Режим бога. Возвращение Красной Звезды. (#10) Глава 1 22 сентября 1979 года, 22.00 г Майами, Флорида, США — … Правительство Советского Союза выражает свою озабоченность той безудержной и возмутительной компанией лжи, которая развернута в американской прессе против Республики Куба. Мало того, что чудовищная техногенная катастрофа, произошедшая в Новом Орлеане, безо всяких на то доказательств преподносится вашими журналистами и чиновниками как террористический акт, так в этом они еще и обвиняют наших кубинских товарищей! Хочется спросить их: а почему кубинцы? Почему, например, не палестинцы, наркокартели или кто — то еще другой? Почему не марсиане, наконец⁈ В этой связи вызывает недоумение странная позиция Госдепа, который не дает никаких внятных объяснений произошедшему, но в то же время и не просит американские СМИ воздержаться от скоропалительных обвинений против правительства Кубы, не имеющих под собой ни малейших оснований. А поскольку это уже далеко не первый техногенный инцидент, произошедший на территории США за последнее время, то к сожалению, вывод напрашивается совершенно иной — об утере технологических компетенций в одной из ведущих стран мира. Но готова ли сама Америка признать очевидное, или продолжит попытки переложить ответственность на чужие плечи…? — Вот это Олег Александрович завернул! — восхищенно покачала головой Альдона, убавляя звук на телевизоре — Угу… а какими интересными словами товарищ Трояновский при этом сыплет… Подруга моего тонкого сарказма не оценила, да и не могла оценить. Это ведь только я знаю, что выражение «технологические компетенции» абсолютно не свойственно нынешним советским чиновникам. Оно будет в широком ходу в гораздо более позднюю эпоху 2000-х. А это значит, что текст выступления нашего постоянного Представителя при ООН согласован конкретно с генералом Веверсом, который быстро набрался мудреных выражений в одном секретном гаджете. Мы с Альдоной валяемся на диване в шикарном люксе отеля Hilton Miami Downtown, из окон которого открывается потрясающий панорамный вид на залив Бискейн, и смотрим вечерние новости по телевизору. Настроение у меня ни к черту. Вторые сутки и по ТВ, и по радио только и говорят про взрыв на одном из подземных хранилищ Стратегического нефтяного резерва США, которые расположены вблизи Мексиканского залива, рядом с Новым Орлеаном. Все остальные новости теперь идут лишь малозначительным фоном. Гастроли «Красных звезд» к сожалению тоже. Вот подсуропил же нам Веверс, всю малину обломал своими интригами! И ведь даже незапланированный взрыв обернулся ему на пользу — мировые цены на нефть взлетели вчера на бирже сразу на 20%. И похоже имею все шансы скакнуть выше 50 долларов за бочку. А это в реалиях моего будущего — считай все сто баксов за баррель. Я уже даже начал сомневаться — а может, так и было все задумано? А нас с Сергеем Сергеевичем просто разыграли в темную? Тогда это очень жестокий план, учитывая что мы вчера пережили… * * * Стоило тревожно завыть сиренам, как в Новом Орлеане начался форменный ад. И это еще слава богу, что люди в нашем коллективе очень дисциплинированные — сказано сдать ключи и в 12.00 сидеть в автобусе, значит, так оно и будет. Вячеслав, ворвавшись в номер, доложил, что все наши успели еще до сирены спуститься вниз, и мы с Альдоной последние, кто задержался в номере. Так что нам оставалось только подхватить собранные к тому моменту сумки, и в окружении охраны направиться к лестнице запасного выхода, здраво рассудив, что у лифта сейчас творится настоящее столпотворение. Впрочем, такие умные оказались не одни мы, и на лестнице тоже было довольно тесновато от желающих добраться до первого этажа. Но обошлось без эксцессов, и вскоре, бросив на стойку ресепшен ключи от наших номеров, мы поспешили покинуть отель, пока перепуганные орлеанцы нас окончательно не затоптали. — Все здесь? — спросил я у Сергея Сергеевича, стоявшего рядом с автобусом и явно ожидавшего меня. — … Все — покосился полковник на Снежную Королеву — Виктор, отойдем на пару слов. Подождав, пока все зашли в автобус, мы отошли метра на три. Впрочем, могли бы и не делать этого — сирены периодически снова принимались завывать и гвалт постояльцев перед отелем стоял такой, что нас бы при всем желании никто не смог подслушать. — Что вы решили? — Я остаюсь ждать. — Уверены? Может, стоит оставить здесь кого-то из ребят? — Никто кроме нас с тобой не знает, что случилось. И не должны узнать. Даже Вячеслав. Так что я сам попробую дождаться Андрея. Всем остальным я сейчас сообщил, что он попал в больницу с разрывом сухожилий. Ночью прошла операция под общим наркозом, но по какой-то непонятной причине персонал клиники забыл сообщить о его местонахождении в отель. Андрей очнулся только недавно, и сразу же сам мне позвонил. Я тяжело вздохнул, покачал головой: — Так себе легенда, все это на мой взгляд шито белыми нитками… — Ну, это ты у нас такой недоверчивый, с остальными прокатило, а мои ребята приучены лишних вопросов не задавать, если даже очень хочется. Да и другую версию некогда было придумывать. Я все же до последней минуты надеялся, что он появится. — А если… нет? — Тогда завтра вечером мы встретимся уже в Майами. Но сначала я должен убедиться, что… Тут полковник замялся и замолк. Я тоже не торопил его, но потом все-таки спросил: — Денег дать? — Нет, я у Григория Давыдовича взял, должно хватить. Всё, уезжайте. Не теряй времени. Сейчас на дорогах начнется хаос, все рванут подальше от побережья. Кивнув полковнику, я поднялся в автобус и велел водителю как можно быстрее выбираться из города на шоссе, ведущее в сторону Галфпорта. В салоне громко работало радио и все наши напряженно вслушивались в скороговорку взволнованного диктора, который сообщал об обстановке в городе на эту минуту. Английский не у всех был на высоте, поэтому музыканты переспрашивали друг друга, уточняя незнакомые слова. Уже было известно, что произошел взрыв на одном из подземных нефтехранилищ рядом с Новым Орлеаном. Огромное облако черного ядовитого дыма, которое образовалось в результате сгорания нефтепродуктов, ветром сносит в сторону города, и смену его направления можно ожидать только поздно вечером, когда задует ночной бриз. Всем жителям рекомендовано покинуть на время город, чтобы избежать возможного отравления продуктами горения. Ну или сидеть по домам, заперев окна и двери. Как говорится, выбирайте. Местный аэропорт временно закрыт, все вылеты отменены, все прибывающие рейсы перенаправлены в ближайшие аэропорты. Городские власти пытаются организовать эвакуацию жителей и многочисленных туристов на общественном транспорте. Но его явно недостаточно. И основная беда в том, что из города только два крупных шоссе ведут прочь от быстро надвигающегося ядовитого облака, а все оставшиеся вели как раз в сторону нефтехранилищ и побережья. Так что наш автобус двигался сейчас в сплошном потоке, покидающих город машин, со скоростью километров тридцать в час, не больше. Чернокожий водитель сильно нервничал, то и дело вытирал платком пот со лба. И все это несмотря на комфортную температуру в салоне, благодаря работающему кондиционеру. — Тебе Сергей Сергеевич рассказал про Андрея? — склонился к моему уху Григорий Давыдович, стараясь перекричать громко работающее радио. — Да, слава богу, он нашелся! — изобразил я на лице притворную радость, хотя далось мне это с большим трудом — Сейчас наш полковник доберется до клиники, все выяснит, заберет Андрея и потом отвезет его в ближайший аэропорт, чтобы он мог вылететь в Нью-Йорк, а оттуда уже в Москву. С такой серьезной травмой, как у него, конечно, ни о какой работе и речи быть не может. — Так ведь все рейсы отменены! — Ну это не долго продлится… — Придется снова просить Майкла найти ему замену. Ну, что за невезение… уже второй наш сотрудник выбыл из строя. Григорий Давыдович сморщился, будто съел лимон. — Это все рабочие моменты, и такие накладки будут постоянно. Вспомните хотя бы Леху в Киото. Насчет дополнительного рабочего сцены из местных, я согласен. Но подпускать американцев к своему байку точно не хочу, боюсь новой диверсии, как с микрофоном. Лучше уж попрошу прислать кого-нибудь с завода Хонды, в японцах я как-то больше уверен, они очень дорожат репутацией своей торговой марки. Быстро тараторящий диктор начинает выбешивать меня своей дебильной манерой вещать, нагнетая панику, и я прошу водителя убрать громкость и перейти на волну, где ведущий поспокойнее. Ну, невозможно это слушать! Водитель, нехотя, делает потише и ищет другую волну. Рядом с облегчением выдыхает Клаймич. Да и остальные тоже успокаиваются, а то сидели все, как бандерлоги, слушая этого истеричного радио — идиота. — Слушайте, а как они вообще эти подземные хранилища делают? — подает голос любопытная Лада — выкапывают в земле, потом бетонируют и снова засыпают? — Ты что — смеюсь я — замучаешься копать! Нет, все проще и раз в десять дешевле. Просто здесь глубоко, глубоко под землей есть так называемые соляные купола. Их пробуривают и сначала закачивают туда простую воду, чтобы растворить соль, потом ее откачивают. После этого остаются огромные искусственные полости, длиной в сотни метров. Вот туда нефть и заливают, где хранят, как стратегический запас «на черный день». — Вить, ты такой умный… Откуда все это знаешь? — восхищенно распахивает глаза Лада. Зато Альдона, сидящая рядом с ней с подозрением прищуривается. — Откуда, откуда… от верблюда! Нужно, пользуясь случаем, смотреть познавательные передачи на местном ТВ — выкручиваюсь я — А вы, как попадаете в номера, все их дурацкие мыльные оперы сразу включаете. — Нет, ну их сериалы тоже иногда полезно смотреть — мило покраснела наша няшка — Вот ты например, знаешь, почему их называют мыльные оперы? — Из-за рекламы мыла — обрезал я солистку — Это все знают. Лучше бы в настоящую оперу попросились сходить. Она тут есть. И балет, и театр… Лада покраснела еще больше, отвернулась. Ага, моя шпилька попала в цель! Именно этим они в свободные вечера и занимаются — устраивают коллективные просмотры. Девочки под чаёк обсуждают наряды героинь и обстановку в их домах из свежего телесериала «Даллас», парни под пиво смотрят боевики типа «Женщина-полицейский», восхищаясь американскими красотками и крутыми тачками героев. Или же включают популярнейший «Звездный крейсер Галактика» на АВС. — Вить, ну мы же удовольствие с делом совмещаем — вступает в разговор Львова — я, например, с интересом изучаю по сериалам, что носят американцы. Очень полезно видеть их в обычной, повседневной обстановке. — Да, я не против, смотрите. Но просвещаться же тоже не мешает. Обстановка в салоне немного разрядилась, народ чуток повеселел и начал хотя бы переговариваться. А то сидели все с каменными лицами, как на похоронах. И это они еще не знают всей правды о происходящем… и того, что Андрей с вероятностью в 99,9% уже мертв… Автобус тем временем ехал все медленнее и медленнее, впереди явно образовалась пробка. Причины ее были непонятны, но скорее всего столкнулись несколько машин. Что и неудивительно: люди напуганы, кто-то психует, еще и не у всех кондиционер есть в машине. В таких адских условиях многие перегреваются и начинают вести себя просто неадекватно. А если у тебя еще и дети в салоне орут от жары? Конечно, американцам к пробкам не привыкать, но сейчас за нашими спинами в небе висело ядовитое черное облако, и оно двигалось вслед за нами, заставляя людей торопиться и совершать необдуманные поступки. Я посмотрел на водителя автобуса и понял: еще немного, и этот тоже впадет в ступор. И что тогда? Съезжать на обочину и ждать, когда он в себя придет? Или самому садиться за руль? Я встал с кресла и добравшись до контейнера-холодильника, достал бутылку ледяной воды. Подошел к водителю и протянул ему: — Приложи ко лбу, полегче станет… — Спасибо! Негр благодарно кивнул и последовал моему совету. Потом свернув крышку сделал несколько жадных глотков. Я тем временем достал свой чистый платок, смочил его ледяной водой и положил водиле на шею. Видел, как в японии так охлаждается народ. Мои акции резко рванули вверх. — Слушай, Иеремия… у тебя здесь есть атлас дорог Луизианы и Флориды? — Есть, конечно. Вот нам, в бардачке — А покажи, где мы сейчас находимся? Выясняется, что мы совсем немного не дотянули до местечка Танглвуд-Виллидж, где есть крупная транспортная развязка с выходом на федеральную трассу, ведущую с запада на восточное побережье. Именно по ней мы ехали из Хьюстона. И судя по всему, пробка образовалась как раз перед заездом на этот хайвей, как оно часто и бывает. Миновать эту пробку и заезд сейчас невозможно. Если только… Я оценивающе посмотрел на водителя, гадая, согласится ли он на предложенную авантюру — Иеремия, я правильно понимаю, что стоит нам преодолеть эту чертову развязку, и дальше станет полегче? — Правильно. Только объехать ее никак нельзя, мы все равно должны проехать этот заезд. — Хорошо… А если предположим, что мы могли бы проехать вот здесь? — я тыкаю в карту. — Нет, здесь не получится, это съезд для встречной полосы и нам ее пересекать нельзя. Это грубое нарушение, и полицейские оштрафуют меня! — И что? Большая сумма? Я готов его олпатить. И клянусь, я возьму все переговоры с полицейскими на себя. Скажем, что я приказал тебе, нагло угрожая увольнением. Водитель смотрит на меня вытаращенными глазами, пытаясь осознать рискованное предложение. Авантюра? Да, это она. — Решайся, Иеремия! Этот риск стоит нашего здоровья. Если нас тут накроет, то дальше все станет вообще непредсказуемо. А встречного движения практически нет — сейчас дураков ехать в Орлеан не наблюдается. К тому же, одна из двух встречных полос в любом случае остается свободной, а значит и будет место для маневра. — Ну… Прямо видно, как у негра в голове вращаются шестеренки. Медленно-медленно. — Давай! Покажи, Иеремия, что у тебя стальные яйца, и я обещаю: Гор выдаст тебе премиальные в размере месячного оклада. Не знаю, что убедило водителя больше: приближающееся на горизонте черное облако, моя клятва все разрулить или обещанная премия. Но он собрался, выдохнул и решительно вырулил на встречку! Я затаил дыхание, наблюдая, как редкие встречные машины шарахаются от нашего огромного, ярко разрисованного автобуса. Водители, застрявшие в пробке, провожали квадратными глазами, в которых застыл немой вопрос: А что, так можно было?!! Можно. Но только пару километров назад, пока между встречными полосами еще не появился разделитель — отбойник. Из-за которого видимо, полицейские и не смогли организовать дополнительное движение по одной из встречных полос. Получается, что мы успели перестроиться буквально в последний момент. А сейчас бедолаги, стоящие в пробке, уже при всем желании не могли повторить наш безумный «подвиг». Но совсем уж нагло мы себя не вели — тот же скоростной режим не нарушали, Ага… и медленно проезжая мимо ошарашенных полицейских, разбиравшихся с аварией, в которой столкнулось несколько машин, мне оставалось только молитвенно сложить руки на груди и сделать им жалобные глаза кота из «Шрека». Удивительно, но приказа остановиться не последовало. Сержант посмотрел на красные звезды на боку автобуса, ухмыльнулся на мою нахальную пантомиму и… демонстративно отвернулся. Неужели фанат группы? Это он просто еще не понял, какое гораздо более серьезное правонарушение мы собрались совершить дальше! Добравшись до классической двухуровневой развязки и проехав под эстакадой, Иеремия дождался окончания отбойника и решительно крутанул руль влево, с трудом втискивая огромный автобус в заезд на эту самую эстакаду. Я затаил дыхание, с ужасом наблюдая за рискованным маневром. Но это еще половина дела — дальше нам нужно было пересечь уже на эстакаде встречную полосу и встроиться в плотный поток машин, двигавшихся на восток. И вот это действительно был подвиг, особенно с нашими внушительными габаритами. И снова нас спасло мастерство Иеремии. Ну, и благосклонность судьбы, в очередной раз пожалевшей нас. А еще дай бог здоровья незнакомой седой леди, которая затормозила, ошарашенно наблюдая за опасным маневром автобуса, и тем самым спасла всех окружающих от явно аварийной ситуации. Только когда под возмущенные гудки водителей мы, наконец, встроились в нужный нам поток машин, я понял, что не дышал все это время. Как и все наши побледневшие сотрудники, испуганно вжавшиеся в кресла. — Иеремия, ты мой герой! — громко воскликнул я, хлопая по плечу нашего водителя — У тебя парень, действительно стальные яйца! А теперь еще пара сотен лишних баксов… Я начал хлопать первым, ко мне тут же присоединились все наши. Водитель довольно улыбался, кажется еще до конца не понимая, что умудрился сделать. Парень вполне заслужил премию, и он ее обязательно получит. В той проклятой пробке мы потеряли бы не час и не два. Теперь же, когда автобус на вполне приличной скорости катил в сторону восточного побережья, можно было и расслабиться. А еще грамотно отвлечь народ от пережитого испуга. А что у нас в коллективе было лучшим лекарством от стресса и хандры? Правильно! Новый хит. — Товарищи, спешу вас обрадовать. Я практически завершил работу над нашей новой песней под названием «Every breath you take», которую вы так хотели услышать. И готов ее исполнить. А вы готовы стать ее первыми слушателями? Дружное «да» стало мне ответом. Завадский уже тащит мне гитару. Ну, что ж… тогда запускаем в народ хит уважаемого Стинга, который входит в Список величайших песен всех времен. 14 недель на первых позициях в хит-парадах — это вам не хухры-мухры, и как розочка на торте — заслуженная премия Грэмми. Беру Колькину гитару, сначала выдаю несколько аккордов без слов, настраиваясь. Песня, кстати, не сказать, что легкая для исполнения. Ее простота только кажущаяся. И контрабас там очень к месту. Но это мы уже до Москвы оставим… …Every breath you take — я тяну слова в стинговской манере Every move you make — мимо нас несутся в машинах бегущие из Орлеана жители Every bond you break Every step you take… Всю оставшуюся дорогу в коллективе царит приподнятое настроение. ВАШ ЛАЙК И И ПОЗИТИВНЫЙ КОММЕНТАРИЙ ЗДОРОВО ПОМОГУТ АВТОРУ! Глава 2 …А вечером, уже на подъезде к Майами, по радио вдруг начинают раздувать шумиху, сообщив, что в Новом Орлеане от последствий техногенной катастрофы погибла советская группа «Red Stars». Какой-то кретин по имени Джон Доу на голубом глазу уверял репортера из новостной передачи «Добрый вечер, Майами!», что он был днем в Орлеане и собственными глазами видел, как это произошло: — Это было ужасно! Я как раз выходил из бара на Бурбон-стрит, когда вдруг раздался оглушительный взрыв. Земля буквально ушла из-под ног. Я увидел огромный столб огня и дыма на горизонте. Типа, как взорвалась атомная бомба. Такой же гриб, только черный. — Боже мой, — выдохнул репортер — Что было дальше⁈ — Началась паника. Все бежали, кричали. Многие падали на асфальт и уже больше не вставали. Я тоже побежал, не разбирая дороги. Помню, как мимо меня пронеслась группа музыкантов. Это были русские. — Русские? — в голосе ведущего послышалось удивление. — Да, я слышал, как кто-то крикнул: «Красные Звезды, бегите!». Кажется, так называется известная поп-группа из Москвы. Я видел их рекламные плакаты в Орлеане — они как раз накануне давали там концерт. Повисла тишина. Потом ведущий осторожно спросил: — Вы уверены, что это были именно «Red Stars»? — Абсолютно, — голос этого придурка Доу звучал на удивление строго — Я даже успел разглядеть их певичек. Беленькая блонда и рыжая. Повисла долгая пауза. — Альдона и Лада… — ошарашенно произнес ведущий — Мистер Доу! Вы понимаете, что сейчас сообщили очень серьезную информацию? Если «Red Stars» действительно пострадали… — Пострадали? Да вы шутите! Они точно погибли. Сто процентов! Их накрыло ядовитое облако в конце улицы. — О май год…!!! — ведущий был в шоке и только повторял — О май год… А как местные власти реагировали на ситуацию⁈ — Честно говоря, у меня там не было особо времени следить за действиями властей. Я просто пытался выбраться из этого проклятого города как можно скорее. Знаете, инстинкт самосохранения и все такое… — Понимаю, — в голосе ведущего послышалось сочувствие — Спасибо, что поделились с нами своей историей, мистер Доу. Мы постараемся разузнать судьбу «Red Stars» и сообщим нашим слушателям любые последние новости. Мы ошарашено переглянулись с Клаймичем, и я взревел на весь автобус — Дебилы гр@баные!!! Какого………………………! — Бедный Майкл… — прошептал Григорий Давыдович — он же сейчас с ума сойдет от таких новостей! — А Москва?!! У меня-то первая мысль была, как раз о родных. Невозможно представить, что сейчас начнется дома! И в Кремле!! И в нашем посольстве в Вашингтоне! — Чертовы америкосы, если по их вине эта новость дойдет до мамы с дедом, я их по судам потом затаскаю — и долбанную радиостанцию, и этого дебильного алкоголика Доу, которому по пьяни всякая ху@ня мерещится! — Успокойся, Вить… — к нам подошла Альдона, мягко положила руку на мое плечо — ну, хочешь, мы сейчас где-нибудь остановимся и позвоним в отель Майклу? — А ты уверена, что он в отеле? Наверняка на стадионе следит за монтажом сцены и аппаратуры, трейлер-то еще утром в Майами приехал. — Ну, и хорошо, значит, ему некогда радио слушать! — Кто-нибудь, да услышит… — вздохнул Клаймич — сейчас эту новость все подхватят. А если еще и по ТВ объявят… — Иеремия — обратился я к водителю — а мы можем где-нибудь сейчас остановиться и позвонить? — Это не имеет смысла — сочувственно откликнулся он и пояснил — мы просто больше времени потеряем. До центра города осталось всего ничего, и дороги на удивление свободны. Мне пришлось согласиться. Сейчас автобус действительно пер, как литерный поезд. А начнем суетиться, перестраиваться и искать подходящую стоянку — опоздаем еще на час. И не факт, что Майклу дозвонимся. — Ладно. Продолжаем движение, и будь, что будет… * * * По закону подлости фейковая новость все же дошла до нашего продюсера. Это ведь хороших новостей не дождешься, а плохие сами тебя найдут. Вот и Майкла нашли… Появление нашего ярко раскрашенного автобуса у парадного входа в отель вызвало настоящий переполох. На него смотрели, как на «Летучий голландец», входящий в порт Антверпена. Темнокожий швейцар просто застыл соляным столбом, глядя как мы с девчонками первыми выходим из автобуса. — Двери, может, откроешь? — раздраженно фыркнула наша Снежная Королева, и лишь тогда он отмер и засуетился, пропуская нас в холл отеля. Сотрудники на ресепшн были более стрессоустойчивы. Кто-то бросился звонить, остальные, увидев нас живыми и здоровыми, радостно оскалились белозубыми улыбками — Мистер Селезнефф, you o’key⁈ — О’кей, о’кей… — проворчал я, протягивая руку за ключами от номера — Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличены. Не дождетесь! — Виктор, Грегори! — пока мы замешкались у стойки, от лифта к нам уже бежал Майкл. И таким взволнованным я его давно уже не видел. За ним неслись его личный ассистент, парочка стафов и Панчо. Начались обнимашки, расспросы и охи-вздохи. После тяжелой дороги все это быстро утомило, да еще и толпа зрителей вокруг нас собралась. Вот мало уставшей охране забот, так еще и зевак от нас отгонять! — Все подробности за ужином… — решительно пресек я наметившийся бардак и первым направился к лифту — если я немедленно не попаду в душ, то начну рычать, бросаться на окружающих и кусаться. Но проверку моего номера на прослушку никто не отменял, и мне еще минут пять пришлось куковать в кресле рядом с ним — Чисто, располагайся! — вышел из номера Вячеслав, который в отсутствии Сергея Сергеевича был теперь за старшего. Первым делом я рванул естественно к телефону. Разница во времени между Москвой и Майами семь часов, если я правильно помню. Значит дома у нас далеко за полночь, и я сейчас всех перебужу. Ну, ничего, лучше уж так, чем если утром меня опередит какой-нибудь исполнительный идиот и доложит всякую херню! Соединяют меня быстро, но к телефону долго никто не подходит, потом наконец, трубку берет Имант. Услышав его голос я начинаю тараторить, не давая вставить ему ни слова — Доброй ночи! Вам звонит из Майами некий Виктор Селезнев. Спешу доложить, что у нас все в порядке, и мы наконец добрались до отеля. Все живы, здоровы, слухи о наших неприятностях фигня полная — это какой-то идиот решил прославиться. Сейчас собираемся на ужин, с более обстоятельным рассказом позвоню завтра днем. — Молодец, что позвонил — я прямо чувствую, как отпускает Веверса, ну хоть уснет теперь человек спокойно. Хотя какое уж там спокойствие… Сергей Сергеевич, поди еще и до Нью-Йорка не добрался. Хочется спросить про него у генерала, но нельзя по открытой линии — не стоит привлекать к нему внимание. Поэтому лучше промолчу. — Ну, я побежал? — спрашиваю я — Беги — усмехается в трубку Веверс — Альдоне привет! — Обязательно. Маме с дедом тоже. Извини, что разбудил. — Ничего… до завтра, Виктор. Уф-ф… я выдыхаю и кладу трубку. Все. Считай, что панику в Москве мне удалось предотвратить. Остался, конечно, еще «Голос Америки», который так любят слушать некоторые наши несознательные граждане, но это уже ерунда на фоне остального. Меньше будут верить вражеским голосам. Да, я думаю завтра об этой фейковой новости никто уже и не вспомнит… * * * А вот зря я так думал. Репортеров просто разбирало, как им хотелось получить наши комментарии о произошедшем в Орлеане. Майкл, конечно, постарался оградить меня от внимания СМИ, но самому ему здорово от них досталось. Видимо все-таки придется дать хотя бы короткое интервью, а то все может стать еще хуже. А зачем нам вызывать лишние подозрения своим отказом? Ну, о встрече с журналистами пусть Майкл договаривается, а я с ужина отправился прямиком в номер и сразу же завалился спать. Выспался кстати отлично, и никакие кошмары меня не мучили. И даже без «снотворного» из мини-бара обошелся — спал, как убитый. После завтрака я решил устроить тренировку по боксу и вместе с Пончо отправились в местный спортзал. По дороге Картер все шутил насчет моей «смерти» — черный юмор так и лился из него непрерывным поток. Я вяло кивал, отшучивался в стиле кому суждено утонуть — тот не сгорит. Войдя в пропитанный запахом пота и кожи боксерский зал — мы обнаружили там дюжину темнокожих спортсменов, которых гонял низенький, седой тренер с лицом точно печеное яблоко. Представился кубинец Хавьером, тут же отправил нас разминаться. Боксеры пялились на меня, но упражнений не прерывали. Дисцеплинированные! После разминки, Хавьер выстроил всех нас, включая Пончо, в линию, объявил на ломанном английском. — Сегодня мы будем тренироваться по-кубински! Мы обменялись недоуменными взглядами. Что значит «по-кубински»? — Первое упражнение — рубма! — объявил Хавьер, и я подумал, что ослышался. Но нет. Тренер врубил на магнитофоне зажигательную мелодию, начал под нее пританцовывать, демонстрируя бой с тень. — Бокс — это ритм, амигос. Это движение, это музыка ударов. А что лучше научит вас чувствовать ритм, чем румба? Ладно, танцевать нам не привыкать — я не раз упражнялся с подтанцовкой Красных Звезд. Плавали — знаем. Сначала я чувствовал себя нелепо, но потом заметил, что мои движения становятся более плавными, а чувство ритма обостряется. После двадцати минут танцев, когда мы с Пончо уже начали входить во вкус, Хавьер останавливает музыку. — А теперь — в пары! Будем боксировать под румбу! И вот мы уже кружимся по залу, обмениваясь ударами в ритме кубинских мелодий. Это странно, но эффективно — я чувствую, как мои удары становятся более непредсказуемыми, а уклонения — более плавными, даже играючим. Насим Хамед плюс Рой Джонс в одном флаконе. Следующее упражнение еще более необычное. Хавьер раздает нам… пиалы. — В них налита вода, — поясняет тренер — Ваша задача — пробежать десять кругов по залу, держа пиалу на вытянутых руках, не пролив ни капли. Это научит вас контролировать свое тело и дыхание. Я начинаю бежать, чувствуя, как вода плещется внутри чашки. Каждый шаг требует концентрации, каждое движение должно быть выверенным. К концу круга мои руки горят от напряжения, но я не пролил ни капли. Пончо кстати, тоже. — Отлично! — хвалит нас Хавьер — А теперь — спарринг с пиалой. Одной рукой. Мы смотрим на него с недоверием, но тренер серьезен. И вот мы уже кружим по рингу, пытаясь ударить противника, одновременно защищая свою чашку. Это требует невероятной координации и баланса. Я чувствую, как еще больше обостряются мои рефлексы. После этого нас ждет финальное испытание. Хавьер выводит во внутренний дворик зала, где стоят несколько больших бочек с водой. Туда он рассыпает мелочь из кошелька. — Нырните и достаньте монетку со дна, — командует тренер — Но сначала — проведите комбинацию ударов. — Первый раз такое вижу — качает головой Картер, но все-таки не пасует и первым вымахивает двойку, после чего ныряет в бочку. Обратно появлятся с четвертаком в кулаке. И вот я уже выполняю джеб-кросс-хук, а затем, не переводя дыхания, ныряю в воду. Шок от холода почти парализует, но я заставляю себя нырнуть глубже, нащупать монетку. Когда я выныриваю, легкие горят, все тело потряхивает, но я чувствую прилив адреналина и энергии. — Это научит вас работать в стрессовых условиях, — объясняет Хавьер — В ринге вы должны думать ясно и четко, даже когда все тело кричит от усталости и просит пощады. А теперь еще десять нырков. Да он издевается! Мое тело уже кричит и просит пощады. А мозг четко сигнализирует — нахрен такое надо… Когда все заканчивается, я чувствую себя измотанным, но странно обновленным. Во мне зарождается какое-то новое, нестандартное понимание бокса. Поблагодарив за тренировку и раздав билеты на концерт, я покидаю зал. А вот на выходе нас мигом окружают папарацци. Сквозь раздвинутые руки охраны, лезут микрофоны на штанге, на меня смотрят сразу несколько телекамер. — Виктор — первым кричит правый репортер — это «Горячие новости Майами»! Вы не могли бы прокомментировать нам вчерашнее сообщение о гибели вашей группы? Нет, ну надо же какое совпадение! — Нет, не мог бы. — Почему? — Так я же погиб вчера! Какие комментарии может дать покойник, чей труп остался валяться посреди улиц Нового Орлеана? — Вы так расстроены этой дезинформацией? — к разговору подключается другой журналист — Я не расстроен. Я взбешен! Какому-то алкоголику, упившимуся в баре до пляшуших чертей, что-то там привиделось в пьяном угаре, и все СМИ тут же подхватывают этот бред. А кто-нибудь подумал о наших друзьях и родственниках, выпуская это в эфир? О миллионах фанатов, включая тех, кто с нетерпением ждет наши выступления еще в пяти городах? Кто-нибудь вообще собирается извиняться за это? — Но мы узнали от вашего продюсера, что сегодня в полдень в отеле будет ваша пресс-конференция? — Значит, там и увидимся. А пока извините, господа, у меня спортивный режим. Охрана оттеснила репортеров, и я по-быстрому нырнул в открытую дверь микроавтобуса, предоставленного Гором. Понятно, что он не успел предупредить меня насчет времени пресс-конференции лично, но мог хотя бы записку с охраной передать. А то узнаю о ней от журналистов… В машине мы с Пончо обсуждаем треннировку, совместно приходим к мысли, что получили бесценный опыт. А я еще понимаю, что товарищеский матч с подопечными Фиделя Кастро нашим ребятам из сборной просто необходим. Кровь из носу. Они к сожалению пока даже не представляют, какой облом ожидает их на предстоящей Олимпиаде. А значит, мне опять надо впрягаться в эту историю. Глава 3 — Слав, пошли, пожалуйста, кого-нибудь из ребят за сегодняшними газетами — прошу я бодигарда, заходя в лифт — это срочно. — Хочешь подготовиться к к битве с журналюгами? — Ну, да. Надо же знать, на чем они меня сегодня ловить будут! — усмехаюсь я. Добравшись до номера, быстро принимаю душ и отправляюсь на массажный стол к Андрею. Тело гудит после непривычных нагрузок, его помощь будет сейчас как нельзя кстати. — Вить, ты с чего такой вымотанный? — удивляется наш массажист, когда я медузой растекаюсь под его умелыми руками. — Да Панчо мне сюрприз устроил, к одному необычному тренеру свозил. Чуть не сдох там, хотя опыт в принципе полезный… — бормочу я, устало прикрывая глаза. А уже через сорок минут, приняв после массажа контрастный душ, я словно заново родился — свеж, бодр и готов к новым свершениям. На хождение по ресторанам времени сегодня нет, так что завтрак заказываю прямо в номер. Пока жду доставку, пью минералку и грызу яблоко, пролистываю принесенные Вячеславом газеты. Одним ухом слушаю работающий телевизор. Новость номер 1 в США — по-прежнему пожар в орлеанском нефтехранилище. Ничего нового не говорят, в основном теперь по ТВ выступают разные эксперты. Все с умным видом рассуждают о возможных причинах пожара, но вариант с диверсией серьезные дяди даже не рассматривают, они все больше склоняются к техническим причинам и человеческой безалаберности. Про «Red Stars» больше не вспоминают, переключились на реальные жертвы. Ну, и славно! Жаль только, что пострадавшие среди орлеанцев все же есть, хотя это скорее жертвы паники, чем ядовитого облака. Вторая новость не так, чтобы уже и новость, но она грозит СССР неприятностями. В начале сентября, в Гаване проходила конференция Движения неприсоединения и америкосы снова подняли в прессе шум насчет советской мотострелковой бригады, находящейся на Кубе. Наши ее, конечно, скромно назвали «Центром по обучению военнослужащих Вооруженных Сил Кубы », но любому дураку понятно, что на самом деле это боеспособная, мобильная часть, численностью в три тысячи человек. Факт вроде бы не новый для ЦРУ, в кубинской «Гранме» даже своевременно статья вышла с фотографиями этого «учебного центра». К тому же серьезной угрозы наша бригада для безопасности США не представляла, но Госдеп умело преподнес это, как сенсацию, устроив политическую бурю Вашингтоне. И сейчас скандал, раздутый на пустом месте, набирал обороты, вредя любым попыткам поддержать разрядку после Вены, и тем уменьшая шансы ратификации договора ОСВ-2. Особенно усердствовал сенатор от штата Айдахо Фрэнк Черч, который надеялся таким образом увеличить свои шансы на переизбрание в сенат. Этот гад-демократ сейчас возглавлял сенатский комитет по иностранным делам и публично призвал Картера 'провести черту перед русским проникновением в Западное полушарие". Черч объявил, что слушания о ратификации Договора об ОСВ-2 прекращаются, пока его комитет будет тщательно изучать все сообщения о 'советской бригаде". Понятно, что его инициативу радостно поддержали правые и кубинские эмигранты. Этим только повод дай! Так что в целом, ситуация с ОСВ-2 сейчас нехорошая. Понятно, что наши морально уже готовы к тому, что Договор америкосы похерят, но надежда все-таки была. Обидно, что столько работы проделано дипломатами и военными, а все теперь пошло псу под хвост. И если в Белый дом придет Рейган, о договоре вообще можно будет забыть. В номер заглядывает Альдона. Хороша, как утренняя заря: волосы еще чуть влажные после душа, голубые джинсы, белоснежная свободная блузка навыпуск. Увидев тележку с завтраком, плюхается рядом со мной за стол и наливает себе кофе. Косится на стопку газет, которые я уже успел просмотреть — Чего в бассейн не пришел, просвещаешься? — Ага. Чувствую, что на пресс-конференции устроят нам какую-нибудь подлянку. — Уже… — вздыхает подруга, кивая на окно — у входа в отель кубинские эмигранты пикет организовали. — А этим-то чего надо⁈ — удивился я. — Орут про какую-то нашу военную базу на Кубе. Но их корявый английский понять вообще невозможно. Ты случаем не в курсе? — Не поверишь, в курсе. Я усмехаюсь и протягиваю Альке утренний номер «Вашингтон пост», на первой странице которого напечатано интервью с этим самым сенатором Черчем, будь он неладен! — Так вот чего Трояновский за Кубу вчера заступался — говорит подруга, вчитываясь в текст — Отобьешься? — А куда я денусь. Первый раз мне что ли за наш МИД отдуваться. Как думаешь: может, мне с Примакова уже полставки стрясти? — Лучше бы ты сразу в наш МГИМО поступил. Зачем тебе вообще этот юрфак МГУ сдался? — Надо! Я, может, министром юстиции мечтаю стать. Или Генеральным прокурором. — Ты себя в зеркале видел? С таким фейсом в министры и прокуроры не берут! Алька ехидно фыркнула и стянула у меня с тарелки бриошь, посыпанную сахарной пудрой. Избавив меня тем самым от искушения. — Эй! — возмутился я для порядка — Хватит меня объедать! — Тебя контрольное взвешивание в Москве ждет. Киселев с Ретлуевым мне только спасибо скажут, что я тебя булочки лишила. — С такой нервотрепкой как бы им меня еще откармливать не пришлось — вздыхаю я — как там настроение в коллективе? — Бодрое. С утра поплавали, сейчас у всех репетиции. Сашка своих подопечных решила к аэробике приобщить вместо обычной разминки, Лада с Михаилом Юрьевичем вокалом занимаются — Майкл помещение с роялем организовал. А парни позавтракали по-быстрому и на стадион свалили, аппаратуру к прогону готовить. Алька допила кофе и по-хозяйски составила всю грязную посуду со стола на тележку. Потом вытолкнула ее за дверь. — Забыла еще сказать: там вроде как японец с Хонды прилетел, Майкл за ним послал ассистента в аэропорт. — Отличная новость! — обрадовался я — Еще бы Сергей Сергеевич по-быстрее вернулся. — По идее должен к вечеру появиться. Наш неспешный треп прерывает появление Гора и Клаймича. Оба в костюмах, при галстуках, такие деловые, просто жуть. — Ну что, Виктор, передохнул, готов ко встрече с журналистами? — Да, я как скаут — всегда готов. — Тогда вперед! * * * Конференц зал отеля Hilton Miami Downtown выглядит солидно и ультра современно. Журналистов собралось много, но места здесь всем хватило и еще осталось. Кондиционеры шпарят на всю катушку, в зале даже немного прохладно. Особенно для тех, кто только что зашел сюда с улицы — там сейчас 35 градусов жары или 95 по фаренгейту. И вдобавок 95% влажности. Хотя для местных это может, и не жара вовсе, они ко всему привычные. У них даже выражение такое есть «95/95». Приятная прохлада настраивает журналистов на деловой тон, вопросы следуют один за другим. Мы в красках описываем, с какими трудностями выбирались из Нового Орлеана. Приносим свои искренние соболезнования пострадавшим. Майкл дает какие-то пояснения по завтрашнему концерту. Все чинно, благородно. Я даже удивлен немного — думал, что провокационные вопросы начнут задавать с первой минуты. Наконец, один из журналистов — латинос средних лет в ярко-розовой рубашке и в галстуке с психоделической расцветкой — спрашивает меня, видел ли я уже митинг перед отелем. — Нет не видел. А он имеет к нам какое-то отношение? — включаю я дурака — Это наши местные фанаты? — Эти кубинцы протестуют против советской военной базы развернутой на Кубе. — А у нас она там есть⁈ — делаю сильно удивленное лицо — Впервые слышу. Вы точно не ничего не путаете? Я на днях видел по телевизору, как один ваш сенатор говорил о каком-то советском военном учебном центре на Кубе, но чтобы целая база⁈ Прямо такая же, как ваши в ФРГ? Журналист морщится и пытается продолжить, но я небрежно отмахиваюсь от него — В любом случае, этот учебный центр к нашей группе не имеет никакого отношения. А я так даже и в армии не служил — мне по возрасту пока рановато. Поэтому предлагаю вернуться к обсуждению нашего творчества. А вопрос про этот центр вы можете задать нашему военному атташе в Вашингтоне. — Нет, но вы одобряете размещение советских бригад рядом с границами США⁈ Вот же, прилип как банный лист. Не мог придумать что-нибудь поумнее. Или остальные темы для провокаций уже исчерпаны? — Слушайте, школу я закончил только в этом году и география еще не успела выветриться из моей головы. Что-то я не помню, чтобы у Кубы была сухопутная граница с США. — Зато есть морская! — Насколько я знаю, ваш сенат не спешит ратифицировать Договор о морской границе США и Кубы. Сколько он там уже лежит на рассмотрении — года два или три? Они так и важнейший для всего мира Договор ОСВ-2 замылят, даже не сомневайтесь! А когда им делом заниматься, если председатель Комитета занят исключительно собственным переизбранием? Я насмешливо потряс в воздухе номером «Вашингтон пост» с фотографией сенатора Черча, тут же защелкали вспышки фотоаппаратов — журналисты поспешили сделать удачный кадр. — И знаете что? Совершенно не удивлюсь, если глупейшая версия о том, что Куба устроила катастрофу на орлеанском нефтехранилище, тоже была придумана в предвыборном штабе сенатора Черча, как и вся эта пустая шумиха с кубинским учебным центром. Он знает, что безбожно проигрывает и теперь хватается за любую соломинку, лишь бы усидеть в сенатском кресле. Только зачем выставлять ЦРУ немощными дилетантами, не ведающими о том, что у них происходит под самым боком? Надеюсь, избиратели сделают выводы об отношении сенатора к своим обязанностям. Подождав, пока шум утихнет, я ловко перевожу тему — Кубинцы, конечно, ребята очень боевые, но главную угрозу они представляют совсем на другом фронте. Как думаете, между кем развернется основная борьба за золото на боксерском ринге предстоящей Олимпиады в Москве? На кого ставите вы? Мужская аудитория тут же с азартом переключается на спортивные прогнозы. Я улыбаюсь, наблюдая, как легко они повелись на мою уловку. Бокс — это же святое! И конечно, все здесь безоговорочно ставят на своих американцев. — Господа, вы слишком недооцениваете кубинских боксеров! И советских тоже. А мне, поверьте, есть с чем сравнивать. Я и после чемпионата Европы в Кёльне пересмотрел уже свои прогнозы, но утром сегодня побывал на тренировке в кубинском боксерском клубе, и честно скажу вам — это нечто! А ведь это всего лишь рядовой клуб. Тогда какая же подготовка будет у олимпийской команды Кубы по боксу? Обвожу взглядом притихших журналистов и заканчиваю это рутинное мероприятие на нужной мне ноте — Так что не будьте слишком самоуверенны. Конечно, американская школа бокса очень сильна, я и сам весной убедился в этом на соревнованиях в Лас-Вегасе. Но готовьтесь: предстоящая Олимпиада преподнесет много сюрпризов. И я призываю вас не кидаться на сенсации, высосанные из пальца проигрывающими политиками — я снова потрясаю газетой, зажатой в руке — не раздувать вражду с соседями на пустом месте, а выяснять отношения между странами исключительно в рамках спортивных соревнований. И пусть победит сильнейший! * * * …За обедом Майкл неожиданно спрашивает меня — Виктор, помнишь, в Японии я рассказывал тебе про «Ночь уничтожения диско» на стадионе в Чикаго? — Помню, конечно. Нам же потом пришлось из-за этого срочно перекраивать наш репертуар и рекламу. — Сегодня утром мне позвонил этот скандальный Стив Даль. Предлагает дать ему часовое интервью в прямом эфире на радиостанции «The Loop». У него там сейчас собственное шоу, совместно с Гарри Мейером, называется «Steve Garry». Как ты на это смотришь? — Нормально смотрю. В нашем деле лишней рекламы не бывает. А вас что-то смущает в его предложении? — Даль, конечно, сейчас суперзвезда, а его шоу самое популярное на радио в Чикаго — вздыхает Гор — но Стив — парень абсолютно безбашенный, склонен к провокациям и эпатажу. Сразу хочу тебя предупредить: интервью с ним легким не будет. Ответ нужно дать до вечера. Мы переглядываемся с Григорием Давыдовичем, я задумчиво тру подбородок. Это тот самый случай, когда «и хочется, и колется». Сейчас, наверное, любой поп-исполнитель мечтает попасть на эфир к Далю. Ну, кроме тех, кто имеет несчастье исполнять музыку в стиле диско. И это, конечно, отличная реклама для предстоящего концерта «Red Stars». Но как угадаешь, что Стив отлепит в этот раз? Мало ли что взбредет в его шальную голову? А то ведь может так случиться, что и позора потом не оберешься. — Ну, что: может, рискнем? — спрашиваю я своих подельников — Грех ведь такой случай упускать. — Тем более, что он сам зовет, мы к нему не напрашивались — согласно кивает Клаймич — А если вдруг он чего учудит, то я пошлю его в прямом эфире и уйду, хлопнув дверью. В конце концов, громкий скандал — это тоже реклама. — Тогда заказываем билеты на самолет на завтрашний вечер. Ты после концерта сразу едешь со мной в аэропорт, а Грегори с группой поедет на автобусе. Переезд длинный, ехать придется почти сутки. На этом и порешили. Закончив обед, Майкл пошел звонить в Чикаго и заказывать билеты, я отправился переодеваться, а Григорий Давыдович подгонять народ, чтобы всем отправиться на стадион, где нашей группе предстоит завтра выступать. Сергей Сергеевич появляется, когда мы уже собираемся уезжать. Выглядит полковник неважно — осунулся, под глазами темные круги. На мой немой вопрос он незаметно качает головой, а для всех остальных бодро объявляет, что Андрей благополучно отправлен в Москву. Впереди у него восстановление, которое займет не меньше месяца, а может, и вторая операция — травма очень серьезная. Наши дамы дружно охают, не понимая, как такое могло случиться. Пока они взволнованно кудахчут, сочувственно спрашиваю полковника — Вам хоть удалось поспать нормально? — Да, в самолете немного поспал. — Может, отдохнете с дороги, а мы сами справимся? — подключается к разговору сердобольный Клаймич. — Лучше пораньше вечером лягу. А сейчас поеду с вами, посмотрю, что там со стадионом. …С возвращением Сергея Сергеевича все снова входит в привычную колею. Жара совершенно не располагает к походам по магазинам или к экскурсиям, поэтому народ дисциплинированно возвращается вечером в отель и спасается от жары в местном бассейне. Все покупки и «гуляево» отложены до Нью-Йорка. И до конца нашего пребывания в Майами никаких сюрпризов больше не происходит. Глава 4 В чикагский аэропорт О’Хара мы прилетаем в три часа ночи, добираемся до отеля и заваливаемся спать. Чтобы к десяти появиться на утреннем шоу «Steve Garry». Офис радиостанции «The Loop» находится в очень крутом месте — районе Чикаго, который называют «Великолепной милей». Здесь, на Мичиган авеню, все по высшему разряду: самые высокие здания, самые дорогие магазины и рестораны, самые известные банки и самое роскошное жилье для самых успешных людей. На ум сразу приходит Вилли Токарев со своим «небоскребы, небоскребы, а я маленький такой…» Кстати, наш отель Fairmont Chicago находится всего в квартале от этой знаменитой мили, а потому нам нужно лишь вырулить на Мичиган авеню, пересечь по мосту реку и попасть в северную часть улицы. А кварталом южнее, находится большой городской парк, в котором можно спокойно бегать по утрам. Погода здесь намного комфортнее, чем в Майами, а все из-за близости огромного озера Мичиган. Но из-за него же тут и довольно ветрено, не зря Чикаго называют Городом Ветров. Хотя пробежаться по утренней прохладе, будет самое то, особенно после южного пекла. Центр Джона Хэнкока, в который мы приехали — это 100-этажный небоскреб, который еще недавно был вторым по высоте зданием в мире после Эмпайр Стейт Билдинг в Нью-Йорке. Выглядит эта башня, как сильно вытянутая усеченная пирамида с двумя огромными 110-метровыми антеннами на крыше. В здании есть все: в нижних этажах расположен огромный торговый центр с люксовыми магазинами, выше начинаются офисы различных компаний, на 44-м расположен самый высокий бассейн США. Еще выше находится элитное жилье. Сначала по спиральному пандусу наш лимузин спускается на многоуровневую подземную парковку небоскреба, потом мы на скоростном лифте поднимаемся на 32-й этаж. Майкл говорит, что лифты в этом здании считаются самыми быстрыми в Западном полушарии — передвигаются они со скоростью 9 м/с. У меня от такой скорости действительно немного заложило уши, и кажется, не у меня одного. Конечно, в своей прошлой жизни я видел небоскребы и покруче этого, но все-равно впечатляет. Впрочем, сама студия радиостанции «The Loop» смотрится довольно обычно, и здесь особой роскоши не наблюдается. В холле ресепшн со стойкой в стиле хай-тек, мягкие кожаные кресла вдоль панорамного окна, у стены кофейный автомат. Дальше по коридору двери нескольких кабинетов и аппаратных. Гостей встречает молодой стафф и сразу же проводит в одну из таких студий, где нас уже ждут Стив Даль и его соведущий Гарри Мейер. Знакомимся. Стив оказался неопрятным толстяком в очках, со светлыми сальными волосами. На вид ему лет двадцать пять, у него высокий голос и неприятная манера нахально перебивать собеседника. У меня почему-то сложилось впечатление, что он начинающий алкоголик. А вот Гарри мне понравился гораздо больше — он и постарше, и ведет себя приличнее своего друга — чувствуется высшее образование за плечами. Мейеру лет тридцать, у него умные глаза, темные, модно подстриженные волосы, он хорошо одет. Время утреннего шоу неумолимо приближается, мы вчетвером рассаживаемся за большой стол. Сергей Сергеевич скромно примостился в удобном кресле у двери. Прозвучала музыкальная заставка, и часовая передача началась. Толстяк скорчил горестную мину, произнес в микрофон: — В эфире «Steve Garry», наши глубокие соболезнования жителям Нового Орлеана, ужасные события. В гостях у нас Виктор Селезнев, фронтмен группы Красные Звезды! Да тех, самых, которых чуть не похоронили в городе. Виктор, пару слов, как все произошло. Мне опять, в сотый раз пришлось описывать наши приключения, гонку по трассе и общее столпотворение. Но похоже Стиву все это было не очень интересно, он просто отдавал дать текущей повестке. По всем каналам про взрывы на стратегических нефтехранилищах, летящих в космос ценах на бензин, вот и он задал пару вопросов для проформы. А потом сходу перешел к нападкам. — Признаюсь, мои дорогие слушатели, я не собирался звать на наше утреннее шоу этого русского чувака. Все-таки его творчество трудно отнести к столь любимому нами року. Я вообще не совсем понимаю, в каком жанре он работает. На мой взгляд это какая-то дикая мешанина из разных стилей. Но многие наши именитые критики «Red Stars» хвалят, пресса их любит — им даже посвятили большую статью в июльском номере журнала «Ролинг Стоунс». Что скажешь, Виктор? — Скажу, что я тоже сильно сомневался, стоит ли идти к тебе на шоу! — не остался я в долгу — Гастрольный график у нас плотный и честно говоря, жалко тратить драгоценное время на очередное рядовое интервью, где ведущий будет нести всякую хрень. — И что же тебя убедило прийти? — если диджей и оскорбился, то вида не подал. А скорее, он просто непробиваемый и отмороженный на всю голову. — Любопытно было взглянуть на парня, устроившего на стадионе бардак под названием «Ночь уничтожения диско». — Неужели до вас в Советском Союзе эта история тоже дошла⁈ — загорелись восторгом глаза Стива. — Еще бы! У меня музыканты неделю ходили под впечатлением. И они бы мне точно не простили, если бы я отказал тебе в интервью. Диджей польщенно заулыбался. Да, он тщеславен, этот Стив! — Знаешь, никогда не думал, что я, глупый диск-жокей, смогу привлечь 70 000 человек на анти дискотечный митинг. Но это чудо случилось! Правда, некоторые из яростных поклонников рока — Стив шкодливо хохотнул — немного увлеклись, и окончание митинга получилось несколько непредсказуемым. Ага… совсем «немного увлеклись»! Я потом посмотрел в айфоне: мало того, что он взрывом контейнера с пластинками испортил покрытие поля и сорвал бейсбольный матч, так там еще массовые беспорядки начались и пришлось полицейский спецназ вызывать, чтобы утихомирить хулиганов. Но насчет 70 000 зрителей Даль сильно приукрасил, на стадионе было от силы 50 000. — Чувак, скажу честно: ваших дисков народ в тот помойный контейнер на стадионе не бросал, но согласись — всякой херни в стиле диско у вас в репертуаре поначалу тоже хватало! — Да, ладно, не гони, Стив! — наигранно возмущаюсь я, подыгрывая диджею и переходя на его хамоватый тон. Это радио-шоу должно получиться ярким и остаться в памяти у слушателей — У нас есть рок-баллады и есть «руссо-денс». С большой натяжкой его можно назвать «новой волной», но уж никак не «диско»! — Виктор, это у вас в Европе умники придумывают новые названия для музыкальных стилей, а у нас в Чикаго народ простой: рок есть рок, диско есть диско. Ты уж прости, но от твоего «I Just Called To Say I Love You» за милю несет слащавым Стиви Уандером. А кстати, вот вам новый анекдот про него! Во время интервью у Уандера спросили: «Вот вы слепой. Не чувствуете ли Вы себя обделенным в жизни, ущербным?» И знаете, что он ответил? «Ну, это все же лучше, чем если бы я был негром!». Даль начинает ржать, как идиот, не испытывая ни малейшей неловкости и-за того, что ради прикола унизил слепого человека в прямом эфире. — Стив, да ты чертов расист! — искренне возмутился я — Обидел человека, к которому я отношусь с большим уважением, и который мне очень помог с записью «We are the World». Ты можешь не любить диско, но до расистских оскорблений опускаться не стоит. — Не! Моя неприязнь относится только к засилью чернокожих и геев в шоу-бизнесе, потому что именно они и продвигают у нас диско. Во всем остальном я отношусь к этим кривляющимся парням и толстым теткам в блестках вполне нейтрально. Я перевел ошарашенный взгляд на Мейера. Это вообще нормально, насти такое в прямом эфире⁈ Соведущий едва заметно морщится. Его тоже коробит хамство Даля. И Гарри спешит поменять тему, пока этот безбашенный диджей еще чего-нибудь не ляпнул — Стив, ради справедливости нужно признать, что последние хиты у «Red Stars» — это рок чистой воды — вмешался он наконец в наш диалог — особенно «The Show Must Go On» и «The Final Countdown». А как тебе «Still loving you», который исполняет Альдона Веверс? — Альдона чертовски хороша, здесь даже и спорить не стану! Не Дженис Джоплин, конечно, но критики из «Ролинг Стоунс» ее вполне заслуженно хвалят. С таким мощным голосом ей сам бог велел исполнять рок, а не размениваться на всякую попсу. Ну, и «The Show Must Go On» Виктора — это просто бальзам для моей израненной души! — Давай, кстати, напомним нашим слушателям хиты в исполнении нашего гостя, про которые мы сейчас говорим. Дальше идет нарезка из фрагментов всех названных песен, и у меня есть время немного перевести дух. Даля с его беспардонной манерой общения мне уже хочется прибить, а ведь еще и половины передачи не прошло. — Стив, завязывай со своим расизмом — предупреждаю я его по-хорошему, пока играет музыка — Иначе мы с тобой посрёмся прямо в эфире. — А давай лучше подеремся⁈ Слушатели будут писаться от восторга, слушая, как мы бутусим друг друга в студии. Тут уже я не сдержался и громко заржал. Чуть не прослезился, представив себе в красках эту замечательную картину: — Ты наверное, забыл, Стив, что я серебряный призер чемпионата Европы по боксу! Если я тебе от души заряжу в челюсть, то очнешься ты, дай бог к концу, эфира. А может и сразу в больничке. Зато мы спокойно пообщаемся с Гарри без твоих дурацких подколок. — Ладно, чего ты завелся-то? Чувак, расслабься, нашел кого защищать! Да, у нас в Чикаго негров все терпеть не могут — Даль пренебрежительно махнул рукой и крикнул в сторону двери — Эй, кто-нибудь там, за кофе нам сгоняйте! — Давайте, я схожу — неожиданно вызвался Сергей Сергеевич — кому какой принести? Все высказывают свои пожелания, Стив просит крепкий черный кофе с двойной порцией сахара. Я провожаю полковника удивленным взглядом — с чего вдруг такая странная услужливость? Его ведь тоже покоробила беспардонность диджея, я видел. Прикрывая дверь, кагэбэшник вдруг незаметно мне подмигивает, и дальше остается только гадать, что он задумал. Музыкальная пауза еще не успела закончится, а в студию заходит стафф с подносом в руках, которому Сергей Сергеевич вежливо придержал дверь. Все присутствующие получают кофе, Стив — свою большую чашку с двойным сладким. И сразу же делает пару жадных, больших глотков. Ну, точно этот толстяк с большого бодуна! Только вот черный кофе почему-то вовсе не бодрит его. Наоборот, вскоре диджей становится каким-то вялым и даже начинает клевать носом. Мейер с беспокойством посматривает в его сторону, но Далю уже абсолютно на все плевать. Он устраивается в кресле поудобнее и…окончательно вырубается. А потом еще и громко храпеть начинает, вызвав у нас с Гором нервные смешки! Да, что там — мы с Майклом просто в шоке! Кстати, соведущий Стива тоже. Деваться Гарри некуда и вся инициатива в студии теперь переходит к нему. Как потом оказалось, для передачи это было к лучшему. Мы поговорили с Мейером о прошедших концертах, о нашем благотворительном Фонде, перемыли кости кое-кому из коллег. Сейчас к вершине хит-парада рвалась американская группа The Knack с совершенно незамысловатой песней «Моя Шарона», копирующей стиль ранних Битлов. И в прошлой истории они этой вершины достигли, смяв ряды прославленных зубров. Но не в этой! Сейчас на самых верхних строчках «Биллборда» царили «Red Stars», и уступать свои позиции мы не собирались. А наш последний хит «The Show Must Go On» еще долго никто не сможет превзойти. За несколько минут до окончания шоу очнулся Стив и обвел студию осоловелым взглядом — Привет, Стив! — не удержался я от шпильки — как спалось? — Ох, парни, что-то меня прибило… — покрутил он башкой, пытаясь прийти в себя — Так, нужно срочно перекурить. Курить в студии здесь в порядке вещей. На телевиденье, конечно, такое не проходит, а вот на радио — вполне. Все равно слушатели ведущих не видят. Стив дотянулся до своего портсигара и достал папиросу, больше напоминающую самокрутку. Прикурил, затянулся и…по студии поплыл весьма характерный запах. Жаль, что начальство Стива этого не видело. — О-о-о… полегчало! — после двух затяжек лицо Стива приобрело вполне осмысленное выражение — Так о чем мы говорим? Слушайте, я первый раз видел, чтобы человек уснул от крепкого кофе, а взбодрился от курения травки! Обычно эффект от них прямо противоположный. — Обсуждали «Мою Шарону» — усмехнулся Гарри, с неодобрением посматривая на своего приятеля. — Говно полное! — выдал безжалостный диагноз Стив и вдруг запел гнусным тонким голосом, передразнивая солиста The Knack — ' Никогда я не остановлюсь и не откажусь от этих грязных мыслей, всегда возбуждаюсь от прикосновения таких малышек. Моя-моя-моя Шарона!' Рядом хрюкнул от неожиданности Майкл. Я изобразил фейспалм и скосил глаза на часы — нам оставалось продержаться всего три минуты. Гарри снова попытался спасти положение — Стив, ты поешь замечательно, но давай лучше послушаем Red Stars и «In the army now» в исполнении Виктора. Клип у них на этот хит просто потрясающий! Ну и будем прощаться с нашим русским гостем, чьи песни возглавляют сейчас высшие строчки хит-парадов разных стран. До завтрашнего утра, дорогие жители Чикаго! Даль еще пытался добавить что-то умное, но по студии уже поплыли первые аккорды нашей песни, и ему пришлось заткнуться. Мы с Майклом вручили ведущим сувениры и билеты на наш концерт и по-быстрому распрощались. Продолжать общение с этим отмороженным Далем совершенно не хотелось. Уже в коридоре услышали, как Гарри Мейер орет на Стива за закрытой дверью — Придурок, ты вообще свои мозги пропил⁈ Ты хоть понимаешь, чего творишь⁈ Мы с Гором переглянулись и прибавили шаг. Уже у лифта нас догнал стафф, чтобы предупредить о толпе фанатов, собравшихся на улице перед выездом со стоянки. Блин, вот только их сейчас не хватало! Достаю солнечные очки. — Может, чего-нибудь выпьем, перед тем, как поедем смотреть стадион? — предложил Майкл, заходя в лифт — здесь есть отличный бар в ресторане на 94-м этаже. Или сразу же там и пообедаем? — Хорошая идея — согласился я, надевая бейсболку и опуская на нос «авиаторы». Идея оказалась не просто хорошей, а отличной! На 94-м этаже располагался не только ресторан, но и смотровая площадка «360 Chicago», откуда с трехсотметровой высоты открывался шикарный вид на чикагские небоскребы, порт и бескрайнюю гладь озера Мичиган. Пока Гор договаривался о столике, мы с Сергеем Сергеевичем успели обойти площадку по кругу и полюбоваться видами города. Часть остекления была устроена с таким наклоном, что ты как бы парил над городом. Незабывающееся зрелище и туристов совсем нет. Будний день, время ланча… В какой-то момент мы оказались с полковником наедине, на площадке было пусто. Я тихо спросил: — Когда вы приехали… на вас лица не было. Андрей все же погиб? — Скорее всего, да — тяжело вздохнул он — В моргах полно обгоревших трупов. Опознания займут месяцы. — И что же теперь делать? — растерялся я — Это не твоя забота. Операция прикрытия стартовала, «Андрей» вылетел в Союз. — Но как⁈ — Виктор, твое дело — работать и отвлекать внимание. Не задавай лишних вопросов. Мне оставалось только скрипнуть зубами. Я был совершенно уверен, что радиомины устанавливаются на случай конфликта со Штатами и НАТО. А оно вон как все обернулось… — А что вы сыпанули Стиву в кофе? Тоже не мое дело? — Разве ты не понял, что он нацелился спровоцировать скандал? А моя прямая работа ограждать тебя от них. Так что Даль получил то, что заслужил. Я с нездоровым любопытством посмотрел на Сергей Сергеевича. Интересно, а насчет меня у него тоже есть какой-нибудь особый приказ вкупе с очередным «специальным препаратом»? Глава 5 — Ты что, расстроился из-за Стива? — поинтересовался Гор, заметив мою задумчивость. — Вот еще… из-за каждого идиота переживать! — фыркнул я и продолжил расправляться с сочным стейком — Просто вдруг понял, что немного недооценил нелюбовь американцев к диско. Конечно, я заметил это и в свой прошлый приезд, но не думал, что все так плохо. — Ну, Иллинойс — «зерновой пояс» Америки, тут вообще народ живет консервативный. А весной ты был в Лас-Вегасе и Нью-Йорке — там такой неприязни к черным и к «диско» нет. К тому же с тех пор случилась «Ночь уничтожения диско», которой Даль здорово подгадил нашему шоу-бизнесу. — И все же, наверное, стоило еще немного подкорректировать наш репертуар. Хотя бы для Чикаго. — Да, брось! Все нормально будет. Лучше скажи: ты ведь какой-то новый хит написал? Грегори от него в полном восторге. — Да, текст песни в принципе готов, но над аранжировкой нужно еще поработать, чтобы она стала настоящим 100% хитом. И чтобы там не было ни малейшего намека на диско. — Думаешь, что все-таки этот стиль умрет окончательно? — Да, счас! — рассмеялся я — Пока рано его хоронить. Это у вас от него устали, а в Европе к нему нормально относятся, там сейчас новая волна евродиско пойдет. Сначала итальянцы будут тон задавать, потом немцы подключатся. А года через два — через три, диско и к вам снова вернется. Не веришь? А зря! — Просто я не вижу молодежи, которая придет на смену ветеранам диско. И не понимаю, чем можно его оживить. — Следи за Майклом Джексоном. Это парень — будущий король поп-музыки. Гор перестал жевать и изумленно уставился на меня — Уверен…? Конечно, нюх у тебя на хиты и звезд от бога, но Джексон?!! — Абсолютно уверен. Общался с ним весной, поэтому знаю, что он уже начал сотрудничать с Куинси Джонсом. Так что теперь ждем результатов. А главное — контракт Майкла с отцом закончился, и тот больше не имеет над ним никакой власти. — Я отойду на минутку… — Сергею Сергеевичу надоело слушать наши околомузыкальный треп, поскольку понятия не имел, о ком мы говорим, и он решил посетить туалет. Чем я тут же воспользовался, чтобы поговорить с Гором без лишних ушей. В последнее время у нас такие удобные моменты случаются редко, обязательно рядом со мной или охрана, или Клаймич, или кто-нибудь еще. А разговор у меня к нашему продюсеру был серьезный. — Слушай, Майкл, пока мы одни, хочу предложить тебе один проект. Я пишу много песен, но часть из них мне никто исполнить не даст из-за их… фривольного содержания. Или они просто не для моего возраста. Может, нам с тобой стоит раскрутить кого-то из молодых талантливых европейцев? Я пишу хиты, ты продюсируешь — никто не в накладе. Но «Red Stars», МВД и даже Грегори к этому не будут иметь никакого отношения. Этот проект будет только нашим с тобой, и писать все хиты для этого проекта я, разумеется, буду под чужим именем. — Уже есть кто-то на примете? — Гор, почувствовав запах денег, тут же сделал стойку, как заправская охотничья собака. Вот за что мне и нравится Майкл — никаких лишних вопросов и никаких сантиментов! Бизнес и только бизнес. — Есть. Но для начала я хочу записать с ним совместный финальный саундтрек к «Крепкому орешку», чтобы понять, насколько парень подходит для этого проекта. Заодно ты сам его и оценишь. — И кто этот счастливчик? — Англичанин Гордон Самнер, но боюсь это имя тебе пока ни о чем не говорит. Коллеги по группе «The Police» зовут его Стинг. — Про «The Police» слышал, у них недавно был тур по США, и они даже выступали в клубе CBGB на Манхэттене. Но ведь это рок? — Скорее уж «новая волна», у них там много чего намешано, ребята тоже в поиске стиля. Послушай их «Roxanne». Гор задумался, покрутил в руках бокал с виски. — А почему ты решил, что он готов оставить свою успешную группу? — Эта троица слишком разная, и они долго вместе не протянут — от силы еще года три — четыре. Бриллиант среди них один — Стинг. И брать его нужно сейчас, пока он не стал суперзвездой, иначе потом условия контракта будут для нас уже не такими интересными. Через неделю в Нью-Йорке встречусь с Лукасом, договорюсь с ним о прослушивании и тогда сразу выдерну в Штаты Стинга. Оплатишь ему перелет? — Не вопрос. — Возможно, будет еще и третий певец в этом саундтреке, или он заменит Стинга, если с ним ничего не получится. В качестве запасного варианта для саундтрека я вижу Рода Стюарта, но окончательно пока еще не решил. — Ну, с этим парнем проблем не будет. Слышал, Род и сам о тебе очень хорошо отзывался. — Отлично! Тогда откладываем этот разговор до Нью-Йорка, пока я не поговорю с Лукасом. — Все было бы намного проще, если бы ты перебрался в Америку… — Майкл, даже не начинай. Это исключено. В конце зала я уже вижу возвращающегося полковника, поэтому быстро перевожу разговор на арену, на которой нам предстоит скоро выступать. — А что за странное такое название у стадиона — «Солджер Филд»? Майкл понятливо усмехается и отвечает так, чтобы услышал подошедший за его спиной Сергей Сергеевич — «Поле» — потому, что он расположен в парке на берегу озера, и там действительно когда-то было поле. А «солдатским» оно названо в честь американских солдат, погибших в 1-ю Мировую. Стадион как раз после войны в 20-е годы построили. — Он такой старый⁈ А что там с электросетями, они нашу аппаратуру выдержат? — Не переживай. Электросети там вполне современные, а сидения на трибунах и вовсе новые, недавно на стадионе была реконструкция… * * * …Как потом оказалось, «Солджер Филд» все же выглядел несколько странновато — фасад у стадиона был с длинной колоннадой, и этим он напоминал скорее старый ипподром. Мы на таких еще ни разу не выступали. Впрочем, арена стадиона хоть и открытая, но выглядела действительно прилично. И я бы даже сказал: внушительно. Как никак, вместимость 70 000 зрителей. Вечером температура воздуха сейчас вполне комфортная, может, даже чуть прохладно. Так что отсутствие крыши над ареной меня совершенно не пугало. В результате наше выступление в Чикаго прошло на редкость позитивно — публика нас встречала прекрасно, со стороны коллектива не было ни единого косяка. Ничего не упало на головы, и никого не ударило током. Растем. Даже моя Хонда, попав в руки японского профессионала, вела теперь себя безупречно. Хотя японец и посетовал вежливо на техническое состояние байка. Вину мы свою признали, но посвящать его во все перипетии с частой сменой техников не стали. Пусть и дальше сдувает пылинки с железного коня, раз его к нам для этого прислали. Немного порадовали новости, которые вечером крутили по ТВ. Ведущий новостной программы вещал с экрана нервным голосом — На фоне продолжающегося пожара на одном из крупных орлеанских нефтехранилищ, тревожные новости приходят и с нефтедобывающих платформ, расположенных в Мексиканском заливе. По данным Бюро по безопасности и охране окружающей среды, энергетические компании уже остановили там около 40% добычи нефти из-за стремительно надвигающегося урагана «Лорис». По словам операторов, возможна и полная остановка работы, в случае ухудшения обстановки в Мексиканском заливе. Котировки жижи продолжают держаться выше ста баксов за бочку, нефтедоллары широкой рекой хлынули нефтепроизводителям. В Кремле поди открывают новую партию шампанского. Такие деньжищи придут в страну! Не один, а сразу два БАМа можно будеть отгрохать. Надеюсь, эти средства, нежданно свалившиеся нам на голову, потратят разумно. Иначе, зачем тогда все? — Интересно, в этом урагане тоже кубинцев обвинят? — задумчиво произнесла Альдона, глядя на экран телевизора и покачивая туфелькой на ножке. Судя по этим кадрам, порывами ураганного ветра мотыляло пальмы на набережной Майами, где мы с группой спокойно гуляли еще три дня назад. — Конечно обвинят. Понятно же, что его всемогущий Фидель Кастро устроил, причем с помощью наших военных! — хохотнул я — Секретное климатическое оружие, слыхала? — Какое счастье, что мы успели отыграть в Майами и вовремя оттуда свалили. — И не говори! Что-то в последнее время стихии идут за нами по пятам… Что ж, ураган Лорис — это еще один хороший повод задержать мировые цены на нефть на максимумах. Надеюсь, Имант уже наладил тесные контакты с саудитами, и резкого увеличения добычи нефти от них в ближайшее время можно не ждать. А там, глядишь — и иранская революция скоро подоспеет… * * * Из Чикаго весь коллектив отправляется в Вашингтон, а мы с Гором, девчонками и охраной едем на двух машинах в город Мэрисвилл штата Огайо. Там на открытии первого завода American Honda Motor Company в Соединенных Штатах, нас уже порядком заждались. Вообще-то, конвейер завода запустили еще 10 сентября и больше сотни мотоциклов модели CR250M уже сошли с конвейера. Но сравнительно небольшой по мощности завод — только первая ласточка HAM, которая начинает свою экспансию в Штатах с производства этих мотоциклов. Встречают нас, как самых дорогих гостей, что очень приятно. Среди японцев вижу своего старого знакомого — инженера Соичиро Иримажири, специально прилетевшего из Японии. Он же и представил нас всех главе «Honda of America Manufacturing» Шиге Йошиде — невысокому приятному мужчине лет пятидесяти. Но самое интересное: когда я недавно рылся дома в айфоне, с удивлением обнаружил, что в 1983 году у «Хонда оф Американ мэньюфекчуринг» будет новый президент. И угадайте кто? Соичиро Иримажири! Хотя чему тут удивляться? Центр власти «Хонда мотор» — это ее инженерный центр «Хонда рисерч энд девелопмент». И если подразделения того же «Дженерал моторс» традиционно возглавляют финансисты, то Хондой всегда правили «механики». Они даже называют остальных сотрудников «Хонды» «штатскими». Но при этом сотрудники компании — это единая команда, а не куча конкурирующих группировок. Независимо от должности, все они называются «специалистами» и носят белые форменные комбинезоны с бейджиком на левом плече. Никаких костюмов, рубашек и галстуков для руководства, никаких отдельных парковочных мест на стоянке, отдельной столовой и отдельных туалетов. Менеджеры даже в униформу переодеваются в общей раздевалке вместе с рабочими. Вот такие здесь заведены японские порядки после нескольких месяцев обучения персонала. Пока мы ждем прибытия губернатора Огайо республиканца Джима Роудса со своей свитой, инженер Иримажири устроил нам ознакомительную экскурсию по цехам завода. Производственные помещения поразили нас своей чистотой и порядком. Работа на сборочной линии «Хонды» больше напоминала интенсивную гимнастику, исключающую любые лишние движения. А трудовая дисциплина, привнесенная на этот завод японскими менеджерами, предполагала, что на рабочем месте нельзя попивать газировку, как на тех же детройтских заводах, запрещено есть и курить. Все только в специально отведенных для этого помещениях. — А вы уже видели рекламный ролик со своим участием? — спрашивает Иримажири — Пока нет. Неужели успели так быстро смонтировать⁈ — Пойдемте, покажу. Правда, это пока еще не окончательный вариант, но руководство очень довольно результатом. Мы заходим в один из кабинетов, где есть телевизор, и инженер вставляет в плеер видеокассету. Все с нетерпением уставились на экран Хотя трудолюбивые япошки успели сверстать ролик только начерно, но выглядит это все равно красиво: камера сначала снимает со стороны, а потом несется над шоссе прямо на меня. Тут же вспоминаю свои неприятные ощущения в этот момент, хотя на экране это выглядит очень эффектно. Вот я подбираю на дороге няшку Ладу, якобы путешествующую автостопом, и дальше к Каньону мы едем уже вдвоем. Наша звездочка выглядит в ролике просто обалденно! Сияющие глаза, тонкие руки, обхватывают меня за талию, волосы развеваются на ветру… красавица. Мастерски снята и сцена, где я подъезжаю к самому краю каньона. Конечно, никаких камней, установленных разъяренным Сергеем Сергеевичем, в кадре даже не видно — создается полное впечатление, что я лихо затормозил в десяти сантиметрах от края обрыва. Иманту с мамой этих кадров лучше не видеть — никто же не поверит, что я и близко не подходил к самому краю. Ну и финальные кадры на фоне заката и Большого каньона тоже хороши. Наши объятья с Ладой выглядят вполне невинно, чуть ли не дружескими. Даже у Альки претензий нет. Осталось лишь правильно наложить фоновую музыку — с «Summer Moved On» у японцев пока получилось не айс. — Хорошо ведь вышло? Вам понравилось? — улыбается Иримажири-сан Мог бы и не спрашивать! Достаточно посмотреть на счастливое личико Лады. Алька тоже одобрительно поднимает большой палец. А Гор эмоционально восклицает — Все просто супер! Но в ролике чувствуется небольшое несовпадение видеоряда и музыкального фона. Вот и я о чем… хорошо, что у Майкла тоже глаз наметан. — Да, режиссер это уже знает и обещал, что музыкальный фрагмент подберут более удачно. Что ж, тогда я сообщаю в Токио, что вы одобрили этот вариант, и его можно запускать в окончательную работу. Рекламное время проплачено, с октября ролик запустят в праймтайм на ведущих федеральных каналах. — И пожалуйста, Иримажири — сан! — прошу я — Проследите, чтобы кассету с этим роликом передали Ёсикаве. Чем быстрее он это увидит, тем скорее закончит свою часть работы. И тогда мы сразу же приступим к съемкам клипа, чтобы успеть его смонтировать к весеннему автосалону в Нью-Йорке. Надеюсь, наш новый шедевр побьет все рекорды на MTV. — С вами приятно работать, Виктор-сан! Вы очень ответственный молодой человек. Мы могли бы поговорить наедине? — Конечно — киваю я. И под удивленными взглядами звездочек иду за Иримажири в соседний кабинет. Там он с поклоном протягивает мне конверт из плотной бумаги и еще один, похожий на почтовый. — Здесь ваша с Ладой премия за съемки в рекламе. Это то, что руководство посчитало нужным выплатить вам сверх того, что прописано в контракте. Мы в курсе, что в вашей стране драконовские законы в области налогового обложения, поэтому тут сумма кэшем. — Спасибо, я тронут. Передайте руководству Хонды мою искреннюю благодарность. — И еще… Это вам лично просил передать секретарь господина Мориты. Во втором конверте лежал свернутый вчетверо лист, на котором был написан только номер телефона — даже без указания абонента. Пару секунд я недоуменно смотрел на череду незнакомых цифр, потом снова заглянул в конверт — и нашел там еще снимок, сделанный на Полароиде. Вгляделся…и расплылся в счастливой улыбке. Мизуки в кимоно стоит на пороге своего нового дома в Киото. Значит, все-таки установила у себя телефон. — Огромное спасибо, Иримажири-сан! — склонился я в уважительном поклоне — Я очень ждал этого сообщения. Спасибо. Улыбка так и не сходила с моего лица, когда мы все направились в зал, в котором будет происходить торжественное мероприятие. — Ты чего это так сияешь? — подозрительно прищурилась Алька — Премию от Хонды получил — шепнул я ей на ухо и незаметно похлопал себя по карману — И уже знаю, на что ее потратить! Эх, гульнем в Нью-Йорке! А сам в это время думал, как бы мне побыстрее добраться до телефона и позвонить Мизуки. Нет, внимание руководства Хонды, конечно, тоже грело мне душу. Похоже, что я очень вовремя подсуетился в Японии, и наше сотрудничество с Хондой обещает быть весьма плодотворным. Не ограничиваясь одним рекламным роликом. Глядишь, и стану я рекламным лицом этой компании, продвигая ее легендарный Gold Wing GL1100, который начнет сходить с конвейера в начале следующего года. Причем, лицом рекламной компании не только в Японии и США, но и по всему остальному миру. А там не за горами и 1982 год, когда здесь неподалеку откроются огромные цеха автогиганта, где будут потом выпускать знаменитые машины CR-V и Honda Accord. Иримажири сказал, что вчера господин Йошида получил факс из головного офиса в Токио — с распоряжением незамедлительно начать проектировать автомобильный завод рядом с мотоциклетным. Как говорится, аппетит приходит во время еды. Наконец, губернатор Роудс прибыл с кучей сопровождающих лиц, и митинг начался. И конечно, первое слово именно Роудсу и предоставили. Впрочем, вполне заслуженно — именно губернатор пригласил японцев в Огайо, даже не поленился сам слетать в Японию и навести мосты с Хондой. Этот пожилой американец вообще большой патриот своего штата, и своей главной задачей считает создание новых рабочих мест для жителей. Он уже оттрубил два срока в губернаторском кресле в начале 70-х, и после небольшого перерыва снова вернулся на этот пост, где пробудет аж до 1983-го года. И все это, не смотря, на свой почтенный семидесятилетний возраст. Потом выступали Шиге Йошида и Соичиро Иримажири, кто-то еще из менеджеров. Но если сначала я еще вслушивался в речи выступающих, но потом бросил это дело. Все равно, если коротко, то все сводились лишь к одному: мы строили, строили и наконец построили! Ура! Так что отбыв положенное время на митинге и познакомившись после него с губернатором, мы посетили потом фуршет, накрытый в местной столовой — к слову очень приличной — перекусили, раздали кучу автографов и, наконец, отбыли в аэропорт, чтобы отправиться в Вашингтон… * * * Столица США встретила нас небольшим дождиком и вполне комфортной для сентября погодой. Аэропорт, в который мы прилетели из Огайо, пока еще не носит имя Рональда Рейгана, и называется просто: Вашингтонский национальный. Поскольку время было ближе к ночи, мы сразу же отправились отсыпаться в гостиницу, и по дороге толком нам рассмотреть ничего не удалось. Все достопримечательности оставили на утро. В этот раз нас поселили в отеле «Four Seasons», расположенном в центре города на Пенсильвания-авеню. Гостиница была совсем новой, открывшейся всего пару месяцев назад, и оттого в холле до сих пор стоял еле уловимый запах ремонта и новой мебели. Рассматривать отель было в лом, очень хотелось спать, так что забрав ключи на ресепшн, мы сразу отправились в свои номера. Мне достался двухкомнатный люкс с интерьером в псевдо японском стиле, но при этом почему-то с вычурной мебелью под старину и плюшевыми коврами на полу. Ну… видимо местный дизайнер именно так видел в своем воображении Японию. Но цветовая гамма в целом была спокойной, хоть и несколько мрачноватой на мой вкус. Разложив по-быстрому вещи, я еще раз полюбовался Мизуки на фото, и отправился в душ. А, стоя там под струями воды, начал строить в голове планы на завтрашний день. Конечно, первым делом нужно утром посетить наше посольство, чтобы переговорить по защищенной линии с Имантом. Узнать новости, и заодно рассказать ему, что я думаю о его сомнительных методах, в результате которых мы чуть не пострадали. Под это дело выбить из него разрешение задержаться в Нью-Йорке дня на три, а лучше бы на недельку. Дел мол, дофигище, боюсь не уложиться. А потом можно позвонить Мизуки с предложением пересечься в Нью-Йорке. Понятно, что пока здесь все наши, это будет сделать затруднительно. Но если удастся продлить свое пребывание в Нью-Йорке, а группа улетит домой, то все может получиться. Ах, да… еще Светлана Владимировна просила меня увидеться и переговорить с Растроповичами. При условии, конечно, что они не умотали на гастроли со своим симфоническим оркестром. Тогда я ничем помочь не смогу. Ну, а затем нужно как-то связаться с Картерами, чтобы пригласить их на концерт, а заодно и напроситься в гости. Надеюсь, они сейчас в Вашингтоне. Приглашали меня заглянуть на чай в Белый Дом? Ну, вот я и приперся. Встречайте! Зря я что ли с собой сувениры для Эми тащил? Надеюсь, дочь заставит их пойти на наш концерт — не откажут же они ребенку в такой малости? И еще Уоррен. Мне обязательно нужно встретиться и пообщаться с конгрессменом Магнусом. Все идет к тому, что следующим президентом все же станет кто-то из республиканцев. Кремль, кажется, уже смирился, что придется иметь дело именно с ними. Но вот кто? И что успел сделать Магнус, чтобы разрушить намечающийся союз Рейгана и Буша-старшего? Блин, столько важных дел в Вашингтоне, что некогда основной работой заниматься! Все дела, одно важнее другого, а в сутках всего двадцать четыре часа… Вздохнув, я выключил воду и, на ходу вытирая голову полотенцем, вышел из ванной. — Селезнев, и как это надо понимать⁈ У окна спальни стояла разъяренная Альдона и в руке держала…фотографию Мизуки. Глава 6 — А это не надо понимать. Это нужно принять как данность — я подошел к Альдоне и с каменным лицом забрал у нее фотографию. Растерянность первых секунд быстро сменилась у меня злостью. Правда, злился я больше на себя и свою безалаберность — вот растяпа, надо же было оставить фотографию на прикроватной тумбочке! Но Алька тоже хороша, заходит в мой номер, как к себе домой, а потом еще претензии предъявляет. — И это все, что ты можешь сказать в свое оправдание⁈ — А почему я вообще должен перед тобой оправдываться? И главное — в чем? — То есть, ты считаешь, что не в чем⁈ — задохнулась она от возмущения. Мне оставалось только пожать плечами и начать разбирать постель. Если сейчас не поставить Альдону на место, то потом дело дойдет до просмотра моей записной книжки, а там и до обшаривания карманов недалеко. И это она еще не знает, что у меня на дне сумки лежит футляр с веером, подаренным Мизуки. А что будет, если мы начнем жить вместе? Жизнь по свистку? Нет уж. Лучше сразу расставить точки над i. Тотального надзора я над собой не потерплю. И не тотального тоже. Тем более от своей женщины. Хватит с меня ее папаши Веверса и Романова в придачу. — Ты ложишься или уходишь? — поинтересовался я, сбрасывая влажные полотенца на кресло и оставаясь, в чем мать родила. А что? У меня спортивный режим, мне давно спать пора. Наверное, Алька действительно ждала, что я начну лепетать какие-то оправдания в свою защиту. И мой резкий отпор поставил ее в тупик. Она открыла рот, но так и не смогла придумать, чтобы такого сказать. Зато на ее щеках тут же проступили знакомые полосы злого румянца — Ты… ты… совершенно бесстыжий! — Можно подумать, для тебя это новость — я плюхнулся в кровать и расслабленно выдохнул, обнимая подушку — Аль, если уходишь, то свет в гостиной выключи. Вместо ответа она развернулась на каблуках и, молча, покинула мой номер, грохнув на прощанье дверью. Свет, конечно, не выключила. Ну и ладно. Что я злой Снежной Королевы не видел? Подуется пару дней и отойдет. Если так подумать, то ничего особенного и не произошло: подумаешь фотографию нашла! Вот если бы она нас с Мизуки в спальне застукала… Тьфу, ты… черт знает что в голову лезет на сон грядущий! Хотя Мизуки в моей постели — это, конечно, волнующе. И очень красиво. С этой вдохновляющей мыслью я и уснул… * * * Чем плоха столица любой крупной страны? Тем, что решать, во сколько ты проснешься, будет местный муниципалитет. В моем варианте под окном отеля просто начали утром долбить асфальт, и я сходу проклял этот Вашингтон. А также весь округ ДиСи чохом. Долбанные американцы! А также их местные мексиканские рабы. Ну почему вы не могли подождать хотя бы еще час? Уже в душе, вспоминая планы на день, я начал неожиданно для себя напевать знаменитое «Подними трубку» Дэвида: …Said goodbye when I left to your answering machine Then you jumped in a plane, girl, you know what I mean Pick up the phone, oh yeah, рick up the phone, oh please… Прямо представил, как я сейчас собираю музыкантов — а они уже наверняка знают о нашей размолвке с Альдоной — и напеваю им песню. Типа я звонил ей, а она не поднимает трубку… Слова я точно не помнил и айфона у меня с собой нет, но это не проблема. Часто солисты «запикивают» поэтическую часть, обещая ее придумать позже. Главное же ритм и мелодия! А их я помнил достаточно хорошо. '…Возьми трубку, дай мне знать, Не хочу тебя терять, Не вешай трубку, поговори со мной…' Нет, не стоит с этой песней заводиться, хоть она и классная, и текст, конечно, в тему. Даже есть кавер на немецком языке от Томаса Андерса. Но засада в том, что это опять чертово диско, с которым я хотел завязать хотя бы до Италии. Да и выдавать хиты один за другим — это путь в никуда. Я посильнее включил контрастный душ и выбросил из головы эти глупости. У меня и реальных дел дофигище… Завтракаем сегодня в узком мужском кругу: я, Майкл, полковник и трое ребят из охраны. Время раннее — коллектив, приехавший в гостиницу около полуночи, пока еще дружно отсыпается после длинного утомительного переезда из Чикаго. Альдона включила полный игнор и вот уже час выпускает пар в спортивном зале отеля. Хотя нет — по словам Сергея Сергеевича, она уже перешла в гостиничный бассейн и теперь наматывает там круги под присмотром Вячеслава. Эк, Ледышку задело-то… — Первым делом едем в посольство? спрашивает полковник, проводив меня до номера после завтрака. — А куда ж еще? — вздыхаю я — Сейчас надену официальный костюм с галстуком, и двинемся. Благо ехать нам совсем недалеко и по прямой — по улице Нортвест М, до 16-й стрит. Да, едем мы в старое здание посольства, где потом будет располагаться официальная резиденция посла России. А огромное новое здание на Висконсин авеню, сейчас только еще строится. И в старинном здании в историческом районе Калорама — Хайтс, пока еще не Русский культурный центр, а школа для детей сотрудников посольства. Иначе меня бы в приказном порядке поселили именно туда — в гостевые номера на третьем этаже. Так что повезло — надзор за Красными Звездами по-прежнему только со стороны Сергея Сергеевича. Разница с Вашингтоном у нас 8 часов, в Москве в полном разгаре рабочий день, и велика вероятность застать генерала в его кабинете на Лубянке или в Ясенево. Так оно и происходит. — Имант Янович, ну что за дела⁈ — начинаю я прямо с наезда, но возмущаться все равно приходится иносказательно, поскольку знаю, что американцы не оставляют попыток прослушать закрытую телефонную линию нашего посольства с Москвой — Мы так не договаривались! График ужасный! — Извини, что так получилось. Как вы там, устали? — генерал быстро меняет тему, из чего я делаю вывод, что прослушка реальна, и лишнего говорить точно нельзя. — Не то слово. Сегодня наши дамы даже на завтрак не пришли. А как дома? — Дома все нормально. Тишь да благодать. Ты помнишь, что у твоего дедушки скоро юбилей? Может присмотришь ему от нас всех какой-нибудь хороший подарок? — Например? — Ну… не знаю. Может, любительский эхолот для рыболовов? Точно! Отличный будет подарок. — Ладно, посмотрю. Я чего хотел спросить: мне бы задержаться в Нью-Йорке. Надо срочно порешать вопросы по кастингу к фильму, чтобы в конце октября в Англии начались павильонные съемки. — И на сколько ты хочешь задержаться? — На недельку бы желательно — забросил я удочку в надежде на удачу — дел очень много набирается. — Три дня. И ни днем больше. У тебя и в Москве полно дел. — Маловато будет, боюсь не уложиться — сделал я еще одну попытку снахальничать. — Виктор не наглей! А то надышишься «воздухом свободы», приводи потом тебя в чувство. — Главное, чтобы не ядовитым газом, как в Орлеане! — съязвил я — Дурацкие у тебя шутки, Виктор. — Это у меня уже нервное, товарищ генерал, после пережитого ужаса. — Зайди к доктору в посольстве, он тебе что-нибудь посоветует. От нервов. Я зависаю, пытаясь сообразить, к кому он меня сейчас направил, и главное — зачем. — Ну… хорошо, сейчас зайду. — Вот, вот. Посоветуйся обстоятельно с врачом по поводу своих проблем со сном. И если будет возможность, позвони потом домой. На этом наш странный разговор заканчивается. И я еще несколько секунд смотрю на телефонную трубку в своих руках. Потом медленно кладу ее на аппарат. А Имант вообще о каких проблемах с моим сном говорил? Я так устаю в этом туре, что готов спать в любом положении, в любое время дня и ночи — лишь бы прикорнуть. Или ключевые слова в этой фразе все же «проблемы» и «посоветуйся»? А тогда с кем собственно? Ответ на мой вопрос ждет меня прямо на выходе из помещения спецсвязи. — Познакомься, это Александр Иванович — представляет мне Сергей Сергеевич высокого седого дядьку с орлиным профилем. Поскольку глаз у меня уже немного наметан, в его профессиональной принадлежности даже сомнений нет: скорее всего, наш очередной резидент… — Виктор — жму я протянутую руку — а вы, так надо понимать, и есть тот самый «доктор», который решает проблемы пациентов любого уровня сложности? — Поясни? — Александр Иванович выразительно поднимает бровь, но в глазах у него чертики прыгают. Так что и сомнений нет — с резидентом угадал. — Да, вот только что жаловался Иманту Яновичу на свой тревожный сон. Столько вопросов меня мучают, а ответов на них нет. Поэтому и сплю плохо. — Ну, тогда это точно по моему профилю. Пойдемте побеседуем, заодно отличным колумбийским кофе вас угощу. — Кофе, это хорошо… кофе я люблю…! — мечтательно говорю я — Только Сергея Сергеевича к своей кофеварке не подпускайте. Не доверяю я его таланту баристы, и вам не советую. Полковник аж с шага сбился и укоризненно посмотрел на меня. А «доктор» уже открыто рассмеялся. — И почему же⁈ — У него рецепт капучино странноватый — вместо того, чтобы взбодрить, моментально усыпляет. То есть вопрос с бессонницей он решит, но слишком уж радикально. Я даже догадываюсь, у кого Сергей Сергеевич учился кофе варить. — Виктор, хватит паясничать! — хмурится полковник. Но не выдерживает и начинает сам смеяться. — Видели бы вы лицо этого диджея, когда он понял, что уснул во время эфира! Продолжая смеяться, мы заходим в аскетично обставленный кабинет без окон, где кроме стола для переговоров и стульев больше ничего нет, даже телефонного аппарата. Александр Иванович включает в сеть до боли знакомый приборчик, делает нам зачетный кофе и сразу переходит на серьезный тон — Так, что ты, Виктор, хотел узнать? — Мне нужно попасть в Белый Дом к Картерам. Подскажите, как это лучше сделать? Они в принципе приглашали заглянуть к ним в гости, когда буду в Вашингтоне, но официального приглашения у меня нет. — А ты уверен, что тебя там ждут? — Эмми Картер точно ждет, она моя большая фанатка. И с Розалин у нас вроде бы сложились неплохие отношения. Правда, в последний раз мы с ней общались еще в июле, на саммите в Токио. — Ну, у тебя и знакомства, Виктор! — усмехается Александр Иванович — Да, я вообще много с кем знаком — скромно опускаю я глаза — Наслышан… — он задумывается, потом предлагает — С Белым Домом попробуем решить через нашего атташе по культуре, так будет надежнее. Если позвонишь в секретариат сам, тебя там могут и вежливо отфутболить. — Спасибо. Мне хотя бы передать Эмми наши новые пластинки и плакаты, если вдруг прокатят с визитом. Ну, и приглашение на концерт в VIP зону. — Постараемся все устроить, но здесь от нас уже мало что зависит. — Я понимаю. И заранее спасибо за помощь. А что у нас сейчас с американскими выборами? На кого мы ставим? — Официально делаем вид, что на Картера, но поскольку его даже свои уже со счетов списали, то негласно теперь ставим на Джорджа Буша, как на меньшую из бед. Конечно, он по большей части креатура американского ВПК, но в то же время, Буши владельцы нефтяной компании «Запата», и их опора — нефтедобывающие штаты. Так что насчет мировых цен на нефть наши интересы с ним примерно совпадают. — А почему вы считаете, что Картера свои списали? — изображаю я удивление, хотя, конечно, в курсе странного покушения на президента. Но поскольку знать я этого не могу, нужно, чтобы Александр Иванович сам все рассказал. И он, естественно, рассказывает. В преддверии начала предвыборной гонки Картер решил выступить по телевидению с программной речью о необходимости коренного реформирования Америки. В 70-х дела в Штатах идут хреново. И хотя Джимми мягко предупреждали, что этого не стоит делать, президент был непреклонен. Перед своим появлением на телевидении Картер совершил поездку в Лос-Анджелес, где выступил перед испаноязычной публикой. И там полиция якобы предотвратила покушение на него, арестовав двух человек с весьма говорящими именами: Раймонда Ли Харви и Освальдо Эспиноза-Ортис. На допросе Харви сообщил агентам секретной службы личной охраны президента, что он являлся лишь частью заговора, с целью убийства президента. Картер намек понял, отменил свою речь на национальном телевидении и уединился в резиденции Кэмп-Дэвид. — Нам важно продолжить политику «разрядки» со Штатами, но на Картера надежды больше нет — вздыхает резидент — Еще и этот сволочной сенатор Черч подгадил после Грузии, заблокировав ратификацию Договора ОСВ-2. — Тогда мне нужно встретиться со своим «большим другом» конгрессменом Уорреном Магнусом. Послушать, что он расскажет по предвыборным раскладам. Найдете мне телефон его референта, а то у меня только его домашний? — Хорошо, я свяжусь с вами, как только будут результаты по Белому Дому. Из посольства я уезжаю в большой задумчивости… * * * Зато в отеле Майкл радует нас хорошей новостью. Он торжественно показывает нам макеты новых плакатов и афиш, сделанных по эскизам Джейка. — Но к сожалению, их успеют напечатать только к Бостону. — Не нужно к Бостону — останавливаю я Гора — Бросаем сейчас все силы на Нью-Йорк. А футболки и календари сделаем уже к следующим гастролям. Попроси кого-нибудь из стафов прикрепить эти плакаты к стене и сфотографировать нас на полароид на их фоне. Отправим фото Джейку вместе с контрактом. Как у них сейчас дела? — Я говорил тебе еще в Майами, что их часть города практически не пострадала, Годенам даже не пришлось уезжать из дома. — Да, помню — я тянусь к телефону и набираю Джейка. — Виктор, я так переживал за вас! — слышу я его взволнованный голос — По радио передавали, что вы… — Прости, надо было сразу тебе позвонить, но мне сказали, что вашу часть города облако не затронуло, и я успокоился. И с нашей «смертью» тоже быстро разобрались. — Ну, полдня-то мы с мамой все-равно понервничали. — Мне жаль, что тебе пришлось поволноваться, правда жаль. Но я к тебе с хорошими вестями. Дизайнеры Атлантик Рекордс поработали с твоими рисунками и сделали первые макеты плаката и новой афиши, которой украсят Нью-Йорк. Но без твоего согласия мы это сделать не можем. — Считай, что оно у вас есть. — Спасибо, Джейк, что ты нам так доверяешь. Но вдруг мы ими обклеем весь Нью-Йорк, а ты потом ругаться будешь: «Парни, это что вы там за херню развесили?!!» Так что для порядка контракт тебе все же подписать нужно. Завтра к вам придет человек Гора, заодно и макеты тебе привезет на утверждение. Может, нужно еще чего-нибудь прихватить? Сумма контракта солидная, ты много чего можешь себе позволить. — Виктор, ты же знаешь… все нужное у меня есть. Эта печаль в голосе мне просто душу выворачивает… Надо его как-то отвлечь — Джейк, ты подумай, как следует. Можно, например, тебе живых Би Джиз прямо на дом выписать. Представляешь, какой концерт они тебе на заднем дворе закатят? «Ha, ha, ha, ha, stayin» alive, stayin' alive! Ha, ha, ha, ha, stayin' alive…' — затянул я дурашливым тоненьким голоском, подражая солисту Би Джиз Джейк закатился смехом, услышав хит из «Субботней лихорадки» в моем пародийном исполнении — Ох, Виктор… ну только не их, ради всего святого! — Хорошо. Есть еще вариант. Давай выпишем Донну Саммер, у нее сейчас как раз простой. «Let’s dance, Let’s dance…» — затянул я гортанным голосом — Или нет, лучше позови старину Фрэнка, он сейчас снова на волне: «It’s up to you, New York, New York…!» Джейк уже кажется и смеяться не может, только всхлипывает — Виктор, ты меня совсем уморил…! — Ну, я же должен помочь тебе определиться с выбором? — Считай, что я оценил! Но уж лучше порисую в тишине, а то, боюсь, от них всех будет много шума. — Это да — соглашаюсь я — особенно от Би Джиз! Ладно, я побежал, завтра вечером перезвоню еще. Хочу услышать твое мнение о плакате и афише. А ты себя береги и не перерабатывай. Пока… Глава 7 Смотрю на часы — самое время позвонить в Киото, пока Мизуки не легла спать. Достаю из бумажника ее фотографию и листок с телефоном. Снова тянусь к телефонному аппарату. Но теперь уже вовремя вспоминаю, что надо бы сначала закрыть дверь, чтобы никто не ворвался, как вчера. Наверное, международный звонок в Японии чем-то отличается от обычного, как и у нас в Союзе, потому что Мизуки сразу отвечает по-английски — Я слушаю вас… У меня перехватывает дыхание от нежного женского голоса, и пару секунд я просто молчу. Потом тихо говорю: — Привет, это я. Ничего более умного мне в голову не приходит. — Виктор, я так ждала твоего звонка! — в голосе Мизуки столько неподдельной радости, что мое сердце пускается вскачь. — Прости, любимая, мне только вчера передали конверт от тебя, видимо он долго добирался до адресата. — Ничего страшного, главное — ты все-таки получил его. — Получил. И весь вечер любовался твоей фотографией. Но звонить не стал — побоялся разбудить. — Перестань, я буду рада услышать тебя в любое время, просто набери мой номер. Как же хорошо, когда тебя просто ждут. Безо всяких обязательств. — Как ты чувствуешь себя? — Неплохо. А у тебя как дела у тебя? Что-то она очень быстро перевела разговор на меня… — Я сейчас в Вашингтоне, но через неделю буду в Нью-Йорке. Сможешь туда прилететь? 3-го октября будет открытие флагманского магазина SONY, можно присоединиться к их делегации. В трубке повисла пауза. — Нет, неудобно постоянно беспокоить секретаря господина Мориты. Лучше я прилечу сама. — Отлично! Забронировать для тебя номер в моей гостинице? — А тебе это не трудно? — забеспокоилась Мизуки. Ну, что за девушка… сама деликатность. Ее беспокойство из-за таких мелочей вызывает у меня улыбку. — Мизуки, на нас работает специальный тур-менеджер, и еще четыре стафа на посылках. Как ты думаешь: для них трудно заняться своими прямыми обязанностями? — Тогда я заказываю билеты на 3 октября, да? Ведь раньше ты все равно будешь занят. — Конечно заказывай. И продиктуй мне по буквам, как правильно пишется на английском твои имя и фамилия, я передам их для брони менеджеру. Еще несколько минут мы говорим о разных мелочах — о погоде в Америке и в Японии, о разнице в часовых поясах, и даже о нашем успешном туре. Оказывается, в японских СМИ о нем тоже пишут. Причем, с ноткой легкого превосходства: мол, у нас-то в Японии Red Stars раньше выступили, чем в Америке, и мы даже прекрасный двойной диск выпустили! Фильм «Восход красной звезды» и рекламные ролики SONY с моим участием тоже продолжают крутить на ТВ. А сегодня во всех новостях показывали вчерашнее открытие завода Honda в Мэрисвиле, и опять мы там со звездочками засветились. В общем, у Мизуки есть возможность любоваться мною практически с утра до вечера, о чем она, смеясь, и сообщает. Не хочется класть трубку, но мне, правда, пора бежать. Послезавтра концерт, а дел еще столько, что боюсь не успеть. Тепло прощаемся, договорившись созвониться, когда будут заказаны и билеты, и гостиница. В дверь номера стучат, и я уже хочу крикнуть «Заходите!», но вспоминаю, что запер дверь перед тем, как звонить Мизуки. Приходится идти самому открывать. К моему удивлению, на пороге стоит Александра. — Вить, можно зайти? Я не оторвала тебя от чего-то важного? — смущаясь, спрашивает меня хореограф. — Нет, все в порядке. Как раз хотел проверить, чем вы все заняты. — Репетициями. А после обеда все собираются съездить на стадион. Я вот что хотела спросить… — мнется Саша — После концерта ведь будет VIP вечеринка, да? — Конечно! — удивляюсь я такому вопросу — Это же столица! Будут люди из Конгресса и Сената, может, даже из Госдепа пожалуют. Ну, и обязательно посольские придут. Так что без этого никак. — А… можно я не пойду на нее? — Нет — строго говорю я — без уважительной причины такие важные мероприятия никому пропускать нельзя. Это тоже часть нашей работы. Тем более, тебе точно есть, чем гордиться. А что случилось-то? — Да, вобщем-то… ничего. Надо, так надо — Саша пытается улыбаться, но я вижу, что мой ответ ее расстроил. Она быстро уходит, а я так и стою, продолжая смотреть ей вслед. Не понял… это что сейчас было? * * * Первым делом нашел Майкла. Передал ему наш разговор с Джейком, потом попросил через тур-менеджера забронировать номер в Нью-Йорке для Мизуки, и по возможности держать это в секрете. Ото всех. Продюсер понимающе улыбается и обещает сделать все в лучшем виде. Ну, и билеты для Джо Байдена и его сыновей нужно будет передать, с персональным приглашением сенатора на VIP вечеринку. А еще мне срочно нужны Ростроповичи. Насколько я теперь знаю, собственное жилье они в Америке до сих пор не купили и живут в отелях, так что в телефонном справочнике их домашнего телефона нет. Пришлось повесить на Гора и эту проблему. Благо, он с ними был шапочно знаком. — Если получится, договорись о встрече в любое удобное для них время. В гости к ним не напрашиваюсь, лучше встретиться на нейтральной территории. А если они согласятся принять приглашение в ресторан на сегодняшний вечер, будет совсем прекрасно. Пусть выберут любой на свое усмотрение, а ты сразу же забронируй там стол, хорошо? Мое расписание ты знаешь лучше меня, единственное — завтра может неожиданно нарисоваться визит в Белый Дом. — А почему сам не хочешь им позвонить? — Во-первых, мы совершенно не знакомы. Во-вторых, боюсь, что они со мной даже разговаривать не станут. А мне очень нужно. Меня такой человек об этом попросил, что отказать я не мог. — И о встрече с ними, конечно, тоже не нужно распространяться? — рассмеялся Майкл — А как ты думаешь, полковник даст мне с ними увидеться, если будет знать заранее, куда я еду? — Вряд ли — согласился американец — они ведь у вас считаются диссидентами? Это тебе не повредит в Союзе? — Не совсем диссиденты, но да, что-то типа того. Как раз политического подтекста там мало, были другие важные причины для конфликта с прежними властями. Слышал русскую поговорку «нашла коса на камень»? Вот это тот самый случай. Так что встреча мне не повредит, клянусь. Ну, что — поможешь? Гор достал записную книжку, что-то там черкнул. — Помогу. Скажи только, с кем из них лучше разговаривать, я плохо их знаю. — Мстислав мягче характером и гораздо проще в общении, но, к сожалению, в этой семье все решает Галина. Очень жесткая дама. Так что лучше, наверное, договариваться все же с ней. До обеда я по очереди пообщался со всеми сотрудниками и даже успел позаниматься вокалом с Михаилом Юрьевичем. А придя в ресторан отеля, нахально плюхнулся за стол рядом с Альдоной, понадеявшись, что она не станет устраивать демарш при посторонних. Но ледяной взгляд заслужил и даже поежился внутри под ним. — Слушай, Аленький цветочек… такое дело. Ты не знаешь случайно, почему Саша не хочет идти на вечеринку для випов? Моя красавица продолжала пребывать в образе Снежной Королевы, но поскольку вопрос был по работе, отвечать ей на него все же пришлось. Правда, поглумиться надо мной, возможности Ледышка не упустила. — Случайно знаю — процедила вредина, не отрывая глаз от своей тарелки. — И…? — поторопил я ее. — Там причина личного характера — она опять замолчала, делая вид, что увлечена обедом и говорить нам больше не о чем. Ну, вот зачем меня злить, а? Я что — клещами должен из нее каждое слово вытаскивать? Пришлось напомнить, кто в нашем коллективе главный. — Альдона, причины личного характера остались в Москве! — добавил я строгости в свой голос — здесь мы при исполнении и получаем за это зарплату. Поэтому как руководитель я должен знать, что происходит с сотрудниками. Чтобы потом не возникало всяких неприятных ситуаций, причем на ровном месте. Мне напомнить тебе историю с Верой? Королева наконец, оторвала взгляд от тарелки. На скулах появились красные полосы. — Нет! — Так что там за тайны мадридского двора? Подруга одарила меня новым неприязненным взглядом, но вилку с ножом в сторону отложила. И, немного помедлив, соизволила ответить — Здесь в нашем посольстве ее бывший работает. Она боится с ним столкнуться. — О, как…? — удивился я — А в Сашиной анкете ничего об этом не написано. — Ну, в моей анкете тоже про тебя ничего не написано — не удержалась Алька от шпильки. Она думала, что меня это заденет? Зря. — То есть, брак был неофициальным? — Да. Хотя ребенка этот гад все же признал и даже какие-то смешные алименты платит. Как все повернулось то… — Хорошо, с этим понятно. Разошлись и разошлись, с кем не бывает. Но с чего Саша так напрягается? Алька вздохнула и потянулась к фужеру с минералкой, поняв, что я не отстану, пока не узнаю подоплеку конфликта. — Они нехорошо расстались. Он ее бросил с маленьким ребенком на руках, причем совершенно неожиданно. Погнался крысеныш за красивой жизнью в Америке. Ты ведь в курсе, что в наших посольствах работают в основном семейные пары? Ну, вот одна такая выгодная невеста его и поманила загранкой. А он купился. — Тогда скорее уж продался… усмехнулся я. — Продался — согласилась Алька — Исчез внезапно, а через неделю уже с обручальным кольцом ходил. Но и на этом все не кончилось. С детьми у них с женой не заладилось, а ей уж очень хочется ребенка. И теперь этот козел треплет Сашке нервы, грозясь отобрать у нее сына. — Это на каком же основании⁈ — обалдел я — На том, что ребенок с бабушкой в Риге живет, а она в Москве. Значит, не мать — а кукушка. Представляешь, что будет, когда он узнает, что Сашка с нами еще и по заграницам постоянно мотается? Да, уж… чего только не узнаешь случайно о своих сотрудниках. Как говорится, в каждой избушке свои погремушки. Но грозиться отобрать ребенка у совершенно нормальной матери — это уже форменное скотство. За такое и в морду можно дать. Хотя… зачем сразу в морду? Можно и морально этого урода уничтожить. А на крайняк попрошу Иманта вмешаться. Или Евгения Максимовича. Видимо на моем лице появилась кровожадная ухмылка, потому что Алька заинтересованно подняла тонкую бровь — Какую-то пакость задумал? Колись, Селезнев! — Постоянно прятаться для нее не вариант. Все равно добрые люди донесут. Тем более скоро вся страна увидит Сашу в телевизоре, если у нас с аэробикой получится. Надо наоборот обострить с ним конфликт, чтобы он показал при всех свое мурло. А с пропиской и жильем мы что-нибудь решим. У нас вон в семье целых две квартиры пустуют — дедова и наша, можно пока там Сашку поселить. Кстати, кем этот козел безрогий в посольстве работает? — Не поверишь, рядовым водителем! — ехидно улыбнулась подруга — А кем еще, если у него нет специального образования? Зато есть тесть с большими связями в МИДе, и не только. — А женушка его там же поварихой или библиотекарем? — Нет. Она-то как раз МГИМО закончила. Поэтому я и в курсе этой истории. Девица невзрачная, но умная и очень целеустремленная. Прет, как танк — раздавит и не заметит! Увидела красивого парня с подходящей анкетой и решила, что он ей годится в мужья. Ну, а дальше ты уже знаешь. — Понятно… — усмехнулся я — Что ж, будем лечить урода. Чтобы впредь обходил нашу Александру за километр. Ты в деле? — Конечно! — отзеркалила подруга мою кровожадную усмешку — Хочу увидеть его рожу, когда он поймет, на кого нарвался. Я хмыкнул и приступил к обеду. Моя девочка…! В принципе хорошо получилось: Альдона сама не заметила, как пошла со мной на контакт и незаметно втянулась в совместную интригу. А потом уже поздно будет из себя Ледышку изображать. Считай вернул мир в семью. Эх… что будет, когда Королева Мизуки увидит? * * * После обеда новости посыпались на меня, как из прохудившегося мешка. Но пока сплошь приятные. Сначала порадовал Майкл. Номер для Мизуки забронирован, юрист утром вылетает в Новый Орлеан к Джейку, подписывать контракт и утверждать макеты афиш. Ростроповичи попросили время на «подумать», что тоже радует. Могли бы и сразу послать меня в жопу с моей инициативой. Но нет, решили взять паузу. А там начнутся сомнения, обсуждения… Явятся на встречу, как миленькие! Потом Сергей Сергеевич принес мне телефон референта Магнуса, и я тут же связался с ним. Узнал, что Уоррен сейчас на каком-то важном заседании, сегодняшний вечер у него тоже занят, но есть возможность встретиться с конгрессменом ненадолго за ланчем в пять часов. Меня это вполне устраивало, поскольку тратить на Магнуса целый вечер мне и самому не очень хотелось. А затем раздался главный звонок дня — из секретариата Белого Дома! Меня и звездочек вежливо пригласили завтра в полдень на чай к Розалине Картер. Йес…! Я только что не подпрыгнул до потолка от радости. Не концерт конечно, но для советской группы «Red Stars» и приглашение на чаепитие в Белом Доме — это мощный пиар. Уж Майкл Гор постарается донести эту новость до всех заинтересованных СМИ. Я тут же помчался к Львовой, чтобы обсудить одежду девчонок к завтрашнему событию. Нужно было подобрать что-то красивое, но сдержанное по стилю. Пусть думает — это работа стилиста. * * * — Как дела, Уоррен? — приветствую я Магнуса, сияя, как начищенный самовар — сто лет не виделись! — Привет, Виктор! — улыбается конгрессмен, старательно изображая радость от встречи со мной. Пожимает мне руку, покровительственно похлопывает по плечу. Ну, прямо встреча двух старых друзей! И место для этой встречи Уоррен выбрал просто идеальное — мы сидим в центре модного столичного ресторана неподалеку от Конгресса, на виду у десятков людей. И меня конечно, узнают. А нам с ним скрывать нечего! Что такого секретного может связывать конгрессмена и мальчишку-певца? Да, ничего. Кроме совместно пережитого теракта в Лондоне. — Как ты? Ходили слухи, что вам досталось в Новом Орлеане? — спрашивает он, продолжая изображать заботливого старшего друга. Ха! Так я и купился на это. — Нет, мы в этот момент уже сидели в автобусе, так что вовремя унесли оттуда ноги. — Повезло… — качает головой Уоррен, и я не могу понять, чего в его голосе больше — сочувствия или сожаления, что я там не сдох. — Да, другим повезло меньше — соглашаюсь я — А ты сам уже был там? — Конечно. Только вчера оттуда вернулся. Целое паломничество вашингтонских политиков. Все пытаются заработать очки у населения перед выборами. — Что хоть случилось с этим чертовым нефтехранилищем? — Эксперты еще работают. Пока склоняются к версии аварии из-за технической неисправности оборудования, но есть там пара странных моментов. Возможно был взрыв. Магнус внимательно на меня посмотрел, я ответил самым честным взглядом. — Только не рассказывай мне о происках Фиделя Кастро, все равно не поверю! Мы смеемся, и я быстро закругляюсь с этой темой, чтобы не выдать своего интереса — Как поживает Маргарет, как дети? — Неплохо, жена просила передать тебе и девушкам привет! — Спасибо! — радостно улыбаюсь я. Ага, небось эта сушеная вобла до сих пор не может простить Анне и звездочкам, что попала из-за них в Савойе в щекотливую ситуацию с бассейном и купальником. Ладно, ради дела готов вытерпеть еще одну встречу с этой неприятной мадам. — Уоррен, я, наверное, отрываю тебя от важных дел, тогда перейду к главному, чтобы не задерживать. Здесь билеты в VIP ложу на наш концерт, буду рад увидеть вас с Маргарет и детьми! — протягиваю Магнусу красочный конверт с двумя логотипами — «Red Stars» и Атлантик Рекордс — Ну, и жду тебя потом на вечеринке для лучших людей Вашингтона — там будет много интересных людей и возможность завести новые полезные знакомства. — Постараюсь вырваться. — Отлично! Заодно расскажу тебе, как продвигается дело с нашим фильмом. Надо будет кое-что обсудить с тобой. Заинтриговав Уоррена, я еще посидел с ним минут десять и свалил, сославшись на кучу дел в связи с завтрашним визитом в Белый Дом. Услышав о приглашении от Розалин, Магнус чуть не поперхнулся. Не ожидал, что у меня в Вашингтоне есть такие знакомства. Интересно, что он скажет, когда сенатора Байдена там увидит? Глава 8 На выходе из ресторана ко мне подбегает хостес — моложавый мужчина в модном темно-сером костюме: — Мистер Селезнефф! Как хорошо, что я успел вас перехватить! Вас просили срочно перезвонить в отель мистеру Гору. — Я могу сделать от вас звонок? — спрашиваю я, а сам скрещиваю за спиной пальцы на удачу: неужели Ростроповичи созрели⁈ Иначе зачем Майклу так срочно искать меня в ресторане? — Да, конечно. Набрав номер Гора, убеждаюсь в своей догадке — созрели, голубчики. Йес…! Смотрю на часы и невольно улыбаюсь. Как ловко все получилось-то! Сегодня у меня воистину удачный день. Встреча назначена через час, и до нужного ресторана ехать отсюда всего минут пятнадцать, даже если по пробкам. И столик Майкл уже там заказал. Один Сергей Сергеевич пока не в курсе, с кем я собираюсь встретиться, а значит, не успеет вмешаться и в приказном порядке отвезти меня в отель. А потом уже поздно будет — не станет же полковник закатывать скандал в многолюдном месте? Встреча назначена в ресторане гостиницы Сент-Реджис, где сами Ростроповичи видимо и живут. Хотя, может, и нет. Вдруг, просто решили показать наивному советскому мальчику картинку красивой американской жизни? Отель находится недалеко от резиденции президента США и буквально на полпути в наш Four Seasons. Значит, у меня еще есть время покататься вокруг Белого Дома и решить, с какой стороны поэффектнее туда подъехать. А если получится, то завладеть на два-три часа посольским лимузином с дипномерами. Нет, лучше — с дипномерами и еще флажком СССР. Если я правильно помню, то согласно Венской конвенции флаг на автомобиль устанавливается, когда дипломат использует его для официальных целей — во время протокольных мероприятий, церемоний, встреч на самом высоком уровне и пр. То есть, мне достаточно взять с собой кого-нибудь из наших дипломатов, и я уже могу гордо подъехать к Белому Дому на такой машине. А кто у нас отвечает за контакты в сфере культуры? Правильно! Атташе по культуре. Ему сам бог велел сопровождать нас в резиденцию президента США. Я доношу эту мысль до Сергея Сергеевича, и тот ненадолго погружается в раздумья — Ну… в принципе, да. Ты у нас несовершеннолетний, и присутствие на такой встрече нашего дипломата вполне закономерно. Но надо это сначала согласовать. Ага… в переводе на русский: позвонить в Москву шефу и получить от него добро на явную показуху. Но в такой мелочи Веверс точно не откажет, еще и похвалит нас за проявленную инициативу. Так что вопрос о том, откуда лучше заезжать, в принципе, уже не актуален. Только через главные ворота и с максимальной помпой. Но для порядка президентский квартал мы все-таки объезжаем и лишь потом на минуту останавливаемся, чтобы Сергей Сергеевич пересел во вторую машину. — Я в посольство — говорит полковник, открывая дверцу — а вы езжайте прямиком в гостиницу, и чтобы без фокусов, Виктор. — Как скажете, командир! — изображаю я пай-мальчика. Но проезжая мимо отеля Сент-Реджис, неожиданно хлопаю себя по лбу, испуганно смотрю на часы и заполошно велю водителю припарковаться. Вячеслав открывает рот, чтобы возмутиться, но тут я уже непреклонен. — Слав, я с этим Белым Домом совсем забыл, что у меня здесь в ресторане деловая встреча назначена! Не переживай, я быстро, разговоров там буквально на пару чашек кофе. Так что в свой отель мы все равно раньше Сергея Сергеевича приедем. Бодигарду остается только хмуро кивнуть и, тяжело вздохнув, выйти из машины. Приехали мы тютелька в тютельку, но Ростроповичей в зале еще нет, и мне приходится их ждать, заказав себе кофе и минералку. Мой хмурый бодигард усаживается в отдалении у окна и от кофе гордо отказывается. Через пять минут ожидания мои визави наконец-то появляются в дверях ресторана. Но поскольку Славка их видит только со спины, он даже не догадывается, кто сейчас садится за мой стол. Просто какая-то солидная супружеская чета в возрасте. И охранник быстро успокаивается. Ну, что сказать… Ростроповичи — своеобразная пара. Невооруженным взглядом сразу видно, что это исконно наши, советские граждане. Кто-то из коллег довольно остроумно назвал Вишневскую «дамой высшего света с чудесным голосом и замашками примадонны одесской оперетки». Из зависти, конечно. Но доля правды в этих злых словах есть. Одета Галина Павловна боГато, но явно не к месту и не ко времени — блузка из бордового гипюра с люрексом и на черном атласном чехле, удлиненная юбка с оборками. На голове у примадонны высокий начес, маленькие глаза подведены жирными черными стрелками, что, впрочем, не делает ее колючий взгляд добрее. Губы, накрашенные розовой перламутровой помадой, недовольно поджаты. Галина Павловна смотрит на меня так, словно каждую секунду ожидает какую-нибудь подлянку. Даже интересно: это она со всеми такая «приветливая», или только с бывшими соотечественниками? Святослав Рихтер в своих воспоминаниях назвал Вишневскую злой ведьмой. Ну, да. Хотя надо признать, что ведьма весьма красивая и величественная. Так и не скажешь, что она из простой семьи. Несмотря на середину дня, в ушах оперной дивы массивные украшения с бриллиантами, на шее в два ряда бусы из каких-то черных камней. Вот вроде бы родом она и из Питера, блокаду пережила, но цыганская кровь все равно дает о себе знать, хоть ты что с этим делай! Знакомимся. Мстислав Леопольдович, в отличии от своей настороженной жены, настроен вполне благожелательно по отношению ко мне и и ведет себя непринужденно. Такое ощущение, что этот улыбчивый, слегка чудоковатый человек вообще живет на своей волне и вечно в позитиве. Он шутит, интересуется, как проходят гастроли, как нас встречает американская публика. Я с юмором жалуюсь ему на местных журналюг и фанатов. Потом интересуюсь их мнением о местной кухне и предлагаю Ростроповичам поужинать — Виктор, ты местные цены себе представляешь? — снисходительно спрашивает Вишневская, недвусмысленно намекая на мою финансовую несостоятельность. — Что, прямо дороже, чем в лондонском Савойе или парижском Максиме? — притворно ужасаюсь я и, не сдержавшись, смеюсь. — Ты посмотри на него, Слав! Савой ему не дорого! А ты там хоть был? — продолжает подначивать меня Вишневская. — Был. И не только там! — смеюсь я — Сильвино Тромпетто готовит, конечно, изумительно, и человек он очень приятный, но градус снобизма публики в Савойе просто зашкаливает! Так что после пафосных европейских ресторанов атмосфера в любом американском кажется вполне демократичной, а цены щадящими. Даже в Лас-Вегасе и на 5-й Авеню. — И это говорит посол советской культуры за рубежом, еще, наверное, и комсомолец! — язвительно цедит примадонна, подперев щеку ухоженной рукой. На пальцах с безупречным маникюром целая россыпь колец, причем с разноцветными камнями. Представляю, какая внушительная коллекция у них в сейфе лежит! Вишневская, как сорока, без разбора скупает, и ювелирку, и антиквариат. Когда в 2000-х на Сотбисе дочери будут распродавать ее коллекцию, чего там только не окажется — и портсигары, и табакерки, и всякая всячина. Заодно вспоминаю обстановку их питерского особняка, который неоднократно показывали по телевизору, и еле сдерживаюсь от смеха! Все там будет в бордово-золотых цветах, с потугой на дворцовую роскошь. Но при этом полная безвкусица. Мстислав, почувствовав нервное настроение жены, попытался перевести все в шутку, и ее отказ поужинать со мной объяснил вечерним концертом. Но саму Галину Павловну уже понесло: — Мне вообще непонятно, за что юный советский артист, причем эстрадный, получает такие деньги, что позволяет себе самые дорогие рестораны? Вон, Юра Мазурок целый прошлый сезон пел в «Метрополитен — опера», и что⁈ Государство обобрало его до нитки! — Так меня тоже обберут! — улыбаюсь я — И чему ты радуешься? Что домой с пустыми карманами вернешься? — возмущается она. — Зато родное государство с денег, заработанных в нашем туре по США, купит за рубежом еще один завод или фабрику под ключ. — Пф-ф! Не смеши меня…! — презрительно фыркает Вишневская. Я откидываюсь я на спинку кресла и насмешливо смотрю на примадонну. — Галина Павловна, вы не совсем понимаете порядок цифр из нашего контракта с американскими продюсерами. Просто помножьте в уме семьдесят тысяч зрителей на среднюю стоимость билета на наш концерт, а потом полученную сумму умножьте еще на одиннадцать. Вот это и будут те деньги, которые мы заработаем только в одном туре по США. А до этого мы летом гастролировали по Японии, в апреле дали концерт на Уэмбли для 48 тысяч зрителей. Плюс продажа наших пластинок. Плюс два больших рекламных контракта с японцами: один с SONY, другой с HONDA. Замолкаю, дав Ростроповичам оценить масштаб своей деятельности и продолжаю после затянувшейся паузы и глотка кофе — Так что если подсчитать суммарный доход, который мы принесли родному государству только за прошедшие полгода, как раз на пару фабрик там точно хватит. Не на Автоваз, конечно, но на предприятие легкой промышленности вполне. Ведь наше правительство всерьез взялось за производство товаров народного потребления. — И ты так легко говоришь о том, что государство все у тебя забирает⁈ — Ну… государство ведь тоже многое мне дало. Меня растила одна мама, но я никогда ни в чем не нуждался. Бесплатная квартира, хорошая военная пенсия за погибшего отца, детский сад, школа, пионерские лагеря, кружки разные — я ни в чем не чувствовал себя ущемленным, и у меня было вполне счастливое детство. А образование в обычной школе дали такое, что месяц назад я самостоятельно поступил на дневное в МГУ. Напомнить вам, сколько стоит обучение в университете здесь, в США? Особенно, если он из Лиги плюща? Так почему я не должен помочь своей стране? Я вам скажу больше: авторские отчисления за песни на русском я тоже перечисляю на счет одного из ленинградских детдомов. — Ненормальный…! Твои сумасшедшие заработки в любой момент закончатся, и что тогда — нищим останешься⁈ — Да, ничего — пожимаю я плечами — как жил, так и буду жить дальше. Зато мир посмотрел и больше не питаю никаких наивных иллюзий насчет «красивой» жизни на Западе — своими глазами увидел, куда у них все катится. — Юношеский максимализм в полной красе… — качает головой примадонна — Правда? — улыбаюсь я — а Щелоковы наоборот считают, что я циничен не по годам. Вишневская тут же делает стойку — Ты с ними знаком? — Можно даже сказать, что мы дружим семьями. Светлана Владимировна хорошая подруга моей мамы. Ну, а третья в этой женской компании Галина Леонидовна. Как раз за день до моего отъезда встречал этих трех красавиц после их отдыха в Прибалтике. — Как дела у Светланы Владимировны и Николая Анисимовича? — в голосе Галины Павловны наконец-то чувствуются теплые нотки и искреннее участие. — Тяжело ему приходится — вздыхаю я — столько навалилось. Да, всем сейчас нелегко. Ближайшая наша задача — пережить Олимпиаду. Причем, достойно ее пережить, не опозориться перед всем миром. Потом станет легче. — Ты правда так думаешь? — удивляется Ростропович. — Конечно. В стране уже видны происходящие изменения, просто многие не осознают этого. Народ же у нас привык судить по прилавкам магазинов. А пустые полки всегда убедительнее умного телевизора, даже если там показывают перемены в стране. Так что заполнятся прилавки товарами, и скептицизма в гражданах поубавится. А если еще и жилье начнут строить ударными темпами… — В деревне людям от этого не холодно, не горячо — возражает мне Вишневская с таким апломбом, словно сама там выросла и полжизни в коровнике отпахала. — Ну, так для колхозников тоже сняты все запреты по размеру приусадебных участков, домов и количеству скота. Слышал как раз перед отъездом, что строят сразу несколько заводов в разных областях страны по производству комбикормов. Так что теперь только не ленись, работай! — Фабрики рабочим, землю крестьянам… — усмехается Галина Павловна — а интеллигенции опять шиш с маслом? — Смотря какой. А то у нас ведь каждый второй мнит себя непонятым гением. Но вот уехали из страны некоторые артисты, и чего они здесь, в Голливуде добились? Неужели не понятно было с самого начала, что прежде чем хлопать дверью, надо хотя бы чужой язык нормально выучить, а в идеале еще и разговаривать на нем без акцента. Иначе, как иностранный зритель тебя поймет? А отсутствие трудовой дисциплины? А привычка при первой же неудаче сразу в бутылку заглядывать? Кому здесь такие нужны? Про склоки и интриги в творческих коллективах даже говорить не хочу, сами все знаете. — Знаю, на своей шкуре все испытала — скривилась Вишневская — причем, чем бездарнее, тем громче орут! — Вот именно. Но все понемногу начинает меняться. Вон, Саша Годунов — отличный контракт подписал, Белоусовой с Протопоповым на днях дали добро на работу в Канаде. Еще и на выбор предложили им собственную школу фигурного катания в Ленинграде открыть. И для этого вовсе не обязательно становиться невозвращенцами и поливать потом помоями свою родину, виня ее во всех своих неудачах. А большинство наших артистов почему-то искренне считает, что страна им сильно задолжала. Интересно только, за что⁈ — Сашка Годунов молодец! — довольно улыбается Ростропович — Мы с Галей были недавно в Нью-Йорке на одном из его спектаклей: это полный восторг. Публика минут пять его со сцены не отпускала — для Америки это грандиозный успех. — Ну, так потому, что он действительно талантище! Я его и сам в Большом зимой видел в «Лебедином озере». И даже немного руку приложил к тому, чтобы ему разрешили контракт подписать. Но какой-нибудь бездарь пупкин теперь искренне считает, что и его ждал бы такой же успех за границей. А нахрен кому он здесь сдался? — Да, все считают, что тут маслом намазано… — проворчала Вишневская — только ругаем ведь мы не Родину, а тупых чиновников, которые распоряжаются нами, как крепостными. Вот, что бесит! — Ну, так и называйте конкретные фамилии. Но чиновники приходят и уходят, Галина Павловна, а караван идет. Думаете, мне они кровь не пьют? Вон, недавно чуть из комсомола не выперли из-за интриг Суслова! Но жить-то нужно не старыми обидами на всяких старых идиотов, а будущим. И среди чиновников тоже есть порядочные люди. — Это ты к чему сейчас разговор ведешь? — с подозрением прищурилась примадонна — Если вам вернут советское гражданство, примите его? — А у тебя есть полномочия такие предложения нам делать? Я пожал плечами. — Пока меня попросили прозондировать почву. Согласитесь, что вашим друзьям, которые переживают из-за этой несправедливости, бессмысленно ввязываться в жесткую борьбу с чиновниками, если вам самим это совершенно не нужно. — Светлана Щелокова попросила? — Она — не стал скрывать я — и сразу хочу предупредить вас, что устраивать из этого шоу с громкими заявлениями нельзя. Иначе сделаете только хуже, и все отложится еще лет на десять — пятнадцать. А у Романова сейчас и так проблем полно. — Конечно! Это только лишать людей гражданства можно с шумом, а как возвращать, так втихаря! — Да, Указ от 1978 года просто будет отменен. Чтобы избежать скандала. Но посмотрите на это с другой стороны: зато у вас будет возможность в любой момент приехать в СССР, преподавать в консерватории, а при необходимости снова спокойно выехать из страны за рубеж. — Что-то я сомневаюсь насчет «спокойно». Опять с визами начнут мутить. — А вы не получайте советский паспорт — тихо говорю я — Но вы этого от меня не слышали. Просто с достоинством примите возвращение вам гражданства и воздержитесь от любых резких комментариев. Да, справедливость наконец-то восстановлена. Новый Генсек исправляет досадные ошибки прежнего. Мы удовлетворены. И на этом все. Вы выглядите, как настоящая королева, Галина Павловна, говорю это от всей души. Так и ведите себя по-королевски, зачем обращать внимание на завистливых тараканов, суетящихся под вашими ногами. Ростроповичи молча смотрят на меня, переваривая услышанное. А что? В моей прошлой жизни именно так они и поступили. И спокойно потом продолжали путешествовать по миру со своими американскими паспортами. А если все получится, то потом еще уговорю, что не стоит ей писать сомнительные мемуары под названием «Галина», с мелочным перечислением всех нанесенных им обид. В моем представлении, по-настоящему интеллигентный человек должен быть выше этого и не опускаться до склок. Умные люди со своими врагами расправлются по-другому. — Мы должны подумать — говорит, наконец, Вишневская — и не готовы сразу дать ответ. — Понимаю вас и буду ждать звонка. В Нью-Йорке я задержусь по делам, так что у вас есть дней десять на раздумья. Со своей стороны обещаю поддержку, если надумаете приехать в Москву. И кстати, Олимпиада — хороший повод для первого визита после такого долгого отсутствия. Можно даже концерт дать для спортсменов в Олимпийской деревне, в рамках культурной программы. А хотите, можем даже вместе появиться в Большом. Уж если возвращаться, так с триумфом! Прощаемся мы сдержанно. Но хотя бы былой подозрительности во взгляде Вишневской больше нет. Дружелюбие проявляет только Мстислав Леопольдович, но от него мало что зависит. Билеты на концерт от меня принимают, но честно признаются, что современная музыка их мало интересует, отдадут дочерям. Короче, задание Светланы Владимировны я честно выполнил, семена сомнений в душах Ростроповичей посеял. Но результат пока совершенно не понятен. Обида на Родину у них огромная. И спасибо, что хоть сразу на хрен не послали с такими предложениями, а могли бы. По словам очевидцев Галина Павловна без стеснения переходит на ненормативную лексику, если собеседник ее раздражает. Так что вроде бы не все еще потеряно… Глава 9 Утро следующего дня начинается с пробежки в небольшом сквере рядом с нашим отелем. Потом часовая тренировка в боксерском зале, в который нам пришлось ехать на машине. Картер снова гонял меня, как сидорову козу, и с тренировки я не вышел, а выполз. Но заплыв в бассейне, массаж и плотный завтрак в очередной раз вернули меня к жизни. Потом я часок подремал и начал уже собираться в Белый Дом. Моя инициатива с атташе по культуре получила полное одобрение свыше. Особенно со стороны Иманта. Ему почему-то кажется, что если я буду под надзором посольских, то не ввяжусь ни в какую сомнительную авантюру. Наивный…! Приключения находят меня вне зависимости от присутствия рядом наших дипломатов. Пусть хотя бы Японию вспомнит. В дверь заглянул Клаймич: пора выходить. На часах еще одиннадцати нет, и ехать вроде бы недалеко, но прибыть нам нужно заранее — так положено. И вообще: мало ли что… Кинул напоследок взгляд в зеркало и остался доволен — стараниями Львовой и Светика выгляжу на все сто. Хоть сейчас под венец. Тьфу-тьфу, чур меня…! В холле присоединился к звездочкам и нашему директору. Все они нервничают, один я спокоен, как удав. Что я Белый Дом не видел? Перед отлетом в США, и фотографии, и видео посмотрел, так что имею общее представление, что нас там ждет. Понятно же, что дальше нескольких парадных помещений второго этажа никто нас не пустит, и регламент нарушать ради нас, тем более не станет. Так что выбор не сильно большой: или Розалин примет нас в Китайской комнате на первом этаже, где Первые леди обычно проводят свои мероприятия, или в Красной комнате на втором. — Слушай, ну, ты вообще непробиваемый… — удивляется Клаймич моему спокойствию, когда мы выходим на улицу и рассаживаемся по трем машинам. Две из них наши, одна посольская. — А чего волноваться-то? Подумаешь, мы с вами видели и пошикарнее особняки! Этот их Белый Дом даже на дворец не тянет. К тому же, с Розалин и Эми вы все знакомы еще по Хофбургу — и я уверенно направляюсь к лимузину с флажком СССР. Знакомимся с нашим атташе по культуре в Вашингтоне — Анатолий Михайлович Дюжев — представляется невысокий улыбчивый мужчина. Обмениваемся крепким рукопожатием. На вид Дюжеву не больше шестидесяти, и седина в волосах присутствует. Атташе у нас подтянутый, с военной выправкой. Что наводит на определенные размышления. — Жаль, не пообщались мы с тобой вчера в посольстве, как-то ты слишком быстро уехал — говорит он мне уже в машине. — Дел много, стараюсь везде поспеть — развожу руками. Хорошо, что Дюжев не знает, что я вчера с Ростроповичами встречался, иначе вряд ли бы мне сейчас улыбался. — Что у нас нового в Москве? — вежливо интересуется Анатолий Михайлович, но скорее для поддержания беседы. — Жизнь кипит, столица хорошеет с каждым днем, готовимся к Олимпиаде. А хотите свежий московский анекдот на злобу дня? — спрашиваю я, чтобы избежать банальностей. — Ну, порадуй! — улыбается Дюжев, явно не ожидая от меня слишком многого. — Летят навстречу друг другу русская и американская ядерные баллистические ракеты — начинаю я, и улыбка на лице Анатолия Михайловича тут же тускнеет — В какой-то момент они встречаются и обе притормаживают. Наша ракета спрашивает у американской: «Ты куда летишь-то?». «Как куда — к вам! А ты куда?». «А я к вам. Может, тогда по стакану за встречу?» — предлагает наша. Выпили. Разговорились. «Слушай, а ведь мы обе скоро погибнем» — загрустила американская. «Может, тогда ещё по стакану?» — предлагает наша. Выпили еще по одной, потом еще… Американская ракета вдруг побледнела и говорит: «Что-то мне нехорошо, тошнит». «Не бойся — отвечает ей наша — я тебя сейчас до дома провожу». Старый никулинский анекдот заходит на ура. В машине хохочут все, включая водителя, который до этого рулил с невозмутимым видом, и не обращал на меня никакого внимания. Я присмотрелся к нему и решил, что на роль Сашкиного «бывшего», этот взрослый мужик точно не подходит — староват, и внешность совсем простая. Нет, не он. К резиденции президента США наша кавалькада из трех машин подъезжает в 11.30. Главный лимузин посольский — с флажком, и два автомобиля наши — с охраной. Понты, конечно, чистой воды. Как будто найдется идиот, задумавший напасть на русских в одном из самых охраняемых мест в мире. Зато у журналистов красивые кадры получились, когда я им радостно помахал рукой из посольского лимузина! Одна машина с охраной осталась перед въездными воротами, вторая провожает нас до главного входа, а уже потом вместе с лимузином отправляется на специальную стоянку для гостей Белого Дома. Секретарь Розалин встретила нашу небольшую группу в холле первого этажа и вежливо предупредила, что госпожа Картер сможет уделить нам не более сорока минут. Мол, рабочий график Первой леди очень плотный, на сегодня у нее намечено еще несколько мероприятий. Все привезенные нами сувениры были переданы в руки охраны еще на входе в Белый Дом. А пока приятная пожилая женщина, представившаяся Джоанной, предложила провести для нас короткую экскурсию по парадным помещениям резиденции Президента США. Прогулка и впрямь получилась не длинной — заняла от силы минут пятнадцать. Рассказ Джоанны носил скорее информативный характер, но девчонки и Григорий Давыдович слушали ее с большим интересом. А я, конечно, не удержался и задал провокационный вопрос — Скажите, Джоанна, а это правда, что раньше в Белый Дом мог зайти любой человек с улицы? И что в 19-м веке горожане учинили здесь настоящий пьяный дебош на вечеринке в честь избрания одного из президентов? — Да, это правда! — ничуть не смутилась улыбающаяся Джоана — Но даже несмотря на то, что после этого погрома президенту Джексону пришлось делать ремонт в Белом доме, традиция открытых дверей продолжилась и дальше. Она существовала вплоть до начала 20 века. Хотя работать здесь зачастую было совершенно невозможно, из-за толп народа, свободно гуляющих по коридорам резиденции. Далее нам кратко рассказали о вкладе Первых леди в в деле украшения Белого Дома и восстановления исторических интерьеров. Особо были отмечены заслуги Жаклин Кеннеди, и о ней Джоанна отзывалась с огромнейшим уважением. Ну, а потом мы снова спустились на первый этаж и вернулись в Китайскую комнату, где помощники уже накрыли стол для чаепития. И вскоре в комнату вошла Розалин Картер. Дальше все по протоколу: улыбки, приветствия, дежурные вопросы, поздравление с успешными гастролями, подходящими к концу. Присутствие Дюжева и Клаймича явно заставляло Розалин придерживаться определенных рамок в общении с соблюдением правил этикета. Она лично наливает для нас чай, предлагает угощение. Все чинно, благородно, элегантно. Как и положено при официальном визите к Первой леди. Ее строгое голубое платье только подчеркивает всю эту официальность. Но все меняется, когда в коридоре раздается топот детских ног и в комнату влетает Эми с сиамским котом на руках — Виктор! — кричит она и бросается ко мне. Коту, наконец, удается вывернуться из ее объятий и спрыгнуть на пол. — Эми Картер! Ведите себя, как подобает воспитанной мисс! — в голосе Розалин прорезаются командные нотки, но глаза ее при этом смеются. Девочка отступает назад, делает шутливый книксен и заученным голосом произносит — Добрый день, дамы и господа. Как поживаете? — но надолго ее не хватает и она снова восклицает — Виктор, спасибо, спасибо за чудесные подарки! Я уже успела все посмотреть. И тут же поворачивается к Розалин, состроив несчастную моську — Мамочка, мы ведь пойдем завтра на концерт «Red Stars»? Пока все внимание приковано к девочке, я успеваю рассмотреть ее. Да, уж… за полгода, что мы не виделись, ангелок Эми успела превратиться в угловатого утенка в несуразных очках — возраст такой. Но при этом девочка не перестала быть милой, доброй и очень открытой. С ее появлением весь официоз летит к чертовой матери. — Тебе понравился наш новый плакат? — спрашиваю я — Представь: ты первая из всех наших фанатов его сегодня увидела. Таких еще ни у кого нет. А хочешь, я расскажу тебе про талантливого американского парнишку из Нового Орлеана, который его нарисовал? — Конечно, хочу! А как его зовут? Печальная история бедного Джейка заставляет погаснуть улыбки присутствующих. У Эми дрожат губы, и она готова расплакаться — так ей жалко незнакомого парня. — Как же жаль его… — говорит растроганная Розалин –мы можем ему чем-то помочь? — Боюсь уже нет — тяжело вздыхаю я, и в голову мне внезапно приходит идея — Но вы могли бы морально поддержать Джейка, выразив ему по телефону восхищение его работой. Парень будет счастлив. — Прекрасно! Соберусь с мыслями и завтра же позвоню ему. — Оставлю телефон Годенов Джоанне. А вы, госпожа Розалин, случайно не собираетесь в Новый Орлеан? — спрашиваю я и тут же изображаю смущение — Ну,…Первые леди тоже ведь часто посещают пострадавшие города, чтобы оказать поддержку жителям, правда? Розалин застывает на секунду, видимо что-то щелкает в ее умной голове. Это ведь отличный способ немного поправить пошатнувшийся имидж Картера и набрать очки в предвыборной кампании. Сам президент уже успел туда слетать на днях и встретился там с губернатором, мэром и жителями, но ведь и визит Розалин Картер лишним не будет. В больнице Нового Орлеана до сих пор еще остаются пострадавшие, а тут еще и Джейк. — Я посмотрю, что в моем ближайшем графике. Наверняка, Орлеан уже включен в него но думаю, можно как-то передвинуть сроки. Ну и отлично! Идею я подбросил, дальше путь сами. Но обидно будет, если та же ушлая Нэнси Рейган опередит Розалин с Орлеаном. Кажется, эта же мысль приходит в голову и ей. А нам явно пора закругляться. И так уже лишние десять минут пробыли в Белом Доме. И это нарушение протокола. Вон и помощница с тонким намеком посматривает на часы. Сейчас решу еще один вопрос и в отель. — Госпожа Розалин, а это правда, что в президентский совет по здоровью входит знаменитая Джеки Соренсен? — Да… — удивленно смотрит она на меня — а что ты хотел? — Мечтаю встретиться с ней. Нас очень заинтересовала аэробика, и мы хотели бы пообщаться с ее основателем. Вас не затруднит составить нам протекцию? — Конечно нет! Аэробика — это прекрасный вид спорта. Я сама позвоню Джеки, и вы сможете увидеться с ней в Нью-Йорке. От души благодарю Первую леди и извиняюсь, что своей просьбой задержал ее. Начинаем прощаться. Обещаю обязательно заглянуть в антракте в VIP ложу, чтобы узнать понравилось ли Эми наше шоу. Конечно, она уже видела по телевизору мой выезд на мотоцикле и полет над сценой, но вживую это производит совсем другое впечатление, и девочке уже не терпится попасть на наш концерт. — А еще ты так и не познакомила меня со своим замечательным котом — смеюсь я. — О, его зовут мистер Мисти Маларки! — оглядывается Эми в поисках питомца. Но умный кот давно уже смылся отсюда, не дожидаясь, пока его начнут снова тискать. — Тогда в следующий раз? — спрашиваю я Эми радостно кивает. Ага… как будто кто-нибудь снова пригласит меня сюда! Это теперь случится, если только Магнус чудом победит на выборах. Что вряд ли… За девочкой приходит чернокожая няня и уводит ее. Розалин тепло прощается с нами в холле и еще раз обещает позвонить Джеки Соренсен и Джейку, чтобы выразить свою поддержку и восхищение его талантом. — Уфф… — выдыхает Григорий Давыдович, выходя на улицу — даже не верится, что все так хорошо закончилось. — А вы боялись, что я буду плохо себя вести? — подначиваю я директора — Руки о шторы вытирать и в рукав сморкаться? — Да, от тебя всего можно ожидать! — смеется он. — Нет, ты, Виктор правда, молодец! — хвалит меня Дюжев — Держался достойно. Эх, я бы сейчас с удовольствием прогулялся немного по территории резиденции, но к нам уже подруливает посольский лимузин. О прогулке не может быть и речи. Мы выезжаем за ворота, и нам наперерез бросаются журналисты. — Виктор, Виктор! Расскажите о вашей встрече с Первой леди! — Выходим! — нахально командую я своей охране — надо пообщаться с прессой. А с вами Анатолий Михайлович, прощаюсь до завтра. Надеюсь увидеть вас на нашем концерте и VIP вечеринке после него. Там будут интересные люди. — Не пропущу такой возможности! — обещает атташе — А сейчас хочу лично увидеть, как ты охмуряешь эту журналистскую братию. Интервью твои я, конечно, видел по телевизору, но вживую тоже хочется посмотреть. Угу… посмотреть ему хочется. Да, просто Дюжев боится, как бы я чего не ляпнул лишнего своим длинным языком. А то ведь за это можно и выговор из Москвы схлопотать. — Ну, пойдемте… — вздыхаю я — расскажем прессе, как чудесно провели время в гостях у Первой леди… * * * В следующий раз наша встреча с Розалин и Эми произошла уже на концерте. В антракте я быстренько принял душ и, попросив чуть задержать второе отделение шоу — буквально минут на пять — отправился в VIP ложу, чтобы в последний раз увидеться с Картерами. Конечно, с большим удовольствием я бы отдохнул и повалялся несколько лишних минут на диване в гримерке, но… Розалин точно не придет фуршет после концерта, а мне очень хотелось узнать, удалось ли ей поговорить сегодня с Джейком. У входа в VIP ложу стоят несколько парней с каменными лицами — из нашей охраны и из Секретной службы, приехавшие с Первой леди. И те, и другие делают вид, что в упор не замечают друг друга. Смешно… Зато внутри ложи довольно оживленно — мои почетные гости непринужденно общаются друг с другом и посмеиваются, наблюдая за жарким спором сыновей сенатора Байдена — десятилетним Бо и девятилетним Хантером. Судя по всему, спор у них идет о моем новом байке. Симпатичные, кстати, мальчишки и очень похожи на своего отца. А вот Магнус пришел один — без детей и без своей сушеной воблы. Надо так понимать, что Маргарет не одобряет наше с Уорреном общение, а в подробности этого муж ее не посветил. А может, она просто ревнует своего ненаглядного Уоррена к нашим красавицам — звездочкам. — Виктор! — мое появление первой замечает Эми и радостно сообщает — А мама разрешила мне повесить твой плакат в спальне, и теперь я каждый вечер буду желать тебе спокойной ночи. — Спасибо. Но только делать это лучше в обед! –умиляюсь я детской непосредственности — Почему? — В Москве 8-ми часовая разница с Вашингтоном. Когда у вас три часа дня, у нас как раз одиннадцать вечера. — Хорошо, я учту — с самым серьезным видом отвечает мне принцесса. Дальше начинаются взаимные приветствия, я вежливо благодарю VIP гостей за их комплименты — со стороны детей они уж точно искренние. Впрочем, и взрослые гости выглядят довольными увиденным шоу. Поскольку со всеми, кроме Розалин, я смогу пообщаться и на фуршете после концерта, присаживаюсь рядом с ней. Умная женщина понимающе улыбается, читая меня, как открытую книгу — Хочешь спросить про Джейка? Я и сама собиралась тебе завтра позвонить. — Завтра я уже буду в Бостоне. Там навалятся новые дела, и меня трудно будет застать в отеле. — Тогда скажу, что очень благодарна тебе за знакомство с Джейком Годеном. Парнишка просто замечательный! — А я тоже с Джейком разговаривала! — радостно встревает в наш разговор Эми — И он очень обрадовался, что его плакат теперь украшает мою спальню в Белом Доме. — Это большая честь для него — одобрительно киваю я — Он так мне и сказал! Жалко только, что я не могу увидеть его, вряд ли он приедет в Вашингтон. Мы с Розалин переглядываемся, понимая, что видеть Джейка в таком состоянии Эми точно не стоит. — Ну,…ты ведь всегда можешь позвонить ему, правда, детка? — мягко спросила Розалин и тут же ловко перевела разговор на аэробику и Джекки Соренсен, с которой тоже успела созвонится. Время поджимало, и вскоре мне уже пришлось попрощаться с Картерами. Пообещав Эми не пропадать с радаров и изредка позванивать ей из Москвы, я повернулся к сыновьям Байдена — А вас, парни, жду после концерта за кулисами. Дам вам посидеть на своей Хонде. Это единственный экземпляр, выставочный образец. Восторженное мальчишечье «Ура!» я услышал, уже закрывая дверь. И улыбнувшись, пулей понесся в гримерку, чтобы переодеться в форму пилота для первого номера — «Japanese Girls». * * * После концерта уставшие, но довольные, мы приводим себя в порядок и перемещаемся в зал, где уже накрыт фуршет для VIP персон. Сегодня среди гостей много сотрудников из нашего посольства, но и американцев тоже хватает. Жаль только здесь нет нашего посла в Вашингтоне — Анатолий Федорович Добрынин сейчас в Москве, типа в очередном отпуске. Хотя дураку понятно, что его вызвали домой для консультаций в Политбюро и в МИДе. Внешняя политика СССР претерпевает важные изменения, и необходимо сверить курс с нашими главными фигурами на политической арене мира. А Добрынин — это один из корифеев советской дипломатии, успешно разруливший Карибский кризис в 1962 году и сделавший очень много для налаживания нормальных советско-американских отношений. Правда, с Генри Киссинджером у него слишком теплые отношения, но, надеюсь, Веверс это дело быстро поправит — даст Добрынину почитать некоторые выдержки из его книги «Мировой порядок», в которой хитрый еврей с циничной насмешкой пишет о доверчивости советского посла. По крайней мере, я эту книгу Иманту настойчиво рекомендовал найти в айфоне и внимательно прочитать, чтобы убить в себе последние иллюзии по поводу личности бывшего американского госсекретаря. А пока в отсутствии посла на фуршете наше посольство представлено атташе по культуре Анатолием Михайловичем Дюжевым, моим новым знакомцем Александром Ивановичем и еще двумя десятками семейными пар разных возрастов, о чьих должностях я могу только догадываться. Знаю, что на концерте наших было гораздо больше, но многие там были с детьми и поэтому на фуршет остаться, конечно, не смогли. Сенатор Байден, кстати, тоже отправил своих сыновей с помощником домой. Ага… после того, как они мой байк чуть на запчасти не разобрали. Бедный японец присланный с Хонды, чуть не поседел из-за них. Короче, фуршет шел по привычной схеме: все мило общались, выпивали, закусывали, чем бог послал, и произносили хвалебные тосты в честь нашего шоу. Я уже успел пообщаться и с Байденом, и с Магнусом, и даже начал думать, что сегодня видимо, все обойдется без скандала. Но не тут-то было. Пока я общался с двумя какими-то важными шишками из американского шоу бизнеса, которых пригласил на концерт Майкл Гор, худшие опасения Александры начали сбываться. Среди посольских оказался ее бывший, и он явно задался целью изгадить ей настроение… Глава 10 Извинившись перед американцами, я направляюсь к паре, чей разговор был уже далек от дружеского. Он велся на повышенных тонах, постепенно набирая обороты, и вот-вот грозился перерасти в ссору. Раскрасневшаяся Сашка пока еще отбивалась от обидчика, но ее бывший уже почувствовал себя хозяином положения и потихоньку теснил девушку за колонну, подальше с чужих глаз. — Что ты за мать такая⁈ — угрожающе нависал над ней высокий темноволосый парень. Его лица я не вижу, поскольку он стоит ко мне спиной — Бросила маленького ребенка на целых два месяца, а сама мотаешься по всей Америке, как цыганка со своим табором! Ну, прямо все так, как и предсказывала Алька! Практически слово в слово. Разве что еще сравнил наш «Red Stars» с цыганским табором. Как неосторожно — я же и обидеться могу! Расстроенная Саша поднимает глаза и видит меня, стоящего прямо за спиной бывшего. Открывает рот, пытаясь что-то сказать в свое оправдание, но я прикладываю палец к губам, призывая ее к молчанию, и девушка послушно опускает глаза в пол. Бывший, приняв молчание Александры за признание ее вины, распалился еще больше: — Все, мне это окончательно надоело! Моему сыну нужна нормальная семья, а не мать, которой постоянно нет дома и которая перебивается случайными заработками! В декабре у меня отпуск, и я прилечу в Ригу, чтобы забрать Станислава с собой в Америку. Я делаю пару шагов и буквально вклиниваюсь между ними, заставляя наглеца отступить. Встаю плечом к плечу рядом с Сашей и окидываю гаденыша дружелюбным взглядом, не забывая при этом ослепительно улыбаться: — Александра Владимировна, мы вас потеряли! О, вы встретили здесь кого-то из старых знакомых? Бывший сбивается с мысли и неприязненно смотрит на меня. Я тоже наконец-то могу хорошенько рассмотреть его. Ну, что сказать… парень довольно красив. Этакая лайт версия актера Ивара Калныньша, который стал очень популярен после фильма «Театр». По-моему, он даже умышленно косит под него. Но копия всегда остается лишь копией. Харизмой и обаянием до своего кумира Сашкин бывший явно не дотягивает. — Вообще-то у нас тут важный разговор, а ты, парень, сейчас влез в него. Иди, не мешай! — отмахнулся от меня красавчик, как от назойливой мошки. — Вообще-то, Александра Владимировна сейчас на работе — передразниваю я его тон — и все личные разговоры будешь вести в свободное от ее служебных обязанностей время. А сейчас с ней хотят пообщаться вон те важные американцы, которые разговаривают с владельцем Атлантик Рекордс Майклом Гором. Это наш американский продюсер, если ты еще не в курсе. — Да, о чем им разговаривать с заурядной советской танцовщицей? — процедил бывший, окатывая Сашу очередным презрительным взглядом. — Если ты еще не понял, Александра Владимировна — главный хореограф группы «Red Stars». И поговорить они с ней хотят насчет рекламы спортивной одежды у нас в Союзе. Сашин бывший наморщил лоб, но тщетно. Идея до него не дошла. И как его только взяли в посольство работать, пусть и рядовым шофером? — Докатилась… тряпки будешь рекламировать? — В смысле «докатилась»? — поднимаю я бровь, и улыбка окончательно сходит с моего лица — Александра Владимировна возглавляет проект по развитию аэробики в Советском Союзе, и у нее скоро начнутся съемки на Центральном телевидении. А ты отвлекаешь ее. — Ой, не заливай, парень, а⁈ — смеется он — Где Центральное телевидение, а где Сашка! — Ну… вообще-то это дело уже решенное, проект продвигает Спорткомитет и лично товарищ Павлов. Сергей Павлович даже на репетиции нашей группы в спортивном клубе Джейн Фонды недавно присутствовал. Ты что, совсем дремучий — телевизор не смотришь? — «искренне» удивляюсь я, подначивая уязвленного гаденыша. — Да, он же языка почти не знает, куда ему новости на английском смотреть⁈ — с удовольствием вставляет свои пять копеек Саша. — Помолчала бы лучше! — окрысился бывший, невольно привлекая к нам внимание гостей. Тон свой он уже не контролирует, как и громкость. Тут же в нашу сторону с разных концов зала устремляются несколько человек, среди которых вижу Альку, Сергея Сергеевича и посольское начальство. Но обозленный гаденыш этого пока не видит и продолжает нагло выступать — Стасик тогда вообще месяцами мать видеть не будет! Все, решено. Забираю его. — Это почему? — невинно интересуюсь я — Разве Александра Владимировна не сказала тебе, что с ноября она заселяется в служебную квартиру и перевозит туда маму и сына? Просто летом наша студия была в процессе переезда в новое здание и заселяться в эту квартиру не имело никакого смысла. Да и ребенку летом лучше на море. Зато теперь они будут жить совсем близко от нашей студии. Прекрасный район, хорошая двухкомнатная квартира с мебелью, даже детский сад и школа рядом. — А я считаю, что… — Да кого волнует, что ты считаешь⁈ — я воткнул палец в галстук бывшего — Вывезти ребенка из СССР без согласия матери? В своем ли ты уме⁈ Парень открывает рот, но сказать ему нечего. Все заготовленные аргументы закончились. А надежда отобрать у Саши ребенка растаяла, как сон. Я насмешливо смотрю на урода, который, осознав полное поражение, заводится все больше. Ну же, давай, нападай на нас скорее…! Свидетели уже совсем близко, устрой, наконец, настоящий громкий скандал. Не мелочись. И тут у парня срывает резьбу от злобы: — Понятно все…! — на его смазливой роже расцветает похабная ухмылка — Спишь с этим малолетним щенком, да, Сашенька⁈ Меня захомутать не получилось, так ты решила дальше по жизни передком пробиваться? Работу и московскую прописку через койку получила? Всегда подозревал, что ты обычная шлюха. Я ехидно улыбаюсь, отчего гаденыш впадает в недоумение. Но не надолго. — Товарищи, все слышали, что сейчас сказал этот нехороший гражданин? — красавчик нервно оглядывается и спадает с лица: прямо за его спиной стоят Анатолий Михайлович Дюжев, Сергей Сергеевич и Александр Иванович, при виде которого гаденыш бледнеет как мел. Заметно, что его он боится больше, чем атташе по культуре. А уж как дышал, как дышал…! Альдона одобрительно показывает мне большой палец и, наклонившись к уху Сашкиного бывшего, громко произносит — Бу-у!!! — гаденыш подпрыгивает от неожиданности, а Алька издевательски машет ему рукой — Привет, Женек! Допрыгался все же, на статью себе решил заработать? — Ка… какую статью? — 129 УК РСФСР гласит — вежливо поясняю я и легко цитирую по памяти — «Публичное распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица, и подрывающих его репутацию». А поскольку речь идет о профессиональной репутации сотрудницы МВД, и оскорбление выражено в неприличной форме, через нецензурную брань, можно легко переквалифицировать обвинение с части 1-й ст. 129 УК на часть 2. — Года два колонии общего режима, однако… — лыбится Алька — Поздравляю! — Вы что, с ума сошли⁈ — приходит в себя возмущенный Евгений. — Да, нет. Это ты, Мироев, забыл, где находишься — качает головой Александр Иванович — или думаешь, что тесть тебя снова защитит? О как глазки заметались! — Мы с вами не в Союзе, так что нечего мне здесь статьей грозить. — Так ты ведь в декабре вроде как домой собрался? — усмехаюсь я — Вот в суде с тобой и встретимся. Но сначала, конечно, в МИДе на партсобрании. Приеду, не поленюсь лично заявление написать на имя Евгения Максимовича, с описанием скандала, который ты пытался устроить на ответственном мероприятии с участием членов американского Сената и Конгресса. — … и представителей американских деловых кругов — мстительно добавляет Альдона. — Что здесь происходит…? — к нашей группе неожиданно присоединяется незнакомка. Но «незнакомка» она, похоже, только для меня, поскольку все остальные ее прекрасно знают — Женя, ты можешь мне объяснить, что случилось⁈ Судя по требовательному тону, это хозяйка гаденыша явилась — сама госпожа Мироева. Ну, что сказать… лицо невзрачное, волосенки довольно жидкие. Но при этом дамочка умудряется выглядеть ухоженно, и одежда ее подобрана с большим вкусом. Да, и выдержка у нее на высоте — ей бы следователем в прокуратуре работать. То-то злобный песик сразу уши испуганно прижал и невинную морду состроил. Только поздно, дружок, ты уже успел прилюдно обгадиться! — Дорогая, ничего не случилось. Мы просто поговорили с Сашей. — О! — радостно скалюсь я — Так это ваш домашний питомец? А что же, гражданочка, вы его без поводка и намордника выгуливаете? Вы хоть знаете, что он на людей бросается и пытается их укусить⁈ Я надеюсь, хотя бы справка о прививке от бешенства у него есть? Не хотелось бы, знаете ли, потом лечиться! — Простите его Виктор! Евгений иногда сам не понимает, что творит. Ему порой и бокала шампанского бывает много. Извините его еще раз! — она вежливо улыбается и, дернув за рукав, пытается увести своего «песика». Тот упирается, но стального взгляда женушки оказывается достаточно, чтобы гаденыш покорно пошел вслед за ней. — Вот это я понимаю дрессировка! — задумчиво говорю я вслед удаляющейся паре. Внешне — мышь серая, а поди ж ты… — С этим подлецом только так и нужно обращаться — усмехается Алька и разворачивается к Александре — Повезло тебе, Саш, что он тогда к Инке ушел! Ты бы не смогла его в узде держать, и он твою кровь до сих пор пил бы. — Мироев и в посольстве частенько ведет себя вызывающе — говорит вдруг Александр Иванович — если бы не отец Инны, я бы его давно в Москву отправил. — А это никогда не поздно сделать. Если не может человек в Вашингтоне работать, то поедет крутить баранку в какую-нибудь далекую африканскую страну — жестко говорит Сергей Сергеевич. Уважаю полковника — наш человек! «Резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита». А то этот ушлепок еще чего-нибудь здесь устроит, а оно нам надо? — Вы, правда, хотите довести дело до конца? — спрашивает Анатолий Михайлович — Инне ведь тоже тогда придется с мужем уехать. — Естественно! А вы думаете, что негодяй просто так распоясался? — удивляюсь я чужой наивности — Если Мироев грозит Александре отобрать у нее ребенка, значит его жена полностью в курсе и одобряет. Сам бы этот трус никогда не посмел. Так что Мироевым никакой тесть больше не поможет: пусть начинают паковать вещи. Я своих сотрудников в обиду не даю. — Вообще, отец Инны очень достойный человек… — Вполне возможно, даже не спорю — пожимаю я плечами — но речь ведь не про него, а про дочь и зятя. А забирать ребенка у родной матери — это настоящее скотство. И им придется за это ответить. Мы расходимся, но я продолжаю взглядом следить за Мироевыми. Инна явно отчитывает мужа за проваленное задание, а тот пытается оправдаться. Видно, что самолюбие его здорово задела устроенная женой выволочка, и в какой-то момент он, огрызнувшись, выходит из зала, направляясь в сторону туалета. — Аль, пойдем-ка прогуляемся, постоишь на стреме. — Бить будешь? — кровожадно улыбается подруга — Не бить, а учить жизни! — назидательно говорю я — Иначе этот урод не уймется и продолжит пакостить Сашке. Надо сразу расставить точки над i. * * * Струя ледяной воды бьет из крана. В зеркале — мое отражение: чуть влажные волосы, капли на подбородке, взгляд чуть тверже обычного. За спиной хлопает дверь кабинки. Шаги. Знакомый уже приторный запах дорогого одеколона. Долго ждать Мироева не пришлось. Я не оборачиваюсь, продолжаю невозмутимо умываться. — А это опять ты⁈ — раздается раздраженный голос. — Мироев, — говорю я, не оборачиваясь и не встречаясь с ним глазами в зеркале — хочешь извиниться? Обожди, я отолью. Он замирает у кабинки. Краем глаза вижу его отражение в зеркале: лицо как у загнанного кабана, шея налита кровью. — Селезнев… — рычит, сжимая кулаки. — Ты… ты… — И да — поворачиваюсь я — Сашеньку я действительно трахаю. Огонь девка! Просто мечта. Надо его грамотно спровоцировать. А то Женек краснеет, но еще держится — видать, его женушка здорово накрутила. — Кстати, она сказала, что давно у нее такого секса не было. Точнее, вообще никогда. Призналась, что в постели ты полный ноль. Ну все, забрало упало, Мироев зарычал и бросился на меня. А мой мозг уже щелкает калькулятором — тело у него подтянутое, со спортом гад явно дружит, и вес килограмм на десять больше моего, руки чуть длиннее. Но это все ерунда. Помещение туалета большое — метров пять на шесть. Почти, как боксерский ринг. Давай, Вить, покажи класс. Мироев размахивает кулаками, как мельница. Первый уход — корпус вправо, мимо левого уха свистит удар. Второй мах — я приседаю, и его кулак вмазывается в кафель с глухим стуком. Гаденыш шипит, трясет окровавленной рукой, а я разрываю дистанцию и отскакиваю к сушилке. Отлично меня натренировал Пончо. Продолжаем в том же духе. Только уклоны и нырки. Иначе есть шанс получить разбитое лицо и скандальное завершение гастролей. — Эй, Жека, — ехидно смеюсь я, чувствуя, как адреналин от схватки растекается по жилам — Сашка еще сказала, что у тебя писюн совсем короткий. Но ты не тушуйся, люди и с таким живут. Мироев снова рычит, и следует новая порция ударов. Я продолжаю пританцовывать, проскальзывая между ними, словно угорь. Меняю положение тела, ловко разрываю дистанцию, играючи обходя ушлепка то справа, то слева. Тело просто поет, адреналин кипит в крови. Дверь приоткрывается и в нее осторожно заглядывает Альдона — на ее лице красные полосы румянца, но в глазах разгорается восторг. Только настоящий мастер боевых искусств может понять красоту нашей схватки. — Дерись, как мужчина, ублюдок! — кричит Мироев. После чего пытается схватить меня за одежду. Фатальная ошибка! Бью в полсилы в печень. Пока Евгений, хватая ртом воздух, как рыба на суше, добавляю еще, но уже под дых. Гаденыш складывается и падает на пол. Хотел и смазливую морду ему подправить, но решил, что это вызовет ненужные вопросы. — Нет, войнушка в туалете — это все же не моя стихия — бормочу я, поправляя волосы и сбившийся галстук в отражении зеркала. Проверяю, нет ли на лице царапин. Переступил через корчащегося на полу урода, вытер руки салфеткой, иду к двери. На пороге оборачиваюсь: — А теперь послушай меня, тварь, и запомни: если я еще раз увижу тебя рядом с Сашей или снова услышу, что ты хочешь отобрать ее сына — отправишься в Союз с волчьим билетом. А потом я достану тебя в любой точке мира, куда бы ты не уехал. Всосал? Не дожидаясь ответа, вышел из туалета и аккуратно закрыл за собой дверь, машинально поправив на ручке покосившуюся табличку «cleaning», повешенную Алькой. Вздохнул… и наткнулся на насмешливый взгляд Сергея Сергеевича, который стоял рядом с ней. — Ну, что — полегчало? — Не то слово… Будь моя воля, я бы ему еще и руки переломал, чтобы не тянул их к Саше и ребенку. — Ладно, пошли. А то там тебя уже ищут. — Да, вроде быстро управился? — я глянул на часы: и правда, прошло всего семь минут. — Главное, чтобы следов не оставил. — Я старался! Сергей Сергеевич с укором покачал головой и кивнул мне на выход… Глава 11 29 сентября 1979 года, 8.00 Бостон, США От Вашингтона до Бостона расстояние шестьсот с лишним километров. То есть нам снова предстоял ночной переезд. Из столицы мы выезжаем после полуночи, а утро уже встречаем в одном из старейших городов США. Бостон хоть и основан всего-то в начале 17 века, но история у него и, правда, очень интересная — одно знаменитое «Бостонское чаепитие» чего стоит. Ведь с него по сути, и началась борьба американских колоний за независимость от английской короны. Майкл предлагал мне лететь на самолете, но я решил не отрываться от коллектива и поехал вместе со всеми в комфортабельном автобусе. Чем скакать ночью по аэропортам и спать урывками, то в машине, то в самолете, лучше уж плюхнуться в удобное кресло и спокойно дрыхнуть всю дорогу до Бостона. Так что с Гором и Клаймичем мы простились на стоянке одного отеля, а встретились утром, уже в холле другого — Фэрмонт Копли Плаза. Ага… в очередной гостинице знаменитой сети, с которой мы почти сроднились. Для нас отели Фэрмонт уже все на одно лицо, как будто и не переезжаем из города в город. Даже интерьеры в отелях похожи. Впрочем, это и понятно — строились они все примерно в одно и то же время, на рубеже 19-го и 20-го веков. И в одном архитектурном стиле со смешным названием — «боз-ар». Этот необычный термин мы из рекламного буклета почерпнули, пока ехали в лифте. Долго потом с Алькой хихикали. Господи, вот чего только не узнаешь…! Полвека прожил, но про «боз-ар» первый раз слышу. А еще себя культурным человеком считал. Хотя подозреваю, что у нас этот мудреный стиль называется просто эклектикой. Место, где отель расположен, козырное: Авеню Сент-Джеймс, площадь Копли — это центр и самый дорогой район Бостона — Бэк-Бей. Но для меня гораздо важнее городской сад, расположенный всего в двух кварталах от гостиницы. Здесь на огромной территории есть отличные беговые дорожки, тенистые аллеи, и открытые лужайки. А мало городского сада — перейдите дорогу и бегайте в главном городском парке Коммон, он еще больше. Короче, тренируйся хоть до упаду. А то я в Вашингтоне что-то запустил свои тренировки. Вот с пробежки в парке мы с Алькой и начали свое знакомство с Бостоном. Прежние обиды забыты, я окончательно прощен. Снежную Королеву очень впечатлил мой туалетный «бой» — как я в ограниченном пространстве легко уворачивался от ударов Мироева. Мой уровень сильно вырос и Альдона мне прямо об этом заявила несколько раз. И даже захотела устроить спарринг. Чтобы проверить все самой. На что я тут же пошел в отказ. С Мироевым я все контролировал от и до. А как тут пойдет с Королевой — поди пойми. Альдона легко заводится, один пропущенный удар ногой в голову и концертная программа досрочно завершена. Нет, такой «хоккей» нам не нужен! Пока народ заселялся в номера, потягивался спросонья и вяло осматривался, мы с Ледышкой по-быстрому переоделись в спортивные костюмы, нацепили на нос очки-авиаторы, на головы бейсболки — и покинули отель через черный ход. Думаете, нас хоть одна собака в парке узнала? Не, а! Бегали мы почти час, и хоть кто-нибудь обратил бы на нас свое внимание. Больше пялились на трех бодигардов во главе со Славкой, которые держались от нас на некотором расстоянии. Утром в Бостоне довольно прохладно, но днем обещают где-то в районе 20 градусов тепла. А нам больше и не надо. Вполне комфортно, учитывая, что по словам Майкла, выступать нам придется на открытом стадионе Фенуэй Парк. Это старейший и самый большой стадион города, но его вместимость меня не впечатлила — «всего-то» 38 000 зрителей. За все американское турне это у нас самый маленький стадион. Избаловался ты, Селезнев, привык уже к огромным аренам тысяч на семьдесят… А ведь начинал я в пустом зале у Бивиса, на сцене Ленинградского концертного оркестра. Но в принципе обидно немного: ведь наша основная аудитория — студенты, которых здесь тьма тьмущая! В городе около ста университетов и колледжей, недаром Бостон считается центром образования в США. Именно здесь в городе-спутнике Кембридж, находится крупный университетский центр, и базируются такие известные учебные заведения, как Гарвардский университет и Массачусетский технологический институт. Кстати, Гарвард является старейшим университетом Америки и основан он аж в 1636 году. То есть старше моего родного МГУ более чем на сто лет. Поэтому я совсем не удивился, когда за завтраком Гор и Клаймич начали строить мне жалобные лица. — Что, господа-интриганы, хотите на второй концерт меня подбить? — тяжело вздохнул я, заранее предчувствуя, о чем сейчас пойдет разговор. — А ты не против⁈ — обрадовался Гор — Против. Еще как против! Но деваться некуда. Тут студентов полгорода, а у нас зрителей всего 38 000. Билеты, наверное, еще неделю назад распродали? — Обижаешь! — засмеялся довольный Майкл — Их уже и три недели назад в свободной продаже не было. Сразу после первого концерта «Red Stars» в Сиэтле они вдруг раз — и закончились! — А успеете за такой короткий срок продать билеты на второй концерт? — Успем. Можно договориться со студенческими советами и организовать продажу билетов в кампусах и прямо на территории учебных заведений. Но… нужно немного пересмотреть рекламную компанию. Придется тебе поработать лицом. Организуем для вас шумную экскурсию в Гарвард и в MIT, чтобы вы могли там пообщаться со своими фанатами среди студентов. — MIT — это Технологический институт? Эх, сейчас бы нам новые плакаты не помешали, раз уж Джейк утвердил эскизы. Жаль, что они только к Нью-Йорку будут готовы. — Ну… немного мы успели напечатать — скромно признался Гор — вечером их доставят на самолете. — Немного — это сколько? — ехидно приподнимаю я бровь, дивясь чужой шустрости. — Пока лишь пару тысяч, но к первому концерту еще подвезут. Предлагаю еще и остатки японского мерча раздать в кампусах — в качестве сувениров. Спрос на него скромный, так пусть студенты порадуются — Гор заглядывает в свой ежедневник, сразу делая пометки, и вдруг вспоминает — Вот что еще, Виктор: а как ты смотришь на то, чтобы сделать твою картонную ростовую фигуру для совместных фото со зрителями? Пошловато конечно, но как говорится, взялся за гуж… — Дерзайте — вздыхаю я — вот только собрался передохнуть перед Нью-Йорком, пару дней специально к перерыву между концертами добавили… — Дома отдохнешь! — хохмят повеселевшие подельники. — Смеетесь, что ли?!! В Москве меня уже Павлов с Киселевым и Ретлуевым поджидают! У трапа встретят, скрутят и прямо сразу на спортивную базу увезут. — Судьба у тебя такая, Виктор! — улыбается довольный Клаймич — Сам на себя эту ношу олимпийскую взвалил. Я только качаю головой. Вот повезло им со мной, таким чутким и все понимающим. Другой бы уже вспылил и уперся рогом, а я лишь размер премии для коллектива у Гора уточнил. В Москву можно даже не звонить — понятно, что в Кремле сразу добро дадут. Валюта же практически сама в руки идет, будь она неладна… * * * Согласно народной мудрости, инициатива частенько имеет инициатора — и в моем случае это сработало на все сто. Экскурсия в MIT получилась спонтанной и оттого довольно суматошной. Фанатские клубы еле успели развесить объявления и оповестить всех своих членов. Ну, и некоторые лаборатории нам вежливо отказались показывать, поскольку они заточены на совместные секретные исследования с американским ВПК. Футы-нуты… да, не очень-то и хотелось! Но в целом встретили Красных Звезд здесь доброжелательно, а студенты так вообще восторженно. Правда, молодой белобрысый преподаватель, который сопровождал нас, все пытался доказать, что их знаменитый университет не просто светоч мировой науки, а находится на недосягаемой высоте для других. — Несомненно наш Технологический — лучший университет мира! — с апломбом заявил он. — Весьма спорное утверждение! — усмехнулся я — Поскольку официального мирового рейтинга университетов пока нет, то ориентироваться можно лишь на количество научных публикаций. Так вот по данным различных агентств, в этом лидирует наша Академия наук СССР. За последние пять лет она выпустила почти 35 000 работ. Ваш Гарвардский университет на втором месте со всего лишь 25 000 публикаций. На третьем месте — наш МГУ, на четвёртом — английский Кембридж, на пятом — Оксфорд. Так что даже вашему Гарварду еще догонять и догонять нашу Академию! — Зато… зато у нас лучшее оснащение лабораторий! — не сдавался молодой янки. — Снова заблуждаешься — спокойно парирую я — просто ты еще не видел техническое оснащение лабораторий Токийского университета — вот где обзавидоваться можно! Такое ощущение, что прямиком в будущее попал. А у вас тут все довольно обычно, хотя не спорю — оборудование хорошее, дорогое. — Джапы слабаки! У нас даже спортивные команды высочайшего уровня. Мы все равно лучшие! Мне снова оставалось только хмыкнуть. Превосходство японских технологий — крайне больной вопрос для Штатов. Сейчас японцы сильно прут вперед, прямо, как Китай 2000-х. Но скоро американцы нажмут на страну Восходящего солнца. Случится знаменитое соглашения «Plaza Accord», когда доллар девальвируют к иене и немецкой марке. Тут то праздник на «японской улице» сразу и закончится. Товары с островов, машины и прочий экспорт мигом растеряет свои преимущества, страна войдет в десятилетнюю стагнацию. Вот и думай после этого — есть ли свободные рынки и стоит ли вообще Союзу, реформированием которого сейчас активно занимается Романов, влезать в этот серпентарий…. Тем временем, препод продолжал вешать нам лапшу на уши. Он явно не собирался сдаваться в отстаивании чести родного университета и родной Американщины. — У русских есть на эту тему отличная поговорка — опять возразил я — Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Предстоящая Олимпиада покажет, кто в мировом спорте лучший. А что касается Токийского университета, то там студентов в дадзе обучает карате сам Масутацу Ояма. Знаешь кто это? — Знаменитый японский каратист? — Вот именно. А еще создатель стиля Кёкусинкай и глава Международной организации IKO. Согласись, что это высочайший уровень, ведь в других университетах преподают лишь его ученики и последователи. Ой, дурачок, нашел с кем спорить! Я давно уже наблатыкался в идеологических спорах, и у меня на каждое утверждение найдется сто опровержений. Где он учился — там я преподавал. Но если честно, то я себе представлял бостонский MIT, скорее уж, аналогом нашей Бауманки. А здесь оказались факультеты и архитектуры, и гуманитарных наук, и даже здравохранения. Что по нашим меркам, согласитесь, выглядит довольно странно. Мешанина какая-то… Но вскоре белобрысый отвел нас в большую аудиторию, где уже собрался фанатский клуб «Red Stars». А уж там я и вовсе почувствовал себя, как рыба в воде. Привычные ответы на привычные вопросы и раздача сувениров нашим поклонникам. Правда, был еще приз от нас за самый интересный вопрос — два бесплатных билета на наш второй концерт. Его получил скромный парнишка в очках, чем-то неуловимо похожий на Джейка, но кажется, он так до конца еще и не верил своей удаче. Экскурсия же по Гарварду получилась несколько другой. Но оно и понятно: здесь учатся детки из элиты и очень богатых семей, недаром этот университет занимает первое место в стране по числу миллиардеров среди выпускников. Казалось бы, конец 70-х, один город: и здесь, и в MIT, молодежь должна выглядеть все примерно одинаково. Но нет. Это же Лига плюща со всем своим американским снобизмом, и даже простая с виду одежда, зачастую с логотипами известных брендов. Гарвард — самое богатое среди академических заведений мира, что позволяет ему привлекать лучших студентов и преподавателей. Но самые популярные факультеты здесь — управления, права и бизнеса. Для эстетов есть Высшая школа искусств и Высшая школа дизайна. А филиалы университета — Музей археологии и Гарвардский художественный музей. Уровень чувствуете? Ну, и медицинские факультеты тут тоже есть, включая престижный стоматологический. Они, правда, отдельно, в другой части города расположены — на юго-западе, в Лонгвуде. Белоснежная улыбка и ровные зубы — это в Америке первый показатель принадлежности к обеспеченному слою населения, и зарабатывают стоматологи с дипломом Гарварда соответственно. Европе в этом плане с США не сравниться, особенно Англии, там и аристократ с кривыми, желтыми зубами пока в порядке вещей. Ситуация только — только начинает меняться, и то в основном среди молодежи. Кстати, в этом богатейшем университете даже стадион свой есть Гарвард Стадиум — футбольный, открытый, вместимостью 30 000 зрителей. Эх, знать бы заранее, что придется второй концерт проводить, можно было бы здесь выступить, а не на Фенуэй Парк. Но кто же знал⁈ Аппетит, как всегда, пришел во время еды, а хорошая мысля — опосля. А теперь остается только локти кусать и репу чесать — ради второго концерта заново устанавливать тут аппаратуру нет ни времени, ни смысла. Слишком много с этим мороки. После экскурсии по Гарварду нас везут в основной кампус университета, который расположен в так называемом Гарвардском дворе. И здесь у нас тоже есть фанатский клуб, правда, не такой многочисленный, как в MIT, но желающих пообщаться с советской группой, в зале набралось более чем предостаточно. И это при том, что фанаты не до конца успели развесить отпечатанные афиши, и поэтому продублировали объявление через кампусную радиостанцию. И вот тут за меня принялись очень активно. Сначала как водится поспрашивали про концертный тур, творческие планы. А потом пошло поехало. Народ тут политический подкованный, активный, причем присутствуют, как республиканцы, так и демократическая общественность. Последней, конечно, больше. Как мне сказали, в университете есть даже два политических клуба от обеих партий. Здесь подобное не запрещено. Первый шар в мою сторону запустила яркая, накрашенная блондинка: — Виктор, как вы относитесь к недавнему вводу войск в Грузию? Неужели вы не понимаете, что люди бунтуют не от хорошей жизни⁈ По-английски Грузия — это Джорджия. Полностью созвучно названию американского штата. Блондинка повернулась к залу, пояснила этот момент менее подкованным студентам. Которых тут, прямо скажем, меньшинство. Пока она давала свои комментарии, я скосил глаза на Сергей Сергеевича. Вот кто сразу «съел лимон». Пошли если не провокации, то что-то весьма близкое. — Ввод войск — это звучит очень громко. Да и бунт тоже. Я имел возможность недавно наблюдать настоящее восстание, с уличными боями. И знаете где это было? Блондинка наморщила лобик: — Где? — В Нью-Йорке! И что же? Американские власти отреагировали очень жестко. Поймите. Любое государство существует до тех пор, пока способно защищать народ от разного рода бандитов, мафии… В СССР в отношении криминала все устроено точно также, как и Штатах. Может даже помягче — просто население не вооружено до зубов и таких перестрелок, как у вас на улицах, у нас нет. Фуух, вроде первый удар мимо, ловким нырком ушел и даже перевел разговор на тему оружия. Слово тут же взял молодой парень с банданой на голове, в очках. Пацифист? Волосы закрывали повязку, но похоже, там вписанные в круг две буквы, N и D, что означает nuclear disarmament, то есть «ядерное разоружение». — Разве право владеть оружием и защищать себя и свою семью не является базовым правом человека? Нет, не пацифист. — Издержки подобного права, на мой взгляд, сильно перевешивают общественные выгоды. На уровне отдельного человека, который еще и живет в неблагополучной среде, подобное владение огнестрельным оружием выглядит привлекательным. Но социальные последствия… — Что вы имеете в виду? — Например, когда вооруженный психопат начинает стрелять в общественном месте в обычных людей. Без причины и мотива. Вспомните техасского снайпера. Скольких он убил в 66-м году? Четырнадцать человек? Пятнадцать? Да… вниманием зала я завладел. Все смотрели на меня, как бандерлоги на удава Каа. Они то думали, что я тут буду оправдываться, отбиваться. Где-нибудь дам маху. А потом, присутствующие тут корреспонденты, разнесут мою ошибку на весь мир. Типа, как Джон Леннон произнес знаменитую фразу, что Битлз популярнее Иисуса. И христианство исчезнет раньше, чем рок-музыка. После чего получил такую волну хейта в Штатах, что гастроли были сорваны — пришлось даже отменять концерты из-за угроз ку-клукс-клановцев. Нет, по такому пути мы не пойдем. Тут надо самому поджигать леса и направлять дискуссию. — И я легко могу представить, что очередной вооруженный до зубов ублюдок придет с автоматом например, в какую-нибудь школу. Что будет тогда? Вы об этом задумывались? Чего стоит ваша свобода хранить и владеть оружием, если этой свободой пользуются массовые убийцы? Я увидел, как резво застрочили репорты в своих блокнотах. Щелкнули вспышки фотоаппаратов. Пошла жара! Глава 12 Ночные рейсы в Америке имеют свою неоспоримую прелесть — салоны самолетов, как правило, в это время полупусты и весь полет царит тишина. Можно свободно развалиться в кресле и вздремнуть, не боясь, что тебя будут исподтишка разглядывать любопытные пассажиры. Тут все расслаблены, свет притушен — самое оно, чтобы не спеша подумать и подвести итоги очередного этапа гастролей… Из Бостона я улетал уставшим, но очень довольным. Город пал к нашим ногам, и успех группы на обоих концертах был оглушительным. Все-таки огромный стадион, под завязку заполненный студенческой молодежью, имеет совсем другую энергетику, от которой сам заводишься и невольно выкладываешься по максимуму, работая на пределе сил. Словно дышишь с огромной ареной в унисон и одновременно властно держишь ее внимание, не отпуская его ни на секунду. Сам ловишь кайф от такой яркой, эмоциональной отдачи зрителей, и даришь его благодарной публике. Пожалуй, эти бостонские концерты были одним из самых запоминающихся событий в нашем нынешнем турне. Из кампуса Гарварда до автобуса нас провожала толпа фанатов, продолжая задавать на ходу вопросы, и иногда очень неожиданные. Сразу видно, что молодежь здесь собралась обеспеченная, и знаменитой группой их не удивишь. Все-таки в Бостон часто приезжают известные исполнители, как американские, так и зарубежные. Вон АББА тоже будет здесь выступать 3-го октября, правда всего лишь в местном Мюзик-холле и перед тремя с половиной тысячами зрителей. Даже не пятью, блин… Один из студентов снисходительно оглядывает меня, задерживаясь взглядом на футболке с Лениным и белой джинсовке, расшитой красными звездами из пайеток. — Я слышал, что у вас в Союзе с модной одеждой совсем все плохо? Это ты в Лос — Анджелесе так прибарахлился? — Не угадал! — отвечаю я лучезарной улыбкой на дешевую попытку задеть мою советскую гордость — Наша одежда, включая сценические костюмы, сшита в основном в ателье студии. Про главного модельера Red Stars недавно даже была огромная статья в американском Vouge, не читал? — Vouge — это женский журнал — снисходительно цедит он — и вообще я из Англии. — Я читала — влезает в наш разговор модно одетая девушка — статья шикарная, особенно ваши фото! И интервью с самой Грейс Мирабеллой. — Ну вот! — ласково улыбаюсь я симпатичной американке — А еще я обожаю одежду японского дизайнера Йоши Ямамото, особенно из его последней коллекции — лимитэд эдишн, кстати. Но бутики Ямамото есть только в Токио и в Париже, так что вряд ли у вас в Америке или в Англии с этим брендом знакомы. Тут я решил отыграться сполна на молодом английском снобе за то, что он разговаривал со мной через губу — Вы, англичане, вообще слишком консервативны и внутренне зажаты — снисходительно улыбаюсь я вредному студенту — чтобы могли по достоинству оценить творчество гениальных модельеров. Впрочем, один такой гений и у вас в Англии есть, правда, единственный на всю страну. Англичанин морщит лоб, пытаясь понять о ком я сейчас говорю. Но на ум ему явно никто не приходит. Сам-то он большой поклонник стиля преппи, судя по его одежде. Этот стиль напрямую связан с дорогой школьной формой «pre-college preparatory» — элитных школ, которые готовят учащихся к поступлению в престижные университеты Лиги плюща. Ну, знаете, все эти клубные пиджаки с пафосным гербом альма матер на груди, вязанные кардиганы и жилеты, «скромные» рубашки-поло стоимостью, как кашемировое пальто… Короче, все то, что позволяет им считать себя избранной элитой в толпе нас, плебеев. — Вот, вот! Я об этом и говорю — усмехаюсь я, глядя на озадаченное лицо молодого сноба — Ладно, не парься. Это Вивьен Вествуд. — Та, которая панков из Sex Pistols одевает?!! Да, ну… фигня какая-то! Круче Burberry в Англии никого нет — уверенно заявляет парень. — Burberry — это за редким исключением одежда для сорокалетних дяденек и тетенек из Сити. Я даже рекламный контракт с этим брендом рассматривать не стал, хотя они мне и предлагали. А вот Вивьен — это восходящая звезда мира молодежной моды. Да, уж… кажется, я разрушил сейчас чьи-то представления о моде. Смущенный парень замешкался и быстро затерялся в толпе смеющихся студентов. Дальше мы тепло распрощались с фанатами и поехали в отель. Но прежде ненадолго остановившись на Гарвардскому мосту, который знаменит тем, что измеряется не в метрах и футах, а в смутах. И это не то, что сразу приходит на русский ум. Смут — всего лишь фамилия студента, которым его товарищи, шутки ради, измерили длину этого моста. При росте парня в 170 см, у них получилось «364,4 смута и одно ухо». Причем, было это еще в далеких 50-х, задолго до нашего мультика «38 попугаев». На Гарвардском мосту даже соответствующие метки есть — через каждые десять смутов. Вот этим Бостон нам и понравился — из всех американских городов, которые мы увидели за время гастролей, он оказался самым европейским, особенно его старые кварталы. И не просто европейским, а с такой милой континентальной чудинкой. И вот еще одна история, рассказанная нам гидом — одновременно, и трагическая, и в то же время чуть забавная. В 1919 году в Бостоне случилось знаменитое «Затопление патокой», когда на алкогольном заводе взорвался гигантский резервуар, и волна патоки высотой более четырех метров пронеслась по улицам города. Ближайшие к заводу здания были затоплены на метровую высоту, и при этом в патоке умудрился погибнуть 21 человек, а еще 150 жителей попали в больницы. В результате, стены некоторых старых зданий Бостона в жару до сих пор пахнут сладкой карамелью. Что ж, в этот город я бы с удовольствием вернулся еще раз, а пока нас ждет Нью-Йорк. И в этот раз я не стал отказываться от предложения Майкла полететь на самолете ночным рейсом… Но наивен я был, когда думал, что мне удастся отдохнуть в одиночестве в полупустом салоне самолета. Поразмышлять о всяком — разном, подвести итоги, перебрать в уме планы на ближайшие дни… Понять в конце концов, почему Анна Кальви прислала вежливый отказ в ответ на мое приглашение на концерт в Бостоне. Чего здесь летет -то из Торонто? Тем более на собственном самолете. Но… она отказалась. А вот судьба, в отличие от меня, этой ночью дремать не собиралась и подкинула очередное интересное знакомство — видимо за мое трудолюбие и хорошее поведение в Бостоне! Проходя по салону, я наткнулся взглядом на смутно знакомое женское лицо и завис в проходе, пытаясь вспомнить, откуда я знаю эту красивую девушку лет двадцати пяти или около того. А знал я ее совершенно точно! Правильные черты лица в обрамлении каштанового аккуратного каре, модная стильная одежда, говорящая о хорошем вкусе хозяйки… Ну, кто же это, а…? Девушка поднимает на меня глаза и одаривает холодным взглядом. Она-то меня явно узнала, но вот интереса к моей персоне не проявляет. Приходится кивнуть ей на всякий случай и быстро ретироваться, чтобы не дай бог, не создалось впечатления, что я ее клею. Но мысль, что ее знаю, уже засела в голове, как заноза. И, устроившись в своем кресле, я вместо того, чтобы расслабиться, начинаю перебирать в голове знакомых американок, пытаясь вспомнить, где же видел сегодняшнюю попутчицу. Зрительная память у меня отличная, но на ум сейчас ничего не приходит. Зато возникает здравая мысль, что она может быть и не американка вовсе, а например, итальянка или даже немка. А потом меня вдруг осеняет! Она англичанка. И мы с ней даже не знакомы. Просто в 2015 году эту женщину знал уже весь мир, включая и меня. Испытав облегчение от того, что с памятью у меня все о’кей, я откинулся в кресле и задумался о том, что мне может принести знакомство с этой женщиной. А принести оно может очень, очень многое… Еще лет пять, и у этой дамы будет такой авторитет в мире высокой моды, что ого-го! Она же потом придет на смену Грейс Мирабелле, если я ничего не путаю. И героиня знаменитого фильма «Дьявол носит Prada» списана по сути именно с этой женщины. Нужно срочно познакомиться с ней…! Обдумав стратегию, я поднимаюсь и решительно направляюсь к нужному мне объекту. А там нахально плюхаюсь в кресло рядом с ней и радостно сообщаю — Вспомнил! Я все-таки вспомнил, откуда мне знакомо ваше лицо. Девушка отрывается от чтения какого-то журнала и равнодушно сообщает мне — Это вряд ли. Я не настолько знаменита. В отличие от вас. — А вот и нет! — запальчиво отвечаю ей — я читал вашу статью о моде, только забыл, как журнал назывался. Мне статья понравилась, поэтому я и запомнил вашу фотографию в ее начале. Если напрягусь, то даже возможно вспомню ваше имя и фамилию. — Ну, попробуйте… — удивленно говорит она. Девушка действительно сильно удивлена, что я не соврал, и что это не какой-то тупой подкат звездного мальчика. — Так… — тру я лоб и делая вид, что напрягаю извилины — … Анна,…Анна… что-то такое связанное с зимой — задумчиво закусываю губу. — Я поражена! — сообщает мне будущая королева моды. Даже скорее императрица, чего уж тут скромничать — Меня действительно зовут Анна Винтур, вы правы. А журнал видимо назывался Viva, я там работала до недавних пор. — Точно! — киваю я — Именно Viva. — Ну, а вам, Виктор, и представляться не нужно — весь Бостон оклеен вашими афишами. Улыбаясь, она первой протягивает мне руку, и я с удовольствием жму ее. Так, теперь нужно развить достигнутый успех. Такое знакомство дорогого стоит. — Вы живете в Нью-Йорке? — дружелюбно спрашиваю я — Да. Летала на неделю в Бостон, теперь возвращаюсь домой. — А чего ночным рейсом, если не секрет? — Задержалась немного, а завтра уже начинаются первые показы Недели моды в Нью-Йорке. — Ого! Не знал. Как-то упустил это мероприятие из-за гастролей. Нужно будет срочно озаботиться приглашениями и сходить на пару-тройку показов. У вас есть расписание? — Конечно. Это же моя работа. — А если не трудно, просветите меня: какие показы мне стоит посетить? Я намеренно сразу же свожу новое знакомство к чисто дружескому, деловому общению. Вентур — явно не та дама, кто будет поощрять ухаживания сопливой звезды младше ее лет на десять, а то и больше. Подкатывать шары бесполезно, да и не в моем вкусе она, если честно: слишком холодна, умна и расчетлива. Нет, интерес-то у нас точно обоюдный, но исключительно по делу — это я просек сразу. Вентур тоже не помешает знакомство со мной. А вернее мои связи в шоу-бизнесе, который тесно переплетен с миром высокой моды. Именно поэтому мы так быстро и находим с ней общий язык, договорившись вместе сходить на пару предстоящих показов. Роль модного гуру Анне явно льстит. Заполучив ее домашний телефон, я конечно же вручаю ей приглашение в VIP ложу, получив его у Гора. Там соберется очень интересная тусовка — в основном, творческая, из мира шоу-бизнеса. Майкл над этим усердно работает и обещает собрать многих, кто участвовал весной в нашем проекте «We are the World». Ну, и из моих новых знакомых кое-кто тоже будет. VIP вечеринка должна получиться весьма звездной и фееричной…! * * * Утром я просыпаюсь часов в десять в своем шикарном номере отеля Plaza. Но сеть Фэрмонт еще не зашла в Нью-Йорк и не взяла пока в свое управление этот 5-звездный отель на 5-й Авеню. Это событие произойдет только в следующем веке. А перед этим Плазу успеет купить даже Дональд Трамп. Ну, да бог с ними, с этими спекулянтами — капиталистами. Наш автобус в принципе должен уже добраться до Нью-Йорка, так что за завтраком, скорее всего, мы с коллегами и увидимся. Звоню Майклу: выясняется, что все наши уже немного передохнули, потом все вместе позавтракали, а дальше кто-то отправился репетировать, а кто-то, как мои звездочки, до обеда решил поспать, устав после ночного переезда и вчерашнего концерта. Ну, а в моих планах посещение магазина музыкальной аппаратуры, где наши ребята смогут прикупить себе что-то из инструментов и оборудования. А где это еще сделать, как не в Нью-Йорке? — Виктор, тебе точно нужно с нами? — с сомнением спросил Гор, когда мы встретились в холле — Ты выглядишь уставшим, может, лучше поспишь, как Альдона с Ладой? Тебе же вроде как не особо интересны все эти инструменты и примочки к ним. — Нет, пойду с вами. Мне хочется немного прогуляться по городу. У меня есть одна идея для новой песни, которую нужно обдумать. Я не стал уточнять, что идея эта возникла давно. А сейчас мне просто захотелось побыть в атмосфере обычной американской улицы, вдали от пафосного отеля и важных персон. …Огромный музыкальный магазин оказался настоящим раем для музыкантов. Запах дерева, лака, металла, винила… Сотни разных гитар, барабанные установки, стойки с усилителями и клавишами… Ребята сразу же разбежались по залу, их глаза загорелись от восторга. — Вить, смотри, какая красота! — Завадский пожирал глазами стратокастер «Fender» цвета «санберст», а его пальцы нервно подрагивали, обнимая гитарный риф — Я о такой всегда мечтал! — Бери, если нравится — улыбнулся я — Гор же выделил нам бюджет на покупки. — Правда?!! Глеб уже что-то обсуждал на пальцах с продавцом у стойки с басами, Кирилл задумчиво поглаживал клавиши дорогого синтезатора. Было здорово видеть их такими счастливыми, они сейчас как дети, попавшие в магазин игрушек. Я бродил между рядами, разглядывая диковинные гитары и барабаны. Для меня мир инструментов был немного непонятным, но атмосфера в торговом зале была заразительной. Майкл наблюдал за нами с довольным видом. Для него покупка новых инструментов и аппаратуры — это в первую очередь инвестиции в группу, поскольку она всегда поднимает настроение музыкантам и отлично влияет на их игру на сцене. Продюсер все это понимал, как никто другой. — Виктор, мы, наверное, тут еще на пару часов застрянем — вздохнул Григорий Давыдович, подходя ко мне — у ребят просто глаза разбежались, и им трудно сразу определиться. А тебе ведь хотелось прогуляться? — Да. Я, пожалуй, оставлю вас. Заберу с собой Вячеслава и Панчо, а то они тоже заскучали. — Хорошо. А мы как закончим, заберем покупки и сразу поедем на стадион. Ты же поедешь туда позже? — Думаю, да. Я попрощался с музыкантами, пожелав им удачных покупок и отправился на выход. — Виктор, куда направимся? — поинтересовался Панчо на улице. — Да, просто пока погуляем… — я огляделся. Мы находились в одном из старых кварталов Нью-Йорка. Красивые старинные здания из потемневшего от времени красного кирпича, чистые улицы, дорогие магазины, спешащие люди в деловых костюмах. А мне вдруг стало невыносимо скучно. Я видел эту открыточную Америку много раз — в кино, на фотографиях, в своих прошлых поездках. Она уже перестала вызывать у меня острый интерес. — Знаешь… — сказал я, внезапно принимая решение — Надоела эта… блестящая витрина. Дорогие магазины, чистенькие улицы. Хочу увидеть другую Америку. Настоящую. Панчо и Вячеслав с беспокойством переглянулись. Такой маршрут не входил в наш первоначальный план. — Виктор, это может быть небезопасно — осторожно возразил Вячеслав. Панчо согласно кивнул. — Не волнуйтесь! — улыбнулся я им — Мы же в центре Нью-Йорка. Просто следуйте за мной. Я тут же свернул с оживленной улицы и пошел наугад по той, что выглядела менее ухоженной. Сначала еще попадались приличные дома, но скоро они сменились более ветхими постройками. Улицы стали уже, асфальт — хуже. Мусора больше. Изменились лица прохожих — стало меньше улыбок, больше усталости и безразличия. Мои охранники шли за мной, стараясь держаться по бокам, но их настороженные взгляды постоянно сканировали окружающих. Оба молчали, но напряженные позы говорили красноречивее слов. Мы углублялись все дальше. Стены домов стали тусклыми и грязными, пожарные ржавые лестницы нависали над головой, разбитые окна зияли пустыми глазницами. Запахи тоже изменились — запахло едкими выхлопными газами и гниющими отходами… Это был запах бедности, который не спутаешь ни с чем другим. Дети играли на грязных тротуарах, плохо одетые старики сидели на потертых ступеньках домов, равнодушно глядя в пустоту. Вот она — настоящая изнанка Нью-Йорка… Я чувствовал здесь себя абсолютно чужим, но одновременно и более живым, чем среди отполированного блеска центра. Это была совсем другая реальность, которую богатые американцы предпочитали не замечать. И которую я, погруженный в свою звездную нынешнюю жизнь, тоже рисковал упустить. И тут мы увидели ее. Очередь. Длинную, состоящую из понурых, бедно одетых людей, тянущуюся вдоль обшарпанной стены невзрачного здания. Мужчины и женщины с морщинистыми, обветренными лицами. Многие из них явно выглядели старше своих лет. Некоторые были на костылях, кто-то в потертых военных куртках, даже несмотря на теплую погоду. Бездомные. Обездоленные. Потерявшие всякую надежду вернуться к нормальной, обеспеченной жизни. Очередь двигалась медленно. Пахло дешевой едой — простой, без изысков, но зато горячей. Я остановился на другой стороне улицы, наблюдая за раздачей бесплатной еды. волонтерами. Мои спутники напряглись, внимательно следя за каждым движением в очереди и вокруг нас. — Виктор… — тихо, почти с мольбой сказал Вячеслав — пойдем отсюда, а? — Подожди, Слав — остановил я его — Я хочу посмотреть, что тут происходит. Мы наблюдали, как люди получают свою порцию еды в одноразовой тарелке и отходят, освобождая место другим. Отходят молча, не смотря по сторонам и на своих товарищей по несчастью. Кто-то начинал сразу есть на ходу, а кто-то сделал несколько шагов к обшарпанным пластиковым столам. Кто-то уносил еду домой. На нас никто не обращал внимания — этим людям вообще было ни до чего. Только сосредоточенная необходимость получить бесплатную пищу и наконец-то поесть. Я перешел на ту сторону улицы и заглянул во двор здания, в котором располагалась благотворительная кухня. На заднем дворе, среди мусорных баков и старых ящиков, курил пожилой мужчина в темной одежде. На лице его, изрезанном глубокими морщинами, лежала печать усталости. Глаза — когда-то голубые, а теперь бледные, выцветшие, задумчиво смотрели вдаль. На поношенной куртке виднелся отворот белого воротничка — значит, священник. Как я потом узнал, расположенной по соседству пресвитерианской церкви. Заметив нас, он оживился и по-доброму улыбнулся — видимо принял за кого-то из своих прихожан. Но рассмотрев поближе, понял свою ошибку. — Вы что-то хотели? — его тон не был враждебным, скорее удивленным и немного… потерянным. — Добрый день, пастор. Мы просто гуляли и увидели очередь. Не скажете, что здесь происходит? Я заметил, что люди получают бесплатную еду. Вы им помогаете? — Гуляли? — он посмотрел на нас с непониманием — Поверьте, иностранцам не стоит гулять в этой части города, это опасно. А очередь… она здесь двадцать лет уже. Семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году. Местная община кормит на свои средства тех, у кого нет денег на еду. Тех, про кого все вокруг забыли. Священник тяжело выдохнул, сделал последнюю затяжку и бросил окурок в ржавую банку, стоящую у двери. — К сожалению, за последние годы таких людей стало очень много. Особенно после Вьетнама. Парни возвращались, но не все они нашли место в новой жизни. Зато нашли здесь — в очереди за едой. Или просто на улице. Многие из них пристрастились к бутылке. Америке они больше не нужны. Система их разжевала и выплюнула. Его голос стал жестче, когда он заговорил о ветеранах. Чувствовалась в нем какая-то застаревшая боль. — А у Армии спасения рук на всех не хватает, да? — тихо спросил я, хотя ответ был очевиден. — Их никогда не хватало, сынок — пастор грустно усмехнулся — Вот, люди добрые жертвуют, кто сколько может. Только нуждающихся становится все больше. В нашей стране кризис, и работу потерять очень легко. А на пособие по безработице не прожить. Он помолчал и кивнул на дверь, ведущую внутрь дома. — Зайдешь? Можешь посмотреть, если интересно. Мои охранники снова напряглись, но промолчали. Мы зашли вслед за священником и огляделись на пороге большого, давно не видевшего ремонта помещения. Внутри было тесно и шумно. Кухня, столовая, склад… все в одном зале. Волонтеры — женщины и мужчины разных возрастов — работали без остановки. На кухне гремели кастрюли, в углу кто-то чистил овощи, молодой парень открывал ножом большие армейские банки с тушенкой. — Отец Майкл, — крикнула пожилая женщина в переднике, — нам нужна помощь на раздаче! Священник повернулся ко мне, его уставшие глаза вдруг осветились озорством. — Ну, что, парни? Готовы испачкать руки? Вот он, тот момент, которого я, кажется, подсознательно ждал. Контраст между моей жизнью на сцене и этой отрезвляющей реальностью был огромен. Но именно здесь, среди простых людей, я почувствовал себя… настоящим. — С удовольствием, отец Майкл, — улыбнулся я. Пастор кивнул и провел нас к столу в противоположном конце зала — там у дверей стояли несколько волонтеров, раздающих еду. Мне выдали пластиковый поднос с одноразовыми тарелками и большую ложку с длинной ручкой. — Вот, накладывай отсюда мясо и дальше передавай тарелку Линде. Для твоих друзей тоже найдется работа. Не стесняйтесь, у нас сегодня тушеная говядина с овощами. Я встал рядом с Линдой — молодой полной женщиной, которая ободряюще улыбнулась мне, и начал накладывать еду. Передо мной потянулась череда лиц — темнокожих, смуглых, белых — и каждое со своей историей. Некоторые молча брали еду, стыдливо отводя глаза. Другие привычно благодарили. Я же старался смотреть каждому в глаза и приветливо улыбаться. Сказать «Have a good day» или «Enjoy». Где-то в середине очереди, молодой парень, в грязной бейсболке, вдруг замер, принимая от Линды поднос. Уставился на меня, и в округлившихся глазах мелькнуло узнавание — Эй… Ты же русский, да⁈ Виктор⁈ Виктор из «Red Stars»! Ты что тут делаешь⁈ — Ну, работаю вроде как…? — развел я руками, смущенно улыбаясь. — Ничего себе…! — прошептал он — да, мне же никто не поверит! Я совсем недавно видел по телевизору кадры вашего концерта в Сиэтле. — И как тебе, зашло? — улыбнулся я Вместо ответа парень радостно показал сразу два больших пальца — Супер! Я теперь ваш фанат, вас и по радио часто сейчас крутят. По очереди пронесся шепоток, люди стали переглядываться. Мои охранники незаметно передвинулись ко мне поближе. Но момент узнавания быстро прошел, очередь снова начала двигаться. Никто не пытался с визгом броситься на меня, не было просьб дать автограф или сфотографироваться вместе со мной. Просто немного любопытства и удивление от неуместности моего нахождения среди них. У этих людей были совсем другие заботы. Их жизнь шла по своим правилам, и появление знаменитости было лишь мимолетным всплеском. Последнее, на что они потратили бы свои деньги — это билеты на наш предстоящий концерт. Мы работали еще какое-то время, пока вся очередь наконец-то не прошла. Я устал, поскольку толком не отдохнул после вчерашнего перелета и концерта, но на душе было легко. Странное, непривычное ощущение тихой радости от проделанной работы. Пастор подошел ко мне, в его глазах светилась глубокая благодарность. — Спасибо, Виктор. Это… это много для нас значит. — Я был рад, помочь, отец Майкл, — сказал я, вытирая руки о поданное Линдой полотенце. — Скажите, а чем я могу еще помочь? Что вам нужно больше всего? — Нужда у нас во всем: еда, одежда, медикаменты… — вздохнул он — а самое простое, что помогает нам держаться на плаву — это деньги. Мы рады любому пожертвованию. Даже пара сотен баксов для нас — это… это очень много. Пара сотен баксов… Я тут же представил в уме суммы, которые мы зарабатывали. Премии, которые платил нам Гор. Деньги, которые приносила нашей стране группа «Red Stars». И на этом фоне всего какая-то пара сотен баксов. — Вот все, что у меня сейчас с собой есть — я вывернул свое портмоне и, не считая, протянул купюры пастору — но у меня появилась одна хорошая идея… Отец Майкл растерянно взял у меня деньги и удивленно поднял седые брови, ожидая продолжения. Но мне сначала нужно было переговорить с Гором и с сотрудниками нашего благотворительного фонда, чтобы не оказаться болтуном. — Я свяжусь с вами, отец Майкл. Обязательно свяжусь! У меня есть возможность серьезно помочь вам. Пастор смотрел на меня, словно пытаясь прочитать. Наверное, на своем веку он видел сотни и тысячи пустых обещаний. Но, кажется, в моих глазах отец Майкл увидел что-то другое. — Хорошо, Виктор. Если это… если это возможно… для нас любая помощь будет благословением. Мы тепло попрощались с волонтерами. Пастор дал мне номер своего телефона, записав тот на клочке бумаги. Я бережно убрал его в портмоне, пообещав обязательно позвонить. Мои спутники вздохнули с явным облегчением, поняв, что я собираюсь вернуться в отель. Кстати, провожатого нам на всякий случай отец Майкл выделил, чтобы мы без проблем выбрались из их квартала на безопасную оживленную улицу, где можно было поймать такси, чтобы добраться до отеля. На обратном пути я всю дорогу был тих и молчалив. Думал о людях в очереди. Об отце Майкле. О "парадной' Америке и ее темной, неприятной стороне. О странном равнодушии американцев к своим солдатам, вернувшимся из Вьетнама. И вспоминал фильм Копполы «Апокалипсис сегодня», показанный этим летом на Московском кинофестивале… Глава 13 Вернувшись в отель, я сразу же нашел Майкла Гора. Он сидел в лобби, разговаривая с кем-то по телефону, но увидев меня, по-быстрому свернул разговор и поднялся с кресла. — Ну, что, Виктор? Как прогулялся? Где был? — Прогулялся отлично, с большой пользой. Майкл, мне нужно с тобой срочно поговорить. Если ты еще не обедал, может, составишь мне компанию в ресторане? — Пойдем, я как раз тоже хотел перекусить — кивает Гор. Мы прошли с Майклом в ресторан, располагавшийся на первом этаже отеля, выбрали дальний столик у окна, чтобы нам никто не мешал и не отвлекал. Народа в зале было уже немного — обеденное время прошло, и дневной наплыв посетителей схлынул. — Слушай, — я начал, не теряя времени — помнишь нашу «The Show Must Go On»? — Помню, конечно, настоящий новый хит! Первые строчки в ротациях радиостанций. — Так вот… ты же знаешь, по какому поводу она написана, и кому посвящена? — Конечно! Как можно такое забыть⁈ — Я хочу, чтобы половина наших доходов от этой песни теперь перечислялась общине пресвитерианской церкви, здесь, в Нью-Йорке, а точнее ее пастору — отцу Майклу. Эта община кормит бездомных на свои средства, и у них сейчас огромные трудности со сбором денег. Надо им помочь. — Виктор, что за блажь⁈ — Майкл пораженно смотрел на меня, его глаза расширились — Половину⁈ От всех доходов⁈ Ты хоть понимаешь, какие это огромные деньги? Возможно, это будут миллионы, Виктор! Миллионы долларов! — Понимаю. Но и ты пойми: мне неловко зарабатывать на песне, посвященной погибшей Вере. И никакой клип на этот хит мы снимать точно не будем. Пусть уж лучше песня послужит благотворительности — это будет данью памяти нашей звездочке. — Ты… ты уверен? Ты хочешь просто так отдать малознакомому пастору половину возможно, самого дорогого актива, который у тебя когда-либо будет⁈ — Не преувеличивай, Майкл. У нас будут и более прибыльные хиты, обещаю тебе. Тот же «Last Christmas» станет не менее популярным, особенно после съёмки клипа. Думаю, это вообще новый рождественский гимн на ближайшие десятилетия, и прибыль нам «Last Christmas» принесет не сопоставимую с «The Show Must Go On». К тому же речь идет всего лишь о половине доходов от этой песни. Майкл молчал, переваривая. Потом медленно выдохнул. — Технически это возможно. Я поговорю с нашими юристами, и мы можем оформить все через благотворительный фонд. Но это будет… самый дорогой и скандальный PR в истории шоу-бизнеса! СМИ просто сойдут с ума. Виктор, ты только представь газетные заголовки: «Русская звезда отдает миллионы, чтобы накормить бездомных Америки!» — Ну мы же помогаем голодным детям Африки? Пожертвовали недавно деньги на строительство школьного спортзала в Новом Орлеане. Так почему бы еще не расширить рамки нашей благотворительности? И я делаю это вовсе не ради пиара. А потому… что это правильно. Я там был и своими глазами увидел, сколько обездоленных людей нуждаются в помощи. А волонтеры общины уже еле справляются, им срочно нужна финансовая поддержка. Гор смотрел на меня так, словно впервые за все время нашего знакомства увидел во мне не молодого успешного артиста, не юного интригана, а что-то… другое. — Хорошо, Виктор. Я займусь этим. Найду отца Майкла и узнаю, как нам лучше все оформить. Но ты меня сегодня… удивил. Твои щедрость и сострадание впечатляют. Он протянул мне руку. Его рукопожатие было крепким и ободряющим. — Спасибо, Майкл! — выдохнул я — Просто сделай все, чтобы они могли и дальше кормить голодных людей. — Сделаю. Обещаю. Я почувствовал огромное облегчение после его слов. Важное решение принято. Деньги, заработанные нами в Америке, помогут тем, кто остался за бортом американской мечты. В этом была какая-то горькая ирония. Но и своя правда. По крайней мере, конкретные нуждающиеся люди, которых я встретил сегодня, получат еду, лекарства и одежду. День выдался насыщенным. Удивительным на встречи. И, кажется, прожит не зря… * * * …Вернувшись в номер, достаю свою записную книжку и перелистываю ее, решая с кого бы мне начать. Время сделать несколько крайне важных звонков своим старым и новым знакомым, чтобы заранее грамотно включить в личное расписание встречи с этими людьми. Посмотрев на часы, решаю первым позвонить Годуновым, а то вдруг у них именно сегодня вечерний спектакль. И как в воду глядел! Но на мое счастье они пока еще дома и только собираются в театр. Чувствуется, что Саша с Людой очень рады моему звонку, но им явно некогда разговаривать — артисты спешат на работу. Договариваемся встретиться завтра вечером: сначала посетим их спектакль, а потом посидим где-нибудь в ресторане и там уж от души пообщаемся. После Годуновых звоню Джорджу Лукасу, но там нарываюсь на автоответчик. Оставляю сообщение: прошу перезвонить мне в отель, диктую номер своего телефона. В принципе с Лукасом не горит, можно и завтра пообщаться. Дальше в моем списке Грейс Мирабелла — главный редактор американского Vogue. Надеюсь, она еще не успела меня забыть за прошедшие полгода. Все-таки интервью в Лондоне было ярким и запоминающимся. Набираю номер, который она сама мне когда-то дала. Отвечают неожиданно быстро. Голос Грейс я сразу узнаю — он довольно строгий, с приятными обертонами. — Добрый день, миссис Мирабелла! — приветствую я ее, стараясь звучать максимально дружелюбно — Это Виктор Селезнев. Помните наше апрельское интервью в Савойе? — О, Виктор! Как поживаете? — в голосе Грейс слышится легкое удивление. Ее любезное приветствие еще ни о чем не говорит, это всего лишь дань вежливости. И скорее всего, ей сейчас не до меня, раз началась Неделя моды. — Рад слышать вас, миссис Мирабелла. Я как раз в Нью-Йорке на гастролях с нашей группой. Думал, может, у вас найдется немного времени, хотел пригласить на обед? Молчание на том конце. Короткое, но ощутимое. Я уже готов к дежурной отговорке, что-то типа: «простите, но я в ближайшие дни я очень занята». Что было бы чистой правдой. Но неожиданно ее голос становится теплее — Виктор, я польщена вашим приглашением, просто вы, должно быть, слышали, что у нас проходит Неделя моды? Это полнейшее сумасшествие, когда расписана каждая минута, от рассвета и до полуночи. Обед, боюсь, в ближайшее время совершенно невозможен, поскольку каждый день проходит по несколько показов, и все в совершенно разных местах. А как вы посмотрите на то, чтобы нам встретиться на одном из таких показов? — Прекрасно! Я буду вам очень благодарен, если вы пригласите меня на показ какого — нибудь стоящего модельера — изображаю я здоровый энтузиазм. А что? Сам ведь хотел приобщиться к миру моды, так почему бы не в такой полезной компании — Как насчет завтра, а то потом у меня концерт? — Завтра…? — в голосе Грейс появляется нотка задумчивости. Видимо перебирает в голове расписание завтрашних показов. И вдруг радостно восклицает — Отлично! Завтра как раз будет показ у Джорджио Армани, слышали это имя? — Конечно! Это один из самых талантливых итальянских модельеров. Давно мечтаю купить костюм его бренда, но в Италию, к сожалению, попаду никак не раньше весны. — Он и у нас в США только в этом году открыл филиал, продаж пока нет увы! Но увидеть его новую коллекцию и хотя бы иметь свое представление о его стиле, тебе точно стоит. Там будет очень интересно, поверь! Ты в каком отеле остановился, куда прислать приглашение на показ? — Плаза на 5-й Авеню. — Прекрасно. Я скажу моему ассистенту, он сегодня же отправит курьера с приглашением на твое имя. Оно на два лица, можешь пригласить своего модельера. Татьяна… Львова, кажется, да? Очень приятная женщина, буду рада ее увидеть. А теперь извини, мне пора. Рада была тебя услышать, Виктор! До встречи. Попрощавшись с Грейс и поблагодарив ее за заботу, я перевел дух и задумался… А ведь она действительно рада была меня услышать. И так быстро решила вопрос с приглашением на показ, словно я был ей там нужен. С чего бы это…? А потом я понял. Red Stars сейчас своего рода модный феномен, публика от нас без ума. И значит, Грейс выгодно, чтобы я засветился с ней на Неделе моды, и наши фотографии с мероприятия появились прессе. Чтобы я влился в эту модную тусовку. Ведь индустрии моды постоянно нужны свежие лица. Кто обычно ходит на такие показы, кроме журналистской братии, пишущей о моде, и промышленников, выпускающих модную одежду? Модники при деньгах, которые могут себе позволить одежду дорогих брендов. Но малоизвестные богатые тетки и дядьки публике не очень интересны, в первую очередь все хотят видеть знаменитостей на своих показах, и желательно из шоу бизнеса. Тогда и публике интересен бренд, который выбирают селебрити, следящие за последней модой. Ладно… посмотрим, что там за тусовка соберется… Так… домой я последний раз звонил из Бостона два дня назад, это пока терпит. Мама вся в ремонте — торопится закончить его к моему возвращению. Деда чувствует себя неплохо, Веверс, как всегда, пропадает на работе. Ну, еще бы ему не пропадать — такие важнейшие события на носу! Боюсь, Иманта до конца ноября мы вообще видеть дома не будем. Ему самому сейчас точно не до меня, но если что, я сгоняю в наше представительство при ООН и переговорю с ним оттуда по защищенной линии… А вот кому мне срочно нужно позвонить, так это Жаклин Соренсен. Розалинда Картер, сказала, что связалась с ней, и миссис Джекки ждет моего звонка. Осталось попросить кого-то из стафов купить для меня ее книгу «Аэробные танцы», чтобы явиться на встречу во всеоружии. Звоню в офис Соренсен. Попадаю на ее помощницу. Миссис Жаклин в отъезде, но насчет меня получены четкие инструкции: со мной, например, могут встретиться четвертого октября. Но к сожалению, у нас концерт в этот день. Тогда пятого днем. O’key! Назначаем встречу в ресторане нашего отеля Плаза. Обещаю прислать в офис билеты на концерт и говорю, что буду рад увидеть миссис Соренсен на VIP вечеринке. Мое приглашение с благодарностью принято, возможно у Жаклин даже получится посетить наш концерт. Но делового обеда это не отменяет, поскольку на бегу о серьезных вещах говорить не принято. Обзвон нужных людей прерывает стук в дверь и появление Светки с профессиональным чемоданчиком в руках — Виктор! Ты почему еще не готов? Ну-ка, быстро садись… Григорий Давыдович объявил общий сбор через пятнадцать минут. Блин… Мы же идем сегодня на концерт АББА! Дресс-код, прически, макияж — все по высшему разряду. Девчонки так волнуются, словно выступать в Мюзик-Холл Радио Сити сегодня предстоит нам, а не шведам. Мы ведь еще и знакомится с ними собираемся — по крайней мере, Майкл меня заверил, что минут пять они нам уделят после концерта. Но не больше. Им еще в Бостон лететь, у них там завтра уже концерт. Темп они, конечно, взяли нереальный! У нас тринадцать концертов за месяц, а у них они же, но за две недели. Я бы точно сдох еще в Хьюстоне при таком плотном графике, как у них. А у АББА еще Канада и Европа впереди. Профи, чего уж там… * * * Два компаньона, имеющих внушительный вес в мире шоу-бизнеса, неспешно беседовали в номере люкс отеля Плаза, что на углу 5-й Авеню и Центрального парка. Им было, что обсудить: Эндрю Вэбер из «СиБиЭс Рекордс» прилетел в Нью-Йорк, чтобы встретиться с Майклом Гором из «Атлантик рекордс» и обговорить дальнейшие планы продюсирования их подопечной группы «Red Stars». Ну, и чтобы лично присутствовать на финальном концерте, завершающем триумфальный тур советской группы в Америке. За окном моросил ночной осенний дождь, но в роскошном номере было тепло и уютно. Приглушенный свет давали только бра и лампа в стиле арт-деко с большим абажуром. Подсветка в электрическом камине создавала эффект тлеющих поленьев, и дарила приятное легкое тепло собеседникам. — Майкл, а что ты сам думаешь по поводу последней инициативы нашего мальчика? — жизнерадостный толстяк Эндрю снял очки в роговой оправе и потер усталые глаза. — А он и сам даже не понимает, насколько гениальный пиар ход — его предложение кормить бездомных Нью-Йорка! — хмыкнул компаньон — Ты только вдумайся, Эндрю: советская группа выступает в роли Армии Спасения для американских бездомных. Да, наши СМИ захлебнутся от восторга. И от желчи! — Да, уж… Благотворительному фонду это тоже плюсов добавит — согласился Вэбер. — Но тебя все же что-то смущает? — Это попахивает политикой. А мы изначально договаривались с русскими максимально от нее дистанцироваться. — Всего лишь благотворительность, пусть и не совсем обычная — пожал плечами Гор и покрутил в руках стакан, в котором плескался виски со льдом — у Виктора отличные отношения с Картерами, и за него есть, кому заступиться в Вашингтоне. Рот может открыть только какой-нибудь конченый идиот типа Черча. Да, и этот сенатор, пожалуй, поостережется — можно впасть из-за этого в немилость у малоимущих и чернокожих избирателей. — Слушай, а ты, правда, не допускаешь мысли, что наш парень все-таки марионетка? Ну, не верю я, что он так легко пишет 100% хиты! Весь мой профессиональный опыт кричит, что так не бывает. — Оказалось, что бывает…! — усмехнулся Гор — я сам видел, как он на ходу придумывает мелодии и стихи. К тому же загорается, и разбрасывается блестящими идеями он тоже, как настоящий подросток. Взрослый человек ни за что бы не стал распылять свои силы, а он легко делает сто дел одновременно. Последняя его безумная идея — если не считать помощь нью-йоркским бездомным — это продвижение в Союзе аэробики. — Вот оно ему надо? — хмыкнул Вэбер и затянулся сигарой — Не понимаю, зачем тратить силы на то, что не принесет лично ему ни цента? — Знаешь, что он ответил, когда я его спросил об этом? «Зато девчонки будут заняты делом, пока я готовлюсь к Олимпиаде. Им тоже нужно зарабатывать и держать себя в форме». — П-ф-ф…! Дался ему этот бокс! Столько сил впустую тратит ради призрачной надежды получить олимпийскую медаль. — Не скажи… — покачал головой Майкл — тренировки Виктора дисциплинируют, а значит, у него не остается времени на разные глупости и лень. Ты заметил: он постоянно в тонусе. — Это меня и пугает, если честно. Как бы наш золотой мальчик не выгорел раньше времени, хватаясь за все подряд. Майкл Гор усмехнулся и подлил виски в бокал своего друга и многолетнего партнера по бизнесу. — Насчет «всего подряд» — это вообще не про Виктора. Со стороны — да, иногда кажется, что он мечется и распыляет силы на ерунду. Но нет. Если хорошо проанализировать его действия, то парень знает, чего хочет, и упорно идет к своей цели. — Какой же? Стать вторым Фрэнком Синатрой? — Бери выше. Думаю, он нацелился стать музыкальным продюсером международного уровня. — Что…?!!! — весело рассмеялся Вебер — Хочешь сказать, что мы с тобой растим своего будущего конкурента? Не смеши меня, Майкл. Виктор, конечно, парнишка не промах, но продюсером он сможет стать лет через двадцать, не раньше. И то вряд ли. — А он по этому поводу и не заблуждается. Но уже сейчас продумывает все на три шага вперед. Вспомни, ведь именно Виктор убедил нас заранее пойти на переговоры с авторами песни «Can’t Smile Without You», которая имеет весьма отдаленное сходство с написанным им «Last Christmas». Мы-то с тобой, помнится, предлагали просто послать их подальше и не обращать внимания на будущие попытки обвинить Виктора в плагиате. А наш парень на пальцах показал, какие убытки мы понесем, если заранее не откупимся от них. Как он нам тогда сказал: «Нужно подстелить соломки»? — Помню! — фыркнул Вэбер — Жестко предложил сразу же отсечь все претензии Барри Манилоу, заявив, что его унылая аранжировка и бездарный текст нас не интересует от слова совсем. А если авторы музыки начнут кочевряжиться, пригрозить им, что тогда наш хит станет использоваться исключительно в благотворительных целях, и этим двоим вообще ничего не обломится по части финансов. — Вот! — Майкл поднял вверх палец — И Виктор сразу сказал: согласятся, как миленькие. Потому, что сами считают свою мелодию отработанным материалом, из которого больше никому, ничего не выжать. Так оно и вышло: мы отделались просто смешной суммой, а заключенное с ними соглашение исключает любые последующие иски! Чтобы они теперь не затеяли после выхода «Last Christmas», их шансы пересмотреть дело будут иметь нулевой результат. А нам это только добавит бесплатной рекламы. Вэбер фыркнул, но возразить было нечего. Мальчишка проявил редкую дальновидность. Манилоу, конечно, не успокоится, когда услышит «Last Christmas», но дело уже сделано, и группового иска всех авторов «Can’t Smile Without You» теперь точно не будет. А у одного Барри шансов вообще нет. — Еще бы клип получился удачным… — вздохнул многоопытный продюсер, привыкший все держать под контролем. — Получится, Эндрю, даже не сомневайся. Я видел сценарий Виктора — огонь! Грегори сказал, что снега в России в ноябре выпадает уже столько, что и Альпы, и наш Аспен могут только позавидовать. Осталось только купить модную одежду для съемок, но этим Виктор хочет заняться здесь, в Нью-Йорке. — Хорошо, а что там с фильмом? — Виктор на днях встречается с Лукасом, хочет посмотреть на актеров, прошедших кастинг, и еще раз обсудить сценарий и музыку к фильму. — Неужели наш звездный мальчик еще и на Оскара нацелился⁈ — удивленно хохотнул Вэбер. — От этого парня всего можно ожидать! — поддержал друга смеющийся Гор — Виктор пока не признаётся, но я бы не сильно удивился, если часть музыкальных треков к фильму он уже давно придумал. Ведь зачем-то он попросил меня вызвать в Нью-Йорк Гордона Самнера из группы The Police? — Это англичане, которые в клубе CBGB выступали? А что он от этого Самнера хочет? — Для начала познакомится и предложить ему совместно с ним и Родом Стюартом записать финальный саундтрек к «Крепкому орешку». — «Для начала»? А что, извиняюсь, есть еще и «потом»? — Есть. Потом в зависимости от результата прослушивания, в котором Виктор почему-то абсолютно уверен, он предлагает подписать с Гордоном Самнером контракт от имени Атлантик Рекордс, переманить его в США и устроить ему здесь сольную карьеру. Кстати, Виктор называет Гордона исключительно Стингом — по его сценическому имени. Эндрю удивленно присвистнул и откинулся в кресле, озадаченно уставившись на Майкла. — Слушай, а парень-то точно в продюсеры метит… — Ну, пока всего лишь обещал написать для Самнера несколько хитов, которые выведут англичанина на первые строчки хит парадов. И знаешь, дружище, почему-то я верю, что Виктор это обязательно сделает. Не поверишь, у него все просчитано, и он мне целую лекцию прочел, почему именно сейчас нужно переманивать этого… Стинга. Аргументы у нашего парня очень убедительные, и скажу тебе больше: первую песню для англичанина он уже на днях написал. — Когда успел-то⁈ — А вот пока переезжал из одного города в другой в автобусе, взял и сочинил. Прямо на глазах у группы — сначала текст придумал, потом к нему музыку написал. Свой будущий хит назвал «Every Breath You Take». — Красивое название… — Грегори и вся группа от песни в бешеном восторге, но Виктор все же подумывает отдать ее Стингу. Говорит, что у англичанина более подходящий голос, и он исполнит этот хит гораздо лучше. Я уже и сам с нетерпением жду приезда этого Самнера. — Знаешь, Майкл… задумался Вэбер — а я, пожалуй, тоже задержусь в Нью-Йорке. Вы с Виктором меня заинтриговали. В последнее время я все чаще думаю, что мы с тобой чертовы счастливчики и сорвали настоящий джек-пот, подписав контракт с этим русским парнем. Все наши щедрые вложения в Red Stars окупаются с такой скоростью, что иногда оторопь берет. Страшно представить, что он еще напишет, когда в его руки попадет синтезатор… — Два синтезатора! Целых два, Эндрю — Yamaha CS 80 плюс Korg PS-3300! Наш золотой мальчик твердо намерен освоить лучшую аппаратуру, какая только существует на данный момент, и я решил его ни в чем не ограничивать. Даже нашел для него учителя… — А как сегодня прошло их знакомство с АББА? — Отлично прошло! Шведам он явно понравился… Глава 14 Мюзик-Холл Радио Сити находится буквально в нескольких кварталах от нашего отеля Плаза — в Рокфеллер центре на Авеню Оф-зе-Америкас. Здание этого театра довольно старое, ему уже больше пятидесяти лет. Но недавно его отреставрировали и даже официально признали исторической достопримечательностью Нью-Йорка. Здесь часто проводятся концерты, а также церемония награждения премией «Грэмми». Вручение премии MTV Video Music Awards тоже будет проходить здесь. Так что не зря местные в шутку называют Мюзик-Холл Радио Сити «национальным шоу-местом». Не мудрствуя лукаво, я надел на концерт белые джинсы и футболку, сверху накинул свой темно-синий пиджак с белоснежной подкладкой в тонкую полоску. Закатал у него рукава до трех четвертей, в качестве украшения нацепил пацифик. Скромненько и со вкусом. Звездочки сегодня тоже одеты мне подстать — никаких блесток и вычурности. Наше появление у входа в концертный зал не прошло незамеченным, хоть мы и вели себя очень скромно. Но не помогло. Нашлись и здесь поклонники нашей группы, решившие воспользоваться случаем и взять у нас со звездочками автографы. Да, уж… Получилось неудобно — пришли на чужое выступление, а сами раздаем автографы. Хорошо, что времени до начала концерта оставалось совсем мало, и бесцеремонные товарищи были вынуждены оставить нас в покое. …Ух, как же мне концерт АББА зашел! Просто слов нет! Я такое удовольствие получил, что даже не знаю, с чем это можно сравнить. Какие там Boney' M — эти кривляки и рядом не стояли! Голос у Агнет настолько чистый, что ты словно студийную запись слушаешь. От некоторых песен аж мурашки бегут по коже… Мощно. Очень мощно! И только теперь, когда сам погрузился в мир музыки, я смог по-настоящему оценить профессиональный уровень этой прославленной группы. Но недостатки в организации гастролей тоже теперь вижу. Четырехярусный зрительный зал почти на 6 000 мест когда-то давно был самым большим в мире, но теперь это скорее просто престижное место. Зал здесь похож на большую раковину, а вот размер сцены оставляет желать лучшего — мы бы здесь не смогли развернуться со своим шоу. И народа на ней многовато — одних бэк вокалисток три штуки плюс полноценный оркестр на заднем плане. Вот Френк Синатра или Лайза Минелли смотрелись бы здесь вполне органично, а для АББА все же нужен большой стадион. Короче, я так и не понял логики промоутеров. На сцене ребята держались несколько статично — приплясывали в такт музыке, но как-то хаотично. Подтанцовки вообще не было, оттого и движухи особо не наблюдалось. Да, и сценические костюмы, если честно, слегка устарели для 1979 года — обтягивающие, яркие синтетические трико новизной стиля не поражали. Поэтому в целом, шоу в стиле диско этот концерт никак не назвать — для Америки явно бледновато вышло. Хотя музыка АББА все эти недостатки с лихвой искупала, и хлопали мы шведам от души. Ребята выложились на все сто! После концерта Майкл ведет нас со звездочками и Клаймичем за кулисы, по дороге стафы передают нам привезенные к концу представления букеты цветов. Для Фриды красные розы, для Агнеты — бледно-розовые. Может, это и банально, вряд ли шведок удивить розами, но смотрятся наши букеты достойно. Перед гримеркой в коридоре суета — журналисты, фотографы и еще какая-то непонятная публика, жаждущая пообщаться со звездной четверкой. Их охрана — невысокие волосатые парни, которые не производят серьезного впечатления. С нашими бравыми бодигардами не сравнить. Увидев солистов «Red Stars», фотографы тут же радостно переключаются на нас, ослепляя вспышками и щелкая затворами объективов. Первым делом журналисты интересуются, как нам выступление шведов? — Великолепно! — искренне отвечаю я — АББА — наши кумиры, мы давно мечтали побывать на их концерте. А вот дальше пообщаться с прессой не удалось — нас приглашают пройти в гримерку. И мы наконец-то знакомимся со знаменитыми шведами. Какие они? Молодые, красивые и… жутко уставшие. Не знаю, как они еще держатся, особенно Агнет. Кажется силы у нее остались лишь на то, чтобы поздороваться с нами и вежливо улыбаться. — Коллеги, мы ненадолго, сильно надоедать не станем! Зашли на минутку, чтобы познакомиться и выразить свое восхищение. Понимаем, что вам сейчас не до гостей. — Ох, ну хоть кто-то нас понимает! — смеется Фрида, получая от нас огромный букет — Спасибо! Побольше бы таких чутких зрителей. Я знаю, что она единственная, кому гастроли в США дались более или менее легко. У Бьерна началась бессонница из-за стресса, Бенни трясет перед каждым выходом на сцену, а у Агнет вообще через два дня случится нервный срыв, который она получит во время перелёта из Нью-Йорка в Бостон, когда частный самолёт попадет в экстремальные погодные условия и долгое время не сможет приземлиться. Выступление в Вашингтоне придется отменить. Все будут разочарованы результатами гастролей: ни популярности, ни денег этот тур группе не принесет — ничего, кроме убытков в 200 тысяч долларов. Только дальнейший тур по Европе окупит эти расходы. — Надеюсь, ваши гастроли в СССР все же состоятся, и в Москве нам удастся пообщаться в более спокойной обстановке. Да и новый крытый стадион «Олимпийский» на 30 тысяч мест для ваших выступлений подойдет гораздо больше. Нам подают шампанское, мы забираем с подноса бокалы. — Мы тоже надеемся, что удастся договориться с вашими властями — говорит продюсер группы и по совместительству их финансовый директор Стиг Андерсон. — Ну, по выпуску диска в 77-м договорились же! И никто вроде в обиде не остался. Это я прозрачно намекаю на то, что за диск тогда с ними расплатились по бартеру нефтью, и шведы неплохо на этом потом заработали. Так кто им мешает провернуть этот гешефт еще раз? Нефть-то только дорожает после взрыва в Новом Орлеане, цена уже к полтиннику подобралась — это по меркам двухтысячных считай стольник. А впереди еще грядут события в Иране. Нефтяной рынок лихорадит сейчас так, что просто грех на этом не наварить. Тем более, что лишней валюты у СССР все равно нет, зато нефти — хоть залейся! Еще в 1977 году в музыкальном журнале Rolling Stone в статье «Звуки бизнеса» писали, что маркетинг интересует группу больше, чем сама музыка. За ABBA сразу закрепилась репутация группы, которая ставит бизнес превыше музыки, и во многом это заслуга Стига Андерсона. Но и сами ребята тоже не промах — группа обеспечила себе финансовый и творческий контроль: сама отвечала за тексты, музыку, концерты и записи, выбирала дистрибьюторов на каждом рынке. А вместо длинных и утомительных туров выбирала телепередачи с максимальной аудиторией для каждого рынка. Интересно даже, сколько АББА заработала за все свою карьеру? Писали, что один только Бенни Андерссон 1,5 млрд шведских крон! А это на минутку, больше 150 млн долларов. Правда налоги в Швеции такие, что без штанов можно остаться. Вон Фрида скоро вообще выведет все свои капиталы за границу, и правильно сделает. Мы поговорили еще немного, но музыканты устали, и это было видно — значит, пора было и честь знать. Уходить нужно вовремя, оставляя после себя приятное впечатление. Вроде бы мы друг другу понравились, хотя и звездочки, и я, намного моложе шведов. Фриде и Бьерну сейчас 34, Бенни — 32, Агнете 29 лет. Хотя Агнета и моложе всех остальных, но гастроли явно даются ей тяжелее. Вижу, что даже наши красивые розы ее не радуют. Прощаясь, я ободряюще улыбнулся девушке — Все будет хорошо, не переживайте… И ничего не бойтесь — впереди триумф Уэмбли! Я ведь точно знаю, что уверенность в своих силах, пошатнувшаяся после Америки, будет сполна восстановлена АББА после гастролей в Европе… * * * 3 октября 1979 года, 8.00 отель Плаза, г. Нью-Йорк, США Утро следующего дня начинается с традиционной пробежки, но теперь уже по дорожкам знакомого мне Центрального парка. Прямо слеза ностальгии навернулась — мы тут зимой здорово с Лехой отжигали. Надо Мамонту позвонить, узнать, как он там. Соскучился по нему. Только его вряд ли застанешь дома — он сейчас в учебке… После пробежки в парке сразу тренировка в боксерском зале, а по возвращении в отель — бассейн и массаж. Такой распорядок, кроме пользы для здоровья, позволяет еще с самого утра настроиться на деловой лад. Завтрак заказываю в номер, чтобы не тратить время на поход в ресторан. Пока я был на тренировке, стаф принес для меня прессу, книгу Джекки Соренсен и билеты на модный показ Армани. Он состоится в час дня, но до него еще в одиннадцать нам со звездочками нужно быть на открытии флагманского магазина SONY, где япошки вежливо попросили нас посветить своими физиономиями. Потом нужно будет съездить посмотреть стадион, а вечером мы все идем в театр на балет с участием Годуновых. После спектакля Саша с Людой пригласили нас в ресторан. Так что планы на сегодня весьма обширные. И даже можно сказать, с политическим подтекстом. Пока завтракаю, просматриваю прессу, на заднем плане работает телевизор. Надо хоть узнать, что творится в мире… Стратегические хранилища нефти все еще тушат и никак не могут потушить, нефть дорожает, в Штатах начинаются перебои с бензином. Радостно потираю руки. Люди Веверса работают жестко, но эффективно… Скоро золотой миллиард узнает почем фунт лиха. Берусь за свежий октябрьский номер «Роллинг Стоунз», и на лице моем расплывается довольная улыбка: как и обещал Ян Вернер, обложку украшает фото нашей группы. Есть и статья с рецензией на наши гастроли, и несколькими фотографиями с весьма удачных ракурсов. Рецензия кстати, отличная, ни одного плохого слова! Даже удивился. Ни про Веру, ни про «композиторов из КГБ» больше никто не вспоминает… От чтения меня отвлекает знакомая музыка — по ТВ идет реклама Хонды. С октября на ведущих федеральных каналах запустили наш рекламный ролик. Огрехи с озвучкой япошки поправили, выглядит все достойно. Ладно, теперь посмотрим, что про шведов американская пресса пишет… А вот с ними не так все радужно. Довольно холодно отзываются о выступлении группы, называют АББА «механическими». Не обошли стороной и возрастной состав публики на концертах — мол, это группа для пенсионеров! Нас то и дело с ними сравнивают и приводят шведам в пример. Дескать, учитесь у русских, как нужно завоевывать американскую публику — фронтмен их группы даже над сценой летает, и молодежь с ума сходит от их фееричного шоу. Выглядываю из окна. Действительно: у главного входа в отель опять толпа фанатов тусуется. Складываю газету, бросаю ее на диван. Словно специально сталкивают нас лбами, сволочи! У меня даже настроение немного упало. Хотя чего еще от янки ожидать, если их искренне удивляет, что АББА от наркотиков отказывалась и не громила номера гостиниц. Скучные для них шведы, пресные… Вздохнув, берусь за свежий новый номер журнала Билборд с результатами хит-парада за сентябрь. Раздел Billboard Hot 100, в который входят лучшие песни вне зависимости от их жанра, заслуженно возглавила наша «Show Must Go On». На втором месте продолжает упорно держатся «We are the World», третье заняла «The Final Countdown», на четвертое опустилась «In the army now». Результат вполне ожидаемый, но все равно приятно. А вот дальше все не так радужно — на пятое место хит-парада все-таки влезли The Knack со своей идиотской песней «My Sharona». На седьмом месте наш «Summer Moved On», на десятое чуть опустилась Алькина «Still loving you». Тоже ожидаемо. Billboard Hot Dance Club Play Singles, или проще — Hot Dance/Disco возглавила Донна Саммер со своими «Плохими девчонками» — фигня полная. И это при том, что мой любимчик Род Стюарт всего лишь на третьем месте со своей «Da Ya Think I’m Sexy?» — тонкой, насмешливой пародией на стиль диско, и в частности на «Лихорадку Субботнего вечера». Глория Гейнор и ее знаменитый «I Will Survive» — на четвертом месте. Ну, в этом разделе нам изначально ловить было нечего — сами из концертного репертуара убрали практически все танцевальные хиты. Чарт Hot Adult Contemporary Tracks составлен на основе данных об эфирных трансляциях и продажах, представленных музыкальными магазинами. Это раздел с современной музыкой для взрослых, в которой подчеркивается мелодия. И никакого рока. И здесь мы опять на коне — лидирует наша романтичная «I Just Called To Say I Love You». Что ж, результаты радуют. Не успеваю допить кофе, раздается телефонный звонок — Лукас, наконец, увидел мое вчерашнее сообщение на автоответчике и перезвонил. Говорит, что все актеры, прошедшие кастинг, уже в Нью-Йорке, можно назначать встречу. Дольф Лундгрен появится последним, через два дня — значит, можно назначать сбор съемочной группы. Договариваемся встретиться 6 октября в 13.00. Но перед этим приглашаю Лукаса на концерт и прошу его обязательно взять с собой Ван Дама. Он должен своими глазами увидеть наш концерт и все то, что происходит вокруг группы во время гастролей. Пожалуй, проведу его через толпу наших поклонников — ему полезно будет на своей шкуре почувствовать, что такое восторг зрителей и истеричная любовь оголтелых фанатов… * * * Флагманский магазин SONY расположен на той же улице, что и наш отель Плаза — на 5-й Авеню. В принципе, и пешком бы можно было дойти, но это не солидно. Не комильфо. Поэтому едем туда со звездочками на лимузине. Новый магазин SONY — большой, красивый, с фасадом из сплошного стекла. Но до торгового центра этой компании в токийском квартале Гиндза ему пока далеко. SONY обосновалась в США около двадцати лет назад, и только сейчас ее присутствие на американском рынке начинает приобретать ярко выраженные черты экспансии. Но еще впереди строительство на Мэдисон Авеню Sony Tower для штаб-квартиры компании, и создание таких подразделений, как Sony Music Group или Sony Pictures Entertainment. Пока все еще скромнее. Само мероприятие проходит в привычном режиме — торжественные речи официальных лиц, перерезание ленточки, пожатие рук, улыбки. Потом экскурсия по магазину для почетных гостей, в число которых входим и мы. Торговые залы и выставочные шоурумы, где представлены все новинки под маркой Sony, чем-то напоминают токийский торговый центр компании, и даже оформлены торговые залы в похожем стиле. Принцип тот же: в каждом зале продается только определенная группа товаров. Все это время на экранах больших телевизоров безостановочно крутят рекламные ролики, в том числе и с нашим участием. Так что «Japanese Girls», «Remember the Time» и «Take On Me» звучат здесь из каждого утюга. Кроме того, что мы светим своими лицами, на нас еще и раздача автографов. Спасибо, хоть петь не заставили… Время пролетело незаметно, я уже украдкой поглядываю на часы — пора закругляться. Брайант-парк, где с 60-х проводят Недели моды в Нью-Йорке, расположен недалеко, но все-равно туда еще добраться нужно. А автомобильные пробки здесь — дело обычное. Так что отжимаю в сторонку представителя Sony, специально прилетевшего из Японии, и культурно объясняю, что должен ехать на следующее мероприятие. Но девушек здесь оставляю. Потом прошу его позвонить в головной офис в Токио и согласовать с руководством выдачу плеера Walkman в премиальной подарочной упаковке для съемок нового клипа, в котором главный герой дарит его своей девушке на Рождество. Объясняю, что клип стартует на MTV в начале декабря и это совпадает по времени с рекламной компанией в Штатах. А лучшего подарка на Рождество, и придумать нельзя. Японец одобрительно кивает и говорит, что по таким пустякам господина Мориту даже беспокоить не стоит. Плеер будет доставлен нам в отель сегодня же, и упакуют его по высшему разряду. Мне остается только вежливо поблагодарить японца и откланяться… Nota bene Книга предоставлена Цокольным этажом , где можно скачать и другие книги. Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси. У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по ссылке и 3) сделать его админом с правом на «Анонимность» . * * * Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: Режим бога. Возвращение Красной Звезды. (#10)