Хозяин антимагии #3



Глава 1



        Эта третья         книга         серии Хозяин антимагии.      
 Первую читать тут: https://author.today/reader/433453 

— Не знаю, как у вас, но у меня складывается впечатление, что мы где-то пропадали неделю или две, — сказал я, всматриваясь в тёмный переулок, где ветер гонял клочки обгоревшей бумаги.
— Да уж… — задумчиво произнёс Митя, всматриваясь в пустоту улиц. — Люди не могли эвакуироваться так быстро даже из небольшого города. А тут целый Балтийск! Вы только представьте: десятки тысяч человек, склады, арсеналы, флотские запасы.
— В военное время эвакуация идёт по-другому, — фыркнул Амат, скрестив руки на груди. — Сам же видел, как было в Братске.
— Ладно, хватит, — резко сказал Сергей, оглядываясь по сторонам. — Поговорим потом. Сейчас не время. Если тут есть кто-то поопаснее нас, лучше не привлекать внимание.
Его пальцы уже сжимали эфес сабли.
— Согласен. Предлагаю занять какой-то хорошо укреплённый дом, перекусить, отдохнуть, а потом уже решить, как поступать, — кивнул я.
При словах «перекусить» живот Амата оглушительно заурчал. Через секунду ему ответил желудок Сергея.
— Значит, решено, — я понизил голос до шёпота. — Кто знает подходящий дом? Желательно с толстыми стенами.
— Дом губернатора, — в унисон ответили Митя и Амат, едва сдерживая ухмылки.
— А если вариант поменьше, и чтобы с хорошей магической защитой?
— Тогда лавка оружейников. Там точно есть защита. Вопрос только в том, удастся ли нам туда забраться, — задумался Сергей.
— Заберёмся, — хитро прищурился Митя, дотрагиваясь до кармана, в котором лежал резец.
— Тогда нам на Торговую площадь, — подвёл я итог и двинулся вперёд.
Повезло, она была недалеко от этой части города, ближе к набережной.
Город молчал.
Мы шли, тихо ступая по мостовой.
Здесь уцелевшие дома стояли, словно не понимая, что вокруг них руины. Там груды камня, из-под которых торчали обломки мебели. Вон тот особняк лишился целой стены, и теперь его интерьеры зияли, как кукольный домик: кровать с разорванным бельём, опрокинутый стол, разбитая лампа.
На улице везде были видны следы ожесточённых боёв.
Оплавленные камни под действием огненной магии.
Глубокие борозды, словно что-то огромное волочило по земле тушу.
Следы застывшей крови. Её было много. Но ни одного тела.
Мы обходили открытые пространства, перебегая от укрытия к укрытию. В одном месте пришлось перелезть через баррикаду из перевёрнутых повозок, это явно был последний рубеж обороны.
— Тише… — я прижал палец к губам.
Где-то впереди, за поворотом, что-то шевелилось.
Мы замерли, вжимаясь в стену.
Тишина.
Только ветер шевелил занавеску в разбитом окне.
— Пошли…
Ещё сто метров, и перед нами открылась Торговая площадь.
Я осторожно высунулся из-за угла и замер.
На другом конце площади, облепив огромную тушу неизвестного монстра, копошились шесть тварей. Их длинные, покрытые серой шерстью спины вздымались и опускались в ритме трапезы. Периодически одна из них выпрямлялась, осматриваясь по сторонам, точь-в-точь как суслик на охоте.
— Равнинные понтеры, — тут же всплыло в памяти название из бестиария. — Обычно не агрессивны. Некоторые даже приручали их.
— Не заметно, — буркнул Амат, прищурившись. — Вот только тушу-то едят в десять раз больше их самих. И ни у одной ни царапины. Значит, расправились с жертвой легко.
— Ничего удивительного, — прошептал я. — Они не охотники, а скорее инструмент. Работают в тандеме с кем-то посильнее.
— Зачем сильному монстру такие нахлебники? — нахмурился Митя.
— Считай, что это охотничьи собаки, — объяснил я. — Нюх у них чертовски чуткий. А ещё противный голос, предупреждают хозяина об опасности. И бегают они ну очень быстро. Загоняют жертву прямиком в лапы к своему напарнику.
— Нюх, говоришь? — ухмыльнулся Амат. — А чего они тогда не…
В этот момент одна из тварей резко подняла голову и уставилась прямо на нас.
Тишина.
Вторая повторила движение.
Третья.
А вскоре на нас смотрели все шесть пар глаз.
— Ну вот, — вздохнул я, медленно вынимая саблю. — А я-то надеялся на спокойную прогулку.
Понтеры замерли в странной позе: передние лапы приподняты, острые треугольные уши напряжённо задрожали.
И вдруг — визг.
Пронзительный, леденящий душу звук, похожий на скрежет ножа по стеклу, но усиленный в десятки раз.
— Киря⁈ Какие будут идеи? — прошипел Митя, сжимая в руках резец и пистоль.
— Лавки оружейников, вот там! — я резко указал на группу двухэтажных каменных зданий справа. Их стены, сложенные из тёмного базальта, выглядели неприступными. — Вы с Аматом займётесь взломом двери, а мы с Сергеем прикроем!
Жимин что-то недовольно буркнул сквозь зубы, но в этот момент понтеры снова взревели и рванули в нашу сторону.
Бой начался.
Первая тварь прыгнула на Качалова, но он встретил её огненным шаром, отправленным прямо в морду. В воздухе запахло горелой шерстью.
Вторая попыталась зайти сбоку, но мой клинок рассёк воздух, оставив кровавую полосу на её боку.
— Гадёныши! — Сергей развернулся, поджигая третьего понтера.
Твари атаковали хитро: то и дело одна отскакивала, поднимала морду, дико вращая ноздрями, и издавала тот самый пронзительный визг.
— Они зовут хозяина! — крикнул я, отбивая очередной прыжок.
Постепенно нам удалось дойти до лавок оружейников. Самой целой оказалась мастерская Скрабеля, массивная дверь с позолоченными рунами почти не пострадала. Митя с Аматом уже потянулись к ней, но я резко остановил.
— Не эту! Вскрываем соседнюю!
— Но почему? — Сергей отстрелялся очередным фаерболом.
— Я счёты с этими уродами имею. Не хочу быть обязанным даже их стенам.
Сергей понимающе кивнул. Амат скорчил гримасу, но бросился к соседней лавке, её дубовая дверь тоже выглядела крепкой, но без лишних украшений.
В этот момент мне удалось проткнуть саблей горло очередному понтеру. Тварь захрипела, рухнув на камни. И я тут же заковал монстра в камень.
— Один готов!
Но на её смертный визг где-то в переулках ответил глухой рёв.
— Охотник идёт! — рявкнул Сергей, бросая взгляд за спину.
Где-то на другой стороне площади рухнула каменная кладка. Потом ещё одна.
Оно приближалось.
Понтеры вдруг замолчали. Теперь они просто двигались вокруг нас странными зигзагами, отрезая пути к отступлению, но не атакуя. Их глаза блестели, как у голодных крыс перед пиром.
— Серёга, держим! Митя, тебе ещё долго⁈
— Ещё пару минут! — он возился у двери, покрытой сложными руническими узорами. Железное дерево не поддавалось.
БА-БАХ!
Где-то совсем рядом с площадью обрушилась стена.
Она было уже близко.
Понтеры замерли.
Тишина.
— Готово! — наконец крикнул Митя.
Дверь со скрипом поддалась.
Но прежде чем мы рванули к спасительному проёму, из переулка показалась она.
Тень высотой с двухэтажный дом.
Глаза, горящие как раскалённые угли.
И пасть…
Огромная пасть, усеянная кинжаловидными клыками…
— Все в дом!
Но было уже поздно.
Огромная тварь взревела.
И этот рёв обрушился на нас, как ураган.
Воздух сгустился в видимую ударную волну. Меня отбросило назад, едва удержался на ногах. Сергей рухнул на колени, прикрывая лицо руками.
«Магия воздуха!» — только успело прийти мне на ум, прежде чем невидимая стена резко разделила нас.
Сергей и я — внутри магического купола твари, вместе с ней и понтерами.
Амат и Митя — по другую сторону.
Она приближалась.
Лапы, размером с тележное колесо, оставляли вмятины в каменной мостовой. Глаза — жёлтые, с вертикальными зрачками, неотрывно следили за нами.
— Кирилл, — прошипел Сергей, поднимаясь. Его руки уже пылали огнём.
Понтеры, почуяв момент, кинулись в атаку.
Я вонзил пальцы в землю.
Вверх из мостовой взметнулись каменные копья.
Два понтера, прыгнувшие в мою сторону, насадились на них, как на вертел. Их визг на секунду оглушил.
Сергей тем временем швырнул огненный шар прямо в морду твари.
Промах.
Она уклонилась, будто предчувствуя удар.
— Чёрт!
Краем глаза заметил, как Митя лихорадочно копается в рюкзаке.
Опять макры подбирает под выстрел, но пускай, может, и в этот раз сработает, как тогда, когда он разнёс рыбе-монстру полголовы.
Тварь взмахнула лапой, и невидимый клинок из воздуха рассёк мою щеку. Кровь брызнула на камни.
— Нашёл! — вдруг крикнул Митя.
Он начал быстро заряжать пистоль.
Выстрел.
Звук, словно пушечный залп.
Пуля вонзилась твари в глаз.
Взрыв крови и плоти.
Монстр взревел, потеряв концентрацию.
Тут же барьер, удерживающий внутри нас и тварей, пал.
— БЕЖИМ!
Мы рванули к дверям лавки.
Тварь бесновалась за спиной. Она ревела, крушила установленные на площади прилавки, всё вокруг, но она была жива.
— Как так⁈ На море такой выстрел снёс половину головы! А тут! — не унимался Митя уже за дверью.
— Значит, эта крепче, — хрипло ответил я, прислонившись к стене.
Снаружи ещё долго слышался рёв, грохот монстра и скрежет его когтей о камни мостовой.
Я огляделся, осматривая первый этаж лавки оружейника.
Помещение было просторным, но аскетичным: каменные стены, толстые, как у крепости, без лишних украшений. Два окна, закрытые снаружи ставнями из массива железного дерева, едва пропускали узкие полоски света, создавая в комнате полумрак. Витрины, где когда-то выставлялось оружие, теперь пустовали, вероятно, всё ценное успели убрать в подвал или вывезти.
В центре зала стоял массивный прилавок из тёмного дуба, покрытый глубокими царапинами — следами от клинков. Над ним висели полки с пустыми подставками для мечей и пистолей, а на стене красовался герб гильдии оружейников — скрещённые молот и кинжал на фоне щита.
В углу располагались два кожаных кресла, потрёпанных, но ещё крепких, явно предназначенных для важных клиентов, которые могли часами обсуждать заказ. Рядом стоял небольшой столик с разложенными каталогами.
Запах кожи, металла и магических масел всё ещё витал в воздухе, смешиваясь с лёгким ароматом дыма, будто кто-то недавно чинил здесь зачарованное оружие.
Митя куда-то быстро побежал, а через полминуты вернулся довольный, но без рюкзака.
— Можно расслабиться, — заявил он, вытирая пот со лба.
— В смысле? — не сразу понял я.
— На лавке оружейного дома Пермяка стоит отличная магическая защита. Пока заряд макров есть, нам ничего не угрожает, — пояснил парень, подходя к двери.
— Вот и славненько, — рявкнул Амат, потягиваясь. — Тогда я пошёл искать кухню.
— Я с тобой, — тут же отозвался Сергей, и ребята скрылись где-то за прилавком.
Подошёл к двери и приоткрыл смотровую щель.
Тварь недовольно расхаживала туда-сюда, рыча и царапая камни. Оставшиеся в живых три понтера, поджав хвосты, обнюхивали тела своих погибших собратьев.
Не теряя времени, я закутал их тушки в камень и подтянул поближе к дому.
— Зачем они тебе? — удивился Жданов, наблюдая за происходящим.
— В таких условиях три дополнительных магических кристалла точно не помешают, — ответил я, чувствуя, как магия земли послушно выполняет мою волю.
И как только я подтянул последнее тело к порогу, снаружи лавку окутало мягкое свечение, будто гигантский мыльный пузырь обволок здание.
Теперь мы сидели в ловушке, которую создало существо, на чью охотничью территорию мы вторглись.
Прекрасно понимал, что выбраться отсюда будет не так просто, как хотелось бы.
Закрыв смотровую щель, я тяжело опустился в кресло, устремив взгляд в потолок.
Похоже, я начал догадываться, с каким именно чудовищем предстоит мы имеем дело.



Глава 2

Сидел в кресле, обдумывая ситуацию, когда в зал ввалились Сергей и Амат, таща с собой внушительный кусок буженины, буханку чёрного хлеба и глиняный кувшин с квасом. Всё это они свалили на стол с каталогами и тут же отрезали по здоровому ломтю мне и Мите.
— Нашёл! — довольный Амат похлопал Сергея по плечу. — В подвале целый склад провизии. Видимо, хозяева рассчитывали отсидеться здесь.
Митя, не теряя времени, впился зубами в мясо, а Сергей тем временем вернулся в комнату за прилавком и вытащил ещё два кресла. Они с Аматом развалились в них, вытянув ноги, с видом людей, которые заслужили эту передышку.
— Митя, а долго ещё простоит защита лавки? — спросил Амат, откусывая хлеб.
— Пока макров хватит.
— И надолго их хватит?
— На сутки точно, может, больше.
— Отлично, — довольно сказал Жимин, потянувшись. — Значит, сейчас отдохнём, а завтра свалим отсюда.
Я медленно пережевал кусок мяса, затем налил в кружку квас и покачал головой.
— Свалить просто так не получится.
— Это ещё почему? — нахмурился Амат.
— Тот монстр, который сейчас хозяйничает в этой части города, — я сделал паузу, — не кто иной, как короткомордый снегт.
— Кто? — Сергей перестал жевать, уставившись на меня.
— Короткомордый снегт. Это тварь, с которой довелось сражаться только дважды. Точнее, сражались-то с ней наверняка большее количество раз, вот только победить никому не удавалось. А те, кто выживал, были свидетелями, и то издалека.
— Тогда откуда ты столько знаешь про неё? — ухмыльнулся Амат. — Хотя, нет, можешь не отвечать. Ты же книжный червь.
Я повернулся и внимательно посмотрел на молодого человека. У меня сейчас складывалось впечатление, что я говорю не с Вланседуром, магом, попавшим в тело Жимина в возрасте трёхсот лет, а с тем самым заносчивым юношей, изначальным хозяином тела.
— Неужели всё настолько плохо? — вмешался Жданов, на мгновение оторвавшись от еды.
— Короткомордый снегт обладает магией воздуха на пятом уровне. Он постоянно прикрыт щитом.
— Вот почему мой выстрел не снёс ему голову, — пробормотал Митя, сжимая кулак.
— Да. Ты смог лишь на время пробить его защиту и немного повредить, но для этого монстра это так, царапина. Завтра она уже не будет его беспокоить.
— Так в чём проблема? — Сергей отпил кваса и вытер рот рукой. — Давай просто прокрадёмся, когда он уйдёт достаточно далеко, а его понтеры свалят куда подальше. Сюда-то мы как-то добрались.
— Так просто не получится, — я покачал головой.
Взял ещё кусок мяса, положил его на ломоть хлеба и с жадностью откусил. Жирный, пряный сок буженины смешался с кисловатым вкусом ржаного хлеба, это просто рай для голодного человека.
— Ну и что там? — не выдержал Сергей, нервно постукивая пальцами по столу.
Я поднял правую руку с бутербродом вверх, жестом прося подождать, а левой схватился за кружку с квасом и залпом осушил её.
Это был, пожалуй, самый лучший квас, который я когда-либо пил. Тёмный, густой, с лёгкой горчинкой и послевкусием мёда. Напиток, достойный царского стола. Может, это молодое тело так остро реагировало на простые радости, но я ничего подобного в прошлой жизни не помнил. Взглядом попросил подлить мне ещё и, сделав пару жадных глотков, продолжил:
— Так вот, проблема даже не в том, что мы можем попасться ему на глаза. Проблема в том, что он охотится очень своеобразным способом, и сейчас мы — его цель.
— Ты про щит, который снегт поставил, когда мы сражались? — уточнил Сергей.
— Да, именно про него. Только это скорее не щит, а барьер. И чем особь старше и опытнее, тем больше зона влияния и количество этих ловушек.
— Не понял, — потряс головой Сергей.
— Снегт ставит свои шары для ловли в местах миграций животных. Те заходят внутрь, а выйти уже не могут.
— То есть это ловушки? Как у хорошего охотника много капканов, так у монстра много барьеров, которые он расставляет в поисках жертв?
— Да, именно.
— А теперь самое интересное, — я сделал паузу для драматизма. — Мы с вами находимся внутри такой ловушки.
— Что⁈
— Снегт поставил её на этот дом. И, скорее всего, ушёл проверять другие.
— То есть у нас нет шансов выбраться? — Сергей сжал кулаки.
— Ну почему так радикально? Выход всегда есть, его просто надо найти.
— И ты уже нашёл? — прищурился Митя.
— Нет. Но я над этим работаю, — откусил ещё от бутерброда. — Самое же противное в этой ситуации то, что, убежав от одного снегта, мы можем попасть в ловушку другого.
— Блин, — Сергей провёл рукой по лицу. — Тогда что делать? Сидеть тут, пока макров хватает, а потом надеяться, что он про нас просто забудет?
— Нет, будем выбираться.
Поставил кружку на стол и посмотрел на часы на стене. Стрелки показывали десять утра.
— До трёх дня объявляю перерыв на сон, — улыбнулся я, — а вот после мне понадобится ваша помощь.
* * *
Пять часов сна. Казалось бы, мелочь, но после недели кошмаров это как глоток свежего воздуха. Голова прояснилась, мысли встали на свои места, будто шестерёнки в отлаженном механизме. Я потянулся, чувствуя, как суставы похрустывают после вчерашних передряг.
В холле уже собралась вся компания. Сергей чистил клинок, Амат лениво перебирал макры, а Митя где-то раздобыл блокнот и рисовал.
— Ну что, господа, — хлопнул я в ладоши, — перед боем плотный дня.
Мы набросились на еду как стая волков. Жирная буженина, немного фруктов, хлеб и кружки ледяного кваса, это было лучшее топливо для предстоящего вечера.
— Теперь к делу, — вытаскивая саблю из ножен, сказал я.
Открыл входную дверь, поднял песчаную взвесь, чтобы прощупать границы ловушки. Но песчинки просто пролетели сквозь неё.
Барьер был едва различим, как плёнка на мыльном пузыре, только не такая переливчатая, а словно затянутая лёгкой дымкой. Впрочем, на что я рассчитывал? Если бы ловушка задерживала неживые объекты, то была бы заметна из-за пыли и налипшей листвы.
Тут же прибежали три оставшихся в живых понтера и завопили, но к границе ловушки подходить не решались, они словно чувствовали её.
— Что делаем? — спросил Сергей.
— Вскрываем вот этих, — я распечатал каменные коконы с трупами убитых утром монстров. — Только быстро. Пока снегт не вернулся на зов помощников.
— Наверняка там нет макров, — наморщил нос Амат.
— Остались. У этих тварей кристаллы разрушаются только спустя двенадцать часов после смерти.
— Опять умничаешь, — буркнул Амат.
— Кто бы говорил, — парировал я и сам принялся за разделывание одной твари.
Работали быстро, почти молча. После извлечения макров я снова запечатал одно тело в каменный кокон, а другие оставил лежать на солнце.
— Поспешим назад, — сказал я, — а то этот визг уже невозможно терпеть.
Мы вернулись в лавку, захлопнув дверь.
— Так какой у нас план? — поинтересовался Митя, вытирая добытые макры ветошью.
— Ждать, — усмехнулся я. — Скоро наше спасение само придёт сюда.
— Ты серьёзно?
— Да, прояви хоть немного терпения.
Уселся в кресло и обвёл друзей взглядом.
— А пока надо решить, что будем делать дальше, — начал я.
— А что, у нас много вариантов? — Сергей развёл руками. — Я вижу только один: надо добираться до цивилизации, то есть до Новоархангельска.
Митя покачал головой.
— А я считаю, что правильнее всего остаться здесь и дожидаться помощи. У нас есть укрытие, провизия.
— Какой в этом смысл? — перебил Сергей. — Надо идти вперёд! Не такого мы поля ягоды, чтобы за нами целую спасательную операцию организовывали.
— Решайте что хотите, — Амат хмыкнул, развалившись в кресле, — но для меня главное, чтобы к воде поближе. Я все же ещё на первом уровне, и вытягивать воду из окружения пока сложно.
Поднял руку, привлекая внимание.
— Вы все в чём-то правы. Сидеть тут и ждать помощи можно только до тех пор, пока не закончатся макры и провизия. Даже если просидим месяц — не факт, что за нами придут.
Сделал паузу и обвёл взглядом друзей.
— Но и двигаться сейчас, это самоубийство, — продолжил я, выкладывая на стол карту, позаимствованную у хозяина лавки. — От Балтийска до Новоархангельска около трёхсот километров. Сергей, как ты думаешь, за сколько мы их пройдём?
— Ну, по пятьдесят в день… Дней за шесть.
Усмехнулся.
— В лучшем случае будем делать по двадцать километров. А если смотреть правде в глаза — не больше десяти. Значит, месяц пути. Ты про монстров не забыл? Или планируешь как берсерк идти, вырезая всё на своём пути?
— Так что же нам тогда делать? — нахмурился Качалов.
— План такой: первое — провести полную инвентаризацию запасов еды и поискать оружие, более приспособленное для битвы с монстрами. Мы же всё-таки в оружейной лавке, чёрт возьми!
Качалов поднял бровь, явно недоумевая, но я продолжил:
— Второе — выбраться из ловушки снегта. Это я беру на себя. И третье — добраться до порта и найти судно, способное нас вывезти.
— Подожди, ты предлагаешь плыть? — Сергей скрестил руки на груди. — Ты же маг земли. Тебе на воде некомфортно.
— Да, но согласись: лучше плыть пятнадцать-двадцать километров в час, чем за день проходить это же расстояние пешком под угрозой нападения монстров.
— Но на воде напасть тоже могут, а у нас даже простого купола защиты нет.
— Соглашусь с тобой, но повторю ещё раз: за один час ты преодолеешь расстояние, равное дню пути по суше. Мне кажется, тут выбор очевиден. К тому же нам никто не мешает в случае необходимости продолжить двигаться по земле.
— А кто из нас умеет управлять яхтой? — скептически спросил Сергей.
— Ха-ха… — рассмеялся я, — и это говорит курсант Военно-морской академии?
— Теория это одно, но я никогда не применял её на практике! — возразил Сергей. — К тому же у нас пока было больше общих дисциплин, чем специализированных.
— Расслабься, — махнул я рукой. — У нас есть маг воды и, — кивнул в сторону Мити, — яхтсмен. Через два дня мы уже будем в окрестностях Новоархангельска. Останется двадцать километров по горам — и мы в городе. По дороге заглянем в академию, посмотрим, осталось ли от неё хоть что-то.
Повернулся к Мите.
— Ты же действительно обучен яхтенному ремеслу, как говорил в первый день нашего знакомства?
— А ты всё помнишь? — удивился Митя.
— Стараюсь не забывать важное, — ответил я.
— Умею. Не профи, но управлять смогу.
— Вот и отлично! — хлопнул я в ладоши. — Тогда за дело, господа. И, если не сложно, принесите мне сюда несколько десятков дешёвых топоров и сабель.
— Зачем? — нахмурился Сергей.
— Буду готовиться к визиту наших спасителей, — загадочно улыбнулся я.
Митя и Сергей сразу же отправились на поиски, а Амат остался сидеть, пристально глядя на меня.
— Ты надеешься, что муравьиды придут за трупами? — наконец спросил он, догадываясь о моём плане.
В ответ я лишь расплылся в довольной улыбке.
* * *
Мой план сработал как по нотам.
Ровно через два часа, как я и рассчитывал, появились муравьиды. Их хитиновые лапки скрежетали по камням, а усики трепетали, улавливая малейшие колебания воздуха.
Было поистине удивительно наблюдать, как они совершенно спокойно проходили сквозь магический купол, будто его и не существовало. Природные антимагические свойства делали их идеальными мусорщиками, невосприимчивыми к любым ловушкам, рассчитанным на обычных существ.
Я уже всё подготовил.
В ближнем ко входу углу комнаты красовалось моё творение — клетка Фарадея, собранная из дешёвых топоров и сабель, которые ребята натаскали из подсобки.
В прошлой жизни однажды собрал нечто подобное. Это была простая коробка из металлической сетки, куда я засовывал телефон, когда хотел, чтобы мне не мешали.
Коллеги звонили, писали, но сигнал не проходил, и я мог спокойно работать, не отвлекаясь на бесконечные уведомления. Тогда это казалось забавным экспериментом, но сейчас та же идея могла спасти нам жизни.
Здесь, в этом мире, клетка Фарадея работала по тому же принципу. Металл экранировал электромагнитные поля, а значит, мог блокировать связь муравьидов с колонией. Если моя теория верна, то изолированная особь не успеет уничтожить антимагическое вещество в своём теле, и я наконец смогу его извлечь.
Сконцентрировался, ощущая, как по венам пульсирует тёплая энергия земли.
Пальцы сами собой сложились в знакомый жест, так я когда-то настраивал в лаборатории сложные приборы. Металл топоров под моими ладонями начал плавиться, но не от жара, а от магического воздействия. Он терял форму, становясь податливым, как мокрая глина.
«Растянись», — мысленно приказал я, и стальные лезвия послушно вытянулись в тонкие прутья, сохраняя при этом прочность закалённой стали. Каждый прут я тщательно выравнивал, проверяя пальцами на предмет неровностей. Затем начал сплетать их в решётку, скрепляя стыки каменными замками. Это были крошечные сферы из спрессованного песка, которые намертво крепили конструкцию к полу.
Клетка получилась почти ювелирной работы: идеальные пропорции, точные углы.
Предусмотрел два прохода: первый, ведущий к приманке, с лёгкой дверцей на верёвке, которую держал Амат. Второй — запасной выход, который сейчас был плотно закрыт.
Вскоре в отверстии показались дрожащие усики муравьида. Они двигались так живо, так осознанно, что на мгновение мне стало не по себе.
Тварь явно чувствовала добычу, но инстинкт подсказывал ей соблюдать осторожность. Антенны шевелились, улавливая малейшие вибрации воздуха, запахи, возможно даже магические поля.
Заходи, красавец.
Тварь застыла в нерешимости, но её подтолкнула вперёд другая особь, а потом тоже остановилась.
Муравьиды словно не решались, колеблясь на пороге. Они двигались осторожно, будто чуяли ловушку, но запах добычи пересилил опасения.
И оба вошли.
Медленно, нерешительно, но вошли.
Хитиновые лапы постукивали по каменному полу, словно пробуя его на прочность.
Ещё шаг.
Ещё.
Вот они уже у трупа, жвалы смыкаются на мясе.
— Давай! — встретился взглядом с Аматом.
Верёвка натянулась, дверца захлопнулась с глухим стуком, запечатав муравьидов внутри клетки.
Монстры вздрогнули, словно очнувшись от транса, и бросились к прутьям. Их усики затрепетали, по ним пробежали синие искры. Раздался резкий треск, будто лопнула высоковольтная линия. Из-за удара током муравьиды отпрянули, на мгновение застыв в ошеломлении.
Потом они снова рванулись к стенкам, яростно скребя хитиновыми лапами, но клетка выдерживала. Через минуту движения тварей стали медленнее, словно они смирились. Один даже вернулся к телу понтера и снова принялся за трапезу, будто ничего не случилось.
— Работает? — прошептал Амат, с подозрением посмотрев на меня.
Я не сводил взгляда с пойманных тварей. Теперь главное не упустить момент.
Сейчас я наконец получу ответы.
Встал и взял протянутый мне Сергеем клевец — тяжёлый шип на длинной рукояти, идеальный инструмент для убийства таких монстров.
Муравьиды даже не успели среагировать.
Первый удар, и острый шип вонзился в сочленение между головой и грудью. Хитин хрустнул словно скорлупа, тварь дёрнулась и замерла. Второй муравьид развернулся, но я уже занёс клевец снова. Удар в основание усика, и разряд прошил его тело, лапы затряслись в конвульсиях.
Тишина.
Влез в клетку через вторую дверь, нож уже в руке.
Разделку нужно было провести быстро, пока антимагическое вещество не распалось. Я вскрыл грудной сегмент первого муравьида, раскрывая хитин как консервную банку. Нашёл под сердцем отросток, в котором был тёмный порошок.
Улыбка сама собой растянулась по лицу.
Лезвие скользнуло по мембране, и в ладонь вывалилась густая чёрная субстанция, больше похожая на угольную пасту, чем на порошок.
— Макры! — бросил я через плечо.
Сергей тут же сунул мне в клетку колбу и несколько мелких магических кристаллов. Я бросил их внутрь, к чёрной массе. Кристаллы тут же прилипли к ней, как железные опилки к магниту.
Теперь вещество не распадётся. Оно было стабилизировано магическим полем, и это главное.
Пусть его консистенция немного отличалась от той, что я видел у первых вскрытых муравьидов, сейчас это не имело значения. Важно, что оно у меня.
Тут же принялся за вторую тварь. Ещё пара минут– и вторая колба готова.
Теперь у меня в руках находились два сосуда с веществом, способным вывести нас из ловушки снегта.
— Всё, — сказал я, вылезая из клетки и демонстративно размахивая колбами перед товарищами. — Теперь проверка.
— Сергей, кинь в меня фаербол.
Он нахмурился, колеблясь.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
— Это же…
— Кирилл знает, что делает, — резко оборвал его Амат.
И прежде чем я успел что-то добавить, Жимин уже действовал.
Без предупреждения. Без лишних слов.
Он резко взмахнул рукой, и ледяной шип, острый как игла, ринулся прямо мне в лицо, целясь между глаз.
Даже не успел дрогнуть.
Шип разлетелся в ледяную пыль, не коснувшись кожи. В воздухе повисло лишь лёгкое облачко инея.
— Работает! — Амат оскалился в довольной ухмылке.
Я медленно выдохнул, сжимая колбу. Антимагическое вещество создавало вокруг меня невидимый барьер, нейтрализующий любые заклинания. Даже прямое попадание не смогло пробить его.
— Значит, барьер снегта тоже не устоит, — пробормотал Митя, впечатлённо наблюдая за происходящим.
— Именно, — я кивнул. — Собираемся, отдыхаем. И с первыми лучами солнца покидаем это место.
Я опустился в кресло, всё ещё сжимая колбы. Чёрная масса внутри них пульсировала, словно живая.
Это был философский камень рода Пестовых.
Теперь он у меня в руках.
И очень скоро весь мир узнает, на что он способен.



Глава 3

Проснулся ещё до восхода.
Первым делом проверил колбы с антимагическим веществом — всё в порядке. Чёрная масса сохраняла свою вязкую структуру, не распадаясь.
Для верности попробовал сотворить простейшее заклинание, но ничего не вышло, хотя магическая энергия внутри меня по-прежнему пульсировала.
Значит, работает.
На всякий случай прижал к каждой колбе по среднему макру, обмотал их ветошью и убрал в рюкзак.
В холле царил полумрак, лишь небольшой светляк висел над креслами.
На центральном прилавке были аккуратно разложены припасы, которые мы намеревались взять с собой: несколько больших корзин с едой, кувшины с квасом и оружие.
Четыре ножа, четыре кольчуги, три пистоля. Митя, как заядлый стрелок, набрал для них различных патронов. Я же присмотрел клевец на длинной ручке — надёжный инструмент против хитиновых панцирей.
Выберемся, и первым делом отыщу владельца, обязательно за всё заплачу. Конечно, он явно вывез всё ценное, но брать чужое, даже в такой ситуации, мне претило.
Огляделся и только сейчас заметил Митю. Он сидел в кресле, склонившись над рукоятью пистоля. В руке друга ловко двигался резец, оставляя затейливые узоры на дереве.
— Ты вообще спал? — спросил я, отмечая его не свежий вид.
— Не смог заснуть, — Жданов даже не поднял головы, — а потом уже поздно было. Но не переживай, я вчера днём выспался.
— Ну, как знаешь, герой, — усмехнулся я.
Только сейчас заметил, что всё отложенное оружие было украшено свежей резьбой: геометрические орнаменты, стилизованные волны, даже какие-то руны.
— Серьёзно? Это твоё ночное развлечение? — кивнул я на художества.
— Да, рисовать в тетрадке надоело, — он наконец отвлёкся, потирая запястье. — Раз уж берём чужое, пусть хоть красивое будет.
Я пристально посмотрел на него. Митя отшутился, но как-то топорно, что ли. Будто за этой лёгкостью скрывалось что-то ещё.
Прежде чем я успел копнуть глубже, в холле появились Сергей и Амат. Оба уже были бодрячком.
— Ну что, учёный, — сказал Амат, потянувшись, — твоё волшебное зелье ещё работает? Или опять будем полагаться на мои кулаки?
— Работает, — похлопал я по рюкзаку. — Но если заскучал, то иди давай, можешь попробовать пробить барьер снегта голыми руками.
Амат фыркнул, но улыбнулся.
— Тогда пошли, пока твари не опомнились.
Я кивнул, в последний раз окинув взглядом лавку.
Спасибо за гостеприимство, оружейник Пермяк!
С первыми лучами солнца мы выскользнули за двери лавки и тут же закрыли их.
— Макров ещё много осталось? — спросил я у Жданова.
— Двадцать средних и тридцать малых для пистолей.
— Мало, — недовольно буркнул Амат.
— Для стрельбы? — спросил Сергей.
— И тех, и тех мало. Если плыть больше суток, то явно не хватит.
— Ничего, по дороге ещё раздобудем.
— Лучше не надо, — резко оборвал я. — Ведём себя тихо. «Тише воды, ниже травы», как говорится. Незачем на себя монстров агрить.
— Чего говоришь? — переспросил Сергей.
— Говорю, ведём себя тихо.
Плотно закрыв за собой дверь, я сделал шаг вперёд и не заметил никакой преграды. Барьер снегта для меня больше не существовал.
За мной следовал Митя, он тоже прошёл свободно. А вот Сергей с Аматом упёрлись в невидимую стену.
— Э-э… А нас?.. — растерянно пробормотал Качалов, тыча пальцем в пустой воздух перед собой.
— Видимо, «кто громко рычит, тот и за решёткой сидит», — не удержался я от колкости.
Сергей скривился, но промолчал.
Я подошёл к барьеру вплотную.
— Пробуйте.
Ребята осторожно шагнули вперёд, и на этот раз прошли без проблем.
— Всё-таки ты гений, — хмыкнул Амат.
Махнул рукой в сторону порта, и мы двинулись туда, крадучись вдоль стен и избегая открытых пространств.
Город был мёртв.
Мы продвигались вперёд, минуя пустые дома с выбитыми окнами, где слабый утренний ветерок начинал шевелить оборванные занавески. Мостовая, выложенная крупным булыжником, местами была разворочена, будто что-то огромное проползло здесь.
Впереди показались пристани, но ни одного корабля у пирсов не было — только обломки мачт, торчащие из воды, да перевёрнутые лодки.
И тут раздался пронзительный визг.
Он разнёсся с той стороны города, где была лавка оружейника. Крики равнинных понтеров, сначала далёкие, с каждой секундой становились всё громче.
— Они приближаются! Готовимся отражать атаку! — крикнул я, разворачиваясь.
Из переулков выскочили три понтера. Они двигались стремительно, перепрыгивая через развалины, лапы монстров едва касались земли.
— Надо с ними разделаться по-быстрому, а то весь город перебудят, — процедил Сергей, сжимая в руках огненный шар.
— Ага… — пробормотал Амат, уже собирая воду из близлежащих луж в ледяные иглы.
Но монстры были слишком быстры.
Сергей швырнул фаербол, но понтер ловко увернулся, и пламя лишь опалило ему бок.
Митя выстрелил из пистоля, но пуля рикошетом отлетела от камня и разбила в соседнем доме единственное целое окно.
Аматовы ледяные стрелы прошили воздух, не задев цель.
— Митя, лови! — я сбросил с плеча рюкзак с антимагическим веществом.
Пока Жданов ловил его, я уже опустился на колени, вонзив пальцы в землю.
Магия земли ответила мгновенно.
Под первым понтером мостовая вздыбилась, каменные плиты сомкнулись вокруг его лап как капкан. Тварь взвыла, но было поздно. Резко сжал кулак, и каменные щупальца схлопнулись, превратив монстра в кровавое месиво.
Двух других просто пригвоздил к земле, мостовая под ними внезапно стала жидкой, затягивая, как трясина. Они захлебнулись в камнях, беспомощно забившись.
— Добивайте! — рявкнул я.
Сергей и Амат не заставили себя ждать. Огненный шар и ледяной шип вонзились в головы оставшихся понтеров.
Тишина.
Но ненадолго.
Где-то в глубине города раздался глухой рёв, от которого задрожали стены домов.
— Похоже, снегт не хочет с нами расставаться по-хорошему, — я вытер вспотевший лоб.
— Ну ладно, — Амат злобно ухмыльнулся. — Значит, повоюем.
Где-то в переулках загрохотало, будто рухнуло целое здание.
Монстр шёл прямо на нас.
Каждый его шаг сотрясал землю, словно под ногами проходил гружёный состав. Массивное тело, покрытое шерстью цвета грозовой тучи, заполнило собой весь переулок. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками безжалостно сузились, уставившись на нас.
— Давайте ближе к воде! — взмолился Амат. — А то мне попросту неоткуда брать её для магии!
— Хорошая идея!
Мы рванули вперёд.
— А как же вещи? — Митя метнул взгляд на оставленные корзины с провизией.
— Оставь! Сейчас не до них. Ты главное рюкзак мой не потеряй!
— Я понял! — Жданов на ходу натянул его на плечи.
Мы бежали со всех ног, до воды оставалось ещё метров пятьдесят, когда выскочили на открытую набережную.
И тут снегт действительно разозлился.
Он поднял лапу, и воздух вокруг нас сгустился, превращаясь в мерцающий купол.
Успел заметить момент его установки: магический барьер вспыхнул, раскинувшись на сотню метров в диаметре.
— Чёрт! Судя по размеру ловушки, это матёрый зверь! — выдохнул я.
Сергей тут же швырнул в него огненный шар. Взрыв ослепил, но когда дым рассеялся, снегт даже не замедлил шаг. Его шкура лишь слегка обуглилась: магический щит, вплетённый прямо в кожу, отразил удар.
Амат уже тянул воду из моря, формируя ледяные копья. Они вонзались в монстра одно за другим, но тут же разлетались в ледяную крошку, не оставляя и царапины.
Митя выстрелил из пистоля несколько раз, но пуля отскочила, будто попала в броню.
— Как так⁈ — прошипел он. — В прошлый раз пробила!
Снегт тем временем ускорился. Он не бежал, он двигался как лавина, неотвратимо и смертельно.
Я попытался сковать его каменными ловушками: земля вздымалась под лапами, но монстр просто выбирался из них, будто это лужи.
— Не хотел я расставаться со своим козырем, — пробормотал я, сжимая кулаки. — Но, похоже, выбора нет.
Повернулся к Жданову.
— Митя! Доставай одну склянку с антимагическим веществом!
План был прост: подобраться, взломать защиту, а друзья добьют.
Но снегт уже был слишком близко.
— Чёрт с ним! — я рванул колбу из рук Мити и швырнул прямо в морду чудовища.
Стекло разбилось.
Чёрная масса вспыхнула, как живая, облепив морду снегта.
И в этот момент всё пошло не так.
Вещество не просто нейтрализовало магию. Оно взорвалось ослепительной вспышкой.
Снегт взревел от боли. Шкура под веществом начала пузыриться, словно её полили кислотой.
— СЕЙЧАС! — заорал я.
Сергей выпустил весь запас огня разом, и пламя ударило в открытую рану.
Амат взмахнул руками, и из моря взметнулся водяной смерч, вонзившийся в пасть монстра.
Митя выстрелил, но разницы с прошлым разом я не заметил, не было того эффекта, который наблюдал от его выстрелов вчера.
Я сковал монстру ноги.
Снегт зашатался.
Он рухнул на колени, рёв превратился в хрип.
И тогда я закончил это.
Взмах руки, и каменный шип вырвался из земли, пронзая горло чудовища.
Тишина.
Только тяжёлое дыхание и запах гари.
— Мы… Мы сделали это⁈ — проорал Митя.
Я смотрел на труп снегта.
— Да. Но теперь все местные твари знают, где мы и что главного в этом городе хищника больше нет.
Сразу где-то вдали раздались новые рыки.
— Бежим, пока не поздно! — крикнул Митя, уже разворачиваясь к воде.
— Ну уж нет, — сказал я резче, чем хотел, — не собираюсь оставлять такое добро здесь.
Оглянулся на друзей: в их глазах мелькнуло понимание. Они знали: перед нами лежал трофей, который срочно надо достать.
— Митя, Сергей, вы за вещами! И по-быстрому вытащите макры из понтеров. А мы с тобой, Амат, разделаем эту тушу.
Жимин довольно хмыкнул, обнажив ряд белых зубов в хищной ухмылке. Его пальцы сработали резким жестом, будто у дирижёра, дающего начало смертельной симфонии.
Вода из ближайшей лужи взметнулась в воздух, застыв на мгновение сверкающими каплями, прежде чем сформироваться в тончайшие лезвия.
Мы работали быстро: водяные скальпели Жимина рассекали плотную шкуру, а моя магия приподнимала тушу, обнажая уязвимые места.
И вот он — макр.
Он был размером с баскетбольный мяч, переливающийся перламутрово-белыми и голубоватыми оттенками, будто выточенный из арктического льда.
Внутри кристалла пульсировали молочно-белые прожилки, напоминающие морозные узоры на стекле. Такой макр — мечта любого воздушного мага.
Но мой научный интерес уже устремился дальше. Мышечные волокна странного сине-стального оттенка, органы, защищённые прозрачными ледяными капсулами, кровеносные сосуды, наполненные густой жидкостью цвета чернил…
— Интересно, его кровеносная система… — я автоматически потянулся к ножу, мысленно уже раскладывая по пробиркам бесценные образцы.
Передо мной предстала уникальная возможность: никто в истории не препарировал снегта! Да что там препарировал, до нас их вообще никто не убивал!
— Эй, «профессор»! — Амат вцепился мне в плечо, придавив. — Ты вообще слышишь эти рыки? Или планируешь встретить следующих монстров, размахивая банкой консервов и записной книжкой?
Его слова были как ледяной душ.
Громовые вопли слышались отовсюду. Ещё немного, и тут начнётся настоящий делёж территории, и будет лучше, если нас рядом не окажется.
Я сжал кулаки, в последний раз жадно окидывая взглядом бесценную тушу.
— Ладно, но это настоящее преступление против науки.
— Выживем — напишешь диссертацию, — фыркнул Амат, уже буквально волоча меня за собой. — А сейчас, если тебе дорога твоя учёная голова, уходим!
Мы рванули к пристани, где нас ждали остальные, оставив за спиной бесценные научные открытия.
В руках у Мити болтался второй рюкзак, набитый макрами, и кувшины с квасом, а Сергей тащил две корзины с припасами.
Рванули по плывучим причалам, эти неустойчивые дебаркадеры колыхались как льдины, но выбирать не приходилось. Только так можно было быстро уйти от набережной.
Вскоре остановились, осматривая среди разрухи жалкие остатки былого флота.
— Ну и что тут выбирать? — пробормотал я. — Нет ни одного целого судна. Либо повреждённые развалины, либо просто обломки.
— А что нам вообще нужно искать? — спросил Сергей, скидывая корзины на деревянный настил.
— Нам нужно что-то небольшое, быстроходное, — ответил я, обводя взглядом гавань. — А ещё желательно юркое и манёвренное.
— Тогда нам нужна яхта, переделанная для охоты на морских тварей, — уверенно сказал Жданов.
— Ты рыболовные суда имеешь в виду? — уточнил Сергей.
— Нет, именно переделанные яхты. Таких тут должно быть много.
— Но зачем искать именно их? — проворчал Амат, пока Митя вёл нас по причалам, которые больше напоминали лабиринт.
— На таких судах ходят на охоту одиночки, — объяснил Жданов, не останавливаясь. — И я думаю, там мы найдём всё, что нужно.
Вышли на дальний причал, где, по словам Мити, должны были стоять такие суда. Но перед нами зияла пустота, лишь несколько мачт торчали из воды как надгробия.
— Чёрт, — выругался я.
Тем временем на набережной уже появились новые монстры. Они не обращали на нас внимания, занятые выяснением отношений. Огромные твари сцепились в яростной драке, рёв и треск костей разносились по округе.
Но шум привлёк ещё одного хищника. Из воды вынырнуло нечто, напоминающее гигантского червя с плавниками. Оно молниеносно набросилось на одного из дерущихся монстров и впилось в него, начиная пожирать ещё живую добычу.
— Амат, — резко сказал я, указывая на торчащую из воды мачту. — Давай, вытягивай это судно.
— Но почему именно его? — Амат нахмурился, показывая на другие торчащие из воды мачты. — А, к примеру, не то или это?
— Чёрт возьми, Амат, вытаскивай что говорю! — рявкнул я, теряя терпение.
Амат закатил глаза, но поднял руки. Вода вокруг мачты забурлила и медленно, с противным скрипом, из глубин начала подниматься яхта.
Ее корпус уже стал покрываться водорослями и ракушками, выглядел потрёпанным, но крепким. На корме зияла огромная пробоина, видимо, именно она отправила судно на дно. Но носовая часть и корпус сохранили целостность.
— То, что нам нужно, — сказал я, осматривая низкие борта и обтекаемые обводы, созданные для скорости.
На носу виднелось массивное крепление для гарпуна, это явный признак охотничьего судна.
— Эта? — скептически поднял бровь Сергей, указывая на пробоину. — Да она же дырявая!
— Ничего страшного. Амат залатает пробоину льдом. Главное, что основные конструкции целы.
Митя ловко запрыгнул на палубу и начал профессиональным взглядом осматривать такелаж. Через минуту он ободряюще махнул рукой.
— Пойдёт. Давайте грузиться.
— А где же сам капитан? — мрачно поинтересовался Сергей, разглядывая глубокие царапины на деревянной палубе.
— Думаю, лучше не знать, — ответил я, бросая взгляд на набережную, где червеобразный монстр заканчивал свою трапезу. — Нам пора. Пока мы не стали следующим блюдом в его меню.
Быстро погрузили припасы и сами забрались на борт. Амат встал у мачты, готовый оттолкнуть судно магией, но его руки беспомощно опустились.
— Магия не работает, — мрачно констатировал он, косясь на меня.
Я тут же выхватил у Мити рюкзак с антимагическим веществом и подвесил его на носовом релинге, подальше от штурвала.
— Амат, иди на корму. Здесь должно работать.
Жимин перешёл на указанное место, и на этот раз вода послушно ответила на его призыв. Судно мягко отошло от причала.
Мы медленно маневрировали между торчащими из воды мачтами и обломками, выбираясь из бухты.
Как только вышли на открытую воду, Митя ловко поднял уцелевшие паруса. Яхта вздрогнула, поймав ветер, и резко рванула вперед, набирая ход.
С берега донёсся яростный рёв — новый монстр появился на набережной. Но теперь нам ничего не угрожало.
Впереди расстилалось море — непредсказуемое, безжалостное, но куда более безопасное, чем кишащий тварями берег. По крайней мере, так мне казалось в тот момент.
— Курс на Новоархангельск? — спросил Митя, уверенно занимая место у штурвала.
— Курс на Новоархангельск, — подтвердил я.
Яхта накренилась, разрезая волны.
Солёные брызги били в лицо.
Мы вырвались.
Оставалось только добраться до людей.



Глава 4

Прислонился к борту, наблюдая, как берег медленно проплывает мимо.
На суше мелькнула тень чего-то огромного. Потом оттуда донёсся рёв, слышный даже сквозь шум волн. Деревья на берегу начали гнуться, а в просвете можно было различить пару монстров, сцепившихся в яростной схватке. Ещё минута — и представление закончилось: кто-то одержал верх и теперь будет поедать своего соперника.
— Хорошо идём, — довольно сказал Митя, когда яхта набрала ход. Его пальцы уверенно лежали на штурвале, а глаза светились азартом настоящего моряка.
— Сколько? — недоверчиво спросил Сергей, не отрывая взгляд от берега.
— Около десяти узлов, — улыбнулся Митя. — Если честно, мне даже не верится, что из этого корыта удалось выжать такую скорость под одним только парусом.
— А если по-нормальному, то это сколько? — нахмурился Сергей.
— Ты же в морской академии обучался, что, не знаешь? — поднял бровь Митя.
Качалов лишь неодобрительно посмотрел на него.
— Около восемнадцати километров в час, — ответил наш капитан, пожимая плечами.
— Ну вот видишь, — я хлопнул Сергея по плечу. — Как я и говорил, за час будем делать дневной маршрут на суше.
— А что если ветер пропадёт?
— Тогда Амат возьмётся за дело, — ответил я.
— Это, кстати, не обязательно, — вдруг перебил меня Жданов. — На яхте установлен магический двигатель.
Амат присвистнул:
— Разве не слишком дорогая игрушка для такого судёнышка?
— Да, дорогая, — кивнул Митя. — И я думаю, он стоит примерно в полтора раза дороже, чем вся эта яхта вместе с такелажем.
— Но зачем он нужен на этом судне? — не понял Качалов.
— Так яхта-то предназначена для вылазок в воды за внешнее кольцо, — объяснил Митя. — Думаю, охотник, которому она принадлежала, явно не бедствовал. Тем более если он отправлялся один. Успешная вылазка могла кормить потом целый год.
Сергей мрачно заметил:
— Двигатель наверняка вышел из строя.
— Да что ты заладил с этим берегом? — я нетерпеливо махнул рукой. — Посмотри, что там творится!
На этот раз прямо на побережье развернулась эпическая битва между двумя видами крабомонстров, по десятку особей с каждой из сторон. Их клешни смыкались с такой силой, что даже отсюда был слышен треск ломающегося хитина. Один из монстров поднял противника над головой и швырнул к своим сородичам, которые вмиг разделали его на куски.
Качалов невольно поморщился, наблюдая за этим.
— Насчёт двигателя Серёга прав, — вдруг сказал Митя. — Он и правда, скорее всего, вышел из строя.
— Посмотрю, — неожиданно для себя предложил я, чувствуя, как проснулся азарт исследователя. — Найти бы только инструменты.
Передо мной была прекрасная возможность поковыряться в чём-то новом, ещё не изученном. Магический двигатель — устройство, сочетающее механику и чары. Даже если не удастся его починить, сам процесс разборки обещал быть очень увлекательным.
— Киря, я тебе помогу, — вдруг сказал Амат.
По глазам я понял: одногруппнику тоже не терпелось разглядеть магический двигатель вблизи. Из прежних рассказов Жимина следовало, что в мире, откуда он прибыл, когда-то добились впечатляющих успехов в симбиозе магии и технологии. Правда, в итоге победила чистая наука, а магия стала вне закона и искоренялась.
— Хорошо, — кивнул я. — Только сначала залатай пробоину. Ледяная заплатка уже течёт, тёплая вода делает своё дело.
Амат нехотя направился к корме, а я тем временем принялся искать инструменты.
Каюта, где они хранились, представляла жуткое зрелище. Если бы судно не побывало под водой, здесь, наверное, стояла бы невыносимая вонь. Пустые бутылки из-под вина валялись вперемешку с объедками и потрёпанными картами. Типичная холостяцкая берлога. Судя по всему, прежний хозяин яхты не жил на берегу, предпочитая проводить всё время на корабле, даже находясь в лоне цивилизации.
И тем разительнее был контраст между каютой и остальным судном. На палубе и в трюме царил идеальный порядок.
Ящик с инструментами оказался именно там, где и должен быть. В нём лежало почти всё необходимое, и каждый ключ, каждая отвёртка находилась на своём месте, будто их аккуратно разложили вчера.
Магический двигатель напоминал водомёт, только вместо насосов работала магия. В центре стоял массивный металлический блок с двумя трубами: одна всасывала воду, другая — гибкий хобот, она могла поворачиваться, выдавая мощную струю, ускоренную магией. Чем сильнее был напор, тем быстрее двигалась яхта.
Внутри блока, за толстым стеклянным иллюминатором, виднелась пластина с выгравированной руной воды. Такие пластины, как и всё в империи, связанное с рунной магией, выпускались в мизерных количествах. Их делала исключительно императорская семья, и каждая стоила целое состояние.
Принцип работы был прост. Руна работала как усилитель, удваивая силу мага. Если маг-водник был второго уровня, струя, толкающая судно, получала мощь четвёртого. Пластина питалась от магических кристаллов, которые закладывались в специальное отделение рядом.
Мы с Аматом попробовали запустить двигатель, но ничего не вышло. Я извлёк пластину и сразу заметил повреждение: руна была частично стёрта. Видимо, годы работы и постоянный контакт с водой постепенно испортили канавки с рисунком.
— Митя, дай резец, — попросил я.
— Бери, но учти: в рунах важна точность до миллиметра, — бросил Жданов, не отрываясь от штурвала. Его голос звучал как у преподавателя, объясняющего азы гравюры. — Малейший перекос, и вместо «усиления потока» получится «кипение крови в жилах». Хочешь пример?
Я кивнул.
— В прошлом году в Кронштадте один умелец поставил пластину с руной огня в магическое орудие не той стороной. Теперь на месте того дока — кратер.
Он резко развернул штурвал, избегая подводной скалы, и добавил:
— Но давай я сам попробую. Натренировался уже на гравировке оружия, сделаю быстрее.
Жданов передал штурвал Сергею.
— Держи курс двести пятнадцать, не отклоняйся!
А потом за две минуты ловко подправил повреждённые контуры руны. Его пальцы двигались с хирургической точностью не просто художника, а мастера, знающего каждую кривизну символа.
— Готово, — Митя протянул мне пластину, сверкнувшую на солнце свежими штрихами металла. — Теперь главное не перепутай сторону при установке.
— Ребята, может, не стоит? — Сергей со скепсисом посмотрел на нас.
Я глянул на Митю: тот уверенно кивнул, ни капельки не сомневаясь в своей работе.
— Не переживай, — улыбнулся я, вставляя пластину на место.
Теперь оставалось только заложить в отсек средний макр, и дело в шляпе.
Амат тут же приложил к двигателю магическое усилие и…
Сначала раздалось глухое урчание, будто проснулся спящий зверь. Потом трубы затряслись, вода в них забурлила, и наконец произошёл рывок. Из сопла вырвалась мощная струя, отбросившая пену на пять метров назад. Яхта дёрнулась, нос взмыл вверх, и мы буквально прыгнули по волнам.
— Вот это да! — Амат присвистнул, едва удерживая равновесие во время рывка. Его пальцы впились в поручень. — Интересно, сколько узлов прибавили?
Митя, не отрывая глаз от магического компаса, крикнул:
— Ого! Почти пятнадцать узлов вместо десяти!
— То есть, — Амат прищурился, — за час будем покрывать расстояние как за полтора дня пешком!
Даже Сергей, вечный скептик, одобрительно хмыкнул.
Но моё внимание уже привлекло движение на берегу. На ближайшем холме метались чёрные тени каких-то тварей, их силуэты чётко вырисовывались на фоне ярко-зелёной травы. Они двигались параллельно нам, и казалось, что следили за яхтой.
Но радость была недолгой.
Не прошло и часа с момента запуска двигателя, как вода вокруг яхты внезапно вскипела. Из глубин выпрыгнули мерзкие твари, нечто среднее между пираньей и вараном. Их чешуйчатые тела были покрыты слизью, извивались в воздухе, а перепончатые лапы с когтями цеплялись за борта.
— Морские ящеры! — крикнул Митя, первым опознав угрозу. — Осторожнее, они сейчас сожрут весь такелаж!
Для нас эти твари не представляли смертельной опасности, но для яхты… Их острые, как бритвы, зубы с лёгкостью перегрызали верёвки, впивались в дерево, оставляя глубокие царапины даже на металлических креплениях.
— Не дайте им добраться до двигателя! — выкрикнул я, выхватывая клинок.
Бой превратился в хаос.
Моя магия земли была бесполезна на воде.
Сергей не мог использовать огненные заклинания, рискуя поджечь паруса.
Амат, стоя у двигателя, отбивался водяными кнутами. Его удары буквально разрывали тварей пополам.
Странное произошло, когда двигатель внезапно заглох. Вернее, во время боя Амат потерял концентрацию, потому что не так легко на первом уровне владения стихией одновременно управлять магией, поддерживающей работу мотора, и отбиваться от десятков тварей.
И атака прекратилась.
Оставшиеся в живых ящеры разом развернулись и прыгнули за борт, словно по невидимой команде.
— Похоже, двигатель — магнит для монстров, — я вытер клинок. — Не хватало ещё приманить что-то посерьёзнее…
— Я же говорил! — Сергей злорадно хмыкнул, но тут же замолчал, когда мы начали потрошить убитых тварей.
Три десятка мелких макров, это неплохая добыча.
— Может, ещё запустим? — неожиданно предложил Качалов, перебирая кристаллы. — Макры лишними не будут.
— Нет, — твёрдо ответил я. — Если эти твари почуяли двигатель, кто знает, что ещё приплывёт. Идём по-старому.
Амат попытался ускорить яхту своей магией, но без усилителя прирост составил жалкие полтора узла.
— Не трать силы, — остановил я его. — Прибереги энергию. Если нападёт что-то крупное, ты нам понадобишься в полную мощь.
До заката плыли относительно спокойно. Было ещё два нападения.
Первое. Косяк тех же зубастых ящеров. Мы случайно зашли в их охотничьи угодья.
Второе. Стая головастиков, размером с собаку, скользкие, но ещё не доросшие до того, чтобы представлять из себя опасность.
Разделались без потерь.
Когда солнце начало клониться к горизонту, завязался спор:
— Давайте идти ночью! — Амат хлопнул ладонью по борту, оставив мокрый отпечаток. — К утру будем уже недалеко от Новоархангельска!
— Ты с ума сошёл? — Митя резко развернул штурвал, заставив паруса трепетать. — Ночью мы не увидим ни мелей, ни плавающих брёвен. А от тварей в темноте отбиваться то ещё удовольствие, сам же помнишь, как ночью нам досталось на машине. А вдруг нападут ящеры или кто побольше.
— Сергей светляков поставит.
— Ещё хуже. Мы будем словно маяк. Приманим на себя всех ночных тварей.
— Зато быстрее доберёмся, — Качалов неожиданно поддержал Амата. — Ночные твари хоть и злее, но их меньше. Да и двигатель…
— Митя — капитан, — резко прервал я, ударив кулаком по мачте. — Его слово на воде — закон. Нечего демократию устраивать.
Тишина. Даже волны будто притихли. Амат закатил глаза, но отступил. Знал, что в море последнее слово остаётся за тем, кто у штурвала.
Вскоре мы нашли подходящую бухту для ночной стоянки.
От моря её отделял узкий проход между зубчатых скал, внутри которого вода была спокойна, как в купели. Идеальное укрытие. Мы завели яхту под багровеющее небо и бросили якорь.
Ужинали на палубе, доедая буженину и хлеб.
Потом каждый занялся своими делами: Сергей чистил клинок, Амат перебирал макры, а Митя что-то чертил в блокноте.
Вдруг лодку качнуло.
Сначала слегка, будто от набежавшей волны, потом сильнее, и раздался противный скрежет, словно кто-то царапал по днищу железной щёткой.
— Что творится? — Амат вскочил первым, опрокинув кружку. Квас растёкся по палубе, смешиваясь с морской водой.
Оказалось, яхта уже не стояла на якоре, верёвку кто-то перегрыз. А вокруг бортов в воде копошились сотни мерзких рачков размером с ладонь. Их острые клешни методично дробили дерево, превращая обшивку в труху.
— Древоточцы! — закричал Митя, бледнея. — Они съедят судно за час!
Амат взмахнул руками. Вода вокруг бортов замёрзла с хрустальным звоном. Но твари продолжали грызть, теперь уже вместе со льдом: их челюсти крошили и дерево, и лёд. А у носа, где висел рюкзак с антимагическим веществом, вода и вовсе не замерзала.
— Амат, подтяни судно к скалам! Быстро! — скомандовал я.
— Что ты задумал? — прошипел маг воды, но послушно протянул руки. Вода закипела, толкая яхту к каменному выступу.
— Спасать нашу крошку, — ответил я. — Митя! Как пройдём тот выступ — прыгай с рюкзаком на скалу!
Он кивнул, не тратя слов, и рванул к носу отвязывать рюкзак.
Буквально в последний момент, когда яхта уже поравнялась с каменным выступом, Митя прыгнул, прижимая драгоценный груз к груди. Ботинки скользнули по мокрому камню, но парень удержал равновесие.
Ещё немного, и мы оказались вне поля действия антимагического вещества. Я тут же прижал ладони к скале. Магия земли ответила мгновенно. Камень под моими пальцами ожил, потрескивая, будто просыпался от долгого сна.
Из скалы вытянулись массивные «руки». Они обхватили яхту, и раздался громкий всплеск, когда судно оторвалось от воды вместе с сотнями вцепившихся в днище рачков. Клешни беспомощно щёлкали в воздухе, когда твари падали вниз.
— Вовремя! — проворчал Сергей, вылезая из трюма. Его лицо было перепачкано смолой: видимо, пытался залатать пробоины. — Эти твари прогрызли дыру ниже ватерлинии. Ещё полчаса, и мы бы пошли ко дну, став для них ужином.
Сверху вдруг посыпалась галька.
Поднял голову: на кромке обрыва высотой с пятиэтажный дом маячили тени. Горные волки. Их глаза светились в темноте ядовито-жёлтым, а острые клыки обнажались в немом рыке.
Несколько особей, увлёкшись изучением неожиданной добычи, не рассчитали шаг и рухнули вниз.
Вода вокруг них вскипела. Тучи рачков набросились на упавших, превращая то место в кровавый бульон. Через мгновение от волков не осталось и следа, только алые круги на воде.
— Мда… — медленно выдохнул Амат. — Похоже, решение не плыть ночью было правильным. Иначе мы могли и до берега не дожить.
Я лишь усмехнулся, но тут же вздрогнул от голоса снизу:
— Эй! Вы про меня не забыли⁈ — Митя стоял на камне, крепко прижимая рюкзак. В его голосе не было страха, только раздражение.
— Макры с собой есть? — крикнул я. Он кивнул. — Положи их в рюкзак, рядом с колбой!
Мы спустили две верёвки. Первой Жданов для страховки привязал рюкзак, поднимать его на борт было опасно: антимагическое поле могло нарушить моё заклинание. Вторую Митя обмотал вокруг пояса, и мы втроём втащили его на палубу.
Ночь выдалась беспокойной.
Камни продолжали сыпаться со скал, то и дело со звоном ударяясь о палубу. Монстроволки подходили к самому краю обрыва, словно проверяя, на месте ли добыча.
Через несколько часов Сергей, сидя на корме, бросил вниз кусок чёрствого хлеба.
Вода взорвалась.
За секунду спокойная гладь превратилась в кипящий котёл из клешней и зубов. Рачки рвали добычу на части, сталкиваясь друг с другом в бешеной схватке.
— Не уходят, — констатировал очевидное Качалов.
— И не уйдут, — добавил Митя, не отрываясь от чистки пистоля. Тусклый свет светляка выхватывал из темноты его пальцы, сноровисто орудующие тряпкой. — Теперь до рассвета они будут убивать всё живое в воде.
Через минуту Сергей с удивлением смотрел на успокоившуюся гладь.
— Не думал, что такие мелкие твари настолько опасны.
— Есть и похуже, — Жданов щёлкнул затвором. — И самое интересное, что они намного меньше.
— Кто? — хором спросили мы.
— Алые термиты.
Митя отложил пистоль и вытер руки о брюки.
— Они меньше ногтя, просыпаются только ночью и убивают всё живое, как в воде, так и на суше, и даже в воздухе. Оставляют после себя лишь перемолотые кости жертв.
Нахмурился, пытаясь припомнить.
— Ничего подобного в бестиарии не было. Откуда ты знаешь?
Парень сделал вид, что увлечён осмотром ствола, но его пальцы на секунду замерли.
— Дядя-моряк рассказывал, — буркнул Митя слишком быстро.
Голос звучал неестественно небрежно, будто заученная ложь.
Над нашими головами снова замерцали жёлтые огоньки. Один из монстроволков завыл протяжно, почти по-человечески.
— А твой дядя ничего не рассказывал о местах, где время замедляется? — спросил я, не отрывая взгляд от глаз на скалах.
— Нет, — бросил Митя, слишком резко качая головой. Его пальцы нервно постукивали по прикладу пистоля.
Тут в разговор встрял Сергей:
— Мне вот тоже непонятно, что произошло в Балтийске. Нас не было всего сутки, а когда вернулись, то город уже оказался мёртв.
— Или эвакуирован, — поправил его Митя.
— Согласен, — добавил я. — Но для этого потребовалось бы больше двух недель. А может, и пара месяцев.
Амат неожиданно уселся рядом по-турецки, закрыл глаза и начал говорить тем размеренным тоном, каким обычно рассказывают старинные легенды. Но я-то знал, что так он маскировал знания из своего прошлого мира:
— В моих краях существует такая сказка. Есть в мире особые места, так называемые узлы, где магические потоки сплетаются в тугой клубок. Там время течёт иначе. День может тянуться как месяц, а год пролететь за неделю. Моряки зовут их «пьяными водами». Корабли, попавшие туда, иногда возвращаются через десятилетия, а экипажи клянутся, что отсутствовали всего пару дней.
Я слушал, мысленно примеряя эту историю к законам физики.
Релятивистское замедление времени?
Но для таких эффектов нужны чудовищные гравитационные силы или скорости, близкие к световым.
Магические аномалии как локальные искривления пространства-времени?
Возможно, в этом мире, где магия реальна, она действительно способна влиять на фундаментальные константы.
Над нами снова раздался вой. На этот раз ему ответили другие голоса, их эхо, множась между скал, создавало жуткую какофонию.
* * *
С первыми лучами солнца мы осмотрелись.
Сергей бросил в воду кусок хлеба. Он плавно покачивался на поверхности, никем не тронутый. Тёмная глубина моря скрыла вчерашних пожирателей, словно их и не было.
Два часа ушло на ремонт судна. Ведь теперь никто не желал высаживаться на берег раньше времени.
Сергей растопил смолу в железном котле. Мы нанесли её кистями на повреждённые участки корпуса, а Амат тут же заморозил. Он водил пальцами по липкой массе, оставляя матовый ледяной слой.
Главная дыра на киле снова заросла льдом. Что же касается мелких пробоин, их теперь были десятки, словно корпус изрешетило картечью. Каждую приходилось забивать щепой и заливать смолой, а потом тут же замораживать.
На таком судне я точно не отходил бы далеко от берега, ну мы и не планировали.
Когда все приготовления были закончены, я призвал магию земли, и каменные руки с глухим всплеском бережно опустили яхту в воду.
Подплыв к выступу, мы забрали рюкзак, и я заменил истощившийся макр на свежий. Антимагическое вещество снова заняло место на носу, теперь мы были готовы к пути.
— Как скоро доберёмся до Новоархангельска? — спросил я у Мити, когда яхта вышла из бухты.
Он прищурился, оценивая ветер.
— Если не изменится, к полудню будем на месте.
Яхта держалась в километре от берега, чтобы успеть выбраться, если откроется течь. Мелких же становилось всё больше и больше, и Амату время от времени приходилось выкачивать воду из трюма.
Тени на суше продолжали преследовать нас.
Они скользили между деревьями, мелькали на лугах, те самые монстроволки. Упорные, как голодные псы.
— Чего они хотят? — Сергей сжимал эфес родового клинка.
— Может, чуют антимагическое вещество? — Амат потирал подбородок. — Или ждут, когда мы приблизимся.
Поведение тварей было слишком осмысленным, слишком целенаправленным.
— Не обращайте внимания, — сказал я, — в Новоархангельске разберёмся.
Яхта резала волны, оставляя пенную дорожку. Но ощущение пристального взгляда не покидало. Даже когда я отворачивался от берега, спину будто сверлили невидимые глаза.
Ближе к полудню горизонт начал меняться. Митя вдруг резко выпрямился у штурвала и указал вперёд.
— Видите?
Среди покрытых зеленью гор проступали угловатые очертания строений.
— Это уже пригород. Мы почти на месте.
Я прикрыл глаза от солнца, вглядываясь в даль.
Где-то там должен был маячить флот: боевые корабли с магическими орудиями, транспортные суда, рыбацкие лодки и яхты охотников. Но водная гладь перед городом была пустынна. Ни дымка из труб, ни мачт на рейде. Только бесячие вопли чаек.
— Где все? — пробормотал Сергей, сжимая поручни.
— Может, эвакуировались? — предположил Амат, но в его голосе не было уверенности.
— Или закрыли порт, — добавил Митя, прищурившись. — Хотя он тут небольшой. Все корабли точно не поместились бы в бухту, обычно они стояли на внешнем рейде.
Я кивнул, но ответить не успел — с гор донёсся грохот.
Глухой, раскатистый, будто гром среди ясного неба.
Затем ещё один.
И ещё.
— Это бой! — резко сказал Сергей, моментально преобразившись.
Над грядой вспыхнул ослепительный шар пламени, за ним синие молнии, рвущие небо. Через мгновение донёсся оглушительный треск, будто гигантский кусок откололся от горы.
— Отголоски крупного магического сражения, — прошептал я.
Амат свистнул:
— И кому там так не повезло?
— Нам, если не будем осторожны, — мрачно ответил Митя. — Прорыв дошёл и до столицы колонии, значит, теперь весь регион в огне и нигде не безопасно.
Я машинально взглянул на берег. Монстроволки исчезли. Ни одного жёлтого огонька, ни одного движения в прибрежных кустах.
Может, они повернули назад? Или, что более вероятно, отправились на звуки боя, почуяв новую добычу.
— Так что, высаживаемся в старой бухте, как планировали? — спросил Митя, перебирая штуртросы.
— Нет, — я указал на участок берега примерно в километре восточнее. — Там будет потише. Сможем подобраться к городу незамеченными.
— Хорошо, — кивнул Митя и резко вывернул штурвал. Яхта накренилась, медленно меняя курс к берегу.



Глава 5

Яхта резко накренилась, когда Митя крутанул штурвал, направляя нас к отвесным скалам. Солёные брызги хлестнули мне в лицо, а ветер завывал в ушах, словно предупреждая об опасности.
Да, здесь не было удобного причала, и подниматься пришлось бы с помощью магии земли, но зато мы могли сойти на берег незаметно.
Сейчас шли без парусов, но при этом казалось, что движемся почти бесшумно, лишь тихий гул магического двигателя нарушал тишину. Впрочем, его звук терялся в рокоте волн, разбивающихся о скалы. С берега нас вряд ли кто-то услышит.
Оставалась только одна опасность: что двигатель снова привлечёт морских тварей. Но путь был недолог, и я не переживал. Всё же подходить к скалам на моторе было намного безопаснее, чем на парусах.
Где-то впереди, в горах, снова грохнул взрыв. Отголоски боя доносились даже сюда, и судя по тому, как часто гремели заклинания, сражение шло не на жизнь, а на смерть.
— Интересно, кто там ещё держит оборону? — Сергей прикрыл ладонью глаза от солнца, всматриваясь в даль. — И главное, как долго продержатся?
Я не ответил.
Вместо этого следил за стаей чаек, пронесшейся над нами с пронзительными криками. Их белые крылья, обычно такие чистые, теперь были испачканы сажей и чем-то красным… Возможно, кровью. Они летели не хаотичной толпой, а плотным строем, как перелётные птицы, покидающие холодные края. Только сейчас было не начало зимы, а разгар лета.
Это худший из возможных знаков.
— А вы знали… — намеренно сделал паузу, заставляя всех перевести на меня взгляд. — Что чайки здесь — инвазивный вид? Первые поселенцы привезли их в клетках как напоминание о доме.
Амат хмыкнул, вытирая мокрое от морской воды лицо:
— И что? Птицы как птицы.
— Через два года, — я медленно провёл пальцем по перилам, стирая капли воды, — исчезли все местные крылатые. Чайки вытеснили их. Разоряли гнёзда, убивали птенцов, захватывали лучшие места, — кивнул в сторону берега, где вдали ещё виднелись всполохи магии. — Природа не прощает слабости.
Митя резко повернулся, его глаза сузились:
— То есть ты считаешь, эти белые крысы с крыльями — такие же твари, как те, что жрут наши колонии?
Я лишь пожал плечами.
В этот момент с берега донёсся особенно мощный взрыв. Синяя молния ударила в небо, оставив после себя багровый шрам в атмосфере. Обычно при прорывах местная фауна вела себя предсказуемо: она пряталась, замирала, пережидала опасность. Но когда угроза становилась не временной, а окончательной, начиналось то, что учёные называли «Великим исходом».
Я читал, что, когда на африканском континенте произошёл катастрофический прорыв, сожравший всё живое, первыми улетели птицы. За ними потянулись звери, не в панике, а с какой-то жуткой, почти ритуальной целеустремлённостью. Как будто сама земля шептала им: «Бегите. Здесь больше не будет жизни».
И сейчас чайки улетали точно так же.
— Киря, что ты думаешь обо всём этом? — Сергей выхватил нож и с силой вонзил его в палубу, где он остался дрожать.
Я посмотрел на горизонт. Прорывы стали значительно меньше, чем пару дней назад. Неужели континент так сильно насытился старыми, что уже чисто физически не может принимать их?
Потом взглянул на горы, где за одним из склонов должен был скрываться Новоархангельск. Удары оттуда доносились всё яростнее, складывалось впечатление, что каждый был мощнее предыдущего. Синие молнии сменялись ядовито-зелёными, затем кроваво-красными. Кто-то там, в городе, ещё сопротивлялся.
Но это была уже не оборона.
Это была агония.
— Новоархангельск пал, — прошептал я.
Тишина.
Даже волны будто замерли, не решаясь нарушить тяжесть этих слов. Я чувствовал, как взгляды товарищей — Сергея, Амата, Мити — впиваются в меня.
— Монстры действуют как хищники, перегрызающие сухожилия перед смертельным укусом, — мои пальцы чертили в воздухе невидимую карту. — Сначала отрезают периферию… — рука резко сжалась в кулак, — затем окружают центральные колонии. И когда падёт «Точка»…
Оглядел товарищей. Их лица были напряжены, глаза не отрывались от меня.
— Перед монстрами откроются ворота в «большую землю», — мой голос дрогнул, — и тогда империя снова окажется под вечными набегами.
Ребята ждали, что я скажу дальше.
Что мы будем делать.
Ждали план.
Но в этот момент перед моими глазами всплыли совсем другие картины.
Мама.
Её рыжие волосы, собранные в строгую причёску, тонкие пальцы, перебирающие страницы книги за вечерним чаем. «Кирилл, не сутулься», — её голос, тёплый, но с той самой ноткой упрямства, которую не переспорить.
Тася.
Её смех, звонкий, как колокольчик, когда я подбрасывал сестру в воздух, а она визжала: «Ещё! Ещё!»
Они должны были уехать.
Летом, как только закончу четвёртый курс, мы собирались переезжать в центральную колонию. На новые земли, купленные под производства и склады.
Безопасное место подальше от внешних миров.
Надеюсь, Потап уговорил маму?
Но если она заупрямилась?
Зная её характер…
Тревога подкралась внезапно, как удар в спину.
Ещё несколько часов назад я был уверен, что Новоархангельск, этот неприступный бастион на скалах, высокие стены, магические барьеры, имперские войска… Всё это должно было защитить их.
А теперь…
Теперь там горело небо.
Перед глазами встал жуткий образ: мать, стоящая на ступенях дома с пистолем в руках. Охрана, построившаяся за её спиной. И Тасенька, не захотевшая отпускать маму одну.
Нет!
Я резко встряхнул головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение.
— Они в безопасности, — проговорил вслух больше для себя. — Они уже в «Точке».
Но голос предательски дрогнул.
Потому что я знал, что мама могла остаться. Из упрямства. Из чувства долга. «Пестовы не сдаются».
И если так…
— Кирилл, ты как? — Амат коснулся моего плеча.
— Всё в порядке, — автоматически ответил я.
Но червь сомнения уже пожирал изнутри. Каждый новый взрыв на горизонте становился для него пиром: он грыз, скоблил, выедал пустоты там, где раньше была уверенность в том, что семья в безопасности.
— Нужно поскорее добраться до города, — уверенно сказал я.
Судно замедлило ход, подбираясь к скалистому берегу. Каменные исполины нависали над нами словно развалины забытой крепости. Волны яростно бились о подножье, вздымая клубы белой пены, но в этой узкой расщелине вода плескалась почти мирно.
— Готовы? — спросил я, ощущая, как магия земли отзывается в пальцах.
Сергей молча кивнул, проверяя клинок привычным движением. Амат уже сгустил воду вокруг рук, готовый, в случае необходимости, замораживать. Митя отвязывал рюкзак с драгоценным антимагическим веществом.
— Тогда пошли.
Я прижал ладони к холодной скале. Камень дрогнул, оживая под моим прикосновением, и из стены начали вырастать грубые ступени. Они были неровными, шершавыми, но крепкими.
— Вперёд, — прошептал я, делая первый шаг.
Мы начали подъём.
Но едва Амат покинул судно, перестав контролировать его, яхта сразу же коснулась бортом каменного берега, и раздался зловещий треск.
Деревянный корпус, изъеденный рачками-древоточцами, начал разваливаться на глазах. Каждое касание камня откалывало куски обшивки, некогда прочные доски теперь крошились как сухая кора.
Хруст.
Носовая часть с грохотом отломилась и рухнула в воду, подняв фонтан брызг.
Треск.
Борт разошёлся по швам словно карточный домик.
Грохот.
Мачта, лишившись опоры, с душераздирающим скрежетом рухнула за борт, увлекая за собой остатки палубы.
Через десять секунд от нашей яхты остались лишь жалкие обломки, покачивающиеся на волнах.
Мы наблюдали за этим, стоя на узком каменном уступе.
— По одному! — скомандовал я, первым шагая по новым ступеням, возникавшим передо мной.
Но стоило рюкзаку с антимагическим веществом, который мы тащили на верёвке в пяти метрах сзади, приблизиться к ступеням, как они рассыпались в пыль.
— Э-э…! — Амат едва успел перепрыгнуть на следующий выступ, когда прошлый исчез. — Куда вы так несётесь⁈ Дайте тогда мне верёвку с рюкзаком, раз уж я и так замыкающий!
— Не отставай, — лишь буркнул в ответ ему.
Мы карабкались вверх как горные козлы по краю пропасти: один неверный шаг мог стать последним. Хоть я и был уверен в своей работе, но оступиться мог каждый из нас.
Когда мы наконец поднялись, нас встретила прохладная тень древних сосен. Их могучие стволы, толстые как крепостные башни, надёжно скрывали от любопытных глаз.
Где-то вдарил очередной взрыв, ближе, чем прежде. Земля содрогнулась под ногами.
— Двигаемся быстрее, — прошептал я. — Пока не стало слишком поздно. Держимся правее, вдоль берега. Нужно для начала понять, что случилось с бухтой.
Мы пробирались сквозь чащу около получаса, пока лес не начал редеть. Выбравшись на каменистый выступ, замерли. Внизу открывался вид на гавань Новоархангельска.
Точнее, на то, что от неё осталось.
Картина была апокалиптической.
Несколько транспортов, словно игрушечные кораблики, были выброшены на берег. В бухте стояли десятки судов, они сгрудились так плотно, что напоминали кильки в банке. Гавань, рассчитанная на четверть этого количества, вместила в себя всё, что смогло сюда добраться.
Но самым жутким были не корабли, а постройки на побережье. Они не просто сгорели, они были стёрты. Как будто невидимый великан проехался по ним гигантским катком. От причалов остались лишь вдавленные в землю прямоугольники, от складов — груды щебня.
— Какие твари так умеют? — прошептал Сергей, и его пальцы судорожно сжали эфес сабли.
— Те, что крупнее домов, — мрачно ответил Амат. Его обычно насмешливый в таких ситуациях взгляд стал ледяным.
— Я надеялся, здесь будет гарнизон, — Качалов в отчаянии оглядывал пустую гавань. — Хотя бы несколько высокоуровневых боевых магов.
— Где вообще весь императорский флот? — вдруг задал интересующий всех вопрос Жимин. — И куда делся отец со своими броненосцами?
Митя прикрыл глаза, будто вспоминая что-то важное. Его пальцы нервно постукивали по прикладу пистоля.
Я прервал тягостное молчание:
— Ребята, нам в город. Там идёт бой, значит, люди ещё держатся. Следовательно, портал в «Ярцево» работает.
— А если его уже разрушили? — Амат резко повернулся ко мне, в глазах читалась паника.
— Тогда жди, пока кто-то из императорской семьи не окажется в этих краях, — бросил Митя. — А до тех пор никакой эвакуации.
— Тогда идём, — я резко указал на лес. — Прямиком, через скалы.
Сергей хотел возразить:
— Не легче ли по дороге… — но замолчал, ещё раз окинув взглядом руины.
Дорог больше не существовало, как и гавани в Новоархангельске.
— Ты прав, Киря. Идём прямиком.
Мы двинулись сквозь чащу, словно стая кабанов, ломая ветки и не оглядываясь. Где-то впереди, за деревьями, снова грохнул взрыв, и небо на мгновение стало фиолетовым.
— Чувствую, за нами следят, — прошептал Амат, замедляя шаг. Его пальцы нервно сжали эфес сабли, взятой из оружейной лавки.
— У меня то же ощущение, — кивнул я, замирая на месте. Лес вокруг внезапно стал слишком тихим, даже ветер перестал шевелить листья.
— Монстроволки, — резко выдохнул Митя, не отрывая взгляда от тени, мелькнувшей между стволов. — Они здесь.
В тот же миг из чащи вырвался первый зверь.
Он появился внезапно, словно серая молния с горящими желтыми глазами. Прыжок был настолько мощным, что я почувствовал магией, как земля дрогнула под когтистыми лапами. Серая шкура, хищный взгляд, клыки, длинные, как кинжалы.
— Рюкзак на дерево! — крикнул я.
И Митя тут же одним взмахом закинул драгоценный груз на высокую ветку.
Волк врезался в нашу группу, но Сергей встретил его огненным шаром прямо в морду. В воздухе запахло горелой шерстью.
БАМ!
Выстрел Мити оглушил всех.
Пуля не просто пробила второго волка, она разорвала его пополам, разбрызгав внутренности по стволам деревьев.
— Что за?!. — я не успел закончить, как третий зверь бросился на меня.
Захотелось тоже попробовать стрельнуть, выхватил пистоль, прицелился — выстрел.
БАМ!
Голова монстра взорвалась словно перезрелый плод. Мозги и осколки костей разлетелись во все стороны.
— Что за чертовщина⁈ — закричал Амат, рубя водяными кнутами четвёртого волка.
Обычные пистоли не стреляют как пушки.
Две вещи могли усилить выстрел: особые макры или руны.
Но я сам заряжал свой пистоль и внутрь заправил обычный магический кристалл.
Бросив взгляд на ствол, я замер. Руны, которые Митя нанёс на рукоять в Балтийске, слабо светились голубоватым светом. Почти незаметно, но светились.
Засунул пистолет за пояс и взялся за клевец. На его древке тоже виднелись тонкие узоры, сделанные Митей. Когда следующий монстроволк бросился на меня, я вложил в удар немного земляной магии и не пожалел об этом.
ХРУСТ!
Оружие прошло сквозь зверя как сквозь масло, оставив в его боку дыру размером с кулак. Кровь хлынула фонтаном, обдав меня с ног до головы.
Кажется, я всё понял, когда увидел очередное свечение на оружии.
— Ребята! — Сергей резко обернулся.
Из глубины леса доносился нарастающий гул. Топот десятков лап. Рычание, переходящее в вой.
— Мы слишком нашумели! — проревел Амат, отступая к нам спиной. — Пора делать ноги!
— Все окрестные твари теперь здесь, — добавил Митя, быстро потроша убитых волков и тут же раздавая нам макры.
Я огляделся. Между деревьями уже мелькали новые тени: больше, быстрее, злее. Они окружали нас, смыкая кольцо.
— Уходим! — скомандовал я.
Мы рванули прочь, оставляя за собой кровавый след. Но с каждой минутой врагов становилось всё больше.
И самое страшное, что они уже окружали.
Мы шли к городу быстро, стремительно.
Можно сказать, что у нас даже боевой порядок был. Двигались треугольником: Митя впереди с рюкзаком за спиной, мы втроём сзади, прикрывая его спину. Лес вокруг ожил, наполнившись скрежетом когтей и хриплым дыханием преследователей.
Земля перед нашими преследователями постоянно пульсировала, от моей магии. Она то превращалась в зыбучие топи, то застывала, отправляя монстров в каменные ловушки.
— Держите дистанцию, не приближайтесь к Мите! — заорал я, чувствуя, как магия земли рвётся из меня волнами.
Сергей уничтожал тварей огненным смерчем. Его родовой клинок вспыхнул алым заревом, выпустив стену пламени высотой в три человеческих роста. Воздух затрещал от жара, впереди бегущие твари вспыхнули как факелы. Их предсмертные вопли слились в жуткую симфонию.
Амат работал как щит. Его водяные кнуты рассекали воздух с хрустальным звоном, сбивая прорвавшихся сквозь наши заслоны монстров. Один особенно проворный волк сумел подобраться вплотную и тут же превратился в ледяную статую, которую Амат разнёс ударом кулака.
Но врагов было слишком много. И что самое страшное, здесь, в отличие от окрестностей Балтийска, разные виды монстров не конфликтовали между собой, а действовали согласованно.
— Макры на исходе! — сквозь зубы процедил Сергей после получаса непрерывного боя. Его клинок уже не пылал, а лишь тлел тусклым огоньком.
Я тоже чувствовал опасную пустоту внутри, резервы магии таяли на глазах. Ещё несколько заклинаний — и я стану бесполезен.
Твари прекрасно это чувствовали.
Их атаки стали яростнее, организованнее. Монстры бросались уже не поодиночке, а целыми стаями.
— Кирилл! Справа! — крикнул Митя, целясь в очередного зверя.
Выстрел. Пуля попала в волка, но тот даже не обратил внимания на ранение.
В этот момент я окончательно убедился: рисунки, которые Митя нанёс на наше оружие, были уникальны.
Меня осенило. Кажется, Жданов был магом рун! Хотелось прямо сейчас устроить ему допрос, ведь если бы я знал об этом раньше, можно было выстроить совсем другой план, а не продираться наугад сквозь полчища монстров, надеясь лишь на удачу.
Мысль прервалась резкой болью: монстроволк впился мне в плечо. Тёплая кровь брызнула в лицо. Не раздумывая, я выхватил кинжал с таинственными рунами и вонзил его в глаз твари. Череп хрустнул как скорлупа и взорвался, окатив фонтаном крови и мозгов.
Ну точно, Митя маг рун!
Руны. Да, теперь всё сходилось.
Я вспомнил, как Жданов старательно выводил узоры на нашем оружии, как его пальцы двигались с хирургической точностью. Всё это время он скрывал свою истинную силу. Если бы я знал об этом раньше… Но размышления пришлось отложить.
Мы были на грани.
Ноги подкашивались от усталости, магические резервы иссякали, а за спиной была целая орда монстров, жаждущих нашей крови.
И вдруг — просвет.
Лес закончился внезапно, и перед нами открылся крутой каменный склон, уходящий вверх.
Шанс!
Мне не нужно было создавать сложные заклинания, достаточно обрушить камни на преследователей, а это требовало на порядок меньше магической энергии. Ведь один сдвинутый камень вызовет цепную реакцию на склоне.
— Туда! — резко указал я влево, где в скале зиял тёмный провал. Возможно, это был не просто грот, а вход в пещеру.
Мы рванули к спасительной темноте.
Я отходил последним, чувствуя, как крохи магии ещё пульсируют внутри.
Каменный ад начался.
Земля вздрогнула. Склон ожил.
Первая волна — это мелкие камни, град, сбивающий с ног. Волки подскальзывались, падали, но поднимались снова.
Вторая волна — валуны размером с бочку. Они катились, подпрыгивали, размалывая всё на своём пути.
Третья волна — стена камней, сорвавшаяся с вершины. Она накрыла передовые ряды тварей, похоронив под тоннами породы.
Но за ними уже бежали новые.
Целый зверинец уродцев: волки с клыками, торчащими как штыки; гибриды ящериц и скорпионов, цепляющиеся за скалы когтистыми лапами; что-то огромное, покрытое шипами, словно гигантский ёж, катящийся за нами.
Я не давал им шанса. Снова и снова обрушивал склон, засыпая тварей новой порцией камней. Каждый взмах рук отзывался болью в теле: магия была на исходе.
И вот мы ворвались в пещеру.
— Сергей, проверь, не занята ли эта жилплощадь! — прокричал я, продолжая удерживать вход, пока снаружи гремел каменный обвал.
В руках Качалова вспыхнул яркий светляк, озаривший пещеру, а сабля вспыхнула алым светом.
— Всё чисто! — его голос донёсся из глубины буквально через минуту.
Тогда я взмахнул руками в последний раз.
Заклинание земли на пределе сил.
Свод пещеры застонал словно живой. Камни посыпались вниз, вход завалило тоннами породы.
Тишина.
Нет, не совсем.
Сквозь толщу камней всё ещё доносился приглушённый вой сотни глоток, сливающихся в жуткий хор.
На мгновение мы остались в полной темноте, отрезанные от ада снаружи.
Вскоре появился Сергей, его лицо было видно благодаря мерцающему сиянию светляка.
— Чёрт… — Амат тяжело опустился на камень, вытирая пот со лба. — Если бы не этот склон…
— Если бы не Кирилл, — поправил Митя, перезаряжая пистоль.
Я молча подошёл к Жданову, протянул руку.
— Рюкзак.
Митя на секунду замер, потом снял его и протянул мне. Я накинул лямки на плечи, затянул потуже и внезапно со всей силы врезал одногруппнику в челюсть.
Парень рухнул на спину, кровь выступила у него на губах.
— Что ты себе позволяешь⁈ — взревел Сергей.
Он буквально сразу же, даже не думая, швырнул в меня огненный шар, вложив в него все оставшиеся силы.
Я даже не отклонился, зная, что антимагическое вещество сделает своё дело. Огненный шар не долетел до меня и даже не опалил волосы.
— Значит, ты знал? — прорычал я и ударил ошарашенного Сергея локтем в лицо, откинув его назад.
Он упал, но через мгновение уже вскочил, выхватывая саблю.
— А ну стоять! — Амат резко встал между нами. — Кто-нибудь мне объяснит, что, чёрт возьми, здесь происходит⁈



Глава 6

Я тяжело дышал, чувствуя, как кровь стучит в висках.
В пещере повисло напряжённое молчание, нарушаемое только нашим дыханием и каплями воды, падающими где-то в темноте.
— Так давай я тебе его представлю, — наконец сказал я, медленно сделав шаг к Жданову. — Перед тобой младший наследник императорского рода Дмитрий Михайлович Романов. Я всё правильно сказал?
Амат резко повернулся к Мите, его глаза расширились.
— Ты… кто?
Митя молчал, его лицо в сиянии светляка было каменным. Потом он еле заметно кивнул.
— Так всё-таки магия у тебя есть? — спросил Амат, сжимая кулаки.
— Есть, — тихо ответил Митя.
Амат перевёл взгляд на меня, потом снова на него.
— Ну и что? Ну наследник, ну маг рун… Так тем более, зачем ты на него с кулаками полез?
Я рассмеялся. Горько, без радости.
— Потому что он, — я ткнул пальцем в Митю, — чуть не угробил нас.
— В смысле⁈ — Амат вскинул брови.
— В том смысле, что монстроволки, а с ними и другие твари, не просто так гнались за нами.
Амат удивлённо посмотрел на меня, потом на Дмитрия.
— Они охотились на него, — я снова указал на императорского сына. — Твари почуяли, что тут есть кто-то, кто обладает магией рун. И теперь будут преследовать нас везде.
— Ты что, боишься этого? — спросил Амат, скрестив руки и широко улыбнувшись, словно издеваясь надо мной.
— Нет, — я резко выдохнул. — Но зная всё это, можно было выстроить план возвращения совершенно иначе. Минимизировать риски не только для себя, но и для потомка Императора.
Я сделал паузу, глядя прямо в глаза Дмитрию.
— Ведь если он сейчас умрёт… мы все умрём следом. Даже если вернёмся в лоно цивилизации, нас убьют.
— Кто? Зачем? — тут же выпалил Жимин.
— Спецслужбы императора, чтобы мы случайно не сказали лишнего.
Тишина.
— Не знаю, как вы, — добавил я, — но мне ещё надо позаботиться о семье. И о наследии рода.
Дмитрий наконец поднял голову.
— Ты прав, — сказал молодой человек. — Я должен был сказать. Но…
— Но что? — я сделал ещё шаг вперёд, сжимая кулаки.
Сергей Качалов мгновенно оказался между нами, но после моего ледяного взгляда нехотя отступил на шаг.
Митя поднимался с земли, вытирая кровь с разбитой губы. Его движения были медленными, будто каждое причиняло боль.
— Но я не хотел, чтобы вы видели во мне только наследника, только титул, — голос дрогнул, впервые за всё наше знакомство потеряв привычную уверенность.
Амат фыркнул.
— Ну вот, теперь у нас личная драма в разгар апокалипсиса.
Я не отводил взгляда от Мити.
— Временной коллапс произошёл по твоей вине?
— С чего ты взял? — прищурился он.
— Опять врёшь! — мои слова прозвучали как удар хлыста. — Это что, суперспособность всех у власти, постоянно врать даже тем, с кем плывёшь в одной лодке по миру, кишащему монстрами?
— Я не вру, — пробормотал парень, но глаза бегали.
— Ну да, конечно, — я язвительно улыбнулся и процитировал по памяти: — «При открытии дара и переходе на следующую ступень развития маги рун могут вызывать временные аномалии — как ускорение, так и замедление времени».
— Откуда ты всё это знаешь? — спросил Сергей округлив глаза.
— Его предки, — не дожидаясь моего ответа, сказал Митя, — из древнего рода, сотни лет служившего Империи.
— Да, служившего, — я закусил губу, — пока Пётр Великий не сослал нас в колонии, лишив всего.
— Земляной Олег хотел захватить власть! — выпалил Митя.
Я резко рассмеялся.
— Не надо мне пересказывать учебники. Мы оба знаем: там написано то, что должен думать народ. А правду… — я сделал паузу, — правду знают единицы.
В пещере повисло тяжёлое молчание. Даже Амат, обычно такой словоохотливый на подколки, молчал, переваривая услышанное.
Сергей первым нарушил тишину:
— Так что теперь?
Я посмотрел на Дмитрия:
— Теперь ты расскажешь нам всё. С самого начала. Без лжи.
Его глаза метались, но пути к отступлению не было.
— Хорошо, — наконец сказал Митя, тяжело вздохнув.
— И давай без прикрас. Прямо и по существу, — я не отводил взгляда, чувствуя, как гнев медленно сменяется холодной яростью.
Митя нервно облизал губы и начал:
— Как Кирилл сказал, я младший наследник. На семейном совете решили, что после инициации я должен тайно внедриться в управление колониями. Выявить коррумпированных чиновников, мешающих развитию…
— Митя, — я резко перебил его, сжимая кулаки. — Без сказок. Или ты хочешь получить по зубам снова?
Он нахмурился:
— А ты не боишься, что я потом прикажу тебя наказать?
Я рассмеялся:
— Значит, пойду по стопам предка, который тоже открыл глаза Императору. Или ты считаешь, он был неправ?
— Прав, — тихо признал Дмитрий, опустив голову.
— Вот именно. А вместо благодарности получил ссылку.
— Решение уже было принято! Нельзя просто так отменить императорский указ!
— Ну да, конечно, — я язвительно улыбнулся. — Власть никогда не ошибается. Все промахи — дело рук других. Но что интересно, даже после смерти Петра вы не признали ошибку.
Дмитрий открыл рот, чтобы возразить, но я резко прервал его.
— Хватит! Не уходи в сторону. Рассказывай, как оказался здесь.
Он глубоко вздохнул.
— Я приехал в колонии под видом курсанта. Хотел увидеть всё изнутри, понять, почему армия стала неэффективной. Да и прикрытие нужно было для последующей работы в администрации.
— И сколько времени ты планировал на это потратить, прежде чем взять власть? — спросил я.
— Лет пять. Хотел разобраться, почему всё рушится. Отец с братьями говорили, что я неправ, но… — он замолчал, потом добавил, — я хотел понять, чем действительно могу помочь.
Задумался, изучая его лицо. Возможно, этот парень не был таким уж плохим.
Вместо того чтобы сидеть в столице, он приехал в колонии, в самое пекло на внешнее кольцо. Пошёл учиться в военное училище, жил как обычный курсант. А теперь вот: вместо дворцов — пещера, вместо охраны — мы, и монстры на хвосте.
— Ты всё ещё не сказал главного, — я скрестил руки на груди, ощутив, как несколько капель воды с потолка пещеры упали мне за воротник. — Какой именно временной коллапс ты устроил?
Митя пальцем оттянул воротник рубашки от шеи, словно ему стало не хватать воздуха.
— В пещерах, ещё до подземного озера. Когда мы…
— Сколько времени мы потеряли? — я едва сдерживал саркастическую ухмылку.
Какая ирония, допрашивать самого сына Императора в грязной пещере, окружённой монстрами.
— Не знаю точно, — Митя беспомощно развёл руками. — Всё зависит от дара: чем он сильнее, тем больше временной коллапс. У моих братьев и сестёр всё было по-разному. От нескольких часов до… — он замолчал.
— До? — я наклонился вперёд.
— До нескольких недель. В редких случаях.
Я свистнул.
— Судя по тому, что творится вокруг, у тебя проснулся чертовски сильный дар. Похоже, ты мог переплюнуть в этом самого Петра Великого.
Митя молчал, его пальцы непроизвольно сжали край рукава. Во взгляде можно было прочесть что-то между гордостью и ужасом.
— Хорошо, — я кивнул. — Теперь главный вопрос: почему ты скрывал свою магию, когда она могла спасти нас?
Митя поднял голову. Его глаза в тусклом мерцании светляков горели странным блеском.
— Потому что, если бы я использовал силу полностью, — он сделал паузу, — это привлекло бы не только монстров. Это привлекло бы тех, кто охотится за нашим родом. Тех, кто устроил этот хаос в колониях. Я же хочу остаться как можно дольше инкогнито, чтобы выявить как можно больше предателей, которые подрывают власть Императора.
Я замер. В его словах действительно был смысл, но…
— Ты хочешь сказать… — начал я, но Митя резко перебил.
— Да, я предпочёл рисковать вами, чем обречь весь свой план на провал, — в его голосе впервые прозвучала неподдельная боль. — Вы думаете, это было легко?
— Не надо врать и подменять понятия, — я резко поднял руку, останавливая молодого человека. — Это не вопрос долга и не твой страх. Ты сам принял решение рисковать нами. Сам.
Митя сжал кулаки.
— Но я же помогал тебе! Не раз! Я думал, ты понимаешь…
— Ваше Высочество, — я специально сделал акцент на обращении, — когда я вас просил о помощи? Вы сами предлагали её, и я перед этим всегда открывал карты. Вы знали риски и сами решали. А вы… — я сделал паузу, — вы действовали втихаря. Так что не надо всё смешивать.
— И что? Ты бы не согласился помочь? — в голосе Мити прозвучал вызов.
— Согласился бы. И бросился бы первым, как тогда, когда ты падал в пролом, — я посмотрел на Сергея и Амата. — Но мы имели право знать правду. И право самим решать, готовы ли на такой риск.
В пещере повисла тишина. Капли воды звонко стучали по камням.
— Я был неправ, — вдруг сказал Митя. Он выпрямился и поклонился нам. — Простите. И спасибо.
Амат фыркнул, но ничего не сказал. Сергей лишь кивнул, его пальцы всё ещё сжимали эфес сабли.
— Теперь, когда вы знаете, — Митя посмотрел на каждого из нас, — я прошу никому не говорить об услышанном.
Я перевёл взгляд на товарищей. Амат пожал плечами.
— Мне вообще-то нравится жить. Так что мой рот на замке.
— Я служу империи, — сухо сказал Сергей. — Но теперь служу и вам, Ваше Высочество.
Все взгляды устремились на меня.
— Каждый решает сам, — я медленно выдохнул. — Но я сделаю всё, чтобы мы выбрались отсюда. И… буду молчать.
Митя кивнул, и в его взгляде я заметил облегчение.
— А ты, — он вдруг указал на меня, — точно не расскажешь, как отправил в нокаут наследника престола?
Я не смог сдержать ухмылку.
— Нет, не расскажу. Но эта история ещё долго будет греть мне душу.
Сергей вдруг хмыкнул. Его пальцы нервно постукивали по эфесу сабли.
— Значит, всё это время я охранял не просто товарища, а сына Императора? — в голосе Качалова звучала горькая ирония. — Какой сюрприз!
— Ты охранял друга, — тихо, но твёрдо сказал Митя. — И продолжаешь охранять. Разве не так?
— Ладно, — я развёл руками. — Теперь мы знаем. Но это значит, что план нужно менять.
— Какой план? — насторожился Митя.
— Оригинальный был «добраться до портала и свалить». Теперь же… — я усмехнулся, — теперь у нас с собой ходячая мишень для всех монстров в радиусе сотни вёрст. Нам нужно не просто бежать, нам нужно доставить тебя живым хотя бы до телепорта.
Амат громко рассмеялся.
— Отлично! Значит, вместо того чтобы просто спасать свои шкуры, мы теперь ещё и телохранители?
— Если хочешь так это назвать, — пожал плечами я. — Но учти: если он погибнет, то и нам конец. Империя такое не прощает.
Митя хотел что-то сказать, но в этот момент из темноты раздался громкий треск, будто ломались огромные кости.
Все разом обернулись к источнику звука.
Мы не спеша двинулись вглубь пещеры, ощетинившись оружием и оставляя позади не только преследующих нас монстров, но и обиды. Теперь мы были связаны чем-то большим, чем просто выживание — тайной, которая могла изменить судьбу всей империи.



Глава 7

Вскоре стены расступились, и мы оказались в огромном подземном зале. Высокие своды терялись в темноте, а с потолка свисали сталактиты, мерцающие влажным блеском. Воздух был прохладным и сырым.
— Ещё немного, и я эти пещеры на дух переносить не буду, — проворчал Амат, вытирая упавшую на лоб каплю воды.
— Пожалуй, соглашусь, — ответил я, оглядывая зал.
— Погоди, это же твоя стихия. Кругом земля, — ухмыльнулся Жимин.
— А почему тогда ты под водой постоянно не передвигаешься, а над водой плывёшь? — парировал я.
Амат лишь усмехнулся.
— Вот и мне на поверхности лучше.
Мы медленно обошли зал по периметру и вскоре обнаружили два прохода. Один — широкий, уходящий круто вниз, другой — узкий, извилистый, теряющийся в темноте.
— Какие будут предложения? — спросил Сергей, уставившись на меня.
— А что ты на меня смотришь? Смотри на него, — я указал на Митю. — Он у нас тут главный.
— Киря, не начинай, — вздохнул Качалов. — Мы же знаем, кто у нас тут самый везучий и предусмотрительный.
Митя промолчал, но в его взгляде ясно читалось понимание.
— Тогда пошли по узкому, — решил я, ещё раз бросив взгляд на широкий туннель. — Продвигаться глубже ну уж совсем не хочется.
Мы уже сделали несколько шагов вперёд, как вдруг пещера снова содрогнулась. С потолка посыпались мелкие камешки, а из туннеля, уходящего вниз, донёсся низкий утробный рёв. Что-то огромное и явно недружелюбное скрежетало когтями по камням где-то в темноте.
— Ну вот, ещё одно доказательство, что надо слушать Кирю, — с натянутой улыбкой сказал Амат и первым юркнул в узкий проход.
Мы последовали за ним, стараясь не задевать стены. Туннель был настолько узким в некоторых местах, что приходилось идти гуськом, пригнув головы. Воздух здесь был спёртым.
— Ты хоть представляешь, куда мы идём? — прошептал Амат.
— Нет, — честно признался я. — Но точно знаю, куда идти не стоит.
Сзади снова донёсся рёв, теперь уже ближе. Что бы там ни было, оно шло по нашим следам.
Ускорили шаг. Туннель извивался, то поднимаясь, то опускаясь, но в целом вёл вверх. Через некоторое время впереди послышался гул, словно завывал ветер.
— Кажется, выход! — воскликнул Сергей.
Но радость была преждевременной. Коридор внезапно закончился: мы стояли на узком уступе перед пропастью. Внизу, в десятках метров, бурлила подземная река.
Мы замерли, слушая на краю раздражённый вой и скрежет когтей позади. Что-то огромное явно не могло пролезть в узкий проход и бесилось от этого.
— Какая прелесть, — с горькой иронией сказал Амат, затем серьёзно добавил. — Может, пойдём убьём? Макры лишними не будут, а то остался только тот, что достали из снегта.
Мы уставились на него.
— То есть ты всё это время таскал с собой этот здоровый макр и берёг его? — недоверчиво спросил я.
— Он же дорогой! — защищался Амат. — Идеально подходит для магов-воздушников, даёт усиление в полтора раза. Зачем его тратить?
— Ты видишь среди нас мага-воздушника? — раздражённо спросил я.
— Нет.
— А ну, давай сюда! — я выхватил у Жимина сумку.
Достал макр размером с баскетбольный мяч. Тот переливался перламутрово-белыми и голубоватыми оттенками, будто выточенный из арктического льда.
— Серёга, подержи-ка, — я передал ему магический кристалл.
Расслабил лямки рюкзака и отдал его Мите. Заметили, что скрежет в коридоре затих, и меня сразу осенило.
— Антимагическое вещество блокирует не только заклинания, но и дар Дмитрия, на который так активно реагируют монстры. Сначала они его не замечали, так как источник магии только наполнялся. А теперь…
— Теперь он для них как маяк, — закончил за меня Амат.
Митя кивнул, понимая ситуацию.
— Значит, пока рюкзак рядом, я невидим для монстров?
— Похоже на то, — подтвердил я.
Все, кроме Дмитрия, подзарядились от макра. Энергия хлынула в жилы как крепкий алкоголь.
— Не думал, что полный источник даёт такое ощущение, — потянулся Амат.
— Да, — согласился Сергей. — Как те энергетики, что Киря давал в пустыне.
— Точно! — оживился Амат. — Та же бодрость.
Я лишь кивнул, хотя знал, что это совсем другое. Физическая энергия и магическая сила отличались как кофе от адреналина. Но сейчас было не до объяснений.
Теперь, подзарядившись по полной, можно было двигаться дальше.
Я резко поднял руку, сосредоточив магию земли. Камни под ногами затрещали, и из стены напротив начал формироваться узкий мост, грубый, неровный, но достаточно прочный, чтобы по нему можно было пройти.
— Быстро! — крикнул я, первым ступив на каменную переправу. Мост дрожал под ногами, но держал.
Один за другим мы начали переходить. Когда подошла очередь Мити, соединили наши кожаные ремни в одну длинную связку и дали ему один конец.
— Попробуй с разбегу! — предложил Сергей.
Романов сделал первый шаг, затем второй — и в этот момент мост под ним начал рассыпаться. Мы дёрнули за ремень, вытащив друга.
— А почему нельзя сделать как в прошлый раз? — запыхавшись спросил Митя. — Когда рюкзак перетаскивали на верёвке?
— Потому что тогда ты снова станешь заметен для монстров, — пояснил я. — И они сбегутся сюда. А нам этого не надо.
Мы отправились в проход, он оказался таким же, как на другой стороне, словно раньше это был один туннель, но потом его разделил разлом. Коридор тянулся чуть вверх, петлял, то сужаясь, то расширяясь.
Вскоре мы встретили его обитателей: это были назойливые пещерные пауки размером с крысу. Сергей не стал церемониться и спалил всех до одного.
Даже макры искать не стали, такие мелкие твари редко имели что-то ценное внутри.
Но чем дальше мы продвигались, тем чаще встречались монстры. Сначала это были лишь одиночные существа: слепые ящерицы с прозрачной кожей, летучие мыши с лишней парой лап. Затем пошли небольшие группы. Туннель расширялся, превращаясь в настоящий подземный зал, а монстры становились всё крупнее и опаснее.
— Кажется, мы идём прямо в их логово, — процедил Амат, размахивая водяными кнутами.
Я только кивнул, экономя силы. Каждый бой давался легче благодаря заряду от макра, но резервы всё равно таяли. Особенно когда на нашем пути возникали серьёзные противники, такие как трёхглазый медведоподобный монстр и пара огромных змей.
Зато из них добывали хорошие макры.
Правда, они сразу же тратились, подзаряжая нас только по разу.
А мы всё шли и шли, уже казалось, что целую вечность. Поворот, сужение, монстр, подзарядка и всё по новой. Опять поворот, сужение, монстр, подзарядка.
— Хе-хе! — вдруг взревел возбуждённый Амат. — А я уже на втором уровне владения источником.
— Нашёл чем удивить, — спокойно ответил ему Сергей, — у меня третий ещё в Балтийске открылся.
— Да ты издеваешься⁈ — возмутился Жимин. — Киря, а у тебя как?
Я прислушался к себе, а ведь и правда, источник стал больше.
— Похоже, тоже, только у меня источник имеет такую особенность, что магический резервуар расширяется медленно, с большим опозданием, поэтому точно определить не могу.
— Ещё скажи, что у тебя за эту экспедицию четвёртый открылся, — буркнул Амат.
— Буду только рад, — ответил я и хлопнул друга по плечу, — но, думаю, это произойдёт уже в другом нашем приключении. Пережить бы это, — я улыбнулся.
Жимин в ответ недовольно оскалился.
— Впереди свет! — внезапно крикнул Митя.
Мы устремились к выходу из туннеля, но чем ближе подходили, тем страннее выглядел этот свет. Он был далёким, рассеянным, будто мы смотрели на небо со дна глубокого колодца.
Когда наконец выбрались из туннеля, то оказались на дне огромной карстовой воронки, круглой, как гигантская чаша, с почти вертикальными стенами высотой в несколько десятков метров. А над нами, так далеко и так близко одновременно, сияло голубое небо.
После долгих часов в подземелье этот кусочек свободы казался почти нереальным.
Я замер, впитывая взглядом этот контраст: тёмные влажные стены пещеры и яркая лазурь над головой.
Воздух здесь пах… нет, не пах вовсе. После спёртой атмосферы пещер отсутствие запаха казалось самым сладким ароматом.
Но радоваться было рано.
Воронка оказалась настоящим зверинцем: тут были десятки монстров всех мастей, они копошились на дне. Видимо, это их временное убежище.
— Ну что, похоже, мы тут застряли ещё на несколько часов, — мрачно пошутил Амат, уже разминая руки.
Быстро разработали тактику.
Митя встал в центр, мы отдали ему все четыре пистоля. Он стрелял то очередями, то из разных стволов, будто играл на каком-то смертоносном музыкальном инструменте. Пальцы друга двигались с неестественной скоростью, особенно когда он перезаряжал оружие. Возможно, открывшийся дар как-то улучшал моторику, а может, Романов и до этого был таким проворным, а я просто не замечал этого.
Сергей стал нашим «огненным щитом», создавая заграждения из пламени и выжигая группы мелких тварей.
Амат работал как подвижный ударный отряд, его водяные кнуты с хрустальным звоном рассекали воздух, отсекая головы и лапы более крупным монстрам.
А я стал землёй. Каждый мой жест заставлял камни под ногами врагов оживать, то превращаясь в зыбучие пески, то вздымаясь острыми шипами.
Мы сработались настолько, что почти не нуждались в словах, каждый знал свою роль.
Бой шёл часа два, но с каждой минутой становилось легче. Не только потому что мы уже не были «первышами» в магии, но и потому что наконец научились работать как единый механизм.
Когда последний монстр рухнул на камни, воцарилась тишина.
Стояли среди десятков тел, тяжело дыша, но невредимые.
— Ну что, — вытер пот со лба Амат, — теперь главный вопрос: как нам отсюда выбираться?
Все взгляды устремились вверх, к тому далёкому кругу голубого неба.
Стены воронки были почти вертикальными, гладкими от влаги. А у нас был Митя с рюкзаком антимагического вещества, который делал невозможным использование магии для подъёма.
Я медленно обвёл взглядом нашу маленькую армию — измождённую, но не сломленную.
— Кто-нибудь знает в окрестностях Новоархангельска хоть одну карстовую воронку? — спросил я, лихорадочно перебирая в памяти карты колоний.
— Нет, — почти хором ответили друзья.
И тогда прямо над нашими головами раздался оглушительный магический взрыв. Небо окрасилось в фиолетовые тона, а через секунду — ещё один залп, и ещё. Сполохи света били где-то за краем воронки, а сверху, словно из невидимых самосвалов, начали сыпаться новые монстры. Их были десятки, нет, сотни, срывающиеся вниз с рычанием и визгом.
— Что-то я раздумал убивать их по новой, — проворчал Амат, потроша водяным хлыстом очередную тварь. Ловким движением он выхватил макр и швырнул его в сумку.
Сергей и Митя действовали так же быстро, без лишних движений. Да и я не отставал, выковыривая кристаллы из поверженных врагов.
— Согласен с тобой, надо валить, — сказал я, окидывая взглядом отвесные стены.
План созрел мгновенно, и я тут же начал действовать, пока новые твари, упавшие сверху, не оклемались и не связали нас боем.
— Нам нужна длинная прочная верёвка, — сказал я. Верёвка с яхты была слишком тонкой, а длины ремней для моего плана не хватало.
— Киря, а что если… — Амат вдруг сорвал с убитого монстра длинные сухожилия, свисающие с лап. — Прочнее кожи, должны выдержать.
Мы тут же сплели импровизированный канат, связав сухожилия узлами. Теперь можно начинать подъём.
— Сергей, Амат — вперёд! — я взмахнул руками, и из каменной стены, словно ступени гигантской лестницы, начали расти выступы.
Мы двигались поэтапно: сначала я создавал опоры и вместе с Аматом и Сергеем взбирался на несколько метров, затем поднимали Митю к ближайшему естественному выступу и оставляли его там.
Ребята держали друга за канат и страховали, пока я создавал следующий участок пути.
Подъём занял больше часа. Каждый метр давался с трудом: то и дело срывались камни, монстры, падая сверху, едва не сбивали нас. Но мы не останавливались.
И вот, когда силы были уже на пределе, Амат первым добрался до края. Его рука вцепилась в корни дерева, растущего на склоне.
— Почти! — парень из последних сил подтянулся и перекатился наверх.
Следом выбрался Сергей, затем я. Втроём мы втащили Митю с рюкзаком антимагического вещества на спине.
Я тут же огляделся.
Мы оказались в черте города.
Если это ещё можно было назвать городом. Полуразрушенные дома стояли как пьяные, их стены покосились, крыши провалились. Земля вокруг была изрыта, словно её вспахали гигантскими магическими плугами.
Деревья и трава кое-где пробивались сквозь разруху, но выглядели неестественно, как островки дикой природы посреди мёртвого выжженного ландшафта.
Воронка, из которой мы выбрались, явно была кратером от какого-то чудовищного взрыва. Где-то вдалеке продолжали греметь залпы, земля временами содрогалась, а небо озарялось вспышками.
И повсюду лежали трупы.
Не просто много, а огромное количество. Куда ни глянь — очередной монстр-переросток, а вокруг него с десяток поменьше.
Живые твари тоже попадались: одни бродили бесцельно, другие сбивались в стаи.
Почти сразу на нас набросились несколько монстров. Но мы разделались быстро: я превратил землю под их лапами в зыбучий песок, Сергей поджёг, а Амат добил ледяными шипами.
Со следующей парой монстров я уже не церемонился так, а попросту захватил их ноги в земляные ловушки и скинул в воронку.
— Киря, куда нам? — спросил Амат, озираясь. — Ты же местный, должен ориентироваться, — сказав это, он улыбнулся словно Чеширский Кот.
Я прикинул расположение руин и уверенно указал на самую высокую вершину, где располагался Новоархангельск.
— Там центр города и телепорт в «Ярцево».
Мы рванули вперёд, выстроившись ромбом.
Я — впереди, заставляя землю под ногами монстров превращаться в трясину, сбивая их каменными шипами.
Амат — справа, его водяные хлысты со свистом рассекали воздух, отрубая головы и лапы.
Сергей — слева, возводя огненные стены и швыряя фаерболы в особо упрямых.
Митя — последний, прикрывал тыл и стрелял из пистолей в тех, кто пытался зайти сзади.
Мы не бежали, мы прорубались сквозь этот ад, как горячий нож через масло. Каждый шаг вперёд давался легко, хотя монстры были не из слабых. Сказывалось то, что сработались с ребятами за это время на славу.
Но чем ближе к центру, тем чаще попадались серьёзные противники: огромные твари с бронированными панцирями, стаи летающих гадов. Приходилось всё чаще замедлять ход, но всё равно пробиваться вперёд.
— Ещё метров пятьсот! — крикнул я, заметив впереди полуразрушенные ворота, ведущие к ущелью с телепортом.
Перед ними были возведены баррикады, явно дело рук опытного мага-фортификатора. Мы уже направились к воротам, но в этот момент земля вздрогнула.
Разламывая узкую улочку, к нам нёсся платибелодон, тварь размером со слона, с двумя массивными бивнями и пастью как у крокодила. От крайнего здания отлетел целый кусок стены, когда монстр там протискивался.
Я узнал этот магазин, так как шляпки разлетелись во все стороны, как осенние листья. Вспомнилось, как осенью, когда впервые попал в Новоархангельск, мы с мамой и сестрой заходили сюда. Казалось, это было в другой жизни, а ведь не прошло и года.
Платибелодон ревел, сотрясая воздух, и двигался прямо на нас. Ледяные копья Амата отскакивали от его толстой шкуры, а огненные шары Сергея оставляли лишь чёрные подпалины.
Топнул ногой, заставляя землю подчиниться мне. Камень под ногами чудовища ожил, превратившись в зыбучий песок. Тварь провалилась по брюхо, но, словно бульдозер, продолжала двигаться вперёд, разбрасывая грязь и обломки. Я сжал зубы, чувствуя, как магия вытягивает из меня силы.
— Сергей, сейчас! — крикнул я, когда монстр наконец застрял по грудь.
Качалов рванул вперёд, его родовой клинок вспыхнул алым светом. Он вложил в удар магическую мощь, и сабля с хрустом пронзила череп твари. Платибелодон дёрнулся в последний раз и затих.
Буквально в тот же момент из-за баррикады появился армейский отряд под командованием знакомого штабс-капитана Долгорукого.
— Вот это встреча, — только успел сказать он, как земля снова содрогнулась.
Оглянулся.
По соседней горной вершине пронеслась широкая огненная стена, выжигая всё на своём пути. Это была магия высокого порядка, кто-то очень могущественный буквально стирал монстров с лица земли.
— Поспешим, — резко сказал Долгорукий, и только сейчас я заметил, что его мундир украшают генеральские погоны. — Скоро такая же чистка начнётся и здесь.
— Константин Иванович, — обратился я к нему, стараясь скрыть волнение, — а что с местными жителями? Они эвакуированы?
Генерал на мгновение замялся.
— Часть успели вывезти через портал, — ответил он, — но не всех…
Сердце сжалось. Мама. Тася.
— А Пестовы? — спросил я, и голос прозвучал как чужой.
Долгорукий покачал головой.
— Не знаю. Списки эвакуированных утеряны.



Глава 8

— Так, ребята, я вас проводить не смогу, да и незачем, — Долгорукий резко махнул рукой в сторону укреплений, где копошились солдаты. — Наши войска вот там.
Он замер на секунду, глаза метнулись к горизонту, где клубилась дымка очередного магического взрыва.
— Гончаров!
К нам подбежал подпоручик — худощавый, с взъерошенными волосами. Выглядел он так, будто только что вылез из окопа после недельного боя.
— Да, ваше превосходительство!
— Проводи курсантов.
— Будет сделано! — рявкнул он так громко, что даже Амат вздрогнул.
Константин Иванович кивнул нам, развернулся и ушёл, не оглядываясь. Его отряд состоял только из магов-офицеров, по чьим мундирам можно было смело сказать, что это настоящие герои, которые не отсиживались в штабах. Воины двинулись следом за генералом, молча, будто тени.
А мы с Гончаровым пошли к баррикадам.
Парень не закрывал рот ни на секунду. Буквально за пять минут он выдал весь расклад так подробно, будто мы были его старыми приятелями.
— Тут, понимаете, монстров просто тьма! И их не меньше становится, а только больше! — Гончаров размахивал руками, как будто отгонял невидимых тварей. — Если бы не светлейший князь Белов, нас бы уже съели!
Он осёкся, вдруг осознав, что говорит слишком много, и нервно покосился на нас.
— Вы… откуда вообще взялись? — спросил подпоручик, и в голосе была слышна настороженность.
Обменялся взглядом с Сергеем.
— Отстали от группы, — я умышленно ответил расплывчато.
— А где отстали? — Гончаров прищурился.
— В окрестностях Балтийска.
— И… сами оттуда добрались?
— Сами.
Глаза подпоручика округлились.
— Так там уже больше месяца сплошные монстры! Князь Белов трижды ездил с разведотрядами, даже с гусарами имперскими! — парень ткнул пальцем в сторону горы, где очередная огненная волна пожирала всё на своём пути. — Никого живого не нашли. Только трупы.
— А… давно прорыв начался? — аккуратно спросил я, стараясь не выдать шок.
Гончаров замер, потом медленно сказал:
— Три дня назад минуло ровно два месяца.
Его взгляд говорил яснее слов: «Вы что, с луны свалились?»
Мы переглянулись.
Два месяца⁈
Это что за сила у Мити такая, что вызвала временную коллизию аж на два месяца?
Пристально посмотрел на Романова, и он мгновенно понял, о чём я думаю.
Но говорить об этом сейчас было нельзя. К тому же мы подошли к укреплениям, и народу вокруг становилось всё больше и больше. Похоже, этот разговор придётся отложить на потом.
Фортификация возведена на высшем уровне. Это не были наскоро слепленные баррикады.
Первый уровень обороны — каменный вал высотой в три метра, искусственно выращенный магами земли. Внутри артефактные узлы, усиливающие структуру.
Рвы с шипами — не обычными, а магически закалёнными, способными проткнуть даже бронированного монстра.
Второй уровень — башни-платформы с магами воздуха, отстреливающими летающих тварей. А также голубоватые купола защиты, слабо дрожащие в воздухе.
Третий уровень — сам лагерь. Каменные казармы, выросшие из земли. Ни одной палатки, только монолитные строения с узкими бойницами.
Исключение — огромный столовый шатёр. Видимо, повара отказались готовить в каменных коробках.
А в самом углу ущелья виднелся стационарный телепорт. На данный момент неактивированный. Просто два каменных столба с выгравированными рунами. Рядом с ним стояли полукругом маги-стражники из пограничников.
Быстро привели себя в порядок, переоделись в чистую одежду и ожидали, когда нас осмотрит лекарь. Это была обязательная процедура для всех возвращающихся с территории, подконтрольной монстрам.
Нас троих быстро осмотрели, не найдя никаких серьёзных ранений, но когда лекарь попытался осмотреть Митю, его аура не читалась.
— Сними рюкзак, — сказал я тихо.
Митя нехотя ослабил ремни.
И тут началось.
Глаза лекаря округлились. Он замер, будто увидел призрака. Потом резко выпрямился, лицо стало каменным.
— П-подождите здесь, п-пожалуйста, — заикаясь сказал он и вышел, стараясь не бежать.
Через две минуты к нам ворвался невысокий коренастый мужчина, это был главный медик лагеря.
Он взглянул на своего подчинённого, и тот сразу побледнел.
«Хоть кому расскажешь — убью», читалось во взгляде главного медика, адресованном сотруднику.
Потом резко развернулся к Мите, прижал ладонь к сердцу.
— Дмитрий Михайлович… Вы живы. Это прямо груз с наших плеч.
Митя холодно посмотрел на него.
— О моём присутствии здесь не должен знать никто, — сказал Романов и посмотрел в глаза двум медикам, находившимся в палате.
— Да-да, разумеется! — главврач закивал, будто его голова была на пружине. — Сейчас, одну секунду.
Он выскочил и вернулся с амулетом на серебряной цепочке.
— С ним никто не прочитает вашу ауру.
Митя кивнул, надел его на шею.
Когда мы вышли из здания, я увидел, как в купол то и дело врезались какие-то воздушные твари, а укрепления явно открыли по кому-то огонь.
— На твоём месте я бы не снимал рюкзак, пока не покинем эту колонию, полную тварей. Не забывай: они чувствуют тебя.
— Да, Кирилл, ты прав. Давай его мне, — протянул руку друг.
Буквально несколько минут — и антимагическое вещество сделало своё дело. Натиск тварей спал, а потом и вовсе исчез.
Вскоре мы сидели за грубо сколоченным столом, поедая овсяную кашу, от которой лишь пахло мясом. Вокруг шумели солдаты: кто-то смеялся, кто-то спорил, кто-то просто молча глотал свою порцию, не поднимая глаз.
Как будто войны нет.
Как будто где-то там, за стенами, не грохочет ад.
Я косился на офицерскую часть шатра, где накрытый шведский стол ломился от копчёного мяса, свежего хлеба и даже вина. Солдаты поглядывали туда голодными глазами, но не говорили ни слова. Они явно уже привыкли.
— Какой контраст, не находишь? — тихо спросил я у Мити.
Он не ответил, лишь уставился в свою тарелку, яростно ковыряя ложкой, будто надеялся найти там хотя бы один проклятый кусочек мяса.
Вдруг шатёр вздрогнул от тяжёлых шагов.
— Рассказывайте! — громко раздался знакомый голос.
Генерал Константин Иванович опустился на лавку рядом с нами, отмахнувшись от повара, который уже нёс ему офицерский ужин.
— А дай-ка мне вот этой каши, что едят наши герои, — ткнул он пальцем в тарелки.
Повар побледнел, но через минуту перед генералом стояла миска, а сверху на каше лежал приличный кусок мяса.
Я не удержался и усмехнулся, глядя на Митю. Тот уже вскипал, но всё ещё сдерживался.
Вокруг затихли. Солдаты смотрели на Долгорукого с уважением — он явно был у них в авторитете.
— Ну что, курсанты? — Константин Иванович размашисто зачерпнул кашу. — Как вас до сих пор не съели?
— Везение, — сухо ответил Амат, жуя чёрствый хлеб.
— Везение? — генерал фыркнул. — Тут либо везение, либо ты сам себе удача. А вы, похоже, второе.
Он вздохнул, отодвинул тарелку.
— Командование колонии — ослы! — внезапно рявкнул он так, что несколько солдат вздрогнули. — Два месяца почти без подкрепления!
Долгорукий наклонился к нам.
— Если бы не Император, который лично отправил к нам светлейшего князя Белова из столицы… — он замер, словно что-то обдумывая. — За две недели! Вы представляете, он добрался к нам всего за две недели, и это из самой столицы!
— Не представляем, — честно сказал Сергей.
— Никто не представляет! — Долгорукий ударил кулаком по столу. — Это же полимперии проскакать! Но он смог. И один тут всё держит. Без него нас бы уже не было.
Константин Иванович пристально посмотрел на нас.
— А вы-то как сюда добрались? И почему так долго?
Я переглянулся с друзьями.
— Больше месяца не могли выбраться из окрестностей Балтийска, — тихо сказал я. — Потом на яхте доплыли.
— Это что, выходит, с самого начала прорыва?
Мы кивнули.
— Два месяца⁈ — генерал выпучил глаза. — Да там уже ничего живого не осталось! Как вы…
Он замолчал, потом махнул рукой.
— Ладно. Вашу академию эвакуировали в «Точку». Вам нужно ехать туда.
— А как добраться? — спросил я.
— Утром уходит караван снабжения. Ночью его разгрузят, а с рассветом в путь. Я всё организую, не переживайте.
Генерал встал, кивнул нам и ушёл в сторону ворот, оставив свою тарелку с мясом на столе.
Через секунду её уже делили трое голодных солдат.
— Ну-ну, курсанты, — не прошло и минуты, как мы услышали ещё один знакомый голос.
— А этот-то как тут оказался? — не удержался от комментария Амат.
— Я смотрю, вы уже успели подкрепиться? Теперь сдавайте трофеи. Немедленно.
Перед нами стоял Шишкин со своими фирменными холёными усами и идеально начищенной обувью. В «Братске» он был квартирмейстером и тут тоже нашёл тёплое местечко, теперь щеголял в форме интенданта-приёмщика с золотыми нашивками на рукавах.
— Сначала поедим, потом сдадим, — спокойно ответил я, дожёвывая последний кусок хлеба.
Шишкин побагровел.
— Ты мне тут не указывай, курсант! Это военная добыча, и сдаётся по уставу! Сейчас же…
— Смотри-ка, — перебил его Сергей, — он себе и тут денежное местечко подыскал.
Шишкин задохнулся от ярости, развернулся и выбежал из столовой — явно за подмогой.
— Ну зачем ты так над человеком издеваешься? — поинтересовался я у Качалова.
— А что я? — улыбнулся тот.
Митя же сидел как каменный. Только ноздри раздувались от гнева. Вдруг он резко ударил кулаком по столу.
— Вот видите, что тут творится⁈ — его голос дрожал от ярости. — Как с этим бороться⁈
Романов глубоко вдохнул несколько раз, сжимая кулаки, потом выдохнул и твёрдо сказал:
— Я вижу. Всё. И это! И это! — он указал на тарелку с кашей, потом ещё несколько раз показал пальцем на дырявую форму солдат, перештопанную несколько раз, а потом на идущего к нам с подмогой Шишкина. — И я наведу в колониях порядок. Обещаю.
Бывший квартирмейстер вернулся с двумя офицерами в красных повязках, явно из военно-полевого контроля.
— Немедленно сдать все трофеи! — заорал он. — По уставу! Сейчас!
Я попытался вразумить служащих.
— Мы только что добрались до укреплений. Дайте хотя бы поесть.
— Никаких отсрочек! — перебил один из офицеров. — Приказ есть приказ!
Тут Митя не выдержал. Он смахнул со стола наши тарелки и с грохотом вывалил из сумки макры, добытые в пещере и карстовой воронке. Потом Романов посмотрел на нас, и мы повторили действие, а Амат добавил сверху огромный макр из снегта, тот, что мы так и не потратили до конца.
Столовая замерла.
На столе лежало целое состояние: сотни магических кристаллов разного размера, а сверху макр величиной с баскетбольный мяч, мерцающий густым синим светом.
Шишкин аж подпрыгнул от жадности. Его глаза загорелись, он уже, наверное, считал, сколько из этого украдёт.
— Чего уставились⁈ — взревел интендант на солдат. — Это военное имущество! Никому не трогать!
Он жадно потянулся к самому большому макру, но Митя резко прихлопнул его ладонью.
— Аккуратнее, интендант. Этот из твари, что сожрала бы тебя за секунду.
Шишкин отпрянул, но тут же снова надулся.
— Вы мне за угрозы ответите! Это казённое добро!
Митя медленно поднялся. Его взгляд был ледяным.
— Сделай опись, интендант, — тихо сказал он. — Каждый кристалл. Каждый грамм. И если хотя бы один пропадёт…
— Что тут происходит⁈ — голос раскатился по шатру как громовой удар.
Шишкин побледнел и вытянулся в струнку.
В дверях стоял мужчина лет пятидесяти, с серебряными висками и холодными пронзительными глазами. Его мантию с имперским гербом оторочили золотым шитьём, а трость в руке слегка дымилась — явно не просто так.
— Ничего особенного, ваша светлость! — залепетал Шишкин. — Курсанты не хотели сдавать трофеи!
— Кто не хотел? — князь резко перевёл взгляд на наш стол.
— Эти, ваша светлость! Те, которых вы по переписи искали!
Белов быстро зашагал к нам, но не дойдя пару шагов, замер. Его взгляд упёрся в Митю. Он смотрел на него не мигая, словно змея перед прыжком.
Следом за мужчиной в шатёр вошли шестеро имперских гусар в чёрной антимагической броне. Они молча встали за спиной князя, а потом, без единого слова, окружили наш стол.
— Андрей Николаевич, — первым нарушил молчание Митя, — я думаю, нам стоит поговорить наедине.
Князь открыл рот, не находя слов, потом закрыл и кивнул.
Мы встали, так и не доев.
— Вы… знаете светлейшего князя? — прошипел Шишкин, глаза его буквально вылезали из орбит.
— Считай давай. И смотри, если обманешь… — Митя сжал кулак, и интендант отпрянул.
Мы пошли за Беловым, а гусары шли рядом, стараясь держаться как можно ближе к Мите.
Я понял, что броня у них была сделана из антимагического сплава, изобретённого моим предком, Земляным Олегом. Она экранировала ауру сына Императора. Так же, как мой рюкзак с антимагическим веществом.
— Они делают его невидимым для тварей, — шепнул я Амату.
— У них это в уставе прописано, или просто знают, что делать? — усмехнулся тот.
— Неважно. Главное, они, оказывается, знают про такую защиту, но почему-то не знал Митя.
Князь привёл нас в небольшой каменный дом, явно являющийся его временным штабом. Карты, донесения, пустые фляги — всё говорило о неделях, проведённых в походных условиях. Гусары остались на входе. Андрей Николаевич вопросительно посмотрел на нас, но Митя кивнул.
— Им можно доверять, они мои приближенные.
— Ваше высочество, — Белов резко повернулся к Романову, — как вы…
— Не сейчас, Андрей Николаевич, — Митя поднял руку, — формальности потом. Сначала расскажите, что здесь происходит?
Светлейший князь глубоко вздохнул.
— Колонии падают. Не все сразу, но империя рушится. Система сгнила изнутри, как вы и докладывали в своих отчётах отцу. Командование бездействует, чиновники воруют, армия разлагается. Я приехал наводить порядок. Но… — он резко посмотрел на Митю, — всё это время искал вас.
— Всё в порядке, Андрей, — Митя положил руку на плечо князя. — Не переживай за меня. Теперь я здесь, и всё будет хорошо.
Белов напрягся, его взгляд скользнул по нам.
— Сколько длился временной коллапс?
— Два месяца.
— Ого! — князь буквально рухнул в кресло, его трость громко стукнула о каменный пол. — Два месяца?
Митя холодно кивнул.
— Я приказываю: никому ни слова. Только отцу. Остальным говорим, что сутки.
— Но ваше высочество… — Белов покачал головой, — вы не сможете скрывать такую магическую силу.
— Смогу, — голос Мити звучал как сталь. — Если бы не мог, не добрался бы сюда живым.
Князь замер, потом медленно кивнул, словно принимая приказ.
— Где военный флот? — резко спросил Романов. — Мы его не встретили. Он хотя бы цел?
— Да, ваше высочество, — Белов выпрямился. — Адмирал Жимин вывел его на другую сторону материка. Там он будет ждать нашего сигнала.
— А что с провизией?
— На два года! — в голосе князя прорвалась гордость. — Флот полностью автономен. Может простоять и дольше.
Митя сжал губы.
— Хорошо, что хоть кто-то оказался толковым… А кто командовал обороной до твоего приезда?
— Генерал-губернатор Михайлов из Братска, — Белов скривился. — Он так успешно провёл эвакуацию у себя, что местный глава с радостью отдал ему эту роль.
Мы переглянулись, еле сдерживая смех.
Блестяще провёл эвакуацию! Ха!
Нет, трижды, ха-ха-ха!
Митя не улыбнулся. Его лицо было каменным.
— Понятно, — он резко встал. — У меня есть кадровые решения. И план.
— Вы не собираетесь возглавить очистку колонии? — Белов недоумённо поднял брови. — Но здесь…
— Нет, — Митя отрезал. — Если я сейчас буду играть в солдатиков, то потеряю все колонии, а не одну.
Он подошёл к карте на столе, ткнул пальцем в то место, где мы находились.
— Светлейший князь, организуйте оборону телепорта в Новоархангельске. Ваша задача сделать тут настоящею крепость. И подумайте о снабжении флота, он нам ещё пригодится.
Белов кивнул.
Митя повернулся к нам. В его взгляде читалась решимость.
— А я буду осуществлять свой план. Наводить порядок в колониях. Для этого мне нужны верные и преданные сподвижники.
Он посмотрел на меня, Амата и Сергея.
— Теперь, когда вы знаете, кто я и что намерен делать, хочу спросить: будете ли вы мне служить?
Молчание повисло в кабинете.
Шестеро гусар, стоявшие у входа, словно по команде вошли внутрь и встали за Романовом, замерев как статуи в чёрной броне. Князь Белов сжал в руках карту колоний, его взгляд метался между Митей и нами.
Романов стоял прямо, по очереди заглядывая в глаза каждому.
Сергей первым шагнул вперёд. Его рука легла на эфес родового клинка — жест, который всё сказал без слов.
— Я ещё не давал присягу империи, но это сейчас неважно, — голос Качалова звучал как сталь. — Если вы из рода Императора, то мой долг служить вам.
Он опустился на одно колено, склонив голову.
— Моя сабля — ваша. Моя магия — ваша. До последнего вздоха.
Сергей приподнял саблю из ножен и надрезал лезвием подушечку пальца. Клинок засветился алым, а над Качаловым ненадолго появилась слабая аура света.
Митя кивнул, принимая его клятву. Качалов тут же поднялся с колена и встал у Романова за спиной.
Амат засмеялся, как-то резко, без тени подобострастия.
— Служить? — он скрестил руки на груди, бросив вызов самому тону вопроса. — Я служу только своей силе.
Гусары напряглись, готовясь сделать шаг вперёд, но Митя поднял руку и остановил их.
Амат продолжил, ухмыляясь.
— Если твоя дорога ведёт к тому, чтобы сжечь всю эту гниль в колониях… — его глаза вспыхнули, — то я пойду рядом с тобой. Потому что, — он ударил себя в грудь, — я стану сильнейшим магом. А сильнейшим нужна сильная империя.
При этих словах кулак Амата, прижатый к груди, запылал синим.
Митя усмехнулся и кивнул, принимая этот ответ.
Все взгляды в кабинете устремились на меня.
Я не встал на колено. Не скрестил руки.
Я просто смотрел Романову прямо в глаза.
— Ты помнишь разговор в общежитии в день нашего знакомства?
Молчание.
— Я не буду служить тебе, — гусары схватились за эфесы, но Митя вновь остановил их жестом.
— Но я буду дружить с тобой, — шагнул ближе. — Как равный. Как человек, который может сказать тебе «нет». Как тот, кто изменит империю не потому, что ты прикажешь, а потому, что это нужно.
Митя замер. Потом рассмеялся, точно так же, как тогда, в академии.
— А ты уверен, что я захочу с тобой дружить?
— Уверен, — я пожал плечами. — Потому что ты уже сделал выбор. Ты спрашиваешь об этом лично меня, а не своих генералов.
Тишина.
Потом Митя кивнул.
— Хорошо. Мы будем дружить.
Князь Белов громко выдохнул. Он, кажется, только сейчас понял, что здесь произошло.
Три ответа.
Три пути.
Но одна общая цель — служба империи.
Митя посмотрел на нас.
— Давайте же начнём наводить в колонии порядок.



Глава 9

До поздней ночи в доме светлейшего князя проходило совещание. Даже через закрытые двери доносились обрывки фраз, резкие удары кулаком по столу, звон переворачиваемых страниц досье.
Митя и Белов яростно перебирали кандидатуры, словно играли в шахматы с живыми людьми.
— Губернатора Михайлова под суд! — резанул воздух голос Романова. — Он мало того что свою колонию угробил, так ещё и тут ничего не организовал за два месяца!
— Согласен, — холодно ответил Белов, перелистывая толстую папку, — но его заместитель ещё хуже. Ворует сразу из трёх бюджетов, — мужчина швырнул что-то тяжёлое на стол, возможно, документы с личным делом. — Вот доказательства от вашего человека, внедрённого в финансовое управление.
Я прислушивался, лёжа на походной койке. Митя так много успел узнать за полгода в академии. Видимо, его разведывательная сеть работала куда лучше, чем официальная полиция колоний, и это неудивительно.
— Ну что, «друг Императора», — язвительно ухмыльнулся Амат, развалившись на соседней койке, — теперь будешь советовать, кого казнить, а кого миловать?
— Нет, — спокойно ответил я. — Но если спросит — скажу.
— Главное, чтобы нас в этот список не внесли, — хмыкнул Качалов, чистящий свой клинок.
— Тебе-то бояться нечего, — расхохотался Жимин. — Будешь теперь его «рукой кары».
— Амат, смотри, как бы Серёга к тебе в гости не наведался, — улыбнулся я.
— Я теперь вам двери не открою! — парировал он.
Все дружно рассмеялись: от абсурда, от усталости, от напряжения, что наконец вырвалось наружу.
Рано утром, когда солнце ещё только красило вершины гор в розовый цвет, у телепорта выстроились солдаты. Все замерли в ожидании.
Мы тоже стояли тут, надеясь поскорее начать движение в центральную колонию.
Митя, в отличие от нас, не спал всю ночь. Он до самого утра общался с Беловым. Но сейчас его лицо словно лучилось от удовлетворения проделанной работой.
Наконец два каменных столба, покрытые рунами, вспыхнули синим светом. Воздух заколебался, и между ними образовался портал.
Оттуда сразу потянулась вереница деревянных повозок, запряжённых лошадьми. Каждая была завалена ящиками с медикаментами и провиантом.
Солдаты зашевелились, готовясь к работе.
— Разгружать! — прорычал офицер, и служащие бросились к первой повозке.
Ящики летели с такой скоростью, будто их не переносили, а перебрасывали друг другу. На освободившееся место укладывали раненых, тех, кого не смогли быстро поставить на ноги полевые лекари, или тех, чьё лечение обошлось бы казне слишком дорого.
— Живее! — кричал фельдфебель, шлёпая ладонью по деревянному борту. — Следующая партия ждёт!
Было видно, что механизм снабжения крепости отлажен до мелочей. Портал почти не простаивал: то выезжала, то заезжала следующая телега, а в очередь на перемещение становилась новая.
Мы вошли в портал с последними повозками.
Уже привычно, проходя через телепорт, почувствовал лёгкое покалывание кожи. Мгновение — и мы оказались в «Ярцево».
Здесь было жарко. Примерно так же, как в окрестностях Балтийска. Сказывалось, что Новоархангельск располагался в горах, поэтому там в целом было прохладнее.
Здесь же горячий ветер обжигал лёгкие, солнце слепило глаза, а пот уже заползал под казённую одежду. Через десять минут хотелось сбросить этот душный мундир и нырнуть в ближайшую реку.
Но в голове было только: где они? Живы ли?
Митя ещё перед перемещением сказал, что большинство его информаторов, работавших в «Новоархангельске», теперь здесь, в «Ярцево». И что он сможет узнать о судьбе моей семьи.
И, кажется, так и произошло.
Едва мы въехали и остановились, ожидая команды от портальных служб, как к Романову подошёл один из работников телепорта, неприметный мужчина в потрёпанном камзоле. Пара тихих фраз, и Митя довольно кивнул мне.
— Киря, не переживай, ещё до нашего перемещения в Павловск будет информация, обещаю.
Вскоре извозчику дали сигнал, и телега неспешно покатила дальше. Перед нами раскинулся огромный палаточный лагерь, больше похожий на гигантский склад под открытым небом. Сюда свозили товары из других колоний и макры, добытые армией на передовой, чтобы потом отправить их в центральные колонии и на «большую землю».
Повсюду суетились люди: грузчики, писцы, солдаты, торговцы. Одни пересчитывали ящики, другие заносили что-то в толстые книги, третьи прятали мелкие свёртки за пазуху, оглядываясь по сторонам.
— Смотри-ка, — резко ткнул пальцем Сергей.
Один из работников склада, коренастый мужик в засаленном фартуке, быстро передавал мешок с макрами типу в дорогом кафтане. Тот так же быстро сунул кошель, и оба разошлись, будто ничего не произошло.
— Ну вот, — язвительно усмехнулся Амат, — настоящий патриотизм. Всё для армии, всё для победы, особенно замечательно, если это «всё» помещается в карман.
Митя сжал кулаки, его лицо покраснело от гнева.
— Я разберусь с этим. И накажу их. Как воров.
Но чем дальше мы передвигались по лагерю, тем яснее становилось: воровали здесь все.
К нам повернулся извозчик, пожилой мужик с умными и хитрыми глазами.
— Эй, господа курсанты! Вас до портала в Павловск везти или своим ходом дальше?
— Спасибо, дальше сами, — буркнул Сергей.
— А то пешком-то далеко, — продолжал он, глядя на Митю. — Да и небезопасно нынче. Вон, вчера двух купцов ограбили на этом самом пути.
— Кто? — резко спросил Романов.
— Да кто ж их знает, — пожал плечами извозчик. — Может, солдаты, может, свои же грузчики. У нас тут кто не ворует, тот дурак. Конюхи овёс из-под лошадей крадут, повара продукты в сумках уносят, писцы в книгах цифры рисуют… Даже макров, что с передовой везут, дальше передаётся вдвое меньше, чем добыли.
— А ты почему так открыто об этом говоришь? — спросил я.
— А мне-то что? — рассмеялся извозчик. — Я не ворую. Я просто всё вижу.
Вылезли из повозки, мужик щёлкнул кнутом и покатил дальше, оставив нас в раздумьях.
Когда он скрылся, Митя взорвался:
— Как вообще можно что-то изменить, если всё прогнило до основания⁈
Амат пожимал плечами, Сергей молчал.
Я улыбнулся — вспомнил, как в моём мире боролись с тем же.
— Хорошо, — сказал я. — Дам тебе решение.
Митя удивлённо посмотрел в ответ.
— Поотрубать всем руки? — подколол Амат.
— Это тоже неплохое решение, — усмехнулся я. — Но думаю, через год все будут ходить однорукие.
— Так что же? — нетерпеливо спросил Романов.
— Повысь государственным служащим оклады. В четыре раза. И назначь квартальные премии.
Митя замер, ожидая объяснений.
— Сейчас они воруют, потому что им платят гроши, — продолжал я. — Если дать нормальную зарплату, люди станут держаться за места, работать лучше. Продуктивность повысится, а воровать станет невыгодно. Зачем рисковать хорошим окладом, пенсией ради мешочка овса? Глупо.
— Но это же огромные расходы для казны, — сомневался Митя.
— А сейчас у тебя вообще нет казны, — парировал я. — Она в карманах у воров. Лучше платить честно, чем терять всё в теневом обороте.
Романов задумался, потом кивнул.
— Хорошо. Я подумаю над этим.
Амат засмеялся.
— Ну что ж, теперь ты не только «друг Императора», но и министр финансов.
— Иди лучше магический источник покачай, «сильнейший маг империи», — уколол в ответ я.
Мы рассмеялись, без злобы, просто дружеские подколки, которые уже так привычны.
Было такое ощущение, будто после всех испытаний мы наконец-то смогли перевести дух.
Ещё вчера вечером, когда разместились в доме светлейшего князя, нам принесли долю от добытых трофеев. Аккуратно упакованные макры сверкали в лучах закатного солнца, а золотые монеты звенели, пересыпаясь из рук в руки.
— Если бы мы остановились в казармах, — выразил наши мысли вслух Амат, — о такой быстрой выплате можно было бы только мечтать.
Теперь, когда кошельки туго набиты, мы могли позволить себе не ждать медлительный военный караван. Поэтому пошли к конюшням искать готовящиеся к отправке повозки.
Удивительно, но при всей мощи империи, армия в колониях оставалась преимущественно пешей, а обозы — конными. Я не мог понять, почему до сих пор не внедрили грузовики, хотя автомобили уже начали появляться у дальновидных коммерсантов, оценивших их преимущества.
Митя, как всегда, подсуетился.
Не знаю, воспользовался ли он своими связями или просто договорился с нужными людьми, но уже через час после решения о выезде мы покидали военный лагерь.
Наш экипаж, запряжённый парой крепких гнедых, покатил по широкой дороге в сторону столицы колонии «Ярцево» — город Ярцево.
Первый день пути прошёл относительно спокойно.
Дорога, созданная руками имперских магов земли, была идеально ровной: широкое полотно твёрдого грунта, обрамлённое аккуратными дренажными канавами.
Это был единственный департамент в колониях, работавший не просто хорошо, а безупречно. Но даже такие прекрасные дороги не могли компенсировать медлительность конной тяги.
На второй день пути моё терпение начало иссякать. Я уже открыто чертыхался, глядя на уныло перебирающих копытами лошадей. Каждый толчок колеса на идеально ровной дороге казался личным оскорблением, ведь при наличии автомобиля мы бы уже давно были на месте.
— Ненавижу этих тварей, — проворчал я, потирая затёкшую спину. — Моя машина, оставшаяся на парковке в академии, преодолевала этот путь в шесть раз быстрее.
Сергей, сидевший напротив, поднял бровь.
— Ты что, всерьёз считаешь, что эти твои «железные коробки» лучше лошадей?
— Конечно! — я развёл руками. — Машина не устаёт, не болеет, не требует овса и может перевозить в пять раз больше груза!
— Зато орловский рысак — это эталон выносливости и скорости. На длинных дистанциях он обгонит любую машину, — вмешался в нашу дискуссию с Качаловым Митя.
— А донская степная идеальна для жаркого климата, — подхватил Сергей. — Не боится ни засухи, ни пыли, ни дальних переходов.
— Тамбовская — для бездорожья, — добавил Митя. — Где твой грузовик увязнет, она пройдёт.
— А русский тяжеловоз? — Сергей хлопнул ладонью по колену. — Пять тонн груза тащит без проблем!
Я закатил глаза:
— И сколько таких «тяжеловозов» надо, чтобы перевезти один вагон угля? Десять? Двадцать? А машина — одна.
— Зато лошадь не сломается посреди пути, — упрямо сказал Сергей.
— О, ещё как сломается! — я ткнул пальцем в сторону клячи, хромавшей на заднюю ногу. — Видишь? А если бы это был грузовик, мы бы просто поменяли колесо и поехали дальше.
Амат, до этого молча жующий сухарь, внезапно фыркнул:
— Главное, что твои «машины» не гадят под себя, да?
Все рассмеялись.
— На моих производствах больше половины перевозок осуществляется на машинах. И знаешь почему?
— Потому что ты чудак? — предположил Амат.
— Потому что это дешевле! — я пересчитал на пальцах. — Одна машина заменяет пять лошадей. Не надо конюхов, фуража, кузнецов, ветеринаров…
— Но лошадь живая, — вдруг серьёзно сказал Сергей. — Она чувствует опасность, может предупредить, спасти…
Я замолчал.
Он был прав.
Но и я не ошибался.
— Будущее за машинами, — уверенно сказал я. — А пока… да, лошади ещё послужат, но недолго, поверьте.
Митя и Сергей невольно хмыкнули, но возражать не стали.
И в этот момент, словно в подтверждение моих слов, из-за поворота вынырнул грузовик.
Он нёсся по дороге, с лёгкостью обгоняя медленные телеги, пыль вихрем вздымалась из-под колёс.
Когда машина поравнялась с нашей повозкой, я узнал её и не смог сдержать улыбки.
На борту чётко виднелся герб моего рода: перекрещенные молот и книга на фоне горного хребта.
А за рулём сидел знакомый водитель, и рядом в кабине был ещё один человек, которого я не успел разглядеть.
— Это же… — Амат прищурился, глядя на удаляющийся грузовик.
— Мой грузовик, — радостно подтвердил догадку. — Скорее всего, везёт эликсиры на армейский склады.
— Ну что ж, — Митя усмехнулся, — твой «аргумент» только что проехал мимо нас.
Всю вторую половину дня мы пристально следили за дорогой, ожидая, когда грузовик поедет обратно.
Когда на дороге снова показались знакомые фары, я не стал терять ни секунды. Выпрыгнул из повозки и начал размахивать руками, чтобы водитель точно заметил. Друзья, недолго думая, последовали за мной.
Грузовик резко затормозил, подняв облако пыли, и не успел он полностью остановиться, как из пассажирской двери буквально вылетел Осип. Его обычно безупречный костюм был слегка помят, а лицо, всегда такое строгое, сейчас светилось от радости.
— Кирилл Павлович! — мужчина схватил меня за плечи, крепко сжимая, будто боялся, что я исчезну.
Я, не теряя ни секунды, выпалил:
— Осип, семья⁈
— Живы-здоровы! — он заулыбался. — Только ваша матушка… Ирина Владимировна, каждую ночь вызывает духов рода. Они ей сказали, что вы живы и скоро вернётесь. Вот она меня с первой же машиной и отправила…
Я не сдержал улыбки и крепко приобнял Гурьева.
— А как производство? — спросил я, чувствуя, как камень с души падает.
Осип сразу помрачнел.
— Тяжело, Кирилл Павлович, очень тяжело без вас. Но давайте в кабину — по дороге всё расскажу.
— Стой, со мной ещё трое… — начал я, но Гурьев уже махнул рукой.
Через минуту он выкупил за пару медных монет всё сено у нашего извозчика.
Амат, увидев импровизированную постель в кузове, тут же развалился на ней с комедийным вздохом:
— Ну вот, наконец-то цивилизация! Даже Его Величество так не ездит!
К моему удивлению, Митя не только не сделал замечание, но и громко рассмеялся, запрыгивая в кузов.
Я же устроился в кабине между Осипом и водителем Аркашкой.
— Ну, рассказывай, — сказал я, наслаждаясь мягким сиденьем.
— Вы не поменялись, господин. Всё так же: сначала семья, потом дела. Поехали, Аркаша!
Грузовик рыкнул двигателем и рванул вперёд, оставляя позади медленные телеги. Я откинулся на сиденье, впервые за долгое время чувствуя, что наконец-то действительно еду домой.
В кабине пахло бензином и кожей — знакомый уютный запах.
Аркашка ловко переключал передачи, его загорелые руки уверенно держали руль.
— Как машина? — спросил я, гладя ладонью приборную панель.
— Отлично, барин! — Аркашка сверкнул белыми зубами. — На прошлой неделе новый карбюратор поставили. Теперь любые подъёмы без проблем берёт.
За окном мелькали повозки с лошадьми.
Осип достал какие-то бумаги, наверное, готовясь начать доклад.
— После вашего исчезновения матушка взяла бразды правления в свои руки. Но знаете, её характер… — он невольно наморщил нос.
Я кивнул.
— Она решений практически не принимала, да и нам не давала, ждала всё вашего возвращения. В итоге неотложных дел накопилось море.
Ещё раз кивнул, представляя, как мать, стиснув зубы, вела дела, не позволяя никому усомниться в моём возвращении.
— А Тася?
— Ваша сестрёнка — настоящий ураган! — Осип рассмеялся. — Всех мастеров по фамилиям знает, каждый день на производство заходит. Ходит по лабораториям с важным видом. Говорит, брат вернётся, а она отчёт даст, и тогда он половину бездельников выгонит.
Из кузова донёсся смех Амата и возмущённый возглас Сергея. Похоже, их путешествие на сене превратилось в жаркую дискуссию. Митя что-то кричал им в ответ, его голос терялся в рёве двигателя.
— А что с армейскими поставками? — поинтересовался я.
Осип мрачно провёл рукой по подбородку.
— С Новоархангельском проблемы. Новый интендант — чинуша с претензиями. Требует увеличить объёмы, но платить по нашим ценам отказывается. Твердит, что у конкурентов дешевле, а наши эликсиры, мол, «слишком золотые».
А потом хмыкнул, явно вспоминая.
— Но Ирина Владимировна была как скала: либо на наших условиях, либо вообще ничего.
Я невольно усмехнулся. Ну конечно. Типичное мамино поведение.
— Что ж, — потянулся я, — значит, по возвращении меня ждёт большая кипа документов, а ещё возня с ценами. Да и новые лаборатории проверить надо. Я там, между прочим, даже не был ни разу.
Грузовик с рёвом взял подъём, а я уже мысленно расписывал график на неделю вперёд. Успеть бы всё…



Глава 10

Странная штука человеческое восприятие. Несмотря на то что наш грузовик легко обгонял бесконечные караваны повозок, растянувшиеся по дороге между колониями, мне казалось, что мы движемся словно улитки.
Хотелось просто зайти в ближайший телепорт и сразу оказаться у крыльца нужного дома. Было ощущение, что попросту трачу своё время.
— Аркашка, давай прибавим, ещё пару километров, и остановимся переночевать на постоялом дворе, — подбодрил я водителя, наблюдая, как он борется со сном.
Веки предательски слипались, но при каждом рывке машины мужик вздрагивал и хватался за руль крепче.
Хоть я и подменял Аркадия на несколько часов, он так и не смог расслабиться, всё прислушивался к звукам мотора даже во сне. Стоило мне чуть сильнее нажать на газ или немного притормозить, как служащий тут же просыпался и внимательно смотрел на дорогу.
Ответственный мужик: даже уставший беспокоился за доверенную ему «железную лошадку». Он считал эту машину живым существом, почти членом семьи. И я с ним был согласен. Мне тоже казалось, что когда к машине относишься как к живому существу, она тебе подыгрывает, будто чувствует заботу и старается не подвести.
В этом мире можно было в такое поверить и подумать, что это новый вид магии — «привязанности».
Но как её можно было бы объяснить в моей прошлой жизни?
Вот например, однажды мне нужно было срочно попасть домой. Аккумулятор был старый, а я ещё умудрился не выключить фары, и машина, которая всегда была верной, отказалась заводиться. Время было позднее, магазина с автозапчастями поблизости не нашлось, как, в принципе, и проезжающих машин. Я стоял перед выбором: либо ночевать в машине, либо надеяться на чудо. Тогда я, словно шепча кому-то невидимому, потёр руль и сказал:
— Ладно, Женя, давай, родная, ещё один разочек. Только сегодня. А завтра мы тебе купим новый аккумулятор, самый лучший, что будет в магазине.
И ведь двигатель ожил. Так я доехал до дома и с тех пор каждый раз, садясь в машину, здоровался с ней как со старым другом.
Может быть, это просто психологический эффект.
Может, самоуспокоение.
Но если верить, что техника слышит тебя, она начинает вести себя иначе. Не факт, что это магия, но и не факт, что нет.
Такое часто происходило у меня на кафедре.
Да, понятное дело, что люди науки должны наоборот не верить во всё это, но нет.
Зачастую многие приборы в лаборатории, особенно те, что работали уже не один год, имели свои имена. А зачастую и характер.
Признаться, я сам был скептиком, пока не начал замечать закономерностей. Например, было у меня два одинаковых прибора, абсолютно идентичных по характеристикам, но один почему-то работал без нареканий только утром, а второй исключительно после обеда. И как это объяснить? У нас в институте так и повелось: измерения до полудня — на первом, после — на втором.
Помню, в одном из проектов, где мы исследовали стабильность химических реакций при сверхнизких температурах, использовался прибор, который все называли «Палычем». Это был высокочувствительный спектрометр, капризный до безобразия. То сбивается калибровка, то теряется сигнал на полпути.
Его перенастраивали трижды в неделю, а профессор Лавров, мой завлаб, говорил, что тот просто «вредный как старуха». Но я заметил одну закономерность: стоило только заговорить с прибором как с живым человеком, рассказать, что сейчас важный эксперимент, попросить не подводить, и он вдруг начинал работать идеально.
Один раз я вошёл в лабораторию, а группа аспирантов сидит с опущенными руками, «Палыч» снова встал. Я подошёл, положил ладонь на корпус и сказал:
— Палыч, ну что ты опять? Давай, давай, у нас важное дело.
Через десять секунд он щёлкнул реле, экран мигнул, и пошёл сбор данных. Аспиранты смотрели на меня как на шамана. А через месяц стал замечать, что эти аспиранты начали здороваться с прибором, проходя мимо:
— Доброе утро, Палыч!
И ведь это было в моём мире, где магии нет.
Хотя, возможно, именно это и была наша магия, не плетение заклинаний, а способность видеть душу в том, что, казалось бы, её не имеет.
Тут же магия была повсюду, так что ничего странного в поведении Аркашки, который разговаривал со своим грузовиком, я не видел.
Более того, я иногда сам так делал.
Садясь за руль, я всегда поглаживал приборную панель, будто знакомясь или попросту налаживая контакт.
Ночёвка в Ярцево прошла без приключений.
Даже слишком спокойно.
Утро встретило нас сизым туманом у врат в Павловск. Амат, бледный как мел, скривился при виде мерцающих рун на телепортационных столбах.
— Опять эта чёртова телепортация… У меня после неё полдня мир пляшет перед глазами!
Я понимающе кивнул и дал ему небольшой пузырёк малого целебного раствора из автомобильной аптечки.
Каждый переживал перемещение через портал по-своему. Большинство людей испытывали лишь покалывание кожи, но были те, кто несколько дней после страдал от сильной головной боли, тошноты и даже бессонницы.
Павловск встретил нас знойным дыханием и запахом сероводорода. Этот курортный край славился своими термальными источниками и грязевыми ваннами. Аристократы строили здесь виллы среди скал, кактусовых зарослей или в эвкалиптовой роще, подальше от сырого климата центральной колонии и «большой земли».
Почва здесь была бесплодна, зато идеальна для отдыха: целебные воды, морской воздух и полное отсутствие назойливых крестьян. Именно поэтому этот уголок стал излюбленным местом отдыха для тех, кто мог позволить себе роскошь забыть о проблемах.
К вечеру, после очередного прыжка через портал, мы наконец оказались в «Точке». В придорожной таверне заказали поздний обед, и тут же завязался спор.
— Так куда едем сначала? — Митя отхлебнул холодного кваса, наслаждаясь вкусом. — В академию отметиться или…
— Ко мне! — перебил я, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди. — А завтра утром всех отвезу в академию.
Сергей хмыкнул, отодвигая тарелку с мясной нарезкой.
— Кирилл, ты всё ещё уверен в своём решении? С такими-то способностями. Может, не стоит бросать военную службу? Ты ведь прирождённый командир!
— Да сколько можно! — не выдержал уже Амат и грохнул кулаком по столу, заставив звякнуть посуду. — Он же сказал — домой! Роду нужен патриарх, а не ещё один офицеришка!
Сергей поднял руки в знак примирения.
— Ладно, ладно. Завтра разберёмся с академией, а сегодня погостим у Кирилла.
Ещё шесть часов, и мы въехали на территорию, которую я приобрёл в этом году в центральной колонии.
Справа, за массивным забором, располагалось моё алхимическое производство, здания лабораторий и складов. Осип по дороге с гордостью расписывал мне их, но сейчас туда не тянуло. Если сверну к цехам, меня тут же затянет в трясину отчётов, проблем и неотложных дел. А мне нужно другое: увидеть семью.
Поэтому мы направились в деревню.
Пустые дома, купленные вместе с землёй, теперь служили жильём для рабочих. Местные крестьяне перебрались в более плодородные колонии, а эти стены приняли новых хозяев: моих мастеров, алхимиков и слуг.
Самый большой дом теперь занимали мама и Тася. Это временное пристанище, пока я не стану полноправным патриархом рода и не разберусь с долгами отца.
Как только открою родовое хранилище в имперском банке, первым делом выкуплю обратно наши земли в этой колонии. Тогда и восстановлю родовую усадьбу, а семья наконец вернётся домой.
А пока… этот дом.
По словам Осипа, тут были скрипучие половицы и низкие потолки — не то, к чему привыкли мама с сестрой, но они не жаловались. Родные знали, что эту страницу мы скоро перевернём.
Грузовик замедлил ход, подкатывая к крыльцу. В окнах горел свет, а у самого входа на подъездной дороге стоял автомобиль.
— Это же моя машина⁈ — я не поверил глазам.
Она стояла здесь, будто ждала меня. Последний раз я видел авто на стоянке академии. Думал, что потерял навсегда.
— Как автомобиль оказался тут? — повернулся я к Осипу.
— Аркадий перегнал её во время эвакуации, — хитро улыбаясь сказал он.
Водитель, услышав своё имя, обернулся.
— Не мог я её бросить, барин. Уж больно хороша!
Я рассмеялся. Вот это сюрприз!
Вышел из грузовика и, не дожидаясь пока друзья вылезут из кузова, направился к дому. Но не успел пройти и половины пути, как дверь распахнулась, и на пороге появилась Тася.
— Кирилл⁈ — её голос дрогнул.
Не успел сделать ещё пару шагов, как девушка уже летела навстречу, забыв про все дворянские манеры.
— Ты живой! — сестра врезалась в меня с размаху, чуть не сбив с ног.
Обнял её, чувствуя, как дрожат худенькие плечи.
— Конечно, живой, — пробормотал в ответ. — А куда я денусь?
Тут же в дверях появилась мама. Она стояла неподвижно, лишь пальцы сжимали край дверного косяка. Было непонятно, для чего женщина держится за него: потому что боится упасть или просто ждёт меня на пороге, как положено хозяйке дома.
— Мама… — я сделал один шаг вперёд.
Она не бросилась навстречу, не зарыдала. Просто медленно выдохнула.
— Я знала, что ты вернёшься, — тихо сказала женщина и слегка улыбнулась.
В глазах читалось столько облегчения, усталости и той боли, что не утихла с тех пор, как год назад отец не вернулся из экспедиции. Она стояла, чуть ссутулившись, будто под тяжестью невидимого груза, но в то же время с непоколебимой твёрдостью в осанке.
— Мама… — я сделал ещё шаг вперёд, и женщина наконец протянула руки, мягко коснувшись моих щёк, будто проверяя, не мираж ли перед ней.
— Ты похудел, — прошептала она. — И загорел.
— В горах солнце беспощадное, — попытался пошутить я, но голос дрогнул.
Заметив подошедших друзей, мама вдруг оживилась.
— Мои мальчики! — воскликнула она, забыв про все условности, и принялась обнимать каждого: и Амата, и Сергея, и Митю. — Спасибо, что привезли его домой.
— Это мы вас должны благодарить, Ирина Владимировна, — отойдя на шаг, поклонился Романов. — Если бы не ваш сын, мы бы не выбрались оттуда.
При этих словах мама ещё сильнее обняла не успевших ретироваться Амата и Сергея.
Я заметил, как Качалов резко отвернулся, быстро вытирая рукавом предательскую влагу в уголках глаз.
— Пыль, — буркнул он.
Мы вошли в дом, где на столе стояли три тарелки, хотя ели только двое: мама и Тася.
— Мама всегда просила накрывать на троих, — пояснила сестра, усаживаясь рядом. — Говорила, что так ты быстрее вернёшься.
Я осмотрел стол. Там были мои любимые блюда: томлёная в сметане телятина с хреном, румяные драники с хрустящей корочкой, салат из молодой свёклы с грецкими орехами… Аромат свежеиспечённого хлеба и пряностей заполнил комнату, и в горле вдруг стало тесно от нахлынувших воспоминаний.
— Ты даже пирожки с вишней приготовила, — прошептал я, глядя на маму.
— А то, — фыркнула Тася. — Я уже думала, если ты не вернёшься, мне до конца жизни придётся их есть.
В дверях кухни показался Потап. За эти два месяца мой слуга постарел на десять лет: спина согнулась, руки дрожали, а в глазах, прежде таких живых, теперь читалась усталость.
— Кирилл Павлович… — прохрипел он.
Я подошёл и крепко обнял старика, чувствуя, как его костлявые плечи вздрагивают.
— Спасибо, что держал оборону, — сказал я.
В этот момент в комнату влетела Машка, вся раскрасневшаяся, с подносом в руках.
— Приборы принесла! — объявила она, торопливо расставляя тарелки и бокалы.
Мама кивнула ей с благодарностью, а я поймал себя на мысли, что впервые за долгое время чувствую, что наконец всё на своих местах.
И пусть за стенами дома ещё ждут дела, долги и враги.
Но сейчас это мой остров спокойствия. Маленький, тёплый, настоящий. И пока я здесь, я могу снова побыть просто сыном, а не принимающим важные решения патриархом рода Пестовых.
* * *
Проснулся от мягкого солнечного света, пробивавшегося сквозь кружевные шторы. За окном щебетали синицы, а где-то вдалеке слышалось ржание лошадей.
Выйдя из комнаты, я ощутил аромат свежей сдобы с корицей, только что смолотого кофе и едва уловимый запах маминых духов с ландышем и ноткой ванили.
В столовой мама неспешно попивала чай из своей любимой фарфоровой посуды. Эта чашка, пережившая три переезда и два пожара, казалась мне символом нашей семейной стойкости.
За столом сидела Тася. Она была ещё сонная и ковыряла ложкой в тарелке с кашей, но при моём появлении оживилась, широко зевнув.
— Кирилл, ты собрался в Новогородск? — голос сестры звучал хрипловато после сна. Она потянулась за графином с морсом, случайно задев локтём вазочку с вишнёвым вареньем. Мама мгновенно подхватила её изящным движением, не проронив ни капли.
Я невольно залюбовался этой реакцией. Всё та же старая школа: женщина должна быть грациозной даже в самый обычный будний день.
— Всем доброго утра, — сказал я улыбаясь и подошёл к буфету, где Машка уже наливала мне кофе в высокую чашку с изображением кораблей. — Да, как вчера и говорил, поеду отдать заявление об уходе из академии.
— Доброе утро, сынок, — мама отпила чаю, и я заметил, как солнечный свет играет в её рыжих волосах. На миг она показалась мне гораздо моложе своих лет. — Ты хотя бы позавтракаешь как следует? Григорий специально испёк круассаны с миндальной начинкой.
— Мама, без твоего завтрака никуда, — я подошёл и поцеловал её в щёку.
В этот момент дверь в столовую распахнулась.
Первым вошёл Амат, растягивая мышцы спины, его зелёная рубаха была помята, а в чёрных как смоль волосах торчало сено, видимо, осталось ещё с поездки в кузове грузовика. За ним следовал Митя, его приведённая в порядок одежда сильно контрастировала с растрёпанным видом Амата. Замыкал шествие Сергей, бодро напевающий какую-то морскую песню и тут же замолкший при виде мамы.
— Простите, Ирина Владимировна, мы не хотели беспокоить, — смущённо пробормотал Качалов, поправляя ремень с фамильным клинком.
— Да полно вам, мальчики, — мама улыбнулась, жестом приглашая их к столу. — Машка, обслужи ребят поживее. И принеси горшок липового мёда.
— Мама, а ты Мотьку не видела?
Она покачала головой, поправляя серебряную цепочку на шее.
— Как ты тогда с ним уехал, больше двух месяцев назад, так, считай, больше ничего и не слышала о зверьке. Но не переживай, я думаю, с ним всё будет хорошо.
Мне тоже хотелось в это верить, но в груди всё равно шевельнулось беспокойство. Этот маленький скрежезуб, несмотря на размеры, мог дать отпор даже монстру, но…
Я мысленно представил его крохотную мордочку с хитрющими глазками-бусинками и невольно улыбнулся. Он точно выжил и наверняка где-то шкодит. Возможно, уже основал свою империю среди крыс в канализации какой-нибудь колонии.
После завтрака, когда круассаны сменились второй чашкой кофе, а Амат увлечённо обсудил с Сергеем тактику ведения водных атак по площади, мы наконец вышли на крыльцо. Утреннее солнце превращало капли росы на капоте автомобиля в сверкающие бриллианты.
— Кирилл Павлович, — Потап, опираясь на резную трость, подошёл ко мне и протянул ключи. Его жилистые пальцы дрожали. — Я лично проследил, чтобы заправили бак до краёв, и проверил уровень магической энергии. С машиной всё в порядке.
— Спасибо, Потап, — я бережно принял ключи. — И передай повару Григорию, что его круассаны — это просто волшебство.
Старик кивнул.
Друзья тем временем рассаживались. Сергей устроился на переднем сиденье, бережно положив между нами свой клинок в ножнах. Амат и Митя заняли задние места, споря о чём-то с активной жестикуляцией.
— Поехали, — сказал я, вставляя ключ в зажигание. Двигатель ожил с приятным рокотом, и мы тронулись в путь.
Дорога до Новгородска заняла около часа. Ровное шоссе с аккуратно высаженными по обочинам серебристыми ивами убедительно доказывало, что дорожный департамент в колониях работал как часы. Каждые десять километров стояли столбы с выгравированными гербами и расстоянием до столицы колоний.
Город встретил нас шумом улиц. Новогородск жил своей привычной жизнью, несмотря на недавние события, произошедшие на одной из окраин внешнего кольца колоний.
Казалось, для города эти страхи остались где-то за пределами его благоухающих аллей и благополучных кварталов.
Я свернул на центральную улицу, ориентируясь по описанию Потапа: «жёлтое здание с колоннами напротив кондитерской Лазарева».
Ну кто бы сомневался, что он запомнит именно кондитерскую?
Я нашёл его: это было двухэтажное здание в стиле неоклассицизма с высокими окнами и бронзовой табличкой: «Временная администрация Императорской Морской Академии».
Внутри царила деловая суета. Секретарь, молодой мужчина в строгом костюме, поднял голову при нашем появлении:
— Кирилл Пестов, Сергей Качалов, Амат Жимин и… — я невольно улыбнулся, представляя ему четвёртого вошедшего, который уже успел заинтересоваться стендом с объявлениями, — Митя Жданов. Мы прибыли отметиться, что живы, и получить дальнейшие инструкции.
Секретарь с профессиональной лёгкостью достал с полки увесистый журнал в кожаном переплёте. Он быстро пролистал страницы, пробегая глазами по спискам, и вдруг его лицо озарилось искренней улыбкой.
— А, да, мы вас ждали! — его голос неожиданно оказался тёплым и бархатистым. — Рад видеть живыми и невредимыми.
Сергей, привычно оперевшись локтём на стойку, отвлёк секретаря. Я заметил, как тот чуть поморщился, видя, как грязный мундир студента трётся о полированное дерево.
— Потерь среди учащихся много? — спросил Качалов.
— Слава четырём и ректору, потерь среди учащихся нет. Эвакуация прошла образцово. Старшекурсники создали магический барьер, пока младшие курсы организованно уходили в город.
— А где сейчас Анатолий Степанович? — поинтересовался я, видя, как Митя незаметно изучает какие-то бумаги на столе секретаря.
— В главной колониальной администрации, решает вопрос с новым зданием, — он сделал пометку в журнале. — Каникулы продлятся до октября. Пока не будет решён вопрос с помещением…
Я кивнул и достал из внутреннего кармана аккуратно сложенный лист — заявление об уходе, которое написал ночью.
Секретарь принял документ, и его брови поползли вверх.
— Уверены? — он посмотрел на меня через круглые очки. — После ваших успехов на последних экзаменах… И учитывая обстоятельства…
— Уверен, — мой голос прозвучал твёрже, чем я ожидал.
Секретарь вздохнул, достал из ящика печать с гербом академии и с лёгким стуком поставил её на документ. Звук показался мне неожиданно громким в шумном холле.
— Жаль терять такого курсанта, — он аккуратно положил заявление в папку из синего картона. — Удачи вам, Кирилл Павлович.
Мы вышли из здания, и я глубоко вдохнул свежий воздух. Это был первый вздох в новой жизни — свободной от академических обязательств, но полной других, куда более серьёзных обязанностей. Солнечный свет слепил глаза после полумрака канцелярии, и я на мгновение зажмурился, чувствуя, как тёплые лучи прогревают лицо.
— Ну что, — обернулся я к друзьям, — теперь каждый по своим делам?
— Да, — Амат хлопнул меня по плечу. — Мне надо навестить мать и сестёр.
Сергей тем временем проверял затяжку своего поясного ремня:
— А я попробую найти Лизу. Не думаю, что она вернулась к отцу на «большую землю».
Его пальцы непроизвольно сжались. Я знал, что у друга уже зарождается план, как найти девушку. Думаю, уже завтра Романов поможет Сергею, раскинув свои разведсети.
— У меня тоже дела, — загадочно улыбнулся Митя. Его длинные пальцы привычным жестом постучали по внутреннему карману, где, я знал, он хранил свой драгоценный блокнот.
— Давайте, может, встретимся через пару дней? — предложил я, ощущая странную тяжесть на душе от предстоящего расставания, хоть и временного.
— А почему бы и нет, давайте, — оживился Амат, потирая руки.
— Серёжа, — я повернулся к Качалову, — расспроси, пожалуйста, Лизу про судьбу Моти. Может, она что-то знает о его исчезновении.
— Хорошо, — тот кивнул, и в его глазах я прочитал неподдельное понимание. Друг знал, как я привязан к этому зверьку.
— Ну тогда давайте, до встречи, — вмешался Митя, озорно подмигнув. — Если нет особых предпочтений, то давайте встретимся в «Дикой розе».
Амат фыркнул, а Сергей покачал головой, но никто не стал возражать против этого намёка на самый известный бордель в центральной колонии.
— Договорились, — кивнул я. — Тогда через три дня встречаемся там в восемь вечера.
Мы обменялись прощальными взглядами, Амат и Сергей крепко обняли, как братья по оружию, Митя по-дружески похлопал меня по спине, а я вдруг осознал, как сильно буду скучать по этой бесшабашной компании.
Когда их фигуры растворились в уличной толпе, я ещё ненадолго задержался на ступенях, оглядывая величественные здания вокруг.
Сейчас мне предстояло сделать несколько важных шагов: сначала в палату геральдики и родословий — так официально назывался орган, регистрирующий все аристократические семьи — чтобы засвидетельствовать третью ступень владения магией земли и подать документы на утверждение в качестве патриарха рода Пестовых.
Затем в имперский банк, чтобы разобраться с родовыми активами.
А вечером…
Вечером я обязательно найду Надю Кирову. Стоит пригласить её в ресторан и серьёзно поговорить.



Глава 11

Придётся вернуться к зданию администрации. Время поджимало, но без этого шага дальше двигаться нельзя.
Я быстро написал короткое послание:
«Надежда Анатольевна, прошу чести встретиться сегодня вечером в ресторане „Лебединое озеро“ для обсуждения важного вопроса. С уважением, К. Пестов».
Трижды перечитал написанное, проверяя тон: строго по делу, но без холодности, вежливо, но с намёком на срочность. Не романтическое свидание, а деловая встреча, именно так нужно было подать это после всех событий.
Да, я всё ещё помнил тот взгляд, что девушка бросила на меня в тоннеле по дороге в академию, когда на колонию посыпалась первая волна монстров. И да, между нами было нечто большее, чем дружба. Но сейчас не время для чувств. Только дела.
Адрес для доставки узнал у секретаря, который, не отрываясь от бумаг, лениво протянул визитную карточку: «Дом Кировых на Воронцовской, особняк номер двенадцать».
Ресторан «Лебединое озеро» я выбрал неслучайно: это было приличное заведение в центре, где можно говорить открыто, но без лишних глаз.
Запечатывая конверт фамильным перстнем, я ощутил, как тёплый сургуч обволакивает печать с гербом Пестовых. Этот момент всегда казался мне немного театральным, но в мире магии и аристократии символы имели значение.
На улице сразу же заметил шуструю троицу мальчишек-посыльных, толкающихся у ступеней администрации. Они были как рыбы в воде: проворные, готовые к действию, с живым блеском в глазах.
— Эй, рыжий! — окликнул я самого бойкого. Парнишка мгновенно очутился рядом, жадно глядя на монету в руке.
— Лично в руки Надежде Кировой. Если даст ответ, то сразу ко мне.
Сунул ему второй четвертак и свою визитную карточку с адресом.
— Извозчика оплачу отдельно, так что гони.
Мальчишка, ловко спрятав монеты за пазуху, помчался сломя голову, едва не опрокинув старушку с корзиной. Проводил его взглядом, невольно усмехнувшись такой прыти.
Теперь пора заняться своими делами. Спокойно огляделся по сторонам, с досадой осознав, что совершенно не ориентируюсь в этом городе. Улицы расходились веером от центральной площади, и каждая казалась похожей на предыдущую.
Остановив взгляд на мужчине в добротном сюртуке с портфелем, я вежливо приподнял шляпу:
— Прошу прощения, не подскажете, где находится палата геральдики и родословий?
Мужчина окинул меня оценивающим взглядом, видимо, пытался определить, к какому роду принадлежу, затем любезно улыбнулся.
— Вам повезло, молодой человек. Нужно идти по этому проспекту в сторону центральной площади, — он указал тростью с серебряным набалдашником. — Через пять-шесть домов будет жёлтое здание с атлантами у входа. Не пропустите.
Поблагодарил его и решил прогуляться пешком. За всё время, прошедшее с момента моего… «переселения», так и не успел толком осмотреть столицу колонии. Мы буквально сбежали отсюда, едва я успел освоиться.
Проспект поражал своей помпезностью. Высокие здания в стиле необарокко с позолоченными карнизами, чугунные фонари с хрустальными плафонами, мостовые, выложенные гранитными плитами — всё это невероятно напоминало Санкт-Петербург из моего мира. Тот же имперский размах, та же вычурность в деталях.
Палата геральдики оказалась величественным зданием с массивными колоннами, барельефами с изображениями гербов знатных родов, позолоченным двуглавым орлом над входом. Рядом с дверью висела мраморная доска с династическим гербом Романовых, покрытая позолотой.
Переступив порог, я попал в царство бюрократии.
Просторный холл с высокими потолками был почти пуст, если не считать нескольких аристократов, скучающих в кожаных креслах. Воздух пах старыми документами, сургучом и чем-то особым, «казённым». Тишину нарушал лишь монотонный стук пишущей машинки.
— Вам куда? — суховато спросил пожилой секретарь за дубовым столиком, даже не поднимая глаз от бумаг.
Я вежливо изложил свою просьбу. Мужчина вздохнул так, будто его попросили перенести гору, и протянул мне длинный бланк.
— Заполните. Затем кабинет семнадцать для подтверждения магического уровня, потом кабинет двадцать три для сверки родословной, кабинет…
Он продолжал перечислять, но я уже перестал слушать. Всё это было до боли знакомо: тот самый бюрократический лабиринт, где каждый шаг требует справки, а каждая справка — новой очереди.
Я потерял счёт кабинетам после пятого.
Бюрократический ад оказался даже хуже, чем я ожидал.
Каждый чиновник требовал новые справки, каждая справка нуждалась в заверении, а каждое заверение — это оплата пошлины.
Казалось, что цель всё время ускользает как вода сквозь пальцы.
Но я знал одну вещь: если терпеливо следовать инструкции, рано или поздно доберёшься до финиша.
Главное — не сорваться.
Переломный момент наступил в кабинете двадцать семь, где я заметил ошибку в заполнении своего генеалогического древа. Вместо того чтобы указывать на неё свысока, аккуратно обратил внимание чиновника, немолодого уже мужчины с очками на кончике носа:
— Простите, но здесь, кажется, небольшая неточность. Мой прадед по материнской линии не Василий, а Владимир Менделеев. Вот выписка из семейного архива…
Чиновник удивлённо поднял брови, затем внимательно изучил документ. Его лицо постепенно смягчилось.
— Редко встретишь молодого дворянина, который так хорошо знает свою родословную, — пробормотал он, делая пометку. — Большинство даже дедов по именам не помнят.
Он посмотрел на меня с новым интересом, не как на очередного просителя, а как на человека, который хотя бы уважает правила игры. Это немного изменило ситуацию в мою пользу.
Я лишь вежливо улыбнулся.
После этого разговора процесс пошёл заметно быстрее. Чиновник даже шепнул мне на прощание:
— В кабинет сорок один не ходите, там сегодня проверка, очередь на три часа. Лучше пройдите через тридцать седьмой, скажите, что от меня. Они оформят быстрее.
Благодарно кивнул, понимая, что иногда ключ к решению проблемы — не деньги и связи, а просто умение быть вежливым и показать, что ты не какой-то случайный человек, а тот, кто понимает ценность порядка.
После четырёх часов бесконечных очередей, печатей и подписей я наконец получил заветное направление к главному регистратору палаты.
Подошёл к массивной дубовой двери с табличкой «Главный регистратор. Вход строго по записи», глубоко вздохнул и постучал.
Ответа не последовало. Я уже собирался было повторить, как из-за двери раздался раздражённый голос:
— Входите, если по записи!
Я толкнул дверь и шагнул внутрь.
Кабинет был обставлен с имперской помпезностью: толстые ковры с длинным ворсом, старинные фолианты в резных шкафах, часы с маятником, отсчитывающие размеренные секунды. На стенах портреты министров в золочёных рамах, а за спиной регистратора висел огромный холст с изображением Императора в парадном мундире.
Мне показалось, что Его Величество смотрит с осуждением, будто я уже провалил экзамен на достоинство своего рода.
Главный регистратор, сухопарый мужчина с острым носом и холодными глазами, даже не поднял головы, когда сказал:
— Фамилия? И номер записи.
— Кирилл Пестов. Без записи.
Служащий поднял взгляд, оценивающе оглядев меня.
— Без записи приём только завтра с девяти утра.
Я уже хотел возразить, но взгляд упал на знакомую бутылочку с зеленоватым эликсиром, где красовался фамильный герб Пестовых.
Наши флаконы.
Наша формула.
— Интересно, а «малый целебный раствор» вам помогает? — не удержался я, кивнув на флакон.
Регистратор нахмурился, но в глазах мелькнул интерес.
— А вы откуда знаете, что это за эликсир?
— Потому что это продукция моей фабрики, — ответил я, стараясь не звучать хвастливо. — Если понадобится что-то особенное, могу лично проследить, чтобы вам доставили.
Регистратор задумался, потом махнул рукой.
— Ладно, садитесь. Но быстро, через полчаса закрытие.
Я опустился в кожаное кресло, пока служащий неспешно перебирал документы, сверяя каждую строчку. Время тянулось мучительно. Часы на стене показывали без пятнадцати три.
Вдруг регистратор остановился на одной из страниц, провёл пальцем по строке и нахмурился.
— Любопытно… Похоже, кто-то уже подал заявку на наследство рода Пестовых.
— Что? — я резко выпрямился.
Он достал ещё один журнал, пролистал его, сверяясь с записями.
— Да, точно. Заявка была подана на прошлой неделе.
— Но… кроме меня наследство может получить только младшая сестра или Варвара, — я почувствовал, как кровь ударила в виски. — Позвольте, кто именно подал?
— Это конфиденциально, — сухо ответил регистратор. — Но заседание по наследству назначено в имперском суде. Сегодня. В пятнадцать часов.
Я взглянул на часы.
Без пятнадцати три.
— Где суд⁈
— Через площадь, здание с колоннами, но…
Я уже не слушал.
Схватив бумаги, я рванул к двери, едва не споткнувшись о ковёр. Вылетел в коридор, с разбегу чуть не снёс какого-то чиновника, пронёсся мимо ошарашенного секретаря и выбежал на улицу.
Суд. Через пятнадцать минут.
Если опоздаю, то потеряю всё!
Я вылетел из здания палаты геральдики, резко огляделся. На противоположной стороне площади возвышалось массивное здание имперского суда: белоснежные колонны, лепнина с гербами, широкая мраморная лестница, уходящая вверх на три этажа.
Казалось, что даже само строение, холодное и неумолимое, напоминало о нехватке времени.
Без десяти три.
Рванул через площадь, ныряя между пешеходами, оббегая экипажи. Один из автомобилей резко затормозил, чуть не задев меня, водитель выругался, но я уже мчался дальше.
Мне было плевать на правила дорожного движения. Сейчас решалась судьба всего, за что я боролся.
Пять минут.
Взлетая по ступеням, едва не столкнулся с группой адвокатов в чёрных мантиях.
— Прошу прощения! — бросил я на ходу, протискиваясь между ними.
Три минуты.
В холле суда у стойки сидел секретарь с усталым лицом.
— Зал заседаний по делу Пестовых⁈ — выпалил я, едва переводя дыхание.
— Третий этаж, зал семь, — он даже не поднял головы.
Взбежал по лестнице, распахнул тяжёлые дубовые двери и ворвался в зал ровно в тот момент, когда судья — пожилой мужчина с седыми бакенбардами — поднимался за свой стол.
— Встать, суд идёт!
Мой взгляд тут же уловил Варвару, сидящую за столом истца. Она почти не изменилась, всё та же гордая осанка, холодные зелёные глаза, рыжие волосы, собранные в строгую причёску. Но рядом с ней…
Незнакомец. Лет тридцати, в идеально сидящем сюртуке из тёмно-синего шёлка. Его лицо было бесстрастным, но в уголках губ играла лёгкая насмешливая улыбка.
Он сидел так уверенно, будто это его зал, его суд, его решение.
— Кирилл⁈ — Варвара вскочила, её голос дрогнул.
— Да, сестра, живой и невредимый, — я шагнул вперёд, но судья резко постучал молотком.
— Молодой человек, вы нарушаете порядок заседания!
Я тут же взял себя в руки, сделал глубокий поклон:
— Ваша честь, прошу прощения. Кирилл Пестов, законный наследник рода Пестовых. Только что узнал, что в моё отсутствие подана заявка на наследство.
Судья нахмурился, просматривая бумаги:
— Госпожа Пестова утверждает, что вы пропали без вести более полугода назад. По закону в таком случае…
— Я был на фронтире, ваша честь, — перебил я, кладя на стол свежую справку из палаты геральдики. — Вот подтверждение личности и права наследования.
Судья внимательно изучил документы, затем перевёл взгляд на Варвару:
— Вы утверждали, что ваш брат погиб?
— Я… мы не получали от него вестей, — Варвара слегка замялась. Её пальцы нервно перебирали край платья.
Незнакомец едва заметно коснулся её руки, и она тут же выпрямилась:
— Да. Мы считали его погибшим.
Судья постучал молотком:
— Заседание откладывается на пять дней для дополнительной проверки. Господин Пестов, вам необходимо предоставить дополнительные доказательства вашей личности.
Это немного выбило меня из колеи.
А если они начнут слишком тщательную проверку?
Подключив магов жизни высшего уровня, судьи наверняка смогут понять, что внутри не тот Кирилл, что должен быть, а попаданец.
Нет, нельзя терять контроль.
— Как пожелаете, ваша честь, — кивнул я спокойно, хотя внутри уже закипало раздражение.
После заседания я подошёл к Варваре.
— Варя, что за спектакль?
Она отвела взгляд, а незнакомец встал между нами.
— Господин Пестов, ваша сестра действовала в рамках закона.
— А вы кто вообще? — я смерил его взглядом.
— Адвокат, — он улыбнулся, но глаза остались холодными.
Улыбка мужчины была такой же искусственной, как и уверенность. Он чувствовал себя здесь чужим, но старался казаться своим.
В этот момент к нам подошли двое охранников. Незнакомец быстро прошептал Варваре что-то на ухо, затем развернулся и направился к выходу.
— Стойте! — я шагнул за ним, но охранники преградили путь.
— Господин, в здании суда запрещены конфликты, ведите себя спокойнее, — сказал один из них.
Я видел, как тот человек выскользнул за двери. Вырвавшись от охранников, я выбежал на улицу как раз в тот момент, когда он садился в чёрный экипаж.
— Эй!
Но было поздно.
Экипаж тронулся, оставляя меня стоять на ступенях суда с кучей вопросов и без единого ответа.
Резко развернулся и пошёл в зал заседаний.
Варя стояла у выхода, сжимая сумочку. Подошёл и схватил её за руку.
— Поехали домой.
Она попыталась вырваться, но я сжал пальцы крепче. Моя сестра всегда была упряма, но сейчас в её глазах горел не просто каприз, а что-то нездоровое.
Было ощущение, что чужая воля взяла над ней контроль.
— Отпусти! — она зашипела как разъярённая кошка. — Макар меня любит! Он мой будущий муж! Ты просто не понимаешь…
Вышли из здания под истерику сестры, пересекли всю площадь, ловя любопытные взгляды. Молча открыл дверь автомобиля и буквально усадил её внутрь. Варвара продолжала бормотать что-то о «золотом сердце» и «прекрасных глазах», пока я заводил мотор.
Дорога домой казалась бесконечной. Я пытался втолковать ей правду:
— Варя, он подал заявление на наследство. Ты вообще понимаешь, что это значит?
— Ты лжёшь! — она внезапно ударила кулаком по приборной панели. — Он беспокоился о моём благополучии, ты же пропал!
Голос сестры звучал странно. Словно кто-то вложил эти слова в голову, а она просто повторяла их как заведённая.
Когда мы подъехали к дому, Тася уже выбежала на крыльцо. Мама стояла в дверях, скрестив руки. Увидев Варю в машине, их лица сразу изменились, став настороженными.
— Что случилось? — спросила мама, открывая дверь.
Варя выскользнула из машины, её движения были резкими, неестественными.
— Ничего! Просто Кирилл опять всё испортил!
Мама обменялась со мной взглядом, затем мягко, но уверенно взяла Варю за плечи:
— Дочка, давай поговорим.
И увела её в гостиную. Я последовал за ними, но Тася дернула за рукав:
— Что с ней? Она как… неживая.
— Хуже, — прошептал я.
Из гостиной доносился приглушённый разговор. Мама говорила спокойно, но Варя то и дело вскрикивала.
— Нет! Макар не такой! Ты его не знаешь!
Я заглянул в дверь. Мама сидела напротив Вари, держа её руки в своих.
— Варенька, вспомни. Ты же сама рассказывала, как он запрещал тебе писать нам. Как говорил, что мы тебя не любим…
Варя вдруг замолчала. Её глаза расширились.
— Я… не помню…
— Попробуй, — мама гладила её по руке. — Вспомни его лицо, когда ты заговорила о семье.
Варя замерла. Потом её лицо исказилось.
— Макар… он злился…
И тут сестру будто прорвало. Она зарыдала, не театрально, а по-настоящему, с надрывом. Мама тут же обняла её, а Тася, бледная, прошептала:
— Она же… она же его ненавидела неделю назад!
Я как раз собирался позвать Потапа, чтобы тот отправил кого-нибудь за полицмейстером, но старик появился сам. В руках он держал аккуратный конверт с гербом Кировых.
— Это вам, Кирилл Павлович, — сказал слуга, протягивая письмо. — Принесли минут десять назад. От госпожи Кировой.
Пока мама успокаивала Варю, я разорвал печать и быстро пробежал глазами по строкам:
«Надежда Анатольевна согласна на встречу. Сегодня вечером, в ресторане „Лебединое озеро“. Гувернантка будет сопровождать. Ждём вас в семь. Не опаздывайте».
Сложил письмо и спрятал во внутренний карман. Теперь нужно было решить две задачи: найти Макара и встретиться с Надей.
Уже стоял в дверях с ключами в руке, когда мама резко подняла голову:
— Это был газлайтинг. И, возможно, тут применена магия жизни высоких порядков.
Потап, услышав это, кивнул и пошёл вызывать полицмейстера. Через час в холле сидел грузный мужчина с седыми усами, листая досье.
— По описанию… это Макар Стяжкин, — полицмейстер мрачно покачал головой. — Из банды «золотые женихи». Специализируются на аристократках. За последний год три невесты найдены мёртвыми после переоформления наследства.
Варя, сидевшая в углу с одеялом на плечах, вдруг вздрогнула.
— Он… Макар говорил, что мы поедем в его поместье…
Мама побледнела. Я сказал с порога:
— Я найду его.
— Кирилл! — Тася бросилась ко мне. — Ты же не знаешь, где искать!
Повернулся, встречаясь взглядом с Романовым, который как раз подходил к крыльцу.
Как он узнал?
Чёрт его знает. Митя всегда появляется вовремя.
— Зато знает он.
Друг, услышав эти слова, лишь поднял бровь.
— Так кого мы ищем?
— Не прикидывайся, что ты не в курсе, — сказал я, садясь за руль.
Завёл двигатель, и автомобиль рванул вперёд. Романов, сидящий рядом, уже начал листать свой драгоценный блокнот, испещрённый странными пометками.
— Куда едем? — спросил я, резко поворачивая на центральную улицу.
— В мастеровой район, — ответил Митя, не отрывая глаз от записей. — Там есть пара мест, где подобные «джентльмены» любят прятаться.
— Есть шанс, что мы их найдём?
Романов усмехнулся.
— Шанс есть всегда. Эти люди не дураки, они не станут уходить на «большую землю». Слишком много глаз у телепортов. Если и скроются, то в другой колонии, но мои люди уже проверяют все возможные пути.
Кивнул, чувствуя, как начинает копиться злость.
Через полчаса мы стояли у входа в один из подозрительных трактиров. Митя исчез на десять минут, переговорив с какими-то людьми в тени, и вернулся с мрачным выражением лица.
— Пока ничего. Но есть ещё пара мест.
Мы быстро проехали по ним.
А потом направились в ресторан «Лебединое озеро», где у меня было назначено свидание с Надей. Ирония судьбы: вместо романтического ужина я пришёл сюда с Митей, чтобы планировать месть.
Пока я не стал патриархом и всё личное не стало второстепенным, нужно поговорить с девушкой. Между мной и Надей было слишком много «не до конца сказанного» и пора поставить все точки над «ё».
Мы с другом сидели за столиком в углу, обсуждая следующие шаги, когда я заметил, как к заведению подъехала карета с гербом Кировых. Сердце на секунду замерло.
Надя вышла, поправляя складки своего элегантного платья нежно-голубого цвета. Её гувернантка, строгая дама в тёмном, шла следом.
Девушка выглядела потрясающе. Заходящее солнце играло в её тёмных кудрях, а лицо светилось в предвкушении встречи.
Она ещё не заметила меня, когда к Мите подбежал мальчишка-посыльный, запыхавшийся, весь красный и мокрый от долгого бега.
— Господин Жданов! Нашли! Они на складах у телепорта в колонию «Павловск», скорее всего, планируют скрыться в ближайшее время.
Митя резко повернулся ко мне.
— Кирилл, надо спешить.
Я замер.
Надя уже поднималась по ступеням ресторана. Её взгляд случайно встретился с моим. Она улыбнулась, но тут же нахмурилась, увидев моё выражение лица.
— Кирилл?
Сердце бешено заколотилось, но дела семьи и честь рода были прежде всего.
Я не мог позволить себе быть просто человеком. Я был Пестовым.
— Надя, прости, но у меня дела, — коротко бросил я, вставая.
— Что случилось? — голос был твёрдым как у капитана корабля.
Если бы она знала…
Митя нетерпеливо дотронулся до моего плеча.
— Кирилл, если мы сейчас не поедем…
— Едем, — я решительно направился к выходу, где стоял автомобиль.
Не оглядываясь, вышел на улицу, стараясь не слышать, как за спиной хлопнула дверь. Надя, должно быть, уже поняла, что сегодняшний вечер для нас не состоится.



Глава 12

Мотор взревел как разъярённый зверь, когда я резко выжал сцепление.
— На склады у Павловской колонны, — бросил Митя, проверяя заряд в пистоле. — Полчаса, и будем на месте.
Авто рвануло вперёд, рассекая вечерние сумерки. Центральные проспекты Новогородска мелькали за окном, они были ровные как струны. Дороги — с чёткими указателями, выверенные имперскими инженерами до сантиметра.
Хоть светофоров здесь и не было, каждый перекрёсток имел свои знаки приоритета — массивные чугунные таблички с гербами, покрытые лаком, чтобы они блестели даже ночью.
— Чёрт! — я резко ударил по тормозам, когда на перекрёсткок вынырнула лихая коляска с пьяными офицерами. Колёса заскрежетали по брусчатке, едва не задев бордюр.
Митя, ухватившись за дверцу, бросил вдогонку пару крепких выражений.
— Ты хоть живыми нас довезёшь? — проворчал он.
Я не ответил, лишь сильнее нажал на газ, когда дорога освободилась.
Дальше ехали молча, но минут через пять Митя не выдержал.
— Кирилл, а что ты намерен делать с антимагическим веществом? — голос Романова звучал необычайно серьёзно. — Ты у меня забрал рюкзак, когда перешли в «Ярцево».
Я почувствовал, как пальцы сами сжали руль крепче.
— Оно в надёжном месте, — ответил другу, резко объезжая телегу с сеном, которую плохо было видно в сумерках. — Как стану патриархом — начну эксперименты. Продолжу работу отца и деда.
Митя повернулся ко мне, его взгляд стал твёрдым.
— Ты понимаешь, что такие вещи могут разрушить саму империю? Если вещество попадёт не в те руки…
— Я сделаю мир сильнее за счёт науки и прогресса, — резко перебил друга, сворачивая на дорогу, ведущую в «Павловск». — А ты… — метнул взгляд на друга, — ты ведь не просто третий наследник в очереди на престол Императора. Ты будешь управлять колониями. Станешь опорой империи. И я сделаю так, чтобы эту опору никто не мог сломать.
Наступила тяжёлая тишина, нарушаемая только рёвом мотора и свистом ветра в открытых окнах.
Митя откинулся на спинку сиденья, задумчиво наблюдая, как за окном мелькают сначала богатые особняки, затем скромные торговые ряды, а потом и вовсе убогие домишки окраин.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — наконец пробормотал он.
Я не ответил. В голове уже крутились формулы, чертежи установок, расчёты… Но всё это потом. Сейчас надо сосредоточиться на Макаре.
— Кстати, — нарушил я молчание, — ты уверен, что твои люди правильно определили место?
— Да. Информатор — один из тех, кто якобы работает на банду. Он давно на нашей стороне. Если бы не шпион, мы бы вообще никогда не нашли Макара.
Машина выехала за городскую черту. Улицы стали шире, дома встречались реже. Каждый погрузился в свои мысли: Митя — о будущем, я — о предстоящей расплате.
Окраины города встречали нас темнотой и запахом гнили.
Показались первые поля, поросшие жёлтой травой, и вдалеке едва видневшиеся очертания промышленного района.
Мы мчались вперёд по пустынной дороге, когда в моей голове вдруг вспыхнула навязчивая мысль.
А положил ли я утром свежие макры к колбе с антимагическим веществом?
Напряг память, пытаясь восстановить утренние события: подъём, завтрак, разговор с матерью… Но чёткой картинки не складывалось. В голове какое-то белое пятно между словами матери и моментом, когда я уже садился за руль.
Опять это…
В прошлой жизни такое со мной случалось постоянно.
Отчётливо помню, как однажды, увлечённый расчётами квантовых состояний, прошёл полтора километра от института до дома… с открытым рюкзаком, по пути растеряв работы студентов.
Другой раз, задумавшись над формулой во время вождения, я трижды объехал один и тот же квартал, прежде чем осознал это.
Митя, заметив моё напряжение, бросил вопросительный взгляд.
— Что-то не так?
— Нет, всё в порядке, — ответил я, хотя пальцы непроизвольно сжали руль.
Нет, не мог я забыть про макры. Антимагическое вещество слишком важно, чтобы быть столь беспечным.
Впереди уже виднелись первые склады — массивные кирпичные здания с высокими окнами, зарешеченными стальными прутьями. Мы приближались к промышленной окраине, где город постепенно сдавал позиции, уступая место бесконечным рядам серых сооружений.
— Следующий поворот направо, — тихо сказал Митя, засовывая пистоль себе за пояс.
Машина замедлила ход, подъезжая к мрачному зданию склада номер семнадцать. Его ржавая вывеска скрипела на ветру, словно предупреждая об опасности.
Автомобиль остановился перед ветхими деревянными складами, которые больше походили на развалины, чем на функционирующие сооружения. В воздухе витал запах гнилой древесины и влаги, примешивался едкий аромат масляного дыма с дальней стороны промзоны.
Из тени вышли трое мужчин — информаторы Романова. Один коренастый, со шрамом через глаз, явно бывший бандит. Другой был худощавый, с пальцами, украшенными множеством перстней. Третий — молодой парень с хитрым прищуром.
Все трое держались с той особой непринуждённостью, которая выдавала в них профессионалов теневого мира.
— Всё перекрыто, — хрипло сообщил Шрам. — Внутри пятеро, включая твоего красавчика. Полиция уже в пути.
Митя кивнул, быстро обменявшись с ними парой фраз на каком-то непонятном мне жаргоне. Я тем временем осматривал местность. Что-то здесь было не так…
Склады стояли слишком спокойно.
Ни намёка на активность внутри.
Ни света в окнах.
Ни движения.
— Они знают, что мы здесь? — спросил я, не оборачиваясь.
Шрам покачал головой:
— Не думаю. Мы их со второй половины дня держим на крючке. Вышли двое, принесли какие-то ящики. Больше никто не показывался.
— Значит, он ждёт, — пробормотал я, оглядывая крышу склада. — Ждёт, пока мы придём сами.
Буквально сразу прибыла полиция: десяток стражей порядка во главе с капитаном, грубым верзилой. Его команда стала окружать склад.
— Сдавайтесь! — рявкнул капитан. — У вас нет шансов!
Ответом ему была лишь зловещая тишина. Полицейские начали готовиться к штурму, несколько магов явно начальных уровней бормотали защитные заклинания. Я нахмурился: этого явно будет недостаточно…
И тут всё произошло мгновенно. Бандиты вырвались со склада с неожиданной яростью. Их магия била мощно, как минимум четвёртый или пятый уровень владения стихиями! Один из нападавших вызвал огненный смерч, другой создал ледяную стену. Полицейские в панике отступили.
— Странно… — пробормотал я. — Почему они все вместе? Логичнее было бы рассредоточиться…
Меня осенило.
Это был отвлекающий манёвр!
Пока всё внимание приковано к шумной перестрелке у входа, главная цель могла ускользнуть с другой стороны.
Не теряя времени, я незаметно обошёл здание, держась в тени. И как раз вовремя: из окна скользнула знакомая фигура в чёрном плаще.
Макар!
Он двигался быстро, явно зная, куда идти. В движениях чувствовалась уверенность человека, который уже неоднократно выбирался из подобных передряг.
— Митя! Капитан! — крикнул я, но шум магической битвы заглушил голос. Все были заняты отражением основной атаки.
Придётся действовать в одиночку.
Я бросился в погоню, чувствуя, как адреналин разливается по телу. Макар обернулся, и его глаза вспыхнули странным зелёноватым светом.
— Стой! — голос мужчины прозвучал неестественно громко, словно эхо внутри моей головы.
Началось.
Газлайтинг.
Он попытался взять меня под контроль.
В тот же миг люди Мити, стоявшие в окружении склада с этой стороны, замерли, а затем с дикими криками бросились друг на друга. Движения были механическими, будто ими управляли невидимые нити. Один развернулся ко мне и с пустым взглядом ринулся в атаку.
— Прости, дружище, — сквозь зубы пробормотал я, уклоняясь от удара. Пришлось применить болевой приём — резкий удар в солнечное сплетение, затем в челюсть. Человек рухнул без сознания.
Но вот ещё двое, с такими же стеклянными глазами, шли ко мне.
Газлайтинг…
Магия жизни пятого уровня. Работает на близкой дистанции, не дальше пятнадцати шагов. Это знание может спасти мне жизнь. Нужно только держаться на расстоянии.
Я преследовал Макара, сохраняя дистанцию, чувствовал, как пот стекает по спине. Один неверный шаг — и я тоже стану марионеткой в руках преступника. Как тогда Варвара. Или эти вот горе-бойцы, которых я оглушил.
Как бы сейчас пригодилось антимагическое вещество! Но я оставил его дома. А теперь понимал, что это ошибка.
— Ты не уйдёшь! — крикнул я, поднимая руки.
Земля под ногами Макара ожила, превращаясь в зыбучий песок. Почва заколебалась, его ноги начали погружаться.
— Ах ты ж тварь! — выругался мужчина, пытаясь выбраться.
В этот момент раздался треск: полуразрушенная каменная стена склада с грохотом обрушилась прямо на преступника. Камни и балки накрыли Макара, подняв облако пыли. Мой манёвр с зыбучим песком сработал. Он отвлёкся и не заметил, где я организовал основной удар.
Я замер, прислушиваясь.
Ни звука.
Осторожно, всё ещё держась на границе зоны действия его магии, я обошёл тело. Макар лежал без сознания, его смазливое лицо было покрыто пылью и кровью.
Из-за угла показались полицейские. Капитан шёл впереди.
— Это он! — я указал на Макара. — Глава банды «золотых женихов».
Капитан грубо перевернул тело ногой.
— Живой. Отлично.
Он повернулся ко мне:
— А вы, барин, не хотите объяснить, почему гоняетесь в одиночку?
Заметил, что полицейский смотрит на меня с подозрением, как на того, кто слишком много знает.
Шум боя постепенно стихал.
А на территории складов появились новые фигуры.
Их чёрные мундиры с серебряными галунами и характерные залихватские усы не оставляли сомнений: это имперские гусары. Элитные войска, подчиняющиеся только членам императорской семьи.
Я невольно обернулся к Мите, но тот стоял с каменным выражением лица, тщательно скрывая любые эмоции.
— Капитан, мы направлены лично наследником престола для оказания помощи в задержании. Вы больше не нужны здесь, — голос гусара звучал металлически. — Наша броня защищает от их главного оружия.
Капитан, ещё минуту назад такой самоуверенный, теперь стоял по стойке смирно, нервно постукивая пальцами по гарде сабли.
Он явно не ожидал, что к операции подключится имперская элита.
Гусары тем временем подошли к бесчувственному Макару. Один из них достал странные кандалы, сделанные из чёрного металла с едва заметными руническими узорами. Металл казался живым, он будто дышал в руках солдата.
Как только кандалы защёлкнулись на запястьях преступника, тот резко пришёл в себя. Глаза мужчины расширились от ужаса, когда он увидел чёрный металл на своих руках.
— Нет… нет, только не это… — он зашёлся в истерическом смехе, который быстро превратился в рыдания. — Вы не понимаете! Я могу… я могу быть полезным!..
Взгляд преступника метался от одного гусара к другому, полный животного страха. Казалось, он готов был провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть этих чёрных мундиров.
Я впервые лицезрел человека, полностью сломленного осознанием своей беспомощности. Макар, который мог внушить любовь, преданность, слепую веру, теперь был всего лишь пленной крысой.
Митя тихо подошёл ко мне, наклонившись к самому уху:
— Видишь? Он знает, что это за металл. Антимагические сплавы. Это единственное, что может нейтрализовать его способности.
— И что теперь с ним будет? — спросил я, наблюдая, как гусары грубо поднимают дрожащего Макара.
Митя холодно улыбнулся:
— Газлайтинг запрещён во всей империи. Преступления против свободы воли караются смертью. Содержать таких в тюрьмах нельзя: слишком велик риск манипуляций. Обычно суд длится день… а наутро — казнь. Без лишних церемоний.
Интересно, Макар знал об этом, когда начал играть с людьми?
Когда ломал разумы девушек ради наследства?
Когда говорил Варваре, что любит её?
Я задумался, глядя на бывшего «золотого жениха». Теперь он выглядел жалко: трясущимися губами шептал что-то, слюна стекала по подбородку, глаза бегали как у загнанного зверя.
Гусары уже строили задержанных в колонну. Офицер повернулся к нам.
— Господа, ваше участие будет должным образом отмечено перед Императором.
Митя лишь кивнул. Я невольно улыбнулся, но не от радости, скорее, от того, как всё сложилось.
Потом я ещё раз посмотрел в глаза Макару. Истерика сменилась странным спокойствием: он смотрел в пустоту, словно уже видел свою судьбу. Возможно, в последний момент мужчина действительно понял всю иронию своего положения.
Тот, кто играл с психикой других, оказался на месте своей жертвы. Лишённый силы, воли и даже права на надежду.
Попрощавшись с офицером, я направился к машине. Митя сказал, что у него тут ещё дела, и направился к своим информаторам.
Дорога назад в Новогородск показалась бесконечной, несмотря на то, что заняла меньше часа.
Я оставил машину у входа в «Лебединое озеро» и замер на мгновение, глядя на своё отражение в витрине: взъерошенные волосы, запачканный пылью сюртук.
К моему удивлению, Надя всё ещё сидела за столиком у окна. Методично размешивая ложечкой уже остывший чай, она смотрела в одну точку, будто ждала ответа, которого так и не получила.
Её гувернантка, строгая дама в тёмном, бросила осуждающий взгляд, когда я подошёл.
— Ты вообще понимаешь, как это выглядело? — Надя резко подняла голову, и я увидел, как её карие глаза вспыхнули гневом. — Ты бросил меня, не сказав ни слова!
Медленно опустился в кресло напротив, стараясь держаться спокойно:
— Надежда Анатольевна, прошу прощения за беспокойство. Пришлось срочно уйти: моей старшей сестре Варваре задурачил голову газлайтер, чуть не лишив меня наследства, а её — жизни.
Она фыркнула, отодвинув чашку:
— Всегда есть какое-то «срочное дело». Отец был потрясён, узнав, что ты всё же бросил академию, — голос девушки дрогнул. — Ты мог бы стать адмиралом! Изменить империю!
Я аккуратно сложил руки на столе.
— И я изменю империю. Только не с капитанского мостика. Род Пестовых — это не просто имя, это столетия алхимических знаний. Представь зелья, которые могут спасти сотни солдат на фронте… Зелья, способные противостоять магии таких людей, как Макар.
— Надежды! — девушка резко перебила меня. — Я мечтала о другом… О нас в офицерском особняке, о балах, о… — Надя замолчала, губы её дрожали. — О тебе в форме. О тебе рядом.
Я понял: она не просто сердита. Она потеряла образ, который создала. Образ, к которому стремилась.
Заметил знакомые приёмы: лёгкое дрожание ресниц, специально подобранная интонация, взгляд исподлобья.
Всё те же женские манипуляции, которые я видел и в прошлой жизни.
— Надя, — мягко, но уверенно сказал я, — ты пытаешься играть на моих чувствах. Но выбор сделан. Я не буду тем, кем хотят видеть меня другие. Даже ты.
Лицо девушки исказилось от обиды.
Она резко встала, опрокинув стул.
— Значит, нам не по пути. До свидания, Кирилл.
Гувернантка бросила на меня последний осуждающий взгляд и поспешила за Надей.
Я остался один, наблюдая, как голубое платье мелькает между столиками.
Официант деликатно поставил передо мной бокал карамельно-янтарного напитка.
Отхлебнул, ощущая, как тепло разливается по груди.
Может, она и права…
Мысль мелькнула и тут же исчезла.
Нет.
Я не пожалею о своём выборе. Отношения, в которых мне будут указывать, как жить — не для меня. Ни в прошлом мире, ни в этом.
Заказал ужин, чтобы отвлечься.
В зале ресторана постепенно стихали голоса, на сцену вышла скрипачка, она была молода, с тёмными волосами, собранными в небрежный узел.
Девушка приложила скрипку к плечу, провела смычком — и первые ноты пронзили тишину.
Мелодия была незнакомой, но именно этим и цепляла.
Скрипачка начинала играть тихо, почти робко, но с каждым тактом музыка набирала силу, превращаясь в нечто большее.
В историю.
В воспоминание.
В тоску по чему-то, чего никогда не было.
Закрыл глаза, и передо мной промелькнули образы: отец, склонившийся над чертежами. Мама за роялем. Варя, смеющаяся в детстве. Тася, сжимающая куклу в руках. А потом — я сам.
Тот, кем я был до всего этого.
Учёный в лаборатории.
Профессор, который верил, что наука спасёт мир.
Человек, который думал, что знает, кто он такой.
Скрипка плакала, смеялась, звала куда-то.
Открыл глаза и повернулся к окну. За стеклом мерцали огни Новогородска: высокие шпили административных зданий, тусклые фонари на улицах, свет в окнах жилых домов.
Город жил своей жизнью, не зная, что где-то в его тени уже зреет нечто, способное перевернуть всё с ног на голову.
И это было антимагическое вещество. Образец был у меня. И теперь мне предстояло не просто защитить род Пестовых, но и решить, что делать с этой силой.
Если магия — это меч, то антимагия…
Это щит?
Или всё же топор палача?
Скрипачка взяла последнюю ноту, и в зале повисла тишина. Потом раздались аплодисменты, но я не стал хлопать.
Просто поднял бокал: тост за самого себя.
За новый путь.
Кто решит, кому использовать эту силу?
Я знал ответ.
Род Пестовых.
И я сделаю всё, чтобы так оно и случилось.
Потому что если я не возьму это на себя, нишу займут другие. А они могут быть не так благородны, как я.
Невольно улыбнулся и сделал ещё один глоток.



Глава 13

Я проснулся от тёплых солнечных лучей, пробивавшихся сквозь полупрозрачные занавески.
Комната в отеле «Лебединое озеро» была небольшой, но уютной: деревянные панели из тёмного дуба, кровать с плотным бельём и вышитыми инициалами отеля. Из открытого окна доносился аромат свежей сдобы и крепкого кофе, смешанный с оживлёнными голосами гостей, завтракавших на веранде.
На резном стуле у зеркала аккуратно висело платье, не моё, конечно.
Тёмно-синий шёлк с кружевными рукавами и тонкой вышивкой серебряными нитями. Рядом, на полированном столике, лежал открытый скрипичный футляр, внутри которого покоился изящный инструмент с потёртым грифом, явно не первый год служивший своей хозяйке.
Я потянулся, ощущая приятную усталость в мышцах, но никакой тяжести в душе. Напротив, внутри было странное чувство освобождения, будто вчерашний разговор с Надей перерезал последние невидимые нити, связывающие меня с прошлой жизнью. Курсант Пестов, будущий офицер флота — этого человека больше не существовало.
Только вперёд.
Быстро оделся, стараясь не смотреть на обнажённое плечо, видневшееся из-под одеяла. На тумбочку положил щедрые чаевые — вдвое больше стоимости номера. А в футляр скрипки аккуратно опустил пару средних макров: у девушки действительно был талант, и, возможно, эти деньги помогут ей сосредоточиться на музыке, а не на вечерних подработках в ресторанах.
Машина ждала у входа. Но перед тем как тронуться, на секунду задержал взгляд на окне второго этажа: там, за шёлковой занавеской, мелькнула тень, и чья-то изящная рука поправила складки ткани.
Невольно улыбнулся и плавно нажал на газ.
Приехав домой, я зашёл в столовую как раз в тот момент, когда Тася со смехом пыталась поймать ложкой убегающую по тарелке ягоду. Аромат свежеиспечённых круассанов и горячего шоколада витал в воздухе, смешиваясь с запахом малинового чая. Варя восседала во главе стола как королева, с холодным презрением наблюдая за младшей сестрой.
— Наконец-то соизволил явиться, — раздражённо сказала она, поворачиваясь ко мне.
Голос был недовольным, будто бы старшая сестра ждала меня не просто ради разговора, а чтобы высказать всё, что накипело.
— Где ты всю ночь пропадал? — не дав мне ответить, Варя щёлкнула пальцами с такой силой, что даже служанка вздрогнула. — Машка! Подай барину чаю. И что-нибудь… не слишком жирное.
Я молча занял ближайшее свободное место, ловя сочувствующий взгляд Таси и насмешливый — Вари.
Странно, как можно вести себя так высокомерно, учитывая, что именно из-за её легковерности вчерашний день закончился скандалом в суде и чуть было не стал трагедией. Но напоминать о Макаре, которого, вероятно, уже казнили к этому часу, я не стал.
Иногда лучше дать человеку самому осознать ошибку, чем рубить сплеча.
Посмотрев снисходительно на старшую сестру, которую вечно заносило, я аккуратно развернул салфетку с фамильным гербом.
— Благодарю за заботу, — спокойно сказал я. — Хотя, как будущий патриарх рода, пожалуй, могу сам решить, что мне есть на завтрак.
— Патриарх? — она фыркнула, откинув волосы за спину. — Тебя из академии выгнали, значит, ты просто слабак. Как был книжным червём, так и остался. А я… — Варя гордо выпрямилась, — мой учитель говорит, что вот-вот достигну второго, а через два года — третьего уровня владения магией земли.
— Молодец, — искренне похвалил я, отхлебнув только что поданный чай. — Кстати, а ты не знаешь, что нужно для подачи заявления на патриарха?
Я нарочно замолчал, давая ей понять, что вопрос важный.
— Кроме третьего уровня магии, конечно.
— Нет, не знаю и знать не хочу! — выпалила Варя, глаза которой расширились от удивления. Похоже, до девушки начало доходить: младший брат уже достиг того, чего она пока только добивается.
Третий уровень. Это не просто цифра. Это признание, это власть, это право.
— А как ты провела этот год у тётки? — продолжил я будто невзначай. — Вдали от семьи…
Она прикусила нижнюю губу: не от боли, а от досады.
— Какое тебе дело? Деньги приходили от маменьки, и я не обязана отчитываться перед тобой, — язвительная улыбка тронула губы Вари. — Это же не твои были деньги, верно?
Мне хотелось рассмеяться. Она всё ещё считала, что достоинство можно купить внешним блеском, дорогим платьем и уверенностью в себе. Не понимала, что настоящая сила у того, кто даёт эти деньги.
В этот момент в дверях появилась мать. Её строгий взгляд мгновенно заставил Варю съёжиться как провинившегося котёнка.
— Ошибаешься, дочь, — мягко, но не допуская возражений, произнесла мама, занимая место за столом. — Каждая монета, что приходила тебе, была заработана Кириллом. Без него… — она многозначительно посмотрела на Варю, — ты бы и новых башмаков не имела.
Варя надула губы, её пальцы сжали край скатерти. Я видел, как она хочет возразить, но под маминым взглядом лишь угрюмо отодвинула тарелку.
— И впредь не смей занимать место во главе стола. Это место Кирилла, — мама посмотрела на дочь взглядом, не терпящим возражений. — Понятно?
— Как скажете, Ирина Владимировна, — процедила Варя, опуская голову.
Мама улыбнулась той самой тёплой материнской улыбкой, которая могла растопить любой лёд.
— Кто хочет свежих булочек с корицей?
Атмосфера за столом мгновенно смягчилась. Тася радостно закивала, а Машка принесла новую корзинку с хрустящей сдобой.
Вот так мать управляла всем: не криком, не указаниями, а одним своим присутствием.
Во время завтрака я по-прежнему ловил на себе взгляд Вари. В её глазах читалась не только обида, но и что-то ещё… благодарность?
Она явно понимала, что я мог при всех напомнить о вчерашнем позоре с Макаром. Но не стал этого делать. И за этот маленький акт милосердия, казалось, была признательна.
Тася тем временем уже вовсю рассказывала о новой книге, которую ей подарила гувернантка, а мама аккуратно подлила мне чай.
На мгновение мне показалось, что всё как прежде: мы обычная семья, собравшаяся на завтрак.
Только собрался откусить кусочек ещё тёплой булочки с корицей, как в дверях столовой появился Осип Гурьев. Его обычно невозмутимое лицо сегодня выдавало беспокойство, пальцы нервно перебирали край сюртука, а взгляд метался по комнате, будто мужчина искал что-то за моей спиной.
— Кирилл Павлович… — начал Осип, почтительно поклонившись матери и сёстрам, — мы ожидали вас на производстве ещё вчера…
Вчера…
Я мысленно вздохнул. С заявлением в академии, судом за наследство и спасением Варвары из лап того газлайтера день прошёл как в тумане.
— Дайте мне… — я взглянул на часы: без десяти девять, — пятнадцать минут. Переоденусь и подойду.
Осип кивнул, но его глаза упёрлись в меня с немым криком: «Это срочно». Он поклонился ещё раз и вышел.
— Что-то случилось? — спросила мама, поднимая бровь.
— Просто производственные дела, — успокоил я её, быстро доедая булку. — Иван, наверное, опять что-то усовершенствовал без моего одобрения.
Пройдя в свою комнату, я отодвинул тяжёлую тумбу и с помощью магии земли аккуратно приподнял каменную плиту на полу, под ней лежал мой походный рюкзак.
Внутри, в специальной коробке, обитой медными пластинами — мой аналог клетки Фарадея — покоилась пробирка с антимагическим веществом.
Осторожно достал её, проверяя состояние макра. Всё хорошо, вчера я всё-таки успел положить свежий.
Поменял магический кристалл, так как старый был израсходован примерно на две трети, и вернул пробирку в коробку.
Иван должен был подготовить новую лабораторию, где я планировал смело начать эксперименты, подальше от посторонних глаз и под усиленной охраной.
Запрятал рюкзак обратно в тайник и поставил тумбу.
Сначала разберусь с текучкой. А потом уже заберу вещество и займусь настоящим делом.
Последний раз оглядев комнату, чтобы убедиться, что следов тайника не видно, я переоделся: тёмные брюки, простая рубашка, пиджак.
По пути к выходу я задержался на мгновение в дверях столовой. Мама и Тася оживлённо обсуждали планы на день, а Варя угрюмо ковыряла вилкой в тарелке.
— Вернусь к вечеру! — крикнул я, выходя из дома.
У машины стоял Осип, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
Сев в авто, я почувствовал, что кожа сиденья ещё не успела нагреться на солнце. Осип занял место рядом. До производства было недалеко, всего пара километров от деревни. Дорога вилась среди заросших полей, и я наслаждался видом спокойного утра, пока Осип нервно постукивал пальцами по колену.
— Кирилл Павлович, — начал он, не выдержав и половину пути, — нужно срочно обсудить…
— Подожди, — прервал я его, не отрывая взгляда от дороги. — Давай я сначала посмотрю всё своими глазами. Объеду территорию, проверю цеха, защиту. Потом зайдём в лабораторию. А уж затем соберём всех и обсудим дела.
— Но дело не терпит отлагательств! — Осип почти выкрикнул эти слова, его пальцы нервно постукивали по двери. — Если сейчас не решить, всё может пойти наперекосяк!
Я усмехнулся. Насколько я помнил из прошлой жизни, эти «срочные» дела редко оказывались такими уж критичными.
Когда я преподавал в университете, однажды «срочно» потребовалось закупить новое оборудование в лабораторию. Коллеги кричали, что без него все эксперименты провалятся, гранты отзовут, а репутация рухнет. В итоге мы купили дорогущую установку, которая потом полгода пылилась в углу. Оказалось, можно было спокойно доработать старую, и ведь таких примеров много.
— Обычно, когда говорят о спешке, лучше принимать решения с холодной головой, — сказал я. — Иначе получится только хуже. К тому же, я не смогу принять правильное решение, пока не увижу всё своими глазами и не пойму, насколько это отличается от того, что я представлял раньше. Да и отчёты надо посмотреть по всем направлениям.
Осип сжал губы и кивнул, принимая мою точку зрения.
Машина подъехала к воротам производства, и я не мог не отметить уровень подготовки. Забор был усилен антимагическими артефактами, ворота оборудованы магическими щитами, которые активировались при любой попытке взлома.
Даже на подходе к воротам чувствовалась разница между этим местом и прошлым в Новоархангельске.
Проехав на территорию, я увидел Ильича — начальника охраны, бывшего охотника. Он, как всегда, сплюнул перед началом разговора — старая привычка, которую мужчина сохранил со времён службы.
— Докладывай, — сказал я.
— Периметр в порядке, — Ильич выпрямился. — Новые артефакты работают великолепно. Строительством занимался сын Петра Бадаева Сергей, так что защита теперь во! — он поднял большой палец вверх.
— Насколько крепкая? — я осматривал забор, где через равное расстояние были встроены малозаметные антимагические руны, нанесённые на камнях.
— Забор выдержит атаку магов шестого-седьмого уровня. Про монстров и говорить нечего — не подступятся.
Кивнул, внутренне удовлетворённый. Сергей и правда оправдал оказанное доверие. Значит, буду привлекать его и дальше. Работы такого плана в будущем только прибавится.
Осматривая территорию, заметил, что охранники здоровались со мной. Некоторые даже кланялись, не формально, а с искренней благодарностью.
— Спасибо, барин, — сказал один из них. — Благодаря вам семьи наши здесь, в безопасности. Дети при нас, дома выдали.
Ильич добавил:
— Все ваши указания выполнены. Всё организовано так, как вы велели.
Я улыбнулся. Приятно было видеть, что мои распоряжения исполнены на совесть.
— Отлично. Теперь, Осип, — я повернулся к управляющему, — проводи меня до производства, а потом собирай всех на совещание в час дня.
Когда мы зашли на главную часть территории, я невольно замер, заметив здоровые здания складов, несколько каменных корпусов с множеством труб, над которыми клубились едва заметные алхимические испарения.
Рядом двухэтажное административное здание, а чуть поодаль — лаборатория. Совсем новая, выстроенная в форме круга, с серебристыми стенами и массивным входом, украшенным гербом Пестовых.
— Это уже не мастерская, а полноценная фабрика, — довольно пробормотал я.
— Да, — кивнул Осип. — Это уже совершенно другой уровень, ваше благородие.
Когда я вошёл в одну из лабораторий, сразу же увидел Ивана Гурьева, склонившегося над столом, уставленным колбами и ретортами. Услышав шаги, служащий резко поднял голову, и его лицо озарила широкая улыбка.
— Кирилл Павлович! Наконец-то! — Иван отложил пробирку и поспешил ко мне. — Я как раз хотел вас спросить…
— Давай по порядку, — улыбнулся я, оглядывая хаотичное нагромождение склянок, записей и полураскрытых справочников. — Что случилось?
— Проблема с синтезом катаризатора, — Иван провёл рукой по лбу. — Катализатор, который мы использовали раньше, внезапно начал давать нестабильную реакцию. Если так пойдёт дальше, весь раствор может выпасть в осадок.
Я нахмурился. Это было серьёзно. Осадок означает потерю эффективности. А потеря эффективности это уже не просто производственная неполадка, а прямая угроза репутации.
— А пробовали заменить его на Б-семь? — спросил я, припоминая схожую проблему из прошлого.
— Пробовали, но выход всё равно ниже расчётного.
— Тогда добавь немного сульфида серебра. Буквально на кончике ножа. Он должен стабилизировать реакцию.
Иван замер, его глаза расширились.
— Сульфид… — пробормотал он, затем резко развернулся и рванул к полке с реактивами. — Чёрт, почему я сам не додумался⁈
Интересно, сколько времени ушло бы, прежде чем он нашёл бы этот вариант самостоятельно?
Я улыбнулся, наблюдая, как Гурьев лихорадочно перебирает склянки.
— Проверь и доложи. Совещание в час, но загляни ко мне заранее, сверим данные.
— Будет сделано! — Иван уже не слушал, полностью погрузившись в эксперимент.
* * *
Новый кабинет был светлым и просторным. Он мне понравился даже больше, чем тот, что был в Новоархангельске, на прошлом производстве.
Здесь чувствовалась продуманность. Не просто место для работы, а символ власти. Стол из цельного массива дерева, окна, выходящие во внутренний двор, где велись последние отделочные работы, и даже запах — чистый, без того затхлого духа старых бумаг.
Очевидно, тут были учтены мои вскользь брошенные замечания в прошлом: «лучше светлое помещение», «нужно удобное рабочее место», «доступ к документам — по уровню», «вход в индивидуальную лабораторию из кабинета».
Помимо массивного рабочего стола, заваленного отчётами, здесь стоял большой дубовый для совещаний. На стене висела карта колоний с пометками, которые я успел сделать за те несколько часов, что читал отчёты. А у окна — небольшая полка с образцами руд и минералов.
К часу дня за столом уже собрались: Осип Гурьев — старший управляющий производством, постоянно в бегах и отчётах;
Иван Гурьев — главный алхимик, человек, живущий в мире формул и экспериментов;
Николай Бадаев — сын Петра, временно замещавший отца. Молодой, но уверенный в себе парень с острым взглядом и умением видеть главное;
Евгений Павлов — наш «разведчик», отвечавший за поиск редких ингредиентов. Он всегда знал, где раздобыть то, чего никто больше найти не мог.
Я сел во главе стола и окинул всех взглядом.
— Спасибо, что собрались. Прежде всего, благодарю за проделанную работу. Без вашей организованности мы бы многое потеряли.
— Кирилл Павлович, зачем вы приуменьшаете свои заслуги? — возмутился Иван. — Мы перевезли производство и склады ещё до нападения монстров. Не было ни паники, ни ажиотажа.
— Да, — кивнул Осип. — И главное, семьи уже были здесь. Никому не пришлось экстренно эвакуироваться.
— Да, действительно… — задумался я, вспоминая о своём филиале в Балтийске. — А как дела у Виталия Муравьева и его семьи?
Осип кивнул, его лицо невольно расплылось в уважительной улыбке.
— Всё в порядке. Виталий успел эвакуироваться с последней партией сажи.
— Сажи? — я резко поднял бровь.
— Да, Кирилл Павлович. Он не просто ушёл, он вывез всё, что смог. Каждый мешок. Даже когда уже началась паника, он дождался, пока последняя партия прогорит в печи, и только когда погрузил её на транспорт капитана Кузнецова, ушёл.
В кабинете повисло молчание. Даже Иван, вечно погружённый в свои формулы, отвлёкся от бумаг и одобрительно хмыкнул.
— Вот это преданность. Не только делу, но и роду, — тихо сказал Николай.
Я откинулся в кресле, размышляя. Виталий не просто выполнял приказы, он думал. В хаосе эвакуации мужчина сохранил ценный ресурс, хотя мог бы бросить всё и бежать первым. Такие люди — редкость.
Его надо привязать к себе, сделать не просто наёмным работником, а вассалом. Он уже доказал, что достоин этого.
Мысль была логичной. Преданные вассалы — это основа сильного рода. А Виталий со своей смекалкой, ответственностью и железной верностью был идеальным кандидатом.
— Отлично, — наконец сказал я. — Пусть зайдёт завтра.
Осип кивнул, явно довольный моей реакцией. Остальные одобрительно переглянулись.
В дверь постучали. Вошёл Ильич, держа в руках сводку по охране.
— Опаздываешь, — покачал я головой и глянул на часы, которые показыали пять минут второго.
Начальник охраны растерялся, но заметив мою улыбку кивнул и занял свободное место.
— Кирилл Павлович, — вдруг сказал Николай Бадаев, его голос прозвучал уверенно, несмотря на юный возраст. — Отец передал, что в огненном секторе нашли подходящее место для литейного цеха. Требуется только ваше одобрение.
Я откинулся в кресле, переплетя пальцы.
— Так в чём проблема?
Николай развернул передо мной карту, аккуратно придавив её уголки документами, и ткнул пальцем в отметки.
— Два варианта. Первый — огромное месторождение железа. По нашим оценкам, там около тридцати миллиардов тонн руды.
Тридцать миллиардов…
Я присвистнул. Это же как Курская магнитная аномалия в моём мире! Настоящий кладезь для промышленности.
— Да, — кивнул Николай, заметив мой интерес. — Но кроме железа там почти ничего нет. Второй участок меньше, но зато там есть медь, никель, даже золото. Правда, это дальше от телепорта и дороже в освоении.
Я даже не задумывался.
— Нам нужно железо. И его должно быть много. Берём первый вариант.
Медь и золото — это красиво. Но без железа ни одна империя не стоит на ногах.
— И вот ещё что, — я внимательно посмотрел на Николая, — производство там понадобится уже через два месяца.
— Через два? — удивлённо переспросил он, поднимая брови. — Но это очень скоро!
— Да. Так что постарайтесь за три недели подготовить с отцом и Сергеем чертежи и все необходимые расчёты со сметами.
— А на какой объём выпускаемой продукции рассчитывать? — спросил он, доставая из кармана блокнот.
— Начнём с трёхсот.
— Чего трёхсот? Тонн? — Николай напрягся, ожидая ответа.
— Да, — я слегка улыбнулся, глядя на него. — Думаю, меня должен устроить объём около трёхсот тысяч тонн.
— В год? — уточнил он, будто не поверил своим ушам.
— В день, — ответил я спокойно.
Пауза повисла в воздухе.
Николай медленно проглотил информацию. Его лицо стало менять выражение от уверенности к осторожному потрясению.
— Э-э… — начал он, но замялся.
— Завтра же утром отправляйся к отцу. Начинайте готовить документацию. Строительство начнётся через месяц.
— Хорошо, — сказал Бадаев, всё ещё переваривая масштаб. — Хорошо, ваше благородие.
Он явно ожидал другого. Меньше. Медленнее. Но я не мог себе позволить такую роскошь.
Осип закашлял, привлекая внимание.
— Кирилл Павлович, насчёт того, что я хотел сказать…
— Да, давай.
Я отложил ручку в сторону, сложив руки на столе.
Он разложил передо мной отчёты по поставкам. Бумаги были аккуратно подшиты, с пометками карандашом. Осип всегда работал чётко.
— Главная проблема — бурые водоросли. Их добывали только в одной колонии, доступ к которой был через Балтийск и Новоархангельск. Теперь эта колония под властью монстров. Альтернативы есть, но качество хуже, а цена выше.
Водоросли. Основа почти всей нашей продукции. Без них не будет ни зелий исцеления, ни больших контрактов, ни стабильности.
— Каковы запасы концентрата на складах? — спросил я, листая бумаги.
— Если ничего не отгружать партнёрам, хватит на пять лет. Но если выполнять текущие контракты… максимум на год.
Я просмотрел остальные документы, быстро прикидывая цифры.
Резервы были достаточны для короткой перспективы, но не для долгосрочной стратегии. Нет.
— Все контракты будут выполнены.
— Но как… — попытался вставить Осип.
— Через три недели организуй встречу со всеми партнёрами, скажи, что у меня есть грандиозное предложение, которое обогатит их.
Иван Гурьев мрачно хмыкнул:
— А может, не стоит отгружать? Оставим себе и сможем пять лет выпускать зелья без перебоев.
Я резко поднял голову.
— Нет. Это не просто прибыль. Репутация дороже. Если сорвём поставки, нас будут считать ненадёжными партнёрами. А фамилия Пестовых — не та, которую можно запятнать.
Повернулся к Павлову.
— Евгений, какие ещё есть варианты с сырьём?
Тот вздохнул.
— Ужасные. Либо дорого, либо далеко, либо качество никакое.
Его голос звучал так, будто он уже давно потерял надежду найти что-то приемлемое.
Постучал пальцами по столу.
— Значит, надо как-то вернуть доступ к бурым водорослям, — я невольно улыбнулся, в голове уже зрел план.
На секунду стало тихо. Даже часы на стене тикали слишком громко.
— Хорошо, — я поднялся, завершая совещание. — Николай, начинай подготовку к строительству в огненном секторе. Осип, готовь встречу с партнёрами. Иван, ищи способы стабилизировать синтез с новым сырьём. А ты, Евгений…
Павлов напрягся. Он знал этот взгляд. Тот, с которого начинаются самые сумасшедшие поручения.
— Найди мне ближайшую колонию муравьидов. И на всё про всё у тебя максимум четыре месяца.



Глава 14

Сергей Качалов
Сергей стоял на пороге небольшого дома, где обычно останавливалась Лиза, когда приезжала в центральную колонию.
Дверь была заперта, а окна плотно зашторены. Он постучал несколько раз, но ответа не последовало.
Молодой человек обошёл дом, заглянул в сад, нигде не было ни намёка на присутствие. Даже следов колёс на дорожке не найти, будто никто здесь не появлялся как минимум месяц.
Он сжал кулаки, стараясь подавить нарастающее беспокойство.
— Где ты, Лиза⁈ — вырвалось у Качалова. Слова повисли в воздухе, он будто ждал, что кто-то услышит и отзовётся.
Решив разузнать больше, Сергей направился к Яне — одной из близких подруг девушки. Та жила неподалёку, в одном из аристократических кварталов. Когда молодой человек спросил её о Елизавете, лицо Яны сразу стало серьёзным.
— Она уехала, — сказала девушка, аккуратно перебирая складки платья. — Буквально сразу же, как академию эвакуировали сюда.
— Уехала? Куда? — Сергей не понимал. Мы же только вернулись, как она могла так быстро исчезнуть?
— Сказала, что срочное дело. Отец вызвал. Но подробностей не сообщила.
— А куда вызвал? На «большую землю»? — спросил Сергей.
— Возможно… — начала Яна, но замялась, выбирая слова. — Но ты можешь уточнить у Надежды Кировой. Лиза с ней в последнее время часто общалась. Вероятно, она знает больше.
Сергей поблагодарил девушку.
Внутри усиливалось тревожное предчувствие.
Лиза не стала бы уезжать без причины. И уж точно не исчезла бы, не дождавшись его.
Качалов направился к дому Кировых.
Надежду он застал в саду, сидящей на скамье под старым дубом. Её тёмные волосы были растрёпаны, а в карих глазах читались обида и разочарование. Она даже не повернулась, когда подошёл одногруппник.
— Надя, — начал Сергей, стараясь говорить мягко. — Мне нужно узнать о Лизе. Где она?
Девушка резко подняла голову:
— А где твой дружок Кирилл?
— Мы с ним расстались вчера, возможно, он на своём производстве.
— Все только и думают о нём! Почему он отказался от помощи моего отца? Почему не стал офицером? Почему выбрал свой путь? — голос Нади задрожал, и в нём звучала горечь.
Она не хотела этого показывать, но в вопросах слышалась боль. Не просто женская обида, а потеря чего-то важного для себя.
Сергей вздохнул.
Видимо, Кирилл успел оставить после себя не просто след, а целую бурю эмоций.
— Надя, это важно. Лиза пропала.
Девушка замолчала, затем неохотно пробормотала:
— Она уехала в своё имение. Получила срочное сообщение от отца.
— Куда именно?
— Под Псков. Но я больше ничего не знаю.
Сергей поблагодарил её и ушёл, чувствуя, как гнев и беспомощность борются внутри.
Почему ты не написала мне, Лиза?
Почему не предупредила?
Он отправился на телеграф и написал короткое сообщение: «Лиза, я жив. Всё хорошо. Жду тебя в этом учебном году. Вернись скорее. Сергей».
Отправляя депешу, он мысленно добавил: «Ты должна понять: я не шлялся не пойми где. Просто так сложились обстоятельства».
* * *
Елизавета Минская
Карета остановилась у парадного входа родового имения Минских. Это был высокий каменный особняк с башенками и резными статуями на фасаде, спрятанный среди густых хвойных насаждений.
Лиза вышла, поправляя дорожное платье. Вместо привычной улыбки слуг её встретили холодные взгляды. Кто-то опустил глаза, кто-то просто стоял как истукан, будто не осмеливаясь заговорить.
На крыльце, скрестив руки, ждал отец — Андрей Макарович Минский. Его тёмные глаза сверлили дочь, словно обвиняя ещё до первого слова.
— Наконец-то явилась, — произнёс он без приветствия.
Лиза нахмурилась:
— Отец, что случилось? Ты вызвал меня так срочно… Почему?
Он лишь коротко кивнул:
— Входи.
Без лишних слов мужчина развернулся и прошёл в кабинет, не дожидаясь дочь. Лиза последовала за ним, ощущая, как сердце сжалось, ожидая чего-то плохого.
Кабинет пах старым деревом, кожей и дорогим табаком. Массивный стол из чёрного дуба, портреты предков на стенах, золочёная чернильница и тусклый свет, пробивающийся сквозь узкие окна.
Андрей Макарович сел за стол, откинулся в кресле и бросил на дочь тяжёлый взгляд.
— Зачем ты занимаешься фехтованием? — голос был тихим, но каждое слово резало как лезвие. — Это не женское дело.
— Я люблю это. И я хороша в этом, — ответила Лиза, стараясь сохранять спокойствие.
— Хороша? — мужчина резко ударил ладонью по столу. — Ты позоришь наш род! А уроки у этого… Качалова! Ты думала, я не узнаю?
Лиза вспыхнула:
— Сергей благородный человек!
— Благородный? — отец горько рассмеялся. — Ты даже не знаешь, с кем связалась. Его зовут не Сергей Качалов.
Она замерла. Елизавета играла удивление, она не ожидала, что отец в курсе:
— Что?
— Его настоящее имя Всеволод Пожарский.
Тишина повисла между ними, будто бы отец только что объявил приговор.
— Это… ложь, — прошептала Лиза, пытаясь найти в себе силы не дать голосу дрогнуть.
— Разорившийся род. Изгой. Его семья втянула в долги пол-Ярцево. И ты хочешь связать свою судьбу с ним? — Минский встал и медленно подошёл к окну. — Ты взяла клинок из нашей сокровищницы. Ты тренировалась с ним. Ты…
Мужчина обернулся, и в его глазах вспыхнула ярость:
— Ты позволила ему обесчестить себя.
Лиза побледнела:
— Отец!
— Молчи! — он ударил кулаком по подоконнику. — Ты больше не вернёшься в колонию. Твой брак уже решён.
— Нет! — выкрикнула девушка, делая шаг назад.
В этот момент дверь кабинета распахнулась. Вошла мать — Анна Викторовна. Её лицо было холодным как лёд, движения — размеренными, почти театральными.
— Елизавета, успокойся. Всё уже улажено.
— Что улажено⁈ — дочь сжала пальцы в кулаки. — Вы не имеете права решать за меня!
В кабинет вошёл слуга с телеграммой в руках.
— Для барышни. Из колонии.
Лиза протянула руку, но мать перехватила конверт.
— Я передам. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы читать подобное.
Андрей Макарович кивнул слуге, и тот вышел. Лиза поклонилась, сжав зубы, и вышла из комнаты следом.
— Не отдам ей это письмо, — сказал патриарх, бегло читая телеграмму от Сергея Качалова.
— Подменим текст, — тут же предложила Анна Викторовна. — А ещё лучше — подделаем газету. Андрей, ты же сможешь?
Через несколько дней. Завтрак в главном зале.
Лиза сидела за столом. Рядом была её мать, как всегда невозмутимая. Отец, сидевший напротив, аккуратно разворачивал «Петербургский вестник».
— Ах, вот же… — он притворно вздохнул. — Какое горе.
— Что? — Лиза потянулась за газетой.
Отец медленно протянул ей лист бумаги.
В колонке некрологов:
«Сергей Качалов (наст. имя Всеволод Пожарский). Скоропостижно скончался в ходе эвакуации из Новоархангельска».
Лиза вскочила, газета выпала из рук.
— Это ложь! — вырвалось у неё. — Он жив! Я знаю!
— Официальное известие, — холодно сказала мать. — Ты должна забыть его.
— Нет! — девушка задохнулась от ярости. — Он жив! Я чувствую это!
— Ты беременна? — внезапно спросил отец, пристально наблюдая за её реакцией.
Лиза окаменела.
— Что?..
— Гувернантка докладывала. Ты не ела три дня. Тошнит по утрам. Не думаю, что это случайность.
— Это не ваше дело! — выкрикнула Лиза, чувствуя, как голова идёт кругом. Она сама не знала об этом, но теперь, вспоминая последние недели, всё встало на свои места.
— Это дело всего рода! — взревел отец. — Твой брак состоится через месяц.
Лиза схватила газету, пытаясь разорвать её.
— Ложь! Всё ложь!
Мать уже звонила в колокольчик.
— Гувернантка! Отведите барышню в комнату. Она не выйдет, пока не успокоится.
Лиза рванула к двери, но слуги были готовы. Двое служанок и дворецкий схватили её за руки.
— Сергей! — она закричала, голос сорвался в отчаянии. — Он жив! Я знаю!
Но девушку уже уводили.
А в это время в колонию от отмени Лизы была отправлена подделанная телеграмма для лучшей подруги, Яны.
«Передай Сергею, если он появится… чтобы не искал меня. Я не вернусь».
* * *
Дмитрий Романов
Центральная колония, кабинет Дмитрия Романова.
Бумаги, бумаги и ещё раз бумаги. Их было слишком много.
Отчёты о нападениях монстров, рапорты о недостатке провизии, списки погибших гарнизонных солдат, которые месяцами не получали жалования.
Митя сидел за массивным дубовым столом, его ручка скользила по бумаге с холодной точностью. Молодой человек писал отчёт, который, как он знал, никогда не будет прочитан так, как следовало бы.
'Ваше Императорское Величество,
на границе колоний ситуация близка к катастрофе. Монстры прорываются не из-за слабости магических барьеров, а из-за хронического бездействия администрации. Деньги, выделенные на укрепление обороны, оседают в карманах чиновников. Солдаты голодают. Офицерский корпус продаёт оружие охотникам.
Если ничего не изменить, следующая волна нападений дойдёт до центральных колоний, а вскоре перекинется и на «большую землю»…'.
Он дописал последнюю строку и откинулся в кресле. Закрыл на мгновение глаза, но в голове уже строились планы.
Планы, ради которых он был здесь, в этой колонии, подальше от имперского двора и его интриг.
— Отправить шифром. Лично в руки Императору, — сказал он секретарю, протягивая конверт.
Тот молча взял документ и вышел.
Ответ пришёл на следующий день. Телеграмма была короткой. Всего несколько строк:
«Действуй, как считаешь нужным. Не уменьшай прихода в казну из колоний. Свадьбы Анны и Дианы требуют средств».
Митя рассмеялся — громко, резко, почти яростно.
— Конечно! — швырнул он телеграмму на стол. — Им нужны банкеты, а не реформы.
Он представил, как в столице уже готовят залы для торжественных церемоний. Как закупают свечи, заказывают портреты, проверяют список гостей. Как дорого всё это стоит, но никто не задумывается о том, что через пару месяцев может не остаться империи, которая будет радоваться этим свадьбам.
Анна — замуж за греческого короля. Диана — за шведского принца.
Две принцессы.
Две политические сделки.
Тонны золота на платья, фейерверки, фарфоровые сервизы.
А где-то на окраинах империи солдаты умирали с пустыми желудками и ржавыми клинками.
Он подошёл к окну. За стеклом кипела жизнь центральной колонии: кареты, торговцы, аристократы в шёлковых камзолах. Никто не замечал трещин в фундаменте.
Но он видел.
Митя вернулся к столу, достал блокнот с чёрной кожаной обложкой. На первой странице был список. Всего четыре пункта. Он медленно прочёл их:
1. Вычислить всех воров в администрации центральной колонии.
2. Найти союзников среди военных.
3. Перекрыть каналы контрабанды оружия.
4. Создать свою сеть осведомителей.
Он остановился. Потом решительно добавил:
5. Начать надо с того, что никто не хочет видеть.
Рука замерла над бумагой. Он знал, что это значит.
Кровь.
Чиновники, генералы, купцы — все они десятилетиями грабили казну. И если империя не может их остановить, значит, это сделает он.
Не официально. Не по закону. А по-настоящему.
Без приказов. Без одобрения.
Хотя почему «без одобрения»?
Отец дал ему карт-бланш. И он воспользуется этим.
Главное — не дать понять, что он используется не так, как ожидалось.
Романов позвонил в колокольчик.
— Вызвать ко мне капитана Лебедева. И… информатора из таможни. Того, что завербовали вчера.
Секретарь кивнул и вышел.
Митя развернул карту колоний, наложил на неё список имён и медленно провёл пальцем от одного поместья к другому.
— Начнём с тебя, губернатор Зарубин, — прошептал он, находя взглядом особняк на берегу реки. — Ты первый, кто узнает, что настало время нового правления.
Интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем Романов станет тем, кого будут бояться больше, чем монстров?
В углу кабинета часы пробили два ночи. А дел ещё полно.
Когда только успеть?
* * *
Прошло две недели вместо запланированных трёх дней, но мы всё же собрались в назначенном месте — в «Дикой розе», самом известном борделе центральной колонии.
Я вошёл, оглядывая зал. Интерьер был роскошным: бархатные диваны, хрустальные люстры, томный полумрак и запах дорогих духов. Это было место, где даже аристократы могли себе позволить на пару часов забыть правила приличия.
Но больше всего меня удивило то, как здесь встречали Митю.
— А, Дмитрий Михайлович! — хозяйка заведения, пышнотелая дама в тёмно-красном платье, едва не присела в реверансе. — Ваш кабинет готов.
Митя лишь кивнул, а в его взгляде мелькнуло что-то деловое, почти холодное.
Интересно, сколько девочек из этого заведения теперь работает на него? Сколько секретов Романов здесь собрал?
Мы поднялись на второй этаж, в отдельный кабинет с массивным дубовым столом, где уже стояло восемь кружек холодного пенного.
— Вы не представляете, что творится у меня дома, — Амат швырнул на стол пустую кружку. — Мама и сёстры буквально душат своей заботой. Две недели! Две недели я не могу сделать шага без их вопросов: «Ты поел?», «ты не замёрз?», «ты точно жив?»…
— А как же отец и братья? — спросил я.
— Отец воюет, от него так и нет вестей. Братья в Петербурге — заканчивают учёбу на капитанов.
Он тяжело вздохнул.
— Мне бы какое-нибудь дело до начала учебного года… А то сойду с ума.
— Можешь помочь мне с одним дельцем, — усмехнулся Митя. — Как раз нужен человек с твоей прямолинейностью.
Амат хмыкнул, но в его глазах загорелся интерес.
— Только пусть это будет что-то, где можно рубить, а не только бумаги перебирать.
Затем очередь дошла до Сергея. Он сидел, сжимая в руках телеграмму, будто пытаясь изменить написанное.
— Лиза… — начал он и замолчал.
Мы переглянулись. В воздухе повисло напряжение.
— Что случилось? — спросил Амат.
— Она разрывает отношения, — Сергей развернул письмо и прочёл вслух. — «Не ищи меня. Я не вернусь».
— Ты уверен, что это её слова? — я нахмурился, заметив, как друг сжал челюсти.
— Нет, — ответил он, резко скомкав письмо. — Но я всё равно за неё поборюсь.
— Зачем? — Митя поднял бровь. — Если она сама отказалась…
— Не в этом дело, — Сергей поднял голову, и в его глазах горела стальная решимость. — Я докажу ей и её отцу, что достоин быть частью этого мира. Если не сейчас, то в течение полугода.
Мы замолчали. В его словах не было пафоса или боли. Только чёткая цель.
— Ну что ж… — Амат хлопнул друга по плечу. — Тогда держись, дворянин.
Мы молча сделали по глотку.
Все взгляды обратились ко мне.
— Кирилл, а как у тебя дела? Получил свои бумаги?
— Да, друзья, — я достал из кармана документ с гербовой печатью. — Наконец я стал полноправным патриархом рода Пестовых. Буквально сегодня вступил в права.
Комната оживилась. Амат свистнул, Митя усмехнулся, а Сергей поднял кружку.
— За нового главу рода!
— За нового главу! — повторили остальные.
— А в сокровищницу заглянул? — спросил Митя с хитрой ухмылкой. — Или опять всё отложил на потом?
Я покачал головой:
— Нет, не успел. Сначала хотел встретиться с вами.
И правда, этот вечер был важнее.
— Потом наши пути, скорее всего, надолго разойдутся, — сказал я, обводя взглядом друзей.
Тишина повисла в воздухе. Мы понимали, что каждому предстоит свой путь.
— Значит, надо выпить за то, чтобы они снова пересеклись, — Митя поднял бокал. — На новом этапе жизни.
— За встречу в новых обстоятельствах! — добавил Амат.
— За нас, — просто сказал Сергей.
Я тоже поднял кубок.
За тех, кто не сбежал в самый сложный момент. За тех, кто остался рядом, когда всё начинало рушиться.
Амат громко щёлкнул пальцами, вызывая официантку:
— Принеси нам бутылочку. Пусть будет крепче. Сегодня день особенный.
Внезапно Митя со звонким стуком поставил кубок на стол.
— Посмотрите на нас, — сказал Романов, обводя взглядом остальных. — Мы больше не те четверокурсники, какими были. Судьба сделала из нас других людей.
Я медленно оглядел друзей: Амат, с его решимостью и прямолинейностью, мог стать самым сильным магом империи; Сергей, чьё сердце разбито, но дух не сломлен; Митя, который будто бы переродился из шутника в настоящего стратега. И я… я стал тем, кем никогда не планировал быть — главой древнего рода Пестовых.
— Но мы должны остаться братьями, — продолжал Митя, — хотя бы в душе.
Амат первым протянул руку:
— Клянусь!
Сергей положил свою поверх:
— Клянусь!
Я присоединился:
— Клянусь!
Митя завершил наш круг:
— Пока мы живы, мы вместе. Пока помним — мы связаны. Пусть каждый идёт своей дорогой, но в час нужды мы окажемся рядом.
Наши руки сжались в едином порыве. В этот момент я почувствовал, как между нами протянулись невидимые нити, связывающие крепче любых клятв.
* * *
На следующий день, ближе к полудню, я стоял перед массивными дверями хранилища Пестовых в имперском банке.
Ладонь слегка дрожала, когда я приложил её к холодному металлу двери. Я чувствовал потоки магии, проходящие через громоздкий механизм. Внутри что-то щёлкнуло, а магия признала меня.
Перстень на моём пальце, украшенный теперь не только родовым гербом, но и знаком патриарха, будто нагрелся. Я вставил его в специальное углубление двери. Раздался скрежет шестерёнок, и массивные створки начали медленно расходиться.
Воздух, хлынувший из хранилища, пах временем: пылью веков, сухим пергаментом, чем-то ещё… неуловимо знакомым. Сердце бешено колотилось в груди.
Что ждало меня там?
Богатства?
Тайны?
Или новые испытания?



Глава 15

Вышел из имперского банка с чувством, что меня обманули.
Не в прямом смысле, не юридически, а как-то значительнее. Словно мне дали ключ от пустой комнаты, уверяя, что там спрятаны богатства.
Сказать, что я был разочарован — это ничего не сказать.
«Сокровища рода Пестовых» — громкое название для того, что на деле умещалось в три обувные коробки.
Странно, когда вместо золотых слитков и древних артефактов ты видишь обычный картон и старую верёвку, которой всё перетянуто.
Первая коробка — документы. Пачки акций, векселей, старых договоров. Некоторые бумаги пожелтели от времени, другие выглядели почти новыми, покрытые водяными знаками и защитными рунами.
Вторая и третья коробки — алхимические ингредиенты. Я бегло перебрал их, пытаясь оценить стоимость.
• Лунные кристаллы — макры лазурного цвета, очень редкие, могли применяться в эликсире невидимости… если бы рецепт был доведён до ума.
• Корень чёрного анчара — ядовитый, но необходимый для зелья неуязвимости. Проблема в том, что это зелье сводило с ума каждого второго испытуемого. Интересно, кто вообще его тестировал? Добровольцы или жертвы политических игр?
• Пепел феникса — горстка золотистого порошка. Теоретически мог удваивать эффект некоторых зелий. Практически был ещё не так хорошо изучен, да и достать его было сложнее, чем легендарное сердце дракона.
Иногда я думал, что эти названия придумывали поэты.
Бегло осмотрев содержимое, я понял, что быстро продать это точно не получится.
Да, коллекция была редкой.
Да, теоретически стоила целое состояние.
Но кому это нужно?
Только тому, кто знал, как этим пользоваться.
А таких людей в мире можно пересчитать по пальцам. Так что я решил взять всё с собой: возможно, сам поэкспериментирую на досуге.
На выходе меня остановил один из банковских стражников — толстый мужчина с пышными усами. Его голос звучал почти дружелюбно, будто он сочувствовал мне.
— Господин Пестов, будете продлевать ячейку?
Я прикинул в уме стоимость.
— На сколько она ещё оплачена?
— До конца года.
— Тогда пока оставлю как есть. Ближе к зиме решу.
Хотя, если честно, особого желания платить тысячу золотых в год за железный ящик, в котором будут храниться эти бумаги, у меня не было.
Может, отец и считал это важным, но я не он.
Я поступаю по-своему.
Закинул коробки в багажник автомобиля, сел за руль и рванул с места. Держа курс на производство, я уже думал не о сокровищах, а о том, как запустить новые формулы и куда направить деньги от продаж.
Настроение было хуже некуда.
Всё, что осталось от великого рода Пестовых — три коробки хлама и дневник отца, наполненный рецептами, которые никто не сможет повторить без должных знаний.
Но хуже всего было другое.
Я рассчитывал на богатство. На возможность выкупить родовое имение, начать строительство дома для мамы и сестёр.
Вместо этого получил только новую головную боль.
Дорога на предприятие показалась короче, чем обычно.
Я ехал, уставившись в лобовое стекло, но вместо дороги видел лишь цифры, долги, сроки, проценты.
Мозг работал как калькулятор, подбирая варианты, которые не существовали.
Родовые земли в центральной колонии. Отец заложил их перед роковой экспедицией. Срок выкупа истекал через три месяца, а денег… денег не было.
Я рассчитывал на счета в имперском банке, но они тоже разочаровали меня. Там оказался полный ноль.
Странно.
Почему отец обнулил счёта? Куда ушли деньги?
А ещё кредиты на производство, долги, потерянные земли и активы в колонии «Новоархангельск».
Там, где мы начинали. Где теперь пепел вместо надежд.
Алхимическое производство встретило меня гулом вытяжек и острыми химическими испарениями, щекочущими нос.
У входа стоял мой верный слуга Потап, сгорбленный, но всё такой же деятельный, как раньше.
Интересно, сколько ему ещё служить? Потоп уже сдавал по здоровью, и, наверное, вскоре придётся найти человека помоложе. Но будет ли новый слуга так же предан? Не уверен.
— Кирилл Павлович, — кивнул он, заметив коробки в моих руках, — давайте я помогу.
— Документы в кабинет. Ингредиенты в лабораторию, — распорядился я.
Мы поднялись по каменной лестнице на второй этаж, в мой кабинет. Стены здесь были покрыты картой колоний, на столе — завал из бумаг и образцов.
Я вывалил содержимое коробки на стол. Бумаги рассыпались в хаотичном порядке — векселя, договоры, акции…
Потап, к моему удивлению, тут же начал раскладывать их по стопкам, будто привык к такому бардаку.
— Это… акции «Волго-Балта», — пробормотал он, прищуриваясь.
— «Руссо-Балта»?
— Раньше так называли, да.
Я замер. В моём мире это был легендарный завод, один из первых автомобильных гигантов Российской империи.
Интересно, как он выглядит в этом мире?
— Ты разбираешься в акциях?
— Это случайно, — старик усмехнулся. — Ваш отец часто обсуждал дела при мне. Говорил, что бумаги — это тоже оружие. Только стреляют они цифрами.
Я пересчитал акции.
Двадцать пять процентов и одна акция сверху.
Это был, конечно, не контрольный пакет. Но блокирующий — да.
Его было достаточно, чтобы заблокировать любое решение совета директоров. А значит, это очень интересный и, возможно, нужный актив.
— Потап! — окликнул я слугу. — Поезжай в город. Наведи справки о заводе. Узнай, работает ли он вообще. Или это уже давно заброшенный цех, о котором все забыли.
Потап кивнул и вышел.
К вечеру у меня на столе лежала папка с историей предприятия и его перспективами. Я листал страницы, впитывая каждую деталь:
• Основан в 1869 году в Риге. Выпускал вагоны, затем локомотивы.
• После нашествия монстров (1891 год) эвакуирован в Москву.
• Сейчас производит автомобили и бронетранспортёры для армии.
Но самое важное — это была не просто фабрика. Это целая промышленная сеть: филиалы, поставщики, связи в военном министерстве.
Похоже, отец вложил в неё почти всё состояние рода. И если завод сейчас на плаву, то эти акции должны стоить целое состояние.
А если нет… тогда я держу в руках красивый, но бесполезный мусор.
Я откинулся в кресле, закрыв глаза.
— Почему отец не сказал мне об этом?
— Не успел, — Потап налил мне стакан воды. — Перед экспедицией он продал всё, что мог. Но денег всё равно не хватило, пришлось закладывать земли и литейное производство в «Новоархангельске».
Я сжал кулаки. Самое обидное, что я даже не мог поехать на «большую землю» и посмотреть на это предприятие своими глазами. Наш род был сослан в колонии после так называемого «неудачного заговора» дальнего предка против Императора.
Род Пестовых не мог покидать территорию колоний: ни я, ни мать, ни сёстры.
Даже если там, на «большой земле», решалась судьба нашего состояния.
Я развернул лист бумаги и начал писать:
«Господину управляющему заводом 'Руссо-Балт».
Требуется срочный приезд вашего представителя в центральную колонию для обсуждения дальнейшего сотрудничества.
К. П. Пестов, патриарх рода Пестовых, владелец двадцати пяти процентов и одной акции предприятия'.
Потап взял письмо, скрепил его фамильной печатью.
— Отправь срочной почтой. И… Потап?
— Да, барин?
— Найди мне всё, что известно о нынешнем руководстве завода. Их долги, связи, слабые места.
Старик усмехнулся:
— Уже запросил у знающих людей. Отчёт обещали подготовить через неделю.
Я улыбнулся его предусмотрительности.
— Спасибо, Потап. Ты молодец.
Слуга поклонился, слегка улыбнувшись кончиками губ, и вышел из кабинета.
Остался один, глядя на акции.
Это не просто бумаги.
Это мой ключ.
К землям.
К богатству.
К власти.
Вот только сначала нужно удостовериться, что он ещё что-то открывал, а потом придумать, как воспользоваться.
* * *
Три недели до встречи с партнёрами-конкурентами по целебной алхимии пролетели в непрерывной работе.
Словно я снова оказался в академии. Только теперь не лекции и исследования, а реальное производство, которое требовало постоянного контроля.
Эти недели я практически жил на фабрике, забывая о времени и еде. Вместе с Иваном Гурьевым и его командой мы перестроили все процессы, внедрили новые методы синтеза, которые я нагло позаимствовал из своей прошлой жизни.
И добились впечатляющих результатов.
— КПД вырос на двадцать семь процентов, — Иван вытер пот со лба, глядя на новые цифры. В его глазах хорошо читалось удовлетворение от проделанной колоссальной работы. — И это ещё не предел.
Я кивнул, просматривая свежие отчёты. Завтра важная встреча с партнёрами, и я хотел быть уверен, что всё пройдёт идеально.
Административное здание, где должна состояться встреча, преобразилось. Просторный зал с высокими окнами, длинный дубовый стол, накрытый зелёным сукном, свежие чертежи и образцы продукции на отдельном стенде. Всё было продумано до мелочей.
Каждый элемент являлся частью игры. Не просто делового собрания, а демонстрации силы.
— Кирилл Павлович, подтверждения от всех партнёров получены, — доложил Осип, заглядывая в мои записи. — Все прибудут ровно к полудню.
— Отлично.
Перед самым закатом в кабинет ворвались Николай и Пётр Бадаевы. Николай сходу вывалил на стол пачку отчётов и смет, а Пётр, тяжело дыша, еле успевал за своим деятельным сыном. Как только переступил порог, тут же рухнул в кресло, смахнув со лба пот.
— Завод в колонии «Яковлевка», — Николай провёл рукой по лицу, сразу переходя к сути. — По нашим расчётам, бюджет составит несколько миллионов рублей.
Мне не нужно было считать, чтобы понять масштаб. Это был не просто проект. Это был вызов.
Я не мог не улыбнуться его напору:
— И тебе, Николай Петрович, доброго вечера, — кивнул я, затем повернулся к его отцу. Пётр выглядел измотанным: волосы слиплись от пота, руки слегка дрожали. — Пётр Арсеньевич, как добрались? Может, чаю?
— Ох, спасибо, Кирилл Павлович, — старый управляющий литейным цехом слабо улыбнулся. — Всё хорошо, а от чая не откажусь.
Я подошёл к буфету, где стоял самовар. Налил две чашки — одну для Петра, другую для себя. Николай отрицательно мотнул головой на мой немой вопрос.
— Мёд? — спросил я, протягивая чашку Бадаеву-старшему.
— Если можно…
Мы несколько минут пили чай, обсуждая погоду и новости из земляного сектора. Я намеренно тянул время, давая Петру передохнуть. Его руки постепенно перестали дрожать.
— Так сколько именно миллионов, Николай? — наконец спросил я, ставя пустую чашку на стол.
Тот, всё это время нетерпеливо ёрзавший на стуле, тут же выпалил:
— Пять миллионов!
Чайная ложка звякнула о блюдце. Я непроизвольно поднял бровь. Даже с учётом последних успехов в продажах…
Это было слишком много.
— Выручка за год не покроет и половины, — пробормотал я, листая документы.
— Сергей остался там, — Пётр вдруг оживился, поставив чашку. — Он работает над снижением себестоимости. Говорит, может сэкономить до пятнадцати процентов бюджета.
— За счёт чего?
— В «Яковлевке» он изучает местные материалы, ищет альтернативы, — Николай перехватил инициативу. — Уже нашёл способ использовать местную глину вместо привозных огнеупоров.
Задумался. Хоть я лично не знаком со средним сыном Петра, но был со всеми согласен: он невероятно одарённый инженер. Сергей уже доказал свою ценность, проектируя и строя лаборатории здесь.
Если говорит о пятнадцати процентах, то наверняка сделает.
Воспоминание нахлынуло внезапно. Кабинет декана, 2008 год. Мой первый крупный грант на исследования.
— Вы слишком молоды, — говорил мне седовласый профессор. — Такие суммы выделяют учёным с именем.
Но я не сдался. Две недели бессонных ночей, десятки переделанных расчётов. Когда я наконец доказал, что мой метод синтеза сэкономит университету восемнадцать процентов бюджета, они не смогли отказать.
Успех — это лучший аргумент против возраста.
— Через пару дней дам ответ, — сказал я, возвращаясь в настоящее. — А пока отдыхайте. Пусть ваши люди готовятся. Мы скоро начнём.
Пётр хотел что-то возразить, но лишь кивнул. В его глазах читалось недоумение: «Откуда ты возьмёшь такие деньги?», но и абсолютное доверие тоже.
Когда они ушли, я снова углубился в бумаги.
Завтрашняя встреча…
Если смогу повторить тот успех с грантами, но уже здесь, в этом мире, меня ждут большие перемены.
Я откинулся в кресле, глядя на потолок.
— Всё получится, — пробормотал я. — Должно получиться.
Как тогда.
Как всегда.
* * *
Зал заседаний наполнился напряжённым гулом. Патриархи и представители влиятельных семей, занимающихся производством целебных эликсиров, сидели за длинным столом, бросая друг на друга настороженные взгляды.
В воздухе витало недоверие:
— Зачем нас собрали?
— Это ловушка?
— Неужели Пестов решил устранить конкурентов и монополизировать рынок?
Я стоял у двери, слушая эти шёпоты.
— Это же молокосос…
— Да он младше всех здесь!
Уголки моих губ едва заметно дрогнули.
Да, я был молод. Но разве это когда-то останавливало меня?
Я вошёл в зал, и разговоры стихли. Взгляды — острые, оценивающие, впились так, будто решали, стоит ли мне вообще быть здесь.
— Господа, — начал я, обводя взглядом собравшихся. — Я знаю, что многие из вас видят во мне лишь молодого наследника, который ещё не заслужил своего места. Возможно, вы правы.
Тишина стала ещё глубже.
— Но давайте вспомним, зачем мы здесь. Мы не враги. Мы делаем одно дело — лечим людей, восстанавливаем магические потоки, спасаем жизни. Если будем воевать между собой, проиграем все. Но если объединим усилия…
Я сделал паузу, давая словам осесть.
— Мы сможем создать нечто большее.
Некоторые из присутствующих переглянулись. Кто-то кивнул. Кто-то всё ещё скептически хмурился.
— Патриарх Пестов, — резко и как-то язвительно поднялся один из старейшин, представитель семьи Воронцовых. — Будете ли вы выполнять контракты? Будете ли отгружать концентрат нашим фабрикам?
Я улыбнулся.
— Да. Все обязательства будут выполнены в полном объёме.
По залу пронёсся вздох облегчения. Но почти сразу же последовал новый вопрос:
— Тогда зачем вы нас собрали?
— Вот это мы сейчас и обсудим, — сказал я мягко, но уверенно. — Итак, господа…
Я медленно обошёл стол, прежде чем продолжить.
— Сегодня я предлагаю вам не просто сохранить наши деловые отношения, но сделать шаг в будущее.
В зале воцарилась напряжённая тишина. Десятки глаз, полных скепсиса, любопытства и расчёта, были устремлены на меня. Я дал атмосфере накалиться, прежде чем продолжил:
— Через шесть месяцев первая экспедиция под моим личным руководством отправится в захваченные земли Новоархангельска.
Было интересно, как гости примут эту новость.
Я видел, как у некоторых присутствующих дрогнули брови.
— Через девять месяцев, — продолжал я, делая шаг вперёд, — мы запустим промышленную добычу бурых водорослей в «Новоархангельске».
— Но как это возможно? — вырвалось у одного из патриархов, голос его дрожал от удивления. — Колония находится под постоянным прессингом тварей!
Достал первый плакат и прицепил его на большую доску для демонстраций, потом ещё один, и ещё, и даже карты. Всё пошло в ход: от финансовых расчётов до прогнозов поставок.
— Всё возможно, но начнём мы с другого, с экономического обоснования. Средняя стоимость одной двухсотлитровой бочки концентрата при текущих поставках — 150 золотых рублей. После реализации моего проекта она будет стоить 100 золотых для акционеров и 200 для внешних покупателей.
В зале поднялся шум. Я позволил ему улечься, прежде чем продолжить:
— Я предлагаю вам стать не просто покупателями, а совладельцами этого предприятия. Каждый инвестированный золотой даст вам право на долю в будущем, а ещё гарантии на защиту от рыночного хаоса и поднятия цен на концентрат.
Мой взгляд упал на молодого представителя Воронина, который внимательно рассматривал схемы и отчёты.
— А как вы собираетесь гарантировать безопасность инвестиций? Ведь даже ваши собственные…
— Контрактом с печатью императорской канцелярии, — спокойно прервал я его. — Каждая инвестиция будет закреплена землёй, оборудованием и, — я сделал драматическую паузу, — и персональной ответственностью моего рода.
Старый граф Львов вдруг громко рассмеялся:
— Чёрт побери, мальчишка! Ты либо гений, либо безумец. Предлагаешь нам купить доли в предприятии, которого ещё нет, на землях, кишащих монстрами?
— Именно так, ваше сиятельство, — ответил я, встречая его взгляд. — Потому что через пятнадцать лет те, кто войдёт в дело сейчас, будут получать чистую прибыль в сорок процентов годовых. А те, кто сегодня усомнится…
Я не договорил. Пусть каждый додумает сам.
— Конкретные цифры! — потребовал кто-то из дальнего угла.
Кивнув, я прикрепил на доску плакат с основными показателями:
— Минимальный пакет — восемнадцать тысяч золотых. Это гарантирует вам тысячу бочек концентрата ежегодно по фиксированной цене в сто золотых в течение пятнадцати лет. При текущем рыночном прогнозе…
Пауза. Я дал им время осознать масштаб предложения.
Расчёты были неумолимы. Даже самые скептически настроенные патриархи начали что-то записывать в свои блокноты. Я видел, как между некоторыми пошёл оживлённый шёпот.
— Но гарантий недостаточно, — раздался голос откуда-то с конца стола.
— Три уровня защиты, — немедленно ответил я. — Во-первых, мои земельные участки под производством. Во-вторых, двадцать процентов будущей прибыли будет зарезервировано под страховой фонд. И, в-третьих…
Сделал паузу для драматического эффекта.
— Лично я вкладываю в этот проект все оборотные средства и активы рода Пестовых.
В зале повисла гробовая тишина. Даже граф Львов перестал ухмыляться.
— Тех, кто сомневается, прошу покинуть зал, — сказал я мягко. — Остальных ждут подробности в малом зале, где мы обсудим условия и начнём формировать список участников.
Примерно четверть присутствующих поднялась со своих мест. Но что важнее, остальные остались.
И среди них были почти все ключевые игроки рынка.
Когда двери закрылись за последним скептиком, я позволил себе лёгкую улыбку.
— Теперь, господа, давайте обсудим, как мы сделаем вас богаче, чем в самых смелых мечтах ваших предков.
Граф Львов хрипло рассмеялся:
— Ну что ж, Пестов, ты заставил старого лиса заинтересоваться. Говори дальше.
И я заговорил. Подробно. Технично. С цифрами, графиками и примерами из практики.
Шаг за шагом я превращал их сомнения в уверенность, а осторожность — в азарт.
К концу вечера предварительные договоры подписали двенадцать из шестнадцати оставшихся родов. Остальные запросили время для семейного совета.
Однако приятно удивили размеры долей. Многие крупные игроки, такие как Львов и Воронцов, готовы были брать по двадцать минимальных пакетов акций. Каждый такой давал мне в распоряжение свыше трёхсот тысяч золотых.
Немало для начала.
Но главное было сделано.
Семена моей будущей промышленной империи посеяны.
Теперь предстояло самое сложное: сделать так, чтобы они проросли.
А для этого нужно найти способ вернуться в Новоархангельск, и он у меня был.



Глава 16

На следующий день после встречи с партнёрами-конкурентами я собрал своих управляющих в кабинете.
Первый день осени порадовал нас неожиданно тёплой и солнечной погодой. Лучи света пробивались сквозь стекло, рисуя золотистые блики на столе.
После напряжённых переговоров, которые проходили вчера, сегодня был день победы.
— Господа, — начал я, обводя взглядом собравшихся, — вчера мы сделали важный шаг. Но сегодня — ещё более значимый.
Все замерли в ожидании. Я сделал паузу, давая понять, что это будет не очередное деловое сообщение.
— Виталий Кучумов отныне не просто управляющий. Он — вассал рода Пестовых.
Слово «вассал» повисло в воздухе. Тяжёлое. Значимое.
Осип Гурьев первым поднялся и крепко обнял Виталия, похлопав его по спине.
— Наконец-то! — воскликнул он. — Давно пора!
Иван, обычно сдержанный, улыбнулся и протянул руку:
— Добро пожаловать в семью.
Виталий медленно поднялся со стула и стоял словно оглушённый. Его руки слегка дрожали, а глаза блестели от неожиданности и волнения.
— Кирилл Павлович… — мужчина прервался. — Я… я не знаю, что сказать. Для меня это…
Кучумов замолчал, сжимая кулаки, словно боялся, что всё это исчезнет, стоит ему заговорить громче.
— Я всего лишь маг второго уровня, — прошептал он. — Я думал… что мне никогда не достичь такого положения.
— Но ты его заслужил, — твёрдо сказал я. — Твоя самоотверженная преданность роду Пестовых уже доказана.
Не все здесь знали, как именно он спас последнюю партию водорослей в Балтийске. Но я знал. И этого было достаточно.
— Ты помнишь, Виталий, что ты сделал, когда монстры подошли к Балтийску?
Он кивнул.
— Ты мог всё бросить и бежать. Но ты остался. Дождался, пока последняя партия водорослей превратится в пепел. Загрузил каждую крупицу сажи. И только потом ушёл.
В комнате воцарилась тишина. Эти слова были больше чем благодарностью. Это было признание.
— Дело для тебя превыше всего. И я это ценю.
Виталий глубоко вздохнул.
— Вы дали мне шанс, который я не хотел упускать. Теперь мои дети смогут учиться в хорошей школе… может быть, даже в академии.
Он сделал паузу, глядя куда-то поверх наших голов, будто видел там будущее.
— Даже если у них не проявится магический дар… они станут образованными, и будет легче добиться успеха в обществе.
Он не договорил, но все поняли. Для простого огненного мага, выходца из крестьянской семьи, это был не просто шаг вперед, это прыжок через пропасть.
— Ты будешь работать хорошо, — я улыбнулся, глядя в его горящие глаза. — Потому что знаешь цену этой поддержки.
Виталий выпрямился. В его движениях появилась уверенность.
— Клянусь, Кирилл Павлович. Моя семья будет верна вашему роду.
— Я в этом не сомневаюсь, — кивнул в ответ. — И рад, что ты с нами.
Осип громко хлопнул в ладоши:
— Ну что, надо отметить⁈ — он вопросительно посмотрел на меня.
— Все празднования потом, — холодно начал я, но вовремя понял, что сейчас речь не просто про праздник. Это обязательный ритуал — момент, когда люди чувствуют, что их труд оценён.
Без него команда теряет дух.
Я коротко кивнул:
— Хорошо. На десять минут.
Через пару минут кабинет наполнился смехом, поздравлениями и звоном бокалов.
А я смотрел на Виталия.
Как странно, ещё несколько месяцев назад он был просто очередным работником с магическим даром, и никто не ожидал, что Виталий станет частью рода, хотя нет, он уже тогда был крайне ответственным и трудолюбивым.
Именно такие люди и укрепляют род. Не землёй, не золотом, а тем, что они готовы стоять за твоё дело до конца.
— За будущее, — поднял я бокал.
— За будущее! — ответил хор голосов.
И теперь в этом будущем у рода Пестовых появился ещё один верный человек.
Может, и не самый сильный маг, но он надёжный. А это многое значит.
Убрав посуду после небольшого перерыва, мы снова расселись за совещательным столом.
Оглядел собравшихся вассалов: Осипа и Ивана Гурьевых, Николая и Петра Бадаевых, Виталия Кучумова.
Не хватало только Павлова, он сейчас выполнял важное поручение в земляном секторе.
И я надеялся, что скоро вассал вернётся с хорошими новостями. Ведь для осуществления моего плана требовалось гораздо больше антимагического вещества, чем имелось сейчас. А чтобы его получить, мне нужны муравьиды.
— Кирилл Павлович, позвольте поинтересоваться, — начал Осип, слегка нахмурившись, — вы действительно довольны вчерашней встречей с партнёрами?
Все без исключения замерли в ожидании ответа. Даже воздух стал плотнее.
— Всё прошло даже лучше, чем я ожидал, — уверенно начал рассказывать, чувствуя внимательные взгляды. — Мы закладываем основу для принципиально нового уровня сотрудничества. Но главное…
Я обвёл взглядом присутствующих.
— Благодаря этому мы снова начнём добывать бурые водоросли. Для реализации задуманного понадобится железная дорога.
В зале поднялся шум. Кто-то из управляющих открыл рот от удивления, кто-то просто молча покачал головой, не веря своим ушам.
Николай Бадаев резко поднял голову:
— Железная дорога? Через территорию, кишащую монстрами?
— Именно так, — кивнул я. — Думаю, с транспортировкой по проложенным путям легко справится бронепоезд, который будет курсировать от Новоархангельска до Балтийска. Это обеспечит нам стабильный канал доставки, а флот получит надёжного поставщика ресурсов и стабильную связь с центральными колониями.
Железная дорога. Не просто линия, а щит. Щит между колонией и монстрами.
Иван Гурьев присвистнул:
— То есть ты планируешь восстановить Балтийск?
— Больше чем восстановить, — пальцы нетерпеливо застучали по столу. — Я проведу туда железную дорогу. Флот вернётся на удобную базу. Мы будем подвозить припасы, строить укрепления и постепенно очистим город от монстров. Со временем территория станет настоящей крепостью-анклавом на опасных территориях.
Николай медленно опустил взгляд на бумаги перед собой.
— Если у вас получится…
Он задумался, затем продолжил:
— … то можно будет не беспокоиться о крупных прорывах монстров в «Ярцево». Следовательно, волна нападений с водного сектора миров прекратится.
— Да, — сухо ответил я, развалившись в кресле. — Но мы только в начале пути. Многое ещё предстоит сделать.
Я слишком часто видел, как проекты проваливались именно на этом этапе: когда казалось, что всё уже решено. А на самом деле самое сложное только начиналось.
Достал из ящика чековую книжку и положил её перед Бадаевыми.
Папа и сын переглянулись.
Николай посмотрел на меня с нескрываемым удивлением:
— Вы… вы так быстро решили вопросы с инвесторами. Мы даже не думали…
— Иногда достаточно показать, что ты не просто говоришь, а действуешь, — улыбнулся я. — За полгода мы приучили их к качеству нашего концентрата. Теперь они зависят от нас.
Это была не просто сделка. Это был контроль.
Я указал Бадаеву-старшему на чековую книжку:
— Сейчас на счету около полутора миллионов из первоначального взноса акционеров. Этого хватит, чтобы начать строительство?
Пётр, до этого молчавший, резко выпрямился:
— Для начала более чем достаточно. Полная реализация потребует около пяти миллионов, но с этими деньгами мы можем начать работу уже завтра.
— Вот и отлично. Без этого завода нам не видать рельсов, а они нам нужны в больших, очень больших количествах.
— Да, — кивнул Николай. — И про объёмы производства помним. Выполним всё в срок.
Я удовлетворённо кивнул:
— Тогда за работу, господа. Завтра Бадаевы выезжают в колонию. Осип, подготовьте документы по финансированию.
— Сделаю, — довольно кивнул Гурьев, уже открывая блокнот.
— Тогда на этом всё, господа, — я поднялся с кресла, давая понять, что совещание окончено.
Все встали следом за мной, готовясь выйти.
На пороге я остановил Виталия:
— А ты завтра поедешь со мной. Нужно обсудить твои новые обязанности как вассала.
Мужчина решительно кивнул, в его глазах читалась не притворная благодарность, а искреннее чувство долга.
Для него это было больше, чем повышение. Это был переход на новый уровень жизни.
Когда последние шаги управляющих затихли в коридоре, я подошёл к двери кабинета и запер её изнутри на ключ.
Теперь только я и мои эксперименты, которые проводились чуть ли не каждый день.
Затем направился к скрытому проходу, ведущему в лабораторию — место, куда я не пускал даже самых близких помощников.
Фамильный перстень лёг в замочную скважину как в родную. Дверь со скрипом поддалась, впуская меня в святая святых — мою личную алхимическую империю.
Холодный воздух, наполненный запахом озона и горелого металла, обдал лицо.
Стены здесь были покрыты свинцовыми пластинами с выгравированными рунами подавления, а пол — керамическими плитами, которые не проводили магические колебания, чтобы исключить случайные реакции.
Это была не просто лаборатория. Это был бункер для магии.
Мои пальцы скользили по неровностям северной стены, пока не нащупали едва заметную впадину. Вставив в неё кольцо с фамильной печатью, я произнёс:
— Разомкнуть.
Каменные блоки бесшумно разошлись в стороны, обнажив стальной сейф, встроенный в самую глубину.
Я достал из него контейнер, а оттуда колбу с антимагическим веществом.
И в тот же миг лаборатория погрузилась в странную тишину.
Магические фонари, вмонтированные в потолок, погасли. Остался лишь тусклый свет керосиновой лампы, мерцающий от сквозняка.
Моя собственная магия земли — обычно ощущаемая как тёплое покалывание в кончиках пальцев — исчезла.
Я оказался в состоянии полной «магической немоты».
На мраморном столе разложил всё необходимое:
• пять образцов металлов: железо, серебро, орихалк, сталь с магической пропиткой, неизвестный сплав отца;
• магические кристаллы разной мощности;
• микроскоп с особыми линзами, видящими потоки энергии;
• дневник наблюдений в кожаном переплёте;
• и, конечно же, антимагическое вещество — главное действующее лицо очередного эксперимента.
Я начал методично сплавлять вещество с каждым металлом, фиксируя результаты:
1. Железо. Эффект антимагических свойств распространялся на расстояние 15 см, продолжительность — 3 минуты.
2. Серебро — 22 см, но сплав оказался слишком хрупким, почти рассыпался при первой же попытке.
3. Орихалк — неожиданный результат: всего 5 см в диаметре, но эффект сохранялся 47 минут, что открывало новые горизонты.
4. Сталь — 20 см, мгновенное подавление, стабильность без деформации.
5. Неизвестный сплав отца — 32 см при активации через кристалл. Но что ещё важнее, я обнаружил «эффект памяти»: после 13 циклов активации металл начал поддерживать эффект самостоятельно, даже когда подача энергии прекратилась.
Это уже не было простым подавлением магии. Это был контроль над ней. Управляемое оружие в руках тех, кто знает, как его использовать.
Из наиболее стабильного сплава я изготовил пластины размером с визитную карточку.
После полировки поверхность приобрела странный матово-чёрный оттенок, как будто она поглощала свет, а не отражала его.
Поместил одну из пластин в специальный футляр из того же материала, но с внутренней свинцовой прокладкой, чтобы исключить случайное срабатывание.
Система работала так:
• Режим защиты: футляр открыт — антимагическое поле радиусом 20–32 см вокруг владельца.
• Режим скрытности: футляр закрыт — полная маскировка эффекта. Ни один детектор не мог определить наличие антимагического сплава у человека.
Приступил к практическому тестированию.
Положил пластину в стакан, до краёв наполненный магическим ядом. Через две секунды жидкость забурлила, а затем стала инертной. Яд уничтожен.
Если бы это попало в медицинские службы, если бы каждый офицер носил такой сплав…
Другой тест: положил пластину на пол и попытался применить магию на расстоянии. Энергия доходила до пластины, а затем просто исчезала, не рассеивалась, не отбрасывалась. Просто гасла, как будто магия натыкалась на невидимую стену.
Я проверил её с помощью магического детектора, прибор показал полный отказ. Не просто сбой, очевидно, что тут нет магии.
Похоже, я добился того, чего хотел.
Мне нужно не просто создать новое вещество, а научиться им управлять, и я постепенно начал это реализовывать.
Следующий этап включал в себя масштабирование моего проекта сначала в пределах колоний, а затем и всей Российской империи.
Антимагический сплав. Оружие, способное противостоять магии. Защита от газлайтеров, монстров, чародейства.
Решено: я всегда буду носить этот металл с собой.
Нанёс на пластину размером с визитную карточку гравировку своего рода. Чтобы было понятно, что я ничего не скрываю. Но внутри пиджака — маленькое чудо.
Чтобы изолировать её свойства, я сделал небольшой чехол-футляр по принципу клетки Фарадея.
Теперь никто не сможет сказать, что я вооружён.
Перед тем как закончить день, провёл серию заключительных тестов:
1. При ношении невозможно было определить, что со мной находится антимагическое вещество. Оно спокойно лежало во внутреннем кармане пиджака и не влияло на мою магию.
2. Стоило вытащить пластину, и она начинала работать как бронежилет. А если подать на неё магическую энергию, радиус действия увеличивался до таких пределов, что полностью прикрывал меня. Одним словом, достаточно было переложить эту пластину из визитницы в кошелёк с макрами — и я становился неуязвимым на несколько минут.
3. При резком встряхивании футляра создавался импульсный эффект (на расстояние до метра, буквально на секунду) — идеально для внезапных ситуаций.
4. При контакте с кожей происходило временное онемение магических способностей, проверено на себе.
Семнадцать минут восстановления. Это была точная цифра, которую я постараюсь не забыть.
Закончив на сегодня эксперименты, аккуратно спрятал основной запас вещества в тайник.
Забрал с собой только одну пластину и вышел из лаборатории, чувствуя, как снова становлюсь частью мира.
Не просто учёным.
Не просто патриархом.
А человеком, который теперь может менять правила.
Пришлось резко затормозить перед контрольно-пропускным пунктом на въезде в деревню.
Я сразу не понял, что вместо привычных охранников вижу незнакомых людей.
Пять джентльменов в синих мундирах с гербом Скрабелей и трое в зелёных плащах дома Оксаковых уже окружили машину.
Мои охранники — двое крепких парней, бывшие фронтовые охотники, лежали в пыли, скрученные магическими путами. У одного шла кровь из носа, второй судорожно дышал, словно магия сдавливала грудь.
— Наконец-то удостоил нас своим присутствием, молокосос! — рявкнул рослый детина с перекошенным лицом, явно старший из Скрабелей. Его грязные сапоги топтали куртку одного из моих людей.
Я медленно вышел из машины, непроизвольно сжав кулаки.
Они зашли слишком далеко.
— Вы перешли черту, господа. Это моя земля.
Человек Скрабеля сплюнул себе под ноги:
— Твоя? С каких это пор щенки владеют землёй? Твой отец задолжал нам целое состояние!
Из группы Оксаковых вышел изящно одетый мужчина с холодными глазами.
— Три миллиона золотых, Пестов. С процентами ещё полмиллиона. Ты действительно думал, что мы позволим тебе разгуливать с такими долгами?
Я рассмеялся им в лицо.
— Так… я, конечно, всё понимаю, «друзья». Но вам не стоит перегибать палку. Проценты я выплачиваю вовремя, а в залоге у вас ещё мои родовые земли. На которых, напомню, вы сами сожгли мой особняк. Так что держите себя в руках.
— Ты собираешься указывать нам, что делать? — перебил меня человек Скрабелей. Он щёлкнул пальцами, и один из его людей швырнул к моим ногам окровавленный головной убор моего охранника. — Видишь это? Следующей будет твоя голова!
Тогда я почувствовал знакомый жар в кармане: антимагическая пластина словно пульсировала в такт моему сердцу.
— Последний шанс убраться с моей земли, — тихо сказал я, делая шаг вперёд.
Оксаков презрительно фыркнул:
— И что ты сделаешь, мальчишка? У тебя всего лишь третий уровень магии…
— Сейчас покажу.
Я медленно вытащил из кармана визитницу с пластиной и достал её. Второй рукой выхватил из кошелька средний макр и приложил его к металлической карточке.
Металл потемнел, стал матовым.
И в тот же миг в радиусе трёх метров магические путы на моих людях мгновенно рассыпались в пыль. Один из охранников сел на землю, другой закашлялся, словно только что снова научился дышать.
Представитель Скрабеля побледнел как смерть.
— Это… это же…
— Да, — я слегка наклонил голову, чтобы они видели, что я не боюсь. — Это то, за чем вы так охотились. И теперь оно у меня.
Наступила мёртвая тишина.
Если бы эти идиоты знали, что я держу в руках не готовый артефакт, а всего лишь прототип, над которым ещё работаю… Они бы не убежали. Они бы разорвали меня здесь.
Но жадность их ослепила.
И страх тоже.
— Схватите его! — завопил кто-то из Оксаковых.
Но человек Скрабеля резко взял его за горло.
— Ты сумасшедший⁈ Он может уничтожить нас всех одним движением!
Я стоял, наслаждаясь их страхом и непониманием.
Это была не просто манипуляция их невежеством. Это была демонстрация силы. Игра, которую я начинал выигрывать.
Медленно поворачивая карточку между пальцами, я наблюдал, как мои люди начали подниматься, хватаясь за рукояти клинков и ружей.
— Вот что я вам скажу, господа, — говорил тихо, но чётко. — Вы получите свои деньги, когда я решу. А теперь убирайтесь с моей земли, пока не передумал.
Они отступали как от чумного, спотыкаясь и толкая друг друга.
Старший из Скрабелей что-то бормотал себе под нос о «проклятом роде Пестовых», но голос его дрожал.
Когда они отбежали метров на триста и скрылись за поворотом в сторону ближайшей лесополосы, я глубоко вздохнул.
Слишком рано для таких испытаний, но слишком поздно отступать.
— Милостивый государь… — прошептал один из охранников, с трудом поднимаясь на ноги. Его голос дрожал. — Что это было?
Я сунул пластину обратно в карман, пряча от посторонних глаз.
— Никому ни слова о том, что вы видели. Это приказ.
Пока они кивали, я уже составлял в голове план.
Если Скрабели и Оксаковы вышли на тропу войны… значит, пора переходить в наступление.
Но сначала нужно довести до ума антимагический сплав.
Потому что в следующий раз они придут не с магическими путами, а с мечами.
И, возможно, с мастерами клинка.
— Простите, барин… Мы не справились…
Голос охранника дрожал. Он стоял передо мной, опираясь на ружьё как на копьё.
— Это не ваша вина, — ответил я, глядя в сторону производства. Оттуда уже бежала подмога — Ильич с шестью вооружёнными людьми.
Ильич, как всегда, сплюнул перед тем, как заговорить:
— Что за шум? Кто приходил?
— Скрабели и Оксаковы. Нагрянули с «визитом», — я посмотрел на измученных охранников.
— Живы, — Ильич окинул взглядом своих бойцов, затем почесал щетину на подбородке.
— Но, похоже, нам придётся усилить оборону. Не только производства, но и деревни.
— Территория большая, — Ильич нахмурился. — Если растягивать охрану, сил не хватит.
— Значит, будем ставить магические сигнальные артефакты и организовывать ночные патрули, — я медленно произнёс каждое слово, оглядывая периметр. — Деревня, где живут мои работники, тоже моя земля. И я не позволю, чтобы моих людей пугали или, что ещё хуже, пытались похитить.
Он кивнул, мысленно просчитывая варианты.
— Разберусь, — хмуро буркнул начальник охраны, поправляя ремень с ножом на поясе.
А я сел в машину, ещё раз взглянув на дорогу, по которой совсем недавно в страхе бежали люди Скрабеля и Оксакова.
Невольно улыбнулся. Они так и не поняли, что это был всего лишь прототип.
Но страх — мощное оружие. И сегодня он работал на меня.
Когда вошёл в прихожую, то сразу же почувствовал приятный запах жаркого. Мама, конечно же, оставила ужин. Даже если бы я вернулся глубокой ночью, еда всё равно ждала бы меня, горячая, как её сердце.
Из гостиной выглянула Тася с книгой в руках.
— Кирилл! — она чуть не выронила толстый фолиант по магии земли, увидев меня. — Я тебя ждала! Хотела спросить про эту главу…
— Позже, хорошо? — потрепал сестру по волосам, чувствуя, как напряжение дня начинает спадать. — Обещаю, завтра всё объясню.
Варя, сидевшая в углу с вышивкой, лишь бросила на меня взгляд, всё такой же надменный, но уже без прежней злости.
— Опять проблемы? — спросила она, не отрывая глаз от иголки.
— Ничего серьёзного, — ответил я. — Просто ещё один день в жизни нового патриарха.
Мама вошла с подносом, аккуратно поставила его на стол.
— Садись, поешь.
Я сел, а она, как всегда, устроилась рядом готовая слушать, не осуждая.
Вкратце рассказал о вчерашнем триумфе: как партнёры подписали предварительные договоры, как сегодня Виталий стал нашим вассалом. Потом немного коснулся планов по строительству металлургического завода.
— Ты берёшь на себя слишком много, сынок, — мама положила руку мне на плечо. — Боюсь, ты забываешь отдыхать.
Вздохнул, но не от усталости, а от осознания того, что каждое решение влияет не только на меня.
— Я не могу иначе, — просто сказал в ответ.
Затем встал и обнял маму. Через мгновение к нам присоединились сёстры: Тася, всё ещё с книгой в руках, и Варя, которая, несмотря на свою заносчивость, тоже подошла ближе.
Они трое были частью моего мира. Мира, который я должен защитить.
А сам я уже думал о бронепоездах.
О железной дороге через заражённые монстрами территории.
О том, как через полгода все эти колонии станут моими.
Невольно улыбнулся этим мыслям и ещё сильнее прижал к себе семью.



Глава 17

Прошёл месяц с тех пор, как Бадаевы уехали в «Яковлевку». Пока они закладывали фундамент литейного завода, я сосредоточился на вопросах безопасности, постепенно выстраивая многоуровневую защиту вокруг предприятия, деревни и своей земли.
Но больше всего времени отнимали эксперименты с антимагическим веществом. Я продолжал их, несмотря ни на что.
Главным проектом в этот период стала работа над защитой автомобиля.
Недели проб и ошибок наконец увенчались успехом. В моих руках оказалось необычное устройство — три пластины антимагического сплава, объединённые в одну систему через параллельное подключение к магическому аккумулятору. Этот компактный блок создавал вокруг меня сложный защитный контур, работающий по принципу «умной брони», своего рода магический аналог подушки безопасности, мгновенно реагирующий на любые атакующие заклинания.
Принцип работы был прост: чувствительные датчики, установленные в разных местах на корпусе автомобиля, улавливали магические колебания. Если они превышали допустимый порог, система мгновенно активировала защитный контур.
И вот уже вокруг автомобиля образовывалась антимагическая сфера, способная нейтрализовать большинство заклинаний, кроме, разве что, седьмого уровня и выше.
Если атака была единичной и больше никаких воздействий не последовало, система отключалась через десять секунд, экономя заряд.
Интересно, сработает ли это на практике?
В лабораторных условиях всё было идеально. Но полноценные испытания на машине я всё ещё откладывал.
Мысль о том, что первая же тестовая атака может повредить кузов, ведь вполне вероятно, что датчик сработает с небольшим запозданием, или вызвать и вовсе обратную реакцию, заставляла меня сомневаться.
А перемещаться по колонии снова на лошадях… нет, я уже давно перерос эту стадию. Мне нужна скорость. Свобода. И безопасность.
Из лабораторных экспериментов я понял, что для полноценной защиты автомобиля потребуется как минимум три пластины из антимагического сплава, установленных параллельно. Это немного расстроило: из всего имеющегося у меня вещества получилось только пять таких пластин. Одну я носил для личной защиты. Три теперь были вмонтированы в автомобиль. А пятая лежала в сейфе на случай, если потребуется замена.
Внешне машина не изменилась. Вот только теперь вместо двух малых макров она работала на пяти средних. Это позволило увеличить действие антимагической защиты до двух минут непрерывной работы — драгоценное время, чтобы уйти от преследования или дождаться подкрепления.
Два коротких мгновения. Достаточно, чтобы выжить.
Но модернизация аккумулятора потребовала глубокого изменения всей системы зарядки. Теперь нельзя было просто подключить любой макр, приходилось использовать специальные адаптеры, которые контролировали мощность потока.
Это добавляло сложности. Но давало контроль.
Лучше такая защита, чем целый отряд охраны.
Большая свита не только привлекала внимание, но и серьёзно ограничивала мою мобильность.
А в нынешних условиях возможность быстро перемещаться без лишнего шума была важнее всего.
Скоро я это проверю.
Потому что в ближайшие дни кто-то определённо будет следить за мной.
И, возможно, попытается напасть.
Тогда и увижу, стоит ли моя работа затраченных усилий.
Или же эти пластины — просто никчёмная трата времени.
Над укреплением периметра я плотно работал с начальником охраны. Он привёл новых служащих, и я сразу нахмурился, когда увидел список: там значилось на десять человек больше, чем планировалось.
— Тридцать вместо двадцати? — переспросил я, просматривая бумаги.
— Это слаженная команда, — как всегда сплюнул перед ответом Ильич. — Вместе служили, притёрлись друг к другу. Если возьмём только двадцать, остальные разбегутся. А таких специалистов потом не найдёшь.
Мой взгляд скользнул по фамилиям… и замер.
Одна из них показалась мне донельзя знакомой.
Снежный. Василий Снежный.
— Василий Снежный… — прочитал я вслух. — Кто-то из офицеров?
— Ефрейтор. Уже не одно десятилетие служит на благо империи, — ответил Ильич. — Последнее место его службы было за внешним кольцом и в обороне Новоархангельска.
Я нахмурился.
А это случайно не тот Снежный, чьими людьми мы с друзьями командовали ещё во время рейда перед наступлением монстров?
Кажется, он был одним из старших, когда мы отбивались от бесконечных атак муравьидов.
Его бойцы опытные, закалённые в сражениях.
— Ладно, — сказал я, сворачивая список. — Завтра придут, и посмотрим, что из этого выйдет.
Следующий день я начал с инспекции новых людей.
Бывшие фронтовики стояли в строю с уверенностью тех, кто уже давно не боится ни магии, ни монстров.
И среди них Василий Снежный. И ведь он не изменился: всё тот же уверенный солдат лет пятидесяти, загорелое обветренное лицо, щетина, а взгляд холодный и цепкий, будто всё видит и всё запоминает.
— Кирилл Павлович! — он улыбнулся, делая шаг вперёд. — Не думал, что снова встретимся на службе.
Его люди, такие же закалённые бойцы, стояли позади. В их взглядах я видел не просто покорность, но и искреннюю готовность служить. Не деньгам. Не должности. А тому, кого они считают своим.
— Привет, Василий, — я подошёл ближе. Невольно улыбнулся. Даже сейчас, в мирной обстановке, в нём чувствовалась прежняя выправка.
Я без лишних слов протянул мужчине руку, а когда он пожал её, шагнул вперёд и просто обнял как старого приятеля.
— Рад вас видеть, ваше благородие. Мы вас не подведём.
«Ваше благородие» — так он обращался ко мне почти всегда, даже тогда, когда пришёл на помощь и мы до утра отбивались от полчища муравьидов и других тварей.
— Хорошо, — я кивнул, глядя на людей Василия. — Оставляю всех. Лучше перестраховаться, чем потом кусать локти.
Ильич кивнул, довольно улыбнувшись мне.
После этого дня я действительно почувствовал себя готовым к любым неожиданностям.
Это были не просто охранники, набранные из охотников на тварей, это были ветераны. Те, кто мог противостоять не только монстрам, но и магам.
Если Скрабели или Оксаковы решат повторить свою вылазку…
Пусть только попробуют.
На этот раз они столкнутся не с защитой, а с ответным ударом.
* * *
В конце сентября ко мне пожаловал Евгений Александрович Яковлев — представитель завода «Руссо-Балт» с «большой земли».
— Совет директоров решил, что я смогу найти с вами общий язык, — представился мужчина, пожимая руку.
Его манера говорить была резкой, отрывистой — типичная военная выправка.
Я сразу понял, что передо мной не просто делегат, а человек, который знает цену словам и времени.
— Вы служили? — спросил я, наблюдая за его движениями.
— Балтийский флот. Офицер-инженер на броненосце, — кивнул Яковлев, доставая из портфеля документы. — Насколько я помню, вы тоже учились в военно-морской академии?
— Учился, — ответил я, предлагая гостю место за столом. — А как вы догадались? Наводили справки?
— Конечно навели, но поверьте мне, бывшему офицеру, это хорошо видно по вашим глазам, — Евгений позволил себе лёгкую улыбку. — Вы ведь побывали на передовой и глядели смерти в глаза? Я прав?
— Почти, — усмехнулся в ответ.
Поначалу его подход показался мне слишком прямолинейным. Мужчина хотел понять, как я буду распоряжаться своим блокирующим пакетом акций.
Нужно ли им будет купить меня любой ценой или достаточно задобрить и оставить в покое.
— Кирилл Павлович, ваш пакет акций даёт право блокировать любые решения, принятые советом директоров, в котором я состою. Это может стать проблемой, если вы решите использовать данное право не в интересах завода.
— Не волнуйтесь, Евгений Александрович. Я не собираюсь играть в политику. Меня интересует развитие производства и его благополучие.
— Но прошу вас, если вдруг решите продать акции… мы хотели бы сделать первое предложение.
— Пока не планирую. А что насчёт моих дивидендов за прошлый год? — поинтересовался я.
Яковлев достал из портфеля конверт и пододвинул ко мне. В нём оказался чек на сумму в два миллиона рублей. Невольно улыбнулся: лишними эти деньги точно не будут.
Потом разговор неожиданно перешёл на технические детали, и тут Яковлев оживился.
Похоже, он ждал этого момента всё это время.
— Насколько я знаю, вы производите двигатели не только для легковых и грузовых автомобилей? — уточнил я, заметив, как расслабились плечи Евгения.
— Конечно нет! — голос стал живым, почти воодушевлённым. — Мы производим силовые установки для бронетранспортёров, паровозов и даже кораблей. Изначально завод был вагоностроительным в Риге, но после нашествия монстров перебазировался в Москву.
Я не смог скрыть искреннего интереса:
— Значит, вы проектируете и железнодорожные локомотивы?
— И не только, — он достал из портфеля несколько набросков. Чертежи явно были сделаны на скорую руку во время поездки из Москвы в колонию. — Это новый двигатель для императорского флота. Будет устанавливаться на эсминцах.
Я мельком взглянул на схемы и сразу понял, что этот человек не просто инженер.
Это был мастер своего дела. Каждый узел продуман, каждая линия точна.
Мы засиделись в кабинете. Я думал, что закончим до обеда, но разговор затянулся.
Оказалось, что Яковлев не просто бывший военный, хорошо разбирающийся в инженерии, но и разносторонне развитый человек. Я его, в свою очередь, удивил знаниями в области механики и термодинамики.
— Вы же алхимик, — наконец сказал гость с уважением, — а говорите как инженер.
— Наука есть наука, — улыбнулся я, поднимая чашку с чаем. — Химия, физика, механика — всё взаимосвязано. Особенно отчётливо ты это понимаешь, когда работаешь с алхимией на стыке магии и науки.
Он задумчиво кивнул, а затем мы снова заговорили о двигателях, физических процессах, и Евгений Александрович уже говорил не как делегат, а как специалист.
— Давайте продолжим в городе, — предложил я, закрывая папку с бумагами. — Там есть отличный ресторан в центре. Пообедаем плотно, обсудим ещё что-нибудь.
Этот человек был мне очень приятен. Он не обращал внимания на возраст, а общался как с равным на интересные мне темы, давая подискутировать о физических законах.
— С радостью, — кивнул Яковлев. — Только не в «Лебедином озере», там слишком много глаз.
— Тогда в «Громовой стан», — предложил я. — Там мало посетителей, но еда хороша.
Он согласился.
Мы спустились по лестнице и сели в мою машину.
Когда выезжали с территории завода, мужчина заметил, как три грузовика «Руссо-Балта» по очереди проехали через ворота охраны.
— Не думал, что в колониях их используют на производствах, — удивился Евгений, прищурившись. — Обычно дворяне покупают автомобили только для личного пользования.
— Это потому, что они не понимают, зачем использовать машину для работы, если можно просто ездить на ней в гости, — я улыбнулся, слегка наклонив голову. Но я-то, в отличие от них, знал цену эффективности.
— Простите, а сколько у вас на предприятии машин? — спросил он, наблюдая, как один из грузовиков аккуратно разворачивается у склада.
— Десять, — ответил я. — Они у меня за короткое время полностью заменили всех лошадей.
— Серьёзно? — Евгений Александрович явно заинтересовался. — Но почему?
— Потому что лошади устают, требуют ухода, корма. А эти машины работают по 12 часов без перерыва. А ещё скорость и никаких задержек на отдых. А главное они не боятся магии. Лошади сходят с ума от одного приближения монстра. Машине же не страшно, а водитель просто жмёт на газ, и она уезжает.
— Значит, вы увеличили обороты? — мужчина прищурился, посмотрев на меня.
— Да, и сократили время доставки. Теперь можем перевозить больше сырья быстрее, чем раньше. И без потерь.
— Это… впечатляет, — протянул Яковлев, оглядываясь на удаляющиеся цеха. — Никогда не думал, что в колониях уже возможно такое.
Мы выехали с территории завода и направились в Новогородск.
Евгений продолжал рассказывать о новых двигателях, которые они разрабатывали на заводе.
— Сейчас мы делаем установку с увеличенной мощностью. Если хотите, можем даже адаптировать какой-то двигатель под ваши нужды.
— Возможно, — сказал я, не отрывая взгляда от дороги. — Мне нужны такие партнёры, к тому же у меня скоро будет очень интересный проект, и, скорее всего, понадобится мощный двигатель, да не один.
Яковлев расслабился, но в этот момент внезапно сработало моё шестое чувство.
— Внимание! — резко крикнул я ещё до того, как первый огненный шар покинул руку мага, выпускающего своё заклинание.
В следующую секунду в воздухе сверкнуло.
Огромный фаербол летел прямо на нас, освещая всё вокруг красным светом.
Яковлев инстинктивно вскинул руку: он оказался магом воды, но не успел даже начать заклинание. Я резко вывернул руль и одновременно сгрёб в кулак магию земли, выдернув из дороги каменную плиту прямо перед нами.
— Держитесь!
Огненный шар ударил в каменную преграду, разбив её вдребезги, но мы успели увернуться.
Удар пришёлся не по машине.
Но не прошло и нескольких секунд, как из зарослей вылетел второй шар, на этот раз справа.
— Ещё один! — крикнул Яковлев, рефлекторно пригибаясь.
На этот раз увернуться не удалось.
Удар пришёлся прямо в переднюю часть автомобиля.
— Всё, конец… — прошептал он, закрывая лицо руками.
Но вместо взрыва раздался лишь глухой хлопок.
Огненный шар… рассеялся как дым. Лобовое стекло покрылось копотью, но даже не треснуло.
Я спокойно включил дворники.
— Что за… — Яковлев вытаращил глаза.
— Не волнуйтесь, — сказал я. — Это ещё не конец.
Автомобиль дёрнулся, ускоряясь. Капот был слегка примят после удара.
Атаки не прекращались.
Со всех сторон летели новые огненные шары.
Но теперь антимагический контур работал на полную мощность.
Каждый раз, когда магия приближалась к автомобилю, она просто гасла.
Будто исчезала в вакууме.
— Что за чёрт⁈ — Яковлев оглядывался по сторонам, словно пытаясь понять, кто или что именно стреляет в нас. — Я не могу использовать магию!
— Не только вы, — ответил я, резко сворачивая на боковую дорогу. — Это защита автомобиля. Антимагический контур. Он блокирует воздействие, пока не истощится заряд.
Дорога впереди начала разрушаться: кто-то использовал магию земли, пытаясь создать барьер.
Но как только камни приподнялись, они рассыпались в пыль.
Мы пронеслись через зону обстрела и вырвались на свободный участок дороги.
Яковлев тяжело дышал, всё ещё не веря своим глазам.
— Что это было? — наконец спросил мужчина дрожащим голосом.
Я ухмыльнулся.
— Моя личная разработка. Антимагический контур для защиты автомобиля. Всё не решался его применить в полевых условиях, а пришлось.
— Ты серьёзно⁈ — глаза Евгения загорелись. Он даже не заметил, что от волнения перешёл на «ты». — Кирилл, это же революция!
— Пока что экспериментальная, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие. — Но, как видите, она работает.
Яковлев на мгновение задумался, а потом резко рассмеялся.
— А если я сейчас попробую заморозить дорогу перед нами?
— Ничего не выйдет, — ответил я. — В радиусе метра от машины любая магия подавляется. Даже шестого уровня.
— Потрясающе… — удивлённо выпалил он.
Евгений потёр подбородок, затем кивнул и еле слышно пробормотал себе под нос:
— Я должен договориться об использовании этой технологии. Это может всё изменить. Не только автомобили. Всё.
Когда мы наконец добрались до ресторана, я сразу же отправил сообщение на производство, чтобы они прислали дополнительную охрану на обратный путь.
После такого нападения лучше перестраховаться.
Мы заняли столик в дальнем углу зала. Воздух был наполнен ароматами жареного мяса, специй и вина.
Яковлев всё ещё был под впечатлением. Он не мог успокоиться, руки слегка дрожали, когда новый знакомый взял стакан с водой.
— Ты понимаешь, что это значит? — спросил он, как только мы сели и заказали обед. — Если эту технологию применить к автомобилям, бронепоездам…
— Или к кораблям, — добавил я, откинувшись на спинку кресла. — Или к фортификационным сооружениям.
Взгляд мужчины стал серьёзным.
— «Руссо-Балт» мог бы стать вашим партнёром в этом деле. У нас есть ресурсы, мощности… и связи.
Я улыбнулся, глядя на Евгения.
— А у меня — технологии. Думаю, нам есть о чём поговорить.
Мы подняли бокалы.
— За будущее, — сказал Яковлев.
— За будущее, — согласился я.
И в этот момент я понял, что сегодняшнее нападение было не просто случайностью.
Это был сигнал. Кто-то не хотел, чтобы наш разговор состоялся. Или чтобы мы вообще общались. На ум сразу пришли люди Скрабеля, которые уже давно гоняются за секретами антимагического вещества, над которыми работали мои предки.
Яковлев всё ещё не мог прийти в себя после нападения на дороге.
— Чёрт возьми, Кирилл Павлович… — он снова перешёл на «вы». — Я думал, мы сгорим заживо. А ваш автомобиль… Сначала я принял его за обычную колониальную модификацию европейских моделей, но теперь вижу, что там спрятан целый арсенал!
Я отрезал кусочек стейка и медленно прожевал.
— Это мои доработки. Система пока не идеальна, но она работает.
Глаза Яковлева по-прежнему горели любопытством.
— Как именно она работает? Это ведь не просто щит, раз магия полностью гаснет…
— Тайна, Евгений Александрович, — я уклончиво улыбнулся. — Пока что.
Он не сдавался:
— А если говорить о стоимости? Вы могли бы продавать такие блоки по отдельности? Представьте: бронированные автомобили для состоятельных клиентов, которые боятся покушений. Магия бесполезна, а значит, убийцам остаётся только пуля… и то, если она пробьёт броню.
Мысль была заманчивой.
Я отложил вилку и задумался.
— Теоретически это возможно. Но не сейчас, я слишком занят. Возможно, через полгода я буду готов рассмотреть ваш образец фешенебельного автомобиля. Насколько я понимаю, вы сейчас говорите о машине для тех, кто ценит не только роскошь, но и безопасность.
Он тут же кивнул и задумчиво уставился на люстру в ресторане.
— Шесть месяцев? — Яковлев нахмурился. — А если ускорить процесс? Мы можем вам чем-то помочь? Например, прислать своих инженеров, начать тестирование уже сейчас…
— Нет, — прервал я его мягко, но уверенно. — Сейчас я занят другими проектами. Да и путь на «большую землю» мне закрыт: род в изгнании, как-никак.
Евгений удивлённо приподнял бровь.
— В изгнании? Но продукцию Пестовых я встречал даже в Кронштадте! Когда служил там десять лет назад, ваши целебные эликсиры первой помощи были на каждом корабле. О них всегда отзывались только лестно.
Да, империя использовала род Пестовых не один век, но при этом не хотела видеть среди элиты на «большой земле». Я улыбнулся, хотя в глазах, наверное, можно было прочесть горечь.
Яковлев задумался, а затем неожиданно рассмеялся.
— Значит, будем исправлять несправедливость. Через полгода я лично привезу сюда прототип, и мы с вами вместе доработаем его. А через год запустим в серийное производство. А там, глядишь, и ваше изгнание закончится, когда империя поймёт, кто на самом деле держит её на плаву.
Мы чокнулись ещё раз.
— За будущее, — повторил я прошлый тост.
— За будущее, которое мы создадим сами, — добавил Евгений.
И в этот момент я понял, что этот человек может стать не просто деловым партнёром. Он может стать союзником. А в этом мире это дороже золота.
После того как бокалы опустели, Яковлев откинулся на спинку стула, внимательно изучая меня.
Его пальцы постукивали по столу в неспешном ритме, словно он заранее просчитывал варианты моих ответов.
— Итак, Кирилл Павлович, — начал мужчина, не скрывая улыбки, — давайте говорить откровенно. Что вы попросите у нас за это сотрудничество? Акции? Процент с продаж? Или…
Я покачал головой, позволив себе лёгкую усмешку.
— Нет, Евгений Александрович. Я не стану требовать долю в вашем заводе. Она у меня и так есть.
Он нахмурился, ожидая продолжения.
— Но у меня есть другие условия.
Яковлев насторожился, но не подал виду. Только взгляд стал серьезнее.
— В колонии «Яковлевка», где залежи металла просто колоссальные, скоро заработает мой металлургический завод. Мне нужно, чтобы «Руссо-Балт» поделился технологиями производства двигателей для локомотивов. Чертежи, поставки комплектующих, помощь в налаживании производства. Одним словом, полная техническая поддержка.
Яковлев на секунду замер. Затем его лицо расплылось в довольной ухмылке.
— Конечно, мы согласны, — рассмеялся он. — Эти технологии давно перестали быть секретом. А вот ваш антимагический блок… Это то, что может стать нашим основным козырем на рынке транспорта. В связи с этим у меня к вам просьба: никому из автомобильных производств больше не продавать данные блоки.
— Это зависит от вас. Вы же выполните свою часть сделки и пришлёте ко мне людей, которые помогут наладить производство поездов в колонии?
— Я сделаю всё возможное для этого.
— Тогда мы понимаем друг друга, — кивнул я, глядя на собеседника. — Буду поставлять эти блоки только вам.
Евгений Александрович одобрительно кивнул. А я поднял указательный палец.
— Но ещё учтите, что новый автомобиль должен быть не просто защищённым. Он должен быть настоящим шедевром инженерной мысли. Роскошным. Мощным. Бескомпромиссным. Именно так я описывал эту машину ранее: для тех, кто требует от жизни самого лучшего — императорского комфорта и бронированной защиты в одном корпусе.
Евгений явно уже мысленно подсчитывал выгоду, его глаза горели.
— Представляете, какой это будет рынок? Буквально через несколько лет. Состоятельные клиенты по всей империи, дипломаты, военные… Да мы сможем даже выйти на экспорт!
— Именно, — согласился я. — Но сначала прототип. Через полгода.
— Мало того! — он по-прежнему оживлённо продолжал. — У нас есть разработки полноприводной системы. Если совместить её с вашим защитным блоком… Это будет не просто бронированный автомобиль, а машина, которая проедет куда угодно, хоть по бездорожью, хоть под магическим обстрелом!
Интересно, осознаёт ли он сам, как далеко может зайти эта идея?
Я одобрительно кивнул.
— Значит, договорились. Через полгода — первый образец. Через год — серийное производство.
Мы снова чокнулись бокалами.
— За сотрудничество, — сказал Яковлев.
— За технологии будущего, — добавил я.
Когда мы вышли из ресторана, Евгений Александрович всё ещё был под впечатлением.
Свежий вечерний воздух, вдалеке слышался лай собак и скрип колёс — жизнь колонии шла своим чередом.
— Знаете, Кирилл Павлович, — сказал мужчина на прощание, — я думал, что сегодня просто заключу очередную сделку. Но, кажется, мы с вами приобрели нечто большее.
— Это только начало, — ответил я, глядя как его карета медленно подъезжает к ресторану.
Яковлев уехал обратно на «большую землю», туда, где действовали совсем иные законы, но где теперь тоже грядут перемены.
А я остался стоять у ресторана, наблюдая закат. Последние солнечные лучи играли на хромированной окантовке автомобиля, словно торопя меня в путь.
Ещё пара дней рутинных дел, с которыми я быстро справлюсь, а затем поездка к Бадаевым в колонию «Яковлевка». Эта мысль согревала приятным предвкушением. Ведь мне ещё не доводилось бывать там, а значит, впереди новое приключение.



Глава 18

Я вышел из дома, намереваясь отправиться в колонию «Яковлевка», где под руководством Бадаевых уже началось строительство литейного завода.
Утро встретило меня ярким солнцем, поднимающимся над крышами деревенских домов и окрашивающим всё в золотистые тона. Воздух был свеж, а на траве ещё лежал утренний туман, словно ночь не хотела уходить.
Стоило только выйти на дорогу, как я заметил знакомую фигуру подростка, бегущего со всех ног.
Это был Лёня, сын Осипа, которому ещё в Новоархангельске я поручал всякие мелкие дела.
Удивился, так как давно его не видел здесь.
— Успел, — выпалил он, подбежав ко мне и тяжело дыша. — Боялся, что вы уже уехали.
— Лёня, что случилось? — спросил я, останавливаясь.
— Мы нашли его! — коротко бросил парень, пытаясь отдышаться.
— Кто «мы»? И кого вы вообще искали? — нахмурился я.
— Вы просили найти владельца оружейной лавки в Балтийске, — Лёня немного успокоился, но всё ещё говорил сбивчиво. — Я подключил ребят из мастеровых кварталов. Беспризорников. Они знают столицу колонии лучше всех. И они нашли его.
Хорошо. Очень хорошо.
— Молодец, — я хлопнул парнишку по плечу.
Сразу после переезда в центральную колонию я дал Лёне задание найти оружейника Пермяка, владельца лавки, у которого мы с друзьями взяли оружие перед прорывом из окружения.
Нужно было отдать мужчине тот долг, благодаря которому мы спаслись.
— Где он?
— В рабочем квартале Новогородска, живёт в подвале одного из домов. Но… он не в лучшем состоянии.
Пришлось отложить поездку. Это было важнее. Ну что ж, думаю, справлюсь быстро. Если что, наверстаю время в пути.
Мы отправились в город, в неприглядные рабочие районы, куда редко заглядывали состоятельные горожане. Грязь под ногами, въедливый запах дешёвого самогона, редкие настороженные взгляды местных — всё говорило о том, что жизнь здесь была не сахар.
Здесь не было притворства. Только правда. И выживание.
Подъехав к углу одной из улиц, увидели чумазого босоногого мальчишку. Он помахал рукой, а потом указал на узкий проход между домами.
Мальчик привёл нас к полуразрушенному зданию: трещины в стенах, покосившиеся ставни.
Внизу, в подвале, на грязном тюфяке сидел мужчина.
Растрёпанная борода, впалые щёки, одежда в лохмотьях. Но глаза… глаза были живыми. Ясными.
Он сохранил в себе остатки силы. Даже в этом полуразрушенном подвале.
— Вы владелец оружейного магазина в Балтийске? — спросил я.
Мужчина медленно поднял голову. Его голос был хриплым, но не сломленным:
— Бывшим. Теперь лавки нет. Как и Балтийска.
Стало сразу понятно, что произошло. Не нужно было ничего объяснять. Достаточно взглянуть на него. Пермяк потерял всё.
Я внимательно осмотрел оружейника. В этом человеке ещё теплилась сила.
— Пойдёмте, — коротко сказал я, протягивая руку.
Он уставился на мою ладонь, потом на лицо, будто проверяя, не насмешка ли это.
Мы пришли в небольшой трактир неподалёку.
Заказал горячую похлёбку, хлеб, кружку крепкого чая. Мужчина сначала нехотя на меня посмотрел, словно я подносил ему подачку.
Но я лишь доброжелательно кивнул.
— Ешьте, пока не остыло.
Он начал есть медленно, аккуратно. Не торопился, не набрасывался на еду, хотя по его впалым щекам и дрожащим рукам было ясно, что мужчина давно не ел досыта. Но даже в этом была какая-то гордость. Словно он всё ещё считал себя человеком, а не жертвой обстоятельств.
Когда Пермяк доел первую тарелку, я заказал вторую.
Но к ней он не притронулся. Взгляд оружейника стал тяжёлым, изучающим.
Достал кошель с золотыми и положил на стол.
— Вот. Возьмите.
— Я не просил милости, — отрезал он, отстраняясь.
— Это не милость. Это долг.
Он уставился на меня.
— Я вас не знаю, молодой человек. Вы у меня точно ничего не занимали.
— Но я знаю вас. Вернее, знал вашу лавку. Оружие, которое мы там взяли, спасло нам с друзьями жизнь, когда мы прорывались из окружения монстров.
Тишина.
Мужчина по-прежнему пристально смотрел на меня. Потом его глаза наполнились слезами. Он не рыдал, не всхлипывал, просто сидел, а слёзы текли по грязным щекам.
Наконец он поднял на меня взгляд, и в нём была такая благодарность, что слова оказались лишними.
— Спасибо, — прошептал он.
Я кивнул и протянул Пермяку свою визитку.
— Теперь вы знаете, кто я и где живу. Если понадобится помощь, приходите.
Он посмотрел на визитку, потом на меня.
— Вы не были обязаны это делать.
Затем мужчина вдруг глубоко вздохнул, положил руки перед собой, но так и не дотронулся ни до визитки, ни до кошелька.
— При эвакуации я взял из своей лавки всё самое ценное: чертежи, артефакты, инструмент, дорогие образцы оружия. Весь ширпотреб оставил там… — его голос дрогнул. — Но наш корабль потопили монстры. Всё пошло ко дну. Сбережения хранились в Балтийском банке… которого больше нет.
Он хмыкнул.
— Недвижимость… всё было в Балтийске.
— Вы пытались начать свой бизнес здесь? — поинтересовался я.
— Да. Но без капитала банки называют меня ненадёжным заёмщиком, — Пермяк горько усмехнулся. — Остались только знания. А они, как оказалось, никому не нужны.
Его взгляд скользнул по кошельку.
— Сколько здесь?
— Тридцать золотых.
— Ну… — он нахмурился. — Не думаю, что вы взяли больше чем на два.
— А я считаю, что наши жизни стоили дороже, — улыбнулся в ответ. — Если решите вернуться в дело, приходите ко мне.
Указательным пальцем я подвинул визитку ещё ближе к мужчине.
— У рода Пестовых всегда найдётся место для толкового человека.
Его глаза заблестели.
— Вы… серьёзно?
— Абсолютно. Подумайте.
Когда мы вышли из трактира, я наклонился к Лёне:
— Держи, — протянул ему небольшой кошелёк с медными монетами, — поблагодаришь от меня своих информаторов. И периодически подкармливай их, — я посмотрел на босого парнишку, который помог найти Пермяка, — если будут толковые, то покажи их отцу, может, работу какую доверит.
Лёня быстро кивнул, принимая кошель.
— И вот ещё что, присматривайте за бывшим оружейником. Если у него будут проблемы, бегите сразу к Ильичу или ко мне.
— Понял, Кирилл Павлович. Будет как под охраной.
Я оглянулся на дверь трактира.
Этот человек мог пригодиться мне в будущем. У него были знания, упорство.
Но главное я дал оружейнику шанс, и не думаю, что он его упустит.
* * *
Отправился в «Яковлевку» сразу после встречи с Пермяком.
Со мной поехал Виталий Кучумов — новый вассал, ранее работавший на производстве водорослей в Балтийске. Он был огненным магом второго уровня.
— Если уж быть в аду, то пусть этот ад будет по специальности, — усмехнулся я, замечая его недоумённый взгляд. — Ты же маг огня. Значит, здесь тебе будет комфортнее. Да, и полезно посмотреть на строительство, так как в скором времени у тебя появится нечто похожее.
— Вы серьёзно? — удивлённо переспросил он.
— А как же ещё. Так что набирайся опыта, подсматривай идеи, которые потом реализуем в твоём деле по переработке водорослей.
Виталий довольно кивнул.
Мы добрались до телепорта в «Екатеринино», проехав почти через всю колонию: минуя столицу, к границе огненного сектора.
На подъезде к порталу решил переночевать, чтобы продолжить путь с первыми лучами солнца.
Через пару часов после прохода через портал мы должны были оказаться на месте.
Дорога прошла быстро, без приключений. Но чем ближе мы подъезжали к цели, тем отчётливее я понимал, что в огненном секторе нас ждёт настоящее пекло.
И не ошибся.
Как только прошли через телепорт, колония «Яковлевка» встретила невыносимой жарой.
Как будто кто-то открыл дверь в печь.
Воздух был настолько плотным и раскалённым, что каждый вдох обжигал лёгкие. Мой автомобиль, обычно бесшумно скользящий по дорогам, здесь буквально пыхтел, перегреваясь на каждом подъёме. Датчики температуры ползли вверх, заставляя снижать скорость.
Через открытые окна врывался раскалённый воздух, не принося облегчения, а лишь обжигая кожу.
Чёрт, если бы в этой машине был кондиционер как в моём прежнем мире…
Молча вытер пот со лба.
Пейзаж за окном напоминал адскую кузницу. Ни рек, ни озёр. Лишь чёрные обсидиановые скалы, испещрённые трещинами, из которых сочился багровый свет.
Дорога петляла между застывшими руслами лавовых рек, их стеклянная поверхность искрилась в солнечных лучах, словно предупреждая: «Ты вошёл в наш дом».
— Интересно, как вообще люди здесь живут? — пробормотал Виталий, щурясь от солнца.
Колония в секторе огня была окружена не водой, а бурлящими лавовыми потоками. А материк пронзали огненные жилы с раскалёнными скалами по берегам.
Здесь даже деревья не росли, виднелись лишь редкие обугленные останки когда-то высоких стволов.
Машина тяжело взбиралась на очередной перевал. Воздух дрожал над горизонтом, но вот наконец перед нами открылась панорама строящегося завода, островка человеческой цивилизации.
Даже отсюда было видно, как дрожит воздух над металлическими конструкциями.
Местные колонисты двигались медленно, берегли силы.
Одетые в простые тряпки, плотно закутанные, они прикрывали каждый сантиметр кожи от палящего зноя.
Местность здесь была немного другой, чем около портала. Кругом камни и небольшие скалы, которые блестели, словно покрытые металлической пылью. Возможно, это был железный песок, выступавший из породы.
— Богатая земля, — заметил я, разглядывая холмы, которые казались месторождением полезных ископаемых. — Только не для жизни, а для добычи ресурсов.
Виталий кивнул, прикрыв глаза от слепящего света.
— Зато здесь точно хватит руды на ваши триста тысяч тонн в день.
Я усмехнулся, глядя на него.
— Если, конечно, мы не сгорим заживо раньше.
Подъехав к территории завода, увидели, что навстречу уже спешат Пётр и Николай Бадаевы. Сергея с ними не было, наверняка остался на стройплощадке.
— Кирилл Павлович! — Пётр, пропахший гарью, широко улыбнулся. — Давайте зайдём ко мне, перекусим, обсудим планы.
— Позже, — я резко взмахнул рукой, нетерпеливо оглядывая строительную площадку. — Сначала хочу посмотреть, что вы успели сделать.
— Тогда пойдёмте, — доброжелательно махнул рукой Пётр, приглашая пройти вперёд.
Строительная площадка поразила сильнее, чем я ожидал.
Фундамент под завод был уже полностью залит, начали возводить цеха, и один из них, литейный, был почти готов. Из труб валил густой дым, смешанный с паром, словно сама земля здесь дышала.
— Это тестовый запуск, — пояснил Николай, заметив мой взгляд. — Хотели проверить, как печь ведёт себя в местных условиях, и показать вам результаты.
Пётр хотел что-то добавить, но сын перебил его:
— Мы хотели вас удивить.
Они делали больше, чем я просил.
И это мне нравилось.
При въезде нас встретили местные охранники на КПП — часть комплекса мер для обеспечения безопасности территории.
Пока охрана состояла всего из десяти человек, но вскоре должна была пополниться за счёт тех, кого я переведу с основного производства в центральной колонии.
Служащие патрулировали периметр парами, прикрывая друг друга.
Пробираться сюда по бездорожью было равносильно самоубийству: раскалённые камни прожигали подошвы ботинок за считанные секунды. В отличие от самой дороги, которая была выложена тёмными, почти чёрными плитами.
«Огнеупорный сланец», — мелькнуло у меня в голове. Эти камни добывали в глубинах огненного сектора, и они обладали удивительным свойством: не нагревались, сколько бы на них ни палило солнце. По таким дорогам могли ходить даже обычные люди, не опасаясь ожогов.
Бадаевы уже нетерпеливо готовились провести для меня экскурсию, но сначала завезли машину в огромный ангар: пустой, с высокими потолками и толстыми каменными стенами.
Я удивился.
— Зачем его построили? Здесь не бывает дождей, да и готовая продукция вряд ли испортится…
— Это не склад, — усмехнулся Николай. — Это укрытие от жары. Если бы мы оставили металл под открытым небом, к нему нельзя было бы прикоснуться, он раскалился бы докрасна.
Заехав внутрь, я сразу почувствовал, что горячий воздух стал чуть легче. Он всё ещё давил, но уже не обжигал кожу.
— Здесь хотя бы мозги не плавятся, — проворчал Виталий, вытирая пот со лба. — Интересно, как они вообще работают на улице?
— Ну что, Кирилл Павлович, готовы увидеть, — Пётр приглашающим жестом указал на противоположную дверь, ведущую к цехам, — как мы за полтора месяца построили то, на что другим потребовались бы годы?
— Давайте посмотрим, — лишь усмехнулся в ответ.
Меня провели внутрь цеха, где проводились испытания печей.
Температура здесь держалась около сорока градусов, по сравнению с уличной жарой это казалось почти прохладой, хотя дышать всё равно было тяжело.
Даже в помещении чувствовалось, что мы находимся в самом сердце огненного сектора.
Рабочие, несмотря на условия, продолжали трудиться: маги огня плавили руду, а маги земли формировали слитки и направляли потоки расплавленного металла.
Эти люди едва ли могли называться магами в полном смысле слова. Большинство были «единичками», обладателями самых слабых проявлений дара.
Но даже такие единицы, если их много и они работают сообща, могут создать настоящее промышленное пламя.
До прихода Бадаевых работники трудились в кустарных артелях, добывая руду примитивными методами.
— Сначала они встретили нас в штыки, — рассказывал Пётр, ведя меня между печами. — Чуть не дошло до открытого конфликта. Но твоя идея с надбавкой в двадцать процентов для опытных работников сработала идеально.
Действительно, теперь здесь трудились десятки слабых магов — тех, кто открыл в себе дар не в привилегированных семьях, а в крестьянских избах или бедных городских кварталах.
Они получили минимальное образование и за это расплатились с государством обязательными пятью или десятью годами службы на границе империи.
И вот теперь они здесь, не на фронтире, а на производстве. Оно было организовано по смешанному принципу: команды магов огня и земли работали в тандеме.
Результат превзошёл ожидания: уже сейчас выход железа был на 20% выше среднего, а расход магической энергии сведён к минимуму благодаря рациональному использованию печей.
Это была не просто работа.
Это был прогресс. И он начинался именно здесь.
— Безопасность тоже на уровне, — добавил Николай, показывая систему защитных рун по периметру цеха. — Ни одного серьёзного происшествия за неделю пробных запусков.
Виталий тем временем с профессиональным интересом изучал одну из печей. Его опыт работы с высокотемпературными процессами на водорослевом производстве в Балтийске явно давал о себе знать.
— Можно использовать остаточное тепло для подогрева реактора, — вдруг предложил он, обводя рукой конструкцию. — Это повысит КПД минимум на пять–семь процентов.
Николай мгновенно ухватился за идею:
— Гениально! Почему мы сами до этого не додумались?
Не успел я опомниться, как он уже мчался к чертёжным столам, крича что-то о пересчёте параметров и модификации системы отвода тепла.
Пётр лишь покачал головой:
— Этот парень никогда не ходит, только бегает. Но идея действительно стоящая.
Я наблюдал за этой суетой с лёгкой улыбкой.
Завод ещё не был достроен, но уже жил своей жизнью: кипел идеями, совершенствовался на ходу.
И главное, люди здесь работали не из-под палки, а с искренним энтузиазмом.
Потому что они видели будущее. И понимали, что теперь есть место, где их ценят.
— Ну что, Кирилл Павлович, — обернулся ко мне Пётр, — теперь понимаете, почему мы так торопились с пробным запуском?
Я лишь улыбнулся в ответ.
Через пару минут к нам присоединился Сергей Бадаев — средний сын Петра, главный архитектор и инженер проекта.
Он был удивительно похож на своего брата Николая: высокий, подтянутый, с коротко стриженными тёмными волосами и холодным оценивающим взглядом.
Но если Николай действовал импульсивно, то в Сергее чувствовалась спокойная расчётливая энергия настоящего инженера.
Каждое его движение было точным. Каждый взгляд — взвешенным. Словно мужчина постоянно просчитывал варианты, даже когда просто шёл рядом.
Несмотря на молодость — Сергею был всего двадцать один год — он уже достиг третьего уровня магии, как и Николай. Но что действительно впечатляло, так это его потенциал. По моим оценкам, парень вполне мог достичь пятого или даже шестого уровня.
А для рода Бадаевых это значило больше, чем просто личное достижение. Это был шаг к тому, чтобы закрепиться в аристократическом кругу.
— Кирилл Павлович! — Сергей буквально светился энтузиазмом. — Рад вас видеть! У нас тут уже началось настоящее производство. Хотите посмотреть?
Его энергия была заразительной. Бадаев провёл меня по цеху, подробно объясняя, как они адаптировали работу завода под местные условия.
— Видите эти каналы? Мы используем лавовые потоки вместо воды для предварительного нагрева. Маги земли стабилизируют русло, а маги огня регулируют температуру.
Интересно, сколько времени потребовалось, чтобы воплотить такую идею в жизнь?
Больше всего меня поразило то, как Бадаевы организовали совместную работу магов разных стихий.
Вместо традиционного разделения, огненные и земляные маги работали здесь в едином ритме, дополняя друг друга.
Мы закончили осмотр, и тут все трое Бадаевых встали передо мной: Пётр, Николай и Сергей. Они переглядывались, словно решая, кто заговорит первым.
Пётр и Николай одобрительно кивнули Сергею, словно давая ему слово.
— Через два дня мы будем готовы выпустить первую партию рельсов, — наконец выпалил Сергей, и я почувствовал, как у меня округлились глаза.
Это означало, что строительство железной дороги можно начинать уже через неделю.
Не через месяц. Не через полгода. А именно через семь дней.
Они смотрели на меня, ожидая реакции.
— Я удивлён… и очень доволен, — ответил честно.
Но в голове уже крутились другие мысли: времени на раскачку не оставалось.
Нужно было срочно, желательно сегодня же, договориться с местной администрацией о прокладке путей.
Хотя по закону империи согласование не требовалось, если дорога соответствовала стандартам.
Но в колониях никогда нельзя быть уверенным. Чиновники любят «не замечать» нужные законы, когда им это выгодно.
— Сергей, — обратился я к молодому инженеру, — подготовь все чертежи и расчёты. Завтра с утра поедем в администрацию «Яковлевки».
Пётр одобрительно хмыкнул:
— Мы уже договорились о встрече. Я знаю, как вы не любите терять время.
Это заставило меня улыбнуться. Бадаевы явно превосходили мои ожидания по всем фронтам.
Теперь главное, чтобы местные власти не стали единственным камнем преткновения в этом стремительно развивающемся проекте.



Глава 19

После дневного пекла, когда камни раскалялись до такой степени, что на них можно было спокойно готовить яичницу, вечерняя прохлада показалась настоящим спасением.
Дома в этой колонии строили с толстыми стенами, не ради красоты, а чтобы защититься от зноя.
Состоятельные люди облицовывали их «огненным сланцем» — материалом, который не нагревался под солнечными лучами.
Но даже этого было недостаточно. Здесь нужно защищаться не только от палящего солнца, но и от жары, идущей прямо из-под земли.
Поэтому полы тоже покрывали этими чёрными плитами, которые не пропускали тепло и давали хоть какую-то передышку.
Ночь провёл в доме Бадаевых, построенном Сергеем, который использовал все свои архитектурные таланты. Я едва мог поверить, что всё ещё нахожусь в том же огненном секторе. Внутри царила такая благодатная прохлада и уют, что казалось я каким-то чудом перенёсся в совершенно иной мир.
Холодный воздух, исходящий от стен, был почти осязаемым.
Я провёл ладонью по гладкой поверхности, ощущая приятную прохладу. Впервые за время нахождения в «Яковлевке» не хотелось сорвать с себя одежду.
Снял пиджак и с наслаждением потянулся, чувствуя, как прохладный воздух окутывает вспотевшую спину.
За ужином разговор зашёл о завтрашней встрече с губернатором Сухановым.
Старший Бадаев вертел в руках вилку, словно решая, стоит ли вообще говорить то, что он думает.
— Суханов правит здесь десять лет, — наконец произнёс Пётр. — Он как паук в центре паутины. Все ниточки ведут к нему. Процент с каждой телеги, проходящей через телепорт, доля с добычи руды…
— Значит, будет вымогать взятку? — поинтересовался я, откидываясь на спинку стула.
Пётр мрачно закатил глаза:
— Не просто взятку. Губернатор любит, когда ему кланяются. Буквально. Даже некоторые князья подходили к нему с поклоном. И это при том, что он всего лишь губернатор.
Сергей вдруг вмешался:
— Я слышал, что в прошлом году он заставил купца Тарасова трижды прийти на приём, прежде чем тот подписал бумаги. А в конце содрал с него лишние пять процентов.
Я постучал пальцами по столу, обдумывая их слова.
— Посмотрим. Может, завтра у него будет хороший день.
— Или плохой, — пробормотал Николай, отправляя в рот кусочек мяса. — Для нас это одно и то же.
— Главное не дать понять, что мы заинтересованы в рельсах больше, чем Суханов, — добавил я.
— А если он всё же начнёт торговаться? — Сергей внимательно следил за каждым моим движением.
Пётр усмехнулся, откладывая вилку:
— Тогда Кирилл напомнит ему, что Пестовы не привыкли кланяться. Даже перед губернаторами.
За столом повисла короткая пауза, потом все разом улыбнулись и покосились на меня.
Утром я отправился в столицу колонии вместе с Сергеем Бадаевым.
Находилась она, по моим меркам, не слишком далеко, всего в шестидесяти километрах от нашей строящейся фабрики.
Виталий Кучумов остался помогать с печами, его опыт в работе с высокими температурами здесь был бесценен.
Перед отъездом он пообещал проверить систему отвода тепла и, если потребуется, внести коррективы.
— Только не перегружайте печи, — забеспокоился Сергей. — Лучше медленнее, но без аварий.
— Не переживай, — Виталий уверенно кивнул. — Я знаю, как обращаться с огнём.
Он не просто знал, он чувствовал огонь в печах, ведь это была его стихия.
Дорога заняла чуть больше полутора часов.
Если бы не эти вечные подъёмы и спуски, из-за которых машина то и дело грозила перегреться, мы бы добрались за час.
— Чёрт, — проворчал я, глядя на стрелку датчика температуры. — Ещё пара таких горок, и нам придётся останавливаться.
— Здесь каждый километр — испытание, — заметил Сергей, вглядываясь в раскалённый горизонт. — Но хотя бы дорогу проложили по огнеупорному сланцу. Без него мы бы не проехали и трети пути.
— И то хорошо, — я снизил скорость, давая двигателю передохнуть.
— Как думаешь, Суханов уже ждёт нас с распростёртыми объятиями?
— Скорее, с протянутой ладонью, — хмыкнул я. — Чтобы я положил туда побольше золотых.
Войдя в город, сразу же оценил его необычную архитектуру.
Это был каменный лабиринт, построенный из тёмного, почти чёрного камня. Дома здесь стояли вплотную друг к другу, словно солдаты на параде.
Но главное это водонапорные башни. Их оказалось больше, чем где бы то ни было.
Огромные конструкции из камня возвышались над крышами, напоминая стражей, следящих за тем, чтобы в этом пекле оставалась хотя бы капля воды.
Каждая башня имела свою историю: кто-то строил их на свои деньги, кто-то получил в подарок от императорской канцелярии.
Но все они служили одной цели: держать жизнь под контролем. Без воды нет людей. Без людей нет власти.
Я быстро сориентировался, даже в новом городе чувствуя себя как дома.
Когда мы подъезжали к администрации — массивному зданию из тёмного камня с колоннами — к машине внезапно подбежал мальчик лет двенадцати с торчащими из-под тюрбана волосами и испуганным взглядом.
— Господин Пестов? — уставился он на меня.
Кивнул.
Парень тут же сунул мне в руки конверт с сургучной печатью «Д. Р.» и, не дожидаясь ответа, исчез в переулке так же быстро, как и появился.
Сел назад в машину подальше от раскалённого солнца и вскрыл письмо. Внутри было всего несколько строк: «Губернатор страдает от редкой формы термической хвори. М.»
— М… — прошептал я, понимая, что это значит. Митя, а точнее, Дмитрий Романов. Значит, он уже в курсе моих замыслов. И решил помочь.
Сергей вопросительно поднял бровь, но я лишь отмахнулся.
— Похоже, у нас появился козырь, — сказал я, пряча письмо во внутренний карман пиджака. — Пойдёмте, господин Бадаев. Пора познакомиться с его превосходительством.
Но перед тем как войти в здание, я открыл багажник и достал оттуда демонстрационный набор Пестовских эликсиров, прихватил с собой.
Аудиенция с губернатором Сухановым была назначена в его резиденции — отдельном крыле административного здания, полностью построенном из чёрного обсидиана.
Секретарь проводил нас в приёмную. Его улыбка была слишком широкой, слишком натянутой.
Подобострастие — признак того, что его хозяин непростой человек.
За столом, заваленным бумагами и бронзовыми чернильницами, сидел Лев Иванович Суханов — генерал-губернатор, человек, который правил этой колонией и явно не собирался ни с кем делиться властью.
Выглядел мужчина ужасно: бледное лицо, как будто он давно не видел солнца; запавшие глаза, полные недоверия; трясущиеся руки, которые чиновник пытался спрятать, сложив в замок перед собой.
А вот взгляд был острым, пронизывающим, полным ненависти.
После короткого вступления, полного официальных слов и фальшивых любезностей, он не выдержал.
Суханов ударил кулаком по столу, чуть не опрокинув графин с водой.
— Пестов… — прошипел он, — вы слишком много на себя берёте. — Завод. Железная дорога. Кто вам дал право?
Я не ответил. Просто сел напротив, предоставив Сергею возможность начать объяснять технические детали.
Но губернатор снова перебил.
— Не позволю! Это моя колония! Здесь мои правила! Вы даже маршрут не согласовали!
Я не спорил, лишь наблюдал за ним с интересом.
А в голове чётко возникали симптомы термической хвори: постоянная температура, головные боли, полная потеря работоспособности в жару…
Спасибо тебе, Митя. Ты мне очень помог.
Суханов продолжал бушевать, повторяя одно и то же как заведённый:
— Не позволю! Это моя колония! Мои правила!
Когда он наконец замолчал, тяжело дыша, я медленно открыл свой портфель.
Глаза губернатора расширились, когда вместо документов я достал демонстрационный набор эликсиров.
Он сразу узнал флаконы.
Особенно тот, с зеленоватой жидкостью. У него в углу, на полке, стоял такой же, это был личный запас.
На глазах у изумлённого генерал-губернатора я взял пустой стакан, налил в него воды и с профессиональной точностью смешал три разных эликсира: одну каплю из первого флакона, две из второго и половину мерной пипетки из третьего.
Жидкость заиграла перламутровыми переливами, словно внутри пробудилась магия.
— Что это? — хрипло спросил губернатор Суханов, когда я пододвинул ему стакан с переливающейся жидкостью.
Я молчал. Только смотрел ему в глаза, сложив пальцы домиком перед собой.
Молчание тоже может быть оружием. Особенно если ты знаешь, что человек уже готов на всё ради облегчения.
Он бледнел на глазах, словно догадывался, но не хотел верить. Потом резко схватил стакан, с отвращением, которое быстро сменилось удивлением, понюхал содержимое.
— Это… ваши эликсиры? — голос мужчины дрожал.
Я лишь кивнул.
Больше ничего не нужно было говорить. Он и так знал цену этим пузырькам.
Минута напряжённого молчания.
И вдруг лицо Суханова исказилось от понимания.
Он наклонился ко мне, и я уловил запах болезни в дыхании.
— Вы… знаете? — прошептал мужчина.
— Могу помочь, — так же тихо ответил я, указывая взглядом на стакан.
Он залпом выпил смесь, скривившись от горького вкуса.
Откинулся на спинку кресла, закрыл глаза.
Казалось, губернатор ждёт чуда. Или проверяет, не обман ли это.
Но чудо пришло.
Постепенно его лицо порозовело.
Глаза прояснились.
Ещё через три минуты перед нами сидел совершенно другой человек: бодрый, с ясным взглядом, уверенными движениями.
Даже плечи расправились, словно он забыл про болезнь.
— Чёрт возьми… — пробормотал Суханов, рассматривая свои руки. — Я снова чувствую себя… живым. Как раньше.
Я встал со стула и протянул руку.
— Позвольте представиться, барон Пестов Кирилл Павлович.
Суханов поднялся неуклюже, словно забыв, как двигается здоровое тело. Но крепко сжал мою ладонь.
— Генерал-губернатор Суханов Лев Иванович.
Повернувшись к Сергею, я снова представил его:
— Мой вассал Бадаев Сергей Петрович. Архитектор, инженер, исключительный специалист в вопросах строительства. Он подготовил технические аспекты проекта.
Сергей, растерянно моргая, встал и машинально пожал протянутую губернатором руку.
Пальцы Бадаева нервно постукивали по папке с чертежами, когда он начал объяснять.
— Протяжённость ветки от завода до телепорта — шестьдесят километров. Мы начнём работу уже через неделю. Весь маршрут планируем проложить за месяц…
Я вежливо прервал его:
— Благодарю, Сергей. Технических деталей достаточно. Будь добр, оставь нас с губернатором, чтобы мы могли обсудить экономические и политические аспекты.
Дверь за Сергеем закрылась с тихим щелчком.
Суханов откинулся на спинку кресла, наблюдая за мной с новым интересом.
Без прежней агрессии. Без истерики. Теперь в его взгляде читался лишь холодный расчёт.
— Экономика проста, — начал я, распахивая портфель. Внутри лежали чертежи железной дороги, расчёты доходов и прогнозы грузопотоков. — Помимо основной ветки, мы проложим ответвление в столицу колонии для пассажирских перевозок. Бесплатных.
Суханов приподнял бровь.
Интересно, понимает ли он, что это не просто жест доброй воли? Это инвестиция в его самолюбие.
— Все сборы за телепортацию грузов останутся в вашей казне, — продолжил я, подчёркивая каждое слово. — Один вагон заменит как минимум двадцать телег. Значит, вы получите тот же доход при меньшей нагрузке на портал. А значит… экономия магической энергии составит минимум половину.
Губернатор задумчиво постучал пальцами по ручке кресла.
Его взгляд скользнул по моему лицу, затем по бумагам.
— А в политическом плане? — спросил он наконец после затянувшейся паузы.
Я позволил себе лёгкую улыбку.
— Вы станете первым губернатором, внедрившим железные дороги в колониях. Представьте доклад Императору: «Моя „Яковлевка“ увеличила грузопоток в три раза без расширения телепорта».
Глаза Льва Ивановича заблестели.
Он уже видел себя на страницах имперской хроники. Суханов — не просто чиновник, а реформатор.
Губернатор неожиданно рассмеялся.
— Чёрт возьми, Пестов… Ладно. Согласен. Но что ты хочешь взамен?
Мужчина прищурился, словно готовясь услышать условие, которое разорит его.
— Мелочь, — широко улыбнулся я. — Всего лишь позволить мне сделать вас известным, проложив эту железнодорожную ветку. Ну и…
Я сжал большой и указательный пальцы в характерном жесте.
— Самую малость. Чтобы мои грузы и люди, проходящие через ваш портал, не облагались налогами.
Суханов откинулся на спинку кресла, а затем резко махнул рукой:
— Договорились!
— Если позволите, завтра пришлю своих юристов для согласования договора.
Он кивнул.
На прощание пожали друг другу руки. Кисть губернатора была уже тёплой и сильной, а не как у больного человека.
— Павловск, — вдруг сказал я, закрывая портфель. — Там лучшие лечебные источники. Месяц отдыха, и ваша хворь отступит полностью. А эликсиры, поддерживающие вас до лечения, я завтра пришлю.
— Кстати, — сказал он, когда я подходил к двери. — А этот ваш Бадаев… Не родственник ли тем Бадаевым, что служат у графа Воробьева?
Ловушка. Проверяет, нет ли у меня связей с конкурентами.
— Однофамильцы, — я сделал вид, что не заметил подвоха. — Его род происходит от тульских кузнецов. Никаких общих предков с вашими друзьями.
Суханов хмыкнул, но больше вопросов не задавал.
— Хорошо. Тогда до встречи с юристами.
Сергей Бадаев, терпеливо ожидавший снаружи, едва успел сесть в машину, как выпалил:
— Кирилл Павлович, удалось?
— Естественно, — сказал я, — но придётся построить ответвление в столицу.
— Мы будем строить пассажирскую ветку?
— Да, — усмехнулся я, заводя двигатель. — Всего-то пять километров дополнительных путей. Зато Суханов будет считать себя гением транспортной реформы. А гении не любят отступать от решений, которые они принимают «по собственной инициативе».
Я поймал восхищённый взгляд Сергея.
— Политика, мой друг, иногда важнее всего. Запомни это, — сказал я, напоследок бросив взгляд на здание администрации колонии.
* * *
— Чёрт возьми, Сергей, давай ещё раз! — я вытер пот со лба рукавом бедуинского балахона, оставив на ткани тёмный влажный след. Перед нами лежал кривоватый участок рельсов, «шедевр» трёх дней изнурительной работы.
Сергей, сгорбившись, тыкал пальцем в неровный стык.
— Кирилл Павлович, посмотрите-ка. Здесь перепад в добрых три миллиметра. Паровоз, может, и проедет, но через месяц начнётся вибрация…
Я пнул шпалу. Из-под неё посыпались мелкие камешки, как будто конструкция вот-вот рухнет сама по себе.
— Ты хочешь сказать, что мы три дня торчали в этом аду ради брака?
— Ну не совсем брак, — Сергей провёл рукой по сгоревшей на солнце шее. — Просто… не идеал.
Идеал в этом секторе — словно капля воды в пустыне.
Поначалу мне казалось, что в строительстве дороги нет ничего сложного.
Разметил, уложил, скрепил и готово.
Но огненный сектор быстро всё расставил по своим местам.
Днём — жара, ночью — прохлада. Постоянная деформация металла.
Горячий ветер, обжигавший лицо.
А эта проклятая одежда, нечто среднее между балахоном и саваном, вечно цеплялась за каждый выступ.
Мы работали не просто в экстремальных условиях. Мы боролись с самим климатом.
Я зачерпнул горсть раскалённого песка и пропустил его сквозь пальцы.
В голове уже зрел новый план. И он был прост до безобразия.
Дороги строят дорожники, и мне надо найти профессионалов. А то что они тут есть, я не сомневался. Во всех колониях были просто великолепные маги земли, служившие в дорожном департаменте, и, видимо, надо идти туда.
* * *
На следующее утро я уже стоял перед зданием дорожного департамента «Яковлевки».
Это была уродливая каменная коробка, покрытая паутиной трещин. Вывеска облупилась, последняя буква «т» в слове «департамент» упорно висела вверх ногами.
Здесь явно не беспокоились о внешнем виде. Чиновник за конторкой, похожий на перегретого удава, лениво отмахнулся, даже не поднимая глаз от газеты.
— Все специалисты на объектах. Через полгода, может, кто-то освободится…
Я поставил на стол бутылку «Огненного нектара» — местного сорокаградусного пойла, от одного запаха которого опытные пьяницы трезвели.
Бюрократ преобразился мгновенно.
Его пальцы обхватили бутылку с неожиданной ловкостью, словно чиновник давно ждал такого подарка.
— Хотя… — он задумчиво почесал щетину на подбородке. — Есть у меня два упыря. Марсов и Лунев. Один — четвёртый уровень магии земли, второй — третий. Только они… того…
Он выразительно покрутил пальцем у виска, как будто заводил машину.
Мне было плевать, танцуют ли они голышом при луне или разговаривают с кактусами.
Главное — пусть умеют класть рельсы ровно.
— Где искать?
— В «Обожжённом кролике», кабаке у старой обсерватории.
Чиновник недовольно покачал головой.
— Предупреждаю: характер у них не сахар.
— Значит, найду подход, — сказал я, поворачиваясь к выходу. — Благодарю вас за информацию.
Кабак оказался настоящей дырой, где даже мухи предпочитали умирать у входа, не рискуя залетать внутрь.
Нужных мне людей я вычислил сразу.
Арсений Марсов — бывший старший смотритель трактов, мужчина лет сорока пяти, кожа которого напоминала старый пергамент из-за постоянного пребывания на солнце. Волосы выгорели почти добела. Длинные узловатые пальцы нервно двигались по краю кружки, словно он всё ещё работал.
Рядом — Роман Лунев, коренастый как медведь, с густыми бровями, почти сросшимися на переносице. Глаза у него были особенные: словно в них был встроен какой-то измерительный прибор. Он что-то горячо доказывал своему напарнику, стуча кулаком по столу.
— Говорю тебе, Арсений! Если класть насыпь без дренажного слоя, через год вся дорога просядет!
— А ты попробуй объяснить это Суханову, когда он орёт про экономию! — Марсов отхлебнул из кружки и скривился.
Я подошёл к их столу.
— Господа дорожники, вы мне нужны.
Лунев окинул меня взглядом, полным профессионального скепсиса.
— Очередной барин, которому нужно просто проложить пару километров?
— Ну, почти, — улыбнулся я. — В планах больше тысячи. Но начать хочу с шестидесяти. И не с обычной дороги… а с железной.
Они переглянулись.
Марсов медленно поставил кружку на стол:
— Это шутка?
— Нет, — ответил я спокойно. — Это контракт. С оплатой золотом и условиями, которые ваш Суханов просто не оценит.
Лунев хмыкнул:
— Тогда давайте ваши рельсы, барин. Покажем, как строят дороги те, кто потом их не перекладывает.
Я ухмыльнулся.
Кажется, моя команда только что нашла своих профессиональных психов.
Через два часа мы стояли у участка, который я и Сергей уложили своими силами.
Марсов наконец оторвался от чертежей, которые ему дал Бадаев для изучения. Его глаза, похожие на две щели в скале, снова оценивающе оглядели меня, затем Сергея.
— А это участок, который вы вдвоём укладывали? — он фыркнул. — Да вы его уложили так, что рельсы плавают как пьяные матросы на увольнительной!
Я сдержал улыбку.
— Поэтому и нужны специалисты. Берётесь исправить?
— За такие деньги — хоть к Императору в спальню рельсы проложу, — хрипло рассмеялся Марсов.
* * *
Уже на следующий день я наблюдал за работой настоящих профессионалов.
Марсов шёл впереди, его мощные руки с лёгкостью разравнивали раскалённый грунт. Каждый жест был точным, выверенным.
Лунев следовал за ним, тонкие пальцы плясали в воздухе, направляя магию земли, чтобы спекать металл с обсидиановыми шпалами.
— Смотри и учись, барчук, — бросил мне Марсов, не переставая работать. — Рельсы — они как женщины. Любят, когда их гладят, а не бьют молотком по голове.
К вечеру ребята уложили два километра идеально ровной дороги.
Я провёл рукой по стальному полотну: ни единого стыка, ни малейшего перепада.
— Ну как? — Лунев вытирал пот со лба, но в его глазах светилось удовлетворение.
— Как в учебнике для императорских инженеров, — честно признал я.
— Это мы ещё разгоняемся, — хмыкнул Марсов. — К пятому дню будем проходить по шесть километров.
И он не хвастал.
С каждым днём они набирали обороты. На шестой уже было проложено шесть километров за смену.
Темп, при котором вся дорога будет готова раньше срока.
Я понимал, что при такой скорости дорожники закончат всю трассу меньше чем за две недели.
Это была не работа. Это был танец магии и металла.
Поэтому я решил, что могу позволить себе временно отлучиться.
Сегодня утром планировал выехать в соседнюю колонию «Екатеринино», где предстояло проложить вторую часть пути.
Суханов договорился об аудиенции с местным чиновником, и я хотел добраться уже на следующий день.
Но судьба распорядилась иначе.
Перед отъездом заглянул на строительную площадку завода, а затем на участок дороги, над которым сейчас работали Марсов и Лунев с помощниками.
Смена начиналась ещё до восхода солнца, чтобы успеть отработать пять часов до адской полуденной жары. Затем был перерыв на отдых, и к вечеру работа возобновлялась.
Таким образом удавалось выжать на работу девять часов в сутки, это был максимум, на который способны люди в таком климате.
Поговорив с мастерами, я уже собирался уезжать, но вдруг услышал отчаянный крик одного из рабочих.
Из ближайшей трещины в раскалённой земле выползло множество огненных скорпионов размером с крупную собаку, с панцирями, покрытыми потрескавшейся коркой лавы.
Их жала дымились, капая расплавленным ядом, который прожигал камни буквально за секунду.
— К оружию! — заревел Марсов, отбрасывая лопату и хватая кирку.
Я тут же выскочил из машины, даже не заглушив двигатель.
Сапоги вязли в раскалённом металлическом песке, но я уже мчался к месту боя, ощущая знакомый прилив адреналина.



Глава 20

Первая тварь бросилась мне навстречу, её лапы поднимали тучи искрящегося песка.
Я даже не замедлил шаг, просто вскинул руку.
Из земли с хрустом вырвался обсидиановый шип, пронзивший скорпиона насквозь. Он затрепыхался на каменной игле как букашка в коллекции энтомолога.
— Барин, слева! — крикнул кто-то из рабочих.
Метнул взгляд в ту сторону.
Вторая и третья твари попытались атаковать с флангов.
Развернулся, и новые шипы взметнулись из земли, пронзая чудищ с пугающей точностью.
Здесь, в этом огненном адском климате, моя магия земли действовала почти сама по себе. Как будто раскалённая порода только и ждала приказа, чтобы взорваться в ответ.
Группа из пяти скорпионов окружила раненого охранника.
Один из них уже полоснул мужчину жалом по руке. Кровь брызнула, испаряясь ещё до того, как коснулась земли. А человек заорал, опалённый ядом.
Я развернулся, сжал кулак.
Горная порода под ногами охранника поднялась ровным столбом, а под конечностями тварей земля взорвалась веером острых игл.
Затем я мотнул рукой, и мужчина опустился, ощетинившись саблей и пистолем.
— Все ко мне! — рявкнул я, понимая, что растянувшихся вдоль дороги людей — рабочих, грузчиков, охранников, слишком сложно защитить, если они в разных местах. Точнее, защитить-то я могу, но уследить за каждым…
Это уже не просто оборона. Это стратегия.
Люди быстро потянулись ко мне.
Отбивать удары стало намного легче.
Чуть в стороне сражались мои путеукладчики — Арсений Марсов и Роман Лунев. Оба использовали магию земли, но не так, как я.
Они били не шипами, не смертоносными атаками, а возводили на пути тварей преграды, заманивали их в ловушки, а потом добивали здоровенными кирками.
Просто и экономно.
Точно и без лишней магии.
Но в какой-то момент натиск начал ослабевать.
Слишком легко? Слишком быстро?
Как раз в этот момент земля внезапно содрогнулась.
Из трещины в раскалённой почве выползло нечто гораздо большее, чем просто букашка — это был королевский огненный скорпион.
Его корпус был размером с автомобиль, а если учесть ноги и длинное жало, тварь заняла бы как минимум шесть парковочных мест.
Скорпион медленно выполз из раскалённой щели, словно оценивая, с кого лучше начать охоту.
Выбрал меня.
И в этом не было ничего удивительного, ведь рядом со мной было человек двадцать, в отличие от второй группы, где осталось только четверо.
Отработанный приём с шипами уже не действовал.
Каменные иглы, которые я выпустил из земли, разлетелись в пыль при ударе о броню скорпиона.
Чудовище рыкнуло, и я почувствовал, как его жаркое дыхание обжигает кожу лица.
Запах гари и кислотного пара ударил в нос.
— Чёрт! — выругался я, отходя назад и прикрывая людей.
Рука инстинктивно потянулась к бедру, где висел пистолет с рунами, вырезанными Митей ещё в Балтийске.
На всякий случай второй рукой коснулся рукояти ножа на поясе.
Интересно, почему сегодня утром я не пристегнул саблю? Ведь я теперь патриарх и могу носить её всегда, а не только на службе, как было ранее.
В этот момент из раскалённой расщелины появилась ещё одна здоровенная тварь.
Но она направилась не ко мне… а ко второй группе людей.
Охранники, стоявшие позади, начали стрелять в королевского скорпиона, но пули лишь высекали искры.
От этого было мало толку.
— Не тратьте патроны впустую! — рявкнул я. — Прикрывайте фланги!
— Барин, нужно уходить! — крикнул один из служащих, пятясь назад.
— Стоять! Вас перебьют поодиночке! Прикрывайте периметр! — я сделал паузу. — Громилу беру на себя.
Сделав шаг вперёд, начал не глядя заряжать пистоль.
Раз — и малый макр уже в стволе.
Два — и пуля затолкнута сверху.
Три шага в сторону — уклоняюсь от здоровенных клешней, которыми монстр пытается меня схватить.
Четыре — скользнул по раскалённому камню, используя магию земли, чтобы уйти с траектории нового удара.
Пять — выбрасываю руку вперёд, целюсь в голову чудовища.
Выстрел.
Точнее, это был не выстрел, а громовой раскат.
Голова скорпиона взорвалась как перегретый котёл.
Тварь упала.
Победа! Но радость была преждевременной.
Из-за тела тут же выскочили десятки тварей поменьше, юрких и проворных.
Пытаюсь отбиться, но не успеваю.
Один из скорпионов ударил меня прямо по руке.
Пистолет выскользнул из пальцев и улетел в ближайшую трещину, исчезая в глубине.
— Чёрт! — выкрикнул я, пытаясь вернуть его с помощью магии, но не успел.
Всё слишком суматошно.
Слишком много мелких угроз.
Меня окружила новая волна тварей.
Сделал несколько шагов назад, чтобы меня не достали ни жала, ни клешни.
Использую максимальную магию, на которую сейчас способен, и наношу удар по площади. И в этот самый миг всю территорию передо мной пронзило множеством острых игл, выросших прямо из земли. Твари, которые пытались меня достать, насадились на них, как на пики.
Их жала хлестали по воздуху, яд брызгал во все стороны, но они уже ничего не могли сделать.
Отделил себя от чудищ двухметровой стеной из горной породы.
Теперь их яд мне не страшен. Пусть подыхают в муках.
Обернулся.
Рабочие — в основном маги земли, «единички», и пара охранников — ощетинились оружием.
Крупных тварей поблизости пока не было.
Несколько мелких огненных скорпионов пытались подобраться с тыла, но теперь они валялись на земле, забитые кирками и лопатами.
— А-а-а… — услышал душераздирающий вопль за тушей монстра, которая закрывала мне обзор второй группы людей.
Не раздумывая рванул в сторону, обходя гигантскую тварь, и тут же вступил в бой со вторым монстром.
Создал трясину, расплавляя камень, и постарался обездвижить большую тварь.
Но монстр был словно бульдозер в болоте. Он медленно, но уверенно поворачивался в мою сторону.
Бросил взгляд на своих путеукладчиков: Марсов и Лунев ещё живы.
А вот у рабочих дела хуже: один разорван пополам, второй корчился от ожогов на ногах. Его кожа пузырилась от капель яда.
Мгновение — и тварь уже рядом.
Клешня по касательной ударила меня по руке. Боль резкая, но терпимая.
Пытаюсь проткнуть брюхо шипами — бесполезно.
Панцирь монстра словно сделан из мощной брони.
Решил поднять тварь на столб, чтобы нарушить равновесие и, возможно, перевернуть.
Земля под ногами вздыбилась, выбрасывая вверх каменную опору.
Скорпион зашипел словно кошка, его шесть пар глаз, размером от столовой тарелки до чайной чашки из маминого сервиза, были направлены на меня.
Отпрыгнул в сторону, едва увернувшись от жала. Оно вонзилось в землю, а яд прожёг породу.
— Кирилл Павлович! — крикнул Лунев, заметив, что я на секунду замираю, оценивая ситуацию.
Рванул вперёд, нырнув под клешню. Выхватил нож с рунами.
Я видел только один способ убить эту тварь. И сделать это нужно быстро.
Напитал лезвие магией, и оно вспыхнуло жёлтым светом.
Скорпион сделал последний рывок, а я присел, пропуская удар над головой, и вонзил клинок ему в брюхо.
Казалось, я проткнул не монстра, а масло.
Лезвие вошло легко.
Слишком легко.
Сталь разрезала плоть, и внутренности хлынули наружу, дымящиеся, горящие, полные какой-то кислотной массы.
Я тут же воспользовался моментом и направил магию земли прямо в рану.
Из горной породы вырвался каменный столб и пробил брюхо монстра насквозь.
Еле увернулся, чтобы не сгореть заживо от ожогов под ядовитыми брызгами кислоты монстра.
Воздух наполнился запахом горящей плоти, смешался с кислотой.
— Вот это да! — прошептал Марсов, вытирая окровавленный лоб. — Вы её… вы её действительно убили?
Я поднял нож. Руны на клинке потускнели, металл почернел.
Скорее всего, он перегорел.
Жаль. Одноразовая вещь. Но какой эффект!
Ещё раз осмотрел потемневшее лезвие, затем аккуратно вытер его о штанину и убрал обратно в чехол.
Лунев уже оценивал повреждения полотна:
— Рельсы целы, но шпалы придётся перекладывать.
Я кивнул, глядя на трупы скорпионов, разбросанные по земле.
— Усилим охрану, — сказал я. — С завтрашнего дня постоянные патрули вдоль всей трассы.
— Значит, будем класть рельсы с винтовками за спиной? — хмыкнул Марсов, поправляя разорванный рукав.
— Именно так.
— Опасаться больше не стоит, — добавил Лунев, оглядываясь по сторонам. — Огненные скорпионы живут группами, примерно в пятидесяти километрах друг от друга. Других стай поблизости быть не должно.
— Всё равно усиливаем охрану, — отрезал я. — На сегодня работы прекращаем. Пусть люди отдохнут.
Обернулся к одному из охранников:
— Принеси из машины чёрную сумку. Там есть то, что поможет раненым.
Пока он бежал, я осмотрел тех, кто получил ожоги от яда.
Двое корчились на земле, их кожа покрылась багровыми пятнами — признак того, что токсины начали проникать глубже, ещё двое были ранены не так сильно.
Я достал нужный флакон из сумки и протянул пострадавшим.
— Пейте медленно. Не торопитесь. Это не просто обезболивающее, это антитоксин с магической основой.
После первого же глотка судороги ослабели, дыхание выровнялось.
Эликсиры работали.
— Грузим раненых в машину. Отвезу их в больницу в столице, — сказал я, помогая поднять одного из парней. — Здесь им делать нечего.
Пока я возился с пострадавшими, остальные работники распотрошили тварей.
Передо мной на камнях лежали трофеи: два средних макра, источающих кровавый свет, и около тридцати мелких, размером с полпальца каждый.
— Это ваши, барин, — Марсов кивнул на кристаллы. — Вы всех тварей положили.
Я взял один средний макр, ощутил его тепло в ладони.
Но через секунду вернул обратно.
— Два средних магических кристалла отдайте семье погибшего. Этого хватит, чтобы отправить детей в школу и несколько лет жить безбедно. Мелкие разделить поровну между всеми участниками.
Лунев слегка приподнял бровь.
Он понял, что я ничего не беру себе.
Но в глазах было одобрение.
Марсов же не мог успокоиться:
— Да вы, барин, просто буря в человеческом обличье! Как вы вообще этого монстра…
Он вдруг запнулся, потом вспомнил и протянул мне пистолет:
— Ваше оружие. Руны все целы. Удивительно, как оно не расплавилось в такой жаре.
— Спасибо, — кивнул я, забирая пистоль.
Помог погрузить раненых в машину, затем сел за руль.
Похоже, встреча с губернатором Горшковым откладывается.
Машина рванула вперёд, оставляя позади строительную площадку.
В зеркале заднего вида были силуэты Марсова и Лунева: один жестикулировал, рассказывая кому-то, как всё прошло, второй качал головой, улыбаясь.
Хорошие мастера, мне повезло что они не пострадали, так как воины из них аховые.
* * *
Главврач, сухопарый мужчина с густыми усами, пришёл на шум, который подняли его подчинённые, не желая принимать моих охранников и рабочих.
— Мест мало! — выпалил он ещё на подходе, размахивая руками. — А у вас двое в тяжёлом состоянии…
Просто достал кошелёк и положил его на стойку, не дослушав.
— Делайте всё, что нужно. Но чтобы через два дня они были как новенькие. И не экономьте.
Затем протянул ему сумку с демонстрационным набором эликсиров для медиков фронтира.
Лучшие образцы зелий, которые использовались на краю империи. Самые лучшие, что были в колониях.
— Здесь самые сильные целебные растворы. Не экономьте на моих людях. Давайте им лучшее из лекарств и палат. Если понадобится, выставите счёт мне лично.
Затем я протянул свою визитную карточку.
Врач приподнял кошелёк с деньгами, аккуратно поставил его на место. Потом заглянул в сумку…
И я заметил, как округлились его глаза.
А когда он прочитал визитку, то посмотрел на меня уже не просто с интересом, а с уважением.
Пазл сошёлся.
Пестовские эликсиры. Визитная карточка с фамильной печатью. Люди в форме с нашивками рода.
Он понял, что я не просто барон, а хозяин рынка целебных зелий.
Главврач мгновенно организовал бурную деятельность.
— Готовьте четыре лучшие палаты! — крикнул он медсёстрам. — Да побыстрее, побыстрее!
Я задержался лишь на минуту, чтобы убедиться, что меня поняли.
Моим людям помогут.
А потом я снова направился к машине.
Впереди ждала долгая дорога.
* * *
Интерлюдия.
Главврач схватил заведующего приёмным отделением за рукав халата и резко притянул к себе.
— Слушай сюда, — прошипел он. — Этим четверым всё по высшему разряду. Зелья регенерации, палаты люкс, личный уход. Никаких «можно было бы и подешевле».
— Зачем так переплачивать? — попытался возразить тот, щурясь. — Обычного антидота хватит…
Усатый внезапно врезал ему кулаком в плечо, не сильно, но достаточно, чтобы подчинённый присмирел.
— Ты вообще знаешь, кто их привёз? — главврач достал из кармана визитку, которую только что получил от молодого барона, и показал её заведующему. — Это Пестов. Владелец алхимической мануфактуры. Его зелья есть на каждом военном складе. У каждого уважающего себя боевого офицера в поясной аптечке имеется хотя бы один пузырёк.
Медик взял визитку, пробежал по ней взглядом и побледнел.
— Пестов?.. Такой же, как на этих флаконах?
— Он самый.
— Но…
— Заткнись и слушай, — главврач притянул заведующего ещё ближе, понизив голос до шёпота. — Если ему что-то не понравится, лишит нас эликсиров. Запретит продавать. И всё, мы банкроты.
— Банкроты? — глава приёмного отделения фыркнул. — Да у нас же полно других поставщиков!
— Ты сам-то понимаешь, что говоришь? — главный медик зло усмехнулся. — Его зелья единственные, которые действительно ставят на ноги. Остальные это блеф. А если вспомнить, как Пестов обошёлся с теми, кто перешёл ему дорогу…
Врач щёлкнул пальцами перед самым носом подчинённого:
— Полгода назад на его усадьбу напали. Разграбили дом. Сожгли. И что ты думаешь? Через день Кирилл Павлович разослал всем торговцам список этих наёмников. Полный запрет на продажу любых эликсиров.
— И что?
— Половина тех ублюдков уже сдохла, — усатый медик зловеще ухмыльнулся. — А те аптекари, кто осмелился продать наёмникам эликсиры… Их теперь в чёрных списках вечно держат. Ни один уважающий себя торговец не рискнёт связываться с теми, кого Пестов ввёл в немилость.
Заведующий сглотнул. Он начал понимать масштаб.
— Так что запомни, — главврач ткнул его пальцем в грудь, — его люди для нас как родные. Чтобы лизали им ноги, если попросят. Понял?
— Понял, — быстро буркнул он. — Чего тут непонятного…
Главврач отпустил подчиненного, поправил халат и направился в приёмный покой, где уже лежали раненые рабочие и охранники.
— И да, — бросил он через плечо, — если кто спросит, скажи, что я лично за ними наблюдаю.
* * *
Телепорт из «Яковлевки» в «Екатеринино» подействовал на меня как ледяной душ.
Из пятидесятиградусного ада я попал в осеннюю прохладу.
Даже не ожидал такого контраста.
Выдохнул, чувствуя, как кожа покрывается мурашками от внезапного перепада температуры.
Дорога до столицы заняла больше десяти часов.
Я ехал почти без остановок, лишь раз подзарядил аккумулятор макром и подлил бензина.
Пейзажи за окном менялись: от полей до лесов, а ближе к столице, создавая заторы, на дороге то и дело появлялись большие группы повозок, гружённых продукцией.
Крики извозчиков, скрип колёс, запах навоза.
Приходилось сильно снижать скорость и давить на клаксон, чтобы кто-нибудь вообще уступил дорогу.
К вечеру я уже начал клевать носом.
Пришлось остановиться у ручья, умыться ледяной водой и выпить четверть флакона бодрящего эликсира. Горький, гадкий, но глаза сразу прояснились.
Остановился в гостинице «Золотая антилопа» на окраине.
Название было сказочным, а само место действительно уютным: двухэтажное здание с резными ставнями, запахом дерева и свежих специй.
Хозяин — бородатый мужчина в кожаном фартуке, выбежал на крыльцо, едва я въехал на территорию.
— Добро пожаловать, путник! Номера свободны, ужин ещё горячий.
— Баня есть? — спросил я, вылезая из машины.
— Дровяная, как и положено, — он ухмыльнулся, обнажив потемневшие от времени зубы. — И банщики тоже отличные.
Я кивнул, с наслаждением потягиваясь.
Через два часа я уже нырял в холодную купель, закрывая глаза от удовольствия.
Баня, веники, чередование горячего пара и ледяной воды — всё это смыло с меня пыль, пот и следы крови скорпиона.
Остатки бодрящего эликсира всё ещё работали.
Но я знал, что стоит плотно поесть, и я тут же завалюсь спать.
И не факт, что засну на подушке, скорее всего, ещё до того, как голова коснётся её.
Утро в «Екатеринино» встретило меня прохладным ветерком и запахом свежеиспечённого хлеба.
Надев запасной тёмно-синий сюртук, я направился в администрацию.
Здание, как и в «Яковлевке», было построено из чёрного обсидиана, видимо, таков был колониальный стандарт для этого сектора миров.
Тяжёлые двери, мрачные коридоры и тот же взгляд чиновника за конторкой: «Очередной проситель».
— Барон Пестов. По протекции губернатора Суханова.
Чиновник вздохнул, но поднялся:
— Его превосходительство уже давно ждёт.
Ждёт?
Я взглянул на часы в приёмной: до назначенного времени оставалось две минуты.
Генерал-губернатор Горшков — мужчина лет пятидесяти, с брюшком, но цепким взглядом, развалился в кресле, изучая меня, словно ждал целую вечность.
— Вы опоздали, барон, — сказал он, не вставая.
Я не стал его поправлять.
Видимо, привык, что все приходят за час до назначенного времени «на всякий случай».
Но моё время стоило дороже подобных игр.
Мы потратили несколько минут на то, чтобы представиться друг другу, обменяться любезностями и прочей пустой болтовнёй.
Затем я положил перед губернатором карту его колонии, предполагаемый план прокладки железнодорожных путей и графики с таблицами.
— Ваш основной доход — сборы с телепорта, ведущего в центральную колонию, — я указал на график на столе. — С помощью моей железной дороги вы сможете удвоить, а то и утроить грузопоток без расширения портала.
Горшков не спешил с ответом.
Он просто постукивал пальцами по столу, словно просчитывая выгоду.
— И какая мне от этого польза? — спросил он наконец. Голос был ровным, но взгляд — хищным.
Ага. Вот так сразу намекает на личный интерес.
Я позволил себе лёгкую улыбку.
— Через вашу колонию пройдёт самая длинная ветка, более трёхсот километров. Представьте, как вы будете выглядеть на приёме у Императора, когда зайдёт речь о развитии колоний. Вам будет чем блеснуть.
Его глаза загорелись.
Не из жадности. Из честолюбия.
— И что вы хотите взамен?
— Никаких пошлин за прохождение портала для моих грузов и людей. За чужие берите сколько угодно. Мои — бесплатно.
Он сделал вид, что задумался.
Но я знал, что решение уже принято. Он давно проконсультировался с генерал-губернатором Сухановым.
— Договорились, — наконец сказал Горшков. — Но с одним условием: бесплатная перевозка людей внутри моей колонии.
Я внимательно посмотрел на него, выдержал паузу и кивнул.
— Пока могу предложить соединить только два города у телепортов. К третьему, извините, в ближайшее время дорогу не поведу. Разве что через полгода, и то, если губернатор колонии «Оленёвка» согласится на прокладку железной дороги у него.
Горшков самодовольно кивнул.
— Поговорю с ним. Думаю, согласится. Для меня это тоже будет плюсом. Если проведёте к нему железную дорогу, у меня увеличится грузооборот через портал в центральную колонию.
Он хищно улыбнулся:
— Больше грузооборот — больше налогов. А больше налогов, соответственно, и денег в бюджете больше.
— Да, — поддержал я мысль губернатора, хотя прекрасно понимал: чем больше денег в бюджете, тем больше оседает в карманах чиновников.
Но говорить об этом вслух необязательно.
— Только не забудьте, — он погрозил мне пальцем, — что между моими городами перевозка людей остаётся бесплатной. Никаких платных билетов и прочих торговых хитростей.
— Не волнуйтесь, — я легко кивнул. — Всё это будет отражено в договоре между родом Пестовых и вашей колонией.
— Может, и не нужно никаких договоров? — вдруг сказал мужчина, откинувшись на спинку кресла. — Мы с вами взрослые люди. Можем просто дать слово.
Интересно, кто бы поверил?
— Не волнуйтесь, — ответил я спокойно. — Договор составят отличные юристы. Там и комар носа не подточит.
— Хорошо, — Горшков снова улыбнулся, явно довольный собой. — Но обязательно пропишите в договоре про бесплатные перевозки людей внутри колонии.
Эти бесплатные перевозки были для меня наименьшей из уступок, каплей в море возможностей, которой я мог пожертвовать без сожалений. Почему?
Во-первых, реклама. Бесплатные поездки для местных жителей повышают лояльность населения. Чем чаще они будут пользоваться дорогой, тем сложнее будет кому-либо её закрыть или передать другому владельцу.
Во-вторых, грузы. Пассажиры — это не только люди. Они везут товары. А за их перевозку я уже возьму плату.
В-третьих, телепорт. Въезд в колонию бесплатный, но выезд через портал — платный. Хотите уехать в другую? Заплатите.
Горшков, конечно, понимал всё это.
Но ему был важен «подарок для народа», чтобы сказать: «Это я вам железную дорогу выбил!»
Выйдя из кабинета губернатора, посмотрел на часы: десять утра.
Значит, есть выбор:
Вернуться в «Яковлевку», это целый день пути и ночёвка в дороге.
Или отправиться в центральную колонию через телепорт. Успею домой ещё до вечера. Проверю, как идут дела на алхимическом производстве. Увижу маму и сестёр.
Решено. Еду домой.
Но стоило только сесть в автомобиль и завести его, как на лобовом стекле под дворником я заметил конверт со знакомой восковой печатью «Д. Р.».



Глава 21

Снял конверт с дворников и повертел его в руках, разглядывая.
Желтоватый, аккуратно запечатанный, с чёткой сургучной печатью «Д. Р.»
Послание от Мити.
Интересно, что он придумал на этот раз?
От нажатия сургуч треснул с лёгким щелчком. Внутри оказался сложенный втрое лист. Бумага была шероховатой на ощупь, непривычно белой, словно выгоревшей на солнце.
Развернул.
Пусто.
Проведя пальцем по краю, заметил едва различимые насечки, будто кто-то прошёлся невидимым пером. Кожу слегка покалывало, словно от статического заряда.
Магия?
Ну конечно!
Поднёс лист к свету. По краям проступили бледные руны. Они были почти прозрачные, как дыхание на стекле. Это оказался не обычный шифр, а что-то более сложное.
В памяти всплыл знакомый детский трюк: письма, написанные лимонным соком, которые проявлялись над свечой.
Но здесь другое.
На письме стояла настоящая защита от любопытных глаз или от врагов.
Попытался наполнить лист магией земли, она ушла в никуда, словно впиталась в песок. Ни вспышки, ни намёка на реакцию.
— Ладно, — я бросил листок обратно в конверт. — Разберусь дома.
Положил письмо в карман сюртука.
Если бы только Митя дал мне хоть пару подсказок… Но нет.
Огляделся.
А вдруг ключ спрятан где-то рядом?
Но ничего примечательного не заметил. Только людей, повозки и здание администрации.
Может, это ловушка?..
Нет.
Митя не стал бы.
Двигатель автомобиля рыкнул, словно одобряя моё решение не задерживаться.
Тронулся с места, направляясь домой.
Кто знает, может, я разгадаю эту загадку по пути?
Выезжая из Екатеринино, столицы одноимённой колонии, я мысленно раскладывал по полочкам устройство всех колоний.
Как и остальные, эта была устроена по стандартному шаблону: три города, три телепорта, одна власть.
Столица всегда находилась у главного портала, ведущего в сторону центральной колонии.
Там сидело начальство. Там крутились деньги и интриги.
Два других города были поменьше. Они обычно находились у телепортов, ведущих в следующий круг колоний. Эти города жили тише, скромнее, словно тени столицы.
И только центральная колония нарушала данные правила.
Новогородск был её сердцем, но располагался ровно посередине между тремя порталами: один вёл на «большую землю», в саму империю, а два других — в первый круг колоний.
Остальные поселения здесь были лишь придатками, деревушками у заводов или военных казарм.
Хорошая система.
Чёткая. Словно рельсы.
И такая же беспощадная к тем, кто пытается сойти с пути.
Конверт в кармане словно жёг мне бок, напоминая о себе.
Что там написал Митя?
Пустой лист с рунами — явно не для красоты.
Я сжал руль, размышляя.
Телепорт встретил меня привычным гулом и лёгким покалыванием кожи.
На мгновение мир сжался до тоннеля из синих искр, и вот перед глазами снова раскинулись знакомые просторы центральной колонии.
Время пролетело незаметно в размышлениях о железной дороге.
Если Марсов и Лунев продолжат работать в том же темпе, через полгода рельсы дойдут до Новоархангельска.
А там и до Балтийска рукой подать.
Вот только строительство в колонии третьего кольца будет совсем не таким простым.
Вокруг монстры.
И не просто хищники.
Нужно заручиться поддержкой войск или наёмников.
Или сделать то, о чём раньше не думал всерьёз…
— Бронепоезд, — прошептал я себе под нос.
Идея, как молния, промелькнула в голове и больше не хотела уходить.
Передвижная крепость на рельсах. Оружие. Щиты. Защита. Возможность двигаться и побеждать.
Но мысли о бронепоезде прервались, когда я увидел родные уже места — КПП.
Новые охранники в форме с нашивками рода Пестовых.
А среди них — Ильич, старый волк с вечной щетиной и глазами, которые видели многое.
Он шагнул к машине, едва я притормозил у заслона.
Начальник охраны словно ждал меня.
— Добрый день, Кирилл Павлович, — начал он, — я усилил патрули вдоль границы ваших владений. Поставил магические сигнализации. Новые ребята, Снежный и его команда, уже в деле. За эти неполные две недели ни одной попытки прорваться на территорию. Но всё равно кто-то постоянно крутится рядом. Мы пытались поймать, сделать засаду, но они словно испаряются при нашем приближении.
Я кивнул:
— Понял. Значит, пока держим оборону.
Но Ильич, кажется, ждал большего. Возможно, совета или каких-то решительных действий с моей стороны. Он немного помедлил, затем понизил голос:
— Ещё… вчера к нам наведывались люди банкира Оксакова, хотели поговорить с вашей матушкой. Но мы их отшили. Как вы и просили, никого не пускать без вашего присутствия.
Я едва сдержал улыбку.
— Держите ухо востро, — напоследок бросил Ильичу.
Дом уже виднелся впереди.
Каменные стены, резные наличники, старые деревья во дворе.
Посмотрел на часы: без четверти два. Успеваю к обеду, если только мама не решила перенести его на час дня, как было раньше.
Не успел я заглушить двигатель, как дверь распахнулась, и на крыльцо вышла мама в тёмно-синем платье.
— Кирилл! Наконец-то! — она тут же принялась поправлять мой сюртук, словно я всё ещё десятилетний мальчишка, который может запутаться в собственных штанах. — Как дорога? Ничего не случилось?
Её пальцы на секунду замерли на моём запястье, там, где под рукавом виднелся свежий шрам, полученный во время драки со скорпионами.
Надо было его целебным эликсиром обработать в гостинице, но я даже не подумал возиться с такой мелкой раной. За пару дней заживёт сама.
— Ты дрался? — прошептала она, словно это был не вопрос, а утверждение.
— Пустяки, — я мягко отстранился. — Обычные мелкие твари у дороги.
За спиной мамы мелькнула Тася. Она ещё больше вытянулась за эти две недели.
Где та девочка, которая пряталась за портьерами? Теперь в её глазах появилась «взрослая» искорка, которой не было раньше.
— Кирилл! — сестра чуть не подпрыгнула от радости. — Ты обещал объяснить мне основы магии земли. Надеюсь, не забыл?
— Обязательно, — улыбнулся я, но мама уже потащила нас обоих внутрь.
— Сначала обед! Всё остынет!
В прихожей меня ждал Потап — старый слуга, сгорбленный как высохший дуб. Пальцы мужчины дрожали, когда он принимал у меня пиджак, но в глазах всё ещё читались решимость и упрямство.
— Как здоровье? — тихо спросил я, пока мама уводила Тасю в столовую.
— Ничего, барин, — прошептал он, кашлянув в ладонь. — Только не прогоняйте. Без работы я… — он махнул рукой, — скисну.
Я одобрительно сжал его плечо. Работа — это жизнь. Потап был прав: ему нужно дело, даже если это просто развесить чужую одежду.
— Оставайся столько, сколько потребуется, только не перегружай себя. Найдите кого-нибудь, гоняй его по делам. Заодно и обучишь со временем.
Потап кивнул.
— Будет сделано, господин.
Столовая встретила меня запахом борща и хлеба, испечённого по особому рецепту.
На столе — приборы на четверых.
Но старшей сестры не было.
За обедом разговор быстро перешёл к предстоящему дню рождения Таси.
Через месяц ей исполнится шестнадцать.
Выход в свет.
Первый бал.
Начало жизни вне дома.
— Мы не можем праздновать здесь, — твёрдо сказала мама, оглядывая столовую, как будто только сейчас заметила, что дом действительно стал слишком скромным для предстоящего события.
— Мама, — осторожно начал я, стараясь не спровоцировать конфликт, — этот дом… он временный, но сейчас мне некогда заниматься всем этим. А Тасино шестнадцатилетние — не просто очередной день рождения. Это первый выход в свет.
— Я могу попросить сестру, у неё ведь есть особняк в центре Новогородска, — предложила женщина.
Тётя — мамина сестра — была замужем за чиновником среднего ранга. Не на вершине общества. Но и не на его дне. И если она согласится, то будет навязчиво присутствовать при подаче каждого второго блюда, напоминая, что «это её зал», «её посуда», «её повар».
— Если ты считаешь, что это правильно… — я сделал паузу, — … но знай: мы вполне можем позволить себе аренду в хорошем имении. Хоть в губернаторском дворце.
Это был не выпад против мамы. Это был сигнал.
Пестовы не нищие.
Мама нахмурилась. В её глазах мелькнуло сомнение.
— Я подумаю, — пробормотала женщина, но голос звучал неуверенно.
Тася, которая до этого молча ковырялась ложкой в тарелке с супом, вдруг подняла глаза:
— А можно… чтобы был оркестр?
Мы с мамой переглянулись и рассмеялись.
— Конечно, дорогая, — ответила мама, взъерошив девочке волосы. — Даже два, если захочешь.
— А где Варя? — спросил я, доедая последнюю ложку борща.
Мама резко зашуршала юбками, делая вид, что не расслышала.
— Машка, чайник уже закипел? — бросила она через плечо, почти бегом направляясь на кухню.
Только когда её шаги затихли, Тася наклонилась ко мне и прошептала, прикрыв рот ладонью:
— Она опять за своё взялась…
Голос был полон тревоги и какой-то детской обиды.
— На этот раз у неё лямур с имперским гусаром, — девушка скривилась, словно проглотила лимон. — И Варя ведёт себя так, будто они помолвлены. Фу!
Она фыркнула так громко, что даже Потап у двери вздрогнул.
Я невесело усмехнулся. Варя всегда была своенравной, но её выходки могли стать проблемой для рода. Если этот гусар окажется очередным проходимцем, ждущим лишь приданого…
— Надо поговорить с ней, — пробормотал я, глядя в окно, словно сестра могла внезапно появиться там.
Тася закатила глаза:
— Разве послушает? Ты же знаешь, какая она… — девушка изобразила высокомерную позу Варвары, задрав нос к потолку. — «Ты не понимаешь, Кирилл. Он меня любит!»
Чёрт возьми, Тася права.
Для Вари я навсегда останусь младшим братом, который «просто завидует».
Я сжал ложку.
— Ладно, — ответил, вытирая рот салфеткой. — Специально гоняться за ней не буду. Может, подвернётся подходящий случай, тогда и поговорю.
— Как знаешь, — недовольно скривилась сестра.
Едва я въехал на территорию завода, как заметил необычное оживление.
Охранник у ворот сразу же доложил, словно прочитав мой немой вопрос.
— Делегация с «большой земли» прибыла, барин. Из «Руссо-Балта».
— Кто именно? — спросил я.
— Говорят, инженеры. Их встречает Гурьев.
Я нажал на газ и уже через минуту подъезжал к административному зданию, где царила настоящая суматоха. Осип метался между вновь прибывшими, раздавая указания направо и налево. Увидев меня, он бросил всё и буквально побежал к машине.
— Кирилл Павлович! — выпалил Гурьев, слегка запыхавшись. — Не ждали вас сегодня!
— Я тоже не ожидал такого приёма, — ответил ему, оглядываясь кругом. — Что здесь происходит?
Управляющий быстро вытер пот со лба:
— Евгений Александрович Яковлев прислал делегацию. Инженеров, специалистов по железнодорожным составам… и не только.
— Не только? — я приподнял бровь.
— Привезли двигатели для самоходных тележек и паровозов.
Это был не просто жест доброй воли. Это серьёзная поддержка с намёком на долгосрочное сотрудничество.
Невольно улыбнулся.
Яковлев начинал нравиться мне всё больше. Похоже, мы действительно сработаемся.
— Кто глава делегации?
— Ефим Алексеевич Черепанов, главный инженер, — Осип указал на человека, который внимательно следил за разгрузкой здоровенных деревянных ящиков с подвод.
— Позови его ко мне в кабинет, — сказал я, направляясь ко входу.
Черепанов оказался крепким мужчиной лет пятидесяти, с шикарной окладистой бородой, живыми глазами. Руки у него были покрыты многочислеными шрамами от работы с металлом.
Как только он зашёл в кабинет, то сразу же начал объяснять без лишних формальностей:
— Евгений Александрович велел помочь вам не только советом, но и делом. У нас есть чертежи, опытные мастера… и кое-какое оборудование.
— Двигатели? — я уже понимал, к чему он клонит.
— Да. Для начала — для двух паровых локомотивов, останется только на месте изготовить крупные детали. Их можно собрать за полтора месяца, если будут материалы.
Полтора месяца? В моём прошлом мире было нереально сделать такое за столь короткое время. Но здесь не просто инженеры и рабочие, это маги земли и огня. Они умеют ускорять процессы, плавить металл без лишних усилий, улучшать структуру стали магией.
— А бронепоезд? Вы можете сделать бронепоезд? — спросил я напрямую, не скрывая надежды.
Черепанов нахмурился, провёл пальцем по кожаной папке с документами.
— Полноценный бронепоезд — это год работы. Минимум. Требуются особые сорта стали, усиленные щиты, внутренние перегородки… Это не просто поезд, это передвижная крепость.
Мои наполеоновские планы рухнули в одно мгновение.
Я уже рассчитывал прорваться в Балтийск к зиме.
Теперь же понимал, что без бронепоезда это будет самоубийственной авантюрой.
— Значит, будем делать бронепоезд позже, — пробормотал себе под нос. — А пока займёмся локомотивами.
После разговора мы спустились вниз и осмотрели технику, прибывшую с делегацией.
Двигатели. Запчасти. Инструменты.
Всё было в идеальном состоянии, а самое главное, это современные модели, а не завалявшийся на складе неликвид.
Распорядился выделить транспорт для перевозки грузов.
— Завтра утром поедем в «Яковлевку», — сказал я Черепанову. — Там, рядом с литейным заводом, начнём возводить вагоностроительный цех.
Он кивнул.
Я понимал, что, похоже, сильно поспешил, когда на переговорах с партнёрами-конкурентами по зельям называл столь короткие сроки по возвращению концентрата на рынок. Сроки уже начали сдвигаться, и мне это не нравилось.
Пока рабочие переносили последние ящики из подвод в грузовики, отыскал Осипа и убедился, что он справляется.
— Как тебе они? — спросил я, бросая взгляд на инженеров из «Руссо-Балта».
— Эти ребята — народ серьёзный, сами всё упаковали. Четыре грузовика я им под детали и двигатели выделил, пятый — для людей.
Я посмотрел на машины, а мой управляющий продолжал:
— Скамьи мы поставили, даже подушек бросили, чтобы дорога была комфортнее.
— Подушки? — я удивлённо приподнял бровь.
— Ну да, путь-то неблизкий, — пожал плечами Осип. — Пусть едут с удобствами. Может, захотят работать быстрее.
Иногда Осип пугал меня своей продуманностью.
Это был один из тех случаев, когда простая мелочь значила больше, чем лестные слова.
— Хорошо, — кивнул я. — Завтра в шесть утра все должны быть готовы. Предупреди, чтобы без опозданий. Я поеду впереди с Черепановым, обсудим детали по пути.
Он кивнул.
— Осип, а где Иван? Уже вечер, а он так и не появился.
— Наверное, не хотел отвлекать, — Гурьев пожал плечами.
Он заметил брата в дверях алхимического цеха и помахал ему, чтобы тот подошёл.
Иван, даже не дойдя до нас, выпалил:
— Производство идёт по графику.
— Это вместо приветствия? — я усмехнулся, протягивая руку.
— Простите, Кирилл Павлович, — исправился Иван, доставая из кармана какую-то бумагу, словно зачитывая доклад. — Отгрузка без задержек. Катализаторы стабильны. Реакции идут чётко по графику.
Если бы не знал его, решил бы, что Гурьев что-то скрывает.
— Серьёзно? Ни одной проблемы? — прищурился я.
— Ну… если бы были, я бы уже решил.
— Без моей помощи? — не удержался от лёгкой усмешки.
— А зачем вас тревожить? — управляющий чуть расслабился, почти улыбнулся. — Вы и так везде нужны. А мы тут вроде как сами справляемся.
— Ну хорошо, — ответил я, еле скрывая улыбку.
После разговора вернулся в кабинет и заперся на ключ.
Затем подошёл к стене и нажал на углубление.
Секретный механизм щёлкнул, каменные блоки разошлись, открывая вход в мою личную лабораторию. Место, куда не ступала нога даже самых доверенных помощников.
— Разомкнуть, — сказал я, прикасаясь к скрытому замку.
Из-за двери донёсся лёгкий скрип металла, сейф медленно открылся.
Я достал коробку, изготовленную по технологии клетки Фарадея, аккуратно положил её на стол и достал антимагическую пластину, несколько магических кристаллов и запасные макры.
Проверил заряд пластины. Добавил ещё два макра.
Не знаю, когда снова попаду сюда. Лучше перестраховаться.
Сел на стул, ощупывая карман сюртука.
Нужно проверить заряд второй пластины, которую я всегда носил с собой — в визитнице с таким же контуром Фарадея, что и у коробки в сейфе.
И тут же нащупал письмо от Мити во внутреннем кармане сюртука.
А что, если антимагия поможет его прочитать?
Достал бумагу из конверта и буквально моргнул от неожиданности.
Текст.
Чёткие строки, проступившие на листе, которых до этого не было.
Шифр письма легко раскрыла антимагия.
Я осторожно отвёл письмо в сторону, на расстояние вытянутой руки.
Текст исчез.
Приблизил — проявился вновь.
Пластина мерцала, а руны, нарисованные по краям листа, меняли форму, будто перестраиваясь под воздействием антимагии.
И тогда я прочёл:

 'Кирилл, 
 если читаешь это, значит, ты разгадал шифр. Я знал, что ты воспользуешься своим секретом, чтобы прочитать послание. Поверь, это всего лишь мера предосторожности. 
 У тебя есть три месяца. 
 За это время ты должен построить железную дорогу до Новоархангельска: не просто проложить путь, а запустить полноценное движение. 
 Флот после мощного морского нападения тварей оказался в упадке. Часть транспортов с провизией потоплена. Корабли застряли. 
 Мне нужна твоя железная дорога, чтобы доставить подкрепление к предстоящему штурму, а он начнётся через три месяца. Если не успеешь, то войск явно не хватит, и флот будет потерян. Наша империя слишком велика и неповоротлива. Изменить время начала штурма — это подписать флоту смертный приговор, а так хоть есть шанс. 
 Я хочу, чтобы ты помог мне. Мне нужна твоя железная дорога: для перевозки людей, а потом для поддержки наступления на колонию и отвоевания Балтийска. 
 Я знаю, тебе это под силу, и наверняка у тебя уже есть план. Ведь так? 
 Ты же знаешь, что делать. 
 М'. 

Дмитрий Романов умел ставить задачи.
Он просил меня сделать то, что я и так собирался осуществить, но теперь сроки сжались до невозможных.
Три месяца. Всего три месяца!
Для того, на что я рассчитывал потратить полгода.
Где взять столько подвижного состава?
Как успеть проложить рельсы через три колонии?
Но всё равно штурм в сторону Балтийска без бронепоезда — это самоубийство.
Я нервно провёл рукой по лицу, затем заглянул в конверт, как будто там мог оказаться чек на пару сотен миллионов. Но нет, там было пусто. Лишь сухое «ты знаешь, что делать» в тексте письма.
Забавно.
Очень забавно.
Вот тебе, Кирилл Павлович, государственная задача, а деньги на её выполнение… ищи сам.
Или выкручивайся, как умеешь.
Но отступать было некуда, мои планы и планы Мити теперь шли в одном направлении, к одной цели, и я сделаю это.
Начало уже положено: производство, специалисты, технологии.
Мысли стремительно сменяли одна другую.
Железнодорожная империя, которая начала разворачиваться в колониях, станет моей.
Империя Пестовых.
Никаких акционеров. Никаких компромиссов.
От первого рельса до последнего паровоза — всё под моим контролем.
Я разгладил письмо на столе.
Хорошо, Митя. Ты получишь свою дорогу к назначенному сроку. Но помни: строю её я, по своим правилам.
Пальцы сами потянулись к перу.
Пора составлять новый план.
Ускоренный.
Жёсткий.
Бескомпромиссный.
Три месяца — это не срок. Это вызов.
А я никогда не отказывался от вызовов.



Глава 22

Интерлюдия
Трактир «Обожжённый кролик» гудел от шума подвыпивших рабочих, но в дальнем углу, за столом, сидели двое абсолютно трезвых посетителей.
Они пили липовый чай. Молча. Словно размышляли о чём-то важном.
Арсений Марсов тяжело вздохнул и откинулся на спинку деревянной скамьи.
— Шесть километров. Всего шесть. Завтра к полудню закончим и контракт выполним.
Роман Лунев хмыкнул, вертя в пальцах почти пустую кружку.
— И что дальше? Опять наниматься к какому-нибудь графу, который называет магию земли магией грязи?
Марсов налил себе ещё чаю, потом наполнил чашку Лунева.
— А ты понял, зачем мы нужны Пестову?
Роман прищурился, словно давно об этом думал.
— Он не просто хочет заработать. Он строит что-то масштабное. Что-то большое.
— Точно, — Арсений стукнул кулаком по столу, чуть не расплескав чай. — Но знаешь, что самое интересное?
— Что?
— Он знает, как расположить к себе людей.
Лунев задумался, вспоминая, что произошло после боя со скорпионами.
— После того боя… помнишь? — начал он. — Раненых ребят Пестов отвёз не в первую попавшуюся больницу.
— Ага, — кивнул Марсов, попивая чай. — В лучшую клинику столицы. Мне ребята потом рассказывали: фрукты из земного сектора колоний, вина из старых погребов…
Он улыбнулся.
— Один обед стоил как их месячное жалование, — кивнул Роман.
— Да ты что!
— Сам видел счёт, — Лунев отхлебнул, морщась от удовольствия. — И знаешь, что ребята мне сказали? «Нас два дня кормили как императорских офицеров».
Марсов одобрительно кивнул:
— Вот это подход.
— А ты видел, как Пестов дрался? — внезапно оживился Роман. — Я-то думал, что этот барчук и клинок правильно держать не умеет. А он двух королевских скорпионов уложил как заправский охотник.
— Видел, — кивнул Марсов, но его взгляд стал серьёзным. — А ты рассмотрел оружие барина?
— Пистоль?
— Это был не просто пистолет, — Марсов понизил голос до шёпота. — На стволе руны императорской семьи. Такие ставили только на оружие родовых дворян.
— Может, и правда родовой? — пробормотал Лунев.
— Возможно. Но главное, Пестов потерял его в той схватке. И помнишь, что?
Арсений сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного.
— Кирилл Павлович не побежал сразу искать его, как сделала бы большая часть аристократии. Он занялся ранеными.
— А ещё клинок, — вспомнил Лунев. — У барина был нож с рунами. И он потерял его в той схватке, спасая нас.
— Точно, — кивнул Марсов, делая глоток. — Пестов влил в орудие столько магии, что лезвие сгорело за один удар.
Роман замер, переваривая услышанное:
— То есть…
— То есть эта вещь стоила целое состояние. Не меньше сотни тысяч золотых.
— А он просто пожертвовал ею. Чтобы мы остались живы.
Оба замолчали.
В зале слышались смех, песни, звон кружек, но здесь, в дальнем углу, царила совсем другая атмосфера.
— Ёлки, — наконец выдохнул Роман. — Вот так вот. Пожертвовал дорогущим оружием ради нас.
— Вот и я о том же, — сказал Марсов, ставя чашку на стол.
Роман неожиданно встал, упёрся руками в столешницу:
— Не знаю, как ты, Арсений, но я намерен служить Пестову. До конца.
Марсов поднял бровь:
— Серьёзно?
— Если буду предан, может, и в вассалы возьмёт. Как того Кучумова.
— Ты про Виталия? — Марсов нахмурился. — Этого огненного мага второго уровня?
— Да, второго, но он спас груз для лаборатории. Кирилл Павлович заметил это и приблизил слугу к себе, приняв в род.
Арсений задумался, потом медленно улыбнулся:
— Смотри не перегори раньше времени.
— Ну а ты? — Лунев внимательно посмотрел на старого друга.
— Ты прав, — Марсов допил остатки чая, чувствуя, как внутри просыпается решимость. — С таким человеком можно далеко пойти. Пожалуй, я и дальше буду ему служить.
* * *
Выехал из телепорта в «Яковлевке», за мной следовали ещё пять грузовиков с оборудованием и людьми из «Руссо-Балта».
Первое, что увидел, это своих путеукладчиков, Марсова и Лунева, делающих рельсы уже у самого портала.
— Ну вы даёте, герои! — крикнул я, вылезая из машины. — Как вам вообще удалось так быстро проложить дорогу? Я думал, ещё как минимум пара дней!
Лунев пожал плечами:
— Да вот… как-то само собой пошло. Вроде бы и не спешим, а всё получается.
Марсов широко улыбнулся, указывая на последний участок:
— Осталось совсем немного. Ещё полчаса — и закончим. Кирилл Павлович, не хотите на это посмотреть?
— Конечно хочу, — я повернулся к колонне грузовиков. — Остановка на час.
Постепенно вокруг последнего участка начали собираться люди: рабочие, зеваки, даже торговые караваны замерли, чтобы посмотреть, как укладывают последние рельсы.
Кто-то шутил, кто-то просто любовался, но все чувствовали, что это важный момент.
— Кирилл Павлович! — раздался знакомый голос.
Обернувшись, я увидел, что ко мне направляется губернатор Суханов — бодрый, румяный, совсем не похожий на больного человека, которого я видел две недели назад.
С ним был ещё один важный господин — Сергей Петрович Горшков, губернатор «Екатеринино».
Официальный, сдержанно улыбающийся, он держался как человек, который знает цену каждому своему слову.
— Лев Иванович, Сергей Петрович, — я кивнул. — Рад вас видеть. Лев Иванович, отмечу, вы выглядите просто великолепно.
— Благодаря вашим эликсирам, Пестов, — мужчина хлопнул меня по плечу, будто мы были старыми приятелями. — Если вы не против, Кирилл Павлович, я скажу несколько слов.
— Буду только рад, — ответил ему, внутренне готовясь к тому, что дальше будет не просто торжество, а политическая игра под маской праздника.
Через полчаса последний рельс был уложен.
Толпа захлопала. Кто-то засвистел, кто-то подхватил лозунг:
— Ура!
— Ура-ура!
Губернаторы поднялись на импровизированную трибуну — каменную платформу, которую за мгновение создал один из их свиты.
И каждый произнёс свою речь.
Кратко, но ёмко.
Пышные слова о прогрессе, развитии, связях между колониями.
После выступлений, воспользовавшись хорошим настроением губернаторов, подошёл к ним.
— Господа, у меня есть интересное предложение, которое может принести нам всем прибыль.
Мужчины переглянулись, но не стали сразу отказывать. У людей во власти всегда есть интерес, если речь про деньги.
— Давайте обсудим землю у телепорта, — продолжил я. — Ту, которая сейчас не используется ни колонией, ни пограничной стражей.
— Какую именно? — Горшков нахмурился, уже поняв, что это не просто светская беседа.
— Да, к примеру, вот эту, — я показал на ближайший пустырь у путей. — Мне нужно тридцать процентов территории под железную дорогу. Двадцать — под мои склады, десять — под депо. Остальное — ваше, — я говорил уверенно. — Пространство не задействовано, но его можно сделать прибыльным.
— И что мы будем делать с семьюдесятью процентами пустыря? — Горшков фыркнул, но в его глазах мелькнуло любопытство.
— Строить склады. Сдавать в аренду. Получать прибыль от тех, кто хочет хранить грузы у главного транспортного узла, — я слегка улыбнулся. — В свою очередь обязуюсь к этим складам подвести железную дорогу и обслуживать её.
Пауза затянулась.
Они просчитывали выгоду. И понимали, что я прав.
— Вы… серьёзно? — Суханов округлил глаза.
— Абсолютно, — ответил я спокойно.
Горшков вдруг рассмеялся:
— Чёрт возьми, молодой человек, вы действительно видите деньги там, где их никто не замечает!
— Это талант, — добавил Суханов, качая головой. — С такими способностями вы точно не останетесь без гроша.
Я позволил себе слегка усмехнуться:
— Значит, договорились?
— Договорились, — ответили они.
— Тогда ждите от меня юристов в ближайшие дни.
— Знаем, знаем, — усмехнулся Горшков. — Будем ждать с нетерпением.
* * *
Следующие несколько дней я провёл на литейном производстве.
Нужно было проследить за постепенным наращиванием объёмов выпускаемого металла: теперь из него будут делать не только рельсы, но и локомотивы с подвижным составом.
А это значит, что перед производством, во главе с Петром Бадаевым, стояли задачи освоения новых технологий.
Кроме того, предстояло буквально с нуля создать вагоностроительный цех, который станет основой всей железнодорожной системы.
Без него бронепоезд оставался лишь идеей.
— Сергей, — я поймал Бадаева за чертёжным столом, — вот здесь нужно расширить пролёты, чтобы можно было собирать сразу два вагона параллельно, это ускорит производство.
Молодой архитектор тут же сделал пометку в блокноте.
— Увеличим до двенадцати метров. А вот здесь… — он ткнул пальцем в схему. — Можно проложить внутренние рельсы и сделать раздвижные ворота для выкатки готовых конструкций.
Рядом стоял Ефим Черепанов — инженер с «Руссо-Балта». Он кивал, внимательно слушая, и, что удивительно, между ним и Сергеем установилось почти мгновенное взаимопонимание.
— Знаете, Кирилл Павлович, — почесал он подбородок, — у нас на заводе обычно новшества внедряют в лучшем случае за три года. А ваши ребята схватывают всё на лету!
— Потому что здесь магия земли работает на нас, — усмехнулся я. — И мы не тратим время на бюрократию, как в имперских мастерских.
Через два дня я уже прогуливался по просторным цехам, где зарождалось будущее вагоностроительного производства.
И тут меня ждал настоящий сюрприз: несмотря на адскую жару снаружи, внутри было прохладно.
Не просто терпимо. А именно прохладно.
Литейный цех, как и положено, оказался раскалённым, иначе и быть не могло.
Но в сборочных помещениях воздух был свежим, почти бодрящим.
Как будто я попал в другую колонию. Или в другой мир.
— Виталий! — окликнул я Кучумова, заметив его у странной конструкции из медных труб и деревянных жалюзи.
— Ну как, барин, нравится? — он обернулся, вытирая пот со лба, но с довольной ухмылкой.
— Это чудо?
— Кондиционер, — гордо заявил он. — По вашим чертежам.
— Каким ещё чертежам? — не понял я.
— Ну как же! — оживился Виталий. — Когда ехали из центральной колонии, вы рассказывали об испарении воды и охлаждении воздуха. Я всё запомнил!
Интересно, он действительно понял суть? Или просто нашёл способ применить теорию на практике?
Попытался досконально вспомнить тот разговор в машине.
В общих чертах я объяснил Виталию основы физики: как испаряющаяся вода забирает тепло, как циркуляция создаёт поток.
И вот, бывший моряк без технического образования воплотил это в жизнь.
— Ты… построил это? — спросил я, подходя ближе.
— А как же! — Виталий с энтузиазмом начал показывать устройство. — Смотрите, водяной контур: по медным трубам, опоясывающим цех, течёт вода из водонапорной башни. Тканевые экраны — грубый холст, по которому стекает вода, усиливая испарение и снижая температуру. Вентиляционные жалюзи это деревянные створки, поворачиваемые магией ветра местными «единичками». Создают поток, вытягивают жар. Температура упала на пятнадцать градусов, — похвастался он. — А главное, система дешёвая. Простая, но эффективная.
Я рассмеялся:
— Гениально! И ты всё это придумал на основе нашего разговора?
— Не совсем, — Виталий вдруг смутился. — Я ещё одного старика расспрашивал. Он служил в Египте. Говорил, что в пустыне использовали такие системы.
Черепанов, подошедший как раз к концу объяснений, покачал головой:
— И ведь работает… Просто и гениально.
— Главное — дёшево, — добавил я, оценивая конструкцию. — Виталий, ты только что сэкономил нам кучу денег на охлаждении цехов.
Огонь в его глазах вспыхнул ярче любого магического пламени.
— Может, мне ещё один такой же сделать в литейной? Там хоть и жарко, но для рабочих зон…
— Делай, — я хлопнул его по плечу. — Только следи, чтобы пары воды не мешали процессу.
— Будет сделано!
Вечером, осматривая готовые цехи, я не мог сдержать улыбки.
Вот оно, настоящее волшебство, когда знания из прошлой жизни встречаются с магией этого мира.
Когда ещё через пару дней из вагоностроительного цеха выкатили первые самоходные платформы, я не смог сдержать улыбки.
Они выглядели хлипкими на вид, как пара старых паровозов, собранных на скорую руку.
Но при этом уверенно тянули за собой три гружёных вагона, не теряя скорости даже на небольших подъёмах.
— Ну как, Кирилл Павлович? — Черепанов вытер масляные руки тряпкой, его взгляд был гордым, почти отцовским. — Для начала неплохо, да?
— Для начала это прекрасно, — ответил я, но мысленно уже представлял себе другое.
Бронированные борта. Орудийные башни. Рельсы, ведущие к Балтийску.
С тех пор как мы приехали в «Яковлевку», я буквально не давал покоя Ефиму Алексеевичу.
Каждое утро начиналось с одного вопроса:
— Как ускорить процесс?
Вчера я устроил ему допрос с пристрастием прямо у только что собранного каркаса будущего локомотива:
— А если удвоим количество рабочих? Или лучше утроим?
Черепанов вздохнул, поправил очки:
— На «Руссо-Балте» бронепоезд с оборудованием и кадрами собирается за девять месяцев. А здесь…
Он махнул рукой в сторону полупустого цеха.
— Год и восемь месяцев — и то с оптимизмом.
А мне нужно было получить бронепоезд за три месяца.
До штурма Балтийска три месяца.
И как объяснить это инженерам?
Похоже, придётся выдумывать что-то на ходу.
Всё как всегда.
— А обычные составы? — спросил я, переключаясь на реальные задачи.
Черепанов оживился:
— Вагоны сделаем за две недели. Через месяц — первые полноценные поезда.
— А эти? — я кивнул на самоходные платформы.
— Для лёгких грузов сойдут. Три вагона тянут — уже результат.
Я окинул взглядом цех, где маги земли скрепляли металлические рамы, а маги огня сваривали швы.
— Значит, план такой: сейчас пассажирские вагоны и грузовые платформы. Параллельно — готовим чертежи бронепоезда. Как только запустим основные линии, все силы направим на бронированный состав.
Черепанов одобрительно хмыкнул.
— Постепенное наращивание это единственный разумный путь.
— Разумный не значит медленный, — я хлопнул Ефима по плечу. — Завтра к вам придут ещё двадцать человек. Губернатор Суханов расщедрился на кадры. Обучайте их. А послезавтра — ещё больше. Из «Екатеринино».
Когда он ушёл, я ещё раз осмотрел самоходную платформу.
Хрупкая, ненадёжная…
Но это были мои первые поезда.
Один будет доставлять новые партии рельсов на стройку.
Другой начнёт завтра осуществлять пассажирские и грузовые перевозки между колониями.
А пока путеукладчики во главе с Марсовым и Луневым соединили столицу «Яковлевки» с железнодорожной сетью.
Теперь они работали в «Екатеринино», ещё одна колония, ещё один этап на пути к Новоархангельску.
На следующий день поезд впервые отправлялся со станции в другую колонию.
Я стоял рядом с порталом, наблюдая, как люди толпятся на железнодорожной платформе, чтобы занять место поудобнее.
У телепорта встретил Марсова и Лунева, они как раз вернулись из «Екатеринино», где в ближайшем от телепорта городе Ольгино уложили последний участок дороги, необходимый для соединения двух ближайших городов, находившихся по разные стороны портала.
Их обветренные от постоянной работы на улице лица были уставшими, но работники выглядели довольными собой.
— Ну что, герои? — я подошёл ближе. — Готовы к новым подвигам?
— Если подвиги оплачиваются так же щедро, как эти, — хрипло рассмеялся Марсов, — то мы проложим рельсы хоть в ад.
Лунев молча достал карту и разложил её на ящике с инструментами.
— Вот участок до следующего телепорта. Триста с лишним километров. Вы серьёзно хотите уложиться в двадцать дней?
— Абсолютно, — ответил я, не моргнув глазом.
Они переглянулись. Они знали, что я не шучу.
— Это невозможно, — наконец сказал Лунев. — Там очень сложный рельеф. Железная дорога должна быть ровной. А там — скалы, овраги, холмы, подземные источники.
— Возможно, — я ткнул пальцем в карту. — Если взять больше людей.
— Людей? — фыркнул Марсов. — Да мы хоть весь дорожный департамент «Екатеринино» соберём, всё равно не успеем.
— А если не только «Екатеринино»? — я сделал паузу, давая время, чтобы понять намёк.
Работники замерли.
У них были связи. Бывшие сослуживцы. Те, кто умеет строить дороги ровно.
Лунев задумался, почесал щетину.
— Есть пара ребят в «Яковлевке»… да и в «Екатеринино» найдутся. Но…
— Но?
— Им нужно платить, и хорошо платить.
Я усмехнулся.
— Деньги будут. И условия, которых у них никогда не было. Хорошее снабжение, охрана, премии за скорость.
Марсов медленно кивнул.
— Ладно. Попробуем.
— Не «попробуем», — я посмотрел им обоим в глаза. — Сделаем.
— Сделаем, — дружно сказали оба.
В этот момент раздался вой и аплодисменты. К станции подъехала первая самоходная платформа с двумя открытыми вагонами.
Даже эта маленькая машина произвела фурор.
Люди толпились, загружая свои вещи и товары.
Каждый вагон был рассчитан на два десятка пассажиров, но их было втрое больше.
И главное, платформа прошла через телепорт. Без сбоев. Без аварий. С минимальными затратами магической энергии.
Я замер, впервые по-настоящему долго и внимательно рассматривая работу телепортационных столбов.
Их массивные рунические очертания были на расстоянии добрых пятнадцати метров друг от друга.
Они могли создать между собой неестественно широкий портал. Но сейчас открывалась только его центральная часть, там, где как раз проходили железнодорожные пути.
— Почему столбы так далеко? — спросил я у сопровождавшего меня стража телепорта, указывая на расстояние между опорами. — Разве нельзя было поставить их ближе?
Страж пожал плечами.
— Единый стандарт ещё со времён Петра Великого. Через такие порталы когда-то проводили целые корабли.
— Корабли⁈ — удивился я.
— Ну да. Небольшие военные суда. Или войска строем по десять шеренг могли пройти.
Он зевнул, как будто рассказывал о чём-то совершенно заурядном.
— Сейчас, конечно, мы открываем только центральную часть. Экономим магическую энергию.
— Тогда почему бы не поставить столбы ближе друг к другу? Можно было бы сэкономить на энергии и упростить управление.
Страж рассмеялся:
— А если что-то сломается? Только маг рун сможет починить. А кто их сюда отправит? Пока доедут, год пройдёт или больше. Вот и стоят почти везде эти столбы на изначальных местах.
Отвернулся, чтобы скрыть внезапно возникшую улыбку.
Мысль ударила как молния.
Если через эти врата могли проходить суда…
В голове уже складывался план, безумный и гениальный одновременно.
Бронепоезд — это слишком долго.
А вот боевой корабль…
Корабельная броня толще. Артиллерия мощнее. Защитные руны там всегда делали на совесть.
Мой взгляд скользнул в сторону железной дороги, затем вернулся к гигантским столбам.
Расстояние между рельсами… между опорами…
Чёрт возьми, да это же идеально!
Телепорт был рассчитан на боевые корабли. Значит, я просто должен найти один такой корабль. Поставить его на рельсы. И сделать своим передвижным щитом и мечом.
Оставалось решить только одну маленькую проблему: где взять боевой корабль, когда весь флот заперт в осаждённом Новоархангельске?



Глава 23

Едва успел заглушить двигатель, подъехав к дому, как заметил мчащийся со стороны алхимического производства грузовик. Он резко затормозил, как только приблизился, а из кабины выскочил Осип и почти бегом направился ко мне.
— Кирилл Павлович! — начал он сразу, даже не поздоровавшись. — Должен вам кое-что сказать.
— Что-то случилось? — я пристально посмотрел на управляющего, оценивая состояние. В глазах напряжение, голос срывается. Значит, дело важное.
Он провёл рукой по лицу, словно собираясь с мыслями:
— Я… купил землю.
— Какую землю? — прищурился, понимая, что это не просто спонтанный шаг.
— Рядом с нашим производством. Там были угодья дворянина Лыкова, он перевёз хозяйство в земляной сектор. А его сосед, который тоже уехал, но не продал свою часть… ну, ему срочно понадобились деньги.
— И ты купил, — я скрестил руки на груди, внимательно слушая.
— Да. Сразу два больших участка. Но я не был уверен, что вы одобрите.
— Сколько? — коротко спросил я.
— Двести тысяч.
Я задумался всего на секунду, а затем хлопнул мужчину по плечу.
— Молодец. Земля лишней не бывает. Теперь есть куда расширяться, если потребуется.
Осип выдохнул с таким облегчением, словно с него свалился камень, под которым он страдал последние дни.
Этот парень снова удивлял. Он не просто выполнял приказы. Он думал сам.
— Спасибо, барон, — сказал Осип. — Я не знаю, как вы её используете, но…
— Пригодится, — перебил я. — Кстати, раз уж ты так ловко находишь выгодные сделки, займись ещё кое-чем.
— Чем именно?
— Разузнай о военных кораблях. Нужны бронированные суда с защитными контурами. Главное, чтобы сталь была крепкой, а корпус подходил для усиления магией.
Гурьев замер, а потом сразу же оживился.
— Попробую, — кивнул Осип. — А вы в ближайшее время из колонии не уезжаете?
— Что-то случилось?
— Да так, мелочей всяких накопилось, но думаю, за день-два мы с вами всё обсудим.
— Ну тогда успокойся, в ближайшее время не планирую. Завтра иду в администрацию Новогородска получать разрешение на строительство.
— В центральной колонии? — он поморщился. — Тут Оксаковы и Скрабели имеют влияние. Вам откажут.
— Посмотрим. Завтра после администрации заеду на производство. Ждите.
— Хорошо, — сказал управляющий и, поправив пиджак, пошёл обратно к машине.
Дом встретил меня хаосом.
Мама командовала слугами, расставлявшими цветы.
Тася крутилась перед зеркалом в новом платье, поправляя складки и проверяя, как свет играет на ткани.
А Варя…
Сидела в углу гостиной, с презрением разглядывая приглашения на день рождения младшей сестры.
Взгляд был недовольный, напряжённый, словно она не планировала становиться частью этого праздника.
— Варя, — подошёл к старшей сестре. — Нам нужно поговорить.
— О чём? — девушка даже не подняла голову, лишь слегка сжала листок в руках.
— О твоём «гусаре».
— Он не «гусар», — резко вскинула она голову. — И вообще, это не твоё дело!
Я почувствовал, как в горле образовался ком.
Не из-за её тона. Из-за того, как она говорила.
— Ты моя сестра. И пока я патриарх рода, я решаю, когда вмешиваться.
— А я — старшая, — Варя встала, оказавшись теперь мне по грудь. — И сама решаю, с кем мне общаться.
— Да? — я подошёл ближе. — Может, тебе напомнить имя твоего последнего ухажёра? Как там его… Макар?
Варя побледнела.
Её лицо исказилось, будто я ударил воспоминанием.
— Я… ты не понимаешь! — выкрикнула девушка. — Я здесь только из-за мамы! Если бы не она…
— Если бы не она, ты бы уже давно осталась без моей поддержки, — холодно сказал я. — Но ладно. Делай что хочешь.
Развернувшись, я пошёл вглубь дома.
Но голос сестры догнал меня:
— Мне не нужна твоя помощь! Никогда!
Эти слова будто были адресованы не мне. А всем, кто когда-либо её ограничивал.
Я не стал отвечать.
* * *
Прошла уже неделя с тех пор, как я подал прошение в администрацию центральной колонии.
Я просил об аудиенции у губернатора. Или хотя бы о разрешении на строительство пассажирской станции у телепорта.
Но ответа не было.
И я прекрасно понимал почему.
Банкиры Оксаковы, с которыми у меня уже были трения, постарались.
Их влияние простиралось дальше, чем просто деньги.
Тени их агентов витали в коридорах власти.
А моё прошение, похоже, лежало где-то под сукном, ожидая, когда о нём просто забудут.
Сегодня я снова стоял в здании администрации Новогородска.
Холодные взгляды чиновников скользили по мне, словно я был не бароном, а назойливой мухой, пытающейся проникнуть в закрытый сад.
Служака за конторкой даже не поднял глаз, лишь монотонно проговорил, не отрываясь от бумаг:
— Ваше прошение рассмотрено. Отказано.
— На каком основании? — спросил я, стараясь сдерживаться.
Он наконец взглянул на меня.
— Телепорт — стратегический объект. Частные лица не могут строить рядом с ним станции. Это вопрос безопасности.
Это был не вопрос безопасности. Это был вопрос контроля.
Я сжал кулаки.
— По закону империи, если дорога соответствует стандартам…
Но он меня перебил:
— В центральной колонии свои правила, — сказал чиновник почти равнодушно. — Решение окончательное.
Спорить было бесполезно.
И не нужно.
— Хорошо, — я медленно выдохнул. — Тогда я построю станцию на своей земле. Ведь на своей территории я вольный человек, верно?
Чиновник пожал плечами, как будто его это не касалось:
— Конечно. Ваша земля — ваши правила.
Выходя из здания, я уже видел будущее.
Станция на моей территории. Полный контроль над грузами и перевозками, поступающими в центральную колонию по моей железной дороге.
Они слишком поздно поймут, что я буду контролировать весь рынок перевозок между колониями.
А проложить пути через портал мне никто не запретит.
Был рад тому, что Осип купил землю по соседству.
Теперь там можно будет разместить пассажирскую станцию, товарную платформу, склады, депо для технического обслуживания и всё, что потребуется для реализации проекта.
Сев в машину, я резко тронулся с места, направляясь на производство.
Впереди ждала работа.
Нужно подготовить всё к тому моменту, когда Марсов и Лунев закончат прокладку путей в «Екатеринино».
И тогда мы начнём следующий этап.
Но едва я заехал на территорию предприятия, как ко мне подбежал запыхавшийся Осип.
— Кирилл Павлович! Я нашёл корабль! И владельца!
— Где? — спросил я, чувствуя, как учащается пульс.
— В «Павловске», — ответил Осип. — Владелец — граф Илья Смольников.
Значит, утром отправляюсь в «Павловск».
Накануне я отдал распоряжение подготовить документы для согласования маршрута дороги и чертежи, на которых красной линией был обозначен будущий путь рельсов.
Теперь оставалось только согласовать его в «Павловске», а если нет, то буду действовать, как и в центральной колонии. Но тогда придётся забыть о дополнительных приходах денег от железнодорожных перевозок в этой колонии, а этого я себе позволить не мог.
В здании администрации стоял запах нафталина и старых бумаг, словно здесь консервировали не только дела, но и само время.
Чиновник за столом напоминал сморщенный пергамент — бледный, сухой, с кожей, натянутой на костях так, что казалось, она вот-вот треснет.
Он разложил передо мной карту:
— Барон Пестов… — начал мужчина, проводя пальцем вдоль побережья, где были отмечены частные владения. — Здесь находятся виллы, лечебные источники, поместья знати. Прокладывать дорогу по этим местам… нежелательно.
— Нежелательно или запрещено? — спросил я, прищурившись.
Он заёрзал на стуле, словно вдруг почувствовал неловкость от собственных слов.
— Скажем так… это не приветствуется. Но если вы проложите путь через центр колонии…
Его палец переместился к пустынным землям без лишних отметок с названиями поместий.
— Тогда власти только поддержат вас. Особенно если вы соедините города у телепортов.
Я усмехнулся.
Их подкупили Оксаковы, а может, они и тут имеют значительное влияние.
— Хорошо, — сказал я, делая вид, что соглашаюсь. — Я согласен. Но с одним условием.
— Каким?
— Бесплатный проезд в третьем классе для простого народа. А вот знати…
Мой взгляд стал холоднее.
— Придётся заплатить. И немало.
Чиновник закашлялся, словно подавившись собственной жадностью.
— Это… — он не смог найти подходящих слов.
— Зато справедливо, — ответил я. — Раз уж их покой так важен.
Он почесал переносицу, потом кивнул.
Не потому что одобрил. Просто понял, что бороться бесполезно.
Выждав паузу, я встал и направился к выходу.
Теперь нужно заняться поиском военного корабля.
Имение графа напоминало декорацию к готической драме: облупившаяся штукатурка, заросший парк, фонтаны, давно забывшие о воде. Даже ворота скрипели так, будто предупреждали: «Уходи. Здесь ничего нет, кроме пыли и прошлого».
Старый слуга с желтоватыми белками глаз, явно болеющий чем-то, едва приоткрыл дверь.
— Граф не принимает, — процедил он, как будто говорил это десятки раз на дню.
Я не удивился.
Ещё в администрации навёл справки о Смольникове.
Оказалось, что он был очень своеобразным человеком.
Когда-то граф был приближён ко двору в столице, любил кутить, пировать, играть в карты.
Десять лет назад он внезапно исчез с «большой земли», уехал в колонии.
Никто не знал, почему.
Одни говорили, что Смольников потерял всё. Другие, что он бежал от чего-то.
Теперь граф вёл крайне затворнический образ жизни.
Обширные земли в центре колонии вместе с имением «Мшатка» были единственным, что у него осталось.
— Передайте графу, — я протянул конверт с фамильной печатью, который приготовил заранее, рассчитывая именно на такой вариант, — что барон Пестов предлагает не просто деньги, а выход из тупика, в котором его род находится уже десять лет.
Слуга медленно взял письмо, словно боялся, что оно обожжёт ему пальцы.
— Граф не любит гостей, — повторил он, но уже не так уверенно.
— Я не гость. Я — возможность.
За спиной слуги мелькнула тень — высокий мужчина в длинном сюртуке скрылся за портьерой.
Сам граф? Или ещё один слуга, следящий за разговором?
Без лишних слов я развернулся и ушёл, оставив послание в дрожащих руках старого лакея.
Было глупо напрямую писать о корабле.
Это могло повысить цену или дать графу дополнительные козыри.
Но в послании я намекнул на возможность выгодной сделки.

 'Уважаемый Илья Артурович! 
 Позвольте выразить вам своё уважение и предложить взаимовыгодное сотрудничество. 
 Ваше имя и репутация рода хорошо известны в колониях. Я уверен, что наши интересы могут пересечься самым неожиданным и прибыльным образом. 
 У меня есть ресурсы и связи, которые помогут решить некоторые из ваших текущих проблем. В свою очередь, ваши активы и влияние открывают возможности, интересные для меня. 
 Прошу назначить время для личной встречи, на которой мы сможем обсудить детали. 
 Уверен, наш разговор будет плодотворным для обеих сторон. 
 С уважением, 
 барон Кирилл Павлович Пестов 
 p.s. Я готов приехать в любое удобное для вас время'. 
* * *
Вернувшись домой, застал тот же переполох.
Все суетились, готовясь к дню рождения Таси, до которого оставалось всего несколько дней.
— Кирилл! — мама схватила меня за рукав почти на пороге. Глаза женщины горели, словно в руках она держала не просто платье, а сокровище. — Посмотри!
Мама развернула передо мной роскошное голубое платье, расшитое серебряными нитями.
Ткань переливалась в свете ламп, словно сотканная из самого неба.
— Красиво, — кивнул я, стараясь говорить спокойно.
— Красиво⁈ — мама фыркнула, прижимая ткань к себе. — Это шедевр! Знаешь, откуда он?
Я молча поднял бровь.
Снова игра в загадки. Снова «угадай-ка» вместо прямого ответа.
— Из парижского ателье! — выпалила она, как будто это всё объясняло. — И как, по-твоему, оно здесь оказалось?
Я пожал плечами.
Мне было понятнее строительство железной дороги, чем женская логика.
— По твоей протекции, конечно, — женщина улыбнулась и обняла меня. — Спасибо, сынок. Теперь на дне рождения Таси я буду блистать.
Неловкая пауза.
Митя. Только он мог провернуть такое.
Мои размышления прервала Тася, которая влетела в комнату, словно ураган.
— Как тебе это удалось? Ты договорился насчёт оркестра⁈ — она буквально сунула мне в руки письмо с гербовой печатью.
Я пробежал глазами по строчкам:
«По высочайшему распоряжению Его Императорского Высочества… Столичная филармония прерывает гастроли в Перми и Екатеринбурге, чтобы почтить своим присутствием бал в честь дня рождения Таисии Павловны Пестовой…»
— Столичная филармония⁈ — прочёл я вслух, чувствуя, как холодеют мои пальцы.
— Они специально прервали гастроли ради меня! — Тася подпрыгнула от восторга, как будто музыка уже звучала в её голове.
Глаза сестры сияли так, что казалось, могут осветить весь дом.
Это был её праздник. Маленькая победа над миром, который пока её не знал.
Тася обняла так крепко, что у меня что-то хрустнуло, возможно, рёбра, и звонко поцеловала в щёку.
— Это самый лучший подарок!
Хотел было возразить, что не имею к этому ни малейшего отношения, но восторг сестры остановил меня.
Ладно, пусть думает, что это моя заслуга.
А Митя… Митя мне подкинул столько проблем, что одним оркестром и платьем он точно не отделается.
Мама стояла рядом, сияя, но в её взгляде читалось лёгкое недоумение.
— Ты… договорился со двором? — осторожно спросила она.
Я лишь усмехнулся:
— Видимо, у меня нашлись нужные связи.
Тася схватила меня за руку:
— А что ещё ты для меня приготовил?
— Если скажу, это уже не будет сюрпризом, — отшутился я.
Но в голове уже крутилась одна мысль: «Что ещё задумал Митя? И во что это в итоге выльется для меня?»
* * *
Утром я проснулся до рассвета, пока весь дом ещё спал.
Последние дни перед балом прошли в хаосе: мама и сёстры только и делали, что обсуждали наряды, банты, цветы и прочую мишуру. И постоянно ездили в столичный дом, арендованный для торжества, чтобы проверить приготовления.
Если бы мне пришлось ещё раз услышать, какая лента лучше сочетается с кружевами, я бы, наверное, уже свихнулся, ну или мой мозг взорвался бы.
Поэтому сегодня я решил сбежать до завтрака.
Тихо проскользнув в столовую, перехватил у Машки, которая уже накрывала на стол, кусок хлеба с сыром и яйцом.
— Кирилл Павлович, да вы хоть чаю выпейте! — возмутилась она шёпотом.
— Некогда, — отмахнулся я, уже направляясь к выходу.
Выйдя из дома, заметил спешащего ко мне охранника, он сопровождал посыльного.
Новое правило безопасности: даже почтальонов теперь вели под конвоем.
Охрана боялась, что кто-нибудь может «случайно что-нибудь натворить».
— Барон Пестов? — курьер протянул мне конверт с сургучной печатью.
Я узнал герб Смольниковых.
Резко открыв письмо, пробежал глазами по строчкам:

 «Барон, если вас всё ещё интересует разговор со мной, буду ждать в среду в ресторане 'Золотой телец» с семи до девяти вечера. 
 После этого я уйду в затворничество на три месяца. Если вы не придёте, следующая возможность представится не раньше. 
 И. Смольников'        .      

Я замер.
Среда — это завтра. Значит, встреча состоится завтра вечером.
А послезавтра — бал Таси.
Если поеду на встречу, то не успею вернуться к началу торжества.
Сердце сжалось.
Что важнее?
День рождения сестры, её первый шаг в обществе…
Или шанс заполучить корабль, без которого не будет ни бронепоезда, ни штурма Новоархангельска?
Я всегда выбирал семью.
Ставил её превыше всего.
Но сейчас…
Сжал письмо в кулаке.
Железная дорога требует движения. И если я пропущу этот поворот, всё сорвётся.
— Готовьте машину, — резко сказал я охраннику. — В обед выезжаю в «Павловск».
Прости, Тасенька.
Но если я не поеду сейчас, то через три месяца может быть уже слишком поздно.

 Конец третьей книги из серии «Хозяин антимагии» 
Дорогие друзья! Я надеюсь, что вам понравилась моя книга.
Спасибо всем, кто был со мной, нажимал на волшебное сердечко под книгой, оставлял комментарии и тем более покупал её — без вас всего этого бы не было!
Буду рад вашему отзыву.
        Здесь вы можете прочесть четвёртую книгу:         https://author.today/reader/460028/ 



Nota bene

        Книга предоставлена         Цокольным этажом        , где можно скачать и другие книги.      
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
        У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по         ссылке         и 3) сделать его админом с правом на          «Анонимность»         .      
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
 Хозяин антимагии #3