Мастер путей. #5



Глава 1
Призванная сущность, Икебастус и штатно-должностное расписание

Тайная Канцелярия
Кабинет полковника Протопопова
17 апреля 2025 года
Ростислав Поликарпович ожидал прибытия гостей, потому отложил в сторону всякие попечения. Львиную часть своей работы он выполнил и так, а та, что грядёт по его душу, грозится запрячь его по-чёрному без шансов на хоть какие-то перерывы. Хотя бы, потому, что на долю офицера ещё не выпадала возможность координировать организацию экспедиции за пределы освоенных земель. И уж тем паче военачальник первый в истории, кому довелось координировать действо плечом к плечу с призванной сущностью из иного мира.
«Призванная сущность» появилась на пороге вотчины офицера, открыв дверь и лишь после этого гулко постучав кулаком по массивной резной створке.
— Здравия желаю, тарщ полковник. Разреши вломиться?
Сопровождавшая своего протеже действительный тайный советник Бериславская смерила воина осуждающим взглядом, посмотрев на него снизу вверх.
— У вас так принято с начальниками разговаривать? — с укором спросила его Алина Святогоровна.
— С уважаемыми начальниками — да, — без зазрения совести уточнил ратник. — Привыкайте, если будем работать дальше. Нам ещё предстоит масштабный культурный обмен и изучение уставов двух миров.
Примерно этого и опасался полковник, когда правнучка Великого Архимага Путей Берислава доложила ему, что ей на пару с предком удался призыв наёмника. С гораздо большим энтузиазмом он предпочёл бы иметь дело со служивым человеком или дружинником. Но наёмник — слишком строптивый вольнодумец. Таких в рядах армейских и силовых структур не любят.
Закрыть глаза сквозь пальцы можно только лишь при том основании, что строптивость наймита не выходит за рамки соблюдения субординации при устном общении. Едва ли он решится рушить все имперские порядки подряд. Это и ему аукнется. А он прямо подписался в желании бессрочного сотрудничества на взаимовыгодных условиях.
Остаётся надеяться, что Алина Святогоровна таки-сумеет положительно повлиять на своего протеже. Но офицерская седина подсказывает опытному военачальнику, что как раз протеже будет влиять на неё. И далеко не в самую лучшую сторону.
Оба явились пред очи воеводы по форме. На Бериславской, как всегда идеально, сидит китель с эполетами и юбка. На призванном бойце его необычный костюм, под который тот наверняка опять надел свою непрошибаемую защиту.
Надо будет выведать у него неё секрет. Если, с его слов, такое должны изобрести только через век… На вооружении Тайной Канцелярии может появиться прорывное изобретение, которому нет аналогов в мире!
Алина Святогоровна тяжело вздохнула и рекомендовалась:
— Господин полковник, действительный тайный советник первого класса Бериславская и подопечный Мастеров по вашему распоряжению прибыли. Имею доложить истребованный перечень в бумаге.
Протопопов махнул рукой.
— Заходите, заходите. Не ожидал вас так рано. Посчитал, что прибудете к вечеру.
Наследница древних знаний шагнула к столу офицера и передала тому исписанный ровным почерком лист.
— Порешили не тянуть с исполнением указания, — отозвалась она. — Тем паче, что в доме стало ощутимо лучше.
Хозяин пенатов заметно оживился.
— Не сочтите за праздный порыв бередить ваши раны, Алина Святогоровна… Как обстоят дела в отчем доме? Как ваша досточтимая сестра, как родители?
Действительный тайный советник горделиво выпрямила спину и расправила плечи, улыбнулась.
— Вашими молитвами, Ростислав Поликарпович, да стараниями «Мастера», всё добре. Искренне благодарю вас за предоставленный отвод. И… Прошу простить за проявленное неуважение с малодушием. Когда услышала про Злату… Буквально потеряла голову…
Девушка повернулась к сопровождающему её подопечному.
— Я перед тобой так и не повинилась, — уже безо всякого намёка на улыбку проронила собеседница. — Дома ты узрел меня в не самом лицеприятном свете. Искренне надеюсь, мой… безумный порыв… не испортил твоего мнения обо мне.
Наёмник пожал плечами.
— Было бы, о чём переживать. Некоторые от хвори любимой собачки или кошечки рассудок теряют. А ты всего лишь на всего искренне и от всего сердца попросила помочь сестре. Не грузись. Подумаешь, сорвалась в истерику. Ты девушка, а не бездушная машина.
Протопопову показалось, что он ослышался.
— Что, простите? — переспросил офицер. — «Помочь сестре»? Вы хотите сказать, что нашему призванному гостю по плечу исцеление душевно больных?
«Мастер» отрицательно покачал головой. А вот Бериславская буквально воспылала.
— Не стоит принижать заслуг гостя моего дома, — с детской горделивой улыбкой и горящими глазами, вкупе передающими неподдельно светлое настроение светлейшей княжны, произнесла девушка. — В первые же сутки своего появления в его стенах «Мастер» взялся за домашних и едва ли не в одночасье расправился с накопившимися недугами. Иннокентий порывается в ноги кланяться, что унял хруст и боль в коленях. Матушка с батюшкой стали высыпаться как в молодые годы жизни. Исчезла головная боль. Страдающая от недостатка сил матушка нашла в себе их новые запасы. Злату выходил, залечил ноги и раны от буйств, и сейчас сестра крепнет разумом день ото дня. А я… попрала бессилие.
Шокировать прожившего своё и видавшего многое руководителя Тайной Канцелярии трудно. Его вообще непросто удивить. Но слышать подобный перечень свершений, приписываемый одному наёмнику, который всего неделю пробыл в гостях, да ещё и сделал то, с чем не могли сладить лучшие знахари Империи…
«Мастер» отрицательно покачал головой.
— Исцелить Бериславскую-младшую не в моих силах. Я не психиатр. Но в моих возможностях стабилизировать её состояние, чем усиленно и занимаемся. Да, безумие отступило. Девчонка стала лучше и крепче спать. Кое-что сделал с повреждениями тела, кое-как помог усмирить повреждения души… Но полного излечения обещать не могу. Курс довольно долог и может достигать нескольких лет. Меня же тут через неделю собираются причислить к лику святых ещё при жизни. Не спешите.
Алина посмотрела на спутника.
— Подожди, — искренне улыбнулась она. — Продолжишь в таком духе — тебя и впрямь канонизируют.
— Полагаю, — осторожно поинтересовался офицер. — Дело в достижениях твоего мира, наёмник?
— Так точно, — кивнул призванный. — Принёс «из дома» некий запас медикаментов. Все болезни страны попрать не выйдет, но не смог отказать себе в чести и удовольствии помочь семье той, что стала для меня поддержкой и опорой в этом мире.
«Поддержка и опора» «Мастера» буквально сияла от счастья. Не чета тому состоянию, в котором девушка убывала из кабинета начальника неделю назад, опрометью ринувшись прочь даже не попрощавшись.
— Это многое объясняет, — слабо улыбнулся полковник. — Кроме, пожалуй, одного. Алина Святогоровна. Вы утверждаете, что благодаря усилиям вашего протеже попрали бессилие…
— Так точно, господин полковник! — радостно выпалила та. — Готова к прохождению переаттестации!
— Даже так? — хмыкнул хозяин кабинета. — Что ж. Вас услышал. Позже доведу дату заседания специальной комиссии по этому вопросу. Пока что примите мои самые искренние поздравления в связи с улучшением положения дел в семье… а ты, наёмник… Тебе отдельная благодарность, что присмотрел за нашей лучшей сотрудницей… и не остался в стороне от бед её дома.
— Всегда пожалуйста.
Посчитав личные вопросы разрушенными, полковник вернулся к изучению переданного ему листа докладной записки. Текст последней не был затянутым. На его прочтение не понадобилось и минуты.
— Вы уверены? — спросил он. — Вопрос к обоим. Шесть человек? Экспедиции числом в сотни разворачивались спустя несколько дней. А вы вшестером рассчитываете пройти весь материк до востока?
— Небезосновательно, — кивнул «Мастер». — Мне сейчас выложить выкладку, или подождать всеобщего совещания со всеми задействованными структурами и лицами?
Офицер взял из канцелярского органайзера ручку и размашистым почерком изваял текст резолюции со своей подписью.
— Нет необходимости. Раз так уверен в себе — значит, есть причины так считать. Разведка рудника многое о тебе показала, наёмник.
Протопопов оживился.
— К слову, о руднике. Ты заявил права на трофей в отношении Ханны. Уверен, что тебе нужна эта наёмница? У неё внушительный послужной список, и он далеко не ангельский.
Призванный ратник пожал плечами.
— Я ж не собираюсь брать её с собой в Сибирь. Но она крайне полезный источник информации. Склонить её на свою сторону нетрудно. А там и перевоспитать недолго. Она — наёмница. А наёмники везде одинаковы. Как только поймёт, что ей предложены лучшие условия, тут же сама начнёт под крыло проситься.
Алина Святогоровна скосилась на «Мастера».
— Ханна слишком много знает о внутренних делах Синдиката. Велика вероятность, что её попытаются устранить. Синдикат не любит, когда из его рядов уходят добровольно и живыми.
— Решим, — заверил протеже. — По всем пунктам.
В косяк приоткрытой двери кабинета робко постучались. Хозяину помещения все входящие посетители были видны, как на ладони, но «Мастеру» пришлось обернуться, дабы лицезреть происходящее позади него.
— А вот и первый по списку, — улыбнулся он, завидев визави. — Здравствуй, Лана… Ох, ты, грёбаный Икебастус…
Внешне наёмник остался сравнительно спокоен, хотя отпущенная им реплика прямо указала на состояние воина: увиденное его проняло.
Довольно необычно выглядела та, кто прервала беседу собравшихся в кабинете.
Лана (а это была именно сирота из Императорской Академии) предстала пред ними по форме, тождественной той, в которую была облачена действительный тайный советник первого класса Бериславская. Различия в одеянии оказались минимальными и заключались в отсутствии эполет, нагрудных знаков и каких бы то ни было символик, позволяющих причислить носительницу облачения к тому или иному подразделению. Если судить исключительно по увиденному, то оное позволяло опознать в Лане подопечную Тайной Канцелярии. Такой же статус до недавнего времени носил и «Мастер».
А реакцию призванного наёмника понять нетрудно.
Не каждый день увидишь прямоходящего полузверя в человечьей форме.
Непокрытая голова. Свисающие, на манер собачьих, уши, покрытые короткой тёмной шерстью. Лицо, как и всё тело, видимое из-под формы, также в шерстяном покрове. На теле приталенный чёрный китель и до середины бедра юбка, которая стараниями самой Ланы, умевшей держать иглу, не конфликтовала с анатомическими особенностями носительницы: хвост не мешался, хотя мог бы. И простые тупоносые туфли на низком каблуке, такого же, как и всё остальное, тёмного цвета, довершали перечень. Выглядело это, безусловно, непривычно.
«Мастер» выкинул вперёд большой палец.
— Отменно выглядишь! Зачёт!
Шерсть на лице скрывала большую часть мимики Ланы, иначе было бы видно, как покраснела прокажённая. Но юбка была слишком коротка, чтобы скрыть длинный, почти в метр, хвост, живший своей жизнью. По правде сказать, она даже не пыталась этого делать. Кончик хвоста отчётливо семафорил, как по нраву Лане похвала её спасителя.
— Спасибо, мастер… — улыбнулась она.
Немного порушив устоявшийся иерархический порядок, девушка обратилась к Ростиславу Поликарповичу.
— Здравствуйте, господин полковник. Как вы и велели, сразу после устранения вопросов с форменной одеждой прибыла к вам.
— Без происшествий? — осведомился офицер. — С интендатурой проблемы возникли?
Подопечная отрицательно замотала головой.
— Никак нет, господин полковник. Ваше письмо устранило любые из них на корню.
— Прекрасно, — констатировал он. — Проходи, не стесняйся. И… будь так добра, прикрой за собою дверь.
Лана, исполнив указание, проследовала внутрь кабинета и заняла своё место рядом со стоявшим у стола «Мастером».
Бериславская с интересом смотрела на вошедшую.
— Полагаю, тут знакомы друг с другом все, — произнёс Ростислав Поликарпович. — Есть нужда представлять действительного тайного советника первого класса Бериславскую и подопечную Тайной Канцелярии Лану?
Обе девушки переглянулись.
— Мы знакомы, — проинформировала Алина Святогоровна. — Заочно.
— В таком случае… — продолжил офицер. — Довожу до вашего сведения. Согласно утверждённому штатно-должностному расписанию, формируется Отдельный отряд в составе Экспедиционного корпуса Тайной Канцелярии. Первыми в его число войдут «Мастер» и Лана. Вопросы взаимодействия отряда с корпусом и прочими Отделами ложатся на вас, Алина Святогоровна.
— Поняла, — ответила Бериславская. — А как быть с допуском…?
Девушка едва заметно, видимым лишь для полковника движением взглядом указала на новую участницу сцены.
— Допуск выписан соответствующего уровня, — подтвердил Протопопов. — Всем соучастникам отряда дозволено ведать всё, что касается деятельности напрямую, включая закрытую информацию о его командире. Да, командование отрядом возлагается на тебя, наёмник.
«Мастер» тяжело вздохнул.
— Надеялся, до этого не дойдёт…
— Сам же говорил, — хмыкнул полковник. — Что командовать умеешь.
— Но не люблю, — напомнил призванный. — Хотя, если так подумать, мне же не штурмовой группой управлять… Вывезем. Я надеюсь…
— Пока что сосредоточься на двух вещах, — наказал руководитель Тайной Канцелярии. — Первое — айны. По-прежнему, всё, что касается их, во главе угла. Любые сведения, которые могут помочь им противостоять, имеют приоритетный характер. Второе — подчинённый тебе личный состав. Очевидно, что твоё ратное дело опережает наше по эффективности. Иначе невозможно объяснить, как ты в одиночку исполнил разведывание рудника… Так что, на тебе подготовка твоих подчинённых. Вам должно выступить единым целым и несокрушимым ядром пройти сквозь весь материк, а для этого потребуются дюжая слаженность и отменные навыки.
«Мастер» достал из кармана уже знакомый Лане кирпичик со светящейся гранью, несколько раз ткнул пальцем в стекло на его корпусе, вчитался в открытую таблицу, в строении которой угадывался обыкновенный календарь.
— Жёстко, конечно, — констатировал воин. — Мне бы со своим обучением успеть разобраться… А тут ещё бойцов обучать придётся и боевое слаживание проводить. А времени в обрез…
— Именно, — кивнул офицер. — Потому в средствах тебя не ограничивают. Ежели что понадобится — сообщай через Алину Святогоровну. Нужны пособия и учебные материалы — предоставим. Полигон для отработки — найдём. На днях состоится заседание с присутствием ответственных: там сможешь запросить любое истребованное тобой.
Ратник прибрал в карман кирпичик, у которого светящаяся стеклянная грань стала тусклой.
— Когда мне дадут людей? — осведомился он. — Мне так, для себя. Понять, что я успею приготовить для слаживания группы.
— Трое у тебя есть уже сейчас, — констатировал Протопопов. — Но, ввиду уже известных тебе обстоятельств, попросил бы воздержаться от привлечения Алины Святогоровны ещё какое-то время. Она пользуется предоставленным отводом. Вы же с Ланой можете начать подготовку. Уверен, вам двоим есть, что обсудить в свете грядущего… включая твою историю, «Мастер».
Тот кивнул в знак подтверждения.
— Остальным нужна санкция Александровского, — Ростислав Поликарпович потряс в воздухе запиской Бериславской. — Как только Великий Император Всероссийский даст соблаговоление предоставить его тем, кто в нём нуждается, все сопряжённые подпишут соответствующие обязательства, опосля чего будут переданы тебе на поруки. Это… может занять некоторое время. Ориентировочно, сегодня. Ещё вопросы остались?
— Лана состоит на довольствии? — поинтересовался наёмник. — Спрашиваю как её назначенный командир.
— Как и ты, и Алина Святогоровна, — подтвердил полковник. — Если интересны цифры — загляни в Казначейство.
— Тогда вопросов не имею.
— В таком случае, свободны.



Глава 2
Фантасмагория и пресс-конференция

Тайная Канцелярия
Кабинет руководителя полковника Протопопова Ростислава Поликарповича
18 апреля 2025 года
Тайная Канцелярия — не то место, куда вызывают простой повесткой, вручаемой посыльным или вестовым. Как правило, туда если и прибывают, то только лишь и исключительно в сопровождении хорошо оснащённой и вооружённой группы при самоходках. При этом нет разницы, прибывают ли туда в качестве свидетелей, почётных гостей или арестантов: протокольное сопровождение для всех едино.
И уже тем более не то место, куда вызывают по любым, самым незначительным вопросам — кабинет её руководителя. Для решения всяческих следственных и доследственных вопросов есть куда менее крупногабаритные фигуры на менее значимых постах. Те же следователи, дознаватели, криминалисты, оперативные работники. Руководителей Отделов привлекают для личного курирования особо важных тем.
Какие темы были важны настолько, чтоб ими занимался самолично руководитель самой Тайной Канцелярии — вопрос, способный занервничать и поседеть любого, даже самого стойкого в нервном плане посетителя. Первое, что приходит на ум — что-то, связанное с государственной безопасностью. А уж там — и порочные связи с иноземными шпионами, и перепродажа сведений о государственной тайне, и распространение пагубных веяний да настроений в обществе… мало ли, как может проявиться работа на благо зарубежных разведок и служб? В особенности, этим грешат молодые люди, порой по глупости своей али по науськиванию иных организующие свои кружки и тайные общества.
Приблизительно такого рода мысли роились в умах посетителей кабинета полковника Протопопова в тот час. Оные посетители с изрядной долей подозрения и родительского негодования косились на своих «молодых людей» (или, если быть предельно точным, дочерей).
Самыми спокойными из всех присутствовавших были главы семей Бериславских и Морозовых. Что чета одних, что чета других являли собой если не образец непоколебимой стойкости, то, как минимум, выглядели умиротворёнными. Хотя, нет да нет, или светлейший князь Властислав Иванович, или его супруга, светлейшая княгиня, бросали на свою старшую дочь, присутствовавшую иже с ними, косые взгляды.
Сама же Ветрана со свойственными её характеру и возрасту подростковыми чертами бунтарства и самостоятельности немо усмехалась в ответ на эти взгляды, будто говорила всем: «Подождите, вы сейчас вообще в осадок выпадете!». А ждать приходилось и впрямь, потому как отсутствовала действительный тайный советник первого класса Бериславская, по совместительству являющаяся старшей дочерью своей семьи.
Со своей молодой госпожой Ветраной присутствовали и её телохранительницы, Екатерина и Анастасия. Прямо сказать, нужды в их услугах нет: в стенах Тайной Канцелярии наследница рода Морозовых в безопасности большей, нежели в любых иных подобных случаях. Но, во-первых, они с Ветраной Властиславовной неразделимое целое, а, во-вторых, их с семьями вызвали точно так же, как и Бериславских, и Морозовых.
Это, в свою очередь, заставляло косо смотреть на них уже родителей девушек, глав семей Пламневых и Ветровых.
Родители девушек сообразно ранее высказанному приглашению занимали гостевые места за столом руководителя Тайной Канцелярии: тот сидел во главе оного на правах хозяина мероприятия и выжидал, покуда вернётся его подчинённая, убывшая за заверениями документов.
Ветрана, Катя и Настя остались стоять за нехваткой сидячих мест, ровно также, как остались стоять ещё два персонажа сцены: девушка и молодой человек в форме Конторы. И если с последним всё было относительно нормально (знающие сразу признали в нём некоего человека, представляющегося Мастеровым Александром Александровичем), то личность второй была пока что скрыта завесой тайны. Добавляло странностей то, что оная девушка выказывала откровенные и бросающиеся в глаза признаки звериного происхождения, свойственные так называемым прокажённым. И сейчас эта самая прокажённая стоит подле руководителя государевых людей в форменном облачении этих самых людей…
Дверь кабинета без предварительного стука качнулась на своих петлях, пропуская гостью.
— Прошу прощения, господин полковник, — дежурно произнесла вошедшая, Алина Святогоровна. — Изготовление документов потребовало несколько… большего времени, чем планировалось.
Девушка принялась раздавать присутствовавшим папки-скоросшиватели, подписанные и озаглавленные в соответствии с личностью тех, кому они предписывались.
Полковник Протопопов махнул рукой.
— Пустое, Алина Святогоровна… — отозвался он. — С позволения всех присутствующих, я начну, на всякий случай напомнив… Имею честь представиться, полковник Протопопов Ростислав Поликарпович. Руководитель Тайной Канцелярии. Многие из вас, если не сказать «все», наверняка знакомы и с действительным тайным советником первого класса, Бериславской Алиной Святогоровной. Некоторые успели познакомиться лично в том числе с её протеже, подопечным Мастеровым Александром Александровичем.
Офицер указал на стоявшего рядом с ним бойца.
— Почти наверняка уверен, — продолжил военачальник. — Что промеж себя знакомы светлейший князь Бериславский Святогор со светлейшей княгиней Яной, светлейший князь Морозов со светлейшей княгиней Олесей, боярин Пламнев Константин с боярыней Анной, да боярин Ветров Николай с боярыней Ольгой. И, коль так, абсолютно точно все должны быть знакомы с сими юными девами, светлейшей княжной Ветраной, боярышнями Анастасией да Екатериной.
Простое протокольное перечисление. Ничего экстраординарного.
— С этим в связи, представляю всем нашу сотрудницу, подопечную Лану, — спокойным голосом, будто не происходит вообще ничего неуместного, руководитель Тайной Канцелярии указал на покрытую шерстью прокажённую, стоявшую рядом с ним и Мастеровым. — А теперь, к делу…
Алина Бериславская успела обойти всех и раздать каждому по папке. Тот, кому она была предназначена, мог увидеть в заглавии свои фамилию, имя, отчество и сословную принадлежность. Каждый экземпляр был именным.
Некоторые из присутствовавших, руководствуясь этим фактом, вперёд прочих начали раскрывать материалы для ознакомления.
Видя это, полковник прокомментировал:
— Прежде, чем вам всем сообщат цели сегодняшнего собрания, каждый из вас обязан ознакомиться с самым первым листом, вложенным в пакет. И только после того, как каждый из вас его подпишет, мы сможем продолжить.
Особо сведущие во внутренней кухне конторы могли заметить, какую формулировку применил Протопопов. Не «если подпишете», не «когда подпишете», не «можете подписать или не подписать, тогда прошу на выход». А «только после того, как подпишете». То есть, иных вариантов и не предполагалось.
Старшая дочь Морозовых даже не стала вчитываться в документ. С торжественной ухмылкой, свойственной молодой бунтарской натуре, светлейшая княжна Ветрана достала из кармана своего кителя ручку и не глядя подмахнула документ.
То же самое сделала и светлейшая княжна Алина, в настоящий момент времени вместе с эполетами носящая чин действительного тайного советника первого класса. Правда, с уже повседневным, рабочим выражением лица, без какой-то неуёмной тяги к вызовам окружающим.
Анастасия и Екатерина вслед за госпожой подписали свои копии, лишь для ознакомления перечитав текст документов по диагонали. Куда Ветрана — туда и они. Раз подписала — значит, и им надо.
Молча поставили свои подписи и Лана с Мастеровым. А вот родители девушек вчитывались в строки документов с самыми разными реакциями.
Удивление, шок, мимолётный испуг, подозрение, гордость, осторожность… Опытный взгляд руководителя Тайной Канцелярии отмечал каждую эмоцию на лицах посетителей. На то, чтобы каждый из них ознакомился с текстом обязательств о сохранении тайны и подписал его, потребовалось несколько минут. Офицер не торопил никого. Дело в любом случае сделано.
— Отныне вы все — носители тайны государственного масштаба, — резюмировал Протопопов. — Санкцию на присвоение вам соответствующего допуска выдал самолично Великий Император Всероссийский Александр Александрович, да благословит Господь его правление. Для тех же, кто, в силу молодости и импульсивности додумался подписать договор не глядя, сообщаю, что нарушение его влечёт за собой квалификацию злодеяния как «измена Родине». Полагаю, все помнят содержание судебника. Кара за это одна. Смертная казнь.
— Не слишком ли сурово, взваливать столь тяжкое бремя на молодые плечи? — испросил светлейший князь Морозов. — Не спорю, возраст не помеха правосудию… но чем таким могут помочь вам наши дочери, что их ставят в один ряд с носителями секретов?
Ветрана переглянулась с Мастеровым и едва заметно подмигнула ему. Тот также малозаметно кивнул девушке.
— На кону буквально существование государства Российского, Властислав Иванович, — отозвался Ростислав Поликарпович. — Тяжёлые времена требуют тяжёлых решений. И, по правде сказать, принимаем их не мы. Так уж сложилось, что лишь присутствующие способны на то, что предстоит исполнить. А потому взываем к вашей гражданской ответственности и готовности послужить Родине.
Морозов скосился на Бериславского. В памяти главы рода всплыл недавний разговор с ним и наипаче — отдельная фраза его супруги, сказанная так, что намертво отпечаталась в сознании.

        —         Какая-то фантасмагория… Вот уж не думал, что доживу до мига, когда стану всерьёз обсуждать замужество старшей дочери за многоженцем… 
        —         Поверь, Властислав Иванович. Когда ты узнаешь истину о Мастерове, ты первый встанешь в очередь просить его, что он дождался возраста выданья Милославы и сам начнёшь ему сватать младшую. 

Уж не о чём-то таком ли сейчас пойдёт речь, что собрали их всех? Очень уж подозрительно всё сходится. И переглядывания Ветраны с Мастеровым, которые не могли остаться незамеченными… Кажется, кто-то тут знает больше, чем остальные.
— Сиречь… — осторожно произнёс молодой, лет тридцати пяти или сорока, боярин Пламнев. — Мы говорим не о неких проступках юных голов, а о каких-то… государевых распоряжениях?
— Точно, Константин Борисович, — подтвердил полковник. — Полагаю, никто не возразит, если для ускорения процесса и экономии времени сразу оповещу всех вас, что государь-Император повелел в кратчайшие сроки выступить специальным отрядом и во укрепление оборонной мощи государства Российского воздвигнуть передовой аванпост на восточном берегу материка.
Боярин Ветров от удивления аж крякнул.
— Прошу спустить мне моё гражданское непонимание, господин полковник… — выдавил он. — Каким же таким образом четыре четы светлейший князей да бояр вам в этом подсобят? Нисколько не сомневаюсь в боевой мощи Властислава Ивановича или Святогора Тихомировича… Быть может, даже Александр Александрович даст жару, но… Я, к примеру, скромный окольничий боярин. В моём ведении прокладки путей да дорог сообщения. Константин же Борисович, насколько знаю, тоже далеко не ратных дел мастер…
— Речь не о вас, Николай Михайлович, — сказал, как отрезал, Протопопов. — На сии требы надлежит отрядить ваших дочерей.
— Помилуйте, господин полковник! — воскликнул Ветров. — Мы же высвобождены от воинской повинности! Неужто нас призывают на передовую службу?
— Тут всё… несколько… не так, — медленно, подбирая слова, изрёк хозяин кабинета. — До организации передовой службы на аванпостах ещё необходимо дожить. Прежде всего, к местам несения службы необходимо проложить путь…
Все увидели, как глаза боярина забегали, считая цифры в уме.
— Это же… — враз осип он. — Позвольте! Прокладка путей через весь материк⁈ Но за Уралом нет острогов и городов! Там же айны…!
Полковник поднял руку, призывая к спокойствию.
— Вы забегаете вперёд, Николай Михайлович, — степенно проронил офицер. — Дабы не вносить сумятицу, сначала сообщу вам основные сведения, касающиеся темы. Остальные вопросы будут позже. Итак, представляю вам — уже в новом свете и качестве — Мастерова Александра Александровича, также известного под наречённым именем «Мастер». В настоящее время он кандидат на звание Мастера Путей. И, в то же самое время, является тем, кого нынешний Великий Мастер Путей Берислав вместе с действительным тайным советником первого класса Бериславской призвали в наш мир. Прошу любить и жаловать.
Рекомый «Мастер» шагнул на полшага вперёд.
— Желаю здравия, однако, — рекомендовался он. — Приятно познакомиться со всеми вами. С некоторыми — по второму кругу.
Полковник Протопопов остался невозмутим. Ему по должности не положено удивляться больше необходимого.
Алина Святогоровна также не поддалась эмоциям: с «Мастером» она знакома без малого две недели и даже была с ним по ту сторону Грани, чем не мог похвастаться никто из присутствовавших более.
Чета Бериславских также была осведомлена о природе спутника их дочери, потому Святогор Тихомирович лишь хмыкнул, в то время как Яна Истиславовна едва заметно улыбнулась.
А вот остальные воззрились на Мастерова в поистине неподдельном изумлении, граничащим с шоком.
Больше всех поразило Морозова.
После слов Протопопова нашёл подтверждения целый стог фактов и тонких моментов о наречённом друге семьи, которые не смогла по горячим следам разъяснить разведка родовой гвардии.
Повадки. Поведение. Речь. Обращения. Манеры держаться. Выходки. Навыки. Оснащение. Вооружение. Последний подарок роду. И последний пассаж Мастерова о контракте, который заключил с ним самолично Великий Император Всероссийский.
В свете задачи прокладки маршрута к дальневосточным берегам материка и принадлежности Мастерова к кандидатам в Мастера Путей всё тут же встало на свои места.
Совсем уж, что называется, «пробило» главу рода, как только он понял, что чуть не выдал свою старшую дочь за призванного человека из другого мира.
Вот что, оказывается, имели ввиду Бериславские, когда говорил, что не собираются уступать Мастерова ни по добру, ни по здорову. Такой лакомый пирог и вправду не отдашь в здравом уме. Локти съешь от досады по самые плечи.
Ветрана недалеко ушла от своих родителей. Наследница титулованных родичей и раньше подозревала, что её новый знакомый (и, по совместительству, неоднократный спаситель) не из простого десятка. Думала всякое, размышляла о разном. Принадлежность к государевым людям буквально кричала о себе из каждой детали образа ратника. Но быть призванным из иного мира… уложиться в мыслях это могло не сразу.
Стоит ли упоминать, что вслед за своей молодой госпожой дара речи лишись и её сближницы?
Забавным происходящее находила лишь чета Бериславских, торжествующим и победным взглядом косящаяся на Морозовых, да Лана: невозмутимая внешне, она, тем не менее, не пыталась приструнить свой хвост, изредка виляющий из стороны в сторону. Благо, что прокажённая стояла поодаль прочих, и её реакции не было видно остальным.
Самой же Лане было всё равно, кем приходился тот, кто вытащил её из пасти айна. Её забавляла реакция людей на представление Протопоповым Мастерова. Призванный из иного мира? Пусть. Тем ценнее для неё спаситель. Он навряд ли обременён местными поверьями да сплетнями… к слову, не потому ли он вступился за прокажённую? Если он не из местных, то мог и не знать, что к ним даже подходить не принято. А ратник взял и молча обслужил раны прокажённой, будто она для него рядовая пациентка…
— Приятно снимать маски, Александр Александрович, — улыбнулся Бериславский. — Это… существенно облегчает совесть. Неприятно держать близких людей в неведении, не так ли?
— Ты исключительно прав, Святогор Тихомирович, — хмыкнул Мастеров. — Чувствовал себя последней сволочью и скотиной…
— Не слышу в твоих словах искреннего раскаяния, — улыбнулась Алина Святогоровна. — Порепетируй покаяние перед зеркалом.
— Обязательно, — усмехнулся призванный. — Как только мне за это заплатят в рамках контракта.
Полковник Протопопов, позволив нескольким филиппикам разрядить обстановку в кабинете, вернулся к теме разговора.
— Александр Александрович не просто прибыл к нам из-за Грани, — произнёс офицер. — Он успел освоить Силу Путей, чему есть неопровержимые доказательства. Некоторые из присутствующих внесли свою посильную лепту в познание нашим гостем этого мира, и научили его некоторым азам. Так, Алина Святогоровна устроила общее образование в стенах Императорской Академии, а Ветрана Властиславовна преподала базы «Твердыни» и общегосударственного строя… Ветрана Властиславовна! Не будьте Фомой Неверующим! Ваш доблестный заступник всё ещё жив! Если сомневаетесь — вложите персты свои в раны его!
— Перебьётся, — фыркнул «заступник». — Новых ран во мне ещё не наделали. Старые уже зажили. Нечего во мне ковыряться. Чай, не подушечка для иголочек…
А наследница рода Морозовых именно на приснопамятного Фому и была похожа. Девушка, что называется, «зависла».
— Поскольку наш гость хож Путями также, как Великий Архимаг Путей Берислав, — продолжил руководитель Тайной Канцелярии. — Великий Император Всероссийский заключил с ним контракт, ибо лишь его способности сулят его успешное исполнение. Александру Александровичу, или, как он сам себя просит именовать, «Мастеру», надлежит проложит Пути от Москвы до дальневосточных берегов материка с тем, чтобы уже его Путями воспользовались те, кто будут возводить там аванпост.
— Ежу понятно, что я не бессмертный, — вставил свои пять копеек «Мастер». — Выступить в соло против айнов мне не по плечу. Один на один, как выяснилось, они довольно кислые, и отваливаются с полтычка. Но случись напороться на стаю… могу просто не успеть среагировать.
Светлейшая княжна Морозова нашла в себе силы прийти в себя.
— Так вот зачем тебе нужна была «Твердыня»! — в сердцах вскричала она. — Супротив айнов⁈ Да ты…!
— Да я, я, — успокоил её призванный ратник. — Угомонись, Вета, будь ласка. Выслушай для начала до конца. Да, твоя «Твердыня» мне будет только в плюс. Но я не успею освоить её в той же мере, как и Пути, к намеченному сроку. Мне нужна группа прикрытия. Сопровождение. Усиление. В конце концов, «второй номер», который шырнёт мне «аптеку», если надумаю преставиться в бозе. Я из другого мира, но точно такой же человек, как и вы все. Две руки, десять пальцев, посередине сволочь…
— Я обучила Александра Александровича изваянию Тотемов, — оповестила собравшихся Бериславская. — В оснащении «Мастера» артефакт, способный под управлением своего владельца преодолевать десятки вёрст по воздуху. Светлейшая княжна Морозова преподала азы «Твердыни». На днях в руки нашего подопечного попал труд по управлению временем. «Мастер», безусловно, силён, чему сама была свидетельницей. Но возможности человека не безграничны. Я иду с ним.
— Как и я, — Лана ступила на полшага вперёд. — Мастер выдрал меня из пасти айна живой. Для меня это достаточное доказательство его силы. За ним готова идти, что бы ни ждало его впереди.
— Светлейшая княжна Морозова владеет «Твердыней» практически в абсолюте, — оповестил всех, кто мог не знать, Протопопов. — Ветрана Властиславовна сумела отразить заклятье тактического уровня, что применили по ней в ходе покушения. Отсюда и честь быть щитом нашего призванного гостя…
Ветрана буквально не знала, куда деваться. Её губы дрожали в нервной ухмылке, за которой она пыталась прятать растерянность.
— Вот как оно обернулось, Александр Александрович… Сама-то тебе место гридя предлагала, а, получается, что сама твоим гридем стала…
— Не кипешуй, — отозвался тот. — Мне нет надобности, чтоб ты за меня голову сложила. Сама же говорила, «Твердыня» эффективнее в каскадах. Случись мясорезу — вшестером воздвигнем такой щит, чтоб любая тварь об него зубы обломала. Даже, если кто-то не успеет среагировать, пятеро или четверо всяко лучше одного.
Светлейший князь Бериславский серьёзно посмотрел на Мастерова.
— Полагаю, Александр Александрович, ты досконально изучил всё, что я тебе дал об айнах. Простой пеший переход ведь явно не рассматривается. Ты уже обдумал, как будешь действовать? Пути Путями, и не один в поле выходишь, но за Уралом не рай.
— Как обычно, Свят, — Мастеров скрестил руки на груди. — Включая смекалку. Используя сильные стороны. Устраняя слабые. Вдумчиво, с осторожностью, иногда дерзко и нагло. Чай, не первый раз в армии.
Пламнев скосился на документ, который несколькими минутами ранее подписал собственноручно.
— Так понимаю… нашего согласия никто не спрашивает, — на всякий случай уточнил он. — Решение принято чуть ли не самим государем.
— Так точно, — подтвердил Ростислав Поликарпович. — Вас ставят в известность по факту свершившегося, дабы родичи не переживали за своё потомство. От воинской повинности вы и впрямь высвобождены. Но сегодня речь идёт не о ней, а о гораздо более острых вопросах.
— В бой с сапёрной лопаткой никто никого не бросит, — заверил всех «Мастер». — Я потому и настаивал с процедурами, чтоб как можно раньше приступить к действиям. Перво-наперво нам предстоит начать боевое слаживание: мероприятия, без которых активные действия будут нести больше вреда союзникам, чем пользы делу. Потом подготовка: всех, кто будет со мной в выходе, необходимо научить азам моей профессии. Как работать с моим оружием, с моей медициной, понимать и принимать мои команды. В конце концов, у меня тоже есть своего рода артефакты, на ознакомление с которыми уйдёт время. Тактика действия, организация обороны, организованный отход и эвакуация… Я не для того настаивал на привлечении лучших из лучших, чтоб они бездарно сложили свои головы не за понюшку табаку.
— «Мастер» — командир отдельного отряда, — констатировал Протопопов. — На его плечах будет подготовка вверенного ему личного состава и всего отряда, включая оснащение, часть из которого будет, как я понял, привлечена из его мира. За отсутствием в нашем хоть какой бы то ни было альтернативы.
— Потому просил бы не терять ваших, — предупредил призванный. — Боевое слаживание — процедура небыстрая. Я не собираюсь никого брать в рабство или похищать из поля зрения семьи. Напротив, вы все прекрасно осведомлены, чем будут заниматься ваши. Будут и выходные, и увольнительные, и помощь в решении острых вопросов. И, к слову, о последних. Вижу, у вас от вопросов язык чешется. Оно и понятно, чего б не поговорить-то…? Кто первый…?
Кабинет руководителя Тайной Канцелярии взорвался от наперебой задаваемых вопросов как самому полковнику Протопопову, так и призванному наёмнику из иного мира. Попытка навести порядок заняла довольно продолжительное время, после чего началось утрясание в порядке оглашения…



Глава 3
Утро вечера мудренее

В которой раз передаём привет приснопамятному «Боромиру»: «Нельзя так просто взять, и…».
Оказалось, нельзя так просто взять и росчерком пера объявить, что некто переходит в подчинение иного некто, потому как те вкупе организуют узкий казачий круг невнятного рода деятельности, но очень важного предназначения.
Так, к примеру, та же Морозова и Ко: светлейшая княжна со своими телохранительницами, вообще-то, числилась слушательницей Императорской Академии. В моём мире ещё могли закрывать глаза на своевольное отношение к учебному процессу и неявку на очные занятия. Тут же к этому вопросу относились не в пример более ревностно. Ещё бы: весь будущий свет Империи обучался в стенах заведения. Какая из условной светлейшей княжны получится руководительница или опора правящего режима, если она на занятиях не присутствует и не постигает знания, её возрасту и происхождению положенные?
Благо, что Императорская Академия была в самом полном смысле этому самому Императору подчинена. Название оной, как бы, намекает на это. Потому вопрос с полной занятостью слушательниц был решён изготовлением соответствующих пакетов документов, которые подписали, заверили и подшили специально обученные этому бумагомаратели.
Та же Лана, к примеру, в той же Академии числилась как персонал, пусть и младший. А высвободить её от исполняемых обязанностей с тем, чтоб перебросить на иное направление, пусть и смежное… Опять же, нет ничего невозможного: всё лишь на всего несколько бумаг, приказов, распоряжений…
Короче, опять марать бумагу.
Также, пришлось потратить немало времени прежде, чем родичи мобилизованных (а иной термин подобрать в отношении девушек затруднительно) успокоились, получив исчерпывающие ответы на свои вопросы. А их, поверьте, сыпалось в изрядном количестве.
Условия привлечения к исполняемым обязанностям, возложенные обязательства, способы обучения и конкретные знания к освоению, организация подготовки (чтоб не на убой по несознанке слать), довольствие, питание, снабжение, выплаты, пособия, обеспечение безопасности…
Пришлось развернуть полноформатную пресс-конференцию. Оно и понятно: буквально из-под носа наследниц уводит какой-то смутный тип, который даже существовать в этом мире не должен. С кого потом спрашивать, случись что?
Так или иначе, но подобного рода организационные вопросы были решены, а события получили новый, ускоренный ход.
Ускоряли ход событий мы все вместе вечером того же дня, собравшись в моём расположении, выделенном мне Академией. Коль раз уж теперь все, кому надо, осведомлены о возрождении считавшейся утерянной магии телепортации, а моя фигура официально заявлена как её носитель, больше не было смысла таиться хотя бы среди своих.
Я не удержался от фарса. Предлагая новоиспечённым подчинённым убыть со мной для дальнейших разборов полётов, степенно выступил к прикрытой двери кабинета полковника Протопопова, и, одновременно открывая её, с минимальными телодвижениями пробросил Путь по методу Берислава.
Эх, надо было видеть глаза собравшихся, когда за дверью вместо коридора Тайной Канцелярии обнаружилась моя комната в общежитии. Ох, надо было их тогда запечатлеть хотя бы на фотографии!
А на Морозова было жалко смотреть. Последний взгляд, который бросил на меня перед прощанием светлейший князь, буквально уничтожал его самого за какие-то огрехи с принятыми решениями, а также молил меня не бросать и не покидать без вести.
М-да. По ходу дела, с театральщиной надо завязывать… У местных от моих выкидышей скоро шарики за ролики заедут…
«Завязал» с театральщиной я, пропустив вперёд себя девушек, и закрыв за собой дверь, на прощание салютовав остававшимся в кабинете Поликарповича собравшимся.
Таким нехитрым действием наша шестёрка оказалась перемещённой из застенков Конторы в общежитие, где уже пришлось откинуть всяческое ребячество и юмор. Пошутили, разрядили шок и обстановку, и ша.
— Что ж, юные сударыни, — произнёс я, обращаясь ко всем сразу.
По фигу, что были как «юные», семнадцатилетние Ветрана, Катя и Настя, так и более возрастные, как двадцатилетняя Алина. Для меня они все ещё девчонки…
— Добро пожаловать в мою временную берлогу всем без исключения. И тем, кто тут уже бывал, и тем, кто пришёл сюда впервые. Прошу занимать любые удобные места и готовить внимать разговору.
Шутки шутками, но в очень скором времени мне надо будет вспоминать всё, что я помнил об организации командования малыми отрядами. Командовать умею, но не люблю. Слишком много всего надо помнить и применять, а у меня и без того память не резиновая. Мне бы с собой управиться…
Но нытьём делу не поможешь, а первое, что должно сделать новоприбывшему в расположение командиру — это познакомиться с личным составом. Дурость? Дурость. Хотя бы, потому, что со всеми участницами нашей гоп-компании мы знакомы. Однако, если посмотреть под профессиональным углом, многое ли узнаешь о людях за две недели?
Хорошо. Та же Алина. Мы с ней вообще спим, и при том буквально. Я узнал её настолько, что ввязался решать домашние проблемы разноглазки. Но хорошо ли знаю девушку как соратницу? У нас, по факту, был один совместный бой.
Та же Ветрана с девчонками. Да, мы встревали вместе в мясорезы. Но как бойца я ту же Морозову не знаю. И, вместе с тем, собираюсь доверить ей должность щитового. Один совместный бой — да, многое говорит. Но не всё.
Про Лану и говорить нечего. У нас с ней состоялся разговор по душам, но не более того. А в моих глазах боец из неё абсолютно никакой: в драке я её видел лишь единожды, и то — распластанной на полу с располосованной спиной.
Не говоря уже о том, что обо мне девчонки знают ровно столько, сколько им можно было знать. А мы с ними собираемся идти в неизведанное, где любая недомолвка может стать причиной хтонического абзаца.
Я уселся на край своей кровати, тоном показывая, что тема разговора важная, но позой и поведением пытаясь низвести доведение информации в части касающейся до неформальной беседы. Построить подчинённых ещё успею. Но делать этого не люблю.
— Ещё раз дозвольте представиться, — изрёк я. — «Мастер». Наёмник. Призван в ваш мир. Откликаюсь на Мастерова, Александра, Александровича или «эй, ты, бес». Заключил контракт с вашим государем, чему есть бумажные свидетельства. В рамках этого самого контракта сообщил о необходимости предоставления мне ресурсов для выполнения задач.
— Мы — и есть этот ресурс, — уточнила Бериславская. — Человеческий.
— Так точно, — подтвердил. — А чтоб ни у кого не возникло идиотских предположений, будто вас тут всех используют в хвост и гриву, я — такой же ресурс, как и вы. Все мы будем тянуть одну лямку и служить одному делу. Сам же в свою очередь клятвенно заверяю, что будут делать всё от себя зависящее, чтоб в назначенный день мы все собрались за одним столом, обмывать награды, в том числе государственные, и за чаркой травить байки о наших похождениях. Но до тех пор надо заняться делом. Кто со мной?
Морозовой понадобилось время, чтоб прийти в себя. Но к моменту, когда состоялся этот разговор, наследница рода уже трезво соображала, холодно мыслила и в общих чертах вернула себе рассудительность. Шок прошёл.
Ветрана подтянула один из стульев около стола и приземлилась на него. Скрестила руки на груди, закинула ногу на ногу, окинула меня оценивающим взглядом.
Светлейшая княжна даже не удосужилась поправить полы юбки. Что самое интересное — жест в исполнении молодой девушки не выглядел не целомудренным или непозволительно похабным. Просто «засветила» чуть больше изящного бедра, чем могла бы.
— А ты не промах, дорогой мой Александр Александрович, — невзирая на приватную обстановку, светлейшая княжна внезапно перешла на полное именование. — Догадывалась, конечно, что твоя персона не простого десятка, но чтоб принадлежать к иномирью… И как, скажи на милость, нам теперь именовать твоё божественное святейшество? Стоит ли служить тебе ектений, али же простым челобитьем от смертного люда обходишься?
Видимо, у наследницы рода в крови привычка включать едкую колкость каждый раз, когда она находится под давлением или в непонятной ситуации, что для неё тождественно равно.
— Как твоей душеньке угодно, — хмыкнул я. — Алина с Ланой, вон, вообще не заморачиваются: как звали «Мастером», так и продолжают.
Ветрана скосилась на упомянутых.
— Твоя реакция понятна и во многом объяснима, — продолжил. — Но как раз её быть и не должно. Я выбил вас себе в подмогу — а позже решу вопрос с выплатой вознаграждений — не для того, чтоб вы мне дивились, как заморской диковинке.
— Да ладно бы, заморской! — воскликнула Морозова. — Подумаешь, гость иностранный! Так ты вообще из иного мира к нам пожаловал! Как такое на веру воспринимать спокойно⁈
— Дело только в вере? — осведомился я. — То есть, после визита ко мне на родину детские изумления сразу отпадут?
В помещении повисла тишина.
— Если хочешь — могу организовать вам посещение своей родины, — охотно предложил. — Тем паче, что это так или иначе было у меня в планах. Отдельный вопрос возникнет с Ланой: подобные зверолюди в моём мире встречались лишь в легендах отдельных народов, и случайное появление на людях объяснить будет очень непросто. Но в моём мире вы побываете все так или иначе.
Все, кроме Алины, подобрались. А разноглазке подбираться не надо: она и так появляется по ту сторону Грани, как у себя дома. Вон, стоит, улыбается, чувствуя себя хозяйкой положения: мол, «смотрите все, у меня фора, я уже была в другом мире».
— Я — такой же смертный, как и вы, — повторил всем. — Во мне течёт кровь красного цвета, и она солёная на вкус. Мне необходимо спать, есть, пить, дышать, как и вам. Я не откажусь от общества противоположного пола, если это самое общество не грозит мне неприятностями, лёгкими или с далеко идущими последствиями. Как и вас, меня тоже можно убить. А, раз мы все смертны, то надо сделать так, чтоб любой, кто вознамерится проверить этот постулат, сам скопытился в процессе.
Взгляд Ветраны потяжелел.
— Твоё происхождение многое объясняет в тебе, — проинформировала собеседница. — Настолько, что теперь любая странность находит объяснение. Потому тебе нет смысла разъяснять, во что ты втянул наши семьи. Ты просто не поймёшь за отсутствием разумения. Но, чтоб ты знал, своим предложением ты сделал наши дома вхожими в ближайший круг государя, чем порушил весь устоявшийся боярский чин. Теперь нет разницы, кто откуда происходит и насколько владеет Силой. Быть порученцами Великого Императора Всероссийского… Я даже схожего явления подобрать не могу! Всё равно, что ангелами сойти с небес, и нести волю Божью во славу Его!
Я посмотрел на Алину и молча испросил подтверждения слов Морозовой.
Бериславская неопределённо покрутила рукой в воздухе.
— Слова светлейшей княжны Ветраны не лишены некоторой… образности, — нехотя признала наследница древних знаний. — Однако с ними трудно не согласиться. Пока действует договор о сохранении тайны, мы не вправе обсуждать его детали с кем бы то ни было иным, кроме тех, кто в нём задействован иже с нами. Но как только спадёт завеса тайны… Порядок в Империи больше никогда не будет прежним.
Мог бы и сам догадаться.
Бериславские — род, который первым (а не просто «в числе первых») заимел знакомство с мироходцем (то есть, мной), вернувшим в их мир магию телепорта. Морозовы — в числе первых, кто через родственный союз вознамерились заполучить моё расположение (причём, ещё до того, как прознали о моём происхождении). Буду сильно удивлён, если Пламневы с Ветровыми останутся в стороне и не предложат мне кого-нибудь из их дочек на выбор. Или же, уподобившись Бериславской-старшей, прозрачно намекнут, что не против многожёнства. А как бы вы поступили, если б ваша семья оказалась одной из очень немногих, заполучивших абсолютный козырь иного мира? Не уверен, что сам бы, случись со мной такое, не потерял бы здравый рассудок от открывающихся перспектив.
Я вернул взгляд на соседку по расположению.
— Если подытожить твой пассаж, то у нас все шансы сработаться.
Та возмутилась.
— Ты меня не услышал⁈ Нас облекли в неувядаемый саван народной молвы ещё до того, как мы что-то сделали! Наши семьи и рода войдут в ближний круг государя даже, если нас постигнет погибель!
— А вот помирать не надо! — осадил я собеседницу. — Не для того вы мне нужны, чтоб хоронить вас «за ленточкой». Мне нужны надёжные сильные бойцы, которые пройдут со мной туда и обратно, и на своих плечах вытащат грядущий ад, от которого волосы у тебя поседеют не только на голове. Но для этого придётся много работать.
Настя улыбнулась.
— Ты не смотри, что мы все из дворянства да боярства, — телохранительница Ветраны прислонилась ягодицами к столу. — Мы ж не белоручки какие. Работать умеем. Сначала учили тебя мы. Теперь, видимо, настала твоя пора нас наставничать. Но, скрывать не буду, госпожа Ветрана в своём праве. Государево поручение за Уралом…
— … очень беспокоит, — подтвердила Катя. — Ты доходчиво разъяснил, что нас ждёт, но, всё же… не отпускает тревога.
— Это нам и предстоит преодолеть, — кивнул я. — Время ограничено, но оно у нас есть. Сначала нам надо узнать друг друга в теперь уже неограниченном объёме. Вы расскажете мне, что умеете на самом деле. Я расскажу, что умею сам. Это поможет нам выгодно подчеркнуть сильные стороны друг друга и нивелировать слабые. А уже потом, когда будет сформировано ядро, мы займёмся практической отработкой и притиркой бойцов. Очень важно, чтоб вы понимали друг друга с полуслова.
Морозова облизнулась.
— Дай миг. Мы принесём свои писчие принадлежности.
Слово взяла Алина.
— Я предлагаю не спешить, — подала голос девушка. — «Мастер» безоговорочно прав. Время не на нашей стороне. Но и надрываться тоже не стоит. День клонится к закату. Сейчас всем лучше отойти ко сну. Утром соберёмся со светлым разумом и возьмёмся за подготовку.
Между прочим, Бериславская права. Обучение уставшего и неспособного усваивать материалы личного состава — бесполезное и неблагодарное занятие. А мне не просто для галочки необходимо провести уроки. Необходимо, что те, кто будут прикрывать меня на выходах, гарантированно усвоили то, что я им преподам. А вкладывать в них придётся многое. От основ пользования современным стрелковым оружием двадцать первого века и азов медицинской подготовки до базовых навыков выживания в отрыве от цивилизации и умения обустройства быта в случае полного обрыва сообщения с внешним миром. Ещё и мне придётся, походя, учиться у них… Тут надо подойти к вопросу системно.
И это — не считая того момента, что разноглазка должна вернуться домой. Состояние Златы, безусловно, улучшилось, но не настолько, чтоб пользующаяся отводом (увольнением, по-нашему) старшая наследница семьи и светлейшая княжна вернулась к исполнению обязанностей действительного тайного советника первого класса.
— Принимается, — кивнул я. — В таком разе, юные барышни, искренне и от всего сердца желаю всем и каждой спокойной ночи, сладких снов и приятных сновидений. Если не случится ничего экстраординарного, утром соберёмся всё тут же и приступим к работе. Утро вечера мудренее.
Разговор получился коротким, бессодержательным, ни о чём, но главное свершилось: прямым текстом была высказана поддержка происходящему и озвучена готовность ввязаться в мясорез на полном ходу. Как я понял, уже сам только факт личного исполнения поручения от Саныча для местных ставит любого смертного чуть ли не на одну ступень с придворными служаками.
Ветрана поднялась со стула и с достоинством окинула меня оценивающим взглядом.
— Хочется многое тебе сказать, дорогой мой Александр Александрович, — произнесла светлейшая княжна. — Надеюсь, завтрашний день прольёт свет на те тёмные пятна, что остались неосвещёнными сегодня.



Глава 4
Как будем лечить?

Едва только я успел пробросить Путь до имения Бериславских и, тепло попрощавшись с Алиной, отправить порталом разноглазку домой, как в дверь расположения настойчиво и громко постучали.
От резкого громкого звука вздрогнула Ветрана, Катя с Настей подобрались и по инерции дёрнулись формировать построение.
Лана же спокойно обернулась на дверь, с интересом ожидая увидеть запоздалого визитёра.
Тот не дал мне даже рта открыть. Я не успел спросить «Воинское звание и цель прибытия?», уже пытающееся сорваться с языка, а из коридора общежития раздался требовательный голос:
— Господин Мастеров Александр Александрович! — потребовал он сквозь стук. — Сверхсрочно отворите! Вас испрошает господин директор Вещий!
Мы с девчонками переглянулись. Так-то, на часах десятый час вечера, и очень сильно сомневаюсь, что меня собираются привлечь к ночным дополнительным занятиям.
Пламнева с Ветровой, не сговариваясь, отошли в сторону от двери, за ними последовала Морозова, как охраняемый объект. Я, встав с постели и вытащив из кобуры АПБ, тихим щелчком взвёл курок пистолета. Паранойя позволяет дольше жить.
За дверью оказался среднего возраста мужчина примерно моей комплектации. Судя по накинутой на одно плечо плащу-мантии, из местного преподавательского состава или иных работников учреждения. Не канцелярист точно. И не студент-слушатель. Кто-то из местных.
— С кем имею честь? — осведомился я, стараясь не светить АПБ в руке за спиной.
— Обер-секретарь Императорской Академии, — быстро, но без намёка на «отвались», назвался посыльный. — Вам лично могу быть неизвестен, что логично. Апостолов Пётр Захарович. Отправлен Святославом Горыновичем по вашу душу. Вопрос не терпит отлагательств.
Взгляд визави проник вглубь расположения, где увидел остальных моих гостей.
— Великолепно! — припечатал он. — Светлейшая княжна Морозова со сближницами, да сирота Лана! Благодарю, что облегчили мне ваши поиски. Настоятельно требую вас составить компанию господину Мастерову и проследовать за нами.
Что ж. Если за курсантами на ночь глядя приходит великовозрастный «бегунок», да ещё и на должности старшего секретаря канцелярии, дело и впрямь нешуточное. Тем паче, если в это время суток вызывает директор учебного заведения. Однозначно, никакими обучениями и не пахнет.
И моя чуйка начала стучать «морзянкой», будто чует нехорошее дерьмо.
— Ведите, — безучастно пожал плечами я, будто бы не знал местоположения кабинета Вещего.
Надо было отвести взгляд гостя, чтоб убрать в кобуру пистолет. Не дипломатично прятать при собеседнике оружие, с которым вышел его встречать. Эдак и обидеть недолго.
Выпуская вперёд переглянувшихся меж собою девушек, спросил невзначай:
— Покуда следуем, не оповестите о цели вызова? Так-то, время неурочное. Хороших новостей в такой час ждать не стоит.
— Вы чрезвычайно прозорливы и проницательны, господин Мастеров, — буркнул Апостолов, не выказывая неуместных ноток сарказма или подхалимства. — Вас не чаёвничать зовут. Но за меня ваше неведение развеет самолично Светозар Горынович. Прошу не мешкать.
И, демонстрируя своим же поведением не наигранную спешку, развернулся на месте, после чего стремительным шагом, но не бегом устремился по направлению к нашей цели.
Я прибрал пистолет в его вместилище и, закрыв дверь на ключ, направил свои стопы следом за удаляющимся сопровождающим, оный увлёк за собой и моих гостей.
Время позднее, но не настолько, чтоб все слушатели поголовно уже покоились, видя десятый сон. Подавляющее большинство местных курсантов (или студентов — кому как угодно) — молодые юноши и девушки, у которых на уме не только учёба. Кому-то и веселья хочется, и просто мозги перезагрузить. А на дворе не самая холодная весна. Грех перед сном не прогуляться. Потому нет ничего удивительного в том, что по пути от расположения общежития до самого главного корпуса нам встречались самые разнообразные группы учащихся самых разных возрастов, тусующихся как по одному, так и толпой.
Вот только все тусы тут же глохли, спотыкаясь на ровном месте, и с лязгом падали на бетонку челюсти встречных, кто поимел счастье лицезреть нашу процессию. И даже не от самой по себе кавалькады теряли связь с землёй люди (подумаешь, знаменитая в узких кругах светлейшая княжна куда-то на ночь глядя идёт?). Глаза не лоб лезли у всех и каждого без исключения, кто увидел выплывающую из мрака ночи (света на улице хватало не везде) темношёрстную фигуру Ланы, облачённую в форму Тайной Канцелярии. Вислоухая шагала рядом со мной по левую руку, держа со мной непозволительно короткую по местным меркам дистанцию. В моём-то мире ходить строем и шеренгами, почти касаясь соседа по «коробке» локтем или плечом — писания Уставами норма. А тут, как я понял, с прокажёнными держат расстояние пушечного выстрела, не меньше.
До уже знакомых дверей юдоли Горыныча посыльный нас сопроводил, а вот дальше идти отказался наотрез.
— Не мешкайте, — повторил он. — Вас уже ожидают.
Слух зацепился за формулировку множественного числа. Это кому, стесняюсь спросить, на ночь глядя понадобилось нас лицезреть, да ещё и в компании главы учебного заведения?
— Благодарим за сопровождение, — кивнул я. — Надеюсь, видимся не в последний раз.
— О, уж будьте уверены, — буркнул Апостолов.
В кабинете директора Императорской Академии нас ожидал сам рекомый (я бы нашёл странным его отсутствие в своих же хоромах). Вот только не один. Ему компанию составляла молодая рослая девушка в форме слушательницы Академии. довольно качественно сложенная и хорошо развитая по фигуре. Я бы сказал, что ещё чуть-чуть, и её не зазорно будет «молодой женщиной».
— Гой еси, старче, — поздоровался я, пропуская вперёд себя спутниц и прикрывая за собою дверь. — Всё также чахнешь у себя в цитадели… Чем могу помочь тебе?
— Себе лучше помоги, — буркнул беззлобно Вещий. — А то дюже ретивый голубчик. Ишь, иным он подсоблять вознамерился, когда у самого ещё дела не срослись…
Неприятный момент. То, что у меня положение дел далеко от идеала, знаю сам. Слишком много вводных и слишком мало времени. Стандартная ситуация для тех, кто с ходу бросается в бой без предварительной подготовки в условиях цейтнота. И даже не столь худо, что об этом осведомлён Светозар. Как раз Горынычу с его даром провидения это дозволительно. А худо то, что он напрочь отказывается от помощи, апеллируя к состоянию моих дел. Мол, у меня всё настолько хреново, что о себе печься надобно, а не встречным-поперечным помогать.
И когда у меня настолько испоганились дела, что я об этом знать не знаю? Умудрился вспышку провтыкать?
Краем глаза окинул взором кабинет директора Академии. Со времени последнего посещения особо ничего не изменилось. Есть незначительные отличия, но не капитальные.
Пожалуй, единственное, что откровенно бросилось в глаза — какой-то карательный дрын на столе Вещего. Некая палка-дубалка с венчавшим её черепом трудноопределимого вида, рода и племени. По ходу дела, местные тут рамамбой-харой-мамбурой балуются, или ещё каким древнеафриканским колдунством…
А ничего больше на ум и не приходило. Палка в виде жезла? Венчает череп животного? Многие культуры на Земле прибегали к изготовлению подобных игрушек. Но, почему-от, в памяти отпечалась именно древняя Африка.
— Хорошо, — согласился я. — И чем же могу помочь СЕБЕ?
Вещий указал взглядом на стоявшую рядом с его столом девушку.
— Дозволю себе ускорить ход событий. Прошу, знакомьтесь. Слушательница пятого курса Императорской Академии, боярышня Рада Бесчестных, урождённая Ерохина. Сугубо для протокола сообщаю, что сия дева — сводная сестра ныне покойного Дмитрия Бесчестных, назидательно казнённого тобою за сквернословия и поношения в адрес светлейшей княжны Ветраны.
Мы с рекомой Радой переглянулись. Вот чего-чего, а только вендетты мне и не хватало. И без того со своими задачами не успеваю, а тут ещё кровную месть решать. А можно не надо, пожалуйста, спасибо⁈
Но во взоре девушки не читалось ровным счётом ничего кровожадного. Напротив, за нерешительностью, опасением и нервозностью прятались мольба, надежда и отчаяние.
А у самого язык подавился всеми мыслимыми и немыслимыми заготовленными шаблонными фразами.
Что я могу сказать девушке, чьего брата убил своими руками, пусть и сводного? «Здрасьте, забор покрасьте»? «Хорошая сегодня погода, не правда ли»? «Хорошо выглядишь, тебе к лицу твоя форма»?
Бровь Ветраны заинтересованно изломилась.
— Бесчестных? Пятый курс? Уж не мстить ли собралась за своего нерадивого братца?
Рада подала ломаный голос.
— Я… не знаю… как должна поступить… — и отвела взгляд. — Потому испросила наставления у Светозара Горыновича…
Вещий не стал тянуть зверьё за причинные места и сразу выдал суть:
— Молодую боярышню постиг рок, — изложил директор. — Не в силах сбросить его, она обратилась за советом. Мудрое решение для молодой девы, хоть и трудное для неё самой. Вероятно, ты уже знаешься с оружничим Императорского Двора, бояриным Бесчестных. Покойный Дмитрий приходился ему родным сыном, в то время как Рада — дочь от второго брака. Прознавший о твоей причастности к погибели сына, он распорядился приказаниями. Раде надлежит умертвить тебя в отместку за свершённое с Дмитрием. А старшему распорядителю Мстиславу, тому, что заведует делами Бесчестных в имении, наказано умертвить Раду, если же она не сладит.
Восхитительно. Просто прелестно. Это уже даже не грёбаный Экибастуз. Это уже японская префектура Ни Ху Яма, бл9ть…
Я вздохнул. На ночь глядя башка соображала так себе. Чего ради меня вызвали, да ещё и в компании Морозовой? Чтоб я помог этой Раде и сам на себя руки наложил? Или нашёл выход из сложившейся ситуации?
— Бесчестных пусть за щеку себе распорядится, — выдохнул я. — Если дотянется. Он уже не первые сутки прохлаждается — причём, буквально — в прохладных подвалах Тайной Канцелярии с прострелянными коленями. Этот рехнувшийся с жиру бесящийся хряк догадался заявиться к Морозовым на праздник и прилюдно применить оружие по живым людям.
Рада резко вскинулась.
Ветрана хмыкнула в голос.
— Покушение на жизнь Александра Александровича, состоящего при Тайной Канцелярии… Даже, если опустить, что смертоубийства не случилось, попытка прилюдного расстреливания не тянет на откуп.
Глаза Бесчестных-Ерохиной вытаращились ещё сильнее.
— Бесчестных… схвачен⁈ — враз осипшим голосом прохрипела она.
— И трижды отху*чен, — буркнул я едва слышно, и добавил уже громче. — Если и случится ему чудо выбраться из подвалов, он уже не торт. Два колена в минусе. Он теперь мешок с костями, а не оружничий. Так что, если этот вопрос решён, едем дальше. Что у нас там далее по списку?
Взгляд Вещего потяжелел.
— Всё остришь да язвишь, соколик… Никак в толк не разумеешь, что дело-то нешуточно? По твою голову убивца отправили, да токмо убивец-то сам без твоей головы своей лишиться может. Бесчестных, может, и в подвалах прохлаждается. Да только есть ещё у него люди, верой и правдой ему служащие. От них ещё козни ожидать надобно.
— Ожидалка устала, дядь, — признался честно. — Я у вас тут землю топчу да небо копчу без году неделя. А меня уже раз пять пытались к праотцам отправить. Если от всех встречных-поперечных ожидать подставы, то проще в бетонный саркофаг зарыться и нос наружу не казать. Мне что, этого распорядителя Бесчестный на серьёзный разговор вызвать? Или Раду в землю уволить, покуда она меня самого на тот свет не отправила? Давайте к делу. Явно не за этим вы нас всех позвали. Время позднее, а на завтра работы до хрена.
Сказать, что Рада подавилась — означает ничего не сказать. Девушка буквально забыла как дышать, замерев побледневшим столбом.
— Распорядитель Бесчестных не есть тяжкая беда, — рассудила вслух Морозова. — У нас на его род есть очень многие дознания. Окромя бестолкового сыночка, кровных родственников не осталось. А раз сам Пелагий Любомирович в застенках томится, то и волю его исполнять некому. Поручений же к умерщвлению он если и давал, то истребовать результат уже никак не может. Ему бы самому сейчас с головушкой не расстаться. Что до загребущих ручек распорядителя… Этот Мстислав… хотела бы я сказать, что он проблема… Но, ежели оружничий Императорского Двора отошёл от дел стараниями Александра Александровича, то ужо с ним-то он разберётся.
— Ежели б всё было бы так ладно, — буркнул хозяин кабинета. — Ты, соколик, муж не робкого десятка. Супостата встречаешь когда доблестью да беззаветным самоотвержением, когда хитростью да смекалкой. А за спиной твоею ангельские крылья, да токмо оба далеко не белые. Иссиня-чёрные, аки истинный мрак, да ихором обильно покрытые. Ты на тех крылах и супостатов в геенну огненную низвергаешь, и страждущих из пучин до света возвращаешь.
Ну, точняк, провидец Вещий. Я никому в этом мире, даже разноглазке Алине, не рассказывал, как моя «птичка» применялась. А она, как раз, умела и боекомплект на врага сбрасывать, обрывая его жизни, так и «медицину» раненым, помогая им продержаться в отсутствие эвакуации. И, вот, скажите мне на милость, откуда директор Императорской Академии это знать мог? Да ещё и так амбивалентно описать: метафорично, но, в то же самое время, настолько метко и точно?
— Нынче в твоих крылах нуждаются тут, — констатировал старец. — Протяни же страждущим руку помощи, да укрой крылом своим от бед тяжких. Помоги Раде сбросить рок. Она лишилась отца. Лишилась отчима. Лишилась сводного брата. А в скором времени лишится и родительницы.
— Опять распорядитель? — предположил я. — Через мать давит на Раду?
— Мать лежит в прескверном самочувствии, — проронил Светозар Горынович. — И мало кто ей может помочь. Но ты же, ратник… Неспроста я вознамерился лишь тебе передать управление Академией. Ты и телесные раны лечить горазд, и души врачевать повадился. Ежели кто и сладит с её недугом, то лишь ты. Сам ведаешь исток.
На ночь глядя нет ни сил, ни желания спорить с провидцем.
Во-первых, на хрена звать меня, да ещё в компании девчонок? Тут что, кроме меня больше врачей нету? У меня, так-то, ещё своих дел по горло. А врач из меня как из черепахи противотанковая мина.
Во-вторых, на хрена звать на ночь глядя. Уже спать давно пора. Много я налечу в сонном состоянии, даже, если понадобится? Для этого есть урочное время. День. Что, между прочим, прописано в моём контракте с Александровским.
В-третьих, на кой хрен ляд мне помогать тем, кто собирался меня укокошить? Это полностью нелогично и максимально странно. Значит, дело не настолько однобоко. Значит, мне чего-то недоговаривают. Значит, я не знаю каких-то деталей.
Не говоря уже про «в-четвёртых», что я не берусь лечить то, что не умею. Если местные коновалы не разбираются с болячкой, постигшей родительницу Рады, то почему Вещий так уверен, что с нею справлюсь я?
Ладно. Хорошо. Последний пункт можно рассматривать как притянутый за уши. Если он каким-то образом прознал про мои навыки медика или ему рассказали, как я впрягся за Бериславскую-младшую, то великий провидец может понять, что медицина моего мира опережает местную. Значит, и впрямь, чем-то да помочь смогу.
Но нет сил и желания выяснять. Хочется выкинуть эту задачу в топку, обосновав тем, что и своих по горло. Но остатки логики и здравого смысла подсказывают, что вряд ли Вещий страдает от недостатка увлекательных игр. Едва ли Горыныч от безделья просто так будет грузить меня тем, от чего мне ни холодно, ни жарко. Почему-то, провидец уверен, что я а) должен взяться за это дело; б) вывезу это дело на своих «крылах».
Я повернулся к замершей солевым столпом Раде.
— Давненько не спрашивал у девушки, которую впервые вижу, где она живёт… Симптомы матери-то расскажешь, или наложением рук лечить будем?



Глава 5
42℃

Дальнейшее общение перетекло в ходовую часть марлезонского балета. Общаться сидя в кабинете Вещего, безусловно, приятнее и сподручнее. И ещё более ламповая обстановка в моём расположении, в окружении девчонок, но… Когда «мирняк» просит помочь по «медицине», потому что его местная «не вывозит»… Ладно, если какой-то адовый писос. Там, я не знаю, глубокая гнойная стигмата, или газовая гангрена, или ещё какой СПИД рака… В этих случаях я бессилен. Но, как оказалось, дело Рады лежало в куда менее безвыходной плоскости.
— Рассказывай, — наша группа как раз шагала от главного корпуса по направлению к блокпосту на въезде в Оболенск, где я припарковал трофейную самоходку.
Там крупногабаритный транспорт меньше всего мешал местным. А мне сейчас машина зачем? Между аудиториями по этажам ездить? Я и пешком с телепортами справляюсь. Вот и оставил транспорт на въезде.
— Предысторию можешь опустить, — добавил я. — Почему ты обратилась именно ко мне — понял. Давай сразу к делу. Какие симптомы у матери? С чем лежит, как давно, на что жалуется?
— Уже не жалуется… — пытаясь сохранить твёрдость духа, отозвалась Бесчестных-Ереньева. — Уже многие месяцы матушку преследует горячка и бред. Жар не спадает, невзирая ни на что. Сон порывистый, будто волчий. Несколько недель назад стала проваливаться в бессознательное и проводила в нём по целому дню. А несколько дней назад… Из последнего забытья она так и не очнулась.
— Соответственно, — предположил я. — Не ест, не пьёт, сон в бреду невозможен, её лихорадит и бьёт жар… Ничего не упустил?
— Лекари бессильны, — будто бы через силу продолжала Рада. — Жар снимали лишь на пару дней. Забытьё не отвели. Как кормить — не понимаю… Не ела и не пила уже несколько дней…
— Что делали? Как сбивали жар?
Может, вопросы и звучат беспристрастно или безэмоционально, но иначе мне не понять общей картины. К примеру, если обратились ко мне за помощью, то мне надо знать, что уже было использовано до меня, чтоб не наступать на одни и те же грабли. Зачем использовать то, что не дало результат, когда я могу учесть ошибки предшественников?
— Травы… Настойки… Обращения к Силе… Холодные компрессы…
На последних словах мне оставалось лишь вздохнуть, но реплику Рады оставил без комментариев.
Серьёзно? Холодный компресс при лихорадке? Я надеюсь, под «холодным» подразумевается просто уличной температуры, а не ледяная вода из колодезя? Ещё только термического шока не хватало…
К моменту, когда мы прибыли на место, оказавшееся не так уж и далеко от Оболенска, у меня на руках была вся необходимая информация о том, что меня ожидало. Картина не выглядела неразрешимой, хотя, определённо, была запущена хуже некуда. Даже хуже, чем у Златы.
Самоходка пролетела разделявшее Оболенск с именем расстояние меньше, чем за час. За это время ни одна из сопровождавших нас девушек не задала ни одного идиотского вопроса. «А зачем мы тут?», «А что от нас хотят?», «А можно я уже домой пойду?», «На кой ляд мне вообще этим заниматься?». Вопросы, безусловно, были, но исключительно в рабочей плоскости. Как собираюсь помогать, насколько это реально, какие могут быть последствия… При этом моё происхождение благоразумно держалось в секрете. При Раде никто не упомянул, прямо или косвенно, что я являюсь пришельцем из иного мира.
Те, кому положено об этом знать, осведомлены по роду предстоящей деятельности. Остальным пока что ведать преждевременно.
К имению Ереньевых мы подъехали ближе к полуночи, когда все добрые люди уже спят, вообще-то.
Про себя отметил, что местные самоходки тактически и технически выгоднее моих, уже привычных мне. Силовой привод производит куда меньше шума и почти не слышен уху. Завывания шестерёнок — да, прекрасно ощущаются. Шелест покрышек — да, бесспорно. Особенно на скорости. Но нету рёва двигателя, рыка выхлопной системы. Удобная техника. Мне б такую заместо «Газельки».
Самоходка остановилась около имения, разгоняя мрак ночи своими фарами. Из наблюдений — уличным освещением тут особо не баловались. Столбы, если и были, то не показывались во тьме.
В свете фар из-за высокого забора высился не менее высокий особняк. Неправильной формы, минимум трёхэтажный, с возможным подвалом. Больше из-за тусклых источников освещения было не разглядеть.
Нас никто не встретил, когда мы оставили самоходку перед закрытыми въездными воротами в имение. Никто не остановил, когда прошли во двор и под предводительством Рады прошли в дом. И никто не сказал ни слова по причине отсутствия хоть одной живой души в радиусе видимости, когда мы зашли в светлое, в котором был оборудован покой больной.
Ну, как, «оборудован»…
Первым делом в глаза бросился красный уголок и большая постель, рядом с которой стоял пустой штампованный таз. Свет в помещении в изобилии изливался от мощных светильников с артефактными камнями.
Красный уголок лишь чуть не дотягивал до целого иконостаса. Мир для меня чуждый, потому находился ряд отличий с привычной мне иконописью, но не узнать православные образа я не мог. По их обилию можно было предположить, что искать иных способов исцеления уже отчаялись. На стенах уголка висела пара дюжин самых разнообразных икон и образов, как знакомых мне, так и не очень. Сверху, надо всеми, был закреплён массивный, возможно, даже литой, крест распятия.
Перед красным уголком стоял аналой, по обеим сторонам которого виднелись крепления подсвечников.
Это ещё не домашняя церковь, но уже намоленное место, где искали подмоги страждущие. Воздух в помещении был насквозь пропитан благовониями ладана, возле аналоя в небольшом деревянном коробке высилась приличная горка огарков свечей, а на полке рядом с красным уголком стоял десяток толстых книг в мощных обложках. Надписи на корешках сделаны от руки и читаются не сразу, но видны. «Акафисты, Кондаки, Молебны, Каноны, Тропари», — перевёл бегло.
На большой постели, очень аккуратной и явно недешёвой, укрытая лёгким одеялом, лежала женщина, чей возраст назвать было затруднительно. Уже с порога было видно, как её подкосила болезнь. Кожа буквально иссушена и чуть ли не дублена. Приоткрытые губы суше хвороста в жару. Дыхания почти не видно. Волосы больше напоминают солому, хоть и тёмную.
Я подошёл к постели больной и по инерции, выработанной на «ноле», коснулся сначала шеи, продавив сонную артерию, а после лба. И ни одно, ни другое мне решительно не понравилось.
Пульс прощупывался настолько ненормальный, что это было видно даже мне, к кардиологии не имеющему отношения даже опосредственного. Слабый, редкий, не выше сорока пяти ударов в минуту. Но удары по силе напоминают последние попытки выжить. Будто сердце на пределе качало кровь, пытаясь протолкнуть её по сосудам, и уже было готово сдаться, не в силах вывозить этот звездец.
А второе… Не надо быть градусником, чтобы понять: опоздай местные с просьбой о помощи хотя бы на сутки — и я бы уже посетил остывающий труп. От исходящего жара буквально горела рука.
Двумя пальцами осторожно приоткрыл веко и увидел абсолютно безжизненный, почти остекленевший глаз. Он ещё дёргался, повинуясь командам головного мозга (ответственные за это мышцы ещё работали), но адекватной реакции на окружающий мир и раздражители не было. Больная никак не показала, что хоть как-то почувствовала мои манипуляции.
Я обернулся на Раду.
— Бегом на улицу. Мне нужна тёплая вода для обтирания.
— Так зачем же тёплая? — не поняла Ереньева. — Горячка же… надобно сбить жар… с колодезя надобно…
— Ты смерти матери хочешь? — осведомился в ответ. — Термический шок и остановка сердца? Не вопрос. Тогда за водой можешь не ходить. Сейчас так прикончу.
Лана повернулась к девушке.
— Главный врач Захария Ярославович очень расхваливал врачевательские познания мастера. Лучше сделать, как он велит. Я сама жива его стараниями. А мои раны, поверь, не самые лёгкие.
— Тёплый таз воды, — приказал я. — Быстро! Время пошло.
Раду буквально сдуло с места. Миг — и Ереньевой простыл след.
Мой взгляд вернулся к больной женщине.
Высокий жар, ощутимый даже без термометра. Бредовое состояние забытья. Иссушенная кожа и слизистые. Нестабильный слабый пульс, отсчитывающий последние удары сердца.
Налицо лихорадка. Причём, если правильно понимаю, белая. Но это полбеды. Хоть красная, хоть синяя. Проблема в том, что я наёмник, а не медик. Да, знаю способы сбить температуру в рекордные сроки. Да, могу помочь продержаться до прибытия квалифицированной помощи… Но я не врач. Вместе с тем Вещий, почему-то, был уверен, что у меня получится выходить больную, потому и поручил мне дело. Великий провидец что-то знает?
Но не знаю я. Что температура в зашкале — следствие выброшенных в кровь пироксинов, так это прописная истина. Что при температуре тела выше сорока двух градусов сворачивается белок в крови и наступает остановка сердца — тоже. Что при критически высоких значениях температуру сбивают любой ценой — иже с ними. А дальше-то что? Лихорадка может быть вызвана десятками причин. Химические, микробиологические, вирусные, бактериологические… На каждый яд — своё противоядие. Отравление полонием не лечат аскорбинкой. И глистов вместо керосина не выгоняют нашатырём. А ещё не в моих силах установить первопричину лихорадки. Симптомы сбить — да, смогу. Но поможет ли?
— Меня не будет какое-то время, — проронил я в пустоту. — Если кто-то из местных вернётся вперёд меня — скажите, что я ушёл добывать лекарства. Должен буду вернуться скоро.
И, полностью абстрагировавшись от окружения, не дожидаясь ничьих ответов, пробросил Путь до своего обиталища, шагнув в мой мир.
Теперь действовать надо не просто быстро, а бегом. Счёт, может быть, и не на минуты, но на часы точно. Мне очень, ОЧЕНЬ не понравился пульс больной. Нормальное сердце пациента так не бьётся. Даже, если я ошибся и подобный ритм не свидетельствует ни о чём смертельном, об этом свидетельствует жар. Свёртываемость белка крови — константа. Могу допустить, что в разных мирах разная биология, и местные могут переживать подобные температуры без последствий. Но проверять не хочется. Лучше поспешить и расправиться с температурой сейчас.
А что я могу? На дворе — что там, «за Гранью», что тут, дома — глубокая ночь. Из всей помощи у меня — интернет и аптека рядом. И ещё мои воспоминания с первой доврачебной помощи.
Аптечка в доме, как назло, почти пустая… Бинтов, шин, окклюзионных пластырей и гемостатических/противоожоговых комплектов — этого как грязи, из каждой сумки торчит. А вот жаропонижающее, растворы для внутримышечного введения, инструменты… Я не собирался открывать на дому лекарский пункт или лазарет. Потому и столь специфические вещи отсутствуют. Капельница есть, да. На тот случай, если станет херово так, что даже до «скорой» не доползу. Но не более того.
Значит, времени зря не теряем. Схватить пустую сухарную сумку от разгрузки вместо «авоськи», быстро на улицу — и до аптеки. Благо, что она под боком и круглосуточная.
На бегу закрывая за собой дверь и хватая со стола кошелёк с картами банков, набиваю перечень необходимого.
Термометр электронный. Дома есть, но искать надо. Не такой уж он и дорогой. Пусть будет.
Тонометр. Опять же, не конских денег стоит. Что-то мне подсказывает, что с давлением крови у нас тоже не всё гладко.
Стетоскоп… на хер с пляжа. Я не терапевт, аномалии слушать не умею. Даже, если услышу, не определю.
Спирт. Вата. Шприцы. Нужны? Пока не уверен. Но спирт и вата точно, чтобы ставить катетер в вену.
Что у нас из хорошего жаропонижающего, чтоб не сразу печень умерла…?
Капельница нужна. Стойка для неё не лишняя. А вот куда залить раствор — да. И сами растворы. За один день больную точно на ноги не поставить. Штук несколько надо.
Чем-то необходимо восполнить водный и солевой баланс организма. Несколько дней без воды и питья — дикая потеря жидкости. Чем чревато — рассказывать не надо. Как минимум — густеет кровь. Как максимум — страдают органы, включая головной мозг. И, на сдачу, накапливаются токсины от переработанных веществ, которые не вымываются с водой из организма.
И так далее, и тому подобное.
К превеликому счастью, сегодня опять оказалась смена Смазновой…
Завидев меня, входящего в аптеку, Окси прямо расплылась в улыбке.
— О, какие люди! — улыбнулась во все тридцать два зуба подруга, сидя за прилавком. — Ты прямо зачастил… Точно гризли вымерли в лесу!
— Ещё не вымерли, — спокойно отозвался я. — Но вскорости могут.
И, без приветствий, передал ей разблокированный КПК, на экране которого уже набил необходимый мне перечень позиций.
Провизор, нахмурившись, приняла устройство и бегло пробежалась по списку. Нахмурилась сильнее, посмотрела на меня.
— Ты сдохнуть хочешь? Почему скорую не вызвал?
— Это не мне. И скорая не приедет. Окси, времени в обрез. Все вопросы потом.
За что я люблю эту женщину — лишних вопросов она не задаёт. Не приедет скорая? Значит, криминал. Значит, лучше не соваться. Меньше знаешь — крепче спишь и дольше живёшь. Видимо, её логика была такой.
— Возраст пациента, — потребовала она, собирая истребованное.
— Между тридцатью и полусотней, — ответил ей. — В паспорт не заглядывал. Но лихорадка подкосила знатно. В гроб краше кладут.
На прилавок один за другим стали выкладываться препараты.
— Тогда «Парацетамол» не даю, — чёрный юмор провизора на марше. — «Аскорбинкой» тоже делу не поможешь. Если печень не откажет, попробуй вот эту дрянь антипириновой группы… Как раз зальёшь в капельницу и будешь вводить внутривенно вместе с питательным раствором.
Рядом с мешком капельницы легла упаковка с труднопроизносимым названием.
— Я понятия не имею, куда тебя, бл9ть, заносит… — продолжала бубнить Окси, собирая перечень. — То дурка в местах, где нет психиатров… То лихорадка там, где нет «скорой»… Что дальше будет? Похороны там, где нет священников?
В довесок шмякнулась пачка латексных перчаток и респираторов.
— Если патогенез вирусный — используй защиту, — приказала Смазнова. — Мне только тебя ещё лечить не хватало.
— Разберусь.
— Разберись. И соберись обратно!
Молча оплатил картой высветившуюся на терминале бесконтактной оплаты сумму. Быстро, по ходу проверяя правильность и полноту сборки, упаковал всё в «сухарку».
— И постарайся не сдохнуть, — попросила меня Окси на прощанье.
— Скоро узнаем, получится ли.
До дома добежал лёгким бегом и даже не стал подниматься в квартиру. Зайдя в подъезд, закрыл за собой дверь тамбура, огляделся, убедился в отсутствии посторонних свидетелей и пробросил Путь до имения Ереньевой аккурат в ту же комнату, откуда и убыл.
Вовремя. Потому что буквально несколькими секундами позже в светлое вошла Рада, неся в руках ведро с водой и чистые белые тряпки (видимо, на них пошла простынь).
Прибывшие со мной спутницы сделали вид, будто не случилось ничего такого, наподобие применения затерянной в глубинах древности магии телепортации.
Я достал из «сухарки» маски-респираторы и раздал присутствующим.
— Всем надеть. Поможет ли — не знаю. Но лучше перестраховаться.
Первым подал пример, вытащив «лепесток» из упаковки и нацепив на свою морду лица.
Что удобно — эти «намордники» удерживались напротив органов дыхания за счёт затылочного ремня, а не заушин, пропускаемых за ушные раковины. Потому использовать их могла даже Лана, чьи уши имели отличное от наших строение.
Рада поставила ведро на пол и безропотно последовала примеру остальных.
Из «сухарки» достал перчатки и первым надел свою пару.
Вот тут вышел прокол. Окси бросила мне пачку, но все одного размера. Моего. У девушек ладони всяко меньше моих будут. А я в спешке не отследил момент. Великоваты руковички-то им будут…
С другой стороны, им же не хирургические операции выполнять? Чтобы исключить контакт кожного покрова с заражённым больным, хватит и перчаток большего размера. Если это вообще необходимо, к слову. Патогенез состояния больной выяснить не могу.
— Перчатки надеть, — приказал я. — Не снимать, пока находимся в комнате. Как и маски.
Всё. Больше мне никто ничем не поможет. Теперь сам по себе.
Выхватил из «сухарки» электронный термометр, навёл на лоб больной и зажал клавишу на рукоятке устройства. Звуковой сигнал и вспыхнувшие на табло цифры сообщили, что, возможно, торопиться уже поздно.
«42℃».
Из-под маски респиратора донёсся голос Рады.
— Чем я могу помочь?
Был велик соблазн ответить «Уже ничем», но этим можно вбить последний гвоздь в крышку гроба Ереньевой. У неё и без того положение в семье не сахар. Не время для моего чёрного юмора. Может не оценить. Но от неё реально больше никакой пользы нет и быть не может. Если с болезнью её матери не справились местные эскулапы, то и дочь больше ничем не подсобит.
Вместо ответа я отошёл до красного уголка и снял с полки первый попавшийся требник.
— Молись, — ответил Раде. — Воистину, молись. Как умеешь. Как знаешь. Хоть своими словами. И лучше бы во здравие. А я постараюсь сделать, чтоб не пришлось за упокой.



Глава 6
Капеллан

Раду проняли мои слова. Бесчестных-Ереньева, старясь оставаться спокойной, дрожащей рукой приняла книгу и постаралась не мешаться под ногами, отойдя к аналою.
Ветрана с телохранительницами меня приятно удивили. Видно с первых минут, что их науськивали не только стоять в строю. Докторами они не являлись, но ассистировать сёстрами милосердия я бы их взял не раздумывая.
Что, собственно говоря, и сделал.
Пока я готовил капельницу, Ветрана тёплыми обтираниями пыталась сбить жар с пылающего тела больной. Одеяло сразу полетело прочь: даже, если пациентку бьёт озноб, это не повод кутаться. Тем более при такой температуре. Не удивлюсь, если её ещё и ломота в конечностях беспокоит… но это она уже расскажет, когда (и если) очнётся.
Покуда готовил питательный водно-солевой раствор для внутривенного введения, замешивая его в убойной пропорции с антипириновым жаропонижающим, Лана без слов и лишней команды принимала у девушек чистые отрезы ткани, хорошо вымачивала их в тёплой воде, чуть отжимала, чтоб не утопить постель больной, и возвращала обратно.
Манипуляции не заняли много времени. Долго ли, капельницу развести? И ещё быстрее оказалось поставить катетер. Тощие, изнеможённые борьбой с болезнью руки пациентки явили большие, толстые, отчётливо просматривающиеся и прощупывающиеся канаты вен, не попасть в которые было невозможно. Под тонкой кожей двумя пальцами прекрасно зажималась вена на локтевом сгибе, а дальше дело техники. Турникет на предплечье, повыше места укола — и вперёд. Я, конечно, ни разу не фельдшер, и уколы у меня получаются намного лучше, чем постановка портов с катетером, но, хотя бы, сгиб не начал наливаться гематомой. А за болевые ощущения потом извинюсь, если придётся.
Главное — при установке учесть направление тока крови, а после неё не забыть снять турникет.
Сейчас ввести препараты — всё, что я мог сделать для больной. Да и то, оставался шанс процентов в половину, что мы рискуем аллергическими реакциями… Хрен его знает, как местные переносят земные лекарства. Может, горсть сожрут и не заметят, а, может, от аскорбинки отёк Квинке схватят! Но тут уж выбирать не приходится. С температурой за 42 человек в любом случае не жилец…
Катетер в вене, система в катетере, капельница отрегулирована сообразно току жидкости, а дальше всё. Остаётся только ждать.
Для очистки совести измерил давление крови. Ну, так и есть… Ожидаемо, зашкал. Пульс не достигает даже полусотни ударов в минуту, зато давление сто восемьдесят систолического на сто десять диастолического. Кабы с такими цифрами разрыва сосуда в мозгу не случилось…
Уж не знаю, что подействовало больше. То ли обтирания, которыми занимались девушки. То ли мощнейший антипириновый коктейль в капельнице. То ли истовые молитвы Рады. Но через час капельница кончилась, а наведённый на лоб пациентки электронный термометр стал показывать всё ещё смертельно опасные, но уже внушающие оптимизм 41,5 градус. Прошёл ещё час, и цифры опустились до 40,5. Вот теперь можно если не вздохнуть с облегчением, то, как минимум, выдохнуть. С такими значениями живут.
Но расслабляться, определённо, рано. Не по плану может пойти абсолютно всё, что угодно.
А вот что невозможно объяснить ничем иным, кроме как молитвами дочери, так это поздний, далеко за полночь, визит посетителя.
Рада, беспрекословно исполняя моё указание, всё это время не отходила от аналоя. Крупно отпечатанный требник едва слышно шелестел страницами по мере чтения молитв, а на подсвечнике уже догорала вторая свеча подряд. Когда оперативный кризис с матерью Рады миновал, я дал команду моим спутницам передохнуть: девушки несколько часов не отходили от койки больной, помогая бороться с жаром. И примерно в это время, когда на часах стрелки стали приближаться к трём ночи, из-за двери, ведущей в сторону входа в дом, послышались лёгкие, но звонкие шаги по деревянному полу.
Взгляд сразу скосился в сторону дверного проёма. Ночные гости редко бывают добрыми. А их, к тому же, было двое. Один — кто-то сравнительно тяжёлый, другой — более лёгкий. Да, заходили неспешно, не таились. Но, извините, привычка: не могу оставаться равнодушным к визитёрам, для которых ночь не помеха.
Ими оказались двое.
Один — приблизительно моего роста крупный мужик в сапогах, тёмных прямых штанах и светлой рубахе-косоворотке, подпоясанной красным с чёрным кушаком. Мужик мог похвастаться довольно длинной, непривычной для меня шевелюрой до плеч, распущенной вообще без какого бы то ни было намёка на причёску, да мощной, нестриженной, но ухоженной бородой. Типичный такой мужик-работяга.
А вот второй номер… этот персонаж был куда более колоритным.
С мужиком зашла девушка приблизительно возраста Алины или чуть старше. С уставшего глаза не вдавался в подробности, но лет двадцать-двадцать пять бы дал. В глаза бросилось обмундирование оной. Высокие, до колена, лакированные чёрные, женского фасона сапоги с ярко выраженным, но вменяемой высоты каблуком. Эдакая помесь кавалерийского сапога и модельного говнодава для выдачи в щи с вертухи. На талии — короткая юбка на манер форменной. В похожей, если не в такой же, рассекала Бериславская. Да и ремень на поясе, к слову, схож по дизайну… по ходу, всё же, армейская деваха… Китель на это намекает. Всё чёрное, включая плащ, накрывающий хозяйку за плечами. Не скручен на манер плаща-палатки через плечо, а именно что надет, как простая накидка. Вишенка на тортике — дрын в руке, в котором без малейшего намёка на хоть какую-то мимикрию угадывался боевой посох. Про хрестоматийный камень-артефакт, венчающий навершие подобных изделий, уже не заикаюсь. По ходу, это тут классика жанра такая. Но вот древко посоха ни разу не давало повода подумать, будто это какая-то церемониальная утварь. В натуре, карательный дрын правосудия, ядрён-батон…
Ветрана изломила бровь.
— Капеллан воинства? В такой час, да в глуши?
Морозова скосилась на меня.
— Хотя, после всего того, что узнала, могла бы и не удивляться…
Это камень в мой огород, полагаю?
Но, если так рассудить, то да. Пришедший из иного мира наёмник и явившийся из ниоткуда капеллан в неурочный час… Ещё вопрос, что из этого более ненормальное.
Рада отвлеклась от молений и обернулась на гостей.
— Так точно, — подтвердила вошедшая, приставив к ноге посох. — Капеллан. Обер-лейтенант Распутина. Для гражданских — Ева Гавриловна.
— Всемилостивейше прошу не гневаться господ, — подал немолодой голос вошедший с ней мужик. — Сударыня капеллан мне повстречалась в ночном обходе. Глаголет, будто бы чует чей-то зов, вот и пришла справиться…
Я скосился на Раду у аналоя с раскрытым требником. Ну, и как тут после этого игнорировать упрямые факты?
— Нам тут не до гнева, отец, — отозвался я. — И, по правде говоря, рады будем любой помощи. Но, право слово, неожиданно узреть в столь поздний час капеллана. Служительница веры, полагаю? Не думаю, что есть резон патрулировать по ночам. Неужто случайно набрела на нас?
— На иноземца не похож, — констатировала Ева. — И говор откровенно московский. Да, капелланы — служители веры, если тебе так проще понять. В этом уезде была по делам службы и искала, где б пристать на ночной постой. Но кто-то истово молился, чем и привлёк моё внимание. Моление в час кручины, когда душа на грани отчаяния… Такое трудно пропустить даже сквозь усталость и дрёму.
Взор капеллана упал на постель больной, в правом локтевом сгибе которой был введён катетер. Систему капельницы я уже смотал, но порт оставил. Зачем, если через несколько часов опять «капать»?
— Полагаю, сия страждущая и есть причина вашей бессонницы, — небезосновательно предположила она.
Гостья окинула взглядом светлое. Задержалась на тазу с мокрыми отрезами, моей сумке-сухарке, уставшим девчонкам, отдельно заострила внимание на Лане.
— Вы все при оснащении, — отметила она, имея ввиду наши маски и перчатки. — Вы — лекари?
— Едва ли, — ответит за всех. — Но в нашем положении выбирать не пришлось. Опоздай мы хоть на день — и не уверен, что помощь помогла бы. Сейчас, хотя бы, есть шанс…
Я поднял в руку электронный термометр, навёл инструмент на лоб пациентки, зажал гашетку. На лбу женщины появилась красная точка лазерного целеуказателя, а секунду спустя на табло высветились цифры «40,4».
— Жар начал спадать. Удастся ли привести больную в сознание — не знаю. Но, как минимум, мы сбили температуру на полтора градуса. Уже можно не опасаться сворачивания белка крови.
Посмотрел на обер-лейтенанта и спросил:
— Капелланы уполномочены вмешиваться в ход земных событий? Или же их предел — церковные приходы?
— Церкви не возьмёшь с собой в боевой поход, — отозвалась Ева, подходя к постели больной. — Ради сего мы и нужны. Мы — длань Святейшего Синода, и дотягиваемся туда, где ни пеший не пройдёт, ни конный не проскачет.
Капеллан перехватила посох и вознесла его над страждущей так, как до неё возносил свой над Бериславской-младшей Великий Архимаг Путей.
— Познание.
Интересные, всё-таки, методы используют местные. Казавшаяся на первый взгляд избыточной идея документировать всё подряд на фото и видео на деле оказывается не такой уж и бесполезной. Не успеваешь запоминать всё, что тут творится. А, ведь, мне всем этим потом самому пользоваться…
Над телом матери Рады взыграл разноцветный полупрозрачный шарообразный сгусток. Материализовавшись на высоте полуметра, сфера замерла над ложем неподвижно.
Взгляд Евы мгновенно помрачнел.
— Пресвятые угодники…
Что-то напрягло военнообязанную (а похожая на форму Бериславской одежда на последнее и намекает). Я в этой сфере её сплетении цветных вкраплений не понимаю ровным счётом ни хрена. Капеллан же, видимо, что-то ведает.
— Какова вероятность, будто страждущая грешила чернокнижием? — замогильным голосом, враз лишившимся всяческих эмоций, спросила в никуда она.
— Никаких, — не дрогнувшим голосом отозвалась за мать Рада. — В Империи одно наказание для всех чернокнижников. Разрывание. Об этом осведомлён даже тот, кто и читать-то запретные книги не может.
— Тогда у меня для вас дурные вести, — голос Евы потеплел, но ненамного. — Некто возжелал лютой кончины для сей болезной. И всяческим умерщвлениям, подосланным убивцам и прочим добротным методам предпочёл проклятье.
Надо же. Тут и такое в ходу? А я уж, грешным делом, на белую лихорадку подумал…
— Симптоматика указывает на лихорадочные поражения, — не уточнить, всё же, не мог. — Сильнейший гиперпиретический жар. Бредовое состояние без реакции на внешние раздражители. Сильнейшее обезвоживание на этой почве. Высокое артериальное давление крови и её загущение. Кроме того, организм отреагировал на введение антипиринового состава. Пироксинов в крови становится меньше, жар спадает, пусть и медленно. Не в моих силах установить патогенез. Точно ли дело в проклятьях, а не в паразитах или вирусах?
Обер-лейтенант повернулась ко мне.
— Точно ли ты не знахарь, мил человек? — осведомилась она. — И чьих будешь? Будь милостив, назовись.
— Мастеров Александр Александрович, — выдал заготовленную на все случаи жизни фразу, которой могу представляться в этом мире. — Тайная Канцелярия.
— Чин? — поинтересовалась капеллан. — Могу узреть бумаги?
— За чинами — к Протопопову, — я указал себе за спину, будто там полковник и находился. — Поликарпович, быть может, тебе их и предоставит. Моё звание на скорость исцеления болезни не влияет. На вопрос-то ответишь?
— Симптоматика может быть схожей, — по ходу, гостья села на своего конька. — Что хвори, что проклятья, всё в итоге сводит смертного в могилу. Существуют сотни способов прервать земной путь божьего человека. Среди них десятки, кои ведут к одному предсмертному состоянию.
Ева указала посохом на сферу, материализовавшуюся над больной после, видимо, заклятья.
— Ежели ты ведающий врачеватель, да ещё и на службе Тайной Канцелярии, то должен знать, что означает проекция души. Что она не шевелится даже едва — крайне скверный признак. Больная при смерти. И это объяснимо. Что свечения от озарений почти нету — иже с ним. А что краса души омрачена скверной… такого не увидеть при обычной хвори, даже самой лютой.
Всё равно, что дошколёнка учить читать кардиограмму. Один хрен, ничего не понимаю. Слова улавливаю, смысл виду, но на этой самой «проекции души» ни нахожу отражения сказанному.
Но, судя по тому, что никто не поправляет гостью, она плюс-минус права.
— Ежели и взаправду проклятье… — проронил мужик. — То токмо сие место и поддерживает тлеющую искру жизни в хозяйке… Тут денно и нощно возносятся моления да курятся ладаны. Лишь токмо посему да жива ещё Вера свет Ивановна…
— Воистину, так, — чуть ли не на автомате согласилась с ним капеллан.
Раз намоленное место якобы противодействует развитию проклятья, значит, специально обученный человек может с этим сладить. Весь вопрос только в том, где его найти и чем оно, по факту, обернётся…
— Капелланы могут с этим что-то сделать? — спросил я. — Про исцеление по мановению руки речи и не идёт. Но облегчить страдания можно? Или, быть может, даже привести в чувство.
Ева косо посмотрела на меня.
— Какой же ты служитель Тайной Канцелярии, раз такого даже не ведаешь? Мы — десница Синода, но не полноправные посланцы Божьи. История, безусловно, свидетель свершениям великих святых. Но к их числу себя я точно отнести не могу.
— Но зачем-то, всё же, пришла. Если не в силах помочь, то и приходить не зачем. Едва ли праздный интерес привёл сюда ревнительницу веры, да ещё и в три часа ночи. Если же пришла провожать в последний путь — вынужден указать подождать за дверью. Наша борьба ещё не закончена.
Служительница довольно улыбнулась.
— Мне по нраву твои речи, Мастеров Александр Александрович. Вроде, и пиететом к капелланам не страдаешь, но и в то же время хулою бранною свой глагол не оскверняешь. А что до борьбы… Ты ввязался в неё даже не зная, сможешь ли одержать верх. За твои деяния молятся предстоящие. Чело твоё озарено благодатью, а деяния освящены благословением. Я могу подсобить тебе попрать проклятье. Но сдюжишь ли ты сам?
— О каких запросах идёт речь? — трудно не увидеть корень, куда клонит ночная гостья. — Пожизненная служба? Смертельно опасный ритуал? Или вовсе жизнь в размен другой жизни?
В глазах Евы промелькнула какая-то мимолётная тень одобрения.
— Гляди-ка, смышлёный… И, ведь, попал не в бровь, но в глаз. Ты воистину прав. Сам зришь…
Девушка указала на сферу от «Познания».
— Окромя всего прочего, тело страждущей почти лишено всяческого присутствия Силы: её осталось чуть. Хотя, безусловно, озарено ею в прошлом. В миру болящая не чуралась прибегать к ней, что чувствуется. Однако, как ты не можешь не ведать, ежели лишить сущее Силы, всё сущее испустит дух. В бою да лечении и фельдшер, и капеллан вольны прибегать к заимствованию, дабы влить её в тело. Но есть ли у вас воистину могущественный накопитель? Одарить больного — всё равно, что напоить пустыню.
Начинается, блин…
— Заимствовать Силу у здравого, дабы одарить ею страждущего, — мрачно произнесла Ветрана. — Довольно ходовой приём. Вот только, даже капелланам запрещено без разбору заимствовать у кого попало. Процедура чревата летальным исходом, если займодавец слаб.
Довольство Евы буквально ощущалось физически. Она нашла достойным осведомлённость светлейшей княжны Морозовой.
— Короче, я могу издохнуть, — перевёл витиеватую предысторию. — А поновее ничего нет? Давай, провернём по-быстрому. Тут все уже больше суток не спять, а кое-кто от аналоя несколько часов не отходит. Не хочу людей задерживать.
Капеллан многозначительно улыбнулась. Улыбка промелькнула и в глазах Ланы (губы хвостатой скрыты за маской, потому и видны не были). А вот девчонки, включая Раду, вытаращились на меня во все глаза, будто увидели если не Мессию, то одного из его апостолов.



Глава 7
Кризис миновал

Светлейшая княжна Морозова взвинтилась, будто ей предложили поучаствовать в чём-то порочащем или крамольном.
— Ты никак преставиться надысь удумал, наёмник? Что же ты за дружинник такой, что к праотцам торопишься⁈ Тебе сказано русским языком: если слаб — действо смерти подобно! Без Силы рухнешь хуже дерюжего мешка оземь!
— А есть выбор? — осведомился я. — Может, найдутся желающие заместо меня побыть почётным донором? И, если опустить лирику, нечто подобное уже пережил.
Лана подала голос:
— Мастер уже одаривал меня Силой, когда выхаживал, раненую. Не пустого бахвальства ради будет сказано, но у меня тогда шерсть встала дыбом да хвост трубой. Проняло так проняло…
— Ты и не при смерти была! — вернула ей Ветрана. — А сейчас твой «Мастер» рискует скоропостижной кончиной сам!
— Он такой же «твой», как и «мой», — безо всяких обиняков констатировала хвостатая. — Я верю в благополучный исход. Но, если ты не желаешь им рисковать, его место займу я…
Ева покачала головой.
— Заимствовать Силу у прокажённых, плодов смешения айнов и человеков… Даже не ведаю, чего более в сём действии, еретичного богохульства али безбожного слабоумия… Я раздумывала б трижды даже, если б ничего иного и не осталось. Но мне по нраву твоя отвага да самопожертвование.
— Тогда не тяни коня за оглоблю, — попросил я. — Время четвёртый час утра. Людям спать пора. Пока в сознании — ещё чем-то могу помочь. Но скоро сам лягу от устали. Поторопись, если и впрямь готова помочь.
Рукав кителя потянуло.
Обернувшись, обнаружил Раду, беззвучно покрывшую расстояние от аналоя до постели больной матери. Девушка робко держала меня за ткань полевой куртки.
— Тебе не стоит так рисковать, — мне кажется, или голос Бесчестных-Ереньевой подрагивает? — Я уже в неоплатном долгу перед тобой… Но если ты разменяешь свою жизнь ради… Я не знаю, что мне потом делать… Как мне отплатить тебе за содеянное… Я… Не могу принять такой дар…
Я пожал плечами.
— Не то, что тебя кто-то особо спрашивает. Раньше надо было думать, когда звала на помощь. Но спасибо за заботу и переживание. Можешь и за моё здравие пока помолиться. У тебя отменно получается.
Капеллан уже не слушала наших препинаний. Обошла стороной одр, встала рядом со мной, и, подобно тому, как недавно делал это Берислав, повторила всё в точности. Водрузила свой боевой посох одним концом мне на плечо, другим коснувшись плеча больной. Я же, резонно предположив, что процедура в исполним служительницы едва ли отличается от таковой в исполнении Великого Архимага Путей, аналогично прошлому разу взял пациентку за руку.
— Всемилостивейше просить прощения не стану, — немного нагло и в меру ёрничая, произнесла «десница Синода». — Всё разумеешь сам, да сам же вызвался. Но, ежели в последний раз стоишь на ногах сам, то не могу не высказать тебе в глаза слов удовлетворения. Тайной Канцелярии… повезло с таким ратником.
Практика показала, что мне надо быть подальновиднее.
«Процедура в исполнении не отличается…»? Технически, быть может, так оно и было. Но дьявол, как известно, кроется в деталях, а вот они, как раз, меня и «накрыли».
Когда Берислав забирал у меня Силу и передавал её Лане, ощущения были далеки от пика наслаждения. Будто каждая клеточка моего стала резонировать в прецессии, а самого меня бросило в жар.
Но когда за дело взялась Ева… Кажется, девчонка «выкрутила вентиль» в упор: именно такая аналогия пронеслась в уме, когда из меня буквально хлынул поток Силы, еле контролируемый церковницей.
В глазах моментально вспыхнула засветка. Я едва видел происходящее передо мной за дымчатой пеленой белёсого тумана. Что это было — хрен знает. Может, какие-то спецэффекты от местного колдунства. Может, перегрузило зрительные нервы. Или вообще мозг.
За завесой марева показалось, будить некое свечение стало облекать лежащую на одре больную.
А меня самого не просто «пробил жар». Я буквально почувствовал каждую мышцу, каждый сосуд и орган. Даже те, где по умолчанию нет нервных окончаний. Физически ощутил, как что-то попыталось разнести прочь каждую мою запчасть. Нервы, сосуды, вены, артерии, мышцы, суставы, хрящи, кости, внутренние органы от мозга и глаз до печени и прочего… Не скажу, что фонтанировал от полученного оргазма. Ощущения… сугубо и зело неприятные.
Продолжалось действо недолго, и оборвалось так же резко, как и началось.
Ева через силу разорвала ритуал и громко, шумно, тяжело вздохнула, будто утопленница, всплывшая за живительным глотком воздуха.
Капеллан едва устояла на ногах, успев опереться на посох. Секунд несколько в глазах служительницы наблюдалась целая мешанина чувств. Шок, оторопь, страх, изумление, растерянность, непонимание… Которое вскоре сменилось осознанием от озарения.
С глазами Архимеда, открывшего фундаментальные законы мироздания, она вскинулась на меня, неуверенной рукой навела свой посох и проронила охрипшим голосом:
— Познание…!…
Противно засосало под ложечкой. По ходу, мы с Протопоповым кое-где просчитались. Ладно бы, сохранение гостайны: можно просто не трепаться языком… Но как эту самую гостайну сохранить, если первый же встречный-поперечный может тебя «просканировать»?
А именно такой термин на ум и пришёл.
Между нами с Евой материализовался шаровой сгусток диаметром около метра. Он оказался настолько больше такового же у больной, что заставил Еву отшатнуться на несколько шагов прочь.
Вот только, супротив уже виденного мною ранее, он целиком и полностью был иссиня-чёрным. Никаких переливов цветов, никаких спецэффектов. Просто абсолютно чёрный, не отражающий ровным счётом ничего, непроглядный шар.
Несколько секунд в помещении царила тишина.
Тишь прервал сиплый, как есть сиплый голос, который выдавила из себя Ева.
— Что ты такое⁈
Если мне будут давать по рублю всякий раз, когда спрашивают этот или близкий по смысловой нагрузке вопрос, я стану миллионером и без жалования Тайной Канцелярии.
— А по мне не видно? — вопросом на вопрос спросил уже я. — Две руки, две ноги. Уж не ангел и не демон. Человек, вестимо.
— Тогда я Епископ Византийский! — огрызнулась Распутина. — Ты где видел проекцию души величиною с хорос⁈ Да твой накопитель вяще оброчной сумы!
Лана просто улыбнулась, будто не произошло ничего экстраординарного. Настя, Катя и Рада вытаращились на меня во все глаза, будто я в солягу с голой шашкой развернул восвояси танковую атаку. Лишь мужик, пришедший с Евой, остался спокоен, да Ветрана.
Мужчина выпрямился, поглаживая свою бороду.
— Воистину, неисповедимы пути Господни, — тихим басом проронил он. — Уж не чаял, что на моём веку увижу живым носителя древнейшей Силы… Никак, одарённый Силой, хож Путями ты, мил человек?
— Почему-то, я вообще не удивлена… — произнесла на выдохе светлейшая княжна Морозова. — К этому всё шло изначально… Должна была уразуметь сразу… Отец. Ты бы позабыл, что видел. Глядишь — и старость свою в миру встретишь.
«Отец» хмыкнул.
— Не тревожь чело своё заботами о моей старости, младое дитя. Ужо что есть служба ратная — чай, ещё помню, не скудоумен. А что Тайная, собственная его Императорского высочества, Великаго императора Всероссийского, Канцелярия — так получше многих осознаю.
Капеллан сжала посох до побеления костяшек пальцев. Первичный шок прошёл сравнительно быстро.
— Святейший Синод не вмешивается в дела Тайной Канцелярии, — уже более крепким голосом процедила она. — Но когда у тебя заимствуют Силу, предупреждать о размерах надобно! Я могла и камня на камне тут не оставить, случись оплошности!
— Так она и случилась, — заметила Ветрана. — Кто ж заимствует, не познав истока? «Не зная броду — не суйся в воду»!
«А технично Вета стрелки перевела», — пронеслось в мозгу.
— Плевать на брод! — резко выдохнула Распутина. — Накопитель велик, будто шар аэростата. Проекция души едва не сшибла с ног. И один сплошной покров Силы, что ведёт к Путям… Почему ты сразу не сказал, что повелеваешь ими? Твоя мощь сравнима с Великим Архимагом Путей Бериславом!
— «Синод не вмешивается в дела Канцелярии», — заметил я, напомнив девушке её же слова. — Меньше знаешь — крепче спишь. Ты не спрашивала, я и молчал. Мы можем продолжить ритуал? Мне кажется, ты слишком рано прервалась.
— Рано⁈ — взвинтилась Ева. — Ты, верно, шутить изволишь, али же умом слаб⁈ Да твой поток Силы едва не разорвал меня в клочья! Я едва прервалась, дабы уцелел весь уезд! Мы могли б сотворить зияющую каверну хлеще Сумеречной Долины!
Я пожал плечами.
— Значит, больше продолжать не будем. Этого достаточно, чтоб «напоить пустыню»?
Распутина опустила взгляд на больную.
Голос служительницы начал возвращаться в норму.
— Не токмо лишь напоить. Мы буквально утопили бескрайние пески и степи бушующей толщей воды. Отныне потребно отводить сей бездонный покров, оставляя лишь свойственную человекам норму. Переизбыток Силы ничуть не менее вреден, нежели её недостаток.
— Раз ввязалась — помочь сможешь? Или на этом твои полномочия, как бы, всё? Кончились?
Гостья смерила меня настолько острым и недобрым взглядом, будто собиралась им одним и без инструментов оскоплять крупного рогатого скота. В роли последнего, вероятно, видела меня.
— Не затем капелланы следуют на молитвенный зов, дабы оставить страждущих с пустой надеждой. Но теперь предстоят обратные действа. В планах не было исправлять свои же огрехи…
Распутина посмотрела на пришедшего с ней мужика уже куда более дружелюбно, нежели на меня.
— Поликарп Алексеевич, могу просить вас о посильной помощи? Видать, моё присутствие обременит вас дольше ожидаемого. Нет ли у вас изыскать возможности краюху хлеба переломить?
Тот кивнул.
— Не извольте тревожиться, Ева Гавриловна. Ужо для врачующих хозяйку капеллана да канцеляристов трапезу мы завсегда изготовим. Обождите малясь.
Рада, наконец, соизволила кончить безмерно дивиться в немом шоке от увиденного и включилась в рабочий ритм, почуяв, что может сделать что-то полезное.
— Я подсоблю! — очнулась от ступора Бесчестных-Ереньева.
И лёгкими скорыми шагами, но не бегом, направилась прочь из светлого. Вслед за ней, отвесив поясной поклон, убыл и Поликарп Алексеевич.
Я окинул взглядом оставшихся со мной соратниц. Как бы, девчонки вчера весь день на ногах провели, да сегодня до четырёх утра с нами валандались. Глаза, как у контуженных шпрот. Но признаки присутствия разумом ещё подают. Не до конца вымотались.
— Ну, что, дорогие мои и ненаглядные? Так уж вышло, что первый урок нашего учебного плана состоялся несколько раньше расчётного. Итак, если нечем записывать и конспектировать, то внимаем. Тема занятия — «Первая доврачебная помощь пострадавшим». Наш конкретный случай — лихорадка, её возможные патогенезы, способы купирования, тактика лечения, и что запрещено делать, чтоб ненароком не убить пациента…
Сегодня в общих чертах подведу увиденное ими. А подробности, технические детали и подводные камни после хорошего качественного отдыха доведу.
Как там было в хрестоматийной присказке про начищенные с вечера сапоги, чтоб с утра обуть их на свежую голову? Вот и у нас примерно то же самое…
* * *
19 апреля 2025 года
Всё же, надо отдавать себе отчёт в том, кто есть кто, какими запасами сил располагает и к чему может привести их бездумное использование.
Если я хотел использовать девчонок всю ночь до утра — им необходимо было дать выспаться перед этим днём. В противном случае от них не стоит ожидать результативности. Но и то, чем они помогли, уже заслуживает отдельных слов благодарности, и не только от меня.
Когда взошло местное светило, от Морозовой с подружками было мало пользы. Полностью отсутствующие взгляды, заторможённая реакция и ошибки в координации с мелкой моторикой подали сигнал, что пора бы и честь знать. Тем более, что с появлением Распутиной они мало чем реально могли подсобить.
Лана ещё держалась. Может, виной тому её происхождение, или она в принципе «многожильная»? Уже не так важно. Хвостатая реально «тащила».
А больше всех «тащила» Ева. Поскольку в лечебном колдунстве я понимаю ещё меньше, чем нисколько, все необходимые манипуляции творила Распутина. Моя тушка играла для неё роль станции подзарядки и донорского флакона. Я же был буквально «на подхвате» и старался не мешаться под ногами.
Но и полностью отдавать инициативу церковнице не стал. Даже, если она «вывозит», это не повод самому отлынивать от дел.
Так, на рассвете поставил ещё одну капельницу: вторую по счёту. Уже пошло намного быстрее, ибо не было необходимости по второму кругу ставить систему. Достал пакет с питательным раствором, замешал его с антипиринами, вставил капельницу в порт и отрегулировал скорость подачи жидкости в кровеносную систему. Дальше законы гравитации и физики делают всё сами.
Утром получилось вздохнуть с облегчением. Давление крови пациентки начало падать и приходить к привычным для меня значениям, вместе с ним стала снижаться температура.
Что-то мне подсказывает, что в этом не только лишь одна моя заслуга. Даже, если я сделал всё правильно. Ещё можно объяснить снижение артериального давления со ста восьмидесяти на сто десять до ста пятидесяти на сто. Там, кровь разжижилась, сосуды расширились, спазмы стенок сняли, ещё чего… Но не уверен, что даже антипирины способны буквально за шесть часов уронить температуру тела лихорадочного больного с сорока двух до тридцати девяти градусов.
Быть может, эта Ева права, и дело не только в биологическом патогенезе заболевания. Если местные балуются проклятиями и какими-то чернокнижиями, значит, и их воздействия исключать нельзя, а о нём капеллан заявила прямым текстом непрошибаемым авторитетным тоном знатока. И, ежели так рассудить, то мы с ней сработали на два фронта. Я — по медицинской части, воздействуя на тело медикаментозно, она — по магической, оперируя Силой и её потоками.
Лучик света забрезжил на горизонте, когда задрожали веки больной. Женщина, которая, со слов Рады, уже давно не возвращается из забытья и несколько дней не приходила в себя, с видимым трудом, но сама открыла глаза.
Не мог не отметить, что глазные яблоки стали блестеть чуть отчётливее. В организм за несколько часов поступило больше жидкости, чем тело потеряло за несколько дней. Все системы начинали перезапускаться по новой. Обезвоженные органы жадно впитывали влагу.
Ни о каких мгновенных исцелениях не могло быть и речи. Сил женщины хватило лишь на то, чтобы открыть глаза, да немо шевельнуть пересушенными губами.
Выхватил из своей аптечки стерильные марлевые сложения, вскрыл упаковку и извлёк подушечки.
Наблюдавшая за моими действиями Ева поняла всё без слов и молча протянула мне флягу, снятую с пояса: её не было видно всё это время под плащом капеллана.
Содержимое фляги обильно смочило марлю. Тара вернулась в руки хозяйки, а я, склонившись над больной, осторожно увлажнил ей губы, после чего слегка отжал материал, пролив немного жидкости в рот.
После сильной и длительной голодовки насильно вваливать в потерпевшего еду и воду — крайне плохая идея. Настолько, что в отдельных случаях такие истории заканчивались летально. Я не медик, не фельдшер. Не могу знать, сколько можно пить и есть после обезвоживания какой протяжённости. Но, раз кризис миновал, и организм получил свою жидкость через капельницу, давать воду решил постепенно, чтоб наверняка. В памяти ещё со времён КМБ-«учебки» засели наставления, что переизбыток воды в таких случаях чреват отёком мозга и смертью. Лучше я недодам напиться, чем опою насмерть. Так решил.
Но, что не могло не радовать — так это безусловные рефлексы больной. Самые накрепко вбитые при рождении — дыхательный и глотательный — исправно функционировали. Женщина дышала всё это время сама, без посторонней помощи. Не пришлось прибегать к интубации или искусственной вентиляции лёгких. А поступающая в рот небольшими порциями влага с марли жадно сглатывалась, увлажняя слизистую и горло.
Ева удовлетворённо кивнула.
— Полагаю, не будет дурным делом обрадовать домочадцев сего имения. Эта ночь минула, унеся недуги прочь.
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, — я выпрямился над постелью больной. — Периоды облегчения течений болезни нередко сменяются ремиссией или осложнениями. Ещё работать и работать.
Капеллан многозначительно посмотрела на меня.
— И кто же ты, всё же, такой, Мастеров Александр Александрович? Давно у нас врачеватели состоят на действительной службе Тайной Канцелярии?
«Любопытной Варваре на базаре причинили тяжкие телесные повреждения», — пронеслось в уме.
Как бы так осторожно заставить эту не в меру интересующуюся служительницу поумерить твою тягу к познанию неизвестного?



Глава 8
Экскурс

Утро.
Такое же прохладное, как и в моём мире.
Но слишком зябкое для середины весны. Сказывалось влияние близкого водоёма. Где-то рядом протекала сравнительно крупная река.
Диск местного светила уже взошёл над горизонтом и озарил своими лучами землю, прогоняя ночную мглу и озноб. Ветра не было, солнце светило ярко, на небе ни облачка. Самое то, чтобы, дыша свежим утренним воздухом, пригреться на завалинке, отсиживаясь и отогреваясь после скоротечного приёма пищи.
Только поздним утром, когда рекомый Поликарп Алексеевич накормил моих соратниц, чем Бог послал, а не менее рекомая Рада, которая Бесчестных-Ереньева, принялась хлопотать вокруг пришедшей в себя матери, у меня появился лишний условно свободный час отойти от дел и перевести дух.
Давненько я не встревал во всенощные бдения… С момента возвращения в цивилизацию прошло уже больше двух недель. За это время мой организм привык, что днём — пора бодрствования, а ночь — время сна. Редко какие случаи нарушали этот постулат (нападение айна на академию, например). Потому, не получив законного отдыха в положенный час, организьма праведно возмутилась: «Какого хера⁈». И была права.
Но покой нам только снится. Задача, которую определил мне великий провидец Вещий, требовала от всех её участников полноценной самоотдачи. Исцеление от лихорадки — не то, чем можно заниматься спустя рукава. И патогенез заболевания уже не играет роли, будь то проклятье или вирус.
Прохладный утренний воздух мало способствовал пищеварению закинутой в желудок похлёбки, что нам разлили на всеобщих основаниях. Да, по паре ломтей хлеба также дали, но пища, всё же, тяжела: предназначена для качественного насыщения калориями, для поддержания сил при выполнении тяжёлой работы.
Это тебе не лёгкая кашица из отрубей, которую фильдипёрстовые фитоняшки фоткают для запрещённых асоциальных сетей. Полноценный тяжёлый мясной отвар с кучей овощей и жилистых кусков мяса. Вкусный, сытный, нажористый.
Но, сидя на завалинке дома, стараясь не прислоняться спиной к холодной после ночи стене (здоровые почки дороже), переваривание не случалось в одночасье. Эта самая нажористая похлёбка, чую, ещё долго будет давать знать желудку, что в пище он не нуждается ещё дня три.
Надо будет спросить у местных рецепт. Мне понравилось.
Из двери дома вышла Ева. Служительница невидна мне даже боковым зрением, но перестукивание её боевого посоха об деревянный пол хорошо различимы даже сквозь полудрёму ýстали.
— Хороша же ночка выдалась, — тихо, будто опасаясь разбудить кого-то из домочадцев, проронила капеллан в никуда, но явно обращаясь ко мне.
Больше, кроме меня, в радиусе досягаемости не было ни одной живой души.
Мёртвой, впрочем, тоже.
— Вертел я такие ночки, если честно, — спокойно ответил ей. — Не люблю быть спасительной соломинкой в последний момент. Если и вытаскивать людей с того света — то, хотя бы, в спокойной обстановке, имея запас по времени. Тут же… не факт, что сегодня моя помощь ещё была бы актуальна.
Ревнительница веры подобрала плащ и аккуратно присела рядом со мной на завалинку, прислонив к колену свой посох.
Примерно также я приставлял к своему колену автомат или пулемёт, когда отдыхал сидя. Мимолётом отметил, как в разных мирах, порою, схожи отдельные жесты или приёмы. Миры разные, но суть людей одна: прямоходящие двурукие пятипалые хомы сапиенсы. Что удобно для одних в одном мире — то удобно для других в ином. Физиологически мы тожественны.
Ну, почти.
— Здравый скептицизм, — отозвалась также тихо Ева. — Без неуместного шапкозакидательства.
— Ты тоже ничего. Здорово подсобила. Спасибо тебе.
Девушка скосилась на меня, придирчиво оценивая.
— Неочевидное изречение из уст сотрудника Тайной Канцелярии. Хоть и звучит, как похвала.
— Она и есть. Извини, если что не так. Если и умею по-другому, сейчас слишком устал для велелепий. Приходи завтра, когда отосплюсь.
Собеседница хмыкнула в голос и откинулась на стену дома, закинув ногу на ногу. Посох перекинула в руках, чтоб не мешался манёвру.
— Небезынтересный ты молодец, господин Мастеров… Даже любопытно, где тебя Канцелярия изыскала… Но, ты прав, когда заметил: Святейший Синод в её дела не вмешивается. Ежели отыскали — стало быть, есть, зачем.
Вокруг — ни души. Мы — одни на завалинке. Нам — никто не мешает. Я не смог удержаться, чтоб даже в полусонном состоянии не выпытать у той, кто сама составила мне компанию, информацию об этом мире.
— Святейший Синод заправляет духовными и религиозными делами? — уточнил я. — Недавно в Академии проходил. Просто хочу переспросить. К светским властям отношения не имеет?
— Синод — духовный пастырь, — назидательно изрекла Ева. — Наставляет на путь истинный не отдельно лишь взятых, а в размахе цельного государства. Устанавливает единые для всех толкования и нормы, дабы каждый уезд по-своему их не трактовал. Все спорные вопросы разрешает сам, егда таковое возможно. Ежели в силу каких причин представители Синода не справляются — то тогда уж и к светским властям подают прошения.
— Короче, — выдохнул я. — Государство судит по закону, а Синод — по справедливости.
Ева ухмыльнулась.
— Меткое определение. Не в бровь, а в глаз. Однако, ежели в буквоедение не вдаваться, то сим они и различаются.
— А сюда зачем пришла? Зов услышала. Типа, «долг позвал», или по другому какому приказу сердца? Просто пытаюсь понять. Полуночные гости — редкость что в нормальной, что в ненормальной ситуации.
— А ты не пытайся, — посоветовала Ева, выпрямившись. — Просто пойми. Уразумей. Я зов услыхала. Как некто истово молился. Капелланы — духовники, хоть и к воинству приписаны. Но от духовенства общинного прихода едва ли отличаются. Ранг-то мой уже далёк от послушника, без ложной скромности говоря. А потому моления почуяла аж за половину уезда. Да такие, что не возносят их по праздным поводам али без. Возношения исходили от самых глубин души, неся в себе вопли отчаяния и безмерной веры. Поверь капеллану. Так не молятся, когда испрошают нечто. Подобным рвением отличались, разве что, заступники да молитвенники земли российской, в самые кручинные годины её истории. А такое игнорировать нельзя.
Понятно. Значит, Рада «виновата». Остальным было не до молений: делом были заняты. А, раз капеллан «услышала», как «фонит» Бесчестных-Ереньева, да ещё «за половину уезда»… Выходит, в этом мире нематериальное едва ли не также сильно, как и вещественное.
— Принял как данность, — ответил я. — Благодарю за экскурс.
— Тебе спасибо.
Голос девушки остался столь же тих, но заметно потяжелел.
— Ты слепо ринулся в действо, даже толком не исследовав его суть. Так уверен в своих силах? Даже, если так. Борьба с проклятьями требует дюжих запасов Силы и самообладания.
— Ты так уверена, что это проклятье? — спросил я. — Организм больной отреагировал на введение лекарственных препаратов положительной динамикой. Мне кажется, это, всё-таки, болезнь.
— Очевидно, с проекцией души ты незнаком, — констатировала Ева. — Что зело необъяснимо для одарённого Силой Путей, состоящего на службе Тайной Канцелярии. Вместе с тем, она отчётливо сообщала, что душа поражена проклятьем. Да не абы каким. В деле замешаны айны.
Интересный поворот. И об этом служительница говорит только сейчас.
Но из всех айнов в округе — только Лана…
— Ты же не намекаешь на мою хвостатую вислоухую соратницу? — повёл бровью.
Капеллан улыбнулась.
— Эка, как ты за неё сразу восстал… Не изволь беспокойно тревожиться. Я глаголю об айнах. А прокажённые, пусть и плод их смешения с человеком, но от своих зауральских предков далеки как тень от светила. Лишь блёклый отблеск былого могущества и величия своих прародителей. Нет, твоя спутница едва ли замешана. Сиречь, тут об айнах говор. Самых, что ни на есть.
— Одного я уложил в Императорской Академии, — доложил собеседнице. — Какова вероятность, что где-то поблизости ошивается ещё один или несколько?
— Невелика.
Ева запрокинула голову и посмотрела в осенённое рассветными лучами небо.
— Я не чую поблизости бесконтрольных потоков Силы, коими грешат все сущие айны. Лишь упорядоченные течения оной, свойственные живым существам, да божьим тварям. Но проклятье ещё сильно. Стало быть, его навели не столь давно.
— Но кто?
— Как знать…
Девушка опустила голову и уронила взгляд на мысок форменного сапога.
— Человек — противоестественное создание, — капеллан безэмоционально покачивала ногой. — Ему Творцом заповедано плодиться да размножаться, да любить друг друга, аки возлюбил его Творец. Вместе с тем, порой меж людом случаются свары да бойни. Да таковые, что безмолвные твари и рядом не стоят. Проклятья? Только людям и доступно сие орудие. Более ни одна бессловесная скотина сим воспользоваться не может.
— Даже айны?
— Тем паче — айны.
Распутина посмотрела на меня.
— Айны — древние создания, но молву так и не обрели. Как общались бессловесно, так и продолжают. С тем вместе, проклятье требует создание устной али письменной конструкции, к чему не способны звери. Порча — да, и сим могут. Проказа — также. Скверна — иже с ними. Проклятье же… Не думаю.
Опять эти айны.
— А что думает на счёт этих древних созданий духовенство? К прокажённым относятся, мягко говоря, не с почётом.
Ева поморщилась.
Очевидно, затронутая тема также не в почёте. Какой-то спорный момент, трактуемый не односложно.
— Айны… да прокажённые… что российское духовенство, что иностранное… никто не может дать однозначную оценку… Но все сходятся во мнениях, будто айны — зло во плоти, в то самое время как прокажённые — их плоть от плоти — ещё могут иметь оправдания. Однако, так считают многие, но не все. Даже посреди синодского люда встречаются инакомыслящие, для кого нет раздела промеж зверя и зверочеловека.
«Волколачья сука…», — в памяти пронеслись слова Бесчестных-младшего, брошенные в адрес раненой Ланы.
Какие-то местные радикалы?
— Айны — древнейшие существа, — мрачно продолжила Распутина. — Синод не шибко любит признавать сие во всеуслышание, но итоги изысканий не попрёшь, и под сукно не укроешь. Эти твари бродили по земле задолго до появления божьего человека.
«В натуре, динозавры какие-то…», — подумалось мне.
— История же прокажённых насчитывает куда меньше времени. Хотя, возможно, ты ведаешь слухи о людях, что способны были оборачиваться в волколаков.
— Слухи? — переспросил я. — Берислав чётко сказал, что знал таких лично. Правда, с его же слов, последний их них упокоился многие века назад.
— Точно так, — подтвердила собеседница. — Потому уже много веков никто не видел и не слышал о волколаках. Ныне сие племя предано непроглядному мраку истории и считается фольклорным. Нечто сродни сказаниям и басням. Хотя…
Несколько секунд она собиралась с мыслями, будто решалась, стоит ли оглашать вслух или да.
— Не проповеди ради, но да будет тебе известно, что ныне есть отдельный люд, кто считает прокажённых возрождёнными волколаками. Сие не более чем людская молва, ибо никто из них ещё обратиться не сумел. Но мы пока не имеем более сведений, дабы пролить свет на окружающий нас мир. Что до прокажённых в отрыве от айнов…
Минуту Ева молчала. Тишина на завалинке затянулась настолько, что я подумал, будто продолжения не будет, но не перебивал собеседницу.
— Духовенство едино в своём мнении, — тяжело сообщила капеллан. — Кровосмешение в любом его проявлении — грех, а потому творящие сие отлучаются от церкви и её лона в безусловном порядке. Но, ежели от скверны чернокнижия очищения нет, и творящим его лишь смертное наказание, то грех кровосмешения подлежит искуплению. Ежели заблудшая душа возжелает встать на праведный путь исправления, десница Синода обязана протянуть ей длань подмоги и озарить её путь во тьме порока.
— То есть, — уточнил я. — Осуждаются не столько зверолюди, сколько сотворившие их?
— Так и есть, — кивнула Ева. — Не думаю, что нашёлся безумец, взявший дикую самку айна, али же умалишённая, что отдалась самцу и позволила тому покрыть себя. Очевидно, некто творит сии беззакония супротив воли человека. Но, как я уже упоминала, Святейший Синод не вмешивается в дела Тайной Канцелярии.
— Возможно, стоило бы…
— Что, прости? — переспросила Распутина.
— Говорю, стоило бы вмешаться, — пояснил я. — Вы — два ведомства, которые, как понимаю, работают друг от друга порознь. Вместе с тем, возможно, смогли бы помочь друг другу. Ты сейчас сообщила мне крайне любопытные сведения. В обмен могу просветить тебя в этом вопросе информацией из первых рук участника экспедиции, столкнувшейся с айнами. Возможно, мы почерпнём друг от друга нечто, неведомое нам доселе. А из того — глядишь, и выйдет что полезное.
Указал пальцем себе за спину, указывая на дом имения в собирательном смысле.
— Мы неплохо сработались для тех, кто впервые видит друг друга. Ты почерпнула от меня Силу и помогла пробудить больную от забытья. Я воздействовал на биохимию тела пациентки медикаментозно и сбил жар. Не без помощи девчонок, но от того свершение не умаляется. Возможно, нам вместе удастся если не выходить её полностью, то, хотя бы, даровать облегчение. А теперь представь, что вместе работают не церковница с наёмником, а Святейший Синод с Тайной Канцелярией. Не перетягивая одеяло на себя каждый, но подспудно помогая друг другу. Всех бед мира за день не исправить, но жить, определённо, стало бы проще.
Капеллан смотрела на меня внимательным взглядом, и, кажется, даже не моргала.
— Я так и не узрела твоих бумаг, наёмник, — произнесла она. — Быть может, всё же, предоставишь их к осмотру? Ты странно облачён для того, кто состоит при Тайной Канцелярии. И, с тем вместе, изрекаешь так, будто волен диктовать ей свои домыслы непосредственно.
— По сути, так и есть, — хмыкнул я. — В подробности вдаваться не могу. Скажу лишь, что имею контракт непосредственно с Александровским, а Протопопов со своим ведомством уполномочены снабжать меня любой истребованной помощью в рамках разумного.
Тем не менее, местные бумаги из кармана достал и протянул Распутиной. Та самым наивнимательнейшим образом изучила содержимое документа. Разве что, на зуб его не попробовала.
— С Александровским, глаголешь… Уж не Великого ли Императора Всероссийского Александра Александровича, да благословит Господь его правление, ты подразумеваешь?
— Исключительно его самого, — я забрал документы, удостоверяющие личность, из рук церковницы. — Подробностей разглашать не могу. Но, если тебе этого мало, то рекомендую к Протопопову обратиться. Хоть по линии Синода, хоть в индивидуальном порядке. Если сочтёт нужным — сам расскажет, что потребуется.
А сам подумал, что имеет смысл разузнать у той же Алины, что из себя представляют эти самые капелланы. Если они, как и в моём мире, нечто вроде войсковых полковых священнослужителей — ладно, это одно. Но в руках Евы натуральный боевой посох с камнем-артефактом. Что, если они тут сродни боевых магов? Надо разобраться. В принципе, группа для отправки за Урал уже собрана и начала курс молодого бойца. Но, если польза от наличия той же Распутиной в отряде превысит затраты на её обучение, то почему бы не расширить штат?
Но это будет после.
Сейчас надо закончить начатое и убедиться, что мать Рады оклемается. Это явно дело не на полчаса.
Главное — чтоб никто сдури не догадался накормить её тяжёлой твёрдой пищей. Заворот кишок после истощения организма — самое последнее, что мне надо.



Глава 9
В формате разговора

Кто бы ни был повинен в улучшении самочувствия страждущей, а итог один. Температура тела снижалась не по дням, а по часам, и это не литературная гипербола. В час по чайной ложке, но уже к обеду пациентка стала настолько стабильнее, что я посчитал дозволенным отойти от её постели и заняться насущными делами, перепоручив мать дочери.
А насущное дело грозило принять самый неприятный оборот.
Вспоминаем, под каким соусом мне подал эту задачу Вещий, вызвавший меня на ночь глядя: «Помоги смертельно больной матери девушки, которой приказали убить тебя в отместку за твоё убийство её сводного брата». Санта-барбара просто курит стогами за гаражом, боясь высунуть носа… Ладно бы, просто помочь девчонке с матерью: тот, кто отдал её приказ о моём убийстве, уже сам без пяти минут мертвец. Если вообще ещё жив. Но остаётся ещё один персонаж, которого мы так ещё и не увидели.
Как там его называли? Мстислав, кажется? Старший помощник или распорядитель Бесчестных. А по типу решительно нет никакой информации… Кто такой, с чем его едят, каким соусом поливают? Вообще ноль данных. Знаем только то, что такой существует.
Я решил снять одну задачу с больной головы и переложить её на здоровую. Тайная Канцелярия занимается делом Бесчестных? Вот, пусть ещё один эпизод себе возьмут в оборот. Им не всё ли равно? И так всё происходит в одной, подведомственной им, локации. А там — пусть объединяют в рамках одного делопроизводства, или выделяют в смежное — уже не мои проблемы. А то, что-то, слишком много на меня наваливается. Скоро перестану успевать всё вывозить.
Отошёл до трофейной самоходки, поднялся на её борт, закрыв за собой дверь. Оглянулся в окна. Убедился, что меня прямым взором никто не обозревает. И тихой сапой шагнул в «контору», капать на мозги одного боевого полковника.
Оный полковник счёл мой не объявленный заранее визит, да ещё и в отрыве от Бериславской, достаточно веским основанием, дабы всяческие иные отложить попечения, и выслушал меня самым наивнимательнейшим образом.
Отдельно заострил внимание на личности капеллана, наших достижениях в области борьбы с хворью (или проклятьем: кому как больше нравится), и сути предъявления в адрес некоего управляющего Мстислава.
Выслушал, откинулся на спинку руководительского кресла и цепким взором окинул мою тушку.
— Наши люди пребывали в имении Бесчестных, — проинформировал руководитель Тайной Канцелярии. — Допрашивали всех, кто имел возможность говорить. Действительно, мать Рады мы опросить не сумели. Женщина не приходила в сознание за время нашего присутствия. Но с управляющим Бесчестных, этим Мстиславом, дознаватели общались тесно. Он никоим образом не дал заподозрить себя в чём-то подобном. Оговор исключаешь?
— Жизнь научила, что никогда нельзя полностью исключать что-то, — пожал плечами я. — Даже самое невероятное. Но в деле замешан провидец Вещий. Это он подал мне сигнал, что моего же блага ради стоит оказать помочь Раде и её матери. Думается мне, буде иметь место оговор, человек с даром провидения сумел бы обнаружить подлог фактов. Даже, если Рада и приукрашивает, то несильно. В рамках, так сказать, погрешности.
Полковник постучал пальцами по столешнице своего рабочего места, примерно минуту о чём-то размышлял.
— Сейчас мать с дочерью под покровительством светлейшей княжны Морозовой? — спросил Ростислав.
— Должны быть. Оставлял Ветрану с девчонками в доме.
— Светлейшая княжна выше по статусу любого управляющего, какого бы рода он ни был, — будто размышляя вслух, произнёс Поликарпович в никуда. — Покуда она покровительствует подопечным, любой выпад в их сторону тут же интерпретируется как нападение на неё со всеми вытекающими отсюда последствиями. Даже, если дело происходит на чужой для неё земле…
Протопопов редко поднялся с места.
— А, знаешь, что, наёмник? — спросил он вдруг абсолютно другим голосом. — А не сочти за обременительный труд. Сопроводи нас до имения Путями. И Мстислава опросим повторно, и Еву Григорьевну повидаем. Дева познала тайное и причастна к нему отныне. Потребно и с неё взять показания.
— Один пойдёшь? — поинтересовался я. — Только законченный суицидник будет в лоб нападать на руководителя Тайной Канцелярии. Но, быть может, хотя бы двух бойцов с собой возьмёшь?
— Возьму, не переживай, — заверил собеседник. — Только, проведи нас так, чтоб поменьше людей засвидетельствовали явление Путей.
* * *
Сказано — сделано.
Буквально часом позже проброс выполнил не в дом, не во двор, а за его пределы. Портал открыл аккурат в закрытом кузове стоявшей перед воротами трофейной самоходки. А сам, выходя из неё последним, пропуская вперёд офицера в сопровождении двоих стрелков, подумал, что было бы неплохо оклеить стёкла тонировкой. Настолько глухой, чтоб можно было любое действо творить, не опасаясь случайных взоров соглядатаев. Тайный визит руководителя не менее Тайной Канцелярии тому пример. Было бы неплохо обеспечить абсолютное инкогнито. А если случайно спалят?
— Мстислава найти и доставить живым, — Ростислав отдал приказание сопровождавшим бойцам. — Как выглядит — знаете. В случае оказание сопротивления огонь на поражение дозволяю. Всё же, постараться взять живым.
— Осознали, Ростислав Поликарпович, — на правах, по всей видимости, старшего в двойке отозвался один из стрелков. — Дозвольте исполнять?
— Ступайте.
Уже по тому, как двойка двинулась по задаче, стало понятно, что эти парни найдут Мстислава даже, если он сменит имя, фамилию, внешность и пол. Двигаются очень умело, один прикрывая другого. Пусть оружие на изготовке, а не во вкладке по-боевому, но это дело секундное. Зато грамотно используют поля зрения, окидывают взглядом препятствия (способные послужить укрытиями) и перемещаются шустро, хоть и без неуместной спешки.
Которая, как известно, хороша лишь при ловле блох.
Первая мысль по прибытию — местные будут безмерно удивляться возвращению руководителя Тайной Канцелярии, буквально давеча убывшего отсюда. Мол, раз только что был, то зачем вернулся? Что случилось? Но мне уже пора прекращать мыслить земными категориями. Что непонятно и удивительно для нас — для местных запросто быть может в порядке вещей. Раз вернулся вскорости — значит, была причина. Что-то случилось.
Потому удивления не было.
Разве что, был некоторый шок и замешательство Рады, когда в светлое, где лежала её мать, вошла наша с полковником двойка.
Рослый офицер даже в своём физическом обличии производил давящее впечатление угрожающего превосходства. А уж чин его и вовсе для местных похлеще чёрного флага для пилигрима.
Неплохое сравнение, кстати. В особенности, если учесть, что форма на Протопопове чёрная.
— Небезосновательно желаю всем присутствующим здравия, — спокойно произнёс военачальник, появляясь в светлом. — Тем паче, что оно не повредит всем нам.
«Все мы» оказались представлены довольно скудным набором персон.
Мать Рады, как лежачая больная, осталась в своей постели, что неудивительно. Когда ты несколько суток провалялась в бреду и лишь пару-тройку часов назад начала сравнительно трезво соображать, вернувшись из забвения, сил вставать у организма немного.
Иже с нею присутствовала и Рада. Бесчестных-Ерохина-младшая хлопотала вокруг родительницы. Судя по вороху постельного белья на полу и свежего вида убору кровати, мы с полковником прибыли несильно позже его смены. По всей видимости, девушка решила воспользоваться сравнительно стабилизировавшимся состоянием матери и сменила ей простынь с одеялом.
А, судя по приставленному в угол боевому посоху и сложенному форменному плащу, капеллан Распутина посильно помогала Раде, чем могла. Ева осталась в сапогах, юбке и кителе, прибрав верхнюю одежду прочь. Она не нужна в тёплом доме, и лишь мешается действовать в сравнительно ограниченном помещении.
С тяжестями и просто добрым словом помогал тот, кого Ева поименовала Поликарпом Алексеевичем: дюжий мужик однозначно рабочего происхождения. Кем он будет по факту — вскоре выяснится, а пока он помогал ухаживать за пациенткой.
Рада, побледнев, подобралась в присутствии офицера. Женщина же осталась невозмутимой, даже, если сердце и ёкнуло при входе высокочинного. Едва ли у неё будут силы на эмоции. А вот Ева и Поликарп подобрались, встав относительно по стойке. В моём мире им поставили бы «тройку с минусом» по строевой подготовке, но, быть может, в этом их поведение подобающе?
— Дозвольте ответствовать обратной взаимностью, господин полковник, — произнёс немолодым голосом мужчина. — Вашим услугам готов подрядиться в меру остатка здоровья. Бывший хорунжий особой лейб-гвардии Его Императорского высочества, Агапов Поликарп Алексеевич. Уволен по боевому ранению с привилегией.
— Войсковой капеллан епархии Московского гарнизона, — назвалась, видимо, в соответствии с требованиями устава и этикета служительница веры. — Распутина Ева Гавриловна. Обер-лейтенант.
— Вольно.
По команде оба едва заметно ослабили свои стойки, но всем станом продолжали выказывать почтение старшему по званию и должности.
Офицер посмотрел на Бесчестных-Ерохину-младшую.
— Рада Евлампиевна, — обратился он к девушке. — Обременю вас заботами о досточтимой родительнице в единоличии. Обязан изъять у вас вашу подмогу… на некоторое незначительное время.
Капеллан нахмурилась, но оставила реплики при себе. Мужик же понимающе кивнул.
— Я… Понимаю… Господин полковник… — чуть дрожащим голосом ответила Рада, как оказалось, Евлампиевна.
А сам отметил, что ни хрена себе, оказывается, у Протопопова осведомлённости и память. То Морозову-младшую по имени-отчеству величает, то Бесчестных-Ерохину-младшую… По ходу, он знает если не всё обо всех, то, по крайней мере, изучал личные дела в объёме причастности.
Тут впору удивляться даже не осведомлённости. Ветрана — наследница не последнего рода, а их руководитель Тайной Канцелярии может знать чуть ли не как «Отче наш…», наизусть и с завязанными глазами. А Рада — обитательница имения, чей владелец проходит по делу в компетенции оной конторы. Нет ничего удивительного в том, что Ростислав знает как одну, так и другую. А вот что он всех помнит поимённо — это заслуживает уважения. Моя память такого бы не вывезла.
— Госпожа Распутина, господин Агапов, — руководитель Тайной Канцелярии тоном указал обоим, что жаждет от них беспрекословного подчинения. — За мной. И ты тоже, наёмник.
Никаких «прошу проследовать», никаких «не покажете ли место для бесед». Строгое приказное «за мной».
А повёл нас он, оставив мать с дочерью в светлом, обратно к самоходке, что припарковал перед воротами имения.
По дороге я спросил его обитателей:
— Не вижу моих спутниц. Отдыхают?
— Не изволь тревожиться за девиц, добрый молодец, — проронил Агапов. — Почёл за честь предоставить кров, снедь да одр врачевателям хозяйки. Твои красавицы нынче в спальнях, возлегают.
В памяти закопошились местные заморочки по поводу иначе выглядящих. Слово «расизм» тут даже не совсем уместно, на мой взгляд…
— Все? — переспросил я, имея ввиду Лану.
Упаси Бог кто-то догадался положить хвостатую в хлеву. Я того лично в солому нашинкую и с подстилкой смешаю.
— Не горячись, мил человек, — Поликарп поднял на меня тяжёлый взор. — Да, в миру не без злыдней. Но кто ж в здравом уме будучи посмеет аки к зверю отнестись к той, что носит облачение Тайной собственной, его императорского величества, Канцелярии? Даже, ежели членов она имеет, не положенных божьему человеку. Прокажённых не любят, аки самих себя. Но по делам мы судим, а не по роду-племени. Твоя звероподобная подопечная окружена столь же достойным уходом, что и прочие соратницы.
Я применительно поднял руку.
— Без претензий, отец. Спасибо, что не оставили моих на улице. Постараемся не стеснять дольше необходимого.
— Смел бы просить вас об обратном…
Уже в самоходке, закрыв за собой дверь, Протопопов молча рассадил выдернутых обитателей имения и без предисловий начал:
— Времени имеем мало. Потому отвечать прямо и без утайки. Разговор тождественен допросу, но имеет послабления. Для начала, господин Агапов. Под чьим именем несли службу? Вставать не надо! — офицер остановил мужика, готовившегося привстать с места.
— Был хорунжим при капитане Ермолине, — будто на построении отозвался бывший служака. — Тот, в свою очередь, состоял при майоре Салтыкове. Ходили на южных осман, где в крымских сечах крестился боем. Имел честь принимать участие в переходе, сотворённом Великим Архимагом Путей Бериславом. Был в составе проведённого им каравана, потому Силой Путей меня уже не ошарашить.
Да, припоминаю. Что-то такое разноглазка говорила. Мол, на пике силы древний дед инсайд умудрился недурных размеров толпу провести чуть ли не через половину европейской части России. Выходит, живой свидетель тех событий.
— Госпожа Распутина, — военачальник перевёл взгляд на церковницу. — Ваши руководители?
— Особо подчиняюсь великому архиепископу Кириллу, владыке Московскому и всея Руси, — доложила ему Ева. — Ныне по роду дел в уезде вольна действовать автономно с уведомлением.
— Так понимаю, о ваших последних оказиях ещё не сообщали? — осведомился полковник.
— Никак нет. Не успела.
— Восхитительно.
Протопопов обвёл обоих взглядом.
— Именем Тайной Канцелярии сообщаю. Категорически запрещается распространять любые сведения об этом наёмнике кому бы то ни было. Без исключений, принадлежности, чинов и санов. Ни о факте существования, ни о наличии рода Силы. Ослушание будет трактоваться как измена Родине со всеми вытекающими отсюда последствиями. И, предвосхищая ваш вопрос, Ева Гавриловна, в этом случае ваше подчинение Святейшему Синоду не зачтётся. Отвечать придётся высшей мерой наказания.
Капеллан с прищуром посмотрела на меня, но послать полковника лесом не сумела.
— Осознала услышанное, господин полковник, — многозначительно произнесла она. — Однако вы не хуже меня осведомлены, что умолчать права не имею. Вы предоставляете мне невозможный выбор. У меня нет полномочий утаивать от Синода что бы то ни было.
Ростислав поморщился.
— Этого разговора не было бы, если б Синод сам не утаивал от нас ряд вопросов.
Судя по тому, как вскинулась на него Ева, оба подумали об одном и том же.
«А молодой девчонке недостаёт выдержки и самообладания», — подумалось мне. «На указание очевидного прокола можно было бы отреагировать спокойней».
Что конкретно и кто от кого утаивал — вникать не стал. Мне бы со своими проблемами разобраться, чтоб ещё в межведомственные отношения в другом мире лезть.
— На данный момент я готов ограничиться словом, — предупредил офицер. — В очень скором времени с вас возьмут все положенные подписания о соблюдении и неразглашении тайн. Но на бумагомарательство нет времени. Потому следующий вопрос. Вероятно, к вам, господин Агапов. Некто Мстислав, что заправлял делами Пелагия Любомировича Бесчестных. Где он сейчас?
— Дожили, — усмехнулся тот, поглаживая бороду. — Ужо начальники Тайных Канцелярий простолюдинов господами именуют… Вестимо, где. Как хозяин его без вести пропал, так, неладное почуяв, взял принадлежности, да охочим сказался. В окрест зверя тропит. Эт по несколько дней за раз можно в доме не выжидать. Токмо лишь в лесах да полях искать самому…
Я посмотрел на Ростислава.
— Сам со своими людьми справишься? Или мне «птичку» в небо поднимать?
Поликарпович дёрнул щекой.
— Нет хотения быть у тебя в должниках по пустякам, наёмник. Сперва сами попытаемся.
Я безучастно пожал плечами. Сами — так сами. Не за количество выполненных поручений платят. Захотели не привлекать меня — так мне же проще. В конце концов, на себя-любимого и мои проблемы больше времени останется. А их на моей совести только больше становится. Познание местного мира, изучение его магии, науськивание и боевое слаживание отряда, излечение Бериславской-младшей и Бесчестных-Ерохиной-старшей, и это не считая подготовки к экспедиции и укрепления своих позиций по эту сторону Грани…
К слову, об укреплении позиций и науськивании отряда. Девчонки-то отдыхают, пора и самому честь знать. Мне не привыкать денно и нощно воевать без сна и отдыха, но долго так продолжаться не может. Рано или поздно настанет точка перегорания и я тупо вырублюсь от усталости. И спасибо, если это случится не за тридевять земель в зауральских сибирских аномальных зонах.
О. Аномалии. Точно. Надо спросить, как там у ребят с комбезом получилось. Да и тестовый образец забрать надо, размеры для остальных дать…
Ладно. Хрен с ним, со всем. Будем решать проблемы в порядке их приоретизации.
Отпустив Распутину с Агаповым восвояси, Протопопов обратился ко мне:
— Сколь многих ты способен провести Путями? — спросил офицер. — Ты говорил, что пока твой предел — лишь несколько персон.
— Не проверял, — отозвался я. — Недосуг было. Но, как выяснилось, существует минимум два способа пробросить Путь. Одним из них действительно проводил не больше нескольких десятков килограмм груза помимо себя. А вот другим — четверых человек, и предел пока не изучал. Если верить Бериславу, он намного экономичнее и проще. Хочешь провести поисковую группу?
— Угадал.
Дважды просить меня не пришлось. Миг — и рядом с нами, прямо из самоходки, открывается портал до рабочего места полковника.
— Собирайтесь, — предложил я. — Подожду где-нибудь около двери кабинета. Буду нужен — позовешь, проброшу Путь.



Глава 10
Одно другому не мешает

— … итак…
Утро плавно перетекло в обед.
Люди полковника Протопопова, прибывшие к имению порталом, разбились на небольшие отряды и принялись прочёсывать округу в поисках этого самого Мстислава, в ещё недалёком прошлом служившего небезызвестному боярину Бесчестных.
Оные люди прибыли в числе — не много и не мало — а аж доброй полусотни человек, чем заставили офицера иначе взглянуть на мои оперативно-тактические и стратегические характеристики. Шутка ли, треть роты за одну минуту покрыла расстояние от места дислокации до имения? Дистанции на добрую сотню вёрст хватит. Тут уже впору задуматься о формировании отдельного рода телепортационно-десантных войск под командованием одарённого Силой мага Путей.
Я же, встретившись с отоспавшимися после бессонной ночи спутницами и Радой, получил возможность опросить их и предметно пообщаться.
— Как выспались? — спросил всех присутствующих (Раду, Настю, Катю, Ветрану и Лану).
Ева осталась на первом этаже имения, присматривать и лечить Бесчестных-Ерохину-старшую.
«Опрос и общение» случилось на верхнем этаже дома, в одной-единственной комнате которого была устроена рабочая приёмная, по всей видимости, бывшего хозяина имения. Помещение, обставленное для работы и отдыха, могло вместить одновременно десяток посетителей: для них имелся набор резных стульев.
«А удобно», — оценил я. «Окна в каждой стене, объёмное помещение, большой рабочий стол, много места для всего и вся… Для командного пункта слишком херово защищено, но для организации руководящей работы вполне сгодится…».
— Как на перине, — отозвалась за себя и телохранительниц Ветрана, истово потягиваясь изо всех щенячьих сил.
Силуэт старшей наследницы рода Морозовых не смогла скрыть натянувшаяся во всех положенных местах форма слушательницы Императорской Академии. Форменный китель обхватил фигуру девушки, выгодно подчеркнув её наиболее выдающиеся особенности.
— Спасибо этому дому, — добавила она. — Будто у себя в спальне отоспались. Накормили, напоили, спать уложили. Готовы содействовать и трудиться далее.
Эка, рвение с утра пораньше… и плевать, что позднее утро, перетёкшее в обед, уже знаменуется солнечным диском в зените. Видать, и впрямь отдохнули знатно.
— С чем вас и поздравляю, — я уселся на стол, некогда принадлежавший хозяину имения.
Пустая лирика отстаёт в сторону, и наступают рабочие трудо выебудни.
— А ещё поздравляю с первым пройдённым уроком, который, надеюсь, вы если не усвоили, то, хотя бы, отложили себе в памяти.
— Ты не говорил, что ещё врачевать горазд, — улыбнулась Катя. — Приятно удивлена, должна отметить. Чем ещё обучать нас будешь?
— Поверь, — пообещал Ветровой. — Ещё найдётся, чем вас удивить. Перечень обширен.
Рада, почуяв в наших лицех не иллюзорный шанс для своей семьи и себя лично, буквально с ходу взяла быка за рога.
— Я достаточно увидела, чтобы сделать выводы, — произнесла девушка. — Теперь очевидно, почему именно вас рекомендовал мне Светозар Горынович… Потому не могу не испросить вас, Александр Александрович. Не смилостивитесь ли вы, случаем? В час вашего досуга имею просить вас взять под опеку мою родительницу. Хотя бы до момента становления на ноги, раз уж хворь начала отступать…
Бесчестных-Ерохина замолчала, как только я отрицательно покачал головой.
— Извини, красавица. У меня уже и без того забот полон рот. Видит Бог, рвусь помочь, чем могу. Но я не в состоянии быть сразу во всех местах.
— Мы на государевой службе, — как бы, между делом, заметила Ветрана, бросив мимолётом в никуда. — Уже этой ночью нам потребно было постигать учения, однако, господин Вещий внёс поправки в ход событий.
«Быстро же она себя „примазанной“ почуяла», — пронеслось в уме. — «Только вчера меня на этой ниве возвеличивала, а сегодня и сама на одну со мной ступень пьедестала взобралась».
— Опека предполагает непосредственное участие опекуна, — пояснил я. — Объявить, что беру под крыло — большого ума не надо. Только, толку-то с этого объявления, если в критический момент у меня не будет возможности помочь тем, кто от меня этого ждёт?
— Форма участия неважна, — возразила Рада. — Не выйдет опека — хоть крестины. Не готовы брать ответственность за крестницу? Удочерите. Не желаете связываться узами приёмной семьи? Хоть замуж выйду! Да даже на службу наймусь, хоть кем! Вы, господин Мастеров, даром, что на первом курсе Императорской Академии числитесь, ведаете на порядки более, нежели многие учёные мужи, и господин директор в этом прав. Я прошу вас не покидать нас в этот час! Я не выхожу матушку одна…!
Пришлось поднять руку, чтоб остановить начавшую расходиться беспокойную дочурку.
— Угомонись, пожалуйста, сделай милость. Я не говорил, что оставлю всё, как есть, и гори оно синем пламенем. У меня и свои причины есть, чтоб довести дело до конца. Но одно — потратить несколько дней или неделю, да поставить больного на ноги, а другое — неотлучно находиться подле, дабы опекать… Увы, сиделка из меня — как из курицы разведчик. Тут мы должны найти компромисс.
— Компромисс невозможен, — мрачно подала голос Морозова. — Ты лучше всех присутствующих знаешь, зачем нас подрядил Великий Император Всероссийский Александр. У нас едва осталось времени, дабы себе учение учинить. Выхаживать больных… не думаю, что есть досуг.
— На наше счастье, всё не так хреново, — отозвался я. — У нас внезапно и из ниоткуда нарисовалась Ева, которая, к слову, разбирается в проклятьях. Которые, между прочим, как бы случайно затесались в анамнезе больной. Девчонка — капеллан, и умеет с ними справляться. Пусть не по щелчку пальцев, но с её помощью шансы выходить Веру Ивановну возрастают. К тому же, мне нет необходимости денно и нощно сидеть сиднем подле неё. Капельницу поставил, раствор в кровь ввёл — и дальше несколько часов медицина с биологией делают всё сами. В очень скором времени наступит миг, когда она сама будет способна принимать медикаменты ртом, вместе с пищей. Тогда надобность во мне и вовсе отпадёт. Оставлю препараты — и могу заниматься вами.
— Всё, же, просила бы вас обратить и на меня свой взор…
Рада шагнула ко мне на полшага.
— Пятый курс Академии не место для праздного увеселения, — произнесла девушка. — Тут не задерживаются те, кто слаб умом, да разумом туг. Не подумайте, будто набиваю себе цену. Но смею уверить, и небезосновательно, что могу быть вам полезна. Ежели не разумею в лекарском деле, да матушку выходить не могу, так это не означает, будто и во всём прочем не ведаю.
Мордашку светлейшей княжны Морозовой тронула лёгкая мина.
— Утверждения не лишены подоплёки, — признала она. — Даже те, за кого родичи внесли весомую плату, не смогут засидеться на пятом курсе, если вместо мозгов опилки.
Ветрана посмотрела на меня.
— Я бы не стала однозначно отвергать предложения. У нас нет множества выбора, как обставить исполнения. Вероятно, замужество пошло бы в самый раз…
— Ещё одна сваха на мою голову, — хмыкнул я.
Сначала Бериславские. Потом Морозовы. Теперь мне ещё Ерохину сватают? Чую, недалёк тот день, когда я на правах отбора буду устраивать смотрины претенденток. Стесняюсь спросить, а как воевать в таких условиях? Где взять столько времени на всех девушек?
— Сама себе противоречишь, Вет. Только что же сказала, что у нас задача от Александровского, и к ней надо готовиться. Толку-то, что я женюсь на Раде? Не пойми неправильно, девчонка внешне хороша собой. И, судя по пятому курсу обучения, далеко не дура. Но дальше-то что? Мне надо где-то взять время, чтоб заниматься ею и её матерью. А его, как раз-таки, и немного.
— Зато, посмотри на ситуацию шире, — Ветрана развела руками в стороны, призывая оглядеться. — Ты сейчас в стенах имения, принадлежавшего изменнику, которого ты собственноручно и пленил. После прилюдного покушения на всеобщем празднике шансов выйти из застенков у него никаких. Что его казнят — даже не подлежит сомнению. А имущество отходит казне или ближайшим родственникам. Могу ошибаться, но в их числе, по-моему, лишь супруга да падчерица. Теперь подумай, много ли две женщины смогут сдюжить по хозяйству? Женишься на Раде — сам сможешь хозяйством распоряжаться, как единственный мужчина в семье. Это же почти трофей!
Я махнул рукой.
— Хрен с ним, с трофеем. Недвижимость никуда не денется. Даже, если сгорит изба, земля останется на месте. Про распоряжение хозяйством вообще тлен и суета: мне по контракту жалованье в месяц положено больше, чем стоит это имение… Тут уже дело в людях. От того, что они станут мне подчиняться, лучше жить не станут. Мне понадобится тратить время на то, чтобы с ними работать. Издалека раздавать указы — опять же, большого ума не надо.
Посмотрел на Раду, стоявшую передо мной чуть ли не по стойке «смирно».
— На сегодняшний день мне недосуг опекать вас, — высказал прямо. — Но и избавлять вас от своего присутствия не намерен. Как минимум, до тех пор, покуда не схватят того типа, что должен тебя прирезать за провал моего убийства. В ближайшие недели я абсолютно точно не смогу никоим образом участвовать в вашей жизни. Но, как только освободимся, то в числе первых же дел подниму вопрос о твоих предложениях. Женитьба? Вассалитет? Может, к тому времени ты ещё что-нибудь придумаешь. Пока что ограничимся тем, что я попробую поставить на ноги твою мать. А там — война план покажет.
Лана улыбнулась.
— Мастер весьма обстоятельный. Как погляжу, не склонен хватать первое попавшееся под руку, если не уверен, что справится.
Я окинул взором девчонок.
— Кстати, об обстоятельствах. Как видите, наши планы несколько сместились. Стабильного улучшения ситуации не ожидается раньше, чем через два-три дня. И это заставляет принять во внимание дефицит времени. Будем учиться, учиться и ещё раз учиться, покуда на практике постигаем теорию. Одно другому не мешает. Готовы приступать, или есть потребность отдохнуть ещё? Ночь была бессонная у всех.
— Любое указание, мастер, — первой, невзирая на происхождение, высказалась Лана, чуть виляя хвостом. — Готова исполнять поручения.
— А мы что, хуже, что ли? — хмыкнула Ветрана. — Только писчих принадлежностей не взяли. Они ни к чему, когда вызывают в ночь.
— Первый урок был устным, — улыбнулась Ветрова. — И совмещённым с практикой. Нам писчие принадлежности и не понадобились. Быть может, есть темы для изучения, которые могут быть изучены лекционно?
— Слишком много запоминать, — Пламнева здраво оценила свои силы и грядущий кошмар. — Может не хватить чернил записать всё. Я бы не полагалась на память.
— Тогда отойду до самоходки, — проинформировал спутниц. — Принесу всё, что надо, на всех. Далеко не разбегайтесь.
Рада осталась в неведении относительно моих намерений, а прибывшие со мной соратницы поняли всё с полуслова.
* * *
Уже возле тяжёлой самоходки, оставленной за воротами имения, мне повстречался Протопопов.
Полковник со спокойной миной удава, выжидающего подношения кролика, смотрел, как издалека приближается многочисленный отряд людей в форме Тайной Канцелярии. Среди них был один-единственный, одетый иначе: сравнительно крупный мужчина, которого и искали всем миром. По ходу, это и был тот самый Мстислав. Местный мажордом.
— Нашли? — спросил я вместо «здрасьте».
— А куда ему деться? — философски поинтересовался офицер. — Зверя-то, тропить, может, и горазд, да только сам тропы делает не хуже секача. Такого беглеца преследовать одно удовольствие. Захочешь потерять — не получится.
— Успехов допросить.
— Как Рада? — осведомился Поликарпович. — Её мать ещё слишком слаба, но девчушка заметно оживилась.
— Не то слово, — хмыкнул я. — На серьёзных щах попросилась под крыло, согласившись на любые удобные для меня условия. Начиная от удочерения и заканчивая наёмной службой. Хоть замуж, хоть под знамёна.
— А тебе ещё не сообщили? — переспросил руководитель конторы. — Приказ о казни Бесчестных утверждён и подписан. Его песенка спета, а имущество конфисковано. Александр Александрович повелел передать бразды правления тебе, руководствуясь сохранением добрых отношений. Иначе неудобно получилось. Сами тебя в наш мир призвали, а в первые же недели чуть было к праотцам не отправился.
Я обернулся на имение бывшего оружничего и скептически окинул его техническим взглядом. Свет дня пролил видение на то, что по прибытию было скрыто мраком ночи.
Ну, в общем-то, подгон некислый. Забор не покосился, ворота открываются, изба отменная, брёвнышко к брёвнышку, камешек к камешку. А вот рядом стоит халупа, которую ввиду состояния хочется поименовать залупой, и уже она требует перестройки. Не просто капитального ремонта, а разборки до основания и возведения на её месте новой.
Да и, если так посмотреть вглубь имения, которое по размаху больше напоминает небольшую деревню или хутор, многие дома такие. Барский — охрененный, будто со страниц былин или сказок сошедший. Хоромы натуральные. А вот всё, что дальше, очевидно, предназначалось простому люду, и уже его состояние (не люда) заставляло скептически оценить «подарок».
— Тут делов на месяцы, — констатировал я. — За заботу о моральной компенсации, безусловно, спасибо. Но оставлять тут всё, как есть, нельзя. Через пару-тройку лет тут один хозяйский дом и останется. Остальные сложатся, и спасибо, если не погребут под своими обломками обитателей. Я надеюсь, это было личное имение, или, как у Бериславских, тут кто-то что-то производил и куда-то поставлял?
— Не переживай попусту, — заверил Ростислав. — Тебя не для того призывали в подмогу Великому Архимагу Путей, чтоб вешать ярмо помещика или уездного боярина. Имение личное, как и крестьяне. Документальные удостоверения будут справлены сразу же после казни Бесчестных. А там ты будешь волен делать, что пожелаешь. Захочешь — продашь, захочешь — облагородишь. Глядишь — когда-нибудь где-нибудь и резиденцию поставишь, куда Александр Александрович будет к тебе в гости наведываться.
Если это и был юмор, то какой-то чрезвычайно специфический, оставшийся мною непонятый.
Но, как показывает практика, в каждой шутке есть доля шутки. Всё остальное — исключительно правда, только правда, и ничего кроме правды.
— Разберёмся, — выдохнул я. — Мне сейчас надо начать учебный процесс для группы организовывать. Решил «отойти» за писчими принадлежностями. А ты, смотрю, уловом наслаждаешься… До конторы докинуть?
— Будь так любезен, пожалуйста.
* * *
Отправить людей Протопопова восвояси, пробросить Путь в своё расположение в стенах общежития Оболенска… Не прошло и пяти минут, как я уже рыскал по своей комнате, обшаривая всё на предмет хоть чего-нибудь, на чём можно вести записи.
Макулатуры нашлось немного. Предполагая, что придётся много учить и изучать, я взял с собой запас бумаги и тетрадей. Но запас был строго на самого себя. Не планировал снабжать им ученический состав. А у меня уже сейчас будет четыре ученицы, да Бериславская грозит присоединиться вскорости. На всех принадлежностей не хватит.
Остаётся, не мудрствуя лукаво, взять оные, принадлежавшие девушкам, и доставить им их личные. Комната Морозовой находится по соседству с моей, а для вхождения в неё мне не нужен даже ключ. Я же уже бывал внутри неё. Значит, даже в Тотеме нет необходимости.
Короткий портал между двумя комнатами — и пять минут на сбор всего, что может быть похожим на тетради, ручки, карандаши. Судя по ночному совместному занятию, и Катя, и Настя, и Вета пользуются чернильными ручками, но карандаши тоже понадобиться могут. Чем снабдить Лану — найду. Что, лишнего писала не отыщу?



Глава 11
Вернуться сюда еще успеем

Несколько суток.
Именно столько понадобилось нашей группе, чтоб совместными усилиями привести мать Рады в чувство. Про «поставить на ноги» пока разговора не было. Слишком большая потеря жидкости организмом, слишком большие потери жизненных сил. Лишь на третьи сутки женщина нашла в себе силы поддерживать разговор дольше минуты и не отключаться в процессе, теряя сознание.
В этом немалая заслуга Евы. Капеллан, осознав свою ошибку, принялась исправлять её без разговоров. Как сказала Ветрана, «не зная броду — не суйся в воду». А Распутина своим колдунством не просто окатила больную заимствованной Силой, а буквально утопила её и всё вокруг. Пришлось оперативно отводить излишки, покуда они не навредили и без того ослабшему телу.
Рада не сидела без дела, и по настоянию служительницы веры продолжала истово отмаливать мать. Свечи у аналоя сгорали одна за другой, требники с молитвословами зачитывались от корки до корки. Касательно свеч — так-то, артефактные светильники в доме присутствовали, и недостатка в питающей их Силе не имелось, но они своим довольно ярким светом мешали отдыхать пациентке, особенно в ночное время. Посему Бесчестных-Ерохина-младшая, дабы не тревожить покой родительницы, исполняла моления при свечах. Они не столь яркие, и легко заслоняются от взора отдыхающей. Удобно было всем, включая Евлампиевну.
А уж как разошёлся бывший служака, этот самый Агапов. Поликарп подрядился снабжать нашу группу хлебом-солью, покуда мы врачуем без пяти минут вдову Бесчестных-Ерохину-старшую. Первым порывом на первое же утро нашего присутствия было завалить стол снедью, числом выставленных блюд превзойдя наличный состав едоков, так что пришлось вмешаться, и существенно охладить пыл местных к закармливанию до щенячьей полусмерти.
Так-то, за угощение, вне всякого сомнения, спасибо. Но, во-первых, слишком плотно набитое брюхо не способствует продуктивной работе. А, во-вторых, оставлять не съеденное — означает переводить попусту продукты. Даже, если учесть, что тут в порядке вещей для крестьян доедать за хозяевами. Я тут столько жильцов не увидел, сколько продуктов собрались извести.
Праздное застолье однозначно учиним. Благо, как я понял, повод грядёт, и довольно весомый. Но не сегодня.
А кормили действительно вкусно и нажористо, да.
В перерывах промеж обслуживаний стремительно шедшей на поправку больной я науськивал своих девчонок, читая им лекцию за лекцией. Для этого разместились прямиком в доме, в одной из выделенной нам комнате, где своим бубнежом мы не мешали отдыхать Вере Ивановне и колдовать Еве. К моменту, когда мы реально получили возможность выдохнуть с облегчением, конспекты всех соратниц, кроме отсутствовавший Алины, были списаны плотными строками рукописей. Общая картина происходящего перед нами, перечень возможных патогенезов, способы противодействия развитию лихорадки и подробный механизм избранного мною метода лечения, тактика выхаживания, фармокинетика применяемых препаратов и их лекарственное взаимодействие и ещё много чего другого. Коль раз уж озаботились медициной, то первые уроки ей и посвятили.
Когда мы собрались на всеобщий консилиум, за бортом уже смеркалось. Наш отряд совместно с капелланом собрался в светлом, где на постели продолжала лежать, набираясь сил после лёгкого, но обязательного ужина, выздоравливающая.
За эти дни, что мы провели в имении, дом оглашал не только лишь глас молений. Во время оных стены изрядно прокадились сладостными благовониями и ладаном. Аромат тлеющих фитилей свеч стоял крепко, въедливо.
Ночь опускалась на Московскую губернию, полноправно заявляя о себе. Диск светила скрылся за горизонтом, напоследок махнув лучом по небосводу. Третий день с момента начала активной фазы лечения был ознаменован торжественным событием, после которого, технически, можно пожинать лавры благодетеля.
Наведённый на лоб исцелённой больной пирометр показал на табло заветные «36.5».
— Есть две новости, — произнёс я для всех присутствующих, опуская руку с прибором. — И обе хорошие. Первая — можно отменять капельницы. Отныне они излишни. Вторая — начинаем убирать и антипирины. Жаропонижающее ни к чему, когда температура тела нормальная или ниже нормальной. Лечение будем продолжать более щадящими средствами, и постепенно переведём нас на привычную твёрдую пищу.
Да, по моему настоянию пациентка питалась малыми объёмами еды, легкоусвояемой для обессиленного организма.
Вера слабо улыбнулась.
— Воистину, добрые вести, дорогой гость…
Разговаривать Ивановна уже могла, но не очень затяжными фразами. Пока что сил хватало на короткие реплики. Зато, ими удавалось поддерживать беседу довольно долгое время. А вот взгляд был куда живее. Увлажнились глаза, в них зажглась и раздулась хилая искра жизни, взор окреп и стал цепче.
Ветрана, стоя поодаль, скрестив на груди руки, посмотрела на Еву.
— Так, стало быть, это и впрямь было проклятье? Но, ежели так, то наши действия являлись бы профанацией. Вместе с тем, все мы видели отклик на вмешательство… Я не пойму однозначно. Это хворь или проклятье?
— Проклятье, — безапелляционным тоном, не дающим ни единой возможности усомниться в своей правоте, отрезала Распутина. — Исключительно оно есть корень первопричины. Что нашли вы отклик — то неудивительно. Вслед за собой зло притянуло и хворь. Вы по-своему с ней сладили. Я по-своему попрала нечистоту.
Я пожал плечами.
— Ни к чему делить лавры победителя. Наша цель не в этом.
В уме пронеслось предположение, заставившие меня дополнить свою позицию.
— Или Синод мздоимствует с мирян опосля своей помощи?
Капеллан скосилась на меня.
— А ты не мелочишься с хулою, Мастеров.
— Так разве ж я охулил кого? — переспросил. — Лишь догадку высказал. Только не говори, что вы за доброе слово и простое человеческое «спасибо» людей с того света вытаскиваете.
— А ежели и скажу? — с выводом переспросила Ева. — Уверуешь ли?
— А у меня есть выбор? Что бы ты ни сказала, мне придётся принять это на веру. Пока не перепроверю иным путём. А я перепроверю.
— Синод и впрямь не выставляет таксу за свои услуги, — мрачно произнесла Морозова, глядя на меня. — Но и простым глаголом благодарения не берёт. Капелланы не просто так появляются даже в тех уездах, где ещё даже часовни возвести не успели. Мздою взимание не назовёшь. Принято сообразно возмещать затраты.
Светлейшая княжна перевела взор на служительницу веры.
— Полагаю, мы говорим о некоем кошеле? Рублей эдак… на тысячу?
«Не так уж и много, особенно с учётом местного курса», — подумалось мне. «Полсотни тысяч за то, чтоб с гарантией топтать грешную землю дальше, а не разлагаться на санитарной глубине? Даже я за такое отдал бы, не раздумывая».
Ева поморщилась. Было видно, что тема ей неприятна.
— Я капеллан воинства, а не счетовод палаты, — нехотя отозвалась она. — Моё дело малое. Не горю хотением понукать ещё не восставшим от болезного одра, что дышать воздухами всяко благостней безвременной кончины. Сие превыше любых материальных благ. Да, Синод не выписывает чеки на погашения. Иже с ними не вытребует ассигнаций. Но на подобные пожертвования имеет возможность нести спасение страждущим там, где искать иных средств уже отчаялись. Ежели очернить и убрать прикрасы, за помощь вам кто-то когда-то уплатил ранее, когда некто спас и его.
«Удобная позиция», — пронеслось в уме. «Но девчонка и впрямь не бухгалтер. И, всё же, у местных свои порядки. Неспроста эта святая колдунья возникла из ниоткуда и впряглась за милую душу. У неё и впрямь был свой резон».
Чтобы как-то разрядить ситуацию, сказал:
— Так уж вышло, что задачу на исцеление страждущей мне, как сотруднику Тайной Канцелярии, поручил некто, кто, возможно, известен тебе как провидец Вещий. Деталей не выспрашивай. Там всё непросто. Так что, если имеешь расценки на свои услуги, то выставь счёт на моё имя. Погашу при первейшей возможности, как только окажусь в стенах конторы.
— Ты… довольно прямолинеен, — признала Ева. — Истинный канцелярист. Да и жалованье у вас, по слухам, не чета нашему. Однако, видать, не ведаешь ты, что «расценки», как изволишь выражаться, прогрессируют. «Десятину церкви отдай». Слышал же, ведь? У бедняка десятина окормляет семью. У зажиточных — деревню.
Голос подала Рада.
— Жизнь нам дана единожды. Она бесценна. Сколь потребно — столько и воздадим.
Капеллан поспешила сменить тему разговора. Мздоимство за благодетель явно не её любимый конёк.
— Вместе с тем осведомляю, что, хоть господин полковник и воспретил мне распространяться о тебе, наёмник, но и прав утаивать от Синода что бы то ни было не имею. Наказание последует в любом случае. Но, следуя долгу, я, хотя бы, возымею чистую совесть.
— С этим — к Протопопову, — тут я сразу умыл руки. — Поверь, у меня слишком много забот, чтоб ещё встречать в разборки между ведомствами.
И вернулся к главной героине мизансцены.
— Ты как себя чувствуешь? — спросил выздоравливающую больную. — Только честно.
Губы Веры, уже гораздо лучше выглядящие, качественно увлажнённые и не такие потрескавшиеся от обезвоживания, тронула тёплая улыбка.
— Благодарю, господин Мастеров… Уже намного лучше…
Лучше — но не идеально. Голос всё ещё слаб и самую малость хрипит. Эту проблему мы ещё дней несколько будем решать.
— Боли? Ломота в суставах? Ощущение отстающего от костей мяса? Тремор конечностей? Жар или озноб?
Пациентка чуть покачала головой.
— Ничего из перечисленного. Разве что, неудержимая тяга к утолению жажды да голода…
Вот это признак хороший. Качественный аппетит, как правило, свидетельствует о потугах организма к выздоровлению.
Если, конечно, не поражён паразитами.
Я посмотрел на Раду.
— На этом считаю своё поручение исполненным. Хотелось бы иметь возможность довести лечение до конца, но оно потребует времени, которого у нас просто нет. Вместо этого оставлю вам действующие препараты, которые будете принимать по строгому расписанию в моё отсутствие. А там как-нибудь когда-нибудь где-нибудь и встретимся.
В уголках глаз девушки начинало делаться мокро.
— Я бы просила вас задержаться сколь возможно, Александр Александрович, — Бесчестных-Ерохина-младшая пыталась сдержать дрожь голоса. — Вы с госпожой Евой Гавриловной исключительных компетенций врачеватели душ и телес! За соразмерной оплатой дело не постоит!
Лана осторожно шагнула к пятикурснице.
— Не в оплатах дело, — мягко отозвалась за меня ушастая. — Мастер в прямом смысле этого слова нарасхват. Ещё давеча он отбивал нападение айна на жилой корпус академии и врачевал мои раны. Сегодня — учил нас наставлениям и готовил к свершениям. А завтра… Уверяю. Что уготовано нам — то не каждый осилит пережить. И нам потребно время, коего нет. Ни мы, ни мастер не можем быть везде и всюду единочасно. Прошу отнестись с пониманием.
Светлейшая княжна Морозова вздохнула, почесала затылок.
— Серьёзно. Рада Евлампиевна. Господь Бог свидетель. Счастливы помочь. Да самим помощь надобна.
— А вас что за напасть постигла? — осведомилась Ева. — На вас поглядеть — так одна через одну красна девица, да добрый молодец.
— За комплимент спасибо, — хмыкнул я. — Но едва ли ты умеешь повелевать временем. Пожалуй, пока что это единственное, чего нам недостаёт…
Между прочим говоря, надо, всё же, ту служанку Бериславских навестить, что грозилась преподать урок управления временем. Крайне полезная опция будет, чую…
Капеллан оглядела нас всех с ног до головы. Посмотрела на меня, на Морозову. Перевела взгляд на её телохранительниц. Особо оценила хвостатую Лану. Вернулась ко мне.
— Прокажённая едва оправилась от ран, — не моргнув и глазом, утвердила Ева. — Прочие же девицы едва ли жалуются на здравие. Да и ты, наёмник, сетовать на него не торопишься. Стало быть, не по лекарской части вы горюете, а об воинской мощи…
Я жестом показал служительнице, чтоб завязывала с дедукцией. Не то, неровен час, сейчас всем прочим предысторию с зачином выдаст. С неё, как понимаю, станется.
— Мы отвлеклись от темы, — вернул разговор в прежнее русло. — Резюмирую вышеизложенное. Указанию провидца Вещего мы вняли и исполнили его в меру своих сил. Упомянутые деньги можете оставить себе: капеллан точно заметила, что о жаловании нам кручиниться негоже. За неимением более времени в распоряжении с превеликим сожалением вынуждены смотать удочки и покинуть вас безвременно, впрочем, искренне и от всей души благодаря за кров, снедь и постой. По всем дальнейшим вопросам — искать нас у директора Вещего, — это я адресовал Раде.
И, повернувшись к Еве, добавил:
— Или у полковника Протопопова.
Не могу сказать, что в этом доме нас больше ничто не держало. Если Протопопов прав, и Александровский хочет презентовать мне конфискованную у своего бывшего оружничего недвижимость в порядке принесения извинений, то тут работы непочатый край. И о здоровье местных справляться, с матери Рады начиная. И это самое здоровье поправлять, иже с нею. И ремонтом местных сооружений заниматься, ибо покосившиеся стены видел собственными глазами. И вообще, было бы неплохо осведомиться о положении дел местного населения с целью улучшения оных. Так что, ещё найдётся, куда ручонки приложить. Но и иных задач хватает сверх меры. Тут тот же Поликарпович прав. Не для того меня призывали в этот мир на должность мага-телепортатора, чтоб помещиком делать в каком-нибудь уезде. Надо форсировать события. Вернуться сюда ещё успеем.



Глава 12
Тема для работы с личным составом

Имение Бериславских

На сон грядущий разошлись по своим углам.
Мать Рады оставил отлёживаться в доме и приходить в себя, набираться сил. Выкарабкаться из состояния забытья при лихорадке — заявочка на победу, и неважно, чем эта самая лихорадка была вызвана. Биологические патогены, проклятье… организму в любом случае досталось.
Бесчестных-Ерохина-младшая присматривала за матерью. Уверен, им после прихода последней в себя найдётся, о чём переговорить и без нашего участия. Задача от Вещего выполнена, с остальным справятся сами. Тем паче, что в имении осталась и Распутина, так что за семью можно не переживать.
Морозову, Ветрову и Пламневу «отправил» Путями в Оболенск отсыпаться, как только наша самоходка отошла от имения на несколько километров.
Так как в Оболенске Лане делать решительно нечего, прокажённая изъявила желание остаться при мне. Именно из-за грозящей ей там опасности смутного происхождения провидец Вещий и отослал ушастую к нам в группу.
Понимая, что будем несколько не к месту, если телепортируемся прямиком перед воротами отчего дома Алины, решил сперва отогнать самоходку в Обитель. Там, в Сумеречной Долине, и оставил транспорт на первом этаже, в огромном ангаре. И уже оттуда пробросил Путь до дома, чьи стены были избраны для нас эдаким запасным командным пунктом.

А никаким иными термином описать жилой объект и не могу. При нём в наличии самый сведущий о положении дел за Уралом светлейший князь Бериславский, по совместительству являющийся одним из самых-самых в этой стране. Иже с ним самая опытная и ведающая одарённая среди известных мне Алина, а также единственная из известных мне одарённая Марина (способная к управлению временем), и туда, как в гости, заглядывает Великий Архимаг Путей Берислав.
Приятный довесок в виде стремительно идущей на поправку Златы и начавших заметно лучше чувствовать себя Яны с Иннокентием дом к статусу ЗКП не относит, но фактом своего наличия показывает, что всё было сделано правильно.
Как по договорённостям установлено, пунктом прибытия, дабы лишний раз не наводить суету и шороху, избрал комнату Алины. Открытие врат прохода, проброс Пути — и несколько мгновений спустя мы с Ланой выходим из прорехи ткани пространства по ту сторону, в хорошо освещённой комнате разноглазки, залитой ярким светом артефактных светильников.
Великий и могучий русский язык… Светом светильников залита комната, а не разноглазка.
Сама правнучка Великого Архимага Путей, судя по доносящимся из ванной комнаты звукам, плещется в душе.
Решил не мешать соратнице. За бортом уже позднее время (наручные часы показывают без пяти минут одиннадцать), девушка явно устала после трудового рабочего дня, приводит себя в порядок перед сном. Вон, на спинке стула у кровати висит, небрежно брошенный, грязный рабочий сарафан.
Чтобы дать понять Алине, что она тут не одна, перед выходом из комнаты снял свой китель и повесил его на спинку стула, накрыв им сарафан светлейшей княжны. Так, выйдя из душа, даже усталая и с замыленным глазом, она догадается, что я нанёс ей визит.
И жестом показал Лане следовать за мной. Коль раз уж я без приглашения привёл её в чужой дом, то стоит, хотя бы, поставить в известность хозяев, если они ещё не спят.
Не спят.
Несмотря на поздний час, чета Бериславских обнаружилась в своём кабинете. Яна Истиславовна занимала диван в рабочем помещении мужа, Святогор Тихомирович сидел за своим письменным столом.
— Дозволено!
Там мы и застали Бериславских-старших, открыв дверь после предупредительного стука и разрешающего отклика.
— Здравия желаю, товарищи, — рекомендовался я, первым заходя в кабинет. — Тысячекратно прошу прощения за длительное отсутствие. Прибыл справиться о положении дел.
Лана зашла за мной следом и чинно поклонилась хозяевам имения.
— О, дорогой Александр Александрович! — Бериславский будто бы разом забыл, чем занимался минуту назад.
Аж привстал со своего места и с приглашающе распростёртыми объятиями вышагнул из-за стола нам на встречу.
— Рады видеть сподвижника Великого Императора Всероссийского, твоего тезоимённого самодержца. И вас, Лана… Искренне прошу прощения, что не ведаю вашего отчества…
— Я тоже, ваше высокопревосходительство, — слегка улыбнулась девушка, выпрямляя спину после поклона. — Сиротам оно не положено. А прокажёнными… Тем паче.
Яна ухмыльнулась.
— Лана, девочка моя… Поверь. Твой спутник на деле доказал, что не происхождением кичиться надобно, ибо по делам мы судим о человеке. Ты стоишь в одном уряде с теми, на кого пал взор государя. Об отсутствии родового имени уж точно горевать не стоит.
Святогор указал мне на гостевое кресло перед диваном, сам заняв место рядом с женой, напротив.
Кое-что начиная понимать о местном устройстве и иерархии, осознал, в том числе по взору главы семейства, что приглашение адресовано мне. Пусть хвостатую и не погнали прочь из дома, как не человека, но гостевое место предложено старшему из присутствующих как по должности, так и по положению.
Ничего. В один миг мироустройство не поменяешь, и всех рабов мира не освободишь. Москва тоже не сразу строилась.
Занял предложенное мне место. Лана безропотно встала у меня за спиной на правах подручной, будто всё идёт обыденно.
— Поведай же, Александр Александрович, что за напасть тебя удержала? — осведомился светлейший князь. — Знакомы мы без году неделя, но ты не остаёшься от своих дел без веской причины. А тут на несколько дней пропал, что ни слуху, ни духу. Неужто беда какая приключилась?
— Можно и так сказать, — подтвердил я. — Директор Императорской Академии прикомандировал ко мне Лану, опасаясь за безопасность её жизни и здоровье… но это должно было случиться ещё с подачи Протопопова. Оный же директор посулил мне, что надобно оказать помощь одной из слушательниц Академии. У оной слушательницы родительница страдала от чего-то среднего между лихорадкой и проклятьем. На помощь пришла капеллан епархии, случайно оказавшаяся поблизости, но несколько дней выхаживали больную. Параллельно начали обучение тех, кто примкнул к нашей группе.
По мере краткого перечисления произошедшего лица Бериславских удивлённо вытягивались, но меня не перебивали.
Я же окинул взором чету перед собой. Святогор не изменил своему повседневному облачению, а вот на Яне красовался, не побоюсь этого слова, изящный, можно даже сказать, соблазнительный сарафан, опасно близкий по смысловой нагрузке к ночной сорочке. Такое не надевают на людях. Этот наряд предназначается лишь для самого близкого мужчины.
Да и, если так присмотреться к их лицам, оба выглядят посвежевшими…
— У вас, смотрю, дела идут в гору? — не остался в долгу я. — Яна хорошеет день ото дня. Да и ты, Свят, стал как будто крепче… Неужто Злата настолько поправилась, что вы изыскали время на качественный отдых да набрались сил?
— Не только лишь в Злате дело, — уже гораздо, ГОРАЗДО более крепким голосом, нежели при первой встрече, с гордостью произнесла Истиславовна. — Твои снадобья буквально поставили нас всех на ноги. И, твоему совету внемля, каждый из домашних взял по трое суток отвода от дел. А младшая… Она действительно стала требовать меньше внимания и сил для ухода за собой. Полагаю, в красках картину распишет старшая… Алина, дочь моя! Кончай тихориться, заходи к нам!
Дверь отцовского кабинета бесшумно качнулась на смазанных петлях, являя на пороге разноглазку. Надо же… А некоторая разлука на несколько деньков существенно раскрепостила девушку… Не припомню, чтоб она наряжалась так при мне хоть раз.
Пока мой взор услаждался внешним видом светлейшей княжны, мозг на автомате отметил, как тихо и абсолютно бесшумно сумела подобраться к кабинету отца дочь. Если это сумела сделать безоружная девчонка, то что мешает сделать вооружённому недругу? Вон, Бесчестных смог. Значит, надо в корне пересмотреть весь подход к безопасности в этом мире. Закрытая дверь ещё не означает конфиденциальность, интимность и защищённость.
А услаждаться было, отчего. Алина, приведшая себя после душа в порядок, высушив и приладив волос к волосу, надела тонко выделанную ночную сорочку, чем почти не уступила матери. Будучи одной комплекции и телосложения (очевидно, наследственное), им обеим одинаково шли идентичные вещи. Облачение напарницы в деталях отличалось от такового на теле её родительницы, но тоже было далеко от эталона целомудрия для церемоний гостеприимства. Видимо, обнаружив мой китель на своём сарафане, девушка воодушевилась на фоне воздержания от разлуки и вознамерилась получить своё за последние несколько суток. Соблазнительный наряд соратницы на то откровенно намекает.
Краем глаза отметил, что Алина проследовала до кабинета босой. Может, это и помогло ей подобраться к двери бесшумно? Нет издающей об пол звуков обуви, не шуршит ткань ночнушки… Может, зря себя накручиваю? Хотя, та же Алина упоминала, что существуют способы скрыть своё присутствие, в том числе завязанные на Силе и де-факто являющиеся колдунством…
— Доброй ночи, — улыбнулся я напарнице. — Отлично выглядишь. Тебе идёт.
Внешне наследница древних знаний осталась спокойной, лишь расплылась в улыбке от комплимента. Но вот ушки девчушки предательски заалели.
— И тебе доброй ночи, «Мастер», — с едва уловимыми нотками смущения отозвалась она. — Слышала, ты опять врачевать повадился?
И, следуя канонам гостеприимства, старшая наследница рода обратилась к гостье за моей спиной:
— И ты здравствуй, Лана.
Ушастая повернулась к Бериславской и степенно отвесила поклон.
— И вам Бог в помощь, Алина Святогоровна.
— Не без этого, Лин, — отозвался я. — Хороший санитарный инструктор на вес золота. Их всегда не хватает. Поэтому и приходится вспоминать всё, что знаешь, чтоб заменить их там, где они не достают.
И вернул разговор в то русло, которое хотел завести изначально.
— Собственно, по какому вопросу. Свят. Хотел бы заранее попросить тебя выкроить буквально полчаса-час своего времени. Хочу составить программу подготовки для нашего отряда. Ты лучше меня знаешь реалии своего мира. Учить молодых мне не привыкать, но я оперирую навыками своей страны, с учётом достижений её и её противников. Отсюда моя тактика может оказаться менее эффективной против тех же айнов. Времени у нас мало, потому прошу помочь. Подскажешь, на чём лучше сосредоточиться девчонкам? Физическое развитие, Сила, ещё чего? С географией, технической, боевой и тактической подготовкой понятно так. Но, может, у вас тут ещё какие духовные практики в ходу?
Бериславский согласился не раздумывая.
— Обязательно, Александр Александрович. Без вопросов. Полагаю, завтра, когда утро вечера мудренее, ты подойдёшь ко мне, и мы обговорим детали.
Яна посмотрела на мужа.
— Думается мне, что имеет смысл и нам поучаствовать в наставлении. Книги книгами, но ни один труд не заменит живого общения с носителями знаний.
Воистину так. Вспоминая, как меня науськивала Алина, заставляя учить руны, их значение и тексты заклятий, понимаю, что сам учил бы их намного дольше. Если вообще освоил бы без ошибок.
— Были бы премного признательны, — подтвердил я. — Но это уже на усмотрение. Если будут свободные силы и время.
Светлейший князь улыбнулся.
— Об этом не тревожься. С твоим появлением в нашей жизни мы изыскали столь много и сил, и времени, что не сможем отказать себе в удовольствии потратить их на тебя.
Косой взгляд на часы дал понять, что нам пора закругляться. Какими бы свежими ни выглядели Бериславские, а время близится к полуночи. Пора и честь знать. И без того припёрся без спросу, без предупреждения.
— В таком разе, искренне благодарю за готовность оказать посильную помощь.
Я поднялся с кресла.
— На сегодня предлагаю всем предаться отдыху. А завтра с утра начнём решать накопившиеся вопросы.
Алина посмотрела на хвостатую.
— Видимо, Лане предстоит разделить с нами кров? Увы, гостевые комнаты не готовы. Мы не ожидали гостей…
— Будто это проблема… — буркнул я. — У меня переночуем.
Лана заинтересованно наклонила головку к плечу.
— «У меня»? — переспросила ушастая. — Ты имеешь ввиду, своё расположение? В стенах Императорской Академии?
Хех… Бедняжка… Ещё даже не представляет, что её ждёт…
— Если бы, — усмехнулся я.
Троица Бериславских молча хмыкнула. Все трое поняли без слов.
Пора отвыкать от театральщины. Понимаю, что мирная гражданская жизнь без воя РСЗО и шелеста винтов «птичек» над тобой располагает к праздным шуткам, но, чую, скоро начну излишне частить с этим.
Прошёл до двери кабинета Бериславского, взял Алину за руку, потянул на себя и завёл девушку в помещение. Закрыл дверь. И открыл её секундой спустя, пробросив Путь из имения аккурат в свою квартиру.
Вот, что мне мешало просто переместить нас? Или, хотя бы, просто открыть портал в любом свободном месте? Нет же, позёр… Надо выпендриться, блин.
Хотя, учитывая отсутствие у меня тяги к дешёвым понтам, думаю, несколько безобидных выходок мне будет простительно.
— Добро пожаловать, дорогой друг Мастеров…! — бездарно кося под советскую мультипликационную экранизацию «Карлсона», нараспев продекламировал я. — Ну, и вы, девчонки, заходите…
* * *
Понты понтами, шутки шутками, но за бортом уже полночь, и людям надо спать. А ещё было бы неплохо отужинать, потому как, опять же, время позднее. Кто бы что ни говорил о том, будто после шести вечера есть нельзя, я — не я, если перед сном не закину в желудок хотя бы бутерброд с чаем.
Включил свет в коридоре, сбросил берцы. Алина пришла в мой мир босой, а Лана без вопросов последовала моему примеру и разулась следом за мной.
В кармане брюк ожил КПК.
[Салют заказчику. Комбез готов. В принципе, можем выслать курьером, но лучше подъехать самому, померить. Возможно, понадобится подшить или доработать. Часы работы мастерской знаешь. Ждём].
Отлично. Ребята с рекон-мастерской отписались. Посмотрим, что у них за зверь получился…
Убрал КПК в карман и прошёл на кухню, проводя за собой гостей.
— Что ж, — начал как палёный экскурсовод. — Прошу, приходите, располагайтесь. Алина тут уже как у себя дома, а ты Лана, наслаждайся. Мы сейчас в моём мире, похожем на твой лишь отдалённо.
Ушастая с нескрываемым любопытством осматривала квартиру с её минималистичным убранством. Горящие лампочки её почти не заинтересовали, а вот интерьер приковал глаз.
Соглашусь. Выглядит всё дёшево и не презентабельно, но всё равно отличается от того, что привыкла видеть в своём мире хвостатая. Тот же холодильник на кухне, куда я нырнул, доставая на стол продукты.
— Чай, кофе, или чего-нибудь покрепче? — поинтересовался, в темпе закидывая три порции замороженных полуфабрикатов в микроволновку.
Всё-таки, удобно, когда у печки большой объём камеры. Можно за один раз разогреть еду на несколько человек одновременно. Экономит и без того сэкономленное время.
— Кофе, — решительно выдала Алина. — Пожалуйста. Очень понравилось.
Пока жужжала микроволновка, быстро изготовил три кружки с насыпанным растворимым кофе. Пять минут — и мы уже сидим за общим столом, деля трапезу. Горячие мясные шарики с приправами в тесте как основное блюдо и кофе как разбавитель напряжённой обстановки.
Таковой последняя стала, как только я усадил Лану за стол. Девушка явно чувствовала себя не в своей тарелке. Кажется, даже догадываюсь, почему.
Это поняла и Алина.
— Не тревожься, — произнесла разноглазка хвостатой и откинулась на спинку стула, всем своим видом показывая, что всё нормально. — В этом мире нет тебе подобных. Вас тут не притесняют и не угнетают лишь за то, что непохожи на остальных. Про вас и не знают. Никто в этом мире не подымет на тебя руки за то, что сидишь за одним столом с людьми.
«Интересные у них, однако, порядки», — подумалось мне. «Ещё и сегрегация с апартеидом на марше. Что дальше? Будут прокажённых в гетто сгонять и продавать на невольничьем рынке?».
Лана опасливо подняла взор на собеседницу.
— Но вы-то не из этого мира, ваше высокопревосходительство… Мы с вами принадлежим к одному.
Разноглазка поморщилась.
— Просила же, без титулов… Говорю, не тревожься.
И, подавая пример, первой приступила к трапезе.
Я погладил хвостатую по шее и плечу.
— Приятного аппетита, — и пододвинул ближе выложенную перед ней вилку. — Не стесняйся. Тут все свои.
Ушло какое-то время на то, чтобы ушастая перестала опасливо коситься, будто ожидая удара в голову.
«Это грозится стать проблемой», — подумал я. «Охеренная тема для РЛС. Надо будет провести работу в отряде на тему любви, дружбы и дискриминации. Иначе перегрызёмся и перестреляем друг друга во сне по имя чистой крови, грязной шерсти и лживых идеалов».
(*РЛС — работа с личным составом, прим.)



Глава 13
О недогадливости и нехватке проницательности

Ночь — время отдыха. Но это не означает, что надо завалиться спать сразу же, как только зашло солнце.
Начнём с того, что на руках у меня выздоравливающая раненная. И пусть её повреждения заживают с нечеловеческой скоростью, ухода они требуют всё равно, так или иначе.
Да и в общей постановке вопроса личную гигиену никто не отменял. Алина привела себя в порядок у себя в имении. А вот Лане свершать омовения было недосуг. Она, видите ли, несколько дней подряд ассистировала у постели больной и училась, училась, и ещё раз училась. Потому и мне, и ей в обязательном порядке на сон грядущий нужен душ. Ей в большей степени, мне в меньшей. В конце концов, не у меня были открытые шитые рваные раны…
Раздевая прокажённую в ванной комнате, отметил поведение ушастой. Лана без вопросов и сопротивления давала себя обнажить и осмотреть. Её девичье смущение настолько незначительно, что его едва ли можно рассматривать как стыд. Ещё можно объяснить отсутствие стеснения перед противоположным полом моими действиями медика, но из меня медик — как из павлина истребитель.
Особенность отметил, но заострять на ней внимание не стал. Переключился на основную задачу сразу, как только увидел под снятой повязкой состояние ран.
Что ж. Сразу видно, работал профессионал.
Раны стянуты краями и очень крепко зарубцевались. Шрамы останутся наверняка, но они заживают чисто, без нагноений. По нижней кромке раневых каналов предусмотрительно оставлены дренажные зазоры для отведения гноя, но его нет и в помине. Марля под повязкой грязная от ранозаживляющих средств, но не от крови или грязи. Да, прилипли несколько выпавших шерстинок, но раны удовлетворительно чисты.
— Главный врач очень тепло отзывался о твоих врачевательских способностях, — тихо произнесла Лана, дав мне время осмотреть её повреждения на спине. — И без опаски передал заботу обо мне тебе, веря, что ты сведущ. Захария Ярославович впечатлён.
— То же самое могу сказать и о нём самом, — отозвался я. — У наших с вами миров сто семьдесят пять лет разница во времени. Но поражения заживлены так, что несильно уступают результатам работы моих медиков. Твой Захария поистине волшебник.
Губы звероподобной тронула улыбка.
— Я… обязательно передам ему при встрече…
Вы когда-нибудь купали большую собаку? По-настоящему большую, которая размером с человека? Не просто «облить водой и дать ей отряхнуться», а прям капитально, с основательным подходом? Эта ночь пролила свет ещё на один вопрос. Лана собралась участвовать с нами в выходе, который, однозначно, затянется. Если к проблемам гигиены у девчонок, по типу длинных волос, я готов загодя, то вот вымыть всю шерсть на теле прокажённой оказалось той ещё задачей.
Мне на мою коротко стриженную башню хватало одной «жменьки» шампуня. Когда волосы отрастали — двух. На тело Ланы же ушло буквально четверть бутыли.
Не говоря уже про время. Мне помыться — несколько минут. Помочь же Лане заняло больше получаса. И ладно бы, просто «спинку потереть». Намылить шампунем большого ума не надо. А вот промыть всю шерсть и смыть средство так, чтоб не осталось ни капли мыла и ни единого пузырька…
Больше всего нюансов доставили голова с ушами (старался не заливать ушные проходы водой: такое даже люди не все любят, не говоря уже про животных) и хвост. И если с первым пунктом просто потребовалось быть аккуратнее, то второй пришлось промывать капитально и со знанием дела. Шерсть на нём ощутимо длиннее, чем на теле.
О! Так это я ещё не рассказал про самое эпичное! Сушку! Пытать девушку бессонницей, чтоб высохла сама перед тем, как лечь спать? Не наш выход. Полотенце? У меня столько полотенец нет, чтоб впитать всю воду из шерсти прокажённой. Оставался только фен.
Ещё полчаса ушло, чтоб высушить всю влагу на теле. Уже с берега стало понятно, что мне надо будет осваивать Огонь, чтоб ненароком не спалить Лану, когда буду применять по ней Силу, или закупить строительный термофен. Потому что завалявшийся у меня бытовой перегрелся в руках и ушёл в защиту уже через тридцать минут непрерывной работы.
Вопрос с одеждой не стоял: дело шло ко сну грядущему. Форму Ланы без разговоров закинул в стиральную машину вместе со своей, а в постели китель с юбкой особо и не нужны. Но, какое-никакое, а, всё ж-таки, смущение пробивалось из-под шерстяной маски невозмутимости. За неимением дома запаса одежды для девушек (Лана имела габариты, превосходящие Алину) выдал хвостатой свою боевую рубашку. На одну-две ночи вместо пижамы или ночнушки сойдёт.
С чем вообще не возникло вопросов — так это с размещением девушек. Разноглазка сразу дала понять, где собралась проводить остаток ночи. А для Ланы нашёлся диван в соседней комнате. Ей же выделил и подушку, и одеяло.
Я не стал выяснять, готова ли ушастая к экспериментам с «тройниками». Она знает меня буквально несколько дней (можно подумать, это кого-то когда-то останавливало). Потому на первый раз решил, что первую совместную ночь под одной крышей девушкам лучше провести в разных комнатах. Тем паче, что последних имеется в количестве. А там видно будет.
Проводил ушедший день последним пунктом, сам посетив душ последним. И уже меня, проводившего день, встретила из душа Алина, под белы рученьки отконвоировавшая меня в мою комнату.
Закрылась межкомнатная дверь. Померкло основное освещение, остался лишь «ночник». С тела Бериславской слетела шелковистая сорочка, беспардонно пытавшаяся мимикрировать под домашний сарафан. С моего пояса туда же отлетело полотенце. Губы девушки в предвкушении оббежал язычок: молодая хищница начала входить во вкус.
— Тебя довольно долго не было, — облизнулась она. — Знаешь ли, ты довольно бессердечен со мной. Сначала дал вкусить столь сладостный плод, совратив во грехе, а после манишь им издалека, не появляясь многие дни… Все наёмные ратники столь безжалостны к девам, ими же попорченным?
Я улыбнулся, притягивая к себе подружку.
— Поверь, это ещё исключение из правил. Для многих из нас женщины — буквально на одну ночь. Ты же… оценена по достоинству. Ради тебя стоит возвращаться от раза к разу, где бы ни был и чем бы ни занимался…
Алина звонко рассмеялась.
— Вот же, льстец! И скольким до меня ты внушал столь сладострастные речи?
— Всего одной, — хмыкнул в ответ.
Не напрягаясь, поднял малышку на руки, перенёс её к дивану и уложил партнёршу на любовное ложе.
От обыденной целомудренности светлейшей княжны и действительного тайного советника не осталось даже блеклой тени. Девушка широко развела ноги и обхватила ими меня, прижавшую её к постели.
— Ты себе даже не представляешь… — прошептала она. — Сколь услаждает слух и сердце такой бальзам…
Это было последнее из связного и членораздельного, что произнесла Бериславская той ночью. Стоило войти в неё, как из горла девушки вырвался глубокий вдох, видимо, перехвативший дыхание. А дальше…
С каждым разом находят подтверждения изречения местных с той стороны Грани, что тамошняя Сила как-то благотворно влияет на мой организм. Таблетки и прочие стимуляторы? Пф… Никакой возбудитель и рядом не лежал. Разноглазка в очередной раз убедилась в этом на собственном опыте.
* * *
Лане не спалось, несмотря на усталость и позднюю ночь.
Сна не было ни в одном глазу, даже обрывистого.
Имея корни зверей и аномальную природу, подобные ей зачастую придерживались не совсем привычного для людей образа жизни. Сон пять-десять раз в сутки по полчаса-часу — как пример. Но даже к такому прокажённая оказалась не готова, хотя для неё сделано всё.
Она под надёжной крышей. Вкусно накормлена. Без аристократических изысков, но вкусно и сытно. Обмыта лаской и окружена заботой. На мягкой постели в тёмной комнате, куда не пробивается свет снаружи. Спи — не хочу.
Второй раз Лана не понимала, что делать дальше. Ладно, если за неё вступился некий смертник, решивший отбить её у айна. Она уже отблагодарила его за отвагу и самопожертвование. Ладно, не чурался замарать об неё руки, перевязывая истекающую кровью. За это она готова служить ему, тем паче, что в ином случае её не ждало ничего кроме жизни безродной сироты. Но сегодня…
Спасший её оказался пришельцем из иного мира. Это с трудом, но ещё реально принять как данность. Но этот самый пришелец привёл её не просто в свой дом, а переместил в свой мир! Лана не могла поверить в то, что она в числе первых, кто в нём побывали!
Будто этого мало. Как дорогую гостью, угостил снедью, вкус которой не похож ни на что, ранее испробованное. Равно как и не похожи непривычного вида приборы, которыми пользовался «Мастер», от которых шли оплетённые провода, исчезающие в стенах.
А после… Не просто «баньку истопил, да спать уложил». Сам, собственноручно помог отмыть начавшую походить грязью шерсть, что было непросто изначально! Сам же опосля высушил всё до последней капли. Да ещё и отдал ей одеяние явно со своего плеча! Да среди людей едва ли находятся такие благодетели, что промеж себя столь учтиво обходятся! А он ей, безродной сироте, прокажённой, предоставил и снедь, и кров, и чистоту, и сон, и облачение! Это выходило за рамки понимания Ланы.
Ещё больше вносили путаницу в и без того сумбурные мысли звуки, доносящиеся из соседней комнаты. Закрытые двери? Это не то, чем можно обмануть невероятно острый слух, доставшийся прокажённым от айнов. Лана прекрасно слышала всё, что происходило за стеной. От девичьих томных вздохов и несдержанных вскриков до ритмичных влажных ударов. Время ночи шло, а обитатели смежной спальни и не думали быть тише. Напротив. Чем дальше, тем громче становилось их поведение, и тем острее становилась реакция Ланы.
Ткань необычной рубахи воина, выданной ей, тонка настолько, что девушка не сразу ощутила край её подола, чтоб задрать над животом. Едва ли это могло помочь избавиться от томительного ощущения тепла, разгорающегося внутри неё, переходящего в жар. Прокажённая пыталась хоть как-то возыметь контроль над бушующей внутри неё Силой, чтоб уравновесить их и облегчить своё положение, но волны тепла захлёстывали тело всё дальше. И чем громче становился голос Алины за стеной, тем глубже тонула в безграничном море удовлетворения Лана. Она пыталась отрезвить себя хоть чем-то, но тщетно. Нечто пыталось овладеть контролем над её телом и сопротивляться тому не было никаких сил. Человеческое сознание меркло с каждым вскриком партнёрши «Мастера», а звериное пробуждалось всё резче и жёстче. Какое-то время ещё можно было сохранять трезвость мысли и рассудка, но в какой-то миг захлестнувшая волна удовольствия отбила всяческое понимание происходящего. Лана потеряла сознание.
* * *
Утро началось с чашки горячего бодрящего кофе, всё тех же замороженных полуфабрикатов и голодного, ОЧЕНЬ голодного, буквально звериного взгляда, которым пожирала меня Лана, встретив в дверях комнаты.
Свою ошибку осознал слишком поздно. Должен был предположить, что имевшая родство с аномальными зверями, она услышит озвучку наших с Алиной игрищ. А что такое девушка, в соседней с которой комнате предаются любовным утехам… Скажем так, редко какая оставалась равнодушной. В подавляющем большинстве случаев раздавалась зычная брань «Дайте поспать, е8анаты!». Ну, или исстрадавшаяся в одиночестве, рекомая девушка присоединялась к…
Лишним аргументом в пользу моей тугодумной несообразительности стал внешний вид Ланы. Хвостатая не удосужилась обременить себя облачением. Ни формой, которая уже высохла после ночной стирки, ни боевой рубашкой, которую я ей дал, ничем иным. А от вчерашнего едва уловимого, но пробивающегося смущения не осталось и следа. Движения девушки стали более острыми, быстрыми, пусть и не торопливыми. А взгляд, который не сводила с меня ушастая, буквально сочился неудержимым желанием.
Что не могло остаться незамеченным для Алины.
Снабдив гостей завтраком и кофе, я принялся за свою кружку.
— Сегодня у меня должна быть встреча, — проинформировал девушек. — Необходимо пересечься с производителем амуниции, у которого заказал оборудование для экспедиции. Он изготовил опытный образец. Если ему удалось, и он преуспел, закажу на вас все остальные комплекты.
— О Силе в твоём мире не знают, — здраво рассудила Бериславская. — Стало быть, Путями ты к нему не пройдёшь.
— Дело не только в секретности, — отпил напитка я. — У него ещё не был. В незнакомую местность нельзя пройти без Тотема.
— Сколько тебя не будет? — осведомилась Алина.
— Часа три или четыре, — прикинул грубо. — Пока доеду, пока отъеду, пока на месте дела порешаем…
— Жаль…
Разноглазка залпом допила кофе и отставила кружку на стол.
— В таком случае, просила бы тебя отослать меня Путями к родительскому дому. Семейные дела всё ещё требуют моего присутствия.
— Не вопрос, — согласился я. — Как закончу — прибуду сам. Пообщаемся с твоим отцом на тему нашей подготовки.
Ели быстро. В конце концов, дел ещё не в приворот. Что ночью позволили себе расслабиться — так на то ночь и дана, чтоб отдыхать. А днём работать надо.
Покончив с трапезой, Алина отошла к зеркалу и несколько минут приводила себя в божеский вид. Расчесала волосы, оправила на себе сарафан, постаралась избавить его от складок, и всячески стремилась показать, будто не занималась непотребствами полночи кряду.
Лана в присутствии светлейшей княжны старательно держала себя в руках. Правда, в её исполнении больше было похоже, будто девушка загнала себя в какие-то рамки и буквально держится из последних щенячьих сил. Со своей порцией завтрака хвостатая расправилась чуть ли не быстрее действительного тайного советника.
Минут через пять Алина, закончив наводить марафет, доложилась:
— Я готова, «Мастер».
В этот раз обошлись без театральщины. В свободном месте кухни, где заседали для принятия пищи, открыл проход в комнату Бериславской-старшей.
В последний раз окинув себя сторонним взглядом на предмет порицаемых моментов и машинально одёрнув на себе сорочку, разноглазка шагнула к порталу, не прощаясь ни с кем. Лишь на миг задержалась возле прорехи в ткани, ведущей в её мир, и обернулась через плечо:
— Кажется, на досуге стоит заняться обстановкой в твоей холостяцкой берлоге, — улыбнулась она. — Чую, гостить в твоей обители отныне будем чаще.
И прошла на ту сторону, покинув мой мир.
Как только за светлейшей княжной закрылся проход Пути, Лана перестала себя сдерживать. Встала из-за стола, да так резко, что опрокинула стул. Оставив на столешнице пустую посуду и приборы, босая скользнула ко мне и остановилась в упор.
М-да. А взгляд-то, взгляд… И за столом не проронила ни слова, будто разучилась говорить. А сейчас… В глаза посмотришь — так буквально добычей в загоне себя почувствуешь. Звериная натура явно раздразнена и жаждет успокоения. Хрена с два успокоится, пока не получит своего.
— Я дурак, — признался честно. — Должен был догадаться. Одними извинениями делу не поможешь. Надеюсь, жрать заживо не будешь?
То, с какой силой прижалась ко мне звероподобная, отчётливо дало понять, что я сам себе вырыл могилу. Болевой порог и живучесть от айнов? По ходу, Лана и ей подобные унаследовали от аномальных зверей не только это.
Придётся очень сильно постараться, чтобы не уступить девушке. «Стать для неё обедом» — слишком громко сказано. Но, очевидно, что я даже примерно не представлял, с чем придётся столкнуться, когда соглашался брать её под крыло.



Глава 14
Примерка

Вечных бурь не бывает. Любой шторм рано или поздно заканчивается. А после него так или иначе появляется просвет на горизонте.
Так случилось и в этот раз.
На то, чтобы сладить с разошедшейся не на шутку Ланой, пришлось потратить немало времени, и, чего греха таить, сил. С чем в связи был отложен выезд. Оставлять в одиночестве хвостатую с сорванной крышей чревато.
Ныне оная хвостатая сидела, подобрав под себя ноги, на диване, где до неё ночью отрывалась Алина, и стыдливо прикрывалась простыней, которую нервно теребила в пальцах. Лана изо всех сил старалась не смотреть на меня.
А я не смотреть не старался. Просто собирался. Нательное бельё, носки, брюки, ремень, китель — это из одежды. Оружейный чехол, первый попавшийся ствол из сейфа — это, что называется, «с собой». В подсумки чехла убрал старый битый коллиматорный прицел из запасников, который всё никак не могу отремонтировать, тактический блок с лазерным целеуказателем оптического диапазона и магазины.
Сборы не были долгими. Пять минут — и я готов обуваться. Задержаться пришлось буквально ненадолго.
— Всемилостивейше прошу не гневаться… — едва слышно проронила Лана, не поднимая взор. — Я… Никак не могу пояснить, что на меня нашло… Ранее… Никогда так сильно… Не теряла голову… Прости…
Эх, мне бы её проблемы… У меня личный состав не обучен, боевое слаживание не пройдено, даже план подготовки не готов, а она за снесённую крышу извиняется.
Хотя бы, успокоилась и остыла. Уже хорошо. Но какая же Лана, всё же, ненасытная… Буквально по-звериному.
— Обошлось без членовредительства, — хмыкнул я, застёгивая чехол с оружием.
Звонко на всю комнату взвизгнула крупная тракторная «молния».
— Подумаешь, оторвались немного. С Алиной отожгли не хуже. Должен был догадаться, что тебя тоже «накроет». Но не был уверен, что согласишься присоединиться к нам третьей. Потому и уложил спать отдельно.
— Я была уверена, что ты побрезгуешь мной, — ещё тише произнесла хвостатая. — Держалась изо всех сил. Но… Когда стало невмоготу… Думала, что придётся брать своё силой…
Пожал плечами.
— Значит, мы друг друга недопоняли. Такое случается, когда неслаженные единицы начинают работать вместе. Поэтому я и хочу провести слаживание. Если мы в любвеобильной обстановке чуть квартиру не разнесли, то что в бою станется?
Подошёл к дивану и посмотрел на старающуюся спрятать взгляд за волосами ушастую.
— Не зарывайся в себе, Лан. Ты просто выпустила пар. Никто не пострадал и ничто не разрушено. Просто какое случается… у девушек твоего возраста.
Легонько потрепал гостью по ушку.
— Меня не будет какое-то время. Раз в твоём мире тебе угрожает неизвестная опасность, то пока останешься в моём. Вернёмся вместе. Если захочешь после произошедшего душ принять — с управлением уже знакома. Как наливать воду для питья — тоже видела. Захочешь что-нибудь съесть — холодильник в твоём распоряжении. Постараюсь вернуться быстро.
Девушка робко подняла на меня взгляд, преисполненный самого искреннего раскаяния.
— Ты… не зол?
Прежде, чем ответить, наклонился над сидящей собеседницей, приподнял ей непослушное висящее ухо и прошептал в него:
— Мне понравилось.
И выпрямился, наслаждаясь произведённым эффектом. Вислоухая ошалело смотрела на меня ошарашенными глазками.
— Время не ждёт, — пришлось поторопиться. — Я уехал. Дверь будет заперта. Что бы ни случилось, кто бы ни стучал — не открывай. Войдёт лишь тот, у кого есть ключ. Должен вернуться через несколько часов. Можешь трогать и смотреть все, что заблагорассудится, кроме вот этой кучи хлама, и шкафов.
Указал на не разобранные с контракта вещи. Хрен его знает, какие ещё «подарочки» там затесались ненароком? Не горю желанием по возвращению увидеть кишки девушки, намотанные на люстру. Граната была бы меньшим из зол. А в сейфах с оружием ей и подавно делать нечего.
— Давай, не грусти. Постараюсь ненадолго. Я пошёл.
И, поцеловав Лану в маковку на прощанье, взял чехол на спину.
* * *
— Добро пожаловать в нашу рекон… А. Поняли.
Приветствие застряло в горле работников иглы и нитковдевателя.
«Рекон-мастерская», как выяснилось, находилась в подвале довольно немолодого дома в старом районе города. Создавалось ощущение, будто само здание изначально строилось, чтоб снимать в нём всякие исторические и истерические фильмы. Типичная крупная кирпичная кладка времён, наверное, Ивана Грозного. Ну, на худой конец, Василия Шуйского.
Лестница привела меня в довольно объёмный подвал, в одном помещении которого были расположены несколько рабочих постов с компьютерами и раскройный стол. Тут ничего нового или необычного.
Новое или необычное находились вдоль стен: ростовые манекены стройным рядом выстроились, как на подбор, демонстрируя плоды трудов местных швей. Начиная от простой рубаки-косоворотки с кушаком и заканчивая полноценными боевыми костюмами из самых разных вселенных и игр. Неплохо, неплохо… Однозначно, ребята шарят за тему.
«Ребята» были представлены молодым парнем чуть младше меня и совсем ещё мелкой пигалицей, принадлежность которой к учебному корпусу выдавала школьная форма с нашивками на рукавах. Похожи были до жути, так что не признать в них брата и сестру затруднительно.
— Ага, — подтвердил я. — Он самый. Приехал заценить.
На мой голос из-за компьютерного монитора высунулась светлая (в буквальном смысле слова) головка школьницы, придирчиво осмотревшей меня с ног до головы.
— Поняла, — звонким голосом отозвалась она. — Минуту времени.
И принялась бойко стучать по клавишам клавиатуры, будто порывалась пробить последнюю навылет.
— Сильно геморройное было? — спросил я парня.
— Да не особо, — пожал плечами он. — Необычно — да. Но у нас тут каждый второй заказ необычный.
— Семейная мастерская? — кивнул на девчонку за компьютером.
— А то ж! — с нескрываемой гордостью изъявил парень. — Машка рисует от Бога. Хоть руками, хоть в «три-дэ». А у меня с технической частью хвала Всевышнему. Вот, на пару и развлекаемся.
Собеседник изрядно подрастерял настрой.
— Вот только, задачу ты, паря, подкинул ту ещё. Ты, хоть, скажи, оно того стоит?
— Будем надеяться.
Мелкая закончила пулемётить по клавиатуре, повернулась на кресле за столом, отошла за ширму, прикрывающую проход в техническое помещение. Минуту или полторы шуршала чем-то, после чего вытащила (буквально: волоком) на свет Божий огромного для её габаритов размера баул.
— Разбирай добычу, — ткнула мне в него тонюсеньким пальчиком Машка. — Сейчас остальное будет.
Водрузил чехол с РПК на пустой раскройный стол. Подошёл к баулу, поднял его… М-да. Нелёгкий. Сразу чувствуется, что внутри «броня». Для удобства сбросил тару на стол рядом с оружием.
Низким гулом прогудела толстая тракторная молния со звеньями размером в ноготь. Разошёлся в стороны клапан баула. На стол высыпались потроха от комбинезона.
Любоваться на красоту и изящество исполнения не стал. Костюм берётся не для этого.
Огляделся вокруг в поисках чего-то, хоть отдалённо напоминающего кабинку примерочной. Не нашёл. Не стал ломать из себя кисейную барышню и принялся переодеваться у стола.
Две минуты, не больше. Столько понадобилось, чтобы с непривычки включиться в систему. Как и заказывал, цельный комбинезон с несъёмным верхом. Внутри подкладка из баллистической тряпки, гнётся так себе. Суставы свободны, пах тоже. Оно и понятно, туда 'ракушку" не вошьёшь. Иначе ни сесть, ни встать, ни ногой ничего сделать не получится нормально. А подвижность нужна будет обязательно…
«Броня» сверху тоже порадовала. Мощные страховки на лямках, камербанды на быстросбросах, эвакуационная стропа на спине, всё по науке. Я достаточно насмотрелся на разного рода поделия, включая трофейные и подпольные, чтоб научиться понимать, где функциональное решение, а где подобие унылого говна. Тут явно поработал шарящий конструктор.
— ТЗ выполнили в полном объёме, — проинформировал парень. — Из декоративных элементов позволили себе липучки пол шевроны на рукавах и груди. Остальное упразднили. Подумав головой, включили в состав «молнии» на рукавах и ногах для доступа к конечности. Чую, ты в такой писос влипаешь, что для перевязки может пригодиться. Подклад комбеза по первому классу бронезащиты. Второй разместить можно, но подвижность уже как у беременного бегемота. Один-единственный момент нашли спорным…
К моменту, когда я накинул на себя комбинезон с бронежилетом и отрегулировал последний по объёму торса, из подсобного помещения появилась мелкая, катящая перед собой тележку. На ней покоилось два аппарата: явно заказанный мной дыхательный на водолазных баллонах со сжатым воздухом и, мать его, подводный ребризер замкнутого цикла.
— Ты заказал шлем с замкнутой системой дыхания, — напомнил парень. — Реализовать-то мы смогли, но… Скажем так. Удобства он не добавил. А ты, как понимаю, собираешься в одном и том же костюме действовать несколько недель. Не думаю, что тебе по кайфу месяц носить жёсткий негнущийся ошейник герметичного соединения. Попробуй.
Мелкая подтянула ко мне стул.
— Садись. Сейчас самое весёлое начнётся.
Просить меня дважды не пришлось.
Машка сняла с тележки двухсоставной «ошейник» и нахлобучила его мне вокруг горла, которое сразу же сдавила гелевая подушка обтюратора. Сию минуту неприятно стало давить на кадык, будто кто-то решил упороться эротической асфиксией. Глотать и дышать теперь можно с усилием.
— Некомфортные ощущения, — признал парень. — И ослабить давление обтюратора на шею нельзя, иначе будет сильно «травить».
Не дожидаясь, пока закончит говорить напарник, девчонка без слов нахлобучила мне на котелок полупрозрачный колпак шлема, резко обрезавшего мне звуки в помещении. Потянулась куда-то в район моего уха, щёлкнула каким-то переключателем. Тотчас же под шлемом появились наполнявшие подвал звучания, непривычно быстро исчезнувшие буквально секундой ранее. Включился микрофон снаружи и динамик внутри.
— Схема проста до безобразия, — констатировал пацан. — Но хороша для непродолжительных работ. Месяц так не походишь. А натягивать ведро с ошейником и каждый раз снимать их… Смотри сам, в общем.
Смотреть будем по факту, когда выяснится на практике каждые «за» и «против». И одно из них мы опробуем прямо сейчас.
Осторожно отодвинув школьницу, чтоб случайно не сшибить её (приходится отметить непривычную динамику движений и угол обзора визора), встал со стула, подошёл к раскройному столу и расстегнул чехол. Приподнял РПК, опустил переводчик огня вниз, оттянул затворную раму, визуально оценив отсутствие патрона в патроннике. Вскинул оружие к плечу и сымитировал вкладку.
М-да. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
Прикладывать оружие удобно, спору нет. Костюм пошит грамотно, с учётом анатомических особенностей движения стрелков. Жилет сидит плотно, не елозит, поверхность не скользит, приклад не уезжает. Но открытые механические прицельные приспособления не видны от слова «абсолютно». А ничем другим и не оснащена 12,7-балалайка, которую я выцыганил у «Балагура». Значит, случись что, стрелять придётся «от бедра», чего с крупнокалиберными винтовками делать категорически не рекомендуется.
Достал из подсумка барабанный магазин, посмотрел на его подаватель: пустой. Примкнул источник боепитания к приёмнику, вложился ещё раз. В общих чертах действовать удобно. Но не целиться.
Из чехла появился коллиматорный прицел и тактический блок на быстросъёмном креплении. Состояние и отсутствие пристрелки меня не волновало абсолютно. Важно проверить соосность поля зрения с линией визирования, а не кучность стрельбы очередями.
После быстрой установки привела стало намного интереснее, но всё ещё далеко от идеала. Вложиться в приклад по-прежнему невозможно. Но видимый невооружённым глазом луч ЛЦУ подслащивает горькую пилюлю. Стрелять можно.
Я отложил РПК на стол и повернулся к Машке и жестом постучал по визору шлема, прося, чтоб помогла снять ведро. Не зная механизма защёлок, сам долго буду его ломать.
Мелкая не заставила себя долго ждать и оперативно избавила меня как от «ведра», так и от «ошейника» с обтюратором.
— А второй вариант? — спросил я. — Ребризер?
— Тебе ли не пофиг, где дышать? — переспросил собеседник. — На суше или под водой? Прибор работает одинаково эффективно. Разница только в уровне активности и расходе ресурсов. Попробуй, надень.
Если шлем от «автономки» мерил отдельно от баллонов, то скручивать шланги от ребризера, ведущие к «наморднику», не стали. Надели сначала систему на спину, потом дыхательную маску на морду лица. На работоспособность устройства забил, даже не стал его приводить в рабочее состояние. Примерка — минутное дело, хватит и задержки дыхания. Мне же не город зачищать, а лишь конфликт оборудования проверить.
А вот конфликта, как раз и не случилось. Вложиться стало проще. И прицел стал виден отчётливее. Но только коллиматорный. «Открытая механика» по-прежнему недоступна.
Отложил оружие на стол, стянул «намордник», отпустил его на грудь и стал думать.
Игнорировать дыхание нельзя. Достоверные источники подтвердили существование за Уралом аномальных испарений, способных вызвать слепоту и смерть. Что бы в этих газах ни было, лёгкие защитить надо обязательно.
Иное дело, что тот же шлем защищает и органы дыхания, и органы зрения. Ребризер же «вывозит» только по дыханию, оставляя незащищённым глаза. Но это меньшее из бед. Любые шланги и провода перекрутить нетрудно. А вот ограниченное поле зрения при стрельбе… Смысл в высокой огневой мощи, если ты не можешь попасть в то, что видишь, всей толпой? Режим «startrooper» активирован? Нет, спасибо, на хрен.
Чего у ребризера не отнять — так это массы. Он компактнее и удобнее баллонов. И там нет е8ейшего давления в 300–400 атмосферы. Если так посмотреть, каждый из отряда с таким оснащением наподобие спарки из баллонов может быть самоходным смертником. Один бабах — и половины бойцов нет. Если не в живых, то в строю точно. А опыта работы с аквалангами у нас точно нет. Может, и впрямь не рисковать? Остановиться на ребризере? Месяц автономки подряд ни то, ни другое решение не вывезет. Так или иначе перезаправлять или менять придётся.
Короче, защита «дыхалки» остаётся в подвешенном состоянии.
— Предварительно, решаем так, — отозвался я. — Комплект опытного образца забираю. Вместе с ним выкупаю и замкнутую систему, и ребризер. Обкатаю в поле, выявлю все плюсы и минусы, потом закажем остальные «дыхалки». Но они нужны будут так или иначе. Комбинезоны запускаем в серию. Размеры сейчас дам. Но есть один нюанс.
Я стянул ребризер и осторожно положил его на стол.
— Комбинезоны нужны не просто по размерам. Они, видите ли, женские. И с этим в связи возникает очевидная проблема. Про выточки и вточки для груди не напоминаю, вы с этим получше меня знакомы. Но вот конструкцию бронежилетов необходимо будет продумать, исходя из этого. У некоторых размер далеко не «ноль». Им применять «мужские» плиты чревато травмой и внутренним кровотечением от разрыва мягких тканей в случае прилёта «плюхи».
Парень поднял бровь.
— Ты что за бабий батальон собрал, паря? Или у вас там корпоратив с нефтяниками?
— Бог даст — узнаешь, — хмыкнул я. — Куда платить-то? И размеры не потеряйте. У нас не будет времени ждать, пока исправим косяки.



Глава 15
Незванная гостья

Доехал быстро. Свободные от пробок дороги позволяли без усилий держать скорость под сотню. До дома добрался чуть ли не быстрее, чем до мастерской. И это — с учётом того, что по дороге зарулил в торговый центр, где по имеющимся размерам закупил первый базовый слой термобелья для девчонок.
И вот, с чувством выполненного долга, запрессовав в набитый баул экспериментальный рейдовый комбинезон с системами дыхания, неся на себе ни хрена не лёгкую ношу с оружием и снарягой, я поднялся на лифте к своей квартире, чтобы поиметь недурных размахов инсульт жопы.
Сбрасываю я, значит, ношу на пол, чтобы достать из кармана ключи. Достаю, значит, из кармана ключи, вставляю в замочную скважину. Проворачиваю ключ в замке в привычном направлении, и… ничего не происходит. Ключ упирается в ограничитель и не проворачивается.
Первая мысль — сломался замок. Бывает? Бывает. Относительно новый, но это не гарантия от неисправностей. Ломается всё, без исключения. Чтобы проверить или опровергнуть предположение — раскачиваю ключ сначала в одну сторону, потом в другую. Что характерно, есть проворот сначала на запирание, потом на отпирание.
Вторая мысль — не моя дверь, и хозяева не заперли её на ключ, ограничившись внутренним замком «антитёща». Бывает? Да сто раз. И сами мы часто ошибаемся подъездом, этажом или домом. Только, поднявшись «к себе» порой осознаём, что зашли не туда. Даже грузчики порой ошибаются. Притащив груз с трёхзначной массой без лифта не на тот этаж не того подъезда другого дома. Чтобы проверить или опровергнуть версию — открываю замок и, опустив ручку двери, тяну последнюю на себя. Однозначно, дверь моя. И убранство коридора моё. Даже запахи из квартиры мои, родные.
Третья мысль — куда-то намылилась Лана, исследовать мой мир. О последствиях столь опрометчивого решения думать не время, если не доказано, что она реально отсутствует. Но факт остаётся фактом: дверь моей квартиры открыта.
Четвёртая мысль — я забыл запереть дверь сам. Возможно? Почти исключено. Шанс мизерный есть, но он практически невозможен. В квартире слишком много ценностей и оружия, чтоб так халатно относиться к входной группе. Исключать нельзя, но и признавать неохота.
Следов вскрытия нет. Каких-то ненормальных свидетельств нештатной ситуации тоже. Что за дичь?
Заваливаюсь в квартиру, сбрасываю на пол баул со снаряжением, оружейный чехол и — чу! — слышу. Два, ДВА, женских голоса, каждый из которых мне знаком не понаслышке. И если с одним я расстался не так давно (несколько часов назад), то второй бывал у меня в гостях не далее, как дней тому назад несколько.
Самое логичное объяснение — Лана, проигнорировав команду, впустила в квартиру незнакомого ей человека. Но эта версия сразу рассыпается в прах. Дверь, закрытую на ключ снаружи, невозможно открыть изнутри без второго ключа. А как раз его у вислоухой и не было.
Затаскиваю в коридор груз, сваливаю его на пол, закрываю за собой дверь, прохожу вглубь квартиры, иду на голоса, которые слышны с кухни, захожу туда, и вижу идеалистическую картину.
Представьте себе теперь и вы.
За столом сидит Лана в форме подопечной Тайной Канцелярии. Знаков различия нет, но форменный китель, блузка и юбка заставляют проникнуться своей строгостью. Ещё не стажёр прокуратуры, но уже лицо, обличённое обязательствами.
Напротив неё, за столом, одетая едва-едва (короткая полоска на груди вместо топика или майки и сверхкороткие шорты не в счёт), сидит Смазнова Оксанка. Перед обеими гостьями стоят кружки с кофе, а на столе лежат намарадёренные печеньки и прочие ништяки. Собеседницы изволят точить лясы.
И ладно бы, Лана. Она спокойна, как удав. Остыла после утренней выходки. Просто перебрасывается с Окси ровным спокойным тоном короткими фразами. Так, ведь, и Окси образец невозмутимости. Будто не происходит ничего такого экстраординарного, как наличие перед ней странного происхождения лица неустановленного биологического вида, причислить которого к привычным хомо сапиенсам невозможно по ряду абсолютно объективных причин.
И — внимание! — вопрос.
— И какого хера? — собственно, его и задал вслух.
Окси скосилась на меня с укором.
— И это вместо «здрасьте»… Сколько тебя знаю — всегда дуб дубом. Даже приятного аппетита не пожелал!
И повернулась к Лане, будто всё идёт по плану:
— Ты на него не сердись. Он, на самом деле, хороший малый. Просто с манерами иногда косячит…
Я хмыкнул в голос.
— Отлично. В чужую квартиру вламываешься ты, а косячу с манерами я.
— Не хрен ключами разбрасываться, — хмыкнула в ответ Смазнова. — Глядишь — к тебе и вламываться перестанут.
— Не припомню, чтоб давал их тебе
— Зато я помню! — огрызнулась подруга. — Если тебя контузило и памяти нет — заведи себе тетрадь и записывай! Ты ещё перед контрактом мне ключ оставил на случай, если не вернёшься живым!
Вот чего не помню, того не помню…
Но, смех смехом, а «прилёт» реально словил. Память действительно может сбоить после него. Так что нагло попрекать Окси в неприкрытой лжи не стоит.
— И? — подтолкнул я развитие событий. — Зачем пришла? Могла бы и позвонить.
— Сюрприз тебе сделать хотела, — выдохнула Смазнова. — Ты ж одними полуфабрикатами питаешься.
Подруга скосилась на Лану.
— И гостей ими же пичкаешь. Вот и решила тебе домашнюю еду оставить. Порадовать, так сказать.
Гостья вздохнула.
— Потом заглянешь в холодильник. Благодарить не надо.
Но посмотрела на меня многозначительным взглядом.
— Вместо этого расскажешь, как тебя угораздило связаться с другим миром.
— А оно тебе надо? — спросил я.
Окси изломила бровь.
— То есть, — произнесла она. — Ты выходишь в соло против страшил размером с внедорожник, рвущих местных как Тузик грелки, валишь их из пистолетов, лечишь направо и налево слепых, хромых, убогих и прочих убитых, колдуешь древнее забытое в веках колдовство, спасаешь всех встречных и поперечных, а мне до тебя не должно быть дела?
Понятно. Лана уже поведала всё, как на духу.
Ну, в принципе, логично. Я же не запрещал ей делиться информацией ни с кем. Вот эта самая «ни с кем» и выпытала у неё всё, что та знает.
Просочился на кухню, чтоб не стоять в дверном проходе. Прошёл до раковины. Взял первую попавшуюся кружку, набрал воды из-под крана, напился. Отставить тару и вернулся к столу.
— Ты уверена, что оно тебе надо? — уточнил я. — В том мире я несколько недель. За это время меня трижды пытались убить. И это — только преднамеренно. Я не преувеличиваю. Ты уверена, что хочешь ввязаться в этот мясорез? Если мало слов — взгляни на спину Ланы. Её раны красноречивее всяких опусов.
Смазнова отмахнулась.
— Видела я всё. И не только раны. Но и хвост, и уши. Мне надоело ждать тебя от контракта до контракта, залётный гусь у дачи. Я хочу знать, что с тобой всё хорошо. Что ты вернёшься живым, не говоря уже про невредимого. А ты не только не сказал, что убыл на очередной контракт! Ты не сказал, что он с другим миром!
— Который на пороге мировой войны, — напомнил я на тот случай, если Лана не успела довести Окси какие-то сверхважные детали. — Там грядёт замес похлеще Крымской войны. Думаешь, там есть место аптекарю-провизору?
Подруга хищно оскалилась.
— Думаешь, там есть место отбитому наймиту?
А она за словом в карман не лезет…
Гостья указала на Лану.
— Твоим красавицам повезло, — произнесла Смазнова. — Они сумели узнать тебя, окружённого ореолом героизма. А мне повезло долгие годы знать тебя как отменного любовника. И, уж извини, я не могу позволить никому, даже им, забрать тебя у меня. Одолжить — ещё готова подумать. Но тебя буквально забирают с руками и ногами на войну. С которой ты можешь и не вернуться! Я еле дождалась тебя с одной, а ты уже намылился на другую! Я хочу быть с тобой, а ты опять сбегаешь от меня!
— Хорошо, — кивнул я. — Допустим. Предположим. Мы сейчас на этапе подготовки к дальней экспедиции, которая грозит перерасти в активные боевые действия. Что всё это время будешь делать ты? Какую ты себе видишь там роль, раз со мной напрашиваешься? Сидеть в барских хоромах, как благоверная жена, и ждать меня с похода? Или местным будешь увечья лечить?
— Если надо — могу и наносить! — огрызнулась Окси. — В этом мире у меня всё равно никаких перспектив! Я тебе уже говорила, если ты забыл! И я с радостью променяю один на другой, если буду там тебе полезна!
Спокойно начал загибать пальцы.
— Меня определили на должность командира отделения со всеми вытекающими отсюда последствиями. Считай, проходчик. Разведчик. Сталкер, если угодно. Лана — осведомитель, больше всех и буквально из первых рук знает всё о существах, через территорию которых пойдём. У нас есть щитовик: кто творит такие нерушимые щиты, что от них в восторге все без исключения. Есть самый опытный в окружении одарённый маг, кто о применении колдовства и сил знает больше, чем я способов добычи информации у пленного. А ты, Окси? Может, ты встанешь с нами в строй против страшил? Или обеспечишь поддержку огнём? Или осуществишь нам эвакуацию раненых с сортировкой и лечением? За что тебе рисковать? Ты видела раны Ланы. Тебе такой подарок нужен?
— Как кобель на ужин.
— Вот то-то и оно.
Я подтянул со стола печеньку и закинул в рот. Прожевал, сглотнул, продолжил.
— На той стороне, Окси, есть небезразличные мне люди, — сказал, имея ввиду семью Бериславских. — И у них большие-пребольшие проблемы, о которых ты, между прочим, осведомлена. И только ты смогла помочь им выйти победителями из схваток со смертью. Ты спасла как минимум парочку жизней, что очевидно. Если разбирать менее очевидные последствия — то больше.
— Малолетка с посвистевшей флягой, — припечатала подруга. — И кто-то с лихорадкой.
— А теперь представь себе, что ты променяла один мир на другой. Ушла из этого. Оборвала с ним связи. А те люди продолжают остро нуждаться в лечении. Нашем лечении, из нашего мира. Потому что их мир не в состоянии дать им его. Как думаешь, сколько протянет «малолетка с посвистевшей флягой», если ей резко оборвать поставки психотропов?
Взгляд Окси резко потяжелел.
— Вслед за ней слягут и предки, — предупредил я. — А это прямо скажется на ближайшем моём соратнике, с которым мне буквально мир спасать. Что чревато провалом миссии. Меня наняли совсем для других задач. У меня нет возможности постоянно быть для них семейным психотерапевтом. Давай не будем усугублять ситуацию и доводить её до летального исхода.
Лицо подруги помрачнело.
— Если бы не знала тебя год за годом, — процедила она. — То решила бы, что ты променял меня. Но тебе несказанно повезло. На твоё счастье, мне досконально известна твоя непреодолимая тяга спасти всех любой ценой и установить мир во всём мире. Если бы ты сразу сказал мне, во что вляпался, я уже оформила бы вам препараты года на три вперёд! Больше нет смысла. У них срок годности ограничен. Но ты решил тянуть катку в соло! И после этого у тебя хватает наглости спрашивать в глаза «на кой мне это надо»⁈
Лана, предусмотрительно молчавшая весь наш диалог, вклинилась, прервав назревающий скандал.
— Вынуждена вмешаться, — степенно произнесла вислоухая. — Единение двух миров неописуемый случай. Такого не случалось ни с кем и никогда. И впервые наши люди документировано призвали кого-то из-за Грани, способного к взаимодействию с нами. Это невероятно. К таким событиям нельзя подготовиться. Они дробят жизни всех замешанных на «до» и «после». Я благодарна «Мастеру», что безвозмездно спас меня и принял. И вдвойне благодарна, что пытается сделать для нас и меня в ущерб своим интересам. Он разрывается между мирами. Не нам упрекать его в лицемерии и двуличии.
Окси резко остыла.
— Твоя правда, ушастик… — беззлобно проронила Смазнова. — Для таких моментов нет целеуказаний. Мы действуем, опираясь на свои системы оценивая и привитые ценности. Признаюсь, я горда, что этот гусь не потерял голову от денег, власти и перспектив. Волен делать, что хочет, а методично исполняет обязательства контракта. Попутно спасая всех, кто плохо лежит…
Подруга вернула взгляд на меня.
— Не надо упрекать меня, что своими хотелками я обрекаю кого-то на смерть. Я не маленькая девочка, чтобы делить мир на чёрное и белое. Мне прекрасно известны все полутона. Я хочу с тобой. Хочу к тебе. И я сделаю это. Что-то этому мешает? Ты же наёмник! Ты знаешь, как надо устранять препятствия на пути к цели! Скажи мне, что мешает, и мы вместе это устраним! Не хочешь? Я тебе не нужна⁈ Так и скажи прямо, если ты мужик с яйцами!
С одной стороны, Смазнова опытный провизор. По «теоретической медицине» шарит лучше меня. Мне бы такой союзник по ту сторону Грани пригодился бы. Её теория, местная практика… Процент безвозвратных потерь в предстоящем мясорезе можно сократить.
С другой стороны, Смазнова именно что провизор. У неё необходимые контакты, позволяющие в кратчайшие сроки добыть неходовые препараты. Та же Злата тому пример. Не будь Окси под боком — пришлось бы «рожать» психотропы обходными путями, чем, возможно, привлёк бы к себе лишнее внимание. А если и впредь понадобится достать что-то важное? Что-то помощнее аспирина с аскорбинкой?
Оба варианта хороши. И оба варианта мне нужны. Мне нужна Окси-медик по ту сторону Грани. И мне нужна Окси-снабженец по эту. И сейчас я не готов сделать однозначный выбор.
— Сколько тебе необходимо времени, чтоб достать трёхлетний запас психотропов? — спросил я. — Важное условие — не привлекая внимания.
Три года — это, условно выражаясь, по три таблетки в день одного наименования без учёта необходимости снижать дозу по мере завершения лечения. То есть, больше трёх тысяч таблеток в одной номенклатуре. Это около сотни пачек, целая коробка. Много вы знаете аптек, отгружающих психотропы ящиками?
— Несколько дней, — безапелляционно заявила Окси. — Но деньги понадобятся вперёд. И строго наличные. И, прежде, чем их бездумно тратить в таком количестве, надо убедиться, что выбранная тактика работает. Я должна увидеть твою больную.
«Как мы сразу в полете-то переобулись», — подумал я. «То „малолетка с посвистевшей флягой“, то „больная“…».
К словам придираться не стал. Окси права. Месяц лечения — это пятнадцать тысяч. Три года — это больше полуляма. Мне не жалко отдать такие деньги, если результат будет гарантирован. Но если есть риск, что тактика неправильная…
В одном молодая женщина права. Эффективность лечения требует контроля. А я, как ни приду проведать Злату, Бериславская-младшая уже спит. Остаётся принимать анамнез со слов ближайших родственников и помощниц. Устроить Окси, что ли, визит на ту сторону?
— Сколько дать тебе времени, чтоб через час ты не была одета как шлюха? — спросил её я.
— В смысле, бл9ть, «как шлюха»? — праведно возмутилась Смазнова. — С каких это пор нормальный летний прикид стал форменным обмундированием проституток⁈ Так сейчас, вообще-то, ходят все! Даже те, у кого ещё грудь толком не выросла!
— У нас, — уточнил. — У нас ходят. По ту сторону Грани сейчас середина условного девятнадцатого века. Там, блин, незамужней девушке с чужим мужиком под одной крышей спать зазорно. А ты вырядилась, будто труженица-передовичка головного филиала дома терпимости. Тебя на месте вые8ут. Причём, далеко не в буквальном смысле.
Подруга посмотрела на Лану, ища у вислоухой подтверждения или опровержения моих слов.
— Так и есть, — кивнула хвостатая. — Наряд, безусловно, смел. Его обладательницу будет вожделеть каждый мужчина, кто узрит. Однако он мало чем отличается от полного обнажения. Настоятельно рекомендовала бы сменить облачение.
— Хоть халат свой рабочий поверх накинь, — предложил я. — Ты пытаешься попасть в мир, где мужские эротические журналы не изобрели по причине казни авторов за развращение населения. Оденься попрезентабельнее. Можно без викторианских платьев и славянских сарафанов. Но не как дорогая девочка с премиального мальчишника.
Смазнова хмыкнула в голос.
— Умеешь делать комплименты. Не поймёшь, то ли похвалил, то ли опустил.
— Давай. Время не терпит. Подожду, но недолго. У нас с Ланой ещё дел по горло.



Глава 16
«Плюс один», или Начинаем раскрывать карты

Окси уложилась в час.
Спустя означенное время стремительно покинувшая мою квартиру подруга вернулась, разительно сменив внешний вид.
Если час назад она была одета (точнее будет сказать «раздета») так, что её хотелось разложить невзирая на присутствие Ланы, то сейчас Смазнова предстала по форме, согласно которой захотелось высказать всё обо всех своих болячках, включая синдром Кандинского-Коновалова у любимой кошечки бабушкиной подружки, которая убежала из дома и не может вернуться.
Вполне себе цивильные белые тупоносые туфли на низком каблуке с прорезиненным подъёмом. Вполне себе приемлемого вида удлинённый рабочий белый халат чуть выше колена: сойдёт, у некоторых местных по ту сторону сарафаны короче будут. Волосы прибраны на затылок в неаккуратный, но хвост. В руке — тактический рюкзак полевого медика из моих запасов, который я когда-то подогнал Окси для «тревожного чемодана». Что она в него напихала — не знаю. Но выглядит очень даже.
— Вот так бы сразу, — оценил я. — Так бы всегда.
Лана заинтересованно посмотрела на переодевшуюся Оксанку.
— Ваши лекари также облачаются в белые одеяния?
— Далеко не все, — ответил вислоухой. — Белое, зелёное, бордовое, сине-голубое, чёрное… Всё зависит от того, чем медик занимается. Белый цвет не всегда удобен врачевателю.
Особенно для затяжных многочасовых операций, когда отражённый от белого халата свет начинает резать взгляд и слепить операциониста. Голубые и синие халаты не просто так ввели для хирургов.
И спросил молодую женщину.
— Ты готова?
Та качнула бедром.
— А по мне не видно?
Вместо ответа я молча открыл проход и пробросил Путь до имения Бериславских.
Проходили налегке. Экспериментальный комбинезон оставил дома. Сейчас мне не с руки тягать его на себе. Из поклажи взяли с собой лишь фельдшерский рюкзак Окси.
Уж не знаю, какой была первая реакция Смазновой на встречу с Ланой, но перемещение через Грань она восприняла без шока, отвала челюсти или башки. Да, заинтересованно озиралась по сторонам и зависла перед порталом на минуту, но не более того. Никаких «вау»-эффектов и безудержной тяги срочно всё зафоткать для публикации историй в запрещённых асоциальных сетях.
По прибытию мы не застали в комнате Алины никого. Путь в помещение пробросил сообразно предварительным договорённостям, но Бериславская-старшая, очевидно, отсутствовала по задачам.
Не беда. Мы не гордые. Поищем сами.
Шагнул к двери, открыл створку, выглянул в коридор. Никого. Прошёл до комнаты Златы, посмотрел туда. Тоже пусто. Но дом живой. В воздухе витает аромат готовящейся пищи, и слышны звуки с улицы.
Вернулся в комнату Алины и позвал прибывших за собой.
— Пошли. Найдём кого-нибудь из домочадцев.
— Попрошу кого-нибудь провести мне тут экскурсию… — пробормотала провизор. — Атмосферные интерьеры. В натуре, русское средневековье…
Логично предположил, что экскурсия для Окси подождёт, но дом ходом малярной кисти сверху-вниз прочесал. Попутно установил, что чета Бериславских временно отсутствует, а из прислуги — только Даша и Света на кухне, которых я не стал отвлекать от дел.
Зато наша троица встретила местного мажордома Иннокентия. Боевитый мужичок повстречался нам в дверях имения аккурат, когда мы собрались выходить на улицу.
— Здравия желаю, дядь Кеш, — машинально махнул ему рукой. — Как жизнь, как дела?
— Как сажа бела, господин Мастеров, — старший помощник семьи отвесил чинный поклон. — Рад видеть вас в стенах имения. Вы с сопровождением? Тайная Канцелярия?
Взгляд управляющего зацепился за форму на Лане и скользнул по белоснежному халату Оксаны.
— Моя подчинённая, Лана, — представил вислоухую. — И Оксана, давняя подруга. Та, кто приложила руку, пусть и удалённо, к исцелению светлейшей княжны Златы.
— Рад приветствовать и вас, сударыни, — мужчина никоим образом не выказал, будто его заботит нечеловеческая природа Ланы или внешний вид Смазновой. — Я старший помощник семьи Бериславских, Иннокентий.
— Крайне польщены, — с лёгким поклоном ответила ему Смазнова, никак не выказывая, будто удивлена хорошо поставленной русской речи собеседника.
Подумаешь, иномиряне понимают друг друга с полуслова, общаясь на одном, по сути своей, языке? Ничего такого. Неудивительно.
Сарказм.
Помощник возвратил свой взор на меня.
— Светлейший князь со светлейшей княгиней временно отсутствуют в имении, — сообщил он. — Уполномочен Святогором Тихомировичем оповестить вас, что к запрошенному вами собеседованию всё готово. Вас просят обождать возвращения четы.
— Принял, — кивнул я. — Как Алина со Златой? Их нет в доме?
— Светлейший княжны во дворе, — доложил Иннокентий. — Ежели желаете, то проведу незамедлительно.
— Очень прошу.
С лёгким, сообразным его возрасту, поклоном, Иннокентий повёл нас от дома.
Долго плутать не пришлось. Обе девушки обнаружились в компании Марины во дворе, возле закрытого от глаз пруда. Того самого, где я искал подвеску, подаренную Злате Яной.
Злата плескалась в водичке, ставшей намного чище с моего последнего визита. Очевидно, что пруд почистили и без моего участия. Одежда Бериславской-младшей лежала неопрятной кучкой рядом с одним из раскидистых деревьев, что окаймляли водоём.
К слову сказать, почистили не только пруд, но и растительность вокруг него. Если в последний мой визит образование начало зарастать прибрежными травами наподобие осоки, то сейчас все подходы к воде оказались идеально вырезанными.
Под деревом, постелив себе на прохладную землю чью-то шкуру (обладатель последней явно был недурных размеров: руно выглядело целым и в габарите превышало два на два метра), поджав под себя босые ноги, сидела Алина в своём рабочем сарафане, надетом на голое тело без нижней рубахи. В руках Бериславская-старшая держала какую-то книгу, которую листала, изредка поднимая взгляд на купающуюся сестру. Типа, палила фишку.
В последнем едва ли была необходимость. Роль спасателя на воде возложила на себя Марина: помощница непрерывно бдела во все глаза, неусыпно следя за молодой госпожой. Служанка стояла на траве берега босиком в той самой нижней рубахе, которой не обременила себя наследница древних знаний. Однако, супротив последней, уже как раз Марина не обременила себя верхним сарафаном.
Иннокентий, отведя нас до места, чинно откланялся и убыл, оставив нашу группу междусобойничать.
Поглощённая книгой Алина и стоявшая спиной к нам Марина услышали наше приближение почти одновременно. Мы особо и не таились. Девушки обернулись на нас, одарив меня улыбкой.
— Надо же, вот и «Мастер» возвратился! — улыбнулась Марина. — Не прошло и трёх дней!
— Три дня, как раз, и прошло, Мариш, — хмыкнул я. — Здравствуй. И тебе не хворать, Алина. Я не один.
— Да уж, видим, — правнучка Великого Архимага Путей Берислава закрыла книгу, отложила её на шкуру и поднялась на ноги.
Низкорослая малышка подошла к нам и окинула взором моих спутниц. Обменялась с Ланой приветствиями и обернулась на Смазнову.
— Действительный тайный советник первого класса Бериславская, Алина Святогоровна, — дежурно произнесла девушка. — От имени семьи приветствую вас на землях рода, сударыня. Коль раз уж «Мастер» привёл вас сам, смею предположить, что вы одного роду-племени.
Разноглазка пробежалась взглядом по халату Оксаны, её рюкзаку.
— Рискну утверждать, что вы… земляки.
Осторожно не называя мою принадлежность к иному миру. Так, на всякий случай.
— Не то слово, — отозвалась подруга, ничем не выдавая, будто что-то её удивляет. — Смазнова Оксана, старший аптекарь-провизор. Мы… И впрямь одного поля ягоды.
— Окси подсобила с препаратами для Златы, — представил спутницу в максимально выгодном для неё свете. — Не в последнюю очередь благодаря её стараниям и навыкам в применении медикаментов мы сумели выцарапать твою сестрёнку из бездны недуга. Это она поставила нам лекарства в невероятно сжатые сроки.
Если и впрямь ей случится тут задержаться дольше, чем на один раз, то расположение местных ей не повредит.
А что может расположить местных больше, чем достоверная информация о причастности к спасению дочери одного из самых светлейших князей Империи? Я бы за такое на руках носил.
От этого представления подобрались решительно все, кроме плещущейся в водичке Златы: она нас даже не видела, не говоря уже про «слышала».
Взор Алины стал из дежурно-гостеприимного по-настоящему рабочим и уважительным. Непроизвольно выпрямилась Марина, поняв, что перед ней не простая гостья, а буквально одна из спасителей молодой госпожи. Да и Лана, почуяв, что что-то происходит, посмотрела на мою подругу уже совсем другими глазами.
Понимая, что сейчас в полном соответствии с представлениями местных об уровне внеземной (буквально) благодарности начнутся воспевания стихир и возвеличивания на ниве искренней признательности, поспешил удержать тему разговора, не дав ему скатиться в безмерные излияния чрезмерных велелепий.
Успеют поблагодарить. Это я ещё Смазнову Бериславскому не представил.
— Мы прибыли сообща, и по делу, — произнёс я. — Есть возможность снабдить Злату препаратами в объёме полного курса лечения, а это около года или трёх лет.
При упоминании сей идеи Алина буквально встрепенулись и резко повернулась в сторону плавающей в своё удовольствие младшей сестры.
— Сами понимаете, количество таблеток внушительно. И, прежде, чем поставлять их ящиками, необходимо оценить целесообразность. Мы с помощью Окси хотим убедиться, что тактика лечения избрана правильно, и её продолжение принесёт ожидаемый результат.
Разноглазка метнула на меня цепкий взгляд.
— Это правда⁈ Объём снадобий на три года⁈ Ты сказал, что один месяц обошёлся в триста рублей… Три года… Почти одиннадцать тысяч… Ты взаправду готов⁈
Окси повела бровью.
— Триста рублей? — не обращаясь ни к кому конкретно, переспросила она. — На месяц?
— Тут свой курс, — коротко ответил я. — Примерно полтинник к одному. Но валюта — рубль, да.
И добавил, адресуя уже Алине.
— А у нас есть выбор? Мы уже взялись за исцеление Златы. И предварительный итог видите вы все. Хочешь сказать, оно того не стоило?
Бериславская тяжело замолчала.
Её можно понять. Помня, в какую истерику ударилась девушка, когда поняла, что существует шанс спасти Злату… Для неё это буквально вопрос жизни и смерти, и она готова ради этого на многое. Но цифры, которыми мы оперируем… Больше полуляма в переводе на мои деньги. Так-то, весомый ценник. И Алина ещё мало меня знает. Никто не гарантирует, что она и её семья смогут достойно возместить мои затраты. И пусть я не выставляю им счетов и не требую оплат, но действительный тайный советник далеко не дура. Она не готова безвозмездно принять такой дар. Понимает, что его надо компенсировать чем-то равноценным. И сейчас в её глазах читаются тщательные расчёты, скрупулёзно взвешивающие все pro at contra.
— Уже поздно сворачивать удочки, Лин, — мягко произнёс я. — Если сейчас переобуемся в полёте — то сделаем худо. Состояние Златы усугубится ещё хлеще. Этого категорически нельзя допускать. Да, сейчас у меня есть возможность провернуть такое снабжение. Сохранится ли она в будущем — не знаю. Может, через год меня и в живых не будет. А лечение малышки завершится едва ли. Нам НАДО её вылечить, Лин. Любой ценой. И ты это понимаешь. А уж кто будет за это платить и в каком размере — на мой взгляд, сущие мелочи. Лучше оплатить лечение, чем похороны. Не находишь?
Смазнова включила профессию:
— Мне необходимо опросить больную с глазу на глаз. Должна собрать неискажённый анамнез из первых уст. После сверю полученные сообщения с тем, что были у меня на руках, когда вы только начинали лечение. На разнице состояний и сделаем заключение об эффективности выбранной тактики.
Какое-то время на дворе возле пруда царила мертвецкая тишина, прерываемая лишь едва слышным плеском воды. Злата вдосталь плавала, не обратив внимания на прибывших, и беззаботно предавалась наслаждению.
Алина стояла, потупив взор. Глаза светлейшей княжны бегали из стороны в сторону в пустом взгляде, будто девушка просчитывала какие-то сценарии. На неё никто не давил, давая возможность взвешенно принять решение самостоятельно. Разноглазка не могла не понимать, как важно сейчас то, о чём мы разговаривали.
Марина живым, но тяжёлым взглядом окидывала нашу троицу, переводя взор с одного на другую, и не вмешивалась, осознавая всю тяжесть положения дела.
— Марина, — позвала помощницу Бериславская. — Будь так милосердна. Присмотри, пожалуйста, за Златой. И вы, дорогие гостьи, тоже. А ты, «Мастер»… отойди со мной ненадолго.
Разговор тет-а-тет не затянулся надолго. Действительный тайный советник первого класса увлекла меня за угол дома, туда, откуда нас не могли услышать или увидеть. Хотя, с последним я бы поспорил: вон, бойцы родовой гвардии исправно патрулируют периметр. С их позиций прекрасно можно рассмотреть, чем занимаемся мы двое.
Благо, что занятия не перетекли ни во что большее, чем полевые экспресс-переговоры.
— Ты явно не праздно шутишь, — начинающим ломаться голосом проронила Алина. — В противном случае едва ли привлёк бы с собой знахарку…
— Для тебя это ещё не очевидно? — осведомился я. — Лин, повторяю ещё раз. Лечение Златы — не то, что можно прервать потому, что мы разочаровались в своих силах. Его необходимо закончить во что бы то ни стало. Иначе так называемый «откат», который накроет её после резкого отказа от психотропных препаратов, усугубит всё ещё хлеще, чем было до нас. Этого категорически нельзя допускать. И если мы всё равно должны заплатить за здоровье твоей сестры немалую — не скрою — цену, то лучше пусть это будет оплата здоровья, чем похорон.
— Я… просто… не могу в это поверить…
Светлейшая княжна обхватила себя руками и резко сбросила личину действительного тайного советника. Передо мной вместо уверенного офицера Тайной Канцелярии опять оказалась легкоранимая девушка-полторашка, чрезмерно страдающая из-за болящей младшей сестры. Её тяжело упрекать в малодушии. В особенности, если учесть, что местная медицина уже готова ставить крест на могиле Златы. А тут ей с ходу заявляют, что буквально с куста могут поставить трёхлетний запас препаратов от болезни, лечения для которой не существует в её мире.
— А ты не верь, — подсказал я. — Если не можешь — не пытайся. Просто прими, как данность. Считай, что… так сошлись звёзды. Так исторически сложилось. Так… может, кто-то и задумал, чтобы вы призвали нас. Может, кому-то было необходимо, чтобы мы спасли твою сестрёнку. А о технических деталях не переживай. Просто прими. Остальное оставь нам.
Разноглазка подняла на меня личико, начавшее делаться влажным от слёз.
— Я не сразу поверила, когда увидела перед собой твои снадобья… — ломким голосом, порывающимся изойти навзрыд, выдавила она. — Не сразу поверила, узрев улучшения в Злате… До сих пор не могу поверить, что матушка с батюшкой сбросили оковы хворей… Даже дядя Кеша отметил! А ты… это… непросто принять…
— Это уже неважно, — улыбнулся я. — Не буду лить тебе в уши розовую водичку и говорить, будто всё уже позади. Мы запросто можем ошибаться. Тогда, вместо ожидаемого результата, получим иной, менее предпочтительный. Но это и должна выяснить Окси. Наших совместных усилий должно хватить, чтоб выходить Злату. Но шансы, определённо, есть, и они не нолевые. Поэтому заканчивай лить крокодильи слёзы и давай начинать работу. Согласна?



Глава 17
Положительные прогнозы

В обычных условиях время — деньги, а у нас оно ещё и редчайший артефакт, буквально утекающий сквозь пальцы. Не сегодня, так завтра — убытие в зауральскую экспедицию, а у нас ещё конь не валялся. На меня свалилось столько необходимых к усвоению знаний, что впору нанимать репетиторов по всем возможным и невозможным предметам. Но — увы. Приходится всасывать всё самому, как губка.
С этим подспудно помогают те, кто в скором времени встанут со мной плечом к плечу. Берислав, Алина, Марина, Ветрана… Сейчас, вон, Святогор с Яной возвращаются. Тоже кое-чему обучат.
Собственно, о возвращении четы Бериславских и оповестил нас с Мариной мажордом Иннокентий. Покуда Окси беседовала с накупавшейся вдоволь Златой, а разноглазка страховала неподалёку на случай непредвиденных обстоятельств, старшая помощница семьи помогала мне с познанием Силы и втолковывала управление временем. Ох, и забористая, я вам доложу, дрянь! Даже не высшая математика. По сравнению с управлением временем общая теория относительности — детский лепет, и не иначе. Я быстрее понимал интуитивно, чем досконально осознавал, что мне пытаются скормить. Если бы не наглядные пособия Марины, воочию демонстрировавшие возможности того или иного заклятья — хрена б с два сообразил бы сам. А так — то падение яблока замедлит, то воспламенение листа бумаги затормозит, то, напротив, гниение банана в вазе ускорит… И всё это сопровождалось максимально подробным разъяснением с отсылками на печатный труд, что девушка передала мне в бессрочное пользование. Учебник пришёлся как нельзя кстати.
Наш урок прервал старший помощник, появившийся на пороге гостиной.
— Светлейший князь с супругой прибывают в дом, господин Мастеров, — чинно доложил дядя Кеша. — Я оповестил их, что вы выжидаете. Вас милостиво просят обождать ещё немного, и вас готовы принять.
— Благодарю, — кивнул я ему.
Иннокентий с поклоном отлучился.
А я сторонним взглядом окинул только что изученный материал.
М-да. Без должного понимания происходящего применять его на практике опасно. По крайней мере, на живых существах. В лучшем случае можно случайно ускорить старение живого тела, чем заберёшь безвозвратно несколько лет (или десятков лет) жизни. В худшем случае — сам себя во временную ловушку загонишь, а выбраться из неё — та ещё морока…
— Спасибо, Мариш… — вздохнул я, откинувшись на спинку кресла. — Со всем этим делом необходимо переспать. Слишком уж необычные эти сведения для моего мозга. С первого раза… не всё укладывается в сознании.
Девушка улыбнулась в ответ.
— Я завсегда готова к поучениям, — отозвалась собеседница. — Ежели что не можно уразуметь — так могу преподать в любое время дня… и ночи.
Намёк был слишком жирным, чтоб его не понял даже такой контуженный наймит, как я. Меня буквально пригласили «в каптёрку после отбоя». Не оговаривая точных сроков, но припущенные в тёплый взор старшей помощницы нотки игривости показывали, что, к слову говоря, ночь была бы предпочтительнее дня.
— Премного благодарен за готовность, — ответил Марине тем же. — Чую, я ещё… напрошусь на несколько дополнительных занятий. Слишком уж тема мудрёная для меня.
Мы друг друга поняли. Едва заметный кивок собеседницы подал условный сигнал, что стороны договорились.
Марина убыла по своим хозяйственным задачам, а мы с Окси и Алиной, спустя немногим более четверти часа, составили компанию вернувшимся от своих попечений светлейшему князю со светлейшей княгиней. Бериславские приняли нас у себя в кабинете.
— Прежде всего, представлю нашу гостью, — Алина, на одних только ей известных правах, взяла шефство над мероприятием. — Смазнова Оксана, старший аптекарь-провизор. Прибыла к нам… из мира, откуда пришёл «Мастер». Это её усилиями мы имеем счастливую возможность наблюдать улучшения среди всех нас. Те бесподобные снадобья — её рук дело.
Тупых людей редко облекают в чины, возвеличивающих их над остальными. История знала, безусловно, прецеденты. Но приближённые к правителю лица, как правило, отличаются не только умом и сообразительностью. «Светлейшие князья» — это не просто «братан». Тут надо обладать определённым складом ума и характером, чтоб кое-чего добиться по жизни. Очевидно, что Бериславские были из таковых.
Им не потребовалось много времени, чтобы сложить два и полтора. Оба в полной мере осознали сразу, что означают слова дочери. И без того догадывавшиеся о чём-то, с первого захода, что называется, «вкурили».
— От имени не только нашей семьи, но и всего многочисленного рода Бериславских я благодарю вас за содействие, госпожа Смазнова, — ничуть не менее торжественно, чем ко мне, обратился к Окси князь.
Примерно таким же тоном он воздавал мне за добродетель, когда я объявил, что взялся за их дело.
— Больше, чем уверены, что вы досконально осведомлены о постигшей нас беде. Приукрашивать пуще нет нужды. Признаться, мы абсолютно отчаялись искать спасения от недуга… но оно явилось нам в облике господина Мастерова, иже с вами.
Дежурные реплики кончились. Пора переходить к знакомству.
— Я светлейший князь Бериславский, Святогор Тихомирович, — представился глава семьи. — А это — моя супруга, светлейшая княгиня Яна Истиславовна. Вы, госпожа Смазнова, принадлежите к миру господина Мастерова… Ежели наши сословия вам непривычны, можете обращаться по имени.
— Возможно, так и впрямь будет удобней, — выдохнула Окси. — По крайней мере, на первых порах. У нас-то князей и бояр уже полторы сотни лет как нету… Но это меньшее из неудобств. Я собрала анамнез из уст больной.
По тону Окси, торжествующей на грани вселенского благорастворения, уже понятно, что можно расслабиться. Я нечасто видел подругу в таком настроении. А оно, как раз, свидетельствовало, что молодая женщина получила неописуемое наслаждение от событий, превзошедших её ожидания.
— Состояние пациентки заведомо далеко от идеала, — заявила Смазнова. — Общие усилия дали свой результат. Прогресс налицо, и он очевиден. Я констатирую, что величина улучшений пропорциональна затраченным усилиям и времени. Лечение продвигается сопоставимо предсказаниям. Мы движемся в правильном направлении.
— Твои прогнозы, Окси? — поинтересовался я. — Год? Два? Три?
— Не меньше полутора лет, — ответственно постановила провизор. — Не столько важно устранить симптомы психического расстройства. Гораздо важнее закрепить результат, не допустив рецидива. Я бы настаивала на трёхлетнем курсе лечения, чтоб наверняка. Ты абсолютно прав, говоря, что не можешь предсказать будущее. Через год-полтора у тебя может не оказаться возможности снабдить специфическими лекарствами больную. Если и поставлять крупную партию, то на весь курс, который гарантированно излечит наш случай.
— Что, простите, госпожа Смазнова? — переспросила Яна. — Вы сказали… три года?
— Это было бы самым идеальным вариантом, — кивнула Окси. — Больше не вижу смысла. Меньше — есть риск рецидива.
— Я не об этом…
Истиславовна замялась, подбирая слова.
— Мне показалось, или же вы упомянули… крупную партию… в свете трёхлетнего курса? Сиречь, вы располагаете возможностью снабжения снадобьями… на столь длительный период времени⁈
— Не вдаваясь в технические детали — да.
Чета Бериславских переглянулась. В глазах обоих читался плохо скрываемый шок от услышанного.
Видимо, Алине понравилась наблюдаемая картина. Потому что она явно решила добить родичей.
— Госпожа Смазнова полагает, что в силах поставить истребуемое число расходных средств лечения, — с нескрываемым торжеством, переходящим в радостное издевательство, подытожила разноглазка. — Господин же Мастеров наблюдает Злату и контролирует прогресс лечения. Чему благодаря сестра встаёт на ноги, и в ближайшие годы сила рода преумножается.
Мать с дочерью перекинулись немыми взорами.
А в памяти пронеслась вспышка воспоминания от реплик Алины и Яны. Одна хотела, чтоб я взял под крыло обеих сестричек, другая с ходу заявила, будто бы они и так уже мои.
Совсем выбила почву из-под ног Окси.
— Через несколько дней я могу располагать всей партией в полном объёме, — завершила мысль она. — «Мастер» поможет с транспортировкой в ваш мир. Время от времени могу появляться и я, чтобы убедиться в качестве лечения. Большую же часть времени мой коллега будет делать это сам.
«В смысле, 'время от времени»⁈«, — хотел было ляпнуть я вслух. 'Ты же сюда на постоянку лыжи мастырила! Уже в полёте переобулась⁈».
Но промолчал, оставив этот вопрос на разбирательство лишь нам двоим.
Местным его свидетелями точно становиться не стоит.
— Я лишь хотела получить одобрения вас, матушка да батюшка… — невинно протянула Алина, будто не она только что добивала предков, выдавая им спасительный расклад, на который уже никто и не надеялся.
Но одним только одобрением дело не заканчивалось.
Я уже кое-что начал просекать об этом мире. Мне тут за простую пятиминутную перестрелку пытались лям наличности втюхать. А тут буквально спасение больной средствами, не имеющими не только аналогов в мире, но и грозящимися не быть изобретёнными ещё минимум полтора столетия. Намёк понял даже я.
Смазнова повернулась ко мне.
— Надо проработать, каким образом перебросить сюда партию. Ты наладил двухстороннюю связь между мирами? Мне надо как-то сообщить тебе, что заказ готов и можно забирать товар.
Я отрицательно покачал в ответ.
— Не успел. Пока что лишь знаю, что это чисто технически возможно. Каким именно способом — ещё не выяснил. Единственный вариант на сегодня — мой визит на ту сторону. Так что, заберу при первой возможности. Мне всё равно снабжением отряда заниматься. Местные мануфактуры не смогут предоставить мне ничего из того, что потребно.
Понял намёк дочери и сам светлейший князь.
— Ваши деяния вознаградятся по заслугам, — произнёс Святогор. — В этом даю вам слово светлейшего князя Бериславского. Мы с превеликой благодарностью примем от вас любую посильную помощь и при первейшей же возможности воздадим сообразно вашим затратам.
Окси, хмыкнув, ткнула пальцем в мою сторону.
— Со всей бухгалтерией, прошу, вот к этому бойцу. Я лишь ткну пальцем пару раз и раздобуду необходимое. Остальное — на его совести. Его и благодарите.
«Ля, ты крыса…», — подумалось мне.
— Разберёмся, — отозвался вслух. — Для начала, дождёмся поставки препаратов. Честно говоря, куда больше меня беспокоит другой вопрос.
Бериславские с интересом воззрились на меня.
— Я изучил твой дневник, Свят. И, сообразно изложенному в нём, подготовил программу обучения для отряда. Но моё видение зашорено привычками моего мира. Ваш знаю ещё плохо. Хотел бы испросить совета, на что нам сделать упор.
— Ты — наёмный дружинник, — констатировал глава семьи. — Для тебя не ново действовать изолированно от приданных сил. В то самое время как твоим спутникам это в новинку. Вместе с тем, овладеть Силой у тебя получилось не далее месяца назад. Одночасно с тем же, твои спутники преуспели в ней. Так объедините же усилия. Пусть тебя обучат применению Силы в самых разнообразных целях. А ты — обучи соратников своим познаниям. Сбалансируйте друг друга. Дополните сильные стороны, прикрыв слабые.
— Это и без того очевидно, — пояснил я. — Имею ввиду, детальные вопросы. К примеру, идущих со мной хочу больше науськивать по боевой части, обучая действию в обороне малыми группами, и обучать скрытным действиям в тылу противника. На мой взгляд, это целесообразнее, нежели гонять их по физической подготовке, заставляя бегать и выполнять нагрузку до изнеможения. Но, быть может, я ошибаюсь? И простая физическая сила нам понадобится ничуть не меньше ударной огневой мощи?
— У вас мало времени, Александр Александрович, — Яна, по ходу, поняла мой вопрос правильно. — Даже, ежели понадобится богатырская сила, за месяц или два её не набрать. Твои спутницы — девы, в большинстве своём юные. Потому и гнаться за ними… едва ли есть смысл. Ты же сам не можешь не знать важности здравого тела, в коем есть здравый дух. Тебе и впрямь положено себя готовить. Соратниц же направь на мастерство владения их орудиями, нежели их телами.
Прописные истины, которые, вообще-то, должен понимать любой мало-мальски грамотный командир хоть сколько-нибудь крупного звена, от отделения начиная. Действительно, ни за месяц, ни за два богатыря не подготовить. Похудеть — ещё да, есть все шансы, особенно если взяться резко и ударно. Охудеть — тем более. Но большой объём физической силы достичь едва ли возможно.
Но, видать, я рассчитал всё правильно, раз мне не сказали ничего нового. Отсутствие ожидаемого результата тоже результат.
— Не забывай про медподготовку, — предупредила Окси. — Может статься и так, что беспомощным окажешься, как раз, ты сам. В этом случае кто-то должен подлатать тебя. Может, местная медицина и не в зачаточном состоянии. Но едва ли твои будущие подчинённые знают то же, что и ты. Если надо — с первой доврачебной помощью помогу. Подготовлю твоих, насколько успею. А ты сосредоточишься на прочем. Боевая, техническая, тактическая… что там у вас ещё, у наёмников, есть…
Святогор обратился ко мне:
— Где думаете проводить учения? Я бы с радостью предложил земли нашего рода. Так мы смогли бы наставлять молодых вместе. Поверь, мне также есть, чему поучить твоих соратников.
— Думал об этом, — подтвердил я. — Пока дело касается чего-то сравнительно мирного, по типу той же медицины или техники, ладно. Особо нечего бояться. Но у нас планируются учебные стычки. Боевые задачи. Практическое применение вооружения и магии. В лучшем случае обитателям имения будет некомфортно слушать взрывы и канонады по несколько часов кряду. В худшем случае, кто-то может и пострадать. Пока что Сумеречная Долина мне видится самым удобным вариантом.
Изолированный от посторонних участок местности — идеальный тренировочный полигон. Не считая, конечно, того факта, что он открытый и лесной растительности на его территории немного. А так, могли бы организовать учебные выходы в дикоросах, местах, максимально приближенных к реликтовым буреломам…
Но, как говорится, за неимением горничной мы приглашаем Клеопатру. Есть возможность заниматься, не отвлекаясь на посторонние мелочи. Отдых сообразно потребностям, от отдыха можно быстро перейти к обучению и наоборот. На одном месте можно реализовать и теоретическую подготовку, и практическую отработку. А если кто-то не рассчитает и бахнет сильней необходимого — шанс задеть непричастного абсолютно нолевой.
Яна Истиславовна кивнула.
— Это также годное решение. В Сумеречной Долине стоит Обитель, в которой обретается Великий Архимаг Путей Берислав. Случись потребности — и он тотчас же подсобит словом али делом.
— Не говоря уже о том, что Сумеречная Долина относится к землям рода, — усмехнулся Святогор. — Нам же проще будет наладить сообщение и снабжение. Полагаю, вопрос питания ещё не поднимался? Думаю, я смогу урегулировать его без лишних проволочек. Сформированный отряд получит возможность постигать познания, не тревожа себя пустыми думами о насущном.
А вот это действительно прекрасная новость.
— На том и порешили…
Строго говоря, основные вопросы утрясли. Мы выяснили, где будем готовить отряд. Уладили вопросы снабжения питанием: его взял на свой контроль Святогор. Кроме того, договорились, что в скором времени снабдим Бериславских запасом препаратов для Златы. По большому счёту, отнимать время хозяев имения не было практического смысла.
Вместе с тем, обсуждение технических деталей продолжалось ещё долго, и активность сторон не утихала. Полезные доводы изрекали как Бериславские (включая Алину), так и Окси.



Глава 18
Ходатайство

Москва
Приёмная Московского Патриархата

Обер-лейтенант Распутина достаточно давно облечена в чин, чтобы иметь свою голову на плечах.
В житейских и наиболее жизненно важных вопросах капеллан руководствовалась своими силами, нормативами и установками, данными ей ещё в девичестве, при обучении.
Даже разрешение критических вопросов дозволялось руке Евы, о чём свидетельствовала её должность капеллана, войскового священнослужителя. Это уже не монашеский постриг и послушничество. Обер-лейтенант — офицер, со своей свободой действия, но и своим уровнем спроса. То, что ей позволялось насколько больше, означало, что с неё и спрашивали строже.
Но обер-лейтенант — не генерал. Ева ещё слишком молода, чтобы ведать многие печали. Из многих она находила выход самостоятельно. Но не изо всех.
Ныне — тому пример.
В приёмной Московского Патриархата её заслушивал непосредственный начальник, под чьим руководством находилась капеллан: Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Очень преклонных лет старец, способный вскоре справить свой столетний юбилей, в повседневной форме одежды сидел в кресле перед выпрямившейся по стойке девушкой. Чёрная, в пол, ряса — обычная, без изысков. Белый клобук с крестом на навершии — тоже. Даже распятие на груди, пусть и было массивным, но лишено какого-то неуместного резного излишества. Посох в руке, приставленный к старческому колену, и тот простой, хоть и с навершием из артефактного камня.
Да и приёмная была обставлена под стать старцу. Всё просто, без вычурности и заявки на бездумное золочение лишними деньгами всего, до чего дотянется взгляд.
— … признаться, Отче, я в замешательстве, — честно, как на духу, выкладывала Ева. — Следуя своим делам в уезде, мне повстречалось знатное, что требует повествования. Но, в то же время, мне повстречался и руководитель Тайной Канцелярии, прямо запретивший распространять сии сведения. Отчётливо помню, что я по гроб жизни служу Святейшему Синоду, и утаивать от него что бы то ни было не имею возможности… Но, иже с ним, я и офицер Российской армии, и служу интересам её воинства и всего Отечества… Какую бы сторону ни избрала, так или иначе на меня падёт кара, та или иная…
Минуту в приёмной было тихо.
Капеллан выдала всё, что могла, не навлекая на себя гнев ни одной из сторон. Вроде, и наказа руководителя Тайной Канцелярии не порушила, и испросила у непосредственного начальника совета в затруднительном положении.
А оно, как раз, таковым и было. Но…
— Из двух зол выбирают наименьшее, чадо мое, — скрипучим голосом произнёс Патриарх. — Попрание тобою обязательств пред Синодом — кара, но во искупление. Епитимью на тебя наложат, да от причастий отлучат на время. Воспротивление же государевым людям — казнь бо смертная. Колесуют али разорвут в назидание иным, ибо изменой Отечеству пригрозили.
Дальнейшие комментарии излишни. Между тем, что окончить свои дни, вздёрнутой по частям тела на колесе или на несколько недель или месяцев оказаться отлучённой от таинств Церкви, выбор невелик. И прав Отче: в одном из случаев всё ещё остаётся возможность искупления проступка, в то самое время как в ином не останется даже захоронения. Казнённых изменников не отпевают и на общих кладбищах не хоронят.
— Ты приняла взвешенное решение, что обратилась за помощью, — продолжил старец. — Теперь, коль раз уж на тебя попытались возложить руки государевы люди, Святейший Синод восстаёт и испрошает с них, а не с тебя. Подай мою резолюцию в подворье: мы с тобой выезжаем до Тайной Канцелярии.

Москва
Тайная Канцелярия
Кабинет полковника Протопопова

Ростислав Поликарпович внимательно выслушал визитёров. Говорил, в основном, гость, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, как старший, изредка испрошая уточнений у подчинённой, капеллана воинства, обер-лейтенанта Распутиной. Выслушал претензии, не нашёл их обязательными к удовлетворению, но и воспитание офицера не позволило ему молча выставить посетителей за дверь без объяснения причин.
— Настоящее прошение не может быть мною удовлетворено, — коротко отозвался полковник.
— Святейший Синод не вмешивается в дела Тайной Канцелярии, — сухо продавил скрипучим голосом старец. — Однако и государевы люди не облечены могуществом любое происшествие объявлять тайным событием. Чем таким предстал тот наёмный дружинник, что вы своим словом понукаете капеллана выступать супротив обязательств пред Синодом?
— Увы, — развёл руками Протопопов. — Вам я не могу ответить даже на этот вопрос. Всё, что касается личности сего ратника, объявлено государственной тайной самолично Великим Императором Всероссийским Александром. Не выросли ещё начальники Тайных Канцелярий чинами, дабы словом своим отменять указы самодержцев. Надеюсь, вы понимаете это, Отче.
— Равно как надеюсь и я на ваше разумение, — неуклонно продолжил давить Патриарх. — Не тому Синоду потребно изыскать помех для вас и вашего аппарата, дабы чинить препятствия да неурядицы. Аки и вы, Синод стремится сотворить превосходство Сил добра над злом. Своим же словом вы препятствуете сообщению, способным к тому. Капелланы — десницы Синода. Каков с них прок, ежели всё вызнанное держат под секретом?
— Господин полковник, — обер-лейтенант подала голос. — Я не имею прав умалчивать увиденное. В деле замешано проклятье. А это юрисдикция Церкви. Сие прямо расписано в Уставе…
Руководитель Тайной Канцелярии пожал плечами.
— Так разве ж я вас неволю супротив Устава идти, госпожа обер-лейтенант? Вы в своём праве. Пусть ответственные занимаются и проклятьем, и его развеиванием… Да даже айнами, коль уж пожелаете.
— Сей раз невозможно исправить дело без передачи всего видения, — возразила Ева. — И не только лишь обстоятельства обязаны быть изложенными.
— Чего вы добиваетесь, Ростислав Поликарпович? — осведомился Патриарх. — Тайная Канцелярия и Святейший Синод без того не лобзаются, аки сёстры. Не кажется ли вам, что, чиня препоны, мы не преумножим любви к ближнему своему?
— Не кажется, Отче, — отрезал Протопопов. — Вы мне в отцы годитесь. А потому прожитый вами век должен пояснить вам, где кончаются светские сплетни и начинаются государственные тайны. Их носителями объявляются отдельные персоналии. И разглашение подобных сведений воспрещено им не просто так.
Слишком прописные истины, чтобы усугубляться в них и разжёвывать предметно. Это ещё можно сделать для Распутиной: Ева, пусть и офицер, но молода и без реального боевого опыта. Тем паче, её миновала чаша борьбы с лазутчиками и соглядатаями. Но владыка Кирилл скоро второй век разменяет. Ему такие детские подробности разъяснять излишне.
— Светские тайны и государственные сплетни мешают делопроизводствам, — мрачно констатировал Патриарх. — Вы, безусловно, правы во всём, что перечислили. Но в некоторых мгновениях наши пути пересекаются, и мы, так или иначе, обязаны искать взаимодействия, кое невозможно без прямых сообщений. Тем паче между начальствующими и подчинёнными.
— Больше я ничем не могу вам помочь, — закончил Протопопов. — Таковы реалии, и не в моих силах их развернуть. Коли таково ваше желание докопаться до сути вещей — составляйте ходатайство на имя Великого Императора Всероссийского по линии канцелярии Синода. Ежели Александр Александрович посчитает должным, он оповестит вас о делах, коими интересуетесь. Ну, а ежели нет…
— В свете упоминания вами же проклятий и айнов не считаю, что дело терпит отлагательств, — произнёс Патриарх. — То мне подсказывает вековой опыт, упомянутый вами же, Ростислав Поликарпович. Потому, коль раз уж мы вынуждены следовать законам бумагомарательства, прошу вас самолично принять у нас ходатайство и направить его на рассмотрение Александра Александровича. Это… существенно сократит расход драгоценного времени. Также, прошу засвидетельствовать в бумаге, что ходатайствую о назначении предстоящего капеллана, сиречь Евы Гавриловны, полномочным поверенным Синода по сему вопросу.
Напоминать, что приём прошений, ходатайств и заявлений и без того прописан в Уставе Канцелярии, старец не стал. Отношения между ведомствами далеки от близкородственных. Ни к чему усугублять их взаимными подколками: оба визави давно переросли из того возраста, когда последними можно сыпать бездумно и в изобилии.

Москва
Зал аудиенций

Ускорение процесса подачи ходатайств не входило в обязанности полковника Протопопова, если уж детально вчитываться в Устав Тайной Канцелярии. Мотивов торопить события, забыв о текущих требованиях собственных проблем, у офицера не имелось. Но не находилось и причин чинить препоны. Дела шли своим чередом, и руководитель Конторы лишь старался оптимально расходовать своё время, а также время своего непосредственного начальника. Оный, по совместительству, являлся самодержцем, Великим Императором Всероссийским.
Текущая встреча на вечер того же дня определяла повестку. Её пунктами числилась в том числе организация всеобщего заседания всех задействованных отделов и ведомств, коим предстоит сотрудничать на ниве зауральской экспедиции. Ведь, послать корпус — не прихоть Канцелярии, для чего ей достаточно выделить нескольких бойцов. Это огромная титаническая работа, абсолютное большинство которой будет скрыто от глаз посторонних. Но оттого менее востребованной она не становилась.
Время клонилось к ночи, дни выдались насыщенными у всех участников мизансцены, потому молодой правитель позволил себе принимать руководителя Тайной Канцелярии в зале, сидя на своём монаршем троне. Положенные торжествам регалии самодержца отсутствовали: ныне престол использовался лишь как табуретка для отдыха.
— … Казначейство в первую очередь, — распоряжался, пока что устно, Александровский. — Формировать расходные части операции без них мы не сможем. Казна не бездонная. Не говоря уже о том, что сначала необходимо обсчитать всё до копейки. Счетоводы нам к руке.
— Потребуется представитель интендатуры, — доложил полковник. — Мои бойцы оснащены всем, положенным по штату мирного времени. Но экспедиция грозится затянуться на недели. Ресурсы исчерпаемы. Наличных запасов может не хватить. Есть риск, что понадобится изыскать их непосредственно с мануфактур, минуя склады.
Молодой монарх поморщился.
— Не хотелось бы. Сами понимаете, Ростислав Поликарпович, сколь лакомая это кормушка для казнокрадов… Пусть медленнее, но надёжнее. Так… Кто тут дальше? Столярных да плотничьих дел мастера… Землекопы… Фортификационные осведомлённые… Вы что же, голубчик, решили себе Сибирь откусить?
— Всю — не получится, — усмехнулся полковник. — Но раз уж мы посылаем одарённых прокладывать Путь, то отчего бы не воспользоваться шансом на экспансию? Заодно и тамошние ресурсы разведаем. Навряд ли Зауралье одними айнами кишит. Одной только древесины там должно хватить на обстройку всей Европы. Неужто не найдём, куда лес продать? Не хотим за рубежом — так хоть нашим боярам да крестьянам хаты строить сгодится. Но расширяться на восток предельно необходимо.
— А это? — Александр Александрович ткнул пальцем в ходатайство Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. — Духовенство нам на кой? Будем айнов во Христе крестить да в истинную веру православную обращать? Капеллан-то зачем? В Новоуральске литургию с молебном отслужим, по убывающим на ратные подвиги, и будет. Там и свои священнослужители есть.
— А это, государь, отдельно, — вздохнул Протопопов.
Дальнейшие несколько минут офицер коротко пересказывал собеседнику события последних нескольких дней, отдельно заострив внимание правителя на предсказаниях провидца Вещего, вкладе в дело исцеления болящей Мастерова, вкладе в дело развеивания проклятья Распутиной, и о расстояниях Патриарха о доступе к сведениям, содержащим государственную тайну.
— Церковь не рвётся заочно крестить всё Зауралье, — закончил доклад полковник. — Есть основания подозревать связь между проклятьями, прокажённым, айнами и Силой Путей. К превеликому сожалению, основания небеспочвенные. И раз уж Тайная Канцелярия столкнулась с тем, что пересекает интересы Святейшего Синода, в некоторой части нам придётся работать вместе. Огласки не избежать. Личина Мастерова была раскрыта капелланом Распутиной без злого умысла, простым заклятьем «Познания». Если это сделал не враг, то и недруг сможет. Посему считаю потребным к размышлению о приобщении к делу представителей Синода.
— Та-а-ак… — взгляд молодого монарха нехорошо сощурился. — То есть, сведения, объявленные государственной тайной, стали доступны непосвящённым просто потому, что носитель тайны оказался осенён «Познанием»? Я ничего не упустил⁈
— Исключительно да, государь, — спокойно отозвался офицер. — Сам же ратник не вымолвил ни слова, дабы себя изобличить. Не можем же мы, в самом-то деле, воспретить люду прибегать к Силе? Отныне придётся ограничить наёмнику свободу перемещений…
Александровский вздохнул и без сил расслабился на престоле.
— Восхитительно… — констатировал он. — Ограничить свободу? Как вы себе это представляете, Ростислав Поликарпович? Приставить к нему сопровождающего, дабы всюду следовал за ним неотлучно? Или держать в подвалах Канцелярии, и выпускать лишь для исполнения условия контракта?
— Сопровождающая — Алина Святогоровна, — напомнил Протопопов. — Госпожа действительный тайный советник временно пользуется отводом по семейным обстоятельствам… которые, к слову, разрешаются, благодаря стараниями всё того же Мастерова. В очень скором времени светлейшая княжна Бериславская вернётся к исполнению своих обязанностей.
— Убережёт ли это нас от новых утечек? — буркнул беззлобно Император.
Но этот вопрос и впрямь требует отдельной проработки. До сего дня все ответственные небезосновательно полагали, что для сохранения инкогнито призванного ратника достаточно держать язык за зубами. Но, как известно, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Один не в меру ретивый капеллан раскусил дружинника даже не прибегая к расспросам. И правы все. И Патриарх Кирилл, и полковник Протопопов.
— С капеллана испросить все обязательства как с носителя государственной тайны, — распорядился Александровский. — Мастерова вместе с Распутиной ко мне на разговоры. По результатам будем принимать решения. Возможно, переведём обер-лейтенанта… А Бериславская… Когда сможет вернуться к своим обязанностям?
— Уточним, государь, — отозвался офицер. — Вероятно, дней через несколько.
— Прекрасно.
Великий Император Всероссийский вернулся к созерцанию бумаг, что держал в руке весь разговор. Ещё раз оббежал взглядом строку за строкой, перечитал предлагаемый перечень лиц, рекомендованных к участию в заседании.
— Духовенство на собрание не допускать, — порешил он. — Экспедиция сугубо воинская. На тайном собрании не место представителей Церкви.
— Синод будет возмущён, — заметил полковник. — Им на откуп оставлены лишь общегражданские вопросы, урегулирование правовых коллизий и вопросы Силы да Веры. Едва ли они одобрят, что без их ведома решается судьба Империи…
Александровский отмахнулся.
— Вернёмся к этому разговору, когда Синод на общих основаниях будет стоять в строю и отбивать набеги супостата. Чем они нам помогут в этот раз? Ничем. Ни ресурсов не поставят, ни людей не дадут. Зато появится лишний и абсолютно невостребованный шанс утечки сведений. А вот от Тайного Сыскного войска людей нам будет потребно, да… поэтому…



Глава 19
Учебный процесс

Начало положено.
Наконец-то, отринув все побочные тормозные задачи, я получил возможность сосредоточиться на основной. И, на всякий случай, осенил себя крестным знамением, дабы ни одна собака шершавая больше не отвлекала меня от дел. А то повадились, видите ли, внеочередные вводные давать…
Первый день, официально отведённый под многодневное боевое слаживание, традиционно, заселение. Как только отправил Окси восвояси домой, «на Землю», озаботился сбором вверенного мне личного состава и собрал всех в Обители, на территории которой и принял решение обучать будущих бойцов прикрытия.
Подготовка к тому имелась мизерная. Я не стал заморачиваться развёртыванием полноценного академического отдела, но кое-что «из дома», «с Земли», приволок. Не первых порах сойдёт и ноутбук с большим экраном: хватит для демонстрации обучающих материалов. А потом уже можно будет и доску организовать, и проектор, и питание для электроники… Ну, не изобрели тут пока что ещё переменного тока «220 вольт» с частотой 50 герц. Придётся быть первопроходцем…
Под «классную комнату» отвели зал на пятом этаже обители. Как раз там, где находилась комната, выделенная мне в личное бессрочное пользование. Оттуда удобно доставать мой шмурдяк для демонстрации, в обширном зале сподручно разворачиваться группой, да и слушателей есть, где рассадить…
Куда-то отлучился по делам Берислав. Собравшись всей группой в обители, мы не увидели в её стенах Великого Архимага Путей. Потому не стали тратить время на дежурные «здрасьте» и сразу приступили к работе: Обитель оказалась предоставлена в наше полное и единовластное пользование.
А её, обязан сообщить, вышло немало. Поочерёдно учил своих будущих бойцов я, после науськивали меня они. Техническая подготовка чередовалась с магической, боевая с обществознанием, тактическая с политической и так далее. Параллельно, изучая материалы друг друга, мы и меня втягивали в историю и положение дел местных, и избранных прикрывать мою спину учили не быть обузой.
Час за часом, день за днём, ночь за ночью. Счёт академическим часам шёл весьма условный. А вот объём сведений, что черпали участники образовательной программы друг от друга, исчислялся десятками предметов и сотнями тем. И всё это необходимо усвоить, а не просто прослушать.
С перерывами на отдых для голосовых связок, чай-кофе и обед для систематизации полученных знаний, каждый из нас продвинулся в областях познаний, прежде для него недоступных.
Меня учили основам Силы и тактикам её применения. Учили истории и политическим реалиям империи, как внутренним, так и внешним. Учили на зубок заклятья, повторяли рунические письмена и создание Тотемов.
Я учил устройству огнестрельного оружия, его баллистическим особенностям и приколам. Учил оказанию первой доврачебной помощи и работе командой в малой группе. Учил организации работы группы в минимальном объёме разведотряда. Учил тактике действия в обороне и караулах, дозорах. Учил организации быта в отрыве от цивилизации.
Так, Лана и впрямь продемонстрировала поистине энциклопедические кладези познаний. Я едва успевал за ней записывать. Не особо надеясь на технику и ноутбук (строчу быстро, пусть и с опечатками, но дословно конспектируя), дублировал лекции вислоухой на диктофон КПК. По горячим следам пытался систематизировать тексты, выдаваемые хвостатой, чтоб с ходу оформить их в удобочитаемое справочное пособие по айнам.
Ветрана оказалась шикарным преподавателем, способным поспорить за это звание с Алиной. Знала очевидно меньше, чем Бериславская (сказывалась разница в возрасте и опыте), но титул лучший слушательницы курса Императорской Академии носила не просто так). Защита, нападение, глухая и манёвренная оборона, воздвижение щитов и способы их преодоления, различные техники против одиночных и групповых целей, тактика… Видно было, что наследницу рода учили стоять за себя. Морозова знала сотню способов заставить супостата пожалеть о выборе цели посягательства.
А вот Катя с Настей… ну, не то, что «подкачали»… Скажем так. Девушки и впрямь оказались полезными. Работе в команде обучены, и на поступающие приказы реагируют молниеносно. Но сказывается возраст и отсутствие боевого опыта. Кое-что почерпнули и они от меня.
За одним из занятий, изучая структуры защитных заклятий типа «Твердыни», зашёл разговор о тактике противодействия силовым ударным заклятьям.
— … потому что так принято, — продолжила Ветрана. — Тот, кто не в состоянии выставить самый крепкий щит, возводит его первым в каскаде, и первым же принимает удар противника. Далее за ним по нарастающей идут те, кто ставит «Твердыни» крепче. Последним же принимает удар тот, чья защита нерушимее всего. Слабые защитные заклятья, хоть и падшие, но ослабляют ударную мощь атакующих. И урон, существенно оскудев на преодолении каскада щитов, достигает самого крепкого, не тронутого разрушениями. Так больше шансов сдюжить удар.
— Значит, необходимо научиться ставить крепкий щит, — подытожил я. — Берислав сказал мне, что дури имею через край. А вот контролировать её выход не умею. Всё равно, что, мол, проливаю мимо озеро, пытаясь напиться стаканом. И, если честно, мне не понравилось, что Бесчестных сумел достать меня даже под щитом. Особенно с учётом того, что огневая мощь оружия вашего мира существенно уступает моему.
Катя улыбнулась.
— В том нет ничего изумительного. Как госпожа уже поясняла ранее, защитное заклятье предназначено для отражения нападений, построенных на Силе. Они не в состоянии отразить физическое воздействие. Стрела ли, али пуля… Всё едино прошибёт. Тут уж нам впору изумляться твоей непрошибаемой защите. Тебя с десяти шагов застрелили, а у самого ни в одном глазу!
— У меня сомнения в достоверности ваших теорий, — пришлось пояснить мою мысль более развёрнуто. — Видите ли… из той истории вашего мира, что мне довелось почерпнуть, в один момент времени люди с действительно объёмными накопителями начали вырождаться. Сейчас я, чужак, превосхожу по этому параметру любого из вас. По объёму Силы, но не по качеству её владения. В то же время мы знаем, что для построения «Твердынь» и поддержания заклятья необходим достаточно весомый объём Силы. И чем его больше, тем нерушимей щит. Я считаю, что в какой-то миг можно сосредоточить настолько прочное заклятье, что его и пуля не прошибёт.
Настя с сомнением посмотрела на меня.
— Едва ли сие под силу хоть кому… Великий Архимаг Путей Берислав — последний из рождённых в этом мире, кто пользуется Силой, прибегая к Путям. Сие и свидетельствует о мощи его накопителя… Но даже ему навряд ли удастся то, о чём ты говоришь.
— Попытка не пытка, — хмыкнул я. — Попробовать-то можно. Но соглашусь, это задача не ближайших дней. Для начала, необходимо научиться эту самую Силу грамотно расходовать. Пока что у меня получается лишь разбрасываться ею направо и налево. Что, говорите, требуется, чтоб продвинуться в защите? Почаще применять заклятья?
Ветрана поняла меня без пояснений.
— В Сумеречной Долине нет посторонних, — до светлейшей княжны дошло, что у меня на уме. — Проще всего обустроить практическую отработку. Ты воздвигнешь «Твердыню», а мы сообща постараемся её обрушить. Силы у тебя, может, и немеряно, но с контролем явно нелады. С каждым новым поражением сможешь учиться на своих ошибках. Рано или поздно поймёшь, как лучше применять такое благо.
— Так чего ждём? — поинтересовался у девушек? — Готов к труду и обороне. Причём, буквально. Идём?
Тренировочную площадку расположили на удалении от Обители, чтоб случайно не пострадали древние стены цитадели. На относительно ровном участке открытой местности разместили учебные мишени, столы для разборки оружия, там же учил девушек из подручных средств сооружать укрытия, разбираться с моей земной техникой. Теперь же пришла пора делать из меня отбивную.
Как-то нехорошо горят глазки у Ветраны… Морозова явно в предвкушении. Слишком уж рьяно она готовится обстреливать мою тушку. Как будто что-то задумала…
На площадке выстроились так, чтоб даже случайным отрывом ударного заклятья не добить до стен Обители. Я отошёл подальше, в сторону, а девушки расположились рассредоточенной ударной формацией, встав треугольником. Лана в избиении меня-беззащитного не участвовала. Видимо, посчитала, что мне и трёх нападающих хватит с лихвой. Но за бичеванием наблюдала с интересом: неподдельное любопытство выдавал хвост вислоухой, без резких движений изгибавшийся за спиной из стороны в сторону.
— Начнём с малого, — облизнувшись, предложила светлейшая княжна. — Самое безобидное, что ты сейчас сможешь — это попытаться отразить воздушное нападение. Не переживай. Резать тебя не будем. Просто постараемся свалить с ног. Но стараться будем от души…
Ох, садистка на мою голову… чую, будет весело…
Слух зацепился за формулировку наследницы рода. «Резать», воздух и «свалить».
То есть, есть возможность воздействовать на цель воздушной средой, что имеет плотность, как и любое другое материальное образование на планете. Если научиться применять и изменять плотность среды — можно вытворять поистине чудовищные вещи. Это азбучные истины, очевидные даже для того, кто в магии абсолютный ноль.
По сути, те же бомбы — это не огонь, как можно догадаться. А воздух. Основное поражение целей фугасами идёт за счёт стремительно расширяющегося фронта ударной волны, распространяемой в воздушных массах от эпицентра скоротечной реакции горения: взрыва.
А ещё воздухом можно резать. Как и водой. Если собрать достаточный объём под большим давлением и стравить через сравнительно узкое перепускное отверстие. То есть, налицо, опять же, управление плотностью среды. Тоже понятное дело, ничего необъяснимого.
Ну, а с «валить» всё ещё проще. Простейший ветер, в какой-то момент времени из-за резкости и скорости движения способный перейти в ударную волну.
Что ж. С берега видится удобным. Если не хочешь тратить время и силы на бой с противником — тупо отбрось его. Ну, или воздействуй на его вооружение, технику, инфраструктуру.
— Екатерина Ветрова, — будто заправский конферансье, объявила Ветрана Морозова. — Её род, будучи одарённым Силой, сосредоточил свои познания в области изучения воздушной стихии. Пожалуй, она и преподаст тебе урок. Для начала.
Рекомая Ветрова с достоинством поклонилась.
— Буду рада оказать услугу, — продекларировала она.
— Начинайте!
Пользуясь тренировочными условиями, не стал мудрствовать лукаво, а решил проверить, так ли нерушимо работают постулаты местных, или можно облегчить себе жизнь.
Выкрикивать названия техник в пафосных выспренных позах? Увольте. Можно, конечно, упороться по-чёрному, и рявкнуть зычным командным голосом на весь театр военных действий «Лунная клизма, дай мне Силу!». Но чисто поржать, не более того. В бою это едва ли полезное действие.
Нет. Я понимаю. Это как машинисты в метро. Они при прохождении участка пути на перегоне, встретив сигнал семафора или указатель, обязаны проговаривать его вслух, контролируя себя и тем самым сокращая шанс ошибки. Тут то же самое. Произнося ту же «Твердыню» вслух, можно заставить свой мозг сконцентрироваться сильнее и сотворить заклятье с минимальными огрехами. Но мысль-то всяко быстрее речи. Зачем трепаться языком, когда можно сэкономить секунду-другую-третью?
Тем паче, что сейчас я особо и не рискую. Ошибусь — будет мне уроком. Девчонки подлатают, если что. Не в реальных же боевых условиях экспериментировать над магией?
«Твердыня».
Что у нас там полагается? Успеть оценить мощность атакующего заклятья или предположить его нагрузку на щит. Просчитать структуру своего заклятья и воздвигнуть «Твердыню». Объём Силы на создание прямо пропорционален нагрузке. Радиус отстояния поля щита от точки оператора, его напряжённость, форма (по умолчанию — полусфера, ибо на неё настроена структура заклятья).
В расслабленном тренировочном режиме все действия выполнялись нарочито медленно, чтобы дать противнику время среагировать. За это отдельное «спасибо». Когда тренируешь бойца, сразу нокаутировать новобранца первым же ударом — так себе идея. В лучшем случае у него отпадёт тяга к самообучению. В худшем случае он же преставится в Бозе, упокоившись с миром.
Ветрова работала неспешно, даже слишком. Предупреждающе заняла позицию, чем-то отдалённо напоминающую боевую стойку какой-нибудь рукопашной сшибки родом из подворотни. Для боевых условий чрезмерно наигранно, но для учебного избиения — вполне сгодится.
— Ветровой снос!
О. Знакомые слова послышались. Таким же заклятьем Бериславская развеивала дымовую завесу, когда мне потребовалось отработать из пулемёта по напавшим на Оболенскую учебку. Но, в отличие от Алины, применившей Силу разрозненно и по фронту, Ветрова ударила довольно точечно.
А она именно что «ударила». Причём, явно не жалея сил.
Между нами дистанция — метров двадцать. В полумраке Сумеречной Долины, озаряемой едва-едва пробивающимся светом небесных тел, мало что заметно. Но не увидеть, как от девушки ринулся мощный поток, оставивший на земле ощутимую борозду, трудно.
Моя догадка подтвердилась. Использовать голосовые команды для активации «Твердыни» нет необходимости. Щит накрыл меня сразу же, как только мой мозг закончил просчёт его конструкции.
И он явно не был лишним. Удар от встречи техники Ветровой с моей защитой передал на мои барабанные перепонки неприятный скачок давления. Физика — тоже наука, а поведение плотных сред в обоих мирах, кажется, выглядит одинаковым. Воздушная ударная волна, встретив на своём пути мембрану преграды, врезалась в неё, а та, в свою очередь, передала колебания чуть дальше. Да, удар был отражён. Но не развеян бесследно.
Хотя бы, техника не коснулась меня. Воздушный поток, вспахивающий грунт, запросто мог и со мной наломать дров.
Или костей…
— Неплохо, — усмехнулась Морозова. — Безмолвное заклятье… Ох, чуяла я тогда, что надо было тебе место гридя уготовить, ох, чуяла! Но да ладно. Что было — то прошло. С этим ты справился. А что сможешь противопоставить огню?
Против огня тоже нет смысла возмущаться. Для привычного к миру физики огонь — результат процесса горения окислителя и топлива, выделяющийся в видимом оптическом диапазоне и активно излучающий в тепловом. По сути, это совокупность раскалённых газов, склонных к возгоранию или имеющих способность поддерживать горение. Формировать ударное воздействие сам по себе не может, ему для этого необходим ряд сопутствующих факторов. То есть, единственное, чего стоит опасаться всерьёз — высокая температура и потребление кислорода. Первое может сжечь дотла или оставить ожоги, а второе сможет лишить пригодного для дыхания воздуха. Ни то, ни другое в преддверии зауральской экспедиции мне ни к чему.
Пламнева не стала дожидаться команды.
— Искра!
Ох, и аллегории у тебя, моя милая! «Искра»…! Если это — «искра», то страшно представить себе, что будет после «атомного взрыва»!
Всё те же разделявшие нас метров двадцать с копейками. Заклятье Насти покрыло его гораздо, ГОРАЗДО быстрее. И выглядело, если честно, намного инфернальнее. Причём, буквально.
Со стороны девушки материализовалось буквально из ниоткуда, вспыхнув довольно ярко, люмен, пожалуй, тысяч под десять, шаровое образование трудноопределимого диаметра. От яркости привыкший к полумраку Сумеречной Долины глаз не сразу понял, что происходит, и словил засветку. О том, что меня обстреляли, я понял тогда, когда желтоватого цвета пламенный сгусток в половину меня ростом с ощутимой даже за преградой щита силой врезался в мою «Твердыню», расплескавшись жидкими брызгами во все стороны. Что характерно, за защитным полем жара я не почувствовал.
И это всё?
Нет. Стоп. Серьёзно? Это всё? Вот вы на серьёзных щах утверждаете, что это вся подготовительная программа по изучению защитных заклятий? Дунуть ветерочком и попробовать отжарить до корочки? Нет, так дело не пойдёт. Ладно, Морозова: я лично знаю, на что способна наследница рода. А вот Пламнева с Ветровой? Отказываюсь верить, что предоставленное к обозрению — их предел. Девчонки однозначно могут больше.
Как окажется дальше, я оказался прав.
На все сто сорок шесть процентов прав.



Глава 20
Оправданные ожидания

Для экономии сил снял щиты.
— Не сочтите за оскорбление. Но, учитывая ваш опыт и достижения, от вас ожидал большего.
Ветрана снисходительно улыбнулась.
— Теперь ты больше соответствуешь наёмному дружиннику. Становишься самоуверенным. Да будет тебе известно, дорогой мой Александр Александрович, что сей же час ты исполнил экзаменационное задание уровня первого курса. С огрехами, но, всё же, исполнил.
— И в чём же заключаются огрехи? — поинтересовался я. — Как обычно, бесконтрольное применение Силы?
— Догадливый, — самодовольно постулировала Морозова, будто испытывая за своего ученика неподдельную гордость преподавателя. — Не понять, что в твоём упражнении сыграло более значимую роль, заклятье «Твердыни» или неуправляемый поток Силы. Я не уверена, что удары отражены именно защитой.
«Учитывая, что меня этим вашим техникам Силы никто никогда не учил, для первого месяца пребывания в ином мире, я считаю, неплохо», — подумалось мне.
— Принял, — кивнул в ответ. — Тогда верну монету.
И посмотрел на сближниц Ветраны.
— А вы можете атаковать обе одновременно? По одной и той же цели.
Настя с Катей слегка озадаченно переглянулись.
— Мочь-то мы можем… — протянула первая.
— … да только есть ли потребность? — переспросила вторая.
— Оба одарённых в состоянии атаковать одну цель, — пояснила светлейшая княжна. — А, учитывая, сколь долго Анастасия и Екатерина служат вместе, их единство порывов может измеряться сущими мигами. Но заклятья всё равно будут друг другу мешать.
— Любое применение Силы — это исторжение оной, обличённой в конструкты заклятий, — наставительным тоном произнесла Лана, хранившая до сих пор молчание. — Конструкты формируют заклятья, подобно скелету живого существа, и обрастают Силой, подобно плоти. Но скелет сей слаб. Совокупление двух и более заклятий в одном месте и времени способно порушить их и низвергнуть всякую мощь в едва ощутимые потуги.
Морозова уважительно посмотрела на вислоухую. Уж не знаю, как и откуда хвостатая получала знания, но взгляд Ветраны говорил, что для прокажённой продемонстрированные знания сироты очень даже достойные.
— Так, это конструкты, — пожал плечами я. — А есть ещё логика, здравый смысл и основополагающие законы физики.
Окинул взглядом стройные фигурки обеих телохранительниц наследницы рода. Прикинул последствия того, чего от них хочу. На всякий случай, просчитал несколько наиболее возможных вариантов, включая рикошеты заклятий. Последнее маловероятно, если принять во внимание сказанное мне: заклятья могут порушить друг друга. А то, что я знаю о них, говорит, что отбить рикошетом можно только довольно крепкое заклинание, не разбитое об поверхность щита «Твердыни»…
— Настя, Катя. Мне надо, чтобы вы атаковали меня одновременно. Обе. Но не бездумно. Вы можете выплеснуть Силу не одним резким ударом, а поддерживать атаку хотя бы несколько секунд?
— Да и минуту можем, — Пламнева не понимала, что от них хотят.
— Тогда работайте так. Пламнева — вперёд. Присядь на колено. Занизь проекцию своего профиля. Ветрова — встань за ней. Не вплотную, но близко. Мы все трое должны оказаться на одной воображаемой линии.
Переглянувшиеся телохранительницы молча исполнили предписание. Лана с Ветраной также молча наблюдали за приготовлениями.
— Для начала — Настя. Атакуй одна. Хочу увидеть разницу потенциала… Что-то наподобие… потока огня. Сможешь?
— Сколько продержать? — осведомилась девушка, не удосужив себя ответом на мой вопрос.
«Значит, точно сможет».
— Сколько осилишь.
А сам, подозревая, что что-то может пойти не по плану, высвободил чуть больше Силы при возведении «Твердыни», чем до этого.
Потому не услышал, что произнесла Пламнева, формируя ударную технику. Как выяснилось, прочныей щит неплохо гасит сравнительно тихие звуки, создавая преграду для распространения колебаний в атмосфере. Лёгкие и тонкие для целей звукомаскировки бесполезны: отражая тренировочные удары девушек, я сквозь щит мог слышать и слова Морозовой. А вот сейчас, когда пришлось, что называется, «постараться», слова Насти остались для меня нераспознанными. Читать по губам не умею.
Да, честно говоря, и не очень-то хотелось. Потому что в следующий миг мне пришлось забыть обо всём, кроме сохранения своей шкуры.
Девушка, поняв, что от неё просят показать что-нибудь поэффектнее простой полевой зажигалки, вложилась от души и выложилась на полную. Силуэт Анастасии растворился за ослепительно ярким всполохом огня: последний накрыл щит целиком, подобно солнечному протуберанцу, и около минуты хищно облизывал поверхность «Твердыни», окружавшей меня полусферой.
А мне пришлось отметить, что «Твердыня» мешает распространению звука в воздухе, но не очень-то изолирует от жара. Температура пламени ощущалась даже за преградой. Не рискну предположить оценку, сколько киловатт тепловой мощности сгенерировала техника Насти. Цвет пламени был насыщенно-жёлтым, и это может косвенно указывать на температуру, но меня гораздо больше беспокоило, что воздух за щитом начал нагреваться. Жар пробивался терпимый, но пробивался. Как будто на тебя направили мощную тепловую пушку.
То ли Настя выдохлась, то ли посчитала, что с меня на первое время хватит, но спустя минуту воздействие спало. Пламя исчезло также внезапно, как и появилось, оставив нас в полумраке Сумеречной Долины. Ожидаемо, ослеплённые ярким огнём, на некоторое время мы оказались дезориентированы.
«Косяк», — подумалось мне. «Даже не обязательно пытаться уничтожить врага огнём в ночи. Можно просто ослепить его, и делай с ним всё, что хочешь. Я сейчас от слепого котёнка мало чем отличаюсь…».
Снимая щит, понял, что опасно открываюсь. Имей кто желание добраться до меня сейчас — у него была бы наилучшая к тому возможность. Идеальнее не придумаешь. Всё, что вижу — едва светлый купол небосвода и тёмная земля, на которой стоим.
Потребовалось время, чтобы глаз привык к полумраку Долины.
— Что же, — произнесла меж тем светлейшая княжна Морозова. — Второй курс можно считать зачтённым. В любом ином случае отправили бы на переаттестацию ввиду полного отсутствия контроля Силы. Затраченных усилий хватило бы на нескольких экзаменуемых. Но, ежели к мелочам не придираться, с задачей справился… Только, отчего-то мне подсказывает моё девичье сердце, это ещё не всё, что ты задумал… так, ведь?
— Не без этого, — отозвался я. — Насть. Ты как? Продолжать можешь или выдохлась?
— Терпимо, — подтвердила Пламнева.
По мере того, как привыкал обратно ко мраку глаз, становилось видно, насколько всё «терпимо».
И без того не очень-то светлая земля покрылась чёрным ковром выгоревшей травы. Борозда, проделанная воздушной техникой Кати, осталась, но визуально разрослась вширь. Травинки не просто пожухли от температуры, а буквально выгорели дотла. Сплошной горелый ковёр начинался постепенно в паре-тройке метров от одарённой и обрубался резко там, где проходила граница моей «Твердыни». Неплохо, неплохо.
— Тогда следующий шаг. Пламнева — то же самое, та же техника, та же цель. Пытаешься достать меня за щитом изо всех своих сил. Ветрова — та же вводная, но за маленьким пояснением. Постарайся влить свою технику в технику подруги.
— А смысл? — не поняла Катя. — Мы же помешаем друг другу. И без того навредить тебе не можем. А так и вовсе не дотянемся.
— Сейчас увидишь.
Конфликт конфликтом, конструкт конструктом, но есть элементарная физика, которую не обманешь. И, хочется верить, что она в обоих мирах плюс-минус одинаковая. А вот это, как раз, мы сейчас и выясним…
От греха подальше накрылся щитом, постаравшись возвести его максимально прочным и нерушимым. Что пуля его пробьёт — это уже понял. Со слов местных, старайся — не старайся, а огнестрел против магии роляет. Но это не повод подставлять свой ливер под усиленную магию двух девушек, которая, как оказалось, способна изжарить динозавра.
По-хорошему, надо было закрыть глаза, чтоб не нахвататься от засветки. Но тогда бы я не увидел, как щит накрыл гораздо, ГОРАЗДО увеличившийся в размерах огненный поток пламени, в одночасье сменивший свой цвет на ослепительно белый по центру струи, и переходящий в синеву по краям, которые облизывали полусферу щита.
Правда, это никак не помогло мне с осознанием того, как стремительно начала расти температура под ним. Знал бы, где упал — соломки б подстелил. Надо было брать радиус «Твердыни» шире. От преграды начало ощутимо отдавать едва терпимым раскалённым жаром.
На моё счастье, представление не затянулось надолго. Буквально полминуты — и воздействие спало.
— Вот, примерно такого от вас и ожидал, — выдохнул я, сбрасывая щит.
Температура воздуха вокруг заметно возросла. Уже развеялась техника, а я всё ещё ощущал жар раскалённого воздуха. От обугленной земли воздымался знакомый запах горелой травы и дымок. Последний воскуривался от границ перепаханной и спалённой борозды, где температура пламени была поменьше. Всё, что находилось между мной и девчонками, дымить не могло по определению, ибо истлело в прах.
Что ж. Значит, физика двух миров и впрямь имеет точки соприкосновения. Пусть в моём мире нет магии и никто не слышал о Силе, но и в этом контакт открытого пламени с усиленным притоком воздушных масс даёт привычный мне результат…
— Дорогой мой Александр Александрович, — раздался в полумраке Долины вкрадчивый голосочек светлейшей княжны Ветраны. — А не сочти за праздное утруждение, но посвяти же нас… А что на сей раз твой иномирский разум преподнёс? Что ты сейчас сделал?
— Шкерился за щитом, — хмыкнул я. — Разве не очевидно? Дал подсказку твоим телохранительницам. Воздух — неплохой усилитель для огня. Кислород в нём — окислитель, и, чем больше его участвует в горении, тем выше температура пламени. В разумных пределах, конечно же.
— Азбучные истины вещаешь, хоть и больно мудрёным глаголом… Но отчего же заклятья сближниц друг друга не порушили? Тебя довольно долго пытались достать. Заклятья, построенные на Силе, столь протяжённое время не могут поддерживать себя и друг друга, ежели в конфликте находятся. Как ты обошёл законы Силы?
Мне оставалось только пожать плечами.
— В душе не ведаю, Вет, — признался я. — Ваше колдунство для меня всё ещё тёмный лес. Разбираться надо. Берислав освободится от дел — вот у него и спросим. Тем паче, что у нас с разноглазкой к нему тоже ряд вопросов был.
В таком ключе протекали наши занятия. Чему-то учил девчонок я, чему-то учили меня они. Где-то умную мысль выскажет Ветрова, а где-то, даром, что полузверь, поделится неведомым даже для светлейшей княжны Лана.
Таким образом и организовали процесс обмена знаниями. «Ведущими» были попеременно все, кому было, что рассказать окружающим.
Морозова и Ко — эта троица, вне всякого сомнения, лидировала во всём, что касается Силы. Недаром Ветрана — лучшая слушательница своего курса. Да, пока что только первого, но фору давала и более старшим.
Вислоухая знала об айнах то, что невдомёк разведкам всего мира. А супротив этих сущностей мы, между прочим, выдвигаться и собираемся. Знания, полученные от хвостатой, недооценить невозможно. В особенности, если наложить их на сведения, полученные из дневника светлейшего князя Бериславского: копии рукописного труда Святогора мы изучали вдоль и поперёк.
Ну, а без моих наставлений об обращении с ручным стрелковым оружием, боеприпасами и земной экипировкой незачем и начинать весь этот кордебалет. Разве что, ограничил познания соратниц в беспилотной авиации, объяснив им в общих чертах и показав управление в живую. Выделять налёт в часах не стал: как пилота хватит и меня одного. Но ознакомиться с техникой обязаны, чтоб понимали, откуда это «ж-ж-ж неспроста».
* * *
А в один прекрасный день, оставив девчонок в Сумеречной Долине, метнулся рыбчиком к себе в свой мир. Там оговорённое время спустя Смазнова должна была родить ящик психотропных препаратов для Златы, с чем, как оказалось, справилась безупречно.
Только оказался в своём мире (пробросил Путь в мою квартиру), как первым делом связался с Окси.
«Я дома. Ты как? Всё достала?».
СМС — наше всё.
С одной стороны, закон имени одной небезызвестной личности, с радостным улюлюканием встреченный в одних кругах, и облитый отборными помоями в других, существенно связывает руки. Уже не позвонишь и не спросишь прямым текстом, готов ли к отгрузке ящик «медицины» или грузовик со шлюхами. Учитывая, что всё передаваемое в эфир хранится в виде электронных копий на специально обученных серверах, оно и СМС-то нежелательно пользоваться. Но текст, хотя бы, обезличен от голосов и эмоций. А раз нет упоминания контекста и предмета обсуждений — поди, докопайся даже по копиям, что конкретно подразумевал абонент.
«Спрашиваешь», — было мне коротким ответом. — «Рули ко мне».
Вот тут уже Окси допустила техническую ошибку. Такой сомнительный груз держать дома… Ещё можно согласиться, что медицинские препараты — это не наркотики. Но препараты рецептурные, а это уже о многом говорит. За них тоже по головке не погладят. Как минимум, могут возникнуть вопросы.
«Еду».
Побитая, видавшая виды «Газелька», дожидавшаяся моего возвращения из-за Грани под домом, завелась с полуоборота. Вот такой вот интересный финт системами: механическая часть и, допустим, подача топлива может работать через одно место, тормозная система может сбоить и клинить, но система зажигания может с половины пинка запускать двигатель, имевший не самое товарное состояние.
А через несколько минут я подъехал к многоэтажке, где обитала Окси. Вход в подъезд, лифт, лестничная клетка… не хватает только букета шампанского и бутылки цветов с конфетами.
Подруга встретила меня у двери, явно готовая к выдвижению. Вняв нашим с Ланой наставлениям, Смазнова не стала выряжаться в стиле нынешней молодёжи, а предпочла более или менее соответствовать общественным нравам того мира. Не старо-русский сарафан, конечно, и не платье с кринолином, турнюром или панье, но вполне себе годно выглядящий и даже внушающий почтение, уважение и проникновение статусной фигурой служителя Гиппократа, костюм фельдшера.
Самый, что ни на есть, обычный, синего цвета, костюм из прямых брюк с ремнём на поясе, футболки в заправку и кителя иже с нею, который в настоящее время был выпущен, расстёгнут, но сидел настолько шикарно, что я на миг представил себе реакцию местных по ту сторону Грани, узри они Смазнову сейчас.
В особенности доставляли два шеврона на липучках, которые прицепила Окси на рукава кителя. С одной стороны хрестоматийная чаша Гиппократа с обвивающей её змеёй, а с другой — проникновенная надпись, выполненная лазерной резкой.
«Ни шагу назад. За нами морг».
Прям зачёт. Я оценил.
Смазнова запустила меня в квартиру и закрыла за собой дверь.
— Всё готово, — вместо «здрасьте» сообщила женщина. — Просто хватай и беги. Весь вопрос в том, как будем доставлять? Я с тобой пойду.
— А есть варианты? — пожал плечами я. — От меня. Сейчас вернёмся ко мне домой, а уже оттуда… «фить!».
И жестом показал это самое «фить», обозначающее, в данном контексте, отправку на ту сторону.
Провизор задумалась.
— Надо будет организовать грузовой пункт отправления. Ладно, один кофр. Его и пешком можно упереть. Но рано или поздно тебе придётся тащить что-нибудь тяжёлое и негабаритное. Какой-нибудь перевалочный пункт на большой базе.
— Думал уже об этом, — подтвердил ей. — Займёмся в ближайшее время, как возникнет непосредственная потребность. Будем решать проблемы в порядке их поступления.



Глава 21
«Налогоплательщиков не убивай», «оборудование не уничтожай»… Что дальше⁈

Перед убытием «на ту сторону» заехали в аптеку, где родили курсовой запас препаратов для матери Рады. Проклятье проклятьем, но, если есть возможность заняться вопросом вплотную и довести дело до конца, то иммуномодулирующие и с ними иже укрепляющие лишними не будут. От антибиотиков же воздержался. Не зная точно, есть ли вирус и к какому роду-виду он относится, есть риск не угадать с группой препарата. Тогда улучшения не будет абсолютно: антибиотики работают на то, под что они заточены. С иммуностимулирующими и жаропонижающими проще. Там тоже есть ряд подводных камней и ограничений, но антипирины, которые посоветовала Смазнова, сработали. Значит, хотя бы, в правильном направлении роем.
Забрав всё, что требовалось, доехали до моего дома, оставили «Газель» у подъезда так, чтоб не мешалась проезду других машин, и, не утруждая себя излишним подъёмом до квартиры, убыли прямиком из подъезда, пробросив Путь. Первым на очереди было имение Бериславских, там и материализовались.
Как обычно, появились в комнате Алины, ибо так было заповедано.
Традиционно, не обнаружил в помещении действительного тайного советника первого класса. Значит, где-то с сестрой мается, или по хозяйству хозяйничает.
В этот раз целенаправленно будем искать именно её, а не кого-то из домашних. Сообразно ранее утверждённым постановлениям, именно за разноглазкой закреплена обязанность контроля и учёта выдачи препаратов. Она — ответственная за таблетки в моё отсутствие, и ей же организовывать хранение оных «в недоступных для детей местах».
А организовывать есть, что. Весь трёхлетний запас «медицины» уместился в довольно объёмный алюминиевый ящик, который и сам по себе весил изрядное количество килограммов, и размеры имел далеко не карманные. Натуральная тумбочка с ручками и колёсиками.
Львиная доля объёма — воздух, и при том буквально. В каждой пачке с лекарствами меньше половины занимают таблетки. Остальное — пространство, предназначенное для обеспечения сохранности содержимого даже в случае небрежного хранения или транспортировки, и для возможности нанесения на картонные упаковки достаточного количества требуемой информации достаточно крупным шрифтом.
Ладно. С техническими деталями повременим. Надо искать светлейшую княжну…
— Посиди пока тут, — попросил я Смазнову. — Присмотри за химией, чтоб чего не вышло. Не думаю, что тут уйма желающих закинуться тремя горстями с пригоршнями психотропов, но законы подлости ты не хуже меня знаешь. Я найду Алину.
Окси окинула взглядом комнату и посмотрела за кристально чисто вымытое окно.
— А тут и впрямь уютненько… На ПМЖ, может, и преждевременно, но дачу себе организовать стоит…
«Уютненько» ей тут, понимаешь ли. Вернёмся к этому вопросу, когда перед ней из ниоткуда материализуется случайный персонаж из-под магической маскировки. Вот тогда и посмотрим, насколько ей «уютненько». Спасибо, если удивлением вслух матом дело и закончится.
Алина нашлась спустя буквально пять минут поисков. Не найдя девушку в доме, я логично предположил, что разноглазка в нём отсутствует, и, прежде, чем констатировать отсутствие её в имении, отправился инспектировать территорию хозяйства. Не успел выйти из дома, как увидел искомую, стоящей на крыльце в ставшем уже привычном мне рабочем сарафане.
Действительный тайный советник стояла, задумчиво провожая взглядом в спину удаляющегося молодого человека с кожаной сумкой через плечо, пешим порядком покидающего Бериславских. Посыльный? Бегунок? Ещё какой почтальон Печкин местного разлива?
В руках соратница держала распечатанный конверт, гербовая бумага которого не давала повода заподозрить в корреспонденции спам. Не уверен, что такая вычурная и фильдеперсовая применяется даже в Тайной Канцелярии. По ходу дела, сообщение от Александровского. На худой конец, от кого-то из его аппарата.
Вглядываться в текст через плечо не стал. Со спины окликнул девушку.
— Лин. Мы вернулись.
Бериславская обернулась на мой голос, по инерции скользнув по мне всё таким же задумчивым взором.
— Здравствуй, «Мастер». Рада тебя видеть. Полагаю, вопросы снабжения удалось разрешить положительно?
— Именно.
Я подошёл к напарнице и вблизи окинул озаглавленный хитровыгнутым вензелем лист письма.
— Саныч? — поинтересовался у неё для проформы.
Текст сообщения не оставлял в том сомнений.
— Высочайшее повеление Великого Императора Всероссийского, — не выходя из раздумий, отозвалась Алина. — Доставили только что. Нас ждут на аудиенцию к Александру Александровичу. На завтра назначено заседание по теме зауральской экспедиции. Утром быть необходимо рано, чуть ли не на заре.
— Надо — будем, — пожал плечами я.
Чай, не первый раз высокое начальство на ковёр вызывает. Нам не привыкать.
— Какие-нибудь вводные дашь? — спросил на всякий случай. — Я сейчас не про опрятный чистый внешний вид спрашиваю. Это и без того очевидно.
Наследница древних затерянных знаний развернулась и пошла в дом.
— Идём, — предложила она. — Поговорим внутри.
— Если что, я не один, — напомнил ей. — Окси со мной, привезла препараты.
По возвращению в комнату Алины, волею судеб превращённую в межмировой транспортный узел, перешли к делу без лишних экивоков. Смазнова с Бериславской дежурно поприветствовали друг друга, разноглазка задержалась взглядом на форме одежды Оксаны, явно оценив обмундирование и проникнувшись его внешним видом. После старший аптекарь-провизор отстегнула запоры алюминиевой тары и откинула крышку, явив нашим взорам плотно уложенные упаковки с нанесёнными на торцах наименованиями.
— Как и было оговорено, — произнесла Смазнова без дешёвых заигрываний в доморощенную наркоторговку.
Дежурный рабочий тон сотрудницы аптечного пункта, отпускающей лекарственные средства по сто раз на дню. Ей всё равно, что она отпускает: аскорбинку, презервативы или крысиный яд.
— Все три наименования с учётом суточной дозировки из расчёта на полный курс лечения. Три года. Больше нет смысла. И пациентка обязана вернуться к полноценной жизни, и у препаратов ограничен срок хранения. Просроченные лекарства в лучшем случае обратятся в пустышку без эффекта. В худшем — испортятся и станут ядом. Хорошо, если не смертельным.
Девушка присела перед ящиком на колени, коснулась алюминиевых стенок, потрогала запорные механизмы.
— Добротный ларь, — оценила действительный тайный советник. — Под стать хранимым в нём снадобьям, поставившим их добродетелям, да их заслугам…
Алина поднялась на ноги и посмотрела на нас с Окси.
— Сейчас мне, увы, не хватит самообладания и красноречия, чтобы отблагодарить вас должным образом. Что до возмещения затрат — вопрос прорабатывается главой семьи. Прошу обождать некоторое время, и вам воздадут по делам вашим.
— Не надо гнать коней, — произнесла Смазнова. — Дела идут своим чередом. Пусть и идут себе дальше. За то, что не забываете, конечно, спасибо, но… Видимо, у вас своих проблем хватает, кроме этой. Угадала?
— Нас местный самодержец на посиделки зовёт, — проинформировал я. — Специально обученным почтальоном, гербовой бумагой и своим высочайшим повелением.
— И я просила бы вас присутствовать на аудиенции, госпожа Смазнова.
Молодая женщина отмахнулась.
— Просто «Оксана». Этот гусь вообще меня «Окси» зовёт. Без вопросов. Только поприсутствовать?
— У вас очень внушительный вид у обоих, — сообщила очевидное Алина. — Что ратное облачение «Мастера», что ваше облачение милосердия. Они с порога заявляют о значительном отличии их носителей от прочих. Все присутствующие на заседании будут осведомлены о вашей природе. Но просто знать о принадлежности собеседника к иному миру, и осознавать его незаменимые возможности… Своим присутствием вы поможете воздействовать на прочих членов коллегии. Мы не будем тратить время попусту на споры о ваших способностях. Ваш вид и оснащение будут говорить за вас красноречивее любых глаголов.
Разноглазка повернулась ко мне.
— А тебя, «Мастер», я бы просила изготовить к демонстрации своё снаряжение. Ты существенно сократил бы время прений, если бы продемонстрировал очно, какими способами мы собираемся исполнить задуманное. Твоя птица, как тому пример, пришлась бы очень к руке. Да и вооружение тоже.
— Понял тебя, — кивнул я. — Задача состоит в том, чтоб не просто пустить пыль в глаза, а показать свои реальные возможности, чтоб нам безоговорочно доверили, поняв, что конкретно мы можем исполнить.
— Точно.
— Надеюсь, держать речь перед большими генералами не придётся, — пробормотала Смазнова. — Это заведомо провальная идея.
Велик был соблазн ответить какой-нибудь скабрёзной шутейкой, что Окси и мужской половой йух держать не может, но своевременно прикусил язык.
Вместо этого повернулся к Алине.
— Как Злата? — спросил я. — Нас не бывает по несколько дней. А тебя всё чаще видно без сестры. Неужели так похорошела?
Разноглазка улыбнулась'
— Это ещё мягко сказано, «Мастер», — довольно расплылась старшая наследница. — Улучшения зреют с непостижимой скоростью. Вчера, к примеру, вспомнила, что ранее осваивала резание, и помогала Свете с Дашей по кухне. Неумело, очень неровно, но всё же. Сама нарезала ведро овощей.
Неплохо. Очень даже неплохо. Орудовать режущим инструментом при кажущейся простоте требует рабочего глазомера, мелкой моторики и аккуратности, чтоб не изрезать вместе с материалом пальцы. Если Злате стало лучше настолько, что старшая сестра всё чаще отвлекается на домашние заботы, а младшая начала тыкать в еду режиком-ковыряльником — дело, однозначно, идёт в положительном направлении.
Видимо, девушка заметила немое одобрение в моём взоре.
— Родители нарадоваться не могут, — добавила с улыбкой она. — Всяко разно с нами было. Но чтоб вот так, прийти к нам на помощь в крайний миг и одарить спасением…
— Сами виноваты, что призвали на свою голову, — хмыкнул я. — А если серьёзно, надо было сразу сказать о своих бедах. Глядишь — и сэкономили б неделю времени. Но, что было — то прошло. На совещании только мы с Окси понадобимся, или ещё кого-то собирать придётся?
Разноглазка задумалась.
— Видится разумным призвать всех, кто к тебе приписан, — отозвалась соратница. — Вопросы, обсуждаемые, касаются всех вас без исключения. Засим…
— Понял.
И указал на прибывшую со мной Окси.
— Стоит уведомлять Александровского заранее, что со мной гости? Ну, там, пропуск выдать какой временный, или вообще «вид на жительство»… Что у вас тут в ходу? Какие документы?
— Этот вопрос я решу самостоятельно, — заверила нас Бериславская. — Всё равно мне надлежит наперёд разрешить некоторые отдельные обстоятельства прежде, чем начнётся собрание. Потому не переживайте.

Москва
Тайная Канцелярия
Кто бы мог подумать, что «некоторые отдельные обстоятельства» включают в себя перечень вопросов, относящихся к процессуальным и юридическим? Ровным счётом никто.
Как бы, никто и не думал забывать про бывшего оружничего Императорского двора, томящегося и маринующегося в подвалах Тайной Канцелярии. Но на кой ляд привлекать для этого Алину и мою тушку? Своими силами разобраться не могли?
Привлечены были не только мы двое. В камере, аналогичной той, где держали Ханну, кроме обитателя узилища Бесчестных, собрались Александровский, Бериславская и я.
Саныч взором, преисполненным холодной отстранённой ярости, созерцал дыбованного оружничего, которому из жалости, чтоб не помер раньше положенного от кровопотери, замотали прострелянные колени.
Хотя, едва ли это поможет. То ли местные пренебрегли какими-то санитарными нормами, то ли в подвале было не слишком стерильно, то ли ещё каким путём узник умудрился подхватить сепсис, но ноги ниже колена приобрели нездоровый тёмный, близкий к чёрному, некрозный цвет гангрены.
Обитатель узилища сощурился на нас, вошедших. Дождался, пока охрана снаружи закроет за нами дверь. Перевёл взгляд на Саню, изрёк.
— Полагаю, час мой пробил, государь? Никак, убивца отпрыска мне в палачи назначил?
— Не угадал, — чёрно ухмыльнулся монарх. — Не убивца отпрыска, а спасителя падчерицы. Или, ты думал, что мы не узнаем, как ты повелел своей приёмной дочери Мастерова покушением извести, да своему Мстиславу наказал умертвить её на случай провала? А ты ж, гляди, просчитался. Мастеров не только лишь погибели избежал, да и мать её родную к жизни вернул.
Бесчестных хмыкнул в ответ.
— Буде тебе напраслину наводить. Раз мой час настал, мне эти россказни ни к чему. Сказки пущай молодая недоросль послушает. Скажешь тоже, к жизни вернул… как будто это вообще возможно…
— То есть, к первому пункту и обвинению возражений нет, — подытожил диалог правитель.
«Вот же ж, мастера языками трепать…», — подумалось мне. «Неужели у них так каждое судейство протекает?».
— Бесчестных Пелагий Любомирович.
Голос Саныча резко окаменел. Молодой государь закончил пустословить и перешёл непосредственно к делу.
— Боярин, что занимал место оружничего Императорского двора. Пойман за руку при попытке смертного умерщвления на людях, чему не может быть оправданий или смягчений. В ходе дознания обнаружил свою причастность к подстреканию на смертоубийство под страхом оного же умерщвления, с грязным использованием старшинства родительского положения. Окромя того, обнаружил причастность к различного рода картельным сговорам. Того кроме, обнаружил причастность своего дома к чёрной связи с чернокнижием. Раскаиваешься ли в содеянном?
— А мне всё одно, государь, — фыркнул Пелагий. — Что раскаиваюсь, что не раскаиваюсь. Всё равно отсюда на своих двоих не выйду. Ты ж мне даже исповедаться пред кончиной не дозволил.
— А ты заслужил исповедь? — вкрадчиво поинтересовался «государь». — Может быть, тем, что заказал Синдикату головы четы с их малолетними дочерьми? Али, стало быть, тем, что принудил падчерицу к покушению? Или, быть может, я не разумею, но тем, что в доме твоём чернокнижие творилось, а ты ни сном и не духом? По-твоему, у тебя есть право требовать исповеди?
— Так почто воздухи сотрясаем? — осведомился пленник. — Так охота за душу щипать? Упиваешься сим, государь?
Саныч безучастно развёл руками.
— Ты сам всему свидетель, дорогой мой Александр Александрович. Пойманный с поличным на покушении избавил нас от сомнений в своей виновности, да в покаянии нужды не испытывает. Действующий в Империи кодекс недвусмысленно трактует наказание за подобные отступления. Карой за них ещё наши предки установили смертную казнь, и, считаю, что тому самое то. Так как ты, дорогой гость, нападению подвергся, да стрелянием в тебя жертвою стался, то на тебе и вершение правосудия. Не вижу смысла выкатывать это безобразие на всеобщее обозрение. Ежели пожелаешь — причинить месть обидчику можешь незамедлительно.
— Так-то, не я один пострадавший, — заметил я. — Покушались, в первую очередь, на Морозовых. Я — так, лишь под горячую руку попал. Да и Рада своего тоже натерпелась.
— Но не Морозовы с Радой пулю грудью словили, — Александровский посмотрел мне в глаза. — Изготавливать покушение — это одно. А прямой выстрел в сердце — это абсолютным образом иное. А ты, к тому же, пусть и пострадал шибче прочих, оным же прочим подспудно подсоблял избавиться от погибели. Словом моим, да буквою закона, ты признан наиболее потерпевшей от рук злоумышленника стороной.
Двоякая ситуация.
Как бы, Александровский прав. Этот хряк не просто стрелял в меня. Мне-то к этому не привыкать. Стреляли по мне самым разным калибром, начиная от ручного стрелкового и заканчивая крупнокалиберной артиллерией. До сих пор Бог миловал, потому по сей день грешную землю топчу. Но парочка Бесчестных дважды подряд с дистанции «в упор» пыталась вынести меня, что, в случае успеха и моей преждевременной кончиной, резко руинило все мои планы, а, вместе с ними, и все планы местных.
С одной стороны, этот тип уже не опасен. Без ног, с развивающимся некрозом конечностей, он вряд ли сможет что-то сделать. Ему бы сейчас самому остаться в живых. Можно было бы проявить невиданный акт неведомого великодушия да помиловать этого недалёкого, уже потерявшего всё. Как понимаю, кроме ног бывший оружничий лишился имения, активов, должности и расположения Императора.
С другой стороны, мне как никому другому известны случаи, когда уходили, громко хлопнув дверью. От банального «забрать с собой на тот свет последней гранатой» до совсем уж мозговыносящей многоходовочки с посмертными пожеланиями, задействованными душеприказчиками и запуском цепочки событий, причиняющих дюжие неудобства даже после смерти субъекта. Вот останется сейчас в живых этот тип, а потом исподволь или подошлёт кого-нибудь опять, научившись на своих ошибках, или вообще организует какое-нибудь локальное светопреставление. Нет, спасибо. Воздержусь.
Ладно, если меня попытается со свету изжить. Отобьюсь, как-нибудь с Божьей помощью. А если опять на Морозовых начнёт бочку катить? Или по Ерохиным ударит?
Я посмотрел на Алину.
— Какая-нибудь процедура у вас на этот счёт имеется? Ну, там, пуля в затылок, смертельный укол яда, отрубание черепной коробки без мозгов, колесование с виселицей?
Разноглазка пожала плечами.
— Обыденно, кара тождественна преступлению. Коли напали на тебя с ножом — так ты ножом и мсти. Если покусились с пороховым орудием — так и ты в ответ стреляй. Но жёстко это не закреплено. Считай, традиция. Посему поступай, как тебе удобно.
А удобно мне оказалось даже рта не раскрывать, и пальцем не шевелить.
Сказано — сделано.
На примере тренировочных обстрелов в Сумеречной Долине было установлено, что вставать в выспренние позы с и пафосом взывать голосом к Лунной Клизме нет ровным счётом никакого смысла. С одинаковым успехом удаётся прибегнуть к Силе и с голосом, и без. Раз уж я сумел поднять щит и возвести «Твердыню» безмолвно, то что мешает мне то же самое проделать с Путями?
«И да разверзнутся врата», — в мозгу калёным железом отпечаталось заклятье, произнесённое Великим Архимагом Путей Бериславом.
Миг — и в камере образовалось два разлома в пространстве. Один — снизу, в полу, там, где стояла дыба с прикованным Бесчестных. Другой — почти строго над предыдущим, в потолке. Вход и выход. В ту же секунду дыба с бывшим оружничим исчезла, рухнув вниз под действием гравитации, лишённая твёрдой под собой опоры.
А в следующее мгновение с потолка на пол, на котором закрылся разлом, рухнула полусухая куча неопознанного нечто, со стороны и издали похожая на бесформенную свалку песка с глиной. Что по цвету, что по консистенции. А объём кучи… ну, примерно соответствовал тому, что получилось бы, пропусти тело человека и деревянную металлоконструкцию через измельчитель. Куча опилок чуть меньше, чем по пояс.
К Путям прибег не просто так. Пробрасывая их, я нарочно допустил огрехи в прочтении заклятья с тем, чтобы не позволить сформироваться устойчивому переходу. Труды, которые мне довелось изучить, сообщали, что ошибка чревата чем-то таким и эдаким. А сейчас мы все воочию убедились, визуализировав наставление.
И, одновременно, таким же образом я отточил и опробовал в действии оружие, на Путях завязанное. Получается, если остался совсем без патронов, со сломанным штыком, пролюбил сапёрную лопатку, оказался в чистом поле без камней, палок, и нашёл второго такого же долбоё8а, то козырь в рукаве всё равно останется. Лишь бы меня, как колдуна, не «заРЭБили», оставив без магических сил.
Александровский заинтересованно поднял бровь, созерцая всё, что осталось от его бывшего оружничего и дыбы. Разноглазка с укором скосилась на меня.
— Обязательно было оборудование уничтожать? Оно, так-то, на балансе интендатуры числится! Теперь новую дыбу сооружать придётся…
— Начинается, — буркнул я. — «Налогоплательщиков не убивай», «оборудование не уничтожай»… Что дальше⁈ Одиночные прогулки без сопровождения запретите?



Глава 22
Совещание

После «казни», если называть вещи своими именами, мы с Александровским задержались, чтоб решить пару вопросов.
— Уж не гневайся попусту, дорогой гость, — дежурно начал отмазываться он. — Не ведаю, в ходу ли покушения в твоём мире, но у нас такое случается… иногда. Весьма уповаю, что ты не понёс сколь бы то ни было значимого ущерба. Однако не могу не осознавать, что укреплению отношений меж двумя мирами сие едва ли способствует. Надеюсь, твои страдания отмщены.
Я не менее дежурно пожал плечами.
— Этого следовало было ожидать. Мне тут Ханна из Синдиката напела, что, оказывается, ваши местные наймиты меня к себе заграбастать хотят. Несмотря на то, что я упокоил вовек несколько десятков их боевиков, они считают мой актив довольно ценным. Если я наёмникам дорогу перешёл, то, рано или поздно, должно было случиться и пересечение интересов с кем-то иным. Синдикат не стал нападать на меня персонально в открытую. А вот Бесчестных ума хватило. Считай, что лично к тебе я без претензий. Так-то, хватает конфликтующих сторон.
— Тем лучше, — кивнул монарх. — В таком разе, рад оповестить тебя, что конфискованное имущество рода Бесчестных ушло в зачёт нанесённого им ущерба государству. Вероятно, ты осведомлён, что не один пострадал от его рук. Из-за его деяний казна недополучила ощутимые суммы. Также, я распорядился, чтоб из имущества казнённого часть выделили для погашения претензий потерпевшей стороны. Думаю, тебе пригодится в будущем… боярское имение отныне твоё. Соответствующие подкрепительные документы будут доставлены прямиком в дом, как только пройдут все необходимые инстанции.
— Боярское имение? — уточнил я. — Бесчестных? Это где живут его жена с падчерицей?
— В девичестве — Ерохины, да, — подтвердил правитель. — Думается мне, уже можно возвращать женщинам их родовые фамилии. С казнью главы семьи, отступника и предателя, едва ли они загорятся желанием носить его фамилию с честью.
То, о чём и предупреждали меня. Плюшки начинают сыпаться в количествах, которые я едва ли успею переварить.
Имение, в отличие от Обители Берислава, требует качественного досмотра и участия в поддержании его жизнедеятельности. Я ещё даже не начал вникать в дела, но с порога было видно, что многие строения из капитального фонда нуждаются в перестройке. А, раз со зданиями беда, то и с другими направлениями тоже не всё так гладко.
Ну, спасибо, блин, Саныч, удружил…
— Ерохины пока остаются в имении? — на всякий случай, уточнил я.
Выгонять женщин на улицу, пусть даже не в зиму, желания не было никакого.
— На твоё усмотрение, — кивнул Александровский. — Вся земля зачислялась на имя Пелагия, чтоб ему в аду икалось. За женой и падчерицей ни кола, ни двора. Если повелишь им покинуть земли — то перечить не станут. Ну, а, если смилостивишься…
Многозначительный взгляд собеседника расшифровки не требовал.
Да и не такой уж я живодёр, чтоб людей единственного крова лишать. Они не сделали мне ничего дурного. Если так посмотреть — то напротив, только их наличию благодаря я и заявил о себе так, что о моих деяниях аж сам Великий Император Всероссийский прознавал. А это, между прочим, лишний плюсик мне в актив на случай долгосрочного сотрудничества.
Кстати, о последнем…
— С этим разобрались, — подытожил я. — Тогда второй вопрос. В рамках разрешения вашего грядущего мясореза привлёк на эту сторону одного персонажа. Она у меня заместо штатного медика, снабженца, тыловика и просто запасное контактное лицо на случай чего-нибудь непонятного. Я так понимаю, мы сейчас будем думы думать? Она мне нужна. Если мы уйдём в отрыв, она останется в тылу «при штабе» и будет помогать мне координировать действия.
Саныч безучастно развёл руками.
— Дело твоё, кого привлекать. Ежели считаешь, что потребна подмога — так и исполняй. Кроме тебя, из твоего мира людей никто не призовёт. На этом полномочия наши истекают.
Как-то слишком гладко всё прошло. Я уж думал, будут какие-то контрразведывательные проверки и прочие анальные детекторы правды или кривды…
— Как охарактеризуешь свою сближницу? — поинтересовался оппонент.
— За словом в карман не лезет, — предупредил с ходу. — Не скажу, что баба без царя в голове. Но говорит, что думает. Как и я, впрочем. Зато отменно шарит в «медицине», и питает изрядные чувства в отношении близких ей людей. За «своих» в лепёшку расшибётся, если потребуется, но задачу выполнит.
— Недурная характеристика, — ухмыльнулся Александровский. — Прямо, ни дать, ни взять, идеальная императрица. Жениться, что ли, на такой?
— Это вы уж сами порешаете, если вкусами сойдётесь.
А у самого в уме пронеслась отсылка к истории родного мира, когда династическими браками скрепляли отношения целых государств.
Не, ну, а что? Я ту же Бериславскую-старшую отожму и/или ещё кого-нибудь из девочек. Окси того же царька местного охомутает. Глядишь — организуем свой консорциум на базе браков двух миров…
Но это будет потом. Сейчас — работа, работа и ещё раз работа. Тем паче, что она не ждёт. Где у нас тут проход в зал аудиенций?
* * *
Совещание — один из моих самых нелюбимых эпизодов службы в обоих мирах.
Не потому, что я весь такой раздолбай, не люблю работать и вообще форменный разгильдяй, тунеядец и боюсь показать свою лень на людях. Как раз, с этим-то у меня всё нормально. Ни хрена я не боюсь.
А потому, что в совещаниях, если они не организованы со знанием дела, принимают участие многие люди и человеки, каждый из которых с пеной у рта пытается доказать превосходство своей точки зрения на вопрос над аналогичными у своих собеседников. Зачастую — упрямо игнорируя факты, растекаясь мыслею по древу и вообще неся полнейшую пургу с околесицей.
Есть совещания, которые планёрки. На пятиминутках руководитель доводит до подчинённого личного состава в части, касающейся, своё видение отдельных вопросов. Доводит оному же составу перечень задач и нарезает их сообразно с.
Есть совещания, которые «антикриз». Находящаяся в не самой радужной ситуации группа лиц сообща ищет пути решения отдельно взятых вопросов, потому как тот же руководитель, условно, не может вывезти катку в соло.
И если с первыми у меня ещё более или менее сложилось (прийти, поприсутствовать, уйти), то вторые я не люблю всей душой. Потому как побеждает в них, зачастую, не логика и здравый смысл, а тот, кто из присутствующих по иерархии старше. «Мы подумали, и я решил». Даже, если имелись более рациональные варианты, зачастую авторитет ставят во главу угла, и, чтоб не шатать его почём зря, старший всё равно назначает своё мнение приоритетным. Даже, если оно бывает менее удачным.
Ненавижу.
Об этом я думал, стоя в зале, где разговаривал с Александровским.
В том же помещении собрался я, вверенный мне на обучение личный состав, представленный в лицех Алины Бериславской, Ветраны Морозовой, Кати Ветровой, Насти Пламневой и хвостатой Ланы.
Все пятеро, кроме меня, облачены в форму Тайной Канцелярии сообразно присвоенным чинам. Разноглазка — в своём кителе с эполетами, остальные — в простом чёрном обмундировании.
Я же обрядился в экспериментальный костюм, пошитый по моему заказу. Раз готов пока всего один, то им и будем демонстрировать пыль в глаза. Разве что, шлем и ребризер оставил лежащим на столе: в помещении разговаривать с ними удобства никакого.
Стол мне предоставили местные канцеляристы. Принесли из какого-то помещения достаточно большой, чтоб на нём разместился ручной пулемёт, крупнокалиберная винтовка (оба при боекомплектах), мой квадрокоптер с наземной станцией управления, система дыхания от комбинезона и ряд других вспомогательных мелочей.
Иже с нами сотоварищи присутствовали знакомые всё лица.
Что рядом с нами стоял с объёмной кожаной папкой в руке руководитель Тайной Канцелярии полковник Протопопов — так это не удивительно. Как я понял, он курирует вообще всё, что касается вообще всего. Ну, и флаг ему в руки, и барабан на шею.
Также моё естество не очень-то и возражало против Смазновой. Окси, в форменной одежде медика, идеально застёгнутой на все пуговицы, стояла разве что не по стойке «Смирно». Воистину, ей только автомата на плече не хватает для полноты комплекта. Даже полевой рюкзак парамедика в ногах стоит.
А вот что напротив нас, за столом, на котором лежала карта Империи, сплошь и рядом утыканная условными значками и флажками, стояли — не много и не мало — а родители тех, кого мне предстояло вести, без преувеличения, в бой… Двоякое чувство меня посетило, м-да.
Светлейший князь Бериславский. Светлейший князь Морозов. Боярин Пламнев и боярин же Ветров.
С одной стороны, хорошо оттого, что персонажи из одной шоблы-воблы. Знаю их я, знают меня они. Но от этого несильно легче. С другой стороны, я сейчас смотрю в глаза отцов, чьих детей мне вести за тридевять земель. Риски? Ещё какие. Гарантии? С гулькин член. И мне отвечать перед родителями тех, кто может не вернуться. Вот это моё самое нелюбимое.
Костьми лягу сам… Но вернуться со мной обязаны все… Хоть калеками, хоть «трёхсотыми», но только не в «цинке» грузом «двести»…
Великий Архимаг Путей Берислав занимал условно нейтральную позицию, стоя с торца стола и опираясь на свой боевой посох. Кажется, старец полностью оправился от моего призыва. С каждой неделей выглядит всё крепче. Не моложе, но крепче.
А вот с противоположного торца стола стояли люди, мне абсолютно незнакомые. По камзолам и кителям видно, что не половые органы с горы Кудыкиной, но мне они неизвестны.
Стояли в ожидании мы недолго. Как только мы все собрались, местные распорядители убыли искать-зазывать последнего участника нашего междусобойчика.
— Всемилостивейше прошу прощения за задержку, — перемежаемый стуком каблуков подбитых сапог, раздался голос рекомого участника из другого конца зала.
«Явился, не запылился, Сталин на минималках».
А никак иначе, кроме как так, я этого персонажа назвать не смог. Слишком уж похож его образ на молодого вождя народов, каким последнего изображали в кино. Всё тот же белый однобортный китель навыпуск, всё те же белые брюки-галифе с лампасами, всё те же высокие кожаные чёрные сапоги. Единственная разница — внешность молодого правителя: сталинскими усами монарх пока что ещё не обзавёлся.
«А усы и подделать можно!» ©.
При приближении Александровского подобрались решительно все присутствующие, кроме Берислава и меня. Разве что, реально, по струнке не вытянулись. Древнему деду инсайду не по возрасту перед молодыми строевую стойку демонстрировать. Тысячелетний старик слишком великовозрастен для этого. А мне не пристало выказывать столь наигранную реакцию перед ровесником. У нас так не принято. В чужой монастырь со своим уставом не ходят, но едва ли я привыкну и приму, что при появлении в поле зрения сверстника мне надлежит изображать из себя линейного Президентского полка. Мы, блин, с офицерами в одних окопах и блиндажах сидели, с великовозрастными полковниками запасные командные пункты организовывали и вместе с ними прилёты по ним ловили. А тут… Извини, Саня. Для местных ты, может, и Великий Император Всероссийский. Для меня ты, пока что, в лучшем случае «Саныч».
Обернувшись на приближающего к столу «Саныча», узрел оного, сопровождаемого — вот уж, не ожидал, так не ожидал — капелланом, етить её боевой посох, Распутиной. Ева Гавриловна, собственной персоной, ровно в том же прикиде, в котором я видел её в последний раз, предстала пред наши очи в повседневной рабочей форме.
Мы с ревнительницей веры перекинулись друг с другом короткими взглядами и кивками в знак приветствия.
Монарх, проходя мимо нашего строя, коим, с натяжкой, но возможно поименовать нашу же шеренгу, чуть задержался взором на Смазновой, оценивающе окинул молодую женщину взглядом. Лично я их ещё не представлял. Но по характерному отличию внешнего вида и кроя её костюма от принятых в местных широтах обмундирований молодой правитель и сам догадался, что Окси не просто так тут, с боку-припёку.
После хрестоматийного «их взгляды пересеклись» Император кивком поприветствовал мою спутницу. Та не стала ломать комедию и ответила взаимностью, ничуть не удивившись. Подумаешь, кто-то из местных поздоровался? Может, вежливый чересчур.
— Дозволь уведомить, государь, — на правах старшего по чину из собравшихся озвучил вслух Протопопов. — Весь люд по поимённому перечню присутствует в полном составе.
— Осведомлён, — нейтральным тоном сообщил в ответ монарх.
Не в плане «отвали, сам знаю», а будто бы на местный манер ответил «Принял». Типа, подтвердил полученную информацию.
— Желаю здравствовать всем нам и нашим близким, — дежурно начал Александровский, окинув всех взором и опустив церемониальную мишуру. — Начал ради, оповещу несведущих о сути нашего разговора. Как вы, вероятно, уже знаете, наши осведомители выпустили шифрограмму. От англицких берегов вышел первый ордер сводной эскадры, предназначенной для завоевания восточных берегов евразийского континента. Невзирая на таящиеся там неизвестности, супостат принял решение рискнуть и отхватить лакомый кусок, пользуясь нашим полным там отсутствием.
Мрачные взгляды местных давали понять, что событие так или иначе маячило на горизонте. Его оттягивали, как могли.
— Мы знаем заведомо свойства кораблей противника, — продолжил молодой Император. — Знаем выучку его мореходов и ходовые качества флота. При всех прочих вводных, они достигнут дальневосточных берегов меньше, чем через месяц. И за этим мы с вами собрались. Необходимо проработать вопрос организации противодействия интервентам.
Слово держал Саня, но, почему-то, все присутствующие смотрели на наш отряд.
— Наш дорогой гость из иного мира, — тоном конферансье объявил Саныч. — Александр Александрович, друже… Поведай же нам всем, какие светлые думы посетили тебя и твой подчинённый люд. А мы пока что внемлем тебе, да, может, поймём, как подсобить в твоём нелёгком ратном труде…
Судя по тому, что неизвестные мне присутствующие не выказали из ряда вон выходящих реакций и степенно перенесли обращение, как минимум, о моей природе они сведущи.
— Ведать, особо, нечего, — отозвался я, подходя к карте. — Мой ответ будет состоять из двух частей. В первой — поясню, что нам предстоит. Во второй — объясню, как именно мы собираемся разруливать этот мясорез.
Из лежащих неприкаянными запасов на столе взял три флажка и аккуратно воткнул их в восточные оконечности евразийского континента. Один — в районе Курильских островов, второй — примерно в центр Камчатского полуострова, третий — в районе Чукотки.
— У нас есть три наиболее угрожаемых направления, — произнёс я, обращая внимание собравшихся на карту. — Курильские острова — извините, если названия вам непривычны, буду оперировать принятыми у меня на родине — расположены грядой и имеют довольно протяжённую линию порядка тысячи ста километров. Встречаются как крупные, так и мелкие. Между береговыми линиями островов редко бывает больше пятидесяти-ста километров. Это очень удобная линия для блокады Охотского моря. Швартовка кораблей возле нескольких островов подобного типа намертво блокирует всех, кто внутри, от выхода в мировой океан. И прорваться снаружи внутрь оцепления также потребует сил и мастерства. Дальше идёт Камчатский полуостров. Удобен тем, что обеспечивает сухопутный выход вглубь дальневосточных земель. Имеет высокие горные хребты, удобные для обозрения зеркала морской глади и обстрела подступающих бортов. Кто владеет им — у того богатства Дальнего Востока. И, наконец, Чукотка. Ключ от ничуть не менее богатых ворот. С той лишь только разницей, что, согласно вашей карте, целиком и полностью закована во льдах. Там не пройти кораблям, а сухопутные силы будут существенно замедлены морозом. Им необходимо где-то греться и как-то существовать. Большая армия не пойдёт в атаку через льды. Их там протяжённости на сотни километров.



Глава 23
Совещание (продолжение)

— Остаются острова и полуостров, — здраво рассудил Александровский. — И угадать заранее мы не можем. Наша разведка сообщила о цели эскадры выйти в полном составе к берегам и указала конечную точку маршрута, но мы не знаем, где и в каких местах будут отклонения. Кораблям необходимо вставать на отдых. Пополнять запасы пресной воды. Экипажу нужен отдых. Они пойдут перегруженные десантом. С равной долей вероятности, пристать могут к любому берегу.
— А с такой прорвой людей в наличии за считанные дни организуют там засеку. Ещё через несколько дней — острог. А неделю-две спустя там возникнет полноценный форт, если не аванпост, взять который малыми силами уже не выйдет.
— Итого, у нас месяц, — подытожил Саня. — Реально ли перехватить ордер в пути?
— Так точно.
В зале аудиенций повисла нездоровая тишина. Если во взгляде Бериславских и Морозова читались просто сомнения, то все прочие воззрились на меня, как на умалишённого.
— Я позволю себе высказать… сомнения… — произнёс некий офицер в кителе, отличающемся от формы Тайной Канцелярии. Судя по витым вензелям, кто-то из флотских. — В настоящее время лишь наших западные флотилии способны выйти в море. Но им не хватит ходовых качеств, дабы настигнуть неприятеля и навязать ему сражение. Нас просто обойдут и оставят в кильватере, ловить пузыри. Флотилии же на южных морях готовятся противостоять туркменам и прочим османам. Нам неоткуда взять лишние силы для противодействия на воде. Откуда такая уверенность в наших способностях?
— Позволю себе усомниться в выраженных сомнениях, — я посмотрел на возникшего.
Вроде, немолодой мужчина. На груди, конечно, не иконостас с орденами и медалями, но выслуга лет видна. Чай, должен понимать и не путать круглое с мягким.
— Моя задумка состоит в том, чтобы допустить неприятеля к его цели, — пояснил для всех. — И навязать ему сражение уже на конечной точке маршрута. Конец пути — это всё равно путь. Ничто не путь, кроме Путей.
Опять прибегаем к кладезю афоризмов. Разве что, переиначиваем их на нужный лад.
Местные недоумённо переглянулись меж собой.
— Для доставки сил нужна проходимая способность, — осторожно пояснил флотский, видимо, пытаясь ненароком не задеть моё слабоумие. — У нас нет ходовых кораблей, способных пройти морем и обогнать врага. К управлению же наземными войсками отношений не имею, но, насколько мне известно, лишь дирижаблями можно покрыть земли от Урала и до моря. Но ещё ни один из них не сумел этого сделать. Мы теряли их один за другим.
— Поэтому я пойду по земле.
Термин «мхатовской паузы» начал приедаться. Пора изобретать что-нибудь новенькое.
— Раз вы все тут собрались, то, стало быть, знаете, кто перед вами, — продолжил я. — Моя природа относится к миру, не принадлежащему к вам. А в вашем появился стараниям благодаря Великого Архимага Путей Берислава, и с ним иже — действительного тайного советника первого класса Бериславской, приходящейся старцу дальним потомком. Силой Путей меня призвали в ваш мир, и сам я этой же Силой овладел уже на ваших землях. Мне, как и Бериславу, подвластны прокладки Путей сообщения, что позволят перемещать в пространстве субъекты, минуя расстояния.
— Токмо, ежели аз воззваху к Путям, так в немощи опосля неделями на смертном одре возлегаю, — произнёс рекомый Берислав, поглаживая свою древнюю бороду. — Наш же гридь, мироходицем быша, из мира в мир снуёт, аки мышь, да походя познания в Силе преумножает. Что мне по веку уже не по плечу — то дружинник наш пальцем о палец ударив, исполнит.
— Не прибедняйся, старче, — хмыкнул я. — На тебе пахать можно от сих и до Дальнего Востока. Ишь, помирать надысь удумал… Окстись! Живее всех живых же!
— А ещё наш гридь на язык остёр, — горестно вздохнула Алина, прикрыв глаза рукой. — «Мастер», у тебя в твоём мире штабные заседания также протекают?
Думается, мне, если я сейчас в красках опишу наши «штабные заседания» с тридесятым непечатным матом по открытым и закрытым каналам правительственной связи, уши завянут в трубочку не только у разноглазки. Хрестоматийное «просрали все полимеры» — это уже притча во языцех. У нас в нашем 2025 веке научно-технического прогресса и не такое в эфире «по удалёнке» слышать можно.
И видеть, м-да. Если кто-то сдури забудет камеру на селекторе выключить.
— С удовольствием тебе устрою на них экскурсию, — хмыкнул я. — Но, возвращаясь к теме. Моя задумка в том, чтобы добраться от Уральских гор до побережья Дальнего Востока, пробросить Путь и провести достаточное чисто штыков, которые вы сможете собрать. Привлечь на вашу сторону армию своего мира, увы, не смогу. Вашей экономике моё жалованье, для начала, осилить надобно. Войско моих земляков содержать не сможете. А вот моими силами провести от Урала до моря потребное количество войск с тем, чтоб они навязали супостату сражение… Вот это, пожалуй, мы разыграть должны.
— От Урала по земле? — усомнился флотский. — Даже Путями? Сдюжишь ли?…
— Не изволь терзаться сомнениями, Филимон Анатольевич, — хмыкнул Александровский. — Это крендель и не такое провернуть горазд.
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, — попросил я. — Но благодарю за лестную оценку моих способностей.
Отошёл до стола, на котором покоился наш шмурдяк. Открыл крышку ноутбука, взял компьютер в руки перенёс его на стол с картой, постаравшись не задеть флажки отметок на ней.
— Между нашими мирами больше полутора веков разницы, — продолжил уже для всех, включая Филимона Анатольевича. — Отсюда разница в технологиях и развитии, которую мы с вами разыграем. Так уж вышло, что меня призвали вы, а не они. И контракт я заключил с вами. Потому и карты в зубы вам, а не вашим недругам. Для тех, кто не знал или забыл, Сила Путей не всемогуща. Вы не знаете способа перемещаться в любую точку пространства. Для перемещения куда бы то ни было, одарённый Силой должен знать местоположения точки, куда желает попасть, или иметь там маяк. Тотем, если по-вашему. Раз на вашем Дальнем Востоке не был ни я, ни мой Тотем, то туда надо доставить и его, и меня.
Отошёл к столу, взял оттуда тяжёлую раму беспилотника, зацепил пальцами пульт управления или очки дополненной реальности, вернулся к карте. Проверив, что не поставлю БПЛА на чьи-то стратегические отметки, установил «птичку» прямо поверх карты, как на скатерть.
— Как мы знаем, на земле за Уралом опасно. Настолько, что разворачивались целые экспедиции, терпя поражения. Но пройти вперёд надо. Даже, с учётом того, что двигаться опасней, чем стоять на месте. А стоять мы, как раз, и будем. В моём распоряжении есть устройство, способное совершать полёты без участия человека на борту. Оно перемещается по воздуху, аки птица, но управляется с земли по радио. По сути, этот носитель и будет маяком. Борт взлетает с одной точки, под моим управлением перемещается на восток на некоторое расстояние, и по местонахождению борта я открываю проход, проводя по нему группу прикрытия. Да, один идти я не рискну ни за какие коврижки. Большая армия мне только навредит, но от небольшого отряда сопровождения не откажусь.
Пока говорил, совершал с ноутбуком необходимые манипуляции сопряжения. С кучей нарушений, допущений, огрехов, косяков, но мне же не на боевой вылет идти, по малоразмерной цели отрабатывать? Моя задача — взлететь и показать местным, что их ждёт и за что они отваливают такие деньжищи.
Закончив, нацепил очки на морду лица и серией отточенных за контракты команд поднял беспилотник в воздух. Спасибо высоченным потолкам зала аудиенций. Эхо, может, и мешает, но можно не бояться ударить борт об своды.
Неожиданно громко даже для меня зашумели несущие винты: запускать «квадрики» в актовых залах мне ещё не доводилось. Акустика начала делать своё грязное дело. Без предварительной подготовки, тарирования компаса и прогрева двигателей «птичка» оторвалась от столешницы, сдув потоком воздуха лёгкие карандаши, флажки и прочую утварь. На высоте метров пяти я остановился, чтоб ненароком не угробить аппарат об здание. Включил камеру, убедился, что та показывает правильно и опустил её в надир, строго вниз. В очках (а, значит, и на экране ноутбука) отразилась картинка, видимая с аппарата.
Для пущей наглядности развернул компьютер экраном к зрителям.
— Очень упрощённо, всё выглядит так! — повышая голос, стараясь перекрыть шум винтов, громко констатировал я. — Мы видим всё то, что видит борт! Он способен лететь десятки километров на одном заряде! После требуется смена питающих элементов! Отлетел, сел, перезарядился, и полетел дальше! Оценить безопасность следующей точки для прохода поможет визуальная компонента! Мы можем наблюдать происходящее в оптическом… и тепловом диапазоне!
Одним движением переключился с обычной камеры на тепловизор. Картинка разительно поменялась, но всё в пределах ожидаемого. Холодные объекты вокруг, горячие люди возле стола, постепенно нагревающийся от работы ноутбук на столешнице…
— Если внизу, в зарослях или в ночи есть живое существо, мы его увидим загодя! И уже потом принимаем решение, безопасно ли идти! Таких циклов предстоит сделать много! Но это возможно!
Посчитав, что демонстрации достаточно, я аккуратно посадил «птичку» на стол с картой и выключил камеры. Нечего энергию жрать. Привычка беречь аккумуляторы.
В наступившей тишине, неприятно звенящей после шума винтов в объёмном помещении, продолжил.
— Для этого мне нужна группа прикрытия. Пока занят управлением аппаратом — моя спина открыта для нападения. Мне необходимо, чтобы кто-то занимался периметром безопасности, пока «птичка» в воздухе. Этим мне существенно продлят дни, отмеренные мне Богом, а вы получите дополнительные гарантии успеха. Если удастся добраться до цели живым, даже в полумёртвом состоянии, я открою Путь для войск. А уж сколько вы сумеете поставить под ружьё… тут уж мои полномочия, как бы, всё. Кончились.
Пока зрители пребывали в шоке от технологического откровения превосходящей в развитии стороны, я продолжил добивать их фактами.
— Приблизительно восемь тысяч километров расстояния от Урала до берега Дальнего Востока. Больше полутора сотен таких «плеч» с промежуточными остановками. Больше двадцати дней работы. Если выходим сейчас, то мы с гарантией опережаем врага. Успеваем построить форпост, подготовиться к обороне и, навязав противнику бой с моря на сушу, поводить ему рыбёхой по сусалам. Но всё это сработает только в одном случае. Выдвигаемся немедленно.
В зале повисла тишина.
Театральной она уже не была. Не было шока, удивления, изумления. Не было растерянности, непонимания, недоразумения. На лицах собравшихся мелькало всё, что угодно. Задумчивость. Расчёты. Осознание. Озарение. Может, мрачность. Но ничего из того, что могло бы свидетельствовать о недалёком понимании происходящего.
Светлейший князь Бериславский изначально имел на руках почти полный расклад. Сегодня он лишь получил недостающие детали мозаики и после Берислава с Александровским являлся чуть ли не самым осведомлённым о грядущем числе 3,14.
Великий Архимаг Путей Берислав с наследницей, вообще-то, приложили собственные руки к моему появлению в этом мире. Они буквально творцы сегодняшней истории. Они мою речь выслушали нейтрально-отстранённо. Если что-то из сказанного и осталось ими непонятым, то виду они не подали.
Светлейший князь Морозов, равно как и бояре Пламнев с Ветровым, успели вникнуть в суть беды. Так-то, их кровинушек я самолично на ратные подвиги готовлю. Мне они их буквально в руки передали. Да, детали он узнал только сегодня, но в общих чертах не испытывал недостатка понимания.
А вот местные из числа присутствовавших…
Филимон Анатольевич погрузился в глубокие думы, которые не сумели прервать даже речи человека, чья принадлежность к счетоводам бросалась в глаза буквально по внешнему виду. Этакий типичный бухгалтер на три ставки, который знает всё, обо всех и считает в уме цифры, которые ему ещё даже не озвучили.
— Казначейство едва ли изыщет такие суммы денежных средств, — мрачно констатировал он. — Небольшой отряд заместо целой армии? Месяц вместо нескольких лет конной экспедиции? Хорошо. Мы оснастим и провиантом, и амуницией. Но восемь тысяч километров пути на летательном аппарате, применяемом одарённым Силой Путей? Артефакты, способные заключать в себе столько Силы, стоят баснословных денег. Даже, если мы могли поставить их в требуемом количестве, это порушит счёты всей Империи. Это невозможно.
— Оно и не требуется, Порфирий Игнатьевич, — отозвался за меня Саныч. — Некий наборный состав камней повышенной вместимости, безусловно, будет истребован для нужд экспедиции. Но не в столь значимом объёме, сколь ты себе вообразил. Техника нашего гостя функционирует благодаря законам иного порядка.
«А ведь он совсем не дебил», — пронеслось в уме. — «Я ему ни слова не говорил про электричество. Об этом он догадался сам».
Филимон Анатольевич подал голос, уже лишённый прежних ноток осторожности в отношении тугодумного оратора.
— Даже, ежели мы опередим недруга на несколько дней. Поспеть поперёд него ещё можем. Построить на месте корабли для боя? Исключительное сумасбродство. Это невозможно. Остаётся реализовать превосходство в твёрдой земле и навязать противнику бой на суше. Ордер? Эскадра? О каких силах мы говорим? К чему готовиться? Как противостоять? За несколько суток едва ли возможно подготовить оборону, достойную сражения двух экспедиционных корпусов…
— А у нас нет выбора, — пожал плечами я. — Или мы захватываем инициативу и обеспечиваем господство над Дальним Востоком, или мы его теряем. У вас нет столько людей, чтоб гонять потом по сопкам целые армии интервентов. Проще разгромить малые силы вторжения, чем потом организовывать баталии стотысячных армий.
— Хорошо… Допустим… — будто бы не слыша моих слов, продолжил думать вслух флотский. — Как предугадать точку высадки десанта? Как мы навяжем бой? У нас нет достаточно дальнобойной артиллерии, чтоб бить на десятки километров. Любой корабль вторжения разберёт любой наш форт, который мы сумеем возвести, и на костях его отпляшет. А ежели и встретит сопротивление, то, не мудрствуя лукаво, обойдёт огневые позиции за радиусом действия артиллерии.
— Это уж, дорогой Филимон Анатольевич, вашего ума дело, — добавил Александровский. — Ты у нас представитель флотской школы. Что нам предписывают Адмиралтейский кодекс и основы навигации? Чем руководствуется командир корабля при выборе точки десантирования? Как происходит разведка глубин при приближении к береговой линии? На тебе разработка плана обороны. По итогу, ты должен будешь указать Мастерову, где ему надлежит выйти к означенному дню. Оттуда и врагу грозить мы будем.
— Дозволь и мне, государь, мысль высказать, — подал голос светлейший князь Бериславский.
— Говори, Святогор Тихомирович, — кивнул Император. — Мы тебя слушаем.
— Раз наш дорогой гость подвязался Путями сообщить восток с западом, — взгляд его упал на карту. — Так тому мы можем подсобить. Провести силы армии за весь континент? Задача грандиозна. Подобное лишь нашему великому предку Бериславу и удавалось, да только в меньшем охвате.
Бериславский взял со стола указку и ткнул в восточные склоны Урала. Там, где в моём мире находился Екатеринбург.
— Моя последняя экспедиция отходила из тех краёв. Это Первоуральск, и ведение великого князя Великопермского. Я хорошо знаю те места. По обе стороны гор — дремучие леса. И если по западным склонам лес относительно редок и хожен охотниками да лесниками, то по восточным — сплошь и рядом реликтовые деревья, векам коих нет счёта. Месяц? Покуда Мастеров с боевым отрядом наводит Пути, пробираясь по Сибири на восток, мы можем отрядить людей на подготовку строительного материала. Сыпучие пески, глины, камни, валуны, колкий щебень, поваленный лес. К моменту, когда Александр Александрович оповестит нас о возможности открытия прохода, у нас будут готовы не только люди, но и материалы для их закрепления. К постройке оборонительных укреплений смогут приступит сразу, не тратя время на их добычу на месте. Мы сэкономим немало дней.



Глава 24
Совещание (продолжение продолжения)

— Не говоря уже о том, что вокруг Первоуральска развитая по местным меркам сеть дорог, — проронил, следя за указкой Бериславского, боярин Пламнев. — При высадке войск любого размера в незнакомой местности перед возведением любых фортификаций потребуется прокладка дорог от места добычи ресурсов к месту строительства. А это, опять же, сроки. Снабжать стройку в условиях отсутствия дорог возможно лишь в хорошую сухую погоду. Да и то. До первой распутицы.
А. Точно. Пламнев. Он же «дорожник». Окольничий боярин, в чьём ведении прокладка дорог и путей сообщения. Ужо он-то в логистике шарить должен, да.
— Значит, сумеем подготовить больше материалов для войск. Быстрее собрать их в точке, откуда последует отгрузка, — произнёс ему в такт Ветров. — Всё будет ограничено лишь численностью рабочего люда, который потребуется кормить. Хороший лесоруб и работник-тяжеловес ест, как ломовая лошадь.
— И пьёт ей же под стать, — ухмыльнулся промеж делом Бериславский. — Отчего ж хорошего работника-то не поощрить? Тяжкому труду — отменный отдых. Что скажешь, государь?
Последнее адресовано непосредственно Александровскому.
— Я не возражаю, — флегматично отозвался тот. — Остальное зависит непосредственно от нашего гостя. Александр Александрович, ответствуй же нам… сколь многое Путями ты способен провести? Армию, аль две, или же три? С пешими, с конными, аль с судами на бревенчатой бурлачной тяге?
К слову говоря, а корабли — это идея.
Не в том плане, чтобы перебросить их с Балтики на Дальний Восток, вытащив бурлаками на берег или открыв Пути прямо на воде. Не уверен, что потяну перебросу судов весом под несколько тысяч тонн водоизмещением. Я пока что не настолько в Путях прошарен. Но, вот, к примеру, ангажировать для транспортировки грузов условный дальнобойный грузовик-шаланду можно. Это ж сколько людей поместится в кузове полуприцепа того же контейнерозова? А песка с щебнем сколько в «ТОНАР» загрузим? Про запасы питьевой воды в цистерне вообще молчу. Окапывающаяся армия на новой местности ввиду ударных рабочих нагрузок будет потреблять воду как хрестоматийный верблюд после скачек. Любая жидкость будет испаряться со скоростью света вне зависимости от своей способности к горению.
— Это слабое звено плана, — ответил я. — Проводку больших колонн бойцов или тяжеловесных грузов мне осуществлять не доводилось. Пока что мой предел — несколько человек или одна тяжёлая самоходка. Возможно, за месяц поднаторею на практике и сумею открыть достаточно крупный проход.
— На сей момент не тревожь чело своё, гридь, — молвил Берислав. — Аз призвал тебя, аз же и поучать стану. Коль случись упущению, да в одного не сладишь, так тут на подмогу к тебе восстану.
— Не думаю, что это резонно, — заметил Морозов. — Вы же сами сказали, Берислав, что чуть не при смерти после воззвания к Силе оказались. Задача может стоить вам жизни.
— Благодарствую за заботу о моём бренном теле, — выдохнул Великий Архимаг Путей. — И без того аз задержался в этом свете. Дух мой уже в земь стремится, да костница по мне воздыхает. Ежели и упокоюсь с миром опосля — так, стало быть, тому и бывать. Случись тому — вот он, мой преемник. Его вы впредь Великим Архимагом величать станете.
Я вздохнул.
— Да что ж ты, старче, всё помереть стремишься… Поверь моему боевому опыту, на том свете нет ничего интересного. Не спеши. На небесах и без нас прекрасно. Помирать нам рановато: есть у нас ещё дома дела.
Слово взял Протопопов, возвращая диалог в конструктивное русло.
— Из опыта экспедиционных выходов позволил себе подготовить ряд предложений, — руководитель Тайной Канцелярии вышел к столу и передал мне в руки папку, что до сих пор удерживал сам.
Я отложил на карту очки дополненной реальности, пульт от дрона и принял передачу полковника.
— Личному составу отряда надлежит где-то ночевать, укрываться от непогоды и клыков зверя, — продолжил офицер. — Потому предлагаю снабдить убывающих на экспедицию тяжёлым защищённым транспортом. Такой есть в гараже Тайной Канцелярии.
В раскрытой папке первым же документом лежал похожий по формату на А4 лист, исписанный строками перечня характеристик, а озаглавливала его чёрно-белая фотография посредственного качества. Впрочем, изображение всё равно позволяло понять, о чём идёт речь.
Местные Кулибины изобрели некий «Витязь» на минималках. Этакое сочленённое подобие двух машин на гусеничной тяге, в кузовах которых планируется размещать личный состав. Короткого взгляда на характеристики хватает, чтоб осознать, что в повседневной жизни такой скотине не место. Удельное давление на грунт и ширина гусеничных траков едва ли позволит успешно эксплуатировать эту хрень на повседневной основе. В конструкции масса недоработок.
— Гусеничный броневик — это, конечно, хорошо, — ответил я. — У меня были схожие мысли на этот счёт. Думал, правда, обычную колёсную самоходку реквизировать. Там больше объём и выше обитаемость. А ещё она легче. Случись чего — можно и своими силами из засады вытащить. Если тяжёлый броневик сядет на пузо — я не сдюжу его снимать. Времени изобретать более широкие гусеницы у нас нет.
— А броневая защищённость? — переспросил Александровский у меня. — У простой самоходки нет защит.
— А какой в них смысл? — переспросил уже я. — Если грунт не выдержит давления тяжёлой машины, мы с места не сдвинемся. Будем изображать грозный бронесарай и останемся врастать в землю по самую маковку. Идея отменная, да. Но только для грунтов с высокой несущей способностью. Сколько их будет на пути — не знаю. Рисковать не хочется.
— Даже супротив айнов? — уточнил Протопопов.
— Особливо супротив айнов, — уточнил Бериславский. — Звери прибегают к Силе, но не облекают её в конструкты заклятий. Используют чистые необрамлённые потоки. Им всё равно, что ими сносить, самоходки али крепости.
— Но идея отменная, — повторил я. — Будем иметь ввиду, что на вооружении есть тяжёлый эвакуационный комплекс, которым сможем вытащить подбитую или увязшую самоходку. За это реально отдельный плюс.
На втором документе в папке фигурировал перечень, которым планировалось снабдить убывающих.
Оружие, расходные боеприпасы, инженерно-сапёрные принадлежности, провиант и вода из расчёта на чисто убывающих персон, средства для укрытия от непогоды, растопки кострищ…
Я смотрю, независимо друг от друга, мы с местными канцеляристами работали в одном и том же направлении. И, судя по расписанному перечню, думали примерно об одном и том же.
Закрыл папку, не дочитав оставшиеся листы.
— Всё это, — указал Протопопову на содержимое. — Требует практической проверки перед реализацией. Как понимаю, все мы по максимуму постарались учесть ошибки предыдущих зауральских экспедиций. Но нельзя забывать про присказку о бумагах и оврагах. Предугадать всё невозможно. А проверить предположения обязаны. Потому саму акцию убытия планирую построить следующим образом.
Убрал дрон с карты, отнеся его на второй стол. Туда же сгрузил ноутбук с пультом управления и очками дополненной реальности, освободил место для работы. Вернулся к карте.
— Первоуральск видится мне наиболее удобной отправной точкой. Оттуда уходили последние экспедиции, там же хоженые тропы, там же бродили разведчики. Это для нас будут некие «тепличные условия». В контролируемой среде мы совершим первые пробные выходы, где проверим, насколько наши предположения соответствуют действительности.
— По моему слову всю необходимую помощь вам окажет великий князь Великопермский, — будто бы невзначай бросил Александровский. — Там вам предоставят временный кров и сокрытый от взглядов посторонних двор. Сможете в неспешном темпе оценить свою готовность.
— Ценю, — ответил Санычу. — По итогу первых выходов будет принято окончательное решение. То, что экспедиции быть — вопрос решёный. Вы меня для этого призвали, вы мне за это и платите. Но я хочу подойти к делу обстоятельно и исключить риск для группы. Мне платят за качественно выполненную работу, а не за потерянные в полевых выходах головы людей.
Взгляды местных оказались прикованы к моим в шеренге, до сих пор не проронившим ни слова.
— Так понимаю… — произнёс молчавший до сего момента седовласый генерал с пышными усами и аккуратно стриженной бородой. — Это и есть твои люди, иномирец?
— Прошу любить и жаловать, — я повернулся к ним, протянув в их сторону руку. — Светлейшая княжна Алина Святогоровна, известная вам как действительный тайный советник первого класса Бериславская. Вызвалась участвовать и сопровождать на правах самой осведомлённой в Силе, для консультаций меня по практике её применения и противодействия непривычным для меня угрозам. Воевать я и сам горазд, но по-своему. В вашем мире мне тут всё в диковинку. По сути, проводник по вашему обществу. Светлейшая княжна Ветрана Морозова со сближницами, Екатериной и Анастасией. Их участие — моя инициатива. Имел счастье лицезреть в ближнем бою способности щитов «Твердыни» княжны, об которые сломало зубы ударное заклятье тактического уровня. Мне такая мощь подходит. Уж что-что, а командное взаимодействие в тройке налажено на высоте. А от огневой мощи её телохранительниц в буквальном смысле слова горела земля под ногами и мой афедрон…
По залу пронёсся приглушённый маской добропорядочности и дисциплинарной стойкости смешок. Некоторым шутка пришлась по душе.
— Подопечная Тайной Канцелярии, и, по совместительству, моя подчинённая, Лана. Вам, быть может, привычнее звать таких, как она, прокажённые, мне же на это решительно по боку. Девушка продемонстрировала исключительной глубины осведомлённость об айнах, как о противной стороне, и с готовностью делится сведениями с нами, помогая в подготовке рейда. К слову…
Я посмотрел на Протопопова.
— Что-нибудь из предварительных сведений подтвердилось?
— Слишком многое, — кивнул мне полковник. — Даже пугающе многое. Настолько, что это тема для отдельного собрания.
Между строк прочиталось «не для лишних ушей».
Понял, принял, не дурак.
— И Смазнова Оксана, пришедшая со мной из моего мира. Моя соратница, которая, надеюсь, не пожалеет о том, что ввязалась в этот мясорез. Мне пригодятся её навыки в медицине и организационные способности снабженца.
— Забыл упомянуть капеллана Распутину, — между делом вставил Саня. — Ева Гавриловна, после ряда консультаций со Священным Синодом, приписана к твоей группе.
— Стесняюсь спросить, а на хрена? — искренне недопонял я.
У меня тут в самом разгаре боевое слаживание группы, я учу девчонок моей технике и оружию, тактике и вообще, а тут посреди учебного процесса, прерывающегося из-за скорого убытия, мне подкидывают нового персонажа. Оно мне надо? «Чем больше в армии дубов — тем крепче наша оборона», конечно, постулат. Но эти самые дубы ещё срастить надо. Новый боец? А что мне с ней теперь делать?
Не говоря уже о том, что ей теперь в экстренном порядке бронезащиту рожать надо. Боевой защитный костюм не отшивается за полчаса!
— Объясню после собрания, — дёрнул щекой молодой монарх.
О, как. Однако, у них тут, и пуляют… это же не то, о чём я подумал?
Ладно, подождём. Посмотрим, что мне потом скажут.
На светлейших княжон или телохранительниц Ветраны, конечно, посмотрели. Может, и не косо, но засвидетельствовали их факт наличия. Во взглядах местных на Лану промелькнуло нечто, что могло отдавать неоднозначностью. А вот Окси, ожидаемо, приковала взгляды.
Мало того, что молодая женщина в самом, что называется, «соку», так ещё и объявлена как сведущая. То есть, и красивая, и не глупая. Тут любая здравомыслящая особь мужского пола встанет в охотничью стойку.
— После встречи с айнами лечение может и не помочь, — невзначай заметила впервые подавшая голос Ева.
— Я и не собираюсь лечить, — хмыкнула Окси. — Моя задача — добить этого гуся, чтоб не мучился.
Вторая волна смешков огласила зал аудиенций.
— С котловым довольствием убывающих поможет светлейший князь Бериславский, — постановил Александровский. — В ведении рода как растительные культуры, так и разведение мяса. Оснащение убывающих вооружением уже не актуально по причине самостоятельного решения вопроса Мастеровым. Как мы видим, гость любезно предоставил имеющийся в его личном пользовании инструментарий и вооружил подчинённых ему бойцов. А вот экспедиционный корпус потребует качественного вооружения для противостояния интервентам. И тут нам подсобит светлейший князь Морозов. Вячеслав Иванович. Ты же, если мне не изменяет память, производишь на своих мануфактурах лучшие в Империи ружья?
— Чем грешен — тем виноват, государь, — слабо улыбнулся князь. — Народная молва разнесла по всем губерниям и весям.
— Тогда тебе и наказ, — порешил Император. — За месяц изготовить и поставить столько орудий, сколько успеешь. Береговую артиллерию, ручные пороховые ружья, револьверы… решительно всё, что поможет отбить интервентов. А чтоб избежать проволочек и преднамеренных замедлений, самолично всё воспримешь на баланс Императорского двора. Оттуда и выдашь в отгрузку, как только Мастеров пробросит Путь с востока.
Морозов замялся.
— Государь, я оружейник. Моё дело — пушки, стволы, снаряды. Быть может, с постановкой на балансы твой оружничий сладит…?
— А ты кто? — деланно удивился молодой правитель. — Ты и есть мой оружничий.
Теперь удивился светлейший князь, и далеко не деланно. Пожалуй, такое выражение глаз у Властислава было только в день, когда он обнаружил мою природу и происхождение.
— Как… оружничий… — только и сумел выдавить он.
— А кто ещё? — философски переспросил Император. — Твой предшественник несколько… не сдюжил с возложенными на него ответственностями. Зато знатно потерял голову от жадности. Ты же, если мне не изменяет память, столь очерняющим пороком не страдаешь. К тому же, это твои мануфактуры славятся ручным и артиллерийским орудием на всю Империю. Кого мне оружничим назначать? Пастуха из деревни али пастыря из лавры?
Бериславский молча усмехнулся.
Краем периферийного зрения заметил, как во все глаза вытаращилась на отца Ветрана. С моего места показалось, будто девчонка побледнела и забыла, как дышать.
— Что с лекарствами? — осведомился у меня Александровский. — Болеть некогда.
— Лечиться тоже недосуг, — отозвался я. — Всех раненых и калек буду сразу отправлять в тыл. Кто скажется немощными и бессильными — сразу, без разговоров, на лечение. Я терпеть не могу терять бойцов. Не та задача, чтоб ради неё костьми ложиться. Смерти отвести угрозу не помогут. А вот вернуться живыми мы обязаны. Потому «дома» будет развёрнут пункт постоянной связи, а при нём — круглосуточно готовый лазарет. Случись что — и я пробрасываю Путь, отсылая в тыл получивших ранения.
Повернулся к Смазновой.
— Окси, на тебе этот скворечник. В одно грызло не оставляю, тебе местные эскулапы помогут. Но, если что, жгут на шею наложить сможешь.
— Сам себе наложишь, — фыркнула она. — В рамках самопомощи. А вот девчонок живыми верни.
Лик светлейшего князя Бериславского тронула лёгкая отеческая улыбка.
— Напоминаю про тленный воздух, — сообщил он. — Мы неоднократно встречались с испарениями земли. Они опасны для людей и лошадей.
— Предусмотрено.
Со второго стола на карту перекочевал небольшой кирпичик раза в два больше моего кулака и ребризер. Несколько последовательный нажатий на кнопки — и кирпичик ожил, издавая редкие писклявые звуки.
— Газоанализатор, — проинформировал собравшихся я. — Устройство, предназначенное для оценки качества окружающего воздуха. По штату, настроен на окружающий нас, пригодный для дыхания воздух. Посему в нормальных условиях молчит или издаёт очень редкие звуковые сигналы. Но как только вокруг начинает проявляться нездоровая атмосфера и вредоносные примеси, прибор оповестит нас даже, если испорченный воздух не будет иметь характерных плохих запахов. Тогда уже в дело вступает другое…
С этими словами накинул на себя ребризер. Рюкзачная система с потрохами оказалась за спиной, а намордник плотно охватил силиконовой маской органы дыхания.
— Ребризер, — пробормотал я из-под неё. — Система замкнутого цикла для дыхания под водой или в условиях непригодного для этого воздуха. Не очищает от внешних нечистот воздух снаружи, а очищает от грязи и делает пригодным для повторного использования выдыхаемый. Запас по времени ограничен. Но этого должно хватить, чтоб покинуть зону заражения и не надышаться при этом. Позволяет действовать автономно даже в том случае, если газовой атмосферы нет вовсе. Например, под водой.
После демонстрации стащил с себя ребризер и отложил на пол.
— Кроме того, уделено внимание защите личного состава. Вашему вниманию боевой защитный костюм, надетый на мне. Не гарантирую, что защитит абсолютно от всего. Но жизненно важные органы закрыты от пулевых поражений, конечности и сочленения защищены от когтей и зубов, ткань не промокает и сохраняет достаточный газообмен, чтобы пользователь не сопрел, как в смертельной бане. Подобными комплектами будут оснащены все и каждый, кто включён в мою группу. Выживаемость возведена в абсолют, и все, абсолютно все перед убытием обязаны обучиться использовать эту технику. Не справившиеся просто не выйдут со мной в рейд. Иначе это вернейшая смерть.
— Здраво, — оценил Саныч. — Когда планируете выдвигаться?
— Хоть сейчас, — я пожал плечами. — В нашей подготовке масса недоработок, ещё учиться и учиться. Но, если ты говоришь, что враг уже выдвинулся вперёд, времени в обрез. Нам ещё до Первоуральска ехать минимум два ходовых дня.
Как проложены дороги в этом мире — не знаю. В моём ехать чуть меньше двух тысяч километров. Если по прямой — то тысяча четыреста или около того.
— Тогда готовьтесь к выдвижению, — порешил он. — Истребуйте в кратчайшие сроки всё, что потребуется. С этого момента время работает против нас.
На светлейшего князя Морозова жалко смотреть. Он с искренней мольбой в немом взоре переводил взгляд с меня на Александровского и обратно, без слов умоляя помочь. И его можно понять. Из грязи в князи? Как два байта переслать. Из светлейший князей-оружейников в оружничие Императорского двора? Попахивает высшим пилотажем.



Глава 25
Форсированные сборы

Домой (именно ко мне домой, в мой мир) вернулся в прескверном расположении духа. Психовать и швырять подручные боеприпасы в стены не стал, но жизнерадостным настроем также не блистал.
Оно и не удивительно. Едва ли можно пребывать в экстазе оттого, что только-только начавшийся процесс боевой подготовки и сглаживания группы пошёл по известной звезде, к Красной Армии не имеющей ни малейшего отношения. Мы лишь начали вникать в тонкости работы, а нас уже снимают с места и пинком под зад отправляют пафосно превозмогать во славу Императора. При том, буквально.
Нет, тут к Санычу вопросов нет никаких от слова «абсолютно». Саня всё правильно сделал. Встретить супостата на береговой линии по всем канонам и канвам выгоднее, чем гонять его по тайге и сопкам Дальнего Востока. Если мы успеваем прошвырнуться рыбчиком и опередить врага, то это надо сделать. И тут уже неважно, в каком состоянии подряженные для этого подразделения, и на каком этапе боевой и технической подготовки они находятся. В таких ситуациях даже «трёхсотых» с медсанчастей дёргают, и возвращают их в строй. Тут я вопросов и возражений не имею.
Другое дело, что девчонки ещё не вошли в режим. Для них участие неподготовленными будет стоить в лучшем случае здоровья. В худшем, о чём лучше не думать, жизней. То есть, автоматически, и на меня возрастает нагрузка. Придётся бдеть во все глаза за каждой, и пытаться помочь всем, кто будет нуждаться, чтоб домой к родителям сумели вернуться они все.
Видимо, слишком мрачная у меня была морда лица. Перешагнувшие вслед за мною Грань девушки некоторое время молчали, давая мне время и возможность собраться с мыслями.
На мордашках Алины и Ланы читалась солидарность соратников. Обе уже были в моём мире, обе не увидели для себя ничего нового, а потому не стали во все глаза изумляться окружению и сыпать на меня дебильными вопросами. Но обе понимали, что что-то пошло не по плану, и пока что ко мне с любыми вопросами лучше не лезть. Обе благоразумно не устраивали балаган и в тишине выжидали, покуда я разгружусь от тяжких дум.
Морозова же всеми силами старалась держать себя в руках и делала вид, будто не произошло ничего такого, наподобие применения Силы Путей, считавшейся утраченной столетиями, и перемещения в иной мир, существование которого даже не вызывало до сих пор подозрений. И этот взгляд девушки, смотрящей на меня, как на Мессию… Кажется, нас всех ждёт ряд серьёзных разговоров.
Телохранительницы светлейшей княжны также пребывали в лёгком потрясении от увиденного и пережитого (не каждый день предстоишь пред светлым ликом Великого Императора Всероссийского, коему волею судеб оказываешь услугу, и не каждый день пересекаешь границы миров). Что Настя, что Катя… обе не нашли ничего лучше, чем машинально подобраться и на всякий случай продемонстрировать готовность к действиям по охране молодой госпожи. Лёгкая нервозность исходила от них ещё в зале аудиенции. Теперь же напряжение ощущалась буквально физически.
Одни только Ева да Окси вели себя, будто ничего не поменялось. Ну, моя компания, да. Такая же, как и была. Ну, окружение соратниц. Что первое, что второе, осталось неизменным. Ну, рукотворная обитель. Что по ту сторону Грани, что по эту, разница только в площадях да дизайне окружения. Вообще ничего нового, ага. Распутина лишь с лёгкой заинтересованностью озиралась вокруг.
Согласен. Видимость склада в квартире (или квартиры на складе) явно выбивалась из представления гостей о моём обиталище.
Смазнова же вообще стояла «руки в брюки» и мрачно сверила меня взглядом.
— Почто закручинился, мастер? — тихо спросила Лана. — Неужто озадачил тебя Император? К его повелению мы и готовились. Разве нет?
— Я не ожидал настолько резкого развития событий, — чуть грубее, чем, быть может, стоило, отозвался ей, и уселся на диван.
Из прохода меж мирами мы вышли в моей комнате, в которой, хоть и в большой, стало непривычно теснее от обилия гостей. Такую толпу в своих стенах я ещё не принимал.
— По-хорошему, слаживание должно было длиться никак не меньше месяца. Да на ваше обучение надеялся заложить хотя бы два-три. Лучше три. Враг же… не оставил нам выбора. Выдвигаться надо немедленно. С тем наличным запасом сил, что есть.
— Это должно было статься, — выдохнула Алина. — Признать, я ещё очень долго не могла уверовать, что нам и взаправду удался призыв некоего, кто осенён Силой и способен воззвать к Путям. Слишком сладостен был миг триумфа. Стало быть, настала пора опосля приобретения утерять нечто в ином. Враги не дают нам лишнего времени.
— Поэтому будем наверстать его, — вздохнул уже я.
И достал из кармана КПК.
Несколько движений пальцами по сенсорном экрану, вызов абонента, и вместо «здрасьте» сразу перехожу к делу:
— Салют воинам нитки и иголки. У меня, как обычно, авральная правка.
— Что там у тебя? — осведомился паренёк из рекон-мастерской.
Трубку на том конце провода поднял он.
— Пожар в борделе во время наводнения?
— Хуже. Поверь мне, намного хуже. Поэтому времени сгущать краски нет. У вас есть возможность привлечь лишние руки, чтоб закончить заказ досрочно? Нам выдвигаться позавчера.
— Да тряпки-то готовы, — растерянно проронил парнишка. — Комбезы забирай хоть сегодня. А вот с системами дыхания затык. Львиную долю времени съедают они.
— С «дыхалками» херово… А если ещё один размер подкину, за сколько сошьёте ещё один комплект?
— За полдня должны управиться. Ткань осталась, арамид тоже, фурнитура завалялась. Может не хватить мембраны, но за полдня осилим.
— Сделай, пожалуйста. Скоро скину текстом. Оплата по факту, как всё заберу.
— Принял.
Вот же ж, морока… Теперь ещё и в рейд без защиты дыхания выходить… Ну, а как накроет?…
Остаётся уповать, что нас не накроет прям сегодня. Даже, если выдвигаемся сию секунду, мы в Первоуральске окажемся не раньше, чем через двое суток. А там ещё пробный выезд. Там наладка и устранение последних огрехов. Несколько дней должно хватить, чтоб приехали «дыхалки»…
Я посмотрел на Смазнову.
— Окси, нужна твоя помощь. Сможешь мерки снять с Евы? Попробуем в темпе родить для неё боевой защитный костюм.
— Сделаю, — кивнула медик.
— Есть, чем? Или рулетку дать?
— Найду. У тебя в твоих залежах инструментов даже термоядерные заряды отыскать можно.
Пока Окси, увлекая за собой заинтересованную Распутину, выплывала из комнаты в соседнюю, я встал, дотянулся до существенно оскудевшей сумки из-под боевого защитного костюма и достал оттуда пакет с пакетами. По соответствующим цифрам размеров и ростов роздал содержимое гостьям, решив категорически форсировать события.
— Вашему вниманию, дорогие мои соратницы, — проинформировал их. — Одно из достижений моего мира. Возможно, нечто подобное существует и у вас, но я привык доверять своему… У вас в руках то, что у нас называется «первый базовый нательный слой». Ещё его именуют «влагоотводящий». Как нетрудно догадаться из названия, его задача — отведение влаги от тела для сохранения комфорта пользователя. Носится строго и исключительно на тело и подбирается по размеру, отчего и мерить надлежит в обязательном порядке. Комплекты подобрал, исходя из параметров ваших тел, но никто не безгрешен. Мог ошибиться я, могли ошибиться на производстве. Потому прошу, не теряя времени, примерить. Я пока что отойду до кухни, изготовлю нам угощений… А вы позовите, как облачитесь все.
Бериславская, не дожидаясь, покуда я выйду, принялась расстёгивать свой китель. Вслед за ней стала повторять без слов и Лана. Морозова, Пламнева и Ветрова чуть затроили, но остались лишёнными моего общества до того, как происходящее загнало их в ступор.
Хотя, тут ещё вопросы, с чего тупить. То чуть ли не голыми ко мне средь ночи припёрлись, в сорочках, подчёркивающих, а не скрывающих фигур соратниц, то замерли солевыми столпами.
Ладно. Не будем смущать их больше необходимого. Пошёл на кухню.
Тем паче, что там меня дел ждала куча. Нагреть воды для чая или кофе? Вы серьёзно? Я, Окси, Ева, Алина, Лана, Ветрана, Катя, Настя… Даже, если на каждого (или каждую) из нас по «ноль-пять», исходя из пары кружек на душу, это уже четыре литра. Закипает такое не сказать, что очень быстро.
Поставить чайник на максимальный огонь. Быстро, не размениваясь на красоту, сервировку и мелочные мелочи, нарубить батон белого хлеба, сыр, колбасу, достать и разложить печенье (хвала готовому долгохрану!). Выставить чай, кофе, сахар, кружки. Воткнуть в каждую чайную ложку… Вроде бы, перечислить — делов на минуту, начать и кончить. По факту же, Алина пришла на кухню за мной, когда я всё ещё занимался организацией стола.
— «Мастер»… — тихий, немного смущённый голос Бериславской раздался от косяка двери на кухню.
Косой взгляд на девушку не открыл для меня ничего нового. Я уже не раз видел её и в одежде, и без. А по ту сторону Грани девушки ничем не отличаются от земных. Нательный слой сел на соратницу как вторая кожа (да, собственно, так и должно было быть).
Правнучка Великого Архимага Путей Берислава стояла в проходе, неловко касаясь пальцами руки косяка и ослабив в колене одну ногу. Взгляд девушки был рабоче-будничным, но нотка растерянности и смущения всё равно пробивалась из-под маски канцелярской невозмутимости.
— Мы кончили. Ты велел тебя оповестить…
Я отложил всё, что раскладывал, отметив исчерпание свободного места на столе (он не был рассчитан на столь объёмные гостевые интервенции).
— Пошли. Посмотрим.
А смотреть и впрямь было, на что. Девчонки в комнате тушевались, старательно делая вид, будто всё под их собственным непосредственным контролем. По факту же, самой спокойной выглядела Лана. Да и то, чую, исключительно благодаря шерстяному покрову, неплохо скрывавшему мимику. Уверен, без него и на лице вислоухой прочлись бы беспокойные сигналы.
Генерация последних осуществлялась внешним видом моих соратниц. Они явно недооценили происходящее и чувствовали себя не в своей тарелке.
Ладно, хрен с ним, что выданные им на примерку «влагоотводы» сели, изумительно облегая их тела. По хрену, что с размерами я, что называется, «угадал». Плевать, что пункт выполнен в полном объёме и мне не придётся бежать, сломя шею, чтоб родить другие комплекты.
Представляете себе песочно-телесного цвета однотонное бельё с длинными рукавами и штанинами, плотно облегающее девичье тело? В первый миг, войдя в комнату, где переодевались соратницы, мне показалось, будто они вовсе голые.
Таковое же мнение, очевидно, разделяли и девушки.
Я выкинул вперёд большой палец.
— Превосходно, сударыни. Выше всяких похвал. Владеете, и можете пока что не снимать. Обратно одевайтесь прям поверх вашей обновки. Привыкните пока к новой экипировке. Это, по сути, поддоспешник. Ваша боевая защита будет облачаться непосредственно на него. Будем считать, что примерка удалась.
Удалась, да не вся.
Что и следовало было ожидать, у Ланы возникли очевидные трудности. Облегающие брюки от термобелья не учитывают наличия у пользователя шерсти и хвоста. А оба отличительных параметра хвостатая демонстрировала во всех своих великолепиях и прикрасах.
Окинул взглядом фигуру звероподобной. Выглядит-то, конечно, вырвиглазно и восхитительно, да только каково самой девушке?
— У тебя как, Лана? — спросил её. — Удобно? Не про хвост спрашиваю. Это и без того очевидно.
— Несправно, — честно призналась та. — Несподручно. Даже простую одежду мне носить в тягость. Столь же облегающую… Вызывает изрядную неудобицу.
Что и следовало было ожидать, но проверить стоило.
Хотя, даже логика и физика подсказывает, что влагоотводящее термобелье не работает в полную силу своих возможностей, если не прилегает к коже плотно, или провисает. А о каком прилегании к коже, обильно смачиваемой потом при нагрузке, может идти речь, если между тканью «нателки» и кожным покровом ощутимый слой шерсти? Определённо, Лане «нателка» лишняя.
— Принял, — кивнул я. — Ожидаемо. Этот комплект рассчитан на лысых кожаных мешков, вроде меня. Если тебе в нём неудобно, носить не заставляю. От твоего комфорта будет напрямую зависеть эффективность действий.
Между делом отметил, что Ева и Лана по габаритам более или менее совпадают. Слегка отличается рост, но не критично. Им в этих комплектах не на подиуме дефилировать.
— Отлично. Лана — переодевайся в своё, девчонки — оставайтесь в чём есть и надевайте свои облачения поверх, и пошли есть. Заседания с совещаниями — это, конечно, хорошо, но лично у меня сейчас бэбэхи с голодухи завяжутся…
* * *
«Форсировать» события пришлось буквально. Я забыл об отдыхе как о физическом явлении. Жахнув большую кружку кофе и обманув мелатониновые рецепторы в мозгу, на какой-то период времени стал инертен к сонливости, с чем в связи ударными темпами сумел за короткое время сделать то, что не успел до сих пор.
Сел за стол. Взял лист бумаги (в ряде случаев он предпочтительнее, чем экран электронного устройства). Ручку. Принялся расписывать.
Оружие. Боеприпасы. Провизия. Средства связи, навигации. Медикаменты. Средства индивидуальной защиты. Техника и электроника. Одежда, обувь, расходники. Шанцевый инструмент. Расписывал всё максимально подробно, чтоб не забыть ничего, вплоть до мультиметра для измерений на контактах аккумуляторов «птички» и ложек по количеству едаков в нашей будущей экспедиции.
Закончив со списком, оставил девушек в столовой под условным присмотром Смазновой. Не отвлекаясь ни на какие внешние раздражители, в темпе принялся сваливать в кучу всё, что по списку набросал. Потом, в самую последнюю очередь, подобрал для всего этого тару: рюкзаки, баулы, сумки.
Предварительно собравшись к убытию, взял ключи от «Газели» и в очень быстром темпе, двигаясь на пределе разрешённой «по знакам» скорости, домчал до рекон-мастерской, где, не размениваясь на праздные ожидания, быстро забрал груз и расплатился с исполнителем.
Можно было бы, конечно, сэкономить время и шагнуть в мастерскую Путями. Благо, как выяснилось, магия работает по обе стороны Грани. Но, если бы случайно засветился б на каких-нибудь камерах городской службы безопасности, возникли б нездоровые вопросы. А оно мне ой как не надо.
На обратном пути после мастерской залетел в торговый центр: тот, где в своё время рожал подарок для Морозовых. По большому счёту, почти всё у меня было в наличии. Кроме таких незначительных мелочей, как, например, бензиновый генератор, несколько десятков аккумуляторов для «птички», зарядные устройства для них, и всё в таком духе. Мелочей, которые в обычной жизни не нужны в таком оптовом количестве, но которые внезапно, резко и очень неожиданно (нет) понадобились вот прям сейчас и немедленно.
И если могло показаться, что по возвращению домой я смог бы нормально отдохнуть, то хрен бы там плавал. Про подгонку снаряжения никто не забыл? Нательный влагоотводящий слой термобелья — меньшее из зол. Комплект, оказавшийся лишним для Ланы, удивительно впору сел на Еву.
Примерка затянулась. Не потому, что соратницы тупые пробки и не соображают, как подогнать размер обмундирования. Нет, как раз, с этим-то проблем нету. Половина из присутствующих — государевы люди, или готовятся ими стать. Остальная половина тоже с мозгами. Слабоумных я бы с собой не брал. Но рассказ с пояснениями о предназначении отдельных узлов, принципе работы той же мембраны, практический показ способов обращения с регулировочными ремнями, стропами и застёжками… Вроде бы, всё просто. Тот же «броник» накинуть — минутное дело. Но лишь для человека, который в этом «шарит». Его же ещё и подогнать надо. Неправильно настроенный жилет «брони» доставит больше проблем, чем пользы.
Потому закончили бы глубокой ночью, когда часы пробили полночь.
Ну, как, «закончили»… Закончили с примеркой.
На всякий случай выключив в квартире все потребители, мы централизованно и единой колонной «по одному», взяв в руки весь намеченный скарб, несколькими рейсами перетащили всё за Грань, в Сумеречную Долину. Оттуда и планировалось выдвигаться. Ведь там и организована моя, с позволения сказать, «база подскока» и перевалочная.
Ох, права Окси, ох, права! Надо налаживать грузовое сообщение между мирами. Хотя бы в рамках одного грузовика повышенной грузоподъёмности. Сегодня мне понадобилось перенести бензиновый генератор весом в пару десятков кило. А завтра? Буду таскать рояли и многотонны духовые органы из консерваторий? Нет, спасибо. Надо налаживать грузовое сообщение. Надо.



Nota bene

        Книга предоставлена         Цокольным этажом        , где можно скачать и другие книги.      
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
        У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по         ссылке         и 3) сделать его админом с правом на          «Анонимность»         .      
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
 Мастер путей. #5