Проект: Граф Брюс #2



.1

«Боевой пёс! Он назвал меня боевым псом! Ха!» — прилетело сообщение от Уния.
Мой первый перемещённый всё лучше и лучше пользовался ментальной речью. В режиме отправки отдельных слов он уже поднаторел, а вот с цельными фразами или даже несколькими сразу, пока ещё был не настолько хорош. Хотя уже научился эмоционально окрашивать свои сообщения.
Ответить ему я не успел. Через несколько секунд после того, как за гостем закрылась входная дверь, в комнату вошла Ринко. На лице у девушки застыло выражение глубокой задумчивости. На меня она бросила плохо читаемый взгляд, молча уселась на край дивана.
— Подслушивала? — сделал я вывод.
«Подслушивала». — подтвердил Уний, обладавший более совершенными, чем у меня, органами слуха. И благодаря этому способный даже показать места, откуда кицунэ шпионила за мной и визитёром.
— Подслушивала, — не стала скрывать очевидного и лиса. — Только ничего не поняла. И это меня страшно напрягает, Ром-ром. На каком языке вы говорили с этим господином? Я неплохо знаю с десяток, а ещё два десятка могу сносно понимать. Но этот… Вроде бы что-то из Восточной Европы, но слова перекручены так, что я ни одного не смогла понять. Что это за язык и откуда ты его знаешь?
Я знал, что так будет. Как только Иган Брен заявился в мой дом и навязал этот разговор, понимал это. И придумав с десяток разной степени правдоподобности вариантов ответов, остановился на одном.
— Не моя тайна, Рин-рин. Я не могу сказать.
— Ты не можешь сказать… — протянула лиса без выражения. — Сегодня утром школу захватили радикалы из Польши. Вечером к нам в дом приходит человек, говорящий на каком-то чудном наречии, а ты ему на том же языке отвечаешь. И при этом заявляешь мне, что это не твоя тайна.
— Да.
— Просто: «да»? И всё? Больше ничего не скажешь? Я тебя как бы охраняю, если помнишь. Отвечаю за твою жизнь перед твоим дедом. Мне нужно знать всё, Роман. Даже тайны, которые не твои. Не потому, что мне так уж любопытно — хотя меня просто разрывает от любопытства! А только лишь для того, чтобы хорошо сделать свою работу и не краснеть потом перед человеком, которому я обязана жизнью!
«Скажи ей правду. Она на нашей стороне». — сказал Уний.
«Дурак, что ли? Думай, что говоришь! Сказать кицунэ, что я вовсе не внук её спасителя, которого тот послал защищать? А человек из другого мира, занявший его умирающее тело?» — беззлобно бросил я ему.
«Прости…»
Во время этого внутреннего диалога я посмотрел на Ринко, развёл руками и виновато улыбнулся.
— Роман, ты не понимаешь, насколько всё серьёзно? — не приняла такого ответа лиса. — Мало того что ханьцы за тобой охотятся, так ещё и непонятные люди в гости приходят! С непонятными намерениями!
— Этот человек связан с моей клиникой! Он не представляет угрозы…
— А давай я буду это решать, а! Кто и какую угрозу представляет! — по мере развития разговора, девушка понемногу повышала голос. И сейчас уже отчитывала меня, как жена — своего мужа. После того как узнала, что зарплату за месяц он пропил в кабаке с друзьями. — А ты будешь сидеть тихонечко и пытаться остаться живым!
— Ринко, — я шагнул к лисе, положил обе руки ей на плечи. — Я правда не могу этого сказать. От этого зависит не только моя репутация, но и жизнь людей. Но могу дать тебе слово, что человек, который сегодня приходил, нам не угроза.
— Мне так не показалось! — тон телохранительница сбавила, но и вырываться не спешила. Лишь требовательно смотрела мне в глаза. — Ты что, денег у него занял? Много?
Разум человека всегда идёт по принципу простейших объяснений — это мне ещё в родном мире преподаватели вдалбливали. Нужно лишь дать правдоподобное направление, и он сам выстроит все несуразности в стройную и непротиворечивую модель. Как говаривал один из наставников: «Мозг является инструментом упрощения сверхсложной реальности. Не мешайте ему это делать».
В данном случае сработало моё упоминание целительского центра, который я планировал в скором времени открыть. Ринко про него услышала, после чего самостоятельно выстроила всю ассоциативную цепочку. И пришла к казавшимся ей логичным объяснению: незнакомец был кредитором.
— Я сам с этим справлюсь, — тут важно было поддержать её вывод, не подтверждая его прямо. — Тебе не нужно вмешиваться. Но если мы друзья, то не спрашивай меня. Я ведь ничего, по сути, о тебе не зная, доверяю тебе. Оборотню, которая пришла с письмом от моего деда, про которого я тоже, оказывается, ничего не знал. Когда-нибудь я смогу тебе всё рассказать. Но не сейчас.
Мы так с минуту простояли, глядя друг другу в глаза. Будто дети, играющие в гляделки — кто первым моргнёт. Первой отвела взгляд лиса. Сделанный ей вывод закрепился в качестве объяснения.
— Брюсы и их тайны! — буркнула она раздражённо, явно вспомнив что-то про моего деда. — Когда я уже поумнею?..
— Свои скелеты в шкафах есть у всех людей. — пожал я плечами. — Обещаю, когда можно будет рассказать, я…
— Поняла уже, не тупая! — фыркнула девушка. — Расскажешь, как только, так сразу. Мне вот только интересно, когда ты успел обзавестись своими скелетами в шестнадцать лет?
Пришлось повторить тот же жест с плечами. Я чувствовал себя виноватым в том, что не могу быть откровенным с той, кто пару раз спас мне жизнь. И при этом абсолютно уверенным, что открываться нельзя.
Как бы хорошо ко мне ни относилась лиса, узнав о моей истинной природе, она вряд ли станет молчать. Однозначно расскажет деду. А что предпримет тот, я даже предположить не могу. Точнее, могу — ничего хорошего.
А так — ну да, странное поведение. Незнакомый долгоживущему полиглоту язык. Загадочный незнакомец. Всё это можно истолковать совершенно разными способами. Но ни один не укажет на пришельца из другого мира. В рамках логики этого мира, и моих обмолвок о клинике, лиса скорее поверит в то, что глупый мальчишка занял крупную сумму у людей, с которыми лучше не связываться.
Эх, начистить бы рожу этому неблинцу! У нас, видите ли, проблемы, и поэтому давайте поставим под угрозу легенду Кочевника из Ленова, который может нам помочь! Заявимся к нему в дом, и при свидетелях поставим условия! Урод, блин!
— Я хотел ещё кое-что обсудить, — давая понять, что обсуждаемая тема, чтобы она по этому поводу не думала, закрыта, обратился я к лисе. — По поводу произошедшего школе.
— Использование стихийного заклинания из магии земли для построения внешних каналов? — задумчиво отозвалась она.
— Да.
— Не думала, что такое возможно, Ром-ром.
Ром-ром — это хороший знак. Когда злится, девушка называет меня полным именем.
— Оно как будто само получилось. Я соединил этими каналами свои меридианы и того поляка и… — тут я замялся, не зная, какое слово будет правильно использовать.
— Выпил его. — подсказала кицунэ. — Сделал человека донором и полностью поглотил его ки.
— Вроде того.
То, как это звучало, мне не очень нравилось. Будто я какой-то вампир, пьющий кровь, чтобы жить. Неприятная ассоциация.
— Сама по себе техника поглощения ки давно известна моему племени. Мы используем её для лечения себя и других, а в тех случаях, когда находимся в опасности — как оружие. Никогда не слышала, чтобы для создания каналов использовалась стихийная магия, но это, вероятно, потому, что никому подобный поступок в голову прийти не мог. До тебя.
— После сегодняшнего дня я вижу в ней большой потенциал, — осторожно произнёс я.
— Зря, — безжалостно припечатала лиса. — Тебе просто повезло. Контроль у тебя паршивый. С той же вероятностью ты мог слить всю свою жизненную силу в тело врага. Скажи-ка, а ты был в этот момент ранен?
— Боевик крепко меня избил после того, как я грохнул его товарища.
— Вот и причина твоего везения.
— Не понимаю…
— Слышал про закон сообщающихся сосудов?
— Физика? — припомнил я школьную программу.
— Да. Здесь примерно также всё работает. Ну, если без развитого контроля. Ки идёт туда, где меньше.
— То есть чтобы применить эту технику в бою, я должен быть ранен? — сделал я вывод.
Не очень хорошо, как по мне. Да, энергия донора меня исцеляет, но всё же…
— Контроль нужно развивать, дубина! — на этот раз Ринко не стала ограничиваться только словами и крепко стукнула меня по лбу. — Ты чем слушаешь? Контроль — это насос, который качает ки в нужном тебе направлении. И в нужном объёме. Без него даже серьёзные повреждения тела не будут гарантией того, что энергия пойдёт туда, куда нужно!
— Я готов развивать контроль! Как?
— Каком кверху! — для урождённой ниппонки, Ринко прекрасно владела русскими идиомами. — Тренировками, естественно! И да, я буду тебе в этом помогать, а то ты просто угробишь себя дурацким энтузиазмом. И нет, сегодня мы этого делать не будем! Я все еще злюсь на тебя за тайны!
Как настоящая женщина, лиса оставила за собой последнее слово. И ушла, прежде чем я успел сказать хоть что-то. Но если она думала меня этим задеть, то зря. Я испытал только облегчение.
— Не пора ли нам на боковую, Уний? — сказал я, глядя на здоровенного мастифа. Который явно посмеивался над нашей перепалкой.
«Доклад в Ленов про Неблин», — напомнил возомнивший себя моим секретарём пёс.
— И то верно, — кивнул я, признавая его правоту.
И принялся составлять подробный отчёт для Совета Координаторов. Дома должны знать, что за блудняк тут происходит. Да и информацию про Неблин не мешало бы получить.
О том, как эти ребята смогли меня обнаружить, я уже догадался. Точнее, вспомнил. Эта информация давалась Кочевникам факультативно, для более глубокого понимания принципов работы Маяков. Это была их способность. Что-то вроде сканирование межмирового эфира, поиска и триангуляции связей между Кочевниками и Маяками.
Занятие муторное, с очень невеликими шансами на успех. И используется, по большей части, для того чтобы найти собственную потеряшку. Или попавшего в беду сотрудника. Но, если Иган Брен мне не врал, большим-то неблинским Маякам заняться было нечем. Кочевников же они потеряли.
Так что при определённой усидчивости и упрямстве, вычислить мое местоположение они могли. И передать его своим людям в Деносе. Что приводило к ещё одному выводу: среди них был по меньшей мере один человек, который потенциально мог хотя бы принимать «входящие сообщения». Кто-то вроде нашего Уния. Недоучки, так и не ставшего Кочевником, но всё же способным на кое-какие операции.
Довольно распространённая практика, на самом деле. Таких людей в Переход стараются отправлять в первых рядах. Как дополнительную страховку на случай, если с ядром ячейки что-то произойдёт. И чтобы не потерять связь с уже отстроенной структурой по легализации иномирцев.
Другое дело, что раньше чужих Кочевников никто не искал. И охоту на них не объявляли. Просто предполагалось, что мы все как-то сможем ужиться, даже если выберем для Перехода один и тот же мир. Ведь все оставшиеся в умирающих городах люди нуждались в спасении. А вопрос выживания всегда ставился превыше других.
Но теперь что-то изменилось. Джассан начал войну против Неблина, а тот — принялся шантажировать меня. По какой причине? Я очень хотел это понять. И вложил этот запрос в отчёт, который отправил Эрике. Ведь про Неблин и Джассан я ничего толком не знал. Кочевники не занимаются политикой. Нас готовят к совершенно другим задачам.
Да и Неблин из нашей образовательной программы давно исключён. По причине гибели города. Слухи, о которой, как оказалось, слегка преувеличены.

Уже на следующее утро я узнал в чём дело. Совет Координаторов не стал тянуть с ответом, понимая, что один из их проводников в другой мир находится под ударом. Отправляя пакет, Эрика прибавила от себя, что передаваемая мне информация является секретной. Но Совет оставил за мной право самому принять решение о том, доверять её Унию, Догуляю и последующим переселенцам.
Не знаю про других, а Унию я точно собирался рассказать.
Ещё Координаторы передавали, что я сам по себе. Не прямым текстом, а примерно так:
«Мы можем послать к тебе на помощь Кочевника. Ближайший у нас в Испании. Но не хотели бы. Там парень уже второй год работает, разрушать ячейку не хотелось бы, как и его опасности подвергать. Нет, если тебе очень надо, то мы, конечно, отправим. А также готовы подвинуть очередь и в первых рядах отправить в Переход специалистов по безопасности. Но вся эта движуха лишь привлечёт к тебе ненужное внимание, так что давай ты сам как-то всё разрулишь, лады?»
Не сказать, что я ждал чего-то иного. По сути, каждый Кочевник сам по себе с того момента, как впервые открывает глаза в новом теле. И никто не способен ему помочь. Риск, на который мы идём добровольно, чтобы спасти своих сограждан.
Так что заверения в том, что «весь Ленов мысленно с тобой» я пропустил, не особо вдумываясь. Перейдя непосредственно к вопросу, который мне реально мог помочь.
Причина конфликта между Джассаном и Неблином лежала в плоскости веры. Джассанцы были крепко повёрнуты на религии, которая утверждала, что процесс увядания нашего Листа является следствием гнева божьего. Мол, люди делами своими довели мир до ужасного состояния, и бог отвернулся от своих созданий.
И фиг бы с ними, каждый имеет право сходить с ума по-своему, но ведь они свой устав ещё и на другие монастыри проецировали. Считали истинно верующих — себя то есть — единственными, кто имел право на спасение. Остальным, правда, не мешали, даже миры для Перехода всегда выбирали другие. Чтобы, видимо, не пересекаться с язычниками.
Но не с Неблином. В этом городе, по мнению фанатиков, жили люди, которые не имели права на спасение. А всё потому, что неблинцы были менталистами. Не всё поголовно, но кто обращает внимание на щепки, когда вырубают лес.
Вся наша цивилизация развивалась, как биокинетики. Изучение и развитие возможностей человеческого тела, здоровье, долголетие и вот это всё. Но были и другие направления, скорее даже — ответвления от базового пути. Псионики и менталисты.
Ни первые, ни вторые — а это разные школы, если что — не получили особенного развития среди наших предков. Во времена до Увядания в некоторых странах даже шли разговоры о том, чтобы менталистов запретить. Они, мол, могут влиять на свободную волю других людей, заставлять их совершать то, чего те не собирались. Не знаю, действительно ли они обладали подобным могуществом, в записях о прошлом таких сведений не было.
Но в любом случае обычные люди им не доверяли. И старались держаться от носителей этого странного дара подальше. Это привело к тому, что большинство менталистов перебрались в те места, где к ним относились лояльнее. Не все — Кочевники с Маяками ведь тоже в какой-то степени наследники этого пути. Но многие. И одним из таких мест оказался город Неблин.
Особо своей специализации неблинцы не кичились, никому не угрожали и остатки мира захватывать не собирались. Но джассанцам и самого факта владения опасным даром оказалось достаточно, чтобы объявить менталистов осквернённым народом, чуть ли не виновниками гибели нашего мира. И начать войну на уничтожение.
В условиях Увядающего Листа, где между выжившими городами лежали огромные пространства мёртвых и довольно опасных земель, организовать полноценный поход нереально даже для фанатиков. Большинство «воинов веры» останется лишь сухими костяками в безжизненных Пустошах. Поэтому джассанцы избрали другой вариант.
Отправлять Кочевников не для спасения своих людей, а лишь для уничтожения врагов, затратно и нелогично. Но фанатики на это всё равно пошли. И в результате их священного джихада я оказался в таком вот положении. Где желающие хоть как-то выжить неблинцы, готовы на организацию захвата заложников — теперь я понимал, как им удалось убедить неудачливых поляков на такой блудняк — и шантаж.
А за ними по пятам идут джассанцы с ножами. Готовые даже на смерть, лишь бы избавить Великое Древо от проказы под названием менталисты.
И в центре этой прекрасной композиции нахожусь я.
Да уж, переговоры, назначенные Иганом Бреном на сегодняшний вечер, обещают быть непростыми!



.2

Так как школа на сегодня и, возможно, на завтра, была отменена — силовики всё ещё проверяли её на предмет возможных взрывных устройств и прочих угроз — я мог с чистой совестью заниматься своими делами. Например, уделить время клинике, в которой уже заканчивался ремонт. Или потренироваться с лисой, оттачивая контроль над своей новой техникой. Да хоть просто прогуляться с Унием, на что последний неоднократно намекал — засиделся дома.
Но вместо этого я потратил световой день на то, чтобы смоделировать все возможные варианты развития нашего разговора с представителем Неблина, которые только мог предусмотреть. Решение о сотрудничестве я принял практически сразу после получения информации из дома, осталось лишь продумать нюансы предстоящего разговора, чтобы получить из сделки максимальную выгоду.
Уний, к слову, был против. Он считал, что, работая с менталистами, мы и сами попадаем под удар джассанцев. Мол, надо максимально дистанцироваться от неблинцев, а ещё лучше — натравить на них Охранку вместе с Тайной Канцелярией.
— Каким, интересно, образом, это можно провернуть? — спросил я, когда он высказал свою мысль. — Мы ничего о них не знаем. Сколько их, какие у них ресурсы, где базируются и как держат между собой связь — ничего! Они на осадном положении, скрываются от врагов уже достаточно давно, и неплохо научились это делать. Даже своё «послание» со школой совершили чужими руками, просто контролируя разум руководства «Польской инициативы». Исполнители же действительно верили в то, что делали. Да и потом, Уний, послав силовиков по следу иномирцев, мы и себя можем поставить под удар. Нет, уж. С ними нужно договариваться. Войны никому не принесут выгоды.
В конце концов земляк, хоть и неохотно, был вынужден принять мою сторону. А вот Догуляй сразу же её поддержал — ему я тоже рассказал о предложении. Было глупо держать его в неведении. Бывший профсоюзный лидер Ленова последние дни всячески демонстрировал свою лояльность. И хотя верил я ему слабо, оградить от возможного воздействия менталистов был обязан. Просто для того, чтобы они не смогли действовать через него.
Он него же узнал ещё кое-что о своих будущих партнёрах. Чего не было в переданной Эрикой информации.
— Слыхал про них. Главное, не давай им к себе прикоснуться. Мне говорили, что на дистанции они разум контролировать не могут, только в контакте. Но если уж руку менталисту пожал — пиши пропало. Сделают в твоём мозгу закладку и будешь думать, что решения тебе принадлежат.
— Точно не могут? На расстоянии?
— За что купил, за то продал, Кочевник. Сам с ними не встречался, как понимаешь. Но башкой подумай: умей они на расстоянии людей подчинять, добрались бы до них джассанцы? Вот то-то и оно!
Ринко в очередной раз скормил байку про кредитора и попросил не лезть в это дело. Мол, моих возможностей хватит, чтобы не дать случиться беде. Не сомневаясь при этом, что любопытная лиса откажется от подслушивания.
Наконец, наступил вечер, и в дверь особняка Брюсов постучали. Догуляй, выступая в роли дворецкого, встретил гостя и проводил его до кабинета. Сам остался за дверью.
— Если придётся, я ему сам шею сверну, — пообещал он ещё до прихода неблинца. — Мне ты нужнее, чем они.
Только недавно до меня стало в полной мере доходить, насколько же для всех важна фигура Кочевника. Сколько желаний и надежд люди связывали всего с одним человеком. И какую это, на самом деле, даёт власть.
Раньше-то я больше про долг и спасение людей думал.
Иган Брен, как и в прошлый раз, пришёл один. Но если раньше я думал, что это такая демонстрация смелости, то теперь понимал, что неблинец просто не хотел давать мне ни клочка лишней информации.
Сегодня он выглядел иначе. Рыжая борода, если она была настоящей, оказалась сбритой, обнажая худое скуластое лицо. Волосы стали чёрными, а наряд — более дорогим, подчёркивая высокий статус владельца. В таком виде его можно было принять за аристократа, вон даже пару перстней на пальцы нацепил. Хорошо маскироваться умеет.
— Господин Брен, — моя левая рука лежала на массивном черепе мастифа, правой же я указал ему на кресло, стоящее через стол от меня. — Прошу садиться.
— Благодарю, господин Брюс, — поддержал гость мой тон. — Судя по тому, что вы сразу не указали мне на дверь, у нас всё же есть шанс на взаимовыгодное развитие нашего союза?
Сразу же с места в карьер. Ну, оно и правильно. Чего тянуть-то.
Я кивнул.
— Вы всё правильно понимаете. Обдумав ваше предложение, — не называть же его шантажом, когда мы так хорошо разговариваем, — Я принял решение согласиться. Хотя меня и беспокоит конфликт Неблина с Джассаном, участником которого я становиться совершенно не желаю. Кочевники должны держаться подальше от всех этих религиозных войн, как, впрочем, и от менталистов.
Последнюю фразу я добавил с умыслом. Дал понять, что если раньше и был не в курсе о причинах вражды двух городов, то теперь вполне о них осведомлен. Ну и свою ценность в этой сделке повысил.
Иган Брен её понял правильно. Кивнул со значением, но не сказал ни слова. Ждал продолжения.
— Также я уведомил Совет Координаторов Ленова о вашем предложении. — добавил я чуть погодя.
И в этот раз не стал ничего пояснять — пусть сам делает выводы. Может быть, я уже провёл через Переход группу силовиков, кто знает?
— Это вполне разумно, — снова кивнул мужчина.
— Но у меня есть ряд условий, прежде чем мы заключим договор.
— Условия? — Брен выделил голосом множественное число.
— Всё верно. Условия. И они принимаются или не принимаются только в комплексе. Никакой торговли за каждый пункт я не потерплю. — сделав небольшую паузу, чтобы неблинец осмыслил сказанное, я продолжил: — Первое — доноров я не ищу.
— Логично. Никто и не предполагал подобного.
— Второе — я не занимаюсь их социализацией. Документы, встраивание их в здешнее общество и забота о них, всё это ваши трудности.
— Тоже не вижу причин отказываться, — усмехнулся неблинец.
Похоже, он был уверен, что услышит только базовые требования, вполне разумные и обоснованные. Посмотрим, как отреагирует на остальные.
— Третье. Половину ваших доноров я забираю под нужды Ленова.
А вот это ему не понравилось. То есть, он, скорее всего, предполагал, что реципиентами придётся делиться, но чтобы отдавать половину? Нет, на такое он точно не рассчитывал.
— А не многовато? — не скрывая раздражения спросил он.
— Даже маловато. — пожал плечами я. — Вы просите меня выполнять меня работу на стороне, которая будет отвлекать от главной задачи. Вполне разумно, — здесь я не удержался и вернул его же оборот, — чтобы возложить реализацию этой задачи и на ваши плечи.
— Как много и как часто вы сможете проводит процедуру Перехода?
— При наличии доноров — хоть ежедневно. Единственно, что мне бы хотелось делать это ближе к вечеру или даже ночи. Днём у меня довольно много дел. Одна только школа отнимает кучу времени.
Здесь я позволил себе скромную улыбку, указывая рукой на тело шестнадцатилетнего парня. А ведь дальше ещё университет будет, руководство собственным бизнесом, прочие дворянские заморочки.
— Если вы действительно способны проводить по одному человеку в день, то я согласен на предложение пятьдесят на пятьдесят.
— А-а! — я поднял палец. — Напомню вам, господин Брен, что предложение комплексное. И мы с вами не будем обсуждать каждое моё условие. Только совокупно.
Мужчина едва заметно поджал губы. Но не стал ничего говорить. Да и что он мог сказать? Кочевник здесь я, а не он.
— Продолжим. Четвёртое. Ваши люди будут нести дополнительную охрану моего дома и моей клиники, которая скоро откроется. В свете вашего конфликта с Джассаном, я бы хотел себя максимально обезопасить.
— Полагаете, у меня их много?
— Полагаю, у вас их будет много, — поправил я собеседника. — Благодаря мне.
Понемногу закипающий, но пока ещё скрывающий это Иган Брен, кивнул и в этот раз.
— Пятое. Ваши Маяки, с помощью которых вы меня обнаружили, должны будут постоянно мониторить эфир во Владимире. Опять же, чтобы заранее обнаружить активность Джассана, который наверняка продолжит вас искать.
— Только Владимир?
— Это, кстати, шестой пункт. Я работаю только здесь, в городе. Не выезжаю туда, куда вам нужно. Седьмым я поставил проведение перехода в разных местах — не в моём доме и не в клинике. Разумнее будет иметь несколько квартир, которые можно будет легко оставить. Вы будете доставлять туда доноров, я проводить Переход и уходить. Все эти меры предосторожности тоже напрямую связаны с историей ваших взаимоотношений с нашими дорогими религиозными фанатиками.
— Это я и сам хотел предложить.
Он не стал добавлять, что в его интересах не показывать мне, где находится его база, и сколько неблинцев у него в подчинении — если он, конечно, глава анклава, а не простой переговорщик. Но последнее вряд ли. Слишком уверенно он себя ведёт на сделке. Так могут поступать лишь те, у кого есть право принимать или не принимать условия другой стороны.
— Вот и отлично. Тогда восьмое…
— Да сколько их у вас! — наконец, самообладание Игана Брена лопнула. Он даже подлокотники кресла сжал в ярости. — Может хватит из нас верёвки вить⁈ И пользоваться нашим уязвимым положением?
— Ну, во-первых, господин Брен, это вы ко мне пришли, а не я к вам, — напомнил я очевидную вещь. — Да ещё и привлекли к себе моё внимание весьма шумным и опасным перформансом. Поставили под угрозу не только мою жизнь, но и сотен жителей Ленова, которых я мог бы никогда не спасти. А во-вторых… Ну вы пройдитесь по рынку, поизучайте предложения. Может быть, кто-то ещё предоставляет подобные моим услуги? Нет? Ну тогда восьмое условие, и спешу вас успокоить, последнее. Мне нужны деньги. Разово и без условий по возвратам. Сумма не слишком крупная, всего двести тысяч рублей.
Неблинец закашлялся. Уж не знаю, от неожиданности или от злости. А может сумма показалась слишком большой.
— Ну а что вы хотели, господин Брен? — усмехнулся я. — Род, в теле наследника которого я оказался, небогат. А на устройство людей из нашего мира на новом месте требуются средства. Поэтому, раз уж вы выступили с предложением о партнёрстве, почему бы вам заодно не стать моим инвестором?
— Как скоро они вам нужны? — справившись с эмоциями, уточнил Иган Брен.
— Не сегодня. А за сколько сможете собрать?
— Не меньше недели.
— Что ж, меня это вполне устраивает. Только мне нужны чистые деньги, которые нельзя отследить. Наличные, в идеале.
Я не спрашивал, может он это сделать или нет. По правде сказать, было не очень интересно. Пусть хоть банкоматы грабит — мне всё равно. Хотел Кочевника — пожалуйста!
Но представитель неблинской диаспоры спорить не стал. Лишь немного увеличил сроки.
— Тогда две недели.
— Договорились.
Некоторое время, мы сидели молча. Мяч был на стороне гостя, и я не был намерен его торопить. Если он сейчас согласится, я, вместе с кучей новых, но пока отдалённых, проблем, решу какую-то часть старых.
Риски же я прекрасно сознавал. Один только Джассан чего стоил со своей священной войной против менталистов. С другой стороны, а кто знает, чего вообще можно ждать от религиозных фанатиков, которые решили, что вправе полностью обнулить целый город, просто потому, что он им, видите ли, не нравится? И какие могли быть гарантии того, что однажды гнев этих ребят не обратится в сторону жителей Ленова?
Лучше уж изучить вероятного противника заранее. И чужими руками. В идеале превратить неблинцев в прослойку между фанатиками и моими согражданами. Поддерживать их, но неявно. Чтобы джассанцы тратили силы и ресурсы на них, а не на нас.
— Хорошо! — Иган Брен поднялся. — Я принимаю все ваши условия и не буду торговаться. Со своей стороны рассчитываю, что и вы будете выполнять взятые на себя обязательства.
— Буду стараться, — я тоже встал и с нескрываемым скепсисом уставился на протянутую неблинцем ладонь. — Серьёзно?
— Что-то не так? — на лице мужчины не дрогнул ни один мускул.
— Мне рассказали о ваших возможностях при физическом контакте, — пояснил я с усмешкой. — Обойдёмся без пожимания рук.
— Вот как? — он тоже обозначил слабую улыбку. — Вы можете не верить, но далеко не все жители Неблина — менталисты. Сильных вообще мало. А у меня не было ни малейшего желания вкладывать вам в голову свои приказы.
— Верю. — с серьёзным лицом кивнул я.
— В самом деле, превратили нас в каких-то демонов! — с горечью в голосе пожаловался Иган Берн. — К тому же я не могу знать, как ментальные установки повлияют на ваши способности Кочевника. А потому ни за что не стал бы вами рисковать.
— И всё же, я предпочёл бы воздержаться от физического контакта. Слишком много людей завязано на меня.
— Боюсь, совсем без этого не обойтись. Свой разум вам всё равно придётся открыть мне или одному из моих людей. Просто для того, чтобы связать вас с нашим Маяком.
Возникло недолгое, но довольно неловкое молчание. Не знаю, о чём думал Берн, но я костерил себя на все лады, что не позаботился об этом раньше. В самом деле, а как бы ещё я мог связаться с Маяком, которого ни разу в жизни не видел? Только через того, кто уже имел с ним связь, вот как! В дальнейшем эта прослойка для связи не понадобится, но в первый раз без неё не обойтись.
А значит, хочу я или нет, но на риск пойти всё же придётся. И непонятно, чем это всё закончится!
— Хорошо. Сделаем это прямо сейчас?
— А к чему тянуть? — пожал плечами неблинец.
И в самом деле…
«Уний, если я сожму пальцы на твоей шерсти, ты сразу же нападёшь на этого человека. Если понадобится, убьёшь его. И не будешь слушать моих слов, если я вдруг попрошу тебя остановиться». — отправил я послание своему товарищу.
Чем-то же я должен был подстраховаться. Вряд ли ментальное воздействие происходит мгновенно, и менталист подчинит меня своей воли раньше, чем я сожму руку в кулак.
«Сделаю. Но ты слишком рискуешь!» — пришёл ответ.
«Знаю. Но что в этой жизни можно сделать, не рискуя?»
— Тогда давайте сделаем это, господин Брен, — с этими словами я протянул свободную руку в сторону собеседника.
Кивнув, мужчина принял её в свою ладонь. И у меня перед внутренним взором вдруг замелькали, сменяя друг друга, разнообразные образы. В большинстве своём они были связан с одной женщиной. Средних лет, с кожей цвета разбавленного молоком кофе, и усталыми, словно бы неживыми, глазами.
Её звали Лидани. Она была Маяком. Одним из последних трех, что остались в Неблине. Тем человеком, с которым я буду работать, отправляя в Переход её соотечественников. Иган знал её лично, он действительно был тем, кто связывался с родным городом, когда последнего неблинского Кочевника не стало.
И изрядно рисковал, приходя ко мне — это я тоже моментально понял. В их небольшой общине, всего-то десятка полтора человек, он был последней ниточкой к дому. К тому же, открывая мост между нашими разумами, он не мог не знать, что какая-то часть не предназначенных для передачи сведений, не просочится.
В своём роде это действительно было равносильно признанию в том, насколько сильно они во мне нуждались.
Руку, лежащую на голове мастифа, я так и не сжал в кулак.
— Что же, — после того, как мы разорвали связь и рукопожатие, меня слегка качнуло. В голове роилось множество мелких осколков памяти и эмоций, которые были отчётливо чужими. — Если мы с этим закончили…
— То можем прямо сегодня отправить в Переход одного из жителей Неблина, — не дал мне закончить Иган Берн. И улыбнулся открыто, чего раньше не делал. — Всё в рамках ваших условий, господин Брюс. Поздний вечер, наш донор, подготовленное место в другой части города.
— А вы не привыкли терять время зря, верно? — усмехнулся я в ответ.
— Не имею такой роскоши. Машина ждёт в квартале от вашего дома. Вы готовы ехать?



.3

После заключения договора с неблинцами жизнь моя целую неделю шла спокойно и размеренно. Установилось даже что-то вроде графика — вещь, как мне казалось совсем недавно, совершенно невозможная. Тем не менее так и было. Сам в шоке.
Поднимался я в шесть тридцать и сорок минут тренировал вместе Ринко контроль за недавно полученной техникой, которую с лёгкой руки лисы мы уже успели назвать «поглощением». Вообще-то, сперва она предлагала другое — «Земное пожирание ки», мол, это в ниппонской традиции. Но я воспротивился. Напомнил, что мы в России, а со своим уставом в чужой монастырь не ходят. В итоге сошлись на обычном «поглощении». Хотя, как по мне, обычной «кражи» хватило бы с головой.
Сразу после тренировки — душ. Завтрак и недолгая дорога до школы. Уроки, через день — тренировки по «Сече». Обед. Клиника. Да, она открылась. Правда, ещё не приняла ни одного больного, рекламу мы только-только запустили, но постояльцы всё равно уже имелись.
Из десяти койко-мест три уже были заняты нашими жителями Ленова. Иган Берн сдержал слово и каждый день поставлял по одному донору для Перехода. Тела были в ужасающем состоянии, такое ощущение, что отряды неблинцев собирали их с самого дна городской канализации. Наркоманы, алкоголики, просто умирающие от целого сонма болячек люди.
Ну и я остался верен обещанию — половину забирал под нужды родного города. Да, состояние реципиентов оставляло желать лучшего, но энергия Перехода справлялась с любыми болезнями. Правда, восстановительный период после процедуры переноса сознания требовался куда больший, чем обычно. Но тут как раз выручила простаивающая пока клиника.
Всего с нашего умирающего мира я провёл в этот семерых человек. Четверо уехали с людьми Берна, трое — со мной, оформленные, как обратившиеся в клинику за помощью бездомные. Учитывая повысившийся риск — Джассан наверняка ищет выживших неблинцев — Совет Координаторов опять немного перетасовал очередь и поставил в начало специалистов по безопасности.
Так что первые солдаты моей личной армии уже со дня на день должны были встать в строй. Осталось только легализовать их через полицейское ведомство. Запросы главный врач клиники уже направил.
Завершался день поездкой на конспиративную квартиру партнёров по договору, переносом очередного беженца с Увядающего Листа, возвращением домой и ещё одной тренировкой. Кицунэ очень серьёзно восприняла мою новую технику и теперь делала всё, чтобы её ученик по глупости себя не угробил.
Подобный ритм меня полностью устраивал. Я, наконец, занимался тем делом, ради которого и пришёл в Денос, а не прыгал, как уж на сковородке, пытаясь где-то найти денег, выжить, и не подставится под силовиков. С удовольствием провёл в этом режиме ещё месяц другой. Но судьба решила в очередной раз подкинуть подлянку.
— Тебя просил зайти господин Леви, — сообщила мне хвостатая, когда на восьмой день я пришёл в клинику после тренировок. — Сразу, как только закончишь со школой.
Лиса уходила из школы раньше и сразу же шла сюда. Формально — выполнять обязанности медсестры, ухаживающей за пациентами. Фактически — потрепаться с доктором Разумовским, главным врачом клиники. Они с Ринко были старыми друзьями — для понимания, Андрею Дмитриевичу было слегка за восемьдесят, а познакомились, когда он только начинал свою медицинскую карьеру.
Дел в больнице пока не было, числящиеся там пациенты ни в каком уходе не нуждались, так что эти двое часами гоняли чаи и вспоминали общее прошлое.
— А чего он на личный не позвонил? — удивился я. Мой номер у особиста из Тайной канцелярии имелся.
— Понятия не имею, — пожала плечами девушка, и сразу же вернулась к прерванному разговору. — А помнишь, Андрюша, как мы с сорок шестом во Монголии…
Так, с этими двоими понятно всё. «Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Их сейчас только эвакуация здания заставит отвлечься. Андрюша, надо же! Когда шестнадцатилетняя школьница так называет старикана врача, это капец как странно выглядит!
— Пошли, Уний, — сказал я мастифу, за которым специально забежал домой. — Послушаем, что заслуженный безопасник нам скажет. Ох, чую, что ничего хорошего!
«Нашли группу ханьских наёмников, которые хотели тебя похитить». — предположил товарищ. Пользоваться мыслесообщениями он уже научился неплохо. Достаточно, чтобы поддерживать разговор.
— Вполне возможно, — согласился я. — Давненько эта история не всплывала.
На самом деле всего полторы недели как, но всё равно. Ханьцы сперва лютый шухер навели, не для того же, чтобы потом резко с темы слиться?
От клиники до главного управления Тайной Канцелярии было минут двадцать неторопливого хода. Мы с Унием не торопясь отправились в путь. По дороге съели по мороженому — надо было видеть осуждающие взгляды людей, когда я держал рожок перед мордой пса, а тот его облизывал. В общем, полноценно насладились прогулкой.
Заканчивался сентябрь, осень уже полностью вступила в свои права, оборвав с деревьев все листья. Но холода ещё не пришли. На улице стояли комфортные +13 градусов, светило солнце, прогуливались или спешили по делам разные люди — что ещё нужно человеку, который находится в мире с собой и хорошо делает свою работу?
Дежурный управы доложил о нашем приходе по телефону. Через минуту за мной уже спустился человек в штатском, который повёл меня куда-то вглубь здания. Наверное, в кабинет Баруха Моисеевича — я ведь у него ни разу не был, только в кабинете его подчинённого, господина Хасимото и виделся.
Но провожатый доставил нас с Унием в огромный зал. Здесь, надо полагать, служащие внутренней безопасности проводили праздничные встречи, возможно, даже концерты закатывали. Походил он на кинотеатр, в котором без труда можно было рассадить человек триста.
Высокие потолки, обитые красным бархатом стены, сцена в дальнем конце и приглушённый свет… В итоге я не заметил господина Леви, пока он меня не окликнул.
— Роман! Иди сюда!
Старый друг и сослуживец деда расположился в самом центре зала и приветливо махал мне рукой. Удивившись странному выбору места встречи, я спустился по пологой лестнице до нужного ряда, и добрался до кресла рядом с Барухом Моисеевичем.
— Добрый день. Вы хотели меня видеть? — спросил у него.
Леви кивнул, обвёл взглядом зал, но вместо ответа высказал вопрос.
— Как думаешь, Роман, почему для нашей встречи я выбрал именно это помещение?
Мысли он, что ли, читает? Я ведь думал об этом минуту назад! Не, реально, а вдруг он телепат! Да, знаю, наука Деноса отрицает возможность людей читать мысли друг друга. Но мы же с моим четвероногим другом выкручиваемся как-то. Это, конечно, не полноценная телепатия, а лишь отправка ментальных сообщений.
— Место нравится? — наобум предположил я. Делать мне было нечего, пытаться разгадывать его загадки.
— И это тоже, — усмехнулся Леви, моментально считывая моё настроение. — Понимаю, ты в недоумении, почему я пригласил тебя через звонок в клинику, встречаю здесь, в актовом зале управления. А ответ очень прост: я лишь минимизирую возможности утечки нашей беседы.
Я поднял брови.
— Даже в здании управления?
— Особенно в здании управления, — тихо хохотнул Борис Моисеевич. — Нет, врагов здесь нет, не беспокойся. Но даже друзьям раньше времени знать, что я тебе сейчас расскажу, не стоит.
— Дедушка Барух! — делая большие глаза дурашливо взмолился я. — А может, не надо мне ваших тайн, а? Только жить начал нормально! У всех моих сверстников только и проблем, чтобы экзамены сдать, да девушку на свидание пригласить! А у меня сплошные шпионы, императоры и прочая фигня!
Господин Леви опять рассмеялся, на этот раз совершенно беззвучно.
— А ещё клиника, где ты чудесным образом людей к жизни возвращаешь, мутные типы, у которых ты денег занял…
Я только рукой махнул, мол, ну вас! Давайте уже ваши секретные сведения. И старикан дал. Да так дал, что я чуть с кресла не свалился.
— Вчера умер император Поднебесной, — начал он. — Вечером в своей постели, от болезни. Медики подтвердили, что смерть наступила от естественных причин, ни яды, ни проклятья на него не повлияли. Сразу же после его упокоения, советники провозгласили нового императора. Им стал глава Палаты Весов ван Дин Хао. Он принял новое имя Тай-цзун и провозгласил девиз правления — Цзаяньань.
В этот момент я почувствовал себя блондинкой. Которой в обществе умного человека только и остаётся, что хлопать глазками и мило улыбаться. Ну ещё выдать что-нибудь вроде:
— Э-э-э?
Господин Леви хорошо, он с ханьцами полжизни дело имеет. А я вот про них узнал, может, месяц назад. Что значит всё, что он сейчас сказал?
— Когда в Поднебесной человек становится императором, то он как бы умирает. Поэтому старое имя больше не действительно. Наш знакомец ван Дин теперь Тай-цзун. Что касается девиза правления, это такое своеобразное послание подданным и другим варварам — направление внешней и внутренней политики. Избранный Тай-цзуном девиз Цзаяньань можно интерпретировать как «процветание и мир», «установление спокойствия» или «достижение мира». Что в ханьской традиции опять же вовсе не означает наступления мира и благоденствия. В зависимости от политической ситуации, это может значить, что новый император сейчас же примется резать всех своих противников, которые установлению спокойствия мешают.
Вот это я понимаю, объяснил так объяснил! Аж голова кругом пошла. Наступление мира, которое не означает мир, посмертные имена…
— Меня это как касается? — сузил я запрос. — Я ведь правильно понимаю, что бывший глава Палаты Весов ван Дин и есть тот самый ханец, который желал смерти моему деду?
— Да, это он, — подтвердил Барух Моисеевич. — Человек, прежде носивший имя Дин Хао.
— И это значит?.. — поощрил я его интонацией на продолжение. Потому что сам я понятия не имел, что это значит.
С одной стороны — это хорошо. Вроде. Ван Дин становится императором Тай-цзуном, а значит, бумаги, которые хранит мой дед, для него больше не опасны. Не опасны же? В смысле, архив угрожал ему во время борьбы за трон, а теперь как? Уже не угрожает? Или угрожает ещё больше? Чёрт возьми, я запутался с этими ханьцами!
— Существование архивов Алексея Яковлевича по-прежнему является угрозой для Тай-цзуна. Но теперь не на внутриполитической арене, а в области внешней политики. Но и действовать так, как действовал Дин Хао, он тоже не может — другая весовая категория накладывает на него множество ограничений.
— Барух Моисеевич, а вы можете сразу к выводам перейти? — взмолился я. — А то я в ваших пояснениях просто тону уже!
Господин Леви довольно улыбнулся. Похоже, ему доставляло удовольствие вот так надо мной издеваться.
— По дипломатическим каналам императору Тай-цзуну уже переданы обещания уничтожить архив Брюса. А также намёки на определённые послабления во внешней политике Российской империи относительно Поднебесной. Если он разумный человек, а пока ничего не указывало на обратное, то он их примет. И закончит поиски компрометирующих его сведений.
— И дед вернётся домой?
— Похоже на то.
Новость вызвала у меня двойственные чувства. С одной стороны, я, конечно же, рад, что старшему Брюсу больше не придётся жить в изгнании, боясь каждого шороха. И я за недолгий срок нашей с ним совместной жизни успел полюбить этого человека.
С другой же — он может начать мешать моим планам. До сего дня в них никто не вмешивался, но что будет с появлением на горизонте главы рода? Как он, например, отнесётся к клинике, людям, которых я планировал брать в род вассалами. Как ему, наконец, объяснить всю эту движуху с чудесными исцелениями?
— А скоро? — уточнил я, демонстрируя подобающее моменту и родственным связям нетерпение.
— Через несколько дней станет ясно, — сказал господин Леви с задумчивым видом. — Однако, Роман, я пригласил тебя не только чтобы поговорить об этом.
— Нет? — удивился я.
— Нужно кое-что разъяснить тебе, чтобы это потом не стало неожиданностью, — хмыкнул контрразведчик. — Скажи, каким ты помнишь деда?
Хорошенький вопрос! Да мы так-то меньше месяца назад расстались. Он что, изменился за это время до неузнаваемости?
— Ну… — даже не зная, как правильно на него отвечать, протянул я. — Добрым. Заботливым. Ворчливым.
— Чудаковатым? — подсказал собеседник.
— Ну, не без того. Но он же старый совсем… Простите, Барух Моисеевич!
— Ничего, — усмехнулся тот. — А что, если я скажу тебе, что всё это было лишь маской? Престарелый глава рода, чудаковатый, заботящийся о своём единственном внуке. Едва сводящий концы с концами…
— А это не так? — что-то особист меня сегодня только и делает, что заставляет удивляться и терять нить беседы.
— Скажем, не совсем так. Понимаешь… Как бы это сказать-то… В общем, дело в том, что игра с главой Палаты Весов началась достаточно давно. Не этой осенью. За пару лет до известных тебе событий. Учти, я все это тебе рассказываю, поскольку ты внук моего друга и уже показал себя достойным молодым человеком. Который вполне умеет хранить тайны.
На этот раз господин Леви посмотрел на меня с характерным прищуром, в ответ на который, мне только и осталось что кивнуть.
— Для того чтобы игра началась, и один из ванов, тот самый Дин Хао, в неё вступил, твой дед стал таким, каким ты его помнишь, — продолжил Барух Моисеевич. — Не буду утомлять тебя подробностями и нюансами, скажу лишь, что нашему государству именно этот человек максимально выгоден на троне. Поэтому твой дед стал затворником, а мы распустили в нужных кругах информацию о хранящемся у него архиве.
— Ладно… — не очень уверенно сказал я. — И получилось?
— Пока ещё не до конца, но да. Получилось. Но для тебя главным является то, что вернувшегося домой человека ты можешь не узнать. Говорю это, чтобы ты был готов. И так из-за наших игр настрадался.
— Подождите, Барух Моисеевич, — что-то я сегодня прямо сильно туплю. — В каком это смысле — не узнаю? Он что, пластическую операцию сделал?
— Теперь ему нет нужды изображать старого маразматика, вот в каком смысле, — хмыкнул господин Леви. — Ему не нужно будет ругать правительство, ворчать, смотреть, как благополучие семьи утекает сквозь пальцы. Вернётся деятельный, властный и сильный мужчина. Который к тому же поставил себе целью возродить угасающий род. Причём своими силами.
Возродить угасающий род своими силами… Это он, что? Про то, что меня сейчас быстренько на какой-нибудь графине женят? Чтобы я начал строгать маленьких Брюсов на радость деду? Ну, определённое неудобство, конечно, может стать небольшой помехой моей деятельности. Но ничего смертельного не вижу. В конце концов, титул обязывает и всё такое.
— Поэтому, Роман, я тебя прошу — не удивляйся его новому образу, — совсем уже простительным тоном произнёс Леви. — И его новым спутницам.
— Спутницам?
Каким ещё спутницам? Что-то я не помню в окружении Алексея Яковлевича никаких спутниц. Правда, я и про кицунэ, пока он её с письмом не прислал, ничего не знал. Да и вообще — вся жизнь деда была для меня неизведанной территорией.
— Да. Их две, — пожилой контрразведчик чему-то своему улыбнулся и закончил: — Жена Алексея, урождённая баронесса Торнау. И наложница Железнякова, из мещан.
— Чего? — глаз у меня задёргался. Или оба сразу. Да, точно. Оба два.
— Ты пойми, Роман, — заторопился с объяснениями Барух Моисеевич. — Пока шла игра с ханьцами, он не мог себе позволить создавать связи, через которые на него могли надавить враги. Единственного внука, практически взрослого человека, ещё можно как-то защитить, но беременных женщин и маленьких детей — гораздо сложнее. Потому он и тянул с браком до последнего…
— А они уже беременные? — уточнил я, чувствуя, как поднимается изнутри волна не очень подходящего к ситуации веселья.
— Похоже на то…
И вот тут я обнаружил, что сдерживать рвущийся наружу смех, я больше не могу. Мой дед, оказавшийся не тем, кем я его помню, возвращается домой с женой и наложницей. И обе они в положении!



.4

К счастью, дед со своими беременными женщинами не появился ни на следующий день, ни на второй, ни даже на пятый. Политика — дело медленное. Пока наши дипломаты продолжали хороводить свои танцы вокруг ханьского императора, старший Брюс не рисковал переезжать в родовое поместье. Оставив его, уже привычно, на меня. И пригляд в лице Тайной Канцелярии.
Так что у меня появилось время к его возвращению подготовиться. Нет, не провести генеральную уборку, восполнить запасы выпитого спиртного и избавиться от забытого подружками нижнего белья. Вопрос вставал куда более серьёзный. Вот сейчас у меня уже шесть человек на попечении, четверо из которых — слабенько легализованные пришельцы из другого мира. Покинувшие клинику и даже прошедшие процедуру вассальной присяги роду Брюс.
Ну и пёс ещё, хотя с ним-то как раз проблем никаких. Разве что незнакомый мне, как оказалось, человек, окажется врагом всем домашним животным, и потребует от Уния избавиться.
А со временем людей будет становиться только больше. В клинике сейчас ещё несколько человек лежать. Двое от неблинцев. И пятеро своим ходом пришло — работает реклама. Трое, правда, как доноры не подходят, их можно вылечить и так, лисьими методами, что тоже послужит делу сарафанного радио. А двое — скорее всего, наши клиенты. Их куда девать? То есть, до вестей от главы рода, я и не переживал, поместье большое, человек пятнадцать поселить несложно, а то и больше. Потом же…
Ну, я рассчитывал, что встану на ноги, переведу леновцев на зарплаты под какие-нибудь должности, и те уже самостоятельно смогут снимать жильё. Кто-то вообще может пожелать уйти. Моя задача — их первичная социализация в мире, а уже оставаться со мной или нет, это их и только их решение.
Теперь же выяснилось, что времени у меня практически не осталось. Не познакомиться толком с новичками, ни план нормальный придумать! Пришлось форсировать события. Соответственно, залезть в кубышку, которая вот-вот должна была показать дно.
Но несмотря на это, первым делом я купил машину. Без личного транспортного средства уже становилось сложновато. Раньше-то что — школа да и всё! А сейчас и она, и клиника, и вечерние визиты к неблинцам. Ну и статус — сколько можно на такси гонять.
Выбор пал на старенький представительский «даймлер» какого-то лохматого года, произведённый по германской лицензии. Такие, в отличие от оригинальных немецких авто, стоили дешевле, да и этот, благодаря длительной амортизации у прежнего хозяина, обошёлся мне сравнительно недорого.
С машиной к тому же появилась и должность шофера, куда я тут же зачислил Догуляя. Слуга из него, несмотря на все старания Ринко, вышел слабенький. А точнее сказать никакой — от старых сервизов благодаря его неуклюжести вскорости совсем ничего не останется.
При этом, усвоив урок и понимая, что за мной он здесь, как за каменной стеной, бывший профсоюзный лидер умирающего города всеми силами старался стать полезным. Оставив, по крайней мере, на словах, прежние планы. И вместо них выстроив новые.
— Замыслы у тебя, Кочевник, амбициозные. Грандиознее моих, — сказал он мне в один из дней, видимо, хорошенько все обдумав. — И хоть ты молодой совсем, но в этом мире, как чего добиться понимаешь лучше меня. То, что я предполагал, когда бежал из Ленова, как мне сейчас видится, никакой критики не выдерживает. Так что я останусь с тобой. И если ты нас не догуляешь до беды, буду тебе верен. Слово даю!
— То есть, пока я тебе нужен, ты не предашь? — усмехнулся я в ответ.
— Все люди так живут, — пожал плечами земляк. — Только называют это по-другому. Мой подход честнее. Но сразу скажу. Мой жизненный опыт в этом мире может и слабо применим, но он есть. И довольно богатый. Я хочу, чтобы ты не скидывал его со счетов и не держал меня на положении «принеси подай патроны». Хочу вместе с тобой расти. Такая вот моя ставка.
В чём-чём, а в честности ему было не отказать. И в первый раз сразу свою цель объявил, и теперь вот. Так что я, для начала, назначил Ивана Непомнящего, как его теперь здесь звали, своим личным шофером. Какой-никакой, а всё же карьерный рост. Ну и обещание дал, что по делам его и своим возможностям, буду продвигать дальше.
Надо сказать, вольно или невольно, но с машиной и Догуляем я попал в самую точку. Бывший криминальный авторитет с первого взгляда влюбился в поживший агрегат с чихающим двигателем, и теперь большую часть времени проводил в гараже. Оказалось, что у него и в Ленове была небольшая коллекция раритетных машин, одна даже на двигателе внутреннего сгорания, а не электрическая.
Понятно, что ездить на ней он почти не ездил — бензина в Ленове даже за большие деньги не найти, но держал в исправном состоянии. Такое вот милое чудачество у закоренелого преступника.
Так что теперь он периодически выставляя мне счёта на запчасти и усовершенствование «ласточки». А когда я возмущался тратам, напоминал, что я не кто-то там с улицы, а целый граф. Значит, должен соответствовать этому высокому титулу.
Вторым кадровым назначением стали специалисты по безопасности. Координаторы, как я уже говорил, внесли в очередь изменения, чтобы хоть как-то поддержать своего Кочевника. И прислали сразу двоих боевиков, занявших тела, предоставленные неблинцами.
Ланган, младший в этой паре, дома ему было чуть больше двадцати, здесь стал мужчиной лет тридцати пяти. Хотя когда я первый раз увидел его будущего донора, то решил, что тому не меньше шестидесяти. Но энергия Перехода сделала своё дело, полностью приведя организм к биологическому оптимуму.
По счастью, этого прогонять через социальные службы и нарекать Непомнящим не пришлось. В полицейской базе ФИО донора довольно быстро нашли по отпечаткам пальцев. Алексей Пыжов в своей первой жизни имел несколько приводов по мелким кражам, так что документы ему восстановили без труда.
Внешне он на телохранителя никак не тянул — невысокий, худощавый, чернявый и с хорошо заметной долей якутской крови. С такой внешностью ему бы охотником стать. Но мне, как говорится, не до жиру было.
Вторым бойцом из Ленова, и моим начальником службы безопасности, стала женщина. То есть, в родном мире это был довольно пожилой мужчина, но здесь ему пришлось сменить пол. Перед Переходом я предупредил Эрику, что неблинцы дают только женское тело, и лучше бы кого-то другого отправить. Но та ответила, что очереднику всё равно. Мол, он очень серьёзный профессионал, всю жизнь в спецназе городского ополчения. То есть опытный, но с кучей ранений и болячек, так что другой возможности может и не дождаться.
Дома его звали Телларом, здесь же он стал Дарьей Скороходовой. Донор тоже оказалась отягощена связями с криминалом, но в области наркоторговли — подрабатывала мелким дилером, а потом и сама на свой товар подсела. После преображения опустившаяся бродяжка стала некрасивой жилистой женщиной лет сорока пяти. Высокого роста и широкой в кости. Что Теллара полностью устроило.
— Центр тяжести немного смещён, — хохотнул он, хлопая себя по заду и указывая на грудь. — А так габариты плюс минус родные.
Начбез сразу после выписки из клиники принялся за работу. Составил график дежурств и обходов поместья, попытался включить в него Догуляя, но тут же получивший от ворот поворот. Потребовал расширения штатов, покупку оружия, спецсредств и системы видеонаблюдения, на что выслушал отрицательный ответ уже от меня. Сделал попытку подмаслить Уния и назначить его сторожевым псом, за что был аккуратно укушен за ногу. И немного успокоился.
Третий леновец тоже был женского пола. По счастью, и на родине, и здесь. Велара пришла на замену Унию, который должен был стать моим бухгалтером, но не срослось. Ей досталось тело молодой женщины Кристины Носовой, тоже наркоманки. Довольно привлекательной, кстати, после преображения энергией Перехода. Если бы не всегдашнее угрюмое выражение лица новой носительницы.
Велара ничего не требовала и не просила, кроме доступа к сети и кое-каких книг. Фактически после выписки, она поселилась в дедовом кабинете, изучая здешние законы. Как финансовые, так и общие. После короткого разговора с ней, мы договорились, что кроме бухгалтерии, она возьмёт на себя и правовое обеспечение моей деятельности. Для чего постарается побыстрее подтянуть знания здешних законов.
Те же двое новеньких «неблинских», которые ещё приходили в себя после Перехода в клинике, были обычными переселенцами. К тому же ещё и семьёй — я специально пропустил свою очередь у «поставщиков тел», чтобы потом забрать сразу двоих. По предварительной договорённости, они должны были занять роли повара и разнорабочего при поместье.
В общем, получалось вроде неплохо. По крайней мере, к приезду деда всё должно выглядеть так, будто юный наследник раздобыл деньжат и взялся за обустройство поместья. Единственное, что меня напрягало, что старший Брюс — не выживший из ума старикан, кем я его привык считать, которому можно скормить любую дезу, а вполне ещё полный пороха контрразведчик. Который все мои потуги в конспирацию вскроет на счёт три.
В принципе, это мог сделать ещё и Леви, который наверняка знал о ведущихся в поместье разговорах на странных языках. Но то ли придерживал эту информацию до возвращения старого товарища, то ли временно решил не лезть не в своё дело.
Что со всем этим делать, я не знал. И пока решил, что просто буду тупить до последнего. Иган Брен — ростовщик, денег мне на клинику занял. Языки — показалось лисе, ничего про языки не знаю. Сленг такой молодёжный. Люди в поместье — так ведь нужны роду слуги! А я, как больной мальчик, вернувшийся с того света, имею пристрастие к спасению сирых и убогих. Куда езжу каждый вечер? Так на личные приёмы, людей спасаю!
В конце концов, по генам я Брюс, поди докажи обратное. Дар родовой есть, память реципиента, его внешность и голос. А странности… За них здесь в тюрьму не сажают…

— Брен прислал человека с адресом, — в комнату после короткого стука вошёл Ланган, прерывая бесплодные мои размышления. — Для сегодняшнего лечения. И передал вот это.
На пол опустилась небольшая сумка, расстегнув которую я обнаружил плотные пачки банкнот. Живём! Неблинец собрал оговорённую сумму, так что призрак финансовой несостоятельности можно было задвинуть подальше на неопределённый срок. Двести тысяч рублей позволят мне довольно долго продержаться. Надо будет у Велары уточнить, сколько именно.
— Хорошо, — сказал телохранителю. — Можем выдвигаться.
— Господин, я бы хотел кое-что сказать… — не двинулся с места тот.
После эпичного провала с разговором на чуждом этому миру языке, я взял за правило и заставил своих людей использовать только русский. Соответственно, обращение «Кочевник» сразу же заменилось местным именованием — господин или господин граф. Также позволялось обращаться ко мне по имени-отчеству — тоже принятая здесь практика.
— Так говори, — кивнул я.
— Это касается Брена. Не стоит нам с ним сотрудничать.
— Он полезен.
— И опасен.
— И поэтому ты здесь, Алексей.
— Координаторы… — начал он, но я тут же сделал страшные глаза, мол, ты чего болтать удумал. Лагман кивнул понимающе и сообщил. — Госпожа Ринко гуляет с Унием на заднем дворе, так что мы можем говорить свободно. — когда я неохотно кивнул, он продолжил. — Координаторы велели нам с Телларом изучить возможность разрыва этого соглашения. И мы…
Я закашлялся. Велели! Какие молодцы эти Координаторы!
— И чего вы надумали? — уточнил нейтральным тоном.
— Людей у них не так много. Боеспособных ещё меньше. Если мы увеличим собственную службу безопасности, можно будет в обозримом будущем уничтожить их.
Подняв руку, я прервал телохранителя. Всё с ним, солдафоном, понятно. Нет человека — нет проблем. Решение вопросов радикальным способом. Мол, если неблинцев не будет, то и джассанцы не придут. Логично же!
Можно сказать — мой первый бунт на корабле. Пока в мягкой форме, но всё же попытка играть не за меня, а за прежнее начальство. Такое надо выпалывать, пока не проросло во что-то большее.
— Услышал тебя, — после небольшой паузы сказал я. — А теперь ты, Алексей, послушай меня. Очень внимательно послушай, чтобы потом не пришлось повторяться. Координаторы могут хотеть чего угодно, но на этой стороне главный я, а не они. Они могут только рекомендовать мне модель поведения, но не более того. Решения принимаю я.
— Это понятно…
— Погоди! Я не закончил. Тебе, Алексей, нужно определиться, на кого ты работаешь. На Координаторов или на меня. Если на них, то собирай вещи. Денег на первое время выдам, а там устроишься как-нибудь. Но если на меня — то будь добр выполнять мои приказы. Которые я отдаю, а не те, которые ты сам себе придумываешь во имя общего блага. Я что-то говорил про изучение возможностей устранения группы Брена? Не слышу ответа?
— Нет.
Глаз Ланган не отвёл, и было видно, что на такую реакцию Кочевника он не рассчитывал. А на какую, интересно? На похвалу?
— Правильно. Потому что я про это ничего не говорил. Вот когда скажу — вы с Телларом сядете, изучите вопрос, а потом мне доложите о возможностях. Это понятно?
— Да.
Несмотря на утвердительный ответ, итогом разговора телохранитель остался недоволен. Перечить не стал, но, что называется, затаил. Хреново. Придётся, значит, отправлять его на вольные хлеба — боец, который служит не мне, а кому-то там на другой стороне, попросту опасен.
Прямо сейчас, конечно, делать ничего не стоит, но после возвращения от неблинцев нужно будет ставить вопрос ребром. Или, может, не брать его с собой на процедуру Перехода? Нет, лучше присмотрюсь пока к его реакциям.
— Если мы со всем разобрались, то скажи Догуляю, что я выхожу. Пусть заводит свою тарахтелку.
Ланган кивнул и стремительно вышел. В дверях, правда, столкнулся с тем, к кому был послан — водителю.
— А я как раз пришёл сказать, что машина подана, — сообщил бывший профсоюзный босс, взглядом давая понять, что большую часть нашего разговора с телохранителем слышал. И когда тот спустился по лестнице на первый этаж, добавил. — Молодой он ещё, горячий. Хочется действий, а не планирования. Ты, Роман Александрович правильно всё сказал. Лидер всегда только один. Если надо, я могу с ним поговорить, наставить на путь.
Перед глазами почему-то предстала сцена, в которой голый и окровавленный Ланган висит на верёвках, а Догуляй избивает его резиновым шлангом. Вряд ли, конечно, шофер именно это имел в виду, но вот не тянет он на переговорщика!
— Спасибо, Иван, я справлюсь, — кивнул я. И вслед за водителем вышел из комнаты.

«Даймлер» доставил меня на окраину города, по адресу выданным Бреном. Классический спальный район, куча многоэтажек, с дворами, заставленными машинам в три ряда. С трудом найдя место для парковки, Догуляй заглушил мотор, а Ланган, согласно регламенту, вышел и открыл для меня дверь.
— Пятый этаж того подъезда, — сообщил он, почти ничем не выдавая, что у нас с ним произошёл неприятный разговор. Разве что нарочито вежливой отстранённостью. — Нас ждут.
— Веди, — кивнул я и пошёл за ним следом.
За две недели я уже успел потаскаться по таким, сдаваемым посуточно квартирам. Специально с Бреном этот вопрос на берегу проговорил, чтобы мне потом иметь возможность сказать, мол, ездил к потенциальному пациенту. Да и джассанцев, я надеюсь, это сбивало со следа. Если они ещё по нему идут.
Эта квартира ничем не отличалась от предыдущих. Однушка, эконом-ремонт, диван-кровать, застеленный пластиковой плёнкой — некоторые доноры в конце своей беспутной жизни не вызывали никаких чувств, кроме брезгливости. А уж с учётом на какой контингент нацелились неблинцы…
Но сегодняшний от них выгодно отличался. Парень, моего возраста или постарше. Прилично и, я бы даже сказал, дорого одетый. Чистое лицо, руки без дорожек от уколов, даже ногти ухоженные. Странно. Как он здесь оказался?
— А этого вы где нашли? — спросил у Игана.
— Там больше нету! — вместо него ответил его напарник. Или телохранитель. Вроде бы его Лако звали. Они часто вдвоём приезжали.
— Не хами! — одёрнул его Брен. И коротко пояснил: — Повезло. Случайно.
Что-то мне в его словах, как и в реплике его человека, не понравилось. Обычно отношения у нас, как и разговоры, вежливые и профессиональные. А тут вдруг нервы какие-то.
Ладно, посмотрю сам. Зря, что ли, по три часа в день с лисой занимаюсь!
Присев в ногах у бессознательного паренька, но не настроился на связь с неблинским Маяком, а привычно сформировал диагностический щуп и погрузил его в тело донора. Сразу же обнаружил, что пацан одарённый. По потокам его энергетических каналов. А вслед за этим — что он точно не умирающий.
До врача или целителя уровня Ринко мне ещё очень далеко, но основные показания с человека я считать могу уже без труда. И вот сейчас я видел, что предложенный Бреном донор просто под завязку накачан какой-то странной дрянью. Наркотой, но не той, что травили себя обычные «клиенты» неблинца.
Эта воздействовала не столько на тело, сколько на его энергетические каналы. Меняла их пропускную способность. Что-то специальное для магов? Никогда с таким не сталкивался, но был почти уверен, что подобная отрава существует.
Дело в том, что одарённые почти не ловили кайфа от наркотиков. И алкоголь очень быстро расщепляли и выводили из организма. Не имели такой милой побочки, как зависимость. Сложно ей обзавестись, если можешь контролировать собственные меридианы.
Другими словами, маги были лишены обычных «радостей». Но если человек хочет обдолбаться, он всегда найдёт способ это сделать. Тем более что в руках одарённых имелись деньги и власть. Истории о том, как проводит время золотая молодёжь, я довольно часто встречал в светской хронике.
— Кого это вы сегодня притащили, господин Брен? — поднявшись с дивана, спросил я. — Он же совсем нам не подходит.
— С чего ты взял? — тут же напрягся неблинец.
Ага, а вот ещё один прокол. Мы с ним всё время на «вы», и тут он без всяких видимых причин переходит на «ты». Странно, да?
— С того, что он не болен и не умирает. И, если его оставить на несколько часов, придёт в себя и пойдёт по своим делам. Наркотики, которые в его крови, подавляют энергетические каналы одарённого. И ослабляют парня настолько, что он даже подходит для Перехода.
— Так в чём проблема? Закинулся чем-то богатым, чёртов дворянчик, наши, что ли, проблемы? — подал голос Лако.
Игнорируя его, я уставился на Брена.
— Захотелось одарённого аристократа в команду, а? — спросил его. — А о последствиях подумал?
— Это мои проблемы! — отрезал тот.
— Так не пойдёт, — хмыкнул я. — Мы не берём живых. Только тех, кого нам отдаёт сам мир. Пацан в их число не входит.
Это, кстати, вовсе не пафос или что-то подобное. Я действительно так считал, да и остальные Кочевники, насколько мне известно, тоже. Иначе переселение было возможным не только в ослабленные до грани смерти тела. Вселенная, кто бы что ни говорил, устроена довольно разумно.
— У нас не та ситуация, чтобы заморачиваться с моралью! — выдал тут Брен.
До этого я старался говорить с неблинцем спокойно. Но последняя его реплика меня просто выбесила. Не та ситуация, а! Охренел, что ли? Если мы будем просто забирать жизни тех, кого мир не отдаёт, то какой смысл в нашем выживании? Мы станем обычными захватчиками тел. Не имеющими права на спасение.
— Это не тебе решать, Иган, — сдерживая злость, произнёс я. — Перехода не будет. Этот пацан не подходит.
— Эй, у нас договор, вообще-то!
Лако сделал шаг вперёд, словно бы собираясь взять меня за грудки. Ланган тоже отлип от стены и встал между ним и мной. Я же, не обращая на всё это внимания, выстроил в «дымке» канал между телом потенциальной жертвы и агрессивным неблинцем. И «включил насос».
У телохранителя Брена тут же подкосились ноги, и он рухнул на колени. А лицо спящего аристократа, к которому стала в большом объёме поступать чужая ки, сразу же порозовело. Вымывая из каналов заразу и позволяя им расшириться до стандартных размеров.
Рисковал я очень сильно. Лиса утверждала, что мой контроль за передачей энергии в лучшем случае тянул на троечку. И в случае неудачи, я бы убил Лако. Что паршиво сказалось бы на наших дальнейших отношениях с его начальником.
Но — повезло. Мне удалось завершить процесс, не высушив бойца неблинцев до состояния мумии, а взять ровно столько, чтобы сил у бедолаги осталось только лежать и тихонько постанывать.
— Возьми пацана! — приказал я Лангану. Бросил на Брена злой взгляд и сразу же отвернулся. — Мы уходим.
— Брюс!
В отличие от своего человека Иган не стал делать агрессивных движений. Сообразил уже, к чему это может привести. Я обернулся.
— Это был первый и последний раз, когда ты нарушил договор, — произнёс холодно. — Если это повторится, то наши отношения будут расторгнуты. А я возьму с тебя неустойку.
— Ты хотя бы понимаешь, каких трудов нам стоило получить этого донора?
Великое Древо, он что, считает, будто мне на это не насрать?
— Не моя проблема, Иган. Я подумаю о штрафных санкциях на нарушение сделки и доведу до тебя решение по обычному каналу связи. Доброй ночи. Ланган, за мной.
Телохранитель бережно донёс бесчувственного парня до нашей машины, посадил на заднее сиденье и пристегнул ремнём. После этого открыл дверь уже для меня. И когда я садился, тихо произнёс.
— Я обдумал ваши слова, господин. Я работаю на вас, а не на Координаторов.
— Рад это слышать, — кивнул я. Тронул за плечо Догуляя. — Домой, Иван. Желательно побыстрее, пока этот малец не очнулся.



.5

У парня при себе не оказалось ни телефона, ни паспорта, ни водительского удостоверения, ни каких-либо других документов, позволяющих выяснить, кто это вообще такой. А главное — на кой ляд он сдался неблинцам, если они ради него даже пошли на риск обострения со мной. Нет, Древо свидетель, я не какой-то там Игрок, с мнением которого все должны считаться, но… Единственный Кочевник, который согласился работать с менталистами, — это тоже звучит!
В себя молодой человек приходить тоже не спешил. Получив дозу жизненной энергии, что я ему щедро плеснул, забрав у телохранителя Игана, он вроде бы почувствовал себя лучше. Однако выразилось это лишь в крепком, здоровом сне.
Он проспал всю дорогу до особняка, дрых, пока Ланган волок его в гостевую комнату и не соизволил открыть глаз и когда его уложили на кровать и принялись довольно бесцеремонно обыскивать. Надо же было понять, кого принёс в дом.
— Ещё одна потеряшка, Ром-ром?
Ринко встретила нашу процессию прямо на пороге и не оставляла до тех пор, пока мы не определили неожиданного постояльца на ночлег. Я временно попросил Лангана выйти, чтобы мы могли поговорить с лисой. Потом ему предстояло вернуться и остаться с гостем. Предоставлять тому такую роскошь, как одиночество, я не собирался.
— Вроде того, — хмуро улыбнулся я.
— Собаки ещё укладываются в рамки нормы, — важно сообщила она. С таким видом, будто лекцию перед студентами читала. — Даже твоя любовь к спасению сирых и убогих, с последующим взятием их на службу, заслуживает определённого уважения. Но во имя всех богов, Роман, ты уже с улицы начал людей подбирать?
Вообще-то, я с этого начал, если что. Людей с улицы подбирать, просто с Унием так получилось. Но так, да. Тенденция, однако.
— Так получилось. Я не мог его бросить… В себя придёт — домой отправлю.
— Знаешь, тебя это, возможно, удивит, но мир огромен. И в нём каждую минуту найдутся те, кому нужна помощь, — продолжила распекать меня кицунэ. — Ты всем собираешься помогать?
— Только тем, кому могу, — сказал я. И сам перешёл в наступление. — Рин-рин, мы что с тобой женаты? Ты чего меня пилишь? Помоги лучше с ним. Его каким-то наркотиком для одарённых накачали. Я попробовал подлечить, но…
— Аматэрасу-о-миками! Он ещё и дворянин! — всплеснула руками телохранительница. — Впрочем, я совсем не удивлена.
Но не заставила себя упрашивать и тут же уселась на колени возле кровати с гостем. Одну ладошку положив ему на голову, вторую на живот.
— Просто чтобы ты понимал, Ром-ром, — медитация ей, в отличие от меня, не мешала разговаривать. Опыт, фигли. — Наркотиком для одарённых не накачивают. Он слишком дорогой, чтобы его для этого использовать. Проще уж накачать недруга свинцом. И дешевле, и эффективность в несколько раз выше.
— Уже сталкивалась с таким?
— С «лотосом»? И не раз. И с органической версией, которую раньше варили для подавления способностей магов, и с её синтетической вариацией, что приспособили для получения удовольствия богатенькие мальчики и девочки.
— И?
— Ничего. Редкостная дрянь. Я бы всем тем, кто её производит и продаёт, кишки выпускала. И заставляла бегать вокруг столба, на который они наматываются. А дилеров заставляла бы на это смотреть.
Я непроизвольно дёрнул плечом — натуралистично! Причём, зная, кого на самом деле из себя представляет эта кавайная девочка, неудивительно. До сих пор помню, как она польскому террористу грудину когтистой лапой пробила. Могла оглушить, шею свернуть, горло перерезать, но нет! Только жесть, только хардкор! Если она на кого-то злится, то убивает его с максимальной жестокостью. Хищница, одно слово.
— Но большую часть этой заразы ты выдул чужой ки. Радикально, рискованно, но действенно. Опять самодеятельностью занимался?
И лекарь, каких по всей стране — единицы. Продолжая изучать состояние пациента, она приоткрыла один глаз, который с недовольством уставился на меня.
— Да выбора не было! — тут же начал оправдываться я. — Мне показалось, что он вот-вот кони двинет!
Я и в самом деле был в этом уверен. Неблинцы его накачали «лотосом» или он сам так обдолбался, но находился пацан как раз на той зыбкой границе, которая отделяет жизнь от смерти. Ровно в таком состоянии, чтобы послужить донором для Перехода. Нужно было принимать меры.
— Никто не умер?
Это она интересовалась, что стало с тем, у кого я взял энергию для лечения нашего наркоши. Заботливая!
— Нет, сознание потерял только.
— Ох, Ром-ром!..
Больше Ринко ничего не сказала, погрузившись в транс, колдуя над меридианами гостя. Насколько я понял из ее объяснений, жизни пацана ничего не угрожало, но она решила заодно и с зависимостью от наркотика поработать. Когда я понял, что мешать ей не стоит, собрался пойти поставить на кухне чайник. После вечерних событий мне до головокружения хотелось чего-то горячего и сладкого перед сном. Но был остановлен фразой лисой уже в дверях.
— Я уважаю чужие тайны, Роман. Правда. У самой целый склеп наберется. Но однажды нам придётся с тобой поговорить.
На автомате я чуть было не выдал какую-то глупость. Вроде: «О чём?» Но быстро сообразил, что честность лисы и её терпеливость, заслуживают гораздо большего. Молча кивнул и вышел. Когда-нибудь — это же не сегодня, да?
* * *
В следующий раз мы с ней уже встретились за завтраком, почти в шесть утра. Наш гость проснулся, как здесь говорят, с петухами. Разбудил Уния, который сменил Лангана, тот поднял меня, ну а раз я не сплю, то чего всем остальным валяться? Всё равно в школу скоро! Здравствуй, новый день!
Ринко быстро накрыла на стол, притащила за него паренька и начала допрос раньше, чем кто-то успел сделать хотя бы глоток чая.
— Зовут тебя как, обдолбыш?
Незнакомец с утра вёл себя заторможенно, не проявляя почти никаких реакций. Казалось бы, просыпаешься в незнакомом помещении, вокруг люди, которых ты не знаешь — уместно задать вопрос, что происходит. Но он просто побрёл в поисках туалета. И никак не возражал, когда после утреннего моциона его повели в столовую.
Даже состав группы за завтраком его нисколько не смутил. Подумаешь, два школьника и здоровенный пёс, который вместе со всеми сидит за столом и лакает из блюдца сладкий чай! То ли он считал, что это просто продолжение его глюков, то ли привык к тому, что частенько пробуждается в незнакомых местах.
На вопрос, однако, он ответил сразу. И довольно агрессивно.
— Побольше уважения, девчонка! — вяло взмахнул рукой он. — Перед тобой второй сын рода Мазуровых!
После чего сразу же оказался на полу. Я-то едва заметил, как Ринко залепила ему пощёчину, а уж он-то, в таком расфокусированном состоянии, и вовсе ничего не понял.
— Я тебя, торчок, два часа от последствий «лотоса» избавляла! — рявкнула девушка, нависая над перепуганным парнем. — Так что «побольше уважения» именно ты должен проявлять, ясно?
Я даже вмешиваться не собирался. Подумаешь — второй сын рода Мазуровых. Не наследник же одного из Семи князей! Я даже не слышал эту фамилию раньше. Что явно свидетельствует о ее невысоком положении в пищевой пирамиде столичной аристократии. Скорее всего, она болталась где-то на уровне дна.
Да и лиса в своём праве. Сразу обозначила «wer ist wer», как говорят германцы. В смысле, кто гость, к которому проявили заботу, а кто хозяин.
Плюс, в себя привела малёха. А то припёрся молча, уселся за стол и никакой благодарности за спасение жизни. Как будто так и надо! Зато после лечебной затрещины сразу глазами засверкал.
— Моё имя Роман Брюс. Наследник графского рода Брюс, — дождавшись, пока парень поднимется на ноги, представился я. Сразу же обозначая, что его статус второго сына кого-то там в этом доме не пляшет. — Вчера поздно вечером я обнаружил прилично одетого молодого человека, который без сознания лежал на лавке в парке. Документов у него при себе не оказалось, так что я принял решение забрать несчастного с собой. Моя подруга-целительница привела его в порядок, избавив от последствий потребления большой дозы наркотика для одарённых — «лотоса». Смертельной дозы, как она мне сказала. Поэтому я считаю, что мы с ней имеем право знать, кого спасли. И рассчитывать на определённое уважение с его стороны.
По мере того как я говорил, на лице пацана сменилось несколько выражений. Сперва удивление, на смену которому пришло недоверие. Затем задумчивость и осознание. Кажется, он только сейчас понял, что всё происходящее с ним сейчас — не продолжение наркотического трипа, а реальность. Ну и, кажется, он вспомнил кое-что из вчерашнего вечера. Не самое приятное.
— П-простите… — пробормотал он, едва шевеля побелевшими губами. — Господин граф, госпожа…
— Зови меня Рин-рин, обдолбыш! — великодушно улыбнулась лиса. — Садись за стол, кушай. И имя своё скажи, второй сын Мазуровых.
— Илья, — молодой человек послушно вернулся за стол.
— Ты богатый мальчик, Илья? — тут же выстрелила девушка вторым вопросом.
— Э-эм… Ну, род Мазуровых не бедствует…
— Я к тому, что «лотос» довольно дорогая штука. А ты его в себя влил на целое состояние. Папка-то знает?
В этом месте Мазуров отчётливо взбледнул. Полагаю, вряд ли его отец был в курсе о пристрастии сына к наркотикам. И понимал, куда уходят деньги, которые он выделяет на его содержание.
— Не понимаю о чём вы, госпожа Рин-рин… — промямлил он, пряча лицо за чайной чашкой.
— А это неважно! — весело махнула она рукой, вставая из-за стола. — Ладно, вы тут кушайте, я отойду пока.
Что-то в её поведении говорило, что лиса затеяла какую-то игру. Которая не всем присутствующим понравится. Илье Мазурову — точно.
Впрочем, планов на этого парня у меня не было. Не позволил неблинцам убить здорового человека — уже хорошо. Сейчас завтраком накормлю и отправлю восвояси. Ну, может, ещё денег на такси дам, сам-то он без копейки. Не зверь же я какой!
Ринко не было минут пять. Мы с Ильей за это время обменялись несколькими фразами. Говорил в основном он. Рассказывал, как мне благодарен, а ещё — что теперь мой должник. Я кивал, не мешая человеку выстраивать стену обязательств, и поедал один бутерброд за другим.
Уний, которому не нужно было говорить что-то вслух, был занят тем, что ел из своей миски, одновременно посылая мне одно ироничное мыслесообщение за другим. В основном такого содержания:
«Как думаешь, сколько его отец отвалит тебе за спасение сына?»
Когда кицунэ вернулась, я сразу же заметил её подозрительную весёлость. Одними глазами спросил: «что?», но девушка только головой покачала, типа: «всё нормально!»
Однако, когда через десять минут прозвучал дверной звонок, она улыбнулась с таким довольным видом, что стало понятно — его-то она и ждала. Я не ошибся, ещё через несколько секунд в столовую вошёл Ланган, сообщив, что нам нанёс визит господин Мазуров.
Надо было видеть лицо пацана, когда он это услышал. Я же бросил на хвостатую проказницу укоризненный взгляд, а вслух сказал лишь:
— Просите его войти.
— Мне конец… — прошептал Илья. — Зачем вы это сделали?
— Мы тебя, обдолбыша, не для того спасали, чтобы ты через несколько недель снова накидался и сдох, — с неприятной улыбкой сообщила Ринко. — От зависимости, физиологической, я имею в виду, ты теперь свободен, но психологически — нет. Так что тебе не повредит длительный домашний арест. Чтобы осознать открывающиеся перспективы в новой жизни. Не благодари.
Всё это кицунэ протараторила довольно быстро, стараясь успеть до того, как отец Мазурова войдёт в столовую. И уложилась секунда в секунду. Закончила последнюю фразу ровно в тот момент, когда в дверях появился крепкий мужчина лет пятидесяти.
Выглядел он так, как любой отец, чей несовершеннолетний сын ночью не ночевал дома. То есть, весьма помятым, невыспавшимся и злым. Взгляд, который он бросил на Илью, не обещал ему ничего хорошего.
— Доброе утро, господин Мазуров, — я поднялся, представился и предложил ему выпить чаю.
— Благодарю.
Судя по его лицу, больше всего мужику хотелось схватить своего отпрыска за шкирку и пару раз приложить мордой об стол. Ночью он, вероятно, молил Спасителя, прося вернуть кровиночку домой живым и здоровым. Теперь же, увидев его именно таковым, желал прикончить придурка. Классика!
Но правила поведения в присутствии графа, пусть бы и такого юного, как я, не позволяли этого сделать. Как и отказаться от предложения составить компанию за завтраком.
В принципе, лиса поступила верно. Принимать дальнейшее участие в жизни спасённого пацана я не собирался. Нужно было лишь безопасно сбыть его с рук, получив в отдалённой перспективе человека с личным долгом. Но Ринко, как дама более опытная, сделала умнее.
Что стоит долг шестнадцатилетнего парня, к тому же — второго сына незначительного дворянского семейства? Точно меньше обещаний жениться девушке, который пытаешься задрать юбку. А вот его отец — другое дело. Он запомнит тех, кто спас его сына. А если всё правильно сейчас разыграть, то ещё и вечную благодарность будет испытывать.
Так что я решил не щадить чувств своего непутёвого ровесника, и вывалил на его папашу всё. Что нашёл парня в бессознательном состоянии и привёз домой. А лиса добавила про «лотос», и что теперь это больше не проблема. А чтобы Мазуров-старший не сомневался в её целительских способностях, вырастила из-под волос небольшие ушки и сообщила, что происходит из племени ёкаев.
Обычно она этот факт не афишировала, и сейчас попросила отца Мазурова об этом молчать. Не то чтобы для подданных Российской империи существование кицунэ и прочих японских ёкаев являлось тайной, но встретится с ними было довольно сложно. Особенно если они сами этого не хотели.
— Я всё понимаю! — горячо заверил нас мужчина. — И безмерно благодарен за спасение моего оболтуса! Можете быть уверены, в ближайшие два месяца он не выйдет из дому!
На Илью было жалко смотреть. Порой он бросал на своего отца жалобные взгляды, пару раз злые — на меня. Считал меня стукачом, что в системе ценностей молодых людей презиралось.
Но мне было плевать. Обязанный папаша гораздо выгоднее, чем вчерашний наркоман. Сегодня он считает своего спасителя величайшим из смертных, а завтра — забывает о его существовании.
Через несколько минут общения я намекнул, что пора бы и раскланиваться. Мазуров-старший понятливо подскочил, схватил своего отпрыска под руку и повёл к выходу. Мы с лисой, как воспитанные хозяева, проводили его до дверей, намереваясь сделать ручкой и вернуться к своим делам. Но возникла некоторая заминка.
Отец Ильи, усадив сына на заднее сидение «Оруса» — брутального вида внедорожника — и наказав водителю следить, чтобы тот не сбежал, вернулся к нам.
— Господин Брюс! — прокричал он, видя, что мы уже собираемся скрыться за дверью. — Ещё минуту, прошу вас!
Пришлось останавливаться и ждать, пока он добежит.
— Что-то ещё, господин Мазуров? — спросил я. Видя, как он вытаскивает бумажник из внутреннего кармана пиджака, выставил ладонь. — В этом нет необходимости…
— Это ведь ваша клиника, господин граф?
Вместо денег мужчина протянул мне визитку. Действительно, принадлежащую моей клинике, мы таких в качестве рекламы наделали пару тысяч и распространяли через нанятых мальчишек. Раздавали их в людных местах. А содержал этот небольшой картонный прямоугольник название учреждения, номер регистратуры, адрес, и короткий слоган на обратной стороне. Звучащий немного претенциозно и пафосно, но чего не сделаешь, чтобы привлечь клиентов.
«Vita Nova».
«Мы дарим Надежду».
— Мы открылись совсем недавно, — кивнул я.
— И планируете заниматься теми медицинскими случаями, от которых отказались остальные лекари? — уточнил Мазуров. После чего бросил короткий взгляд на машину, где сидел его сын, и добавил. — Вроде таких?
Видимо, он все-таки знал о пристрастии своего отпрыска к наркоте, и рассматривал самые разные способы его спасения. В том числе, и обращение в мою «Vita Nova». Но до сих пор не решался этого сделать. Видимо, считая шансы на успех незначительными, а само учреждение — доилкой для отчаявшихся родителей. Но сейчас пересмотрел свои взгляды.
— Если вы говорите о лечении наркотической зависимости, то это не является специализацией клиники…
— Но это возможно? — не унимался мужчина.
— Это рассматривается, — подтвердил я, осторожно. Начиная понимать, куда он клонит.
— Тогда вы не будете возражать, господин граф, если я буду рекомендовать некоторым своим знакомым частные консультации?
И чтобы я совсем всё правильно понял, он ещё раз бросил взгляд на свой серебристый «Орус».
— Не буду. — ответил я. — И обещаю полную конфиденциальность этих консультаций. Вне зависимости от их исхода.
— Благодарю вас! — Мазуров горячо пожал мне руку и ускакал к машине.
А я повернулся и встретился взглядом с Ринко. Очень требовательным взглядом.
— Что? Золотая жила же! Дурак я, что ли, отказываться!
— А работать буду я, Ром-ром? Так ты это представляешь?
— Но ты же меня научишь?



.6

Домой старший Брюс вернулся совсем без того пафоса, с которым его покинул. Не было автоматчиков, следователей и спецмашин. В тупичке перед домом остановилось такси, из которого вышли две молодые женщины и пожилой мужчина.
Именно пожилой, а не старик, которым я запомнил своего деда. На вид — лет шестьдесят. Волосы такие же седые, как и раньше, но никакой неопрятности — уложены в очень идущую ему причёску. Аккуратно подстриженная седая борода, прячущая иронично сложенные губы. Прямая спина, уверенная походка и хороший тёмно-серый костюм. Другой человек, короче говоря.
А когда он двинулся от машины к дому, впечатление это только усилилось. Шагал Алексей Яковлевич бодро, пружинисто, даже кажется, сдерживая бурлящую изнутри силу. Понятненько, как он своим новым пассиям детишек заделал!
Они, кстати, были ничего так. Одна чуть повыше, другая пониже. Первая с более классическими и утончёнными чертами лица, вторая — попроще. На губах одной играла едва заметная снисходительная улыбка, так свойственная дворянам этого мира — мол, ничего на свете не может меня удивить. Другая же взирала на мир с детской непосредственностью и открытым сердцем.
А так — хорошенькие. Волосы у обоих тёмно-русые, только у аристократки уложены в короткую причёску… а нет, это она так косу причудливо вокруг головы закрутила. У мещанки же длинные волосы были собраны в хвост на затылке. Одеты скромно, но со вкусом. И не на последние деньги. Очень не на последние.
Хорошо ещё меня предупредили о возвращении деда. Дали время подготовиться. А то бы сейчас бегали, как курицы с отрубленными головами, пытаясь всё предусмотреть — глава рода, как-никак с визитом пожаловал.
Нет, мы встречали его, можно сказать, канонично. Собрались в шаге от крыльца: впереди я с Унием у бедра, чуть позади Ринко, а уже за ней выстроился весь персонал. Оба телохранителя в чёрных костюмах (телохранитель и телохранительница, точнее), Догуляй в шофёрской униформе, Велара, получившая должность экономки и тоже по этому случаю нарядившаяся в деловое платье до горла. И семейная пара — мастер на все руки и кухарка.
В общем, внушительно вышло, как мне кажется. Уезжал-то дед из пустого дома, где жил лишь с малолетним внуком, а вернулся в настоящее родовое гнездо. С прислугой, машиной, специально поставленной так, чтобы нельзя было не заметить. И кое-каким косметическим ремонтом. Начали потихоньку крышу латать.
— Говорили мне, а я не верил! — голос деда тоже изменился.
Никакого старческого дребезжания — хрипловатый, но сильный. Уверенный. Раскинув руки в стороны, этот малознакомый господин пошёл прямо на меня с явным намерением обнять. Пришлось делать то же самое.
— Мне тоже, — шепнул я, когда мы вдоволь друг друга по плечам нахлопали.
— Ну, не начинай! — усмехнулся тот. — Сам понимаешь, какие были ставки. К тому же не одного тебя бросил, а под приглядом.
— Ага, которые друг друга в первую же ночь чуть не покрошили.
— Ну, это нормально! — хохотнул дед. — Там, где собираются трое людей с погонами, всегда бардак и неразбериха. Закончилось же всё хорошо! Ты как возмужал, а! Не, ну целый жених!
Что-то мне этот выпад старшего родича не очень понравился. Про жениха. Учитывая, что он сам с двумя жёнами приехал. Поправка — с женой и официальной наложницей. Многожёнство же в империи запрещено, мы же не какие-то варвары.
Зато институт наложниц наряду с этим вполне легально существует и прекрасно себя чувствует. Уважительная же причина — увеличивать рождаемость одарённого населения. И плевать, что работало это только с дворянами, да и то лишь с теми, кто это себе финансово мог позволить. Всё честно — кто правит, тот и пишет законы.
— Представишь? — я взглядом указал на его спутниц, дисциплинировано стоявших шагах в семи.
— Конечно! — старик расплылся в горделивой улыбке, подозвал своих женщин. — Знакомьтесь, девочки, это мой внук, Роман. Рома, перед тобой моя жена, Анна Брюс, в девичестве баронесса Торнау, и наложница — Светлана Железнякова.
— Рады знакомству, Роман! — слаженно, будто репетировали заранее, произнесли обе женщины, и слегка склонили головы. Различие проявилось лишь в выражении эмоций. Урождённая баронесса Торнау приподняла уголки губ ровно настолько, насколько предполагал этикет, а вот мещанка Железнякова улыбнулась открыто и радостно.
— И я, сударыни, очень рад! — произнёс в ответ. Блин, ну как же хорошо, что Леви меня предупредил. А то сейчас бы стоял, как рыба, и пастью хлопал!
— Ринко! А ты всё также прекрасна! — дед уже переключился на лису, двинувшись к ней в той же медвежьей манере. — Время над тобой, хитрюга, ничуть не властно!
— Ну скажешь тоже, Лёша! — внешность кицунэ неуловимо потекла, и вместо шестнадцатилетней школьницы в объятия старого графа вспрыгнула красивая и грудастая девица лет двадцати пяти.
Даже чрезмерно грудастая, как мне кажется! Это она что, специально сейчас сделала? Чтобы дедовых пассий позлить? Вон у аристократки аж скулы свело в милой улыбке. Не лиса, а коза просто!
А вот Свете явно было пофиг сколько у графа Брюса любовниц. Хоть три, хоть десять — в своём праве. И в силах. Это прямо читалось в глазах мещанки — любовь до обожания. Старый, ты чего там с девками сделал, а?
Дальше я коротко представил персонал, дав каждому характеристику и историю его появления в поместье. После чего повёл деда в дом. Ринко тут же подхватила под руки спутниц графа, щебеча, что-то про то, как покажет им дом и их комнаты. А мы с дедом пошли в его кабинет.
С минуту молчали. Старший Брюс не спешил садиться, ходил вокруг стола, трогал памятные ему безделушки, книги, чему-то своему улыбался. Я же сидел и ждал. То, что нас ждёт серьёзный разговор, даже не сомневался.
— Кто ты и что сделал с моим внуком? — в упор спросил дед, усевшись, наконец, за стол, и посмотрев мне прямо в глаза. Но, прежде чем я успел испугаться, он уже рассмеялся и хлопнул ладонями по столешнице. — Подумать только, Ромка! Оставлял бестолкового щенка, который без пригляда мало что может, а возвращаясь вижу такое!
В качестве объяснений он обвёл рукой пространство вокруг. Надо полагать, имея в виду не этот кабинет, а наш с ним дом и те изменения, которые в нём произошли.
— Ну, жизнь заставила крутиться, — пожал я плечами, давя облегчённый выдох. — Ты пропал, денег нет, вокруг враги. Что мне ещё оставалось делать, а? Либо тонуть, либо барахтаться и пытаться научиться плавать. Но вообще, дед, хочу сказать — так не делается! Мог бы хоть как-то намекнуть, что ты продолжаешь свою карьеру разведчика.
— И грош бы моей легенде была цена, — отмахнулся он. — Не ворчи, как старый дед, Рома! Старик здесь я.
— С двумя беременными женщинами… — не мог не ввернуть я.
— Об этом чуть позже поговорим, — граф небрежно отмахнулся от моей попытки увести разговор в сторону. — Сейчас я бы хотел кое-что другое обсудить. Касающееся тебя, а не меня.
— Ну… давай, — пожал я плечами. — Что тебя интересует? Клиника? Мой дар исцелять людей? Вассальный договор с девицей Строевой? Происхождение людей в доме? Мои сомнительные контакты с мутными, как выразился Барух Моисеевич, типами? Я просто не знаю, что тебе уже рассказали, а что ещё нет.
— Зубки показываешь? — умилился старик. — На родного деда?
— Слушай, если по-честному, то меня не оставляет ощущение, что я разговариваю с незнакомцем, — фыркнул я. — Которому придали некое сходство с моим дедом, и накачали по самые брови энергетиками, и снабдили двумя роскошными эскортницами — не в обиду дамам сказано!
— И даже хамишь! — граф даже не думал злиться.
— Не то чтобы прямо… Но да, дед! Я реально на тебя злюсь!
Ожидая приезда старшего родича, я много думал о своей модели поведения. Колебался от «я сейчас тебе всё объясню!» до «вали, откуда пришёл, старый козёл!» Остановиться решил на среднем варианте. В котором выражал опекуну своё «фи» за его поспешное бегство, неискренность, но всё это — без перегиба. Мне показалось, что для человека, который не загнулся без взрослого и даже сумел как-то наладить свой быт, это более естественно.
— Имеешь право, внук, — очень серьёзно ответил Алексей Яковлевич. — Полное право. Но вопросы я тебе всё равно задам. А ты мне на них ответишь. Я много интересного про тебя от нашего общего знакомого услышал, но вмешиваться запретил — сказал, что дела рода ни одной конторы не касаются. Но сам я хочу знать всю правду. Без увёрток.
В этот момент добродушно посмеивающийся над пацаном старик исчез. И на его месте возник жёсткий и опытный дознаватель. Даже холодок по спине пошёл — показалось, что этот человек, выбивая ответы, не постесняется и пальцы сломать, и зубы повыдёргивать.
— Спрашивай.
— Что за язык?
— Глоссия, не язык.
— Что, прости?
— Я говорю, что это не язык, а глоссия. Шифр, чтобы избежать прослушки.
— Сам придумал?
— Научили.
— Кто научил?
— Иган Брен, мой ссудодатель.
— Он преступник?
— Вполне возможно. Скорее всего, даже — проценты-то грабительские. Но не уточнял. Специально.
— Зачем ты взял деньги у преступника?
— Дед, ты сейчас серьёзно? — на этой фразе я возмутился. Очень расчетливо возмутился. — Ты меня оставил с какими-то копейками на кармане и невнятными перспективами! Если тебя устраивало для дела изображать нищего графа, то меня, прости, нет!
— Голос не повышай.
— А то что? Нет, серьёзно — что ты сделаешь? Вышвырнешь меня из дома? Отлучишь от рода? Так поздновато, дед! Я и без тебя проживу, и без фамилии Брюс! Один головняк, блин — простолюдином бы в несколько раз быстрее раскрутился. А тут на одних только налогах для дворян разоришься!
— Я сказал — ГОЛОС НЕ ПОВЫШАЙ! — рявкнул дед, призывая магию.
Да уж, Грандмастер, это вам не Подмастерье! Без всяких заклинаний, на одной сырой силе, такой жути нагнать! Волосы даже зашевелились! По всему телу.
— А я сказал — не дави! — преодолевая сопротивление ставшего очень плотным воздуха, который старший Брюс насытил микрочастицами земли, я поднялся и упёрся ладонями в стол. Глянул на деда с вызовом. — Я твой внук, а не слуга, понял! Или ты это уяснишь, или я сваливаю сегодня же! Со своими людьми — плачу-то им я. А ты, давай, веселись тут со своими девками — дом полностью в твоём распоряжении. Только не переусердствуй. Сердце, говорят, в твоём возрасте, уже не то!
Оплеуха, самая обычная, без капли магии, отшвырнула меня от стола, перекинула через кресло, стоящее за спиной, и отбросила чуть ли не к самой двери. Совершенно автоматически, я призывал «дымку», создавая с её помощью канал между мной и старшим Брюсом. Вышло не так хорошо, как с неодарёнными — почувствовав вмешательство, дед также рефлекторно создал «доспех», обрубая энерготок.
Но каплю его жизненной силы я похитить успел. Совсем крохотную, достаточную, лишь чтобы зашатавшийся зуб подлечить. Но и этого хватило, чтобы Алексей Яковлевич пошатнулся, схватился за грудь и осёл в кресло.
— Дед, ты как! — первым делом уточнил я, поднимаясь.
— Ромка, ты это чего сделал? — тихим, совершенно непохожий на тот недавний громовой голос, спросил тот. Взглянул на меня так, будто видел впервые. — Это же Ринко техника!
— Ну, она меня и учила, так-то, — с каплей вины в голосе ответил я. — Она что, не рассказывала?
— Лиса никогда ни перед кем не отчитывается. Даже перед тем, кто ей жизнь спас.
Цвета довольно быстро вернулись на лицо деда. В глазах же поселилась настороженность.
— Это не наша магия, внук.
— Ну, так вышло, что теперь наша. Моя, по крайней мере. После исцеления я стал немного другим…
Граф кивнул. Немного заторможенно, словно сам себе не веря.
— Барух говорил, — произнёс он. — Но я не особо верил. Чудеса, исцеления — такое разве бывает? Так это правда? И клиника твоя этим и занимается?
Я пожал плечами.
— Я был уверен, что он тебе полный расклад дал. — замялся на миг, но решил, что пора уже и на мировую идти. — Ты это, деда… Прости за… ну ты понял. Я на рефлексах — каждый же день с лисой занимаюсь. По два раза в день, если уж точным быть. Ты ударил, а я — вот… Короче, выживание — такая штука. Обоюдоострая.
Алексей Яковлевич усмехнулся.
— Можешь мне не рассказывать. Ты тоже меня прости, Рома. Отвык я от того, что со мной подобным образом разговаривают. Да ещё и щенки, у которых молоко на губах не обсохло.
— Ой, вот не надо, а! Я же вроде уже доказал, что не глупый пацан, которого поучать надо.
— И весьма убедительно! — снова хохотнул старший Брюс. — Так, погоди, ты что же, родовые техники под магию лисы приспособил? Это же «дымка» была?
— Ага, я из нее каналы строю.
На некоторое время мы ушли от других тем, обсуждая лишь технические характеристики моего видоизменённого дара. Старший Брюс очень хорошо, как оказалось, в теме разбирался — как бы, Гранд, да ещё и лично с кицунэ много лет знаком. А ещё выяснилось, что до новых знаний он невероятно жаден. Не отстал, пока я не показал ему всё, что умел — на этот раз он держал «доспех» наготове.
— Слушай, ну удивил! — под конец сказал он. — Я, признаться, и так был настроен увидеть повзрослевшего и знающего свою силу парня, но ты меня всё равно сумел огорошить. По-хорошему!
— Ну, рад, что ты не злишься.
— Злюсь? Серьёзно? Ромка, да ты не понимаешь, что ли? Да это же просто прекрасные новости! Ты сумел объединить две различные школы! И при этом — создав какую-то новую! Знаешь, скольким людям из нашего круга это удалось сделать?
— Нет, откуда? — правда, как будто передо мной кто-то отчитывался!
— Никому! Ну или они это скрывают. То, о чём противнику неизвестно, нельзя просчитать и учесть. А значит — это сделает тебя сильнее. А врага, если он решит напасть — ослабит! Так что нет, Роман! Я совсем на тебя не злюсь. Я тобой горжусь!
Даже с учётом того, что передо мной сидел не мой настоящий дед, мне всё равно было приятно слышать от него эти слова. Так что я вполне искренне улыбнулся и произнёс.
— Спасибо.
— Выходит, я оказался прав! И можно тебя ещё на какое-то время одного оставить?
А вот здесь он меня сумел удивить.
— В смысле, оставить? Ты же только приехал.
— Ну, я… скажем так — заскочил проведать внука и убедиться в том, что он самостоятельный молодой человек, который успешно руководит нашим небольшим родом в моё отсутствие. Закрыть кое-какие вопросы с коллегами тоже надо было. Ну а сегодня я уже отбываю.
Вот же непредсказуемый старикан! Это, получается, он меня специально из себя выводил? Чтобы проверить?
— Куда?
— В свадебное путешествие, Рома, куда же ещё! Пока мои девочки ещё могут без труда передвигаться, я собираюсь посетить несколько мест, в которых мечтал побывать уже много лет. В Карелию хочу съездить, на Байкал, на Камчатку.
— С дамами обычно на моря ездят. Или источники… — подивился я его планам.
— Будут им и моря, и источники, и водопады с тропиками! — весело махнул рукой дед. — За полгода сами запросятся обратно во Владимир.
— А по деньгам… — я перебил сам себя. — Ладно, мог бы и не спрашивать. Плачевное финансовое состояние нашего рода — такая же легенда, как и всё остальное?
— Ну, не совсем. Официально у нас действительно есть только то, что ты видел в бухгалтерских документах. Но есть и резервы. Мои, личные. Вот на них и гульну, пока ты здесь финансовую империю строишь.
Мне осталось только головой покачать. Алексей Яковлевич оказался тем ещё жуком — настоящим разведчиком. Ну, мне так даже лучше. За полгода я действительно могу раскрутиться так, что не буду зависеть ни от каких родственников.
Но тут личина веселья вновь спала с дедовской физиономии. Показав скрывавшегося расчётливого хищника.
— А для тебя этот период, Рома, станет испытательным сроком. Если хорошо себя покажешь, я вернусь, отпишу тебе род, главой сделаю, а сам младшей ветвью при тебе оформлюсь. Брюс-Торнау, например. Но если нет — тогда уж тебе придётся моим наследникам уступать и в младшую ветвь идти. Поверь мне, в этом вопросе я очень серьёзно настроен.
Пока я хлопал глазами после этого довольно неожиданного заявления, старший Брюс поднялся, обошёл стол и встал у меня за плечом.
— И ещё одно, парень. Сам видишь, в каком состоянии наш род находится. Поэтому ожидаю от тебя к возвращению ещё одного. Помолвку. По расчёту, а не любви.



.7. Интерлюдия — Барух Леви, хороший человек из Тайной Канцелярии

Нельзя сказать, что эти представители двух разных ведомств дружили. Всё-таки служба такая, что рот чаще приходится держать на замке, чем открывать. Подписки о неразглашении, доступ к секретной информации, чужие тайны — всё это не добавляло доверительности.
Плюс профили контор уж больно сходные: одна занимается контрразведкой, а вторая — обеспечением безопасности императорского рода и приравненных к нему лиц. Где-то конкуренция, столкновение интересов, пересечение юрисдикций. В общем, много всего.
Но приятельствовали, да. Порой встречались за чашкой чая на нейтральной территории и обменивались новостями. Теми, которыми могли. Каждый из этих двоих был предан своей службе.
— Как ты это пьёшь? — традиционно скривился Феликс Владимирович Рязанов, один из ведущих специалистов Охранки, когда перед его собеседником поставили прозрачный чайник с ханьским улуном. — Моча какая-то!
Себе Феликс Владимирович заказал чёрный чай. Да такой крепкий, что людям со слабым сердцем пить подобный напиток строжайшим образом не рекомендовалось.
— Привык, — пожал плечами Барух Моисеевич Леви, старший агент Тайной Канцелярии. — Полжизни по поднебесникам работаю. Волей-неволей научишься любить. Кстати, Феликс, а ты знал, что по мнению ханьцев только дикие варвары способны пить чёрный чай. Достойный муж должен сторониться подобного.
— Ты мне это каждый раз говоришь, — усмехнулся собеседник. — Меня устраивает быть варваром.
Некоторое время собеседники молчали. Потягивали каждый свой напиток и бросали взгляды по сторонам. Словно бы пришли именно для этого — выпить чаю и понаблюдать за оживлённым столичным перекрёстком за прозрачным до полной невидимости стеклом ресторации.
— Каштинский инициировал проверку, — наконец выдал Рязанов, глядя при этом в сторону. — По твоему протеже, молодому графу Брюсу.
Леви тут же встрепенулся и выжидательно уставился на собеседника. А когда тот промолчал дольше положенного, спросил:
— Ну и зачем главе «борзых» это делать? Вопросы по парню сняли.
— Ваше ведомство, — уточнил Феликс Владимирович.
— Так мы его и вели!
— А теперь мы будем.
— Нет ощущения, что вы за границы своего поля вышли?
— Так не за государственные же!
— Шутишь? — нахмурился Барух Моисеевич.
— А что ещё остаётся? — у работника Охранки дёрнулась щека. — Когда начальство приказывает, нам лишь остаётся взять под козырёк и исполнять. Всё, что я могу для тебя сделать, Барух, это поставить тебя в известность. И попросить не лезть.
— После возвращения Алексея Яковлевича Брюса мы и не лезем!
Леви говорил чистую правду. Пока шла работа по главе ханьской Палате Весов, который собирался занять трон древней империи на востоке, за молодым Брюсом очень активно присматривали. Всё же стараниями его деда, шестнадцатилетнего парня превратили в наживку. Но теперь, когда всё благополучно закончилось, наблюдение сняли. По просьбе этого самого деда.
По мальчишке, конечно, было много вопросов. Этот его дар, которым он людей чуть ли не с того света вытаскивал, общение с преступниками, тайный язык, наконец. Но старший Брюс всё их отмёл. Его жизнь, как он сказал, сама по себе чудо — после рака крови в терминальной стадии никто не встаёт и не начинает с чистого листа.
«А Ромка встал! — Леви вспомнил слова Алексея Яковлевича. — Так ли удивительно, что он теперь отдаёт миру долги? И, наконец, Барух! А что, если его и правда Спаситель коснулся? Рискнёшь вставать между моим внуком и Сыном?»
Резоны старого графа, Леви понимал прекрасно. Быть главой угасающего рода, знать, что с твоей смертью славная фамилия станет лишь одной из строчек в пыльной книге, невыносимо больно. И когда получаешь надежду на возрождение, не только на такие странности глаза закроешь. Можно и в святость удариться!
Тем более что опытный разведчик хоть и любил своего внука, но всё же не постеснялся проверить его на всех уровнях. Отправил за ним приглядывать свою старую подругу Краснохвостую — кицунэ из ёкаев по имени Кикути Ринко. А та, кроме охраны, выполнила ещё одно задание покровителя. На генетическом уровне исследовала графского отпрыска и со всей ответственностью заявила, что под личиной юноши не прячется оборотень из её племени. Просто мальчишка, который каким-то образом выжил. Плоть от плоти Брюсов.
Так что после всех проверок неудивительно, что Алексей встал на сторону внука. И потом битый час рассказывал старому другу о том, какой тот умничка, как умудрился вдохнуть новую жизнь в угасающий род. Про его слуг, которых тот из-за кромки вытащил, и чья верность принадлежит лишь молодому графу.
Спаситель, да он даже его контактами с преступным миром восхищался! Мол, это ж надо, денег у них занял! Не побоялся ни последствий, ни молвы. Характер — закалённая сталь! Даже деду зубы показал, в ответ ударил, представляешь! Матереет, щенок!
Тогда, после разговора и перед отбытием в свадебное путешествие, Алексей Яковлевич попросил товарища внуку не мешать. Приглядывать, если нужно, но не мешать. Мол, пусть он свои ошибки молодости совершает — кто мы, мол, без них?
«Но запомни, Барух! — на прощание сказал он. — Начнёте их против него использовать, я к императору пойду. Ты меня знаешь, мало никому не покажется! Впервые за много лет у Брюсов надежда появилась! Не позволю её уничтожить!»
Сам же уехал, чтобы опекой не угробить развивающийся талант — так сказал.
— С чего хоть возбудились? — уточнил Барух Моисеевич, сливая остывший чай и заваривая новую чашку. — Я понимаю, конечно, что «борзые» параноики, каких мало, но где мальчишка Брюсов, а где безопасность престола?
— Иган Брен, — коротко ответил Феликс Владимирович.
— И что? — не понял Леви. — Мы его проверили, мелкая сошка. Криминал, в основном в отмывании денег и уклонении от налогов. Не наш уровень.
— Так-то оно так… — протянул Рязанов. И замолчал.
— Что раскопали? — тут же сделал стойку контрразведчик.
Его собеседник выразительно кашлянул. Мол, а теперь ты границы поля переходишь. С чего мне тебе выдавать оперативные наработки нашей службы? Но через несколько секунд смягчился и всё же выдал.
— Скажем так. По самому Брену действительно всё так, как ты сказал. Мелкий преступник, хотя и очень осторожный. Если его по закону брать — пришить нечего. Но вот вокруг него слишком уж всё мутно. Есть основания полагать, что он либо выступает связным крупной террористической организации, либо является врагом оной. Больше ничего не скажу, извини.
Барух Моисеевич нахмурился. Это направление — связь и контакты с более крупными криминальными игроками, Тайная Канцелярия тоже проверяла. И не нашла никаких подобных следов. Из чего вытекало лишь два варианта: либо следаки смежников лучше, либо Рязанов попросту морочит ему голову. И пускает по ложному следу.
Всё-таки оба они были верны интересам своих контор.
— Хотите без нашей помощи всё изучить? — даже не спросил, констатировал Леви.
Намекая на то, что в деятельности террористических групп интересы Тайной Канцелярии и Охранки пересекаются. Зная, при этом, ответ.
Феликс Владимирович дёрнул плечом.
— Ваша служба дискредитирована. И имеет личную заинтересованность в судьбе парня. Лучше мы сами пока. Как найдём что-то…
— Если найдёте!
— Тогда наше начальство без нас договорится. Совместную группу создаст при необходимости. А пока, Барух, пей чай и не лезь туда. Очень тебя прошу.
— Ты или Каштинский? — с невесёлым смешком уточнил контрразведчик.
— Пока я. Но Герман Леонидович в курсе нашей встречи.



.8

Следующим утром я обнаружил за дверью своего дома двух девушек. Вышел, называется, на пробежку, пока погода ещё позволяла! Стоят обе прямо на пороге.
Одну из юных красавиц я хорошо знал — Настя Строева была не только моей одноклассницей, но и личным вассалом. И первым инвестором в клинику, ко всему прочему. А вот со второй, на несколько лет её старше и, не будем скрывать, куда более фигуристой, чем Настасья Филипповна, знаком не был.
— Строева? — сонно уточнил я, пытаясь сообразить: проснулся я уже или ещё дрыхну и вижу такой не лишённый приятности сон. — Ты чего здесь?
Время и правда было ранее, всего-то начало седьмого.
— Пришла под защиту своего господина, — хмуро ответила девушка. — Пора тебе выполнить свою часть нашего уговора.
Только теперь я обратил внимание на то, что у ног девушек стоит несколько внушительных чемоданов. Так, а почему она с вещами? Погодите-ка, она, что — собралась ко мне переехать?
— Свою часть уговора? — нещадно тупя, повторил я за ней. — Ты про вассальный, что ли?
— Про него! — гневно фыркнула Настасья Филипповна. — Ты так и будешь нас в дверях держать? Это неприлично, если уж на то пошло!
— А, проходи, конечно! — развис я, отступая в сторону. — Проходите, точнее.
Вторая девушка, которую мне так никто и не представил, скромно улыбнулась, проходя мимо меня. Чемоданы никто из них даже пальцем не тронул, мол, есть кому этим заняться. Посмотрев по сторонам, я обнаружил, что за сценой с удивлением уже наблюдает семейная пара леновцев. Ну тех, которые взяли на себя кухню и вообще хозяйство по дому.
Указав им глазами на багаж, я прошёл в дом вслед за одноклассницей и её спутницей. Пытаясь ещё не до конца пробудившимся мозгом понять, какую часть вассального договора Настя требует от меня исполнить. Помнится, когда она предложение делала, говорила, что собирается стать моей наложницей? А чего так внезапно-то! Могла бы вчера предупредить.
— Алевтина, — Строева, наконец, решила обозначить спутницу. — Моя компаньонка и служанка. Надеюсь, у тебя найдётся комната, где мы могли бы жить?
Значит, всё-таки переезжает.
— Насть, что происходит, а? — спросил я, решив, это будет проще всего.
— Брюс, не тупи, умоляю! Я и так на взводе! — тут же начала понемногу повышать голос девушка. — Я к тебе переезжаю, потому что мне нужна защита от отца. И ты, как мой господин, мне её дашь!
— Дам, конечно, — ага, вот оно что. А чего вдруг защита понадобилась? Вчера же всё нормально было. Ничто, так сказать, не предвещало. — От чего защищать хоть? Или от кого?
— От общения с этим тираном! — в глазах Насти блеснули подступившие слёзы. — Вчера вечером он объявил, что свадьба по независящим от него причинам переносится! И мне нужно быть готовой выходить замуж до Рождества!
А до него чуть больше месяца. Ого, какая спешка! Строева же вроде говорила, что они на следующую осень сговорились.
— Ну, ясно тогда, — хмыкнул я. — Давай, покажу комнату, да объясню, как у нас тут всё устроено.
К этому моменту за нашей беседой наблюдали уже не только кухарка с мужем, но и Ринко, по случаю шума в гостиной, спустившаяся со второго этажа. И теперь бросавшая любопытные взгляды то на одноклассницу, то на меня. Причём с таким выражением на лице, будто точно знала, что Строева от меня беременна, и прибыла сообщить об этом лично.
Как-то это всё было не ко времени. Нет, я так-то понимаю, что подобные события вообще никогда не происходят, когда ты к ним готов, но… Комната, которая теперь отойдёт Насте с компаньонкой, предполагалась для временного заселения очередного мигранта из Ленова, он сейчас восстанавливался после Перехода. И куда мне его теперь девать?
С ходу квартиру снимать? Деньги-то на это есть, но дело не только в деньгах. Ещё и во внимании, которое я таким образом могу привлечь. Одно дело, когда я «подбираю потеряшек», как выражается лиса, и потом пристраиваю к делу, и совсем другое — когда я сразу даю им денег на личное жильё. Это уже не как меценатство выглядит, а… я даже не знаю, как что!
Со всей этой незапланированной суетой пробежку пришлось отложить. Заселив одноклассницу, я дождался, пока она устроится, и устроил ей небольшой допрос. И вот что выяснил.
Вчера девушка узнала от отца, что сроки её запланированного замужества сдвигаются. Насколько я понял из её объяснений, будущий муж был сыном делового партнёра купца, и в свете какой-то крупной сделки (чтобы никто никого не кинул), тот решил поженить отпрысков как можно скорее.
Настасья Филипповна ответила отказом. Сказала, что находится под покровительством дворянина, и на брак нужно получить его согласие. Отец, узнав об этом, вспылил. Дочь в ответ устроила истерику. Затем стороны, во время постоянно повышающих градус переговоров, сказали друг другу много необдуманных слов. Ночью же одноклассница разбудила служанку, собрала вещи и с рассветом покинула родной дом.
Занятная ситуация. Только, понимаешь, решил, что у меня появилось время на нормальную жизнь. И присматривающий лично за мной ангел-хранитель тут же встрепенулся и с ноги выдал: «Н-на!»
Конфликт с Настиным родителем — это ещё куда ни шло. А вот со стоящим за ним родом… как их там — Дерябиных? — уже могли принести неприятности. Вряд ли крупные — не того полёта птицы. Но ненужное внимание ко мне, они привлечь точно могли.
— То есть, мне стоит ждать его в гости? — уточнил я. — Твоего отца?
— Возможно, я не знаю, — пожала плечами Строева. — Всё очень быстро произошло. Но на меня он очень зол. Я просто испугалась, что, поговорив со своим партнёром, он решит запереть меня дома до свадьбы. А её вообще назначит на неделе! Чтобы я уже никуда не делась!
— Он бы мог так поступить?
Некоторые аспекты жизни этого мира до сих пор от меня ускользали. Например, я понятия не имел, как мог поступить отец Насти. По законам вроде бы нет. Но, с другой стороны, были же ещё сословные нормы, обычаи, традиции. Которые некоторые семьи соблюдали с непонятным упрямством, словно на дворе до сих пор стоял семнадцатый век.
— Не знаю. Но предпочла не выяснять. Эта сделка… Она очень для него важна. Настолько, что даже меня решил продать!
— Сочувствую…
— И вот ещё что, Рома. У тебя есть охрана?
— Даже так? — в этом месте я поднял брови. — Настолько важная сделка, что твой отец готов украсть тебя из дома дворянина?
— Да я не про то! Конечно же, ни он, ни его покровитель Дерябин на твой дом не нападут. Но они могут попытаться забрать меня силой из школы.
Офигеть, страсти! Как я во всё это влез? А, ну да! Из-за денег.
— Найдётся. Начальник моей охраны, кстати, женщина. Что нам на руку. Теперь она будет с нами в школу ездить. И обратно забирать. Сомневаюсь, всё же, что твой отец на такое решится, но если вдруг да — нам есть чем ему ответить.
— Спасибо, — Настя взяла меня за руку. — Я очень боялась, что ты не захочешь влезать не в свои разборки.
— Ну, нельзя сказать, что я в восторге от происходящего, — усмехнулся я. — Но слово своё держать привык. Да и ты меня не подвела, когда деньги понадобились, молча выписала чек. Кстати, а служанку ты зачем взяла?
— Ром, ты совсем дурак? — удивлённо округлила глаза Строева. — Я же в дом к парню переезжаю! Что скажут люди, если мы будем жить вместе, а рядом со мной не будет никого, кто подтвердит мою невинность?
— А ведь кто-то собирался даже моей наложницей стать? — в шутку напомнил я ей.
— Я-то не против, — глядя мне прямо в глаза, очень серьёзно сказала Настя. — А ты уже готов дать мне этот статус?
Вот что с ней делать, купчихой этой! На ходу подмётки режет! Статус наложницы — это же почти женитьба, к такому я пока не готов! Плюс, по правилам наложницу можно брать только после брака с официальной супругой, иначе получается блуд и осуждение со стороны церкви. А мне как раз корячится помолвка — дед условие поставил. Про которую я даже не думал ещё.
— Обсудим это позже! — хмыкнул я, уходя от вопроса.
Точнее, я думал, что от него ушёл. Но Строева, как настоящая женщина, всё равно оставила поле боя за собой.
— Я так и думала!

Завтрак перед школой прошёл в атмосфере настоящей итальянской семьи. Я слышал, по крайней мере, что у них так. Когда за столом собираются все члены семьи, соседи с улицы и люди, которые случайно проходили мимо и унюхали запах еды. Я с Ринко, Строева с Алевтиной, Догуляй, оба охранника, экономка Велара, кухарка с мужем, ну и Уний. Десять человек и собака! Подумать только, а ведь совсем недавно мы столовались здесь с дедом вдвоём!
По заведённой мной же традиции, утренний приём пищи мы не делили для господ и прислуги. Может быть, в других благородных домах иначе всё устроено, но у меня так. Что, надо заметить, новых постояльцев отеля «Дворянское гнездо» очень удивило. Алевтина до последнего упиралась, говоря, что поест на кухне. Пока её Ринко силком за стол не усадила. Лиса — сильная.
Кроме новеньких, все вели себя расковано. Шутили, рассказывали истории, передавали по кругу масло, сыр, варенье. Если не знать правды, то нас действительно можно принять за большую семью. Кого как, а мне это душу грело.
— Значит так, какие у нас планы на день, — начал я, быстро проглотив тост с яйцом. Утренняя планёрка, вот какой была главная причина, по которой мы все завтракали вместе. Мне было банально некогда ещё отдельно её проводить, а с разросшимся штатом жильцов и работников, она уже стала необходимостью. — Кристина, на тебе сегодня изучение вопроса пристройки к дому. Поговори с подрядчиками, выясни какие для этого нужны разрешения и тому подобное. В ценах, опять же, сориентируйся.
— Поняла, — кивнула Велара, попивая кофе. — Потолок бюджета?
— Без малейшего понятия. Скромно, со вкусом, функционально. Как мы обсуждали.
— Сделаю. К вечеру доложу.
Вопрос с жильём уже серьёзно назрел. Поток беженцев из Ленова понемногу возрастал, и надо было где-то селить вновь прибывших хотя бы на первое время. С Унием и Веларой мы решили, что небольшой пристройки «для слуг» на эти цели будет достаточно.
— Иван, — перевёл взгляд на Догуляя. — Пока мы будем в школе, прокатись до теплиц «Бург» за городом, найди управляющего и согласуй с ним время встречи.
Бывший профсоюзный босс, а ныне шофер и помощник по особым поручениям, кивнул. Идея трудоустраивать вновь перемещённых в фермерские и тепличные хозяйства, кстати, принадлежала ему. Работа простая, на воздухе, высокой квалификации не требует, а руки там всегда нужны. Нам же это позволяло первично трудоустраивать тех, чьи реципиенты не имели в этом мире ничего. Зачастую даже имени выяснить не удавалось.
А ещё, что важно, конкретный упомянутый «Бург» ещё и обеспечивал своих работников жильем. Общежитием без особенных удобств, но на первое время мигрантам и этого будет достаточно. Если удасться с ними договориться, то будет очень хорошо!
— Дарья, — перешёл я к начальнику, точнее, начальнице службы безопасности семьи. И коротко поведал о скандале в купеческом доме. — У тебя сегодня и ближайшие дни, отдельное задание. Нужно будет наблюдать за госпожой Строевой и, при необходимости, пресекать попытки силой её увезти из школы. Если такое произойдёт, то, скорее всего, на выходе со школьной территории. Но и другие варианты возможны. Короче, не позволяй ей оставаться одной.
Алевтину оставили дома, помогать супружеской паре. Девушка распоряжение приняла, сперва переглянувшись с хозяйкой и получив в ответ согласный кивок. На том и завтрак и закончился. После чего мы целым табором поехали в школу.
С недавних пор стали делать это на машине. Для статуса, в целях безопасности, ну и просто удобно было. Первые дни на это обращали внимание (раньше-то я пешком ходил), а потом перестали. Всё равно почти всех дворян так привозили.
Но не из каждой украшенной гербом машины выходили сразу две девушки, сопровождающие парня. Так что сегодня небольшой фурор мы опять произвели. Правда, не эффектным появлением.
На школьной парковке нас уже ждали. Представительный седан, в котором Настя сразу же опознала машину своего отца, и тяжёлый, словно бы из военной техники переделанный, внедорожник с баронской короной на передней двери. С этими тоже гадать не пришлось — Дерябины пожаловали.
Правда, никто из встречающих явно не ожидал, что девушка, которую они ждали, выйдет из старенького представительского лимузина со скромным символом графского достоинства на решётке радиатора. И по этой причине немного подвисли.
Я, впрочем, использовать их заминку не стал — выглядело бы, как бегство. Да и решать подобные вопросы лучше сразу, по горячим следам. А то потом разрастутся непонятно до каких масштабов.
— Господа! — поощрил я встречающих, когда они высыпали из машин и замерли, не зная, что дальше делать. — Давайте уже, подходите. У нас занятия начнутся через пять минут!
Проходящие мимо и тоже спешащие на уроки школьники, естественно, не могли проигнорировать такой вызов и принялись наблюдать за разворачивающимся действом.
Первым к нам двинулся барон Дерябин — щёголь в дорогом костюме серого цвета со стальным отливом. Блондин лет тридцати, с миловидным, даже каким-то женским лицом, он, тем не менее, вёл себя уверенно. Остановился в трёх шагах, учтиво кивнул и представился, хотя в последнем точно не было никакой нужды. Уж точно все тут присутствующие знали, кто есть кто.
— У нас с вами, граф, небольшой конфликт интересов, — вежливо начал он.
— Правда? Не вижу никакого конфликта…
— Девица Строева.
— И что с ней? — на Настю, замершую за спиной, я даже не обернулся.
— Сбежала из дома.
— Скажите, какой ужас! И что, нашли?
У блондинчика дёрнулся уголок рта. То, что я с ходу начну в сарказм, он, кажется, не предполагал. Но имел и чувство юмора, и достаточное самообладание.
— Стоит за вашей спиной, — тем не менее спокойным и по-прежнему любезным тоном сказал он.
— Действительно, — хмыкнул я. — Так значит всё в порядке? Нашлась беглянка? Даже в школу пошла!
К этому времени подоспел и отец Насти — крупный и по самые брови заросший бородой мужик лет сорока пяти. Который, к счастью, в беседу влезать не стал, положившись на своего покровителя. И тот не подкачал.
— Послушайте, Роман Александрович, буду с вами откровенен, — после мимолётной улыбки сообщил он. — Мне вся эта история совсем не нравится, но я, как и вы, связан договорными обязательствами. Грош цена будет вассальным договорам, если мы, дворяне, не сможем гарантировать их исполнения. Вы ведь со мной согласны?
— Полностью, Фёдор Андреевич. Но как вы верно заметили, руки у меня связаны так же, как и у вас.
— В таком случае я предложил бы для начала дать родственникам ещё раз поговорить. И разрешить дело миром. Если им удастся это сделать, то в нашем дальнейшем участии не будет никакой нужды.
Стелил он, конечно, гладко. Весь такой изысканный, вежливый до приторности и любезный. Опустим тот факт, что если бы меня здесь не было, Настасью Филипповну тупо запихали бы в отцовскую машину и увезли. Но раз уж на сцене оказался граф, то пришлось начинать с дипломатии.
А по существу Дерябин был прав. Ни мне, ни ему эти разборки никуда не упирались. Я не хотел огласки, он — задираться на куда более знатный и древний род. Поэтому я кивнул согласно и сделал шаг в сторону, открывая одноклассницу. С секундной задержкой этот манёвр повторил и Дерябин.
Отец и дочь оказались ровно напротив друг друга.
Старший Строев честно пытался. Прогудел миролюбиво:
— Настя…
Но та не дала ему закончить. Только он рот открыл и произнёс её имя, как подруга выпалила на одном дыхании.
— Я буду наложницей Брюса, ясно! И замуж за Лёшку не пойду!
Вот чёрт! Что ж она такая безбашенная-то! Ладно отец её, да барон Дерябин — тут же других свидетелей полно! Теперь слухи по школе будут гулять не один день! Строева спит с Брюсом! Сбежала к нему из отцовского дома!
Эх, знали бы они, как на самом деле обстояли дела…



.9

Ситуация — врагу не пожелаешь! Когда больше всего хочется закричать: «Да она просто так сказала! Не всерьёз! Я сейчас всё объясню!» Но ты не можешь так поступить. Потому что ты, мать его, граф, и оправдываться для тебя равносильно самоубийству. Политическому.
Да, необдуманные слова произнёс твой вассал, а не ты сам. Да, она молодая и глупая девчонка! А ты тогда кто — дворянин с вереницей предков за спиной или погулять вышел? Думай в следующий раз, кого клятвой связывать!
Так что мне осталось только сделать морду кирпичом, пожать плечами и с лёгкой, немного виноватой, улыбкой, сообщить Дерябину.
— Ну вы же видите, как обстоят дела, Фёдор Андреевич?..
Мол, сделал что мог. Кто может — пусть сделает больше. И вот это всё.
Барон Дерябин изобразил на лице понимание.
— Конечно, Роман Александрович.
И тоже — ни капли гнева или разочарования. И уж тем более спеси, в которой его Настя заочно обвиняла.
А вот отец Настасьи Филипповны, купец Строев, стоял, как оплёванный. Рот то открывал, то закрывал, а слова ни одного так и не вымолвил. Шокировало его сообщение дочери, нечего сказать. Да ещё и неприятно, должно быть, когда из разговора исключают, будто ты не человек, а предмет. Но тут уж я ничего поделать не мог. Сам, умник, притащил сюда своего покровителя из дворян, сам вывел встречу на этот уровень. Так что пущай терпит
— Уроки, — напомнила лиса, всё это время наблюдавшая за сценой с небольшого отдаления. — Три минуты.
— Простите, господа, но нам пора! — тут же подорвался я и потащил за собой Настю. Повод железобетонный, я хоть и граф, но школьник.
— Был рад знакомству! — Дерябин протянул руку. — Надеюсь, никаких обид?
— Что вы, Фёдор Андреевич, — уже на бегу я ответил на рукопожатие. — Взаимно!
Причём, последнюю фразу искренне сказал. Барон мне понравился. Сам по себе приятный человек, несмотря на слащавую внешность, и даже в такой ситуации смог сохранить достоинство и не полезть в бутылку. А Строева про его род говорила, мол, заносчивые всё. Ну, не знаю, не знаю.
С Настей говорить не хотелось. Ни сейчас, ни после уроков. Больше всего хотелось девчонку придушить. А ещё лучше — отправить её обратно к отцу, и пусть своему суженому хоть женой, хоть наложницей становится. Тоже мне — переговорщика! Надо же ляпнуть такое, да ещё и при совершенно левых свидетелях! Отрезать пути к отступлению!
«А в самом деле, почему бы и нет? — мелькнула такая мысль в финале размышлений. — Может это и выход? Она меня откровенно подставила, сказала то, что не являлось моим решением, но выдав свои слова за него. Это можно рассматривать, как нарушение вассального договора. Который даёт мне право расторгнуть его в одностороннем порядке. Даже свинячить не буду — отдам ссуду с процентами, чай не зверь! И пусть делает что хочет!»
Удивительно, но даже тот факт, что таким образом я разрушу девушке жизнь и мечты, меня нисколько не трогал. Вот ведь разозлила, коза!
На первом этаже Строева пыталась меня остановить, чтобы поговорить и объясниться, но я ответил взмахом руки и фразой: «Потом». И так едва успели до звонка.
До первого перерыва в занятиях мы с ней так и не общались. А потом не смогли. Сразу после звонка, стоило только выйти из класса, меня окружило сразу несколько парней. Всё уже хорошо знакомые — наша школьная команда по киле. Чуть ли не в полном составе. Будто подкарауливали…
— Брюс, красавчик! — вот от кого-кого, а от Алалыкина я таких слов не ожидал. Благодаря совместным тренировкам наши отношения перешли от категории враждебных до приятельских с лёгкой прохладцей. Но чтобы до такой степени? — Нагнул-таки строптивицу! Правильно, мещане должны знать своё место!
Остальные ребята поддержали это высказывание солидарным рёвом и словно селевой поток потащили меня прочь от класса — выведывать пикантные подробности. Мне осталось только покориться стихии.
В общем, они действительно меня поджидали специально. Каким-то образом, несмотря на идущие занятия, школьное сарафанное радио умудрилось раззвенеть новость про то, что Строева моя наложница по всем старшим классам. Может, и по младшим тоже, но им, по понятным причинам, было пофиг.
Мужская часть, конечно же, приняла мою сторону даже не задумываясь о том, насколько это всё правда. Попытки объяснить, что всё не так просто, ни к чему не привели. Один только Илья Журавлёв, как самый рассудительный, уточнил, как я это заимел наложницу до женитьбы. Вопреки правилам.
— Ой, ну чего ты такой зануда, Илюх! — Алалыкин, хотя сам раньше Настю домогался с теми же целями, был, похоже, рад за меня больше всех. — Кому нужен этот формализм? Пока — так, а как супругу в дом введёт, тогда уже Строевой статус и объявит. Думаешь церковь за этим так уж пристально следит?
«И правда, — мелькнула мысль в ответ на это высказывание. — А чего я кобенюсь-то? Девчонка сама готова в постель прыгнуть, так чего ей мешать?»
Я её оценил, как подленькую и прогнал. И вовсе не в осуждении церкви Спасителя дело. Просто использовать девушку, оказавшуюся в сложной ситуации, было бы с моей стороны совершенно бесчестно. Она ведь ясно сказала, что согласна на такое только с учётом статуса наложницы.
Как выяснилось чуть позже, женская часть старших классов позицию мужской не разделяла. В смысле, не радовались за меня или Настю, которая «так удачно устроила своё будущее» — это, кстати, опять Алалыкина слова. Складывалось впечатление, что девчонки между собой обсуждали совсем другую историю, не ту, которая на самом деле произошла. В их версии событий я, не иначе, обманом выкрал девицу Строеву из родного дома, снасильничал, а потом поставил отца несчастной перед простым фактом. Либо его дочь становится моей наложницей, либо я ославлю её доброе имя.
По крайней мере, смотрели на меня девчонки именно, как на злодея. Когда я вошёл с перемены в класс, то меня окатили таким ледяным презрением, что я даже поёжился от холода.
Самые пронзительные лучи абсолютного нуля шли, как ни удивительно, от Златы Зенбулатовой и её свиты. Которые, видимо, из женской солидарности, моментально сделались подругами с соперницей. Несколько девчонок, словно курицы, собрались вокруг поникшей Строевой и шептали ей слова утешения, а на меня бросали злобные взгляды.
Даже Ринко была среди них!
Это ещё повезло, что высказать мне никто ничего не успел, так как прозвенел звонок и в класс вошёл учитель. Лиса тут же оказалась за нашим общим столом, но с таким видом, будто ничего не произошло. Предательница! Она же была на стоянке! Знала, что произошло!
Остаток дня прошёл будто в тумане. Почему-то ситуация с Настей выбила из меня душевное спокойствие. Казалось бы — что мне за дело, какую фигню придумали себе старшеклассницы? Но — цепляло. Настолько, что хотелось объясниться, доказать, что я ни в чём не виноват. Ужас, сколько на борьбу с этим желанием сил уходило. Даже рот боялся лишний раз раскрыть, чтобы не ляпнуть чего-нибудь.
Слова учителей и других учеников звучали глухо, словно бы фоном. Выдаваемый на уроках материал влетал в одно ухо и сразу же вылетал из другого. Все мысли крутились вокруг ситуации со Строевой.
Которая, кстати, совсем забыла, что хотела со мной поговорить и теперь передвигалась по школе только в сопровождении новых подруг. И на меня смотрела исключительно, как на грязное животное.
Причём таким же взглядом обожгла, когда села в машину! Нормально, не? То есть, она накосячила, она же обиделась, но едет не домой, а ко мне! На моей машине! Кто мне объяснит эту кривую логику?
— Что происходит? — попытался я выяснить у девушек настрой.
— Ничего! — хмуро буркнула Настасья Филипповна. И отвернулась к окну с видом: «Я не собираюсь с тобой разговаривать!»
А лиса только плечами пожала и скорчила мордашку с выражением: «Только, пожалуйста, не втягивайте меня в свои разборки!»
В итоге я окончательно выпал в осадок и всю дорогу до дома промолчал. По приезде отправился в свою комнату, отмахнувшись от слуг, которые спешили с докладами. Догуляю лишь сказал, чтобы отменил на сегодня встречу с неблинцами — работать не хотелось совершенно.
Ужин пропустил, Уния выгнал, от тренировки с Ринко отказался. Сидел на краю кровати, смотрел в окно и не мог взять в толк, как и почему такое неважное событие выбило меня из колеи. Отчего чувствую такую дикую злость при мысли о Строевой, и при этом не могу перестать о ней думать. Одновременно с этим ещё и чувствуя потребность в действиях. Хоть в каких-нибудь!
Нужно было принять решение. Раз из-за Насти всё началось, значит, с её уходом и закончиться должно! Выгнать её к отцу и вся недолга! Весь день мне своими бабьими заскоками испоганила.
С другой стороны, если я слова не держу, и при первых трудностях сливаюсь — что я за дворянин тогда? Кто будет со мной дела вести, доверять, поддерживать? Конечно, кто-то сделает скидку на возраст, ну, мол, у кого из нас не уходил первый вассал! Но именно что «кто-то». Большинство запомнит и не постесняется при случае напомнить.
В итоге, ни к чему не придя, заснул, не раздеваясь. А проснулся оттого, что в комнату кто-то вошёл. Тихо скользнул в дверь и направился ко мне.
Обычно я не настолько чутко сплю, но тут, видимо, несколько факторов сыграло. И дневной нервоз, и то, что лежал в довольно неудобном положении. Да и вошедший таился не как вор или убийца. Босиком, кстати. Кто явится на покушение или ограбление босиком?
— Это Алевтина, господин граф. — прозвучал женский голос. Затем зажёгся слабый свет на экране телефона, позволяя рассмотреть девушку с распущенными волосами и в полупрозрачной ночной рубашке. — Вы позволите?
Служанка Строевой? Какого черта происходит? Нет, она женщина симпатичная, и организм шестнадцатилетнего парня отреагировал на её просвечивающую одежду вполне определённым образом. Но какого хрена, вообще⁈
— Ты что тут делаешь? — хриплым со сна голосом спросил я. И порадовался тому, что звучит он не робко. Не как у девственника, которого пришла соблазнять топ-модель из каталога сайтов, которые он просматривал перед сном.
— Пришла принести извинения от имени своей госпожи, господин граф, — произнесла Алевтина, медленно приближаясь ко мне. Не так, как обычно люди ходят — чтобы дойти. А демонстрируя всю ту роскошь, которая проглядывала из-под тонкой ткани.
— Какие извинения?..
Аналитическая часть мозга уже всё поняла. Сложила картинку перед глазами с фактами и вынесла очевидный вердикт. А вот чувственная, да и речевой аппарат тоже, подстроиться не успели.
— Ну… вы же понимаете?.. — Она каким-то неуловимым движением выскользнула из одежды и уже полностью обнажённой остановилась возле кровати. — Настасье Филипповне очень жаль, что так вышло.
Абсурд ситуации я понимал. Как и тот факт, что в современном обществе купеческие дочки не отправляют своих компаньонок в постель к юношам с извинениями — нет у них такой власти. Да и что это, блин, за извинения такие?
Но кроме разума уже включились другие управляющие контуры. Древние и очень могущественные — куда там мозгу! И всё, что я мог сказать, было:
— Мне тоже очень жаль…
А потом слова стали не нужны. Следующим движением Алевтина оседлала мои колени, и нежным и невероятно долгим поцелуем, вышвырнула из моей головы все мысли. И возражения, если таковые там ещё оставались.
Жар женского тела в моих руках окончательно растопил за ненадобностью здравый смысл. Я с упоением вдохнул сладкий запах волос и кожи служанки, поймал губами крупный сосок и… услышал знакомый, но совершенно неподходящий к обстановке голос.
— А с каких это пор меня на такое не зовут?
От неожиданности я даже закашлялся. И чуть не спихнул с себя Алевтину, как какой-то мальчишка, которого родители застали врасплох. Ринко? Она тут что делает? И какого хрена тут вообще происходит?
Прежде чем я обрёл дар речи и все эти вопросы высказал, лиса, как ни в чём не бывало, продолжила говорить.
— Никто не попадает в постель к моему господину, минуя меня!
Что? Нет! То есть, не было такого правила, я его впервые слышу! Он это только что придумала? Зачем? И что это значит?
А вот служанку ни появление Рин-рин, ни её слова не спугнули.
— Я здесь новенькая и не могу возражать против правил дома, — с застенчивой улыбкой проговорила она.
Посмотрела сперва на меня, облизнув язычком губы, а потом повернулась к кицунэ и протянула в её сторону руку. Приглашающим жестом.
— Хорошая девочка! — выдохнула лиса.
Да вашу мать! Я заснул и проснулся в порнографической версии этого мира? Что они творят?
Не могу даже сказать, я был больше напуган, возбуждён или ждал дальнейшего развития события? Наверное, все вместе, но больше последние два пункта. В любом случае даже мысли о том, чтобы остановить девушек, у меня не возникло. И сюжет пошёл дальше, развиваясь всё в тех же рамках сценариев фильмов для взрослых.
Ринко взялась за ладошку Алевтины, приблизилась к ней и обняла со спины. Зарылась носом в её волосы. Служанка отреагировала каким-то мурлыканьем, прижимаясь к лисе. Миг — и обе девушки уже страстно целуются…
А потом одна из них падает на меня без признаков жизни.
— М-да, Ром-ром! — произнесла одноклассница голосом, в котором не было ни капли былой страсти. — Что за хрень с тобой постоянно происходит, а?
— Ты мне скажи!
Как я на истерику не сорвался, не знаю.
Но Ринко отвечать не спешила. Молча спихнула с меня служанку — живую, отметил я, просто потерявшую сознание. Сдёрнула с одной из подушек наволочку и резким движением разорвала её на две части. Одной связала голой девушке руки за спиной, другой — ноги.
Я ей не помогал. Просто смотрел на её деловитую суету и тихонько офигевал. Закончив, девушка уселась на край кровати рядом со мной и вздохнула.
— Ничего странного не чувствуешь?
— Ты, блин, сейчас серьёзно⁈
— Давай помедитируем вместе? Станет легче, обещаю.
— Ринко, я тебя придушу сейчас! Какая ещё, на хрен, медитация!
— Ты, что, обиделся за Алевтину? Зря! Она неискренне тебя хотела. Какая радость от секса без взаимности?
— Ар-ра!
Лиса, наконец, перестала меня троллить и с удовольствием рассмеялась. А через несколько секунд также резко оборвала смех и сделалась очень серьёзной.
— Роман, я не так давно тебя знаю, но уже успела убедиться, что зла в тебе нет.
Так… Нормальный переход. Я попытался сосредоточиться, но в голову почему-то опять полезли картинки утренних событий. С Настей, которая кричит отцу, что она станет моей наложницей. Чёрт, а это-то сейчас каким боком?
— Однако от количества странностей вокруг тебя, у меня скоро весь мех поседеет! — завершила свою мысль Ринко, возвращая меня к текущему вопросу. — Взять хотя бы сегодняшний день. Ты в курсе, что на тебя приворот повесили?
— Чего? — недоверчиво протянул я. — Что ещё за бабушкины сказки пошли?
А потом вспомнил, что у лисы, как у дамы, давно живущей на этом свете, некоторые слова в лексиконе малость архаичны. И приворот на самом деле, если пользоваться современной терминологией, это…
— Ментальная закладка, — пояснила девушка. — Зерно, которое одарённый подсаживает своей жертве. Не приказ сделать что-то, а идея. Которая сама разовьётся в стимул к действию. И человек, находящийся под приворотом, останется в полной уверенности в том, что решения на самом деле принимал он сам.
Выгнать Настю и разорвать с ней вассальный договор — вот навязчивая идея, которая крутилась у меня в голове весь день. Избавиться от неё, передать отцу, больше не связываться, не нести ответственности. Такое зерно мне подсадили. От этого и вся парнойя: казалось, все только и делали сегодня, что смотрели на меня с осуждением. А на деле это я сам себе все напридумывал.
Ну и кто это меня так?
А кому выгодно?
Руку я пожимал сегодня только одному человеку. И именно после разговора с ним, вся эта ерунда и началась. Барон Фёдор Дерябин, покровитель Настиного отца. Он поставил мне ментальную закладку. Ментальная закладка равно менталисты. А они, в свою очередь… Вот блин!
— Так, с этим разобрались, — буркнул я хмуро. — А эта красотка тут каким боком?
И кивнул на бесчувственную Алевтину, лежащую обнажённой на моей кровати.
— А она тоже под приворотом, — хихикнула лиса. — Если бы тебя самого так не придавило днём, заметил, как она с тебя глаз не сводила после возвращения. Ну я и зашла посмотреть, чем всё закончится.



.10

Возможно, с Иганом Бреном нужно было встретиться. Взглянуть в глаза и спросить: «зачем?» На кой ляд было из-за подобной мелочи (в рамках нашего сотрудничества, я имею в виду), так портить отношения? Что там у неблинцев, свет клином сошёлся на Насте Строевой, чтобы у меня её отбивать? Или они своему купцу подзащитному должны больше, чем мне?
Но я не хотел — настроения не было. Его испортили с вечера, а утром добили контрольным в голову. Но об этом позже. В любом случае желания тащится куда-то, выслушивать чью-то ложь или даже подвергать свою жизнь и жизнь своих людей опасности, не имелось. Гораздо проще отправить текстовое сообщение вот такого содержания:
«Я предупреждал: ещё один раз, и мы закончили наше сотрудничество. Выпад со стороны барона — это тот самый „ещё один раз“. Он случился вчера. Счастливо оставаться».
В ответ получил три звонка, на которые отвечать не стал, и сообщение с попыткой сыграть в несознанку:
«Что за барон?»
Что за барон, ха! Ну, конечно, теперь-то Иган Брен пытается сделать вид, что даже не понимает, о чём я тут говорю! Но у меня в том, что Дерябин — мигрант из Неблина — не было ни малейших сомнений. Ментальная закладка и менталисты. Его рукопожатие и крышесносная паранойя на весь день. Служанка Строевой и её ничем не спровоцированный приход в мою спальню.
Что за барон всё это организовал, интересно?
С Алевтиной, кстати, так в гладко, как со мной, всё не закончилось. Как и с её хозяйкой. То есть, я-то быстро в себя пришёл, достаточно было лисе сказать, что нахожусь под чужим воздействием. Всё-таки тренировки Кочевников, хоть и не были направлены на противодействие менталистам, здорово укрепляли психику и критичность мышления.
А девушки…
Алевтину Ринко просто вырубила — «откачала» немного энергии, чтобы она ненадолго потеряла сознания. Когда служанка пришла в себя и обнаружила, что находится связанной и голой в постели у хозяина дома, то устроила истерику. И главное же — сама пришла! Как потом сказала, помнила об этом.
С ней разобрались — одноклассница очень туманно, но с явным знанием предмета и женской психологии, наплела на приворот, недругов господина, меня, то есть, и велела обо всем молчать. Но с утра вылезла новая проблема. Настасья Филипповна пожаловала разбираться с моим ужасным поведением.
Моим, главное, ага!
Её компаньонка считала себя девушкой приличной и не смогла удержать в тайне от хозяйки произошедшее. Вывалила на неё свою версию событий, которая звучала примерно так:
«Приворожил меня граф! Как есть приворожил, барыня! Я невиноватая! Волю будто потеряла и, как во сне, сама к нему пришла!»
Погорячился я про лису и её знание женской психологии.
Логика и здравый смысл были не самыми сильными сторонами служанки, ведь из её объяснений никак не следовало, зачем мне было её привораживать, а потом связывать, вырубать, а после всего этого, отпускать, даже не воспользовавшись.
Настя тоже на эту тему не заморачивалась. В своём прекрасном возрасте «весны юности», она была абсолютно уверена, что все парни проводят 99 процентов времени, обдумывая различные варианты всего лишь одной миссии — как залезть к девчонкам под юбку.
Я, естественно, исключением не был. Просто хорошо скрывал свои намерения. До поры.
По её мнению, это я ей так отомстить решил. Обиделся, что она отказывалась со мной сожительствовать без получения статуса наложницы. Мужская мелочность, неудержимая похоть и банальное неумение пережить отказ, и толкнули меня на это ужасающее преступление.
Что за бедлам в голове у этих женщин⁈
Битый час — вместо завтрака и до поездки в школу — мы этот вопрос утрясали. Всем домом — за выяснениями отношений наблюдали слуги, охрана, и лиса с Унием. Хоть советы не давали, и то хорошо!
А пёсель, освоившись с безмолвной речью на уровне тролля восьмидесятого уровня, чуть ли не каждые пять минут выстреливал в меня сообщениями.
«А она точно сама пришла?»
«Серьёзно, братан? Связывать девушку, которая тебя домогалась?»
«Ты бы хоть фоток наделал, бессердечное ты животное!»
«Я бы на твоём месте не растерялся!»
Как я его на цепь у дома не посадил — не представляю!
В общем, утро в приюте «Дворянское гнездо» вышло очень бурным и суматошным. И наверное поэтому, уже в машине получив сообщение от неблинца с датой и местом для очередного Перехода, я психанул. И решил закрыть сотрудничество с ним не при личном контакте, а путём переписки. В лучших традициях старшей школы — бросил по СМС.
Ну и естественно, Иган Брен приехал лично. Уже ждал меня на улице перед домом, когда мы все вернулись с занятий.
— Проблемы? Помощь нужна? — уточнила Ринко, с подозрением глядя на мужчину, которого знала как моего заёмщика из мира криминала.
— Не мешать, — отмахнулся я. И добавил на всякий случай. — Правда, Рин-рин, не лезь. Я сам разберусь. Займи лучше Настю, у меня на неё уже сил нет!
Сразу трёх зайцев убью одним выстрелом, как здесь говорили. И лису отвлеку, и Строевой не дам подкатить с очередными претензиями и смогу нормально (с учётом обстоятельств), поговорить с неблинцем.
Не хватало ещё в разговоре с ним прятаться за эвфемизмами! Так-то мы наловчились уже говорить на русском, заменяя лишь некоторые слова и фразы родным языком. Что полностью укладывалось в легенду с глоссией, не позволяло случайным (или намеренным) слушателям понять, что мы говорим, но плохо выглядело при свидетелях.
Так что при разговоре с Иганом Бреном я оставил только Уния. Который, изображая сторожевого мастифа, уже находился в нескольких метрах от незваного гостя. Не давая ему приблизится к дому и уйти.
— Итак, что в словах «мы закончили наше сотрудничество», тебе осталось непонятным, Иган? — произнес я, приблизившись.
Старался выглядеть спокойным и совершенно не расстроенным. Хотя один только вид этого типа будил внутри мои самые тёмные стороны. Всё-таки выбесил он меня своей атакой конкретно!
— Так дела не делаются, Брюс! — едва сдерживая бешенство, сказал неблинец. — Мы не нарушали соглашения, а ты…
— Стоп-стоп-стоп! — поднял я руки. — В смысле, вы не нарушали соглашения? Ты ещё скажи, что барон Дерябин действовал не по твоему поручению! Ну или кто у вас на самом деле главный?
— Что за барон Дерябин? — возмутился мужчина. — Да я понятия не имею, о ком ты, вообще, говоришь!
— То есть, всё отрицать — это и есть твоя стратегия? — желчно ухмыльнулся я. — Так себе решение, прямо скажем. Впрочем, дело твоё, я и так не горел желанием с тобой общаться. И если это всё…
— Брюс!.. — Иган сделал шаг вперёд, намереваясь ухватить меня за рукав. Но был остановлен предупредительным рычанием Уния, моментально занявшим позицию между нами. — Послушай! Я не знаю, что ты там себе надумал…
— Надумал? — изогнул я бровь. — Иронично!
— Но ты ошибаешься! Что произошло? Это-то ты можешь мне сказать? Пожалуйста! Ты же нас всех на смерть обрекаешь!
Последние слова он произнёс уже совсем другим тоном. Без наезда, а просительно. Даже умоляюще. И давя на самое слабое у меня место, скотина! Точнее, два места. Ответственность и человеколюбие.
— Я обрекаю вас на смерть? — вновь повернувшись к собеседнику, повысил голос. — Я, а не твоё бездарное управление анклавом? Сперва ты волочёшь обдолбанного «лотосом» аристо на стол для Перехода, а потом пытаешься запудрить мне мозги? Превратить меня в марионетку?
— Честное слово, с дворянчиком такого больше не повториться! Глупо вышло, признаю! Практически случайность! — заторопился с объяснениями Иган. — Никто его специально не накачивал, он сам таким из клуба вывалился. А один из наших как раз в такси работал, принял заказ. Ну и сообщил мне, ладно! Но, Брюс, ты что, сам бы отказался от такого шанса? Это же аристократ — столько возможностей для последующих действий! Тебе повезло при Переходе, никому из моих людей — нет. Я думал…
— Ты думал, что я в этот бред поверю, Иган? — рассмеялся я. — Случайность, повезло? И твой человек под клубом дежурил не с намерением быстро забрать нужную вам тушку? Не держи меня за идиота!
— Я говорю правду!
— Даже обсуждать этого не буду! Может быть, до вашей вчерашней выходки, я бы ещё поверил — ошибка, случайность, да что угодно! Но теперь — нет! Катись к дьяволу, Брен! Мы. Больше. Не. Сотрудничаем.
От моего натиска мужчина чуть сдал назад. Но уходить не спешил.
— Да что случилось-то? — уже более спокойным, без надрыва, голосом спросил он. — Ты так об этом говоришь, будто я просто обязан знать, о чём идёт речь!
— Ну, на мой взгляд, так и есть, — пожал я плечами. — Ты подослал ко мне своего человека. И он попытался вложить в меня ментальную закладку. Ментальную, Иган. Ментальная закладка — менталисты — Неблин. Что здесь ещё придумывать-то? И я, уж прости, воспринимаю это как целенаправленную атаку на меня. Попытку подчинить Кочевника и сделать своей марионеткой.
— Но я этого не делал!
— Допускаю такую мысль. Я же понятия не имею, как у вас организовано управление. И действительно ли ты главный. Но это не важно уже. Неблинцы атаковали Кочевника из Ленова.
— Нет!
— И лучшее, что я тебе сейчас могу предложить — свалить отсюда. Прямо сейчас.
— Да послушай же ты!..
— Потому что я тоже в бешенстве! — рявкнул я наконец, на миг утратив самообладание. Но закончил уже более или менее спокойно. — Всё, что сейчас меня сдерживает, Иган, это лишь нежелание привлекать к нам внимание здешних властей. Иначе, уже бы отдал приказ пинками выгнать тебя с территории.
Некоторое время неблинец стоял, не двигаясь, глядя на меня исподлобья. Тяжёлый у него был взгляд, одновременно растерянный, гневный и обречённый. Мне даже пришлось напомнить себе, что менталистам верить нельзя, а то бы даже пожалел.
Вот что у меня за натура такая — всех жалко. Тех, кто стоит за этим мерзавцем — жалко! Они-то, люди обречённого Неблина, не виноваты, что один конкретный господин Брен решил сыграть ва-банк. И подставился не только сам, но и сотни тысяч других людей под плаху подвёл.
Хотя, чего спрашиваю? Я — Кочевник. А нас ведь не только по способностям отбирают, но ещё и психотип заботливо выстраивают. Чтобы, свалив в другой мир, мы не предали свой народ. Ну или хотя бы, сделали это не сразу.
— Значит, мы вернулись к тому, с чего начинали? — вскоре нарушил молчание Иган. — Хорошо. Но помни, этот выбор сделал ты сам.
О чём это он? А, наша первая встреча! Сотрудничай со мной или я солью тебя местным властям. Ни себе, что называется, ни людям. Ну, удачи!
— Проваливай. И по-хорошему, пожалуйста. У Уния вон зубы уже чешутся задницу тебе обглодать.
В подтверждение этих слов, мастиф раззявил свою внушительных размеров пасть и продемонстрировал жёлтые зубы.
Иган Брен сел в машину и уехал. А мы с товарищем ещё несколько минут простояли на одном месте.
«Точно считаешь, что это он? — прилетело он него мыслесообщение. — Так-то он довольно убедителен был. И удивлялся натурально».
— А ты уверен, что это твои мысли, а? — отозвался я. — Ну вот это вот сочувствие и сомнения в собственных решениях?
«Так можно вообще непонятно до чего дойти».
— Вот и я про то. Менталисты, чтоб они сдохли!

На входе в дом меня уже ждала Ринко. С докладом, что Настя заперлась в своей комнате вместе с Алевтиной — обе девушки прямо сейчас думают над своим утренним поведением.
И ещё одним делом.
— А мне с тобой срочно нужно поговорить, — закончила она.
Вчера вечером, во время визита служанки, мы уже пообщались на тему произошедшего. Довольно обстоятельно, надо сказать. Лиса рассказала о том, как и когда она сталкивалась с менталистами — ворожеями, так она их называла. Говорю же, у неё лексикон порой, как у бабули.
Было это давно, лет сорок-пятьдесят назад. Их было мало, и никто никогда не считали их сильными одарёнными. Так что жили они в основном по дальним хуторам да провинциальным городишкам, где могли дурить людям голову и не особо опасаясь эту самую голову в процессе потерять. Большинство становилось бродячими торговцами — это, кстати, помогало выживанию. Продавали любовные эликсиры, средства от всех болезней и прочую неведомую хрень, а когда обдуренные покупатели приходили за деньгами, быстренько покидали очередную локацию.
Сейчас таких уже и не встретишь, — даже с некоторым сожалением вздыхала лиса по-старушечьи. Эх, мол, ушла эпоха!
Меня в её рассказе немного корябнуло то, что действовали ворожеи точно так же, как и барон Дерябин. То есть, физический контакт, ментальная закладка и создание обстоятельств, в которых заложенное зерно взрастёт в идею. В моём случае — отказа от покровительства Строевой.
Что, с одной стороны, странно — прямо как неблинцы! А с другой — сходный путь подразумевает и типовые приёмы. В общем, с равной степенью вероятности можно было предположить, что знакомые Ринко ворожеи — это менталисты из моего мира, которые вполне могли осваивать здешние земли полвека назад. Или продукт эволюции человечества Деноса. Один из его тупиковых путей.
Но вот что было совершенно точно, дворянами ворожеи никогда не были. А Дерябин — был. Не в пользу Игана Брена довод, да?
— Пойдём в кабинет, — кивнул я подруге. — О чём разговор-то?
— О несостоявшемся тройничке, — произнесла Ринко с таким видом, словно речь шла о совместном выполнении домашнего задания.
— Вроде бы все обсудили? — по пути я кивнул Догуляю, который ненавязчиво маячил возле лестницы. Всех своих я уже успел предупредить о конфликте с анклавом Неблина, так что они старались держаться наготове.
— Возможно, я немного ошиблась, — лиса закрыла дверь в кабинет, дождалась, пока я сяду, и произнесла. — Или очень сильно.
Вступление напрягло.
— Давай, жги уже.
— Я немного с Алевтиной позанималась. Ненавязчиво.
Я кивнул. Видимо, Ринко имела в виду какую-то совместную медитацию. Которая позволяла как бы соединить, пусть и не в полной мере, сознания участников. Меня она так учила пользоваться энергоканалами.
— И?
— Ну, вчера я считала, что девочку под тебя захотели подложить, чтобы закрепить закладку, — принялась пояснять лиса. — Сексуальный контакт, как ты знаешь, сильно снижает уровень критичного мышления.
Вчера мы это тоже обсуждали. Я занимаюсь сексом с Алевтиной, закладка Дерябина прорастает, и в итоге решение о разрыве со Строевой принадлежит мне, а не кому-то ещё. И я в это верю.
— Помню.
— Но сегодня, когда я её немного расслабила, она сболтнула одну вещь. Из-за которой запаниковала. О том, что кроме внезапно вспыхнувшей страсти к тебе, она ещё испытывала и сильную… пожалуй, можно назвать это ревностью.
— Рин-рин, а можно уже к выводам, а? — взмолился я. — День и так был непростым, ещё и ты с загадками!
— Проблемы с кредитором? — тут же оживилась она, припоминая, с кем я общался только что.
— Справлюсь, — опять отрезал я. И вернул её к прежней теме. — Пожалуйста. Алевтина. Ревность.
— Да! Короче, после секса она планировала тебя убить! — выпалила одноклассница и уставилась на меня не мигая.
Я открыл рот. Закрыл. Взглядом попросил у Ринко пояснений. Та изобразила на лице полное непонимание и невинно улыбнулась. Вот что за характер! Под сотню лет женщине, а ведёт себя, как девчонка!
— Убить? — уточнил я тогда.
— Ну, попытаться, по крайней мере, — закивала лиса. — Ординару не так просто убить одарённого, знаешь ли. Даже в ранге Подмастерья.
— Но за что?
— А она не знает. Закладка, помнишь? Просто уверена в том, что ты вредишь её хозяйке. И, как девушка верная и всем обязанная семье Строевых, она решила принести себя в жертву. Ну, то есть сперва соблазнить, а когда ты расслабишься — убить. Во имя любви!
— Чушь какая-то?
— А мне кажется, что это очень романтично!
— В смысле, зачем делать закладку мне, чтобы я избавился от Насти, а ей — чтобы переспать со мной и убить?
Или по-другому. Зачем неблинцам меня убивать? Взять под контроль — это да. Это понятно и объяснимо. Выгодно. Но убивать? До сегодняшнего дня я был единственной надеждой их города!
— Скажи, жесть, да!
— Ты издеваешься сейчас?
— Ну… Немножко!
— Несмешно.
— С какой стороны посмотреть! Такая драма! Нет, Ром-ром, правда! Рядом с тобой так интересно! Я даже не стала уезжать, когда вся эта история с ханьцами закончилась. Сказала твоему деду, что ещё присмотрю за тобой. И ни капельки не жалею! Столько всего узнала! А сколько ещё предстоит!
Сказала это и застыла в привычном образе «кавай». Глазками хлоп-хлоп, губки бантиком, личико — сама невинность!
В первый день нашего знакомства я бы ещё повёлся на эти легкомысленные гримаски шестнадцатилетней ниппонки. Принял бы их за чистую монету. Но не теперь. Не после того, как увидел её когтистую руку, вырывающую человеку сердце. И ещё некоторых вещей, которые уже никогда не развидеть.
Я догадывался, что она здесь не просто так осталась. Что дед её опять попросил присматривать за мной. Предполагал, что некоторые вещи она ему докладывает. Но не всё. Как там старший Брюс сказал тогда?
«Лиса никогда ни перед кем не отчитывается. Даже перед тем, кто ей жизнь спас».
Другими словами, Ринко я воспринимал как соглядатая, но со своими интересами. Которые не всегда совпадают с дедовскими. Или с интересами Тайной Канцелярии, например. Какими они были? Понятия не имею. Может, она жила очень долго и ей стало скучно? Или ещё что? Но пока не шли вразрез с моими (а они не шли), я не возражал. И считал её союзником. Себе на уме, но союзником.
Тем более что в последнее время лиса старательно не вмешивалась в мои дела. Настолько демонстративно, будто они её и не касались вовсе. Но я был уверен — наблюдает не менее пристально, чем раньше. И сейчас, похоже, собрала критическую массу вопросов, а меня подводит к ответам.
Прокрутив в голове все эти мысли, я произнёс то, что она ждала услышать, затевая «шуточный» допрос.
— Что ты хочешь, Ринко?
— Кто ты, Рома?



.11. Интерлюдия — Кикути Ринко, оборотень из племени екаев

Ринко не помнила свою родину, о которой знала лишь из рассказов стариков. Не Ниппон, где она родилась и прожила около двадцати лет, а мир, откуда пришёл народ ёкаев.
В те времена, а это был XIV век новой эры по местному летоисчислению, все пришельцы казались существами из другого мира. Неважно, откуда они приходили — из параллельной реальности, из земель демонов или из-за соседнего горного хребта. Мир здешних жителей был таким маленьким, что в него с трудом помещался даже верховный правитель окрестных земель, что уж говорить о чём-то большем?
Ниппонский феодал, к которому пришли старейшины ёкаев, мыслил схожим образом. Он лишь спросил: «Откуда вы?» И услышав в ответ: «Издалека», удовлетворённо кивнул. Его мало интересовали земли за пределами долины. А вот две сотни переселенцев, из которых не меньше половины были отменными воинами, очень даже.
Первое время после Исхода ёкаи жили скученно, в одной большой деревне. Но так как людям было неуютно находиться рядом с существами, которые через пятьдесят лет выглядели так же, как и вчера, постепенно они расселились. Многие пошли на службу к феодалам в крупные города — уникальные для этого мира способности весьма ценились в постоянной грызне землевладельцев.
Через пару столетий пришлые растворились в многомиллионном местном населении, предпочитая жить отдельно друг от друга, чтобы в случае очередной Катастрофы иметь возможность спасти хоть какую-то часть своего наследия. Лишь старейшины раз в четверть века встречались друг с другом, каждый раз в новом месте, обмениваясь знаниями и пополняя летописи народа.
Кикути Ринко родилась уже в Эдо, в начале XVIII века. Буквально за двадцать лет до событий, которые заставили ёкаев, как и большинство ниппонцев, искать новое место для жизни. Из-за войны — континентальная империя Хань вторглась на острова, мстя за прошлые поражения.
Так, Ринко оказалась в холодной стране, называемой в этом мире Российской империей. Она была поражена её масштабами и величием. Территорию государства невозможно было даже представить — казалось, что она простирается до самого края земли.
Путешествие от окраин на тихоокеанском побережье до столицы державы заняло у молодой лисы время одной человеческой жизни. За это время она увидела множество удивительных мест, встретила разных людей и пережила немало приключений. Эти испытания закалили её характер и сделали более мудрой и опытной.
Прибыв во Владимир, Ринко уже не была той наивной девушкой, которая отправилась в путь. Она стала сильнее и увереннее в себе. Теперь она была готова к новым приключениям и испытаниям, которые ждали её в этом огромном и загадочном мире.
Поиск своего пути во Владимире оказался непростой задачей для Ринко. В Ниппоне предки молодой лисы в основном служили феодалам, продавая свои уникальные навыки в обмен на защиту и деньги. Здесь же всё было не так однозначно.
Девушка начала изучать местные обычаи и традиции, пытаясь понять, как устроена жизнь в столице Российской империи. Она старалась узнать больше о людях, которые жили здесь, и о том, какие навыки и умения ценились в этом обществе.
Довольно быстро она поняла, что не может просто прийти к первому встречному аристократу и предложить свои услуги — здесь даже принципы служения отличались от ей привычных.
Однако позже осознала, что различия между двумя странами не так велики, как казалось на первый взгляд. В сущности, всё сводилось к одному: все дворяне служили царю. На островах тоже был свой император, который в разные века носил разные титулы, но при любом из них феодалы сохраняли свою относительную (чаще — почти полную) независимость и свободу действий.
А вот у северян ни о какой клановой грызне говорить не приходилось. То есть, конечно же, здешние аристо боролись и даже воевали друг с другом. За земли, ресурсы, влияние и даже женскую благосклонность — вот уж чего в Ниппоне Ринко никогда не встречала. Но лишь до тех пор пока могущественный правитель этих заснеженных земель не обращал на них свой тяжёлый взгляд.
Естественно, что после осознания этого, выбор, кому служить, сразу же стал для Кикути Ринко очевидным. Правда, беженка из Ниппона не могла просто попросить аудиенции у царя и там предложить свою верность.
Ей пришлось начинать с низов. Безликим, но очень талантливым винтиком в огромном и сложном механизме государственной машины. Как и её предки, юная лиса выбрала тот род деятельности, в котором была действительно хороша — шпионаж и убийства. И на этой ниве преуспела.
Правда, постоянно приходилось скрывать своё истинное лицо — дворянство империи в те времена косо поглядывало на смуглую кожу, плоские лица и узкие глаза беженцев из Ниппона. А уж про то, чтобы открыть русским своё настоящее происхождение, и вовсе говорить не приходилось. Оборотней побаивались и на островах.
Шли годы. Ринко меняла обличья, нося маску одного человека не более тридцати лет, но даже при этом, старательно внося в неё косметические, соответствующие возрасту изменения. Затем уходила в отставку, рекомендуя прежнему начальству свою молодую, но подающую большие надежды «дочь». С середины восемнадцатого до начала двадцатого века ей даже удалось создать и безупречно залегендировать целую династию.
С охотой проблем тоже не возникало — ведь долгая жизнь ёкаев держалась на периодической краже чужой жизненной энергии. Но на службе государству всегда находились враги, по которым никто не лил слёз. Можно сказать, что свою нишу лиса нашла и заняла.
Вот только удовлетворения от этого она чувствовала всё меньше и меньше.
Казалось, что Ринко изо всех сил старается и делает всё правильно, а стать значимой фигурой всё равно не получается. Столько усилий, а желаемого влияния и положения как не было, так и нет. Хоть бросай всё и отправляйся в Новый Свет — там, она слышала, совсем другой мир. Где, возможно, не пришлось бы постоянно скрывать свою истинную сущность и прятать способности.
Но потом, ближе к середине двадцатого века, всё начало меняться. Страны стали активнее общаться и взаимодействовать, прежние сословные границы размывались, и в какой-то момент лиса поняла, что раскрыться она сможет и здесь, без бегства на другой континент. Нужно было лишь всё грамотно обставить и ухватить удачу за хвост.
Это была её первая самостоятельная операция. И хотя подобных, направленных на внедрение, она за свою долгую жизнь провела немало, приступая к этой — волновалась, как девчонка, согласившаяся на свидание с парнем.
Первым делом она выбрала кандидата. Выбор пал на молодого графа Брюса, который к тому времени уже начал службу в имперской контрразведке. Сослуживцы характеризовали его, как очень грамотного, ответственного и талантливого офицера. А ещё — верного своему слову, что для лисы было чуть ли не самым главным.
Следующим этапом стало создание соответствующих обстоятельств. Убедительных настолько, чтобы в них поверил не только человек из Тайной Канцелярии, но и само ведомство. Учитывая специфику службы своего кандидата, Ринко решила разыграть «пекинский след»: бедная девочка, беженка из Ниппона, преследуется ханьскими агентами.
Благодаря большим наработкам в этой области, знания человеческой психологии и грамотно сыгранному спектаклю, операция прошла идеально. Алексей Брюс спас ниппонку от верной смерти, а та, в ответ — раскрылась ему. Почти полностью, скрыв лишь свой настоящий возраст и опыт работы в разных ведомствах. И конечно же, предложила свою помощь в его службе.
Следующие двадцать лет лиса успела объездить половину мира, хотя преимущественно работала по Поднебесной. Граф Брюс, ставший её куратором, смог довольно быстро построить карьеру, но не забыл и о той, кому был обязан. Со временем у них образовался довольно прочный и взаимовыгодный симбиоз — он продвигал свою протеже, она же доставала для него ту информацию, о которой другие даже мечтать не могли.
Но главное — Ринко полностью легализовалась в своём истинном облике. Стала единственной официально зарегистрированной кицунэ в стране — пусть бы об этом и знали лишь три десятка высокопоставленных вельмож. К тому же, когда отпала необходимость скрывать свою природу, она смогла улучшить положение и других представителей своего племени. Тех немногих, о которых знала.
К моменту, когда Алексей стал задумываться об отставке, Кикути Ринко уже была свободным агентом. То есть, высокопоставленным офицером, на уровне регионального координатора, с лицензией на самостоятельные, без отчётов и лишней бюрократии, операции, и получение на них необходимого финансирования.
Одной лишь цели дочь племени ёкаев так и не достигла — не стала игроком. Уровня фигуры, и довольно крупной, достигла, но преодолеть рубеж шахматной доски не смогла. Не было у неё уникального ресурса, с которым можно было встать вровень с высшим дворянством империи.
В многоходовке, который её постаревший куратор и друг запустил, она решила не участвовать. Не видела в ней для себя никакой пользы и перспективы. Ну что ей могла дать даже успешная операция против ханьцев, выводящая на престол фигуру, полезную России? Ничего, так, ещё одна медалька, которая ни на шаг не приблизит её к цели.
А вот за возможность присмотреть за чудом выжившим внуком Алексея Брюса, она ухватилась обеими руками. В своё время по просьбе друга, она пыталась исцелить мальчика своими силами, но перед раком крови спасовали и они. Болезнь лишь отступала на время, чтобы потом вернуться как ни в чём не бывало.
Ринко было интересно, как Роману удалось спастись. К тому же приходилось задумываться о замене для Алексея, когда тот уйдёт в объятия своего Спасителя. Она надеялась надлежащим образом воспитать наследника Брюсов, чтобы опираться на дворянскую фамилию и дальше.
Однако с первых же дней знакомства с мальчиком, она столкнулась с целой кучей странностей. Мелких, объяснимых, если рассматривать каждую из них в отдельности. Начиная от явно человеческого сознания в теле пса, которого Рома подобрал на улице, заканчивая способностями самого юного графа, лежащими за пределами наследственного дара.
К тому же интеллектом он превосходил свои шестнадцать лет. Не слишком сильно, годков, может быть на десять, но и это было необычно. Он ведь пару лет как с постели встал! Взять хотя бы его спокойствие к женскому полу! В первый же вечер, соблазнив мальчишку, она рассчитывала, что он, как щенок, привяжется к ней. И будет вилять хвостом, лишь бы только повторить этот волнующий опыт.
Чёрта с два! Будучи стопроцентным девственником биологически, он тем не менее обладал каким-то опытом в постельных делах. И их маленькую интрижку так и воспринял — как дружеский секс, физическую и эмоциональную разрядку. Но точно не как откровение, что было бы более нормально.
На одноклассниц он тоже не особенно засматривался… то есть, проявлял ровно столько внимания, сколько и должен был проявлять опытный мужчина. Его уровень знаний, в чём-то невероятно глубокий, в других областях едва достигал необходимого минимума школьной программы.
А ещё выдержка. То, как он реагировал на обстоятельства, анализировал все события и даже умудрялся в довольно жёстких условиях выстраивать свою собственную стратегию, — всё это совсем не указывало на мальчишку, который два года назад каким-то чудом поднялся со смертного одра.
Странные люди, чудесные исцеления, незнакомые никому языки — это невероятно распаляло любопытство лисы, заставляя оставаться с парнем и дальше. Изучать его, но ничего (почти ничего) не говоря его деду. До тех пор, пока картина не начала складываться.
Последней каплей стало ментальное воздействие на её воспитанника. Деревенская магия, которую Ринко видела последний раз в незапамятно лохматом году в какой-то глуши. Саратовской губернии, если не изменяет память. А тут — в столице и сразу же два случая!
Будто бы кто-то, как и она, подозревающий (а может, и доподлинно знающий), что из себя представляет юный граф Брюс, решил объявить ему полноценную войну. На уничтожение. Наплевав на то, чей он внук, кто стоит за его дедом, и какие беды обрушатся на голову того наглеца, кто не учтёт эту малость.
Но самым странным было то, что Ринко даже предположить не могла, кто его враг. Она, знающая имена и явки практически всех хоть что-то из себя представляющих агентов иностранных разведок, шпионов великих домов, соглядатаев и «специалистов по деликатным вопросам» из родов помельче! Её опыт просто тыкал пальцем в пустоту, а наработки и связи — пожимали плечами и стыдливо прятали глаза.
А ведь она уже неоднократно намекала Роману, что тот может быть с ней откровенным. Что «малышка Рин-рин» ни за что не предаст своего друга, какими бы страшными ни были его тайны. Но младший Брюс, как и большая часть мужчин всех миров, намёков не понимал категорически.
Что же! На этот случай у лисы имелись и другие инструменты. И опыт в их применении. Она довольно быстро загнала мальчишку в логическую ловушку, выхода из которой не было даже в принципе. А потом прижала к стене прямым вопросом.
— Кто ты, Рома? — спросила она, не отрывая взгляда от лица воспитанника.
Тишина повисла надолго. Ринко видела, что сейчас её Ром-ром прокручивает огромное количество вариантов ответа, но не находит ни одного, который бы удовлетворил собеседницу.
Он был достаточно умным парнем — она в этом успела убедиться не один раз — и понимал, что с этого момента «школьная подружка» уже не отстанет. И что от того, насколько верно он ответит, полностью зависит, встретят они сегодняшний вечер друзьями или врагами.
— Нас никто не слушает? — наконец спросил Роман.
— В кабинете — нет, — улыбнулась своей предусмотрительности Ринко.
С недавних пор, уже после того, как ханьская авантюра закончилась, и наблюдение за внуком «железного Брюса» со стороны Тайной Канцелярии официально было снято, в особняке появились жучки от другого ведомства. До этого стояли только принадлежащие ей — ой, ну конторе, конечно же! Но она сама решала, какая расшифровка пойдёт на стол к начальству.
Эти же указывали либо на внешников, либо на «борзых» — их стиль работы. Лиса их не трогала. Знала, что если заглушит их или уничтожит, то на их месте вскоре появятся новые.
Ну, почти не трогала. Путём нехитрых манипуляций она смогла организовать несколько «мёртвых зон». Не постоянных, а блуждающих. Так операторам наблюдателей было проще свалить всё на технику.
— Вычистила? — хмыкнул Брюс.
Всё-таки, умный мальчишка!
— Подготовилась к разговору, — кивнула она. — Так ты на вопрос-то мой ответишь?
— Если сперва ты честно скажешь мне, зачем тебе знать ответ.
Даже слишком умный! Ринко почувствовала лёгкое возбуждение. Умные мужчины всегда на неё так действовали.
Тянуть она не стала. Уже давно решила, что в какой-то момент придётся идти на откровенность. Так всегда приходится поступать, когда ждёшь ответной искренности.
— Алексей уже стар, — сказала Ринко. — Его дар позволит ему протянуть ещё лет десять. И это максимум, мне можешь поверить. Потом я опять останусь одна.
— Это не всё, — чуть надавил Роман.
— Не всё, — согласилась лиса, почти чувствуя, как невидимый хвост лупит её по бёдрам. — Но это правда. И на данном этапе её тебе должно быть достаточно.
— Я хочу быть уверенным…
— Рома, я тебе не враг! — перебила она парня. — Поверь, если бы не мои усилия, то на твои странности в поведении обратили внимание гораздо раньше. И другие люди, другим тоном и при других обстоятельствах, задавали бы тебе те же вопросы.
Брюс кивнул, признавая её правоту. Глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и сказал:
— Таких, как я, называют Кочевниками…



.12

— Ром-ром, ты дурак?
Это было первое, что сказала Ринко, выслушав мой рассказ. Поведал я ей всё и почти без утайки. Понимал — полуправдой не отделаться. Лиса была минимум ровесницей моего деда, вскрыла бы ложь на простом жизненном опыте. Правда, именно такой реакции от неё, я не ожидал. Чего это я дурак?
— Почему? — даже опешил немного.
— Зачем ты прогнал Игана Брена? — хмыкнула одноклассница.
— Я же всё тебе объяснил…
— Да-да, он предал твоё доверие, ударил в спину и всё такое… — помахала она рукой. — Но прогонять-то зачем? Это же такой ресурс, да ещё и бесхозный!
То есть, по существу сказанного: что я попаданец, занял тело внука её старого друга, и теперь и таскаю беженцев из своего родного мира в этот, у кицунэ вопросов не было. Она вообще довольно легко это восприняла, будто чего-то подобного и ожидала. Только уточнила про настоящего Романа — что с ним? И задумчиво покивала, когда услышала основное правило Перехода.
— То есть, в любого человека вы переселиться не можете? Только в умирающего? Ну или обдолбанного, как тот мажорчик? Почему?
— Защитные механизмы Великого Древа? — пожал я плечами. — Чтобы исключить возможность межмировой экспансии? Я называю это даром мира, он вроде как отдаёт тех, в ком уже нет воли к жизни. Да, немного религиозно звучит, но как оно на самом деле устроено, никто не знает, так что моё объяснение ничем не хуже любого другого.
А вот моё решение по неблинцам её почему-то не устроило. Ресурс я, видите ли, потерял! Да я сам знаю, что потерял! Только что ещё с ними было делать? С людьми, которым я не могу доверять?
— Работать с теми, кто хочет тебя убить?
Когда я озвучил этот довод, Ринко посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Ничего не сказала, но поза, выражение лица и взгляд показывали все лучше любых слов. Мол, ну что за мальчишество! Да, Рома, да! Именно работать с теми, кто пытается тебя убить! Аматэрасу-о-миками! Да всё в мире так и делают, только ты почему-то гордо фыркаешь!
И вовсе не гордо! Я вообще предпочитаю любые договорённости, даже такие мутные, как у нас с Бреном, конфликтам. Последних в моей жизни и так хватает, чтобы ещё и новые плодить. Только что ещё было делать с неблинцами, которые решили превратить меня в свою послушную марионетку? Руки жать и обещать начать всё сначала?
— Давай так, — начала лиса тоном уставшего препода, уверенного в том, что все его студенты конченые тупицы. — Почему они вообще пошли на конфликт?
— Чтобы получить меня с потрохами!
Странный вопрос! И правда — для чего нужен Кочевник?
— Неверно! — отрезала Ринко. — Точнее, это следствие. А причина?..
Всегда терпеть не мог эту манеру — дострой фразу. Я откуда знаю, что она имеет в виду? В голову к ней залезу? Но если мыслить логически, то всё просто. У них заруба с джассанцами, нет своего Кочевника, каких-то внятных перспектив и надежды на будущее. Наш контракт работает по принципу «пятьдесят на пятьдесят», а они хотят большего.
В какой-то момент в одну светлую голову приходит мысль: чего это мы удовлетворяемся полумерами? Сделаем леновца своим и вдвое увеличим число спасённых неблинцев!
— Время поджимает? — озвучил я самую очевидную мысль.
— Ну, у всего вашего мира, насколько я поняла. Но тоже мимо, хотя и рядом. Ладно уж, не буду мучить! Причина очень простая — понимание своей уязвимости.
— Э-э-э?
— Любой, кто идёт на обострение конфликта, делает это от понимания своей уязвимости, — повторила она лекторским тоном. — Даже если не вполне это осознаёт. Когда у тебя всё хорошо, ты прикрыт по всем фронтам, тылам и флангам — ты пойдёшь на конфликт?
— Нет, — к чему она клонит, вообще?
— Вот именно! Потому что тебе это не нужно. А они решили действовать агрессивно — не видели другого выхода! — здесь лиса назидательно подняла указательный палец.
— Ситуация у них швах, я знаю…
— Дело не в этом! — в этот момент логика лисы совершила странный кувырок. — А в том, что ты их прогнал. Уязвимых, зависимых, наделавших кучу ошибок…
И тут до меня, наконец, дошло.
— Подставившихся! — выдохнул я.
— Именно! — на этот раз её указательный палец был чуть ли не к моему носу приставлен. — Тех, кого всё плохо, можно было взять за мягкое вымя и доить годами! Всего-то нужно грамотно разыграть парочку сцен, и ты бы получил опосредованное управление ресурсом. Которое со временем превратилось бы в полное. Запомни, Рома: отходов нет — есть кадры.
Вот она, конечно, циничная! Интересно, это видовая особенность или она просто долго живёт? У меня для такого пока жизненного опыта маловато, но со временем, полагаю, тоже накроет профессиональной деформацией.
К тому же она ещё и шпионка. По ходу моего рассказа, Ринко тоже о себе кое-что поведала. Чтобы, как она сказала, всё было честно. Сотрудник Тайной Канцелярии с лицензией свободного агента — ничего себе! По уровню, может, и не выше моего деда или Баруха Моисеевича, но уж точно — менее связанная нормами службы, правилами и отчётами. Высокопоставленный фрилансер, короче.
— Это ещё можно исправить? — спросил я.
Одна из самых сложных дисциплин в жизни — это умение признавать свои ошибки. Сколько бы ты ни имел за своей спиной опыта и успешных операций, а всё равно корчить из себя всеведущего не стоит. Во-первых, потому, что таких людей попросту не существует, и даже матёрые профессионалы могут ошибаться. Как говорится, своего мнения не меняют только дураки и покойники. А во-вторых… Впрочем, первой причины уже достаточно.
Так что нужно делать выводы, исправлять косяки и идти дальше. Лиса права. Я мог бы многое сказать в своё оправдание, но зачем? Слова произнесены, неблинцы отправлены далеко и надолго, конфликт уже состоялся. Кому есть дело до того в каком эмоциональном состоянии я принимал это решение? Важнее другое — можно ли ситуацию вывернуть себе на пользу.
— Это будет непросто, — чуть покачала головой Ринко. — Но реально. Я тебе помогу.
Другими словами, мы вплотную подошли к тому, что нужно этой умной и хитрой рыжей чертовке. От меня. Не по доброте же душевной она меня профильным специалистам не сдала. Своим коллегам, на минуточку.
— Почему?
Ринко долгое время смотрела на меня, не отвечая. Без выражения, по её лицу вообще ничего нельзя было прочесть. Профессиональный покерфейс, без всех этих ужимок кавайной девочки.
— Ты был со мной честен, — наконец, произнесла она. — Я спросила, ты ответил. Может что-то и не сообщил, но, скорее, по причине неважности этого для тебя, а не желая скрыть. Я это ценю.
— И?.. — подбодрил её я.
— И поэтому я скажу тебе, что хочу получить от нашего сотрудничества. А ты будешь хранить мои слова в секрете, как делал это со своими тайнами всё время. И открыть их сможешь, лишь когда я это позволю.
Думал я недолго. По правде сказать — вообще на это ни секунды не потратил. От таких союзников не отказываются.
— Согласен. Разумное требование. Думаю, не стоит напоминать, что я жду от тебя того же?
Лиса кивнула, а затем несколькими ёмкими фразами обрисовала картину нашего совместного будущего. Я захлопал глазами и под конец выдал только:
— Ты серьёзно?
— Вполне, — пожала плечами лиса. — Если ты по-настоящему об этом задумаешься, то сам придёшь к такому же выводу. Сотрудничество с государством — единственный шанс для твоего мира. И для тебя.
Как человек разумный, прежде чем начать спорить, я сперва взял секунд двадцать на обдумывание её предложения. Но в итоге всё равно высказал то, что мне не понравилось с самого начала.
— Ринко, нельзя прийти к императору и попросить у него земли для беженцев из другого мира! Нахрена ему это надо?
На лице ниппонки появилось шкодливая улыбка.
— А вот и нет! Самое смешное, что можно! — ответила она. — Подобное не сработало бы ни в одной другой культуре, кроме русской. В Европе, например, на Западных материках, у ханьцев или в Ниппоне. Но именно в Российской империи — только так и нужно действовать!
Нельзя сказать, что её слова сразу же меня убедили. Если бы всё было так просто, то не нужна была программа «Кочевников», сложные схемы доставки беженцев в новый мир, а потом аккуратная их адаптация к обществу. Но она вполне уверенно заявляет, что нужно лишь попросить земли у здешнего правителя. И тот с радостью её даст.
— Ерунда какая-то! — честно ответил я. — Нет, я постоянно слышу, как местные постоянно подчёркивают своё человеколюбие, христианские ценности и духовность, противопоставляя её прочему погрязшему в грехах миру. Мол, мы богоизбранный народ и всё такое. Но за время жизни успел убедиться, что русские такие же материалисты, как и все прочие. И прагматики, каких ещё поискать.
— Здесь я согласна, — кивнула девушка. — Но ты всё же плохо понимаешь здешнюю власть. И здешний народ. А я тут живу гораздо дольше и научилась в них разбираться. Конечно же, дело не в какой-то там духовности, здесь ты прав — это просто сладкая сказочка для самых глупых. Но все же русские сильно отличаются от других народов.
— И чем же?
— Огромная территория, Роман. И очень мало людей.
Я поднял брови — и что это значит? Лиса закинула ногу на ногу, улыбнулась и начала объяснять.
— Почитай их историю. Только вдумчиво, — сказала она. — Начиналась она крохотного княжества, со всех сторон окружённого врагами. Которые с каким-то остервенением пытались стереть его с лица земли. А защитники отвечали на каждый удар десятком своим. Кочевники атакуют границы, угоняют селян в рабство — целая серия походов в степь и её полный захват. Тевтоны пытаются насадить свою веру — вторжение в земли ордена и их полное подчинение. Княжество, потом царство и наконец империя постоянно расширялось, но не для того, чтобы урвать себе ещё кусок земли. А чтобы обезопасить себя. Защититься от набегов, создать буферную зону, обеспечить спокойную торговлю.
— Просто жертвы, да? — ухмыльнулся я. — От надела где-то в глухих лесах до почти полного контроля континента. Ринко, я уже слышал этот тезис — его в школах преподают. Дескать, русские никогда не вели захватнических войн. Довольно лицемерное утверждение для самой крупной державы на планете, не находишь?
— Ты упускаешь самый важный аспект, который и мешает понять, — вернула ухмылку одноклассница. — Решая свои задачи, империя, безусловно, прирастала землями. Но населения для контроля постоянно растущих территорий всё время не хватало. Обычно-то происходит наоборот: население растёт, наделов не хватает, правитель страны решает развязать очередную маленькую победоносную войну с соседями и немного расселить своих крестьян. Ну и казну пополнить, не без этого.
— А у русских — всё наоборот? — я позволил себе немного недоверчивости в голосе.
— Представь себе! Земли у них хватало всегда. А людей, учитывая убыль тех же крестьян от набегов со всех сторон света, нет. И когда площадь державы росла, их количество не особенно увеличивалось. Приходилось использовать те ресурсы, которые имелись. Население покорённых стран. Как правило, завоеватели, получая очередной кусок земли, хорошенько так прореживают аборигенов. А потом остатки сильно урезают в правах, делая гражданами второго сорта, чаще всего — просто рабами. У империи не было роскоши поступать так же. Надо было как-то осваивать новые пространства и увеличивать налогооблагаемую базу. Заметь, я как раз говорю о самых прагматичных мотивах — правители хотели получать прибыль.
— Так в чём тогда разница?
Ринко хмыкнула. Поднялась, подошла к окну, за которым уже начало темнеть. Продолжила говорить, стоя ко мне спиной.
— Она в том, что русские не могли себе позволить угнетать местных — много ли возьмёшь с раба? Да и полицейский аппарат придётся содержать такой, что никаких денег не хватит. Постоянные бунты, восстания, недоборы по налогу. Совсем другое дело, если на новых землях у тебя живут не рабы, а толковые крестьянине, ремесленники и торговцы. Свои, пусть и отличающиеся цветом кожи. Они и доход обеспечивают, и, в случае чего, первыми встанут на защиту своих домов.
Поэтому захватчикам чаще приходилось подтягивать покорённые народы до среднего уровня по империи. Вводить эффективное сельское хозяйство, проводить административные реформы, следить за порядком, строить культовые объекты. И в итоге — давать аборигенам те же права, и называть русскими. Татаров, бурятов, якутов, кавказцев, литвинов — всех. Но непросто называть, но и относиться так же. Не уничтожая, при этом, самобытности. И даже религиозные аспекты не навязывать. Верьте во что хотите, только налоги вовремя платите.
Она повернулась и села на подоконник. Принялась по-девчоночьи качать ногами.
— Самое смешное, что в современной империи ситуация совсем не изменилась. Здесь по-прежнему существует дикий дисбаланс между огромными территориями и недостаточным для этих площадей количеством населения. Съезди как-нибудь за пределы центральных земель, куда-нибудь в Сибирь или на Дальний Восток. Там можно на поезде сутки ехать и не встретить ни одного населённого пункта. Только крошечные полустаночки со смотрителями, и всё.
— И поэтому мне нужно идти к царю?
Доводы лисы меня зацепил. Но сразу принять их я не мог. Просто меня воспитывали в совершенно иной парадигме: скрываться, действовать тихо и главное — не привлекать к себе внимания местных властей. И от одной только мысли, что я приду к тем, кто здесь правит, и открыто заявлю о миграции из другого мира, мне становилось дурно.
— Не всё так просто, конечно, — ответила Ринко. — Как и любая серьёзная тема, эта имеет множество нюансов и даже противоречий. Гладко только на бумаге происходило, но нам, в этом случае, это не важно. А вот что важно — так это культурная традиция, которой сотни лет. Включать в состав государства целые народы. И относится к ним не как к пришлым, а как чуть-чуть другим своим. Рома, русские ведь несколько миллионов ниппонцев в себе растворили и практически не заметили этого! Просто включили в свой культурный слой несколько новых обычаев и пару десятков слов.
Ну, да. Каничива, Роберт Иванович. Огромное вам, человеческое аригато. Аргумент, конечно. В здешней истории я не знаю ни одного примера, когда одно государство приняло на своей земле целый народ. Насколько я знаю, даже какой-то автономии создавать не потребовалось. Большая часть новых граждан, конечно, предпочла держаться поближе к своим, и осваивать пустующие земли, но ведь многие расползлись по всей империи. И никто им в этом препятствий не чинил.
— Любой русский правитель кровно заинтересован в росте числа своих подданных, — продолжала между тем Ринко. — Ведь это налоги, рабочие руки, умы и армия, наконец. А в твоём случае, — здесь она выразительно посмотрела на меня, — ещё и знания из другого мира. Которые однозначно дадут толчок в самых разных отраслях, обеспечив лидирующее положение страны на долгие годы. Я не слишком хорошо знаю нынешнего императора, но уверена, что он не дурак. И не откажется от такой удивительной возможности.
— А ты с этого что получаешь? — спросил я после некоторой паузы. Лиса, закончив с доводами, замолчала и словно бы подталкивала к этому вопросу. — Что касается Ленова — я понял. Пока не могу сказать, что сразу в подобную возможность поверил, но звучали твои слова убедительно. Тебе это зачем?
Кицунэ тут же расплылась в одной из своих «кавайных» улыбочек.
— Ну ты, как маленький, Ром-ром! Да я главный выгодоприобретатель, если задуматься! Нельзя ведь просто взять и прийти к первому лицу огромной страны и сказать: у меня тут несколько миллионов потенциальных новых подданных имеется, давайте как-нибудь посотрудничаем, что ли! У тебя попросту нет для этого нужных связей, влияния и знаний. А у меня есть. И я могу сделать тебя очень важным для империи человеком.
— И за это ты хочешь?..
— Аматэрасу, да что же тебе всё разжёвывать-то надо! Ты станешь игроком, и я стану игроком. Не ключевыми фигурами, Рома, а именно игроками! Это тот приз, который я хочу получить. Всегда хотела.
Это было… заманчиво. Нет, не так. Если она права и у нас получится подобное провернуть — это станет пределом моих мечтаний, как Кочевника. Не просто спасти столько людей из своего мира, сколько получится, а спасти их всех! Вообще всех, не только леновцев.
— Как это сделать? — спросил я.
— Не могу сказать, что у меня уже имеется готовый план, но общая схема, которую придётся по ходу подправлять, есть, — с готовностью ответила Ринко. — Для начала нужно сделать…
Закончить она не смогла. Снизу, с первого этажа, раздался звук бьющегося стекла. А сразу вслед за этим прилетело окрашенное тревогой мыслесообщение от Уния:
«На нас напали!»



.13

Я бросился вниз сразу же. Но всё равно не успел опередить Ринко, которая без всяких предупреждений от Уния, всё поняла и молнией промелькнула мимо. Вот так подумаешь про неё — старушка ведь, любительница пофилософствовать, про загадочную русскую душу порассуждать. А потом она — ф-фух! — и обходит тебя на повороте!
Когда я только до лестницы добрался, девушка уже входной дверью хлопнула. Похоже, всерьёз восприняла угрозу, даже, кажется, видоизменилась на бегу. Не то чтобы я её сильно рассматривал, но в облике девушки явно проявилось что-то звериное. И суставы как-то странно гнулись.
«Улица! С правой стороны дома! — прилетела очередная „смска“ от мастифа, отвлекая от этой мысли. — Два у стены, ещё пятеро в деревьях прячутся! Атакую!»
А нормально он так уже наловчился сообщения отправлять! На бегу, между делом. Красавчик! Вот только с храбростью его, не всегда умной, нужно что-то делать. Есть у меня подозрение, что это телесная форма диктует ему поведение. Типа: «Он же бежит? Точно бежит! Надо догнать! Быстрее!» Хоть за кошками так не носится, а то бы точно на привязи пришлось водить!
— На улице семеро! — передал я информацию охранникам, которые уже были в холле. Далее сообщил про тех, кто у дома, и пятерке, что в тени деревьев таилась. — Уний с ними, и Ринко уже там.
Больше говорить ничего не пришлось. Леновцы выскользнули за дверь, сжимая в руках пистолеты — как раз недавно закончил все документы выправлять в разрешительной системе. Граф ты там, не граф, а охрана твоя, если огнестрел носит, должна это делать в полном соответствии с законом.
— А ты притормози, — дёрнул я за рукав уже собравшегося следовать за телохранителями Догуляя. Шофер тоже был вооружён и даже мог пистолетом пользоваться. Да и во многих подобных делах был как бы не полезнее, чем оба бывших ополченца. — Ждём здесь. Они явно пришли за мной, да и девчонок надо прикрыть на всякий случай.
Первой моей мыслью, ну, когда Уний про нападение сообщил, вообще было остаться внутри и держать оборону. Очевидное, как бы, решение — дома и стены помогают. Но потом, глядя на уверенные действия лисы и своих телохранителей, понял, что это был бы плохой вариант. Обороной сражения не выигрываются. Оставаясь за кажущимися надёжными стенами, мы лишаем себя обзора, манёвра и полностью передаём инициативу противнику.
Но и всем вываливаться на сражение — тоже не дело. Кроме девочек, под этой крышей жила совершенно не приспособленная к боевым действиям семейная пара — их тоже нужно было учитывать. Эх, насколько проще было на самом первом вторжении в усадьбу, когда ханьцы наёмников отправили. Я да мастиф — дерись и ни на кого не оглядывайся!
Самому, конечно, тоже хотелось лезть на передовую. Магия, даже уровня Подмастерья — отличное подспорье в бою. И я точно не буду лишним в составе небольшого отряда. Но приходилось сдерживать этот порыв. До полноценного Доспеха я ещё не дорос, а пулю схлопотать по глупости попросту не имел права.
Ещё хотелось крикнуть союзникам, чтобы постарались обойтись без жертв. Это же явно неблинцев рук дело — больше некому, да и не бывает таких совпадений! А значит, нападающие могут быть одурманенными менталистами людьми, которые как бы и не виноваты в происходящем.
Но это желание я тоже задавил. Сами или под воздействием, но, уж простите меня за цинизм — пусть лучше они умрут, чем кто-то из моих!
В общем, мы с Догуляем остались в доме. Я занял позицию на лестнице, за довольно массивной деревянной колонной, которая выглядела вполне способной удержать пулю, а бывший профсоюзный босс — в гостиной за диваном. Мне ещё пришлось шикнуть на Настю с Алевтиной, которые с извечным женским любопытством высунули носы в коридор.
Ждать пришлось недолго. Меньше минуты. За это время я не услышал ни одного выстрела, только ругательства и собачий лай. А потом охрана заволокла в гостиную трёх помятых молодых людей. Следом за которыми в дом гордо вошёл Уний. Выглядел мастиф так, будто лично задержал всех злодеев.
Честно говоря, после сообщения о нападении, я ожидал каких-нибудь боевиков. Милитари тактикульная одежда, маски, перчатки с берцами, автоматы на груди — вот это вот всё. А на выходе получил вполне обычный парней в гражданке, которых можно запросто встретить на улице и не обратив внимания пройти мимо. Даже не вооружённых.
— Остальные сбежали, за ними госпожа Ринко погналась, — доложил Ланган.
— Мы пытались её удержать, но какой там! Быстрая! — буркнула Теллара. Про себя я стал называть рослую телохранительницу женским вариантом её леновского имени. — А главное, зачем? Эти придурки того не стоят!
Подтверждая это заявление, на полу жалобно застонал один из задержанных. А второй попросил не убивать их, мол, это всё ужасная ошибка. Третий был без сознания, вероятно, его вырубили при задержании.
Со слов охраны, дополненными сообщениями Уния, я получил следующую картину. Атака на дом злоумышленниками сорвалась благодаря пёселю, который решил перед сном сходить в кустики. Там он обнаружил пятерых людей в масках, наблюдавших за домом. Ещё двоих, подобравшихся прямо к стенам, он увидел, когда продолжил слежку. Они вглядывались внутрь усадьбы через окна.
Дальше всё произошло очень быстро. Парочка у дома начала возиться с окном, явно собираясь проникнуть через него внутрь, сидящие же в засаде стали подтягиваться поближе. У одного из злодеев дрогнула рука, и стекло, которое он собирался аккуратно выставить, лопнуло и осыпалась на землю дождём осколков.
Тогда-то Уний и решил атаковать. Выскочил из кустов и без лая, набросился на незваных гостей. Памятуя о своей первой ошибке, когда от избытка рвения и слабого контроля телесной формы он нечаянно убил ханьского наёмника, в этот раз мой земляк действовал осторожнее. Чтобы потом остался хоть кто-то, кого можно было допросить.
Но как оказалось, осторожничал он зря. Стоило ему появиться перед злодеями, как те с криками стали разбегаться. Он всего-то и успел, что цапнуть одного за ногу, а другого — за мягкое место. Подоспевшая по тревоге Ринко довершила разгром противника, а прибывшими последними телохранители лишь выловили тех, кто не успел сбежать. Никакого сопротивления они даже не пытались оказать.
— Так вы что, просто грабить меня пришли? — удивлённо спросил я у лежащих на полу и жалобно скулящих парней.
Сейчас, успев их разглядеть, я видел, что передо мной вовсе не зубастые профессионалы, а довольно молодые люди в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет. Их арсенал тоже не внушал никакого уважения: парочка складных ножей, больше подходящих для резки колбасы на газетке в парке, чем для чего-то более серьёзного, короткая фомка и бытовой, продающийся в любом строительном магазине стеклорез.
Последний меня особенно умилил. Не штука с присоской и циркулем, как у нормальных домушников, позволяющая бесшумно вырезать кусок стекла, а простой инструмент с деревянной ручкой, с которой даже не потрудились сорвать наклеенный ценник. Два рубля сорок копеек!
А я-то ожидал убийц…
— Простите! Простите! — тут же зачастил один из них, здоровенный, но рыхлый детинушка, с куцей бородкой из трёх волосков, которую однозначно стоило сбрить хотя бы из жалости. — Нас навели на ваш дом! Мы не знали! Он обещал, что закроет наш долг, если мы все сделаем!
Даже к форсированным методам допроса не пришлось прибегать. Ночные гости запели, как дверной замок — от лёгкого нажатия на кнопку. И вывалили все, начиная от того, зачем пришли, и заканчивая рассказом о заказчике.
Который оказался… дилером! Человеком, который продаёт наркотики на улице. Эта компашка ему задолжала денег за товар, и вот таким оригинальным способом он решил потери вернуть. Направив этих неудачников ограбить дом одарённого! Реально повестись на такой развод могли только конченные наркоши!
Случись подобное несколько дней назад, до нашего конфликта с неблинцами, а главное, до того как я лично видел накачанного по брови аристократа на их конспиративной квартире, то решил бы, что всё это случайность. Поверил бы, что дилеры действительно бывают настолько наивными, и рассчитывают возместить убытки за счёт ограбления дома дворянина. А исполнители правда верят в то, что им удастся влезть в дом с помощью стеклореза за два сорок.
— Он сказал, что здесь не живёт почти никто! — продолжал петь неудачливый грабитель. — Только пацан, которого можно припугнуть! Сказал, что если соберём всяких штучек по дому, то этого хватит, чтобы расплатиться.
Наивные! Всё, как он выразился, штучки, уже давно были собраны и проданы дедом. Ещё в тот период, когда тот всеми силами изображал главу обнищавшего рода — во имя поддержания легенды.
Но, надо признать, план неблинцев — в том, что за нападением стоит именно они — вполне мог сработать. Так или иначе. Либо обдолбыши проникают в дом и каким-то чудом, в процессе завязавшейся потасовки, убивают меня. Либо, что куда более вероятно, создают достаточную шумиху, которую потом можно будет использовать для следующего удара по мне.
В любом случае суета вокруг моей персоны поднимется. Что не на руку мне, но вполне устраивает моих обиженных партнёров.
— Где найти вашего дилера? — уточнил я у «бородатого».
Теллара тут же подкрепила вопрос пинком под рёбра. С учётом того, что обувь глава службы безопасности семьи носила мужскую (военную!), вышло больно.
— Да он во дворах на Красной Горке тусит постоянно! — тут же сдал своего заказчика наркоша. — Там такой двор-колодец есть, с Постовой, если зайти, сразу туда попадёшь! У него битый «арус» синий, на лобовом стекле трещина большая…
В этот момент входная дверь открылась и внутрь эпично вошла Ринко. Потому что девочка-школьница в короткой юбке и гольфах, волокущая одной рукой бессознательного мужика лет тридцати, и делающая это без всякого напряжения, иначе выглядеть не может.
— Это он! — тут же воскликнул грабитель, увидев жертву лисы. — Валера Крайний! Он нас на дом навёл!
«Совпадение? Не думаю!» — глубокомысленно сообщил Уний.
— Ты как его так быстро нашла? — со смешком спросил я у соратницы.
— Да чего там искать было? — хмыкнула та, рывком отправляя тушу пленника в кучу к остальным. — Дружки этих как сорвались отсюда, так и бежали без остановки до самой Красной Горки. А там сразу во дворы и в машину к этому типу. Давай орать, что он их, мол, подставил, и у дома охрана, сторожевые собаки, — в этом месте Уний принял горделивую позу, — и чуть ли не боевые роботы территорию патрулируют. Он в ответ на них вызверился, а потом хотел уехать. Но я не дала.
— Ты молодец!
— Я знаю. Ну, что думаешь? Господин Брен так быстро сработал?
— Больше некому, — пожал я плечами. — Да и сходится всё. Даже без явной ментальной обработки людей послал, чтобы явных следов не было. Но не учёл, что я уже видел, как они рядом с наркоторговлей крутятся. Ну, точнее…
— Тот мальчик, — поняла, что я хотел сказать Ринко. — Как там его звали?
— Мазуров.
— Твои неблинцы решили показать Кочевнику, что могут здорово осложнить ему жизнь. И наркош нагнать, если понадобиться, и полицейское внимание привлечь. Мол, зря ты с нами ссориться собрался, — сделала такой же вывод, как и я, лиса.
— Логично же.
Пока мы с лисой перебрасывались репликами, Ланган с Телларой выразительно смотрели то на нас, то друг на друга. Видимо, удивляясь тому уровню откровенности, который видели. Ведь лиса впервые назвала меня Кочевником. Вряд ли она оговорилась случайно, не того уровня персона. Скорее, показала, что теперь в команде.
Я взглядом дал телохранителям знать, что позже всё объясню. Сейчас на это не было времени.
— И что ты теперь собираешься делать? — с интересом уставилась на меня кицунэ.
При этом, на лице у одноклассницы было написано, что для нее-то ответ на вопрос очевиден. Но ей хочется, чтобы я сам его озвучил.
— Что-что? — фыркнул я. — Загонять этих умников в стойло, конечно же! Не хватало, чтобы Брен сделал подобные нападения традицией. Чёрт, начинаю понимать джассанцев, которые решили их выпилить наглухо. Отмороженный всё-таки городок, и люди там такие же!
— С этими что делать? — Теллара ещё раз пнула «бородатого» под рёбра.
— Нам они без надобности, — махнул я рукой. — Вызывай полицию, объясняй обстоятельства и сдавай, как грабителей. И Кристине передай, пусть от имени рода иск им впаяют за разбитое стекло.
Не то чтобы я рассчитывал стрясти с наркоманов деньги за окно, но это было плюс-минус в традициях здешней знати — ничего не спускать, даже самую незначительную мелочь. Просто штришок.
Перепоручив заботу о задержанных Лангану, Теллара вместе со мной и Ринко прошёл в кабинет, где я коротко ввёл его в курс дела по лисе. Что она всё знает, в смысле, и будет нам помогать. Ветеран городского ополчения Ленова, даже находясь в женском теле, умудрился посмотреть на меня сурово и неодобрительно, но спорить, понятное дело, не стал. Во-первых, не его это дело, а во-вторых — что он уже мог изменить-то?
— Наши дальнейшие действия? — только спросила она. — Насколько я понимаю, мы собираемся переносить боевые действия на территорию противника?
— Нет, — произнесла Ринко, заставляя неодобрение Теллары сменить вектор с меня на неё. Мол, что ещё за новости, почему эта новенькая здесь командует? — Думаю, сейчас будет более оправдано выйти на связь с неблинцами и попытаться договориться.
— С теми, кто уже показал свою недоговороспособность? — сузила глаза безопасница, даже не представляя, что повторяет мои, не так давно произнесённые слова. И той же собеседнице.
— Они этого ждут, — кивнула лиса. — Сделали ход, продемонстрировали возможности и теперь смотрят на то, как мы отреагируем. Мы можем попытаться их отследить и решить вопрос силовыми методами.
— Так почему бы нам этого не сделать? — Теллара не собиралась сдаваться.
— А зачем? — хмыкнула ниппонская школьница. — Зачем бегать и искать врага, вместо того, чтобы самому указать ему место и время, где произойдёт его разгром?
— Думаешь, этот Брен не подумает о таком варианте развития событий?
Пока шла пикировка между охранницей и кицунэ, я молчал. Пусть сейчас пар выпустят и сами выстроят субординационную лестницу. Нельзя же, в самом деле, требовать от людей, которые только начали вместе работать, чтобы они сразу же начали друг другу доверять.
Но на последний вопрос Теллары я всё-таки решил ответить.
— Конечно, ждут. Что нам полностью на руку. Брен знает, что силы Ленова в моей ячейке совсем малы, и будет исходить из этого. Но он ничего не знает о возможностях госпожи Кикути. Как и, в полной мере, о моих. В любом случае нам нужно провести эту встречу, чтобы хотя бы примерно спланировать дальнейшие действия. Если неблинцы настроены на конфронтацию — это одно. Но если есть хоть какой-то шанс договориться, то нужно его использовать.
Теллара склонила голову, хотя и не выглядела убеждённой. А вот Ринко едва заметно одобрительно кивнула.
Это дело мы решили в долгий ящик не откладывать. Да, ночь на дворе, полиция уже во двор въехала — нужно идти и давать показания. Но чего ждать-то? Тем более, чтобы совершить один телефонный звонок не нужно много времени и сил.
— Господин Брен? — произнёс я в трубку, когда длинные гудки сменились настороженным: «Да?»
— Слушаю?..
— Нам нужно разобраться с возникшим между нами непониманием.
— Кхм… — мне почему-то казалось, что неблинец будет торжествовать или каким-то иным образом продемонстрирует своё удовлетворение. Всё-таки он же заставил меня снова с ним разговаривать. — Я только за, но почему так поздно? Что-то заставило вас изменить решение, Роман?
— Не играйте со мной, Иган! — подпустил я в голос немного раздражения. — Я получил ваше послание и готов обсудить его.
— Моё послание? — а он неплох! Такое искреннее недоумение.
— Да. Несколько молодых людей, любителей наркотиков.
— Не совсем понимаю, о чём вы…
— Люди, которых вы послали, чтобы склонить меня к переговорам! — рявкнул я, теряя терпение. — Которые должны были проникнуть в дом…
— Но я никого не посылал, Роман! — совсем уж растерянно сказал Иган Брен. — Это какая-то ошибка!

 Объявление: Друзья, примерно до середины мая проды будут выходить, как получится. Нарисовалась длительная поездка по центральной части России: Воронеж, Москва, Питер. Как будет выходить писать, так и буду выкладывать. Но особых чудес не ждите)) 



.14

Сразу после этой фразы неблинец бросил трубку. А повторный набор номера закончился автоматическим сообщением: «Абонент находится вне зоны действия сети».
— Телефон отключил! — воскликнул я гневно. — Вот же подонок!
— Ожидаемо, — пожала плечами лиса. — Понял, что его раскусили, и решил залечь на дно.
— Надо искать!
— Надо. И принуждать сотрудничать. Где?
А вот на этот вопрос Ринко, мне нечего было ответить. Про неблинцев я знал ровно столько, сколько они считали нужным мне сказать. Конечно, я предпринимал попытки проследить за ними — Догуляй несколько раз после Перехода падал на хвост «партнёрам». Но без особых результатов. Выяснил лишь то, что в конспирацию они могут очень хорошо. Что неудивительно, с их-то историей взаимоотношений с Джассаном. Моих же ресурсов против их скрытности было явно недостаточно.
— Понятия не имею, — честно признался я.
— Такая же ерунда, — поджала губки девушка.
— Ты пыталась? — удивился было я, а потом вспомнил, что передо мной Джеймс Бонд в школьной юбке, и кивнул. — Конечно, пыталась! Ничего?
— Ну, не прям совсем ничего, — лисе явно было неприятно говорить о профессиональной неудаче. — Парочку явочных квартир я нашла, но уверена, что их прямо сейчас в спешке оставляют. Машины всё в аренде, внешность люди Брена умеют менять… — вздохнула и добавила. — Да, по сути, ничего…
— Есть ещё покровитель Строевых, тот барон, Дерябин, — напомнил я.
— Который ментальную закладку делал? — девушка скорчила гримаску. — Он ещё вчера смазал лыжи салом.
— Прости? — редко бывало, но иногда местные идиомы оставались мне непонятными. Видимо, прошли мимо культурного слоя реципиента, и мне вместе с памятью не достались.
— Когда утром ты обвинил Брена в создании Дерябиным ментальной закладки, господин барон очень быстро собрался и отбыл, — пояснила лиса. — Я попросила знакомых за ним присмотреть, но… Короче, он купил тур на испанские острова.
— Чего?
— В отпуск, говорю, уехал. На жаркие пляжи Майорки и Менорки. Так что на месяц или навсегда, эта нить для нас недоступна.
— Чёрт!
Проклятые неблинцы умело заметали следы! Как их искать теперь? Может, попытать счастья и всё же проверить их конспиративные квартиры. Маловероятно, но вдруг там отыщутся какие-нибудь указания, где их теперь искать?
— Есть пара зацепок, — произнесла вдруг Теллара.
Безопасница тоже пыталась собрать какие-то сведения про ячейку Брена. Но насколько я знал, её старания успехом не увенчались.
— Говори.
— Наркотики, — пояснила она. — Это явный след. На дом напали наркоманы, их отправил наркодилер, а Илья Мазуров, которого неблинцы попытались подложить под Переход, тоже был зависимым. Причём…
— От «золотого лотоса»! — воскликнула Ринко. — Точно!
— Ну и что это нам даёт?
После того случая с Мазуровым я всерьёз заподозрил, что люди Игана Брена как-то связаны с наркоторговлей. Возможно, самым краем, но связаны. Чтобы иметь возможность подсаживать людей на отраву, а потом использовать их тела для переселения своих соотечественников.
Попытка нападения наркоманов тоже на это указывала, да ещё и один из задержанных утверждал, что обнести мой дом их уговорил дилер. Теллара права — это точно может быть зацепкой.
— Я проверю тему с наркоторговцами, — тут же вызвалась Ринко. — И того дилера попробую найти.
— Тогда я возьму на себя Мазурова. Вдруг ему что-то известно?
— Маловероятно, но попробуй, — выразила сомнения лиса. — У тебя, по крайней мере, есть повод его навестить.
Правда, эти дела пришлось перенести на следующий день. А ещё с утра писать прошение на имя директора школы, чтобы тот предоставил мне два дня, свободных от посещения школы. Странно звучало, конечно. С одной стороны, всё висит на волоске, а с другой — никак нельзя без уважительной причины пропускать занятия. Выпускной класс, все дела.
В общем, сразу с утра мы разъехались каждый по своему направлению. Ринко искать дилера, а я с Телларой и Ланганом — наносить визит Мазуровым. Дорогу до их дома я провёл, вспоминая всё, что узнал о «золотом лотосе». Просто, чтобы ничего не упустить в разговоре с Ильёй.
Если суммировать все сведения, в том числе полученные от лисы — это достаточно древнее вещество, даже я бы сказал, составная часть культуры общества, в котором существуют магии. Раньше производилось из особого сорта лотоса, откуда и пошло название, и представляло в готовом виде золотистый порошок. Как правило, его добавляли в воду и пищу магическим арестантам, из числа тех, что выгоднее было держать в тюрьме, а не убивать. Что полностью блокировало их энергетические каналы. То есть — лишало магии.
Произведённого из органики порошка было мало, стоил он безумно дорого, так что позволить себе подобный способ содержания пленников могли очень и очень немногие. В основном королевские дома и близкие к ним аристократы. Так что до середины двадцатого века, как наркотик его никто не рассматривал.
Всё изменилось, когда «лотос» научились синтезировать. Химический способ, в отличие от древнего, не требовал наличия в составе оригинальных компонентов, а субстанция, получающаяся в итоге, действовала схожим образом. С парочкой небольших отличий. Синтетика вызывала у принимающих магов лёгкое чувство эйфории, а неодарённых убивало на месте.
Его производство всё равно оставалось дорогим, однако не таким, как прежде. Так и началось его тихое и незаметное распространение в среде одарённых. Но уже не как средство борьбы с врагами. Где-то в восьмидесятых прошлого века, маги обнаружили, что плюсом к эйфории от порошка идёт ещё и восприимчивость к алкоголю и наркотикам. Ну а дальше, как говорится, свинья грязь найдёт.
В следующие двадцать лет синтетический «лотос» прочно занял нишу наркотика для элиты. Аристократия стала использовать его, чтобы просто расслабиться, побыть недолго обычным человеком, которого легко пьянит алкоголь и другие вещества. Далеко не сразу выяснилось, что хотя сам по себе он не вызывает привыкания, потреблённые под его воздействием психотропные, галлюциногенные и прочие изменяющие сознание препараты, это вполне себе успешно делают.
В среде дворянства впервые за столетия появились алкоголики и наркоманы. А потом пошли и первые смерти от причин, магам совсем несвойственным. Передоз, белая горячка, отравления… Только тогда власти забили тревогу. Ведь сам краеугольный камень, на котором держалось превосходство одарённых, внезапно пошёл трещинами. Не говоря уж об ударе, нанесённом генофонду.
«Лотос» запретили. За употребление назначали большие тюремные сроки, за хранение — наказывали ещё сильнее. За продажу же и вовсе ввели смертную казнь. Но единожды отведавшие запретного плода уже не хотели от него отказываться. А так как клиентура была очень и очень платёжеспособной, наркоторговцы шли на любой риск ради фантастической прибыли. И синтетический наркотик прочно обосновался в нише золотой молодёжи.
Всё это говорило мне о том, что занимающиеся его продажей люди очень опасны. И наверняка имеют прикрытие в среде той же аристократии, а значит, и силовых органах тоже. Связываться с ними было таким же безумием, как прыгать с крыши высотного здания без парашюта. Однако неблинцы на такой риск пошли. И даже более того — сами стали дилерами. Посчитали, что приз стоит риска.
Вряд ли забрались в иерархии наркоторговцев слишком высоко, но уж точно не болтались на самом дне. Средний уровень или около того. Найти выходы на который будет довольно непросто.

Несмотря на ранний визит, Мазуров-старший оказался дома и с радостью согласился меня принять. С лёгкостью поверив в то, что я приехал проведать своего незадачливого «крестника».
— А я ведь вам уже звонить собирался, Роман Александрович, представьте себе! — усадив меня в кресло в гостиной, тут же принялся говорить он. — Рассказал о вашей клинике парочке своих знакомых. Так вот, они очень заинтересовались и очень просили их с вами свести.
Погруженный в свои мысли, я чуть было не ляпнул: «А зачем такие сложности? Клиника открыта, телефон я вам дал». Но вовремя вспомнил, что Мазуров обещал совсем другой вид клиентуры. Который больше всего прочего был заинтересован в полнейшей конфиденциальности.
— Конечно, Фрол Авдеевич, — отозвался я с улыбкой. — Рад буду принять этих господ… скажем, на следующей неделе. Сейчас, к сожалению, у меня образовались неотложные дела.
Хозяин дома понял мою реплику по-своему.
— Поверьте, господин граф, они готовы щедро заплатить лишь за консультацию!
— Совершенно неотложные! — отрезал я, делая улыбку больше похожей на оскал. — Если мне удастся разобраться с ними быстрее, я сразу же вам позвоню, даю слово. Речь ведь о золотом порошке?
Я и в самом деле собирался, пока сосредоточиться только на неблинцах. И довести это дело до конца. Нельзя было оставлять их на свободе, да ещё и с возможностью наносить удары. Права была лиса — сглупил я, когда отшил Брена. До сих пор себя за это корю. Ну, подумаешь, решили меня подчинить через ментальную закладку! Большое дело — не получилось же!
А на том, как они в этом вопросе подставились, можно было быстро перевести их в подчинённое состояние. И не гоняться сейчас за призраками по всему городу, а планово заниматься более важными делами. Не хватает мне ещё жизненного опыта… Знаний-то много в голову напихали, а вот практика — она только со временем приходит.
Пока слуга звал запертого в своей комнате младшего Мазурова, почему бы не попытать старшего? Наверняка ведь он знал о пристрастии своего сына к «лотосу» и прочим веществам. А значит, мог нарыть какие-нибудь входы-выходы на этот теневой бизнес.
— Верно, — не стал отнекиваться отец семейства. — А вас именно эти случаи интересуют?
— В профессиональном смысле, — кивнул я. Удобно, чёрт возьми, когда тебя считают врачом!
Направляя разговор в нужную мне сторону, в следующие несколько минут я узнал, что Фрол Авдеевич, не сам, конечно, а нанятые им люди, действительно наводил справки о дилерах «лотоса». Но не преуспел — вышел только на рядовых распространителей. А когда попытался копнуть глубже, с его сыном как раз и случился передоз. Чудесным образом купированный лисой.
Мужчиной он был неглупым и трусливым себя никогда не считал. Но сыновей у него запасных не было, так что намёк он понял с первого раза. И поиски прекратил.
— Если не возражаете, я бы пообщался с Ильёй наедине, — произнёс я, когда в гостиную, в сопровождении, а точнее — под конвоем, спустился мой «крестник». — Врачебная этика…
— Конечно, я всё понимаю! — отец семейства без всяких вопросов поднялся и вышел вон. Вслед за ним последовал и слуга. Мы остались с Ильёй одни.
— Ну, чего пришёл, стукач? — тут же выдал сын хозяина.
Человеческая благодарность, как она есть. Никаких границ у неё нет!
— До меня дошёл один интересный слух, — сказал я в ответ, что подготовил ещё в дороге. — Что вращаясь в определённых кругах, ты, Илья, остался должен кое-кому…
Замолчал на несколько секунд, считывая реакцию. Парнишка побледнел, значит, предположил я верно. Быть наркоманом и не быть никому должным — так не бывает. Так что дальше я продолжил увереннее.
— И должок этот с тебя хотят стрясти.
— Через тебя, что ли?
— О, нет! Я к этим делам совсем не причастен. Просто один мой знакомый, как бы сказать… работающий с твоими бывшими поставщиками с другой стороны закона, поведал твою историю. Ну а я, как тот, кто спас тебе жизнь, не мог это просто проигнорировать.
— Из полиции? Твой друг?
Я загадочно закатил глаза и ткнул пальцем в потолок, мол, бери выше. Илья нервно сглотнул.
— Поэтому, чисто по-дружески, я бы рекомендовал отправиться куда-нибудь на воды. Если хочешь, могу твоему отцу дать такой совет. Ну а ты, в качестве ответного жеста благодарности, скажешь мне имя человека, у которого покупал «лотос». И где его можно найти. Я передам его своему другу, и он попытается заставить его забыть твой долг. М-м? Как тебе?
Думал Илья недолго. Похоже, я довольно точно его прочитал, так что уже через несколько секунд он сказал:
— Драгу я брал в «Пальмире» у Куцего. Зовут его Андрей, а фамилию я не знаю.
— Драгу? — удивился я.
— Дилеры так «лотос» называют. Ну, типа, чтобы не пально было. У Куцего и другая наркота есть.
— А «Пальмира»?
— Ты чё, совсем тёмный? Это же крутейший ночной клуб в городе! Все там тусят!
— Ну, я, как видишь, нет. Этот Куцый там часто бывает?
— Да живёт там, практически!
— Должен ему?
— Да.
— Хорошо, я скажу, чтобы эту проблему решили. Но и ты сам, Илья, должен это прекратить. Вторых шансов жизнь, как правило, не даёт.
— Да понял, я понял… — хмуро пробурчал младший Мазуров. — Ты, это… Прости, что я на тебя наехал. Я ж так-то всё понимаю. Что ты меня с того света вернул и всё такое… Короче, спасибо тебе.
— Теперь главное всё это не просрать! — улыбнулся я ему на прощание. — Ладно, бывай. Пойду скажу твоему бате, чтобы свозил тебя куда-нибудь… подальше от столицы.
Старший Мазуров к «медицинской» рекомендации отнёсся с большим вниманием. Пообещал, что в ближайшие дни действительно вывезет своё семейство в отпуск.
«Вот и хорошо! — думал я про себя, излучая довольство по пути к машине. — И про дилера узнал, и людям незапланированный отпуск устроил! Какой я молодец! Надо Ринко сказать!»
Первый звонок от меня лиса сбросила. Я выждал пару минут и повторил — снова сброс. Занята? Только собрался набрать её в третий раз, как она перезвонила сама.
— Чего? — почему-то прошептала она в трубку.
— Хотел сказать, что Мазуров дал мне наводку на дилера, который толкает «лотос».
— Молодец! А я нашего веду. Ну, который тех обдолбышей на дом натравил.
— Ты где? Давай мы подскочим?
— Сейчас с набережной свернула на Сенную. Едьте в начало улицы, там встаньте. Если будет возможность, я к вам заскочу. И не звони больше.
— Понял, выдвигаемся.
Сразу же нахлынул азарт охотника — вот и второй зверь у нас в прицеле! Я заставил себя сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы прогнать это состояние. Нельзя позволять эмоциям брать верх над разумом.
— Догуляй, едь на Сенную. Там встань где-нибудь у первых литеров, будем Ринко ждать.
— Понял, — отозвался шофер. — Нашла урода?
— Похоже, да. Сказала, что ведёт его.

Ждать Ринко пришлось минут сорок. Я аж извёлся весь от нетерпения, тиская в руках телефон, а она всё не звонила и не звонила. Все установки держаться и сохранять спокойствие, которым меня учили ещё в родном мире, на первой же реальной практике посыпались, как домик из щепок.
— Первый раз в засаде? — хмыкнул Догуляй, заметивший моё возбуждение в зеркале заднего вида.
— Да.
— Хуже нет, чем ждать, — выдала тут же и Теллара.
Переглянулась с бывшим профсоюзным боссом, после чего оба они над чем-то тихонько засмеялись. Будто вспомнили нечто забавное из прошлой жизни.
В самом начале жизни здесь, эти двое… не то чтобы враждовали, но испытывали напряжение, находясь рядом с друг другом. Догуляй мне потом честно сказал, что у него с ветераном сил самообороны Ленова было много шероховатостей в общении. В прошлой жизни.
Но здесь они со временем нашли общий язык. Уже пару раз видел, как они оживлённо болтали то на кухне за чашкой чая, то на крыльце у машины.
Наконец, задняя дверь лимузина распахнулась и внутрь скользнула незнакомая девица. Которая сразу же приняла привычный облик Ринко.
— Фу-ф! Задолбалась я за ним таскаться! Раз пять облик меняла! — пожаловалась она. — Но вычислила, где он живёт. Можно брать. Там, правда, место такое, одной все выходы не перекроешь. Так что хорошо, что вы приехали.
— Ты собираешься его просто схватить и допросить? — удивился я.
— А ты что думал, я его в долгую разработку брать буду? — в ответ округлила глаза лиса. — Иногда самый простой путь — самый верный. А у нас, чтобы быстро выйти на неблинцев, времени не так много.
— Тоже верно, — согласился я.
Ринко назвала Догуляю адрес, тот ввёл его в навигатор и мы поехали.



.15

Райончик, в котором, по словам лисы, жил нужный нам дилер, оказался теми ещё трущобами. Вот, казалось бы, не так уж и далеко от центра, а вид такой, будто из столицы империи в какую-нибудь депрессивную деревню заехал. Старые здания в три-четыре этажа, каждое с многочисленными пристройками из дерьма и палок. Балконы, переходящие в лестницы, идущие в самых разных направлениях. Захламлённые остатками строительного мусора и имуществом жильцов дворы.
Всё это превращало местность в настоящий лабиринт. В таком месте, согласно русской традиции, спасаться было легче, чем ловить. На что, вероятно, этот наркобарыга и рассчитывал. Даже при плотной полицейской облаве, было достаточно юркнуть в какую-нибудь неочевидную дыру, и скрыться.
Наверное, такие места имелись в любом достаточно старом городе. Наследие прошлого, перед уничтожением которого власти попросту пасовали. Точнее, перед сложностями в виде расселения невероятного количества прописанных жильцов, у которых, только коснись, и семеро по лавкам найдутся, и братья-инвалиды, и друзья в прокуратуре. А ещё в каждой квартире обязательно будут прописаны беременные матери-одиночки, что станут исправно рожать по младенцу в год всё то время, пока длится судебная тяжба.
Результат налицо: трущобы, при виде которых все стыдливо отводят глаза, делая вид, что их здесь нет. В то время как земля в таких кварталах, при активной застройке вокруг, чудесным образом продолжает расти в цене.
Естественно, наш дилер жил чуть ли не в центре такого района. Как будто могло быть иначе!
— Я тут пробежалась по местности, — начала инструктаж лиса. — И вот что выяснила. Свалить он может только тремя путями. Дверь квартиры, окно в комнате, которое выходит на крышу сарая, и второе окно, из кухни. Живёт он на втором этаже. Дверь я возьму на себя. Иван с Лёшей будут контролировать окно над сараем. А Рома с Дарьей встанут под вторым. Там спуск не такой удобный, но сразу на земле возможность сигануть и направо, и налево.
Несмотря на то что теперь Ринко было известно о том, кем на самом деле являются мои «слуги», именовать их она предпочитала по-старому. Никто, впрочем, не возражал.
— Ты одна-то, если что, с ним справишься? — уточнил Догуляй, ещё не видевший лису в деле. Слыхать-то слыхал, но на вид же просто девчонка-пигалица!
— Это у вас двоих может не получиться! — фыркнула та с королевским чувством превосходства. — Всё, погнали!
Пробравшись с Телларой под «наше» окно, я замер и выпустил «дымку». Исходно это всё-таки конструкт, предназначенный для обнаружения врагов и ориентирования на местности. Ну, в темноте там или тумане. Микрочастицы пыли прекрасно показывают магу любое движение, а с практикой ещё и местность вроде эхолокатора обрисовывает.
Последним, более продвинутым вариантом, я не владел, так как пошёл по иному пути развития, все силы сейчас бросал в него. Но первым вполне неплохо наловчился пользоваться. А уж зная, где примерно находится нужный нам объект, запросто мог его обнаружить и отслеживать.
«Дымка» сразу обозначила на втором этаже, буквально в пяти шагах от окна, движущегося человека. Не быстро и не медленно — так люди ходят в обычном ритме. По своим делам, в своём доме. Вот он замер, будто прислушиваясь — это, вероятно, Ринко, постучала в дверь. И направился в противоположную сторону. Прямо к кухонному окну.
Какой пуганный, надо же! Сразу бежать решил, даже не проверил, кто за дверью. А может это курьер пиццу привёз? Или имперская почта России явилась извещение о бандероли вручить?
— Похоже, к нам идёт! — шёпотом сообщил я Телларе и присел за грудой сто лет назад оставленного здесь строительного мусора. По-настоящему старой, сквозь битый кирпич, обрезки кровельного железа и сгнившие в труху доски уже деревца с мою руку проросли.
Женщина кивнула, тоже отступая в тень. И сразу на втором этаже скрипнуло окно, после чего раздалось два негромких хлопка. Вершина кучи, что служила мне укрытием, брызнула крошками кирпича. Как он нас заметил?
— Стрелок! — тут же отреагировала Теллара и кинулась ко мне. Сбила с ног и закрыла собой.
— Ты чего творишь! — зашипел я. — Уйдёт же!
Но приоритеты, которые были буквально выгравированы у бывшего полицейского из Ленова, были таковы, что дилер мог сколько угодно сбегать, а вот Кочевник — должен остаться живым.
Позиция для стрельбы у нашего наркоторговца была очень выгодной. Но на наше счастье, он не решился устраивать затяжную перестрелку. Шуганув засаду, стрелок бросился к другому выходу из ставшей ловушкой квартиры. Оставалось надеяться, что лиса хорошо изучила возможные пути его отхода, и их тут не больше трех.
Выбравшись из-под Теллары и снова запустив «дымку», я обнаружил неподалёку от нашего окна уже два живых объекта — лиса, похоже, успела войти внутрь. Снова раздались знакомые хлопки, звуки ударов, какой-то треск. А пару секунд спустя, выбив по пути спиной деревянную раму, со второго этажа вылетел мужчина. И по короткой дуге приземлился в двух шагах от моих ног.
Сделал он это крайне неудачно. Плюхнулся на спину, плашмя, даже крикнуть не успел — воздух выбило из легких жёстким приземлением. Бросив короткий взгляд на появившуюся в окне Ринко, я тут же бросился к дилеру, формируя из «дымки» жгуты-каналы.
Плохо! Очень плохо! Кровь изо рта, едва вырывающийся вместе с нею хрип, неестественно вывернутые руки — похоже, при падении он не только сломал себе пару костей, но и отбил все внутренние органы. Того и гляди отойдёт… Ну да, всё верно, вот и диагностические щупы показывают многочисленные повреждения.
Вроде и высота небольшая, но очень уж неудачно упал. Да и внизу не перина ждала, а густо покрытая разным хламом земля.
— Сильный противник, — хмуро сообщила лиса, мигом позже оказавшись рядом и накладывая руки на грудь раненого. — И быстрый. Никак не хотел сдаваться. Пришлось…
Это она так извинялась за то, что чуть-чуть не грохнула одну из двух наших зацепок в поисках неблинцев. Я кивнул, принимая оправдания. Хотя и удивился. Это же кем надо быть, чтобы целая кицунэ про тебя такое сказала? Она, конечно, не суперчеловек, но противник крайне опасный.
— Я могу его поставить на ноги, но нужен донор, — продолжила между тем подруга. И бросила взгляд на Теллару, одними глазами сразу и спрашивая, и предлагая.
Решение ко мне пришло в виде озарения. Зачем тратить жизненные силы Теллары на восстановление здоровья этого мерзавца, а потом еще и выбивать из него силой сведения, подумал вдруг я. Которыми он, в конечном итоге, может и не обладать. Не лучше ли решить вопрос более радикально? Тем более что все прочие условия соблюдены.
— Есть идея получше, — мотнул головой я. — Сможешь его удержать, чтобы он не умер хотя бы несколько минут?
— Да. Погоди, ты собрался?..
— Именно! Всё, не мешай.
Прикрыв глаза, я сосредоточился и выстрелил послание сквозь межмировое пространство. Ответ от Маяка пришёл почти сразу, словно Эрика ждала моего сообщения.
«Насколько срочно?» — только и спросила она. Профессионал, буквально живущий на работе. А ведь в моём зове содержалась только одна фраза: «Требуется Переход».
«Две минуты. Может, три».
«Харон!..»
«Обстоятельства, Эрика!» — о конфликте с Иганом Бреном она знала из моего вчерашнего доклада, так что быстро сделала выводы. Правда, поняла всё по-своему.
«Не получится, как с Унием? Или того хуже?»
В смысле, что реципиент умрёт до того, как сознание леновца долетит до Деноса?
«Других живых существ рядом нет. Союзник удержит его».
«Союзник…»
Про лису Эрика тоже знала, поэтому последняя её фраза прозвучала не как вопрос, а лишь выражение неодобрения. Мол, нарушение секретности, возникающие в связи с этим угрозы… Короче, то, что я был вынужден открыться Ринко, моему Маяку очень не нравилось.
«Время, подруга! — поторопил её я. — Статус Перехода?»
Мог бы и не спрашивать, на самом деле. Знал ведь, что Эрика начала подготовку чуть ли не в тот же момент, когда я с ней связался. Опыт уже имелся. Но на сердце стало чуточку спокойнее, когда она отчиталась:
«Платформа готова, очередник направляется к ней. Уложимся в твои две минуты. Из-за проблем с неблинцами, Координаторы решили ещё усилить твою группу силовиками».
«Коротко, кто?»
«Лит Закар, из падальщиков».
Веди мы с Эрикой беседу лицом к лицу, я бы, наверное, сейчас, выпучил на неё глаза. Падальщик? Серьёзно? Как такое вообще возможно?
«С каких пор падальщиков стали брать в программу?»
«Ни с каких. Лита оказался у нас случайно, когда поисковики принесли его из-за стены. Он отличный боец и не такой отбитый, как остальные в его братии, даже сотрудничал с внешними группами и помогал им выбираться. Ребята нашли его едва живым неподалёку от города, когда выходили на поиск. И Совет решил, что в твоих обстоятельствах тебе понадобится специалист по выживанию».
«Которого нашли едва живым?»
«Ха-ха, — хмуро оценила шутку Эрика. — Очень смешно».
«Слушай, а он хоть адекватный?»
У меня нет сейчас такой роскоши, как выстраивание отношений с новым человеком, как было с Догуляем. Не в разгар конфликта с неблинцами.
«Психологи утверждают, что да. Немного сдвинут на личной свободе, полное отсутствие субординации, но это падальщик, там без вариантов. Но с дисциплиной знаком и в команде работать умеет… Все, мне сообщают, что он на платформе. Готовность?»
Я открыл глаза и посмотрел на лису. Та кивнула, мол, живой, держу.
«Мы готовы. Начинаем!» — сообщил я Эрике.
Создав свою точку моста между мирами, я позволил себе немного посторонних мыслей. Связанных, конечно же, с кандидатом на Переход. Падальщик, ну надо же! Я их вживую видел всего раз, когда нас на практике за стены выводили. Не лучшие представители нашего вымирающего вида. Люди, которые по разным причинам предпочли жить за стеной. В основном отказавшиеся от безопасности периметра из-за совершенных преступлений, и вынужденные теперь выживать в пустошах.
Для понимания: выживать — это не столько умение прятаться от песчаных бурь, кислотных дождей и мутантов, сколько каким-то образом находить пропитание в мёртвых землях. Основной навык — это умение убивать конкурентов. Хотя бы для получения белков, жиров и углеводов.
Но были и другие, вроде Лита, которые выбрали этот путь добровольно. Тоже отбитые ребята, но с какими-то понятиями. Сдвинут на личной свободе, да? Что же, посмотрим-посмотрим! С другой стороны — человек, способный выживать в мёртвых землях вокруг Ленова, здесь точно не будет бесполезен.
Едва слышимые хрипы, вырывающиеся из горла умирающего дилера вдруг прервались глубоким вдохом. Тотчас восхищённо выругалась лиса, своей магией поддерживающая жизнь в его теле.
— Аматэрасу, впервые вижу такое! — прошептала она. — Он исцеляется прямо на глазах! Будто с ним делится ки целый десяток доноров, а каналы, по которым льётся энергия, толщиной с корабельные канаты!
Энергия Перехода, ага. Однократное, но при этом — ультимативное излечение от всего. Вообще, от всего, даже смертельных ран. Человеческое тело возвращается к своему физическому оптимуму и становится полностью здоровым. С непривычки действительно выглядит как чудо. Даже такую опытную даму, как Ринко, проняло.
И что не менее важно, при вселении сознания в тело умирающего, новый жилец получает доступ ко всей памяти прежнего владельца. Что-то, конечно, будет утрачено, в некоторых кластерах придётся разбираться несколько дней — не все их хранят «записи» в порядке, а ещё меньше людей каталогизирует их. Но большая часть данных краткосрочной памяти окажется под рукой в тот же момент, когда Лит Закар откроет глаза.
А значит, мы узнаем всё, что знал дилер. В частности, кто ему приказал отправить наркоманов на мой дом. И, прошу заметить, без всяких пыток и опасности потерять важный источник информации. Эй, кажется, я только что изобрёл новую и очень эффективную форму допроса! Кто-нибудь это способен оценить?
— Кочевник… — вытолкнул первое слово леновец, безошибочно определив в трёх нависающих над ним лицах, самое для него важное. — Великое Древо, у меня снова есть ноги!
Ух ты! А про это Эрика ничего не говорила. Упомянула лишь, что поисковики обнаружили его неподалёку от города едва живым. А он, получается, был серьёзно покалечен.
— Добро пожаловать, Лит, — улыбнулся я и положил руку на его грудь. — Полежи ещё пару минут, приди в себя.
Тот едва заметно изогнул губы, кивнул и закрыл глаза. А у меня, фактически только сейчас, появилась возможность рассмотреть дилера.
На вид лет тридцать, может чуть старше. Одет неброско и сам по себе весь какой-то не запоминающийся. Светло-русые волосы коротко, по-военному, стрижены, лицо без шрамов, славянского типа, ничем не примечательно. А вот сложен недурно! Лиса, осматривающая, как зарастают его повреждения, без всякого стеснения задрал толстовку с майкой, обнаружив там литую мускулатуру без грамма жира.
— Дилер, значит… — задумчиво произнесла она, не отрывая взгляда от кубиков пресса на животе мужчины. — Какие интересные пошли наркокурьеры! Надо узнать у него телефончик тренера.
Мне тоже это показалось странным. А если сложить с тем, что Ринко оценила его, как опасного противника, и была вынуждена драться с ним в полную силу — то просто чертовски странным! Это что за организация такая, что в ней обычными уличными дилерами работают накачанные бойцы с навыками рукопашного боя?
— Лит, что можешь сказать про реципиента? — спросил я. — Говори на родном языке, здесь все свои.
На освоение языка из памяти предыдущего владельца тела времени у всех уходило по-разному. Но не меньше нескольких часов, это уж точно. А вот сведения о личности доступны почти всегда сразу.
— Сейчас, — прошептал падальщик. — Так… Имя Андэрэ… Андрей Филоноф. Он продаёт… продавал наркотики на улице. Мелкий дилер, можно сказать, шестёрка в этом бизнесе. Знает парней посерьёзнее, но старается с ними не связываться.
— Да ладно! — не поверила лиса, когда я всё это синхронно перевёл на русский. — А откуда такая подготовка?
— Он военный. В прошлом, — покопавшись в памяти погибшего дилера, сообщил Лит. — Изгнан с позором… Так… У него проблемы с психикой на фоне ранения в голову. Потом несколько военных преступлений: убийства гражданских, пытки, мародёрство. Должны были отправить под трибунал, но что-то… Ага! У него звание героя за пограничный конфликт… доказательств не хватило… в командовании подразделения служил друг отца… спустил всё на тормозах, сумел добиться отставки…
— Достаточно, — взмахнула рукой Ринко, пока я перечислял послужной список нашего дилера. — Поэтому и не смог найти себя нигде больше, даже в преступных организациях не захотели иметь дела с психом, хотя навыков хватило бы на то, чтобы стать высокооплачиваемым убийцей. Зацепился за продажу наркотиков, понятно. Вряд ли он может что-то знать. А жаль, след неплохой был.
— Погоди, — попросил я. Снова обратился к Литу. — Ты можешь найти в его памяти вот что. Зачем он послал нарков в дом к дому графа Брюса? И вообще, откуда он про меня, в смысле, про графа Брюса, узнал?
Кряхтя, вновь прибывший леновец сел. Пошевелил руками, ногами — за последним наблюдал с детской улыбкой на лице. Потом кивнул, вновь закрыл глаза, бормоча под нос, как заклинание: «Брюс, граф Брюс…» Ненадолго, к счастью.
— Да, есть, — сказал он, глядя на меня. — Ему приказали это сделать. Один из тех серьёзных парней, от кого он получает товар. Я… Он знает только его прозвище — Куцый. И то, что он постоянно торчит в одном ночном клубе…
— «Пальмира»? — затаив дыхание произнёс я.
— Да… Как ты узнал?
Мы с лисой переглянулись. Похоже, пазл начал складываться.



.16

От квартиры дилера мы отправились… нет, не в ночной клуб. Смысл? Он работать начинает только ближе к вечеру. Так что мы поехали домой. Пришлось, правда, потесниться, у нас ведь на заднем сидении ещё один пассажир появился, а нас там и до него трое было.
К тому же Лит был лежачим. Точнее, сидеть мог, но постоянно заваливался то на одну сторону, то на другую. Догуляй, оглядев нашу одежду, горестно скривился: грязная мол, а у новоприбывшего ещё и окровавленная. На лице бывшего босса профсоюзов Ленова буквально читалось: «Это же сколько мне после вас заднее сиденье оттирать!» Окончательно вошёл в роль водителя, похоже.
— Итак, что у нас есть, — тоном заправского детектива начала Ринко. Правда, этот образ немного смазывался тем фактом, что девушка без стеснения сидела на моих коленях. — Этот дилер, Куцый из «Пальмиры» точно работает на неблинцев. А вот дальше варианты. Либо он в курсе, кто они такие, либо нет…
— Либо сам из числа людей Игана Брена, — за неё договорил Ланган. Он как раз закончил шептать Литу краткое содержание всех предыдущих событий, чтобы бывший падальщик тоже понимал, что здесь происходит.
— Либо, так, — подтвердила лиса. — Но в любом случае он пока не знает, что мы начали на него охоту. А значит, нужно быть осторожными, ведь у нас всего одна попытка его взять. Провалим её, и он тут же уйдёт на дно, как сам Брен или тот барон Дерябин. И оборвётся наша последняя ниточка. Придётся с нуля всё начинать.
Все согласно закивали, я в том числе. А потом тихо, одними губами, попросил девушку сместиться чуть ближе к коленям и подальше от бёдер. Физиология юного тела выдавала вполне определённые реакции, которые мешали ясно мыслить. Не как настоящему шестнадцатилетнему парню, который бы здесь слюнями всё извозил, но изрядно.
Ринко с деланным недоумением посмотрела сперва на мои покрасневшие щёки, потом также удивлённо на вздыбившиеся штаны и пожала плечами, мол, а что такого-то? Но потом всё же сдвинулась в указанном направлении. Ещё и нос недовольно сморщила, дескать, тут жёстче!
— Отправимся в «Пальмиру» вечером, — через некоторое время, когда кровь вернулась в голову, произнёс я. Приходилось, правда, демонстративно игнорировать то, как Лит с Ланганом сдерживали улыбки, стараясь не смотреть на меня. — Усечённым составом. Со мной поедет только Ринко и наш новый телохранитель. Ну и Догуляй за рулём.
— Это опасно! — тут же возмутилась Теллара. — Я не имею права!..
— Это ночной клуб, Даша, — отмахнулась от претензий начальницы службы охраны лиса. — И наша задача не привлекать к себе внимания. Как, по-твоему, это делать, заявившись туда с целой кучей телохранителей?
— Обычно! — не сдалась женщина. — Там же множество высокородных, и все будут с охраной!
— Они — да, — согласился я. — Но мы-то едем туда не кошельком посветить. В идеале, достаточно меня и Ринко, но Лит нужен, чтобы опознать этого Куцего. Ты, кстати, как сам? — уточнил у вчерашнего падальщика. — Сможешь ходить к вечеру?
— Думаю, да, — отозвался он.
— Всё равно! — упрямо опустила лоб Теллара. — Мало ли что может случиться?
— Слушай, мы просто срисуем Куцего, после чего Ринко проследит за его перемещениями, — пришлось пускаться в объяснения. — Не в ночном клубе же его брать, правда? А она подыщет местечко, где захват можно произвести без свидетелей…
— И повторить сегодняшний опыт? — вполголоса, но всё же довольно отчётливо проговорил Догуляй. — Заменить его сознание нашим соотечественником?
— А что, неплохо же получилось! — не смутилась лиса. — И источник информации получили, и нового бойца, и мёртвое тело никуда прятать не нужно! Сплошные плюсы! Считаю, с Куцым также нужно поступить!
— В целом, согласен, — кивнул я.
Решение о Переходе для смертельно раненного дилера хоть и пришло внезапно, но при ближайшем рассмотрении всё больше и больше мне нравилось. Всё, как сказала хвостатая — и в людях прибыток, и в информации, и без следов и обвинений в убийстве. Отлично же!
А Куцего я смогу до состояния полутрупа одной только откачкой энергии довести, что сделает возможным использовать Переход. Главное, в процессе дилера до конца не убить, но я, вроде, уже наловчился немного контролировать выкачивание ки. Моральный аспект, опять же, не страдал — наркоторговец был врагом, с которым церемонится не требовалось. Да и вообще — дрянным человеком, подсаживающим молодёжь на дурь.
Единственное, что могло помешать реализовать именно эту схему, вариант, при котором Куцый окажется переселенцем из другого мира, неблинцем. Тогда придётся действовать по-другому. Захватить его в плен, выпытывать нужные нам сведения и даже убивать, мы сможем без всяких проблем. А вот использовать для Перехода — нет. Законы мироздания в данном случае сработают на его стороне. Нельзя дважды перенести сознание в одно и то же тело. Не спрашивайте, почему — никто не знает. Просто так работает Великое Древо.
Дома мы тут же начали приводить Лита в порядок. Физически он и так был здоров, но сохранялся определённый расфокус сознания после Перехода. Леновец иногда попросту зависал, не в силах понять, кто он теперь — падальщик Лит или контуженный и изгнанный из армии Андрей Филонов. Порой этот ступор мог длиться по минуте, да и на выходе из состояния он не вполне чётко всё сознавал.
Медитации с лисой немного улучшили ситуацию. Во всяком случае сократили время зависания больше чем вдвое. И происходил не так часто. К вечеру он вообще должен быть в полном порядке. А значит, вполне мог ехать с нами в «Пальмиру» — так-то мы не собирались там боевых действий устраивать. Главное — держаться поближе к нему, и выводить из ступора, если таковой вдруг случится.
А там уже останется только засечь Куцего и уходить. Лиса всё остальное сделает сама.

До определённого времени этот план работал безукоризненно. В клуб нас с Ринко и Литом впустили без всяких проблем. Пришлось, правда, принарядиться, докупить кое-какой одежды — в моём гардеробе не было ничего подходящего для такого выхода. Лиса просто сменила обличье, превратившись из ниппонской школьницы в обычную русоволосую девушку лет двадцати в весьма откровенном и дорогом даже на вид наряде. Идеальная спутница для идущего в ночной клуб графа.
Ожидал очереди на входе, но её не оказалось. Парочка охранников лишь попросила документы и, убедившись в моём совершеннолетии (главным образом — происхождении, конечно же), и проводили нас внутрь. Где тоже оказался не совсем типичный ночной клуб.
Нельзя сказать, что я был завсегдатаем подобных мест — по правде сказать, «Пальмира» стала первым, что в прошлой жизни, что в этой. Но перед походом я подготовился, изучил вопрос через сеть. Поэтому ожидал грохота музыки и световых эффектов сразу на входе, но вместо этого оказался в большом круглом зале, где и людей-то толком не было.
Множество столиков были расставлены вдоль стен, и лишь менее трети из них были заняты посетителями. Которые вполне себе чинно выпивали, закусывали и вели негромкие разговоры. Да и в целом обстановка была больше похожа на какой-то пафосный ресторан. Официанты, неслышно скользящие через зал, тихая фоновая музыка, позвякивание посуды и едва различимый гул ведущихся бесед.
— Танцпол на минус втором этаже, — сообщила Ринко, видя моё замешательство, которое скрыть не удалось. — Вот там весело, а сюда люди возвращаются передохнуть.
Она, конечно, рассказывала о внутреннем устройстве «Пальмиры», когда мы готовились к выходу. Жила она долго, внешность менять умела, да и работала всё это время шпионкой — сам бог велел такие места посещать. Но для меня всё равно стало неожиданностью то, что я увидел.
— Сразу туда или займём здесь столик? — уточнил я.
— Сразу, — ответила она. — Вся молодёжь там обретается. Сюда.
Следуя её указаниям, наша троица пересекла зал, нырнула за портьеру и оказалась в коридоре, закончившимся площадкой перед лифтами. Таких здесь должно быть четыре штуки, на равном удалении друг от друга. Чтобы скученности избежать и обеспечить определённую приватность гостям. Ринко отдельно про это рассказала, мол, наш объект может по любому из лифтов как прийти, так и уйти.
Лифт быстро спустил нас на минус второй, и вот там я реально оглох. Уже в кабине звуки громкой ритмичной музыки были хорошо слышны, но больше, как эхо. Однако стоило створкам открыться, и вся эта ничем не сдерживаемая какофония шума и света обрушилась со всех сторон.
Не сразу удалось разглядеть такой же, как наверху, круглый зал — стробоскопный эффект мешал. Но вскоре зрение адаптировалось, и стала видна арена, на которой скакало несколько десятков людей, и опоясывающие ее галереи, где располагались столики. Каждый располагался на небольшом подиуме.
— Идём! — крикнула мне прямо в ухо лиса, иначе её нельзя было услышать. — Наверху потише.
Не знаю, каким образом создатели этого места такого добились, но шум, почему-то называвшийся здесь музыкой, на галерее и правда не так терзал уши. Слышно хорошо — да. Но не более того. Даже можно было разговаривать друг с другом, почти не повышая голос.
— Осмотрюсь, — сообщил Лит, когда мы заняли один из подиумов с мягкими диванами и круглым столом между ними, который мог вместить компанию впятеро большую. И сразу же ушёл в левый рукав галереи.
По легенде он пришёл с нами не как охранник, а спутник. Отдельно какому-то дилеру вход в «Пальмиру» был заказан, но аристо, вроде графа Брюса, мог провести с собой кого угодно. Хоть десяток девиц, хоть наркоторговца с улицы. Главное было — соблюсти дресс-код, так что Лита тоже пришлось немного приодеть.
— Я за ним, — через минуту сказала Ринко, поднимаясь. И пританцовывая, пошла вдоль ограждения.
И я остался за столиком одним. Заказал игристого вина, какой-то закуски, не особо всматриваясь в меню — просто ткнул в парочку позиций пальцем, и вальяжным взмахом руки отпустил официанта. И откинувшись на диван, стал наблюдать за здешней публикой.
Те, кто скакал на танцполе внизу, впечатления не производили. Ярко-накрашенные и едва одетые девушки, парни в каких-то цветных тряпках — так и не скажешь, что здесь собрался цвет столичной знати, точнее, их детей. Да и разноцветное мигающее освещение мешало.
А вот по сидящим за столиками на галерее уже можно было понять принадлежность к высшему обществу. Дорогая одежда, блеск драгоценных камней в украшениях, ломящиеся от вина столы. И внешность — большинство молодых людей, что парней, что девушек, были довольно красивыми. Понятное дело, что здесь и косметологи поработали, и визажисты с парикмахерами, но и генетика роль играла.
Я уже давно заметил, что в большинстве своём аристократы значительно привлекательнее, чем все остальные. Даже читал об этом кое-что. Мол, тщательно выстраиваемые между семействами браки позволяли добиваться таких результатов. Здраво, если подумать.
Красота — это ведь не только генетический инструмент, который обеспечивает доброе отношение к её обладателю (красивых людей проще воспринимать, как власть), но ещё и индикатор здоровья для того, кто выбирает пару. Ну а так как у аристократии было больше возможностей за этим следить, чем у простолюдинов, то и результат, как говорится, налицо.
Все компании на галерее были шумными и весёлыми, но одна особенно выделялась даже на их фоне. Шестеро парней, столько же девушек, они отжигали так, будто завтра не наступит никогда. Красотки то на стол запрыгивали, танцуя, то извивались у ограды балконов, да и их спутники не очень отставали. Вино лилось рекой, официанты носились, как угорелые, а соседи взирали на компашку с явным неодобрением.
Но замечаний не делали. Кривились, бросали гневные и завистливые взгляды, но стоило кому-то из весельчаков посмотреть в их сторону, как тут же улыбались и приветственно салютовали бокалами. Из чего было несложно сделать вывод, что молодёжь за этим столиком собралась очень непростая. Покруче большинства остальных.
— Заметил Шувалова? — Ринко появилась незаметно и плюхнулась на диванчик рядом. И тут же, поясняя, ткнула пальцем в шумную компанию, за которой я наблюдал.
— Сын князя Шувалова? — уточнил я, вычленяя из группы парней явного лидера, высокого и статного блондина.
Хотя мне и некогда было следить за светской хроникой, фамилию одного из Семи я не мог не узнать. Всё-таки член правительства Российской империи, дальний родственник самого самодержца и очень влиятельный человек в масштабах целой страны. Ну и богатый, конечно же. Под рукой князя прямо или опосредованно находилось просто невероятное количество активов начиная от промышленных групп, заканчивая сервисами обслуживания. Та же служба доставки «Скороход», услугами которой пользуется вся столица, входила в один из его холдингов.
— Старшенький, ага, — кивнула лиса. — Постоянный герой скандалов в высшем обществе. Гуляка, скандалист, бабник, в общем, пробу негде поставить. Раз в две недели стабильно выдаёт какой-нибудь громкий заголовок.
— Ясно, — фигура княжича мне была не особенно интересна, да и пришли мы по другому поводу. — Что там с Литом? Не нашёл ещё Куцего?
— Пока нет. Один круг по галерее прошёл, сейчас на танцпол спустился. Я отсюда пока понаблюдаю.
Описание дилера у нас имелось, но одно дело высматривать худого и высокого человека с тёмными волосами, и совсем другое — точно знать, что нашли того, кого нужно.
— Хорошо.
— Пойдём, может, потанцуем?
Я с удивлением уставился на Ринко. Серьёзно? Мы пришли сюда в поисках наркоторговца, который работает на неблинцев, а она предлагает попрыгать в арене под рёв музыки и ослепляющие вспышки света?
— Я не умею, — выдал я традиционный ответ любого мужчины. Ну, подозреваю, что большинство бы сказало бы так же.
К тому же — чистая правда. Даже предыдущий владелец этого тела не умел этого делать. Сложно получать классическое для дворянина образование, когда детского возраста лежишь прикованным к постели и готовишься отдать душу Творцу.
— Да брось! — девушка надула губы. — Надо сливаться с окружением, а ты в ночном клубе. Сидишь, тянешь вино и — выделяешься.
— Аргументированно, конечно, но нет, — повторно отклонил я предложение. — Ты иди попрыгай, если охота.
— Фу на тебя, Ром-ром! Ладно, пойду проверю, как там Лит. Никуда не уходи.
Ха, смешно. Куда, интересно, по её мнению, я тут мог уйти? Пути ровно два — на выход и на танцпол.
Ещё несколько минут я занимался тем, в чём меня обвиняла кицунэ, то есть сидел, потягивал маленькими глотками вино и глазел по сторонам. А потому одним из первых заметил, как за столиком Шувалова-младшего случился какой-то переполох. Парни повскакивали, бросившись к одному из своих, в судорогах свалившегося на пол. Девушки начали визжать. Парочка официантов унеслась куда-то к выходу, а остальные замерли соляными столбами.
«Так, — подумал я. — Похоже, у кого-то из гуляк случился приступ».
Перепил или перенюхал — понятия не имею, что именно потребляла золотая молодёжь. Да и не моё дело, в общем-то. Сейчас обслуживающий персонал, наверняка, к таким делам привычный, окажет первую помощь, вызовет бригаду «скорой»…
— Кто-нибудь, помогите! — буквально завизжала одна из девушек. — У Миши Шувалова передоз!
«Или нет! — тут же выскочила мысль. — Медики могут просто не успеть».
Подскочил я, даже не успев её додумать. О чём в тот момент думал, вряд ли смог внятно объяснить. Но мелькнуло что-то про возможность спасти представителя высшего дворянства страны, и сделать должником его влиятельного отца. А это никогда лишним не будет.
Но так — не отчётливо. В большей степени я просто понимал, что могу помочь человеку. Каким бы он ни был мажором и повесой. Рефлексы Кочевника, что тут скажешь!
В несколько стремительных скачков я оказался рядом с упавшим парнем. Растолкал его товарищей, бестолково пытающихся ему помочь — рубаху расстегнуть, по щекам поколотить. И сразу же выпустил диагностические щупы, проникая ими в энергетические каналы несчастного.
М-да, как всё запущено-то! Шувалов находился под воздействием «золотого лотоса», причём там уже явно накопительный эффект работал, поскольку все его меридианы выглядели словно изолированными друг от друга. Ток энергии не осуществлялся, и в результате могучий организм одарённого никак не мог себя исцелить. А делать это нужно было срочно — наркоты, не только «лотоса» в его теле было немало. И прямо сейчас она его убивала.
Незаметно кинув один из щупов к кому-то из спутников Михаила, я попытался спасти ситуацию перекачкой донорской ки. Но тот тонкий ручеёк, который в итоге связал умирающего и его товарища, изменить ситуацию не смог. Стабилизировал состояние, да, но не больше. Поступающая жизненная энергия тут же растворялась в теле княжича, не помогая его исцелению, лишь удерживая его в шаге от смерти. Больший поток я организовать попросту боялся — парнишка, из которого я тянул ки, и так уже схватился за сердце и опёрся рукой о стол.
Здесь требовалась не столько сила, сколько навык. Который был у лисы, но не имелось у меня. Но Ринко, как назло, ушла на танцпол. А значит, Шувалов-младший через несколько минут умрёт.
«А что если?.. — выскочила мысль. — Нет, ну в самом деле! Да, Переход не спасёт личность Михаила, но его тело останется живым. Грех разбрасываться такими возможностями, как подходящий реципиент из княжеского рода! Только подумай, сколько дверей это откроет!»
Больше на рассуждения времени я не тратил. Прогнал мысль, что Ринко бы такое не одобрила — подменять кого-то из высшего дворянства империи! — и занялся делом.
На то, чтобы связаться с Эрикой, выслушать её ворчание: «Второй раз за сутки, Харон! И оба раза экстренно!» — ушло меньше минуты. Ещё одна была потрачена на то, чтобы доставить очередника в Ленове до платформы. Но в тот момент, когда я уже создал координатную метку для Маяка и приготовился скомандовать начать Переход, что-то произошло. Нечто совершенно неожиданное.
Тело Михаила вдруг выгнулось дугой, пальцы заскребли пол, ноги отчаянно заколотили по поверхности. А я ощутил энергию Перехода. Чужую. Которую направлял не я. Чьё-то сознание из-за Пелены, разделяющей миры, влетело в тело княжича. Он в последний раз дёрнулся, после чего сразу же обмяк.
Мои диагностические щупы, которые так и остались в меридианах Шувалова, стали сообщать, что его тело стремительно идёт на поправку. Энергия Перехода исцеляла всё, выгоняла всю ту дурь, что молодой княжич заталкивал в себя на протяжении жизни, и возвращала его организм к состоянию, близкому к идеалу.
Вот только сделал это не я. По мною открытым координатам в тело Михаила пришёл кто-то другой.



.17

— Роман, так нельзя делать! Нельзя, понимаешь? Аматэрасу, о чём ты думал, вообще? Это же сын Шувалова! Шувалова, Роман! Одного из Семи князей Российской империи! Родственника императора! Ты это хотя бы понимаешь? Нельзя подменить его наследника, а потом рассчитывать на то, что тебе удастся договориться с властями! Легализация беженцев из другого мира? Ха! Да тебя и слушать бы никто не стал! Элиты, узнай, что ты сотворил, сделали бы всё, чтобы от тебя и твоих людей даже памяти не осталось!
В таком состоянии Ринко я раньше не видел. Всякой она уже была: и невинной школьницей, и пылкой любовницей, и даже безжалостной убийцей. Но такой гневной фурией — ещё никогда. Хорошо ещё, что мы закрылись от всех в кабинете, даже Уния выгнать пришлось, а то бы встал серьёзный вопрос о том, кто тут главный. Точнее, ни у кого бы больше такого вопроса не возникло.
Возражать, спорить или оправдываться сейчас не было никакого смысла. Хотя бы потому что она была во всём права. Решение, которое я принял в ночном клубе, рядом с умирающим княжичем Шуваловым, было импульсивным и не очень обдуманным. Счёт шёл на секунды, и я выбрал вариант с Переходом. Хотя и понимал все риски.
Можно было бы дать ему умереть. Не моё дело, если подумать. Загнулся княжич от передоза — закономерный итог его образа жизни. Шувалов старший погоревал бы, да и успокоился. По крайней мере, не винил бы никого, кроме своего беспутного наследника.
Но я поставил на риск. Сперва, чтобы спасти жизнь мажора — очень уж мне хотелось получить в должники такого могущественного вельможу, как его отец. А потом, когда стало ясно, что этого у меня не выйдет, на Переход. Пройди он как положено — точно так же рассказал бы всё лисе и сделал бы это нашей общей тайной. Которую она хранила так же свято, как и я — никуда бы не делась. В конце концов, ниппонка в этой схеме сама по кончикам ушей замазалась.
За конспирацию самого Шувалова волноваться не стоило, ведь вместо очередника, Эрика предложила для переноса сознания одного из самых подготовленных леновцев. Из числа тех, кто не закончил обучение на Кочевника, и уже на старте обладал и знанием языка, и даже возможностью ограниченной связи с Маяком. Он бы быстро освоился в новом теле и через некоторое время наладил со мной контакты.
Но — не свезло. И теперь я в полной мере вкушал её справедливый гнев.
— Как же хорошо, что у тебя ничего не получилось!
Этой фразой она свою речь завершила. Сопроводив её выдохом, мол, по краю прошли. И сообщая, что в дерьмо по брови мы не вляпались, не по чьей-то заслуге, а на чистом везении. Помощь сил свыше, не иначе.
— Ага, чистая удача, — хмыкнул я невесело. — Привести в мир, в тело наследника высокопоставленного имперского сановника непонятно кого и неясно откуда.
— Сарказм?
— Он, родимый…
— Но уж лучше так, чем удачное вселение… — сделала она своеобразный вывод. — Ром-ром, как это вообще могло произойти?
Ну вот, я снова Ром-ром, а не Роман. Хороший знак. Видимо, моё убийство, совершённое с помощью когтистой лапы, вырывающей сердце, больше не планируется.
— Да хрен его знает, Ринко! — честно ответил я. — Сперва я подумал на неблинцев…
В самом деле, так и было. Когда осознал, что в тело княжича вошло сознание вовсе не того человека, которого я ждал, то подумал именно на них. Ну а что, логичное же объяснение! Где-то рядом находился Кочевник из Неблина, который и подгадал момент, поставив метку для Перехода раньше меня. И плевать, что Иган Брен утверждал, что у них нет специалиста, способного установить связь между мирами! Он и раньше мне лгал, мог исказить правду и в этом.
Но потом произошло нечто, что поставило этот вывод под сомнение. Я сидел на коленях у тела княжича, наблюдал за тем, как исцеляется от отравы его организм, когда он вдруг открыл глаза.
«Ты, тварь, в опера питерского главка стрелял! — произнёс он, явно приняв меня за кого-то другого. — Конец тебе!»
На чистом русском языке это сказал. После чего закрыл глаза и вырубился. А дальше набежала охрана молодого Шувалова, его приятели, и оттеснили меня от тела. У одного из телохранителей в руках оказался мобильный реанимационный комплекс, к которому парня сразу же и подключили. Видать, большой опыт у его службы безопасности имелся.
Я же поднялся, погруженный в свои мысли, и побрёл к столику. Думая только об этой фразе княжича, сказанной на русском языке. И понимая, что ни один леновец или неблинец в момент прихода в себя, не заговорит на чужом для него языке.
Было очевидно, что в тело мажора вселилось сознание человека из другого мира. Но не из моего.
Сколько так просидел с пустым бокалом в руке, не знаю. Вышел из оцепенения, лишь когда к столику подошёл Лит и сказал, что нашёл Куцего. Мол, в клубе какая-то суматоха возникла, у одного из высокопоставленных гостей случился приступ. Дилер, когда узнал об этом, тут же засуетился и свалил из «Пальмиры» в сопровождении двух охранников. Лит едва успел навести на него Ринко. Сейчас девушка преследовала наш объект.
Мне же в клубе больше делать было нечего. Поэтому в компании бывшего падальщика и профсоюзного босса отправился домой. А там до полуночи ждал возвращения лисы. Которой по прибытии всё рассказал — нельзя было скрывать подобные сведения от союзника, если хочешь, чтобы он таковым и остался. Остальные уже были в курсе.
— Опер из питерского главка? — повторила девушка. — В смысле, оперуполномоченный? Полицейский?
— Ну, вероятно, — неуверенно кивнул я. Определённо кицунэ в этих вопросах разбиралась лучше меня.
— Главк — тоже понятно, так обычно называют главное управление. В нашем случае — полиции, — продолжила рассуждать лиса. — А вот «питерский» что значит?
Тут у меня догадки были. И я ими с союзницей поделился.
Дело в том, что в Деносе, в этом мире, в смысле, не было такого города, как Питер. Или Санкт-Петербург — так официально звучало его полное название. Наверное, потому, что здесь и Петра Первого из рода Романовых не было, как и самой этой династии на российском троне.
Зато город Санкт-Петербург имелся на другом Листе, куда Ленов сперва собирался проводить миграцию. Но отказался от этой идею, поскольку обстановка там была слегка напряжённая. По правде сказать, были серьёзные сомнения в том, что тот мир продержится хотя бы сотню лет. А не превратится в радиоактивные пустоши после обмена массированными ядерными ударами между странами. Ну и смысл был туда лезть?
— Получается, что в теле княжича у нас полицейский из… как вы тот мир назвали?
— Терос. У них самоназвание сходное…
— Да неважно! Полицейский из Тероса! Охренеть!
Да уж, точнее не скажешь. Именно, что охренеть. А главное, непонятно, как это вообще возможно? Неужели здесь, в этом мире, действуют Кочевники с других Листов? Сразу два мира ведут миграцию? Как-то маловероятным мне это кажется, хотя и даёт объяснение произошедшему.
Нет, скорее всего, случившееся — просто набор совпадений, не более. Если оттолкнуться от фразы прибывшего в тело Шувалова полицейского, то его в родном мире он погиб. Был убит, а если точнее — застрелен. И умирая там, его сознание зацепилось за мою метку для Перехода. После чего на воле и нежелании умирать, заняло тело княжича. В конце концов, примерно так мой народ и открыл способ перемещения между мирами.
— И что думаешь делать? — осторожно уточнил я.
— Я? — удивленно-возмущенно вскинулась лиса. — А почему я должна что-то делать? Если подлог будет обнаружен — пусть сам Шувалов-старший с этим и разбирается. Мы здесь совершенно ни при чём, никто и не вспомнит, что рядом с умирающим мажором сидел некий граф Брюс. А если нет… Ну, стоит понаблюдать за ним издали, наверное. Не привлекая к себе внимания. И если он покажет себя опасным, то устранить его.
У меня, кажется, глаз задёргался от такого вывода.
— Рин-рин, ты серьёзно? А кто на меня только что орал за то, что я посмел в сторону наследника одного из Семи дышать?
— И что, не по делу? — изогнула она бровь.
— Но сама вообще его убить планируешь!
— Ну, не его, а пришельца, если уж быть точным, — отмахнулась кицунэ. — И не планирую, а рассматриваю такую возможность на случай, если он станет для нас опасным. Это вообще другое!
Ну да, ну да! Никогда мне не понять женской логики. Особенно когда женщина — лиса-оборотень и шпион с двухсотлетним стажем.
— То есть, пока просто оставим всё как есть?
— А что ещё можно сделать? Заявиться к его отцу и рассказать ему всю правду? Не тупи, Ром-ром! У нас своих проблем выше головы!
— Это да, — кивнул я. В самом деле, что мы могли сейчас поделать с пришельцем (предположительно!) из Тероса? Да ничего! А текущие дела требовали немедленного участия. — Расскажи, что с Куцым. Нашла его логово?
— Логово, ха-ха! — развеселилась Ринко. — По-твоему, если он наркодилер, то скрываться должен в тёмных и мрачных подземельях? Спешу тебя разочаровать, живёт он, не прячась и даже кичась богатством. Судя по всему, деятельность по подсаживания дворянских деток на наркоту даёт неплохой доход. У него двухэтажный особняк в элитном посёлке на берегу Клязьмы. С видом на реку, между прочим, и собственным причалом.
— Там будем брать? — нахмурился я.
— Повезло, что нет. Пробраться туда было бы сложно даже мне. Охрана внешнего периметра, видеокамеры на каждом углу без мёртвых зон, куча датчиков… И это не говоря о сигнализации в самом доме и парочке охранников, постоянно находящихся рядом с ним. К счастью, он туда только заехал за какими-то вещами, после чего рванул на неприметную квартиру на окраине. Где и остался ночевать. Причём один. Охрана в машине на улице осталась.
— И почему он так сделал?
— Сложно сказать, — пожала плечами девушка. — Мне кажется, что он решил, будто после инцидента с княжичем, к которому он, как ни крути, причастен, Шувалов станет искать того, кто продавал его сыну «золотой лотос». И в этом случае никакая личная охрана и меры безопасности элитного посёлка, несчастного не спасут. А вот неизвестность — вполне. Квартирка-однушка, скорее всего, куплена на другое имя, а то и вовсе съёмная. То есть, специально подготовленное логово, — последнее слово она иронично выделила. — Никто и не подумает его там искать.
— Значит?..
— Верно. Брать его будем там. Сегодня. Часа через два поедем. А ещё лучше часам к трём ночи. Самый крепкий сон, да и нам нет смысла с этим делом затягивать.

Перед операцией, на которую мы с лисой отправились лишь вдвоём (ну и Догуляем ещё, до окраин без машины сложно добираться), снова пришлось спорить с Телларой и её увеличившимся на одну единицу штатом телохранителей. Недолго. В конечном итоге удалось убедить безопасницу в том, что мы с Ринко вполне способны о себе позаботится самостоятельно. Но сам по себе этот факт начал уже немного раздражать. Шагу скоро нельзя будет сделать, без чьего-либо разрешения!
Решил, что по возвращении, поставлю вопрос ребром. Но сперва попробую донести до своих телохранителей простую мысль. О том, что опасностей я, вообще-то, стремлюсь всеми силами избегать. И если уж лезу в какую-то задницу, то лишь потому, что иначе нельзя.
Ну в самом деле, что может быть подозрительнее, чем заявиться в густонаселённый микрорайон на окраине столице, в эти дома-ульи, огромной толпой. Ночью. Привлечь к себе внимание жителей, оставить следы для тех, кто, возможно, потом будет искать Куцего. Да ещё и шумиху создать — тихо-то у больших групп никогда не получается. Так, что ли?
А вдвоём с Ринко мы прекрасно справимся. Охрану либо вообще трогать не будем либо вырубим откачкой ки, после чего спокойно поднимемся в квартиру, и заберём дилера.
Так всё и вышло. На телохранителей почти отвлекаться не пришлось — они до нашего приезда успели заснуть в машине. Видать, не слишком-то верили, что их босса кто-то будет искать, тем более — здесь. Лиса, правда, на всякий случай, вытянула из них немного энергии, чтобы обычный сон двух здоровых мужчин плавно перешёл в беспробудно-пьяный. Я настолько тонко работать ещё не научился, а у неё вышло просто и естественно. Теперь они глаза не разлепят, даже если мы вопящего Куцего мимо них проносить будем.
Чего мы, понятно, делать не собирались. Ринко без труда открыла подъездную дверь одним из нескольких мастер-ключей — арсенал у неё, конечно, как у вора-домушника! — после чего мы, не таясь, на лифте, поднялись на четырнадцатый этаж и остановились перед железной дверью. В полотне которой имелось целых три замочных скважины. Вот ведь параноик! Хотя с его родом деятельности и неудивительно.
— Что дальше? — повернулся я к девушке.
Но вместо неё обнаружил смутно знакомого громилу-мужика в тёмном костюме. Когда он приветливо, с потугой на кавайность, улыбнулся и помахал здоровенной лапищей, я его вспомнил. Один из тех телохранителей, который остался спать в машине.
— У клуба его ещё срисовала, — сообщила Ринко-громила густым басом. Отстучала по двери несложную комбинацию, и почти приложившись губами к замочной скважине, прошептала. — Шеф, у нас проблемы. Нужно менять место.
Шаги за дверью послышались сразу — Куцый явно был на нервах и спал кое-как. А мог бы не торопиться сбегать из «Пальмиры», тогда бы узнал, что княжич Шувалов чудесным образом выжил и никто его, придурка, искать даже не собирался. Ну, кроме нас.
— Что? — послышалось с той стороны. — Что случилось, Боря?
— Заметили подозрительную машину, — прошептала Ринко, но больше ничего добавлять не стала.
И правильно сделала. Напуганный дилер сам выстроил всю цепочку догадок, казавшихся ему логичными, и завозился с замками. Один, второй, третий…
— А это кто? — удивился он, глядя мимо «Бориса» на меня. Сразу же вернул взгляд на телохранителя и прошипел: — Продал меня, мерзавец⁈
Лиса махнула рукой и высокого, но худого наркоторговца унесло внутрь квартиры. Не очень далеко — там коридор и пары метров в длину не имел. И разветвлялся всего на два помещения: крохотную кухоньку и единственную комнату раза в два больше неё. Вот когда задумаешься, насколько мне повезло при переходе! Мог бы в таких условиях жить.
— Боря! Боря! — зачастил Куцый, не обращая внимания на текущую из разбитой губы кровь. — Сколько бы они тебе ни предложили, я дам больше! Боря, послушай, ну ты же разумный человек! Давай договоримся! Ты получишь деньги, я просто исчезну, а Шувалову вовсе не обязательно об этом знать! Деньги, Боря! Много денег!
Похоже, наркоторговец продолжал верить в им самим придуманную версию, что князь послал найти всех причастных к смерти его сына. Другие варианты даже не рассматривал.
Что ж, не будем его разочаровывать. Попробуем пока выяснить, что ему известно без Перехода. Потом, конечно, всё равно придётся, чтобы следов не оставлять. Но если он сейчас сам всё скажет, то потом эту информацию сверить с его настоящей памятью, то даже лучше получится. Двойной контроль, так сказать.
Я вышел из-за спины Ринко-Бориса и закрутил в ладони песчано-пылевой смерчик, давая понять, что вместе с «предателем-телохранителем» к нему пожаловал и одарённый. Другого князь Шувалов посылать не стал бы.
— На кого ты работаешь, Куцый? — задал я вектор его мыслям. Пусть продолжает развивать в голове выгодную мне версию происходящего.
— Чего? — икнул перепуганный мужчина. Похоже, вопросов на эту тему он не ждал.
— Остывающее тело наследника рода Шуваловых сейчас лежит под белой простынёй, — пояснил я. — Его отец хочет смерти всех, кто причастен к зависимости сына. Мелкие сошки, которые продавали наркоту, его не интересуют. Точнее, он хочет выполоть до корня всю цепочку, что даёт тебе неплохой шанс выскочить из этой истории живым. Если, конечно, дашь нам того, кто на самом деле виноват в смерти княжича. Так что скажешь, Куцый?
Пока говорил, игрался с песчаным смерчем. Вытягивал его в тонкие щупальца-усики, которые то подлетали к лицу пленника, то пытались обвить его шею. Опасности они практически не представляли, но дилер этого не знал, а смотрелось неплохо. Зрелищно. Будто я такой повелитель тентаклей.
— Конечно! Конечно, я всё расскажу! — залепетал наркоторговец, и тут же начал вываливать всю логистическую цепочку этого криминального бизнеса.
Он рассказал про тех, кто работает под ним, от кого сам получает товар, и кто стоит во главе всей организации. Какой-то Лука Ремнев, по его словам, очень опасный человек в преступном мире столицы.
Когда он выболтал всё, я как бы между прочим уточнил у него, кто поручил организовать нападение на дом графа Брюса. Услышав в ответ какую-то очередную незнакомую фамилию — Золотарев, подручный Ремнева — переспросил.
— А Иган Брен? Тебе знаком человек с этим именем?
— Н-нет!
— Ты подумай, Куцый, подумай! Может, ты его под каким-то другим именем знаешь? — я описал ему неблинца. В ответ наркоторговец отрицательно замотал головой.
Тот же результат был по всем, кого я видел в окружении Брена. По барону Дерябину тоже. Я даже немного смешался — как у неблинцев так получилось запутать следы, что даже довольно высоко стоящий на иерархической лестнице дилер не знает ни одного из истинных лидеров организации? Может, менталисты просто покопались в его мозгах и внушили, что он видит совсем других людей?
В любом случае пора было переходить ко второму способу проверки искренности преступника. Эрика уже была оповещена, платформа готова, очередник ждал сигнала, чтобы отправиться в новое тело. Так что я просто стал откачивать из энергетического тела Куцего ки. Заодно тренируясь в более тонком управлении потоками.
— Я слышала про этого Луку Ремнева, — сказала лиса, когда дилер свалился без сознания. — Несколько лет назад, правда. Тогда он был мелким барыгой, уровнем пониже даже этого типа. Получается, он за это время успел настолько высоко подняться, что даже стал начальником Куцего.
— Они ведь менталисты, — пожал я плечами. — Наверное, заплели всем мозги и захватили власть в организации. Может быть, даже заместили часть людей своими. Вполне логично. В любом случае сейчас узнаем.
Несколько минут спустя в теле Куцего открыл глаза Пол Кордо, тот самый недоучившийся Кочевник, которого я чуть не послал в тело Михаила Шувалова. И сразу же, как пришёл в себя, получил приказ рыть память реципиента на предмет неблинцев и Игана Брена.
— Он ничего не знает о людях из другого мира, — сообщил Пол, после чего слово в слово повторил, что сказал ныне покойный дилер. Про поставки, начальство и всё остальное. Даже подтвердил, что поручение напасть на мой дом ему дал лично Золотарев. — Игана Брена или человека на него хотя бы отдалённо похожего, он не помнит.
— Получается, мы вытянули пустышку, — раздражённо выдохнул я. — Тупик! И что дальше делать?
— Подниматься на ступеньку повыше, что же ещё! — дёрнула плечом Ринко. — Кто там у нас следующий? Золотарев? Если он ничего не знает, то останется только Ремнев. Тогда и можно будет сказать, упёрлись мы в тупик или нет.
— Такими темпами мы всю организованную преступность уничтожим! — невесело усмехнулся я. — По крайней мере, эту банду.
Лиса лукаво улыбнулась.
— Поверь, император тебе за это будет только благодарен! Когда мы придём к нему договариваться.



.18. Интерлюдия — Иван Золотарев, правая рука главы наркокартеля

Он уже давно привык начинать рабочий день с чашки кофе. Горячий и ароматный напиток в белой чашке, тикающие часы на каминной полке, косые лучи солнца, пробивающиеся сквозь неплотно задёрнутые шторы кабинета. Идиллия, предваряющая время, заполненное событиями, сложными решениями и неприятными людьми.
В этом мире было множество вещей, которые Иван полюбил, одно только их перечисление заняло бы пару часов. Но кофе… Кофе стоял на отдельном постаменте! В первые дни своего пребывания здесь, он не мог понять, как их Кочевник Лука может наслаждаться этой чёрной и горькой жижей, после которой рот хотелось прополоскать водой.
Но распробовал. И теперь уже не мог от него отказаться. Нет, сударь, ни за что!
Ценность кофе для Ивана открылась не в самом вкусе напитка или его аромате. Не настолько он нуждался и в его бодрящих свойствах — после Перехода организм реципиента был идеально настроен и вполне обходился без стимуляторов. Да и горечь из него никуда ведь не делась.
Но каким-то невероятным способом кофе дарил личное время. Принадлежащее только Ивану и больше никому. Величайшую ценность, о существовании которой многие люди даже не подозревают. Возможность полностью погрузится в свои мысли и в то же самое время — слиться со всем окружающим миром. Раствориться в ритмичных щелчках секундной стрелки механических часов, погрузиться в танец пылинок в солнечном свете, позволить себе отдаться магии нового утра. Начала очередного дня в новом мире, где можно жить, а не выживать.
Жители Деноса не понимали своего счастья. А значит — и не заслуживали его.
Сделав последний глоток из чашки — кофе уже немного остыл и оттого горчил ещё больше — Иван включил планшет и взялся за доклады подчинённых. Нужно было отфильтровать поступившую информацию за сутки, чтобы вычленить из неё важное. И уже только потом с ней идти к Луке. Ведь у Кочевника нет времени распыляться на детали. Он занят стратегией.
— Так-так, — пробормотал он под нос, листая сводную таблицу. — Доход с улиц стандартный, хорошо. По основным заведениям… ну, тоже всё неплохо. Ян опять пытается надуть меня на такой мелочи? Хм, ну что за человек! Впрочем, пусть его, не в деньгах дело… Стоп! А это что?
Ещё в родном мире, Ивана (тогда носящего другое имя), готовили, как финансиста. Специалиста, который станет опорой Кочевнику. Возьмёт на себя вопросы, связанные с бухгалтерией. Ещё до переселения на Денос, он знал всё о работающей здесь системе финансов, налогах, акциях и фондовых рынках.
А ещё он умел видеть в простых цифрах то, что ни за что не разглядел бы обычный человек. Например, то, что незначительное изменение сальдо в итоговой ведомости, сложилось не только из смешных подворовываний Яна, местного жителя, понятия не имеющего, на кого он работает.
Уменьшение дохода значило также, что ответственный за ночной клуб «Пальмира» Андрей Куценогов почему-то ничего за вечер не заработал. Или не сдал выручку.
И то и другое было плохо. Являлось для Ивана тревожным сигналом. Он очень гордился тем, что всего за два года смог выстроить рабочую дисциплину в подпольной империи Луки. А неполучение дохода или сокрытие его от владельца предприятия, было именно нарушением дисциплины.
— Что с Куценоговым? — спросил он, зажав клавишу громкой связи.
Дверь в кабинет тут же отворилась, и внутрь без стука вошёл его помощник, Дмитрий. Уже несколько минут он ждал, когда начальник закончит свой ежеутренний ритуал и приступит к делам.
— Какая-то ерунда, Данакт, — произнёс он ещё от дверей. — Вчера…
— Дима, — негромко сказал Золотарев, прерывая помощника. — Я тысячу раз просил не называть меня старым именем. Тот человек умер. Как и Джусто…
— Прости, — молодой мужчина чуть склонил голову. — Никак не могу привыкнуть. В общем, Куцый куда-то пропал. Вчера вечером, когда стало известно, что он не сдал выручку и не отчитался о работе, я начал его искать. Но оказалось, что он отключил телефон. Свидетели в клубе показали, что он уехал в спешке вместе с охраной. Я отправил людей к нему домой, но там тоже никого не оказалось. Однако он там был. Вскрыл тайник с деньгами и документами и отбыл в неизвестном направлении.
— Так-так, — нахмурился Иван, отбарабанив по нижней губе пальцами. — Интересно. Его до сих пор не нашли? С вечера?
— Он или его охрана нашли маячок в машине и избавились от него ещё на подъезде к дому.
— А это разве не наши люди?
Дмитрий виновато развёл руками:
— Похоже, уже нет. Видимо, он выплачивал им дополнительное вознаграждение для того, чтобы в решительный момент иметь возможность сманить на свою сторону окончательно.
— Преступники… — с едва заметным раздражением произнёс Золотарев. — Как же с ними всегда сложно! Ладно. Идеи? Что могло случиться и куда мог подеваться наш дилер?
— Испугался и сбежал.
В кабинет Золотарева, также без стука, вошёл ещё один человек. Полноватый, возрастом под пятьдесят, с маленькими цепкими глазками на круглом и обманчиво добродушном лице. На мужчине был простой серый спортивный костюм, в некоторых местах мокрый от пота. Глава синдиката Лука Ремнев настойчиво боролся с лишним весом, доставшимся ему вместе с реципиентом.
— Лука, ты уже в курсе? — подскочил Иван. — Но почему тебя этот вопрос заинтересовал?
Текучкой Кочевник не занимался, переложив организацию работы синдиката на плечи помощников. Его задачей всегда являлось выстраивание условий, благодаря которым в их сети заплывала крупная рыба.
Другими словами, вся разветвлённая система была настроена на поиск и подготовку к Переходу подходящих реципиентов. А доход от её деятельности относился уже к сопутствующим достижениям.
— Потому что мы просрали Михаила Шувалова! — вновь плеснул на подчинённых гневом Ремнев. — Четыре месяца его вели, а он улизнул в последний момент. Я приехал слишком поздно, и его успели откачать!
Золотарев недоумённо заморгал. На его лице буквально написано было: «А как связано бегство Куцего и наследник князя?» Лука пояснил — коротко пересказал всю историю в клубе, которую уже удалось собрать и сложить. Иван кивнул и затейливо выматерился на русском. То есть, пока он пил кофе и просматривал ведомости, его начальник уже самостоятельно занимался расследованием? Неприемлемо!
— Вот именно, — хмуро кивнул Кочевник. — Куцый должен был подсадить княжича на «лотос» и держать меня в курсе по поводу всех его перемещений. Плюс, мы дополнительно, насколько это возможно — сын одного из Семи, всё-таки — наблюдали за ним. Планировалось, что Шувалов выберется в клуб завтра, и именно на это время этот идиот должен был добавить к его обычному набору отравы тот, что вызовет передоз. Завтра!
Дальнейшее Золотареву можно было бы и не объяснять. Княжич приехал в клуб не в тот день, что планировал. Куцый предупредил Ремнева, но вместо того, чтобы дождаться Кочевника, слишком рано снабдил жертву подготовленной смесью порошков. Передоз случился до того, как приехал Лука, а вельможного наркомана успели спасти.
Понятно, почему дилер решил бежать — понимал, что глава синдиката будет в бешенстве. Да, он понятия не имел, зачем Ремнев охотится за Шуваловым, но сознавал, что не просто так. И быстро сообразил, что в качестве козла отпущения глава наркокартеля использует именно его.
Да уж, обидный просчёт! Захват такого объекта, как младший Шувалов — это настоящий прорыв для их ячейки. Конечно, в организации уже есть несколько дворян и сотрудников силовых ведомств, но сын князя — совершенно другой уровень!
А теперь, после того как тот едва не умер, отец его из дому не выпустит. И неизвестно, удастся ли людям Луки подобраться к нему так близко ещё раз.
— Всё верно, — произнёс Ремнев, когда Иван высказал свои мысли. — Но не только в этом проблема. Я подозреваю, что Шувалова у нас перехватили. Тем же вечером в клубе находился некий небезызвестный нам граф Роман Брюс. Некоторые опрошенные свидетели утверждают, что в момент приступа, он находился рядом с княжичем.
— Брюс? Леновский Кочевник! — Золотареву не удалось сдержать эмоции. — Но мы ведь… Он должен был увязнуть в конфликте с Бреном!
— Вот именно! — мрачно кивнул Ремнев. — Но этого не произошло. Мы сделали недостаточно!
— Это моя вина! — тут же поднялся Иван. — И я готов…
— Сядь уже, — отмахнулся Лука. — Смысл кого-то виноватить? Надо думать, что делать дальше. И я считаю, что пора воздействовать на Брюса напрямую! Все эти хитровыстроенные интриги не дали никакого результата!
С одной стороны, Кочевник был прав. Сложные способы решить сложную проблему частенько давали сбой. В то время как простые — чаще приносили желаемый результат. Но с другой…
— Прости, но, мне кажется, это поставит нас под удар, — будучи правой рукой лидера ячейки, Золотарев не имел права трусливо соглашаться с ним во всём. Именно он и должен был указывать на просчёты. — Роман Брюс, внук Железного Брюса, а наши люди из Охранки утверждают, что тот всё ещё влиятелен в ведомстве. Как и его близкий друг, Барух Леви. Кроме того, Лука, это же граф! Не никому не известный барон, и уж тем более не мальчишка без роду и племени. Именно поэтому мы и выбрали путь непрямого вмешательства.
— Который привёл к тому, что я потерял Шувалова! — взорвался Ремнев. — И который, возможно, тоже теперь его человек!
— Тем более нужно быть осторожным! — вновь возразил финансист. — Если его поддержит Шувалов, их совместных ресурсов хватит, чтобы нанести нам серьёзный урон.
— Вот поэтому нам и нужно нанести удар сейчас! Пока наследник князя не вошёл в силу и не обеспечил проклятого леновского Кочевника этими самыми ресурсами!
Золотарев видел логику в словах своего начальника, но не мог не заметить и то, что сейчас им управляет гнев, а не здравый смысл. Тяжело и обидно потерять такой многообещающий объект для Перехода, как наследник рода, стоящего у императорского трона, но ведь и об осторожности не нужно забывать.
— Позволь, я займусь организацией этой операции, — лишь попросил он. — Сделаю всё так, чтобы на нас ничего не указывало.
— И найди Куцего! К вечеру! — потребовал Ремнев. — Этот мерзавец тоже должен ответить за свой просчёт!
— А Шувалов? С ним что делать?
На миг Кочевник задумался, после чего махнул рукой.
— Ничего! Пока наблюдаем. В любом случае, оставшись без поддержки Брюса и связи с домом, он не будет представлять угрозы.



.19

Чем глубже я погружался во всю эту историю с неблинцами, тем больше осознавал, что понимаю происходящее всё меньше. Сперва-то всё выглядело просто. Ячейка Игана Брена, отрезанная от своих, решила пойти ва-банк и угрозами принудила к сотрудничеству Кочевника из другого города. Меня, в смысле. Получила возможность снова спасать своих людей через Переход, но по мере развития отношений момент захотела большего.
Обычное дело, если подумать. Люди все таковы — никогда не будут довольны тем, что уже есть. Так и Брен, пользуясь возможностями менталиста, попытался меня закабалить. Организовала ментальную закладку, но погорел на этом. Был мной послан в пешее эротическое, но не сдался, а решил продолжить борьбу. То есть, я сперва именно так и думал.
А как ещё воспринимать наезд пятёрки наркоманов — тот же почерк, что и с польскими террористами, если подумать. Привлечение внимания, потом угрозы и снова предложение «от которого нельзя отказаться».
Признаться, не случись этого нападения, я бы, наверное, вскоре забыл о Брене. В конце концов, ну не сложилось, разбежались — сплошь и рядом, что в отношениях, что в совместном ведении дел. Но после такой наглости, я уже сам решил включиться в его игру по полной. Если уж он не может спокойно жить, то найти и принудить дерзких неблинцев к сотрудничеству. Но — на своих условиях.
И поначалу всё шло именно так. Но потом…
Потом вдруг выяснилось, что под неблинцами находится серьёзная криминальная организация. Которая специализируется на доведении отпрысков дворянских семей до границы смерти, с последующим использованием их, как доноров для Перехода. Что могло означать только одно — у них есть свой Кочевник. И, по всей вероятности, появился он не вчера.
Вот и нахрена, спрашивается, им понадобился я? Увеличить обороты?
— Сомнительно, — высказалась лиса, когда я закончил рассуждать вслух. — За время сотрудничества они не так много своих людей и перетащили — ещё же с тобой приходилось делиться. А недостатка в донорах у них нет, это ты сам видел. Другими словами, работая только со своим Кочевником, они бы провели через Переход больше неблинцев, чем с тобой.
«Согласен с хвостатой!» — сообщил своё мнение и Уний. — Мы тут с ней провели кое-какие расчёты. Сильный Кочевник без особой нагрузки на собственный организм может проводить до трёх Переходов в сутки. Если работать на износ — до семи. Сотрудничая с неблинцами, ты организовывал лишь один Переход в 24 часа. Причём, половина доноров шла нам, а не им. Если у них доступ к телам практически ничем не ограничен, а всё говорит в пользу этого, то они и без тебя прекрасно обошлись бы. Ну или мы ищем где-то не там'.
Надо же: «мы с лисой провели расчёты!» Он научился уже и ей мысленные сообщения передавать, что ли?
«Представь! — мне показалось или его ответ был слегка окрашен смущением? — Мы много занимались!»
На миг стало интересно узнать, чем именно эти двое занимались, но я запретил себе это делать. Не стоит уклоняться в сторону от главного предмета обсуждения.
— Может быть, неблинцы хотели оставить за собой только работу с «элитными» донорами? — предположил бывший леновский падальщик Пол Кордо, тоже присутствующий на импровизированном совещании. — А работу с обычными людьми переложить на тебя?
— Почему такие мысли? — уточнил я.
— Я продолжаю рыться в воспоминаниях Куцего, и кое-что указывает именно на это, — пояснил тот. — Косвенно. Сейчас вот «вспомнил», что глава наркокартеля Лука Ремнев лично ставил дилеру задачу довести Шувалова до передоза. Причём… Да, в тот день, когда ты его пытался спасти.
— Тогда, да, — согласился я. — Похоже на то. Да и получить ещё одного Кочевника под свою руку неблинцам было выгодно.
— Это поднимает другой вопрос, — заметила лиса. — Если всё так, и они действительно сосредоточились на элитных донорах, значит, можно предположить, что уже несколько своих людей в среду столичной аристократии уже ввели.
— И в силовые структуры… — с кислой миной добавила Теллара.
По лицам собравшихся стало видно, насколько они сразу приуныли. Ведь безопасница озвучила довольно логичное предположение, которое ставило нас в ещё более уязвимое положение.
Мало того что мы влезли на территорию преступной организации и фактически убили двух их людей, так теперь ещё оказывается, что наркоторговцев могут прикрывать высокопоставленные вельможи и даже представители силовых органов. Не на это мы рассчитывали, если честно.
Больше скажу — когда Ринко только озвучила идею подмять под себя неблинцев, последние казались слабыми и беззащитными. Теперь же такими выглядим мы.
Однако загрустили все, кроме хвостатой. Она-то как раз, озвучив предположение о новых трудностях, почему-то выглядела довольной.
— Колись, — махнул я рукой. — Ты только что не сияешь от радости. Что ты там опять придумала?
— Ты просто подумай, какие это открывает возможности для тебя! — тут же возбуждённо заговорила Ринко. — Раньше наш план состоял в том, чтобы подмять под себя неблинцев и выйти с уникальным предложением на правительство. Два города, готовые стабильно замещать смертельно больных людей на трудоспособное и лояльное население из другого измерения — это само по себе очень перспективно. Если сюда прибавить приговорённых к смерти преступников, так ещё и здесь новые возможности открываются. Счёт на десятки тысяч людей!
— На сотни даже, — поправил я её. — Если Кочевникам не будет нужно скрываться, и они смогут работать в открытую. Я всё это понимаю, но пока не вижу, к чему ведёшь?
— Да, а мне казалось это очевидным? — фыркнула лиса. — Так вот, одно дело просто предложить рост численности населения, и совсем другое — вскрыть заговор против действующего правительство!
— Ты имеешь в виду?..
— Конечно! — девушка не могла усидеть на месте и принялась мерить шагами кабинет. — Если неблинцы нацелились на доноров из знати, значит, они планируют переворот. Постепенное замещение ключевых фигур своими людьми во всех сферах управления и контроля! Только представь уровень благодарности императорской семьи, если ты им этот заговор принесёшь на блюдечке? Просить можно всё что угодно! Вот поэтому я и считаю, что вскрытые нами сложности, от которых все помрачнели лицами, это на самом деле возможности. Нужно лишь правильно их использовать!
Масштабность мышления кицунэ порой вызывало оторопь. Ты тут страдаешь, что противник оказался сильнее и умнее, чем предполагалось, а она — это же отличная новость! Не, если я проживу пару сотню лет и буду постоянно играть в политику, то у меня тоже такой профессиональный перекос в сознании возникнет. Пока же оставалось удивляться.
Замещение ключевых фигур своими… При подготовке молодым Кочевникам (по крайней мере, в Ленове), рассказывали, что первоначальные планы колонизации других миров строились именно на этом. Подмена элит страны, захват всех ветвей власти и создание благоприятных условий для последующих Переходов. Что скрывать — мы тоже не ангелы.
Но эта стратегия себя не просто не оправдала — оказалось опасной. Во-первых, потому, что внедренцев почему-то очень быстро обнаруживали. Ни разу не удалось даже создать сколько-нибудь устойчивую фракцию, способную отражать внешнее воздействие и защищаться.
А во-вторых… Казалось, сам мир сопротивлялся планам колонистов. Кочевники и простые переселенцы гибли по самым разным причинам, не связанным даже с разоблачениями. Дорожные происшествия, случайно упавшая сосулька, подломившаяся ступень на лестнице, болезни, нападения диких животных.
Будто бы мир, который наши предки выбрали для спасения, всеми силами сопротивлялся инвазирам. В конечном итоге от подобной практики решили отказаться и сосредоточились на незаметном и безболезненном переселении.
Попутно сформулировав и некий этический кодекс для Кочевников. Сводившийся, если коротко, к одной максиме — не навреди. Не трогай тех, на кого у мира есть виды, не лезь в сложившуюся экосистему со своими правилами. Не меняй, но приспосабливайся. Тогда выживешь.
А неблинцы, выходит, от этого постулата решили отказаться. Сделали ставку на захват власти. Мне-то напели, какие они несчастные, как их все не любят, на деле же оказавшись агрессивными вторженцами.
Да ещё и меня в это втянули. Пришлось же уже пару раз замещать людей, не попадающих под критерии Кочевников. Два дилера на счету — умирающими они ведь не были. Война войной, но со временем, уверен, мне эти решения ещё аукнутся.
Или нет. Если удастся раскрыть настоящих инвазиров, тех, кто несёт подлинную Деносу угрозу, мир вполне может посчитать меня этаким лимфоцитом. Выступающим на его стороне.
— Значит, нужно раскрыть этот заговор, — медленно произнёс я, оглядывая собравшихся. Лиса права, это даст нам отличную переговорную платформу в будущем.
«Будем брать Луку Ремнева?» — спросил Уний.
— Так нам и дали это сделать, — усмехнулся я, предварительно озвучив его мысленное сообщение для всех. — Нет, наших сил недостаточно, чтобы устраивать штурм резиденции местного наркобарона. У него полно охраны, и далеко не все они будут неблинцами, разве что ближний круг. Думаю, лучше подтянуть к решению этого вопроса специалистов. Профильных. Что скажешь, Ринко? Помогут нам дед или господин Леви?
Кицунэ на миг задумалась.
— С одной стороны, это их профиль — угроза государственному строю, — словно бы размышляя вслух, произнесла она. — И если им дать достаточно информации, Тайная Канцелярия с Охранкой разорвут этих оборзевших наркоторговцев в клочья.
— А с другой? — уточнила Теллара.
— Заслуга тоже будет принадлежать им. И мы никаких дивидендов с этого не получим. Что тоже в рамках плана, конечно…
— Но котироваться у власть предержащих будет значительно меньше, — закончил за неё я.
— Верно. В несколько раз, я бы сказала. Как по мне, я бы попробовала решить вопрос с неблинцами самостоятельно. Риск выше, но и приз тоже.
Верная себе, лиса не забывала, зачем вообще ввязалась в эту историю с переселенцами из другого мира. Красота, молодость и очень долгая жизнь у неё были, богатство тоже несложно организовать при правильном подходе. Не хватало только власти и влияния. Именно к этой цели она и шла с целеустремлённостью ледокола.
В следующие полчаса вся наша компания погрузилась в споры о том, как лучше будет поступить — самим злодеев брать или просить о помощи местных. Мнения разделились почти поровну. Ожидаемо на стороне тех, кто выступал за подмогу, оказались Теллара с Ланганом, для которых приоритетом являлась моя жизнь и возможность дальше проводить Переходы для леновцев. К ним присоединился и Уний, тоже довольно осторожный по натуре человек.
За решение вопроса своими силами — здесь тоже обошлось без сюрпризов — высказались бывший профсоюзный босс и бывший же падальщик. Авантюристы по натуре, что тут добавить. Заодно с ними выступала и финансист нашей небольшой ячейки, Велара. Вот её выбор меня удивил. Казалось бы, человек цифр должен быть более сдержанным.
— Ну, — ухмыляясь, спросила Ринко. — Остались я и ты, Ром-ром. Электорат разделился пятьдесят на пятьдесят.
— Ты, видимо, решила, что у нас здесь демократия? — вернул я ей улыбку.
— А это не так? — хитрюга состроила удивлённое лицо.
— Тебя ввело в заблуждение, что я выслушиваю всех, прежде чем принять решение.
— И каким же оно будет, о глава беженцев? Что будем делать?
Честное слово, иногда так хотелось её стукнуть! Даже понимая, что сделать этого мне не удастся. Хотя справедливости ради, роль командующей она на себя примерять не спешила. Могла, но не делала. А я видел, что ей порой хотелось.
— Ни то, и не это, — сказал я. — Своих сил нам не хватит, а звать сослуживцев деда — минимизировать свои возможности в будущем. Нам нужны независимые подрядчики. На разовый контракт.
Впервые я стал об этом задумываться, когда понял, насколько превосходят возможности неблинцев мои. На небольшое расследование, похищение парочки не слишком важных фигур, их хватало. Но и только. С момента, когда стало понятно, с кем мы на самом деле столкнулись, я уже не был уверен, что их хватит даже для обеспечения собственной безопасности.
Значительно повысить численность своей ячейки благодаря Переходам я не мог — сразу встанут вопросы легализации. Да и клиника не могла обеспечить такого объёма подходящих доноров — там, всё-таки, мы с лисой и настоящим лечением занимались.
Для перехода к более решительным и агрессивным действиям, нужно было больше людей. И взять их можно было только в наёмных бригадах. А уж найти «псов войны» в столице государства с протяжённостью границ в десятки тысяч километров, труда не составляло.
Всегда кто-то с кем-то воевал. Работал на пограничных конфликтах, проводил тайные или вполне себе явные военные операции. Разруливал стычки между имперским дворянством — кстати, отдельные бригады на этом прямо специализировались. Ну и частные сделки тоже закрывали. Вроде той, что планировал я.
Другое дело, что просто нанять их было нельзя. Император не желал, чтобы на его земле кто-то устраивал беспредел без его ведома. Для этого должна иметься веская причина. Например, участие в конфликте, проводимому в рамках Эдикта Равных. Это такой дуэльный кодекс благородных, в котором носители благородной крови лично участия не принимали. Только их чемпионы.
— Хорошо подумал? — лисе моё предложение не очень понравилось. — Тихо это сделать не получится. Одного-двух ещё ладно, но как ни старайся, наём целого отряда магов в центре империи не пройдёт незамеченным. И отвечать за это придётся.
— Если сделать всё по-умному, — довольно улыбнулся я. Всё-таки удалось удивить хвостатую, хоть разок. — То не придётся. То есть придётся, конечно, но в рамках Эдикта Равных. Который под деятельность правоохранительных органов не попадает.
— Это как? — почти в один голос спросили Теллара, Догуляй и Ланган. В тонкостях дуэльного кодекса они не разбирались. Пол вообще недавно прибыл и большей частью слушал, а не говорил.
А лиса нахмурила лоб и кивнула. В отличие от других, она мгновенно поняла замысел.
— Может сработать. Такого точно никто не ждёт. И кому ты пошлёшь вызов?
— Дерябину. Его не жалко.
Была в здешней империи, да и не только в ней, подозреваю, одна интересная особенность. Так как дворянские рода все поголовно были носителями дара, а ещё толкались на одном, пусть и огромном, рынке, периодически между ними вспыхивали конфликты. Чаще всего имущественного характера. Один залез на чужую территорию, другой демпингом обвалил продажи третьему. Четвёртый вообще на бирже пытался обанкротить пятого.
На часть таких залётов представители знати отвечали по общему для всех подданных Российской империи закону. То есть, суд, состязательность процесса, равенство сторон и вот это всё. Или в рамках уголовного кодекса, если деятельность того или иного рода проходила по критериям.
Но ряд конфликтов решался только локальными боевыми действиями. И связаны они они были с вопросами чести. Нет, не подумайте, зачастую под этой формулировкой как раз и скрывались имущественные тёрки, но для широкой публики, разумеется, всё выглядело так, как ей показывали.
Применительно ко мне как это работало? Скажем, барон Дерябин оскорбил меня, графа Брюса. Было? Было! Приехал в школу, прямо перед занятиями. Давил на шестнадцатилетнего пацана, дерзил, угрожал моему вассалу расправой. От вызова уклонился, а потом и вовсе сбежал из страны якобы в отпуск, рассчитывая, что к его возвращению конфликт сам собой сойдёт на нет.
И плевать, что было не совсем так. Но именно подобным образом я всё опишу, когда прошение в Высочайшую Комиссию по вопросам этики и чести буду готовить. Чтобы она разрешила мне симметричные действия в отношении рода Дерябиных. Никакого беззакония, причём, всё по регламенту. Я заявлю собственность барона, как желаемый объект сатисфакции, и буду за него драться. Дерябины тоже.
Но не сразу. Сперва Комиссия отправит ответчику извещение о вызове. В семидневный срок тот должен на него ответить. Либо согласиться на разрешение конфликта по линии Эдикта, либо привести чиновникам аргументы, согласно которым я на это прав не имею. По второму варианту на меня наложат штраф и запретят конфликт, а по первому — определят место проведения боевых действий (подальше от населённых пунктов), наряд сил и средств и… Рубитесь парни на все деньги!
Казалось бы — причём здесь наркоторговцы? Вообще, ни причём! Просто, готовясь к ответу на вызов, я найму небольшой отряд профессиональных бойцов. Которые — я ведь опасаюсь, как бы Дерябин не захотел решить вопрос до сражения — будут меня охранять. Везде.
В смысле, вообще везде! Даже когда я поеду по делам в тот район, где обитает Лука Ремнев — как только лиса это выяснит. Не чтобы с ним встретиться — это произойдёт случайно. Конфликт с наркобароном — тоже. Ну а там уже посмотрим, на чьей стороне Творец. Почему-то мне кажется, что на стороне больших бригад и подавляющей огневой мощи.
А, ещё нюанс. Потом придётся разруливать тот самый несуществующий конфликт с Дерябиным. И нести ответственность за то, что я безосновательно обвинил другого дворянина и довёл свой конфликт с ним до Высочайшей Комиссии. Но это будет уже после того, когда я вскрою иномирную сеть в самом центре столицы, и спасу империю. Победителей, говорят, не судят, верно?



.20

Единственная группа наёмников, которую смог бы потянуть мой не слишком великий бюджет, оказалась интернациональной и не полностью укомплектованной. Причём последнее утверждение было ещё изрядной поблажкой к настоящему положению дел.
«Сломанное копьё» — так называлась бригада — находилась в столице на отдыхе после какого-то тяжёлого контракта, и бо́льшая часть её членов в настоящий момент находились либо в отпусках, либо на больничной койке. Но у меня особого выбора не было, как уже упоминалось, финансы не позволяли бродить по рынку труда и тыкать пальцем в понравившиеся позиции.
На котором творился какой-то ужас! Просили наёмники за свои услуги совсем безумные деньги. Тридцать тысяч в сутки за команду из тридцати человек — с магами и операторами «мобильных доспехов». И это без участия в боевых действиях, только за охрану и сопровождение. А если придётся воевать, то ценник сразу же умножался вдвое. Минимум. А там ведь ещё были страховки, компенсация за убыль личного состава, и в некоторых случаях — комплектация оборудованием под конкретную миссию.
К тому же часть списочного состава нанять было никак нельзя, только всю бригаду целиком. Мол, а смысл нам силы дробить? Сдадим вам внаём десять человек из тридцати или пятидесяти, а тут к нам покупатель придёт, которому нужны все. И что тогда делать?
Короче говоря, убив почти весь следующий день на созвоны и встречи с капитанами наёмных отрядов, ближе к вечеру я познакомился со «Сломанным копьём». Который возглавлял маг-воздушник в ранге Мастера с необычным для наших широт именем Луиджи. Я уже говорил, что бригада оказалась интернациональной? Так вот, руководил ею итальянец. Точнее, миланец — чёрт его знает почему, но для мастера Луиджи это оказалось важным уточнением.
— Насколько я вас понял, джоване конте, тот факт, что численный состав «Ланца» сейчас усечён, вас не смущает? — сверкнул улыбкой этот смуглый и черноволосый, больше похожий на цыгана, чем на итальянца, мужчина.
На русском он говорил практически без акцента, разве что слишком быстро и немного тянул слова на гласных. А еще имел манеру перемежать свою речь словечками из родного языка. Не «граф», а «джоване конте» — то есть, молодой граф. Ну и свою бригаду именовал на итальянском — Ланца Спецатта.
Встречались мы с ним в ресторане при гостинице, где наёмник проживал. И видимо, не считая меня потенциальным нанимателем, но не желая отказать графу во встрече, спустился он не в деловом костюме, чего, как бы ожидаешь, а в мягком льняном костюме бежевого цвета. Широкие штаны, свободная рубаха с длинным рукавом — такой наряд, как по мне, больше подходил для побережья Средиземного моря, чем для встречи по работе.
— Более чем, — ответил я. — Мне и не нужно много людей. Речь идёт о личной охране на период ожидания решения комиссии по этике перед «судом равных». Сколько у вас есть прямо сейчас, мастер Луиджи?
— Хм, прямо сейчас? — наёмник сделал вид, что задумался. — Ну, пожалуй, трое. Если меня не считать — а меня лучше не считать, ха-ха! Ну и за пару дней я смогу выдернуть из отпусков до десятка ребят. Как видите, джоване конте, мы не планировали в ближайшее время работать. И если бы не настойчивые просьбы вашей прекрасной спутницы, то даже бы и встречаться не стали.
Контакт итальянца нашла лиса. Она же и провела первичные переговоры с ним. На которых здорово повиляла хвостом, так как капитан во время встречи больше смотрел на неё, чем на меня.
— Меня устроит трое на первые два дня, и ещё пятеро позже, — кивнул я. — Такса стандартная?
Восемь тысяч в сутки я был способен потянуть на протяжении дней пяти-шести. Вряд ли мне понадобится больше времени на то, чтобы разобраться с наркоторговцами.
— Точно так, рубль — штука, драка — два! — ухмыльнулся наёмник. И заметив моё недоумение, уточнил: — Так русские говорят, думал, вы знаете. Тысяча рублей за человека в день. Без боевых действий. Две — если они будут.
— Если на меня нападут — это считается боевыми действиями?
— Как правило, нет. Отражение покушения входит в пакет охраны. Но в стандартном контракте прописывается степень вовлечённости наёмника в конфликт работодателя, которая и определяет, является ли столкновение боевыми действиями или нет. Скажем, если противник при нападении будет использовать «мобильные доспехи» или тяжёлое вооружение, то классифицироваться это будет именно как боевые действия.
— Ну, такого я точно не ожидаю, — легко улыбнулся я. — Мне скорее нужна страховка на тот период, пока высочайшая комиссия рассматривает мой вызов. На случай если оппонент решит закончить конфликт до его выхода на официальный уровень.
— Стандартная мера предосторожности, — кивнул Луиджи. — Люди вашего круга так поступают частенько. А ваш противник?..
— Барон Дерябин, — верно я понял его вопрос. — Не слишком богатый и знатный, но от таких, как правило, и ждёшь подлых поступков.
— Пожалуй, — хмыкнул капитан. — Другими словами, его возможности к боевым действиям не слишком впечатляющие? А бригаду наёмных магов он потянуть не в состоянии?
— Да, поэтому мне и не нужен полный состав.
— Я, конечно, проверю ваши слова, и если всё так, как вы говорите… — здесь наёмник сделал небольшую паузу и выразительно на меня посмотрел. Мол, люди постоянно врут, джоване конте, а я не намерен кидать своих людей в мясорубку. После чего продолжил. — Что же, если вам хватит троих в первые два дня и пятерых — в последующие, то не вижу причин отказываться от контракта. Я дам вам Густава и Павла в качестве основных боевых единиц, оба они в ранге Мастера. К тому же имеют опыт в организации именно охранных мероприятий. А третьим… пожалуй, нашего новенького, Стефана. Отличный боец и оператор «мобика».
Мобиками, мобильными доспехами или мобильной бронёй в этом мире называли сложный экзоскелет, напичканный артефактами, но работающий не на них, а на личной силе оператора. Броня таких техномагических устройств уже была оснащена огромным количеством матриц боевых заклинаний самых разных школ, и нуждалась лишь в человеке с большим внутренним резервуаром.
Такие штуки довольно активно использовались в полевых сражениях, в силовых подразделениях полиции и даже частных гвардиях дворян. И являлись более универсальными боевыми единицами, чем обычные маги, поскольку не были скованы направлением одной магической школы.
Если маг, даже очень сильный, в полную силу мог работать только со своей «родной» стихией, то «мобик» был способен сразу же после «огненной стрелы» выдать «ледяное копьё», «вихрь» или даже «ядро». Что существенно повышало атакующие возможности и создавало сложности для отражения ударов.
Но что гораздо важнее, заклинания уровня Ветерана или Мастера, в броне мог выдавать и Подмастерье — конструкты и проводимые каналы уже были реализованы посредством артефактов. Лишь бы только у него энергии на них хватало.
Но была у этого и обратная сторона. За огневую мощь и универсальность операторам приходилось платить очень высокую цену. Причём, не только во время боя, но и всю жизнь. Дело в том, что их развитие, как одарённых, проходило по совсем другим принципам. Развивался в основном лишь магический резерв одарённого и проводимость его энергоканалов. В ущерб всему остальному. Концентрация, контроль, работа с конструктами и прочие вещи — это всё на себя брал «доспех».
По сути, операторы «мобиков» являлись магическими калеками. Чрезвычайно могущественными в броне и почти неспособными на простейшие проявления магии без неё. В своё время, изучая этот вопрос, я ещё удивлялся — кто из одарённых способен пойти на такое? Отказаться от магии в обычной жизни, получив её возможность только в высокотехнологичных костылях. Это же… почти магическая кастрация!
Оказалось, очень даже много кто. И упиралось всё в деньги и возможности. Сразу после инициации, то есть пробуждения дара у юного мага, которая проходила в период с шести до десяти лет, требовалось способности развивать. Нужны были учителя, наработки по техникам, поддерживающие эликсиры, позволяющие ускорить процесс и снизить риск ошибки в построении энергоконтуров.
Всё это имелось у дворян. А у детей, рождённых вне кланов или просто небольших магических семей с историей — нет. И тогда перед ними (точнее, их родителями) вставал выбор. Запечатать доступ к источнику или получить образование по государственной квоте.
Последняя предполагала долгосрочный контракт с армией, полицией или одной из менее известных силовых структур, вроде Тайной Канцелярии или Охранки. И в половине случаев заканчивалась зачислением в учебные заведения, готовящие операторов. Для государства такие маги были гораздо более полезны: зависимые, управляемые и почти полностью безопасные без «мобильного доспеха». А с ним способные стоять против воспитанника клана, в которого было вложено огромное количество времени и сил.
— Что за модель у брони? — только уточнил я у итальянца. — Мне не нужна трёхметровая статуя во дворе. Соседи будут против.
— О, не переживайте, джоване конте! — рассмеялся тот. — Это городской «мобик», он прекрасно входит в дверные проёмы! «БЛУ-12», её ещё «блохой» называют.
Я кивнул. Скорее, полицейский вариант, чем армейский. Но обеспечивающий неплохую защиту, огневую мощь и мобильность именно в условиях плотной городской застройки.
— Мне подходит. Сегодня ваши парни готовы приступить к работе?
— Если вы готовы оплатить и сегодняшний день, то почему бы и нет? — хмыкнул капитан. — Смогут прибыть к вам уже через час.
Сначала я хотел было отказаться — платить за остаток дня не очень хотелось. С другой стороны, терять половину завтрашнего дня на прибытие и размещение бойцов, тоже. Поэтому согласно склонил голову. Пусть они уже завтра с утра будут готовы к тому, что я запланировал.
— Отлично! — в очередной раз сверкнул белой полоской зубов Луиджи. — Тогда займёмся бумагами. А, совсем забыл сказать! Минимальный срок найма даже в усечённом составе — семь дней.
— Конечно… — пришлось приложить усилие, чтобы скрыть досаду. План захвата Ремнева грозил пробить огромную дыру в моём небольшом бюджете. Но и выбора особого не было. — Неделя так неделя.

Как и обещал командир «Сломанного копья», трое его людей были готовы приступать к работе практически немедленно. Стоило нам только ударить по рукам, а мне — перевести на счёт отряда плату за первых наёмников на недельный контракт, как те явились в поместье. Сразу же, как туда вернулся я.
Внешне они не тянули на опасных бойцов. Немец больше походил на вечного студента: худой, какой-то, костлявый, с совсем невоенной причёской — светлые волосы были собраны в хвост на затылке. Павла можно было принять за офисного работника, у него даже животик небольшой имелся.
Исключением являлся лишь Стефан. Подтянутый, мускулистый, весь какой-то жизнерадостный и улыбчивый — не наёмник, а тренер по фитнесу. Если двое его коллег прибыли налегке, то он притащил с собой два здоровенных чемодана. Разобранный «мобильный доспех», как я понимаю.
— Мне будет нужна отдельное помещение, господин граф, — после того, как мы поздоровались, произнёс он. — Для оборудования и зарядки отдельных частей. Найдётся такое?
— Да, конечно.
Пришлось немного потесниться, перегруппировать уже живущих в давно уже переставшим быть пустым и просторным домом. И дать распоряжение поварихе готовить больше еды.
— Ну хорошо же вышло! — ткнула в плечо лиса, когда мы остались одни в кабинете. Заметила мою кислую физиономию и поняла всё по-своему. — Трое боевых магов с опытом, это серьёзная сила. Особенно когда твои противники — обычные наркоторговцы. Не переживай!
Я был полностью согласен с Ринко, но досадовал не оттого, что людей мало. Просто жаба на грудь давила, как пудовый камень. Столько выбираться из финансовой ямы, с которой я в этом мире начинал, и чуть ли не в один день всё спустить! Нет, понятно, что это для дела, и вообще — инвестиции в будущее, а не траты. Но я только-только начал привыкать к тому, что не нужно считать копейки!
— Я не переживаю, — отмахнулся, не желая углубляться в объяснения. — Давай лучше ещё раз пробежимся по завтрашнему дню.
— Место, где базируется Ремнев, я сегодня уже обнаружила, — согласно кивнула девушка. — Это деловой центр на Часовой набережной. Компания «Алтын», которая является официальным прикрытием дел наркоторговцев, полностью занимает верхний этаж здания. Попасть туда с улицы практически нереально, на входе завернёт охрана. Ничего серьёзного, обычные люди, вооружённые.
— И как мы туда попадём, не привлекая внимания?
— Предлагаю вариант с пожаром. Я отправляюсь туда утром, чтобы заодно удостовериться в том, что нужный нам Лука Ремнев находится на месте. Ты с охраной прибываешь в здание по делам — чуть позже обсудим, кому можно нанести визит, а с утра назначим встречу. Провожу диверсию, возникает возгорание. Срабатывает тревога, и по регламенту сразу же начинается эвакуация людей. Бандиты тоже покинут свой этаж — куда им деваться? Я их перехватываю, провоцирую конфликт, втягиваю в него тебя, и наёмникам останется только защищать заказчика от нападения. Для всех всё будет выглядеть именно так, будто на тебя напали. Ты, естественно, тут же подозреваешь в этом руку Дерябина и приказываешь захватить пленных.
— Звучит неплохо, — я с некоторым сомнением покрутил рукой. — А мы точно столкнёмся с людьми Ремнева? Не разминёмся?
— Ой, Ром-ром, я тебя умоляю! — лиса насмешливо фыркнула. — Не первый десяток лет такими делами занимаюсь! Всё пройдёт, как по маслу.
— У противника нет одарённых?
— Насколько мне удалось узнать, в личной охране — нет. По крайней мере, официально. Но даже если он исказил эту информацию, и маги есть, они слабосилки. Уровня Воина, не больше. Твоим Мастерам они на один укус.
Что было достаточно логично. Что-то представляющие собой маги либо служили в личных дружинах аристократов, либо работали на государство. Ну или, как вариант, наёмниками. Кому-то выше Воина было просто не с руки тратить свой талант и время, охраняя наркоторговцев.
Исключением могли стать захваченные неблинским Кочевником дворяне, но и этот вариант я отмёл, как маловероятный. Благородные должны дистанцироваться от барыги, да и в целом таких замещённых у Ремнева вряд ли много. По крайней мере, не настолько, чтобы формировать из них личную охрану.
— Хорошо! — я положил ладони на стол и поднялся. — Вроде бы мы все предусмотрели…
В этот момент пол под ногами качнулся, оконные стёкла задребезжали, а за ними на короткий миг стало светло, как днём. Источником освещения выступила словно бы объятая огнём сфера в паре десятков метров от дома. И её центром, насколько мне удалось разглядеть, являлся человек в высокотехнологичном костюме, похожий на какого-то футуристического солдата.
Оператор «мобильного доспеха» Стефан.
Кроме этого, больше разглядеть ничего не удалось. А потом не до этого стало. В кабинет без стука ворвался один из наёмников «Сломанного копья», Павел.
— Нападение, — довольно спокойно произнёс он. — Нужна эвакуация, господин граф.
Не тратя времени на уговоры, он через секунду оказался рядом, ухватил за руку и отвёл от окна. По пути сообщая подробности.
— Стефан обходил дом по периметру, когда заметил подозрительную активность. Доложил, пошёл проверить, и по нему сразу же отработали магическими конструктами. Четыре «огненных стрелы» — это значит, что нападающих минимум четверо одарённых в ранге не меньше Воина.
— С ним всё в порядке? — уже у дверей спросил я.
— Защита на «блохе» способна и не такое удержать, — дёрнул плечом маг. — Густав уже отправился к нему на помощь, моя же задача — обеспечить вашу безопасность. Предлагаю спуститься на первый этаж, дождаться доклада от моих коллег и на его основании принимать решение: отбиваться или выводить вас отсюда.
Перед лестницей он остановился, прислушиваясь к чему-то — я только сейчас заметил крохотный наушник телесного цвета в ухе. Видимо, доклад поступил быстрее, чем он рассчитывал.
— Хорошо, — отрывисто ответил он собеседнику. — Отступайте к дому, здесь проще обороняться. — и уже для меня, пояснил. — У противника несколько групп по периметру, точное число неизвестно. Эвакуацию считаю опасной. Спускаемся в подвал, господин граф.
«Вроде бы мы все предусмотрели… — всплыла в памяти недавно произнесённая фраза. — Получается, не всё».



.21

Не нужно было быть гением, чтобы понять: на мой дом напали неблинцы. Больше просто некому — не настолько я ещё нагрешил в этом мире. По большому счёту я их даже ждал (поэтому и торопился так), но позже. Думал, пока разберуться куда пропали их дилеры, пока соберут людей, пока решатся на удар…
В общем, в своей оценке противника я ошибся. Лука Ремнев, точнее, тот Кочевник, что занимал тело столичного наркобарона, опередил меня буквально на двенадцать часов.
Уж не знаю, на что он исходно рассчитывал, вовлекая меня в свои схемы, но сегодня, как актив, я его уже не интересовал. Более того, стал опасным свидетелем. Которого необходимо уничтожить, невзирая на дворянский статус и возможные связанные с этим сложности. Просто, чтобы замести следы.
Без меня ведь местным будет гораздо сложнее выйти на иномирную организацию, которая готовит захват власти. А когда хватятся, уже поздно будет. Насытив все управленческие структуры империи своими людьми, неблинцы будут способны саботировать любое расследование в их направлении. С каждым днём становясь всё сильнее и сильнее.
Так что, убить меня — логично. Сам бы так сделал на их месте. Правда, я никогда бы не решился на такой людоедский план с наркотой и захватом здоровых людей в промышленных масштабах, но это уже детали, как говорится.
— Спускаемся в подвал, господин граф! — уже гораздо настойчивее, чем в первый раз, повторил Павел.
Он заметил, что я ненадолго завис, и, вероятно, решил, что у бедного ребёнка — меня, то есть — шок от происходящего. А я всего лишь принимал решение о том, что делать дальше.
Бежать? Ну, допустим, получится… Опустим пока четырёх одарённых и чёрт ещё знает скольких нападающих, и их ресурсы. Чего этим добьюсь — вот вопрос, который гораздо важнее. Ответ, кстати, напрашивается — ничего. Сберегу жизнь, но потеряю время. И манёвр. Второй раз выйти на логово противника мне уже не дадут. Бросят все силы, чтобы довести начатое до конца.
Остаться? Силы врага точно неизвестны, но у меня прямо сейчас под рукой три опытных наёмника — два Мастера и Ветеран в «мобильном доспехе». Это не армия, но в текущих обстоятельствах — гораздо лучше, чем могло быть. Ещё есть я сам, пусть и не великий воин, но кое-что сделать смогу. Лиса, которая сможет гораздо больше. И четверо боевиков из Ленова — для них моя победа или поражение является вопросом личного выживания, а значит, сражаться они будут до конца.
Шансы отбиться есть. И они неплохие. При определённой удаче можно и пленных взять, а уже через них…
— Нет! — решительно произнёс я. — Мы не будем отсиживаться в подвале!
На лице наёмника появилось выражение, которое можно было прочитать, как: «Да, блин!» Более нецензурная версия, если быть точным. Он просто хотел сделать свою работу и свалить из-под огня. Вытащить нанимателя и остаться живым. А вот спорить с решившим поиграть в героя пацаном, он точно не желал.
Даже Ринко выпучила на меня глаза.
— Рома, ты хорошо подумал?
— Я отвечаю за вашу безопасность, — тем временем напомнил боевой маг «Сломанного копья». — У нас контракт на охрану.
— Мы должны дать бой! — сразу обоим ответил я. — Заманить их в дом и захватить пленных! За нападением стоит барон Дерябин — короткий взгляд на лису, которая тут же понятливо кивнула, — так мы получим доказательства его участия и уничтожим его самого!
— Нас трое, — наёмник продолжал давить на логику и здравый смысл. — Их — неизвестно сколько, но минимум четверо одарённых. В таких обстоятельствах разумнее отступить. Я не могу гарантировать вашу безопасность, господин граф!
За окном снова полыхнуло, но пожиже, не так ярко, как первый раз. Вероятно, на щит «блохи» прилетела всего одна «огненная стрела», а не четыре сразу.
— Нас не трое, — я взглядом указал на собравшихся в гостиной телохранителей, сжимающих в руках оружие. — Плюс два мага, я и Ринко. Справимся.
— В условия контракта это не входит, — нахмурился Павел.
Вот же упрямец! Уже секунд двадцать здесь с ним препираемся, можно было и более толково время потратить. Ладно, я знаю, чем пробить его броню!
— Подтверждаю боевые действия! — важно так сказал. — Двойной тариф!
— Тройной, — тут же отреагировал Павел. — Смена задачи в процессе найма оплачивается в тройном размере. Это прописано в контракте.
Да, блин! Вот барыги!
— Хорошо, тройной!
— И дом может пострадать. Мы не гарантируем…
— Да согласен я, согласен! — меньше всего меня сейчас интересовала сохранность усадьбы Брюсов. Если удастся выйти из этой заварушки живыми победителями, то как-нибудь потом отремонтирую. Если же мёртвыми проигравшими… Какая разница⁈ — Теперь мы можем заняться новой задачей?
Больше всего я боялся, что боевой маг сейчас начнёт связываться со своим командиром, получать подтверждение на смену приоритетов или требовать с меня… ну я не знаю, предоплаты. И плевать, что у нас тут дом вот-вот штурмовать начнут — в конце концов наёмники сражаются за деньги, а не из любви к искусству. Но оказалось, что в бригаде «Сломанное копьё» достаточно высокий уровень автономности отдельных бойцов. Или же Павел был снабжён всеми необходимыми полномочиями для их самостоятельного принятия.
Поэтому сразу, как только я согласился на повышение тарифа и сопутствующий ущерб, он тут же связался со своими людьми и приказал им отступать к дому. А после обратился ко мне.
— Так какой план?
Я чуть не расхохотался ему в лицо. План? У меня? Впрочем, какое-то жалкое подобие на пошлое недоразумение у меня и правда имелось. Но назвать это планом? Признаться, я больше рассчитывал на помощь опытных военных.
— Заманиваем их в дом, — тем не менее сказал я. — У них нет времени на подготовленный штурм, всё-таки действуют в старом центре города, в плотно заселённом районе. Значит, будут торопиться — счёт на минуты идёт. И наделают ошибок. Как-то так.
К моему удивлению, Павел не поднял меня на смех и даже не скривился, мол, гражданские, что с вас взять! Напротив, он серьёзно кивнул, сразу же снова выйдя на связь со своими людьми.
— Густав, Стеф, заманиваем противника в дом. Схема три-семь жёлтый.
У них для моего на коленке придуманного плана даже название есть?
— Что за три-семь? — ну как было удержаться?
Наёмник оглядел собравшееся вокруг него воинство, едва заметно скривился, но произнёс ровно, ничем не выдавая эмоций. Если он вообще был способен их испытывать.
— В доме два входа, — в этот момент взрыв раздался уже у самого парадного входа. Что никак не повлияло на инструктаж, маг даже ухом не повёл. — Прорыв будет через главный, он шире и даёт больше манёвра атакующим. Первыми пойдут самые слабые бойцы, чтобы прощупать возможности нашей обороны. Если они не дураки, то их будет прикрывать кто-то, специализирующийся на защите. Вторая группа зайдёт с чёрного входа, его мы оставим на вас и ваших людей. Сами примем основной удар. При необходимости поддержим вас или наоборот.
Дверь распахнулась, и в неё тут же скользнул Густав. За немцем словно бы тянулось дрожащее от жара марево, говорящее, что он постоянно держал активированным защитный конструкт.
Вслед за ним в дом вбежал Стеф, точнее, мобик, в котором сидел маг. Двухметровая махина, больше напоминающая средневекового рыцаря, чем экзоскелет, созданный на стыке магии и технологий. Только вместо металла, доспех был изготовлен из чёрного матового пластика, не отражающего света.
— На пятки наступают! — азартно прогудела эта конструкция, сразу же затворяя за собой дверь. Ещё и массивную тумбу с обувью к проходу приставила, для «мобильного доспеха» она весила не больше пуховой подушки. — Но мне кажется, что одного из их магов я зацепил! Паш, реально три-семь?
— Да. Жёлтый, — командир тройки специально для меня пояснил. — Это значит, что минимум двое из нападавших должны быть пленены живыми.
— Говно! — на чистом русском прокомментировал Густав. — Там точно есть один Мастер! Сосулькой мне чуть щит не просадил!
— Работаем! — не слушая товарищей, хлопнул в ладоши Павел. — «Копьё» главный вход, отряд графа — чёрный. Держим связь!
На протянутой ладони Мастера уместились две горошины телесного цвета — такие же передатчики, как носили сами наёмники. Одну сунул в ухо я, вторую — Ринко. И больше не говоря ни слова, отправились в сторону кухни.
Короткий вышел инструктаж. С другой стороны — чего развозить? Входа и в самом деле только два, окна такие узкие, что для атакующих они моментально в ловушку превратятся — спасибо предкам-параноикам. Есть ещё кухонные окна со стороны заднего хода, но они прямо рядом с дверью и такие узкие, что взрослому не пролезть. Так что невелика разница.
Короче, обороняемся. Я, леновцы, Уний, и лиса, конечно же. Чёрт, а где Ринко?
К моменту, когда мы все рассредоточились по коридору, который от крыльца выходил на кухню, кицунэ куда-то пропала. Только что была здесь, а потом будто бы испарилась!
«Уний, где Ринко?» — послал я мысль товарищу. Потом вспомнил, что наёмники обеспечили нас связью и зажав кнопку, повторил вслух. — Ринко, приём?
«Вышла, — ответила не девушка, а мастиф. А чуть позже, вторым сообщением, развернул: — Будет снаружи, магов их выпасать. Так сказала. Мол, слабые останутся в задних рядах».
Умница, конечно, но можно было и других в известность поставить! Того же Павла — должен же он знать, что снаружи есть наш человек. Я собрался было уже сообщить ему об этом, но тут в заднюю дверь шибануло чем-то очень тяжёлым. Неблинцы начали штурм.
Крохотные цветные стёкла в верхней части двери, калёные, как и оконные, вылетели грудой осколков, и шрапнелью пролетели через весь коридор. Каким-то чудом никого не задев. А вот сама дверь устояла, хотя и вздрогнула так, что стало понятно — ещё пара подобных ударов, и она полетит вслед за стеклом.
— Нас атаковали! — сообщил я наёмникам, просто чтобы они были в курсе. Надеюсь, голос у меня не слишком дрожал. — Магией долбят в дверь. Долго не простоит.
— Воздушник у них, «кузнечным молотом» долбит, — как-то определил ответивший мне Павел. Хотя, что значит «как-то». Он «пёс войны», это его хлеб. — Когда дверь упадёт, скорее всего, использует «смерч» или «насос». В замкнутом помещении это оптимальный выбор. Держитесь в укрытиях.
И всё. Отключился. С другой стороны, что он ещё должен был сказать? Сейчас прибегу и помогу? Дал толковый совет, и продолжил бой. Через связь, да и без неё, в принципе, шум которого уже был хорошо слышен. Что-то грохнуло, потом разбилось, прозвучал взрыв, после которого кто-то закричал — надеюсь, не из наших.
У нас тут тоже было громко. В дверь снова шибануло «молотом», и на этот раз толстенное деревянное полотно удержалось только на морально-волевых. Точнее, повисло на петлях, которые и сами уже готовы были вырваться из стены.
— Готовность! — без всякой на то необходимости шепнул я залёгшим соратникам, хотя они и так наставили на проход стволы и были открыть огонь. — Сейчас пойдут! Держимся в укрытиях, у них маг воздуха!
Что делать, когда дверь упадёт, я для себя решил в последний момент. И когда это произошло, активировал «дымку». Павел ведь сказал, что вслед за этим будет «смерч» или «насос», вот я и сделал ставку на то, что воздушник выберет второе. Для выкуривания засевших в засаде это был оптимальный выбор — маг воздуха создаёт разницу в давлении на две точки, и мы тут же оказываемся в аэродинамической трубе. Которую ещё и сама конструкция коридора усилит.
Всех, кто останется на открытом месте, попросту высосет из помещения, словно гигантский пылесос включится. И вынесет прямо в руки противнику. Вот я и решил — пусть выносит пыль. Много, чертовски много пыли! Всю, до которой в этом старом доме я сумел дотянуться.
«Детское» заклинание из арсенала Брюсов сработало как надо. И с догадкой я не ошибся. Стоило двери рухнуть, как воздух в коридоре сгустился, загудел и стремительно понёсся прочь, на улицу. Попутно прихватывая всё, что не было прибито к полу. Сила воздушного потока была такова, что людей, спрятавшихся за углами и укрытиями, подняло и прижало к стене. Меня в том числе.
Вот только одного противник не учёл — моей маленькой пакости. Стоило только облаку пыли вылететь наружу, как там послышались отчаянные чихи и ругань. Я же, пользуясь замешательством атакующих, пустил вслед несколько пылевых щупов. Слишком тонких на таком расстоянии, чтобы через них откачивать энергию, но вполне достаточных для разведки.
Их практически сразу обрубило поднятой магом защитой, но главное я уже успел «увидеть». Врагов было трое. Один одарённый — его пыль окружала сферой, не способная пробиться сквозь защитное заклинание, и двое обычных боевиков, вооружённых чем-то вроде штурмовых винтовок.
Эти стояли по сторонам от дверного проёма, готовые ворваться внутрь сразу после того, как воздушник выключит «насос». Что он и сделал, глотнув пыли. Но я нанёс удар первым.
— Куда! — прилетело в спину от кого-то из леновцев.
Пришлось, правда, рискнуть. Едва давление воздуха ослабло, я подскочил и понёсся к выбитой двери. И там, метров с двух, атаковал боевиков щупами. На этот раз их пропускной способности было достаточно, и уже через пару секунд обессиленные, а, возможно, и мёртвые мужчины, упали на землю.
Остался только маг. Он довольно быстро смекнул, что столкнулся не с простецами, а другим одарённым, и сразу же нанёс удар тем самым заклинанием, которым вышиб дверь чёрного входа. «Кузнечный молот» вышел послабее, видимо, потому, что сейчас был более размазанным по площади. Но его мощи всё равно хватило, чтобы впечатать двух обезвреженных боевиков в стену.
«Теперь они точно умерли», — скользнула мысль.
В то время как основные «вычислительные мощности» мозга были заняты совсем другим. Подняв вынесенную из дома пыль, землю, мелкие камешки, я сформировал один за другим сразу же три «ядра», и, высунувшись из двери по пояс, запустил их в противника. Без особой надежды нанести ему урон, всё-таки атакующие конструкты Подмастерья не пляшут против защитных Воина. Но хотя бы отвлечь.
Так и произошло. Удерживая защиту, воздушный маг разнёс все мои снаряды в мелкую труху, но сам контратаковать не успел. На него обрушился такой шквал огня — подоспели леновцы — что он только и мог, что защищаться.
— По одному! — рявкнул я в ухо Телларе. — По одному стреляйте! Не давайте ему из обороны выйти!
Женщина кивнула, отдала команду, и темп стрельбы сразу же изменился. Теперь по магу отрабатывал только один из четверых стрелков. В максимально быстром темпе высаживал магазин, уходил на перезарядку, в то время как кто-то другой тут же начинал палить.
Я тоже подключился к этой карусели. Как раз в крохотных паузах на перезарядках, отправлял в защиту врага каменное ядро. А в остальное время прощупывал его оборону пылевыми потоками. Пока она держалась, но это не точно не продлится долго. Несмотря на то что мои атаки были слабы, пистолетный огонь тоже вносил свою лепту.
Воздушник это понял довольно скоро. И решил делать ноги. Сменил сферическую защиту, которая жрала слишком много энергии, на плоский щит с фронта, и побежал прочь от дома.
— Что у вас там, граф? — в ухе вдруг ожил наушник. Дворянский титул прозвучал, как позывной. — Нужна помощь? Мы со своими закончили, есть один… почти живой пленник.
— Отбились, вроде, — я хотел уже было попросить наёмников отправить Стефана, как самого быстрого, на перехват воздушного мага, но в этот момент выяснилось, что делать этого уже не нужно.
Леновцы продолжали стрелять по беглецу, но из-за увеличивающегося расстояния теперь уже не каждая их пуля ложилась точно в цель. Так бы он и ушёл, но тут из темноты выскочила едва различимая тень, походя коснулась человека, и тот рухнул на землю, будто подкошенный.
Сама же тень тут же юркнула в сторону.
— Не стрелять! — тут же приказал я своим людям, уже понимая, кому обязаны помощью.
— Ну вот! — спустя несколько секунд действительно раздался весёлый голос лисы. — А ты ругался — куда сбежала Рин-рин? А Рин-рин охотилась! Заодно проверила — этот последний!



.22

Допросить двоих переживших нападение на нас неблинцев не удалось. Не успели. Стоило только бросить их на пол в гостиной, как снаружи заревели моторы, в окна ударили установленные на машинах прожекторы, а громовой голос из усилителя потребовал бросить оружие и выходить с поднятыми руками.
На секунду или две я уже подумал было, что добили мы не всех атакующих или к ним подмога пришла, но сразу прогнал эту мысль — уж больно дерзко действовали новые гости. Впрочем, как и старые. А затем ещё и говоривший представился, назвался командиром оперативной группы Службы Охраны Престола.
Меня буквально накрыло дежавю. Вот примерно с таких событий вся эта история и закрутилась. Сперва грабители в дом проникли, потом выяснилось, что они вовсе не дом пришли обчистить, а дедовы записи искать и меня похитить, а по итогу ещё и две группы спецназа в дом ворвались: Тайной Канцелярии и Охранки.
Можно сказать, что с этого момента мои планы на незаметное внедрение и последующую не привлекающую внимания переправу беженцев из Ленова, накрылись, как говорят местные, медным тазом. Не знаю, почему именно медным — идиома.
Тогда я был в полной прострации и много чего в происходящем не понимал. Сейчас мне было с кем это обсудить.
— Охранка-то тут что делает? — первым делом я бросил взгляд на лису.
— Следили за тобой, что же ещё? — дёрнула та плечиком. — Давно уже наружку поставили, сразу после теракта в школе. А сейчас решились на действия. Ой, да не напрягайся ты так!
Так спокойно она об этом говорила, что я на несколько секунд подвис, переваривая. То есть, она знала про наблюдение, но ничего не сказала?. Но это ладно ещё — сам что-то подобное предполагал. Но почему сейчас сообщает об этом, как о какой-то незначительной мелочи?
Наёмники тоже не выглядели обеспокоенными. Сперва на меня глянули, мол, ты наниматель, тебе и разгребать. А после скучковались в той зоне гостиной, что к чёрному входу вела, и пленников собой закрыли. На всякий случай — и обороняться проще, и сваливать удобнее. А там уже, как пойдёт.
— Ладно, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс я. И пошёл к дверям.
Надо сказать, бойцы «Сломанного копья» не зря предупреждали про возможные повреждения дома, когда принимали мой план. Прихожая выглядела так, будто по ней из тяжёлого вооружения отстрелялись, а потом сверху бомбу скинули. Окна выбиты, через дыру в потолочном перекрытии светят звёзды, но входная группа, к моему величайшему удивлению, устояла. Так что я прижался к стене, приоткрыл дверь — блин, да она даже с петель не слетела! — и проорал в темноту.
— Подтвердите свои полномочия, офицер! Я понятия не имею, тот ли вы, за кого себя выдаёте. Если обмана нет, то сопротивления никто оказывать не будет.
Дураков здесь нема — с государевыми людьми воевать. Не сказать, что в этот момент я был спокоен, но и особого мандража не ощущал. Да, неприятно. Планы путает. Но отбрешусь как-нибудь. В конце-концов, здесь я в своём праве и вообще пострадавшая сторона. Защищал собственный дом от атаки неизвестных злоумышленников. На наёмников все бумаги чин по чину выправлены, а в Высочайшей Комиссии лежит мой вызов барону Дерябину, так что к мотивам найма тоже не подкопаешься.
Другое дело, что теперь с пленниками по горячим следам не поговорить. И вряд ли удастся этой же ночью (а то и вообще) ответный удар по неблинскому Кочевнику нанести. Но… будем решать проблемы по мере их поступления, да? Сперва — спецназ Охранки.
Назвавший себя майором Ивановым потребовал от меня выйти на свет с поднятыми руками. Я ему ещё раз повторил, что на мой дом только что напали злодеи, и теперь у меня серьёзные сомнения в подлинности очередных визитёров. Более того, я ещё очень не хочу, чтобы мне выстрелили в лицо, а потом сказали, что у кого-то из снайперов палец дрогнул.
Короче, предложил гостям войти. Теперь уже Иванов потребовал гарантий. Мне пришлось напомнить, что они пришли ко мне, а не я к ним. И если он боится войти в дом к верноподданным гражданам, то нам в принципе говорить не о чем.
В ходе подобных препирательств сошлись на моём варианте. Иванов посоветовал не совершать резких движений, я пообещал, что не буду, и вскоре в дом вломились ребята в штурмовой броне, вслед за которыми вошёл мужчина в штатском.
Такой, ни молодой, не старый — никакой. Типичный агент. Без оружия, в костюме, поверх которого был накинут плащ, и кожаной папочкой под мышкой. Сунув мне под нос удостоверение, в котором сообщалось, что он и есть говоривший со мной майор Иванов, мужчина не без удовольствия сообщил:
— Ну теперь-то, господин граф, не открутитесь!
Я поднял брови и с холодным бешенством, даже играть не пришлось, осведомился.
— От чего, майор? Предъявляйте обвинения или катитесь из моего дома к чёртовой бабушке! У меня нет ни времени, ни настроения играть в ваши игры! Посмотрите, что сделали с моим имуществом люди, от которых, такие как вы, должны защищать!
— Всему своё время. Я ждал больше месяца, и вы имейте немного терпения, — вслед за удостоверением он продемонстрировал мне какую-то бумажку с печатями. И пока я вчитывался в текст, пояснил: — Решение суда, позволяющее мне провести обыск в вашем доме. По результатам которого, можете не сомневаться, вы будете арестованы. По подозрению в заговоре против престола.
— Да что за бред? — возмутился я, но дальше продолжить ругань с офицером «борзых» не смог.
Из-за моего плеча выступила Ринко, незаметно сменившая привычный облик кавайной ниппонской школьницы на личину молодой, но не юной женщины. Юбочка с блузкой оказались заменены брючным костюмом, а волосы, ранее связанные в конский хвост, оказались подстриженными под каре. Вот уж кто в очереди к парикмахеру никогда не записывается!
— Погодите, Роман, — холодно произнесла она, теперь уже своим плечом заслоняя меня от мужчины. После чего ткнула тому в нос тускло блеснувшую металлом табличку. — Майор, официально сообщаю вам, что вы влезли в чужую операцию. Требую немедленно удалиться и забрать своих людей.
Наблюдать за выражением лица Иванова было бесценно. Сперва он с едва скрываемым презрение опустил взгляд на продемонстрированный ему предмет, после чего сразу резко побледнел и нервно сглотнул. В завершение, уже не излучая прежней самоуверенности, поднял глаза на лису.
— Инфильтратор Тайной Канцелярии с серебряным жетоном? — пробормотал он. — Но что вы здесь делаете?
— Не твоего ума дела, майор, — отрезала Ринко. — У тебя две минуты на то, чтобы избавить меня от своего общества. Разбираться с тем ущербом, который ты нанёс операции, я буду уже завтра. С твоим начальством.
Признаться, в табелях о рангах всех этих спецслужб — в смысле, кто главнее и у кого какая юрисдикция, я не очень хорошо разбирался. Даже дед в своё время говорил, что в их ведомствах без бутылки хорошего коньяка нечего даже пытаться что-то понять. Но про серебряные, золотые и платиновые жетоны, конечно же, слышал. Правда, больше из художественных произведений, фильмов и сериалов.
До сегодняшней ночи считал, что это вроде мифа. Всякие тайные советники и агенты, имеющие право на личный доклад чуть ли не самому императору, да ещё имеющие полномочия действовать без постоянного контроля со стороны собственного начальства. Знал, что лиса имеет в Тайной Канцелярии довольно высокий статус, но даже не предполагал, что настолько.
Майор, видимо, тоже. Так что даже пытаться спорить не стал. Кивнул, отдал несколько злых приказов и управился с распоряжением старшего по званию в отведённое ему время.
— А так можно было? — стоило только двери закрыться за Охранкой, накинулся я на Ринко. — Ты всё это время такой ресурс имела и молчала?
— Ром-ром, не начинай! — устало отмахнулась та, вновь возвращая себе образ девочки. — Серебряный жетон не панацея. И с толком применить его можно не во всякой ситуации. Да и к тому же он нам только отсрочку дал.
Видно было, что она не манерничает, как обычно, а говорит предельно серьёзно. Я сразу откинул в сторону все возможные претензии и спросил о главном.
— Большую?
— Часов до девяти-десяти утра. Сейчас этот Иванов пожалуется своему начальству, до утра они будут искать выходы на моё, часам к шести-семи найдут. Потом получат санкцию и вызовут меня на доклад и разбирательство. Так что наши дела нужно завершить до этого времени. Иначе хвост мне накрутят совсем не фигурально — если мы не закончим начатое, значит, и операции у меня никакой нет.
— Хочешь сказать?..
— Да, — кивнула кицунэ. — Надо попытаться взять твоего Ремнева.
— Не мой он… — фыркнул я, но так, на автомате. И повернулся к наёмникам. — Похоже, нам всё же удастся допросить пленных.
«Копья» отдельно порадовали тем, что ни одного лишнего вопроса не задали. Ни про вторжение спецназа «борзых», ни про Ринко с её перевоплощениями и демонстрацией запредельного уровня влияния. Просто кивнули и принялись за работу, за которую им платили. Огромные деньги, между прочим! По моим, конечно, меркам.
О пленных они позаботились ещё до появления Охранки. Стеф оказался по-настоящему универсальной боевой единицей. Помимо всего прочего, в его «мобик» была встроена настоящая полевая аптечка. Способная как оператора в бою поддержать, так и союзникам помощь оказать. Или, как в нашем случае, превратить задержанных магов в безопасных для общения ребят. Пара инъекций всё того же синтетического «золотого лотоса», и наши пленники лишились доступа к собственных энергетическим контурам, а, попросту говоря — магии.
Допрос первого нам ничего не дал. Огневик, которого скрутили наёмники и сам оказался представителем той же профессии. Не таким крутым, правда, как парни из «Сломанного копья» и вообще не из бригад. Слабосилок, как презрительно охарактеризовал его Павел.
Даже пыток, на которые Густав уже со всей германской обстоятельностью настроился, не понадобилось. На все вопросы пленник охотно отвечал, даже не пытаясь юлить. Так, мол, и так, получил заказ, как и большинство прочих в отряде, которым заплатили за нападение на мой дом. Вопросов нанимателю не задавал, да и не контачил с ним напрямую.
Из представителей заказчика в группе было лишь два человека. Один погиб, допрашиваемый сам это видел, а второй — вон он, рядом сидит. На эту фразу воздушник, а это был именно тот маг, с которым мы сражались возле чёрного хода, злобно зыркнул на предателя, но ничего не сказал. Чем только подтвердил слова подельника.
— А не врёт? — тем не менее уточнил я у Густава, когда тот закончил с огневиком.
— А смысл? — ответил тот, дёрнув плечом. — Мужику далеко за тридцатник, а он всё ещё в Воинах ходит. Таких в столице пруд пруди. Как раз всякими дерьмовыми делишками и занимаются, на которые нормальные специалисты никогда не подпишутся. Нет, он правду говорит.
Со вторым пришлось основательно повозиться. За десять минут, которые на него потратил немец, он только и делал, что смотрел на всех волком — особенно на меня, кстати — и шипел от боли. Большего, несмотря на весь несомненный опыт Густава, от него добиться не удалось.
— Крепкий, — с некоторым уважением даже констатировал он. — Вот только был бы в этом смысл. Дворянские разборки закончатся, жизнь продолжится — зачем так упорствовать?
Германец, как и должно было, считал, что у нас здесь имущественный конфликт двух дворянских родов. Которые достигнут или не достигнут своей цели, но в любом случае продолжат жить дальше. А будучи наёмником, искренне не понимал, для чего, в таком случае, корчить из себя героя.
— Теряем время, — напомнила Ринко, поглядывая на часы. — Ещё немного и мы полностью утратим фактор внезапности. Ремнев поймёт, что с его наёмниками что-то случилось. И может затеряться.
Я кивнул — лиса была права. В конце концов, благодаря ей мы знаем, где он найти вражеского Кочевника, а без информации о его силах и средствах можем и обойтись. Вряд ли их много, этих сил, раз он на нас только двоих из своих людей отправил, а остальных людей в группу набрал из наёмников.
Вообще, магов у него и не должно быть много, если я правильно понимаю его замысел. Неблинцы ведь сосредоточились на подмене одарённых из высшего общества, чтобы с их помощью влиять на ситуацию. Обычные, как выразился Павел, слабосилки, их не очень и интересовали. А с остальными наша группа из опытных наёмников и так справится.
— Ладно, — качнул я головой. — Заканчивайте с ним, Густав.
Я имел в виду, что немцу нужно прекращать допрос, а не убивать пленника. И наемник меня прекрасно понял — ни он, ни я не собирались оставлять за собой горы трупов без особой на то необходимости. Эта ночь закончится, и мне нужно будет как-то доказывать свои слова перед очень влиятельными людьми, а для этого понадобятся свидетели.
Но пленник решил по-своему. Когда Густав кивнул и потянулся рукой за спину, чтобы вколоть воздушнику инъекцию снотворного, он вдруг что-то запел себе под нос. Не сразу, но я разобрал знакомые слова.
— Творец, воле твоей я следовал всю свою жизнь, от первого рождения. Шёл путём, что ты указал пастырям твоим, и слова их принимал, как закон. Если где оступился, прости мне слабость ту. И не оставь меня милостью своей за последним порогом…
— Чего это он? — дёрнулся немец. Да и остальные тоже напряглись. Потому как странно это было.
— Молится? — предположил я. — По крайней мере, звучит, как молитва.
— Ты понимаешь этот язык?
И только тут до меня дошло, что бормотал пленник на родном мне языке. То есть, я это сразу понял, просто значения не придал. Ну что же, это лишь доказывает, что воздушник не просто из людей неблинского Кочевника, но ещё и перемещённый из нашего мира человек.
— Да, — не углубляясь в детали, ответил я. — Просит своего бога принять его после смерти.
И тут в голове словно вспышка света возникла. Стоп, подумал я, а зачем он вообще молится? Нет, понятно, что решил, что настал его последний час, принял мои слова за приказ его убить, но почему именно молитва? В нашем мире уже давно никто не обращается к богу или богам. Говорят, что религиозные концепции отмерли задолго до Увядания. Я бы, например, никогда и не подумал тратить последние минуты своего существования на попытку достучаться до какой-то там незримой сущности.
И такой настрой был у людей во всех оставшихся в моём мире городах. Кроме одного — Джассана. Про них мало, что известно остальным, но всё указывает на то, что править правит там духовенство. Вроде бы даже Маяки и Кочевники имеют сан священства…
— Ты из Джассана? — я схватил пленника за волосы и резко дёрнул их назад, заставляя смотреть мне в глаза. — Отвечай! Ты из Джассана?
Не обращая ни на кого внимания, я говорил на родном языке. Плевать, что подумают наёмники — так или иначе уже утром это будет совершенно неважно. А вот что важно, так это то, что я, кажется, крепко ошибся, назначая на роль врага неблинцев.
Впервые за время допроса воздушник ответил. Даже улыбнулся разбитыми губами.
— Тебе бы лучше бежать, Кочевник. Пока ещё есть такая возможность. Затеряйся в этом мире, может, и поживёшь ещё. Ты даже не представляешь, кому перешёл дорогу.
— И кому же? — несмотря на то что сердце билось о рёбра, как бешеное, я смог заставить себя произнести фразу спокойно. Даже небрежно.
— Просто беги! — продолжил скалиться мужчина. И больше не обращая на меня внимания, продолжил молиться.
— Творец, по воле твоей, по слову пастырей твоих, ухожу я в объятия твои…
А потом вдруг его тело скрутило судорогой. Тряхнуло так, будто в рот оголённый электрический кабель вставили. Я даже отпустил его волосы и отступил — на всякий случай. Заметив, как точно так же поступил и Густав.
Падучая била джассанца — теперь я не сомневался в его принадлежности — всего десять секунд. По истечении которых он дёрнулся последний раз, и безжизненным кулём рухнул на пол.
— Ринко! — позвав лису, я и сам уже выпустил щупы, пуская их в тела пленника. — Помоги!
— Поздно, — девушка положила мне руку на плечо. — Я уже попыталась его удержать. Бесполезно. Его сердце остановилось. Словно бы по чьему-то приказу.



.23. (черновик)

— То есть это были джассанцы? — спросила лиса уже в машине.
— Да, — ответил я коротко. Но та не отстала.
— Не неблинцы?
— Ага.
— Но ты считал, что это именно неблинцы?
Вопросы она задавала таким каверзным тоном, что даже не верилось, что рядом со мной сидит та самая особа, которая несколькими фразами застроила очень решительно настроенного майора из Охранки. Тогда она выглядела серьезным, даже опасным профессионалом. Сейчас кицунэ больше походила на шкодливую девчонку, желающую довести своего парня до скандала. И ведь довела, хотя парой мы определенно не были.
— Да, Ринко! — закономерно вспылил я. — Все так! Я думал, что воюю с неблинцами, но оказалось, что мой противник — джассанцы. Я ошибся! Сделал неверные выводы! Ты это хотела услышать?
— Угу, — с невинным видом кивнула паршивка. И тут же сменила тон на примирительный. — Ну не грузись так, Ром-ром! Со всяким бывает. Я вот тоже этого не поняла, хотя опыта в таких делах у меня побольше твоего. Меня, конечно, немного извиняет, что я в ваших иномирных делах ничего не понимаю. Но ты-то должен был догадаться!
Эм-м-м, нет. Это она меня не успокаивает, а продолжает подначивать — словно бы ковыряет свежую рану. С садистским каким-то удовольствием! Впрочем, по существу она была права. Я действительно облажался. Не учел третью силу, которая и столкнула нас с неблинцами, а ведь знал о ее существовании. Сразу сделал ошибочный вывод на основании далеко не полных данных.
А ведь Иган Брен говорил о джассанцах. О том, что они убили их Кочевника, оставив остальных выживать, как не представляющих ни опасности, ни интереса. И я мог — должен был! — учесть эту информацию. Еще на стадии конфликта с Иганом. Хотя бы задуматься о том, что неблинцу невыгодно так подставляться! Его вообще все должно было устраивать в нашем сотрудничестве. И устраивало.
Теперь же, когда участие Джассана стало известным, весь план противника читался, как раскрытая книга. Довольно простая, но вместе с тем — элегантная схема. Создать ссору между фракциями из разных городов всего лишь одной ментальной закладкой — Дерябин, понятное дело, человек Ремнева, а не Брена. Дождаться, пока я заглочу наживку и соответствующим образом на угрозу отреагирую, после чего садиться с тарелкой семечек наблюдать, как одни твои конкуренты уничтожают других.
И все это без всякой суеты и ненужного для себя риска. Не надо убивать Кочевника с дворянским статусом и неплохими связями в среде спецслужб, подставляться под последующее расследование и нарываться на возможную обратку. Леновцы и неблинцы сделают все сами, а к джассанцам никакие следы не приведут. Идеальный план.
Также не важно, кто победит в схватке — победитель в любом случае подставится так, что в дальнейшем никакой угрозы представлять не будет. Позже его можно будет зачистить, и тоже без всякого риска. Красавцы, что сказать.
— Никто не знал, что джассанцы — менталисты, — заступилась за меня Теллара. — Сведений о них крайне мало, это закрытый город, ни с кем толком не общался. Мы были убеждены, что там живут одни религиозные фанатики. А теперь выяснилось, что они еще и мозгопуты.
— Одно ведь не исключает другого, верно? — дернула плечом Ринко. — Более того, довольно логично предположить, что лидеры сектантов как-то управляют своей паствой. Обычное стадо верит в жизнь после смерти, свою богоизбранность и единственно верный путь, а церковные иерархи просто дергают их за ниточки, решая свои, не имеющие к религии вопросы. А когда оказываются под угрозой раскрытия, просто уничтожают своего агента, активировав ментальную закладку.
Так пленный маг-воздушник, кстати, и ушел. Начал читать молитву, которая являлась ключом-активатором, и остановил себе сердце. Просто, эффективно, безопасно. Смерть агента даже выглядела бы естественно. Ну, если, конечно, рядом не случилось лисы, способной увидеть настоящую причину летального исхода. Так-то это исчезающе малая вероятность…
— По существу для нас ничего не изменилось, — взял слово и Догуляй. — Есть вражеский Кочевник, который решил уничтожить нашего. Берем его, выходим на местную власть и выдаем заговор. Какая разница, джассанец он или неблинец?
Бывший профсоюзный босс сейчас вез нас к логову Ремнева, которое успела разведать кицунэ, а машина с наемниками ехала следом. Поэтому мы так спокойно и обсуждали произошедшее, ведь в салоне лимузина находились лишь те, кто знал всю правду.
— Так-то ты прав, — протянула лиса. — Меня тревожит лишь одно. Если мы до этого не знали, что против нас действовали джассанцы, а также, что они, как и неблинцы, являются менталистами, то чего еще мы не знаем? По сути, мы сейчас действуем вслепую, а я этого очень не люблю!
С этим тоже было трудно спорить. Если еще час назад я предполагал, что у вражеского Кочевника нет способов противостоять силам, которые имеются у меня, то сейчас уже не был в этом так уверен. Хрен знает на что способны его менталисты? Приедем сейчас и начнем под воздействием друг друга атаковать. Лиса, конечно, сказала, что теперь «знает, куда смотреть» и даже меня кое-каким фокусам наскоро обучила. Но все равно наша вылазка больше походила на разведку боем, чем на спланированную операцию. Точнее даже — на авантюру!
— А что еще делать? — хмыкнул я. — Сама же сказала — если до утра мы не представим внятных доказательств иномирного заговора, то тебя сожрет собственное начальство. А меня — либо Тайная Канцелярия, либо Охранка. Выбор, знаешь ли, невелик. Берем Ремнева, блокируем его способность остановить собственное сердце, и тащим к дедовским коллегам. А дальше…
Дальше все было шито белыми нитками. И нас либо законопатят в такую дыру, откуда никогда не выбраться несмотря ни на каких способности и связи. Либо взлетим. Впрочем, оно и до этого надежным планом не выглядело. Просто иных вариантов на горизонте не просматривалось.
— Да это я так, просто проговариваю, что бы все все понимали, — пошла на попятную хвостатая. — Делаем, как решили.
Лука Ремнев обосновался на окраине Белого Города, в старой части Владимира, где из-за любви местных к сохранению исконного вида столицы, некоторые дороги до сих пор были вымощены камнями, а не современным покрытием. Пока по одной из таких улиц ехали, я несколько раз матерно (на русском! Очень уж он для выражения эмоций подходил!) помянул всех этих мракобесов и замшелых любителей старины. Да и Догуляй добавил пару непечатных, напирая на то, что ходовке от езды по таким дорогам приходится очень нелегко. Потом, мол, надо смотреть, не разболталось ли чего… Наш бандюган реально, полюбил свое ведро с гайками!
Место для базы наркобарон выбрал грамотно — район хороший, безопасный, и живут тут далеко не простые люди. Полиция не сунется — дурная она, что ли? И конкуренты лезть не будут. Шум и беспорядок здесь устраивать что днем, что ночью себе дороже выйдет. Проще уж за пределами логова пытаться ловить.
К тому же, сам дом, где он проживал, принадлежал дворянину, явно замещённому уже джассаннцем. И вражеский Кочевник, вероятно, считал, что так он себя окончательно от всех угроз обезопасил.
Почти. Одну деталь они все же из виду упустил. На неймы свой план и построили.
Дело в том, что недвижимость в Белом Городе была очень дорогой. А демонстрировать свой статус хотели многие. В итоге некоторые участки были застроены очень плотно. Особенно в частном секторе, который ценился больше, чем квартиры в современных высотках. В некоторых кварталах у усадеб даже собственных участков не имелось. Не у по настоящему богатых фамилий, конечно, там все чин по чину было — и кованые ворота, и целые сады и парки за ними. По подъездным дорожкам через которые только до усадьбы несколько минут шагать.
Но у большинства «дворянских гнезд» двери попросту выходили на улицу. Шагнул на крыльцо, постучал в дверь и — здравствуйте, гости! Другими словами, сигнализация и какие-то иные меры безопасности, сработают в момент нападения, но дополнительного времени на подготовку хозяевам не дадут.
— Проблем точно не будет потом? — уточнил у лисы Павел.
Он все еще просчитывал последствия нашей вылазки. Допрос наемника-огневика не указывал прямо на Дерябина, как на заказчика нападения на мой дом, приходилось полагаться на мое слово. Других же законных причин вторгаться на чужую землю, атакуя жилище одаренного, у него не имелось. Пришлось Ринко пообещать, что она прикроет наемников серебряным жетоном, если понадобиться. Только после этого «копья» и согласились на участие в авантюре. Ну и тройной тариф, естественно, сработал — все любят деньги.
— Точно, — фыркнула лиса. — На себя все возьму, моя операция.
— Хорошо, тогда ждем сигнала к атаке, — кивнул старший над магами, и ушел в темноту.
— А тебя кто прикроет? — невесело хмыкнул я, намекая на шаткое положение оперативницы.
— Вне зависимости от результатов нашей вылазки, это будет уже неважно, — отмахнулась девушка. — Все помнят, что делать?
Леновцы, а на штурм берлоги наркобарона с нами прибыли только Теллара и Догуляй, кивками подтвердили, что да, дескать, помним. Ринко вздохнула и взяла меня под руку.
— Тогда, начинаем…
И мы не таясь зашагали вверх по улице по направлению к дому Ремнева. Со стороны выглядели, как возвращающаяся с гулянки молодая парочка. Ринко даже прильнула ко мне и заставила приобнять ее за плечи. А то что мы оба поисковые заклинания выпустили — я из пыли, а она из чистой ки — этого и с магическим зрением было не разобрать.
Для меня одного подобный трюк был бы невыполним. Поисковыми щупами из микрочастц я мог манипулировать на несколько метров, чем дальше, тем хуже. А разворачивая классическую «дымку» на штатные двадцать-тридцать метров, терял возможность использовать магию кражи жизненной энергии. Само же заклинание могла лишь сообщить мне о расположении внутри зоны действия движущихся объектов, тех, кто тревожил невесомые частички пыли. Неподвижные предметы, в том числе спящие или стоящие без движения люди, воспринимались ею, как предметы интерьера.
Напарница тоже могла вытягивать свои щупы дальше, чем я, но тоже не бесконечно. Зато даже в сильно вытянутом состоянии, могла с их помощью распознавали живые и неживые объекты и даже опознавать их по «вкусу» жизненной энергии.
Вместе же мы попытались создать нечто новое, на стыке школы магии ёкаев и магов земли. Я отвечал за проводимость, накрывая «дымкой» большую площадь и прокладывая в ней каналы, по которым лиса уже направляла свои щупы. Не тратя силы на долгие поиски — это лежало на мне. В результате, вдвоем мы могли дотянуться до каждого жителя особняка Ремнева, стоя у него на пороге.
— Охранник на первом этаже, — шепнула лиса, когда мы остановились возле нужной нам двери и принялись увлеченно целоваться. Первые несколько раз, кстати, по настоящему, не иначе хитрюга от меня еще и подпитывалась. — Еще один в метре. Третий сидит в у окна.
После того, как она классифицировала объекты, я их тоже начинал… нет, не чувствовать — отмечать на воображаемой схеме. Так-то бы принял за мебель, а с помощью Ринко понимал, что это не так. И постепенно складывал в голове полную карту внутренних помещений дома.
— Еще кто-то? — уточнил, видя, что девушка уже некоторое время ничего не сообщает.
— Погоди, ищу, — фыркнула она. — Ага, вот он. Еще один охранник у задней двери, шагах в трех.
— И сидит он за чем-то по очертаниям похожим на пульт охраны, — понял я, сравнивая то, что «видел» через дымку с ее словами. — Ясно. Первый этаж, получается, четверо только?
— Верно.
— И Ремнева среди них нет?
— Абсолютно точно! — собирая информацию о противнике накануне, Ринко уже успела «попробовать» его ки на вкус. И теперь могла отличить ее от любой другой.
— Ладно, идем на второй. Лестница, на ней кто-то движется…
— Это не он, кто-то из персонала и… женщина. На втором этаже сразу у лестницы стоит охранник.
Так мы одного за другим прощупывали всех обитателей поместья, пока не подобрались к большой комнате, вероятно, библиотеке или кабинету, в которой находилось сразу же несколько человек. Большинство из них сидели в креслах и, судя по всему, вели друг с другом беседу. Еще парочка прохаживалась вдоль стены с окнами — их Ринко сразу определила, как охранников.
— Он! — наконец сообщила она. — Самый дальний от окна, в углу…
— У камина, похоже, — подсказал я, в отличие от меня девушка щупами совершенно не «видела» окружающий живые объекты мир. — Чего ж вам не спится, господин Ремнев?
— Доклада ждет о результатах операции, — тихонько хихикнула лиса. — Волнуется, кстати. Пульс чуть повышен. У тебя, кстати, тоже.
— Неудивительно, — буркнул я, слегка отстраняя девушку от себя. И произнес в микрофон для наемников. — Стефан, второй этаж, третье окно по северной части дома. В комнате шесть человек. У окон охрана, четверо человек сидит в креслах. Нам нужен тот, что сидит у камина. Как понял?
— Четко и ясно, — отозвался в наушнике голос оператора «мобильного доспеха». — Одаренные есть?
— Двое, в том же помещение. Ринко утверждает, что рангами они не выше Воинов. Сидят.
— Тогда без проблем. Приступать?
— Подтверждаю.
Стоило мне только закончить говорить, как из темноты, с той стороны, где наемники припарковали свою машину, на огромной скорости вылетел «мобик». Пронесся мимо нас, с силой оттолкнулся от мостовой, да так, что даже куски камня из нее выбил, и взвился в воздух. Невысоко, ровно до второго этажа, того самого третьего окна по северной части дома.
Не знаю, стояла там на стеклах какая-то защита или сигнализация, но усиленный магией технологический экзоскелет, пробил их, как пушечное ядро, без всякого намека на сопротивление. И оказался внутри.
Дальше наблюдать за ним глазами смысла не было, и я переключился на внутренний взор, которым продолжал считывать информацию в кабинете. «Увидел» целый водоворот пылинок, который появился при появлении нового действующего лица, и то, как этот смерч без задержек, сместился в сторону нужного мне человека. По пути небрежно сбив с ног охранников у окон.
— Этот! — не удержавшись выдохнул я, когда Стефан схватил Ремнева и стремительно понесся обратно к выбитому окну. — Ринко, отходим к машине!
Вслед за ним в «дымке» понеслись сразу два возмущения — видимо, Воины, пусть и с запозданием, ударили по вторженцу магией. Но чем бы не били, попасть по стремительной тени, не смогли. Дальше я уже не смотрел.
А три удара сердца спустя «мобильный доспех» уже был рядом с нами. Без лишних слов скинул под ноги помятого мужика и унесся обратно в темноту. Где тут же взревел мотор и машина с наемниками рванула с места чуть ли не раньше, чем на нее заскочил оператор.
Из разбитого окна к этому времени донеслись крики гнева. Что там творилось внутри, я уже не видел, развеяв «дымку». Да и неинтересно было — с задачей мы уже справились. Лиса выпустила щуп и его легким касанием отправила пленника в беспамятство, а я взвалил обмякшую тушу джассанского Кочевника на плечи и тяжело побежал вниз по улице.
Недалеко и недолго, к счастью — буквально с десяток метров. А потом в отдалении вспыхнули стоп-сигналы лимузина, который быстро ехал задним ходом навстречу. С уже открытым багажником. Туда я без всякой осторожности скинул Ремнева, опустил крышку и сразу же запрыгнул на заднее сидение. С другой стороны хлопнула дверь за Ринко.
— Ходу! — в один голос крикнули мы. Переглянулись и рассмеялись. Получилось ведь! Получилось!



.24

Это была моя идея — объединить наши с лисой способности, а Стефана использовать в качестве живого тарана. И скажу по правде, сразу никто в неё не поверил. Ни Ринко, ни наёмники из «Сломанного копья», ни даже мои соотечественники, которые, вообще-то, должны были быть на моей стороне.
Но нет, они-то первые сомнения первыми и высказали.
— Слишком много переменных, — заявила Теллара.
А Догуляй кивнул согласно. Мол, завиральная идея, не выгорит.
Они были полностью правы. Всё что угодно могло пойти не так, я это прекрасно понимал. Даже я, озвучивая её вслух, понимал, насколько замысел авантюрный. Но никто не предложил лучшего плана, а за неимением гербовой, как здесь говорят, письма пишут на простой бумаге. То есть, поворчав, решили действовать согласно моему предложению. Даже Стефан, на которого приходился самый большой риск.
И вот! Двадцать минут спустя после дерзкого похищения криминального босса, покружив по Владимиру, чтобы убедиться в отсутствии слежки или погони, мы уже паркуемся под старой плакучей ивой на берегу Клязьмы, и вытаскиваем Кочевника из багажника. Кто молодец?
С наёмниками распрощались сразу после операции. Павел очень не хотел, чтобы «Сломанное копьё» связали с такой противозаконной акцией: одно дело громить дворянскую собственность в рамках установленного договора, и совсем другое — участвовать в похищении человека.
Короче говоря, не верил он, что делу не дадут официальный ход. В теории, конечно, могли. Хотя бы те же замещённые джассанцами дворяне. Но только если смотреть на ситуацию с точки зрения местного жителя. Для пришельца вроде меня было совершенно очевидно, что вся эта компания сейчас затаится и даже дышать будет через раз. Хотя искать пропажу и не прекратят.
Но для нас это уже не будет играть никакой роли.
— Ну как он там? — уточнил у лисы. — Не отошёл?
— У меня не отойдёт! — хвастливо фыркнула та. — Не таких удерживали!
По последней фразе я бы поспорил: таких — не удерживали. Но возражать не стал, тепло потрепал подругу по плечу. Может быть, и слишком фамильярно вышло, но хотелось показать, что я ценю её участие в нашем безумном предприятии. Без её поддержки в последние дни вообще ничего не вышло бы.
Ну и контроля тоже. Именно она всю дорогу удерживала Ремнева на границе жизни и смерти. Откачивая ровно столько его жизненной энергии, чтобы он не помер, но при этом не мог даже связно мыслить. Что-то вроде медикаментозного сна — высший пилотаж при работе с ки. Мне до такого уровня, как до Хабаровска на велосипеде.
— Тогда давай начинать. Нужно что-то конкретное, чтобы идти к твоему начальству.
— Сама знаю, — не всерьёз огрызнулась Ринко. — Момент.
Момент затянулся. И никаких видимых действий не происходило. Привязанный к дереву Кочевник выглядел спящим, лиса — сосредоточенной, но и всё на этом. Мне даже показалось, что у неё ничего не выйдет. Даст ему сейчас жизненной энергии, а он поймёт, что попал и тут же активирует ментальную закладку. И убьёт себя.
Но через две минуты, которые показались мне вечностью, Ремнев открыл глаза. Взгляд его был мутным, расфокусированным, он явно не понимал, где находится и кто его окружает. Даже улыбался глуповато — какая, дескать, интересная компания подобралась.
— Только так, — выдохнула кицунэ. Выглядела она так, будто всю ночь работала грузчиком в порту, даже прядки волос на щеках слиплись в сосульки от пота. — Я понятия не имею, как у него работает его ментальный приказ на самоубийство, поэтому частично лишила энергетической подпитки префронтальную кору мозга и изменила уровень влияния нейромедиаторов. Ну и ещё там по мелочи норадреналин подняла…
— Чего? — похоже, это не один я спросил. Эхо послышалось и от леновцев, тоже ничего из объяснения шпионки не понявшие.
— Он считает, что спит, — усталым тоном пояснила девушка. — Уровень логического восприятия реальности у него сейчас снижен, и всё происходящее он считает сном. Странным, но не лишённым приятности. Короче, не забивай голову! Долго в таком состоянии он не продержится, несуразности скоро вылезут и придётся снова его усыплять. Так что задавай вопросы, Роман.
Ну что же, вот и наступил момент истины. До этого были лишь догадки, обоснованные предположения, а прямо сейчас станет окончательно ясно, не ошибся ли я дважды.
— Как твоё настоящее имя, Лука? — спросил я. — В Джассане?
— Хатберт, — ответил он всё с той же улыбкой. — Брат Хатберт. Почему ты спрашиваешь?
Выглядел джассанский Кочевник — теперь в этом уже не было сомнений — весьма расслабленно. Не смущали его ни руки, связанные за спиной и прикрученные к дереву, ни странное место, в котором оказался. Ни даже люди, его окружавшие. Только то, что кто-то почему-то спросил его настоящее имя.
— Ты ведь Кочевник, брат Хатберт? — продолжил я, игнорируя его вопрос.
— Глупое название! — хмыкнул тот. — Никогда мне не нравилось. Почему нас так вообще стали называть? Мы же не кочуем, а переселяемся! Надо было назвать проект — Поселенцы. Это более точно.
И не поспоришь. Но те люди, которые придумали программу по спасению населения гибнущего мира, так не считали. Непонятно даже, чем они руководствовались. Впрочем, какая разница — название давным-давно прижилось.
— Ты один Кочевник на Деносе?
— Ковчег Надежды лишь недавно принял решение развивать этот мир. В прочих, положение избранного народа, — он произнёс это так, что стало понятно, речь идет о джассанцах. — уже упрочилось. Посевы дают всходы, пастырям лишь нужно следить за ходом процесса, вмешиваясь минимально. Но Денос — жемчужина в ожерелье Ковчега. Путь, выбранный местным человечеством, во многом, уникален.
С этим нельзя было не согласиться. Магия, которая есть у здешних одарённых, встречалась далеко не в каждом из миров. Строго говоря, других таких на ближайших Ветвях нашему народу пока найти не удалось. Правда, это и сложности создавало, хотя бы в виде кастового общества. Но джассанцы, судя по их действиям, решили этот вопрос. Путём захвата тел именно дворян.
— Так ты один здесь или вас несколько?
Я довольно быстро понял, что такая форма допроса имеет лишь один существенный недостаток — пленник слишком уж красноречив. Ему эта беседа представляется странным сном. И, соответственно, он не столько отвечает на вопросы, сколько рассуждает в заданном ими направлении.
— Я, брат Настро, и пастырь Акрим. Но почему ты спрашиваешь об этом?
— Просто интересно узнать о делах Ковчега Надежды, — я предположил, что так у джассанцев называется Совет Координаторов. — Колонизация других миров — это так волнующе!
— Пф! Колонизация! — рассмеялся Ремнев. — Глупцы из других городов считают, что достаточно потихоньку просачиваться в другие Листы и там жить спокойно, не привлекая внимания. Тупиковый путь! К счастью, Творец указал пастырям другой. Правильный!
— И в чём же он заключается, брат Хатберт? — ответ, как бы напрашивался, но нужно же поддерживать разговор. — Просвети меня?
— А ты в Творца веруешь? — подозрительно нахмурился он.
— Ну конечно, что за вопрос! — лишь бы только он не догадался проверить мою «веру» каким-нибудь догматом из святых для любого джассанца текстов. Поэтому я сразу же переключил фокус его плавающего внимания. — Но пастыри не всем говорят об истинном пути, лишь достойным.
— Конечно! — надулся от важности Кочевник. — Паства — лишь трава на ветру. Куда тот дует, туда она и клонится. Священство следит за их интересами и само определяет направление.
— Как это мудро! Так и должно быть. Так каков путь, брат Хатберт?
Тот ненадолго прикрыл глаза, словно бы вспоминая, после чего начал не говорит, а вещать. Встречал такую манеру у политиков и преподавателей, подобным образом выдают давно и прочно заученный материал, вроде лекций или программ.
Даже выражение лицо джассанца сделалось похожим на лекторское. Наверное, представлял себя за кафедрой, где рассказывал неофитам о преимуществах своей жизненной платформы.
— Когда наш Лист начал умирать, большая часть людей по всему миру смирилась — так или иначе. Но пастыри не сдались! Они искали ответ в священных книгах и нашли его. Ибо сказано: ищи и обрящешь! Вот пастбища тучные, населённые безбожниками, говорит Творец, их земли отдаю я вам! Всё, что увидят глаза ваши — дар мой!
Дальше он продолжил в том же духе примерно, перемежая полезные сведения с цитатами из священных книг. И потихоньку замысел джассанского руководства стал вырисовываться. Не сказать, что прямо неожиданный, но всё же от носителя культуры я слышал его впервые.
Брат Хатберт был прав — нельзя было их Кочевников так называть. То, что затеяли эти люди, имело другое определение — экспансия. И как-то же подвели под это теоретическую базу даже! Я в религиях родного мира плавал, как топор без ручки. Никто этот предмет не изучал уже многие годы — зачем? Но в Джассане, видимо, раскопали совсем уж древние тексты. И на их основе построили целую концепцию миграции.
Есть, мол, народ божий, у которого возникли проблемы. И безбожники, занимающие жизненные пространства, так необходимые избранным. Всего-то требуется — забрать нужное у тех, кто им владеет и отдать тем, кто на это имеет больше прав. Джассанцам, то есть. Причём, речь шла не только о Деносе. За сотню лет эти религиозные фанатики проникли уже в пять миров, два из которых уже начали перекраивать под свои запросы.
Точнее, фанатиками они не были. Паства, которая «как трава на ветру» — да. Эти верили истово и, без сомнений. Принимая переселение в другой мир и новое, молодое и здоровое тело, как награду за праведную жизнь. А вот лидеры, которых называли пастырями, скорее всего, в свой мистический трёп и сами не верили. Использовали, как инструмент управления обычными людьми.
Действовали они дерзко и агрессивно. В отличие от беззубого леновского Совета Координаторов, джассанский Ковчег Надежды не рассматривал случайные переходы как эффективную стратегию. Первой в новый мир отправлялась разведгруппа с одним Кочевником. Все менталисты — из рассказа Ремнева я понял, что это одна из причин, почему они так ополчились на неблинцев. Банальная конкуренция!
Так вот, разведчики занимали тела, так сказать, на общих основаниях. То есть те, что отдавал мир: умирающие и потерявшие волю к жизни. Но затем собирались в ячейку, проводили оценку ситуации и определяли ключевые цели. В смысле людей, которых нужно было заместить в первую очередь для дальнейшей успешной колонизации.
«Готовили» их разными способами, отдавая предпочтения наркотикам — этот бич имелся в каждом из миров. После чего связывались с базой и проводили Переход. Так, шаг за шагом создавали целую структуру из людей, которые не только обеспечивали прикрытие для вновь прибывших, но и имели серьёзное влияние на местные власти. Повторюсь — в двух мирах под ними уже находились не самые маленькие государства. Полностью управляемые джассанцами.
В некоторой степени их организационный подход даже восхищал. В смысле, он был абсолютно людоедским, бесчеловечным и аморальным, но всё же работал куда эффективнее, чем любой другой, использующийся другими городами. Джассанцам не приходилось, как остальным, проводить небольшие группы людей, которые рисковали выдать себя местным.
Нет, они действовали в промышленных масштабах: разведка, контроль, захват и только потом переселение обычных людей. Причём, насколько я понял из слов брата Хатберта, им это право ещё нужно было заслужить. Полностью посвятив свою жизнь церкви Ковчега Надежды, например.
— Глубокий замысел! — давя в себе истинные эмоции, «восхитился» я в какой-то момент. — Воистину, без помощи Творца такое устроить невозможно!
— Истинно так! — горделиво хмыкнул Ремнев, всё ещё воспринимавший допрос, как богословскую беседу с неофитом, которого он наставлял на правильный путь.
— Но вас здесь только трое! Как вы планируете справиться? Сколько лет понадобится на то, чтобы полностью захватить все рычаги управления здешним обществом? Человеческой жизни на это точно не хватит.
— Соображаешь! Но милость Творца безгранична! Для верных есть способы прожить не одну, и даже не две жизни. Чтобы ты понимал, — здесь он понизил свой голос до заговорщического шёпота, — Пастырю Акриму, если сложить все прожитые им годы, уже сто девять лет! Он стоял у истоков исхода. И, кстати, я тоже вскоре смогу претендовать на пастырский сан. Когда закончу второй этап колонизации в Деносе. Думаю, лет через десять уже!
Я практически сразу понял, о чём он говорил, даже уточнять не пришлось. Не о втором этапе людоедского плана джассанцев — это-то было очевидно. Про долгую жизнь «верных». Здешнему пастырю, судя по всему, главе всей группировки джассанцев суммарно сто девять лет. А это значило, что он не один и не два раза использовал Переход.
Теоретически, это вполне возможно, нельзя лишь дважды «заместить» одно и то же тело. Или провести Переход в рамках одного мира. А вот из одного в другой, из старого в новое — здесь никаких ограничений не имелось. Если есть ресурс, самая проблемная часть, к слову, то хоть раз в неделю перемещайся. Утрирую, конечно, но суть ясна, думаю.
То есть, выходит, что пастыри джассанцев предельно удобно устроились. Даже обрели некое подобие бессмертия! Старое тело отжило свой срок, заболело, постарело или просто попало в неудобные обстоятельства — проводи Переход в одну из колоний и получай новое тело. Впоследствии даже можно вернуться тем же способом.
— Невероятно! Скажи, брат Хатберт, а есть ли возможность лично познакомится с таким великим человеком, как пастырь Акрим?
И вот здесь я, видимо, что-то сказал не так. Взгляд Ремнева моментально изменился. От расслабленно-благодушного выражения на лице не осталось и следа. Холодным тоном он поинтересовался.
— Зачем?
«Выполоть и эту заразу!» — больше всего хотелось сказать мне. Но вслух я, обезоруживающе улыбаясь, произнёс совсем другое. — Засвидетельствовать своё почтение тому, кто столько сделал для нашего народа!
— Кто ты? — продолжая буравить меня взглядом, спросил Кочевник. — Я тебя знаю? Отвечай! Иначе…
Что он там собирался сделать, так и осталось для меня загадкой. Ринко недовольно цокнула языком, и Лука Ремнев уронил голову на грудь и захрапел.
— Всё, — недовольно проворчала лиса. — Уровень критического восприятия пробился через все мои барьеры. Сильный у него разум, тренированный. Пришлось снова усыплять.
— Ты всё записал? — повернулся я к Догуляю.
Бывший профсоюзный босс утвердительно кивнул. В этот вечер он выступал нашим видеооператором, снимая на телефон признательные показания пленника. Мы со шпионкой-кицунэ не собирались опираться только на слова, когда пойдём к её начальству.
— Думаю, этого вполне хватит, — кивнула Ринко. — Конечно, с братом Хатбертом ещё не раз поработают профильные специалисты, но главное он уже сказал. Жалко, конечно, что пастыря Акрима не смогли вычислить…
— Видимо, у них жёсткий запрет стоит на интерес к такому важному лицу, — согласился я. — Стоило мне только проявить его, как он сразу же среагировал. Но всё равно — лучше один свидетель, чем ни одного.
— А может, и не один, — с хитрецой улыбнулась лиса. — Два, например, надёжнее.
Я вопросительно поднял брови.
— Ты о чём?
— Скоро сам узнаёшь!
Порой мне её придушить хочется, честное слово! Только что была серьёзной, как и положено опытному профессионалу, и тут же, без всякого перехода, превратилась в девчонку, которой парень пытается свидание назначить.
Впрочем, в неведении я пробыл недолго. Не больше трёх минут. Пока упаковали Ремнева обратно в багажник лимузина, пока прибрали следы своего пребывания на берегу, из-за ближайшего поворота, ведущему к нашей полянке блеснули фары дальнего света.
— Мы кого-то ждём? — я тут же повернулся к лисе.
— Ага, — с невинным личиком подтвердила она. — Твоего деда. Я ему геометку скинула.



.25

— Он что тут делает? — выпучил я глаза на хвостатую.
Хотя больше всего мне хотелось выдать что-нибудь вроде: «Какого хрена здесь происходит?» Но на Ринко подобного рода наезды никогда не действовали, так что смысла сотрясать воздух не было никакого. Лучше уж сразу задать прямой вопрос. Это обычно работало.
— Я позвала, Ром-ром! — ещё и глазки такие сделала, мол, ну ты что, совсем глупый, что ли? Как ещё он здесь мог оказаться?
— Зачем?
— Зачем-зачем? В качестве запасного плана, конечно же! Ты умный парень, но эта твоя привычка делать ставку на всё… В картах может повезти, но профессионалы так не работают. Всегда должен быть вариант «бэ» на случай, если «а» не сработает.
Леновцы ощутимо напряглись. Кто такой дед и какую должность занимает в Тайной Канцелярии, они уже знали. Как и возможности, коими он обладает. Шутка ли — тот самый агент, стоявший на острие сложной операции спецслужб, в результате которой на ханьском троне оказалась нужная для Российской империи кандидатура! И когда про такого человека говорят, мол, он у нас план «бэ» — тревожно становится. Очень тревожно.
Но я сморщился по совсем другой причине. Нет, я понимал, что перед дедом придётся раскрыться — всё к этому и шло. Но не так! Не сейчас!
— Ой, да не волнуйся ты так, Ром-ром! — лиса совершенно верно поняла мои колебания. — Я уже всё ему про тебя рассказала.
— Ты… что сделала? — нет, она определённо хочет, чтобы я тут от инфаркта загнулся!
— Ну, знаешь! Мне пришлось! Как бы я ещё его могла просить помочь? Сначала он, конечно, был в гневе — мужчины! Но потом осознал все преимущества данного положения, и принял изменения.
Преимущества? Он, узнав, что теле его родного внука теперь обитает совсем другая личность, счёл это преимуществами? Впрочем, немного зная Алексея Яковлевича Брюса, можно было предположить, что так и есть.
— И сейчас едет сюда, чтобы об этом поговорить?
Ринко выпятила нижнюю губу.
— Нет, что ты! — она доверительно понизила голос. — По правде сказать, он всё ещё немного на тебя обижен, что довольно объяснимо. Поэтому по моей просьбе и держался от тебя подальше. Что до его приезда сейчас — я попросила его добыть барона Дерябина, который «уехал в отпуск».
— Дерябина?
— План «бэ», помнишь? Всё равно он примерно в те же края поехал, куда и Лёша своих дам выгуливать. По пути, считай. И да, тогда я ещё не знала, что он джассанец, а не неблинец, как ты предполагал. И только в последний момент сообщила ему, чтобы он брал его с лошадиной дозой снотворного.
Слов на это у меня не было. Цензурных. А нецензурные никак бы делу не помогли. Оказывается (оказывается, да? Она шпионка, это тоже для тебя новость?), Ринко всё это время вела у меня за спиной свою игру. Не против меня, к счастью, а то бы я уже давно упакованный в каком-нибудь подвале под кремлем лежал.
Подстраховалась, слила меня деду, отправила его за Дерябиным и даже сообщала ему все последние новости. Включая те, что агенты Джассана имеют дурную привычку умирать на допросе.
Злился ли я на неё за это? О да! Ещё как! Но и понимал при этом, что в действиях лисы была своя правда. А ну как всё полетело бы к чертям — как ей потом выгребать из ситуации? В которой она выступала чуть ли не пособником иномирного разведчика? Если это не измена, то что тогда называть таковой?
А так вроде бы всё выглядит, будто она операцию проводила. Как независимый полевой агент с серебряным жетоном и огромными полномочиями. В своём праве, так-то. И при любом раскладе выглядела бы белой и пушистой. Или какой у неё там окрас меха.
Так что при всей моей злости, на лису, как бы парадоксально это ни звучало, я не особенно сердился. Больше на себя. Ошибки, просчёты, неумение просчитывать ситуацию на несколько ходов вперёд — всё это было моё. Банальная нехватка жизненного опыта. Да и не готовили меня к противостоянию с контрразведкой империи, максимум — скрываться от таких специалистов. Проникнуть, утвердиться на месте и начать таскать сюда людей из Ленова — вот какая была задача. Не раскрытие заговоров, не политические игрища, и уж точно не борьба с могущественными спецслужбами. Просто повезло почти сразу по прибытии обеими ногами в жир влететь!
— Ну ладно, — спустя десять ударов сердца, за время которых все эти мысли пролетели в моей голове, я выдохнул и уже более миролюбиво произнёс. — Ждём деда, значит.
— Эм-м, маленький совет, — тут же отозвалась лиса. — Не называй его так. У Алексея и так характер не подарок, зачем его дополнительно злить, да?
Разумно. Если он всё знает, то какой я ему нафиг внук. Хорошо, что предупредила, кстати. Ждём не деда, а графа Алексея Яковлевича Брюса.
Тот не задержался. Чёрный, да ещё и затонированный вкруг внедорожник вынырнул из-за поворота и остановился перед нашей группой в трёх метрах. Символично вышло — почти что «чёрный воронок». От меня, да и ни от кого, в общем-то, не укрылось, что встала дедова машина так, чтобы наша выехать не смогла.
То ли привычка, то ли он в самом деле предполагал, что кто-то захочет отсюда удрать. Ха, кто-то! Я бы очень хотел! Но не собирался.
Дверь с водительской стороны открылась, и оттуда выбрался Алексей Яковлевич. Бодрый, несмотря на поздний час, и с ничего не выражающим лицом. С таким можно в шахматы играть, вино пить и человека пытать — не поймёшь, что на душе. На меня бросил лишь короткий взгляд, после чего сразу перевёл его на Ринко.
— Всё хорошо? — уточнил небрежно. Явно зная всё о том, чем мы здесь занимались.
— Ага, — кицунэ тут же подскочила к нему и целомудренно чмокнула мужчину в щёчку. — А мой подарок?
Старший Брюс, удивительное дело, чуточку смутился. Во всяком случае, эта его напускная холодность и безразличие дала трещину. Даже уголок губ дёрнулся, будто он хотел улыбнуться, но в последний момент сумел сдержаться.
— В багажнике.
Обошёл машину, поднял заднюю дверь и продемонстрировал мирно спящего, да ещё и на всякий случай, крепко связанного барона Дерябина в легкомысленном пляжном костюме — шортах и просторной рубахе. Видать, в самом деле с отдыха похитил. И с того момента просыпаться не давал.
— Проблем на границе не было? — уточнила лиса.
— Ребята по дипломатической линии помогли, — отрицательно мотнул головой дед.
— Кто знает, что ты его в страну ввёз?
— Пара человек. Надёжных.
— Ладно. У нас тоже всё хорошо. Задержанный дал признательные показания, запись видео есть. Правда, язык незнакомый, но лингвисты с помощью Романа быстро разберутся.
Граф снова бросил на меня быстрый взгляд. И опять отвернулся. Чёрт, у него явно много всего на душе, тут психологом не надо быть. Явно же хочет что-то сказать, но сдерживается. Сделаем ему шаг навстречу.
— Поговорим, Алексей Яковлевич? — произнёс я. И сразу же спросил у Ринко. — У нас ведь есть ещё время?
— До получаса, — кивнула девушка, поощрительно мне улыбнувшись. Мол, молодец, надо этого старого ворчуна выводить на разговор. А то так и будет буку из себя корчить.
Сразу после этого лёгкой походкой направилась прочь, умудрившись по пути следования ещё и Теллару с Догуляем в сторону увести. Мы же со старым графом остались одни. Если не считать спящего барона Дерябина в багажнике, конечно.
— О чём? — слишком резко дёрнул плечом собеседник. — Ринко всё уже рассказала.
Но уходить не стал. Хороший знак.
— О вашем внуке, — ответил я. — Вы же это хотите узнать?
Очевидно, как бы. Будь ты хоть сто раз «железный Брюс», маг земли высокого ранга и опытный агент контрразведки, всё равно останешься дедом. Который несколько лет ухаживал за смертельно больным мальчиком, стал свидетелем его чудесного исцеления, а недавно узнал, что в теле единственного оставшегося в живых родича живёт душа пришельца из другого мира.
— Он страдал?
Вопрос прозвучал глухо и будто бы даже без эмоций.
— Да. Пока жил в этом теле. Ждал смерти и желал её, как избавления от мук.
— И как ушёл?
— Легко. По поводу следующего вашего вопроса — не знаю куда. Несмотря на умение перемещать души из другого мира, я понятия не имею, как устроено Великое Древо. И никто не знает.
Впервые за время нашей беседы дед поднял на меня глаза, в которых появилась заинтересованность.
— Великое Древо? — переспросил он.
— Так мой народ называет… космос, наверное. Каждый лист — мир, Древо — вселенная. Хотя это больше метафизическое понятие, нежели научное.
— Символично. А люди, стало быть, тля?
Я усмехнулся.
— Если угодно. В любом случае мы уверены, что наша вселенная — огромная и очень мудро устроенная экосистема. Саморазвивающаяся и саморегулирующаяся. В которой ничто и никогда не исчезает без следа, и всё подчинено какому-то смыслу. Который мы просто не в состоянии постичь на данном уровне развития.
— Похоже на религию.
— Я бы сказал — на философию. Древу всё равно, верим мы в него или нет, поклоняемся или игнорируем. Оно существует, и мы тоже. Но я лично считаю, да и почти все Кочевники в моём городе тоже, что оно — разумно. Не в том смысле, как мы, по-другому. Иначе просто не объяснить некоторых вещей.
— Например?
Странный это был разговор. Ночь, берег реки, ущербный месяц. Дед и внук, но чужие люди. Два спящих в багажниках пленника. И обсуждение каких-то не касающихся текущей ситуации вещей.
Но так казалось только на первый взгляд. Если чуточку копнуть, то одному пожилому человеку просто хотелось увериться в том, что его настоящий внук не исчез бесследно. Обычное, в общем-то, желание.
Так что я рассказал ему о том, как сам понимал всю эту философию. О том, как противится мир насильственному захвату тел иномирянами. Не явно, а привлекая других людей для этого. Меня вот, к слову. А за этим — и всё остальное. Про Ленов, другие города и свой умирающий мир. И о том, что только Джассан проводит экспансию, все остальные же просто хотят выжить. И готовы играть по правилам, который новый дом для них установит.
Говорил, говорил, говорил… до тех пор, пока лиса не крикнула от лимузина:
— Пора, Ром-ром! Время!
Я сбился, виновато глянул на старшего Брюса, мол, совсем счёт времени потерял, а у нас ещё столько дел. И с удивлением уставился на протянутую им руку.
— Мир? — в глазах этого пожилого, хотя всё ещё и крепкого, мужчины, подозрительно блестела влага. Влажность, наверное, у реки высокая. Не мог же в самом деле «железный Брюс» пустить слезу!
— А у нас была война? — хмыкнул я, пожимая его ладонь.
— В некотором роде, — скупо улыбнулся он. — Ну, ты понимаешь…
Наверное, понимаю. Поэтому кивнул и тоже улыбнулся.

Серым утром, когда поднимающееся солнце уже успело разогнать ночную темноту, но само ещё не показалось из-за горизонта, две машины остановились у здания центрального аппарата Тайной Канцелярии Российской империи. Внедорожник и лимузин. Из автомобилей вышли люди, двое взвалили на плечи связанных и спящих пленников, и спокойно понесли их к центральному подъезду. Дежурный на входе даже бровью не повёл на эту процессию. Только честь отдал пожилому седому мужчине.
Они прошли по коридору, где их встретил ещё один человек. Кивком поприветствовав ранних гостей, и предложил следовать за ним. Но повёл не в кабинет, а куда-то вниз. Сперва к лестнице, которая скрывалась за толстой металлической дверью, два пролёта по ней. Он остановился у ещё одной двери, за которой скрывался большой грузовой лифт, пригласил всех в него. И только когда кабина закрылась, а сама металлическая коробка стала медленно опускаться, заговорил.
— Ну вы и устроили!
Ответом ему стали усмешки: у одних весёлые, у других виноватые. И только девушка в школьной форме, совершенно неуместно выглядящая, как в этом месте, так и в этой компании, фыркнула.
— Да мы-то здесь ни причём, Барух! Это всё Рома.
Пожилой особист посмотрел на второго по молодости здесь человека, и кивнул. Да, мол, согласен, всё из-за него.
Мне осталось только выдавить из себя ещё одну виноватую улыбку.
Признаюсь — было очень страшно. Я испытывал чувство полной беспомощности, что после наполненной событиями ночи терзало особенно сильно. Понимал, что из этого подземелья, куда мы сейчас так неспешно спускаемся, могу и не выйти вовсе. Как решат люди, облечённые властью и возможности, против которых все мои умения и навыки ничего не значат? Придут к выводу, что безопаснее будет замести всё под ковёр? Или дать делу развитие?
Ринко была убеждена, что наиболее вероятный второй вариант. Я же, глядя на лица сотрудников одного из самых могущественных ведомств в стране, уже не особенно в это верил.
Спуск длился минуты три. Ощущение от скорости не было никакого, вообще движения не замечалось, так что с равной вероятностью мы могли спуститься как на десять метров, так и на сто. Последнее — вряд ли. На кой чёрт рыть в такую глубину?
— Выходим, — сообщил Барух Моисеевич, когда лифт остановился и открыл двери. Прошёл немного прямо по коридору, остановился и пальцем подозвал меня. — Роман, большая просьба. Молчи, пока к тебе не обратятся. В помещении, куда мы сейчас идём, соберутся очень влиятельные люди. Не нужно давать им повод принимать решения не в твою пользу. Хорошо?
Я молча кивнул. Без проблем! Пока не вяжут и не бросают в одиночную камеру на минус сотом этаже, я буду молчать столько, сколько нужно!
— Вот и славно.
Сперва я думал, что мы спускались в тюрьму. Логично же — под землёй! Но пока шли по коридору убедился, что узилищем тут и не пахнет. Коридоры светлые, на стенах красивая лепнина и барельефы. Люстры даже какие-то не унитарные, а с претензией на роскошь. Под ногами — ковры с мягким ворсом. Вот кто, скажите, будет застилать полы в месте, предназначенном для содержания особо опасных заключённых, коврами?
По всему выходило, что мы сейчас шагали по секретной правительственной базе. Почему вот только она именно под зданием Тайной Канцелярии? Не логичнее ли расположить её под императорским дворцом?
— Несколько ключевых зданий в столице связаны между собой подземными линиями метро, — шепнула мне на ухо Ринко поравнявшись. — И все сходятся сюда, к объекту Омега.
— Агент Кикути! — строго шикнул на неё Барух Моисеевич.
— Что? — не испугалась та. — Всё равно поймёт, когда увидит.
— Что увижу? — спросил я.
— Помолчите, — как-то очень веско попросил, именно попросил, Алексей Яковлевич.
И мы замолчали. Когда так просят, лучше прислушаться.
Бросил взгляд на своих леновцев. Теллара старалась смотреть в пол, а на лице ее застыло такое выражение, которое можно было бы прочесть примерно так: «Какого лешего я здесь делаю? Мне же конец!»
Догуляй, в противовес спутнице, шагал бодро, упруго, не забывая с любопытством посматривать по сторонам. Висящий у него на плече Ремнев нисколько этому не мешал.
— Пленников сюда.
Леви остановился перед одной из дверей, открыл её, набрав на замке код и приложив палец. За дверным проёмом оказалась обычная на вид камера, разве что не каменная, а полностью обшитая тускло блестящим металлом.
Подчиняясь приказам Баруха Моисеевича, леновцы сгрузили задержанных джассанцев прямо на пол, после чего особист закрыл дверь и повёл нас дальше. Следующая остановка произошла буквально через десять метров, у такой же двери. Правда, за ней была не камера, а небольшой, но довольно уютный кабинет. С диванчиком, парой кресел, холодильником и даже кофемашиной.
— Вы подождите здесь, — сказал он Догуляю и Телларе.
Те сперва посмотрели на меня, получили согласие — типа, я мог тут возражать — после чего кивнули и вошли внутрь.
— Меня в такую же запрут? — с лёгким нервным смешком спросил я, когда Леви запер моих соратников и повёл нас дальше.
— Хотелось бы… — с не очень понятной тоской ответил особист.
Ещё немного блужданий по одинаковым коридорам со множеством дверей, привели нас к очередной. Вот только за ней находилась не камера и не кабинет, а большой офисный зал для брифингов. Круглый стол, сидящие за ним важные даже на вид люди, совершенно обычные стулья под их задницами. А, ещё проектор под потолком и белый экран на стене. Для презентаций.
Пока я всё это разглядывал, Барух Моисеевич, Алексей Яковлевич и Ринко сделали по шагу вперёд и поклонились мужчине средних лет, сидящему за дальним краем стола.
— Он здесь, ваше величество, — произнёс Леви.
Я внимательно всмотрелся в того, к кому они обращались, и тоже на всякий случай совершил подходящий ситуации поклон. Ваше величество? Вот же чёрт!



.26

Продлившаяся целых три часа встреча в подземном кабинете заставила меня по-новому взглянуть на ситуацию. До этого я как предполагал? Прихожу к властям, вываливаю на них всё, а там вопрос решается либо позитивно, либо негативно. Но вот чего я не ожидал, так это полного равнодушия первого лица и склочности его окружения.
Казалось бы, такие люди собрались! Сам император всероссийский, главы его секретных служб (в том числе начальство деда и Баруха с лисой), а трепались, как какие-то купцы! В смысле, выгодно — не выгодно, сколько нам это будет стоить, ну и так далее. А государь вообще молчал… Да, пожалуй, лучше по порядку рассказывать.
Сперва был доклад лисы. В нём для меня ничего нового сказано не было. Так, несколько нюансов, на которые я раньше внимания не обращал. Некритичных. В своём рассказе Ринко сообщила абсолютно всё. Включая названия городов, взаимоотношения между ними, и, собственно, все подробности по замыслу Джассана.
Видео не прилагалось, но оно, я так думаю, уже находилось в руках специалистов. Которые не просто его по битам разбирают, но ещё и попутно пытаются в языке разобраться. А может и научились уже. С учётом слежки Охранки, в распоряжении лингвистов находилось достаточно материала для изучения.
Затем подключились старший Брюс с Леви, добавивших пару моментов. Например, про то, что лиса их уведомила о моей истинной сущности лишь недавно. Сразу после того, как я ей об этом рассказал.
За ними слово взяло их руководство, сообщившее, что они с самого начала поддерживали расследование агента с серебряным жетоном (ну ещё бы!), и оказывали ей всяческое содействие. Хотя, скорее всего, об операции лисы они узнали ещё позже деда с Барухом. А сейчас делают хорошую мину при плохой игре.
Следом, как-то без перехода, собравшиеся начали спорить. О моей судьбе, конечно же, причём так, будто меня здесь и не было. И о судьбе империи. Взвешивали риски, вспоминали какие-то старые обиды друг к другу, кидались намёками и завуалированными угрозами. И всё это перед глазами у первого лица государства. Ничуть его не стесняясь.
Особенно дико это смотрелось потому, что император всё это время сидел молча. Он вообще ни слова не произнёс с момента, как мы вошли. Даже не особенно меня рассматривал, так, мазанул рассеянным взглядом и отвернулся. Словно бы ничего для него интересного в визите человека из другого мира не было. И вообще, он так обычно утро и начинает — в секретном бункере под столицей, в окружении руководителей силовых структур. Даже без кофе.
Так же он взирал и на своих подданных: отстранённо, пребывая будто бы не здесь. Я даже успел на этот счёт целых три версии построить. Первая — его подняли посреди ночи, но не разбудили. Накидали информации, и правитель её сейчас банально пытается осмыслить. Не до конца даже веря в реальность происходящего.
Вторая — ему было реально плевать на всё происходящее. А что? Бывают и такие главы государств, для которых любовницы, балы и охота стоят на первом месте, а дела страны — где-то на шестнадцатом.
И третья — реальной властью император не обладает. Является лишь символом, несмотря на то, что называется самодержцем. А правят — по-настоящему — те, кто сейчас его окружает. И именно они мою судьбу решать и будут. Даже не знаю, какой из этих вариантов был для меня хуже.
Меня никто ни о чём ни разу не спросил. И слова не дал. А я, памятуя о словах Баруха Моисеевича, с умными речами не лез. Стоял, переминался с ноги на ногу, стараясь делать это максимально незаметно, и слушал. Силком вгоняя себя в состояния максимальной отрешённости, чтобы не сорваться.
Было отчего, кстати. Несмотря на то что меня подчёркнуто не замечали, обсуждать не стеснялись. Причём особенно оскорбительным образом, словно бы демонстрируя, что значения я не имею никакого.
Глава Охранки, господин Каштинский — тот человек, который после теракта в школе приказал установить за мной слежку, видел в пришельцах из другого мира, только угрозу. И миндальничать с ними не желал. Его послушать, так он бы просто устроил бы рейд по всей стране, выловил всех, кто чудесным образом недавно исцелился, после чего прогнал несчастных через сито проверок и допросов. А потом утилизировал подозрительных. Так и сказал — утилизировал. Будто речь не о людях шла, а о мусоре.
Руководитель Тайной Канцелярии, полностью седой, болезненного вида дядька с фамилией Иванов, ему возражал. Но так, не особо решительно. Основными его тезисами были: «надо понаблюдать», «изучить», «не следует принимать поспешных решений», «отрубить всегда успеем». Тоже, короче говоря, не внушающий оптимизма настрой.
Ещё пара человек, которых никто не обозначил, а обращения Юрий Фёдорович и Сергей Силуанович мне ничего не говорили, выступали за научное изучение феномена Перехода. Со всеми прилагающимися обстоятельствами, такими как: лаборатория, тесты, вскрытие. Тот, который Силуанович, ещё пошутил добродушно, мол, благо у нас целых три образца есть, есть с чем работать. Не страшно, если кто-то помрёт. И выразительно на меня посмотрел. Явно записав в число этой троицы подопытных.
В отличие от учёных — тех двух я для себя так обозначил — пятый высокопоставленный вельможа представлял Службу Внешней Разведки. Звали его Игорь Михайлович Малый, и ко мне он единственный относился подчёркнуто заинтересованно. Не в том смысле, что любезничал, а напирал в беседе с коллегами на важность техники Перехода, и его возможностей для государства. Правда, больше его интересовала возможность внедрения таким образом, своих разведчиков в ключевые структуры вероятных противников и партнёров.
Да, мол, я понимаю, что сейчас Переход используется только между мирами, как и сказала агент Кикути, но задел же есть! Уверен, наши учёные смогут найти способ проводить Переход в рамках одного мира. Дайте только срок и… подопытных. Учёные в этот момент опять выразительно на меня глянули.
Дед, лиса и господин Леви в разговоре участия не принимали — не их уровень, как бы. Отбарабанили доклады и теперь стояли такими же истуканами, как и я. И ждали решения.
Около трёх часов шла такая вот болтовня. Из пустого в порожнее, тяни-толкай, бла-бла-бла. Под конец я уже и бояться перестал — что угодно лучше, чем стоять и слушать этот стариковский трёп.
Я уже было подумал, что встреча так и закончится — отсутствием решения и моим заточением до лучших времён, но тут «проснулся» император. Причём именно такое ощущение у меня и сложилось. Только что он сидел за столом, как сонная муха, блуждая взглядом по собравшимся, а то и вовсе уходя в себя и не проявляя ни к чему интереса. И вдруг — словно подменили человека.
Черты породистого лица вдруг сделались жёстче, шея выпрямилась, плечи развернулись, а взгляд изменился так сильно, будто принадлежал другому человеку. Метаморфоза вышла настолько разительной, что обратил на это внимание не только я. Все собравшиеся, как по команде, прервали разговор на полуслове, и с выжидающими выражениями на лицах повернулись к самодержцу.
— Благодарю за консультации, господа, — отрывисто произнёс Михаил Шереметьев. — Было очень конструктивно. Я разобрался в ситуации и услышал ваши мнения. Можете быть свободны.
И удивительное дело, все сановники тут же поднялись и без возражений покинули кабинет. Вслед за ними вышли дед с Барухом и лисой, а я остался наедине с императором всероссийским.
В тот момент мне в голову пришло две мысли. Первая — никакая он не марионетка. Номинальную фигуру на троне так не слушаются. У него же что ни слово, то просто квинтэссенция властности.
И вторая — какой-то он чересчур отважный! Он из древнего рода, а значит, без вариантов сильный маг, но… В кабинете кроме него и меня никого нет! Возможно, в стены и потолок помещения встроены мощные системы защиты, сам он круче всех гор на планете, однако оставлять первое лицо с потенциально опасным иномирянином — мало ли что я могу выкинуть — глупость несусветная!
— Роман, — произнёс Шереметьев. Голос его опять изменился. Из тяжёлого официального, стал светским и непринуждённым. — Вы не против, что я буду так к вам обращаться? Ваше настоящее имя, как мне кажется, здесь неуместно.
— Да, ваше величество, — кивнул я. — Более того, с именем графа Брюса я уже сроднился. А Харон умер.
— Ну я как-то так и подумал. Что же, Роман. Тогда перейдём к делу. Что вы хотите?
Отличный вопрос! Надо полагать, вопрос ведь не в выборе напитка: чай или кофе? Что хочу я? Как Кочевник? Или — что хочет народ Ленова? Наверное, речь именно об этом.
— Жить, ваше величество. Я и мой народ — мы просто хотим жить.
Правитель хмыкнул.
— И всё?
— Если вы о джассанцах, ваше величество…
— Про них я уже понял. Оставим пока джассанцев, — он нормальный, вообще? У него в столице заговор иномирян, которые планируют захватить власть в стране, уже этим занимаются, а он откладывает этот вопрос в сторону, как незначительный! — Речь именно о ваших лидерах. Ленова, верно? Их устроит просто жить?
А может, и зря я на него наговариваю. Похоже, он просто разделяет вопрос на куски. Ленов отдельно, Джассан отдельно. По фанатикам со мной смысл разговаривать? Ими сейчас будут компетентные люди заниматься. Меня лишь консультантом имеет смысл привлекать.
Родной же город представляю именно я.
— Не всех, — честно ответил я. — Всегда найдутся те, кто захочет большего. Скажу больше, ваше величество, среди моих людей имеется такой персонаж, он сейчас где-то на этой подземной базе находится, который в нашем мире был преступным лидером. И попав сюда, сразу же решил, что начнёт заниматься тем же самым. Даже меня пытался продавить. Но мы с ним поговорили, и сейчас он работает моим шофером. Но он умный, быстро понял преимущества подобного выбора. Со всеми так не получится.
— Понимаю, — император позволил себе скупую улыбку. — Приятно, что вы честны, Роман. И этичны. Агент Кикути, — ещё одна ухмылочка, чертовски узнаваемая, — у деда такую видел. Хвостатая и с ним, что ли, миловалась? Ну… лиса! — упоминала в докладе, что вы никогда не переступаете через некий моральный кодекс. Ваши соотечественники также к этому относятся?
— Не могу говорить за всех, ваше величество. Люди разные.
— Вам придётся научиться.
— Эм-м? — здесь я немного сбился, не понял последнюю фразу.
— Говорить за всех, — милостиво пояснил правитель. — Равно, как и участвовать в фильтрационных мероприятиях. Вы же не против?
Это он сейчас?.. Да ладно! То есть, он согласен?
— Буду учиться, — твёрдо ответил я, чем вызвал одобрительный наклон головы собеседника.
— Тогда решено, — произнёс он. — Осваивайтесь в новом качестве, Роман. Детали до вас доведут. А в будущем мы ещё обязательно встретимся и поговорим. Сейчас же прошу меня простить, на сегодня запланировано ещё очень много дел. В том числе и связанных с вашей персоной. Удачи в делах.
Он даже рукой помахал, после чего… Не знаю, самым близким по смыслу термином было бы — «отключился». Я ожидал, что он сейчас встанет, покинет кабинет, ну или меня отпустит. Но мужчина вместо этого просто слегка обмяк на стуле. Взгляд его вновь стал рассеянным и безучастным.
— Пугает по первости, да? — прозвучало за спиной.
Я от неожиданности даже вздрогнул. Оказывается, я некоторое время не сводил глаз с лица Шереметьева, пытаясь понять, что с ним не так. Как он может превращаться из властного деятельного мужчины в… куклу!
— Что именно?
Обернувшись, я увидел перед собой одного из «учёных» — Сергея Силуановича. Того, который меня обещал на опыты пустить.
— Вы уж простите нас за этот небольшой спектакль, молодой человек, — открыто улыбнулся мужчина. — Нам нужно было не только обсудить ситуацию, но ваши реакции проверить. Его величество крайне заинтересовался вопросом, вот и попросил устроить дополнительную проверку. С его личным участием.
Спектаклем он называл этот трёхчасовой марафон словоблудия? На котором меня проверяли на раздражители, так, что ли? Нет, ну ладно у руководителей ведомств на это время нашлось, но у главы огромного государства как это в график влезло?
Тут я обратил внимание, что о государе Сергей Силуанович говорит в третьем лице. Ничуть не стесняясь, что тот сидит в нескольких шагах от нас. Будто его здесь не было.
— Двойник, — верно угадал ход моих мыслей собеседник. — Таков дар нашего правителя. И вам, Роман, оказано высокое доверие — мало кто знает об этой его грани.
— Простите, я не понимаю…
В самом деле не понимал. Ну, двойник — такое часто у важных персон. Для безопасности, в основном. Здесь это как работает?
— Слышали когда-нибудь такое выражение — бывать в разных местах одновременно? Вот это и есть дар рода Шереметьевых. Они могут перемещать своё сознание в специально подготовленных двойников. И таким образом оказываться там, где их никто не ждёт.
— То есть это… — до меня, наконец, дошло. И все странности поведения российского императора моментально получили объяснение.
Его здесь не было. Точнее, был, но не полностью. Всё это время на совещании сидел его двойник — поэтому вельможи и вели себя так, будто не при первом лице собачились. Возможно, он их как-то слышал, но как бы фоном. Оставаясь параллельно в своём теле и решая какие-то другие дела. А «подключился» лишь когда окончательно всё для себя решил.
Очень полезный дар для главы государства! Действительно, можно успевать делать сразу несколько дел, и бывать в самых разных местах. А возможности личной безопасности каковы! Тому, кто собирается устроить покушение на правителя, придётся сперва выяснить, кто он и где находится!
Наверняка, кстати, это государственная тайна, в которую просто так посторонних посвящать не будут. А мне вот во всей красе продемонстрировали.
— Вам оказали очень высокое доверие, Роман, — снова проявив дар к чтению мыслей Серей Силуанович. — Однако вы теперь тоже стратегический резерв страны, так что вполне оправдано.
— А вы?.. — до меня только дошло, что о своём собеседнике я ничего не знаю.
— Советник государя, Сергей Сулуанович Любомиров, — чуть склонил голову мужчина. — По… разным вопросам. Мне поручено ввести вас в курс дел по новым обязанностям. И контролировать их надлежащее выполнение. Прошу следовать за мной.
— Обязанностям? — как-то слишком быстро всё развивалось! Сперва тянулось, как резина, и вдруг — бац! Побежали!
Да и сутки выдались довольно суматошными. Бой с магами, похищение джассанского Кочевника, его допрос, потом это подземелье. Возможно, я уже начал плохо соображать.
Любомиров понимающе улыбнулся. Как-то очень естественно взял меня под руку и повёл прочь из кабинета, по пути отвечая на вопрос. Довольно пространно.
— Как вам известно, Роман Александрович, Российская империя владеет огромными жизненными пространствами. Самыми большими на этой планете, что вызывает зависть у большинства наших соседей и партнёров. Однако наше присутствие на многих этих пространствах, так сказать, минимальное. Проще говоря, плодородные и богатые ресурсами земли пустуют. Что, опять же, вызывает зависть международного сообщества. Ваш же с госпожой Кикути проект позволит нам немного исправить эту ситуацию. Ваши соотечественники получат шанс на новую жизнь, налоговые послабления и прочие преференции от государства на первое время, империя же сможет избавиться от определённого балласта…
— Сергей Силуанович предлагает начать с приговорённых к смертной казни преступников!
Откуда вынырнула Ринко, я не заметил. Вероятно, моё внимание было полностью поглощено объяснениями Любомирова.
— Преступников? — от неожиданности, я даже повторил за ней, чего обычно стараюсь избегать.
— Ага! Наскребём пару десятков по тюрьмам для начала, перетянешь сюда побольше Кочевников из своего Ленова, оформим поселение — я подобрала шикарное место на Дальнем Востоке! И там они уже займутся организацией Перехода для твоих земляков.
Ну да, разумно. Подальше от столицы. Проще контролировать. Проще фильтровать «прибывающий» контингент. Однако от меня не укрылось это маленькое уточнение — они. А я?
— А вы, Роман Александрович, возьмёте на себя роль полномочного представителя вашего народа, — добродушно проговорил Сергей Силуанович. — Что-то вроде посла другого мира. По статусу должно будет равна профильному министру. Для начала.
— Я пока попробую выйти на след неблинцев, — в другое ухо сказала лиса.
— Да-да! — Любомиров. — Император крайне заинтересовался ментальными способностями представителей Неблина. Так что госпожа Кикути возьмёт этот вопрос под свой контроль, а вы, в свою очередь…
— Так! — зажатый с двух сторон, чувствуя, как полностью утрачиваю инициативу, я остановился посреди коридора. — Погодите! Вы что, прямо сейчас предлагаете начать?
— А чего тянуть, Ром-Ром? — фыркнула Ринко. — Сергей Силуанович займётся всякими формальностями по созданию нового ведомства, я — обеспечением безопасности проекта… Кстати, я твой первый заместитель, если что. Ну а ты начинай переговоры с Советом Координаторов.
Я посмотрел на эту фонтанирующую энтузиазмом девушку, которая возрастом годилась мне в прабабки, потом перевёл взгляд на лицо профессионально-добродушно улыбающегося Любомирова. И подумал: а правда, чего тянуть? Ну, устал. Не выспался. Не успеваю за быстро происходящими изменениями. С другой стороны — я же хотел спасти весь свой мир? И вот шанс представился!
— И где будет находиться моё рабочее место? — спросил у советника императора.
— Для начала — просто чтобы не привлекать лишнего внимания к проекту — в вашем же доме, — ответил тот. — Алексей Яковлевич любезно согласился предоставить особняк в распоряжение вновь создающегося министерства…
— И не забыл выставить астрономический счёт за аренду! — хихикнула Ринко.
— Там, конечно, нужно сделать ремонт, специалисты уже оценивают фронт работ…
Я слушал их и думал, что второй этаж поместья Брюсов почти не пострадал. А значит, цела и моя спальня. Так что перед тем, как начать спасать мир, я вполне могу выспаться.

 От автора: Это конец истории «Проект граф Брюс». Но история Кочевников еще будет продолжена. Следите за обновлениями! 



Nota bene

        Книга предоставлена         Цокольным этажом        , где можно скачать и другие книги.      
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
        У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по         ссылке         и 3) сделать его админом с правом на          «Анонимность»         .      
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
 Проект: Граф Брюс #2