Вспышки мелькают одна за другой, словно праздничный салют. Некоторые из них начинают подходить ближе, явно собираясь выяснить у кого-нибудь из свиты, что только что произошло.
И вот, к ним выходит Чжу Сянь. Его уверенная, даже широкая улыбка выглядит почти идеальной, но глаза нервно блестят, выдавая внутреннее напряжение. Он, не теряя самообладания, начинает свою вымученную речь:
— Его Императорскому Величеству Сыну Неба настолько понравился полёт, что он решил лично испытать крутые манёвры. Особенно мёртвую петлю, — с неподдельным энтузиазмом заявляет Чжу Сянь, словно всё происходящее было заранее запланировано и тщательно отрепетировано. — Наш Император в восторге и выражает искреннюю благодарность графу Вещему-Филинову и Русскому Царству за возможность насладиться этим захватывающим опытом.
Он делает паузу, чтобы дать репортёрам время для осознания услышанного, а затем добавляет ещё пару комплиментов, стараясь увести внимание от поспешного бегства Ци-вана.

К нам подскакивает Настя, шурша юбками платья:
— Даня, всё в порядке? Камила уже по мыслеречи всё показала.
— Ну тогда ты сама видела, как всё получилось. Здорово и весело, правда? — улыбаюсь я.
Настя отвечает улыбкой, в которой блеснуло лёгкое одобрение:
— И правда.
Мы с девушками едва успеваем отойти от «Бурана», как к нам стремительно направляется Ольга. Кажется, ещё чуть-чуть, и она бы просто побежала. Её глаза блестят от нетерпения, а на лице сияет улыбка журналиста, который только что получил сенсацию века.
— Ну, ну, — говорит она, едва сдерживая смешок и качая головой. — Данила Степанович, вы, конечно, мастер устраивать шоу!
Её взгляд устремляется к удаляющемуся лимузину Ци-вана, за которым судорожно выстраивается кортеж. Затем она снова смотрит на меня, прищурившись, явно ожидая пояснений.
— Ваше Высочество, шоу устроил Ци-ван, — отвечаю я с невинной улыбкой.
Ольга только качает головой и, понизив голос, добавляет:
— Ты понимаешь, что репортёры это не пропустят? Ци-ван теперь точно главная звезда заголовков.
— Так ему и надо, — пожимаю плечами. — Пусть привыкает к вниманию. За что боролись, на то и напоролись, как говорится.
Она не выдерживает и заливается смехом, прикрывая рот рукой.
— Нет, конечно, Его Императорское Величество падал с таким изяществом! Полагаю, без шоу вы обойтись просто не могли?
Я пожимаю плечами и перехожу на мыслеречь:
— Ци-ван попытался подчинить Дракона силой, и получил по заслугам. Это вы расскажете Красному Владу и Его Величеству. А для публики… — я усмехаюсь, подыгрывая ситуации. — Император захотел экстрима: крутые виражи, мёртвая петля… Настоящий герой, разве нет? Молодец, что рискнул!
Ольга удивлённо смотрит на меня, её глаза широко раскрыты. Затем она качает головой и тихо, почти шёпотом, говорит:
— Данила Степанович… Простите меня за то, что я просила вас сдерживаться. За то, что умоляла вас не мстить этому… мерзкому человеку за его попытку навредить вашему благородному зверю.
Я ловлю её взгляд и, улыбнувшись мягко, отвечаю:
— Ольга Валерьевна, никаких извинений не нужно. Вы думали об Отечестве, а это важнее всего.
Её лицо слегка краснеет, и она на мгновение отводит глаза. Но лёгкая улыбка остаётся, чуть смягчая её смущение.
В моей голове раздаётся обрывистый голос Золотого:
— Пусть садится на меня.
Ну надо же. Золотой расщедрился на полёт. Я поворачиваюсь к княжне:
— Ольга Валерьевна, — улыбаюсь, — не хотите прокатиться?
Она замирает на мгновение, словно не веря своим ушам, но тут же её лицо озаряется широкой, почти детской улыбкой:
— А можно?
— Конечно. Он сам предложил покатать вас, — отвечаю невозмутимо.
Но тут в моей голове звучит возмущённый протест Золотого:
— Да ничего я не предлагал!
Я игнорирую желточешуйчатого, а Ольга, слегка растерявшись, смотрит на меня, её восторг всё сильнее прорывается наружу.
— Правда? — спрашивает она, явно взволнованная.
— Правда. Хотя, если быть точным, он скорее ворчит, чем предлагает, — уточняю с лёгкой усмешкой. Затем оборачиваюсь и зову:
— Камила!
Моя жена, которая стояла рядом спокойно наблюдала, подходит ближе.
— Да?
— Прокатись с Её Высочеством, — предлагаю я. — Сопровождай её.
Камила, чья магия воздуха гарантирует, что любой полёт пройдёт идеально, лишь спокойно кивает, соглашаясь.
— Хорошо, — говорит она и улыбается Ольге. Её голос звучит уверенно и ободряюще. — Ваше Высочество, не волнуйтесь, со мной вам будет летать так же комфортно, как и с моим мужем.
Ольга, уже сияя от предвкушения, с радостью произносит:
— Не сомневаюсь, Камила Альбертовна.
— Тогда прошу, Ваше Высочество.
Княжна забирается на спину Золотого, а следом за ней поднимается Камила, усаживаясь рядом. Золотой и сам аккуратно поднимает девушек на своей лапе.
Желточешуйчатый плавно взмывает в воздух. Полёт проходит спокойно: Камила мягкими потоками воздуха удерживает пространство на спине безветренным, заботясь о комфорте Ольги. Тем временем папарацци внизу снова принимаются щёлкать камерами.
Ко мне подходит князь Хабаров, в глазах которого читается явный интерес.
— Прошло, кажется, неплохо, — произносит он ровным голосом, но в его тоне ощущается уважение. — Благодарю за вашу выдержку.
Я киваю. Видимо, князь всё понял. Он понял, что Ци-ван пытался устроить нечто гадкое, а я сдержался, чтобы не прихлопнуть его в порыве гнева. Вместо этого я ограничился одним уроком. Это понимание читается в его взгляде. Хотя, честно говоря, предсказать поведение Ци-вана было не так уж сложно — многие ждали, что он сделает какую-нибудь пакость.
Хабаров переводит взгляд на Золотого, который парит над полем с Ольгой и Камилой на спине, и с лёгкой улыбкой замечает:
— Всё же это потрясающее создание. Я не могу осуждать желание Императора Поднебесного обладать таким зверем. Но вот его поступок — совсем другое дело.
Я улыбаюсь и предлагаю:
— Хотите прокатиться?
Князь качает головой, его глаза блестят лёгкой усмешкой.
— Нет уж, благодарю. Я уже стар для подобных экспериментов как драконьи горки.
Я улыбаюсь шире.
— Понимаю, князь. Зато можно любоваться полетами других на безопасном расстоянии.
— Именно так, — подтверждает он, улыбнувшись. — Кстати, граф, благодарю за урок дипломатии. Проучить, но не убить — очень действенно.
Он разворачивается и уходит. Что ж, забавно. Такой уважаемый человек оценил мой подход к ситуации, и это дорогого стоит.
* * *
 Временная резиденция Ци-вана, Владивосток 
Ци-ван и Чжу Сянь сидят в роскошных апартаментах. На огромном экране напротив них идут имперские новости. Всё выглядит безупречно: диктор с серьёзным выражением лица рассказывает о героическом полёте Его Императорского Величества. Камера плавно сменяется кадрами, где Ци-ван изображён под идеальным углом, создавая впечатление бесстрашного и решительного наездника.
— Настоящий ас! — восторженно восклицает диктор. — Император Поднебесной продемонстрировал поистине выдающиеся навыки, совершив головокружительные виражи и даже мёртвую петлю!
Чжу Сянь украдкой бросает взгляд на Ци-вана. Император сидит в кресле, хмурясь, сжимая бокал в руках так, будто он может треснуть в любой момент. Картина на экране идеально отредактирована, но он знает правду. И она далека от того, что сейчас видят миллионы.
Ци-ван молчит, но его мысли неумолимо возвращаются к событиям дня. Он вспоминает, как мальчишка навёл пушку на вертолёт с его телепатами. В тот момент что-то внутри него сжалось. Всё, что он так тщательно планировал, рухнуло, как карточный домик.
Но это ещё не всё. Ему достаточно закрыть глаза, чтобы снова почувствовать, как силы гравитации вырывают его из седла, а мир переворачивается вверх ногами. Воспоминание о том, как он беспомощно летел вниз, уверенный, что его размажет о землю, по-прежнему вызывает леденящий ужас.
Этот страх пробуждает другое воспоминание — давно забытое, из детства. Маленький Ци-ван, впервые севший на карусель, и тот панический ужас, когда она закрутилась быстрее. Тогда он испугался так сильно, что обмочился. Это унижение он помнит до сих пор. Сейчас же он понимает, что если бы не доспехи, история могла повториться. Сегодня он вновь почувствовал себя беззащитным, униженным и обоссанным.
— Сын Неба, вы в порядке? — осторожно спрашивает Чжу Сянь, замечая его затравленный взгляд.
— Всё хорошо, — хмуро бросает Ци-ван, не желая вдаваться в подробности.
Чжу Сянь неловко кивает.
Ци-ван сидит молча, медленно вращая бокал в руках. Воспоминания о падении в бездну, унижении и страхе всё ещё гложут его, но на их место постепенно приходит другая эмоция — решимость.
— Я больше не хочу летать на этом драконе, — наконец говорит он, стиснув зубы. — И пытаться его подчинить тоже. Это… бессмысленно.
Чжу Сянь облегчённо выдыхает, но тут же напрягается, когда Ци-ван резко добавляет:
— Выпусти разрешение!
— Какое разрешение, Сын Неба? — спрашивает Чжу Сянь, растерявшись.
Ци-ван откидывается на спинку кресла, его лицо становится жёстким.
— Выпусти разрешение, в котором я, Император Поднебесной, выражаю благодарность роду Филиновых за доступ к поставкам мяса в будущем через транспортный портал или за какую-нибудь другую ерунду, неважно. И… — он делает паузу, — разрешаю этому мальчишке летать на Золотом Драконе. Это будет моей милостью.
Чжу Сянь ошеломлённо смотрит на него, словно не веря своим ушам.
— Летать на Золотом Драконе? — переспрашивает он. — Но как мы это объясним?
— Очень просто. Мы подадим это так же, как делаем с пандами. Поднебесная «раздаёт» панд в зоопарки по всему миру, но они всё равно остаются нашей собственностью.
Чжу Сянь, быстро осмысливая услышанное, медленно тянет:
— Но… панд мы можем в любой момент отозвать обратно.
Он осекается, осознавая, что Император только что заключил сделку со своей гордостью.
— Значит, «дарим» дракона роду Филиновых, — наконец соглашается сановник.
— Именно, — подтверждает Ци-ван, его голос становится твёрже. — Свяжись с канцелярией Царя Бориса. Убедись, что их телепат не устроит никаких фокусов во время церемонии вручения этого разрешения.
Чжу Сянь кивает, внутренне признавая, что это мудрый ход. Убедиться, правда, не помешает.
Граф Данила, без сомнений, будет удивлён, когда Император Поднебесной «великодушно подарит» то, что и так ему принадлежит.



Глава 8

Наконец долг Ци-вану отдан. Конечно, он явно не в восторге, но сам напросился. Как говорится, будьте осторожны в своих желаниях.
Я сижу в гостиной, наслаждаясь долгожданным спокойствием, Камилой по левую руку и Настей по правую. Жена и невеста уютно устроились рядом, обсуждая что-то по мыслеречи. Завтра наконец полетим домой.
И тут караул сообщает о визите.
— Приехала Ее Высочество княжна Ольга Валерьевна, Ваше Сиятельство.
Опять? Секунду раздумываю, но, конечно, велю впустить Ольгу. Камила и Настя синхронно вспорхнули с дивана, будто кто-то дал команду «встать».
— Мы переоденемся, — шепчет Камила и уводит Настю, хотя их домашние платья вполне подходили для позднего визита. А я? Да я остаюсь в своей уютной кофте и шароварах. Я что с ума сошел, переодеваться ради пятиминутного разговора?
Когда Ольга входит, я с улыбкой встаю навстречу.
— Прошу прощения за столь неформальный вид, Ваше Высочество. Конечно, мог бы переодеться, но тогда пришлось бы заставить вас ждать.
Она качает головой, усмехается.
— Ничего страшного, Данила Степанович. Так даже лучше.
Но её лёгкая нервозность заметна сразу. Губы чуть поджаты, пальцы нервно теребят пояс на платье. Словно она несёт на себе груз, который никак не получается скинуть.
— Данила Степанович, — голос её ровный, почти уверенный, но глаза выдают переживания. — Я должна попросить вас об одной вещи… от имени Царства.
Поднимаю бровь. Это уже интересно.
— Слушаю.
— Вам должны выдать разрешение на Золотого Дракона.
Пауза. Секунда на осмысление.
— Не совсем понял. Кто «должен»?
— Ци-ван, — чуть тише поясняет Ольга. — И вы должны удержаться от любых комментариев. Просто примите это разрешение… и улыбнитесь.
Ох, вот теперь я едва сдерживаю смех.
— Подождите, вы хотите сказать, мне дадут разрешение… на моего же Дракона?
Ольга вспыхивает краской, её взгляд уходит куда-то к ковру, а голос становится едва слышным.
— Именно так. Ци-вану нужно сохранить лицо. А это выгодно Царству… ну, в смысле, чтобы он остался спокойным и больше не прикапывался к вам.
Ах, политические игры, как вы прекрасны в своей нелепости. Я киваю, раздумывая, как именно принять этот абсурд с подходящей долей иронии.
— Хорошо, — соглашаюсь. — Я улыбнусь и промолчу. Исключительно благодаря вашей просьбе.

Сначала я почти поддаюсь порыву злости на ханьцев, но быстро одумываюсь. Ну в самом деле, из-за чего тут злиться? Из-за очередной попытки Императора Поднебесной сохранить лицо и прикрыть своё раненое тщеславие? Смешно. Пусть изворачивается, как хочет. Надломленное эго — его проблема, не моя. А обращать на это внимание? Нет, увольте. Я не выдерживаю и усмехаюсь.
— Ладно. Пусть выдаёт, что вздумается. Всё равно я не собираюсь ставить подпись ни на какой макулатуре, которую он раздаст. Это его забота, не моя.
Ольга заметно расслабляется, благодарно улыбаясь:
— Спасибо вам большое, Данила Степанович.
— Может, чаю? Кофе?
— Нет-нет, спасибо. Мне надо бежать — монтировать записи для канала, — она торопливо прощается, сияя счастливой улыбкой, и исчезает за дверью.
Через минуту в гостиную входят Настя и Камила, уже нарядные, явно готовые к светской встрече. Они синхронно хлопают глазами.
— А где княжна Ольга Валерьевна?
— Ушла. Ну что, дамы, у нас завтра новая церемония. Готовьте новые наряды.
Настя закатывает глаза, а Камила только усмехается, но обе, как и полагается, отправляются готовиться. В одном и том же платье появляться на двух мероприятиях подряд — моветон.
На следующее утро мы оказываемся в одном из отелей Владивостока, временно превращённом в резиденцию Ци-вана. У входа толпится внушительная публика: репортёры, чиновники, высокопоставленные зеваки — всё, как положено для создания идеальной картинки. Я стою рядом с небольшой сценой, пока ещё пустующей, наблюдая за этим тщательно организованным спектаклем. Настя и Камила стоят неподалёку, выглядя безупречно, как всегда, привлекая внимание не меньше, чем всё это показное мероприятие.
Ци-ван, разумеется, не явился. Как водится, переложил всю неудобную работу на своих сановников. Вместо него на сцену поднимается Чжу Сянь. Лицо напряжённое, но привычная дежурная улыбка старается замаскировать внутренний дискомфорт. Я неспешно подхожу к нему, сохраняя на лице абсолютное равнодушие.
— Ваше Сиятельство, граф Данила Степанович, — произносит он, тщательно выговаривая каждое слово и протягивая документ, украшенный яркой ленточкой. — По воле Его Императорского Величества Сына Неба Ци-вана вам вручается официальное разрешение на владение Золотым Драконом.
Я беру документ, кивая. Мог бы просто молча принять, но удержаться от сарказма всё-таки не получается. С лёгкой усмешкой, мимо микрофона, негромко замечаю:
— Благодарю за разрешение, которое мне, честно говоря, нафиг не сдалось. — И уже в микрофон говорю, с тонкой иронией в голосе: — И что бы я делал без этой грамоты⁈
Чжу Сянь делает вид, что не заметил моего первого замечания, лишь вежливо кивает, но на мгновение его идеально вежливая маска даёт трещину. Быстро вернув невозмутимость, он отвечает с чуть натянутой улыбкой:
— Вы заслужили эту честь, Ваше Сиятельство.
Я, глядя прямо в его глаза, отвечаю:
— Конечно. Нет ничего приятнее, чем летать на звере, с которого упал Император Поднебесной.
Чжу Сянь напрягается, его улыбка становится ещё более искусственной. Стараясь скрыть раздражение, он спокойно поправляет:
— Вы, наверное, хотели сказать, прыгнул.
Я выдерживаю короткую паузу, всем своим видом показывая глубокую задумчивость, и с самым невинным выражением лица отвечаю:
— Вам, безусловно, виднее.
Чжу Сянь коротко кивает, делая вид, что полностью удовлетворён моим ответом.
— Верно-верно.
Репортёры, конечно, уже вовсю работают, их камеры оживают, фиксируя момент, когда я стою с «высочайшим разрешением» в руках и улыбаюсь так, как и просила Ольга.
Позже, отдаляясь от толпы и яркого мелькания вспышек, я тихо замечаю Камилле и Насте:
— Театр, не иначе.
Обе, не сдерживая лёгкого смеха, согласно кивают, и мы, оставив позади вспышки камер и шум репортёров, уходим в наше закулисье.
* * *
 Кремль, Москва 
На следующий день княжна Ольга возвращается в Москву после насыщенных событий во Владивостоке. Едва успев перевести дух, она направляется на аудиенцию к своему дяде, Царю Борису. В его кабинете царит привычная строгость: стены, обтянутые тёмным деревом, полки с аккуратно расставленными книгами и массивный стол, за которым он восседает. Но, увидев племянницу, Борис оттаивает, улыбаясь и жестом приглашая её присесть.
— Олечка, — начинает Борис мягко, с ноткой гордости в голосе, — ты молодец. Предотвратить международный скандал — задача непростая, но ты справилась блестяще. Я ни на секунду не сомневался, что сделал правильный выбор, доверив это дело именно тебе.
Ольга слегка склоняет голову, улыбнувшись.
— Спасибо, дядя.
Борис, не давая ей опомниться от похвалы, продолжает, его тон становится чуть задумчивее:
— Владислав Владимирович, как ты знаешь, человек жёсткий. Его методы суровые, и это часто только провоцирует Данилу на новые выходки. А вот ты… Ты показала совсем другой подход. Деликатность, мягкость, уверенность — благодаря этому ты добилась ровно того, что было нужно.
Ольга улыбается чуть шире, в её взгляде мелькает лёгкое смущение, смешанное с чувством гордости за выполненную работу.
— Я старалась, дядя, — смущенно произносит княжна.
— Это видно. Скажи, Оля, — Борис наклоняется вперёд, его взгляд становится серьёзным, но всё ещё тёплым, — могу ли я рассчитывать на тебя в подобных вопросах и в будущем?
— Конечно, обращайтесь, дядя Боря, — отвечает Ольга с энтузиазмом, но тут же замялась, словно решаясь задать вопрос, который долго носила в себе.
— Дядя, можно спросить вас кое-что личное?
— Разумеется, Олечка, — Борис смотрит на неё с лёгким удивлением, но в голосе звучит доброжелательность.
Ольга делает паузу, подбирая слова, и наконец произносит:
— Обязательно ли мне выходить замуж за Юрия Михайловича?
Брови Царя вопросительно поднимаются. Саму Ольгу это признание ошеломляет не меньше. Ещё недавно она даже не подумала бы усомниться в традициях или решениях главы царского рода. Но её общение с графом Данилой многое изменило: она задает себе вопросы, которые раньше казались немыслимыми, а некогда непоколебимые правила всё чаще вызывают сомнения.
— А что не так? — осторожно спрашивает Борис, внимательно глядя на племянницу.
Ольга чувствует, как её щёки заливает краска, но всё же собирается с духом и отвечает:
— Мне кажется, князь Морозов слишком увлечён своей пассией — родственницей жены графа Данилы, сударыней Ненеей. Я не уверена, что он искренне настроен по отношению ко мне.
Царь кивает, обдумывая её слова, и наконец говорит:
— Сердцу не прикажешь. Хорошо, я поговорю с Морозовым. Ваша помолвка ведь неофициальная, об этом знают лишь избранные. Если её расторгнуть и подобрать тебе более подходящего жениха, никто даже не заметит. Молодец, что напомнила об этом. Это действительно важный вопрос.
Ольга встаёт, чувствуя, как с её плеч словно спадает груз.
— Благодарю вас, дядя, — говорит она, слегка улыбнувшись, и покидает кабинет.
Уже выходя, она неожиданно для себя ловит мысль: её общение с графом Данилой оказалось не просто полезным, но и по-настоящему ценным. Он заставил её по-новому взглянуть на мир и на собственные желания. Стоит чаще искать возможность поговорить с ним — такие беседы помогают лучше понять окружающих, а также и саму себя.
* * *
На следующий день возвращаемся домой. Хватит с меня Ци-вана и его бредовых хотелок. Сначала: «Полетай на своём Драконе». Потом: «Разрешу тебе же летать на твоём же Драконе». Гениально. Разве не глупость? Нет, это, наверное, вершина политической изобретательности.
Стоит мне выйти из машины, как на шею буквально вешается Светка.
— Где Лакомка? — спрашиваю её, не пытаясь скрыть усталость.
— В саду, — бодро отвечает она, отпуская меня, но с явным намёком: «Не забудь вернуться».
Я направляюсь в зимний сад. Стоит мне войти, как внимание тут же приковывает Лакомка. Она заметно округлилась в талии. Живот уже видно, но это только добавило ей шарма.
Лакомка занята делом: что-то поливает, возится с цветами. Рядом вольготно раскинулась Красивая. Хвост тигрицы лениво машет из стороны в сторону, отгоняя бабочек. А вот бабочек в саду, замечаю, подозрительно много. Они буквально вьются вокруг кустов и цветов, создавая какую-то идиллическую картину.
Лакомка замечает моё удивление и сразу берёт ситуацию в свои руки:
— Это не мои помощницы, — поясняет она, продолжая поливать цветы. — Я попросила родовых телепатов их запрограммировать. Они выполняют важную задачу: передают опыление, чтобы поддерживать природный баланс в саду.
Я хмыкаю, разглядывая порхающих насекомых по строго заданной схеме.
— Ловко придумано, — киваю, признавая.
— А вы как поживаете, сударыня? — обращаюсь к тигрице.
Красивая лениво зевает, мурчит и едва шевелит ухом. Видимо, это её способ сказать: пойдёт.
В этот момент в сад буквально влетает Студень. Его волосы слегка взъерошены, а рубашка смята, как будто он мчался напролом.
— Шеф, вот ты где! — выдыхает он.
— Что случилось? — интересуюсь я, чувствуя, что отдых подошёл к концу, не успев начаться.
— Рядом с деревней лягушкоидов замечены големы! — выпаливает он.
Я хмурюсь.
— В смысле големы? Коренаст и выводок ушли гулять?
— Нет, не наши. Каменные истуканы. Можешь сам взглянуть. Наши камеры до сих пор там работают, передают сигнал.
Не теряя ни секунды, направляюсь в диспетчерскую. Едва взглянув на экраны, замечаю големов — огромных каменных громил, медленно расхаживающих неподалёку от деревни. Их массивные тела двигаются с механической размеренностьб. Среди них выделяется тройка людей в монашеских рясах. Или, точнее, гомункулы.
Я присвистываю:
— Ба! Да это же Западная Обитель!
— Из Антарктиды? — удивляется Студень.
— Ага, прямиком с юга.
Вопрос в том, как эти монахи вообще оказались здесь? Теоретически, да, это возможно — те же портальные камни могли их перенести. Но раньше они никогда не заходили так далеко от своей обители. Может, за этим стоит Гатер? Эта мысль пульсирует в голове, словно надоедливый сигнал, не дающий покоя.
Я разворачиваюсь к Студню и отдаю приказ:
— Собирай группу «Тибет». Да, и вызови «Буран».
Через несколько минут мы уже на борту. Веер с недовольством закручивает мокрые после душа волосы в хвост.
— И почему эти монахи не могли появиться на пятнадцать минут позже? — бурчит она, бросая на меня хмурый взгляд.
Фирсов усмехается:
— Хорошо, что гвардейцы Филинова вообще заметили их. Сами видите, тут вокруг сплошная глушь.
— У нас повсюду камеры, мы подготовлены, — отзываюсь спокойно, проверяя на дисплее координаты цели.
На подходе к големам киваю на пульт управления и чётко отдаю команду:
— Заряжайте крио-пушку.
К сожалению, на этих истуканов не действует мой трофейный жезл из склепа монахов. Придется мочить каменных ходунов, а жаль.
Мерзлотник, как всегда, у орудия. Выстрелы покрывают големов льдом, но не останавливают их — те продолжают шагать вперёд. Монахи тем временем прячутся за истуканами.
Фирсов хмурится.
— Огонь не подействует. Ветер тоже.
— Ладно, заряжайте кислотную пушку, — вздыхаю.
Когда подходящего мага нет под рукой, для зарядки используется стихийный кристалл. Орудие заряжено, и спустя мгновение раздаётся глухой выстрел. Два голема не успевают сделать и шага, как их массивные тела раскалываются на куски, осыпаясь обломками на землю.
Монахи пытаются разбежаться, но их попытка оказывается тщетной. Группа «Тибет» стремительно выпрыгивает из «Бурана» и тут же бросается в преследование. Синяя вспышка уносится далеко вперед. У Шарового быстрые ноги, и монахам уже не уйти.
Я остаюсь в кабине, наблюдая за схваткой. Обычная предосторожность — вдруг откуда-то еще выпрыгнуть монахи. Бой заканчивается быстро — на экране детали неразличимы, но я чувствую исход по исчезающим сознаниям. Мгновенное затухание, словно кто-то выключил свет, говорит о том, что монахи больше не представляют угрозы.
Фирсов связывается через мыслеречь.
— Память монахов успел просканировать, Филин.
— И что там? — спрашиваю, надеясь услышать что-то полезное.
— Ничего нового, — отзывается он. — Сам скоро увидишь.
Тогда я выбираюсь наружу, чтобы полюбоваться дымящимися остатками големов. Воздух пропитан запахом раскалённого камня и едва уловимой кислотной дымки. Группа «Тибет» возвращается, явно довольная проделанной работой. На плечах Мерзлотника и Шарового по трупу гомункула.
Фирсов подходит ко мне и передаёт воспоминания монахов. Я быстро их просматриваю, но, как и ожидалось, ничего важного — всего лишь пешки. Однако инструменты управления големами у них интересные. Каменные браслеты на руках явно играют ключевую роль. Позже их обязательно изучу.
Я оглядываю разбросанные обломки големов. Это была только разведка боем, первая атака, но явно не последняя. Проблема очевидна: огонь и лёд не очень-то эффективны против каменых истуканов, а кислотные пушки слишком затратны из-за потребления стихийных кристаллов. Мне нужны кислотники ранга Мастера, а еще лучше Грандмастера, способные вести залповый огонь с «Буранов» без расхода кристаллов.
— На базу, — командую. — Здесь делать больше нечего.
— Я только за, дорогой. Хоть волосы досушу, — радуется Веер.
Вернувшись в кабинет, сразу связываюсь через связь-артефакт с Дедом Дасаром.
— Слушай, мне нужны кислотники высокого ранга.
— Шеф, таких найти крайне сложно, — отвечает он задумчиво. — Вблизи Заиписа кислотников мало и их всех расхватали, но я поспрашиваю так и быть.
То же самое поручаю и Студню, пускай делегируют поиски московскому гарнизону. Авось найдутся подходящие выпускники в Московской Академии. Нужны кислотники высокого ранга. На Мастеров я не рассчитываю, понятно, но хотя бы те, кто близок к этому уровню.
Получив подтверждение от обоих, решаю немного перевести дух. Что может быть лучше для этого, чем отправиться в Бастион?
Внутри ментальной крепости царит привычная кипучая энергия. Легионеры сосредоточенно тренируются, отрабатывая техники, которые они освоили благодаря моему банку памяти. Полигон оживает под ритм их движений. Даже жабун Жора не отстаёт — прыгает между тренирующимися, участвуя в общей тусовке. Вряд ли он что-то понимает, но смотрится крайне увлечённо.
Среди всего этого движения замечаю Воронова. Он стоит чуть в стороне, наблюдая за происходящим с невозмутимым видом бывалого командира. Руки скрещены на груди, глаза цепко следят за каждым движением. Ну прямо мудрый командир.
— А ты чего прохлаждаешься? — шутливо бросаю ему.
Он хмыкает, не отрывая взгляда от тренировок:
— А я, как легат, контролирую.
— Контролируешь? Ну так давай устроим спарринг. Посмотрим, насколько ты хорош на техниках Тьмы, — предлагаю, улыбаясь.
Воронов бросает на меня заинтересованный взгляд и слегка кивает.
— Ну что ж, я всегда рад проверить себя, шеф.

Легионеры тут же оживляются, заинтересованно обступая площадку и образуя круг зрителей. Егор-кровник, уже заведённый, выкрикивает:
— Сейчас шеф покажет, как надо!
— Ква! — поддакивает Жора.
Я с Вороновым выходим на пустую площадку. Атмосфера меняется — лёгкий шум стихает, вокруг разливается ожидание. Мы оба готовы, настроены на поединок.
Драка начинается. Мы используем тёмные техники из одного банка памяти — моего! — но применяем их совершенно по-разному. В каждой атаке и защите — уникальность наших подходов, задействование различных нейронных связей, которые активируют техники. Полигон превращается в арену, где в вихре сталкиваются теневые шары, копья, потоки Голода Тьмы и другие трюки.
Что интересно, вся эта битва существует только в моей голове. В реальности её нет. Но для нас с Вороновым она реальна, и каждый удар, каждая защита имеют значение.
Бой выходит захватывающим. Воронов умело уклоняется, блокирует атаки, сам не раз ставит меня в сложное положение. Но в один момент я решаю сыграть хитрее.
Внезапно моя тень превращается в капкан, который срабатывает в тот момент, когда Воронов вступает на нее. Хлоп! Легат не успевает среагировать — ноги запутываются в предательских тенях, и он с глухим стуком падает на землю.
Я мгновенно оказываюсь рядом, и мой теневой клинок уже замер в воздухе, нацеленный прямо на его голову.
— Когда ты успел подкинуть ловушку⁈ — изумляется легат, крутя шлемом.
Смеюсь, не скрывая удовольствия от победы. Ведь Воронов явно превосходит меня как маг Тьмы, но вот, гляди-ка, а моя соображалка опять выручила.
— А вот это, легат, урок номер один: всегда держи в поле зрения даже тени.
Другим легионерам спарринг тоже понравился;
Егор с азартом выкрикивает:
— Шеф, а может, и со мной спарринг?
Стоеросов тут же подхватывает:
— И со мной!
Я усмехаюсь, махнув рукой:
— В другой раз, легионеры. Ладно, мне пора. До скорого.
Возвращаюсь из медитации, и сразу замечаю, что в комнату вошла Камила. Она по привычке устраивается у меня на коленях, словно это её личный трон, а я машинально подношу к губам кружку с горячим кофе, который вдруг оказался на столе.
На столешнице свежие царапины: «мазака». Ну, понятно, кто постарался. Змейка. Интересно, а когда это она успела научиться читать и писать?
Камила, обвив мою шею руками, спокойно говорит:
— Мне нужно готовиться к вылету в Москву. Придётся заняться организацией свадьбы, и моё присутствие как координатора там будет необходимо.
— Тогда полетим все вместе, — предлагаю Камиле, делая глоток кофе. — Лена, Лакомка, Света, я, Настя, ну и Катя.
Она поднимает брови обрадованно:
— Правда?
— Да, — киваю с усмешкой. — Нам ведь всё равно придётся лететь на свадьбу. А так, заодно, может, удастся найти там кислотных Грандмастеров. Они мне ой как пригодятся.
Ещё одна причина — я не хочу везти Лакомку на самолёте, когда она полностью округлится. Конечно, с Целителями никакие перегрузки ей не страшны, но привычки старого мира не дают покоя. Слишком уж укоренилось в голове, что беременным лучше беречься.
Камила кивает, соглашаясь, и тут же убегает рассказывать остальным жёнам. Уже вечером вся наша небольшая семья начинает готовиться к утреннему вылету.
В сечь часов выдвигаемся. Меньше часа — и мы в столице. Настя, как и прежде, решает остановиться в родительском доме, а я с женами и сестрой направляюсь в нашу усадьбу неподалёку от имения Филиновых.
Группа «Тибет» же осталась в Невинске. Их задача — сдерживать возможные атаки големов и монахов с помощью «Буранов». Проблема в том, что для этого требуется использовать стихийные кристаллы кислоты. Меня это раздражает: ресурсы слишком ценные, чтобы разбрасываться ими на каждом шагу.
Я снова убеждаюсь, что найти кислотников высокого ранга — не роскошь, а необходимость. Только они смогут заряжать пушки без лишних затрат. Вопрос, как скоро мы их найдём, становится всё острее.
Когда мы с жёнами прибываем в усадьбу, встречает Гепара, радостно выбегая навстречу. Она выглядит, как всегда, безупречно: точёная, изящная, её леопардовые ушки трогательно подрагивают.
— Господин! — восклицает она, и, остановившись передо мной, грациозно делает реверанс.
Лакомка тут же бросается к ней с сияющей улыбкой, обнимая и осыпая её щёки радостными поцелуями. Альва ласково касается мягких ушек Гепары.
— Какие чудесные ушки! — восторженно замечает беременная жена, чуть не мурлыча от удовольствия.
Тем временем Красивая, наша независимая тигрица, в очередной раз продемонстрировала свой характер. Решив присоединиться к поездке без каких-либо обсуждений, она уже заявила свои права на территорию. Как всегда, ведёт себя так, будто весь мир принадлежит ей — от сада до каждого уголка усадьбы.
Когда Шархан впервые столкнулся с этой гостьей, он буквально застыл на месте. Его глаза расширились, а хвост замер в напряжении. Видимо, визит такой персоны не входил в его планы. Но долго притворяться смелым он не смог. Стоило Красивой издать низкое, недовольное шипение, как вся его отвага испарилась. С молниеносной скоростью он бросился прочь, не оборачиваясь и, кажется, решив, что лучше переждать где-нибудь подальше.
— Я думала, они подружатся, — с лёгким сожалением говорит Лена, наблюдая за этой сценой.
Я лишь усмехаюсь, не скрывая иронии:
— Сомневаюсь, что такое возможно.

После обеда, вкусно перекусив, мы с Катей решаем прогуляться.
— Мы ведь пойдём туда, куда я думаю, брат? — спрашивает она с нетерпением, её глаза блестят предвкушением.
— Конечно, в усадьбу, — отвечаю, слегка улыбнувшись.
Прогулка пролегает через Астральные карманы усадьбы Филиновых. И вот заходим в первый. Ну как заходим — усевшись в снег, засыпаем и проваливаемся в Астрал, где нас поджидает впечатляющий противник. Огромный носорог с внушительным рогом. Он выглядит устрашающе: пар валит из ноздрей, могучее тело напряжено, как натянутая тетива.
— Может, я его добавлю в Легион? — восхищённо предлагает Катя, разглядывая зверя.
Оцениваю животину. Носорог свирепый, строптивый, с явным нежеланием подчиняться. Уже начинает рычать, топая ногами. Я на всякий случай накладываю теневые путы, но он яростно сопротивляется, пытаясь их разорвать.
— Нет, Кать, он слишком агрессивный. Справиться с ним будет непросто, — решаю я и, после секундного раздумья, добавляю его в свой собственный Легион. — Чистый физик, но пускай будет, — говорю, про себя решив, что его мощь пригодится.
Во втором Кармане нас встречает земляной червь. Он спокойный, хоть и внушительный, испускает фонтаны грязи, создавая вокруг небольшие коричневые озёра.
— Ну что, хочешь его? — спрашиваю Катю.
— Думаешь, он мне подойдёт? — сомневается она недоуменно.
— Конечно, — убеждаю сестру. — Такого тихого парня будет легче, чем твой Петушок, удерживать. К тому же, земляной червь создаст баланс для огненного легионера.
Катя нехотя соглашается:
— Ладно, пусть будет.
Мы добавляем червя в её Легион, хотя по лицу сестры видно, что восторга она не испытывает.
В третьем Кармане сперва кажется, что никого нет. Всё тихо и пусто. Но внезапно из тьмы начинают появляться фигуры — три теневых клона Короля Теней. Они шипят, ревут и окружают нас.
— Постой, — говорю Кате, когда она делает шаг вперёд. — Попробую Расширение сознания. Я уже Грандмастер, а значит пора учиться играть по-крупному.
Вызываю легионеров, но тут происходит что-то странное. Они появляются в древнеримских доспехах: кольчугах, кожаных юбках, с пиками и щитами. Катя удивлённо разглядывает их.
— Что за странный вид? — спрашивает она, не скрывая удивления.
Я смущённо улыбаюсь:
— Видимо, напутал что-то при формировании.
Убираю легионеров, решив не усложнять ситуацию. Все равно псионический импульс с лёгкостью уничтожает теневых клонов.
— Ты их одним махом уничтожил! — восхищается Катя. — Хочу быть такой же сильной, как ты, брат.
— Всё впереди, — успокаиваю её с улыбкой.
Но тут из её руки неожиданно вырывается грязевой фонтан. Едва успеваю увернуться.
— Теперь у тебя есть опасная способность, — замечаю, не скрывая смешка.
Катя краснеет и, смущённо оправдываясь, восклицает:
— Ну вот, я же говорила, что не хочу этого червя!
Мы оба смеёмся, возвращаясь домой.
В усадьбе нас встречает Шархан. Тигрища обегает по кругу Катю.
— «Мы же пойдём туда, куда я думаю, брат?» — насмешливо тянет кошара, копируя её тон.
Катя смущается, но непроизвольно выпускает поток грязи прямо в Шархана. Бедный тигр застывает, весь перемазанный, хлопая глазами от удивления.
В этот момент в комнату заходит Лена. Увидев заляпанного тигра, она хмурится:
— Шархан, почему ты весь в грязи?
Сразу следом появляется Гепара, обеспокоенно осматривая происходящее.
— Господин, простите, — говорит она виновато. — Обычно за Шарханом такого не водится.
Шархан, опустив уши, медленно направляется к выходу, но Гепара требовательно останавливает его:
— Пойдём мыться!
Тигр издаёт жалобное рычание. В отличие от своих собратьев этот полосатый ненавидит воду. Но спорить не решается. Гепара уверенно тащит его к купальне.
— В следующий раз думай, кого дразнишь, полосатый, — бросаю ему вслед, глядя на смущённую Катю.
Ну а сам теперь стараюсь держаться от сестры подальше. И не дразнить ее лишний раз, а то как зарядит шматком грязи. Мало не покажется.
Едва успеваю устроиться в кабинете, как раздаётся звонок. На экране появляется знакомый номер — Борзов, шурин князя Морозова.
— Здравствуй, Данила Степанович, — начинает он ровным томно. — Мы только что узнали, что вы прибыли в Москву. Маша упомянула об этом Юрию Михайловичу, и князь решил пригласить вас в гости. Завтра вечером состоится приём в честь его гостьи принцессы Ненеи. Юрий Михайлович устраивает званый ужин, многие приглашены, и вы тоже в числе гостей.
Я на мгновение задумываюсь, барабаня пальцами по подлокотнику кресла, прежде чем ответить:
— Благодарю за приглашение. Конечно, мы придём всем родом. Моя жена будет рада увидеться с сестрой.
Борзов на секунду колеблется, затем понижает голос:
— Тут есть ещё один момент, Данила Степанович… Годунов тоже будет на приёме.
Ого, вот оно как. Лёгкая улыбка трогает мои губы.
— Правда? А вот это уже интересно. Но мое слово уже дано. Род Вещих-Филиновых обязательно придет в полном составе.



Глава 9

На ужине, выбрав подходящий момент, я объявляю своим жёнам и сестре Кате:
— Нас пригласили к Морозовым завтра на званый ужин. Правда, там будет кто-то из младших Годуновых, но это ведь не повод отказываться от веселья. Завтра отправимся полным составом. Настю тоже возьмём с собой.
— Вау! — Светка буквально загорается энтузиазмом, её глаза вспыхивают озорными искрами. Блондинка вскидывает кулак к потолку. — Если этот Годуновский отпрыск рискнёт вызвать на дуэль, я готова!
Камила строго качает головой:
— Это вряд ли, Света. Наш муж — Грандмастер, и желающих связываться с ним немного. Как и с его супругами как бы. А потому давай просто будем вести себя как культурные дамы.
— Ну вот… — Светка недовольно надувает губы.
Практичная Лена сразу проявляет инициативу:
— Даня, я предупрежу Настю.
— Спасибо, Лен, — киваю я, довольный, что остальные мои жены не такие сорвиголовы как Светка. Хотя и без нее было бы уже совсем не то.
После ужина я отправляюсь спать. Сегодня со мной ложится Лена — её очередь. Ночь проходит тихо и спокойно, без всяких экспериментов, которые Светка в последнее время обожает устраивать. И откуда только в блондинке столько энергии? Причём, чем больше её загружаешь, тем активнее она становится — словно батарейка, которая от нагрузки только быстрее заряжается.
Утро начинается с привычной суеты. Жёны и Катя целый день заняты приготовлениями к ужину у Морозовых: выбирают платья, обсуждают макияж и спорят о причёсках. Я решаю оставить их хлопоты за скобками и заняться своими делами.
Сижу в кабинете, перебирая бумаги, связанные с «Валентино» и другими предприятиями. Взгляд цепляется за отчёт: винзавод Ланг показал большую выручку. Что ж, деньги я люблю — они дают свободу и открывают двери для действительно интересных дел. Но, честное слово, скучнее занятия, чем анализ финансовых отчётов, трудно представить. Каждая цифра словно пытается усыпить меня, нашёптывая: «Давай, Данила, закрывай глаза».
Звонит Жанна Горнорудова. После приветствия и обычных вежливостей её голос звучит с заметным нетерпением:
— Когда же ты, дорогой спаситель, наконец пустишь меня в усадьбу Филиновых?
Её тон полон скрытого нажима, словно она готова уже в следующую секунду разорвать тонкую плёнку сдержанности.
Я вздыхаю. Этот разговор, кажется, стал частью моего расписания.
— К сожалению, Жанна Валерьевна, для начала мне самому нужно туда попасть. А уже потом думать о приёме гостей.
— Ты ведь уже Грандмастер, мой будущий зять. В чём проблема? — её тон невинный, но уверен на сто процентов — сейчас ее глаза блестят как у голодной кобры.
— Одного условного ранга недостаточно, — отвечаю нарочито спокойно. — Чтобы войти в усадьбу Филиновых, мне нужно освоить как минимум Расширение сознания.
Не отстанет, я уже знаю. И пусть она видит, что рангом я ещё не полностью владею — в моём возрасте это даже полезно. Скромность украшает, особенно когда имеешь дело с такими… скользкими личностями. Почему скользкими? Ну, Жанна же видела в своём Провидении, что станет Королевой Теней. А значит, в будущем нам, возможно, придётся не чокаться бокалами, а скрещивать пси-клинки. Что ж, как бы я ни обожал свою будущую тёщу, но в таких вопросах семейные узы отступают на второй план.
— А без этого справиться с тварями, что обитают в Карманах, практически невозможно, — добавляю равнодушно.
Жанна вздыхает, будто я только что подтвердил её худшие ожидания.
— Возможно, я могла бы научить тебя, спаситель? С наставником ведь всегда проще. Да и между нами уже налажено доверие.
Какая заботливая! Ох, и хочется хмыкнуть, но я сдерживаюсь. Вместо этого отвечаю с показной благодарностью:
— Не стоит утруждаться, Жанна Валерьевна. Думаю, у меня хватит ума самому справиться. Причём совсем скоро.
Она вздыхает снова, на этот раз с оттенком драматизма:
— Как всегда, всё сам. Но если вдруг передумаешь — моё предложение в силе.
Не успеваю расслабиться после её слов, как звонит Студень.
— Шеф, — его голос звучит привычно бодро, — у нас тут новые големы появились.
— Опять в болотах?
— Ага. Группа «Тибет» на «Буране» разнесли истуканов как нечего делать.
Я вздыхаю грустно.
— Опять кислотные стихийные кристаллы тратятся.
— А как по-другому, шеф? — спокойно парирует Студень.
Эх, надо срочно искать кислотника. Без этого скоро в «Буране» на один вид огневой мощи станет меньше. А ведь с этим тянуть нельзя. Стихийные кристаллы, увы, не восстанавливаются, а Гумалин, несмотря на все свои таланты, так и не освоил их создание.
Решаю сменить тему, чтобы отвлечься:
— А как там вообще дела с нашим Училищем? Может, среди новеньких кто-то с кислотным Даром завалялся? — все-таки с надеждой задаю больной вопрос.
Студень ненадолго замолкает, очевидно проверяя какие-то списки. Шелест страниц или бумаги на том конце едва слышен. Наконец, он отвечает:
— Нет, шеф, кислотники не подавались. А что до Училища… Взяли под него старую заброшенную школу на юге Невинска. Ремонт почти завершён, расписание уже составляем. Наставников Гереса подбирала лично: бывшие наёмники, которые теперь на пенсии, но всё ещё в форме. Плюс мои старые сослуживцы подключились. Всё идёт своим чередом. Даже пробные тренировки уже запустили.
Голос у него довольный, чувствуется искренняя гордость. Но после «кислотники не подавались» я слушать-то толком перестал.
— Молодцы вы с Гересой, — говорю безрадостно. — Большие молодцы. Обязательно получите премию.
— Служу роду Вещих-Филиновых! — бодро отзывается гвардеец.
Завершаю звонок, потираю виски. Всё-таки без кислотника дела не будут такими блестящими, как хотелось бы. Надумываю связаться с Фирсовым. Набираю номер, терпеливо жду, пока старый ликвидатор не ответит.
— Слушай, учитель, — начинаю я сходу, не тратя время на формальности. — Поздравляю с очередным отбитием големов, но жалко мне кислотный кристалл. Уж прости, не из воздуха он берется. Может, договоришься о встрече с деканом кислотного факультета в Академии? Кто знает, вдруг получится выбить кого-то подходящего.
Фирсов на том конце линии хмыкает:
— Среди всех моих учеников ты был самый главный рвач, Филинов. Никто тебя в этом не переплюнул.
— Так жадность — основа рыночной экономики, — парирую я, иронично улыбаясь, хотя он этого не видит.
— Ладно, Филинов, — ворчит он. — Попытаюсь что-нибудь сделать.
Вот и надежда появилась. Теперь можно и расслабиться. Как раз и Лена приносит завтрак, за что ей отдельное спасибо. Ем яичницу с беконом, не отвлекаясь, но мысли уже бегут дальше. После еды решаю заняться медитацией, но… не идёт. Такое бывает редко, но сегодня явно не мой день для сидения в тишине и самокопания. Всё из-за усадьбы, буквально набитой Карманами. Там ведь куча вкуснятины.
Решаю: хватит маяться ерундой. Надо прогуляться до Карманов. Всё-таки Жора внутри меня негромко, но настойчиво просит зарядиться. Энергия никогда не бывает лишней.
Катю с собой брать не стал. У неё и без того утро не задалось. С самого начала она возилась с макияжем, и в итоге земляной фонтан, который внезапно выстрелил у неё из рук, угодил прямо в зеркало. Настроение сестры, мягко говоря, было не лучшим. Судя по всему, сегодня она точно не в настроении добавлять к Легиону ещё одного зверька.
Собираюсь быстро и выхожу один.
В первом Кармане, неподалёку от усадебного сада, всё оказалось предсказуемо. Никаких сюрпризов, хотя и не пусто. Обнаружился одинокий зверь, внешне напоминающий бегемота. На секунду я даже подумал, что наткнулся на что-то полезное. Но, увы, зверь оказался чистым физиком. Такой мне не нужен — один носорог уже есть, а толку с него пока немного.
Освободив его сознание, отправил беднягу в Астрал. Пусть спит спокойно вечным сном, а то куковать в одиночестве в Кармане — удовольствие сомнительное.
Зато я нашёл уютное местечко для медитации. Удобно устроился на скамейке, даже прилёг, прикрыв глаза. Здесь, вдали от суеты, удалось зарядиться как следует. Энергия имения действительно уникальна — её поток словно вливается в меня, заполняя каждую клетку тела. Эффект куда сильнее, чем от привычных методов восстановления.
Жора внутри меня довольно квакнул. Его мелодичное «ква» звучало как одобрение профессионального критика. Всё-таки не зря прогулялся, подумал я с удовлетворением, наслаждаясь моментом.
На выходе из Кармана звонит Фирсов.
— Филинов, я договорился о встрече, — сообщает он. — Завтра можешь зайти к декану кислотного факультета, Геннадию Змееусту.
— Оу! Спасибо, — откликаюсь.
Фирсов с ехидцей:
— Только прошу, Данила, не выкатывай такие требования, чтобы мне пришлось сгореть со стыда.
Улыбаюсь, но удержаться от шутки не могу:
— Да мне-то всего лишь парочка Грандмастеров кислоты нужна, ничего больше.
— И я о том же, — угрюмо роняет он. — Проси одного Мастера выпускника. Если дадут, это уже счастье.
— Не волнуйся, Мозгоед, — называю ликвидатора по позывному. — Разберусь по обстоятельствам.
Фирсов ворчит себе под нос, но связь обрывается, и я, довольный, отправляюсь заниматься своими делами.
К половине пятого вечера, облачённый в новый смокинг и опоясанный ножнами с навахой, я спускаюсь в гостиную. На всякий случай осторожно спрашиваю по мыслеречи Лакомку:
— Готовы?
— Ещё пять минут, мелиндо, — отзывается она серьезно.
Я, опытный в таких вопросах, прекрасно понимаю, что женские «пять минут» легко могут превратиться в сорок. Поэтому мысленно готовлюсь к долгому ожиданию. А чтобы не терять время зря, решаю помедитировать — погрузиться в Бастион и устроить спарринг с кем-нибудь из легионеров.
Счастливчиком оказывается огневик. Но его радость длится недолго: спустя пару минут он уже валяется на выжженном пепелище, а я вытираю с воображаемого меча следы пламени. Вернувшись в реальность, замечаю, что в гостиную пока никто не спешит. И, конечно же, я не ошибся — время «пяти минут» ещё продолжается.
Но вот одна за другой по лестнице начинают спускаться мои нарядные благоверные. Каждая из них выглядит так, словно только что сошла с обложки аристократического журнала: изящные платья, идеально уложенные волосы, драгоценные украшения. Замыкает шествие Катя — её белый образ сияет, как утренний луч солнца.
Я театрально хватаюсь за грудь, словно поражён в самое сердце:
— Сударыни, предупреждать надо!
— Предупреждать надо! — лениво вторит Шархан, лежа у камина и лениво помахивая хвостом.
Девушки смеются, довольные произведённым эффектом.
Мы усаживаемся в кортеж, быстро забираем Настю и направляемся к Морозовым. Гвардейцы сопровождают нас на блестящих джипах, двигатели урчат, словно хищники.
Большой бальный зал Морозовых сияет огнями. Атмосфера классического светского приёма: музыка, приглушённый гул разговоров, мелькание роскошных нарядов. Едва мы входим, к нам устремляется Маша. Она в ярком голубом платье, её лицо светится радостью.
— Наконец-то! — восклицает она. — А я от двери не отхожу, вас жду!
С улыбкой я галантно целую княжне руку и кланяюсь:
— Мария Юрьевна, ваше ожидание льстит мне безмерно.
Маша смеётся, а потом тут же принимается обниматься и целовать в щёки моих женщин.
Тем временем среди гостей я замечаю Себастьяна Годунова, одного из младших наследников боярского рода. Относительно молодой, лет двадцати пяти, он не слишком скрывает завистливые взгляды, которые бросает на Машу и меня. После нескольких минут таких наблюдений он, наконец, подходит.
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство, — неожиданно говорит он, слегка кланяясь. — Необычно видеть вас в Москве.
Я отвечаю с нарочитой лёгкостью:
— Отчего же, Ваше Сиятельство? У меня здесь имение — значит, обычнее некуда.
Себастьян смотрит на меня холодно, его взгляд режет:
— Неужели? Что ж, тогда вам повезло.
Он разворачивается и уходит, оставляя за собой ледяной шлейф раздражения.
Маша, заметив моё насмешливое выражение, мягко извиняется:
— Данила, прости за его присутствие. Просто Годуновы — сильный боярский род. У них много знакомых, вот Себастьян Федотович и увязался с кем-то из гостей.
Я лишь улыбаюсь, не теряя лёгкого настроения:
— Не стоит извиняться, Мария Юрьевна. Любая компания привносит свою изюминку и оживляет вечер.
Маша отвечает короткой улыбкой и уверенно уводит нас в главный зал. Здесь всё сверкает, как праздничная витрина: хрустальные люстры разливают тёплый свет, отражающийся в изысканной сервировке и безупречно отполированных бокалах. Атмосфера излучает элегантность и лёгкую торжественность.
Среди гостей сразу выделяется Ненея, буквально сияющая от счастья. Её радость настолько искренняя, что кажется, она готова озарить весь зал. Увидев нас, она почти подскакивает на месте и направляется к нам с неподдельным восторгом.
— Лакомка! — восклицает Ненея, обнимая сестру так крепко, будто они не виделись целую вечность. Радостно щебеча приветствия, она поглядывает и на меня, словно проверяя, успел ли я тоже проникнуться её настроением.
Морозов, восседая во главе стола с непоколебимой уверенностью хозяина, машет рукой, приглашая нас занять места рядом с Ненеей. Я киваю, следуя за Лакомкой, и краем глаза замечаю, как князь уже берёт в руку бокал. Его взгляд обводит собравшихся, дожидаясь, пока все усядутся, прежде чем начать.
— Дамы и господа! — произносит он с торжественным пафосом. Его зычный бас наполняет зал. — Этот вечер посвящён нашей замечательной гостье — госпоже Ненее Санцел!
Аплодисменты раздаются словно по команде. Гости обращают внимание на принцессу, а их взгляды тут же падают на её руку, где сверкает обручальное кольцо. Юрий Михайлович встаёт, сдержанно, но гордо представляет её:
— Позвольте мне представить мою невесту!
Зал наполняется поздравлениями, одобрительными возгласами, лёгким гулом восторга.
Ненея встаёт. Она держится уверенно, но в её взгляде видна лёгкая дрожь волнения. Голос альвы звучит ясно, трогательно:
— Я хочу поблагодарить графа Данилу за то, что он спас меня и подарил возможность встретить такого замечательного человека, как Юрий Михайлович.
Эти слова вызывают новый шквал аплодисментов. Кто-то восторженно хлопает, кто-то одобрительно кивает, а я просто улыбаюсь. Ну не хлопать же самому себе. Скромность, как говорится, украшает.
Дальше начинаются танцы, но жёны меня милосердно щадят, за что им спасибо. Катя же напротив, изо всех сил удерживает своего Грязнулю, чтобы тот не выстрелил комком грязи в кого-нибудь из гостей. Её сосредоточенное лицо прямо-таки кричит о предельном напряжении.
Я оказываюсь в компании князя Морозова и Маши. Поздравляю князя от всей души. Он благодарит и обещает поднять тост в мою честь.
— Благодарю, Юрий Михайлович, но, думаю, достаточно уже того, что меня упомянула госпожа Ненея, — отвечаю с лёгкой улыбкой.
И тут мой взгляд пересекается с Себастьяном Годуновым. Он подходит к нашей группе, с трудом сдерживая ехидную улыбку.
— Юрий Михайлович, по-моему, пора начинать игру, — говорит он с энтузиазмом. — Мне не терпится доказать вашей дочери свою доблесть.
— Да можно, Себастьян Федотович, — равнодушно отзывается князь, явно без интереса к затее.
Себастьян поворачивается ко мне, его взгляд становится острым:
— Данила Степанович, а вы бы не хотели доказать свою доблесть в сегодняшней игре?
Я спокойно улыбаюсь, не позволяя ни одной эмоции прорваться наружу:
— Настоящую доблесть я уже доказал. Мой род стоит на крепком фундаменте, который я заложил. Я защитил своих жён, свою семью, и это для меня высшее доказательство мужества. А светские игры? Это, конечно, весело, но не более чем детская забава. Развлечение для тех, кто хочет блеснуть, но не испытал настоящих испытаний. Прошу прощения, если задел вас своими словами.
Лицо Годунова остаётся непроницаемым, в его глазах мелькает раздражение. Тем не менее, он сохраняет лицо:
— Ваше право, — бросает он холодно. А затем поворачивается к Маше, излучая уверенность:
— Мария Юрьевна, свою победу в сегодняшней игре я посвящу вам. Возможно, после этого вы сочтёте меня достойным избранником.
Маша холодно смотрит на Себастьяна и отвечает с ледяным спокойствием:
— Извините, но я уже сделала свой выбор, Себастьян Федотович.
Годунов делает вид, что не понял слов княжны. Его взгляд быстро скользит по мне, и в глазах мелькает тень зависти, прежде чем он снова пытается нанести укол:
— Правда? Но, видимо, выбор неофициальный, раз о вашей помолвке пока ничего не писали в светской хронике. А значит, выбор, как мне кажется, ещё можно пересмотреть.
Я хмыкаю про себя, не подавая виду. Он отчасти прав. Маша действительно заявила на своих именинах, что считает меня своим суженым, но официально это никак не закреплено. А я пока не делал предложения, потому что держать одновременно две невесты — Машу и Настю — выглядело бы, мягко говоря, некрасиво. Особенно учитывая титул княжны.
Однако терпеть наглость Годунова я не собираюсь. Не знаю, что там за игры, но Годунов уже доигрался.
— Себастьян Федотович, — говорю твёрдо, — раз вы так расхваливаете эту забаву, я думаю принять участие в игре.
Годунов усмехается, его лицо озаряется лёгким триумфом:
— Отлично. Рад, что вы одумались и решили показать свои навыки.
Но просто участвовать? Это слишком скучно. Если уж играть, то с огоньком. Тем более, что этот боярский сынок слишком зарывается и будто не понимает, что общается с главой рода.
— Кстати, предлагаю ещё и пари, — добавляю небрежно, словно между делом. — Ваш меч против моей испанской навахи. Победитель забирает оружие проигравшего. Как насчёт такой ставки?
Себастьян насмешливо прищуривается:
— Меч против «бритвы»? Мой клинок — артефактный. Считаете ваше оружие достойной ставкой?
Я спокойно достаю наваху из ножен, повернув её так, чтобы клинок блеснул в свете люстр, и отвечаю с невозмутимостью:
— Решайте сами, достойна она или нет. Эта бритва сделана из аномального металла. Если покрыть её псионикой, она легко режет любой металл и даже пробивает магические доспехи.
Маша неожиданно вмешивается, бросив на меня короткий лукавый взгляд, в котором читается скрытая поддержка:
— Себастьян Федотович, вы не находите, что меч, добытый как трофей, — это самый изысканный аксессуар для дворянского костюма?
Годунов не может скрыть, как его задевают её слова. Однако в глазах мелькает искра любопытства. Маша определённо разыграла партию идеально.
— Что ж, возможно, оно того стоит, — протягивает он с усмешкой. — Когда выиграю, отдам вашу «бритву» своему вассалу-телепату.
Я пожимаю плечами, демонстрируя равнодушие:
— Это вряд ли произойдет.
Годунов мрачнеет, его взгляд темнеет от гнева, но он сохраняет внешнее спокойствие.
— Хорошо, — наконец бросает он, почти сквозь зубы. — Я принимаю пари, Данила Степанович.
И мы пожимаем руки.



Глава 10

Мы пожимаем руки, и Себастьян, явно довольный собой, тут же обращается к хозяину дома:
— Где пройдёт игра, Юрий Михайлович?
Морозов, хмурясь, бросает коротко:
— В зимнем саду.
— Отлично. Тогда я пойду, — отзывается Годунов с напускной непринуждённостью, но в его голосе слышится предвкушение. Он уходит, расправив плечи, словно победа уже у него в кармане.
Морозов, провожая его взглядом, замечает лёгкое напряжение на лице Маши. Он мягко наклоняется к дочери:
— Машенька, будь добра, проверь закуски.
Маша, послушно кивнув, отправляется выполнять поручение, но в её движениях видна некоторая неохота. Как только она исчезает за дверью, Морозов тяжело вздыхает и переводит взгляд на меня:
— Данила Степанович, возможно, ты поспешил, согласившись. Ты, конечно, Грандмастер, но для телепатов такие испытания могут быть сложноваты.
— А что за игра, Юрий Михайлович? — интересуюсь.
Морозов поясняет, глядя в сторону зимнего сада:
— Правила просты. Граф Рукола специально для сегодняшнего вечера создал несколько древо-големов, точнее, куклы-марионетки. Они идентичны по крепости и силовым характеристикам. Каждый участник должен сразиться с одной из кукол, а победитель определяется по времени — кто быстрее уничтожит куклу, тот и выигрывает.
— О, неплохо! — отзываюсь с одобрением. На самом деле идея использования ряд идентичных друидских кукол мне нравится. Это честно, в отличие от подобных конкурсов с магическими зверями, чьи силы могут отличаться.
Я по мыслеречи зову жён, невесту и сестру. Они откликаются мгновенно, и мы все вместе направляемся к месту проведения игры. По мере приближения становится слышен гул голосов — гости уже собрались.
На снежной полянке, окружённой высокими стеклянными стенами сада, кипит жизнь. Люди обмениваются улыбками, шутят, обсуждают грядущие состязания. Однако холод здесь будто забыт — заслуга Морозовых. Магические огни, подвешенные под потолком сада, излучают мягкое тепло.
В стороне, чуть в тени, выстроились дюжина древо-кукол — истуканов-манекенов. Изогнутые сучья вместо рук, деревянные головы с грубыми чертами.
Мы останавливаемся у края поляны, присоединяясь к остальным гостям.
Вскоре участники начинают бросать жребий. Светка, конечно же, горит желанием показать себя, но её изысканное платье и высокие каблуки явно не созданы для таких мероприятий. Блондинке приходится смириться.
Первым на арену выходит Алексей Морозов, племянник хозяина вечера. Он справляется с древо-куклой за минуту и двадцать секунд, замораживая её ледяной магией и разбивая копьями изо льда. Маг-судья объявляет время, сверяясь с часами.
Следующим выступает Себастьян Годунов. Его стратегия проста и предсказуема — молнии. Они быстро охватывают древо, и кукла вспыхивает и полностью сгорает через шестьдесять секунд. Судья снова объявляет результат, а зрители перешёптываются, обсуждая эффективность молний.
Теперь моя очередь. Я понимаю, что в этой игре у Годунова есть преимущество. Молнии идеально подходят для уничтожения дерева, а моя телепатия бесполезна против неживого объекта. Но сдаваться я не собираюсь.
Если ты — Грандмастер, то Грандмастер во всем.
Выходя на арену, я сразу использую Тьму. Накрываю половину площадки густым, непроглядным мраком, оставляя лишь голема в свете, чтобы судьи могли зафиксировать момент победы. Во тьме кукла замирает, потеряв ориентацию. А я, двигаясь быстро, оказываюсь у неё за спиной. Один удар ребром ладони — и её деревянная голова катится по земле, как осенний лист.
Судья восклицает:
— Двадцать один…! Нет, двадцать секунд!
Сад взрывается аплодисментами. Годунов заливается краской, его лицо становится цветом переспелого томата.
— Это было нечестно! — взрывается он, едва сдерживая ярость.
Но Морозов хладнокровно парирует:
— Всё честно. Условия сражения не оговаривались.
Лакомка, сияя от восторга, подскакивает ко мне и целует в щёку:
— Мой мелиндо!
Я же спокойно подхожу к Годунову и, протягивая руку, произношу:
— Ваш меч, сударь.
Себастьян смотрит на меня так, будто готов расплакаться от обиды. Обвели боярского сынка вокруг пальца, ай-ай-ай. Но, стиснув зубы, он срывает клинок с пояса и вручает его мне. Его возмущенный взгляд будто кричит: «Это ещё не конец». Ну что ж, пусть надеется.
Морозов, проигнорировав мрачное недовольство Годунова, весело хлопает в ладоши, словно подводя черту под инцидентом:
— А теперь, господа, настало время для самого приятного момента — вручения главного приза!
Приходит слуга, держа перед собой бархатную подушку, на которой сверкает кулон из александрита. Массивная цепочка подчёркивает величие украшения, а крупный камень на подвеске, без всякого обрамления, переливается всеми оттенками зелёного и фиолетового.
Украшение впечатляет. Но тут передо мной встаёт жизненноважный вопрос: кому его вручить? Насте, моей официальной невесте? Или Маше, ради которой, если уж быть честным, и задумывался весь этот спор?
Но как быть с моими жёнами? Светка, Лакомка, Лена, Камила — каждая из них точно решит, что заслужила трофей в первую очередь. А я не могу их винить.
Решение приходит само собой. Простое, изящное и, как мне кажется, абсолютно гениальное.
Я достаю свою верную «бритву». Короткий клинок с лёгким свистом выходит из ножен. Покрыв лезвие псионикой, я приступаю к делу — методично, с математической точностью, разделяю александрит на семь идеально ровных частей. Каждый рез получается безукоризненным, будто камень был создан для этого.
Один из кусочков оставляю на цепочке и с улыбкой вручаю Лакомке:
— Это твоё, дорогая.
Остальные части я распределяю между Настей, Машей и женщинами моего рода, в том числе и Катей. Никто не остаётся без внимания. Каждая из них получает свою долю этого трофея — символа победы, который, как мне кажется, объединяет всех нас.
Затем я обвожу их взглядом и, выдержав паузу, говорю:
— Эту победу я посвящаю своему роду и всем, кто поддерживает меня.
Сад снова взрывается аплодисментами. Их громкость кажется чуть громче прежнего, словно моя идея разделить трофей произвела особое впечатление.
Я краем глаза замечаю Себастьяна Годунова. Его лицо заметно побледнело, а губы сжались в тонкую линию. Он явно изо всех сил пытается сохранить невозмутимость, но молчит. Что ж, это уже маленькая победа.
* * *
 Резиденция Годуновых, Москва 
Себастьян врывается в родовое поместье, хлопая дверью так, что стены дрожат. Слуги в ужасе шарахаются в стороны, стараясь избежать его мрачного взгляда. Но он никого не замечает. Широкими шагами взлетает по лестнице, минует галерею с портретами предков, словно те вот-вот заговорят, укоряя за случившееся, и врывается в кабинет своего отца — Федота Годунова.
Федот, сидящий за массивным дубовым столом, лениво перебирает бумаги. Грохот двери заставляет его вскинуть голову. Его взгляд становится острым.
— Что за манеры, Себастьян? — холодно бросает он, нахмурив брови.
Себастьян лишь с силой выдыхает, сжимая кулаки.
— Отец, я был на вечере у Морозовых, — начинает он, едва сдерживая злость. — И там был этот… граф Данила Филинов.
Федот качает головой, словно слышит нечто совершенно предсказуемое. Он убирает бумаги в сторону и тяжело вздыхает.
— Я же предупреждал тебя держаться подальше от этого человека, — говорит он резко. — Ты хоть понимаешь, сколько проблем он уже нам создал?
— Но отец…
Федот внезапно резко встаёт, его ладонь с грохотом обрушивается на стол.
— Нет, ты меня послушай! — громовым голосом перебивает он. — Из-за него меня Охранка уже который день держит под колпаком! Царь через Красного Влада выжимает из меня всё, что только можно. Из-за этого графа я чуть в опалу не попал! А может еще и попаду! И ты посмел снова пересечься с ним? Никогда больше не вздумай связываться с этим телепатом!
Себастьян опускает голову, его голос становится тише, почти смирённым:
— Отец, я не могу не видеться с графом Данилой, как бы ни хотел. У него мой родовой меч.
— Что⁈
* * *
 Шакхария, Боевой материк 
Айра стоит в коридоре своего замка у широкого окна. Её взгляд устремлён на безграничную шакхарскую степь, уходящую за горизонт. Солнечный свет льётся через арочные окна, наполняя коридор теплом, но её душу он согреть не может. Мысли о будущем, о союзе с генералом Зодром и о том, как сохранить своё достоинство, тяготят её, как нависшая тень.
Вдруг из тени на подоконнике появляется знакомый силуэт. Ломтик, маленький щенок, осторожно выглядывает из своего укрытия. Его блестящие, как бусинки, глаза с любопытством наблюдают за коридором, но в них — тёплота, направленная только на неё. Сердце Айры, сжатое тревогой, невольно смягчается.
— Ломтик! — радостно, но тихо восклицает она, будто боится спугнуть маленького гостя. — Это конунг Данила тебя прислал? Чтобы проведать меня?
Щенок отвечает радостным «тяв-тяв», и Айра, улыбнувшись, осторожно гладит его по мягкой голове.
— Как видишь, со мной всё в порядке, — добавляет она, но голос её звучит грустно, словно обращён к невидимому Даниле.
Она продолжает гладить щенка, когда внезапно издалека доносятся тяжёлые шаги. Щенок мгновенно скрывается в тени, а Айра выпрямляется, встречая приближающихся шакхаров с ирокезами.
Впереди идёт Гиренн, один из прислужников генерала Зодра. Его скользкий вид, приторная манера речи и мерзкая улыбка вызывают у Айры глубокую неприязнь. Позади него — несколько прихлебателей, которые угодливо кивают на каждое его слово.
— О, принцесса, какой чудесный день! — язвительно произносит Гиренн, склонив голову в преувеличенно почтительном жесте.
— Да, солнечный, — холодно отвечает она.
— Действительно! Раз мы пересеклись, позвольте поинтересоваться, вы уже приняли предложение генерала Зодра? Заключить союз с ним было бы весьма благоразумно.
Айра отвечает сдержанно, но твёрдо:
— По-моему, это тебя не касается.
Гиренн ухмыляется, а его спутники подхватывают эту улыбку, хотя сами выглядят неуверенно.
— Как же не касается? — продолжает он, его голос становится скользким. — Я ведь живу в Шакхарии куда дольше вас.
Айра чувствует в его словах скрытую угрозу, но в то же мгновение замечает в тени знакомое мерцание — глаза Ломтика. Тёплый, едва уловимый свет в этих глазах придаёт ей смелости.
— Решать, с кем заключать союзы, буду я сама, как будущая королева, — твёрдо произносит она.
Гиренн громко смеётся, его ухмылка становится ещё шире:
— Как скажете, принцесса. Но помощь генерала позволила бы вам крепче стоять на ногах.
Он разворачивается, чтобы уйти, но вдруг поскальзывается. Его падение вызывает удивлённый смешок среди слуг, стоящих неподалёку. Попытавшись подняться, он обнаруживает под собой лужу масла.
— Откуда здесь масло⁈ — злобно шипит он, яростно осматриваясь по сторонам.
Айра едва слышит знакомое «тявк» из тени и не может сдержать лёгкую, почти невидимую улыбку.
— Кажется, помощь генерала не помогла вам удержаться на ногах, — холодно бросает она.
Гиренн встаёт, хромая, и бросает на неё злой взгляд, но ничего не говорит. Вместе со своими прихлебателями он удаляется, униженный и разъярённый.
Оставшись одна, Айра вновь смотрит на подоконник. Ломтик мелькает там на мгновение, прежде чем снова исчезнуть в тени. На её губах появляется мягкая улыбка.
— Конунг Данила… твоя поддержка всё ещё со мной, — шепчет она, глядя на безграничную степь. — Даже без кольца.



Глава 11

На следующий день приезжаю в Московскую Академию Магии. О, ностальгия. Это место словно хранитель времени — ни пылинки, ни скрипа. Всё выглядит так, будто я выпустился вчера. Хотя… кто я обманываю? Почти что вчера и выпустился. Я-то закончил экстерном и быстрее, чем первый курс успел уйти на летние каникулы. Но воспоминания всё же приятные, даже слегка греют душу.
По мечу Годуновы пока не звонили. Не знаю, зачем они тянут время. Может, уже сбагрить клинок на рынке? В любом случае, недёшево выйдет — за такую вещь платить готовы всегда.
Кстати, не зря я наведался к Айре. Ну, вернее, это сделал Ломтик, подключённый к моему сознанию. Ему проще — пробраться куда угодно. Всё же принцесса, похоже, может оказаться в ситуации, когда моя помощь будет не просто полезной, а необходимой. Некий генерал Зодр явно достает ее.
Шагаю по знакомым коридорам, отмечая, что ничего не изменилось: те же картины, те же потертые ковры и тот же запах… кислоты? Ну да, я ведь направляюсь в кабинет декана кислотного факультета. Как можно было забыть.
Открываю дверь и сразу натыкаюсь взглядом на Геннадия Змееуста. Высокий, хрупкий, с глазами, которые будто сканируют тебя на уровне души. Он кивает, приветствует меня с аккуратной вежливостью.
— Приятно познакомиться, Ваше Сиятельство Данила Степанович, — говорит он голосом, который как будто создан для того, чтобы убеждать и продавать. — Я пообщался с Ефремом Кузьмичем и в курсе вашей необходимости в специалистах.
Прекрасно. Начинается.
— Премного благодарен за приглашение, Геннадий Яковлевич, — киваю и захожу.
— У меня как раз недавно зародилась идея, — кивает Змееуст, чуть прищурившись. — Могу предложить вам десять кислотников-преподавателей на стажировку. Это будет полезно как вам, так и нам. Но это, конечно, если вас устроит такое предложение. Мне же важно, чтобы мои сотрудники получили опыт в ином мире и столкнулись с тамошней фауной.
Фауной, значит? Интересно, эти кислотники представляют себе, каково это — наткнуться на аномального хомуйвола? Но я-то уже прикинул, насколько это предложение может быть выгодным.
— Какие у них ранги? — уточняю самое необходимое.
— Все Мастера, — отвечает Змееуст, легко, как будто это само собой разумеется. — Второго и первого рангов.
Первый и второй ранг. Хм, неплохо. Даже очень неплохо. Из десяти кислотников наверняка найдутся такие, кто быстро освоит наши кислотные пушки. «Буран» сохранит кристаллы, а новые танкисты заметно прибавят в уровнях благодаря их синергии с кристаллом. Никто не останется в проигрыше. В том числе декан.
— Я подумаю над вашим предложением и дам ответ завтра, — говорю я, сохраняя вежливую улыбку.
Декан кивает, демонстрируя полное понимание.
— Надеюсь, всё вас устраивает? — уточняет он, взгляд его цепкий.
— Да, предложение весьма неплохое. Но я обычно беру день, чтобы всё обдумать, прежде чем принять важное решение, — отвечаю спокойно. Конечно, обычно я так не делаю. Но пора становиться человеком основательным.
— Понимаю, — соглашается Змееуст, откидываясь на спинку своего кресла.
Я покидаю его кабинет, с любопытством размышляя, как поведут себя эти кислотники, если дело дойдёт до настоящих боёв. Наверное, смешно было бы спросить их об этом при встрече, но пока не будем спешить. В любом случае прибытие стажеров из Академии поднимет мне репутацию.
В коридоре меня ждёт приятная неожиданность. За углом, окружённая подругами, появляется Маша. Увидев меня, княжна Морозова тут же загорается радостной улыбкой.
— Данила Степанович! — машет она рукой, явно довольная случайной встречей.
— Мария Юрьевна, — отвечаю с лёгким поклоном, галантно касаясь её протянутой руки губами. — Какая честь видеть вас.
Она смеётся, а её подруги тут же обращают на меня пристальное внимание. Обе изучают меня так, будто я и есть главная достопримечательность Академии. Маша не медлит с представлением.
— Это Ксения Вишнякова, — указывает она на девушку с тонкими чертами лица, которая слегка краснеет, — а это Татьяна Каблукина.
Каблукина, хоть и явно не из знатных, держится на удивление манерно и выполняет реверанс, придержав края юбки. Приятно видеть, что моя будущая невеста не боится дружить с простолюдинами. Это говорит о её характере только хорошее.
Ксения, заметно смущённая, произносит с лёгкой дрожью в голосе:
— Знаете, Данила Степанович, вы у нас настоящая знаменитость в Академии.
— Неужели, сударыня Ксения? — усмехаюсь, наклонив голову и глядя прямо в её глаза.
— Конечно! Вы же экстерном закончили университет за месяц и победили столько багровых зверей. Я даже писала о вас реферат на уроке истории, — заявляет Ксения, сияя так, будто говорит о национальном герое.
Вот это поворот. Никогда бы не подумал, что стану темой студенческих работ. Особенно ещё при жизни.
— Ничего себе, — отвечаю, приподняв брови. Удивление скрыть не удаётся, но от этого меньше польщённым я не становлюсь.
— Ксения — твоя самая яростная поклонница, Данила, — с улыбкой добавляет Маша. — Она собрала всю информацию о тебе, какую только смогла найти, и постоянно меня расспрашивает.
— Это исключительно исследовательский интерес, — парирует Ксения, покраснев. В её голосе слышен вызов, будто она уже предчувствует, что будет защищать эту точку зрения в споре.
— Сударыня, не думал, что удостоюсь чести быть изученным столь подробно. Да ещё и при жизни, — произношу я с лёгкой усмешкой, стараясь не смеяться вслух.
Тут в разговор вмешивается Татьяна. Она явно собирается что-то сказать и, набравшись храбрости, выдаёт:
— А вы бы не хотели выпить с нами кофе или чаю в академической кофейне? У нас сейчас как раз перерыв между парами.
Я перевожу взгляд на Машу. Её лицо на мгновение становится смущённым, но тут же она приободряется и выглядит довольной. Вполне очевидно, что она радуется такой инициативе подруг.
— Конечно, — соглашаюсь без лишних раздумий. — Почему бы и нет?
И, легко улыбнувшись, направляюсь вместе с девушками в сторону кофейни. Ну что ж, даже такие встречи иногда могут подарить что-то полезное.
* * *
 Московская академия магии, Москва 
Декан факультета льда, профессор Отмороженов, меряет шагами свой кабинет. Его хмурое лицо и нервные движения выдают внутреннее напряжение. Время от времени он бросает нетерпеливые взгляды на дверь. Ещё бы, он минут десять как позвал декана факультета огня, и ожидание начинает действовать на нервы.
Наконец, дверь с тихим скрипом открывается, и в кабинет входит профессор Дровов. Декан огня выглядит так, будто только что вышел с очередной кафедральной встречи — слегка раздражённый и взмыленный.
— Ты хотел меня видеть? — спрашивает он, усаживаясь в кресло напротив.
— Да, и дело срочное, — Отмороженов с видимым облегчением опускается за стол. Его голос звучит резко. — Змееуст опять выкинул фортель. Теперь он предлагает стажировку для своих преподавателей, причём в ином мире! И выбрал он, разумеется, графа Данилу.
— Филинова? Хм, почему его? — Дровов хмурится, почесывая лысину.
— Потому что граф Данила — первооткрыватель Заиписа, Боевого материка, да и много чего еще, — отрезает декан льда. — Телепат, который набрал популярность, как снежный ком с горы. Змееуст отлично понимает, что его участие — это автоматический успех инициативы.
— И что ты предлагаешь? — Дровов отклоняется в кресле, потирая подбородок.
Отмороженов хлопает кулаком по столу, его голос становится громче:
— Мы не можем этого допустить! Если граф Данила согласится, Змееуст не просто укрепит своё влияние в Академии, но и будет выглядеть в глазах ректора как новатор, как всегда. А это недопустимо! Эта выскочка уже достал своим вечным стремлением быть на шаг впереди.
На лице декана огня появляется усмешка.
— Значит, ты хочешь его опередить?
— Именно, — кивает декан льда, его взгляд оживляется. — Мы должны предложить графу более выгодные условия. Что-то, от чего он не сможет отказаться. Тогда Змееуст останется ни с чем.
— Может, предложим стажировку наших преподавателей? — предлагает Дровов, прищурившись. — У нас на двоих наберётся двадцать специалистов. И, надо сказать, гораздо более опытных, чем у Змееуста.
Глаза Отмороженова загораются.
— Великолепная идея! Граф Данила наверняка выберет двадцать преподавателей вместо десяти. Причём наших, подготовленных куда лучше.
— Хорошо, — соглашается декан огня, вставая. — Я поговорю с нашими. Думаю, желающих будет предостаточно.
— А я сейчас же пошлю человека переманить Данилу. Граф остановился в академической кофейне — распивает чаи с княжной Морозовой, — Отмороженов довольно потирает руки. — Теперь посмотрим, как этот змей вывернется. На этот раз ректор наконец увидит, кто здесь настоящий новатор.
* * *
Сижу в университетской кофейне за столиком с Машей и её подругами. Обстановка почти уютная, если не считать пронзительных взглядов Ксении Вишняковой, которая явно настроена раскопать все мои родовые тайны. Таня Каблукина осторожно потягивает чай, стараясь не вмешиваться, а Маша, кажется, наслаждается ситуацией, едва сдерживая довольную улыбку.
— Данила Степанович, — Ксения наклоняется ближе, словно собирается выведать мой самый страшный секрет, — ну не томите — расскажите, как вам удалось так быстро окончить академию? У вас же наверняка есть какая-то особая методика?
Я улыбаюсь. Спокойно, дружелюбно. И, конечно, чуть загадочно. Хе, надо пользоваться славой.
— Секрет прост, — говорю, откинувшись на спинку стула. — Учиться, учиться и ещё раз учиться.
Девушки переглядываются. На их лицах удивление и надежда. Ну ладно, раз уж ждут чего-то более… вдохновляющего.
— Хотя, — добавляю с лёгким намёком, — конечно, не обошлось без моего уникального наставника — Ефрема Кузьмича Фирсова.
Имя действует как пароль. Вишнякова сразу оживляется. Каблукина ставит чашку чуть громче, чем нужно. Маша приподнимает брови.
— Если запишетесь к нему на факультатив, он будет только рад. Правда, сейчас он в рабочей командировке, но скоро вернётся. Ловите момент. И, кстати, — добавляю невзначай, — не мешало бы подтолкнуть ваших однокурсников тоже. Чем больше желающих учиться у Фирсова, тем лучше.
Ксения, заметно воодушевлённая, кивает с таким энтузиазмом, будто ей только что предложили выигрышный лотерейный билет.
— Это замечательная идея! Ефрем Кузьмич, кажется, вел факультатив по «Ментально обороне». Я обязательно скажу своим однокурсникам.
Девушки хихикают, явно довольные моим откровением. А я мысленно представляю лицо Фирсова в тот момент, когда толпа новичков ввалится в его кабинет с просьбой о дополнительных уроках. Ну что ж, учитель, тебе пригодится опыт работы с юным поколением. Особенно с теми, кто верит в великие таланты Ефрема Кузьмича. Ха-ха, Фирсов, держись!
Разговор за столиком продолжается, когда ко мне неожиданно подходит мужчина. На его груди выделяется синий значок факультета льда с изображением снеговика. Самоиронично. Ведь кто-то и называет ледовиков «снеговиками».
— Извините, Ваше Сиятельство, Данила Степанович, можно с вами поговорить? — вежливо, но твёрдо обращается он.
Девушки переглядываются. С лёгкими улыбками они отпускают меня, а мужчина жестом предлагает отойти в сторону.
Мы перемещаемся за отдельный столик. Мужчина устраивается напротив, спина его выпрямлена, взгляд — сконцентрирован.
— Меня зовут Александр Гребень, — начинает он, отчеканивая каждое слово. — Я представляю деканаты факультетов огня и льда.
Хм, любопытно. Я киваю, давая знак продолжать.
— Мы знаем, что вам поступило предложение от декана Змееуста, — продолжает он, немного склоняя голову. — Но я здесь, чтобы предложить вам нечто лучшее.
Я приподнимаю бровь, молча ожидая деталей.
— Мы готовы предоставить на стажировку в иномирье десять преподавателей с факультета огня и десять с факультета льда, — произносит он с ноткой гордости.
— Мы? — уточняю я, слегка подавшись вперёд.
— Декан факультета огня также заинтересован, — поясняет Гребень с лёгкой улыбкой. — Вместе мы предлагаем вдвое больше специалистов, чем Змееуст. Наши преподаватели обладают многолетним опытом и высокой подготовкой. Они помогут вам выполнить ваши сопутствующие задачи, конечно, укладывающиеся в рамках целей стажировки. Любое мясо, которое они добудут, конечно, перейдет вам.
Я молча обдумываю его слова, а Гребень тем временем ждёт, явно уверенный в силе своего предложения.
Что здесь происходит вообще? Подковёрные игры между факультетами? Прекрасно. Только мне нужны одни лишь кислотники.
Но отвечаю честно:
— Отказаться от кислотников я не могу. Они мне сейчас жизненно необходимы для развития моего проекта.
Гребень открывает рот, явно собираясь что-то возразить, но я поднимаю руку, сигнализируя, что не закончил:
— Однако, если ваши факультеты всё же захотят присоединиться к этой инициативе и тоже направить своих преподавателей на стажировку, я буду только рад. Мы создадим для них все условия, организуем сопровождение на Той стороне и обеспечим максимальную безопасность.
Он замолкает, но продолжает внимательно слушать. Я добавляю, делая особый акцент:
— Предупреждаю: упустите эту возможность — и наверстать будет крайне сложно. Будущее принадлежит тем, кто изучает иные миры. Та сторона — это не просто загадки, а неисчерпаемые ресурсы и новые горизонты.
На лице Гребеня мелькает смесь задумчивости. Через мгновение он серьёзно кивает:
— Понял вас, Данила Степанович. Я передам ваши слова деканам.
С этими словами он поднимается, слегка склоняет голову в знак уважения и уходит. Я провожаю его взглядом. Ну что ж, это может стать началом интересного сотрудничества. Или масштабной войны между факультетами. Посмотрим.
Возвращаюсь к столу, где девушки явно уже успели обсудить наше короткое уединение.
— Ну что ж, дамы, мне пора, — говорю с улыбкой. — Мария Юрьевна, уверен, мы обязательно ещё увидимся.
Маша улыбается и кивает, а я, вежливо попрощавшись, покидаю кофейню. За спиной остаются шёпот и приглушённые разговоры, в которых то и дело мелькает моё имя. Я невольно усмехаюсь. Что ж, визит в Академию определённо удался.
Возвращаюсь в усадьбу, и первым делом замечаю Катю. Она нервно меряет шагами двор, будто пытается решиться на что-то важное. Как только я приближаюсь, сестра поднимает на меня взволнованный взгляд.
— Данила, мне нужно с тобой поговорить, — начинает она, скрестив руки на груди. — У меня проблемы с Грязнулей.
— Проблемы? — поднимаю бровь, стараясь скрыть усмешку. Конечно, проблемы. С таким именем он не может их не создавать.
Катя вздыхает, и слова срываются с её губ потоком:
— Как только я активирую его, он сразу начинает рваться наружу и… брызгаться грязью! Я даже не успеваю понять, что с ним делать. — Она раздражённо трясёт головой. — Это уже не смешно, Данила.
Только сейчас замечаю горки грязи на газоне. Я сдерживаю смешок и киваю. Да, ситуация серьёзная. По крайней мере, для Кати. Грязь же не из воздуха берется — это затраты энергии на материализацию.
— Брат, как ты управляешься со своими… — она делает неопределённый жест руками, — легионерами?
Вопрос заставляет меня задуматься. Мужики? Им бы NPC-девушек. Жора? Тот всегда хочет энергии, желательно побольше.
— Ну, знаешь, иногда нужно давать им то, что они хотят, — отвечаю наконец. Но тут же поднимаю палец, чтобы подчеркнуть важное. — Но! При этом они должны понимать, что взамен обязаны выполнять то, что нужно тебе. Это такой взаимный обмен.
Катя нахмуривается, задумчиво кусая губу.
— Ты что, хочешь сказать, мне придётся валяться в грязи и брызгаться ей⁈
Я не выдерживаю и ухмыляюсь:
— Ну, это уж как ты договоришься со своим грязным приятелем. Ну и тем более, это же не обязательно в доме. На улице, например, вполне можно.
Катя смотрит на меня волком, и я, стараясь сгладить напряжение, добавляю с улыбкой:
— На самом деле…
Но договорить не успеваю. Внезапно сбоку раздаётся её голос, слегка изменённый, будто пародия:
— «Мне придётся валяться в грязи…»
Поворачиваюсь и замечаю Шархана, который опять умудрился подкрасться незаметно. Стоит рядом, словно появился из воздуха, и машет насмешливо хвостом.
Катя вздрагивает от неожиданности, теряет контроль над магией, и грязь, собравшаяся у неё на руках, срывается. Конечно, прямиком в Шархана.
Тот замирает. Чёрные комья грязи щедро залепили ему всю морду. Белые глаза на этом чёрном фоне хлопают растерянно и обреченно, словно он пытается осознать всю несправедливость бытия.
Катя вспыхивает от смущения, чуть ли не закипая.
— Кот! Зачем ты постоянно подкрадываешься⁈ — восклицает она, всплеснув руками
Шархан, конечно, вряд ли бы ответил ей что-то вразумительное. И тут, как по заказу, появляется Гепара. Увидев заляпанного тигра, она мгновенно взрывается:
— Опять⁈ Да сколько можно, Шархан⁈ Ты же раньше так себя не вёл!
Её возмущённый взгляд сразу метнулся в нашу с Катей сторону. Увидев меня, она тут же склоняется в глубоком поклоне — настолько глубоком, что я могу рассмотреть целиком её милые гепардовые ушки. Они едва заметно шевелятся, выдавая её расстроенность.
— Извините, господин, — произносит она с глубоким сожалением. — Обычно он у меня не такой свинуля. Только посмотрите! Опять весь перепачкался!
Я вздыхаю:
— Что поделать…
Но Гепара уже не слушает. Она ловко хватается за поводок Шархана и решительно тянет его назад в сторону банной пристройки.
— Сколько можно, — ворчит она себе под нос, пока тащит его.
Шархан, всё ещё украшенный грязью, молчит. Белые глаза медленно моргают, как бы говоря: «За что мне это все?».
— Необязательно самой валяться в грязи, — говорю Кате, стараясь не улыбаться слишком широко. — Ты же телепат. Подари Грязнуле такие ощущения.
Катя на мгновение замирает, осмысливая мои слова, а затем её лицо буквально озаряется.
— Точно! Ты гений, брат!
Прежде чем я успеваю что-то ответить, она, словно вихрь, целует меня в щёку и уже мчится в дом, бормоча что-то о тренировках и медитации.
Я смотрю ей вслед, покачивая головой. Ну что ж, раз проблема сестры решена, можно и своими делами заняться.
Устроившись в беседке, я набираю номер Студня. Мороз щиплет воздух, но мне здесь вполне комфортно. Тепло легионера-огневика окутывает меня уютным коконом, а свежий воздух освежает голову, добавляя ясности мыслям.
Когда гвардеец отвечает, я сразу перехожу к делу:
— К нам приедет десять человек. Стажёры-преподаватели, кислотники. Надо будет обеспечить им комфортные условия. Мы ведь можем себе позволить разместить их нормально, верно?
На том конце слышится лёгкий смешок.
— Десять человек? Пфф, пустяк. Разместим ещё как. Всё будет, как положено.
Я улыбаюсь. Уверенный голос Студня добавил уверенности. Отлично. Ещё один вопрос можно считать закрытым.
Завершив разговор со Студнем, расслабляюсь на скамейке. Вот только не успеваю насладиться тишиной, как телефон снова звонит. На экране высвечивается неизвестный номер.
Отвечаю, и из трубки раздаётся ровный голос:
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство Данила Степанович. Это Отмороженов Вячеслав Вячеславович, декан факультета ледяной магии. К вам сегодня подходил мой человек насчёт обсуждения стажировки преподавательского состава.
Я приподнимаю бровь. Работают оперативно.
— Здравствуйте, Вячеслав Вячеславович. Ну надо же, как быстро земля слухами полнится, — замечаю с лёгкой усмешкой. — Всего-то каких-то два часа назад я говорил с господином Змееустом, а потом с преподавателем из вашего факультета.
Голос декана остаётся таким же бесстрастным:
— В таком случае, мы тоже хотели бы отправить десять преподавателей с нашего факультета на стажировку.
Я на секунду задумываюсь, прикидывая, есть ли тут подвох.
— То есть в дополнение к десяти кислотникам? — уточняю, чтобы убедиться, изменилось ли предложение факультета льда.
— Да, вместе, — отвечает он согласно.
Подозрительно просто. Но, пожалуй, не откажусь.
— Ну, это, конечно, неожиданно, — отвечаю, прикидывая, как мы будем размещать всех этих ледяных магов, — но почему бы и нет? Если хотите — добро пожаловать.
— Спасибо за сотрудничество, Ваше Сиятельство.
Едва заканчиваю разговор, как телефон снова звонит. Опять неизвестный номер. Ох уж эти маги и их внезапные инициативы.
Как вскоре выясняется, на этот раз звонит Дровов, декан факультета огня.
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство Данила Степанович, — начинает он прямо с места в карьер, без намёка на предисловие. — Я звоню насчёт вашей стажировки преподавателей.
— Да, у меня есть такая опция, господин декан, — отвечаю с лёгкой усмешкой.
— Мы бы тоже хотели поучаствовать, — заявляет он, будто уже уверен, что я скажу «да».
Думаю, чем чёрт не шутит? Да и звучит это круто: «стажировка преподавателей трех факультетов Академии у Данилы Вещего-Филинова». Репутация рода взлетит до небес.
— Конечно, примем и ваших, — отвечаю Дровову, стараясь не улыбаться слишком широко.
Едва заканчиваю разговор, понимаю, что пора сообщить новости Студню. Набираю его номер, и тот отвечает практически сразу:
— Да, шеф, я уже нашёл комнаты для десяти человек. Всё чики-пуки.
— Отлично, — говорю со вздохом. — Только теперь их не десять, а тридцать.
На том конце воцаряется тишина. Лёгкое, но ощутимое зависание. Через минуту Студень, наконец, выдыхает:
— Вы серьёзно, шеф? Их ещё больше не прибавится, случайно?
— Кто знает, — пожимаю плечами, хотя он этого не видит. — Но, похоже, нам придётся брать места с запасом. Какие идеи?
На этот раз пауза затягивается чуть дольше. Затем голос Студня возвращается с нотками энтузиазма:
— Есть вариант. Сейчас зима, и общежитие в порту пустует. Обычно там размещаются вахтовики, но рыбаки зимой почти не выходят в море. Мы можем забронировать общагу на всю зиму. А там к лету, если понадобится, построим что-нибудь новое.
Я хмыкаю, оценивая предложение.
— Ну ты голова, Студень, — одобрительно говорю. — Тогда бронируем. И сделай так, чтобы там было максимально комфортно. Всё-таки это преподаватели из Московской академии. Назначь проверяющего: пусть обойдет каждую комнату — мебель, матрасы, шкафы. Если где-то понадобится косметический ремонт — трещины на стенах, облезлая краска или скрипящие двери — немедленно займись этим. Сантехника и электрика должны работать безупречно. Проверить каждый кран, душевые, унитазы. Никаких протечек, никаких «кап-кап» посреди ночи. С электричеством тоже не рискуем: если где-то старые провода или моргает свет — замените. И главное, никаких тараканов или другой живности. Если завелись — вызывай дезинсекторов. Всё должно быть на высшем уровне, без неприятных сюрпризов. У нас есть две недели, чтобы подготовить всё идеально. Закажи прислугу из «Невы» — в отеле понимают толк в комфорте. Постели — чистые и свежие, никаких «запахов времени». В комнатах пусть будет минимум уют: шторы, коврики, если нужно, добавь настольные лампы. Чтобы они чувствовали себя как дома. Ну и, раз уж это общежитие, организуй нормальную кухню и столовую зону. Плиты, микроволновки, холодильники — всё должно быть рабочим. А если ещё добавить фильтры для воды и чайники — вообще идеально. Всё понятно? За две недели всё должно блестеть, как на выставке. Ну и про безопасность не забудь. Силовые поля обязательны.
— Шеф, всё будет, как в наших казармах — чисто и круто, — уверенно отвечает Студень. Судя по всему, пока я говорил, он успевал записывать всё сказанное, ручка на том конце провода чиркала с завидной скоростью.
Я довольно завершаю разговор, зная, что он справится.
Устроившись поудобнее на скамейке, обдумываю ситуацию. Съездил в Академию, конечно. Ко мне приедут преподаватели, и это отличная возможность использовать их стажировку на благо. Они могут не только делиться своими знаниями с преподавателями Училища, но и обучаться охоте на зверей. А почему бы и нет? Взять процент с трофеев — вполне справедливая плата. А кто-то, может, даже захочет остаться. Например, преподавать в нашем Училище.
А еще же есть големы. О, это точно будет интересно. Уверен, кто-нибудь из преподов с радостью попробует пробомбить пару големов с помощью «Бурана». Это ведь не просто развлечение, а шанс развить свои навыки и магические способности. Возможностей масса.
Посидев в беседке, напрачвляюсь к женам. В доме всё идёт своим чередом. Светка азартно играет в приставку, напоминающую ту самую «сегу» из прошлого мира. Экран пестрит яркими пикселями, а её победные возгласы слышны на всю комнату.
За столом неподалёку Лена и Камила увлечённо обсуждают будущую свадьбу. Перед ними лежат списки гостей и задач, которые они раз за разом пересматривают. Их головы склоняются над записями, глаза полны задумчивости.
Тем временем Лакомка устроилась в уютном уголке с вязанием. В её руках мелькают спицы, из которых медленно появляются крошечные носочки для будущего ребёнка. Одновременно она болтает по телефону со своей сестрой Ненеей, балансируя между вязанием и разговором.
На мгновение я просто останавливаюсь, наблюдая за этой сценой. Всё выглядит настолько спокойно и размеренно, что невольно улыбаюсь. Да, именно так должно быть.
Наблюдая, как Лакомка увлечённо вяжет крошечные носочки, я вспоминаю, что пора задуматься об имени для будущего сына. Может, Олег? Вещий Олег. Символично, звучит солидно. А почему бы и нет?
Размышления прерывает телефонный звонок. Беру трубку, и оттуда раздаётся приятный, но деловой голос секретаря ректора Академии:
— Здравствуйте, Данила Степанович. Это Ирина Викторовна, секретарь ректора Московской Академии. Ректор просит вас приехать в Академию, когда вам будет удобно.
— Да хоть сейчас, — отвечаю. Вопрос, очевидно, касается стажёров, так что тянуть нет смысла. Лучше закрыть его сегодня.
— Отлично, — голос секретаря звучит одобрительно. — Тогда мы вас ждём.
Сбрасываю звонок и встаю. Прибыв в Академию, направляюсь в ректорат. В приемной сидит за столом миловидная секретарша в очках. Она смотрит на меня с лёгкой улыбкой, узнавая с первой секунды.
— О, Данила Степанович, это вы! Проходите, проходите, — весело говорит она, одновременно набирая внутренний номер.
Я киваю, благодарю её и открываю дверь в кабинет.
Внутри, помимо самого ректора Ломоносова, меня встречает ещё один человек. Мужчина в дорогом костюме с аристократической осанкой. Я быстро вспоминаю его лицо. Ефрем Хлестаков. Отпрыск боярского рода Хлестаковых и начальник безопасности Академии. Лицо знакомое — как же, я ведь когда-то просматривал фотографии многих высших дворян и запомнил их в деталях, заложив в свой банк памяти.
Примечательно, конечно, что Хлестаковы тоже когда-то были в Семибоярщине. История рода сложная, но от этого не менее любопытная. В общем, с Филиновыми у них не сложилось: хоть они и пытались свататься к моей бабке, да получили по шарам. И, кажется, этот Ефрем здесь не случайно.
Ректор приветствует меня, его голос звучит ровно, но в интонациях сквозит лёгкая напряжённость:
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство, Данила Степанович!
Он жестом указывает на кресло напротив, приглашая присесть. Я отвечаю с лёгким кивком:
— Добрый день, Ваше Превосходительство, Михаил Михайлович.
Ректор выдерживает паузу, словно собираясь с мыслями, а затем начинает:
— Мы хотели обсудить вашу договорённость с тремя факультетами о стажировке преподавателей. Идея, безусловно, занимательная и новаторская. Уверен, что её предложил декан Змееуст. Он всегда славился своей изобретательностью в обучении.
Я замечаю, как его взгляд чуть теплеет при упоминании Змееуста, но тут же снова становится серьёзным.
— Однако у нас возникли вопросы. Ефрем Никитич, пожалуйста.
Слово берёт Хлестаков. Его довольная мина мгновенно бросается в глаза. Он явно наслаждается ситуацией, словно готовится подложить мне громадную свиноматку.
— Мы понимаем, что вы пытаетесь повысить репутацию своего рода, Данила Степанович, — начинает он, чуть склонив голову, будто собеседник уже в долгу за одно только внимание. — Но я не уверен, что в зоне, где регулярно проходят боевые действия, вы сможете обеспечить безопасность нашим преподавателям. Мы не можем позволить себе потерять трёх десятков сотрудников.
Его слова звучат вежливо, но их подтекст не ускользает от меня. Это не забота, а попытка бросить тень на мои планы. Я замечаю, как он слегка выпрямляется в кресле, будто предвкушает, как я буду оправдываться.
Спокойно, без спешки, отвечаю:
— Полная безопасность, конечно, не гарантируется. Во время походов на Ту сторону риски неизбежны: звери, разбойники, иной раз ещё что-нибудь.
Замечаю, как Хлестаков напрягается. Видимо, ожидал совсем других слов. Оправданий и заверений в безопасности. Но в роду Вещих-Филиновых нет лжецов.
Я продолжаю:
— Однако мои люди будут сопровождать преподавателей и обеспечивать им поддержку. На Той стороне у нас уже есть налаженная инфраструктура. Мы подготовлены к подобным вызовам лучше, чем кто-либо.
Ректор медленно кивает, задумчиво постукивая пальцами по столу.
— Это понятно, Данила Степанович. Никто не ждет от вас обеспечения полной безопасности во время выходов на Ту сторону. Но, как я понимаю, Ефрем Никитич имеет в виду несколько иное. Речь идёт о безопасности ваших квартир или общежития.
Хлестаков, видя, что разговор снова возвращается к нему, спешит вставить своё слово:
— Верно. У меня есть некоторые связи в Охранке, и, согласно их данным, ваш район находится в зоне повышенной опасности. Регулярно возникают иномирцы.
Я внимательно смотрю на него, уже понимая истинный подтекст. Это не забота о безопасности преподавателей. Это попытка сорвать мои планы и не дать моей репутации вырасти за счёт стажировки преподавательского состава. Но, сохраняя невозмутимость, я опускаю руку в теневой карман, который всегда выручает благодаря Ломтику, и достаю небольшой артефакт.
— Позвольте мне продемонстрировать один момент, — спокойно говорю я, активируя устройство.
В тот же миг вокруг артефакта образуется яркое силовое поле. Оно вспыхивает на секунду, а затем становится прозрачным, словно стеклянный купол.
Ректор слегка приподнимает брови, с интересом наклоняясь ближе.
— Силовое поле? — спрашивает он, едва сдерживая любопытство.
— Именно, — киваю, откинувшись в кресле. — Вокруг мест, где будут жить ваши преподаватели, установят такие же защитные артефакты, только намного больше. Это поле непробиваемо для огнестрела и большинства магических атак.
Хлестаков явно не ожидал такого поворота. Его самодовольная маска трескается, а растерянность вылезает наружу.
Ректор, напротив, расплывается в удивлённой улыбке.
— Ну, я думаю, все вопросы сняты. Это впечатляющее вложение в безопасность наших сотрудников.
Киваю:
— Это моя ответственность, Ваше Превосходительство. Я не могу поступить иначе.
Хлестаков, всё ещё пытаясь сохранить лицо, делает неуверенную попытку возразить:
— Но… это всё равно кажется сомнительным.
Ректор останавливает его поднятой рукой, и его голос становится твёрже:
— Если общежитие или квартиры наших преподавателей будут под такой защитой, что ещё мы можем желать? Риски при работе в полях, конечно, остаются. Но преподаватели берут их на себя, зная о таких условиях.
Хлестаков вздыхает, его лицо заметно мрачнеет. Очевидно, он огорчён, но возразить уже нечего. Планы сорвать стажировку явно трещат по швам.
Я с вежливой улыбкой протягиваю Хлестакову артефакт:
— Это лишь образец защиты, которой будет обустроено общежитие преподавателей, Ефрем Никитич. Если интересно, попробуйте в полевых условия разбить поле всеми известными вам методами. Если вам это удастся… ну, скажем так, это будет стоить больших усилий.
Мои слова звучат спокойно, но намеренный акцент на последней фразе заставляет Хлестакова ещё сильнее нахмуриться. Он берёт артефакт, разглядывая его, в глазах виден налёт раздражения.
Уже вставая, добавляю:
— Только сами не пораньтесь — у силовых полей есть рикошет.



Глава 12

 Резиденция бояр Хлестаковых, Москва 
Ефрем Хлестаков возвращается домой хмурый и измотанный. Куртку он сбрасывает на первый попавшийся стул, не утруждая себя поиском вешалки. По дороге в кабинет главы рода он грубо отталкивает служанку, которая мешалась на пути, и шагает дальше, даже не обернувшись.
В кабинете его уже ждёт глава рода — Радий Хлестаков. Он сидит за массивным дубовым столом, заваленным бумагами и папками.
Радий выглядит сосредоточенным, но уголки его губ тронула лёгкая улыбка. Это невозможно не заметить — моржовые усы слегка приподнялись.
— Ну что, начальник безопасности Магической Академии? — бросает он, даже не удостоив племянника полноценного взгляда. Говорит спокойно, не отрываясь от чтения. — Как успехи?
Ефрем морщится, не желая произносить очевидное.
— Не получилось. Ректор всё-таки одобрил стажировку.
Радий едва заметно усмехается, не удивленный провалом племянника, и медленно откладывает бумаги на стол. Затем, не торопясь, начинает поглаживать бороду, обдумывая ситуацию. Его взгляд, задумчивый и тяжёлый, останавливается на Ефреме.
— Хм… предсказуемо, — протягивает он глухо. — Ломоносову выгодно провести стажировку преподавателей в иномирье. Это редкий шанс выделиться. Никто ещё этого не делал, Ефрем. Ни один вуз. А телепат Данила… — продолжает Радий, прищурившись, — единственный, кто может предложить реальный доступ к иным мирам. Ну, если не считать Аномалий и затухающих Будовских порталов. Это не просто стажировка, Ефрем. Это возможность для Академии выйти на новый уровень. Такой, который раньше казался недосягаемым. Молодой Филинов открывает двери туда, куда остальные даже не думали заглянуть. Это делает его ключевой фигурой. И, к сожалению, ректор это понимает. Понимаешь, насколько это серьёзно?
Ефрем напрягается, его лицо мрачнеет:
— Понимаю. Филинов обладает важным ресурсом, который делает его опасным для нас.
— Да-да, но вообще твой провал — это ещё не конец, — говорит Радий, насмешливо глядя на Ефрема. — По-честному, я и не слишком надеялся, что твоя претензия к безопасности стажёров сработает, — продолжает он, усмехнувшись. — Но мы ещё можем подловить Филинова. Наша разведка раздобыла кое-что интересное.
— Что именно? — Ефрем пытается не обращать внимания на едкие слова дяди. Он уже привык к его вечно пренебрежительному тону. Всё, что нужно, — перетерпеть. А позже можно будет снять напряжение, отыгравшись на каком-нибудь простолюдине.
— Ханьский принц Го Джи пригласил телепата на охоту ещё во Владивостоке, — начинает Радий с лёгкой ухмылкой, будто эта информация — его личная победа. — Охота будет на аномальных зверей. Намечена на весну. Масштабное событие, Ефрем. — Радий отклоняется назад, сцепляя пальцы, и самодовольно смотрит на племянника. — Я уже договорился с принцем Го Джи, чтобы наши представители тоже приняли участие.
Ефрем кривит губы, не улавливая мысль дяди:
— И что мы собираемся там делать?
— Всё просто, — ухмыляется Радий. — Во-первых, понаблюдаем за графом Данилом и поищем его слабости. Они есть у всех, нужно только время, чтобы их найти. А если представится шанс, начнём строить план, как от него избавиться. Принц Го Джи, говорят, тоже не слишком доволен этим выскочкой. Но пока будем осторожны. Действовать будем в зависимости от настроения принца.
Ефрем едва заметно фыркает. По его мнению, план так себе. Зависеть от настроения какого-то рисоеда? Разве это достойно боярского рода? Но свои мысли он, конечно, держит при себе.
Вместо этого, с тщательно скрытой иронией в голосе, уточняет:
— А кто поедет от нас?
Радий смотрит весело на Ефрема.
— Ты, племянник.
Ефрем разводит руками, растерянно качая головой:
— Но у меня же работа в Академии! Я представляю интересы рода, слежу за репутацией, и, между прочим, на мне висит вся система безопасности. Без меня там всё может пойти кувырком!
Радий отмахивается, словно это пустяк. И, по правде говоря, пустяк и есть. Ефрем — чисто номинальный глава службы безопасности Академии. На деле всю работу выполняют его заместители, куда более компетентные и трудолюбивые.
Просто Хлестаковы в своё время пропихнули члена своего рода на эту престижную должность, чтобы поднять репутацию семьи. Академия согласилась, но не за красивые глаза: Хлестаковы «купили» лояльность внушительными пожертвованиями. Это произошло в те бурные времена, когда страна восстанавливалась после гражданской войны. Тогда такое решение было возможно. Сейчас бы номер, конечно, не прошёл.
— Академия подождёт, — спокойно произносит Радий. Его тон не допускает возражений. — Возьмёшь отпуск.
Морщась, Ефрем понимает, что спорить бесполезно. Его планы на отдых в Кубанском крае с весёлыми казачками рушатся в мгновение ока. Вместо этого его ждёт выматывающая охота в ханьских лесах.
— Ну что ж, придётся делать, как велено, — произносит он тяжело, пытаясь скрыть раздражение.
Радий, заметив его недовольство, добавляет с усмешкой:
— Не переживай, племянник. Вернёшься с чем-то полезным для рода — и отпустим тебя в Кубань.
Ефрем молча склоняет голову, не в силах отказаться. Но внутри его уже всё кипит. Он знает, что выбора у него нет. А вот настроение от этой «охоты» портится окончательно.
* * *
Вернувшись домой, от нечего делать решаю испытать способности моего легионера-носорога. Почему бы и нет? Лучше уж тренировка, чем просто сидеть. Направляюсь в пустой сад, туда, где есть небольшая площадка без деревьев и других препятствий. Ну, почти без препятствий.
Включаю силу носорога. В этот момент всё тело наполняется невероятной мощью. Кажется, будто я превратился в неодолимую машину, которой не страшны ни стены, ни барьеры. Каждое движение отдаётся в мышцах чувством силы и стремительности.
Я разбегаюсь. Всё вокруг превращается в размытую картинку. Только вперёд, только скорость. И тут, как назло, на пути оказывается Красивая.
Янтарные глаза удивлённо округляются, и тигрица замирает на месте, явно растерявшись.
«Мои перепончатые пальцы!» — думаю я, изо всех сил выворачивая в сторону, чтобы не задеть тигрицу. Но, конечно, вместо этого с размаху врезаюсь плечом в стену. Удар настолько мощный, что звук разносится по всему двору.
Грохот такой, что в саду наверняка проснулись бы все, если бы сейчас не была ночь. По стене тут же расползаются трещины. Мелкая пыль оседает на землю.
Красивая смотрит на меня с явным неодобрением и недовольно хлещет себя хвостом по бокам. Будто говорит: «Ты что сейчас устроил? Совсем уже?»
Потирая ушибленное плечо, оглядываю трещины на стене. Каменная паутина смотрится внушительно — ещё бы, удар был не слабый. Затем оборачиваюсь к Красивой и с лёгкой иронией в голосе произношу:
— Сударыня, нужно быть поосторожнее.
Тигрица потягивается лениво, затем зевает так широко, что становятся видны её острые клыки. Хвост медленно взмахивает из стороны в сторону, будто она нарочно демонстрирует своё полнейшее равнодушие ко всему происходящему.
Я ухмыляюсь, скрестив руки на груди:
— Вам, похоже, скучно. Не хотите прогуляться со мной в одно интересное местечко?
Её янтарные глаза задумчиво задерживаются на моих. Несколько секунд полной тишины. Затем хвост плавно взмахивает, но на этот раз чуть энергичнее. Понятный знак согласия.
Мы пешком направляемся к усадьбе Филиновых. Я поддерживаю сознание Красивой с помощью телепатических щупов, чтобы она могла безопасно ходить по поместью. Это место не прощает ошибок, слишком уж оно капризное и непредсказуемое. Но для нашей гостьи я готов сделать исключение.
Вскоре мы оказываемся на территории усадьбы. Перед нами открывается хаотичный пейзаж: руины старых пристроек, заросшие дикими кустарниками сады и мраморные скульптуры, которые, несмотря на трещины и облупившуюся поверхность, всё ещё сохраняют отблески былого величия.
Тигрица с любопытством оглядывается, её янтарные глаза изучают каждый уголок этого места. Она неторопливо крутит головой. Я указываю на руины и говорю:
— Это поместье моих предков. Никто не может сюда войти, кроме меня и Екатерины Игоревны… ну, и тех, кого я решаю взять с собой.
Тигрица останавливается, её взгляд сосредоточенный. Она внимательно осматривает всё вокруг: мраморные беседки, потрескавшиеся фонтаны, величественные, хоть и потускневшие скульптуры. Её движения меняются. Теперь это не ленивый хищник, а внимательный исследователь.
С интересом она обходит остатки былого величия рода Филиновых. Полосатый хвост чуть подрагивает, а глаза останавливаются на каждой детали.
— Знаете, сударыня… — вдруг произношу я, чуть замедлив шаг. — Однажды, когда мы были в Невинске, я проходил мимо вашей комнаты и случайно услышал, как вы во сне произнесли: «Ладжия». Не подскажете, что это значит?
Она внезапно замирает. Янтарные глаза встречаются с моими, их взгляд острый, проникающий, будто направленный прямо в душу. На мгновение я ощущаю себя под прицелом, и воздух вокруг будто становится холоднее.
Затем, к моему удовлетворению, она заговорила. Человеческим голосом. Бархатным, мягким, но с оттенком едва уловимой горечи:
— Это моё королевство. Было.
Больше ничего не добавляет. Просто отворачивается, словно внезапно перегорела, и продолжает идти по аллеям заброшенного сада.
Я решаю не настаивать.
— Понятно, — говорю тихо, больше самому себе.
Мы продолжаем идти молча. Красивая, сбавив темп, держится рядом со мной. Под ногами тихо шуршат прошлогодние листья, вокруг царит атмосфера ушедшего величия. Я понимаю: первый шаг к доверию сделан. Но не хочу торопить события.
Эта оборотница — загадка. Уверен, однажды она расскажет больше. Но пока лучше оставить её в покое и просто уважать её молчание.
В одном из Карманов по дороге чувствую странный привкус энергии. Существо внутри явно слабое, но посмотреть стоит.
— Сударыня, прошу прощения, но не могли бы мы сделать небольшую остановку? — говорю, обращаясь к Красивой.
Тигрица смотрит на меня немигающими глазами, в котором читается лёгкое подозрение. Похоже, сегодня она ничего больше не скажет. Я, не дожидаясь её одобрения, сажусь прямо на снежную землю и прислоняюсь спиной к ближайшей ели. Закрываю глаза, позволяя сознанию погрузиться в медитацию.
Карман раскрывается передо мной. Астральная энергия становится ощутимой, почти материальной. Здесь, в психической реальности, я нахожу нечто неожиданное — бывшего слугу дома Филиновых. Его тело давно поглотил катаклизм, а разум, изуродованный давним катаклизмом, обречён на бесконечное блуждание.
Бедный старик. Его остатки личности не заслуживают такой муки. С усилием направляю ментальную волну, чтобы отправить его исковерканное сознание в Астрал. Пусть там найдёт покой.
Возвращаюсь обратно. Чувствую что-то мокрое на лице. Открываю глаза и чуть не сталкиваюсь с моськой Красивой. Её янтарные глаза выглядят взволнованными, а красный язык высунут.
Провожу пальцами по мокрой щеке. Она меня умывала? Будила что ли так?
— Сударыня, спасибо за заботу, но я просто проверил Астральный карман, — говорю с улыбкой
Тигрица фыркает, как будто обиженно, и отходит. Ну, что ж, забота у неё своеобразная, но определённо искренняя.
Вечером собираемся за ужином. За столом, как обычно, жёны и сестра, а на этот раз к нам заглянула сияющая Настя. Настроение у неё просто великолепное — невеста буквально светится от счастья. Ещё бы, ведь сегодня обсуждают её свадьбу.
Настя сразу вливается в разговор, её энтузиазм льется через край. Лена и Камила с серьёзным видом разрабатывают списки гостей, распределяют задачи и оживлённо спорят, какие декорации будут уместнее. Настя поддерживает каждую идею, добавляя свои предложения с бурной энергией.
Я, впрочем, равнодушен к этим бесконечным свадебным баталиям. Еда на тарелке выглядит не менее достойной внимания. Кухарки сегодня явно превзошли самих себя: сочная утка, идеально приготовленные овощи, десерт, от которого пахнет карамельным раем.
Считаю, что быть сытым — моя священная обязанность как главы рода. Ведь накормленный я становлюсь сильнее, выносливее и, что немаловажно, куда терпимее к бесконечным женским обсуждениям.
На запах утки заглядывает и Ломтик. Малого, как водится, не обижаем — кормим до отвала. Вскоре он уже лежит в углу, брюшком кверху, довольный и неподвижный, словно плюшевая игрушка.
Сегодня ночевать со мной очередь у Светки. Были опасения, что наши постельные эксперименты могут потревожить Настю, но, к счастью, она устроилась в гостевой спальне в другом крыле. Так что «всё норм».
И, знаете, может, оно и к лучшему. У меня хватает причин для беспокойства, чтобы хоть немного захотеть отвлечься. Дела в Невинске — это отдельная головная боль: монахи, этот Гагер и его вечные придирки. И чего, спрашивается, этот дроу ко мне прикопался? Жалко, что мои знания о Багровом Властелине ограничиваются одним прочитанным томом о его походах.
В Москве свои проблемы — Семибоярщина только и ищет повода вставить мне палки в колёса. А Тавириния вообще живёт по своим законам: очередная звериная раса может вторгнуться хоть завтра.
О каком спокойствии тут может идти речь? Его давно уже и в помине нет. Так что лучший способ справляться с этим хаосом — принять его как неизбежный фон и наслаждаться простыми земными радостями. Например, провести ночь со Светкой.
А утром снова начинается деловая суета. Первым делом я заезжаю в ломбард археологических раскопок. Да-да, в этом мире и такое бывает. Всё для удобства дворян.
Здесь полно всего: древние камни, орудия труда первобытных людей, скелеты давно вымерших тварюшек. Почему всё это не попало в музеи? Вопрос хороший. Но законы позволяют растаскивать раритеты по частным коллекциям, и, как говорится, спрос рождает предложение.
Мой взгляд падает на необычный экспонат. Он сразу приковывает внимание.
— Заверните его, пожалуйста, — прошу продавщицу, указывая на находку.
— Конечно, Ваше Сиятельство. Что-нибудь ещё? — вежливо интересуется она.
Я качаю головой, усмехаясь:
— Нет, моему знакомому и этого хватит. С лихвой.
Кажется, в моём голосе прозвучало слишком явное злорадное предвкушение — девушка-продавщица мгновенно побледнела.
А приобретение же слегка габаритное, но определённо интригующее.
После музея направляюсь прямиком в бизнес-центр «Валентино». В холле меня встречает дуэт Алисы и Василисы. Обе сияют так, будто моё появление сделало их день вдвое лучше. Аккуратно накрашенные, в идеально выглаженных деловых костюмах, они выглядят так, словно специально готовились к этому визиту.
— Надо бы мне чаще приезжать, — шутливо бросаю я, скользнув взглядом по их ослепительным улыбкам. — А то забегаю раз в год как Дед Мороз.
Они смеются, а я, заметив, как они бросают друг на друга победные взгляды, решаю, что явно что-то упустил из их мирка.
Поднявшись вместе с девушками в кабинет Киры, я сразу замечаю Кешу. Попугай-скелет, мой заклятый враг, сидит на подоконнике и демонстративно отворачивает голову. Ага, игнорирует главу компании. Ну, понятно.
Но сегодня у меня для него припасён сюрприз. Я подхожу ближе, на моем лице играет злорадная улыбка.
— Тебе подарок, Кеша! Вернее, новый друг!
Открываю коробку. Оттуда с грохотом выпрыгивает скелет птеродактиля. Полтора метра чистого доисторического ужаса расправляют костяные крылья, и в кабинете тут же поднимается лёгкий сквозняк.
Птеродактиль не теряет времени. Взлетев, он мгновенно принимает вызов и бросается в погоню за Кешей. Попугай, ощутив, что его главенство пошатнулось, издаёт громкое «кряк!» и стрелой уносится в приёмную.
Но птеродактиль не намерен отступать. Его костяные крылья мелькают в воздухе, и через мгновение оба шумных нарушителя спокойствия исчезают в коридоре. В кабинете воцаряется внезапная тишина, нарушенная лишь лёгким беспорядком, оставленным их спешным отступлением.
Кира, наблюдая за этой сценой с круглыми глазами, спрашивает взволнованно:
— Данила, а твой подарок точно не напугал Кеша?
Я лишь пожимаю плечами, улыбаясь:
— Да нет, они просто подружились.
Конечно, у птеродактиля нет цели уничтожить попугая. Его задача проста — погонять того, как следует, вселяя в него вселенский ужас. Хех. Что ж, миссия выполнена: мне удалось вывести из равновесия моего «заклятого врага».
После того как Алиса и Василиса выходят, мы с Кирой остаёмся вдвоём. Атмосфера мгновенно меняется — теперь всё серьёзно. Ибо обсуждаем состояние наших финансов, а деньги не любят смехуечки.
— Кто займёт место Лакомки, пока она, так сказать, в декретном отпуске? — спрашивает Кира, глядя на меня сосредоточенно.— Она ведь отвечала за множество дел и была управляющей твоей домашней канцелярией.
Я недолго думаю. Ответ очевиден.
— Лена, — говорю уверенно. — Она очень ответственная. Справится.
Кира одобрительно кивает, соглашаясь:
— Хороший выбор.
Мы переходим к другим вопросам, методично обсуждая всё до мелочей. Но вот Кира вдруг поднимает тему, от которой её голос становится чуть напряжённым.
— Данила, меня волнует Транспортный портал, — говорит она, сжав в руках папку. — Этот проект слишком масштабный и… непредсказуемый. С твоими обычными приобретениями я работала по учебнику: налаживала оргструктуру управления на местах, назначала доверенных ревизоров — всё понятно и структурно. А вот с порталом… такого никто не делал. Боюсь, я его не потяну.
Я, не раздумывая, накрываю её руку своей.
— Кира, расслабься, — мягко говорю. — И не надо занижать свои достоинства. Я прекрасно понимаю, что я ленивый собственник и фактически свалил на тебя всю корпоративную работу. Но, заметь, моя корпорация жива только благодаря твоим менеджерским талантам.
Она слегка улыбается, не без гордости, а я продолжаю:
— Что касается Транспортного портала… посмотрим, как пойдёт. Мы предусмотрели всё, что могли. Проблемы, конечно, будут — это неизбежно. Причём неожиданные. Но будем решать их по мере поступления.
Я добавляю к словам немного успокаивающей ментальной поддержки. Щиты ей ставил не я, а наш родовой телепат, но я знаю «ключ» и могу помочь при необходимости.
Кира улыбается, её взгляд становится светлее.
— Спасибо за веру в меня, Даня, — тихо говорит она, теперь уже более уверенным тоном.
— Всегда, пожалуйста, генеральный директор.
Мы переходим к другим вопросам, методично разбирая всё до мелочей. Когда совещание, наконец, заканчивается, я решаю немного побыть в тишине.
Приглашаю Алису в свой временный кабинет, который, признаться, почти никогда не использую. Такой уж я никудышный бизнесмен.
Если задуматься, с моими способностями телепата и знаниями технологий из другого мира я мог бы устроить тут настоящее прогрессёрство. Запустить Всемирную паутину, наводнить мир гаджетами и прочей лабудой. Но, честно? Не хочу.
Я слишком хорошо помню, чем кончил тот технологичный мир, который я покинул. Ядерный апокалипсис, крушение цивилизации… Да ну его. Не хочу здесь листать тиктокеров и лопать чизбургеры, сидя перед голливудскими блокбастерами.
Этот мир особенный. Таким он и должен остаться. Здесь вместо цифровизации внедряется магическая артефакторика, и это прекрасно. Да и мне больше нравится изучать Астрал и Ту сторону, чем извлекать знания своего прошлого.
Как только мы с Алисой остаёмся наедине, я жестом предлагаю ей сесть.
— Василиса выглядит расстроенной, — начинаю я, добавляя лёгкий нажим в голосе. — Что случилось?
Алиса вздыхает, чуть пожимая плечами.
— Господин, ты, как всегда, видишь нас насквозь, — говорит она с лёгкой улыбкой, но её лицо тут же становится серьёзным. — После одной корпоративной вечеринки в клубе у Василисы пропал золотой браслет.
— Украшение ей дорого?
— Это был браслет её умершей матери, — отвечает Алиса, её голос звучит тише. — Он был ей очень дорог. С тех пор она никак не может прийти в себя.
Я медленно киваю, чувствуя, как детали складываются в общую картину.
— Понял, — отвечаю спокойно. — Этот браслет я помню. Разберёмся.
Алиса благодарно смотрит на меня, её взгляд чуть теплеет. Ну что ж, ещё одна мелочь, которую нельзя оставлять нерешённой. Всё-таки забота о доверенных людях — дело принципа.
Как только Алиса уходит, беру телефон и набираю номер Красного Влада.
— Владислав Владимирович, мне нужна ваша помощь, — начинаю без лишних предисловий. — У моей важной сотрудницы пропал памятный браслет, подарок умершей матери. Вы можете помочь его найти?
На том конце тишина, а затем усталый голос:
— Данила, мы не служба сыска. Ты явно не туда обратился.
Но я не собираюсь сдаваться.
— Я знаю, что вы можете решить этот вопрос молниеносно, — парирую, делая голос на полтона ниже. — Помните, как я закрыл глаза на то, как вы обошлись с моей подданной Гепарой? Я позволил вам продолжить работать с ней. Может, теперь пришло время ответить взаимной услугой?
Владислав тяжело вздыхает. Я уже представляю, как он закатывает глаза.
— Ты, конечно, манипулятор ещё тот, — бурчит он. — Да и «закрыл глаза» — это ты мягко сказал. Ты мне чуть плешь не проел из-за своей Гепары. А теперь, видно, собираешься из-за второй…
На секунду он замолкает, словно надеясь, что я передумаю. Но дудки, я тоже молчу.
— Ладно, посмотрим, что можно сделать, — сдаётся он наконец. — Назначу ответственного телепата. Когда он приедет, передай ему воспоминания о том, как этот браслет выглядит и где его видели в последний раз.
— Хорошо, договорились, — спокойно отвечаю я, не давая своему удовлетворению вылезти на голос. — Показания даст также подруга потерпевшей.
Закрываю телефон. Теперь вопрос с браслетом можно считать решённым. С Красным Владом это почти гарантировано. Главное — держать его в тонусе.
* * *
 Химки, Москва 
Петька сидит в своей тесной, пахнущей сыростью каморке и нервно перебирает награбленные за последние недели драгоценности. Кольца, браслеты, ожерелья, перстни — всё это сверкает в тусклом свете единственной лампочки. Он аккуратно складывает всё в рюкзак, пряча самые ценные предметы по потайным карманам. План прост: уехать в Махачкалу. Там можно без лишнего шума сбыть всё награбленное, переплавить или продать через знакомых.
Оставаться в столице становится слишком опасно. Слишком много следов. Некоторые из этих цацек явно принадлежат дворянам, а это уже грозит серьёзными последствиями.
Петька как раз готовится покинуть убежище, но вдруг он слышит грохот в коридоре. Железная дверь со скрипом вылетает с петель, снесённая взрывной волной.
Паника. Петька мгновенно среагировал: бросается к окну и прыгает вниз. В стене, как раз на этот случай, заранее были вбиты штыри, но не успевает он ухватиться, как его срывает сильный порыв ветра.
Он падает. Однако вместо того чтобы разбиться, он ощущает, как невидимая рука резко подхватывает его и аккуратно опускает в кусты. Открыв глаза, Петька видит человека в сияющем воздушном доспехе.
— Маг! — мелькает в его голове, но времени на размышления нет.
Неизвестный молча хватает его за шкирку и взмывает в небо. Петька завизгивает, но вскоре оказывается снова в своей каморке. Его бросают в распахнутое окно, где его уже ждёт другой маг. Этот человек в огненных доспехах.
Маги снимают защитные чары, и под ними оказываются чёрные мундиры тайных агентов Охранки. Петька сглатывает, понимая, что влип. Очень серьёзно влип.
Его швыряют на диван. Один из агентов, которого другой называет Петровичем, начинает разбирать драгоценности из рюкзака. Перебирая цацки, он вдруг с удивлением восклицает:
— Ты глянь-ка! Это не просто воришка, а целый кладоискатель. Тут не только браслет той сударыни, но и боярский перстень Хлестаковых.
Второй агент ухмыляется, бросив взгляд на перепуганного Петьку.
— У тебя талант, парень. Руками так ловко работать не каждый может.
Первый, вдохновлённо продолжая перебирать украшения, кивает.
— Слушай, а может, этого парня не будем в колонию отправлять? У него руки золотые. Нам в Охранке всякие умельцы нужны. А ещё такие, как он, идеально подходят для работы под прикрытием: кто лучше вора поймёт другого вора?
— Может быть, может быть… — задумчиво произносит второй агент. — Хорошо, поговорим с начальством, обсудим.
Так благодаря вмешательству одного телепата судьба воришки Петьки резко меняется. И вскоре его ждёт служба в Царской Охранке, где его талант наконец найдёт достойное применение на благо Русского Царства.
* * *
 Садовое кольцо, Москва 
Ранним утром Василиса просыпается в своей просторной, наполненной утренней тишиной квартире. Солнечные лучи едва пробиваются сквозь тяжёлые шторы, мягко освещая спальню приглушённым светом. Она открывает глаза и, ещё не полностью придя в себя, машинально поворачивает голову к тумбочке.
И вдруг замирает. Сердце пропускает удар.
На тумбочке лежит браслет. Тот самый. Браслет её мамы, который она давно считала утерянным навсегда.
На мгновение ей кажется, что это сон. Слишком нереально. Но нет — браслет лежит перед ней, сверкая в утреннем свете. А рядом с ним — записка.
Слегка дрожащими пальцами Василиса берёт её, узнаёт знакомый почерк и начинает читать:
 «Если что-то теряешь важное или у тебя возникают проблемы, не держи это в себе. Не стесняйся обращаться.:) » 
Она перечитывает записку снова, ещё раз, словно пытаясь осознать её смысл. Потом аккуратно кладёт бумажку рядом с браслетом, а её рука невольно касается плеча. Будто кто-то невидимый рядом мягко поддерживает её.
Василиса улыбается, её глаза светятся благодарностью и теплом.
— Господин такой… — тихо шепчет она, гладя браслет кончиками пальцев. — Такой хороший.
На душе становится легко. Будто исчезла давящая тяжесть утраты, оставив место радости. Уверенности в том, что рядом есть человек, которому не всё равно. Который всегда придёт на помощь.
Василиса ещё раз смотрит на браслет, вспоминая мамины слова о том, что вещи несут в себе кусочки души. Теперь она знала, что это правда.



Глава 13

 Земли ягуароидов, Боевой материк 
Бер, оправившись от ранения, шагает по густым лесам вдали от деревни рыжих вульканов. На его лице играет кривая улыбка — нога наконец слушается. Приятная перемена после тех мучений, что ему пришлось пережить в бою. Эти девицы-«лисицы» оказались чересчур навязчивыми, но, к счастью, альв устоял. Ну, почти устоял. Слегка хромая, но свободный, он снова отправляется в путь.
Цель остаётся прежней — охота на нежить и завоевание славы. Однако реальность быстро вносит свои коррективы: карманы его пусты, а желудок, кажется, уже начинает поедать сам себя. Когда он ел в последний раз? В прошлую эпоху? Вряд ли, но ощущение именно такое.
Бер вздыхает, оглядывая тёмные кроны деревьев, и продолжает путь.
Лес, зелёный и тихий, встречает его молчанием, которое только усиливает раздражение. Но вот удача: впереди замаячили строения. Деревня.
Бер приближается и приглядывается. Это деревня ягуароидов — существ с чертами людей и ягуаров. Вот кто-то из них прыгает с крыши на крышу, демонстрируя грацию, которая кажется издевкой над его хромотой. В стороне — купец. Полный, как откормленный кот, и с характерными кошачьими ушами. Этот ягуароид деловито поглядывает за погрузкой обоза. Рабочие таскают ящики, грузят их на телеги, запряжённые шестилапыми лошадьми. Среди обоза выделяются два железных фургона из Русского Царства.
— Ого, — вырывается у Бера. — Прогресс всё-таки докатился до Боевого материка.
Подойдя к купцу, Бер сглаживает дыхание и старается выглядеть уверенно, хотя его голодный вид явно портит впечатление.
— Нужен охранник для обоза? — с ходу начинает он, оценивающе глядя на телеги и грузчиков.
Полный купец прищуривает глаза, разглядывая его с подозрением. — А что ты умеешь, парень? Небось, только мечом махать? — в голосе скепсис и явное нежелание платить.
Бер молча вытаскивает свой клинок, делает шаг назад и с лёгкостью наносит несколько стремительных ударов в воздух, обрушивая воображаемые смертоносные атаки на невидимого врага. Лезвие свистит, а затем в его руках оказывается в чехле одним точным движением, как будто само. Финальный аккорд — молниеносное движение рукой, и меч снова обнажён, сверкая в лучах заходящего солнца.
— Впечатляет? — с лёгкой усмешкой спрашивает альв, убирая оружие.
Купец хмыкает, доставая из-за пояса револьвер. Он с нарочитой медлительностью вертит его в руках, а затем демонстративно направляет в сторону пустого ящика.
— Пук! — изображает он выстрел и ухмыляется. — Вот видишь, какая у меня пукалка? Прямиком из мира конунга Данилы! Я могу застрелить любого мечника, даже такого ловкого, как ты. Зачем мне мужик с железной палкой, если у меня есть это?
Бер не сразу находит, что ответить. Он ошарашенно разглядывает оружие, а затем, нахмурившись, спрашивает:
— Это оружие? Откуда оно у вас?
Купец, довольный произведённым эффектом, поднимает подбородок и отвечает: — Купил в конунгстве Данилы Филина. Там теперь разные новые штуки в ходу. Много полезного барахла продают, вот и эти фургоны тоже оттуда.
— Оружие тоже продают? — Бер не скрывает удивления.
— Нет, револьверов в номенклатуре общей нет, — важно говорит купец, убирая оружие за пояс. — Но конунг вручил союзникам из Бурого племени сотню таких вещиц. Один урсар перепродал мне. Недёшево, конечно, но оно того стоит.
Нахмурившись, Бер меняет тактику. Снисходительно кивая на револьвер, он добавляет с легким вызовом:
— Ладно, твоя пукалка, может, и неплоха. Но я — оборотень, — показывает он удлинившиеся клыки. — Думаю, ты знаешь, что это значит. Меня не взять ни пулей, ни мечом.
Купец вскидывает брови, кошачьи уши дёргаются,. Но Бер держится уверенно, не моргая. Купец, кажется, впечатлён.
— Ладно, оборотень, ты меня убедил, — хмыкает он и достаёт из кармана пачку розовых бумажек и отсчитывает пятнадцать. — Вот тебе задаток. Ровно половина. Остальное получишь, если доберёмся без приключений.
Бер с интересом берёт деньги, но тут же морщится, разглядывая непривычные банкноты.
— И что это за бумажки? Почему не золото, не серебро? — недоумённо спрашивает он.
Купец весело смеётся, почесывая пушистое ухо.
— Ты, видно, давно в лесах сидишь! Это «бычки», валюта нового времени. Их печатают в конунгстве Данилы Филина. Сейчас таврские деньги везде ходят. На них можно купить что угодно, от спичек до солярки для фургона. Видишь на банкнотах этот рогатый профиль? Это, конечно, сам Данила! Только такой могучий мужик мог подмять под себя тавров!
Бер хмыкает и снова смотрит на бумажки. На них изображён бородатый тавр с толстой бычьей шеей. Он определённо не похож на Данилу, а скорее напоминает древнего героя Тавиринии. Видимо, Данила решил увековечить на банкнотах одного из первых конунгов, чтобы потешить гордость своих рогатых подданных.
— Ладно, уговорил, — вздыхает Бер, убирая деньги в карман. — Но в пути я всё равно проверю, что эти «бычки» стоят того, чтобы ими платить.
Купец лишь ухмыляется, похлопывая по поясу, где спрятан револьвер.
— Проверяй, но не морщи лоб, оборотень. За работу платят, а не за мысли.
* * *
Я сижу в своём кабинете в московской усадьбе, лениво постукивая пальцами по гладкому деревянному подлокотнику кресла. Раздумываю. Дел навалом, но в голове всё равно крутится мысль: «Может, взять да махнуть в Невинск? Или вообще в Алабмаш? Хоть раз в своем санатории отдохну, как человек».
В дверь, мягко постучав, входит Лена. В руках жена держит планшет с листками.
— Даня, — произносит она с ноткой торжества в голосе, — я выставила меч Годуновых на продажу за три миллиона, как ты и просил. Уже есть заявки, причём от тех родов, что не входят в Семибоярщину. Вот список.
— Башкировы и Кондратьевы? — хмыкаю, мельком глянув на список. — Логично. У них как раз вечная война с Годуновыми за лесной рынок. Видимо, решили блеснуть, если смогут заполучить меч конкурентов.
— Ты его продашь кому-то из них? — уточняет Лена, пристально глядя на меня.
— Если Годунов сам не выкупит, то, может, и продам, — отвечаю лениво, с широкой усмешкой. — Но, уверен, не придется. Еще максимум час и объявится главный покупатель меча…
И как будто по мановению волшебной палочки, раздаётся звонок. Лена бросает на меня выразительный взгляд. Я, не теряя самодовольной улыбки, беру трубку и спокойно бросаю через плечо:
— Я же говорил.
— Данила Степанович, — голос на том конце звучит напряжённо, даже слишком для солидного аристократа. Это Себастьян Годунов. Конечно, кто же ещё. — Я хочу обсудить выкуп меча. Когда могу заехать?
— Заезжайте, как сможете, Себастьян Федотович, — отвечаю я с учтивостью, которой Годуновы, по правде говоря, недостойны.
Однако мои мысли далеки от внешней любезности. Спешка Годунова более чем понятна: он наверняка уже заметил, что меч выставлен на продажу, и теперь трясётся от страха, что реликвия уйдёт к кому-то более расторопному. Или, что ещё хуже для него, к его конкурентам.
Долго ждать не приходится. Себастьян входит в кабинет уже через полчаса. Лицо его напряжённое, словно он только что проглотил лимон, но старательно пытается изображать спокойствие.
— Данила Степанович, сколько вы хотите за меч? — без предисловий спрашивая он, занимая стул напротив. Хотя я не приглашал его садиться.
— Много брать не буду, Себастьян Федотович, — отвечаю с дежурной улыбкой. — Прошу всего три миллиона.
Себастьян вскидывает брови. Кажется, его самоконтроль сейчас треснет, как старый лак на паркете.
— Три⁈ Это слишком много!
Я пожимаю плечами, демонстрируя безразличие.
— Возможно, для вас это и, правда, много. Увы, уже есть другие покупатели, готовые заплатить такую «великую» сумму.
Он вскипает, но пытается подавить раздражение, воззвав к высоким материям.
— Данила Степанович! Так не принято — продавать трофей проигравшей стороны кому-то ещё! Сначала выкуп должен быть предложен проигравшему.
— Но я ещё никому его и не продал, — парирую с каменным спокойствием. — Вот у вас как раз есть возможность выкупить его. Всё по правилам: проигравший получил право на первоочередную покупку.
Себастьян тяжело вздыхает, всем своим видом показывая, как сильно он негодует из-за «несправедливой цены».
— Давайте снизим хотя бы до двух миллионов, — предлагает он, словно делая уступку.
Я качаю головой.
— Нет, не могу. Но ради уважения к боярскому титулу, которым наделен ваш род, я готов снизить цену до двух миллионов девятисот тысяч. И это мое последнее слово.
— Всего сто тысяч сбрасываете? — раздражённо уточняет он, подняв на меня тяжёлый взгляд.
— Учтите, Себастьян Федотович, я не иду вам навстречу не по своей прихоти. Это связано с вашим поведением на вечере у Морозовых. Считайте эту сумму штрафом за вашу неучтивость.
Годунов молчит, хмуро уставившись в стол, будто пытается найти там спасительное решение. Наконец, сдавленно произносит:
— Хорошо. Переведу деньги вечером.
— Прекрасно, — киваю я с вежливой улыбкой, доставая чистый лист бумаги. — Тогда напишите расписку, и меч ваш.
Себастьян хмурится, его лицо слегка багровеет от возмущения:
— Вы не верите слову боярина?
Я спокойно складываю руки на столе.
— Во-первых, вы ещё не боярин, как ваш батюшка, — начинаю я с лёгким оттенком холодной любезности. — А во-вторых, вашему слову я как раз верю. Именно поэтому готов отдать меч сразу, не дожидаясь перевода, в обмен на ваше письменное слово.
Его челюсти сжимаются, но деваться некуда. Нехотя, с видом человека, который только что проиграл в битве, Годунов подписывает расписку и передаёт её мне. Я проверяю документ, аккуратно складываю его и убираю в ящик стола.
Себастьян берёт меч, но делает это с таким видом, будто только что лично спас честь своей фамилии. Затем, не говоря ни слова, удаляется, хлопнув дверью.
Я с некоторым удовольствием убираю расписку в ящик стола. На самом деле меч, конечно, не стоит этих денег. Обычная сверхпрочная зубочистка. Но ценность ему придает фамилия владевшего боярского рода. Именно потому конкуренты Горнорудовых и готовы были купить клинок за сверхвысокую цену.
Не успеваю даже расслабиться, как в дверь стучится, а затем заходит Камила. В руках у неё пачка писем, которую она перелистывает с невозмутимым видом.
— У нас сегодня приём у Горлановых, — без предисловий объявляет она. — И Гриша тоже будет. Он прилетел вчера в Москву.
Я моргаю, стараясь понять, о каком приёме идёт речь.
— Подожди, а что за приём? Не помню такого!
Камила поднимает взгляд, насмешливо выгибая бровь.
— Ну конечно. Я же говорила об этом вчера за обедом. Ты что, не слушал?
Я спешно делаю умное лицо.
— А, да, точно. Всё помню.
Она, конечно, не верит, но милостиво решает не спорить. Вместо этого подходит ближе и садится мне на колени, обвивая руками шею.
— Бедный мой любимый муж. Не нравятся тебе светские вечера, да?
Я вздыхаю, откидываясь на спинку кресла.
— Снова этот светский цирк, — произношу с неподдельной тоской. — Вот почему я терпеть не могу жить в столице. Бесконечные дворянские тусовки, на которые обязательно нужно являться, чтобы никого не обидеть. Быстрее бы уже отпраздновать свадьбу с Настей и сбежать обратно на Балтику.
Камила усмехается, её глаза лукаво поблескивают.
— Но все же Горлановы — наши союзники, — произносит она, положив голову на плечо. — Так что лучше проявить по отношению к ним немного вежливости, раз нас пригласили.
Я хмыкаю, слегка пожимая плечами.
— Да я не спорю, — отвечаю, стараясь скрыть своё нежелание. — Просто поделился мыслями.
Она поднимает на меня взгляд, её улыбка становится теплее.
— Это так приятно, когда ты делишься со мной своими мыслями, — говорит она и нежно касается губами моей щеки. — И не забудь побриться перед вечером — у тебя появилась лёгкая щетина.
Камила отстраняется, оставляя за собой едва уловимый шлейф аромата. Я провожу рукой по подбородку и действительно ощущаю шероховатость. Что ж, брюнетка всегда замечает такие детали.
— Как скажешь, — улыбаюсь ей вслед, наблюдая, как она грациозно уходит из комнаты.
Что ж, хватит до вечера время еще есть. Надо заняться полезным. Что может быть лучше тренировки с легионером? Особенно с портальщиком. Освою-ка я перемещения через порталы — глядишь, на следующий приём буду прыгать, а не топать ногами, хе. Шутка, конечно. Мой разношерстный Легион должен остаться родовой тайной.
Я настраиваю легионера, чувствуя, как энергия постепенно начинает течь по каналам. Ещё немного — и можно пробовать. Начну с малого.
Маленькие шаги. Первый прыжок — просто перемещение по дому. Проверяю настройки, привыкаю к ощущениям. Всё должно быть идеально.
Раз — и я внезапно оказываюсь перед Шарханом. Его широкая морда застывает в выражении абсолютного изумления. Глубоким голосом, наверняка, из какого-то просмотренного им фильма, тигр произносит:
— Вторжение! В укрытие!
Я не могу удержаться от смеха и тут же «телепортируюсь» дальше
Следующая остановка — Лакомка. Она сидит в своей комнате, аккуратно складывая пелёнки. Увидев возникшего меня, поднимает взгляд с радостной улыбкой:
— О, Мелиндо, ты хочешь мне помочь?
Я тут же исчезаю, но успеваю уловить её недовольное:
— Вот так всегда.
Ну а что она хотела? У меня тест-драйв, вообще-то.
Прыжок — и я оказываюсь в библиотеке. Там сидит Светка, с самым серьёзным видом уткнувшись в женский роман с розово-ванильной обложкой. Она так увлечена, что даже не замечает меня, пока я не кашляю многозначительно. Её глаза вспыхивают гневом.
— Ты этого не видел! — яростно заявляет она, захлопывая книгу.
Я, конечно, исчезаю, но лёгкое хихиканье она наверняка успела услышать.
После нескольких прыжков по поместью удостоверяюсь, что перемещения на большие расстояния — это не просто «захотел и прыгнул». Они требуют катализаторов. А без них я могу прыгать максимум на три километра. Ну что ж, придётся попробовать артефакт.
На ближайшей полке нахожу статуэтку в форме алконоста. Ту самую, через которую меня забросило в Византии. Отлично, это сгодится. Специально взял с собой, когда Портакл его освоил. Через другой артефакт связи выхожу на контакт с Портаклом.
— Эй, великий портальщик, отвлекись от своих сериалов на пару часов, — говорю, как только он подключается. — Дело есть.
— А, это ты. Опять что-то надо? — недовольно бурчит он. — Ну вот только всё самое интересное началось!
— Не ворчи, Портакл. У меня эксперимент. Расскажи, как работают портальные камни.
— Ты знаешь, что меня отвлекаешь от приобщения к мировой культуре? — фыркает он.
— Ага, выбрал ты, конечно, не самый удачный пример для изучения, — парирую. — Давай, рассказывай уже, как перемещаться на дальние расстояния. Без твоих вечных жалоб.
Портакл, как всегда, сначала ворчит.
— Портальщики не могут перемещаться сами на огромные расстояния, понимаешь? Мы только других телепортируем. Для этого нужны стелы — такие себе рубки управления. А портальные камни —это инструменты наведения портальной энергии. Так что не думай, будто всё так просто.
— Ладно, перемести меня в Невский замок. Как портальный камень используй «алконоста».
— В Невский⁈ — фыркает он. — Да уж, развлечение для занятых. Но ладно.
Жду пока он выйдет во двор, где стоит стела. Там он начинает настройку линий, которая отзывается в статуэтке алконоста. Воздух вокруг начинает густеть, лёгкая вибрация отзывается в гранях при касании. Статуэтка теплеет в моих рука, наполняясь магическим потоком. Энергия закручивается внутри камня, накапливаясь, словно ждёт сигнала для рывка.
Мой взгляд цепляется за энерголинии на камне. Их свет переливается, выстраивая сложную, почти гипнотическую паутину. И тут меня словно молния прошивает.
— Подожди! — останавливаю Портакла. — Не продолжай. Кажется, я понял, как это работает.
— Не смеши мои подковы, — с сарказмом произносит он. — Это тебе не игрушки, а сложнейшее портальное искусство. Телепатам такое не дано. На это уходят годы, а то и целая жизнь!
— Ну, на целую жизнь я не подписывался, — фыркаю и, прежде чем он успевает вмешаться, перехватываю управление.
Перенастраиваю линии. Пальцы будто сами знают, что делать. Секунда — и энергия вырывается вспышкой. Мир вокруг расплывается, меня затягивает в магический вихрь.
Когда картинка проясняется, я стою перед Портаклом… но уже во дворе Невского замка.
Глаза Высшего портальщика хлопают быстрее, чем крылья испуганного голубя.
— Как ты тут оказался⁈
Я ухмыляюсь, скрещивая руки на груди.
— Ну, знаешь, просто решил освоить это «сложное искусство» немного быстрее, чем отпущенный мне срок жизни.
Портакл с изумлением чешет голову.
— Ты перехватил мои настройки? Но это же тончайшая энергия…
— Да, но у меня пальцы пианиста, — отзываюсь я с сарказмом, не скрывая довольную ухмылку. На самом деле, его предварительная настройка мне сильно помогла, но кому об этом говорить? Для перемещения на гигантские расстояния действительно нужна стела. Портакл перекинул коридор, а я его уже настроил как надо.
— Как это возможно…. — до Портакла, похоже, никак не дойдет как мне удалась тонкая манипуляция энергии. Хе, я и не такое воротил.
Покинув озадаченного портальщика, я оглядываю двор замка. Морозный воздух пропитан свежестью. Мимо меня на шести лапках пробегает Шепучка, оглядываясь, видимо, в поисках любимого Рюсы. Едва успеваю проследить за ней взглядом, как из ближайшей стены возникает Змейка.
— Мазака, коффе? — спрашивает она, протягивая мне чашку с гордо поднятой головой, как будто держит кубок чемпионов.
— О спасибо, Змейка, — угощаюсь горячим экспрессо.
— Матььь выводка, фака, — ворчит она, прежде чем исчезнуть в сторону своего того самого выводка.
Что ж, ладно, дома хорошо, но займемся делами. Заглядываю в кабинет к Студню. Гвардеец вскидывает брови при виде меня.
— Шеф, когда вы успели прилететь? А, понял… Портальный камень.
— Хорошо, что мой старший гвардеец такой сообразительный, — усмехаюсь, садясь за стол. — Где сейчас Фирсов?
— Он с группой «Тибет» скоро вернётся. На «Буране» устраняли новых големов за городом, — докладывает гвардеец.
Ого, значит, монахи предприняли новую атаку. Надо тогда проведать камрадов.
Два прыжка по три километра — и я оказываюсь на полигоне, куда как раз под гул моторов въезжает «Буран». Машина выглядит потрёпанной, словно побывала не в одном, а в трёх боях подряд, хотя, на первый взгляд, серьёзных повреждений удалось избежать. Только на боку виднеется свежая вмятина, да и пыль осела так, будто её только что вытянули из бури.
Из кабины медленно выбирается группа, во главе с Фирсовым. Их вид говорит сам за себя: уставшие, измотанные, но всё ещё стоящие на ногах.
— Это вы как так близко големов подпустили? Свихнулись? — офигеваю.
Фирсов тяжело вздыхает, протирая лицо рукой.
— Столкнулись с проблемой, Филин. Кислотный камень стал реже обновлять заряд. Из-за этого они подошли слишком близко.
Новость неприятная, но не критическая.
Запрыгиваю в «Буран», открываю отсек и внимательно осматриваю злополучный камень. Его поверхность потускнела, намекая, что ещё пара десятков таких боев — и он превратится в бесполезный кусок минерала. Проблема поправимая, но действовать нужно быстро.
Сосредоточившись, я направляю свою энергию на восстановление. Камень начинает откликаться, его структура словно оживает, но процесс идёт тяжело. Силы уходят быстрее, чем я успеваю об этом подумать. В голове мелькает: «Может, стоило сначала отдохнуть?»
Хорошо, что я заранее налепил на себя энерго пластыри. Без них из дома не выхожу. Пластыри поддерживают, но с каждой секундой ощущаю, как их запас истощается. Один за другим. До последнего. Наконец, камень начинает восстанавливаться, его сияние становится ярче.
Усталость накатывает волной, но я смотрю на результат и понимаю — всё под контролем.
— Нужно быстрее посадить кислотников за пушки, — бросаю я, едва переводя дыхание.
В этот момент рация «Бурана» оживает, вынося приговор моему спокойному вечеру.
— Новые големы приближаются.
Снаружи слышится недовольный вскрик Веера.
— Опять эти дебильные монахи!
Что ж, прокачусь с группой. Хочется понять, с какого перепуга монахи-геноманты идут насмерть. Вместе с группой я рассаживаемся по местам, ощущая под ногами вибрацию двигателя.
Машина несётся к месту появления големов, а заботливая Веер достает мне из мини-холодильника энергетический батончик для подпитки.
На место прибываем за пару минут. Пока «Буран» методично расстреливает големов, я замечаю их операторов. Взгляд цепляется за монахов, мелькающих вдалеке, как тени. Долго раздумывать не приходится. Мне нужен один из них. Захватить, допросить, узнать, почему Западная обитель вдруг так активизировалась.
— Покрывайте меня! — бросаю через плечо, открывая люк.
Воздух рвёт резкий порыв ветра, когда я прыгаю на землю. Приземляюсь чуть в стороне от обстрела големов, стараясь остаться незамеченным. Долго прятаться не приходится. Меня встречают трое. Монахи, облачённые в одинаковые серые одежды, мгновенно переходят в атаку.
— Вот и отлично, — шепчу я, активируя Голод Тьмы.
Тьма, как живое существо, вырывается вокруг меня, закручиваясь плотным черным облаком. Она пожирает всё, к чему прикасается. Двое монахов кричат, падая под её натиском, а третий, оставшийся за пределами магической техники, вместо того чтобы бежать, начинает орать визгливым, пронзительным голосом:
— Ты, глупый человек, мешаешь нам воплотить Великую идею в жизнь! — его голос дрожит, как и он сам, но в глазах фанатичный блеск.
Я усмехаюсь, невольно поражаясь их упёртой одержимости.
— Эта «великая идея» какая-то слишком кровавая, вам не кажется? — с насмешкой бросаю.
Его глаза вспыхивают ярче, словно моё замечание только подлило масла в огонь.
— Она стоит жизней всех живых существ! — выкрикивает он фанатично. Ну вот, думаю я, стараясь не рассмеяться. Классика жанра. Старый добрый апокалипсис, поданный под новым соусом.
— Раз так, давайте начнём с ваших, — парирую, делая шаг вперёд.

Снова выпускаю Голод Тьмы, и пространство вокруг наполняется густым, давящим мраком. Он не просто окутывает монахов — он буквально пережёвывает их, издавая зловещий скрежет. Сопротивление бесполезно: их крики быстро стихают, силы уходят, и один за другим они падают на землю, став безвольными марионетками.
В живых остаётся только один. Этот, видимо, самый упрямый. Ползёт назад, выкрикивая мольбы о пощаде, резко забыв про свои фанатичные песни.
— Вы же сами утверждаете, что жизни людей ничего не стоят, — говорю я, подходя ближе. Мой голос звучит спокойно, почти равнодушно. — Ну так и покажите пример на себе.
Монах дёргается, как загнанный зверь, и пытается уползти. Я хмыкаю: жалкая попытка. Бросок пси-клинка — и он уже в моей власти. Одного прикосновения достаточно, чтобы подключиться к его сознанию.
Воспоминания хлынут ко мне потоком: хаотичные образы, фрагменты разговоров, недосказанные фразы. Картинка складывается медленно, но ясно: монахов просто послали на убой. Они не знают, зачем и ради чего, они лишь пешки.
Внезапно я чувствую подвох. Что-то не так. Ловушка, скрытая в воспоминаниях, срабатывает с оглушительным взрывом в моей голове. Ментальный капкан. Резкая, обжигающая боль пронзает разум.
— Чёрт! — вырывается у меня сквозь стиснутые зубы.
Я активирую динамическую защиту, выстраивая щиты, но нити телепатии уже впиваются в меня, как раскалённые иглы, пытаясь прорваться. Капкан питается психической энергией монаха, вытягивая из него все силы до последней капли. Этот парень — настоящая ментальная бомба, которую специально начинили маной для такого момента. Чтобы поймать меня в ловушку.
Гребаный Гагер!
Я напрягаюсь, собирая волю в кулак, и укрепляю щиты. Боль, словно тысячи раскалённых игл, пронзает тело, мозг гудит, но это все терпимо. Зарывшись глубже в свои ресурсы, я подключаю Жору. Жабун мгновенно начинает всасывать часть энергии монаха, перенаправляя её на укрепление моей защиты. Энергия, что должна была меня убить, дает мне силы держаться.
«Капкан» постепенно слабеет, оставшись без подпитки, а я чувствую, как его структура начинает ломаться. Ловушка даёт трещины, словно тросы, перетянутые до предела. В то же время монах, потеряв поток энергии, стремительно истощается. Его дыхание срывается, глаза тускнеют, а я ещё сильнее сжимаю волю, завершая работу.
Ещё одно напряжённое мгновение — и сознание монаха рушится. Его перегруженный мозг буквально «перегорает», как лампочка при перепаде напряжения.
Освободившись, я делаю глубокий вдох. Голова гудит, словно меня стукнули кувалдой, но я улавливаю главное: Западная обитель действует не одна. Лорд Гагер точно помогает сволочам. Теория подтвердилась.
Возвращаюсь в «Буран». Первым делом достаю из холодильника энергококтейль
— Дорогой, с тобой всё в порядке? — спрашивает обеспокоенная Веер.
Я киваю, делая пару жадных глотков и откидываюсь в кресле.
— Давайте сразу домой. Нахрен полигон
После напряжённой миссии мы, измотанные, возвращаемся сразу в Невский замок. «Буран» с рыком останавливается на площадке двора, и я, чувствуя каждую клеточку усталости, выбираюсь наружу.
Встретившая Змейка, будто читая мысли, протягивает мне новую кружку с кофе. Умница змееволосая.
Горячий кофе оживляет тело, как зарядка для разряженного аккумулятора. Кажется, я начинаю возвращаться к жизни.
Но нет. Отдых длится ровно пять секунд. Его прерывает властный женский голос, который режет воздух, как нож:
— Почему у вас звери без ментальных закладок и программ? И они ходят в самом центре города! Это угроза для всех горожан! Где граф Данила Степанович⁈
Я вздыхаю, допиваю ещё глоток кофе и, с невозмутимым видом, ставлю кружку на капот «Бурана». Только после этого поднимаю взгляд на источник шума.
— Граф Данила Степанович здесь, — говорю спокойно, но достаточно громко. — И слышал бы вас прекрасно, даже если бы вы не кричали. И, кстати, кто вы вообще такая?



Глава 14

Я устало тру шею. Во дворе замечаю небольшую группу людей в академических мантиях. Тут же и находится Студень. Среди гостей сразу выделяется девушка в очках с волосами, завязанными в строгий хвост. Из-под стекол её очков сверкает такой острый взгляд, что кажется, она готова пробить им стену. Возмущение так и хлещет из каждой её черты — если бы эмоции пахли, здесь точно витал бы запах озона.
Рядом с ней два мужчины, тоже в мантиях, но совсем другой породы. Сдержанные, тихие, каждый словно изо всех сил пытается слиться с фоном. У одного из них лицо такое бесстрастное, будто его волокли сюда за шкирку, а теперь он считает секунды до окончания представления. Академики, ничего не скажешь.
Девушка делает шаг вперёд, не давая себе замешкаться, и громко заявляет:
— Ваше Сиятельство, я бы хотела узнать, почему ваши звери разгуливают без ментальных закладок практически в центре города!
Я лениво перевожу взгляд на Студня, который стоит рядом. Выглядит он так, будто ему уже кто-то успел потрепать нервы.
— Студень, кто это такие? — спрашиваю, полностью игнорируя девушку.
— Мы вообще-то здесь, Ваше Сиятельство! — раздражённо перебивает она, явно не готовая к такому равнодушию.
Но я делаю вид, что ничего не слышал, и продолжаю смотреть на своего гвардейца.
Студень кашляет, заметно нервничая.
— Это проверка из Академии, Данила Степанович, — поясняет он. — Инспекторы прибыли, чтобы осмотреть условия для размещения стажёров.
— Кто тут главный? — уточняю лениво, даже не удосужившись повернуть голову в сторону яростной девушки. Пусть поварится в собственном негодовании.
— Начальник группы инспекторов — Маргарита Егоровна Ноздрева, — отвечает Студень с таким вздохом, будто её присутствие уже отняло у него годы жизни. Его взгляд, как невидимая стрелка, буквально кричит: «Вот эта, стерва высшей категории».
Я всё же снисходительно поворачиваюсь к девушке и медленно скольжу по ней взглядом, как будто оцениваю товар на ярмарке, который мне и даром не нужен.
— Маргарита Егоровна, — начинаю с деланной вежливостью, чуть приподняв бровь. — Вы уже осмотрели общежитие?
Маргарита Ноздрева с вызовом смотрит мне в глаза, как будто хочет прожечь меня взглядом.
— Вы наконец-то обратили на меня внимание? — её голос звучит резко, недовольно. — Да, мы осмотрели. И у нас есть замечания! Первое из них я только что озвучила. А ещё у меня есть новое: вы ведёте себя крайне невежливо, Ваше Сиятельство!
Её сопровождающие, похоже, уже жалеют, что пришли с ней. Один из них осторожно кладёт руку ей на плечо, пытаясь успокоить. Его лицо будто кричит: «Остановись, пока не поздно!»
Я, не поддаваясь на провокацию, спокойно отвечаю:
— Вот как? Удивительно. А ведь именно вы первыми решили нарушить приличия. Поэтому, знаете ли, рассуждать о вежливости вам, мягко говоря, не к лицу. Напомню, что вы находитесь на территории моего графства — в моем имении. А у нас здесь принято уважительно относиться к людям. И, между прочим, не выкрикивать свои претензии на весь двор, как на базарной площади.
Затем я оборачиваюсь в сторону, откуда всё это началось. Моих зверей несложно заметить. Змейка стоит, упёршись лапами в бока, и раздражённо шипит в сторону трёх гостей. Время от времени она бросает взгляд на своих детёнышей, которые беззаботно играют неподалёку.
— Эти «звери», о которых вы говорите, — продолжаю я, указывая на Горгону и её потомство, — вовсе не мои питомцы. Горгона — разумное существо и служит мне добровольно, без всяких ментальных закладок. А эти малыши, горгоныши, её выводок.
Маргарита явно теряет почву под ногами. Её взгляд метается от меня к Змейке, от Змейки к детёнышам. На секунду она кажется растерянной, но я не даю ей собраться с мыслями.
— Если у вас есть ещё вопросы, задавайте их вежливо, — холодно добавляю я. — В противном случае разговор закончен и вы сейчас же покинете мое графство. А уж мои люди обеспечат вам быстрый отлет.
— Обеспечим, Данила Степанович! — весело подхватывает Студень с такой неподдельной радостью, будто мечтал об этом всю свою жизнь.
Маргарита Ноздрева, видимо, из тех, кто не умеет чувствовать, когда пора остановиться. Она нервно вздёргивает подбородок.
— Ваше Сиятельство, вы сказали, что Горгона служит добровольно? — в её голосе одновременно возмущение и недоумение, будто я только что заявил, что свиньи летают. — Как это возможно? Как может зверь разумно служить⁈
Я устало смотрю на неё, словно передо мной школьница, забывшая выучить урок.
— Если вы до сих пор не в курсе, что аномальные звери могут обладать разумом, то это, боюсь, серьёзный пробел в вашем образовании, госпожа инспектор Академии. Но, к счастью, ликвидация ваших пробелов — не моя забота. Уверен, в Академии найдутся достойные преподаватели, которые с радостью возьмут на себя эту нелёгкую ношу.
Щёки Ноздревой заливаются краской. От злости, смущения или того и другого сразу — мне, честно говоря, всё равно. Я не даю ей времени на ответ, продолжая с той же строгостью, что и прежде:
— Итак, — с нажимом отчеканиваю первое слово, — я так и не услышал ответа на свой вопрос. Вы осмотрели общежитие? Есть ли у вас замечания, которые касаются дела? Напоминаю, что ваша задача — инспектировать общежитие, а не проводить ревизию моего имения.
Ноздрева, сбитая с толку, пытается оправдаться, её голос слегка дрожит, но всё ещё держит оборону:
— Но… но, Ваше Сиятельство, общежитие находится слишком близко к вашему имению! Мы обязаны убедиться, что оно безопасно для наших стажёров!
Я резко обрываю спор:
— Ещё раз: безопасность моего имения обеспечу я сам. Что касается зверей — ответ вы уже получили. Если существо разумно, то я, в отличие от некоторых телепатов, не вижу смысла его программировать. Я не садист. А теперь, госпожа инспектор, будьте добры, ответьте на мой вопрос.
Ноздрева открывает рот, чтобы что-то возразить, но её спутник, мужчина в преподавательской мантии, мягко отодвигает её в сторону. Лицо у него спокойное, но в глазах читается усталость. Чем-то мы с ним сейчас похожи.
— Ваше Сиятельство Данила Степанович, прошу прощения за чрезмерный пыл моей коллеги, — начинает он примиряющим тоном. — Позвольте мне ответить за Маргариту Егоровну?
'– Прошу, — киваю без эмоций.
— Да, мы осмотрели общежитие. В целом всё соответствует требованиям, но есть небольшие замечания. Примерно 80% условий удовлетворены, оставшееся требует доработки.
Я перевожу взгляд на Студня, который стоит чуть позади.
— Ты участвовал в осмотре. Что за замечания?
Он кивает, будто ждал этого вопроса.
— Да, Ваше Сиятельство. Замечания касаются установки консьержей и улучшения некоторых бытовых условий для комфорта стажёров.
— За две недели управитесь? — уточняю.
— Конечно, без проблем. Наймём наших подрядчиков — управляющих «Невой», — отвечает он уверенно. — Они возьмут на себя всё и сделают под ключ: от монтажа систем наблюдения на входе до установки новых бытовых приборов в кухонных зонах.
Я киваю и, сложив руки на груди, возвращаюсь вниманием к инспектору.
— Отлично. Условия доработаем. Какие ещё задачи остаются в рамках вашей инспекции, кроме проверки готовности общежития?
Тот же мужчина, сохраняя вежливый тон, отвечает:
— Нам нужно убедиться в безопасности территории вокруг общежития, отсутствии лагерей и сосредоточений враждебных групп поблизости, а также в надёжности снабжения водой, электроэнергией и продовольствием.
Я, слушая его, жестом указываю на Студня, который явно уже предчувствует новую головную боль.
— Всё это обсудите с ним. Если что-то потребуется сверх того, старший гвардеец сообщит мне.
Не дожидаясь их ответа, я разворачиваюсь и направляюсь в сторону кабинета. Усталость тянет плечи вниз, словно на них повесили пару мешков с камнями. Ноги, казалось, переключились на автопилот, едва справляясь с задачей доставить меня до двери. Гребаный лорд Гагер! Этот напыщенный павлин умудрился вымотать меня хуже, чем боевой поход. Хотя он все равно, конечно, обломался и не смог достать меня. Сейчас бы просто рухнуть на кровать и отрубиться.
Однако едва делаю несколько шагов, как сзади раздаётся голос Ноздревой:
— Вы не ранены, Ваше Сиятельство? Я могу вас исцелить.
Её слова звучат неожиданно искренне, как будто она искала способ сгладить свои же выпады.
Останавливаюсь и оборачиваюсь, внимательно смотря на неё.
— Так вы Целитель? — голос мой звучит ровно, но в нём слышится лёгкая ирония. — Интересно, а про отсутствие ментальных закладок у зверей вы узнали, получается, не благодаря своим способностям?
Она смущённо опускает взгляд, быстро кивая на одного из своих спутников:
— Мне подсказал мой коллега.
— Понятно, — коротко отвечаю я. — В любом случае, исцеление мне не нужно.
Отворачиваюсь и продолжаю путь, не оглядываясь. Пусть инспекторы разбираются с формальностями, их проблемы мне больше неинтересны.
Подхожу к Змейке, которая до сих пор стоит в напряжённой позе, её когти блеснули на солнце. Я мягко касаюсь её ментально, стараясь успокоить.
— Всё хорошо, сударыня. Эти люди только крикливые, они ничего не сделают твоему выводку, — произношу по мыслеречи.
Змейка издаёт шипящий смешок и отвечает с видом хищника, готового к прыжку:
— Не сдерррают, фака, — её голос звучит угрожающе, а когтистые руки поднимаются чуть выше, как напоминание о смертоносности хищницы. — Ни-и усперррею, мазака…
Я с трудом подавляю улыбку, чтобы не выдать своего одобрения этой маленькой сцене. Мягко касаюсь волос Змейки, её змеиные пряди слегка шевелятся в ответ.
— А не могла бы ты приготовить свой фирменный кофе, сударыня? — спрашиваю с искренним желанием.
— Будддет черрез минуту, мазака! — мгновенно оживляется Змейка, её глаза вспыхивают азартом. Она бросает короткий взгляд на горгонышей, словно командуя им, и стрелой исчезает в стене, следом за ней — шустрая мелочь, сверкая когтями.
Вот уж действительно: и хищница, и домоправительница в одном флаконе.
Вернувшись в кабинет, я с трудом опускаюсь в кресло. Усталость тянет вниз, но надо дождаться кофея Змейки, а то обидится. Я жму кнопку звонка и зову служанку.
— Можно мне коктейль Лакомки для бодрости? — прошу я, устало прикрыв глаза.
— Конечно, Данила Степанович! — раздаётся бодрый ответ, и я лишь киваю, представляя долгожданный прилив энергии. — У нас все заготовлено на такой случай!
Пока жду коктейль и кофе, выхожу на связь с Дедом Дасаром. Голос лучшего вора Заиписа сразу звучит на удивление весело, а доклад начинается без лишних церемоний:
— Шеф, да всё по-старому. Гумалин всё ещё в горах, камень для стел добывает. Только вот… приключения у него там.
Я настораживаюсь, уловив в тоне Дасара еле сдерживаемый смех. Зная его странное чувство юмора, это предвещает что угодно, кроме скуки.
— Какие ещё приключения? — уточняю, стараясь держать голос ровным. Сюрпризы Дасара — то ещё развлечение.
— Ну… — он нарочно делает театральную паузу, явно смакуя момент. — Он встретил племя белых казидов. Помнишь тех, что остались после войны с чёрными казидами? Их королевство тогда развалилось, а составлявшие его племена разбрелись кто куда.
Я киваю, хотя Дасар этого и не видит. В памяти всплывают обрывки истории белых казидов.
— Конечно, помню, — отвечаю, мысленно связывая нити прошлого. — Гумалин ведь был не последним человеком в том королевстве. Брат короля, как-никак.
— Вот именно, — продолжает Дасар, и в его голосе мелькает явное удовольствие. — Так вот, Гумалин встретил одно из этих племён… и, э-э… замутил с их королевой.
Я хмурюсь, переваривая услышанное. На ум приходит только одно:
— Замутил? — повторяю, чтобы выиграть время для осознания. — Ну, я, конечно, рад за Хмельного. Но кто теперь будет камень добывать, если он там занят… э-э… амурными делами?
Дасар смеётся, но в его смехе одно лишь спокойствие:
— Ты, шеф, главное, не переживай. У казидов любовь — это когда вместе работают. Теперь они вдвоём пашут в шахте. Так что выработка камня только улучшилась.
Я недоверчиво поднимаю бровь, пытаясь осмыслить услышанное:
— Ничего себе. Ого!
— Вот и я так думаю, — отвечает Дасар, явно наслаждаясь моим замешательством. — Казидов не понять. Главное, что работа идёт. Ну, если что, сразу дам знать.
— Ну ты передай Гумалину, — говорю, откинувшись в кресле, — что племя его возлюбленной может перебазироваться в предгорья Совета Лордов, если что. Будут поближе к нему. А сам он, если дело дойдёт до венчания, может привезти невесту сюда. Пускай знакомит. Всё-таки событие!
— Передам, шеф, — отвечает Дасар, все еще смеясь.
Я только пожимаю плечами. Ну а что? Пусть хоть медовый месяц в шахте устраивают — главное, чтобы камень в срок добывали. Не моё дело вмешиваться в любовные традиции казидов, тем более если от них повышается производительность.
Появляется Змейка, бесшумно скользя из стены. Она протягивает мне чашку кофе, а в другой когтистой руке, конечно же, коктейль.
— Перррехватила, мазака, — заявляет она с гордым видом, словно только что выиграла охотничий трофей.
— Спасибо, дорогая, — отвечаю с улыбкой и принимаю оба напитка. Горгона довольно кивает и исчезает в стене, словно призрак, полностью довольная выполненной миссией.
Дверь приоткрывается, и появляется служанка с виноватым видом.
— Данила Степанович, простите, госпожа Змейка забрала у меня коктейль…
— Всё в порядке, — киваю, отхлебывая из чашки. — Она мне его доставила.
Служанка облегчённо вздыхает и удаляется.
Коктейль подхлестнул энергии, а кофе не дал провалиться в объятия сна. Духота кабинета и вид бесконечных бумаг окончательно начинают давить, и я решаю сменить обстановку. Встаю, расправляю плечи и направляюсь на прогулку по территории Невского замка.
После каждого возвращения из Москвы я всё яснее осознаю: этот замок ближе мне по духу, чем московская усадьба. Здесь я чувствую себя хозяином — каменные стены, тишина и прохлада напоминают, что есть уголок, где нет места суете столичного хаоса.
Жаль только, что необходимость регулярно бывать в Москве заставляет меня вновь и вновь погружаться в её нескончаемый шум и напряжение.
Прогулку неожиданно прерывает знакомая фигура. Маргарита Ноздрева появляется из-за угла в одиночестве. Я хмурюсь, стараясь подавить нарастающее раздражение. Такое ощущение, что она преследует меня.
— Почему вы без сопровождения? — спрашиваю, глядя на неё испытующе.
Она краснеет, явно не ожидая такого вопроса.
— Я… шла в дамскую комнату, — отвечает она, опуская глаза.
— Нашли?
— Ага, — бормочет, её голос звучит пристыженно. Но пауза длится всего миг. Она резко останавливается, складывает руки на груди, и её выражение лица меняется — будто решила взять реванш.
— У нас есть пожелания по необходимым закупкам, — заявляет она с вызовом, словно сражение всё ещё не закончено. В её тоне звучит явная попытка перевести тему. — Это касается обеспечения наших будущих стажёров всем необходимым для эффективной работы. Если, конечно, ваш графский интерес распространяется на такие мелочи.
Я медленно делаю шаг вперёд, сокращая дистанцию между нами. Она невольно напрягается, её глаза слегка расширяются, но она остаётся на месте, словно проверяет собственное самообладание.
Мой голос звучит спокойно, но без тени дружелюбия:
— Да, меня это интересует. Передайте список сопровождающему вас гвардейцу. Соответствующие инстанции рассмотрят ваши запросы и обеспечат закупки для вашей качественной работы.
Делаю небольшую паузу:
— Но и я ожидаю от ваших стажёров качественной работы. Закупки будут обеспечены, но взамен я жду полной отдачи. Надеюсь, вы и ваша группа справитесь с этой задачей.
Сказав это, я небрежно разворачиваюсь и ухожу, оставляя Ноздрёву в подавленном молчании. Её угрюмый взгляд тянется следом за мной. По пути связываюсь по мыслеречи со Студнем, который должен быть во дворе.
— Почему госпожа Ноздрева разгуливает по имению одна? Больше такого не допускай.
— Понял, шеф, прости, недоглядел.
— Не извиняйся. Бывает, — отвечаю я, стараясь смягчить тон. — Просто приставь к ним гвардейцев. Мне не нужно, чтобы посторонние знали уклад и быт моего имения.
— Сделаю, — коротко подтверждает Студень, и связь обрывается.
Двигаясь дальше по замку, я захожу к Портаклу.
— Ну что, господин сериальный маньяк, перемести меня домой, — говорю, опускаясь в кресло с лёгкой усталостью.
К моему удивлению, телевизор, который обычно работает на полной громкости, выключен. Портакл сидит, задумчиво листая учебник по манипуляциям энергии. Такое зрелище непривычно. Он поднимает взгляд и, слегка нахмурившись, отвечает:
— Слушай, конунг, а может, пока ты здесь, вместе изучим настройки портальной энергии? Ты же талантлив в тонких манипуляциях, как выяснилось. А это дает такой простор для проверок различных гипотез…
Я ухмыляюсь, не в силах удержаться.
— Что я слышу? Ты, наконец-то, решил отвлечься от зомбиящика?
Портакл никак не реагирует на поддразнивание, его лицо остаётся сосредоточенным и пытливым, как будто я ему, правда, пару часов назад показал ключ к великим тайнам Вселенной. Хотя кто знает…
— Ладно, посмотрим настройки, — говорю добродушно. — Но в другой раз. Сейчас у меня слишком много дел. Поможешь вернуться в Москву?
Портакл коротко кивает, закрывая учебник, и я, поднявшись с кресла, направляюсь к выходу. Уж если даже он взялся за учебники, значит, что-то в мире действительно меняется.

Едва я выхожу из портала и оказываюсь в московской усадьбе, как меня тут же окружает вихрь женских эмоций. Вдохнуть толком не успеваю.
— Мы уже потеряли тебя! — возмущённо заявляет Светка, её глаза сверкают так, что кажется, сейчас пойдут искры.
— А я хотела показать, какие мы выбрали свадебные подстаканники, — добавляет Камила.
— А я проведал Невский замок. Проверил, как там дела, — улыбаюсь, приобняв жен за талию. — И Змейка по вам скучает. Ну а в целом всё в порядке. И, кстати: вы попались.
Смеясь, я запрыгиваю на ближайшую кровать вместе с девушками. Они хохочут, пытаясь вырваться из моего «плена», но явно не слишком усердствуют.
В этот момент в дверь заглядывает Лена.
— Ой, Даня, вот ты где. Напоминаю: вечером нас ждёт светский приём у Горлановых.
Я замедляюсь, бросая на неё любопытный взгляд, а Лена спрашивает с любопыством.
— Даня, а за Машей мы не заедем? Она тоже собирается туда.
— Маша не моя невеста, как Настя, — отвечаю, отпуская девушек и усаживаясь на кровати. — Потому это будет выглядеть двусмысленно. У нас нет официального повода ее подвозить.
Светка тут же встревает:
— Ой, да все и так уже знают, что ты на ней женишься!
Я поднимаю бровь:
— Не знаю, откуда тебе это известно, Светлана Дмитриевна, — с притворной строгостью отвечаю. — Но всё же Мария Юрьевна — княжна, и ей положено ехать с отцом.
* * *
Вечером отправляемся на мероприятие к Горлановым. Усадьба встречает нас в огнях, в воздухе витает аромат дорогих духов и притворной любезности. На пороге меня тут же встречает Гришка, сияющий, как начищенный самовар, явно довольный собой.
— Даня! — радостно окликает он, чуть не хлопая меня по плечу, по праву друга детства. — Похоже, для меня сегодня важный день!
Я усмехаюсь и, сохраняя лёгкий тон, отвечаю:
— Посмотрим. Но исключать ничего нельзя.
Гришка буквально светится. Чуть позже Маша подводит к нему княжну Лопухину Настю — молодую девушку с горящими глазами и таким энтузиазмом, что кажется, он светится даже сквозь стены. Настя мгновенно фокусируется на Гришке, а тот… натурально раздувает щеки, пытаясь выглядеть важным батыром. Вот честно, на этом фоне он больше похож на подростка. Хотя, если задуматься, и я далеко не ушёл. Мне ещё нет двадцати, а я уже готовлюсь стать отцом. Побиваю рекорды.
После того как Маша с легкой улыбкой представила княжну Лопухину Грише, сцена разворачивается как в театре. Настя, со своим юным задором и горящими глазами, тут же заинтересовала Гришку. Он, заметно оживившись, едва не выпятил грудь колесом, стараясь выглядеть важным и солидным.
Маша с Лопухиной, явно довольные его заинтересованностью, обмениваются многозначительными взглядами. Еще немного поболтав, они отступают от сцены знакомства и неспешно отходят к столику.
Там, устроившись на мягких стульях, обе принимаются тихо переговариваться. Судя по их взглядам и приглушённым смешкам, они всё обсуждают Гришку. Мои жёны, в свою очередь, уже нашли женскую компанию для общения, и в воздухе витает лёгкий гул смеха и разговоров. Я же решаю тоже развлечься и усаживаюсь за карточный стол.
Играют в «Синий пьяница». Эта игра — не просто наудачу, но ещё и про расчёт, теорию вероятностей и хладнокровие. Просчёты комбинаций — это мой конёк, и я с удовольствием принимаю вызов.
Неожиданно напротив меня усаживается Себастьян Годунов. Ну что ж, вечер, который уже обещал быть интересным, мгновенно приобретает новые краски.
Но вот что забавно: Годунов, похоже, сам не ожидал увидеть меня здесь.
— Данила Степанович⁈ — восклицает он, вытаращив глаза, как будто встретил привидение.
Я неспешно кладу карты на стол, с лёгкой усмешкой смотря на него поверх крайних карт.
— Как поживает ваш меч, Себастьян Федотович?
Годунов напрягается мгновенно. Его лицо становится мрачным, как грозовое небо.
— Давайте не об этом. Просто играем, — отрезает он резко, будто ставит стену между собой и прошлым.
Я лишь пожимаю плечами и возвращаюсь к своим расчётам. Игра, как всегда, требует внимательности, но вскоре замечаю, что Годунов начинает повышать ставки. Слишком резко, слишком необдуманно. Он теряет контроль. Несколько ходов — и мои предположения подтверждаются.
— Десять тысяч, — объявляет крупье, и Годунов раздражённо встаёт из-за стола, проиграв эту сумму. Не сказав ни слова, он уходит, оставляя после себя атмосферу тяжести и скрытого раздражения.
Но едва я успеваю перевести дух, как на его место усаживается… Жанна Горнорудова.
По залу прокатывается волна удивления. Женщины, особенно из аристократии, редко участвуют в азартных играх. Это считается неприличным, неженским, не соответствующим их «возвышенному» статусу. Но Жанна, как всегда, пренебрегает условностями, будто это лишь скучные правила, созданные для других.
Она спокойно оглядывает собравшихся, её уверенный взгляд будто бросает вызов каждому. А затем, склонив голову и одарив меня своей фирменной игривой улыбкой, говорит:
— Я хочу сыграть. Спаситель, ты не против?
Я усмехаюсь, равнодушный к её провокации.
— Конечно, не против, Жанна Валерьевна.
Кажется, её слова и мой ответ заставили общество замереть на мгновение.
Игра начинается, и публика постепенно стягивается вокруг стола, словно мотыльки на свет. Жанна умудряется притягивать к себе внимание не только своей наглостью, но и тем, как уверенно она ведёт игру.
Я наблюдаю за ней, но мысли мои сосредоточены на картах. Несмотря на старания, понимаю, что мои позиции далеки от идеальных. Теория вероятности явно не на моей стороне.
Буду играть — проиграю партию. Но не войну. Потому решаю не останавливаться и перетерпеть скорый проигрыш. Сделав вид, что всё под контролем, беру время на обдумывание следующего хода и продолжаю.
Публика шепчется, перешёптывания и взгляды перекрещиваются, но я стараюсь не обращать внимания. Как говорится, главное — сохранять лицо.
После пары ходов, я допускаю небольшой проигрыш в десять тысяч. Жанна, сияя от восторга, радостно восклицает:
— Ах, как приятно побеждать своего спасителя!
Я лишь усмехаюсь, слегка откинувшись на спинку кресла.
— Везёт сильным. Поздравляю, Жанна Валерьевна, — отвечаю с лёгким намёком, давая понять, что это только начало.
В следующем раунде я меняю тактику. Решаю играть без остановки, по стратегии Мартингейла и удваиваю ставку.
— Двадцать тысяч, — спокойно объявляю, выкладывая деньги на стол.
Жанна сверкает глазами, её улыбка становится шире.
— Принято, спаситель, — отвечает она, почти мурлыча.
Игра продолжается, но фортуна вновь оказывается на её стороне. Она выигрывает, и её восторг достигает пика:
— Ох, спаситель, ты прямо меня озолотил!
Я улыбаюсь и наклоняюсь чуть ближе.
— А как насчёт сорока тысяч?
Жанна улыбается в предвкушении, её взгляд становится похож на взгляд кобры, которая уже нацелилась на кролика.
— Конечно, — отвечает она с азартом.
Раунд проходит напряжённо. Карты ложатся на стол, а результат становится неожиданным для всех. На этот раз выигрываю я. Сорок тысяч мои, и я компенсирую потери, выходя в плюс.
— Жанна Валерьевна, вы отличный игрок, — замечаю с лёгкой улыбкой, собирая выигрыш. — Но, кажется, вы не умеете вовремя остановиться.
Баронесса прищуривается, осознавая, что её переиграли, но не сдаётся:
— Ах ты, коварный спаситель!
— Грешен, — ухмыляюсь, откинувшись на спинку кресла.
Жанна, подняв бровь, объявляет с вызовом:
— Ещё один раунд! Ставка — пятьдесят тысяч.
Она смотрит на меня с ожиданием, словно предвкушает, как мы снова сразимя. Но, вопреки её ожиданиям, я лишь слегка усмехаюсь и качаю головой.
— В отличие от вас, Жанна Вальерьевна, — произношу спокойно, — я знаю, когда пора заканчивать. Впрочем, вы можете попытать счастье со следующим игроком.
С этими словами я забираю выигрыш, бросая последний взгляд на баронессу. Жанна разочарованно хлопает ладонью по столу, её глаза сверкают яростным огнем. И, правда, моя будущая теща не умеет проигрывать.
На свежем воздухе, под звёздным небом, я выхожу сменить обстановку. В прохладе двора ко мне подходит Павел Горнорудов. Его лицо, как обычно, хмурое, будто он только что узнал о каком-то кризисе.
— Данила Степанович, вижу, вы не заняты. Как насчёт «бросков»? — предлагает он, глядя прямо в глаза.
— Если вы настаиваете… — отвечаю спокойно, но мой внутренний интерес уже просыпается. Похоже, чета Горнорудовых уделила весь вечер состязаниям со мной.
— Я настаиваю, — твёрдо говорит он, его голос звучит как команда. Барон делает резкий жест судье, и тот сразу указывает на свободную площадку. Всё предельно чётко и официально.
«Броски» — это не просто игра. Это дуэль в замедленном темпе, где участники обмениваются магическими атаками с относительно низкой скоростью. Для таких игр есть свод правил, включая список разрешённых техник, чтобы не увлекаться и не превращать всё в побоище.
— Без доспехов, — добавляет Павел, принимая боевую стойку.
— Как угодно, Павел Тимофеевич.
Жребий на первую атаку выпадает барону, и он сразу берёт инициативу. Его первая атака — зрелище само по себе. Павел выпускает «кровавых птиц» — массивные алые сгустки. Их движения плавные, но достаточно резвые. Зазеваешься — и прилетит.
Я не зеваю и мгновенно собираюсь. Призываю свои «стрелы Тьмы». Снаряды отбивают атаку Павла. Силы сталкиваются. Там, где падают сбитые «птицы», трава под ногами дымится, словно обожжённая, и становится понятно: это было не просто «разминочное» приветствие. Пропусти я эту атаку, ожоги были бы серьёзными, а то и вовсе вывели бы меня из строя.
Я выпрямляюсь, ощущая, как лёгкий адреналин растекается по телу.
— Теперь моя очередь,, Павел Тимофеевич, — говорю, на секунду сужая глаза, подбирая следующую комбинацию.
Решаю ответить Павлу его же оружием, но с небольшим элементом иронии. Запускаю в его сторону серию теневых шаров — классическая, но проверенная тактика. Однако последний шар — это мой особый штрих. Ломтик через теневой портал заботливо добавляет в него тарелку с пуншем.
Горнорудов ловко отбивает несколько атак, но вот финальный шар попадает ему прямо в лицо. Брызги пунша разлетаются в разные стороны, оставляя на его лице яркие следы.
— Господин барон, похоже, вы проиграли, — замечаю я, сложив руки на груди.
Павел вытирает лицо, его недовольная мина способна напугать любого слабовольного. Он молчит, с трудом сдерживая раздражение.
И тут появляется Жанна. Она подходит к Горнорудову, проводит пальцем по его мокрому лицу и пробует пунш, совершенно невозмутимая.
— О, с имбирем. Неплохо, — произносит она с улыбкой, словно это дегустация, а не магический поединок.
К тому моменту, как вечер подходит к концу, я уже вдоволь наигрался в карты, а мои жёны успели наобщаться с другими гостями. Все начинают готовиться к разъезду, но Гришка явно не находит себе местаОн мечется туда-сюда, словно юноша, впервые влюбившийся, и возбуждённо выговаривает, почти задыхаясь от эмоций:
— Ты видел? Лопухина! Кажется, я ей понравился! Даня! Друг! Может, куда-нибудь ещё махнём? Сегодня я не усну!
Я закатываю глаза, чувствуя себя то ли старшим братом, то ли нянькой.
— Ладно, — вздыхаю, вспомнив старые добрые времена. — Только сначала жён отвезём.
* * *
Отвезя жён домой, мы с Гришкой решаем не завершать вечер и направляемся в один из баров на окраине. Однако едва успеваем войти, как Гришка начинает ныть:
— Почему не в стрип-бар? Там было бы куда веселее.
Я останавливаюсь и строго смотрю на него, пытаясь не закатить глаза.
— У тебя уже есть жена, батыр. И скоро будет ещё одна — целая княжна, возможно. Я понимаю, что иногда хочется «развлечений», но тебе давно пора научиться кайфовать со своими благоверными. Это привычка, которая спасёт тебя от многих проблем.
Гришка, понурив плечи, выдыхает:
— Ладно. Тогда, может, хоть до драки дорвёмся?
И как по заказу, к нам подходят двое подозрительных типов. Одеты неряшливо, лица с ухмылками, которые больше похожи на предупреждение о неприятностях.
— О, вы, господа дворяне? А давайте в картишки сыграем! — предлагает один из них, похлопывая по потрёпанной колоде карт.
Я оборачиваюсь, оцениваю их с ленивым интересом. Заодно и в мысли залезаю — щиты-то фигня. Будто хлипкую дверь с ноги выбил. Для Грандмастера плевое дело.
Бандиты сначала выглядят самоуверенно, как это обычно бывает у тех, кто привык играть грязно и чувствовать себя хозяином положения. Но что-то в моём тоне или взгляде заставляет их насторожиться. Их глаза начинают метаться, взгляды встречаются, и вот уже на лицах проступает едва заметная нервозность.
Когда до них наконец доходит, кто перед ними, их самоуверенность испаряется быстрее, чем утренний туман.
— Ваше Сиятельство… Простите! Мы не сразу вас узнали! — пытается оправдаться один из них, голос звучит всё более неуверенно.
— Ничего страшного. Ну, давайте играть, — говорю я, пристально наблюдая за их неловкими движениями. — Не стесняйтесь, господа.
Мой взгляд скользит в сторону Гришки, который уже с воодушевлением потирает предплечье, явно предвкушая развлечение.
— Кажется, вечер только начинается, — произношу я с явным удовольствием.
Мы с Гришкой усаживаемся за свободный стол. Бандиты, помявшись, всё же решают не спорить и садятся, хотя не очень-то и горят желанием побросать картишки. Они выглядят скованными, напряжённо оглядывая друг друга и нас.
Игра начинается, и, к моему приятному удивлению, Гришка неожиданно раскрывает себя как прирождённый игрок. Его ходы точны, как выстрелы из лука, улыбка широка, как будто он давно привык к победам. Его выигрыш растёт с каждым раундом.
Я же, оставшись в тени, аккуратно подталкиваю бандитов к крупным ставкам. И, конечно, ставки растут вместе с их проигрышами. Лёгкие капли пота начинают блестеть на их лбах, а движения становятся всё более нервными. Карты в их руках дрожат.
К концу игры сумма их долга достигает внушительных трёх тысяч рублей. Лица бандитов вытягиваются. А Гришка, сияющий как начищенный самовар, делает свой последний победный ход.
Один из бандитов, вздрогнув, тихо роняет:
— У нас с собой нет таких денег, Ваше Сиятельство.
Я спокойно отставляю карты, сложив руки на столе.
— Ничего страшного, — отвечаю с безмятежной улыбкой. — Проводите нас в своё логово, там разберёмся.
Бандиты, сдавшись, нехотя ведут нас в старый, покосившийся двухэтажный гараж. Снаружи он выглядит так, будто его давно пора снести, и ничто не выдает его истинной сущности. Но стоит нам спуститься в подземные отсеки, как картина резко меняется.
Первым замечает детали Гришка. Его взгляд цепляется за девушек, одетых в грубую, обноски напоминающую униформу. Их лица с характерными азиатскими чертами выглядят испуганными и измождёнными. В их глазах застыла смесь страха и отчаяния.
— Что это такое? — шепчет Гришка, ошеломлённый увиденным, его голос чуть дрожит.
— Кавказские рабыни, — отвечаю тихо, глядя на девушек. — Их забрали из родных деревень на окраине Царства и перевозят в Европу для продажи. Римские префекты, английские лорды…полно клиентов, которым нужны развлечения.
Гришка замирает, переваривая услышанное. Его глаза широко раскрыты, и видно, как всё увиденное и сказанное накатывает на него волной. В этот момент позади нас раздаётся глухой удар, заставляя казаха резко обернуться.
— Что там? — спрашивает он, напрягаясь.
Я даже не удостаиваю взглядом источник шума, прекрасно зная, что там происходит — результат моих ментальных закладок.
— Всего лишь наши сопровождающие выясняют отношения, — небрежно отвечаю, скрестив руки. — Лупят друг друга монтировками. Не беспокойся, Гришка. Вряд ли кто-то из них выйдет победителем.
Казах смотрит на меня, растерянный и недоверчивый, явно пытаясь осмыслить сразу несколько вещей. Его взгляд то останавливается на мне, то снова возвращается к девушкам, то блуждает по подвалу, словно ищет какой-то ответ.
В итоге Гришка всё же не выдерживает и уходит посмотреть, что там с бандитами. Я же остаюсь на месте. Помочь девушкам — это первоочередная задача.
— Всё в порядке, — говорю я мягко, стараясь, чтобы голос звучал как можно успокаивающе. Одновременно ментально подавляю их страх, ослабляя ту стальную хватку ужаса, которая держала их в плену. — Мы поможем вам. Теперь вы в безопасности.
Девушки начинают осторожно поднимать взгляды, в их глазах появляется проблеск надежды.
Когда Гришка возвращается, он выглядит удивленным.
— Быстро ты их… взломал, — замечает казах, с трудом подбирая слова, в которых угадывается смесь восхищения и лёгкой растерянности. — Прямо фокусник.
— Никаких фокусов. — У них в голове защиты практически не было, — сухо отвечаю я. — Теперь нужно вызывать полицию. Пусть разбираются.
Едва я заканчиваю говорить, как мобильник в кармане вибрирует. Сообщение от Красного Влада. Короткое, но крайне тревожное:
«Зафиксировано передвижение монахов в Антарктиде. Они собирают войска.»
Прекрасно. Просто замечательно.



Глава 15

 Цитадель лорда Гагера, Та сторона 
Лорд Гагер сидит в полутёмном зале, тяжёлый взгляд скользит по высоко поднятым сводам. В зале тишина, нарушаемая лишь звуком шагов командира полукровок-дроу, который заканчивает доклад. Его голос отрывист, как удары хлыста, а слова рисуют картину движения монахов и их новых военных приготовлений.
Гагер слушает молча, но его мысли плывут в ином направлении. Он знает, что его собственные войска уже примкнули к армии монахов. Скоро они нанесут удар по этому лорду-конунгу Даниле. Теперь этот бой неизбежен, но Гагера больше занимает вовсе не его исход, а возможности, которые он дает.
Медлительные монахи… Им пришлось хорошенько дать пинок, чтобы привести в движение эту ржавую машину фанатизма. Гагер вспоминает тот разговор, когда он открыто заявил, что прекратит предоставлять солдат и перемещать их группы через порталы, если они продолжат действовать мелкими группами, как воришки. Его ультиматум был прост: либо они начнут масштабные действия, либо забудут о его помощи.
Сообщение достигло цели. Монахи, после короткого совета, согласились собрать армию, сосредоточить силы и перестать размазываться на группы. Теперь они с удвоенной энергией собирают големов и готовятся к большой битве. Гагер наблюдал за их рвением с лёгким презрением. Они не понимают, что стали пешками в его игре.
Он гадливо усмехается, обдумывая, как юный лорд Данила собирается справляться с этими фанатиками. Хотя справится ли он — ещё вопрос. Но парень не простой, далеко не простой. Шутка ли: сама Организация хочет его заполучить. А если Ясен не приврал и Данила на самом деле сумел заманить в смертельный капкан самого Личу, то даже и не знаю…
Сам Гагер бы не рискнул связываться с Личом, даже если бы тот и не был членом Организации. Слишком долго существовала эта разумная нежить, слишком много козырей имела в рукавах мантии. Но Данила рискнул и не прогадал. Кхм, загадочный паренек.
В любом случае Гагер выйдет победителем. Если Данила одержит верх, монахи ослабнут, и дроу спокойно добьёт их остатки, забрав себе всё, что те скопили в своих ледяных обителях. А если фанатики раздавят Данилу? Тем лучше. Тогда он просто разберётся с истощёнными победителями и без труда возьмёт под контроль всю ситуацию. Играть на обе стороны — любимая тактика Гагера.
Уже сейчас выгода очевидна. Гагер успел выжать из монахов полезные знания по созданию големов. Его лаборатории полны новых конструкций, и работа над более амбициозными проектами кипит. Он смотрит на своих созданий с удовлетворением — эти големы мощнее, сильнее, и, что самое главное, полностью ему подчиняются.
Но конфликт всё же интригует. Монахи, с их фанатичной решимостью, ещё могут преподнести сюрпризы. Гагер откидывается в своём массивном кресле, пальцы мягко барабанят по резному подлокотнику. На губах играет слабая улыбка, в глазах блестит насмешка.
Любая развязка играет ему на руку.
* * *
Возвращение домой после такой ночи — странное удовольствие. Пока Гришка, бедолага, разбирается с пленницами и ожидает полицию, мне, как водится, путь лежит в Антарктику. Опять.
Едва устроился в седле своего «железного коня», как набрал Владислава Владимировича. Мои «перепончатые пальцы» уже на автомате нашли его номер. Гудки тянулись долго, и я почти поверил, что Красный Влад решил сегодня обойтись без моего звонка. Но нет, усталый голос начальника Охранки, звучащий так, будто он уже видел все катаклизмы мира, наконец прорезал тишину.
— Данила, наконец освободился, — короткий, но вполне себе сердитый.
— Владислав Владимирович, что там на Южном полюсе? — говорю без обиняков.
— Столпотворение там, — вздыхает Владислав. — Ты знаешь, что они там собирают големов? Огромное количество, причём в пустоши, подальше от берегов. Полукровки-дроу замечены на подмоге. Ведётся активная мобилизация.
Мои перепончатые пальцы!
— А чего мы ждём? Поднимайте флот, авиацию, да бомбите их, Владислав Владимирович. Это же у Царя там линкоры.
— Данила, ты слишком оптимистичен. Линкоры — это, конечно, хорошо, но они подходят только для прибрежных операций. А здесь глубина материка.
— Сверху тоже никак?
— Бомбардировка с истребителей? Хорошая мысль, только у них там силовые поля. С кораблей бы их накрыть, тогда был бы шанс достать.
— Что ж, понятно. Но это всего лишь временные неудобства, Владислав Владимирович. Я всё устрою. Эти монахи недолго останутся вне зоны досягаемости. Так что приготовьте всё, что плавает, летает и стреляет.
— Как скажешь, конунг, — отвечает он, и я чувствую, что отложил трубку с явным облегчением. Любит он драму, что тут поделать.
Дом встретил меня тишиной и мягким светом, пробивающимся из-под дверей. Половина дома уже спала. У меня было сильное желание броситься в постель и забыться, но… не сегодня. Сегодня предстояла бессонная ночка, ведь иначе до утра мог не дожить весь Невинск — и это ещё в лучшем случае. Проходя мимо гостиной, я наткнулся на неожиданный сюрприз. Светка, вся такая серьёзная, сидела на диване и была полностью поглощена чтением романчика с ванильной обложкой.
— Ну-ка, что это у нас? — с ухмылкой спрашиваю, взглянув на книгу.
Светка вздрогнула, как воришка, пойманный на горячем. Лицо вспыхнуло краской, а роман тут же скрылся за подушкой.
— Ты ничего не видел! — выпалила она, нервно прижимая подушку к груди.
— Снова ничего не видел, — с улыбкой киваю. — Я же телепат, у меня это отлично получается.
Она недоверчиво хмурится, но явно облегчённо выдыхает, увидев, что я не собираюсь продолжать.
— Слушай, мне срочно нужно в Невинск, — говорю уже серьёзнее. — В Антарктике активизировались монахи. Они там готовят вторжение.
— Отлично, я еду с тобой, — Светка тут же подскакивает, глаза сверкают боевой решимостью.
— Поедешь, но не для того, чтобы сражаться. Ты будешь моим связным в Невинске. Через брачные кольца связь самая идеальная, а мне нужно держать контакт с гвардией и дружиной.
Её плечи опускаются, и решимость сменяется плохо скрываемым разочарованием.
— Но я хочу быть в деле! Бить этих фанатиков-монахов…
— Свет, — мягко перебиваю её. — Через кольца ты будешь моими глазами и ушами. Это не менее важно, чем швыряться фаерболами.
— Да уж, отмазался, — бурчит она, но соглашается. — Ладно, командир, когда выезжаем?
— Через четверть часа, — бросаю через плечо, уже направляясь в коридор.
Я нахожу Лену в соседней комнате, где она с предельной серьёзностью склонилась над стопками салфеток. Она явно старается выбрать идеальный вариант для предстоящей свадьбы. По-моему, они с Камилой чересчур углубились в детали — на собственное венчание они, кажется, потратили меньше времени и нервов. Насте повезло: такие увлечённые организаторши — настоящая находка.
Рядом, на мягком ковре, раскинулась Красивая. Гигантская кошка лежала с ленивым изяществом, наблюдая за Леной полуприкрытыми глазами.
— Лена, — тихо произношу. Она оборачивается с легким удивлением, но тут же улыбка становится шире. — Мы со Светой уходим в Невинск. Монахи сильно шалят. Ты за главную, пока нас не будет. Лакомка беременна, так что ты — самый хозяйственный человек здесь. Справишься?
— Конечно, Данечка, — заверяет благоверная.
Через пятнадцать минут я беру Светку за руку, активируя портальную статуэтку. На всякий случай заранее связываюсь с Портаклом, чтобы всё прошло гладко. Однако наш процесс подготовки внезапно прерывается — в дверях появляется Красивая. Её громкое, словно заявляющее о праве на участие, мурлыканье наполняет комнату.
— Сударыня, хотите с нами? — спрашиваю я с улыбкой, поднимая бровь.
Тигрица… кивает. Да-да, величественно и совершенно недвусмысленно.
— Ну что ж, хорошо, — подмигиваю Светке. — Коснись сударыни. Видимо, госпожа Красивая соскучилась по тигрятам.
Светка тянется к спине Красивой, но та, с характерным тигриным изяществом, хлопает её хвостом по руке.
— Она не хочет, Даня, — удивленно говорит блондинка.
Тигрица подходит ко мне и, не дожидаясь приглашения, прижимается боком к моему бедру.
— Так тоже сойдет, — соглашаюсь, удерживая статуэтку одной рукой, а другой крепко сжимая Светкину ладонь. Для перемещения вместе с кем-то нужен тактильный контакт.
В следующую секунду активация завершена, и нас переносит прямо во двор Невинского замка.
Во дворе у стелы нас встречает Портакл. Он зевает с таким беззаботным видом, будто его только что разбудили от полуденного сна.
— Все твои командиры уже в сборе, менталист, — лениво сообщает он, едва прикрывая рот рукой.
— Отлично, оставь стелу активной. Скоро она снова пригодится.
Со Светкой направляемся в замок. Внутри, в штабной комнате, царит то, что я бы назвал «организованным хаосом». Булграмм облокотился на стену с суровым выражением лица, Ледзор Одиннадцатипалый обдувает руки морозным дыханием, а Студень сосредоточенно указывает на карту, закреплённую на стене.
Змейка же, занимает самое необычное место — она лежит на столе, с ленивым удовольствием изгибаясь. На её чешуйчатых губах застыли капли чая.
— Пахнет мятой, — замечаю, войдя в комнату.
— Прости за бардак, Филинов, — внезапно раздаётся голос Фирсова. Он кивает на опрокинутую чашку и добавляет с едва заметной улыбкой: — Змейка оценила наш мятный чай… скажем так, слишком хорошо.
М-да, а ведь Горгоны тащатся от мяты, как кошки.
— Окей, но больше никакого чаепития на штабных столах, — бросаю взгляд на изгибающееся тело довольной Змейки. — Милая, могла бы ты освободить поверхность?
Хищница недовольно шипит, но всё же соскальзывает на пол, продолжая облизываться.
— Студень, твой отчёт, — перевожу взгляд на карту.
Студень кивает, указывая пальцем на точку на карте.
— Здесь, по данным разведки, собрались монахи с големами, — его голос ровный, но в интонациях слышится напряжение. — Красные метки обозначают монашеские Обители. Как раз между ними монахи и устроили лагерь сбора.
Глаза упираются в карту, пестрящую красными метками. Доклады продолжают звучать. Студень говорит, что армия монахов действительно неслабая. Фирсов угрюмо уточняет, что среди них замечены полукровки-дроу.
Я делаю вывод: монахи скоро перенесут своё войско в Невинск с помощью Гагера. Это становится почти очевидным. Не знаю, почему этот лорд-дроу ко мне прицепился. Вряд ли он просто злопамятный. Наверняка, союз с монахами дает ему какие-то выгоды. Может, подкинут ему пару ламп с джиннами.
— Так сколько их там? — спрашиваю.
— Три десятка големов и сотни две дроу-мутунтов. Монахов пока непонятно — они еще прибывают.
Внимательно изучаю карту, раздумывая что предпринять, наконец даю указания:
— Привести всю гвардию и дружину в полную боевую готовность, — резко бросаю, обводя взглядом присутствующих. — Булграмм, срочно перекинь сюда старшую и среднюю дружины. Фирсов, займись позициями с «Тибетом». «Бураны» держите наготове — если монахи с големами доберутся до Невинска, не скупитесь на кислотные залпы. Мы не имеем права дать им пройти в город. Всё должно быть подготовлено к возможной атаке.
— И все же их многовато, Филинов, — замечает Фирсов.
— Тогда мы примем бой и сразим их насмерть! Падем в великой битве за нашего конунга! — громогласно заявляет Булграмм, грозно сверкая глазами. Его рука сжимает рукоять меча, будто он уже видит врага перед собой.
— Успокойся, воевода, — обрываю я, не отрывая взгляда от карты. — Никаких эпических битв тут устраивать не будем. Всё сделаем проще. Пойдём только вдвоём — я и Одиннадцатипалый. Возьмём сани и отправимся в Антарктику.
Ледзор, который всё это время молча наблюдал за происходящим, облокотившись на стену, усмехается. Его голос звучит гулко, словно раскат далёкого грома:
— Хо-хо-хо! Вот это мне по душе, граф! Рванём прямиком навстречу льду и ветрам! — его улыбка становится шире, а в глазах загорается холодный азарт.
Сказать, что я готов, — значит ничего не сказать. Но прежде чем успеваю ответить, меня отвлекает «ррр!» — Красивая выдала своё мнение. Её голос заполнил комнату, привлекая внимание всех присутствующих.
Я оборачиваюсь к тигрице: она сидит, гордо подняв голову, её глаза сверкают решимостью. Я задерживаю на ней взгляд и, озвучивая первую мысль, говорю:
— Сударыня, к сожалению, вы не можете сопровождать меня. Ваше бесстрашие и сила не вызывают сомнений, но, увы, вы не обладаете способностью к ментальной невидимости.
Красивая недовольно мурчит, её хвост резко раскачивается из стороны в сторону, глаза полны чего-то… странного. И тут я замечаю это. Она словно растворяется. Не физически, нет. Но её присутствие как будто исчезает на ментальном уровне. Я не чувствую её мысли. Пустота. Хотя если попытаться проникнуть глубже, едва заметный след всё же прослеживается, но это возможно, если ее видеть перед собой или знать, что она рядом.
— Хм, — я хмыкаю, скрестив руки на груди. — Сударыня, вы полны сюрпризов. Хорошо, вы идёте с нами.
Тигрица оскаливается, явно довольная собой, полосатый хвост плавно подёргивается. Но в этот момент из угла комнаты раздаётся низкое, гортанное:
— Хочччу ссс мазака, — растягивает слова Змейка, её голос звучит одновременно умоляюще и настойчиво, как будто это вопрос уже решён.
Я лишь качаю головой:
— Нет, Мать выводка. Ты останешься здесь. Будешь охранять Свету и свой выводок. Если что-то пойдёт не так, и големы нападут на Невинск, тебе придётся защищать Невский замок. Это не просьба, а приказ.
Змейка вздыхает, но не спорит.
— Значит, решено, — подвожу итог, бросая взгляд на карту. — Мы идем втроем, чтобы действовать быстро и без лишнего шума. Ледзор, готовь сани. Красивая, следуй за мной. Остальным — занять оборону и быть готовыми ко всему. Пока меня не будет, слушайтесь приказов Светланы Дмитриевны. Она — мой голос в моё отсутствие. Не сомневайтесь в её словах.
Светка кивает, стараясь выглядеть уверенно, будто командование — её второе дыхание. Но едва уловимый блеск волнения в глазах и лёгкая напряжённость в плечах выдают, что для неё это всё ещё новый опыт. Я медленно обвожу взглядом собравшихся, и лишь после этого разворачиваюсь к Ледзору и Красивой.
Выйдя наружу, мы встречаем приготовленные к отправке сани. Белые медведи стоят в упряжке, массивные, как движущиеся айсберги, их густые шкуры блестят под холодным светом луны. Ледзор подходит к переднему зверю, хлопает его по холке:
— Хорошие парни. Хо-хо-хо, готовы ли вы к великой прогулке?
Я поднимаюсь в сани, Ледзор залезает следом, а Красивая легко запрыгивает на своё место, устроившись с королевским достоинством. Портакл завершает активацию портала, и перед нами возникает яркая расширенная под транспорт арка, сверкающая, как гигантский ледяной кристалл.
— Поехали, — коротко командую, и медведи тут же срываются с места, унося нас прямо в сверкающий вихрь портала.
Мы оказываемся в ледяной тишине заброшенной Восточной обители. Вокруг простирается бескрайняя снежная пустошь. Стены покрыты инеем, поблескивающим в тусклом свете оставленных светильников. Я быстро осматриваюсь, оценивая не появился ли кто посторонний в крепости. Тишина, чужих сознаний нет.
— Ладно, — говорю, сдержанно, указывая на зияющий пролом в стене. — Через проход выходим наружу. Берём курс на запад. Не теряем времени.
Медведи, как хорошо отлаженный механизм, вытаскивают сани через разрушенную часть стены. Мы вырываемся на открытое пространство. Холодный ветер хлещет в лицо, снежные равнины простираются до самого горизонта, а сани несутся так плавно, что кажется, будто мы летим.
Мои ментальные щупы вытягиваются, словно струны, касаясь сознаний далеко впереди. Там, среди снегов, мерцают враждебные мысли монахов.
— Ледзор, — бросаю через плечо, оборачиваясь к напарнику, — подождём немного. Хочу пересчитать их перед тем, как лезть в драку. Ненавижу сюрпризы.
— Как скажешь, граф, — отвечает он, и его голос раскатывается гулом, словно далёкий гром. — Только дай знак, когда будешь готов, и мы засыплем их снегом по самое не хочу! Хо-хо-хо!
Медведи замедляют ход, практически замирая на месте. Я сосредотачиваюсь, глубоко вдыхая морозный воздух, и направляю ментальное щупальце в сторону врага. Сознания вспыхивают перед внутренним взором, словно звёзды на тёмном небе. Я начинаю считать, оценивая их количество и ранги, внимательно просеивая каждое, чтобы ничего не упустить.
— Поехали дальше.
— Ни слова больше, хо-хо-хо!
— Несколько слов всё-таки скажу — не используй лишнюю магию, чтобы не палиться.
— Хрусть да треск! И то верно, граф!
Сани несутся через снежную пустошь, ветер бросает в лицо белые хлопья. Ледзор управляет медведями, сосредоточенный, будто перед финальным ударом. Красивая устроилась рядом, свернувшись клубком, но её глаза, полные золота, внимательно следят за горизонтом. Я же, честно говоря, вдыхаю холодный воздух и думаю, что мои перепончатые пальцы скоро совсем отвалятся. Но легионера огневика не включаю, не хочу тратить энергию. Просто ускоряю свой метаболизм.
Покров Тьмы и ментальная невидимость делают своё дело — нас не видят и не ощущают. Медведи же выглядят вполне естественно, чтобы не привлечь лишнего внимания. В этих краях их и так полно, так что ни у телепатов, ни у сканеров они не вызовут вопросов.
Картина впечатляющая. Или устрашающая, тут уж как посмотреть. Лагерь гудит, как улей. Громадные големы, угрожающе сверкающие рунными линиями, выстроены в идеальных рядах. Между ними снуют монахи, что-то переносящие, а их лампы-джинны время от времени пускают языки магического пламени. Добавим к этому полукровок-дроу, подчинённых Гагера, — и у нас настоящий парад фэнтезийных кошмаров. Всё, что только можно вытащить из глубоких снегов и затащить в этот лагерь, собрано здесь.
Ледзор хмыкает. Его плечи не дрогнули, но я чувствую, что даже ему это зрелище кажется слегка избыточным.
Пока я вглядываюсь в лагерь, мысль одна за другой начинает складываться в логическую цепочку. Такая концентрация сил? В одном месте? Мои перепончатые пальцы! Это может означать только одно: Северная обитель, скрытая и, вероятно, самая важная, сейчас осталась практически без защиты. Отличная новость для нас. И плохая — для этих фанатиков.
Я оборачиваюсь к Ледзору. Его ледяные глаза едва заметно скользят по мне, полные немой готовности. Он ждёт команды, напряжённый, как натянутая тетива. Одиннадцатипалый готов броситься в неравный бой, если потребуется, даже ценой своей жизни. Уж не знаю, чем заслужил такую преданность, но сейчас этого не требуется.
— Направляемся к Северной обители, — говорю, указывая в сторону — строго на север. — Пусть сидят здесь со всей своей армадой. Мы воспользуемся шансом.
Ледзор ухмыляется. Его зубы блестят, как лёд. Он коротко кивает, держа медведей под контролем. Те, почувствовав перемену настроения, разворачиваются с санями, и мы мчимся дальше.
Красивая поднимает голову, внимательно смотря на меня. Кажется, она что-то подозревает.
— Да-да, сударыня, скоро ваши острые, как бритва, когти и ослепительно белые клыки найдут себе применение.
Она не отвечает. Только мурчит и продолжает следить за дорогой.
На полном ходу я вытаскиваю артефакт связи, активируя его одним движением. Зелёное свечение окутывает кристалл, и через секунду раздаётся голос Владислава Владимировича, спокойный и деловитый, как всегда:
— Данила? Что-то срочное? — голос Красного Влада звучит ровно, но в нём слышится скрытая настороженность.
— Слушайте внимательно, — говорю я, прикрывая артефакт от порывов ледяного ветра. — Между Северной обителью и лагерем големов есть узкий перешеек, с двух сторон окружённый морем. Когда мы устроим шум в Северной обители, монахи и их големы, скорее всего, бросятся на выручку. По крайней мере, такова моя ставка.
Я делаю паузу, чтобы дать ему время осмыслить сказанное, а затем продолжаю:
— В этот момент вам нужно нанести удар. Обрушьте на перешеек всё, что есть: бомбардируйте его, перекройте путь, уничтожьте как можно больше. Переместите флот ближе и держите его наготове. Ваша цель — не дать им продвинуться дальше.
На том конце пауза, но я уверен, что Владислав не теряет времени. Его голос возвращается с уверенными нотками:
— Без проблем. Всё сделаем. Флот уже готов к действиям. Отправляем его к перешейку.
— Отлично, — коротко отвечаю, обрывая связь.
Артефакт гаснет, и я снова сосредотачиваюсь на дороге. Медведи рвутся вперёд, а сани, казалось бы, скользят над снежной поверхностью, оставляя за собой длинный извилистый след, который немедленно заметает магия Ледзора. Холодный воздух обжигает лёгкие, но я даже этому рад. Очень отрезвляет и приводит мысли в порядок.
По мыслеречи связываюсь со Светкой:
— Похоже, я нашёл способ избежать эпической бойни в Невинске. Но посмотрим, не будем загадывать.
Её голос звучит мгновенно, с лёгким оттенком зависти:
— Блин, как я хотела бы с тобой покромсать монахов.
Я усмехаюсь. Конечно, хотела бы. Она бы и в одиночку пошла, если бы я разрешил.
— Почитай пока свой роман, — подначиваю её.
— Да-а-аня! Ну хватит! — возмущается она. — Я же девочка! Люблю иногда почитать о любви!
— Да-да, конечно, — отмахиваюсь я, стараясь не засмеяться. — О великой и страстной любви, не так ли?
— Ну-у-у Да-а-аня!
Красивая, будто чувствуя настроение, тихо мурлычет рядом, и я думаю, что в жизни действительно есть место для иронии. Даже посреди пустошей, когда на тебя скоро понесутся големы и фанатики.
Ледяная крепость вырастает перед нами, её башни без окон высятся над заснеженной антарктической равниной. Даже в лунном свете она выглядит почти мёртвой. Ни звука, ни движения, ни единого признака активной защиты. Только гнетущая тишина. Здесь даже ветра нет.
Я усиливаю Покров Тьмы, укрывая наши сани от любого случайного взгляда. Ночь играет нам на руку — её густая темнота делает маскировку практически идеальной. Мы подъезжаем ближе, и я замечаю, что никаких силовых полей или видимой охраны снаружи нет. Либо монахи слишком самоуверенны, либо они спрятали все ловушки внутри.
У подножия Обители мы останавливаем сани.
— Дальше пешком, — говорю я, жестом указывая вперёд.
Уставшие медведи тяжело опускаются в снег, едва дождавшись, пока мы развяжем упряжь. Через мгновение они уже спят, раскинувшись в снегу. Да, гнали мы быстро. Очень быстро.
Мы приближаемся к массивной ледяной стене, внушительной и, казалось бы, неприступной. Но это лишь для тех, у кого в команде нет ледяного Грандмастера.
— Ледзор, проход, — коротко велю я, предварительно проверив стену на отсутствие магической сигнализации.
Он, ухмыльнувшись, кивает и поднимает руки. Воздух вокруг становится ещё холоднее, если такое вообще возможно, а стены начинают дрожать. Словно по мановению невидимой руки, лед в одном месте начинает таять, образуя ровный проход. Ледзор работает быстро и тихо, и через несколько мгновений перед нами открывается тёмный туннель.
— Вперёд, — киваю, заходя первым.
Ледзор тут же закрывает пробитую брешь за нашей спиной, оставляя стены такими же цельными, какими они были до нашего появления. Никаких следов проникновения.
Внутри воздух не теплее, чем снаружи. Лёд блестит, отражая слабое свечение ламп, скрытых в потолке. Но моё внимание привлекает не это. В стороне, чуть дальше по коридору, я замечаю контрольную точку магической сигнализации.
— Вот и первый сюрприз, — шепчу я.
Подхожу ближе, вытягивая энергетические щупы. Жабун, уже настороже, его энергия струится по моим нервам, как ток.
— Жора, кушать подано, — мысленно приказываю, чувствуя его нетерпеливое кваканье в голове.
Поглощенная энергия пробегает по жилам, и через секунду вся контрольная система в этом месте обесточивается. Никакого шума, никакой тревоги. Всё выглядит так, будто ничего не произошло.
— Готово, — говорю Ледзору и Красивой.
Тигрица мурлычет в ответ, а Ледзор ухмыляется.
— Твои трюки с проникновением всё ещё удивляют, граф, хо-хо, — замечает он.
— Привыкай, — бросаю я, направляясь дальше по коридору. — То ли еще будет.
Продвигаясь вперёд, мы наткнулись на дежурного монаха. Конечно, просто обойти его — это не про нас. Осторожно применяю пси-клинок, направляя удар прямо в череп. На этот раз без фанатизма — уроки прошлого, когда я вляпался в сюрприз от Гагера, явно пошли на пользу. Сначала сканирую, нет ли ловушки, а потом уже соскрёбываю память. Монах вздрагивает, его разум дрожит, как студень. А вот и результат: воспоминания. Скудные, как сухарь, но кое-что полезное я всё-таки нахожу. Намёк на секретную лабораторию. Звучит многообещающе, правда?
Следуя по указанному маршруту, мы подходим к массивной железной двери, нагло встроенной прямо в ледяную стену. Я хмыкаю, заметив очевидный ляп системы безопасности: дверь открывается генокодом убитого монаха. Ну что за недоучки работают в местной СБ?
Мы входим внутрь лаборатории, и едва я переступаю порог, что-то странное проскальзывает в моё сознание. Астральное вмешательство. Тихое, коварное, словно шёлковая нить, пытающаяся пробраться в самую суть. Не успело оно проявить себя полностью, как я тут же воздвигаю ментальный щит и усиливаю его. Одновременно защищаю своих спутников, которые, похоже, и не заметили, что оказались под ударом. Ну что ж. Пусть пока так и остаётся.
Дрянь, не сумев пробиться в наши сознания, зависает где-то на границе моего восприятия. Чувствую её в себе, словно чужую мысль, парящую вблизи. Пытаюсь вычистить это из своей головы, но безуспешно. Первый заход неудачен, а возиться дольше я себе позволить не могу. Она остаётся плавать где-то в стороне, и это раздражает.
Хмурюсь, пытаясь понять, с чем имею дело. Но ничего в голову не приходит. Да и снаружи подозрительно тихо. Ни шагов, ни сигналов тревоги — явно не облава. Что ж, раз так, сперва займёмся делами. Может, документы, которые мы здесь найдём, прояснят ситуацию. Авось ответ на мой вопрос уже лежит где-то на этих пыльных полках.
Лаборатория поражает своей странностью: кристальные колбы и странные каменные таблички, заключающие в себе информацию. Я начинаю читать эти таблички, используя генный анализатор, чтобы расшифровать их содержимое. Лидзор и Красивая тем временем явно скучают, лениво бродя по помещению.
— Хо-хо, граф, — лениво бросает Лидзор, разглядывая одну из колб. — Долго мы тут будем возиться?
— Может, и недолго, — отвечаю, не отрываясь от табличек. — Тут важные вещи. Очень важные.
Я погружаюсь в чтение всё глубже, линии текста складываются в тревожную картину. Монахи разрабатывали вирус. Демонический вирус, основанный на сущностях из Астрала. Он не обладает разумом, но его цель очевидна — подчинение. Судя по записям, этот вирус предназначен для контроля над большим количеством людей. Однако его побочные свойства и механизм действия до конца остаются загадкой.
Задумчиво проговариваю вслух, больше для себя, чем для остальных:
— Монахи изобрели телепатический вирус…
— Да? И как передаётся этот вирус? — лениво спрашивает Ледзор, точа топор о край какого-то экспериментального кристалла.
Я поднимаю взгляд и отвечаю коротко:
— По ментальным импульсам. — Мгновение тишины, в течение которого решаю быть откровенным: — И, кстати, мы все уже заражены.



Глава 16

Ледзор и Красивая явно ошарашены. Они даже переглядываются. Затем Ледзор, со свойственной ему прямотой, тут же взрывается:
— Хрусть да треск! Граф! Да как это «заражены»⁈ — перекрывает он урчание тигрицы.
Я спокойно, вчитываясь в таблички, поясняю:
— Лаборатория была уже насыщена вирусом, как только мы вошли.
Делаю паузу, чтобы они успели переварить услышанное, и добавляю, с лёгкой самоиронией:
— Я почувствовал астральное вмешательство, как только мы здесь появились. Тогда это показалось пустяком. Ну, не угадал. Теперь ясно, что это было заражение.
Краем глаза замечаю, как Ледзор хмуро прищуривается. Его ледяные глаза блестят настороженностью, и он отбрасывает топор в сторону, словно пытаясь сосредоточиться:
— Что за вирус? Я ничего не чувствую!
Поднимаю одну из табличек, бросая её через плечо и продолжая читать другую. Не отвлекаясь, отвечаю:
— Потому что я усилил ваши щиты и держу их прямо сейчас. Так что ваши разумы в безопасности. Пока что. — Мой голос остаётся ровным, но от этого слова, похоже, им легче не становится.
Ледзор молчит, так что я продолжаю:
— Судя по этим записям, это вирус массового поражения. Что-то вроде Астрального демона на автопилоте. Нет разума, только алгоритм.
Звучит просто. Может, даже слишком просто, чтобы быть правдой.
— Ладно, — отрываю взгляд от таблички, — дайте мне пару минут.
Погружаюсь в записи глубже, выуживая крупицы информации. Всё сходится: монахи создали из Демонов астральную ловушку. Работает по принципу подчинения сознания, заточена на массовое воздействие.
Однако остальное… туман. Побочные эффекты описаны так скупо и туманно, что это вызывает больше вопросов, чем ответов. Одно ясно: с этим нужно разобраться — и быстро.
Спутники бросают мне ошарашенные взгляды. Тигрица громко шипит, её хвост нервно подрагивает. Ледзор, напротив, резко выпрямляется, словно его ударило током.
— Граф, я так и не понял, почему мы заражены⁈ — восклицает он, с недоумением смотря на меня, будто я только что объявил, что снег горячий. — Ещё и вирусом? Да я с детства закаляюсь! Мне никакой грипп нипочём! Мороз на кости!
Я отрываюсь от записей, чтобы на секунду взглянуть на него, и отвечаю с лёгкой иронией:
— Ну, это не совсем грипп. Вернее, совсем не грипп, — бросаю, снова углубляясь в текст.
Ледзор ругается себе под нос, а Красивая начинает нервно ходить взад-вперёд, распушив хвост. Их беспокойство передаётся даже мне, хотя я пытаюсь сохранять хладнокровие.
— Успокойтесь, — говорю я, поднимая руку. — Вирус сейчас нейтрализован. Но держать его в себе всё равно не стоит.
Ледзор смотрит на меня тяжёлым взглядом:
— То есть это ловушка?
— Именно. Мы попали в неё, — спокойно подтверждаю я. — Но теперь наша задача — найти способ избавиться от вируса.
Я возвращаюсь к табличкам, пытаясь найти хоть что-то, что поможет нам разобраться в этой каше. Ситуация становится всё более странной. Монахи не просто занимались разработкой экспериментального оружия — они превратили его в своеобразную охранную систему. Любой, кто приблизится слишком близко, автоматически попадает под удар.
У меня закрадывается подозрение: без Гагера здесь не обошлось. Этот ушлый лорд наверняка подсказал монахам, что я умею проникать в самые защищённые крепости и замки. Для него выудить такую информацию — задача из разряда «раскопать мизинцем».
— Ну, нашёл что-нибудь полезное? — не унимается Ледзор.
Красивая тут же подходит ближе и начинает тереться спиной о моё бедро, вся взволнованная и явно не собирающаяся оставить меня в покое. Они, кажется, сговорились — не дать мне спокойно изучить записи.
— Может быть, — бормочу я рассеянно, не поднимая глаз от табличек. Пальцы перебирают одну за другой, взгляд быстро выхватывает ключевые фразы. — Надеюсь, что недолго осталось. Хотя, знаете, если бы мне не мешали, я мог бы быть в этом абсолютно уверен.
Последнюю фразу сопровождает быстрый взгляд на Ледзора и тигрицу. Они, конечно, притихают, но ненадолго — оба явно не из тех, кто умеет сидеть сложа руки.
Ледзор вдруг хмуро улыбается, и его голос звучит с грубоватой, почти весёлой игривостью:
— Хо-хо. Давненько не приходилось жить с сюрпризом в завтрашнем дне. Ну что, граф, какие планы на продолжение банкета?
Я отрываю взгляд от табличек, аккуратно складывая их стопкой на ближайший стол. Вдруг еще пригодятся.
— Много чего можно сделать, — отвечаю неопределённо, но тут Ледзор продолжает, явно задумавшись о своём:
— Слушай, граф, а если вдруг враг возьмёт нас под контроль? Мы же не должны… ну, самоубиться, чтобы не стать их оружием? — он бросает сомнительный взгляд на свой топор, словно уже начинает прикидывать, куда лучше его применить.
Тигрица мгновенно обрушивает на него взгляд, полный явного осуждения. Смотрит на Одиннадцатипалого как на дебила. Да и я, честно говоря, не удерживаюсь от того же:
— Сплюнь, — фыркаю. — Ну ты и придумал, конечно.
Ледзор только пожимает плечами и усмехается в бороду. Я же шагаю к выходу.
— Идём дальше. Нам нужно понять, что монахи скрывают в этой обители. На это и сосредоточимся.
Мы продвигаемся вперёд, всё глубже углубляясь в холодные недра крепости. Монахов по пути больше не видно, и Обитель кажется вымершей. Хотя, может, они просто все собрались в одном месте.
Достаю артефакт удалённой телепатии и, сосредоточившись, проверяю обстановку. Ну конечно, в подвале. Все, до последнего. Очень удобно, не надо гоняться за ними по всей крепости. Спасибо, монахи, за такую организацию. Уважаю.
Вот знаете, если бы я точно знал, что внизу больше нет ничего стоящего, то давно бы обрушил эту крепость монахам на головы и дело с концом. Но, увы, придётся выяснить, что это за вечеринка они там устроили, прежде чем делать такие решительные шаги.
Через некоторое время находим лестницу, ведущую вниз. Узкая, словно нарочно спроектированная, чтобы сужать пространство и усиливать чувство уязвимости. Кажется, она тянется бесконечно вниз.
— Судя по записям, — говорю я, — внизу находятся тестовые помещения. Там монахи проводят эксперименты и ставят опыты на подопытных.
— Хо-хо! Звучит как приглашение на экскурсию в лабораторию ужасов, — усмехается Ледзор.
Красивая, видимо, разделяя его настроение, громко шипит, её хвост нервно хлещет по полу, будто подтверждая слова Одиннадцатипалого. Отличная команда поддержки.
Мы спускаемся вниз, пересекаем длинный, холодный коридор и оказываемся перед прозрачной стеной. За ней открывается впечатляющая картина: огромная арена. Стены увешаны стеклянными кабинами, в которых расположились монахи. Их около двух десятков, и все они чем-то заняты. Одни сосредоточенно делают записи, другие внимательно следят за происходящим на арене.
Но самое интересное ждёт нас, стоит лишь взглянуть на саму арену. Я с ухмылкой думаю: хорошо, что не обрушил подземные этажи. А то бы было потом неловко перед Лакомкой.
На арене выстроился строй альвов. Длинный строй. Их так много, что кажется, арена с трудом их вмещает. Глаза у всех одинаковые — пустые, безжизненные, словно отголосок души давно покинул их тела. Зомбированные, полностью подчинённые вирусу, они даже не пытаются сопротивляться. Перед нами — демонстрация того, что способна сотворить гумункульская зараза.
— Ого, сколько остроухих! Хо-хо! А что, ушастые столбняк поймали? — Ледзор чешет бороду обухом топора.
— Они заражены, — сообщаю ему по мыслеречи, продолжая наблюдать за ареной.
— Так мы тоже, — парирует он.
— Только у них нет телепата, способного защитить от всякой астральной дряни, — напоминаю я, удерживая щиты вокруг наших разумов.
— О, я всегда знал, что мне повезло с работодателем, — усмехается Ледзор.
Альвы стоят молча, словно марионетки на нитях. Их строй чётко разделён на две группы, а в центре арены разворачивается что-то странное. То ли отбор, то ли очередное тестирование. Я продолжаю наблюдать, пытаясь понять логику происходящего.
Из строя по двое выходят альвы, и начинается бой. Они сражаются отчаянно, но без капли эмоций, как бездушные автоматы, запрограммированные на выполнение задачи. Проигравшие молча отходят во вторую группу, словно сломанные детали, больше не пригодные для использования, а победитель остаётся и выходит против следующего соперника.
Постепенно первая группа редеет. Её бойцы падают, истощённые и искалеченные, переходя во вторую группу. Кого-то выносят, потому что они больше не в состоянии подняться самостоятельно, но, насколько я могу судить, все ещё живы. Пока. Зрелище удручающее, будто наблюдаешь за износом механизмов, а не за живыми существами.
— Чёрт возьми, очень интересно, что они делают? — шепчет Ледзор в недоумении
— Хороший вопрос… — отвечаю я, не отрывая взгляда от происходящего. — Готовят солдатов.
Монахи даже не замечают нас за стеклянными кабинами. Они слишком заняты своими экспериментами, да и мы ментально невидимы.
Я цокаю языком, наблюдая за этой изощрённой постановкой. Монахи явно не лишены фантазии.
— Мудрено придумано, — говорю, когда в голове складывается картинка, и начинаю объяснять. — Вот так работает вирус. Он построен на алгоритме подчинения. Заражённые автоматически подчиняются сильнейшему из них. Но чтобы определить сильнейшего, нужен процесс отбора. Поэтому заражённые сражаются между собой. Победитель становится лидером, а затем вся группа признаёт его главенство.
Я делаю паузу, наблюдая, как очередной альв с пустым взглядом отходит в сторону, проиграв бой.
— Этот самый сильный, в свою очередь, будет подчиняться монахам через ментальные закладки. Так они планируют управлять огромными толпами заражённых через одного-единственного лидера.
Ледзор качает головой, его лицо выражает смесь презрения и раздражения.
— Какая сложная схема, — роняет он с привычным хриплым смешком. — И гнусная. Хо-хо, уже не терпится, порубить этих мудаков в рясах.
Красивая рычит в полное согласие, её хвост хлещет по полу.
Я решаю, что сейчас самое время связаться с Лакомкой. Мыслеречь легко проникает в её сознание с мягким щелчком, словно открывается дверь.
— У меня есть хорошие новости, — начинаю я спокойно. — Я нашёл твоих родных. Они сейчас в плену у монахов.
Ответ приходит мгновенно, её голос наполняется смесью радости и тревоги:
— Мелиндо, это правда⁈ Мои родные живы⁈
— Именно, — подтверждаю, переводя взгляд на строй безжизненных альвов. — Но они заражены… хитроумным астральным вирусом. Пока. Думаю, это можно исправить.
На секунду в эфире воцаряется тишина, а затем Лакомка отвечает, и её голос звучит мягче:
— Спасибо, мелиндо! Спасибо, любимый!
— Потом поблагодаришь. Мне пора, — добавляю я, чувствуя, как время вокруг нас словно сжимается, требуя действий. — Я займусь их вызволением.
Продолжаю наблюдать за поединками. Хм, монахи своим отбором ненароком подкинули мне идею. Взять всех альвов под контроль я, конечно, не смогу — слишком уж их много, да и зомбированные они весьма опасны. Так что же остаётся?
План начинает складываться в голове. Ждём, пока останутся последние поединщики, и побеждаем самого сильного альва. Согласно их иерархии, сильнейший заражённый получает контроль над толпой. А значит, мы, став «лидерами» заражённых, сможем управлять этой альвийской массой. Ай да я! Ай да молодец!
Правда, придётся подождать несколько часов. Альвов осталось ещё чертовски много, и их сражения, кажется. Ну ничего, время у нас пока есть.
* * *
 Где-то в Боевом материке 
Кузен Бер сопровождает обоз купцов по извилистым дорогам, которые петляют среди древних курганов. Купец, указывая на эти возвышения, с придыханием рассказывает, что здесь покоятся воины-ягуароиды — легендарные зверолюди. Бер слушает вполуха. Его больше заботит спокойствие дороги. Но это спокойствие рушится в одно мгновение.
Тьма у подножия курганов начинает шевелиться, словно живое существо, и из неё, как из бездны, появляются нежить. Зомби. Остатки орд, некогда бродивших по этим землям.
Ситуация накаляется мгновенно. Охрана обоза спешно занимает круговую оборону, мечи и копья поднимаются в готовности. Бер не ждёт приглашения. В одно мгновение его тело покрывается густой шкурой, вытягиваются уши, лицо превращается в кошачью морду, а человеческие руки уверенно сжимают меч. Прыжок — и он уже в гуще врагов. Его движения стремительны, удары смертоносны. Один за другим мертвецы падают под его клинком.
Но их слишком много. Бой переходит на курган и затягивается. Удары становятся менее точными, мышцы начинают болеть, а меч, наконец, скользит из руки и с глухим стуком падает в траву, отлетев на несколько шагов. Бер, тяжело дыша, делает шаг к оружию, но расстояние до него кажется бесконечным. За спиной раздаются истеричные крики купца, но Бер их почти не слышит. Его взгляд прикован к мечу, к спасению, до которого ему не хватает пары шагов.
И вдруг в его голове звучит голос.
— Хочешь меч? — спрашивает он, словно играя с происходящим.
— Да, — выдыхает Бер, не задумываясь.
— Пожалуйста.
Курган под ногами содрогается. Из глубин земли. в руку Бера вырывается огромный фламберг. Лезвие светится странной энергией, от которой воздух вокруг начинает дрожать. Бер на мгновение замирает, удивляясь лёгкости меча, несмотря на его внушительные размеры.
Мертвец, слишком близко подкрадывающийся к нему, мгновенно распадается на части от первого удара. Фламберг движется в руках Бера так, будто сам знает, куда наносить удары. Мертвецы падают один за другим, но неожиданности продолжаются.
В какой-то момент Бер размахивается слишком сильно, и меч вылетает из его рук. Однако вместо того чтобы упасть, фламберг летит по воздуху, разрубая сразу троих мертвецов, прежде чем, как бумеранг, вернуться прямо в его ладонь.
— Что это еще за фиговина⁈ — вырывается у Бера, но думать некогда. Он продолжает сражаться с новой яростью, поражая врагов налево и направо.
Когда бой заканчивается, наступает тишина. Купец и помощники смотрят на Бера с ужасом, смешанным с восхищением. Один из них, заикаясь, произносит:
— Спасибо… Это было невероятно. Не зря я тебе тридцать «бычков» обещал.
Бер, облокотившись на сияющий меч, усмехается:
— Всего тридцать? Может, добавишь ещё?
Купец моргает, явно сбитый с толку:
— Ну… мы же договорились на тридцать.
Но прежде чем Бер успевает ответить, связь-артефакт в его кармане начинает светиться. Голос Лакомки звучит громко и чётко:
— Бер! Мелиндо нашёл наших родичей в Северной обители! Они живы! И… возможно, твоя Зела тоже.
Бер замирает, словно его пронзили мечом.
— Зела жива⁈ Почему Данила не сказал мне, что идёт на штурм монахов⁈ — кричит он, его голос полон ярости.
Порыв накрывает альва с головой. Он вскакивает, сжимает крепче фламберг и, не дожидаясь объяснений, бросается вперёд.
— А как же довести обоз⁈ — кричит купец ему вдогонку.
Бер, не оборачиваясь, машет рукой:
— Оставь себе своих пятнадцать оставшихся «бычков»!
И с этими словами, размахивая фламбергом, он мчится в направлении Тавиринии, где его ждёт портал. А там — прямиком к монахам, где томятся его родичи и, возможно, его возлюбленная.
* * *
Я равнодушно наблюдаю за ареной, где альвы выходят друг за другом, как механизмы, запрограммированные на бесконечные бои. В этом однообразии мой взгляд цепляется за одну из них. Короткая мальчишеская стрижка, а полуголое тело покрыто татуировками, напоминающими узоры древнего боевого искусства.
Она совершенно не похожа на утончённую Лакомку или мягкую Ненею. Эта альва — настоящая пацанка, кажется, созданная для битв, с резкими движениями.
Магия у нее тоже примечательная. Кислотница. Она создает на себе кислотный доспех, который снимает между боями. В короткие передышки её тонкая фигура выглядит почти уязвимой, но стоит ей облачиться в этот доспех, как она снова становится машиной для уничтожения. Соперник за соперником падают перед ней, каждый следующий не имеет шансов.
— Хо-хо, — слышу я голос Ледзора. Он наблюдает за ареной с лёгкой усмешкой. — Неплохая девица. Уже десятерых подряд положила. Граф, так, какой у нас план?
Не отрывая взгляда от альвы, я коротко отвечаю:
— План простой. Когда на арене останется только один противник, ты выйдешь на бой с ним. Победишь — станешь их лидером.
Ледзор ухмыляется,:
— Стану королём альвов? Хо-хо-хо!
— На время можешь считать себя королём альвов, — киваю, всё ещё изучая происходящее на арене. — А я в это время займусь монахами.
На эти слова тигрица громко рычит, её глаза сверкают, как два раскалённых угля. Она явно недовольна тем, что её оставили за кадром.
        — Вернее,         мы         уничтожим всех монахов, — поправляюсь с лёгкой усмешкой,.      
Красивая довольно оскаливается.
Ледзор потирает руки, его взгляд горит азартом. Мы продолжаем наблюдать, терпеливо выжидая момента. Альва с кислотной магией всё так же уверенно доминирует на арене, расправляясь с каждым соперником с мастерством и сноровкой. Каждое её движение точное, выверенное, каждое заклинание срабатывает безупречно.
Я хмурюсь. Не из-за сомнений в плане — он всё ещё лучший из возможных. Но эта пацанка действительно хороша. Слишком хороша. Она будет опасным соперником даже для Ледзора, это очевидно. Её навыки, решимость и бешеный ритм впечатляют. Вирус подгоняет её, превращая в идеальную машину, которая выполняет свои задачи с эффективностью. Но именно так работает вирус: сильнейший заражённый становится командиром, раздающим приказы остальным. Эта ключевая особенность остаётся непреложной, пока алгоритм не перепрограммировать. И да, это возможно, но не здесь и не сейчас. А значит, план остаётся в силе.
Я бросаю взгляд на Ледзора. Он ещё никогда не проигрывал. Думаю, Одиннадцатипалый и на этот раз не подведёт.
Мы продолжаем наблюдать. В стеклянной кабине монахи что-то сосредоточенно фиксируют на своих кристальных табличках, тщательно записывая исход каждого боя. Они выглядят спокойно, даже слишком. Через небольшое окно подсобного помещения я разглядываю их внимательно. Они явно контролируют ситуацию — или думают, что контролируют.
Наконец, на арене остаётся только одна альва. Та самая пацанка. Она готова к следующему бою.
Я поворачиваюсь к Ледзору, который уже поднялся, глядя на арену с широкой ухмылкой.
— Твой выход, Одиннадцатипалый, — говорю я, голосом, полным решимости. — Давай отожги.
Ледзор хлопает меня по плечу, его лицо светится азартом.
— Хо-хо! Пожелай мне удачи, граф! — бросает он, направляясь к арене.
— Удачи, дружище! — хлопаю его в ответ по спине.
Ледзор с громовым криком «Хрусть да треск!» проламывает стену, словно ледяной таран, открывая нам путь. Я с Красивой устремляюсь вверх по коридору и, не замедляясь, врываюсь в кабину с монахами.
Не теряя времени на лишние церемонии, обрушиваю на них Голод Тьмы и пси-гранаты. Пятеро монахов падают замертво, но остальные успевают активировать защитные артефакты. Их барьеры вспыхивают, поглощая мою магию. Что ж, придётся повозиться.
Один из гумункулов, раздутый до неприличных размеров, бросается в атаку. Его удаётся отбить — ударом ноги я выпинываю его прямо в стеклянную стену. Гумункул разбивает её и с глухим треском падает на арену. Внизу же Ледзор, облачённый в ледяной доспех, сражается с альвой-пацанкой.
Он явно старается не наносить смертельных ударов, выбирая аккуратные удары, чтобы не повредить её слишком сильно. Альва же, напротив, атакует с яростью, которая больше похожа на необузданную стихию. Её кислотный доспех пылает ядовито-зелёным светом, а в руках с бешеной скоростью появляются кислотные клинки, которые она меняет на лету.
В один из моментов ей удаётся выбить топор из рук Ледзора.
— Мороз на кости! — бормочет он, пятясь назад.
Теперь он использует магию льда, чтобы сдерживать её натиск. Замороженные шипы вырастают между ними, но альва, не сбавляя ярости, прорывается сквозь них. Натиск усиливается, ситуация накаляется с каждой секундой.
— Кто эта бешеная⁈ — рявкает Ледзор, уклоняясь от её очередного удара.
Я сам задаюсь этим вопросом, пока отбиваюсь от монахов. И тут замечаю, что Красивая исчезла из поля зрения. Это определённо нехорошо. Уже собираюсь искать её ментальными щупальцами, как вдруг у самой арены замечаю неожиданную гостью.
Рядом с Ледзором появляется красивая рыжая девушка.
— Умница, — выдыхаю я, приятно удивлённый.
Девушка с грацией хищницы подхватывает выбитый топор и ловким движением бросает его Ледзору. Тот ловит оружие на лету и моментально переходит в наступление. Его удары становятся точными, а энергия возвращается с новой силой.
А рыжая девушка вновь превращается в тигрицу. Она издаёт низкое рычание и бросается на заглянувших на арену монахов.
— Сударыня, так держать, — говорю я по мыслеречи с лёгкой усмешкой, довольный её смекалкой. Красивая знает своё дело.
Тем временем бой на арене продолжается, а я сосредотачиваюсь на монахах. Они всё ещё пытаются сопротивляться, но их действия уже потеряли координацию. Один за другим они падают под моими атаками. Пси-гранаты, шары Тьмы, каменные пики — я выкладываюсь на полную.
Мои перепончатые пальцы! Какая отличная тренировка!
И вдруг сверху раздаётся гулкий треск. Потолок содрогается, будто мир вот-вот рухнет, а где-то вдалеке раскатывается оглушительный рёв линкоров Русского Царства. Их залпы звучат, как предупреждение всему живому: сопротивление бесполезно.
В этот момент связь со Светкой оживает:
— Даня, армия монахов и големов двинулась в сторону Северной Обители! Доходяги-гумнуколы проглотили наживку! Твой план сработал!
Я усмехаюсь, оглядывая разруху вокруг.
— Теперь скажи Владиславу Владимировичу, — произношу, глядя на трясущийся потомлок, — пусть возьмут все цели на мушку и не упустят никого.
Связь обрывается, а я вновь возвращаюсь к происходящему.
Я методично уничтожаю монахов одного за другим, стараясь избегать прямого вторжения в их разум. Гагер уже доказал, что способен оставлять ловушки в сознаниях своих союзников, и я не собираюсь наступать на те же грабли дважды. Вместо этого я использую Голод Тьмы и пси-гранаты, чтобы истощить их артефакты и взять тепленькими
Между атаками я продолжаю контролировать ситуацию на арене. Альвы всё ещё стоят, как статуи, их пустые глаза смотрят в никуда. Похоже, монахи пока не могут взять их под контроль. Эксперимент с боями явно задумывался, чтобы завершить этот процесс, но теперь ясно: эксперимент дал сбой. Да, сильнейший среди заражённых станет лидером, но вот беда — этот лидер точно не будет подчиняться монахам.
На арене Ледзор начинает доминировать над альвой с кислотной магией. Её движения замедляются, доспехи начинают растворяться, но её ярость не угасает. Она всё ещё сражается, словно каждая секунда — вопрос жизни и смерти. Ледзор, напротив, выглядит спокойным и собранным, его ледяные удары точны и разрушительны.
И вдруг раздаётся оглушительный грохот. Одна из стен рушится, окутывая арену облаком пыли. Из него, как из театрального занавеса, появляется Бер, держа в руках огромный фламберг чуть ли не больше самого альва. Его взгляд быстро обходит арену, пока не останавливается на Ледзоре и альве.
— Ты что, напал на мою невесту⁈ — ревёт Бер, как раненый зверь.
Прежде чем я успеваю что-то сказать по мыслеречи, он бросается на Ледзора, размахивая здоровенным фламбергом так, будто это легкая палка.
— Бер, ты кретин! Стой! — мысленно кричу я, но, блин, мои слова не доходят до него. Гнев полностью затуманил его мозги.
Бер атакует Ледзора с яростью, заставляя его уклоняться и переходить в защиту. Каждый удар фламберга сопровождается свистом, а пол под их ногами трещит от тяжести ударов.
Ситуация накаляется, и в этот момент Красивая бросается вперёд. Она прыгает на спину Бера, но, к счастью, без когтей, просто толкает его. От неожиданности Бер теряет равновесие и кубарем катится в сторону, на мгновение оказываясь на полу.
— Мои перепончатые пальцы… — выдыхаю.
Обстановка становится всё хаотичнее. Я глубоко вздыхаю, на мгновение закрываю глаза, а затем сосредотачиваюсь на мысленном послании:
— Бер, балбес! Твоя Зела заражена демоническим вирусом! Она под контролем этой дряни! Ты должен помочь Ледзору её победить. Только так мы сможем взять ситуацию под контроль.
На мгновение Бер замирает, его ошарашенный взгляд метается между мной и Зелой.
— Какой ещё вирус⁈ — кричит он, крутя головой.
Тем временем Ледзора снова атакуют монахи. Они пытаются оттеснить его от альвы, явно понимая, что он представляет для их плана главную угрозу. Я занят своей собственной битвой, вынужден оставлять Бера один на один с его выбором: защитить возлюбленную или помочь своим союзникам.
Я снова мысленно обращаюсь к нему, на этот раз с болевым нажимом, чтобы мои слова точно пробили эту каменную голову:
— Все альвы заражены астральной дрянью! Если кто-то из нас не остановит твою невесту, она станет лидером заражённых. И знаешь, что будет дальше? Она, слушаясь монахов, прикажет всем альвам уничтожить нас. И тогда нам всем крендец!
Слова, наконец, доходят. Бер стиснув зубы, оборачивается к Зеле, которая, как робот, наступает в сторону Ледзора. Её кислотный клинок сверкает зелеными отблесками.
— Данила, тогда я сам её одолею! — кричит он, поднимая фламберг. — Я сделаю это, обещаю! Это должен сделать я!
— Нет! Ты не подходишь! — кричу. — Ты не заражен!
Но он уже бросается вперёд. Ну что за балбес!
— Мои перепончатые пальцы! — рычу я себе под нос, глядя на происходящее.
Бер вступает в бой с Зелой, скрещивает с пацанкой клинки. Я ловлю себя на мысли, что хочу сделать фейспалм, наблюдая за этим бредом. Он даже не понимает, что творит полную чушь! Вместо того чтобы помогать Ледзору и быть поддержкой, он лезет куда не надо.
А мне теперь придется это всё как-то разгребать!



Глава 17

Мда, дела. Пока что я наблюдаю со стороны. Вернее, сверху.
Бер, погрузившись в драму самопожертвования, бросается к своей возлюбленной. Ну, конечно, без театрального шоу кузен Лакомки бы не был собой. Летит, будто герой из рыцарского романа, и на весь зал надрывно кричит:
— Луна моей жизни! Прости, но это для твоего же блага!
Зела отвечает молчанием, но её взгляд говорит больше, чем слова. Она стоит перед ним, словно сама ярость, закованная в кислотный доспех. Её меч сверкает ядовитым светом, готовый к удару.
Вокруг неё клубится ядовитый смог, плотный и удушливый. Воздух словно режет кожу, а тяжёлый туман, кажется, проникает прямо в лёгкие.
Тем временем я, в стеклянной кабине наверху, добираюсь до следующих монахов. А эти ребята оказались не только геномантами. Нет, в уголке удобно устроились ещё и телепаты. Конечно, кто-то же должен работать с астральным вирусом. Хитрые, решили, что за спинами боевиков им ничего не грозит. Смешные.
Телепатов я уважаю, конечно. Но вот беда — тела телепатов намного уязвимее. Пара фаерболов, и всё. Добавляем шары Тьмы — и, пожалуйста, картина, достойная галереи под названием «Ошибки великих умов».
А на арене накаляется обстановка. Бер и Зела начинают бой с таким рвением, что искры и капли кислоты разлетаются в разные стороны. Каждый удар фламберга Бера по кислотному мечу Зелы звучит громовым эхом, заполняя пространство арены.
Ледзор и Красивая схватились с подкреплением монахов.
Краем глаза я слежу за этой дуэлью парочки голубков. Их битва красива, но бесполезна без вмешательства. Бер-то не заражён вирусом. Ладно, придётся исправлять ситуацию. Концентрируюсь, вытягиваю ментальные щупы и аккуратно извлекаю вирус из своего источника.
— Бер, слушай внимательно, — обращаюсь к нему по мыслеречи. — Я заразил тебя вирусом. Так что соберись и победи её.
Он на мгновение замирает, его глаза расширяются от удивления.
— Вирусом? Зачем⁈
— Так надо. Раз ты влез, — огрызаюсь. — Иначе не будет никакого толку с твоей победы. Только зараженный может управлять зараженными, андестенд?
— Что?
— Смекнул наконец, спрашиваю? Вперед, мечник!
Бер быстро берёт себя в руки, его движения становятся уверенными и отточенными. Один за другим он демонстрирует финты, а фламберг в его руках кажется почти живым. Меч будто предугадывает каждое движение Зелы, реагируя с точностью, которой можно только позавидовать.
Кислотные шипы срываются с меча Зелы, но фламберг с лёгкостью их отбивает. Удивительно, что сталь остаётся безупречно чистой, не дымится и не теряет блеска.
— Бер, чего ты тянешь? — снова подключаюсь я, видя, как он старается выжить в этом смертоносном вальсе. — Ты же лучший мечник своего королевства!
Он на секунду замедляется. Словно мои слова вывели его из равновесия.
— Ну-у, вообще-то последний турнир выиграла Зелирэйн, — наконец-то признаётся он.
Мои глаза сужаются, я поднимаю бровь:
— А ты там был?
— Да… — звучит едва слышное, почти виноватое признание.
Мои перепончатые пальцы! Нам всем хана!
Бер выдыхает:
— Я справлюсь, конунг!
Он находит силы оттеснить Зелу, отступая ровно настолько, чтобы собраться с мыслями. Но Зела не даёт ему передышки. Она обрушивает на мечника-оборотняка смерч яда — агрессивный, неудержимый. Бер вынужден отступить, а там его уже окружают монахи.
Хватит. Пора перестать наблюдать со стороны. Прыгаю вниз, туда, где наши силы разделены, а Ледзор и тигрица временно отрезаны. Меня это не остановит.
Формирую клинок Тьмы и направляю его в Зелу, добавляя к удару вызов:
— Ну, давай, сударыня! Ваш выход!
Она резво поворачивается ко мне, её кислотный шлем блестит в свете арены. Вирус держит её под контролем, но что-то в её взгляде остаётся своим. В нём сверкает желание сражаться и побеждать, почти первобытный голод силы. Нутром Зела хочет быть сильнейшей. Это делает её идеальным носителем для астральной дряни.
— Отлично, — улыбаюсь под забралом, сотканным из мрака. — Я только за.
Как говорится, хочешь сделать что-то хорошо — сделай сам. И я сделаю.
Мой клинок, наполненный энергией Тьмы, летит с невообразимой скоростью.
* * *
 Читайте продолжение: https://author.today/reader/412411/3816123 



Nota bene

        Книга предоставлена         Цокольным этажом        , где можно скачать и другие книги.      
        Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться         Censor Tracker         или         Антизапретом        .      
        У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в         Ответах        .      
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
 #Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 21