Мастер путей. #6



Глава 1
Морозовская мануфактура

Светлейший князь Морозов был подвержен лёгкой панике лишь небольшое время. Как только завершилась аудиенция у Великого Императора Всероссийского, боярин нашёл в себе силы взять себя в руки и тут же поспешил по делам. И не к себе домой, в имение. А прямиком на своё головное предприятие оружейной мануфактуры, о чём даже не удосужился предупредить ни охранение, ни старост.
Один из старост мануфактуры, рабочий с говорящей фамилией Трудовой, встретил самоходку хозяина с нескрываемым удивлением. Тот редко приезжал на производство самолично, и никогда до этого — без предупреждения. Потому понятным было изумление, когда визит застал труженика на приёмном плацу складов.
— Властислав Иванович? — неподдельно удивился тот, обернувшись на шелестящий звук колёс, когда самоходка боярина въехала на территорию, примыкающую к складу мануфактуры: самой открытой части производства. — Барин, батюшка, неужто оказия какая? Так, вроде, мирно всё…
— Это ненадолго, Глеб Егорович, — тяжело проронил Морозов, покидая транспорт.
Пусть Трудовой происходил из простолюдинов и по сословию принадлежал к простому рабочему классу, но и управленец из светлейшего князя был хороший. Обращаясь по имени-отчеству к собеседнику, последний не опускался до своего визави, но поднимал оппонента до своего. Да и староста из Трудового тоже неплохой. Когда он на месте — за мануфактуры можно быть спокойным. Глеб Егорович знал на своём участке абсолютно всё, и немного сверху — о творящемся на смежных.
— Будь так добр, сопроводи меня, если не сильно занят.
— Дак… — растерянно развёл руками староста. — Как можно? Сопровожу, конечно… Вам куда, батюшка? Оттрапезничать с дороги али кого лицезреть желаете?
— Полный обход.
Оставшийся внешне безучастным Трудовой пожал плечами, но внутри заскреблись кошки. Глеб Егорович шестым чувством почуял неладное.
Хозяин, без предупреждения явившийся на своё производство — это не к добру. За свой участок староста не переживал, пьяниц и лентяев нету. Да и по материальной части всё исправно. А что неисправно — так о том знают набольшие старосты, да родовые снабженцы Морозова. Тут совесть чиста.
Но вот что конкретно потребовалось от мануфактуры, что Морозов явился сам…
Пока хозяин обходил склады, самолично убеждаясь в практически полном объёме всех площадей, стеллажей, пороховых погребов и запасов технических жидкостей для производства, староста молчал. Не о чём его не спрашивали — вот и молчал. Многочисленные рабочие производства невольно подбирались и настораживались, видя своего боярина неожиданным гостем, но не более того. Люди занимались исполнением своих должностных обязанностей, склады ломились от сырца и материалов.
На печном участке производства старосту начал пробивать пот. Поначалу Трудовой списывал это на температуру. Печной участок — это огромных, циклопических размеров сооружение, возведённое вокруг ранее построенных монументальных горнил и плавилен. А Морозов со старостой обходили его по прокинутым аккурат под потолком мосткам, сваренным из арматурных прутьев: мостки использовались в том числе и для ручного открывания-закрывания вентиляционных окон, установленных под крышей.
Но Властислав Иванович выглядел абсолютно спокойным. На его лице ни капли пота, хотя внизу вовсю жарили десятки печей разнообразных объёмов и предназначения. Жар, что вздымался кверху, отчего-то, брал лишь Глеба Егоровича.
Вот на участке слесарно-сборочных работ, чей осмотр не ознаменовал прохождения даже четверти от намеченного объёма производства, хозяин задал первые вопросы.
— Рассказывай, Глеб Егорович, — обратился к старосте Морозов. — Как работа спорится, всё ли в целости, всего ли хватает?
— Дак… Было бы иначе, Властислав Иванович, вы бы и сами уже узрели… Всё чин чинарём. Работаем. Снабженцы завозят сырец, умные люди нам спускают чертежи, наши умельцы их воплощают в жолезе да чугунах… Некие хворями болящие, некие по отпускным напутствиям отсутствуют. У кого жена рожает, у иных дочь замуж выходит…
— Сколько отсутствует? — спросил боярин.
— Дак… Надо ж табели подглядеть… Так, пальцем в небо, человек десять…
«Меньше одного процента», — опытный управленец сразу перевёл число личного состава в человеко-часы и соотнёс производительность труда с объёмом предстоящей работы. Выходило, что потери допустимые, в рамках погрешности. Но, если учесть, чем конкретно они чреваты… Ладно, если Морозов не успеет поставить Двору требуемое число орудий. Может, в ссылку отправят. Может, главы лишится, да род в опалу попадёт. Или старшую дочь поставят руководить заместо него, исправлять огрехи отца-родителя… А если одним только этим дело не ограничится? Если не сумеет Мастеров с тем, что сумеют ему приготовить, отбить интервенцию на востоке? Тогда грозить беда будет не только лишь роду Морозова, но и всей Империи.
— … умные люди нам давеча снесли очередное изобретение, — продолжал меж тем Глеб Егорович. — Механический целик, обзывается. С тем изобретён, дабы канонирам да расчётной обслуге сподручнее было наводить орудия на дистанциях. А не то грамоте не каждый обучен, а математика в пушкарском деле потребна. Считать потребно споро, в уме, да не на глазок. Механические целики те огневые да потрясные испытания прошли, годными признаны, и от отдачи свои постановления не теряют. Так мы сейчас все орудия ими оснащаем. Мушки покамест оставили нетронутыми, а вот целики меняем.
Новость не нова. Про регулируемые прицельные приспособления для грубой наводки орудий на цель Морозов знал. А вот что новая партия пушек будет ими оснащена — то добрая весть. С новыми целиками орудия станут бить быстрее и точнее. Потребуется меньше времени для расчётов и задания углов возвышения стволам: канонирам будет достаточно знать дистанцию до цели, которую сообщают им батарейные командиры, а тем — дозорные. В одно движение выставляются показания на прицеле, а дальше ствол орудия сам скажет обслуге, как именно его стоит навести.
— … одно лишь потребно, так это обслугу обучить ими пользоваться. А не то привыкли до сих пор наводить куда-то в сторону супостата, а про мушки с целиками забывают.
— А что по ядрам и порохам? Всего хватает?
Староста отрицательно покачал головой.
— От ядер склады ломятся, Властислав Иванович. Их пихать некуда, ходить мешают. Никому они не нужны, как и ядерные пушки. Наши умные люди унитарные снаряды изобрели с тем, чтоб снаряжать орудия к бою было сподручнее. Дороже в производстве выходят, да только и разрушительной мощи больше дают. Мы сейчас их выпуск освоили, и уже не первый месяц поставляем приёмщикам.
— В количестве потребном? — уточнил боярин.
— А как же, — усмехнулся не без гордости за своё дело Глеб Егорович. — Коль раз уж снабженцы сырец поставили, так, стало быть, мастеровые и конечную продукцию изваяют.
Новые пушки имеют ряд новшеств как в техническом плане исполнения, так и в принципах работы. А новое — всегда непонятное, требующее изучения. Изготовить новинку может любой дурак. Но гарантировать её живучесть — до этого не каждый додумается. И ещё меньшее число умельцев сможет это не только предложить, но и реализовать.
— Орудия под унитарные снаряды боем проверяли? Или простыми стрельбами ограничились?
Простолюдин простолюдином, рабочий рабочим, но тугодумов старостами на назначают. До Трудового сразу дошло, о чём печётся барин.
На носу война.
Потому из голоса мужчины враз пропали всяческие нотки веселья.
— Извольте распорядиться, Властислав Иванович, — уже тише, твёрже и с полной собранностью обратился он. — Исполним тотчас же в объёме, вами указанном. Испытания проводили усиленными зарядами. Теми, что на треть обыкновенные превосходят по мощи. Обыкновенно, три выстрела орудие выдюжило. Ежели более дотошные изыскания потребны, то только изъявите. Отрядим и людей, и орудие, и снаряды.
— Изволяю.
За что и нравился Морозову Трудовой, так это за смышлёность и умение быстро ориентироваться в производственных задачах. Ну, ещё за умение своевременно держать при себе любопытные вопросы, когда на первом плане есть важные дела.
— Не позднее, чем через месяц, — приказал светлейший князь. — Поставить к отгрузке всю изготовленную артиллерию, коею нынче льём. Каждое орудие — Глеб Егорович, каждое, без исключения — испытать усиленными зарядами. Одно орудие полностью заломить боевой работой. Стреляйте столько, покуда не развалится. Необходимо установить предел живучести. Он не должен уступить таковому у пушек с ядрами старого образца. И… Организовать единовременно с оной боевой работой наглядные пособия с демонстрациями. На фоне неё будем обучать обслугу.
Трудовой помрачнел, сразу поняв, куда клонит боярин.
— Стало быть, работы по опытным стволам свернуть, Властислав Иванович? — спросил он. — Как раз на днях сподобились осваивать новые чертежи. Орудия с негладкими стволами, у коих завитые резы в нутрях имеются. Умные люди нам кудеса сулят. Мол, бить будут дальше, точнее, мощнее, лучше…
Работы с нарезной артиллерией назревали уже давно. Настолько, что Морозов имел возможность загодя готовиться к производству опытных образцов таких стволов. Была и инженерная база, и производственная, и оставалась сущая мелочь: выпустить первые экспериментальные образцы и на них начал оттачивать создание серийных. Вот только себестоимость изваяний даже небольшой партии опытных машин настолько высока, что не в реалиях экстренного вооружения экспедиционного корпуса пытаться освоить новые технологии. Деньги, время, занятые руки рабочих и головы инженеров. Да и не понятно, насколько новые стволы будут лучше старых. Но счетоводы седеют уже сегодня: разработка грозится стать золотой, при том буквально.
Сегодня предпочтение приходится отдать старым, проверенным, гладкоствольным системам. Они и проще в производстве, они уже отточены в выпуске и налажены в уходе.
— Свернуть. Все свободные руки — на выпуск орудий. В приоритете — литьё артиллерии. Оставшиеся невостребованными ресурсы — на ручные ружья.
Минуту Трудовой молчал, прекрасно понимая, с чем столкнулся. Не сегодня, так завтра, Морозовская мануфактура перейдёт на круглосуточный режим работы. Это к гадалке не ходи. И всё же…
— Месяц — донельзя невеликий срок, Властислав Иванович, — констатировал очевидное он. — Дозвольте же справиться, сколь многое мы должны успеть выпустить? И может ли уже выпущенное нами пойти в зачёт потребности?
— Никак не меньше тысячи ружей, — без обиняков озвучил план-минимум светлейший князь. — К каждому из них — никак не меньше тысячи боеприпасов, что вкупе обязано оказаться не меньше миллиона. Не меньше ста артиллерийских орудий. И не меньше ста унитарных снарядов к каждому, что должно быть…
— … не меньше десяти тысяч.
Трудовой посмотрел в глаза боярину твёрдым, немигающим взором.
— Это за пределами возможностей мануфактуры, — произнёс староста. — И вам это известно, как никому иному. В наших силах едва ли треть от озвученного числа за данный срок.
— Прекрасно осознаю, Глеб Егорович.
Морозов посмотрел сверху вниз на плавящие металл печи, меж которыми сновали рабочие, проносящиеся заготовки.
— Потому благословляю приоритетно истребовать любые запросы в любое время дня и ночи. Работать будем круглыми сутками. Необходимо перераспределить мастеровых, чтоб отдыхающие сменяли работящих. Но через месяц озвученное обязано быть готовым к отгрузке. Любой ценой.
Глеб Егорович опустил взор вслед за взглядом светлейшего князя.
— Отлить сотню стволов орудий с казёнными затворами и лафетами… — тихо проронил он. — Выточить десять тысяч снарядов и опрессовать по гильзам. Сварить и выпарить сотни пудов пороха. Высверлить тысячу стволов ружей и лож для них. Собрать миллион выстрелов. Изготовить для всего носимого деревянную тару, а для лафетов орудий — прицепы. И это на фоне испытаний и обучения прислуг… И всё это…
— … за месяц.
Староста тяжело вздохнул.
— Некондиция неизбежна. План за пределами возможностей мануфактуры… В такой спешке обязательно проглядим что-то да где-то.
— Поэтому и стреляем все стволы усиленно, — согласился боярин. — Некондиция обязательно будет. Но её должно отсеять ещё до этапа отгрузки.
Мысли светлейшего князя Морозова целиком и полностью занимало положение дел на производстве. Трудовой прав, и Властислав Иванович это осознавал. Исполинский план выполнить в срок практически невозможно. Понадобятся привлечённые руки, и не абы какие, а квалифицированные. Но подготовка умелого оружейника тоже требует времени, а его, как раз-таки, и нет. Поставить изготовленное в зачёт плана? Только это и остаётся. Но за чей счёт? Только гвардии родов, заказавших у Морозова вооружение. Производство снабжает всю Империю по ценам, доступным лишь зажиточному классу, но оттого желающих оснастить свои силы меньше не становится.
Только и остаётся, что отнять обещанное у кого-то из бояр да путешествующих купцов. Но у кого? Купечество? Капля в море. Те, в основном, ружья заказывают. Было несколько мореходов, кто на свои корабли морозовские пушки устанавливал, но сейчас в заказах лишь ручные орудия. Получается, что лишь у бояр и остаётся забрать, потому как поставленное Двору оружие уже задействовано на иных направлениях. На той же западной границе, например. Оттуда их снимать никак не можно.
Выходит, что нужны переговоры. Если общими усилиями наскрести хотя бы половину от намеченного плана, есть шанс уложиться в срок. Можно посулить ущемлённым в поставках изготовление новой партии по меньшей цене. Или по той же, уже уплаченной в счёт предоплаты, поставить больше, чем просили. Решение найти можно, было бы желание.
Абсолютно очевидно, что подавляющее большинство заказчиков заартачится и на уступки не пойдёт. Орудия стоят слишком недёшево, чтоб отмену поставки оплаченных заказов перенести вот так просто. К тому же, многие разживаются артиллерией не от хорошей жизни, некоторых подталкивают жизненные обстоятельства. Например, прямая угроза роду. От бандитья, допустим, или от конкурентов. И за чей счёт прикажете собирать недостающее? Разоружать караваны купцов? Забирать оружие у тех, кто от него зависит жизнью? Просто поставить перед фактом людей не получится.
А если у Бериславского попросить помощи? Сосед соседу навряд ли откажет. Так-то, у его родовой гвардии тоже орудия имеются. Не в Бог весь каком непомерном количестве, но тот своим примером может подать таковой прочим. А, глядя на действие светлейшего князя, приближенного ко Двору как никто более, и остальные, глядишь, что-нибудь сотворят подобное.
А ещё потребно изучить наследие предыдущего оружничего Императорского двора. Каким бы ротозеем или интриганом он ни был, но закрома обязаны иметь некий резерв. Понятно, что удовлетворить за их счёт весь потребный объём не представляется возможным даже в теории. Но с миру по нитке — воину рубаха.
Было бы результативней, если б Великий Император Всероссийский сам бросил бы клич, и собрал артиллерию с рук боярства. Но это вызвало бы переполох во всех сословиях: Двор, собирающий оружие, не может не готовиться к большой беде. А это, как раз, повлечёт за собой большие проблемы в обществе вплоть до недовольства и бунтов. Вот такой исход нежелателен…
Трудовой не пресекал размышлений хозяина. Боярин отсутствующим взглядом созерцал, как из жерла плавильни самотёком изливается расплавленный металл, заполняя собой подготовленную рабочими открытую форму для заготовки. Тем временем его мысли были далеки от технологического процесса производства. Морозов уже мыслил менее детализированными категориями.
— Увы, время не на нашей стороне, Глеб Егорович, — подытожил светлейший князь Морозов. — Надобно торопиться. Пойдём, дорогой, по остальным цехам. Продолжим, пожалуй, механо-сборочным… и, да, к слову… У кого там, говоришь, дочери рожают да замуж выходят?



Глава 2
Первоуральский гарнизон

Невозможно произвести дважды первое впечатление. А по первому впечатлению местный Первоуральск выглядел практически мёртвым городом.
Ну, как, «городом»…
Населённый пункт оказался натуральным передовым поселением со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Да, дорога от самой Московской губернии пролегала хорошая, широкая, гладкая, как стекло. Наша тяжёлая самоходка, отжатая мною у Синдиката, покрыла без пяти минут две тысячи километров за полтора дня: в пути меня за рулём подменяла Бериславская, так что двигались с минимальными остановками. Но вот кроме дороги, обрывающейся буквально сразу возле НП, особых достопримечательностей как будто бы и не было.
Первоуральск — самый восточный из основанных по эту сторону Урала населённых пунктов. Как следствие, основной контингент тут — воинский люд, и приданный к нему же люд чёрный, исполняющий тяжёлую работу, дабы от ратных трудов воинов не отвлекать. В центре города — большой по местным меркам администраторский комплекс, состоящий из Управления, примыкающей к нему гарнизонной части и окружённый рядом простеньких домов с бараками. На многие километры вокруг — избитые колёсами грунтовые дороги, латанные вдоль и поперёк, по которым местные работяги грузили добытые в окрестностях ресурсы: известь, песок, лес, уголь и прочее.
Как следствие, гражданского населения, праздно слоняющегося по делу и без оного, практически не нашлось. Редкие встреченные на подъездах к городу и на его улицах люди или облачены в форму (а, стало быть, следуют по каким-то своим служебным делам), или носят рабочие робы и погоняют тяжеловозов, перевозящих конной тягой объёмные телеги с некими покоящимися в них грузами. От границ Первоуральска до центра с администрацией встретили буквально полтора землекопа. Людей на улицах не было от слова «совсем».
Путь до города оказался непростым, и вымотал не только нас с Бериславской, как водителей, но и наших спутниц, которых полтора дня развлекала Смазнова. Окси на правах «человека-радио» рассказывала нам азбучные истины из медицины в надежде убить время. Ну, и, конечно же, с целью отложить в памяти молодого пополнения хоть какие-то воспоминания о них. В неполные два дня медподготовку личному составу не преподашь. Там нужны десятки часов практики и теории. Но лучше уж так, чем совсем вообще никак.
И вот, уставшие, спешившие изо всех щенячьих сил, мы добрались до города, и, немного поездив по не слишком многочисленным его улицам, подъехали к Управлению.
Там нас уже встречали.
Территория Управления была огорожена высоким частоколом и со стороны походила на отдельный форт. Многометровые стволы деревьев, обтёсанные и окорённые, вздымались ввысь не меньше, чем на добрый пяток метров. Высокая крыша тяжёлой самоходки едва достигала им половины высоты.
Единственная прореха в частоколе — широкий проезд для гужевого транспорта и техники — наглухо перегорожен менее высокими, но оттого не менее надёжными «ежами». Между последними от души намотали цепи и колючую проволоку по типу «егозы», что делало скоротечное проникновение на охраняемый объект не таким уж и простым занятием.
Из-за частокола, по направлению от своей дежурной «сторожки», обходя заграждения, в сторону нашей остановившейся самоходки вышел служивый при лёгкой шинели: несмотря на приблизительно одну широту с Москвой, климат в Первоуральске отдавал промозглой мокрой слякотью.
Служивый покрыл разделяющее нас со своей прежней позицией расстояние и подошёл к технике со стороны места шофёра.
— Околоточный будочник местного Управления Императорской Канцелярии, — назвался он непривычной для моего слуха и сознания должностью. — Дозвольте-с справиться о ваших коносаментах?
— Нету коносаментов, — с переднего пассажирского дивана отозвалась ему через меня, сидящего за рулём, разноглазка, и протянула ему наши удостоверения личности. — Действительный тайный советник первого класса Бериславская. Вас должны были оповестить о нашем визите.
Околоточный принял бумаги и с явным знанием дела изучил их вплоть до последней капли чернил на печатях.
Ожидаемо. А как иначе? Фотографии в этом мире к документам пока не прикрепляют. Каким образом ему ещё удостовериться в подлинности бумаг? Только зная, как они оформляются. Ну, или, на худой конец, банальный пароль-отзыв, которые меняются каждые определённые отрезки времени…
Через минуту будочник вернул нам удостоверения.
— Соблаговолите-с вашу самоходку к досмотру, госпожа Бериславская, — всё ещё с вежливостью, но с нескрываемым повелением в голосе, попросил он.
— Прошу.
Я остался за рулём, в то время как правнучка Великого Архимага Путей встала со своего места, прошла до передней двери салона и отворила её. Служивый, пока девушка проворачивала действа, обошёл технику и поднялся к нам на борт, внимательным и цепким взором окинув содержимое транспорта вместе с его пассажирами.
Оный взор зацепился за просто невменяемый объём тюков, рюкзаков и сумок в задней части кузова.
— Говорите, коносаментов нету, госпожа советник? — переспросил околоточный. — А что за вантаж транспортируете?
— Собственный инструментарий Тайной Канцелярии, — не моргнув глазом, отозвалась девушка. — Согласно действующему табелю о вантажных перемещениях, декларироваться отдельными коносаментами не обязаны.
А мощно она задвинула. «Собственный инструментарий канцелярии»… Да тут всё в самоходке, не считая действующих сотрудников Конторы — моё, кровно заработанное. Но, если посмотреть на картину под углом наёмника, то меня призвали и наняли как исполнителя при своём оснащении. С таким расчётом и впрямь с натяжкой можно сказать, будто бы я вместе со скарбом на некоторых условиях Конторе принадлежу. Хотя, тут ещё бабка надвое сказала…
— Ваша правда, госпожа советник, — согласился без претензий сотрудник. — В таком разе, прошу вас проследовать на плац. Там… мало что поменялось… со времён визита вашего досточтимого родителя.
Алина улыбнулась.
— А вы знаете моего отца?
— Светлейшего князя Бериславского? — хмыкнул служивый. — Кто ж его не знает… Имел честь оказывать содействия его зауральским экспедициям. Ежели не доведётся мне застать его лично, наберусь наглости обременить вас прошением о передаче ему поклона от городового Стоянова. Хотя… едва ли он вспомнит…
Я не вмешивался в разговор, но одним ухом слушал, да глазом наблюдал. Городовой Стоянов, если это был он, выглядел сравнительно непросто. Почти все доселе встреченные мною служивые исправно сбривали растительность на лице. Рекомый же Стоянов принадлежал к тому немногому числу, что мог позволить себе пышные «сталинские» усы. Даже, если у Бериславского так себе память на лица (в чём я, лично, сомневаюсь), забыть такого относительно колоритного служивого трудно. Опять же, с рядом поправок. Если они виделись один раз и вскользь, то вопросов нету…
— Уверяю вас, господин Стоянов, — улыбнулась ему Бериславская. — У вас ещё представится возможность пообщаться с батюшкой лично.
— Да ладно-с? — повёл бровью собеседник. — Неужто сам светлейший князь в нашу дыру направил стопы вновь? Ох, не к добру это…
«А, ведь, не дурак служивый», — подумал я.
Бериславский собирался посетить Первоуральск в свете нашего участия в броске через всю Сибирь. Сибирский бросок организован в свете грядущей высадки на дальневосточных берегах корпуса интервентов. Интервенция на Дальний Восток супостатов — вот это точно не к добру. Мужчина довольно точно провёл причинно-следственную связь между первым пунктом и последним, пусть и не знал всей цепочки наперёд.
Вот это, в общем-то, неудивительно. Едва ли тугодума взяли бы на службу в Тайную Канцелярию, пусть и в местное Управление Первоуральска. Пара тысяч километров до столицы не делают службу лёгкой прогулкой: мозгами шевелить всё равно по роду занятий положено.
Окинув взглядом нас в последний раз и отдельно задержавшись им на Лане, служивый кивнул каким-то своим мыслям. Вид вислоухой, по местным меркам принадлежащей к числу прокажённых, явно вызвал какие-то вопросы. Но форма подопечной Тайной Канцелярии на хвостатой начисто отмела любые из них. Звероподобная? В сопровождении канцеляристов? Значит, всё нормально. И уже нет разницы, зачем она с ними, для опытов или на службу принята. По всей видимости, чем-то таким и руководствовался встретивший нас мужчина, покидая транспорт.
Околоточный подошёл к заграждениям и с видимым усилием, оправданным его возрастом (из «сталинских усов» пробивалась очевидная седина), растащил часть связанных между собой «ежей» в стороны, обеспечивая нам проём для проводки техники. Я по привычке водителя махнул ему раскрытой пятернёй в знак благодарности за содействие. Будочник, не то по привычке, не то по уставу, вскинул раскрытую ладонь к козырьку своей фуражки.
Хорошая дорога кончилась ещё на подступах к Первоуральску. Улицы города вымощены брусчаткой, а вот сапожник оказался без сапог: территория Управления всего лишь отсыпана щебнем. Плотно утрамбованным, по возможности выравненным, но до гладкости бетона или асфальта ещё далеко. По нему, катясь на малой скорости, мы и проследовали внутрь частокола, оставив позади въездную группу.
В город мы прибыли в середине дня, когда львиная доля личного состава находится по местам исполнения своих служебных задач. Потому территория Управления оказалась столь же пустой, как и улицы населённого пункта. Плац — да, вот он, такой же точно, как я привык видеть в своём мире. Близко к идеальному выравненный участок земли, отбитый твёрдыми породами, по которому удобно маршировать, разводить людей и организовывать построения. Вон видны массивные, собранные из сруба, трибуны для командного состава. Вон флагштоки, на которых гордо реют знамёна. Ничего такого, что могло бы ввергнуть и шок или вызвать изумление. А вот людей нет. От слова «совсем».
За исключением вон того спешащего к нам быстрым темпом сотрудника: форму Тайной Канцелярии, идентичную для всех уездов и губерний, уже научился определять загодя.
Пока сотрудник пересекал широким шагом широкий, метров триста, плац, мы успели выгрузиться из самоходки. Сам же пропустил спутниц первыми и вышел вслед за ними замыкающим, чем начал отрабатывать в себе привычку следить за всеми без исключения. Хрен его знает, как за Уралом аукнется? Не хотелось бы терять людей по собственному недосмотру…
Возле самоходки собрались все мы. Бериславская, Смазнова, Морозова, Пламнева, Ветрова, Распутина, Лана и я. И если девчонки предстали по местной форме одежды («конторские» — в своей служебной, Ветрана с телохранительницами — в академической), то мы с Окси остались верны земному обмундированию. В скором времени все так или иначе переоденемся в рейдовую одежду. Но пока что удобней в своей.
Я как раз выгружался последним, когда к самоходке спеша, но не бегом, подошёл моего роста немолодой офицер с хрен пойми чем на погонах вместо звёзд. Эполеты эполетами, но мне до сих пор непривычны местные звания.
— Полковник Ротмистров, Радимир Абрамович, — назвался он, чинно беря под козырёк. — Руководитель местного Управления Тайной Канцелярии. Донельзя рад приветствовать вас в Первоуральске, госпожа Бериславская.
— Взаимно, господин полковник, — Алина ответила собеседнику взаимностью.
— Как добрались?
— Чего греха таить, — развела руками разноглазка. — Устали с дороги, вымотались. Полтора дня ехали, сменяя друг друга за рулём самоходки. Времени в обрез.
— Понимаю, — кивнул офицер. — Признаться, ожидали вас не раньше, чем к ночи… Ежели повелите, могу распорядиться истопить вам баньку с дороги.
— Будем признательны, но чуть позже, — отрезала правнучка Великого Архимага Путей. — Наперёд нам потребно переговорить с вашими штабными. У нас цейтнот.
— Вас понял. Увы, не имеем возможности разместить вас в индивидуальных апартаментах… надеюсь, ваше высокопревосходительство не возразит супротив казарменного быта? У нас тут просто. Крыша есть, и печка топит…
— Мы все привычные к войсковому укладу, — заверила Ротмистрова Бериславская. — Но воспользуемся вашим безгранично щедрым предложением позже. В первую же очередь прошу по возможности оперативно собрать совещание всех причастных, коих имена вы сами знаете. Наше дело не терпит отлагательств.
— Как пожелаете, госпожа действительный тайный советник…
Радимир Абрамович жестом пригласил нас следовать за собой.
Пропустив вперёд спутниц, замыкающим колонну пошёл следом и я.
Попутно отметив, как с гор поддувает прохладный, буквально по-осеннему промозглый ветерок. Ещё не холодный настолько, чтоб мы околели сразу после выхода из самоходки, но уже достаточно свежий, чтоб заказ рейдовых комбинезонов себя оправдал.
Тяжёлый транспорт оставили на плацу и проследовали колонной вслед за провожатым.
Воинские части всех родов войск и всех времён плюс-минус одинаковые. В России со времён Империи мало что поменялось. Штаб, склады, казарменные расположения, места приёма пищи, плац, караулка и спортивный городок. В ряде случаев — технические и технологические вспомогательные сооружения, как тут: лесопилка, столярная мастерская, котельная, и так далее. Вот прям вообще удивляться нечему. Потому замыкал колонну, шёл, по сторонам смотрел, но лишь для общего саморазвития. Интерес окружение почти не вызывало.
Не вызвало его и здание штаба, сработанное всё из того же сруба. По всей видимости, лес тут шёл как универсальный материал абсолютно для всего, начиная от растопки костров и забора и заканчивая сооружением капитального фонда. Воистину, если б не склонность древесины с открытым волокном к разрушению от непогоды и физических воздействий — даже плац выложили б досками…
Снаружи здание штаба выглядело типичным бревенчатым трёхэтажным домом. Опять же, классика и ничего нового. «Кругляк» накатами, проруби для окон и дверей, на удивление красиво, пусть и без резаных наличников, сложенное крыльцо и навес парадного входа. Да, двери тоже без резных рисунков, зато крепкие, монолитные, тяжёлые, с обратной стороны обшитые похожим на войлок материалом: Первоуральск — не тропический пляж, тут с ночными температурами должно быть несладко.
А вот внутри штаба — ставший уже родным за время пребывания в этом мире интерьер Конторы. Уж не знаю, была ли в этом хоть какая-то практическая подоплёка, но капитальный фонд соорудили будто бы «на пять минут», не утруждая себя ничем долговечнее сруба. Что странно, ведь почти наверняка была возможность возвести строение из того же камня, кирпича, бетона. Но в недолговечном срубе внутри всё обшито и обставлено почти столько же вычурно и богато, как в московском Главке.
И вопросы даже не к количеству позолоченных (или покрашенных под золото?) держателей, в которых тут и там виднеются артефактные светильники. И даже не к толстым ковровым дорожкам с ворсом высотой в палец. А к количеству элементов декора и интерьерных украшений в стиле «сталинского неоклассицизма» моего мира. Пусть в деталях местные примочки различались, но общая суть была той же.
На хрена козе баян, а местному Управлению — гипсовые розетки с фигурными листочками на краснодеревной обшивке помещений? Зачем по стыкам всех обшивочных листов пущен золотой кант из металлического профиля? На кой ляд двери в кабинеты изрезаны резцами с десятками завитушек, вензелей и прочей фигуристостью? Там, где в коридорах ведущие в кабинеты двери были приоткрыты, внутри виднелись массивные деревянные столы и шкафы. К массивности вопросов не имел, но вот к количеству художественной резки на них — да.
Выглядело всё так, будто бы кому-то некуда было девать человеко-ресурс, или у кого-то было слишком много свободного времени. Я не осуждал ничей вкус. Хотят резную мебель — пожалуйста. Хотят гипсовую лепнину — не могу запретить. Но в моём понимании украшать интерьер, когда сам обитаешь во временном фонде — ну, такой себе перерасход ресурсов.
Тут уже всплыла заметочка из памяти, которую я делал сам себе: отвыкать мыслить привычными земными категориями. Хрен его знает, что тут за приуральская древесина такая? Может, она настолько твёрдая и термоядерная, что опередит по времени живучести самые стойкие сорта бетона и самый обожжённый кирпич.
А если ещё вспомнить, что Первоуральск прилегает непосредственно к Сибирской аномалии… уж не какими-нибудь чудодейственными свойствами обладает местная «столярка»? Ну, там, к примеру, вечно хранящиеся продукты без порчи в ящиках из дерева или лечебный сон на построенной из местного дерева кровати.
А что? Запросто может быть.
Так что, не спешим с выводами и посмотрим, куда нас, для начала, приведёт Ротмистров.



Глава 3
Мерзопакостная находка, или Мы начинаем незамедлительно

Привели нас — не много и не мало — в помещение, в котором безо всяких подписей, табличек и подсказок даже в ином мире угадывался зал совещания.
Такой же огромный, как у Александровского, стол размером с бильярдный. Такая же огромная и детализированная карта-схема Империи на его столешнице. Столь же обильно рассыпанные по ней фигурки с оперативными обозначениями сил и их довольно скученная расстановка. На первый взгляд картина на карте повторяла таковую в зале аудиенции Саныча если не полностью, то во многом.
Да и оформление большого зала было схоже с тоном моего мира. Стены по пояс в одной обшивке, потемнее, а всё, что выше — в другой, посветлее. По стенам — портреты явно не последних в этой Империи людей. Фамилии на подписях снизу незнакомые, что логично. Некоторые созвучны с известными мне, но на лицо персонажи иные… Нету тут привычных мне Кутузовых, Нахимовых, Барклаев де Толли и прочих Жуковых с Рокоссовскими. Но, однозначно, традиции чтить великих военачальников за их достижения так же сильны по эту сторону Грани, как и по ту. Едва ли этих людей нарисовали чуть ли не в натуральную величину просто так, «потому что».
По традиции, не менее свято чтимой для подобного рода заведений, окна были закрыты и зашторены. Вместо дневного света освещение зала возлагалось на всё те же артефактные светильники, которые, кажется, пихали абсолютно везде, где только можно. Кажется, их энергия чуть ли не дармовая. Иным я никак не могу объяснить их изобилие во всех местах, где мы только были.
Полковник провёл нас в зал и сам вошёл последним, закрывая за собой дверь.
— Прошу, госп… Госпожи и господин канцеляристы. Проходите, мы скоро начнём. Энное число минуту понадобится обождать. Необходимо собрать господ офицеров.
С этими словами Ротмистров прошёл до отдельно стоящего стола, обитого зелёным сукном, на ходу снимая фуражку. Головной убор отложил на столешницу, после чего поднял со стола трубку похожего на телефон аппарата.
Несколькими движениями набрал номер абонента. С моего места было отчётливо видно, что наборный узел аппарата представлял собой не диск и не кнопки, а вертикально размеченные ползунки, со стороны похожие на целики. Несколько таких ползунков с последовательно нанесёнными цифрами офицер передвинул в ему одну ведомую комбинацию с тем, чтоб горизонтальная линия, проходящая через условную стрелку указателя на корпусе прибора, выделила образовавшийся числовой набор. Выглядит примитивно, но надёжно. Механизм внутри должен быть простой, как сатиновые трусы.
— Полковник Ротмистров, — назвался он в трубку, вероятно, дежурному или адъютанту. — Офицеров штаба собрать сверхсрочно в зале совещаний.
И отложил трубку обратно на телефон, разорвав соединение.
— Москва передала нам телеграфом суть предстоящего дела, — проинформировал нас собеседник. — Потому не могу не спросить, хотя, вероятно, это делали до меня не раз. Вы уверены в численности своих сил? Прошу понять вопрос правильно. Планируется убытие группы меньше десяти человек. Девять десятых из которых… Женщины и девушки. А вам предстоит пройти неисследованное Зауралье и выступить супротив айнов, что оборачивали вспять целые экспедиции… Включая ту, которой руководил ваш досточтимый родитель, Алина Святогоровна.
— Благодарю за беспокойство, господин полковник, — спокойно ответила ему разноглазка.
По ходу, она и тут известна. Как минимум, заочно.
— Демонстрации наших возможностей и огневой мощи оказались достаточными, чтобы мы сошлись на этом решении. Оно окончательно. И едва ли будет пересмотрено.
«Закон подлости никто не отменял, — мимолётом подумалось мне. 'Сейчас, упаси Бог, прилетит какая-нибудь вводная, так придётся на ходу пересматривать…».
— Состав утверждён высочайшим повелением Великого Императора Всероссийского Александра, да благословит Господь его правление. Уверена, Государь-батюшка хорошо взвесил своё решение, когда выписывал свою резолюцию.
Ротмистров кивнул.
— Да будет так.
С одной стороны, негоже всё валить на высокопоставленного начальника. Опыт моего мира отчётливо показывал, что наличие и размеры звёзд на погонах ещё не наделяют их носителя умом и сообразительностью. Со стороны выглядело так, будто бы соратница переложила ответственность за решение с больной головы на здоровую. Мол, «за меня всё решили, а я с боку-припёку».
С другой стороны, для местных тяжело не считаться с решениями главы государства. Это для меня он сверстник и молодой парень, волею судьбы венчанный на трон. А тут — царь, Бог, отец, мать и просто большая шишка. Попробуй, возрази!
Полковник окинул взором наш отряд и отдельно выделил им меня, задержавшись на моей фигуре.
— Александр Александрович, надо полагать, — предположил полковник. — Наёмный ратник, что поведёт свой отряд за собой. Тебе, Мастеров, велено особливо преподать расклады. Телеграфной линии за горами нет. Испросить подмоги, может статься, что и не выйдет.
— Я изучал дневники Святогора, — отозвался в ответ. — Расклады способны сообщить нечто, что не смог отразить на страницах непосредственный участник экспедиции?
— Боюсь, что да.
Офицер наклонился под свой стол и извлёк из-под него крепкого вида деревянный ящик, сколоченный довольно грубо, но очень, ОЧЕНЬ неприятного вида. От последнего подобралась даже разноглазка.
Потому что в древесину стенок были вмонтированы артефактные камни, сплошь и рядом иссечённые руническими символами. Какое-то местное колдунство на страже сохранения содержащего? Или приснопамятная защита окружающих от содержимого?
Военнослужащий водрузил тару себе на стол, снял крышку с не очень красиво, но надёжно вырезанными камнями, отложил на стол и запустил в ящик руку. Вытащил он оттуда предмет, до жути похожий на тот, который мы видели в кабинете Вещего.
Шаманский посох с белённым черепом зверя, наличие во лбу которого кристалла наводило на неприятные мысли.
А ещё на мысли наводили массивные для габаритов черепа рога, по которым была пущена какая-то растительная лоза.
Опять айны…
— Этот артефакт мы обнаружили на древнем капище, — произнёс Ротмистров. — Но есть одна загвоздка. Капищу многие сотни лет. Артефакту же…
— … нет и нескольких месяцев, — мрачно констатировала Алина. — Как вы изъяли его, даже я почуяла бурлящие в нём потоки Силы. Его изваяли не так давно.
— Скажу больше, — полковник перекинул в руках изделие. — Наши прозекторы уверяют, что мощи артефакта хватит с лихвой, чтоб день стал ночью, а свет погряз во мраке. И нашли его при разведке новых направлений по ту сторону Уральского хребта.
Это в корне меняет всё дело, в которое мы ввязались.
Наличие рукотворного предмета (а едва ли посохи с черепами растут на грядках) в неизведанной глуши, где не должно быть известных людских поселений… Или по ту сторону Урала живут отшельники, или не такая уж местная Сибирь и безлюдная. Запросто могут повстречаться как одинокие поселенцы, так и целые племена.
Вот такого я в журнале Бериславского не припомню. Светлейший князь ни словом не обмолвился на тему того, что пересекался с живыми людьми в своей экспедиции. А, поверьте, у меня было время изучить его труд вдоль и поперёк. И пока делал с труда копию, и пока изучал за самостоятельными занятиями, и пока ехал на пассажирском месте в самоходке по дороге в Первоуральск. Не было там такого.
— Стоит принять во внимание не только факт обнаружения артефакта, — предупредил Ротмистров. — Но и способ его изготовления.
Удерживая изделие за древко, офицер указал на навершие.
— Его венчает череп существа, которого мы называем айном. Но череп не вскрыт. Внутри него всё ещё покоится головной мозг твари. И не просто так, а подчинённый запретной силой. Она не позволяет ему разлагаться намертво и поддерживает его жизнеспособным. В отсутствие органов чувств мозг не слышит нас и не может понимать наш голос. Но он ещё жив, и может реагировать на посылаемые ему образы. Возможно общение посредством Силы.
Собеседник указал на небольшой ларец чуть пониже черепа.
— Также тут заточено сердце айна. Как ты можешь догадаться, оно также живо, и подчиняется заклинателю. Ему более не доведётся качать кровь. Но запретная сила заставляет его сокращаться даже сейчас, поддерживая в нём жизнь.
Жезл убран в ящик, крышка накинута, тара опущена на пол и задвинута под стол от греха подальше.
— В нашем распоряжении есть расшифрованные древние грамоты, — закончил мысль полковник. — В них подробно описывается процесс создания подобной… нечисти. Тебе стоит знать, что мозг и сердце айна должны быть нетронутыми и отняты на живую, без умерщвления айна. А теперь ответь мне, если сможешь. Много ли ты знаешь способов обходить айнов с тем, чтобы те добровольно отдали свои члены? Если нет, то представь себе могущество того, кто такое проворачивает. Анафемой он уже не отделается, кто бы это ни был. Он подлежит безусловному уничтожению. Но… Если такое творят с великим зверем, то что такому сможете противопоставить вы?
— Много чего, — отозвался я, не вдаваясь в детали. — Находка, безусловно, мерзопакостная. Насколько далеко его нашли?
— Чуть дальше места, откуда развернулась последняя экспедиция светлейшего князя Бериславского. Наши люди сумели продвинуться от него ещё на дюжину вёрст и заложили там острог. И во время одной из разведок наткнулись на древнее капище, кем-то используемое и по сей день.
Значит, чуть больше сотни километров. Это буквально два перелёта «птички». Значит, если сумеем выйти в пробный рейд для обкатки снаряжения и теста оборудования, велика вероятность, что к капищу подберёмся в первые же часы испытаний.
И, что самое паршивое, это будет аккурат на исчерпании запасов ёмкости аккумуляторов дрона. Значит, времени на разведку вокруг почти не окажется. Покружить не выйдет.
Обойти, что ли, это злосчастное капище? Или, наоборот, выбрать его ориентиром и базой подскока?
— Богомерзкое поделие, — констатировала Ева. — Но для нас не ново. Такие обнаруживали и ранее, и даже ближе сотни вёрст.
Что хотел сказать в ответ Ротмистров и хотел ли сказать что-нибудь вообще — осталось за скобками. В этот момент в дверь зала крепко и громко постучали, обозначая присутствие на пороге живых.
— Радимир Абрамович? — раздался от приоткрытой двери мужской голос. — Дозвольте? По вашему приказу явились.
Прям ностальгией повеяло от этой фразы.
Для тех, кто далёк от армейской кухни, можно пояснить, что младший по должности или званию, оповещая старшего о своём появлении по зову старшего, обязан отчитаться по форме «Такой-то Сякой-то по вашему приказанию прибыл». И именно прибыл, как поезд. Потому что тем, кто с дури имел ляпнуть «…явился», тут же сыпалась гневная отповедь «Являются черти, а ты — солдат!». Наша же Контора, сиречь, ЧВК «Бесогоны», где даже обращение к бойцу «эй, ты, бес!» считалось не оскорбительным, а уставным, фишку просекла чуть ли не в момент своего создания. Вот в нашей среде, как раз, и принято было докладывать, что некто, мол, «…явился». Особливо упоротые или в совсем неофициальной обстановке отчебучивали из разряда «Такой-то Сякой-то по вашему приказу явился, как чорт из табакерки!». И нарушением устава у нас это не являлось.
Аж прям бальзам на душу… как отголосок родного мира.
В зал вошли трое в форме, идентичной таковой у Ротмистрова. Те же фуражки, те же лёгкие шинели, но эполеты на плечах поскромнее будут. Небось, какие-нибудь недополковники или дважды майоры…
Ротмистров подтвердил мои предположения.
— Проходите, господа офицеры… Дамы вас заждались. Представляю по случаю знакомства, подполковник Бухарский, Андрей Вениаминович. Майоры Ухтомский Пантелеймон Кондратьевич и Фрязин Добрыня Мстиславович.
Визитёры по порядку представления снимали головные уборы и кланялись в знаке приветствия. Вероятно, из-за присутствия дам.
— Действительный тайный советник первого класса Бериславская, Алина Святогоровна, — представилась на правах старшей из нас по чину разноглазка. — Господин Мастеров Александр Александрович с госпожой Смазновой Оксаной. Светлейшая княжна Морозова, Ветрана Властиславовна со сближницами, Пламнева Анастасия, Ветрова Екатерина, подопечная Тайной Канцелярии Лана, и представитель духовенства, капеллан Распутина Ева Гавриловна.
Полковник указал рукой на стол с картой.
— Прошу занять свои места. Мы начинаем незамедлительно.
Скоротечное знакомство прошло быстро, и ещё быстрее нас начали вводить в курс дела.
— Андрей Вениаминович, — Ротмистров, подойдя к карте, обратился к «подполу». — Поведай нам, что твои пластуны разведали.
— Поголовье айнов неизменно, Радимир Абрамович, — отозвался тот. — Наблюдаются в подзорные устройства в прежнем числе. Но атаманы дозоров отмечают, будто действуют они управляемо. Не то ищут, не то патрулируют. Для коллективной охоты слишком слаженно перемещаются. Пластуны в упор не подбираются, и своё присутствие всячески маскируют, потому пока удаётся избежать потерь.
— А что по путям перемещения? — спросил полковник. — Снабжать острог на той стороне гор сможем?
— Перевал наш, — ответственно постановил Бухарский. — Пересечь горы можем хоть пешими, хоть конными. Но самоходка пройдёт не всякая. Необходимо путевое устройство и прокладка дороги. Вместе с оным же, путь, которым следовала экспедиция светлейшего князя Бериславского, постепенно зарастает. Если не поддерживать его в свободном виде, он станет недоступен для снабжения. Пока что он позволяет собою пользоваться, но лишь вне периода распутицы.
Ротмистров посмотрел на меня.
— Вот так и обстоят дела земные, Александр Александрович. Как нам передала Москва, отряд должен пройти весь материк до восточных берегов, взывая к Силе Путей. В общих чертах я понимаю тактику, но не до конца осознаю, как вы собираетесь разворачивать порядки. Доисторические леса на той стороне гор непроходимы для техники, и вряд ли пропустят пеших. Древесная стена сплошная.
— Это исключено как явление, — пожал плечами я. — Каким бы дремучим лес ни был, в нём обязаны быть прогалы. Любые деревья — это живые растения, которым нужна вода, питательные вещества из почвы и солнечный свет. Ни одно дерево не выживет в кромешной мгле, где не достаёт ни единого луча. В лучшем случае, растение, оказавшееся в тени сородичей, будет расти медленнее, и, в конце концов, загнётся. Мы делаем ставку на то, что сплошная стена деревьев так или иначе создаёт тени, в которых замедлен рост других экземпляров. Старые же растения, умирая, чаще всего, падают, лишённые подпорки корневой системы и гибкости стволов. Всё это не может не образовывать плешей, прогалин и полянок. В наших силах найти такие, чтоб, Путями воспользовавшись, пройти к ним, и от них начать поиск новых. Мы не собираемся идти прямо на восток пешим порядком, продираясь через буреломы. Наш путь будет витиеват и непредсказуем, пусть и окажется направленным строго на восходы.
— Насколько велики будут ваши перемещения? — поинтересовался полковник. — Сколь часто планируете находить такие плеши?
Я развёл руками.
— А кто ж его знает? На то он и дремучий неизведанный лес, чтоб такие моменты заранее не были известны.
И дело даже не в том, что у меня не было желания раскрывать все свои тактические карты и технические возможности перед человеком, которого впервые вижу. Дело в том, что частота таких прогалов по умолчанию невозможно предугадать. Будут ли они каждые сто километров, потому что лес был редок и впоследствии разросся относительно равномерно? Или же каждые километр-два, потому что много больных и старых растений умирало и падало, образуя просветы? Никто этого не предречёт. Только фактическая разведка наблюдением с воздуха может показать подобное, и ничто другое более.



Глава 4
Эпохальное событие

— К слову сказать, — подумал вслух майор Ухтомский. — Раз уж Сила Путей позволит господину Мастерову проходить там, где конный не проскачет и пеший не пройдёт… а не возымеет ли здравого смысла в тех местах засеки ставить? Высочайшее повеление Великого Императора Всероссийского однозначно и двояких трактовок не допускает: коль раз уж мы претендуем на расширение по самые восточные границы материка, то и всё Зауралье обязано быть нашим. Одно другое влечёт как данность. Возможно, стоит организовывать закладки для острогов?
— Идея здравая, — согласился я. — Вот только мы понятия не имеем, насколько часто такие остроги смогут строиться. Для эффективного действия пехоты на земле они должны отстоять друг от друга не дальше определённого расстояния. Не говоря уже о том, что обязаны иметь меж собой наземное сообщение. Сами же сказали, что за горами непроходимые леса. Единовременно с закладкой острогов понадобится строить дороги. А это, извините, миллионы человеко-часов. Есть у вас сотни тысяч рабочих рук, чтоб проложить восемь-десять тысяч вёрст путей?
— Найдутся, — заверил Ротмистров. — Не сегодня, не завтра, так в иной день. Но Пантелеймон Кондратьевич истину говорит. Нам бы не помешала цепь долговременных фортов, на базе которых позже разрастутся города.
«Понеслась душа в рай», — подумалось мне. «Началось, блин, с засеки. Потом засека переросла в острог. Теперь уже форт на горизонте маячит. Что дальше? Кремлями усеять всю Сибирь собрались?».
— Реализовать нетрудно, — пожал плечами я. — В месте остановки можно закладывать Тотемы. Они сработают как маяки, и тот же Великий Архимаг Путей Берислав сможет пробросить проход к требуемому объекту. Встаёт другой вопрос. Изготовление таких маяков — это отдельные трудозатраты и время, которое у нас предельно ограничено. Я не смогу тратить его на подобное. Буду слишком занят прямой задачей. На обратном пути — да, согласен, не вопрос. Подкину идею Санычу. Если одобрит расход моего времени — задержусь ещё на месяц, организую вам сеть.
— Прошу прощения… — замялся майор Фрязин. — Вы сказали, Саныч… о каком таком Саныче речь идёт?
Разноглазка тяжело вздохнула и закрыла глаза руками, испытав за меня грёбаный испанский стыд.
— Сан Саныч, — пояснил я. — Или, как его ещё величают, Александр Александрович. Император, сиречь.
М-да. Доброжелательным выражение лиц господ офицеров назвать трудно. Со стороны могло показаться, будто меня захотели предать анафеме за святотатство и богохульство.
— Мастеров с Александровским на короткой ноге, — вздохнув, максимально дипломатично попыталась разрулить эксцесс Алина. — Не обращайте внимания, господа офицеры. Мой протеже регулярно забывает, что не всем повезло так тесно и почти по-дружески общаться с Великим Императором Всероссийским. Издержки наёмничьего ремесла Мастерова.
Тут косяк осознал и я, и в лучших традициях нашкодившего подростка максимально театрально продолжил делать вид, будто ничего такого не произошло.
— Осталось понять, из чего ваять Тотемы, — продолжил между тем. — Есть шанс, что маяки должны проводить Пути через многие десятки и сотни вёрст. Для этого они обязаны вмещать в себя безгранично много Силы, а это способен дать не каждый материал. Камень?
— Дерево, — ответил на это Ротмистров. — Из местного уральского леса изготовлено практически всё в нашем быту. Имей мы возможность — даже пули к ружьям из него точили бы. Пока что не понимаем, как именно, но выросшие тут деревья буквально пышут Силой, как сухостой в огневом пале. Она питает их, распирает и делает особо прочными. Наши столяры и плотники костерят всё, на чём свет стоит. Оная же Сила едва даёт мастеровым обрабатывать древесину. Её берёт не каждый инструмент.
Хм.
А это, между прочим, объяснение.
И проливает достаточно света на то, почему вместо кирпичей, камней и бетона в строительстве зданий тут используется сруб. Как я и подозревал, близость Сибирской аномалии делает местные растения буквально живыми артефактами.
— Теперь очевидно, почему тут так дышится… — пробормотала Алина. — Я поначалу списала это на местный воздух. И впрямь, как-то иначе Сила ощущается…
Разноглазка посмотрела на меня снизу вверх.
— Это имеет смысл использовать. При создании Тотема тебе нет необходимости обтачивать бревно, чтоб сотворить из него резную кадку. Достаточно нанести на поверхности руны. Я видела твой инструментарий. Он справляется и с более тяжкой работой. Наделать деревянных Тотемов и напитать их твоей Силой — дело нескольких дней работы. Иной момент, что их и впрямь необходимо расставлять на том месте, где ты собрался возводить фортификации…
— Значит, необходимо отложить выход на несколько дней, — пожал плечами я. — Наделаем этих истуканов и пойдём в рейд с ними. В противном случае, выходим прямо завтра, и развозим маяки на обратном пути. Задержимся на лишний месяц. Тогда тем более нужна санкция Александровского. Готов ли он дать нам лишние три дня на подготовку, или же хочет, чтоб мы выдвинулись незамедлительно. Честно говоря, я бы вышел чем раньше, тем лучше.
— У тебя запас по времени, — возразила Бериславская. — Если твои расчёты точны и тебе удастся осуществить задуманное, мы имеем все шансы оказаться на месте раньше неприятеля.
— А встречать неприятеля предлагаешь хлебом да солью? — переспросил я. — Людям необходимо время на возведение береговых укреплений. Артиллерия. Позиции наблюдения и корректировки огня. Маскировка. Раскладка боепитания, его защита от обстрела со стороны моря. Думаешь, хорошо будет, если какая-нибудь батарея взлетит на воздух, когда в её боеукладку попадёт чужой снаряд? Мы и так будем встречать врага полуголыми. Спасибо, если успеем хотя бы артиллерию развернуть, и не ошибёмся с предполагаемой точкой выброски десанта противника.
— Неприятно признавать, — заметил подполковник Бухарский. — Но господин Мастеров прав. Возведение фортификаций на неподготовленных участках — это огромные временные затраты. Чтоб компенсировать нехватку времени, землекопы будут работать днями и ночами напролёт с минимальным отдыхом. Я склонен согласиться с доводами Александра Александровича. Выдвигаться надобно срочно.
— Пусть Великий Император Всероссийский и решает, — постановил Ротмистров. — И это, господа офицеры, ещё одна причина, по которой я вас позвал. На завтрашнее утро ожидается его прибытие. Утренний развод личного состава проведёт самолично Александр Александрович, который Александровский. Прибудет экстренно Путями в сопровождении Великого Архимага Путей Берислава и ряда приближённых лиц.
А нормально Саныч пульнуть решил… В нашем плане этого перформанса не было.
Так-то, и отчитываться Саня передо мной не обязан. Это он меня нанял, а не я его.
Но понять его нетрудно. Задача руководителя государства — знать всё обо всём, и, при наличии возможности, в этом всём участвовать. Желательно, непосредственно. А что может этому способствовать лучше помноженной на ноль логистики? Ему две тысячи километров из Москвы до Первоуральска шагнуть — как два байта переслать. И удалённый окраинный гарнизон посетит, и воинский дух солдат укрепит, и меня проконтролирует… В общем, будет ему, чем заняться. Чай, не баклуши бить едет.
— Вас поняли, Радимир Абрамович, — подтвердил Бухарский. — Встретим в лучшем виде со всеми положенными протоколами.
Краем глаза заметил, как степенно молчавшая доселе Ветрана занервничала. По ходу дела, избыточное внимание со стороны государя её несколько возбуждает. Чего нервничать, спрашивается? Можно подумать, он ей подставу готовит. А так старшая наследница рода Морозовых и выглядит: будто опасается чего-то.
Или есть, чего опасаться? Скрывает что-нибудь, кроме своих девичьих штучек?
— Великий Архимаг Путей впоследствии проведёт караван, — предупредил полковник. — Прибудут новые рабочие руки, снабжение провизией, питьевой водой, обмундированием и инструментами. Понадобится распределить людей на рабочие участки. С новой силой пойдёт добыча леса для строительства засек и острогов.

Московская губерния
Имение Бериславских

Памятуя про необходимость убыть к Первоуральску совместно со светлейшим князем Бериславским, светлейший князь Морозов в назначенный день и час прибыл к имению последнего, где хлебосольно был принят как дорогой гость.
Да и как иначе-то, не принять гостя? Соседи и без того ладили. Может, и не были закадычными друзьями, но состояли в добрососедских отношениях. А старшая дочь Бериславских и вовсе наречена другом рода Морозовых за непомерный вклад в защиту жизней его домочадцев.
Не говоря уже про то, что старшие наследницы обоих родов сейчас в Первоуральске, готовятся исполнить неописуемое, что до сих пор не удавалось никому, включая их родителей.
Супруга Властислава, Олеся, осталась дома, попечительствовать с младшей дочерью, потому сам Властислав Иванович прибыл единолично, и единолично же был принят в зале.
Оба светлейших князя присутствовали по полной форме, готовые к убытию незамедлительно. Провожать мужчин готовилась и супруга Святогора, Яна.
Морозов не был бы собой, если б не совместил приятное с полезным, и не попытался бы разрешить параллельно ещё один вопрос.
В ожидании Великого Архимага Путей Берислава, что подсобил бы с мгновенным перемещением, владелец оружейных мануфактур озадачил своего коллегу, ведавшего продовольственными вопросами губернии и столицы.
Тот выслушал внимательно, ни в чём не перебивая собеседника.
— М-да, Властислав Иванович. Озадачил ты меня, конечно. Полсотни орудий за месяц… Это потребно каждый Божий день по полтора экземпляра выдавать… Нет, я-то, видит Бог, тебе всяческим подсобить готов… Да только окажет ли это хоть сколько-нибудь значимого влияния?
— Только на тебя вся надежда, Святогор Тихомирович, — признал Морозов. — Можешь своим решением подать пример всем прочим. Никого неволить не могу и не стану. Но жажду соломку подстелить, ежели вдруг не поспеем к сроку. Мне б, хотя бы, сколько-то наскрести. А уж потом, как всё с Божьей помощью закончим, с тобой рассчитаюсь троекратно.
Бериславский поморщился. Хрестоматийные триста процентов выгоды одни во всех мирах, и этот не стал исключением.
— Не спеши с посулами, сосед. Я тоже не могу единовременно снять все свои орудия и отдать их даже тебе. Вперёд надобно прикрыть угрожаемые направления, а их, как ты понимаешь, хватает. Мне необходимо время, чтобы залатать дыры. Артиллерия — слишком грозная компонента, чтоб заменить её чем попало.
— А Мастеров? — спросил Морозов. — Он тебе помочь не сможет? Как он сказал, его мир опережает наш больше, чем на дюжину десятилетий. Возможно, он смог бы поставить тебе некоторое число… заменителей.
— Пожалей ратника, Властислав Иванович, — улыбнулась супруга Святогора. — Наш дружинник день и ночь на разрыв. Куда ему ещё вооружением родовой гвардии заниматься? Безусловно, чего греха таить, хочется и этим его озадачить. Ещё ни в одной просьбе он нам не отказал. Но ты сам прекрасно осведомлён, чем он занят. Сам-то отчего его не озадачил?
— Пытался, — признался честно светлейший князь. — Однако же Александр Александрович безусловно точно отметил. Наша промышленность пока не в состоянии удовлетворить требованиям к выпуску орудий его мира. Мы не знаем многих металлов и сплавов. Не умеем требуемым образом их сплавлять и укреплять. Металлургия не поспевает. Литейщики без должной компетенции. Отпуски сплавов надобно изучать заново. У нас нет столько времени.
— Я услышал тебя, дорогой друг. Загодя готов помочь всем, чем смогу. Пока что не знаю, сколько получится тебе выдать единиц артиллерии и снарядов. Но мне в радость будет пожертвовать всё, что получится. В особенности, если это послужит общему делу Империи.
— Батюшка…
От девичьего голоса, раздавшегося в зале абсолютно неожиданно и без каких бы то ни было предвестников, Морозов чуть было не дёрнулся. Он пребывал в святой уверенности, что, кроме них троих, никого нет ни в помещении, ни рядом! Но молодой, звонкий голос, обратившийся к Святогору Тихомировичу, указал, что светлейший князь не совсем прав.
— Дедушка Берислав сподобился нас почтить визитом. Испрошает о нашей готовности.
— Мы готовы, Злата, — кивнул младшей дочери отец. — Ожидаем лишь нашего великого предка. И ты оставайся с нами, если готова.
— Я готова, батюшка.
Сердце Властислава Ивановича в положительном смысле застучало с утроенной силой, когда мужчина обернулся на вошедшую.
Вне всякого сомнения, и оному подлежать не могло, в зал вошла собственной персоной Злата Святогоровна Бериславская, младшая дочь четы хозяев имения, и младшая же сестра действительного тайного советника первого класса Алины Бериславской, появившаяся на пороге зала в сопровождении также бесшумно подобравшейся Марины, старшей помощницы семьи.
Пусть Морозов никогда не встречался с ней лично, но по каналам разведки гвардии рода, поставлявшей сведения абсолютно обо всех соседях в смежных губерниях, знал, что ни других детей, ни служанок с именем Злата в этой семье не было.
С момента, когда «Мастер» убыл по задачам Великого Императора Всероссийского Александровского, Злата невероятно похорошела. Ушла пугающая до смерти осунувшаяся внешность измученной бессонницей девушки. И без того красивое молодое личико округлилось и чуть подрумянилось даже безо всяких румян. Распрямилась осанка, плечи. Стала намного спокойнее походка и выровнялось поведение. Если раньше девушка изливалась безостановочным потоком мало связанных между собой и зачастую бессмысленных изречений, то сегодня, на радость очевидцам, речь до безумия бойкой Златы стала относительно размеренной и внятной. Младшая наследница вновь оказалась способной к двухстороннему диалогу, слушая и слыша собеседников. Также она перестала пулей носиться повсюду, найдя в себе силы усмирить себя: стоять на месте для Златы всё также непросто внутренне, но вполне по плечу внешне. Даже пламя безумия во взоре исчезло без следа, будто бы и не было никакого блаженства или помешательства. Теперь оно уступило место жизнерадостному огоньку и живому блеску в глазах.
Она предстала пред родителями и гостем, облачённая в классический алый сарафан поверх кипенно-белой нижней рубахи. Сарафан буквально чуть не доставал до голенищ высоких сапожек, которые красавица обула впервые за многие годы без боязни сбить себе ноги в кровь. Ввиду малого возраста и ещё не постигшего её замужества, вместо коруны на лбу девушки красовалось искусно вышитое очелье, бережно охватывающее светлую головку. На плече лежала филигранно вычесанная и ухоженная, волосинка к волосинке, плотно стянутая коса золотистого цвета. Очевидно, что, в своё время, цвет волос девушки и дал повод назвать её Златой.
Если бы светлейший князь Морозов не знал достоверно о в высшей степени плачевном недуге, поразившем младшую наследницу Бериславских, то сегодня он и не заподозрил бы, что предстоящая пред ним отроковица ещё несколько недель назад бередила весь дом в безудержных приступах безумия.
Властислав Иванович резко обернулся на чету Бериславских. Святогор оставался внешне невозмутим, но даже в его взоре проскочила искра гордости за младшую дочь, невероятно стремительными темпами шедшую на поправку благодаря снадобьям внезапно приобретённого друга. Яна же Истиславовна даже и не думал скрывать торжествующую улыбку, буквально говорящую оппоненту в глаза: «Ну, я же тебе говорила! А ты не верил!».
Властислав Иванович обернулся на чету Бериславских, раздираемый непередаваемость радостью за них. Будучи сам отцом двух дочерей, он не смог себе даже вообразить, чего стоило супругам пережить тот кошмар.
— Я… не могу передать словами, как я рад за вашу семью! — дипломатично нашёлся светлейший князь, не упоминая ничего конкретного, но говоря всем вполне очевидные вещи.
В присутствии Златы мужчина посчитал нежелательным упоминать вслух её недуг.
— Признаться честно, когда вы сообщили мне, что грядёт разрешение кризиса, я и подумать не мог, насколько вы были точны в своих прогнозах… Полагал, что чей-то взор затуманен или желаемое выдаётся за действительное… Не могу не поздравить вас всех! Это… эпохальное событие!
Последнее не являлось преувеличением. Все присутствующие стали свидетелями того, как пациентка попрала хворь, считавшуюся неизлечимой, и облегчения от которой не нашлось во всей Империи. А, где один прецедент, там мог бы случиться и следующий. Начало ли это новой эры, ознаменовавшее собой победу над болезнью?
Для отдельно взятой семьи — однозначно, да.
— Благодарствую на добром слове, сосед, — торжествующе улыбнулась Яна Истиславовна. — Воистину, праздник для нас.
Сообразно приглашению родителя, Злата прошла в зал и скромно притулилась на одном из мягких стульев чуть поодаль от тех кресел, где сидели главы семей.



Глава 5
Всенощные думы

Только к вечеру мы с господами местными офицерами сумели обсудить весь спектр вопросов, касающийся предстоящего пробного выхода.
Изучали всякое, что касалось местный реалий.
Особенности суточных колебаний погодных условий. Ветровая нагрузка с преимущественными направлением и силой ветров. Влажности. Несущая способность грунтов. Частота и масштабы заболоченности для местности. Опорные ориентиры для навигации. Частота осадков. Плотность растительности. И всё в таком духе.
Присутствовавшие со мной соратницы практически не принимали участия в обсуждениях, но они были мне нужны. Понимая, что нет абсолютно никакого запаса времени на их подготовку, я хотел, чтоб они, хотя бы, в общих чертах представляли себе, с чем нам придётся столкнуться и что от них ожидается.
По итогу, преподавание тактики действия малых групп и медицинскую доподготовку мы отложили до лучших времён, сосредоточившись на организационных моментах.
Как сам итог — освободились мы только к ужину, когда миновал и развод на плацу, и вечерняя поверка личного состава, и оный же личный состав разбрёлся по своим казарменным расположениям готовиться к отбою.
Логично было предположить, что гарнизон Первоуральска — не гостиничный комплекс, где для каждого встречного-поперечного готовы кров, ночлег и снедь. Личный состав местного Управления Тайной Канцелярии ютился по своим казармам, коих было настроено по числу служащих. Лишних не оказалось. Потому, чтоб не вносить сумятицу в устоявшийся уклад, нас разместили на ночлег непосредственно в здании штаба, куда по приказанию полковника Ротмистрова принесли — не много и не мало! — а кровати из целого массива дерева. Не какие-нибудь там досочки-сосочки, не какая-нибудь прессованная на спермоклее груда опилок от древесно-стружечной плиты, а самая, что ни на есть, древесная массивность. Судя по всему, прямиком из местного леса.
Нас расположили в одном из подсобных помещений здания штаба, служившем, видимо, каким-то запасным кабинетом или похожим по предназначению отсеком. Кровати расставили в нём плотно, сбито, в два ряда вдоль обеих стен, чем почти не оставили свободного места. Узкий проход между стоящими друг напротив друга спальными местами пробудил из памяти аналогию с воспоминаниями о детском лагере. Там у нас тоже спальные места стояли настолько впритирку, что процесс подъёма или отбоя со стороны напоминал выпас пингвинов из вольера. Пройти можно было лишь гуськом и только по одному.
От постельных принадлежностей не отказались: их выделили из запасов местных каптернамусов. С собой имелись и спальные мешки, но стоило ли потрошить содержимое самоходки ради одной ночёвки? Я, конечно, всё уложил по нишам в салоне для максимально удобного доступа, но на фиг надо. Так переночуем.
Сразу, как только нашу группу оставили сопровождающие, любезно показав, где у них тут находятся ретирадные места с ватерклозетами, девушки принялись готовиться ко сну. За два дня пути вымотались даже те, кто не касался руля самоходки.
Смазнова без сил рухнула на свою койку прямо в форме фельдшера.
— Нормально у вас тут пуляют… — выдавила она с лёгким стоном. — И это мы ещё толком ничего не начинали… А вы завтра полезете в тьму-таракань… Как же я заманалась…
Я хмыкнул в ответ.
— Сама рвалась со мной. Никто тебя не тянул за язык. И за прочие выступающие части тела, пользуясь случаем. Чего ноешь-то? Ты в любом случае в местном ППД* останешься. Мне нужен надёжный базовый лагерь с не менее надёжным тыловиком, способным оперативно принять «трёхсотых».

 *ППД — пункт постоянной дислокации, прим. 

— Да я и не жалуюсь! — Окси перевернулась на матрасе, небрежно сброшенном на спальное место. — Наоборот, счастлива, что не попрусь с вами. Какие же вы, всё-таки, наёмники, трёхжильные… во всех смыслах слова.
Губы Ланы тронула лёгкая улыбка.
— Изречения госпожи Оксаны не лишены здравого зерна истины, — улыбнулась вислоухая. — Для многих наёмные гриди — предел мечтаний.
Морозова усмехнулась.
— Потому и предлагала нашему дружиннику место своего гридя, — Ветрана стрельнула в меня глазками. — А оно, вон, как обернулось. По сути, сама ему служить стала.
Улыбнулись и Ветрова с Пламневой.
— Трёхжильными мы должны быть все, — тяжело выдохнула присевшая на кровать Алина. — Завтра будет трудный день. Необходимо отоспаться.
— Истину глаголешь, — согласился я. — У меня до сих пор в глазах дорожная разметка мелькает… Кто-нибудь есть хочеь? Еды из самоходки принести?
— Сил уже нету, — вздохнула Ева, отставляя свой боевой посох в угол помещения, между стеной и корпусом задвинутой в него кровати. — Утро вечера мудренее. Предлагается уже возлечь и с миром отойти ко сну.
— Тогда ложимся…
* * *
Уже давно отключилось освещение, погасив артефактные светильники на стенах. Давным давно не слышно в отсеке шевеления и посторонних разговоров. Уже не первый час группа отдыхает, видя второй и третий сон.
А у меня не думал идти даже первый.
Мозг, разогнанный авралом прошедших нескольких суток, пытался остановить поток мыслей, но не выходило. Разум тщетно пытался успеть проработать всё, что можно, вместо того, чтоб отдыхать и сортировать по полочкам полученную за последнее время информацию.
Из ума не выходило минувшее совещание, которое не могло меня обрадовать. Согласно приведённым на нём данным, нас не просто не ждёт прогулка. Ожидается натуральный «Сталкер» Тарковского, с аномалиями, блэк-джеком и шлюзами.
Труднопроходимый лес на десятки километров во все стороны, куда хватает глаз. Реликтовые деревья, рубить которые тот ещё садомазохизм: волокна древесины твёрже стальных тросов. Начинающиеся вдруг и из ниоткуда болота с топями. Злокачественные испарения, способные перемещаться с атмосферными возмущениями. Дикие звери аномальной природы, встреч с которыми лучше избегать. Ночные заморозки, пронизывающие насквозь замогильным холодом до болей невзирая на околонолевые температуры.
И это лишь верхушка айсберга. Про более тяжёлые ситуации, по типу непроглядного тумана, и говорить нечего. И на каждый из этих аспектов необходимо заранее продумать свои действия, чтоб не тупить потом по факту, как блондинка перед танком.
Ладно, хрен с ним, с непроходимым лесом. Я на примере заброшенного тульского рудника показал, что вертел эту непроходимость на одном органе. Наша проходка через Сибирь не предполагает наземной переброски сухопутных сил по сильнопересечённой местности. С воздуха найдём какую-нибудь полянку, и прямо на неё телепортируемся, используя мою «птичку» в качестве маяка-тотема.
С деревообработкой тоже, надеюсь, пронесёт. Нам не надо устраивать лесоповал. Достаточно насобирать хворост, а его во всех лесах должно быть в переизбытке. Этим мы, в общем-то, должны будем удовлетворить все наши костровые запросы. И для готовки, и для согрева, и для отпугивания зверей. Сооружать из брёвен долговременные укрытия нам всё равно ни к чему: мы не собираемся задерживаться на одном и том же месте дольше, чем на два дня подряд. Для всех остальных случаев надобности в укрытии последнее нам предложит тяжёлая самоходка.
Выглядящие страшной бедой болота с топями на поверку оказываются не такой уж и большой проблемой. Их можно обойти кучей способов, самые простые из которых мой и Морозовский. Я ещё в имении Бериславских показал, как Силой Путей можно перебрасывать на расстояния немалые объёмы воды. Не уверен, что тем способом смогу осушить болото размером с Васюганское, но, допустим, поляну для самоходки и посадки дрона организовать можно. Весь вопрос в том, чтоб её опять не затопило грунтовыми водами, как Бериславский пруд. А Морозова вообще зверь: до сих пор с ненормальным удовлетворением вспоминаю её удар на стадионе, по итогу которого вся арена покрылась непрошибаемой коркой льда. Если старшая наследница рода смогла провернуть такое при минимальной влажности окружающей атмосферы, то заморозить метровым слоем болото для неё не составит труда. Значит, если лёд Ветраны выдержит вес самоходки, то проблему болот можно не считать. Проедем даже там, где айны срать боятся.
Большая проблема с испарениями. Тут уже реально без «дыхалки» никуда. Или постоянно насиловать Ветрову до её изнеможения, чтоб Катя регулярно возмущала атмосферу вокруг. Если девушка сумеет Силой создавать стабильные ветряные потоки вокруг нас, может, нас отрава и не коснётся. Выветрится. Весь вопрос в том, насколько хватит выносливости у соратницы. Вряд ли надолго. Остаётся уповать на системы дыхания замкнутого типа как на защиту органов дыхания. Или мне в спешном порядке освоить это самое возмущение воздухов, чтоб гонять их заместо Ветровой. Как я понял, мой запас сил сопоставим чуть ли не с Великим Архимагом, так что мог бы дуть отсюда и до Шпицбергена без остановки.
Айны — самая непонятная, пока что, компонента. Лично я пересекался лишь с одним. Да и тот тем же Бериславом был признан каким-то бракованным. Слишком легко скукожился. Со слов древнего деда, меня должны были порвать на мелкие запчасти. Но по айнам у нас в наличии специалист: Лана. Со слов хвостатой выходит, что звери сторонятся огня. Значит, по прибытию на новые координаты срочно разводим костры, и можно сказать, что мы в относительной безопасности. Но это ещё бабка надвое сказала. Ладно, огня они боятся и близко не подойдут. Но что им мешает ударить издалека? Эх, мне бы вторую «птичку» с тепловизором, чтоб сверху за нашей стоянкой и наземной обстановкой следить… И размеры айнов. Встречу с чем-нибудь размером с лошадь есть все шансы пережить. А вот какой-то брахиозавр… Находил же Святогор кости какого-то сухопутного исполина, которые никто даже поднять не смог. Это проблема. Вот тут уже все чаяния лишь на «Погремундель» от «Балагура». Там, где не справится 12,7 миллиметров, придётся импровизировать или спешно отступать.
Погодный вопрос я предусмотрел как мог. У всех комплекты термобельё, у всех защитные костюмы, у всех прикрытие от ветра и осадков.
Термобелья нет лишь у Ланы. Ей, к слову, необходимо доделать комбинезон. Надо же куда-то хвост девать. Этим мы займёмся утром. В смысле, доработкой комбинезона, а не «куда девать хвост».
Вот с туманом может выйти эпическая загвоздка. Не зная местного магнитного склонения, есть все шансы потерять дрон. Машинка оснащена магнитным компасом, но он бесполезен, если линии магнитных полей пляшут, как бухие сперматозоиды. В тумане может не получиться обнаружить поляну на земле. Или же туман помешает идти по азимуту. Визуальных ориентиров видно не будет. Обычно, туманы стелются понизу на высотах до нескольких десятков метров над уровнем воды. Этого уже достаточно, чтобы надёжно скрыть под собой землю. А ещё в тумане из-за капельных взвесей в воздухе страдает проходимость радиосигнала. Управление «птичкой» будет затруднено. Значит, тумана надо избегать любой ценой.
И всё в таком духе.
То ли во мне внезапно проснулось чувство гиперответственности. То ли я почуял себя самым заинтересованным в благополучном исходе мероприятия. Но спать спокойно так и не смог. О том, что мозг, всё же, провалился в состояние забытья, понял только утром, когда в шесть часов трубач заиграл подъём для всего гарнизона.
* * *
Вот утром девушки стали выглядеть куда как более посвежевшими. Даже Окси, с непривычки охреневающая от реалий этого мира, и та встала сравнительно легко и почти непринуждённо.
Гарнизон снабжался с запасом автономии и учётом его удалённости, потому некий излишек провианта на складах имелся. Полковник Ротмистров нашёл дозволительным включить нас в общий расход и накормить вместе со всеми.
Как и в войсковых частях моего мира, в этом приём пищи солдат и офицеров оказался также разделён. Столовые находились рядом, но в одной, больше похожей на очень длинный ангар с минимумом интерьера, на сбитых столах и длинных скамьях трапезничали младшие чины и их непосредственные командиры. Старшие же чины, типа всяких майоров, полковников и капитанов, принимали пищу в офицерской столовой. Та тоже не отличалась фильдеперсовой вычурностью, но отделана была чуть красивее.
А вот уже после утреннего приёма пищи началось…
Назвать случившееся после завтрака театральной показухой не поворачивается язык по определению. Но, объективно, неким писаным ритуалом всё равно отдавало.
Для утреннего развода личный состав гарнизона выстроился на плацу поротно*.

 * Поротно — т.е., общее построение большого числа военнослужащих, сгруппированных в менее многочисленные ряды из расчёта по одной роте с интервалом между ротами, визуально для командира отделяющего подразделения друг от друга. Рота — подразделение, численность до 100–150 человек, прим. 

Гарнизон небольшой. На построении присутствовал всего лишь на всего полк: до тысячи человек суммарно, да и тех, наверное, едва наберётся.
Во главе каждой роты стоял ротный офицер. На каждом из служащих — лёгкая шинель и фуражка. Всё же, климат в предгорьях Урала этого мира довольно… Специфический. Не скажу «мерзопакостный», но специфический.
На деревянном помосте неожиданно пусто. Рукотворное возвышение, откуда командир, обычно, руководить разводом личного состава, ни единой живой души. Зато с балюстрады, выстроенной на резных балясинах, свисают имперские штандарты с привычным двуглавым орлом в непривычном схематичном исполнении. Как бы, сразу намекает на предстоящее: ставлю разорванный ствол пистолета против безоткатного орудия, что в повседневной жизни такие торжества не проводятся.
Перед помостом собралось командование гарнизона. Уже знакомые нам полковник Ротмистров, майоры Ухтомский, Фрязин и Бухарский, и куда менее знакомые прочие высокие чины в количестве до дюжины человек. Вот и весь командирский корпус. Остальные офицеры выстроились возле своих подчинённых рот.
Выделялся один офицер из строя перед помостом, не сводивший взгляда со своих карманных часов. Он буквально высчитывал секунды до чего-то экстраординарного, что должно произойти вот-вот.
На него в оглядке смотрел другой офицер, чьи погоны на шинели я не мог различить из-за расстояния. Он стоял чуть поодаль и явно руководил гарнизонным оркестром. Перед ним в свободном порядке, выстроившись больше по музыкальным требованиям, чем по строевым, предстоял сводный музыкальный… ну, назовём его так, «отряд». Трубы большие, флейты, небольшая арфа, барабан большой, литавры, барабаны малые, треугольник… Большим симфоническим эту кавалькаду не назовёшь. Но, видимо, без этих ребят никак.
Вдоль длинного края плаца стояли линейные: бойцы с длинными ружьями, на дульных срезах которых виднелись примкнутые штыки с развевающимися на них красными отрезами сигнальных флажков. Эти нужны как опорные ориентиры для прохождения парадных «коробок». Стало быть, планируется некий марш.
Мы с девушками стояли рядом с помостом, по правую руку от полковника Ротмистрова. Весь офицерский корпус стоял по левую руку от него. Все, как один, приодетые, чуть ли не с иголочки…
Потому довольно странно выглядела наша группа на фоне местных шинелей. Ещё не поймёшь, что приковывало взгляд больше: фельдшерская форма одежды Смазновой, или наши с девушками боевые защитные костюмы.
А я не сказал? Да.
На построение мы явились в том виде, в котором собрались убывать на задачу. Пусть девчонки привыкают к обмундированию. Особенно Лана, которой я, всё-таки, доработал «броню». Обшил вполне себе функциональный клапан для хвоста вислоухой. Непривычно для неё, может быть, но без «брони» я боюсь выпускать её в рейд. Могу поступиться многим, но не защищённостью своих людей. Хватит мне этих тупых и идиотских ранений, которых можно было бы избежать, если б потерпевшие не болели вирусом дегенерации головного мозга и не ходили б в полосе огня без защиты.
На каждом из нашей группы — нелёгкий, чего греха таить, комбинезон. У каждого в руках — оружие из моего личного арсенала, который я привнёс в этот мир ещё в первые свои визиты. У меня мой РПК, остальным стволы раздал по гаражному принципу: кому что. Кому досталась «девятка» под 9 миллиметров, кому промежуточная «пятёрка» под 5,45, кому хрестоматийная «Мосинка», технологически меньше прочих выбивающаяся из местной канвы.
И вот в таком виде мы застали местные девять утра с тем, чтобы стать свидетелями последующего акта.



Глава 6
Кошки-мышки

Англия
Ставка Командования Объединённым Корпусом вторжения

— … по данным наших агентов, славяне предприняли дерзкую попытку пройти шилом сквозь весь материк от своих гор Урал и до самых восточных берегов. Этим они желают заявить свои права на земли за собою и создать прецедент. После этого любая наша высадка на побережье материка с востока будет расцениваться как вооружённая интервенция и вызовет незамедлительный ответ в виде заранее согласованного нападения.
Докладчица, молодая девушка в чине обер-лейтенанта и строгой форменной одежде штабного офицера, по возможности коротко извещала собравшихся о сути происходящего. Как-никак, отправка объединённого флота к восточным берегам Евразии — идея набольших глав западных государств оной же Евразии. Не всех, но нескольких, достаточных, чтоб собрать силы, напасть на которые в пути не посмеет никто, если пребывает в трезвом уме и доброй памяти.
Хелена Валентайн, происходя из достаточно закоренелого дворянского рода, нашла способ и силы перейди из дворянского сословия в военное, и связала свою судьбу со служением своей стране. Ратных подвигов свершить не успела, и, судя по сугубо штабной должности, едва ли свершит, но эполеты носит с гордостью также, как и строгое обмундирование. Лакированные чёрные высокие сапоги до колена, едва достающая до колен белоснежная юбка и однобортный же белоснежный же китель. Такой блондинка запомнится своим потомкам, если сумеет выйти живой из адской мясорубки. Той, которой, сами того не ведая, уготовали ей и прочим своим подданным короли с непомерными экспансионистскими амбициями.
Генерал Фридрих Шульц пожал плечами.
— Да пусть заявляют, благослови их Перун. Или Один. Или в кого там веруют сейчас славяне… Шилом сквозь материк? Через неисследованные земли, число коим тысячи миль? Это даже не смешно. Если и пройдёт горстка воинов, они смогут лишь флаг водрузить. Они не будут грозной силой.
— Я не успела закончить, ваше высокоблагородие, — заметила обер-лейтенант Валентайн. — Среди них одарённый, доподлинно владеющий Силой Путей. Вы прекрасно осведомлены, на что способен даже один такой.
— У нас и впрямь исчерпывающий расклад, — произнёс генерал Лайонель де Билль. — Один-единственный одарённый такого рода Силой на службе Российской Империи сумел провести сотенный караван на несколько тысяч миль. Это задокументированный факт, который нельзя исключать.
— Но он всего один, — генерал Джек Синклер задумчиво потёр подбородок. — Единственный одарённый действительно способен провести караван. Но караван — всего лишь на всего наземный отряд с приданным вооружением. По огневой мощи они не смогут тягаться с объединённым флотом. На наших кораблях так или иначе больше орудий. Стволы орудий больше калибром. Они бьют дальше. Их числом можно компенсировать боевую скорострельность. После артиллерийской бомбарды береговой линии высаживается десант — и о числе каравана можно даже не интересоваться.
— Славянский штаб же, напротив, разыгрывает именно эту карту, господа генералы, — продолжила обер-лейтенант. — По сведениям агентов, отряд получил наказ стремительно пройти до восточных берегов и возвести там береговые укрепления с тем, чтобы взять под контроль как можно более выгодные позиции. Шансы на успех оцениваются как критически положительные.
— Во внимание, разумеется, примем, — подытожил генерал Шульц. — Но едва ли это стоит большего. Мы посылаем целый флот. На какой стадии строительства мы ни застали бы славян, у них нет ни единого шанса. Корабли зачистят береговую линию полностью.
— Тогда, я бы настоятельно рекомендовала принять во внимание следующий факт, — подлила масла в огонь Валентайн. — Одарённый, которому поручена миссия, не тот, чьими силами был проведён славянский караван. Тот был древним магом, имя которому Берислав. Тот же, что уже убыл навстречу кораблям объединённого флота, всюду именуется как Александр Александрович…
Лицо генерала Синклера тронула тёплая улыбка.
— Уж не Великий ли Император Всероссийский Александровский открыл в себе способности взывать к Силе Путей и отправился на восток, сложив с себя корону?
— Боюсь, едва ли, ваше высокоблагородие. Этот Александр Александрович по документам носит фамилию Мастеров, является призванным из иного мира, и не принадлежит к нашему.
В зале аудиенции повисла тишина.
Длилась она, правда, недолго. Дослужившиеся до генеральских чинов военные люди — не те, кого можно шокировать до потери речи. Но, определённо, в сознании каждого из мужчин пронеслась мысль, а в своём ли уме докладчица. Хелену Валентайн не назвать юной. Она молода, но двадцать лет для обер-лейтенанта — вполне себе адекватное соотношение возраста и звания. Уж не перегрелась ли на службе, ненароком? Отдыхает, вроде, согласно табеля…
— Вздор, — буркнул генерал де Билль. — Ладно, Сила Путей… Уже тысячу лет не появлялся на свете никто, способный взывать к ней. Ладно, уродился один такой самородок. Прискорбно и прескверно, что среди славян, а не у нордов, бритов или германцев… Могу поверить в обращение к Силе, считавшейся забытой уже десять веков. Но призыв из иного мира? До сих пор никто не слышал ни о чём подобном.
— Позволю себе не согласиться, мсье де Билль, — протянут генерал Синклер. — Мы уже не первое десятилетие пристально следим за расширением славянской империи. Включая сопутствующие этому достижения и открытия. Археологические изыскания на присоединённых землях дают массу интересных фактов и сведений. Вероятнее всего, мы имеем дело с древней Силой. Насколько древней, что она касается эпохи до Великой Катастрофы. Если славянам удалось её постичь…
— Если, мистер Синклер, — уточнил де Билль. — Если. Опять допущение. Считаю, что славяне пускают пыль в глаза нашей разведке. Даже, если второй одарённый Силой Путей существует на самом деле, он такой же человек, как вы или я.
— В пользу первой версии говорят голые факты, мсье де Билль, — ненавязчиво вклинилась Хелена. — Некая Бериславская Алина, штатный член Тайной Канцелярии Российской Империи и действительный тайный советник первого класса, потомок рекомого Берислава, провела соответствующий ритуал и призвала в наш мир чужого.
— Вернёмся к этим голым фактам позднее, — выдохнул генерал. — Когда разведка передаст точный служебник ритуала и мы проведём свой, успешный. До тех пор я готов рассматривать призыв как версию, но не сверх того.
— Недооценивать противника опасно, — заметил генерал Шульц. — Если этот одарённый действительно призван, имеет смысл завербовать его. Думаю, меня поддержат все присутствующие, что не только Великий Рейх захочет иметь доступ к достижениям иного мира. Тайные Ложи ваших королевств также не откажутся от подобного пирога, какой цены ни стоил бы его кусок.
— Недооценивать, но не обожествлять же, — буркнул де Билль. — Вы ещё скажите, что он новоявленный Мессия.
— На этот счёт также имеется сообщение от агентов, — доложила обер-лейтенант. — Согласно абсолютно достоверным и надёжно подтверждённым фактам, рекомый призванный Мастеров сумел продемонстрировать владение исцелением, не подвластным известным лекарям. В частности, излечил блаженную, как славяне именуют умалишённых. Та сумела вернуться к практически полноценной жизни. И на пару с войсковым капелланом излечил проклятую буквально за одну ночь. Даже сильнейшим церковникам не снять проклятья так быстро. Настолько сильных молитвенников нет ни у кого. Если отмести версию с призывом из иного мира, то и впрямь можно уверовать в пришествие Мессии.
— Вздор ещё больший, — авторитетно заявил де Билль. — Ни Церкви, ни наукам неизвестно средств попрать безумие. Это расстройство необратимо и поражает без шансов на возвращение к нормальной жизни! Неспроста в каждом из государств есть дома милосердия, где умалишённые доживают свой век, не обременяя собой окружающих. Безумие неизлечимо!
— Чёрная Смерть также считалась неизлечимой, — проронил задумчиво Синклер. — Но и её побороли, так или иначе. Я считаю, сведения чрезвычайной важности, и герр Шульц безмерно прав. Имеет смысл обратить свой взор на этого одарённого, кем бы он ни был. Попытаться завербовать его.
Генерал обратился к докладчице.
— Известно, где сейчас находится он?
— По последним сведениям, убыл навстречу неизвестности, господин генерал, — отозвалась Хелена. — Вместе с отрядом держит путь в Первоуральск: развивающийся населённый пункт на границе Российской Империи, у подножия гор Урал. В том гарнизоне у нас нет ни агентов, ни осведомителей. Воздействовать на призванного не сможем.
— В высшей степени печально, — выдохнул Шульц. — Значит, перехватим его непосредственно на востоке. Адмирал Смит, как командующий объединённым флотом и экспедиционным корпусом вторжения, доставит ему наш ультиматум… Известна цель его отряда?
— Агенты передали по радио координаты точки, где должен появиться он.
— Перешлите их таким же образом адмиралу Смиту. Пусть проложит генеральный курс к ним. А мы, пока что, подготовимся к встрече…
* * *
Москва
Тайная Канцелярия

Выспавшись минимальную норму часов, чтоб иметь трезвый ум и твёрдую память, руководитель Тайной Канцелярии взялся за рутинные дела.
Если можно назвать рутиной план скармливания разведке противника другого плана, по навязыванию им сражения.
Стоит признать, призванный наёмник отличается не только изрядными степенями вольнодумства и самозначимости. Да, он знает себе цену и не стесняется её заявлять буквально каждый день и каждым действием. Но не теряет от неё голову, а всего лишь на всего ведёт себя сообразно своим возможностям, без лишнего гонора, который до оскомины свойственен его сотоварищам по ремеслу.
Кроме вышеперечисленных качеств, наёмник способен думать не по учебнику. По крайней мере, не по тому, который преподают в Императорской Академии. Больше полутора веков разницы с его миром? В общем-то, это многое объясняет, включая военный опыт. Именно к нему и апеллировал наймит, предлагая свой план.
Вместо того, чтоб не допустить врага к цели, он предложил заманить его к ней, и навязать сражение не в пути, перехватив ордер боевых кораблей, а уже на конечной точке его маршрута.
С первого взгляда план выглядит бредом ничего не понимающего в военном деле умалишённого больного. Допустить целый флот на дистанцию пушечного залпа к береговой линии? Бред, вздор и нецензурные изречения! Любой корабль по огневой мощи ничуть не уступает неплохому наземному артиллерийскому полку, а по манёвренности превосходит любую кавалерийскую алу. Сравняет всё с землёй!
Но со второго взгляда… Сверхдальний переход. Сводный флот, чьи вымпелы подданы разным коронам. Языковой барьер при управлении ордером: отдача приказа требует чуть больше времени, чем обычно, равно как и его принятие. Усталость экипажей и десантов судов. Плюс фактор внезапности. И — козырь в рукаве — Сила Путей, равной которой нет у противной стороны.
Полковник Протопопов искренне и со знанием дела пытался найти в плане наёмника изъяны. Не выходило. Тщетно. Офицер пытался было апеллировать самому себе тем, что за отведённое время, если отряд Мастерова успеет опередить ордер неприятеля, невозможно выстроить достаточно крепкую твердыню, чтоб отразить нападение с моря. Но даже так не получалось опровергнуть доводы наймита. Он же не предлагал, действительно, строительство своего флота! Всего лишь на всего необходимо возвести береговые укрепления. А вот как раз на это ресурсов должно хватить с запасом. И цемента, и древесины, и песка, и щебня, и грунта, и инструментов, и рук…
Вот только со временем возникнет трудность. Его и впрямь может не хватить.
Перед глазами Ростислава Поликарповича –отпечатанный машинкой текст расшифрованной шифрограммы. Агентурная сеть в стане супостата уведомляет, что план по информированию противной стороны удался. Командование сводного корпуса вторжения осведомлено о намерениях отряда Мастерова и приняло координаты, которые были переданы местными агентами.
Иногда полезно держать подле себя чужих разведчиков. Не всех же показательно вешать и колесовать разрыванием? Иногда один такой «случайно забытый крот» может подкинуть «своим» необходимую информацию. Правда, есть момент: такая игра невероятно тонка. Необходимо настолько филигранно работать с оставленными не выкорчеванным «кротом», чтоб тот ничего не заподозрил, и исправно снабжал свою сторону дезинформацией, сам свято веря в её истинность.
Осталась сущая безделица. Чтобы Мастеров с приданными силами успел добраться до места раньше неприятеля. Ведь весь смысл не в том, чтоб опередить противника хотя бы на минуту, час или день. Необходимо несколько недель форы, чтоб люди успели возвести береговые укрепления. Но обе стороны и без того отправились почти одновременно. С учётом быстроходности кораблей сводного флота, они и прибудут почти единовременно.
Остаётся уповать лишь на погоду и промежуточные остановки. В пути экипажи будут потреблять прорву пищи и пресной воды, а их негде взять посреди мирового океана. Значит, ордеру придётся делать остановки по пути следования, и идти сравнительно неподалёку от материковых берегов. А если ещё и погода подсобит… В шторм корабль не способен развить свой самый полный ход. Значит, и скорость продвижения будет ниже…
Этот рабочий момент почти не вызвал нареканий. План, предложенный пришлым воином, принят на самом высоком уровне и не подлежит подверганию сомнениям. А вот следующий…
Приказ Великого Императора Всероссийского Александра: томящуюся в застенках Канцелярии сдавшуюся наёмницу Ханну, пребывающую на правах добровольного временного перемещения под стражу из-под бдительного взора пленившего её Мастерова, передать оному же Мастерову лично в руки ввиду исчерпания дозволенного времени пребывания в застенках.
Ведь, кто такая Ханна, «Лиса из западных лесов»? Наёмница без подданства зарубежного происхождения. Лицо без гражданства. Что она делает в застенках Тайной Канцелярии? Прохлаждается в подвалах, при том буквально. Зачем она это делает? Потому что Мастеров попросил и передал на поруки? Давно Тайная, собственная Его Императорского величества, Канцелярия, стала гостевым домом для всяких проходимцев? Чья пленница? Мастерова? Вот пусть Мастеров с ней и нянчится. На уступки пошли, придержали на коротком поводке, пока занят был, но пора бы и честь знать.
Всем сердцем, душой и чином полковник в этом вопросе был на стороне Александровского. Ханна была ценна, пока сообщала ценные сведения. Но сколько их может знать простая наёмница? По большей части, она подтверждала то, что уже разведали дознаватели и интенданты Конторы. Да, сообщила несколько новых положений, которые уже после принялись разрабатывать государевы люди. Но на этом всё. Сообщила всё, что знала? Свободна. Грехов перед Российской Короной имеет? Нет? Тогда тем более свободна.
Но вот логически офицер замялся. Он прекрасно осведомлён, как Мастеров печётся о благополучии вверенного ему личного состава. В этом наёмник превосходит многих кадровых служащих армии. Без должного снаряжения и подготовки не хотел брать в рейд даже церковницу-капеллана. И то, поднатужившись, в последний момент изыскал для неё всё необходимое, включая защиту и вооружение. Какими глазами наймит посмотрит на руководителя Тайной Канцелярии, если тот в последний момент перед убытием сбагрит воину ещё одну девицу, за которой кроме нательной рубахи ничего нет? В такой ситуации и Ростислав Поликарпович засквернословил бы.



Глава 7
Развод (на плацу, а не на деньги)

Во время оного случилось одномоментно следующее.
Офицер, отслеживающий секунды до часа Ч по карманному хронометру, убрал прибор в карман шинели и размашисто махнул своему коллеге, по всей видимости, исполнившему роль дирижёра.
Оный дирижёр, вняв сигналу соратника, не менее размашисто махнул двумя руками, исполнил несколько предварительных пасов, дав оркестрантам время изготовиться, и принялся отмахивать руками четверти, задавая размер и ритм инструментам.
Оркестранты, в свою очередь, получив команду, синхронно, будто бы в записи «фанеры», с ходу завели довольно бодрый, ритмичный и очень живой запил, мне незнакомый, но изобилующий мажорными акцентами и партиями. Марш — не марш, но весьма и весьма торжественное сочинение.
С разницей буквально в несколько секунд дёрнулся весь строй, без команды своих ротных офицеров подобравшись и вытянувшись по струнке.
А ещё секунд несколько спустя, когда оркестр раздухарился и начал набирать громкость, на свободной части плаца, видимо, избранной заранее, пространство подёрнулось знакомой рябью. Миг — и там, где только что был голый бетон, из ниоткуда прорезалась прореха перехода. Некто пробросил Путь и отворил врата.
— Ко встрече справа — РОВНЯЙСЬ!!!
Непривычная моему слуху комбинация команд. У нас иначе строят и управляют разводом. Ну, там, хотя бы, подают предварительные команды по типу «Становись». Тут же сразу исполнительную подали.
Хотя, мне ли не всё равно? Я местные парады принимать не собирался. На тот момент времени. Потому и в процедуру встречи особо не вникал.
Общий строй одновременно повернулся в сторону прорехи в пространстве. Наша шеренга, состоявшая из местных офицеров и моих соратниц, не стала исключением. Разве что, по отношению к нам встреча осуществлялась слева, а не справа. Но этот момент остался на наше усмотрение: отдельной команды для нас так и не подали.
С нашей позиции был прекрасно виден, как сам проход, так и происходящее за его разломом. А видно именно, как в сопровождении прапорщиков и знаменосцев, несущих хоругви и штандарт, из своего зала аудиенций к переходу двигался собственной персоной Сан Саныч, которого местные тут величают Великим Императором Всероссийским.
Когда проход чинным строем миновали и оказались на Первоуральской земле три знаменосца, в чьих руках на длинных древках величественно реяли хоругви, искусно выгравированные на позолоченных или даже золотых пластинах, всё было нормально.
Когда вслед за ними, выдерживая идеально выверенные дистанции, проследовали два прапорщика, неся в руках имперское знамя и личный штандарт Императора, подобрались ещё раз все. И без того идеально ровно выстроенные роты будто бы сами себя окантовали и вытянулись по ранжиру.
Когда проход пересёк сам Великий Император Всероссийский, офицеры гарнизона молча и без команды «взяли под козырёк», отдав прибывшему воинское приветствие.
Сам прибывший явился в своём повседневном кипенно-белом костюме с однобортным кителем и в иссиня-черных сапогах с высоким голенищем. Но в этот раз чело самодержца венчала даже на вид тяжёлая шапка, богато инкрустированная каменьями и обшитая чьим-то мехом. Со стороны была похожа на шапку приснопамятного Мономаха. Плечи августейшего покрывал массивный, явно недешёвый плащ-мантия из ослепительно белой шерсти, скреплённый спереди массивной брошью с императорским вензелем. Такой же вензель был и на бортах транспорта Тайной Канцелярии. Может, и имелась в подобном облачении некая церемониальная нотка, но в практичности одеянию не откажешь: Первоуральск — ни хрена ни разу не тропический курорт. Утеплиться явно нелишняя идея.
Прибытие вслед за монархом Великого Архимага Путей Берислава все перенесли стоически непоколебимо. Видимо, его присутствие нашлось логичным. Кто же ещё откроет Путь, если не единственный владеющий этим забытым искусством древний дед инсайд?
Не такой уж этот дед и дед, к слову. Тем более инсайд. Помирать он явно раздумал. Особенно, если сторонним взглядом посмотреть на его твёрдую походку и цепкий старческий взгляд. И, ведь, не скажешь, что ещё не так давно, каких-то месяц-два назад, он изо всех сил пытался не скопытиться, возлегая на смертном одре.
А вот когда проход один за другим стали пересекать знакомые всё личности… Равнодушными остались только местные гарнизонные, Окси да я. Первые — от отсутствия хоть чего-то, стоившего посторонних реакций. Тем более в строю на плацу. А я — от некой флегматичности на грани нигилизма. Ну, знакомые и знакомые. Подумаешь?
Но ни одна из соратниц в строю не осталась равнодушной к тому, кто именно прошёл вслед за Бериславом.
Незнакомый мне старец в каноничной рясе не давал возможности к разночтению и однозначно трактовал свою принадлежность к Церкви. Причём, судя по артефактному посоху и непростому головному убору, явно не монах навроде Осляби или Пересвета. Какой-нибудь местный пастырь или настоятель? Одет не слишком вычурно. Но детали в облачении указывают на высокий чин.
Светлейший князь Бериславской с супругой по левую от себя руку и — надо же, какая встреча! — Златой по правую вышли из прохода вслед за Императором и Великим Архимагом Путей.
Светлейший князь Морозов с женой по левую от себя руку и младшей наследницей, Милославой, по правую проследовали за ними.
Опираясь на артефактный посох, из прорехи в ткани пространства появился директор Императорской Академии Вещий.
Компанию Горынычу составлял незнакомый мне великовозрастный дедок, в чьих глазах читалась мудрость поколений, и дедок менее великовозрастный, но оттого с не менее умным взглядом.
Четы Пламневых и Ветровых вышли вослед в полном составе.
Замыкала колонну — кто бы мог подумать! — уже успевшая забыться в моей памяти наёмница Ханна, сопровождаемая двумя бойцами в форме Конторы и самолично руководителем Тайной Канцелярии полковником Протопоповым.
Под всё нарастающие звуки оркестра гости проследовали до середины плаца, где Берислав, закрыв за собой один проход, сразу же открыл другой. С моего угла происходящее за прорехой видно не было, но из него вышел достаточно грузный, массивный мужчина-богатырь в шинели армейского образца, но без погонов или эполетов.
К прибытию Саныча и Бериславского вопросов не имею. Один прибыл для поддержания боевого духа в отдалённых местах несения службы, другой его сопровождал.
Не имею вопросов и к представителю местного духовенства. Тут тоже всё понятно.
Но остальные?
Что тут забыли светлейшие князья-бояре, догадаться нетрудно. Возможно, сопровождают Императора. Задача церемониальная, но важная. Та же Злата приятно удивила: видимо, прогресс в её лечении настолько ошеломил Бериславских, что Свят посчитал состояние младшей дочери достаточным для участия в культмассовых мероприятиях и вывел её в свет.
А Светозар? Что тут забыл категорически академический персонаж? Читать местным канцеляристам лекции?
И сопровождавшие его люди. Явно кто-то из шибко умных. Слишком уж их видно издалека.
Ханна же озадачила меня по самое не балуй. Её-то сюда на хрен припёрли? Для показательной казни перед строем? Для этого рыжая слишком аппетитно выглядит. Если в прошлый раз, когда мы виделись, на ней не было ничего, кроме нижней рубахи, то сегодня на ней красовался не самый вычурный, но вполне себе повседневный сарафан с полушубком на плечах. Без рисунков, трудоёмкой вышивки, тёмного тона, но для казни вряд ли стали бы наряжать пленницу.
В затылке больно кольнуло от реплики Алины о том, что состав экспедиции едва ли будет пересмотрен. Накаркали, выходит, что ли?
Оркестр дождался, покуда за последним прибывшим закроется портал, и по отмашке своего руководителя отыграл завершающий проигрыш и поймал тишину.
Со своего места, звонко чеканя шаг подбитыми каблуками своих сапог, к гостям строевым шагом подошёл встретивший нас на этой земле полковник и, вскинув правую руку к козырьку фуражки, громко, чётко, демонстрируя твёрдый командный голос, зычно выдал:
— Ваше Императорское Величество! Дозвольте встретить вас в предельных землях Государства Российского, пределе Первоуральского гарнизона! Командующий гарнизоном и руководитель местного Управления Тайной Канцелярии — полковник Ротмистров!
Александровский не удосужился ответом на продемонстрированное воинское приветствие. Подобно собеседнику, руку к виску не поднял. Хрен его знает, полагается ли это тут августейшим особам, или царькам в принципе западло это делать. В тонкости церемониальных хитросплетений вникать не собираюсь.
Вместо того он повернулся к строю. Вслед за Императором, не отнимая руки от виска, повернулся и Ротмистров.
Саныч некоторое время осматривал строй с одной стороны на другую.
Наконец, не менее громко, явно укрепляя голос Силой, твёрдо произнёс:
— Желаю здравствовать, служивые!
Вроде бы, громогласно выдал, но это растерялось буквально секунду спустя. Да и от чего ему подхватывать-то? Эхо — это не столько про громкость и количество децибелов, сколько отражение звуковых волн от преград. А тут из всех преград только укатанный плац. Ближайшие вертикальные преграды, способные отразить звук — стены здания штаба, да и те насквозь деревянные.
Строй молчал несколько секунд, не больше. Дружно, как после качественной муштры, единовременно набрал в грудь воздуха и выпалил в ответ:
— Слава! Великому! Императору! Всероссийскому!
— Вольно!
Как-то быстро всё прошло. Это Саныч так «на отвались» развод «провёл», или тут такие упрощённые порядки? Или же никто ещё толком ничего и не начинал?
Ротмистров, опуская руку от головного убора, повернулся к нам, как бы легко и ненавязчиво намекая, что там тоже люди стоят.
Если местные и собирались придерживаться каких-то протокольных ритуалов, то Саня вертел эти самые ритуалы на своём императорском скипетре. Возможно, что даже на том самом, о котором подумали все историковеды. Молодой монарх безо всяких экивоков повернулся к прибывшему одновременно с ним грузному мужчине, дал тому время сократить дистанцию и заслушал его:
— Ваше Императорское Величество! Дозвольте встретить вас в предельных землях Государства Российского, пределе Первоуральского гарнизона! Генерал-губернатор Великого княжества Пермского, великий князь Чердынцев!
Вот, значит, как выглядит тот самый Аристарх Пересветович, который содействовал экспедициям Бериславского. Ну, что ж. Полезно знать поимённо местных набольших. Возможно, пригодится.
Александровский кивнул доложившемуся и повернулся к нашей шеренге.
— Господа офицеры, — поприветствовал наш строй он. — Желаю здравствовать.
Это, стесняюсь спросить, он нас с девчонками к офицерам приравнял, что ли?
И обернулся к своим сопровождающим, жестом указав им на трибуну, сооружённую за нашими спинами.
Чинно, колонной по факту прибытия, как проходили через Врата, сопровождавшие Императора проследовали в указанном направлении.
Проходя мимо нас, каждый из оных удостоил нашу шеренгу едва заметным кивком, на что получал ответную любезность. Каждый, кроме двух персонажей. Златы и Ханны.
Младшая наследница семьи Бериславских, проходя мимо, озорно улыбнулась своей старшей сестре и мне. Я кивнул девчушке, на миг прикрыв глаза, а сам уже оценивающе пробежался по ней. Что поверх сарафана накинут полушубок — логично. Как уже было упомянуто не раз, Первоуральск — не солнечный пляж. Воздух тут промозглый, невзирая на откровенно плюсовую температуру. Сапожки на ней также нашли своё логическое обоснование. Видимо, ноги девушки зажили достаточно, чтоб не испытывать нужды в защитной обуви, которую я подогнал ей ввиду сбитых до ужасающего состояния стоп. И взгляд Златы… на сердце стало тепло оттого, что озорной взор младшей сестры Алины игриво стрельнул пусть и неуместными, но живыми искорками. Я больше не видел в нём бездонной пропасти безумия. Может, Злата и не отдавала себе полного отчёта в происходящем и не осознавала в полной мере всей торжественности момента построения на плацу, но, определённо, она уже держала себя в руках. Поведение девушки уже соответствовало таковому светлейшей княжны, а не пациентки жёлтого дома с мягкими белыми стенами.
А вот Ханна… стоило рыжей пересечься со мной взглядом, как наёмница резко преобразилась. До той секунды она где-то витала в облаках и думала о чём-то о своём. Но стоило моему взгляду поймать её, как она будто распрямила осанку, расправила плечи и — клянусь, не показалось! — вздёрнула лицо. «Посмотрела с вызовом», пожалуй, громко сказано, но я не смог не узнать эти глаза. Глаза наймита, знающего себе цену, и готового предложить за неё всего себя. Рыжая нарывалась если не на контракт, то, как минимум, на сотрудничество. Слишком уж профессиональная искра мелькнула в глазах Ханны. Такую я уже видел. Она оказалась одинаковой в обоих мирах.
По ходу, всё-таки, накаркал. Штатно-должностное расписание в отряде придётся пересматривать. Чуют мои подсумки, рыжую мне попытаются впендюрить в довесок.
Минуту спустя построение оказалось разбито на четыре условно изолированные друг от друга группы. Первая — самая многочисленная — непосредственно местный полк, выстроенный поротно со своими командирами. Вторая — куда менее многочисленная — оркестр во главе с дирижёром. Третья — наша шеренга при полном оснащении, плечом к плечу стоявшая рядом с офицерами и командованием гарнизона. И четвёртая, взошедшая на трибуну, весь самый свет и цвет местной знати во главе с главой, простите за каламбур, государства, местным генералом-губернатором, командующим данным Управлением и руководителем Тайной Канцелярии.
Остро зачесался язык отчебучить шутку в стиле «Командования собралось больше, чем солдат».
Что происходило на трибуне — я не видел. Стоял у её основания спиной к ней. Потому мог только слышать раздающиеся от неё звуки и по ним примерно представлять себе творящееся.
* * *
Покуда Великий Император Всероссийский, заняв своё главенствующее место на трибуне, тяжёлым взором самодержца осматривал предстоящий пред ним строй, руководитель Тайной Канцелярии полковник Протопопов заострил своё внимание на нанятом наймите.
Детали очень многое говорят о воине. Из них складывается его образ и морально-психологический портрет. Они же диктуют знающим людям, кого и к чему стоит допускать, а кого гнать взашей и не подпускать даже на пушечный выстрел.
Да, невозможно дважды произвести первое впечатление. С первого взгляда призванный ратник Ростиславу Поликарповичу не слишком-то и понравился. Всё же, наёмник, а они те ещё вольнодумцы и отступники. Ратного мастерства, может, и не занимать, но вот следовать слову командира или букве положения хотят далеко не всегда. Офицер с куда большим рвением имел бы дело с кадровым служащим или простым штатским, нежели с наймитами.
Но вот сейчас полковник с высоты трибуны смотрит в спину «Мастеру» и подумывает над тем, чтоб забрать свои помыслы обратно. Мастеров стоит в одном строю с офицерами, включая командование гарнизона, и… не выделяется из него! Да, на нём невиданный доселе в этих краях боевой костюм, но не это выделяет воина из строя. Протопопов прекрасно видит, как свободно и по-домашнему чувствует себя в нём призванный. Стоит, не шелохнётся, будто тополь, и всем своим видом демонстрирует если не явное почтение к воинской дисциплине, то, по крайней мере, своё к ней непосредственное отношение. Он отлично знает, что это такое: она для него не пустой звук. Ему явно не привыкать к построениям. Это указывает на изрядную строевую выучку.
Протопопов не может знать, как обучают строевой в мире, откуда пришёл Мастеров. Но тот факт, что вместе с ним стоит, не шелохнётся, весь его отряд, говорит, что к дисциплине он подошёл столь же бдительно, как и к вопросу защищённости и обеспечения своих людей.
Расслабляться рано. Но от сердца Ростислава Поликарповича слегка отлегло.



Глава 8
Перед трапезой

Великий Император Всероссийский закончил обозревать строй и прервал затянувшуюся тишину. Голос молодого монарха, укреплённый Силой, пронёсся над всем плацем, донося речь самодержца до каждого из присутствующих.
— Господа офицеры! — обратился он к ним.
И не погрешил против истины.
Тайная Канцелярия — слишком важная организация, чтоб допускать до неё кого-то кто не ответственен за свои деяния большим спросом. А спрос, в том числе, возникает и при должном стимулировании, включая денежное и материальное довольствие. Кому попало оно не положено, а вот офицерскому составу — да, запросто. В Конторе нет никого младше лейтенанта по званию. И отдаление местного Управления от столицы не делает поблажек. Ни рядовых, ни сержантов в строю нет. Самый младший — лейтенант, и точка.
— Ныне глаголю вам! Сегодня Империя нуждается в нас, как никогда ранее! Ещё рано предаваться паникам. Не для того за нас сражались наши великие предки на полях воинской славы, чтобы мы, их потомки, стенали в унынии! Но враг сделал свой ход. Настоящим сообщаю вам всем. От англицких берегов выдвинулся сводный ордер боевых судов, имеющий целью высадить десант за нашими спинами и притеснить нас.
Строй остался невозмутимым. В конце концов, строй — это не гражданская демонстрация с транспарантами. Воинская дисциплина обязывает пребывать в его рядах стойко, смирно и непоколебимо, что и демонстрирует силу, выправку, солидарность с плечом стоящего рядом сослуживца и чином рядом стоящего командира. Новость о предстоящем нападении, безусловно, не рядовая. Но и команды возмущаться вслух не было.
— Настоящим сообщаю. Именем Великаго Императора Всероссийского, моим высочайшим повелением, подписан указ о переводе всего Восточного предела в режим повышенного бдения. Сегодня от нас с вами понадобятся все силы, всё наше самообладание, всё наше мужество и вся решимость, чтоб лицом и грудью встретить уготованные нам козни! Империя зиждется на несокрушимых плечах её самых стойких сынов, и вы — оные и есть!
Не меняясь в лице, немо хмыкнул Мастеров.
«Мощно заливает», — подумалось ему. «Но по делу и существу, без лишнего пропагандистского пафоса».
— С сего дня и до особых указаний. Весь наличный состав и прикомандированные служивые. Под управлением полковника Ротмистрова и генерала-губернатора Чердынцева. Обращает всякие свободные силы на содействие укреплению обороноспособности Государства Российского. Гарнизону предела вменяется добыть, изготовить к отправке и осуществить отгрузку строительных материалов для сверхсрочного возведения фортификационных укреплений, что после будут переброшены с Божьей помощью и подмогою Великого Архимага Путей Берислава, ныне с нами предстоящего. Каждый день, и каждый час. Каждый час, и каждый миг. Все мы приложим свои самые полные силы, чтоб в намеченное время полковое знамя гарнизона гордо зареяло на флагштоке нового форпоста!
Александровский предусмотрительно не упоминал некоторые основополагающие детали. Например, куда конкретно направлялся сводный ордер кораблей от англицких берегов. Какую конкретно цель преследовало его командование, и руководство Российской Империи. Кто конкретно будет задействован в противодействии интервентам и каким образом будет пытаться им мешать. Конкретно данные сведения никоим образом не касаются тех, кто стоит в строю на плацу. Высших офицеров — да, безусловно, их содействие и требуется. Но, вот, какая, к примеру, разница для молодого лейтенанта, заступающего на дневальный пост, если тот будет осведомлён о поимённом составе отряда, убывающего прокладывать Путь для подкрепления? Этому самому лейтенанту и без того есть, чем заняться. Об этом далее упомянул и Александр Александрович.
— Безусловно, ноша тяжела. Означенный объём работ вы не в состоянии выполнить ни при каких условиях! Потому вам в помощь будет отряжён дополнительный контингент рабочих рук, с коими прибудут тягловые животные, тяжёлые самоходки и изрядные запасы строительно-добывающего снаряжения. А потому командованию гарнизона вменяется организация размещения поступившего пополнения на условиях временного пребывания. Курные избы для каждого лично строить не надо. Потеря времени. Но каждый, кто трудится во благо Империи, обязан быть окормлен, обогрет и омыт, а о жаловании его позаботится Казначейство. Равно как и о вашем, к слову! На время действия высочайшего повеления о переводе гарнизона в режим повышенного бдения распространяется добавочный коэффициент, что скажется на денежном довольствии каждого из вас, от лейтенанта до полковника включительно!
Никому не понадобилось подавать дополнительных команд. Строй, как по единой указке, которой так и не последовало, абсолютно синхронно, вобрав полную грудь воздуха, оглушительно рявкнул на весь гарнизон:
— Слава! Великому! Императору! Всероссийскому!
— Не меня благодарите, — бросил вослед им самодержец. — А наших с вами недругов! Тех, кто позарился на наши земли, богатства и достояния! Тех, кому неймётся сидеть в своих замках и резиденциях смирно, да трудиться на благо своей страны! Тех, кому отнять чужое проще, чем сотворить своё! Тех, кто идёт к нам за вожделенной верстой, но получит свой личный вечный аршин!
— Ура! Ура!! Ура!!!
* * *
Общий сбор после развода состоялся в штабной столовой, где, следуя укоренившимся межмировым традициям встреч высокопоставленных начальств, командование гарнизона учинило трапезу по случаю оной же встречи оного же начальства.
Пока суть да дело, покуда местные повара, виночерпии да хлебодары подавали на столы, успел краем глаза мазнуть по гарнизонным офицерам. Ни грамма паники и шухера ни в поведении, ни во взглядах, ни в речах. Стол для высокопоставленных гостей — не более чем протокол. Им не пытаются скрыть откровенные огрехи и гниль внутренней кухни, как нередко делают в моём мире.
Это же заметила и Смазнова: мы с Окси и девочками стояли у входа в штаб в ожидании приглашения к столу, когда к нам, закончив решать все свои организационные вопросы, подошёл в сопровождении двух бойцов Протопопов, ведущий при себе Ханну.
— Категорически желаю здравствовать всем присутствующим, — дежурно начал он.
При приближении полковника все, кроме нас с Окси, невольно подобрались.
— И тебе не кашлять, — согласился я.
Уже подозревая, о чём конкретно пойдёт разговор, но оставляя его начало фигуре собеседника.
Тот сделал ход безо всяких обиняков и экивоков.
— Наша гостья уже порядком притомилась в наших гостеприимных стенах, — сообщил офицер. — Потому возвращаем тебе твой трофей в целости и сохранности. Как ты и просил, без лишних отверстий в теле.
А. Вот оно как. Значит, Ростислав так решил преподнести это? Нет и не будет прямого указания брать рыжую с собой и экстренно задним числом рожать для неё амуницию? Что ж. Так и впрямь чутка попроще будет.
— Понял тебя, полковник. Спасибо, что не покалечили.
И повернулся к Смазновой.
— Окси. Тут тебе в помощь сестра милосердия нарисовалась. Будет возможность — понатаскай её по медицине. Глядишь — лишние руки в час Ч подсобят.
Женщина придирчиво окинула взором рыжую. Перекинула взгляд на сопровождавших бойцов, на погоны Протопопова с эполетами. Догадалась, что не всё так просто: «лишние руки» выпуском явно не из института благородных девиц.
Кивнула,не задавая вслух лишних вопросов.
— Я поняла. Детали потом сам расскажешь.
В глазах Поликарповича промелькнула тень недоумения.
— Даже воспротивиться не подумаешь, наёмник? С полуслова согласен?
— А чему противиться-то? — пожал плечами я. — Ты ж мне не нагрузку в рейд даёшь. С собой в Зауралье хрена с два бы я её взял. Ни оружия, ни «брони», ни навыков работы нету. Некогда нянчиться. А как подмога в тылу, в медсанчасть… Милости прошу к нашему шалашу.
Собеседник сдержанно кашлянул.
— Что ж. На удивление покладистое поведение и изумительно взвешенный обзор… Да будет так.
Я посмотрел на Ханну. Рыжей не понадобилось «подбираться». Она и так была на взводе. Можно понять и первопричину, и мотивы, но наемница твёрдо смотрела мне в глаза, даже не думая что-то скрывать, как-то лукавить или юлить.
— Я никогда не запамятую твоего ко мне отношения, наёмник, — не менее твёрдо произнесла она. — До сих пор не понимаю, что тому послужило причиной. Быть может, и не пойму никогда. Но податься больше некуда. Если уж и вверять свою жизнь кому-то, то тому, кто однажды её уже сохранил.
— Снаряд дважды в одну воронку не падает, — заметил ей. — Не могу гарантировать, что также будет и впредь. Подобные покушения едва ли найдут во мне отклик милосердия вновь.
— Едва ли мне придёт на ум творить их вновь, — возразила рыжая. — Я не имею личных претензий ни к кому. То был лишь заказ, который более никто возмездно не оплатит. Ты же наёмный ратник. Должен разуметь.
— И разумею, — кивнул. — А потому ожидаю от тебя того же. Набиваешься ко мне на службу? О, да, не спорю: будешь как в масле сыр кататься. И имя своё обелишь. А, глядишь, и наследное дворянство получишь, и боярыней станешь, и род свой увековечишь в веках…
Ожидаемое удивление во взгляде Ханны и едва слышный смешок Бериславской, как специалиста, шарящего в местном иерархическом управлении. По ходу дела, разноглазка оценила мой «спойлер» касательно судьбы рыжей.
— … но и спрос будет соответствовать. Там, где иной бы пожурил, я буду драть тебя пониже спины до поросячьего визга. А где обошлось бы доброй затрещиной –казню колесованием через четвертование.Если всё устраивает — то можем уединиться для обсуждения условий сотрудничества. С тебя — услуги, с меня — их соразмерная оплата.
Перевёл взгляд на полковника.
— Я так понимаю, раз «Лису» мне на растерзание отдали, то с допуском вопросов нет? Присвоен?
— Как и каждому из твоих людей, — подтвердил Протопопов. — А вот станешь ли ты его использовать… Остаётся на твоё усмотрение, наёмник.
В разговор благоразумно не встревал никто из девушек. Для всех было очевидно, что решаются вопросы, предназначенные не для широкой огласки. Потому предусмотрительно делали вид, что стали невольными свидетелями, но в упор не понимают, о чём идёт речь.
Краем глаза заметил, как чуть поодаль стоят светлейшие князья Бериславский и Морозов, почтительно выжидая, покуда руководитель Тайной Канцелярии завершит беседу с одним наёмником. По ходу, авторитет Конторы тут даже больший, чем я успел себе осознать. Без приглашения и близко не подходят.
— Я отойду на минуту, — предупредил всех. — Ханна, пока остаёшься с девочками. Окси, пригляди за всеми, пожалуйста.
— Я тебе цербер, что ли⁈ — деланно возмутилась Смазнова. — Я аптекарь-провизор, медик! А не надзирательница гарема!
— Значит, станешь ею, если будешь взбухать. Сама ко мне набилась в группу. За язык никто не тянул. Вот и отрабатывай теперь.
И, оставив отряд с Протопоповым, отошёл до двух глав семей. Пока шёл, увидел, что их супруги, Олеся и Яна, придерживая младших дочерей, стоят в стороне, но внимательно смотрят на своих мужей. Очевидно, что в этом моменте замешаны какие-то местные заморочки на тему главенства в переговорах или приоритета в праве на решение неких задач.
— Здравия желаю, товарищи, — поздоровался я, протягивая руку князьям. — Чую, не просто так выжидаете. Доброе ль приключилось, али худое?
— Горазд ты на острословие, Александр Александрович, — улыбнулся Морозов, пожимая мне руку в ответ. — Не пошевелив и пальцем, оружничим Императорского двора меня сделал. И после этого прикидываешься блаженным, испрошая, доброе ли али худое… Ох, и острослов же ты, друже!
— Година нынче лихая, — Бериславский ответил мне на рукопожатие. — Доброго почти что и не сыскать… Но не увидеть ты не мог, что пришли мы всем числом. Великий Император Всероссийский на тяжкую страду вас посылает, Патриарх Московский и Всея Руси на ратные подвиги вас благословляет, да только Злата тебя, своего спасителя, вместе с сестрой проводить пришла.
— Не забывая и про Мирославу, — напомнил Властислав. — Уж не ведаю я, сколь многим ты успел причинить спасение да благости, но мой дом и род ты от недругов уберёг, и от погибели отвёл. Не могли мы, зная, что оставляешь ты нас нас же ради, не явиться, самых тёплых напутствий тебе передать.
— За это вам обоим отдельная благодарность, — уже серьезно отозвался я. — Ценю вашу признательность за заслуги выше всяких прочих наград. Но, что-то мне подсказывает, не только лишь доброго пути пожелать нам хотите… И дело явно срочное.
— Как и все иные, нас касающиеся, — кивнул Святогор. — Потому скажу прямо. Есть ли у тебя, Александр Александрович, возможность изыскать для нас орудий в подмогу, числа коим до полусотни требно?
А нормально местные князья-бояре удочки закидывают… По ходу, меня тут реально за золотую рыбку держать решили. Ладно, «холодняк» я подогнал Морозовым. То лишь жест и ничего больше: в мире, где добрую половину решает магия Силы,
— Одно-два, может, и смог бы, — пожал плечами. — Да только ни к селу они, ни к городу, ни к Красной, прошу пардония, Армии. Изготовить на их основе свои вы не успеете, а единственный ствол из полусотни особой погоды не сыграет.
Морозов посмотрел на сотоварища.
— О чём и был глагол.
В свете последних событий провести параллель оказалось просто. Не надо иметь звание магистра стратегии, чтоб понять, на хрена козе баян, а боярам — артиллерия. И абсолютно очевидно даже для отбитого на всю кукушку, что светлейшие князья пытались решить этот вопрос «за кадром». По ходу дела, получилось так себе.
— Саныч озадачил? — уточнил я.
— Твоим стараниям благодаря, — хмыкнул новоявленный оружничий. — Милостею и высочайшим повелением Великого Императора Всероссийского, не только поставлен быть оружничим Императорского двора, но и самолично получил наказание изготовить потребное число пушечных и ружейных стволов. Начинаю стелить соломку, чтоб не шибко больно падать было.
— Тут я не помощник, — развёл руками. — Добыть могу многое, включая чертежи наших артиллерийских систем и агрегатов для их изготовления. Вот только со временем у нас жёсткая недостача. Проще сосредоточиться на том, что имеем, чтоб изготовить столько, сколько успеем. А после — не вопрос, презентуют вам столько технологий, сколько сумеете переварить. И я сейчас не только про оружейное дело говорю.
Посмотрел на Святогора и добавил:
— Про медицину осведомлены уже вы все. Но, если будет ваше на то желание, поделюсь в том числе и передовыми достижениями в области растениеводства и животноводства. Надо сравнить в лоб, но, почему-то мне кажется, что у наших коров удои несравнимо больше. Не говоря уже про плодовитость кур и кроликов.
Предприимчивые бояре сразу поняли размах катастрофы. Вон, как морды лиц светлейших князей вытянулись, как только в мозгу всколыхнулись цифры от возможных прибылей. Ведь быть точкой входа новых технологий в своей стране и, по сути своей, монополизировать их, самому распределяя по потребителям и назначая на них цены — это буквально порабощение целого рынка без единого выстрела.
Правда, стоит помнить, что такие порабощения чреваты возникновением серых и черных рынков да началом торговых войн, но это уже дело десятое.
Не найдя противопоказаний к переводу темы, спросил, указывая на жён глав семей:
— Возможно, стоит и вашим досточтимым супругам уделить внимания? Очевидно же, что своей очереди выжидают. Не считаю красивым заставлять сударыней ждать.
Святогор простёр рукой, приглашая:
— Дозволь, Александр Александрович, ещё малость твоего драгоценного времени украсть. Покуда есть минута, наши девочки имеют тебе сказать…
«…пару ласковых», — мысленно закончил уже я за Бериславского.
Что ж. Дежурное протокольное выслушивание напутствий. Думаю, не убудет от меня, если потрачу относительно свободное время в ожидании. Всё равно нас в столовую ещё не зовут. То ли местные кашевары не уложились в срок, то ли Саныч закончил с разводом раньше времени, но даже его, Великого Императора Всероссийского, господа офицеры на пороге штаба в сопровождении держат, покамест развлекая досужими докладами. Чем я хуже? Пойду, что ли, тоже уши погрею…
Вон, как у Златы при моём приближении глазки-то заблестели.



Глава 9
Все в твоих руках

Церемония церемонией, но цейтнот есть цейтнот. Никто не стал растягивать застолье с монархом в многодневный загул. Символически приняли, преломили совместно хлебы, закончили трапезничать и разошлись по своим делам.
Какие дела были у Саныча — я в душе не ведал. Самодержец засел с местными офицерами и Протопоповым, а также с сопровождавшими его чинами иже. Мы, в свою очередь, остались предоставленными сами себе.
«Мы» — это мой внезапно приросший пополнением отряд, собравшийся возле нашей самоходки. А чтобы, предоставленные самим себе, не тратить время попусту, образовавшуюся вакансию оного обратили себе во благо и стали готовиться к пробному выходу. Ведь, такова была намеченная вешка: обкатать в поле всё то, что родил в безудержных потугах сон разума тактических гениев двух миров.
Лица, к мероприятию задействованные непосредственно, собрались возле транспорта, где я, разложив все потроха, в очередной раз показывал, рассказывал и пояснял особо тонкие моменты технического характера. Те же, кого рейд касался посредственно (исполнявшая обязанности тылового медика Смазнова и сбагренная нам бывшая военнопленная Ханна, временно получившая статус условно освобождённой), стояли поодаль, наблюдая за нами, и о чём-то бесшумно переговариваясь.
— … потому, как видите, быстро свернуться не получится, — вещал меж тем я, собирая антенны приёмо-передающего комплекса. — Любое паническое бегство чревато потерей оборудования, которое придётся бросить. На наше счастье, оно не уникально. В случае потерь его можно возобновить. Но до тех пор мы будем лишены возможности управлять беспилотником: нечем будет передавать ему команды. А если обрыв связи произойдёт во время вылета, когда аппарат находится в небе, то мы потеряем ещё и борт. Для этого вы все и будете мне нужны. Пока я управляю «птичкой», вы бдите во все свои ясны очи и немедленно предупреждаете о незваных гостях. В случае необходимости — вступаете в бой, пока я сажаю аппарат в аварийном режиме. Иначе вся наша затея пойдёт прахом. Случись беде — ещё возможно найти БПЛА на замену утраченному. Но они стоят денег, и при том ощутимых. Лучше до потери не доводить.
— Значит, мне надлежит быть подле тебя, — констатировала Морозова. — Ежели ты, Александр Александрович, мою «Твердыню» охарактеризовал как нерушимую, то тебя и крыть надобно…
— А вот и не угадала, Вет, — поднял я на неё взгляд. — Щитами я пользоваться научился и сам, тебе благодаря. Кое-как отбиться смогу. На самый крайний случай — Путями воспользуюсь. А вот девчонки до нас с тобой не дотягивают. Им твоя защита больше моего нужна.
— Супротив айнов потребно каскады возводить, — прикинула в уме Алина. — Одна-единственная «Твердыня» не осилит сдерживать бессвязный поток Силы от зверя. Только всем вместе…
— У нас больше нет в составе группы бессильных, — пояснил я. — Осталось отработать последовательность действий для постановки каскада щитов, чтоб в экстренной ситуации каждая знала своё место и не мешалась боевым подругам.
Лана едва заметно дёрнула висячим ухом.
— Прости, мастер… Но ты сказал, будто не осталось бессильных… а уже некто был?
Бериславская хмыкнула в голос.
Ну, да. Точно. Никто же и не в курсе. Как-то не довелось поведать деталей.
— Я родилась с поражённым накопителем, — усмехнулась разноглазка. — До двунадесятых зим дожила, но к Силе вызывала лишь, прибегнув к камням-артефактам. Покуда в один прекрасный день не осознала, что попрала бессилие.
Светлейшая княжна Морозова изволила морщить лобик.
— Сугубо входящее за рамки обыденности явление, — заметила Пламнева, будто поясняя за реакцию молодой госпожи. — Безусловно, искренне поздравляю с попранием столь тяжкого недуга… Случаев в истории всего Мира, а не только лишь Империи, по пальцам перечесть. Не подскажите ли, каким образом удалось достичь успеха?
— Всё просто, — не скрывая усмешки, бросила действительный тайный советник первого класса. — Вот он… овладел мною. После чего и открыла в себе способности взывать к Силе напрямую, минуя вспомогательные средства.
На словах «вот он» девушка указала в меня пальцем, а после раскрытия деяний «оного» глазки Ветраны полезли на лоб от удивления.
— Совпадение, — пожал плечами я. — Не факт, что именно мне благодаря ты стала колдовать.
Разноглазка качнула бедром.
— Ну, конечно, «Мастер», аж два раза совпадение… Союз с мироходцем и иномирцем, конечно же, случайные факторы.
— Вот проведём эксперимент на ещё одной бессильной, тогда и видно будет, — пошутил. — До тех пор моя причастность к твоему празднику — лишь гипотеза.
Как известно, в каждой шутке есть доля шутки. А над остальным — надо думать. И, желательно, до того, как сморозил. Как выясняется, мы и не на суде, но всё сказанное нами может быть обёрнуто против нас же.
— Возвращаясь к нашим баранам… Строим от противного. Если возводим каскады, то необходимо отработать манёвр занятия круговой обороны. Может так и статься, что некогда будет командовать и строить отряд в формацию. Есть шанс одновременного удара с разных направлений. Поднять щит быстрее, чем развернуть пехоту в направлении удара, особенно, если он приходится в тыл, в спину. Поэтому действовать будем следующим образом…
* * *
Первоуральск
POV Смазнова Оксана
Когда Оксана стала соучастницей приключений своего давнего знакомого и имела минутный порыв легкомысленно набиться к нему в компаньоны, она и понятия не имела, к чему это может привести и что на неё может свалиться. И поймёт это она не сегодня, не завтра и не послезавтра. А потому, душой не чая, сейчас она стояла на плацу, в полусотне метров от самоходки, подле которой орудовал её друг, и наблюдала за его действиями.
Ей компанию составляла Ханна, условно отпущенная господином полковником из-под неусыпного надзора. Полностью отводить от наёмницы глаз никто не собирался. Даже сейчас плац был под бдительным смотром, что ощущала та же «Лиса». Бывшая пленница непроизвольно держалась в стороне от остального отряда, чувствуя себя не в своей тарелке.
Справно, с иголочки одетый в незнакомого, но очень грозного вида костюмы отряд производил впечатление соединения, не просто так получившего своё вооружение.
Молодая женщина успела повидать всяческого сброда. И солдат западных армий. И воинов восточной. И членов специальных тайных отрядов. И наёмников, в том числе мастеровитых, самих справлявших себе защитное снаряжение. Но такое, как сейчас, видит впервые. С первого взгляда чувствуется, что его создатели подходили к сотворению своего детища вдумчиво, не спустя рукава. Каждая деталь была вкроена на удивление органично, тонко, незаметно, но отрабатывала каждую вложенную в неё монету. Ничего лишнего и чрезвычайно внушительно.
Против обыкновения, при отряде не имелось ни прапоров, ни штандартов, ни знамён. Со стороны посмотришь — будто члены Тайного Войска, что вершат дела своих государей потаённо, без громогласных заявлений. Пропасть между Ханной и строем ощущалась чуть ли не физически.
Да и что в том строю Ханне делать? Она видела, что её пленитель, явивший себя как в том числе сведущий военачальник, утруждает себя обучением подчинённых людей, терпеливо излагая им некие науки. И разницу в целую пропасть наёмница буквально ощущала всем телом. Слишком уж явным было различие между нею и теми, кто облачен в эти костюмы. А оружие… Такой зброи Ханна, вышедшая родом из сопредельных с Российской Империей западных земель, не видела даже у европейцев.
Меж тем, «Лиса» закончила наблюдение, позволившие ей установить: никакой Мастеров не демон, как ей в своё время показалось. Слушательницы искренне внимали каждому его слову, вступали в диспуты и полемики. Но не убоялись его, аки нечистой силы. Он такой же человек, как и все они. Его слушают. За ним идут. Он — лидер. Но человек. Вполне живой и смертный.
Как и Смазнова, стоявшая рядом. Ханна скосилась на женщину, прокручивая в своей памяти сегодняшние события. То, как эти двое общались, смотрели друг на друга. Для наёмницы, чьим главным оружием была красота и обаятельность, чьи мужчины сменялись чаще смены дня и ночи, не составило труда понять, что эти двое близки.
С одной стороны, привлекать своих женщин в боевые походы — не моветон. Многие армии монархов самых разных стран прибегали к подобному. Вероятнее всего, тяжелее будет найти государства, где такое не практиковалось хотя бы раз. Почти везде использовалась практика полевых борделей (правда, чаще всего, лишь для старшего командного состава), или же женщины управляли полевыми магазинами, ведали наполняемостью обозных телег. Но с другой стороны, Оксана держалась слишком складно для случайно привлечённой попутчицы. И форма на ней… Она говорит о принадлежности к некоей структуре. Трудно сказать наверняка, но со стороны похожие на какой-то орден милосердия или лекарский корпус…
Смазнова первая порушила молчание.
— Не ломайся, — беззлобно посоветовала она. — Если есть, что спросить — спрашивай.
— Давнишне знаетесь? — осведомилась, ничтоже сумняшеся, Ханна.
Оксана несколько споткнулась об сугубо непривычный слог изъясняться, но вопрос поняла. И его суть, и персонализацию лиц, в нём оглашённых.
— Столько не живут, — хмыкнула женщина. — Даже и не вспомню, когда и как познакомилась с этим перелётным гусем удачи. Кажется, будто всю жизнь его знаю… Постоянно в разъездах, постоянно в контрактах. Домой вернётся живым, отдохнёт с месяц-другой-третий, и иди-свищи его, как ветра в поле… Даже не понимаю, что меня так зацепило в нём… Деньги? Так он не факт, что живым вернётся, чтоб ими сорить. Наследством? Ну, есть у него кое-какие жилищные площади, да. Но нет. Не ими точно. Отношением? Даже не знаю…
Смазнова чуть помолчала, сама удивившись, насколько развёрнуто ответила на простейший вопрос. Всего два слова зацепили её за живое.
— А ты в нём что нашла? — спросила провизор у собеседницы. — Наёмник к наёмнику прилип? Или тоже свой кусочек женского счастья урвать решила?
— Он пленил меня, — мрачно произнесла Ханна.
Медик хмыкнула.
— Не буду уподобляться нашему общему знакомому и скабрёзно шутить про пленённое сердце. Схлестнули клинки и проиграла схватку?
— Воистину, — проронила рыжая. — Мне не осталось выбора. Отдаться в руки живодёрам Протопопова и ощутить всю прелесть калёных штырей в теле… али же сдаться на милость Мастерова. Не ведаю ни малейшей детали, в каких отношениях он состоит с Тайной Канцелярией. Никогда ещё полон не переносился столь же блаженно, как и лекарский обход. Даже членов не отняли…
Ханна глубоко и тяжело вздохнула.
— Мастеров устранил нашего заказчика. Перебил пять дюжин голов Синдиката. А меня взял в полон. После этого мне больше не на что уповать. Вернуться к Синдикату не могу. За выполненную работу не заплатят. А Мастеров… Чуется мне, ежели он единожды вступился за меня, я могу и дальше чаять в нём утешений…
Смазнова вовремя перехватила сама у себя контроль, чтоб не рассмеяться в голос. Формулировки Ханны находили у неё двоякие трактовки. Со временем и развитием языка многие слова и их сочетания меняли свой смысл. Что уж говорить о языке из другого мира?
Вместо колкой реплики про многозначительность утешений для женщины она произнесла другое:
— Мастеров… Так, значит, да? Ну, «Мастер» и Мастеров, пёс с ним. Вообще, странное для наёмников дело, человеколюбие. То всех живых в радиусе полёта пули искореняют, то недобитых в плен берут… Ну, что тебе сказать? Повезло, что тут ещё можно выдать… Видать, не разозлила ты его по-настоящему. Жизнь сохранил, защиту предложил, ещё и вместе работать взял… Даже не уверена, что вы в бою схлестнулись. Если б не знала его давно — подумала бы, что в постели…
Ханна повернулась к Оксане.
— А вы… знались друг с другом… в постели?
— Спрашиваешь, — фыркнула провизор. — Если хочешь знать, «Мастер» — один из немногих в моей жизни, кто действительно может доставить мне «утешения». Прошу прощения за каламбур, он в этом мастер.
— Даже так, — усмехнулась уже «Лиса». — Я предложила ему безраздельно властвовать над моим телом. Но тот не повёл и бровью, будто не узрел ничего для себя стоящего. А меж тем ещё ни один муж, семейный али нет, не сумел найти в себе сил перебороть себя…
— «Медовая ловушка» ты у нас, значит, да? — уже без усмешки констатировала медик. — Ты кое-что упустила из виду, рыжая. Наёмники, в большинстве своём, повёрнуты одинаково. Просто, кто-то больше, а кто-то меньше. Поверь, знаю, общалась. Но из каждого правила всегда есть исключение. «Мастер» в первую очередь думает своей головой, пусть и безмозглой, а уже потом головкой. У него таких, как ты, наверно, с пачку было. Его трудно чем-то удивить. Уж не знаю, при каких обстоятельствах вы схлестнулись. Но ему недостаточно поманить пальчиком и качнуть голой ножкой. Он тот ещё искушённый ценитель.
Ханна повернулась в сторону группы, занимающейся около самоходки. Порой до женщин доносились отдельные обрывки занятия и слова, но большая часть из них оставалась наёмницей непонятыми.
Несколько минут она молчала, переваривая услышанное. После произнесла:
— Они все молоды, — констатировала, имея ввиду окружавших «Мастера» соратниц. — Мне ровесницы, пожалуй, только госпожи действительный тайный советник да капеллан. Вместе с тем, каждая из них тяготеет к нему. Будто бы каждая считает его своим мужчиной. И, как вижу, он также не чурается пользоваться их вниманием.
Окси сощурилась, присматриваясь к девушкам.
— Не соглашусь, — отозвалась она. — Вон та, с разноцветными глазами, и впрямь его любовница. Но даже сейчас она прячет своё обожание. Для неё он сейчас сотрудник, однополчанин. А уже потом мужик с половым ху… гм… С палкой. А вон у той, с посохом, никакого намёка на половое влечение в глазах нет. Зато есть профессиональная ревность. Она видит в нём не соперника, но… Ориентир. На кого стоит равняться и кого надо превзойти. Вот хвостатая — другой разговор. Она за ним пойдёт куда угодно по малейшему поводу и первейшему слову, даже вопросов задавать не станет.
Ханна нездорово скосилась на женщину.
— Ты хочешь сказать, что можешь читать других людей, будто скрижали?
Смазнова вздохнула.
— Поживи с моё — жизнь научит и не такому. Когда ты одна, а единственный, кто тебе интересен, вечно пропадает за тридевять земель, приходится уметь и не такое, чтоб добиться хоть чего-то. К тому же, мой круг общения был слишком обширным. Людей научилась читать давно. Да и… Мои силы не бесконечны. А кроме этого гуся мне мало кто чем помогает по жизни.
— Но, ведь, помогает.
«Лиса» профессионально, со своей стороны, по-женски оценила собеседницу взглядом.
— Твоё тело под закрытым платьем, — заключила она. — И, всё же, ставлю камень-артефакт супротив пустой бутыли, что от мужей отбоя нету. Ты хороша собой. Ежели и впрямь так знатно читаешь людей, могла бы иметь с почитателей куда больше даров и мзды.
Оксана горько хмыкнула.
— А толку-то? Если денег куры не клюют — это ещё не показатель счастья и достатка. Порой надёжный человек под боком куда лучше бездонного мешка с рублями. Впрочем, ты это уже поняла на своём опыте с «Мастером».
— Этим он тебя и привлёк, да? — тихо спросила Ханна будто бы вникуда.
Этот вопрос Смазнова оставила без ответа. Не потому, что не посчитала достойным ответить. А потому, что ещё сама не поняла, как ответить.
Вместо ответа женщина молча наблюдала за «Мастером», держащим на обшивке самоходки лист бумаги и со знанием дела рисующим на нём некую план-схему, издалека похожую на карточку огня. С её помощью перелётный гусь удачи объяснял соратницам, как, где и почему каждой из них должно занимать своё место в охранном построении.
Ответ Оксаны прозвучал настолько запоздало, что немалую паузу перед ним можно принять за окончание разговора. Новая фраза будто бы стала началом следующего диалога. И всё же, столь долгое раздумье ознаменовало именно ответ на вопрос наёмницы.
— Я тебе так скажу, рыжая, — проронила, не сводя с «Мастера» глаз, Смазнова. — Не знаю, как у вас, а у нас долг платежом красен. Этот крендель не затримается своего испросить, будь уверена. То, что ему полагается по праву сильного или законного трофея войны, он возьмёт так или иначе. А ещё у нас принято отвечать разменной монетой. «Око за око, зуб за зуб». «Мастер» относится ко мне с душой — и я к нему всем телом. На твоём месте я бы дала понять, что оценила его поступок. То, что он не прикончил тебя, когда была возможность, говорит о многом. Он не безумный головорез, которому плевать, чей череп украсит его пику. Покажи ему, чего ты стоишь. Для него профессиональные умения важнее косячного прошлого. В его среде кого только не было. И угонщиков, и убийц, и насильников, и воров, и прочих залётчиков… Кто мы с ним друг для друга — мы решили сами. А вот кем для него станешь ты… тут всё в твоих руках.



Глава 10
День встреч и переговоров

За отсутствием в отряде курящих перекур не объявляли. Зато, спустя примерно час занятий нас посетил один из сопровождавших Саныча. Оный сопровождавший был тепло и ласково встречен Ланой: вислоухая не отходила от меня далеко даже в тот момент, когда был дан сигнал разойтись на перерыв.
— Рада вас видеть, Захария Ярославович. Не ожидала встретить вас в Первоуральске.
При виде гостя хвост звероподобной прокажённой пришёл в движение, явно сигнализируя окружающим о благоприятном расположении хозяйки.
Я отвлёкся от дел и посмотрел на подходящего к нам уверенной походкой немолодого мужчину.
— Старый провидец Вещий посчитал моё присутствие оправданным, Лана, — проронил он. — На носу непростое дело. Возможно, потребуются самые полные лекарские познания.
Мужчина перевёл взор на меня, единственного кроме Ланы оставшегося при самоходке (остальные разошлись).
— Впрочем, моё сердце спокойно, раз я знаю, что ты в надёжных руках. А ты, мил человек, не иначе как господином Мастеровым будешь?
— Если так будет угодно, — отозвался я.
Лана посмотрела на меня.
— Мастер, это главный врач Велесов Захария Ярославович. Его стараниям благодаря я так скоро встала с постели.
— Спасибо за Лану, Захария Ярославович. Счастлив видеть человека, что носит титул Врача с большой буквы, с поистине светлой душой и золотыми руками.
Главный врач смерил меня профессиональным взглядом.
— Чего могу сказать — и говорю это с нескрываемой гордостью! — о тебе, Александр Александрович, — отозвался он. — Как мне довели, мы принадлежим к разным мирам, а потому ты даже отдалённо не можешь себе представить, сколь многие лишения претерпевают… подобные Лане. Вы с Ветраной Властиславовной, придя ей на выручку, явили своё бесстрашие пред ликом смерти, воинский дух на поле брани и лекарские умения работы в оперативной суматохе. У вас со светлейшей княжной холодный ум и твёрдая рука. Вам я… без страха могу поручить Лану.
Вислоухая смущённо потупила взор и приструнила хвост.
— Я всего лишь обеззаразил и обработал раны, — пожал плечами. — Даже не зашивал. Так что меня можно благодарить лишь за то, что вовремя оказался рядом. А всё остальное сделали за меня.
Лана смущённо улыбнулась.
— Если бы тебя не оказалось рядом, мастер… Я бы кончила в зубах айна.
Раз с дежурными фразами благодарности покончено, то вернёмся к первой реплике Захарии, с которой он к нам подошёл. Про необходимость всех и каждых лекарских познаний.
— Полагаю, главного врача не дёргали б по пустякам. Очевидно, что прибытие в Первоуральск совпало с подготовкой нашей экспедиции. Никак, нас врачевать всем миром готовятся?
— Первоуральск не самый богатый городишко, — без претензий к населённому пункту изрёк Захария. — В его пределах не найдётся даже должного инструментария, а запасы микстур и снадобий предельно скудны. Если же вам удастся осуществить задуманное… Недолго поддаться грехам уныния и гневной досады, случись вам на последних вехах потерпеть крах из-за отсутствия должного лекарского обеспечения. Вы отбываете без подготовки.
— Последнее я и сам прекрасно осознаю, — признался я. — По-хорошему, такие мероприятия должны начинаться с превентивной подготовки, акклиматизации. Нужны укрепляющие витаминные комплексы, инъекции ослабленных штаммов вирусов для выработки антител и иммунитета. Необходимо долечить хронические болезни. Мы же едва успели закончить насыщение аптечного сбора первого и второго эшелона. Потому и привлёк с собой знающую соратницу. Я не смогу одновременно двигаться на восток и лечить больных с раненными, случись что.
Взор немолодых глаз главного врача выражал неописуемую усладу и полную солидарность с вышесказанным.
— Приятно иметь беседу со сведущим специалистом. Был бы безгранично рад, если опосля всех злоключений нам доведётся врачевать сообща.
— Я не специалист, — хмыкнул ему. — А дилетант широкого профиля. Вот с моей соратницей точно найдётся общий язык. Как-никак, она — аптекарь-провизор, и обладает познаниями в медицине, опережающими ваши на полтора столетия.
Велесов чуть сощурился.
— Ужо не о той ли молодой девице речь, что с тобой в одном строю стояла, да цветом боевого платья выделалась среди прочих?
Хех… это Смазнова-то — «девица»? Только если в сравнении с Велесовым, которому старость уже не в радость.
Ну, коли считать форму фельдшера — «боевым платьем», то да, так и есть. Медики на операционном поле — как солдат на поле брани. Они также наносят удары и отражают напасти супостатов. Также занимают выгодные позиции и терпят поражения. Также пускают кровь врагу и теряют людей. Разве что только метафорически, а не буквально. В этом бойцы двух фронтов похожи.
— Оксана Смазнова, прошу любить и жаловать, — подтвердил я. — Вряд ли в двух мирах есть критерии, чтоб подвести знания двух разных лекарей к одному знаменателю. Никакие титулы и звания тут не помогут. Но, чтоб было понятно, с кем предстоит работать — это её стараниями нам удалось вернуть к полноценной жизни блаженную с помутнённым рассудком. Подбор препаратов для нормализации состояния — её рук дело.
По ходу дела, в этом мире психиатрия — грозный противник. По тому, как переменился во взгляде главный врач, стало понятно, что мы со Смазновой если не стали в один ряд с местными пантеонами богов, то, как минимум, сотворили чудо сродни искоренению проказы или излечению бубонной чумы.
— Зело впечатляюще, — произнёс собеседник. — Стало быть, дело заспорится. В таком разе, мне надлежит с ней обмолвиться парой фраз. Чуется мне, со столь сведущими сподвижниками любое врачевание пройдёт как по написанному.
И с лёгким поклоном развернулся прочь, показывая, что разговор окончен.
Я вздохнул. Не столько от пережитка чего-то неприятного, сколько от попыток снабдить мозг кислородом, чтоб включиться в прерванное занятие: визит Велесова застал меня за ревизией содержимого самоходки. Меня не покидало стойкое ощущение того, что мы что-то не учли или забыли.
Лана дождалась, покуда Захария удалится на достаточное расстояние и тихо проронила, пряча улыбку.
— Захария Ярославович чрезвычайно высокого мнения о твоих врачевательских способностях, мастер. Очень уж он жаждал встретиться с тобой лично.
— Могу ответить ему тем же, — отозвался я. — Надеялся, что ваша медицина не ударит в грязь лицом на фоне отставания от моей больше, чем на полтора века. Прискорбно, что ей пришлось демонстрировать свои достижения на твоём теле. Но я восхищён, что её честь защитил столь видный медик. Я доволен результатами его трудов.
Но закончить ревизию спокойно мне не дали. Видимо, у меня сегодня день встреч и собеседований: то Протопопов тет-а-тет решил переговорить, то Морозов с Бериславским, то их жёны, то главврач местный… Теперь, судя по всему, ещё какой-то набольший мужик из местных к нам пожаловал. Вон, идёт, старче, бодрым престарелым шагом, упрямо не замечая почтенной сотни, которую разменяет на днях или раньше. И взгляд такой недобрый-пренедобрый. Будто у Мюллера, который спалил радистку Кэт за упоительным чтением вслух свежего выпуска «Красной Звезды».
— Полагаю, имею честь познать первопричину всего происходящего, — скрипуче начал очень, ОЧЕНЬ немолодой небольшого роста мужчина, подходя к самоходке. — Дозвольте представиться. Вешняков Богдан Владимирович, старший прозектор Научно-естествознательного отделения Императорской лаборатории.
«Академик, стало быть», — подумалось мне.
Одного взгляда в глаза прозектора хватило, чтоб понять: этот уникум даже вопросы задавать будет сугубо для галочки. В них плескался настолько всеобъемлющий океан осознания, что невольно захотелось поинтересоваться у этой ходячей энциклопедии чем-нибудь эдаким с подвывертом. Живое воплощение расхожего наречения «учёный муж».
— Мастеров Александр Александрович, статься быть, — постановил он, глядя на меня.
Взгляд академика скользнул по стоящей рядом вислоухой.
— Он самый, — подтвердил я. — Правда, в зависимости от того, с какой целью интересуемся. А это — Лана, моя соратница.
Уж не знаю, какие там загоны и задвиги у местных на предмет полузверей, но, если хвостатая стоит со мной в одном строю, носит мою форменную одежду, держит в руках моё оружие и есть со мной из одного котла, игнорировать её присутствие не дам. Она такой же воин, как и я.
Вешняков почтительно кивнул и девушке, чем удостоился от неё ответного знака вежливости.
— А интересуемся, мил человек, с сугубо академической целью, — доложил Богдан Владимирович. — Имел опыт диссекции с целью препарирования самых разнообразных живых и не очень организмов, в том числе существ, наречённых айнами. Но, доложу, последняя практическая работа заставила меня упрячь мои сморщенные извилины.
«Понятно», — пронеслось в уме. — «Это он про айна из Академии, похоже…».
— Обычно, меня касается лишь то, что творится в моём операционном поле, — заявил академик. — Выходящее за его пределы — уже за рамками моих интересов и компетенций. Но я не смог отказать себе в удовольствии лично обговорить с человеком, от чьих рук скоропостижно скончалась айна.
«Применён женский род», — зачем-то отметил я. — «Это была самка?».
— Чрезвычайно польщён столь обильным вниманием к моей персоне, — отозвался ему. — Непривычен к такому. Рискну предположить, что одним только разговором дело не ограничится. Ко мне, очевидно, есть ряд вопросов?
Вешняков улыбнулся.
— Убивец айнов предпочитает прямоту? Что ж. Тем лучше. Да, Александр Александрович, я имею спросить ряд вопросов, потому как не терплю недопонимания. А оно изволило приключиться в процессе диссекции туши.
Я пожал плечами.
— Попробуем. Если смогу — отвечу.
Учёный сощурился на мне.
— Каким образом удалось проломить череп сущности? В его нутрях нашли две горсти смятых биметаллических предметов, что не могут быть ничем иным, кроме как пулями. Но кости айнов прочны, а сами звери крепки на рану. Прошибить их защиту способно не всякое орудие.
Ничего не могу с собой поделать, но опять машинально пожал плечами.
— Всё просто. Физика. Биология. И опыт.
Академик с интересом воззрился на меня.
— Имеешь утверждать, будто бы уже умерщвлял айнов?
— Имею утверждать, что они собаки сутулые.
Достал из поясной кобуры АПБ, выщелкнул из рукоятки магазин. Одним движением пальца выдавил из-под губок магазина патрон.
— Лана, будь так добра, — обратился к вислоухой. — Подержи, пожалуйста.
И протянул магазин ей.
Девушка без колебаний приняла изделие.
Двумя руками показал академику оружие с боеприпасом.
— Автоматический пистолет с многозарядным источником боепитания, — продекларировал я. — И само боепитание отдельно. Масса пули около шести-семи грамм. Масса пороха — четверть грамма. И начальная скорость за счёт длины ствола превышает полкилометра в секунду. Путём нехитрых математических вычислений имеем дульную энергию пули, существенно превышающую восемьсот джоулей. И таких пуль в цель попало две горсти. Каким бы прочным ни был лист броневой детали, но попадание в одну и ту же область без пробития всё равно ослабляют конструкцию. Если долго бить в одну точку, рано или поздно пробьёшь. Разумеется, с рядом технических оговорок, но пробьёшь. А тут даже не броневая деталь, а череп, на поверку скроенный из нескольких срощенных между собой черепных пластин: височных, теменных, лобных, лицевых… Пара магазинов — и вместо черепа наблюдаемый нами фарш.
Учёный взял патрон двумя пальцами и придирчиво осмотрел его со всех сторон.
— Капсюлированная гильза, — установил он. — Опрессованная в ней пуля. И ты хочешь сказать, что, невзирая на отсутствие в них Силы, такое устройство способно развить столь сокрушающую мощь?
— Оно слабо, — отозвался я. — Ибо заточено под борьбу с целью до ста килограмм, не имеющую природную броню. На айнах, вообще-то, не тестировалось. Убываем мы с куда большим оснащением.
Забрав патрон у академика и магазин у Ланы, привёл всё в первозданный вид и убрал оружие в кобуру.
— Раз мы говорим на одном языке, — продолжил я. — Хотел бы тоже задать пару вопросов. Айны умеют телепортироваться? Тот, что напал на Академию, появился чуть ли не из ниоткуда. Нам стоит ждать повтора, или это был частный случай?
— Сущность из стен Академии при жизни познала Силу Путей, — чуть тише, но оттого чуть твёрже произнёс старец. — Сама ли она прошла вовнутрь, или же её кто отворил — не ведаю. Но сверхточно и абсолютно: Сила Путей тому способствовала. Сам же я склонен считать, будто было воздействие извне. Накопитель живого существа не в состоянии пропустить сквозь себя столько Силы, дабы отворить Путь. Некто помог сущности беспрепятственно оказаться в стенах заведения.
Что ж. Одной проблемой меньше. Самостоятельно телепортироваться айны не умеют. Или считается, что не умеют.
* * *
В кабинете, где ещё вчера полковник Ротмистров производил совещание с офицерами штаба и присланным из столицы отрядом, сегодня собрался буквально самый свет Империи. Не только Великий Император Всероссийский, но и самые приближённые ко двору люди. Для сведущих служивых это был очень и очень плохой признак.
Самодержец также не светился лучезарной улыбкой счастья. В панике волосы на себе не рвал, но и назвать его светочем жизнелюбия язык не поворачивался.
Александр Александрович мрачно окинул собравшихся тяжёлым взглядом.
— Распыляться попусту не стану, — произнёс молодой монарх. — Лишь добавлю то, что не предназначено для многих ушей. Господа, кроме прибывающей рабочей силы вам надлежит подготовиться к размещению ещё одного доброго полка. По счастью, временного. Сами понимаете, скрыть подготовку такого крупного подразделения в Столице не выйдет, как ни старайся. Первоуральск же отменно подходит для этого: удалённость и отсутствие населения всячески тому способствует.
— Как повелишь, государь, — низким голосом произнёс Аристарх Пересветович Чердынцев, великий князь Великопермский. — Хоть тысяча, хоть десять. Не впервой экспедиции размещать.
— Потребуется время на изготовку, — предупредил полковник Ротмистров. — Вся наша часть — порядка тысячи бойцов, включая офицеров, да ещё около пяти тысяч — рабочий люд. Поставки пропитания отлажены на данное число ртов. Больше еды просто неоткуда взять.
— Подкрепление прибудет со своим скарбом, — заверил Александровский. — В обозах питание с лечением в том числе. Потому и озадачиваю вас, господа, лишь размещением. Остальное — на совести командования, коим руководится подкрепление.
Чердынцев изрёк:
— Как понимаю, есть потребность в новой отправке экспедиции, государь? Раз явился сам светлейший князь Бериславский. Ему уже сподвижничал в прошлом.
Молодой монарх кивнул.
— Точно, Аристарх Пересветович. Только, в этот раз сподвижничать будешь не Святогору Тихомировичу, а Александру Александровичу. Наёмнику, что поведёт за собой отряд… в числе коего и дочь Бериславского, Алина Святогоровна.
Великий князь Великопермский повёл бровью.
— Госпожа действительный тайный советник первого класса? Самолично возьмёт в руки болотный шест и пойдёт промерять глубину топей за Уралом? Не слишком ли велик риск для молодой сударыни? Не поймите превратно, ведь за дело радею! Не первый год пределом ведаю. Что такое айны из-за гор — знаю отменно.
— Это и выясним, — заверил Великий Император Всероссийский. — Моим словом ты, Аристарх Пересветович, при поддержке Радимира Абрамовича, снабдишь Мастерова всем, что он запросит сверх того, что уже с собою привёз. Мы пытались предугадать всё возможное, но не прорицатели же мы, в конце-то концов. Что-то и упустить могли. Сейчас Мастеров должен быть занят изготовкой к первому выходу за Урал, что покажет готовность его людей к походу. Мы же, господа офицеры, с вами наделены честью самолично наблюдать эпохальное, не побоюсь этого слова, событие.
— Надо — снабдим, государь. Чай, не первый раз зауральские походы отправляем. Что в деле потребно — понимаем на себе.
Александровский кивнул в знак подтверждения и обратился к другому участнику собрания: Святейшему Патриарху Московскому и Всея Руси Кириллу.
Старец по причитающемуся ему по возрасту праву занимал место сидя, держа подле себя свой посох.
— Отче, — произнёс ему государь. — Теперь вступаем мы с вами. Надлежит служение учинить. Литургию по учинённому положению, молебен, да крестины. Испокон веку заповедано, что воины Христовы в ратный поход идут, осенённые благословением да божьей благодатью, и средь них не имелось тех, кого обошёл стороною крест Спасителя. И раз Святейший Патриарх на Первоуральской земле самолично присутствует, то вам, отче, и служить службу.
— Да будет слово твоея истиною, государь… — выдохнул Кирилл. — Яко же повелишь — так и послужим. Чин служения, вестимо, един, да Вселенским Собором определён. Во всех губерниях его ведать обязаны всякие рукоположенные в сан. Отслужим.
— И ещё, отче. К отряду приписана дева, коей ни родных, ни близких не ведать. Сирота абсолютная, а потому лишь протекцией да порукою пользующаяся. Ланой при детстве наречённая. Её бы крестить во Христе.
— Исполним днесь, государь…
— В составе отряда войсковой капеллан, — это Император адресовал уже всем присутствующим. — Как только люди пересекут границу Восточного предела и окажутся без связи, все функции Церковного аппарата будет исполнять один человек. Всё, чем мы можем им помочь — дать с собой всё, что необходимо. Остальное от нас с вами уже не зависит…



Глава 11
Крестный отец

— … и да будут милости великого Бога и Отца и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми нами…!
Зычный, не требующий никаких усилителей голос Святейшего Патриарха, никак не вяжущийся с его видом преклонного старца на склоне лет, разносился по подворью первоуральского храма.
Невзирая на промозглый воздух и противный вымораживающий ветер с гор, на службу пришли многие. И в форме Канцелярии, кто из государевых людей, и в простых рабочих бушлатах, кто из работящих.
— И со духом твоим…! — вторил благословению хор.
«Красиво исполняют…», — подумалось мне.
Храм Первоуральска большой, даром, что населённый пункт невелик. Чисто навскидку, человек полтысячи в него точно поместилось, и ещё осталось немного места для положенных к богослужению действ. Покуда прибывший с Александровским оказавшийся Патриархом Кирилл служил службу, с положенным интервалом служители местного храма кадили, проходя вдоль святынь, иконостаса и мирян, разгоняя по внутреннему объёму тонкий аромат ладана.
Хор был разделён на два клироса: правый и левый. Эдакое первое в мире «стерео», что тянулось ещё со времён, пожалуй, Византии. Были в составе хора и мужчины с грубым, низким басом, и молодые девушки с уже сформировавшимся, твёрдым женским голосом, и совсем маленькие девочки лет по семь или десять, чьи тоненькие, высокие голоски ещё даже не думали становиться. Но чего не отнять — так это умения регента хора, достаточно взрослой женщины с длинной, до колен, плотно стянутой косой, умело дирижирующей обоим крыльям хора.
— Ты бо еси заступление, и победа, и спасение уповающим на Тя, Твое бо есть, еже миловати и спасати нас, и Тебе славу возсылаем, со Безначальным Твоим Отцем и со Пресвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков!
— … аминь…!
Как и положено августейшей особе, на правах Великого Императора Всероссийского молодой монарх стоял в первых рядах, сразу после Патриарха, и подле него, аки подле названого крёстного отца, небольшой и не очень пёстрой кучкой стояли дети местных работяг и служащих. Да и пестреть особо было нечему. Первоуральск — передовой форпост, развивающийся город. Тут не до текстильных изысков. Простая, тёмно-серая, местами не очень чистая тёплая одежда ребят и девчат сильно контрастировала с императорским облачением государя. Да только тот никого от себя прочь не гнал, и никаких телохранителей подле не держал. Он — такой же прихожанин, как и остальные на службе.
Рядом с монархом стояли и князья. Семьи Бериславских с Морозовыми, Чердынцев, который великий князь Великопермский. Иже с ним отстоял даже Берислав, не взирая на более чем почтенный возраст в без пяти минут тысячу лет.
Службу уже отстояли, причастили всех причастников, исповедовали всех исповедников, отслужили молебен во здравие убывающих, путешествующих, страждущих и прочих блаженных. Уже минуло и миропомазание, и окропление святой водой.
Стойко, если не сказать «образцово-показательно», вели себя девчонки из моего отряда. Все, от и до, стояли прямо в рейдовом обмундировании, держа оружие на ремнях на левом плече и левой же рукой его придерживая. Таким образом правая оставалась свободной для осенения себя крестным знамением.
Признать, готовя рейд, я и думать не подумал, что местные захотят перед убытием отслужить литургию по нашу честь. Потому даже не помышлял добыть для девушек платки: с непокрытыми головами им в храмах находиться нежелательно. Из положения вышли с помощью местных: с охами и ахами, поняв, что едва повзрослевшие отроковицы отбывают на ратный подвиг, необходимое число платков нашлось сию же минуту в закромах храма.
Завершая молебен, Святейший Патриарх, не утруждая себя путешествием до амвона, возвышающегося над основным уровнем пола храма, обернулся к прихожанам и степенно изрёк:
— Братья и сестры во Христе… Ныне призываю вас, аки пастырь словом, к сплочению духом. Тяжкое бремя нынче выпало на долю Отечества! Есть те, кому отводить угрозы супостата с пламенным мечом в деснице. И есть те, кому за тех ратников предстоять в коленопреклонённом молении. В сей час нужды в заступничестве божьем единили мы души свои в искренней молитве во здравие всех предстоящих прихожан во граде сем. Ибо равны мы все перед Господом Богом и Спасом нашим, и не поделимы мы на мытарей да фарисеев. Равно инок перед Богом предстоящий, аще бо Государь да Самодержец наш, все под Господом Богом ходим. А потому глаголю вам: мужайтесь. Крепитесь. Держитесь друг за друга и словом, и делом, ибо нет большей любви к ближнему своему, разве кто жизнь свою положит за други своя. Настоящим благословляю вас всех на благое и богоугодное, да от всей души желаю всем и каждому долгое лето…
Патриарх осенил прихожан перстным сложением, люди же осенили крестным знамением себя.
— Так повелось исстари, — продолжил Кирилл. — Что на ратные дела уходили все крещёные, да к Богу обращённые, и молились за тех все сродники, все соратники, да все служители. Потому ныне чин крещения проведём, да тех, кто в лоно Церкви до сих пор не принят, в благодать Божью облечём…
Только я с облегчением посчитал, что основная часть позади и можно идти готовиться к рейду, как говоривший обратил свой взор на Лану, стоящую рядом со мной.
— Святыми не рождаются, — постулировал он, отчего девушка вздрогнула. — Все люди чего-то стоят, и добиваются всего своими силами. Ибо никому они не даны от рождения, и всякий волен ими распоряжаться сам. И не происхождением мы горды. А единым символом веры. Кто из работящих, кто из служивых, кто из пахарей, а кто из послушников. Все мы рождены от разных людей, но к Богу обращены тождественно. И ты, юная дева, не исключение. Также, как взял тебя под крыло твой военачальник, так и возьмёт тебя под своё крыло Отец наш Небесный…
— Что за вздор, честныя отче⁈ — кто-то грубо и очень резко перебил Патриарха.
На крикуна машинально обернулись все, включая Императора.
— Дак разве ж так можно, звериную натуру в божье обличать⁈ — возмутился он.
Крикуном оказался довольно молодой человек в рабочей одежде, что выдавало в нём мастерового. Явно не из конторских, и уж точно не из церковных.
— Богу божье, а Цезарю цезарево! Негоже божьего человека в один ряд со зверьём ставить! Господь Бог по образу и подобию Своему нас создавал!
Я подобрался, предчувствуя заварушку. Только что некто прилюдно катнул бочку на моего бойца и сравнял его с животным. Само по себе явление не смертельное, и парой смачных тумаков могло бы разрешиться. Глядишь — и поумнел бы этот говорун. Но сейчас этот крендель вещает посреди без пяти минут толпы. Если хотя бы десять человек его сторону примут — может начаться линчевание. Тогда и Лане хвост оборвут, и до кровопролития может дойти. С огнестрелом отобьёмся. Но доводить до этого не хотелось бы.
— Так что тебя не устраивает, мил человек? — ненавязчиво осведомился Саныч, удостоив крикуна своим императорским вниманием. — Все мы по образу и подобию Божьему созданы. Две руки, десять пальцев, на лице два глаза… чем ты недоволен?
— Тем, что членов иных нам не дадено, государе! — пуще прежнего взвинтился мастеровой. — Ни хвостатых, ни ушастых, ни прочих шерсть носящих среди божьего человека не найдено! Мы же — образ и подобие Божьи, но никак не звери, от зверей зачатые! Это же проказа во плоти! Её искоренять всюду надобно!
Взгляд Ланы потяжелел. Девушка даже не пыталась защищаться. По ней видно: такое отношение для неё привычно.
— Стало быть, люди с иными членами, али без оных, не божьи? — осведомился Патриарх.
— А как же, отче⁈
— То есть, ежели кто с иными конечностями по земле ходит, так он проказа к искоренению?
— Разумеется!!!
— И ежели кто без конечностей по земле дышит, так и он проказа к искоренению?
— Ну конечно же!!!
— Скажи это тем безногим, кто на паперти милостыню просит, — резко бросил Император. — Вот сейчас пойди к ним и скажи, что словом твоим они к искоренению подлежат, ибо не божьими людьми считаются.
— Так не про то же речь, государь! — вскричал мастеровой. — Мы же за звериные конечности глаголем!
— А чем звериные конечности лучше или хуже человечьих? — переспросил Александровский. — Чем лишний хвост уступает отсутствующей ноге или выбитому глазу?
— Тем, что хвостов нам от рождения не дадено! — пытался достучаться праведно возмущённый. — Это же всё равно, что к святыне пса приложить! Ни святости, ни духовности, лишь осквернение!
— Псы — безмолвные твари, — назидательно изрёк Патриарх. — Прокажённые же — люди, о двух ногах и двух руках, что всем нам при рождении и дадены. Не грехом своим они на свет такими родились, какими уродились. Они не выбирали свой земной путь.
— Они — проказа! — возразил мастеровой. — Их сжигать со свету надобно, покуда заразу свою не распространили по всей земле, а не крестинами крестить!
Что предпринять — долго не думал. Буквально минуту, покуда стороны обменивались мнениями. По сути, тянув для меня время. Прихожане не стремились ни поддержать крикуна, ни утихомирить его. Было очевидно, что тема для общества больная. И принять сторону мастерового побоялись, дабы не навлечь на себя гнев Императора и наказание Церкви, но и выступить против него не спешили, очевидно, негласно поддерживая его. С такими темпами и до версальской охоты на ведьм недалеко. Потому принял решение действовать быстро и решительно, ошеломляя вероятного противника и не давая ему спуску.
Одним резким рывком шагнул к толпе прихожан и сильно дёрнул крикуна за борт бушлата. Тот не успел опомниться, как оказался прямо перед нами. Секундой позже на его шею легла покрытая шерстью рука Ланы, которую я водрузил туда так быстро, как только смог.
Глаза крикуна остекленели от ужаса, а сам он замер, будто кролик перед волком.
В храме повисла гробовая тишина.
— Вот что, хлопчик, — произнёс я. — Даже спрашивать не буду твоего имени, потому как безразлично оно мне. Зараза, говоришь? Искоренять надо? Ну, поздравляю. Ты заражён. Тебя прокажённая коснулась. Чувствуешь её на своей шее?
Глаза крикуна округлились навыкате.
— Слово — не воробей. Вылетит — не поймаешь. Проказу надо сжигать? Вперёд. Флаг в руки. Организовывай. С тебя — пламенный костёр. Для одного человека хватит и одной повозки хвороста. Но чтоб дотла сжечь — это надо все десять, и с просмолёнными брёвнами. Осилишь? Даю тебе сутки времени. Раньше всё равно не успеешь. Брёвна тяжёлые.
По рядам прихожан пронёсся нарастающий гул ропота. Кто из конторских — те построже, держат себя в руках, ждут команды «сверху». Гражданские же вольны изъявляться без одобрения от командования.
— А теперь мчись без оглядки, паря. Только людей по дороге не трогай. А не то на них проказу нашлёшь, придётся ещё и их сжигать до кучи.
На этом концерт окончен. Крикун, осознав, в какую ловушку загнал сам себя, не смог выронить больше ни слова, и, резко побледнев, закатил глаза. Секундой позже тело безвольным мешком рухнуло на пол.
— Обморок… — выдохнул я, констатируя диагноз, а не оскорбляя недалёкого.
Надо закрепить эффект, покуда толпа свежа на прогрев.
— Общая команда! — подал голос. — Слушать сюда, и не говорить, что не слышали! Повторяю один раз.
Одним движением дотянулся до головы Ланы и сорвал с неё платок. Девушка дёрнулась, но осталась стоять смирно, придерживая оружие у бедра.
— Перед вами — ваша надежда на спасение. Ваша разумница. Ваша самая большая драгоценность. Та, что дороже тысячи скарбов. Та, что ценней самой расписанной хаты. Потому что скарб и хату можно нажить. А Лана одна такая на всём белом свете. И второй такой вы не найдёте, сколь бы ни пытались! И она — она, не вы! — идёт туда, за горы, чтобы встречать врага буквально в чистом поле, чуть ли не с голой грудью! Она, не вы, знает об айнах столько, сколько ваши академики не раскопали за всё время! Она, не вы, с оружием в руках идёт защищать интересы чужой для себя страны! Страны, где её не любят и не ждут. Страны, где её попускали и плевали в спину. Страны, где руки не подаст ни одна скотина! И она идёт за вас. ЗА ВАС, за тех, кто остаётся в тылу! В ней одной мужества больше, чем в каждом из нас!
На минуту повисла тишина. Люди осознавали услышанное. Кто-то потупил взор. Кто-то слушал, что я скажу дальше.
А я не говорил. Я показывал.
Отнял у вислоухой оружие, передал его стоящей рядом Алине. Привычным движением, разомкнув систему быстросброса, избавил Лану от бронежилета, распахнул борта верха комбинезона и стянул его с торса хвостатой. И рывком развернул соратницу спиной к людям, чем вызвал волну громких вздохов ужаса.
Соглашусь, для неподготовленного зрителя такое себе зрелище. Шрамы затянулись, но их размер внушает.
— Однажды она чуть не кончила в пасти айна. И эти следы на спине с ней теперь навечно. Она грудью прикрывала людей! Вас, бесшёрстных, безухих и бесхвостых! Одна встала со зверем один на один, без шансов на победу! И эти раны — тому бессрочное свидетельство. И пережив подобное, она не убоялась! А идёт в логово к тварям, уже однажды её чуть не сожравшим! Вот почему она со мной, в одном строю. Она! Не кто-то из вас! А раз она со мной, то пасть за неё я буду рвать всем. Без исключения. И людям, и айнам.
Охи и ахи начали стихать. Шрамы страшны, но это не зияющие раны. От их вида люди отходят быстрее. Тем более, что на сплошном шерстяном покрове Ланы они выглядят не так пугающе, как смотрелись бы на спине без единой волосинки.
— Нам не нужна ваша благодарность. Не нужны памятники в полный рост. Мы не ждём от вас ни медалей, ни наград. Мы делаем свою работу, для которой нас избрали. И мы обязаны сделать её, чего бы нам это ни стоило. А теперь подумайте. Стоит ли нам защищать от вторженцев народ, который нас за своих людей не считает, и грозится предать огню? Лично у меня чешутся руки пойти в стан врага и попроситься возглавить вторжение в Империю.
По пристыженным лицам можно понять, что послание дошло до получателей. Люди поняли, что позиция «моя хата с краю, я ничего не знаю» — не самая правильная.
Я накинул куртку комбинезона на плечи Ланы. Девушка поспешила запахнуться в неё плотнее.
— Всегда и во все времена, — из моего голоса исчезла вся злость и негодование, уступив место назиданию и повествованию. — Воины уходили в бой, понимая, что оставляют за спиной нечто ценное. Дом. Семью. Родных. Друзей. Тем же, кому и оставлять нечего, доставалось бремя защищать самое дорогое. Родину. Отечество. Любой воин без раздумий встанет на пути врага, что угрожает его самому сокровенному. И с куда большим рвением он будет драться, зная, что за спиной те, кто в него верят. Кто его ждёт! Кого ни за что нельзя отдать врагу на растерзание! Поверьте, я знаю, о чём говорю. Когда нас ждут — мы это знаем. За сотни вёрст мы чуем и улыбку, и хулу. Зная, что меня ждали, я возвращался из самого дерь… безвыходного положения! Ждите нас и вы! Молитесь за тех, кто вместо вас взял оружие в руки! И вы увидите, с чем придём. С Победой! Неся её на окровавленных руках! Но мы победим. Потому что вы нас ждёте! Вы в нас верите! Мы сражаемся за вас! Потому что однажды мы за вас уже сразились. И сделаем это впредь! Потому что это наша работа! Наша судьба! А вы… если не поддерживаете нас, то, хотя бы, не мешайте.
Я закончил, но в храме повисла неловкая пауза. Сам-то выговорился, но что делать дальше — не знал. Не мне давать команду на дальнейшие мероприятия.
Судя по всему, не знал никто. Не каждый день такие исповеди и проповеди случаются.
Затянувшееся молчание прервала Смазнова.
Окси вздохнула.
— Пойду, что ли, вытащу обморока на свежий воздух. В сознание приведу, что ли…
Перешагнув через тело «обморока», схватила его двумя руками за шкирку и волоком потащила к выходу, следуя по проходу из самостоятельно расступившихся людей. Ей, что называется, «не мешали».
— Что ж, — произнёс Саныч. — Коль раз уж с бесчинством покончено, вернёмся к делу… так, Отче?
— Воистину, государь, — проронил Святейший Патриарх. — Полагаю, даже, невзирая на произошедшее, люд ещё нескоро изменит своего отношения, потому вопросов о преемниках задавать не стану. Желающих не найдётся. Крестным отцом для новообращённой выступлю сам.



Глава 12
Крестины

— … елице во Христа креститеся, во Христа облекоктися…!
— … аллилуйя…!
Перекрёстное распевное песнопение в исполнении двух клиросов хора первоуральского храма прекрасно. Безо всяких динамиков, микрофонов и усилителей, чисто на одной акустике и управлении регентом.
Во внутреннем объёме храма стало гораздо звучней. Таинство крещения — это не утренняя литургия и всеобщий молебен. Это буквально церемония для узкого круга лиц. Потому и людей осталось минимум. Остался Саныч, сопровождавшие его Морозов с Бериславским со своими жёнами и дочками, остался сам Берислав и Чердынцев. Ну, и, разумеется, мой отряд под негласным надзором Протопопова. Полковник, хоть и сдал мне на руки Ханну, но, по факту, всё ещё приглядывал за ней. Так сказать, во избежание.
Ханна, к слову, тоже причастилась к таинству. Пусть и заявила однажды, что, дескать, ей до веры дела нет, но, по ходу, прониклась. Уж не знаю, чем. Убранством ли храма, красотой службы и распевами певчих, или же моей «пламенной речью», но наравне со всеми стояла, удерживая в руке затепленную свечку, и с потупленным в пол взором думая о чём-то о своём.
Патриарх исполнял чин крещения, для чего на центр храма, перед алтарём, водрузили переносную купель, а мы все прочие на правах свидетелей собрались чуть поодаль, ближе ко входной группе.
Тихо, удивительно тихо для своих габаритов, полковник Протопопов обошёл нас, стоящих позади, и едва слышно произнёс.
— Ты даже представить не можешь себе, наёмник, как я благодарен тебе за Лану. Надеялся, что ты вступишься за свою подчинённую, но не смел надеяться на столь внушающее выступление. Уже думал вмешаться самолично.
— Лану благодари, полковник, — тихо прошептал я. — Кроме шуток. Не понимаю, откуда у неё столько рвения. Если б ко мне так относились, как к ней, я бы сам возглавил поход интервентов против вас.
— Хорошо, что к тебе не относятся, как к ней, — резюмировал офицер.
Таинство не затянулось надолго. Лана одна, других новокрещённых не было, управились быстро. Не прошло и получаса, как нас отпустили с миром, поздравив со светлым праздником.
Уже на улице ко мне подошла Смазнова.
— Ну? — улыбнулась провизор. — Как всё прошло?
— Не без сучка, как видишь, — вздохнул я. — Где обморок?
— Очнулся, — махнула рукой Окси. — Убежал в неизвестном направлении, бешено вращая глазами. Орал что-то невразумительное, я и не стала догонять. Всё-таки, нашатырь — сила…
Яна подошла к Лане и без тени смущение приобняла девушку, чем заставила смутиться её.
— Прими наши поздравления, моя дорогая, — улыбнулась ей Истиславовна. — За тебя встал горой не мальчик, но муж. И проучил злословца, к тому же, бескровно. Тебе повезло с военачальником.
— Спасибо… госпожа… Бериславская… — смущённо проронила вислоухая. — Простите… видать, ещё впредь буду доставлять неприятностей… в том числе и командирам…
— Едва ли, — усмехнулась Алина. — После такой демонстрации через неделю весь Предел будет говорить, что прокажённая с оружием воюет за людей, а ей попечительствует воевода, встающий за подчинённых насмерть.
— А мне понравилось! — внезапно заявила Злата. — «Когда нас ждут — мы это знаем. За сотни вёрст мы чуем и улыбку, и хулу…».
— «…и в дождь, безлунной ночью вылетая, и в зной, боекомплект монтируя к крылу», — закончил я строки. — Так и есть, Злата. Поэтому ждите нас. Когда нас ждут, мы возвращаемся даже из другого мира.
— Жаль, что не можем отправиться с вами, Александр Александрович, — произнёс Святогор. — Но отцовское сердце спокойно. Ты уже показал, чего стоишь как воин.
— Победил ещё до начала сражения, — хмыкнул Властислав. — Однако, впереди ещё одно…
— И оно будет непростым, — вздохнул я. — Потому, товарищи, если позволите, мы с отрядом занялись бы подготовкой. Сегодня-завтра хотел бы осуществить пробный выход.
— Тогда пройдёмте. Испытания назначены на плацу гарнизона.
* * *
Вечер суток 5 мая отвели под приготовление и тестовый запуск беспилотника. Тяжёлую самоходку использовали как точку запуска и систему развёртывания устройств связи, а сами расположились подле неё так, как это делали бы в полях, в работе.
За нашими манипуляциями следило всё самое высокое начальство, которое только сумело собраться.
На удалении в несколько десятков метров, под оперативно собранным навесом, своими геральдическими расшивками символизирующим о присутствии августейшей особы, на богато вырезанном стуле из чьего-то высокого кабинета восседал Саныч. Одесную оного заняли свои места Бериславские, ошуюю же — Морозовы. Далее в почти случайном порядке расположились и прочие набольшие: Чердынцев, Ротмистров с подчинёнными, Вещий с Велесовым и Вешняковым… в общем, хватало зрителей.
Как бы, излишнее внимание мешает. И сосредоточиться, и сконцентрироваться. Но, видимо, только мне. Вон, та же Лана меланхолично помахивает хвостом и с оружием на ремне делает вид, что бдит во все глаза, выискивая возможного супостата в своём секторе ответственности. Ветрана явно смущена присутствием столь высокого начальства, как Великий Император Всероссийский с её родной семьёй, но тоже неусыпно надзирает за окружением, будто бы ищет тех, кому можно невозбранно прострелить колени.
В рамках обкатки принял решение науськивать Алину премудростям беспилотных систем. Разноглазка уже не раз показала свой заоблачный IQ, и на короткой ноге освоилась с моими компьютерами. Значит, ей и управление «птичкой» в экстренной ситуации можно доверить. Потому, распределив сектора обстрела между прочими, пояснял последовательность и необходимость действий.
Без дела шлялась только Смазнова. Окси в своей форме фельдшера составляла нам компанию, но лишь постольку, поскольку была причастной. Убывать с нами в рейд не планировала, зону ответственности для наблюдения не получала, но на правах ответственной за здоровье персонала присутствовала. Мне не мешалась — и я её не гнал прочь.
— … компьютер персональный. Основная машина при сопряжении всех периферийных устройств. Обеспечивает взаимодействия всего со всем, начиная от предающей антенны и заканчивая беспилотным аппаратом. На нём установлено программное обеспечение, и через него вводятся/принимаются команды, чем и гарантируется двухсторонняя связь с бортом. Первое, что ты должна запомнить — его категорически нельзя погружать под воду. Лёгкие осадки в виде небольшого дождя или мокрого снега выдержит. Но, если уронить в воду, велика вероятность поломки. Мы не сможем выполнить поставленную задачу.
— Поняла, — коротко отозвалась Бериславская. — Беречь от воды. Не погружать.
— Дальше идёт приёмо-передающий комплекс. Состоит из антенн, маршрутизатора, соединительных витых пар. Имеет отдельное питание от аккумуляторов, унифицированных с прочими. Тут то же самое. Мочить — можно, погружать под воду — нет. Шанс выхода из строя ниже, но есть всё равно. Соединяется просто, ошибиться трудно. Там, где вот такой круглый разъём с резьбой — там и такой же провод. Где вот такой квадратный с защёлкой — там такой же провод. Подключить неправильно не получится никак.
— Поняла.
— С программами научим тебя позже. Пока просто смотри, куда я тыкаю, и запоминай. Потом под диктовку запишем, чтоб смогла без меня бортом рулить. Если очень коротко, перед стартом необходимо выполнить настройку беспроводной сети вещания и подключить к ней приёмо-передающие мощности коптера. Последовательность действий необходимо держать в уме, но на первых порах без подсказок никуда: придётся пользоваться блокнотом.
Сопряжение не затянулось надолго. Силами самописного программного обеспечения прогнал эту самую диагностику. Авиагоризонт, электромагнитный компас, акселерометр, антенны, привод воздушного давления, и прочее, и прочее, и прочее. На запросы отвечают все компоненты.
Отдельно уделил внимание ходовой части. Запросил отзыв от каждого из двигателей. Поочерёдно в режиме самодиагностики борт подал питание на электромоторы. Те в той же очерёдности дёрнули винтами сначала в одну сторону, потом в другую. В диалоговом окне сервисного программного обеспечения отразилась информация об успешной проверке ходовой части. Электромоторы отвечают на запрос.
Уже по привычке проверил сопротивление качению на шаговых двигателях, покрутив пропеллеры за лопасти. Есть чёткие, свойственные электромагнитным сборкам, «щелчки» при повороте несущих осей. При этом отсутствуют паразитные качения самих пропеллеров на осях. Борт условно готов к вылету.
— Никогда не давай «полный газ», — предупредил Алину. — Даже, если собралась взлетать и уже нацелилась выходить на задачу, сначала всегда оторвись от земли. Взлетела на пару метров, и задержалась. Потому что сверху всегда может оказаться неучтённая ветровая нагрузка, и борт снесёт без корректировки. Или один из двигателей окажется сбойным, и аппарат рухнет, не взлетев. Падение с пары метров он переживёт с меньшими повреждениями, чем с двадцати. Ты просто не успеешь среагировать и отменить взлёт.
— Поняла.
Сопряжение очков дополненной реальности, натягивание маски на морду лица, пульт в руки — и «земля, прощай!».
Беспилотник, выставленный на стартовую позицию, зашумел винтами двигателей. С камеры аппарата на очки стала поступать цветная картинка, кристально чистая и без помех. Для первого запуска в незнакомой местности я, следуя своим же наставлениям, оторвал борт от плаца чуть выше пары метров и застопорил набор высоты.
Проверка управления. Пультом ввод команд: рывок вправо, рывок влево, медленное движение вперёд с нарезанием «восьмёрок» и разворотами. Облетел вокруг самоходки, заодно сверх оценив наше размещение: девчонки стоят по своим секторам не очень ровно, но мы и не градусы на транспортире. Главное, что каждая из них бдит в свою сторону, и, при необходимости, может среагировать на гипотетическую угрозу.
В рамках проверки систем управления отправил «птичку» полетать вокруг императорской ложи. Гости и зрители наших приготовлений во всей красе лицезрели чудный для их мест аппарат, сумевший своим появлением на поле боя изменить ход и условия ведения войн в моём мире.
Поняв, что коптер слушается управления и не собирается никуда падать, я поднял машинку в воздух на сотню метров и сверху обозрел нашу местность. Ну… да. Типичный разрастающийся гарнизон. Только и успели, что уложить главные улицы да возвести ряд первостепенных капитальных сооружений. Никаких излишеств, свойственных мирному гражданскому городу.
Подъём ещё на полкилометра — и мы уже перестали различать шум винтов. Визуально крупный борт ещё виден с земли тёмной точкой в небе, но на слух его уже не обнаружишь.
— При подъёме не набирай высоту резко, — предупредил разноглазку, не снимая очков дополненной реальности. — Повышение оборотов двигателей означает развитие большой мощности, что сопровождается большим энергопотреблением. Оно, в свою очередь, влечёт за собой выделение тепла. «Птичка» не новая, движки уставшие. Есть риск пробить изоляцию на обмотках и «сжечь» двигатели. Поднимайся неспешно. Сто метров в секунду — это критический показатель для нашей массы. Лучше не превышать полусотни.
— Запомнила.
Хотя, конечно, если будет выбор между гарантированной потерей дрона и небольшим шансом на повреждение обмотки, лучше сделать его в сторону последнего…
С шестисотметрового эшелона отчётливо был виден и сам Первоуральск, лежащий в кальдере отрога Урала, и делянки в относительной близости к городу: лесоповал с заготовками, открытые карьеры, что-то похожее на копры шахт, ветряные мельницы, и даже какая-то горная река протекала неподалёку, беря своё довольно бурное начало из-под массивных скал.
— Совместим приятное с полезным, — продолжил я, нажимая на пульте соответствующие кнопки.
Индикация на очках дополненной реальности ответила на ввод команд: включена запись полёта.
— Камера на «птичке» умеет не только смотреть и передавать картинку, но и записывать её в память борта. Будем писать каждый полёт и после приземления выгружать записи на компьютер. Таким образом сможем поделиться с нашими достоверными сведениями о рельефе местности и предстоящих преградах. Это поможет им рассчитать приблизительные затраты на прокладку дорог сообщения и подготовиться к этому ещё до того, как укладчики достигнут своей рабочей дистанции. Ну, и нам, заодно, если потеряемся, это поможет сориентироваться на местности.
— Здравая мысль.
Хвостики джойстиков в рабочее положение — и средний «вперёд» с сохранением заданной высоты. Судя по показаниям привода воздушного давления, ветер встречный, 3–5 метра в секунду. Нормально. Ожидаемо для подгорья.
Вести дрон на высоте больше полукилометра надобности нет. Мы не пересекаем высокие преграды наподобие кряжей. Нам не противодействует «стрелковка» пехоты и по нам не работает ПВО противника. Но с высоты в шестьсот метров открывается объемлющий вид на землю под нами, а это, в свою очередь, даёт понимание о ландшафте местности с минимальными затратами на разведку.
Так, к примеру, Первоуральск разросся вширь кальдеры, затрагивая русло горной реки, бьющей из-под скал. И буквально сразу за границей города отвесной стеной начинался местный реликтовый лес. Никакой противопожарной вырубки, никаких просек и зон отчуждения. Несколько десятков метров — и всё, высоченные стволы деревьев стоят, будто вечные часовые. И такая картина вокруг всего города, кроме места, где в населённый пункт входит дорога, тянущаяся за горизонт и петляющая мимо высот местных пригорков.
На первых же минутах после старта стало очевидно, что наш расчёт оказался точным. Лес, пусть и реликтовый, не стелился сплошным непроглядным ковром. Даже на первых километрах после вылета было видно, что он усеян пусть и редкими, но, тем не менее, прогалинами. Какие-то небольшие, где рухнуло одно-два дерева и повалило за собой пару-тройку соседних. Какие-то побольше, на которые упало что-то весомое. Есть и обугленные, куда, очевидно, ударила молния во время сравнительно недавних бурь.
Под брюхом «птички» мелькала зелёная гладь лесного массива. То тут, то там из общей массы выбивались отдельные экземпляры деревьев, преимущественно хвойных, пиками вспарывающими небесную твердь: некоторые похожие на ели или пихты стволы минимум на треть превосходили своих сородичей по высоте.
Краем глаза бросал косой взгляд на комбинацию индикаторов в поле зрения очков дополненной реальности. Мощность сигнала, высота, сила ветра, расход энергии электромоторами, напряжения аккумуляторов, предположительное оставшееся время работы… пока что показатели не выходят за пределы допустимых. И не с такими цифрами летали. Нормально.
Всё внимание — на картинку. Летим без полезной нагрузки под бортом в виде той же системы радиоэлектронной разведки, сканировать нечего и нечем, а потому во все глаза прочёсываю «зелёнку» под собой. Ищу хоть что-нибудь, цепляющее взгляд. Неважно, что. Прогалины, следы деятельности человека, скопления живых существ, одиночных их представителей, реки, абсолютно всё. Любое место, которое может послужить ориентиром или стать плацдармом для посадки дрона с последующей проводкой отряда через Пути.
Так минул первый час. Точное время оставшейся работы аккумуляторов, питающих двигатели коптера, никогда не известно достоверно. Математика, рассчитывающая это, слишком завирается. Поэтому по истечению астрономического часа заранее начинаешь искать место для посадки, чтобы ненароком не уронить «птичку» без энергии.
— Начинаю поиск места для посадки, — проинформировал я.
— Под твоей птицей холмистая местность, — разноглазка неусыпно смотрит на экран ноутбука, видя на нём ту же картинку, что и я в очках. — Предлагаю пройти на вершину одного из холмов.
— Логично. Оттуда будет обширнее зона покрытия радиосигналом. Вечно так везти не будет, но, если есть возвышенность, грех не занять высоту.
Да, холмы под нами проплывали. С очень пологими спусками, не изрезанными ветрами и дождями, что выдавало в них твёрдые породы. На такой можно безбоязненно встать с тем, чтоб использовать возвышенность как точку ретрансляции.
С маленьким, собака, ограничением. Главное — чтоб этот самый холм с твёрдой породой не оказался выходом или залежей какого-нибудь магнитного железняка. Хрен с ним, с бортовым компасом. Я по визуальным ориентирам летел. Но вот проблемы с радиоуправлением мне на хрен не сдались.
— Вылет всё равно пробный, — пожал плечами я. — Сажусь на первый попавшийся пригорок. На нём отработаем проводку отряда.
«Птичка» начала снижаться, повинуясь командам оператора.



Глава 13
Пробный выход

Великий Император Всероссийский Александр со своей ложи наблюдал за действиями отряда, сформировать который повелел самолично, и самолично же вручил бразды его правления «Мастеру», призванному наёмнику из другого мира.
Ныне наёмник с очевидным знанием дела оперировал над аппаратурой причудливого вида. В иной другой раз самодержец назвал бы увиденное имитацией и профанацией, потому как ничего подобного никто никогда не видел и не о чём таком не слышал. Всякие манипуляции отдавали пустым и не слишком-то достоверным.
Но молодой монарх имел возможность воочию лицезреть результат работы подобной техники. Один только доклад руководителя Тайной Канцелярии полковника Протопопова чего стоил. Разведка заброшенного рудника, избранного на роль логовища для ячейки Синдиката, впечатлила правителя. А немногим позже он и сам, вблизи, познакомился с иномирской техникой призванного.
Да и сомневаться надо было раньше, когда вообще затевалась вся эта катавасия. Призвать кого-то из мира, не принадлежащего этому? Шанс успеха изначально был невелик. Вот где потребовались бы сомнения. А сейчас все не просто зрят результаты трудов тех, кто осуществил призыв. Сейчас в руках Императора инструмент, позволяющий чаять благополучный исход кризиса.
Отбить нападение сводной эскадры на востоке? На земле, которая ещё даже не освоена? В военном отношении это полностью бесперспективная затея. Но вот этот наёмник взялся сделать её былью. Никто и не обещал, что будет легко. Однако… почему-то, ему хочется верить.
Внимание Александровского приковала женщина, прибывшая с Мастеровым из-за Грани. Вполне себе привлекательная, с правильными славянскими чертами лица и именем Оксана. Что довольно лирично, если учесть, что имя происходит от древнегреческого и означает «иностранка», «путешественница», «гостья», «гостеприимная», «странница», «чужестранка», «чужая». Буквально странница из иного мира.
Характеристика, которой снабдил свою соратницу Мастеров, исчерпывающая. Может, платье сестры милосердия и вносит путаницу в восприятие, прикрывая свою хозяйку и наделяя её неприсущими ей чертами жалости, сострадания, доброжелательности. Наёмник чётко указал: за своих женщина будет идти до конца, не приемля никаких компромиссов.
И, глядя на неё, бродящую мимо своих боевых соратниц, при оружии бдящих вокруг управляющего неведомой техникой «Мастера», отчётливо в это верится. Да, форма бывает обманчива. Но Александровский не был бы Императором в свои годы, если б не умел разбираться в людях. Он видел: за маской доброй и заботливой женщины, хранительницы домашнего очага, прячется не зверь, но вполне крепкого склада человек, ответственно исполняющий свои обязанности и не приемлющий глупых потерь. Она не привыкла терять своего, и не позволит этого прочим.
Что ж. Собой хороша. Характеристика в высшей степени похвальна. Да и взгляд приковывает… а монарх в свои годы один, как перст, и ни жены, ни наследников не имеет. Сейчас ли об этом печься, когда война на носу? Хотя… Если все вопросы откладывать «до мирных времён», то можно и вовсе ничего не решить.
Как там сказал «Мастер»? «Сами всё решите, если договоритесь»?…
Наконец, сцена ожила.
До сих пор молча правивший своей техникой «Мастер» принялся относительно активно оперировать ею, подобралась действительный тайный советник Бериславская, ожили и соратницы наёмника. Переход к следующей фазе ознаменовал сам наймит, стянувший с себя чудную непроглядную маску.
— Общая команда! — приказал он. — Всем на борт!
Прикрывавшие действие бойца чинно, не толпясь, в затылок друг другу, погрузились в тяжёлую самоходку. Все, за исключением медика: она осталась снаружи. За это время воин успел сложить разложенную технику, и последним зашёл в машину, сложив её на одно из сидений.
Бериславская заняла место шофёра.
«Мастер» вышел из машины, на ходу поправляя висевший на ремне пулемёт. С упоением потянулся, размяв затёкшие шею и руки, натянул на себя маску от висевшего за спиной ребризера. Краткий взмах рукой — и перед самоходкой отверзлась прореха в пространстве, прокинув Путь в неизведанное Зауралье. Туда, где оказался управляемый им беспилотник, являющийся Тотемом. Наёмник отворил врата аккурат в месте, в котором почуял нахождение своего маяка.
В одном из карманов комбинезона «Мастера» покоился уже знакомый газоанализатор. Прибор перекочевал в руку ратника, и уже с ним на изготовке последний пересёк прореху, оказавшись за десятки вёрст от Первоуральска буквально во мгновение ока.
Несколько секунд не происходило ничего. Чуть позже с места тронулась тяжёлая самоходка под управлением старшей наследницы семьи Бериславских. Техника исчезла в прорехе вслед за открывшим её наймитом. Миг — и проход закрылся, начисто отсекая убывших от связи с внешним миром.
Что ж. Демонстрация донельзя убедительная. Как минимум, чисто механически план, предложенный Мастеровым, работает. Теперь всё в руках его отряда, и только так.
Оставшаяся по эту строну разлома Оксана развернулась к ложе и неспешно зашагала по направлению к зрителям.
* * *
Надо же. Я уж думал, что первый блин будет комом.
Но нет. «Птичка» исправно долетела до положенных дальностей. Приблизительно полсотни километров: столько и закладывалось в одно плечо. В аккумуляторах ещё оставалась энергия, но доводить их до полного исчерпания не стал: снизил дрон до безопасных десяти метров над уровнем грунта и открыл портал строго под ним, на вершине пригорка. Ветер тут, конечно, чувствуется, но не настолько, чтоб его не смогла компенсировать авионика борта.
Вслед за коптером прошёл и я, прокинув Путь от Первоуральска до точки. Помня слова Святогора о возможном наличии испарений, перед проводкой отряда проверил воздух на пригодность к дыханию. На вершине холма плохой атмосферы быть не может: её бы снесло ветром. Но отработка на то и отработка, чтоб на практике обкатать то, что может произойти в поле.
Не найдя по ту сторону разлома ничего, выходящего за рамки (молчали тепловизор на дроне и газоанализатор в руках), дал отмашку разноглазке. Напарница аккуратно, не гоня, провела тяжёлую самоходку по моим следам.
Можно сказать, что репетиция прошла, как по нотам. Второй шаг — смена аккумуляторов, запуск «птички» и развёртывание боевого охранения в рабочий порядок.
Ядрёный батон… как же тут мерзко… холодный сырой ветер противно морозит морду лица, хоть температура заведомо превышает десять градусов тепла. Тело, закрытое боевым защитным комбинезоном с мембраной под основной тканью, надёжно сокрыто от непогоды и влаги. Открытые же участки кожи офонаревают от такой мразотной комбинации погодных условий. Ничего хуже в жизни не испытывал… Даже классические заморозки и то легче переносились…
Коль раз уж по показаниям газоанализатора воздух пригоден для дыхания, то и надобности в наморднике нету. Маска ребризера, стянутая с морды лица, упала на нагрудную секцию защитного комбинезона. Взмахом руки в сторону самоходки показал пассажирам, что можно выходить наружу: зона условно безопасная.
Покуда девушки выгружались из техники и занимали сектора обстрела согласно ранее составленному распорядку, я обернулся на запад и осмотрел местность. Ну, да, примерно полсотни километров от точки запуска. Если проводить аналогии с моим миром, то примерно в этом квадрате и вырос Екатеринбург. В этом мире города нет даже в помине: никто и не собирался ставить населённые пункты в реликтовом Зауралье, кишащем аномальными тварями. Но, объективно, тут ему самое место…
К слову, об аномальных тварях: айнов не видно и не слышно. Слишком высоко для них? Пригорок — метров триста в высоту, не меньше. «Умный в гору не пойдёт» или они наведаются по наши души позднее? Вопрос, конечно. И, как вишенка на торте — вершина пригорка абсолютно гола. Из всей растительности только трава, из которой нормальный костёр не сложишь. Значит, случись чего, отгонять айнов огнём получится только из огнестрела…
Взгляд зацепился за знакомую узнаваемую группу силуэтов: на западе, в стороне, откуда мы прибыли, чуть севернее генерального курса моего беспилотника, виднелся кадр, который я уже видел. Даже пропорции приблизительно соблюдены: две пикообразные горы, одна на фоне другой. Разве что, размеры чуть скромнее, чем ожидалось. По ходу дела, наше нынешнее расстояние до них больше, чем то, что изобразила на своих рисунках Лана.
Вислоухая тоже заметила горные образования и стояла, неподвижно, созерцая их, будто бы сверяясь со своими воспоминаниями, доставшимися ей от аномальных предков.
Интересно, как воспринимают мир существа с наследственной памятью? Наверняка иначе, чем мы… неудивительно, что в этом мире прокажённых считают за душевнобольных. Поди, разбери, где твои воспоминания, а где память предшественников, чьи видения отличаются от того, что наблюдаешь ты сегодня…
Алина вышла из самоходки последней, на ходу поправляя «Витязь»: с полноразмерным автоматом полторашка смотрелась бы чрезмерно гротескно, а действовать с ним эффективно всё равно бы не смогла.
— Я считаю, обкатка удалась, — Бериславская посмотрела мне в глаза. — Схема рабочая. Можем и далее придерживаться оной.
— Один раз — не Гондурас, — наставительно изрёк я. — Мы только один перелёт совершили. Твой отец и то пешком пробрался дальше, чем мы с использованием Тотема. Надо, хотя бы, до его пределов добраться.
— Мой отец покрыл это расстояние за целую экспедицию, — возразила напарница. — А мы прошли половину его пути за какой-то час. Всех звёзд с неба не соберёшь.
— Но надо же понимать, что нас ждёт впереди. Всё равно, что встречать по одёжке. Провожают-то по уму.
Лана подала голос.
— Я склонна согласиться с мастером, госпожа, — учтиво проронила хвостатая. — Айны — слишком грозный противник, чтоб опрометчиво соваться к ним на их земли. Необходим досмотр издалека.
— На сегодня хочу сделать ещё один перелёт, — проинформировал я. — Доберёмся до предельной точки, докуда дошла экспедиция Свята, и разведаем местность. Если получится — используем её как базу подскока.
— Только не переусердствуй, пожалуйста, — попросила Алина. — Нам не нужен мёртвый герой. Нам нужен герой, что спасёт Отечество.
— За это вы мне и платите. Мёртвому оплата ни к чему.
Посадил на грунт зависший над нами дрон. Нырнул в самоходку, вытащил аппаратуру на свет Божий. Вторым рейсом достал ящик с аккумуляторами, заученными движениями заменил все пять в «птичке». Опустошённые отложил как можно дальше, чтоб случайно от усталости не перепутать их со «свежими», заряженными. Тратить время на развёртывание новой сети не пришлось: передатчики работали всё это время, аппаратура осталась «на связи». Лишь краткая диагностика с удостоверением исправности — и «ключ на старт».
Пока я натягивал очки дополненной реальности, Пламнева поёжилась.
— По эту сторону гор ещё холоднее, чем по ту, — произнесла девушка. — Костюмы хорошо сохраняют тепло, но мёрзнет всё, что тканью не прикрыто.
— Для этого и нашиты капюшоны, — отозвался я, поправляя очки на глазах. — Если холодно и мокро — накидывайте их. Но учтите, что они существенно сокращают поле зрения и изменяют восприятие слуха. Вертеть глазами надо активнее. Капюшоны прикрывают периферию обзора.
Дрон, зашумев двигателями, поднялся на пару десятков метров, завис над нами, поигрался с креном и тангажом, и, чуть наклонив корпус в сторону условного «носа», полетел на восток, перебирая винтами.
Уж не думаю, что будет интересно расписывать, и, тем более, читать, как целый час перебирал винтами дрон, проплывая над густым реликтовым лесом, и как мёрзли на зауральском ветре мы в неподвижности, ловя хлебалом местный сквозняк.
От скуки девушки, первый час стоявшие молча и неподвижно, на второй начали негромко между собой переговариваться. В разговоры я не встревал: был занят визуальным контролем ландшафта под дроном. А девчонки не сказать, что вертели на одном валу дисциплину.
В гарнизоне-то понятно, почему стояли смирно. И слишком большие шишки собрались на демонстрацию нашей работы, и первое ответственное поручение такого масштабного уровня… Но дело всё равно непривычное. Стоять стоймя неподвижно и бдеть во все глаза требует особого склада сознания. Любой человек начинает тупить и терять концентрацию внимания уже через пару часов. Непривычный к такому режиму работы — и того раньше.
Потому, пожалуй, сразу перейду к сути.
А суть такова, что с высоты отлично обнаруживались опорные ориентиры, подробно описанные и зарисованные светлейшим князем Бериславским во время своей экспедиции. Все броды через многочисленные ручьи, все скалистые пики, выступы и утёсы, на которых, в силу каких-то причин, не смогли порасти деревья, все расщелины и карстовые провалы.
Последнее меня напрягло. К выбору места посадки и проводки группы стоит подходить ответственнее. Если Ветрана ещё в состоянии материализовать лёд, за счёт промораживания водной толщи способный выдержать вес тяжёлой самоходки, то при отсутствии в почве воды такой фокус может не прокатить. Закрыть ледяной крышкой зияющую дыру карстовой воронки, может, и получится. Вот только выдержать такая крышка технику не сможет. Слишком малая толщина льда по отношению к диаметру провала, слишком большой пролёт, слишком высокая нагрузка на излом. А других способов удержать такие веса у нас нет.
И вот, к истечению очередного лётного часа, снаряжённого с постоянной борьбой против встречного ветра, мы нашли то, что по внешнему виду могло подходить под описание древнего капища.
Рукотворный объект в местности, где заведомо не должно быть людей, всегда приковывает внимание. А в нашем случае он может служить источником угрозы, с которой местные вынуждены считаться. Производит ли он всяческое чёрное колдунство или же является всего лишь на всего ничего не значащим местом его проведения — ещё предстоит разузнать. Но цель сегодняшнего вылета достигнута. Мы за пару часов покрыли сотню километров и добрались до района, откуда повернула вспять экспедиция Святогора.
— Общая команда, — подал голос для всех, не снимая с глаз очков дополненной реальности. — Нашли объект, схожий с капищем. Начинаю доразведку.
За полтинник километров никто не сможет работать по тому месту. Команду подал не для того, чтоб девчонки брали его на мушку. А лишь для того, чтоб скучающие часовые не расслабляли булки больше допустимого. На посту по дозору скука — худший враг смотрящего. От неё наступает всё, начиная от демотивации и заканчивая сонливостью. С этим надо будет бороться отдельно. Пока что я разрядил атмосферу короткой новостной сводкой.
В «оптику» ничего необычного не увидел: небольшая прогалина метров до сотни в поперечнике, посередине — нагромождение черепов, сложенных вокруг одного, центрального, мегалита. Перед нагромождением — лежит большая плоская плита камня, чью породу с воздуха не определить. В природе такое уже само по себе едва ли встречается часто. Уже можно заподозрить руку разумного существа. А камера, к тому же, разобрала на поверхности мегалита крупные иссечённые руническими символами и рисунками произведения, не способные образоваться от простых дождей и ливней.
Дрон переключился с оптической камеры на тепловизионную.
Тут тоже особо ничего не изменилось. Живых сигнатур не обнаружено. Ни животных, ни людей, ни айнов. Заряд аккумулятора, питающего бортовые системы и «видео» в том числе, начал стремительно таять: в плане потребления «тепло» намного прожорливее обычных камер.
— Доразведку закончил, подозрительного не найдено, — проинформировал я, нарезав вокруг прогалины три круга для очистки совести. — Снижаюсь, готовлюсь к пробросу Пути и проводке.
— Как-то мирно всё проходит… — донёсся до слуха голос Ветраны. — Ожидалось, что будет хлеще…
— Ещё не вечер, — дежурным голосом старшего офицера произнесла Алина. — Мы ещё даже выступить не успели.



Глава 14
Капище

«Птичка» начала снижение. По мере приближения к грунту переключил аппарат обратно на оптическую камеру и начал вглядываться в детали, ища следы недавней активности живых существ. Про мины и растяжки молчу: их искал чисто машинально, по привычке. Меня интересовали менее радикально настроенные явления.
К примеру, сам мегалит оказался изрезан чертами и линиями, обильно разукрашенными подручными красителями. В изобилии чернел уголь, красовалась охра, белела известь.
Россыпь камней и булыжников у основания мегалита оказалась черепами неприлично больших размеров.
У основания мегалита нашлась выдолбленная из цельного куска камня чаша, в которой обнаружилась кучка продуктов сгорания: в ней что-то или кого-то жарили.
Меньше всего вопросов вызвала огромная, метров полсотни в поперечнике, плита перед сооружением, на поверку и впрямь оказавшаяся цельной каменной. Не бетонной, ни цементной, а именно что естественным камнем с идеально ровной поверхностью, будто вышлифованной шлифмашинкой. На плите не нашлось ничего, что могло бы вызвать подозрения.
Но что-то мне подсказало… не знаю, какое-то несуществующее доселе чувство… что не стоит открывать портал прям на этой плите. Вот не стоит. Не знаю, почему. Этому не было рационального объяснения. Я не увидел на ней ничего подозрительного. Она не выглядела зловещей или угрожающей. Не знаю. Просто в затылке внезапно щёлкнул тумблер в положение «Не смей!».
На всякий случай, отвёл «птичку» в сторону, на свободный, поросший низкой травкой, грунт, и опустил борт до пары десятков метров.
Стянул очки, натянул «намордник» ребризера, и пробросил Путь до зависшего над капищем Тотема.
Пока доставал из подсумка газоанализатор, девушки без команды, одна за другой, погрузились в самоходку.
Сам же прошёл через портал, не дожидаясь окончания погрузки. Решил сэкономить даже эти несколько минут.
На той стороне сразу посадил дрон, чтоб не расходовать последние ватты энергии из питающих двигатели аккумуляторов.
Газоанализатор начал изредка мерно попискивать в руке, обозначая свою работу. Пока что прибору всё нравилось. Нездоровых включений в атмосфере не найдено.
Ладно, к газам можно не цепляться. При первичном сканировании воздух признан пригодным для дыхания — и хорошо. Измениться резко он сможет только в случае выброса подземных газов или смещения уже отравленных воздушных масс, нанесённых, скажем, ветром. Просто оставляем прибор в подсумке включённым и работаем по объекту дальше.
Вот дальнейшая работа показала, что не всё так гладко, как хотелось бы.
Покуда я, стянув с себя маску ребризера, убирал в подсумок газоанализатор и доставал радиометр с электромагнитным детектором, Бериславская самостоятельно провела тяжёлую самоходку через портал. С одной стороны, сэкономила время. Но с другой — сделала это без команды. Я не подавал сигнала, что проход безопасен. Отдельно потом поговорю с ней на эту тему…
Техника встала за моей спиной.
В руке ожил радиометр, прогнал самодиагностику по своим многочисленным датчикам и микросхемам, и включился в работу, начав методично считывать регистрируемые активные частицы.
Прибор простейший, буквально бытового уровня. Никаких фильдеперсовых настроек или навороченных финтифлюшек. Он даже тип излучения определять не умеет. Что, в общем-то, ожидаемо, когда вместо камеры Вильсона — счётчик Гейгера, и при этом самой примитивной конструкции. Экспозиционную дозу облучения показать может — и на том спасибо.
Регистрируемые потоки частиц показали неспокойную обстановку в округе. Не зная нормы радиационного излучения для этого мира, в оценке ориентировался на привычные показания своего: от тридцати до полутора сотен микрорентген в час в современных городах считаются санитарной нормой. Меньше практически не встречается: даже фоновая, солнечная, радиация — и то превышает восемь-двенадцать. Больше — уже повод поинтересоваться первопричиной, но далеко не катастрофа. Люди и при полноценном рентгене в час способны жить, не тужить.
Правда, не все и не очень долго.
На монохромном жидкокристаллическом экране компактного радиометра постепенно нарастала цифра, что сопровождалось отчётливо слышимым треском, характерным для устройств такого рода. Каждый щелчок — регистрация свободной частицы, пролетевшей сквозь датчик аппарата.
Началось всё с вполне себе приемлемых ста микрорентген в час, через минуту прибор уже насчитал двести, ещё через минуту — неполные триста.
Пока аппарат занимался подсчётом частиц, боевое охранение покинуло самоходку и, выгрузившись, заняло позиции согласно предустановленного расписания. Обкатка продолжалась.
— Очередное достижение твоего мира? — раздался сбоку голос Алины. — Что делаешь?
Бериславская подошла ко мне и посмотрела на приборы в моей руке.
— То, что надо было сделать сразу по прибытию в ваш мир, — отозвался я. — Это дозиметр-радиометр. Вы на пороге его изобретения. Лет через полсотни должен появиться у вас. Регистрирует витающие в пространстве свободные высокоэнергетические частицы, являющиеся продуктом полураспада активных материалов.
— Тут есть такие материалы?
— Есть их следы. В не очень больших количествах. Но я не знаю фоновый уровень для вашего мира. Поэтому оценка будет приблизительной и очень неточной.
Кстати, можно замеры притянуть за уши и констатировать физическое сходство двух миров. Свободные заряженные частицы есть в обоих.
Осталось натянуть физику раком и объяснить наличие в этом мире магии, которую местные именуют Силой…
Я обернулся к группе.
— Общая команда! Произвожу замеры на местности. Мне потребуется сделать несколько кругов по этому месту. Сверху никого живого не увидел, но будьте внимательны. Присматривайте за мной. Буду занят оборудованием: могу не успеть среагировать, случись что.
Вот тут, блин, и начался натуральный «Сталкер» Тарковского.
Сказал бы мне кто в ближайшем обозримом прошлом, что мой контракт будет заключаться в шатании по злачным местам с детектором, я б того на смех поднял. Не мой профиль абсолютно. Ладно бы, с диэлектрическим щупом разминирование разминировать: это терпеть не могу так, что мне проще собрать «молотильник» из двигателя от «Жигулей» или «Запорожца» и пустить его на условно заминированный участок, чтоб вибрацией от работы прибора инициировать подрыв взрывных устройств. Но шароёжиться с детектором…
Очередной раз жизнь показывает свой оскал. Ты можешь сколько угодно планировать и фантазировать о своём будущем, но только фактическое развитие событий покажет, что тебе уготовано на самом деле.
Оказалось, что мне уготовано сталкерить по неисследованным реликтовым лесам Зауралья в параллельном мире за звонкую монету.
Шаг за шагом, поводка за поводкой, замер за замером. Карту радиационного заражения составлять не стал: не было на то необходимости. Лишь в общих чертах обошёл поляну по кругу спиралью, с каждым кругом заходя в её центр всё глубже. Даже не делал различий между «землёй» и «воздухом»: хотя, по идее, должен был сделать две серии замеров. Непосредственно возле грунта, сантиметрах в двадцати-тридцати от него, и на уровне полутора-двух метров от земли.
Меня интересовали усреднённые значения.
И они показали, что на уровне пояса или чуть выше, в среднем по больнице, на поляне царила атмосфера в 300–500 миллирентген в час.
Аномалией это не назвать. Местное Зауралье — в буквальном смысле слова неисследованная земля. Тут может быть абсолютно что угодно. И выход радиоактивных материалов из глубин земли. И следы космической катастрофы с распылением на большие площади мелкодисперсных или не очень частиц разрушенного изначального тела. И, прости Господи, следы древнейшей ядерной войны канувших в лету цивилизаций… абсолютно любая хтонь может быть объяснением фону.
Да и полрентгена в час — не такая уж высокая цифра, на самом-то деле. Вон, плита в центре поляны лежит, похожая на гранитную. Гранит сам по себе может немного «фонить» даже в моём мире. А что говорить про чужой? Может, в его составе какие-то инородные вкрапления, «излучающие» в фон? Или под плитой лежит что-нибудь эдакое.
Хотя, если так посмотреть по результатам замеров, то «фонит» не только плита, но и мегалит.
Вторая серия проходов, всё же, случилась, но мерил уже не радиометром, а электромагнитным счётчиком. Понятия не имел, что требовалось найти в реликтовом лесу, где ближайший искусственный источник электромагнитного излучения — моё электронное оборудование в кузове тяжёлой самоходки. Но, как выяснилось, взял его с собой не зря.
В режиме замера электрических полей прибор показал уверенное превосходство местного значения над привычным мне, земными. При наших, «природных» 150–300 ватт на метр вокруг капища удалось намерить целый киловатт. Для человека значение всё ещё приемлемое. Даже санитарными нормами установлено допустимое значение не выше пяти киловатт на метр. Но для дикой природы подозрительно. Будто что-то где-то генерировало движение электронов. Но в чём? Воздух — так себе проводник, в нём расстояние между молекулами слишком велико. Сверхмощная дуга пробьёт его, но простой ток на уровне киловатта при более или менее постоянных значениях получить трудно… И, опять же, два эпицентра, сливающиеся в один: мегалит капища и плита перед ним. На поляне значения снижаются ближе к пятиста-семиста ваттам на метр.
В режиме замера магнитного поля стало ещё веселее. Прибор упрямо утверждал, что вся местность без исключений «дует» на пять Тесла с гаком. А вот это уже, на минуточку, заявочка. С таким долго иметь дел не стоит. Мало того, что на такие значения начинает реагировать даже металлическая амуниция, проявляя паранормальные явления в ферромагнетизме, так ещё и железо в организме человека может отзываться. Вспоминаем, что этого самого железа в крови живого существа предостаточно, и надеемся, что оно не соберётся в какую-нибудь пробочку под действием поля, которая закупорит какой-нибудь сосуд. Может, и бред несу: не знаю, я не медик. Но значения далеки от установленных санитарных норм в пять микроТесла.
Убирая в подсумок аппаратуру, подумал, что правильно сделал, проигнорировав тарирование бортового компаса беспилотника. При таком мощном магнитном отклонении этот метод навигации всё равно был бы бесполезен.
— Каковы результаты изысканий?
Алина встретила меня, подходящего к самоходке, шагающего по довольно низкой траве.
— Небезынтересные, — отозвался я. — Надолго тут оставаться не стоит. Нездоровые цифры даже для неисследованных земель. Кто-то использовал это место для каких-то действ: объект перед нами руковотворен, и бесспорно. Нам же тут задерживаться нежелательно.
— Свободные частицы?
— Не только. Ещё и мощное магнитное поле. Как будто неподалёку залежи магнитного железняка, какого-нибудь природного ферромагнетика или просто какая-то аномалия. Может, и полезные ископаемые присутствуют. Но подвергать вас влиянию излучения больше, чем необходимо, не хочу.
— Тогда осмотрим капище, — решила Бериславская. — Тебе надлежит постановить, будет ли это место использовано как база подскока. Ты — пилот, тебе и решать.
— В таком случае, ты — со мной, остальные — прикрывают нас.
Ну, как сказать, «прикрывают»… Азы прикрытия огнём я всем, кроме Евы, успел объяснить. На деле же, ожидать от девчонок действительно мощного огневого сопровождения не стоит. Им оружие большие для самозащиты выдано, да для моего самоуспокоения. Честно говоря, на щиты Ветраны надежды гораздо больше…
Работу в двойках мы проходили лишь в общих чертах, и часов для отработки действия почти не имели. Алина успела усвоить, как делать надо и как не надо, но движения выдают разноглазку: в плане активной боевухи девчонка — «зелёная». Её спасает лишь собственный опыт да принадлежность к Конторе: в государевых людях тупиц нету.
В двойке со мной в роли ведущего и Бериславской в роли ведомой ещё раз прочесали местную полянку, но смотрели уже не на цифры детектора (они не меняются), а на окружение.
Так, рисунки на мегалите привлекли наше внимание первыми. Их нанесено в изобилии, и они довольно внушительных габаритов. Трудно не обнаружить.
В общих чертах линии не сказали нам ни о чём. Какие-то витиеватые узоры с приблизительно равным соотношением прямых и изогнутых линий. Мне такие не попадались ни в моём мире, ни в местном, ни в тутошних трудах по различного рода наукам.
Справедливости ради стоит сказать, что естествознание я особо и не копал. Некогда было.
А вот при приближении стало видно, что среди крупных узоров вписаны изображения поменьше. И вот они уже читаемы вполне.
Крупные линии будто бы вырезаны чем-то твёрдым и крупным. На следы обработки высокооборотистым инструментом не похоже. Как будто бы долбили. На краях линий отчётливо видны сколы, и глубина их разная. Небольшие же рисунки выполнены резанием: края линий внятные, без сколов, будто бы глубокие царапины. Их именно что вырезали, придавая контуры силуэтам.
Законченные рисунки разукрасили природными красками. Отсюда при беглом осмотре стало видно, что на мегалите изображены разнообразные сцены с участием людей и нелюдей. Что не могло не остаться не примеченным все люди на рисунках изображались с длинными волосами белого цвета, а фигуры их по очертаниям больше напоминали женские. Причём, в преимуществе своём, первые были своего рода главными героями сцен. Нелюдям же отводилась роль… скажем так… второстепенных персонажей с существенно ограниченным сроком жизни.
Изобилие рисунков, изображавших людей, в абсолютном большинстве с женскими фигурами, танцующими по поводу и без, указывало на принадлежность капища к ритуальному праздному месту. А вот наличие рисунков, схематично, но очень достоверно описывающих жертвоприношение иных живых существ, однозначно трактовало капище как жертвенник.
Черепа, сложенные у основания мегалита, тому подтверждение. Куда девались остальные кости — не знаю, может, местные на сувениры растащили. Но по количеству голов, бегло подсчитанных нами, можно утверждать, что капище довольно старое, функционирует не один год и успело испить немало крови. Иначе придётся принять на веру, будто бы кровавые жертвоприношения тут — каждодневная практика, и сотни черепов скопились буквально за последний год, потому что их обладатели приводились сюда на заклание по штуке каждый день.
В жаровне нашлась абсолютная органика. И древесина, и уголь, и горелая плоть, и недогоревшие ягоды с листьями каких-то местных растений… вот от жаровни лучше держаться подальше. Мало того, что при приближении к ней начал возмущаться дозиметр, так ещё и из памяти начали лезть приколы, связанные с земными культами и верованиями. В таких вот жаровнях запросто могло сжигаться как что-то простое, типа угля или хвороста, а могло палиться что-то развесёлое, от банальной конопли начиная. Самые разные культы баловались всем подряд, путём вдыхания дыма от сожжений приводя себя в изменённое состояние сознания. В лучшем случае это оборачивалось массовыми оргиями. В худшем — жёстким отравлением наркосодержащими материалами, оправиться от которого мог далеко не каждый организм.
Ну, его, в пень-колоду…
Осмотр не выявил ничего экстраординарного.
Да, неприятное место для тех, кто не сталкивался с практикой преднамеренного умерщвления живых существ в религиозных целях.
Да, настораживает повышенный радиационный фон, сильное магнитное поле и не менее сильное электрическое.
Но, извините, эта точка находится в непосредственной близости от той, откуда развернулась вспять экспедиция светлейшего князя Бериславского. И, по совместительству, она же — крайняя, докуда мы сумели добраться в рамках нашего пробного, обкаточного выхода. Шутка ли? Мы за два часа с копейками покрыли сотню километров. Впереди их никак не меньше нескольких тысяч.
Конечно, тут нету кнопки «Сохранить достижение». Но мы же уже добрались досюда. Значит, можем использовать эту точку для отправки дальше. Наша группа уже стоит тут минут тридцать. Значит, и ещё час сможет постоять, покуда я веду дрон на восток. Потом уберёмся отсюда за полсотни километров — и забудем об этом капище.



Глава 15
Полковая мастерская

— Лана, — я обратился к вислоухой. — Скажи, пожалуйста. В твоих видениях бывали места, похожие на это?
— Конечно, мастер, — с готовностью отозвалась хвостатая. — Нередко мне доводилось наблюдать различные действа у подобных сооружений.
— Не просветишь нас? Военного назначения объекту я не вижу. Навигационное, только если, и религиозное. Тут справляли какие-то приношения?
— В большинстве своём, — подтвердила прокажённая. — Люди учиняли жертвоприношения с тем, чтоб показать своим богам силу. Чаще всего умерщвляли айнов. Тех, с кем можно справиться по силам. Почти всегда это были павшие особи. Но порой удавалось обессилить и умертвить на жертвеннике живую.
Морозова подняла бровь, демонстрируя крайнюю степень обоснованного неверия.
— Справиться с айном? Людям? Это что же за люди тут обитают? Никак не хуже нашего «Мастера», надо полагать! Уж не с рогатиною ли на зверя они ходили?
— Капище древнее, — отозвался я. — Не удивлюсь, если функционировало ещё с тех пор, как на вашем небе было три спутника, а не два. В те годы и люди были иными. Один только накопитель Силы позволял им взывать к Путям, что указывало на огромную ёмкость. Вероятнее всего, речь идёт о другой цивилизации, не вашей. О тех, кто обитал тут ещё до того, как образовалась Русь.
— Тогда бы не нашли свежий артефакт, — задумчиво проронила Ева. — Около трёх месяцев назад изваяли то мракобесие из отнятых на живую членов айна… Значит, иные люди сюда хожие.
— Не найдено хоженых троп, — подумала вслух Алина, прочёсывавшая со мной местность. — Стало быть, сюда ходят изредка, и не поддерживают проходимость.
Разноглазка посмотрела на меня.
— Шансы встретить кого-то минимальны. Тем паче, что лишь недавно пластуны полковника Ротмистрова нашли тут артефакт. Не думаю, что некто объявится вскоре.
— Мы не знаем частоты местных загулов, — я посмотрел на напарницу. — Раз в год, раз в полнолуние, раз в… я не знаю… в когда-нибудь. Шансы, может, и минимальны. Но они никогда не равны нолю. Да и вообще.
Я достал из подсумка продолжающий мерно потрескивать дозиметр.
— Ситуация, конечно, не патовая. Жить с такими вводными можно. Но предлагаю убыть восвояси, чтоб прожить как можно дольше. Не хочу подвергать облучению ваши молодые тела сверх необходимого.
— А что за излучение? — поинтересовалась Ветрова. — Уж не потоки ли Силы обнаружились?
— Понятия не имею, — честно признался в ответ. — Вернёмся в Первоуральск. Там подведём итоги первого пробного выхода, подготовимся к дальнейшим и определимся с планом действий.
* * *
День выдался сугубо насыщенным. Настолько, что некогда было присесть. Вечер пятого мая мы скоротали за подведением промежуточных итогов, для чего собрались на совещание в кабинете, любезно предоставленном нам полковником Ротмистровым.
В основном, все слушали молча. Я, как инициатор этой идеи и старший группы, распинался, как мог, о том, как мы докатились до такой жизни и что удалось установить в опытном выходе.
— … резюмируя всё вышеизложенное, — подытожив доклад, закрыл стоявший на столе ноутбук, с экрана которого демонстрировал видеозаписи с камер «птички». — Заниматься картографией и авиасъёмкой нам не с руки. Некогда. Но в наших силах предоставить всем желающим детальный обзор творящегося по ту сторону Урала. На основании этих записей вы сможете эффективнее распланировать освоение тех земель, если это вообще окажется физически возможным. Наша же подготовка, проходя по сокращённой программе, учла многое, и, судя по отсутствию жалоб у личного состава, прошла вполне успешно. Предусмотрели если не всё, то почти всё. Теперь нам необходимо время на дозарядку аккумуляторов, отдых личного состава и завтра утром мы готовы убывать, стараясь поддерживать оговорённый ранее тем в восемьсот километров в сутки.
Приблизительно минуту в помещении царила тишина.
Прибывшие со мной девчонки стойко делали вид, что ни хрена не устали и не перенервничали, и вообще вон ту стенку подпирают только для того, чтоб она не упала.
На правах «прибывшей со мной девчонки» присутствовала и Смазнова: она, оказывается, уже успела спеться с Велесовым и Вешняковым, и за время нашего отсутствия помогла развернуть полноценную операционную с аптекой.
Светлейшие князья Бериславский и Морозов не спешили покидать Первоуральскую землю, равно как и Великий Архимаг Путей Берислав.
Кроме оных, да Великого же Императора Всероссийского, присутствовал сам Ротмистров, Протопопов, да Чердынцев, которой великий князь Великопермский.
Надо заканчивать со званиями и переходить на фамилии. От обилия чинов и именований у меня скоро шарики за ролики заходить будут…
Первым молчание прервал руководитель Тайной Канцелярии.
— Испросил тебя уже не раз, наёмник, но испрошу тебя же вновь. Ты уверен в своих силах, и силах призванных под твоё командование? Хватит ли вам огневой мощи, случись непоправимое? Ещё не поздно отрядить вам в помощь экспедиционный корпус. За Уралом — неизведанные земли. Вы же порываетесь пройти их малым числом, подвергая дело безумному риску.
— Уверен, полковник, — вздохнул я. — Большой отряд нам лишь мешаться будет. Там воистину дремучий лес с нечастыми полянами, куда можно приземлиться и пройти Путями. Мне будет трудно контролировать толпу. Небоевые потери случатся ещё до столкновения с недругом.
— А оно, безусловно, будет, — мрачно констатировал Александровский. — Мне не по нраву найденное вами капище. И Бог с ними, с теми, кто там приносит жертвы, тем паче, кровавые, не во славу Христову… Там обитают те, кто айнам умеет воспротивляться, и из врагов своих обращает оных в бессловесные жертвы. Такие как другами могут быть, так и недругами. Почему-то мне кажется, что второе вероятней первого.
Я обернулся к строю девчат.
— Лана. Ты у нас специалист по генетически передающимся воспоминаниям айнов. Из всех тех видений в твоей памяти, где фигурировали люди, сколько много можно описать словами? Если сравнивать людей из твоих видений с, допустим… ну, твоими современниками. Может описать, что из себя представляет человек Зауралья?
— Я не могу признать время, мастер, — созналась честно вислоухая. — Какие видения к чему относятся — сказать трудно. Разве что, раньше человек кормил собою айнов, а после научился их умерщвлять. Раньше ему в этом помогала Сила, а после — острый ум. В военном отношении наша сторона сильней. У нас больше воинов. Но айнов лучше знают они. Жизнь рядом со смертью закалила их. И мои видения принадлежат айнам. Могу лишь сказать, что люди к ним — враги. Как они отнесутся к иным пришельцам, навроде нас… не предугадаю.
Негусто. Но и не пусто.
— «Враг моего врага — мой друг», — процитировал я. — Обычно, мыслят схожими категориями. Если и пересечёмся с кем-то, попробуем установить контакт. Случись что — прорвёмся с боем. Если не придётся — будем дружить против айнов вместе.
— Едва ли на это найдётся лишнее время, — рассудила Бериславская. — Мы просчитали время пути сообразно цели и задачи. Нам некогда будет устраивать культурный обмен при встрече с иным народом.
— Этим можем заняться и после, — постановил Император. — Моё слово: всячески сократить любые отставания и простаивания, ежели оные не связаны с устранением неисправностей, отдыхом или же врачеванием поражений. Необходимо как можно быстрее проложить Путь до восточных берегов. Важнее этого нет ничего.
— Тогда, по этой части вопрос, — вспомнил я. — В пути мы будем добывать энергию из генератора, приводимого в движение двигателем, использующим сгорание ископаемого топлива. Расход топлива ощутимый. По самым поверхностным прогнозам, сжечь его придётся никак не меньше, чем две тонны. Это неудобно в плане снабжения. Обязывает иметь с собой цистерну в прицепе, которая уязвима для возгорания. У меня не было времени изучить все ваши технические достижения. Есть ли возможность сообщать генератору вращение иными способами? Допустим, Силой, в коей мы не испытываем недостатка, или же артефактами, по аналогии с освещением?
Ротмистров улыбнулся.
— Сказал бы раньше, Александр Александрович. Это мы тебе сколько угодно предоставим. После собрания — извольте в нашу полковую мастерскую. Вероятно, у нас найдётся, чем вас всех удивить.
* * *
«Удивить» — слишком мягко сказано.
Мне-то удивляться нечему, для меня этот мир — иной. Тут по умолчанию всё не так, как дома. Абсолютно любой аспект может иметь в лучшем случае двойное или тройное значение. А то и вовсе, диаметрально противоположное.
Не особо удивилась и Смазнова. Флегматизма в Окси с гулькин член, но она нашла в себе силы реагировать сдержанно.
Да разноглазка Бериславская оказалась скромна на реакции. Прочие же интеллектуально образованные сограждане…
В общем, по порядку.
После собрания, закончившегося существенно после наступления темноты, Ротмистров отвёл наш отряд в полковую мастерскую.
Средь вечерней мглы, опустившейся на Первоуральск, шли мы, сопровождаемые офицером. Мы с Алиной затеплили по «Светочу»: с ночным освещением даже на территории части было так себе, а расходовать энергию подствольного фонаря я не стал. Хрен его знает, когда ещё получится его зарядить… А Силы — хоть отбавляй. Как у дурака фантиков.
Руководитель местного Управления привёл нас к отдельно стоящему зданию, размещённого на почтительном удалении от жилого фонда гарнизона.
По первости подумал — столь удалённое расположение продиктовано из соображений безопасности. Мы же склады ракетно-артиллерийского вооружения тоже не ставим на первых этажах казарм. Обычно.
Быть может, так оно и было. Но уже по приближению к сооружению стало понятно, что продиктовано было также логикой и здравым смыслом. Даже за закрытыми дверями и окнами изнутри крепко сложенного бревенчатого сруба доносились методичные удары и скрежет металлических трущихся пар. Кто-то станочил и верстачил, несмотря на время отбоя.
— Гарнизон невелик, — с напускным равнодушием, будто бы не готовил какую-нибудь подставу, разглагольствовал в пути полковник.
От здания штаба до полковой мастерской идти минут десять бодрым шагом.
— Да и доставляются сюда грузы самоходным транспортом. За счёт сверхдальнего плеча логистики становится практически невозможным испросить что-то у Главного Управления. Приходится выкручиваться своими силами и руками. Производить можем немногое, но сломанное — почти наверняка починим.
Я всё это время молчал, безмолвно волоча за собой на верёвочке бензиновый генератор. Не очень тяжёлый, но прожорливый стокилограммовый дрыгатель на станине с цельнолитыми силиконовыми колёсами повышенной твёрдости по Шору. Взял с собой из самоходки, чтоб показать местным Кулибиным, что такое есть исходный агрегат и что я хочу получить от него после модернизации.
— Сугубо предусмотрительно, — подтвердила Бериславская. — Снабжение отдалённых гарнизонов требует существенных расходов. Порой дешевле изготовить требуемое на месте, нежели отсылать по запросу из Московской губернии.
— Потому и мастеровых держим лучших, кого удалось раздобыть, — подхватил Ротмистров. — От выучки и квалификации рабочих рук напрямую зависит эффективность людской работы.
— И что же? — справилась Морозова. — Довольны вы вашими мастеровыми?
— О-о-о, — блаженно зажмурился офицер. — Тут мы, пожалуй, дадим фору Императорским мануфактурам…
«Сильное заявление», — подумалось мне. — «Проверять я его, конечно же, не буду». ©
Как окажется пятью минутами позже, проверить, всё-таки, пришлось.
Руководитель местного Управления Тайной Канцелярии привёл нас к большому, высотой метров под пятнадцать, длинному деревянному строению, сложенному из круглого сруба. Для определения «сарай» сооружение слишком монументально. Для жилого фонда слишком много механических звуков доносилось изнутри, и это невзирая на закрытые двери и ставни на окнах. Из двух труб, что выходили из двухскатной крыши, одна нещадно чадила: густые клубы дыма видны на фоне облаков, подсвеченных серебристым светом двух лун на небосводе.
Офицер поднялся на крыльцо и приглашающе отворил входную дверь, уступая девушкам дорогу. Я пропустил всех, до единой, вперёд себя с тем, чтоб задержаться после и несколькими рывками затащить генератор по невысоким, но ступенькам. Через порог уже протащить было легче: колёса на станине делают своё дело.
За входной дверью оказался предусмотрительно исполненный изолированный объём, оснащённый второй дверью. Эдакий предбанник или сени. Для промозглого климата предгорья — довольно уместное решение. Создаёт тепловую подушку между помещениями внутри и природным холодом снаружи, помогая поддерживать температуру в здании и минимизируя теплопотери. Местному военстрою — зачёт.
А вот что сразу бросилось в глаза — так это отдельное оборудованное помещение, расположившееся сразу за предбанником. Это даже не казарменное расположение. Это чья-то изба. Квартира. Хата, если хотите. Слишком уж разительно отличалось убранство от строгого канцелярского устава для жилых кубриков военнослужащих.
Тут тебе и невысокий стол, за которым я бы, например, смог есть, лишь сидя на коленях. И невысокий, буквально детский, стул со спинкой. Вдоль стены — столь же невысокая скамья. На стенах все вешалки на высоте, недостаточной для рослого человека. Кровать в одном из углов настолько короткая, что даже низкорослая полторашка-разноглазка едва ли там поместится.
В другом углу стояла кадка, доверху налитая водой.
Несвойственно для войскового места размещения личного состава, имелся резной деревянный шкаф. На стенах в изобилии полки с утварью, посудой, и кое-какими книгами. Это гражданское обиталище, а не расположение военнослужащего.
Но высота мебели? Тут детский сад, что ли?
— Прошу, дамы, проходите далее, — ненавязчиво намекнул Ротмистров, явно предчувствуя наши реакции от увиденного далее.
И самолично приоткрыл следующую дверь в дальнейшие помещения, на этот раз войдя уже первым.
За дверью и обнаружились источники механических шумов. В том числе стало понятно, что их производило.
Мастерскую я оценил с порога, и при том на самый высший балл. Не в плане чистоты, вылизанных поверхностей или отсутствия технической грязи. Как раз наоборот. В моём понимании, если у мастеровых хватает времени на уборку, то они недостаточно нагружены работой. В одном углу лежали, спрессованные в брикеты, стружка и опилки от древесины. В другом — по принципу тетриса сложены металлические детали самых разнообразных габаритов и форм. В третьем горела ядерным пламенем печь, рядом с которой, как дурной, молотил отбойный молот кузнеца.
Вдоль стен — куча верстаков с тисками, зажимами. Под верстаками — куча полок с неимоверным множеством ручного инструмента. На некоторых столах виднелись приводные устройства, явно преобразующие некое воздействие во вращательное. Пресловутые «наждаки» и сверлильные станки тому пример. Только проводов от них нигде не видно. Спрятаны в столы?
И мрак, царивший в помещении, заставлял существенно напрячь глаза, чтоб видеть хоть что-нибудь. Рука автоматически потянулась за фонарём.
Но быстро себя одёрнул. Если мастер, трудящийся в помещении, избрал для себя этот уровень освещения, значит, ему он нужен. Не в моих привычках мешать творцу вытворять в его вотчине.
При беглом обзоре мастерской нашёлся и сам «мастер».
На фоне пылающего горнила печи обнаружился человеческий силуэт, застывший в рабочей стойке перед кузнечным молотом. Силуэт держал в клещах двумя руками некую заготовку, по которой с остервенением колошматил ударный станок. Молот однозначно приводился в движение неким сторонним воздействием и являлся автоматическим, чем существенно упрощал работу с металлом.
Но, если соотнести габариты силуэта с той же высотой потолков…



Глава 16
Чудь белоглазая

— Еня! — громко произнёс полковник Ротмистров, перебивая размеренный гул печи и громкие удары молота.
Силуэт резко обернулся на голос, машинально убирая заготовку из-под продолжающего наносить удары станка.
— Мы к тебе! Подмога твоя нужна спорая! Подсоби, ежели не в обременение будет!
Несколько секунд силуэт смотрел на нас, будто бы даже не мигая. После отложил заготовку в печь, чтоб не остывала, и поднятием какого-то рычага на корпусе молотобойного станка остановил работу устройства.
— И, будь добра, дай нам свет, пожалуйста. В отличие от тебя, нам он, всё-таки, нужен.
«Добра? Женщина?».
Щелчок пальцами — и на стенах начали теплиться артефактные светильники, озаряя помещение мастерской слабым, но достаточным светом, чтоб стало возможным без напряжения в глазах читать мелкий шрифт.
Ну, да. Женщина.
«Еня» подошла к нам, сократив дистанцию до минимума. Вот тут-то и настала пора офицеру наслаждаться произведённым фурором.
«Еня» оказалась женщиной трудноопределимого возраста. Потому что затруднительно оценить прожитые зимы человека, в росте не достающего даже полутора метров. Это даже не «полторашка», это уже «чекушка», блин.
Ничего не имею против низкорослых людей, о чём свидетельствует моё расположение к Алине. Потому претензии к дискриминациям по антропометрическим признакам идут лесом.
Еня одета просто, но по необходимости. Сбитый из толстой шкуры какого-то зверя кожаный фартук закрывал торс, впрочем, не пытаясь скрыть два хорошо сформировавшихся полушария груди. Фартук закрывал тело так, чтоб на него не летели раскалённые брызги металла и стружка, но геометрия никуда не денется. Никакой рубахи под ним не имелось, что объяснимо царящей в помещении жарой: от печи воздух был сух и горяч.
Из-под фартука опускалась в меру короткая юбка, укороченная достаточно, чтоб не цепляться полами за рабочую обстановку. Видимо, для штанов слишком жарко. А вот на обуви не отдыхали: крепкие даже по меркам моего мира защитные кожаные ботинки оберегали ноги от падения тяжёлого инструмента или заготовок.
На голых руках, сухих от тяжёлой работы, просматривались крепкие мышечные группы. Не перекачанный качок-«бодидебилдер», но рабочие руки мастерового, выдающие занятого трудом.
Но больше всего заострили внимания белоснежно, кипенно-белые волосы до голых плеч, собранных в плотный хвост, и белёсого тона радужная оболочка глаз.
— Чудь белоглазая.
Причём, реплика Алины прозвучала одновременно с моей мыслью. Именно так я про себя поименовал Еню, лишь только увидев её при свете. Не знаю, почему. Просто всплыло из памяти поверье о древнем народе низкорослых людей, отличающихся от всех прочих белыми глазами.
Действительный тайный советник первого класса своим постулатом подтвердила мою догадку. В этом мире этот легендарный народец именовали также.
Еня с интересом разглядывала нас, облачённый в боевые защитные костюмы. С нескрываемым любопытством оценивала наше оружие.
Еню же не просто «оценивали». Девушки буквально потеряли дар речи, во все глаза уставившись на представительницу подгорного народа.
— Дозвольте представить, — довольный произведённым эффектом, произнёс сопровождавший нас офицер. — Еня, из подгорных. Тех самых, что в учебниках и сказаниях принято именовать чудью белоглазой.
«Дворф или гном местного разлива», — подумалось мне. — «Типичные низкорослые мастеровитые ребята с руками из правильного места».
Стало понятно, почему был так уверен в себе Ротмистров. Если подгорная одна держит мастерскую и творит на все руки, ей, как мастеровой, цены нету.
— Обитала в этих местах ещё до начала закладки Первоуральска, — пояснил военнослужащий. — При расширении гарнизона безусловно столкнулись интересы, но… мы сумели найти общий язык. Сударыня не состоит на воинской службе, но с успехом преподносит нам плоды своих трудов, кои мы обмениваем на кров, снедь, и жилище. Мы достигли… взаимовыгодного сотрудничества.
Ещё до закладки города… значит, лет ей немало. Населённый пункт, конечно, молод, но лишь по градостроительным меркам. Ене же… даже не знаю, сколько ей тогда дать. Может, тридцать лет. Может, полвека. А, может, она стареет также, как Берислав, и тогда ей запросто может быть и тысячу, и две, и больше.
Ротмистров обратился к ней:
— Еня. У нас запрос сугубо технического характера. Не могла бы ты оценить его?
И указал на меня, передавая мне слово.
Я выкатил на обозрение бензиновый генератор.
— Желаю здравствовать. Имеется такой агрегат. Вырабатывает энергию, расходуемую для питания приборов, посредством приведения во вращение её источника. Привод осуществляется путём преобразования энергии сгорания топлива в возвратно-поступательное движение одних частей с тем, чтобы те передали свою кинетическую энергию и преобразовали её во вращательное движение других. Для этого используется химическое топливо, легковоспламеняемое и сгораемое. Это неудобно. Есть ли способ сообщать генератору постоянное вращательное движение? Необходимо, чтобы при постоянно закреплённом корпусе устройства в нём постоянно вращался его вал. Желательно, чтоб тому сопутствовал минимум операций с нашей стороны.
Я не стал заморачиваться с терминами и определениями. Если моя догадка точна и эта чудь белоглазая — местный аналог склонных к механическим чудесам гномов, она и без подсказок разберётся, что куда втыкать. Но задачу необходимо поставить в подробностях. «Без ТЗ результат ХЗ».
Еня внимательно и с интересом выслушала меня.
Присела перед генератором. Осмотрела его. Потрогала руками везде, где только добралась. Обошла стороной. Открыла крышки заливных горловин топливного и масляного баков, заглянула внутрь. Подняла на меня полный любопытства взгляд и ткнула пальцем в «гену».
Немая, что ли?
— Каким образом работает? — переспросил я.
Белоглазая утвердительно кивнула.
Исключительно демонстрации ради, я дотянулся до панели управления агрегатом, зажал кнопку запуска, замкнув цепь питания с аккумулятора на электрический стартер. Несколько секунд подержал.
Послышался вой раскручивающегося стартера, в жёстком зацеплении принявшегося раскручивать маховик двигателя. Последний начал прокачивать по системе смазку и топливо. После пары-тройки холостых «чихов» дрыгатель запустился, и, повинуясь указаниям электронного блока управления, выставил обороты согласно паспортным.
— Долго его тут держать не стоит! — громко предупредил я, перекрывая звук работы двигателя. — Работа сопровождается отводом выхлопных газов! В малых объёмах — вредны для здоровья! В больших — опасны для жизни! Ядовиты! Отсюда — из топливного бака — топливо поступает в закрытые цилиндры, где взрывается от искры! Взрыв приводит в движение поршень, который через шатун начинает вращать коленчатый вал! От вала двигателя через шкив вращение передаётся на вал генератора! Тот, вращаясь, вырабатывает энергию, которой и питаются потребители! Вся работа требует смазки, поступающей из этого масляного бака!
Пока объём мастерской не загазовался выхлопом, заглушил двигатель, перекрыв подачу топлива краном.
— Если опустить массу и объём, — продолжил я уже в тишине. — То всё это неудобно. Шумно. Никакой маскировки. Большой расход топлива. Порядка двух тысяч литров на месяц. Ещё и топливо взрывоопасно. Случись начаться бою — и, неровен час, может полыхнуть. Нам нужен компактный, небольшой привод, способный сообщать вращение генератору без этого двигателя. В самом идеальном случае — чтоб он умещался в габарит этой станины.
Еня с нескрываемым любопытством шарила руками по потрохам агрегата. Генератор с воздушным охлаждением двигателя поставлялся с открытым корпусом, и не был закрыт никакими листами, оперением, окузовкой или защитой. Всё доступно для обслуживания и быстрой разборки.
Подгорная обернулась на один из верстаков. Посмотрела на меня и ткнула пальцем в классический «наждак»: точильный станок. Сравнительно малых габаритов корпусной агрегат, на одном из концов вала которого висел абразивный круг.
— Приблизительно, — подтвердил я. — Но есть техническая загвоздка. Необходимо, чтоб поддерживалось постоянное вращение с определённой частотой. Порядка полутора тысяч оборотов в минуту. Этого можно добиться?
Вместо ответа белоглазая поднялась от агрегата, отошла в сторону залежей металлических деталей и со знанием дела, будто бы в сознании уже родился и план, и чертёж, и кинематическая схема с расчётами, принялась рыться, подбирая ей одной видимые компоненты.
— Видимо, возможно, — резюмировала вместо неё Бериславская.
Чтоб не тратить зря время, достал из подсумка складной мультиинструмент, разложил его и стал откручивать болты, крепящие генератор к станине. Отключить провода, скинуть резиновый ремень со шкива, открутить три болта на 14, затянутых чуть ли не «на отвались», и — вот, пожалуйста. Минутой времени спустя «гена», переливаясь торчащими между деталей корпуса витками медной обмотки, залитой прозрачным водозащитным изоляционным лаком, ощутимой гантелей тяжелил руку.
За это время Еня успела подобрать из залежей металлолома несколько обрезков сплошного бруса толщиной в её руку каждый. Охапку железных дров подгорная принесла и сгрузила на верстак рядом с нашим отрядом, до сих пор смотрящим с шоком на представительницу легендарного народа.
Ротмистров, скрестив руки на груди, с удовольствием наблюдал за представлением, его, несомненно, забавлявшим.
Женщина приняла у меня из рук генератор, внимательно осмотрела его, ощупала, прикинула на вес, перебрала в пальцах хвосты из проводов, отходящих от главной колодки. Посмотрела на меня с вопросом, указав на них.
— Мне необходим лишь способ привести в работу генератор, — сообщил я. — С подключением потребителей я разберусь сам. Если коротко, то критически важны два провода: вот эти, красный и чёрный. Это положительный и отрицательный контакты. Остальные заведуют зарядкой аккумулятора, который раскручивает стартер двигателя, питают панель управления и идут на датчики, отслеживающие работу агрегата. На электрическую часть не обращай внимания.
Не ответив и на это (действительно немая, что ли?), Еня приложила корпус генератора к металлическим брускам и на глаз разместила этот винегрет относительно друг друга, ориентируя на столешнице верстака. «На черновую», без высокоточных разметочных работ, подгорная прикидывала, как будет размещаться на основании вся эта приблуда.
Соорудив некое нагромождение обрезков металла, по задумке конструктора обязанное стать каркасом рамы, белоглазая отошла до «наждака», и, провернув его замысловатым образом, сняла с седла, вмонтированного в столешницу.
Хм. А это удобно… быстросъёмное оборудование всегда в почёте, если само крепление не сказывается на надёжности удержания и работы отрицательным образом. Зачёт, однако.
«Наждак» занял место рядом с моим генератором. Еня подобрала со столешницы ключ и несколькими движениями с явно приложенными плечевыми усилиями отвинтила с вала точильный камень, зажав последний рукой. Станок, тут же переставший быть «наждаком», занял своё место на самосборной раме.
Женщина вертела их и так, и сяк, и эдак. И валами друг напротив друга, и один над другим, и рядом друг с другом. В итоге, остановилась на варианте размещения, когда привод располагался на одной оси со шкивом генератора. Самая простая схема, когда оба вала можно объединить одним ремнём или цепью, нивелируя огрехи в ориентировании.
Тот же ремень, к примеру, не прощает ошибок. Смещение на несколько градусов от эталонного размещения приведёт к его ускоренному износу: будет «жрать» одну из сторон. Но если ремень ещё способен работать в перекосе некоторое время, то без промежуточного соединения два вала, размещённые с ошибкой, не идеально точно друг напротив друга, со смещением, разобьют соединение намного быстрее. Тут нужны или карданная передача, или шарнир равных угловых скоростей, или ещё какая кинематическая схема, что трудоёмко и требует времени. Шкив же с ремнём существенно упрощает дело.
Задумку понял и я. Присев над остатками двигателя, порвался было откручивать шкив на коленчатом валу.
Немного запоздало понял, что физика одна во всех мирах. Гайку на 36 карманным складным мультиинструментом не открутить.
Еня, увидев затруднение, наклонилась надо мной. Оценила «масштабы бедствия», отошла до одного из верстаков и вернулась с набором приблуд.
Торцевой ключ накинула на гайку, ломом зафиксировала шкив враспор со станиной, заблокировав двигателю возможность провернуть коленчатый вал, а рычаг вставила в отверстия торцевого ключа. Резкий рывок — и гайка, вообще-то, обязанная быть посаженной на красный неразъёмный фиксатор резьбы, сорвалась с места под оглушительный треск: лопнул полимеризовавшийся в резьбе химический фиксатор.
То ли фиксатор дерьмовый, то ли плечо рычага большое, то ли лыжи не едут, то ли я в армии…
«Дырчик» — не карьерный самосвал. Шкив оказался намного легче и посажен «на холодную», без пресса. После срыва и откручивания его гайки нялся руками легко и непринуждённо.
Посадить шкив от «дырчика» на вал «наждака» оказалось непросто: посадочные диаметры, видите ли, различаются. Из положения вышли с помощью сверлильного станка, что заняло некоторое время. Местные свёрла брать металл из моего мира хотели неохотно. Пришлось прибегнуть к помощь до сих пор гудящей печи и нагреть шкив: сверлить нагретый металл, ставший чуть податливей, стало несколько проще.
Ну, и сборка жёсткой рамы, естественно. Сварка кронштейнов, сверление отверстий, болтовые соединения, проверка работоспособности…
На всё-про-всё ушло не больше получаса. Спустя минут тридцать я подключил к генератору снятую с двигателя панель управления, а Еня привела в действие бывший «наждак», переведя во второе положение неприметный рычаг на корпусе последнего.
Сказать, что случилось «чудо», означает ничего не сказать. Путём минимальных трудозатрат и за короткое время мы получили не очень халявный, но гораздо более дешёвый и простой в эксплуатации генератор с приводом, способный заряжать наши потребители, начиная от аккумуляторов «птички» и заканчивая аккумуляторами фонарей. Это ли не счастье?
Контрольный дисплей, вмонтированный в панель управления, отразил уверенные 220 вольт выходного напряжения. И это не те «китайские» «нарисованные» 220, которые горят всегда и при любом раскладе, даже со сломанным двигателем, зашитые в табло. Это показания, снятые с датчиков после платы стабилизации, выравнивающей напряжение до необходимого: сам-то «гена» выдаёт «на чистую» 250 вольт напряжения. Запас необходим для компенсации просадок при подключении предельной нагрузки.
— Прекрасно.
«Восхитительно», «изумительно», «прелестно». Терминов можно подобрать великое множество. Но суть одна. Нам достался почти бесшумный, едва слышно шелестящий подшипником привод, раскручивающий «гену» до необходимых оборотов. Гораздо легче и компактнее прежнего, громкого и дымящего дрыгателя.
Пять минут времени потрачены на демонтаж со станины тяжёлого «дырчика»: открутил болты крепления, снял силиконовые подушки гасителей вибрации, оттащил движок в сторону. С помощью Ени, приладившей к самодельной раме дополнительные кронштейны и просверлившей в них отверстия, закрепил генератор на родной станине и вернул на штатные места контрольную панель управления.
Я повернулся к подгорной.
— Какова оплата за лишение мастерской столь необходимого станка?
С одной стороны, «всё для фронта, всё для победы». Раз я сказал «надо», значит, «надо», и точка. Это прописано в нашем контракте с Александровским.
С другой стороны, Еня — не Саныч. Она со мной договоров и контрактов не заключала. И требуемое оборудование предоставил не Двор, а она. С ней по умолчанию должны быть иные отношения.
Белоглазая без раздумий указала на оставшийся невостребованным двигатель от генератора. Что ж. Со стороны это даже может сойти за алхимический закон равноценного обмена. ©
— Да будет так.



Глава 17
Вспоминая прежние договоренности

Обратный путь был намного легче: «гена» на колёсах изрядно схуднул раза в три, если не больше. Отныне никакой мигрени с тяжестями, взрывоопасным топливом и демаскирующими признаками работы двигателя внутреннего сгорания. Теперь можем «заряжаться» круглосуточно, нещадно эксплуатируя наш теперь уже дармовой источник энергии.
Ведь, как понимаю, принцип действия привода бывшего «наждака» основан на тех же артефактных камнях-накопителях, что применены в качестве движущего привода местных самоходок. Тогда остаётся вопрос в количестве Силы, задействованной для этого. А при измерении нечто нематериального результат всегда будет всяко выигрышней, чем при замере имеющего плотность, вес и объём. Особенно, когда надо выиграть в плотности, весе и объёме.
Только на улице, когда мы покинули мастерскую Ени, спутницы нашли в себе силы отойти от шока и высказать свои реакции вслух.
— Вот уж не думала, что чудь белоглазую на своём веку увижу… — пробормотала тихо вникуда Ветрана. — Кому в Академии расскажешь — не поверят…
— Надо было сфотографироваться всем вместе, — хмыкнул я. — Но умная мысля приходит опосля.
Ротмистров резко утратил всё весёлое расположение духа. Офицер повернулся к нам на ходу и со всей серьёзностью сказал:
— А вот этого, дамы и господа, я бы настоятельно попросил не делать.
— Понял, — кивнул в ответ. — Секретность, тайна, все дела.
— Именно, — кивком подтвердил полковник. — Нам удалось тщательно отобрать личный состав гарнизона, досконально перепроверив всех и каждого до десятого колена на связь с иностранными соседями. В сохранности сведений силами института государственной тайны мы уверены. И прошу вас не компрометировать их труды. Это дорого обойдётся Отчизне.
— Это очевидно, Радимир Абрамович, — отозвалась за всех Бериславская. — И, всё же, согласна с Ветраной Властиславовной. Лишь немногие знают правду о существовании подгорного народа. И ещё меньше людей видели их живых представителей. Нам невообразимо повезло.
Краем глаза заметил, как терялась взглядом Лана. Девушка будто бы порывалась что-то сказать, но тут же себя останавливала, опасаясь последствий. Даже хвост выдавал тревожность и волнение хозяйки.
— Лана, — позвал вислоухую. — Если есть, что сказать — говори. Мы тут, видишь ли, одна команда. А ты у нас самый ценный специалист по предстоящему мясорезу. Даже под твоей шерстью видно, как тебя что-то беспокоит.
— Не уверена, что стоит, мастер… — слегка неуверенно проронила шагающая с нами хвостатая. — Однако же… мои видения… воспоминания, что принадлежали айнам, чья кровь во мне с рождения… Раньше я не придавала сему значений, но сейчас…
Сложить слагаемые, когда вся компонентная база на ладони, нетрудно. Поведение шерстистой напарницы изменилось после визита в полковую мастерскую Первоуральского гарнизона, где мы встретили Еню. Чаще всего, два события, случающихся одновременно, являются звеньями одной цепи. Из-за подгорной и встревожилась девушка.
— В моих видениях айны и люди пересекались не раз, — поёжилась она. — В одних — звери убивали и пожирали человека. В других — человек одерживал верх над ними. Раньше не замечала одного… Все те люди, что я видела в воспоминаниях… Они небольшого роста. И все, как один, с белым волосом.
Лана посмотрела на меня.
— Я видела чудь белоглазую, мастер. Этому народу не одна тысяча лет. Они соседствовали с айнами ещё со времён трёх лун. Это очень древняя ветвь человечества.
— Интересное сообщение, — констатировал полковник Ротмистров. — Бездоказательное, увы. Его невозможно перепроверить никоим образом. Но интересное. Если всё так и есть, то, возможно, айны не прошли на эту сторону Урала лишь благодаря чуди. Подгорные жители, научившись противостоять зверям, не пустили их и заперли в Зауралье.
— Неплохие из них пограничники вышли, — оценил я. — Надеюсь, не придётся пробиваться через их порядки с боем.
Голос подала Ева:
— Господин полковник, дозвольте поинтересоваться… Еня нема от рождения?
— Она прекрасно владеет речью, Ева Гавриловна, — отозвался офицер. — Но язык чуди белоглазой от русского ощутимо отличается. Признаюсь, на первых порах было туго: культурный обмен существенно тормозился об языковой барьер. И, всё же, наши слова она понимает намного лучше, чем произносит их. Пока что ей проще изъясняться простыми жестами. Однако, в ситуациях, когда слова необходимы, произносить она их может.
— Что-нибудь удалось выяснить о её народе? — спросил я. — В рамках культурного обмена. Не из праздного любопытства спрашиваю. Возможно, нам с ними пересекаться в будущем. Не хотелось бы первый контакт начинать с кровопролития.
Радимир Абрамович отрицательно покачал в ответ.
— Распространяться о том не пожелала. С нашей культурой ознакомилась в объёме, достаточном для принятия решения о сотрудничестве. Сама же сообщить ничего не смогла… или не пожелала.
Жаль. Можно было бы подготовиться к гипотетическому первому контакту. Пока что всё, что мы знаем — это донельзя мозговитый и рукодельный народец, ушедший жить под землю, успешно противостоящий айнам и недурно так сующий им за щеку: отдельных зверей, невзирая на их опасность, успешно приносили в жертву.
Руководитель местного Управления Тайной Канцелярии достал из кармана шинели часы и посмотрел на циферблат.
— Господа и дамы… Увы, вынужден вас на сегодня оставить: впереди ещё прорва работы. Рад, если оказался вам полезен.
— Не просто оказались полезны, Радимир Абрамович, — улыбнулась разноглазка. — Удивили так удивили. Благодарим вас от всей души за потраченное на нас время.
— Всегда пожалуйста, Алина Святогоровна, — чинно поклонился ей военнослужащий. — Завтра увидимся: утро вечера мудренее.
* * *
Ночь опустилась на Первоуральск, покрыв город.
Два спутника планеты на её небосводе освещали предгорья Урала, как могли: отражённого от них света местного Солнца хватало, чтоб я мог работать, не прибегая к помощи фонарей.
Все давно разошлись по своим местам. Отряд я отправил спать, Саныч со своими сопровождающими разместился в штабе на ночлег, Берислав убыл по своим Великим Архимагическим делам, а я занялся ревизией содержимого самоходки, чтоб в последний раз перепроверить всё до мелочей. Всё ли правильно разложили, всё ли удобно доставать и использовать.
Потому как дел для меня, всё равно, больше не нашлось, а предстоящий рейд не выдержит провала. Если не получится осуществить задуманное из-за чьего-то склероза (не будем показывать пальцем, но это могу быть я) или забытого снаряжения, худо будет всем.
Тот же бивачный набор снаряжения для постановки лагерем на ночлег. То же инженерное оснащение для обустройства. Тот же генератор для питания наших устройств. Да та же самая еда с водой, в конце-то концов. Аптечки — ладно, первый эшелон на теле бойца. А более объёмная — в машине. Если не хватит и её — то немедленная эвакуация, проводить полостные операции открытым способом прямо посреди непроходимых боров Зауралья не собираюсь. Но всё остальное проверял настолько досконально, насколько мог. Мне жизни людей дороже. А от предусмотрительности зависят в том числе и они.
За этим занятием меня застала Марина, которая старшая помощница Бериславских. Служанка подобралась к машине абсолютно бесшумно, беззвучно и неспешно переступая изящными сапожками по плацу: обнаружить её смог лишь визуально, вычленив боковым зрением тёмный силуэт на фоне озарённого лунным светом плаца.
По умело скрываемой, но также умело демонстрируемой из-под напускной маски рабочего настроя улыбке очевидно, что ко мне идут не с вопросом «Как пройти в библиотеку?».
— Доброй ночи, сударыня, — поприветствовал Марину, выходя из самоходки.
На сегодня я закончил с имуществом отряда. Собранное признал наличным в полном объёме, не требующем сверхсрочного доукомплектования.
— И тебе доброй ночи, Александр Александрович, — улыбнулась запоздалая визитёрша.
— Чего не спишь? Уже полночь на дворе.
— А как тут уснёшь? — с лёгким ветерком едва уловимого кокетства поинтересовалась она. — Такая прекрасная ночь… Правда, я немного заплутала… не смогла найти фонтан. И к шести вечера… не успела…
Ага. Понятно. Дальнейшие намёки излишни.
Наш давнишний пробный шар, от которого не отказался никто из нас. Девушка дала понять, что заинтересована во мне, и я не нашёл причин её отталкивать прочь. Вот и договорились встретиться где-нибудь «в шесть часов вечера, возле фонтана». Правда, лишь «после войны», но это уже технические детали, не влияющие на события, развивающиеся этой ночью.
— Ночь может быть прекрасной, сколько ей угодно, — улыбнулся в ответ я. — Но мне больше по душе наслаждаться прекрасным обществом не менее прекрасных дам, нежели созерцать красоты небосвода. Хотя, если эти два дела совместить…
— Для совмещения двух дел изрядно свежо, — заметила Марина. — Я бы не отказалась… совместить… и совместиться… в более… тёплой… обстановке.
Вот и настал момент для хрестоматийного вопроса «К тебе или ко мне?».
Справедливо рассудив, что глубокой ночью тревожить ничьих людей негоже, логично предположил, что «ко мне» будет предпочтительнее.
Вариантов «ко мне» хватало. И в Сумеречную Долину, и в новообретённую хату от бывшего оружничего Бесчестных, и ко мне в мой мир, и ко мне в расположение Академии в Оболенске…
Но в Сумеречной Долине есть шанс составить компанию Бериславу. Не в том плане, что мне мешает соседство с Великим Архимагом. А в том плане, что я не знал, куда он убыл. Возможно, что и к себе. Может, отдыхает древний колдун. А, может, работает. Не хотелось ему мешать ни в том, ни в другом.
Доставшаяся мне милостью Саныча недвижимость от казнённого Бесчестных полна людей: эта, с позволения сказать, «недвижимость» размером с неплохую деревню. Там, блин, на одном конце чихнёшь, на другом «Будь здоров» скажут. Ещё и советы давать начнут, как чихать правильнее. А то мы, блин, не знаем.
Расходовать астрономическую прорву Силы ради перемещения в мой мир не стал: решил проявить стратегическое благоразумие и придержать её ради завтрашних трудовых и боевых свершений. Отдых, конечно, отдыхом, и со слов того же Берислава во мне Силы необъятное море, но в этот миг выбор сделал в пользу последнего варианта.
— Как насчёт согреться в уютных стенах? — поинтересовался я. — Знаю одно местечко, где нам не помешают, если не будем сильно шуметь. Тут недалеко, каких-то… пару тысяч вёрст.
— Действительно, — Марина небольшими, наигранно скромными шажками приблизилась ко мне. — Всего лишь… какой-то… шаг…
— Даже его делать не придётся.
Да, перемещение по методу, который практиковал Берислав, намного экономичнее в плане расхода энергии. Открыть портал в ткани пространства-времени с входной и выходной точкой намного легче и проще, чем переместить груз из точки А в точку Б, удалив его из одних координат и материализовав в других. Но даже так, это намного менее затратно, чем путешествовать между мирами, минуя Грань.
Лёгкое касание протянутой руки Марины, краткая засветка от вспышки перед глазами — и мы материализовались в моём закутке на этаже общежития Императорской Академии. Убыть-то мы убыли, но обязывать сдавать выписанную во временное пользование жилплощадь нас никто не стал. Тут и некоторые мои вещи остались, включая стратегический запас нескоропортящихся продуктов и напитков. Как показала моя практика, иметь подобный резерв снеди во всех возможных местах и невозможных количествах — правильная тактика. Никогда не знаешь, где и на сколько встрянешь. А есть надо и самому, и вон того парня кормить…
Хотя, в моём случае — девушку.
Свет в помещении выключен, а дверь закрыта на ключ, что разумно при длительном отсутствии постояльцев. В расположении сплошная темнота, разгоняемая лишь лунным светом из-за окна, да ночным освещением улиц академического городка. Кое-что видно, но буквально чуть. Ситуация донельзя точно подходила под описание «интимной обстановки».
Бережно принял с плеч Марины её полушубок: в помещении он однозначно излишен. Аккуратно повесил его на спинку стула у стола.
А вот дальше девушка включила служанку: то ли машинально, то ли заигрывая, хрен её пойми, начала помогать мне избавляться от облачения, как заправская старшая помощница. Коей, по сути, и являлась.
Только упустила, наверное, из виду, что расстёгивать «плитник» — это не то же самое, что принимать у боярина его зипун. Конструкция одежды разительно отличается. Пришлось подсобить.
Да и весит «броник» потяжелее самого расшитого мехового бушлата. Такое девушке тягать лишний раз не стоит. Даже, если учесть, что старшая помощница Бериславских ощутимо крупнее и развитей тех же наследниц семьи.
С громким треском разошлись нахлёсты «липучек» от камербандов «плитника». Стукнув обёрнутыми в противоосколочный пакет бронеплитами, жилет опустился на пол. Вслед за ним приземлился и боевой защитный комбинезон.
Ох, как же я недооценил вес этой сбруи! Всего лишь на всего полный рабочий день в ней пробыл, а, скинув, ощутил себя будто бы на облаках и семи крыльях! Такая лёгкость во всём теле, будто бы сейчас двух Марин смогу поднять, согреть и не запыхаюсь.
Стоит ли говорить, что вслед за моим боевым обмундированием покинули сцену и сарафан с нижней сорочкой Марины, весившие не в пример меньше моей сбруи, и наша обувь? Разве что, чтоб не компрометировать служанку, её одежду аккуратно повесил на спинку стула, поверх полушубка. Ей ещё завтра в ней рассекать. Нечего рабочую одежду мять по поводу и без.
Девушка прильнула ко мне всем горячим, между прочим, телом, нежно обняв пальчиками мой ствол в боевой готовности.
— Тут… довольно… тепло, — проронила она. — Можем… приступить… к согреванию.
— Времени у нас немного, — на всякий случай напомнил я, обнимая её за поясницу и прижимая к себе. — Не стоит терять его по пустякам.
— Да неужели? — улыбнулась служанка. — Неужто мой «Мастер» забыл учение, что я ему преподала? А как же воззвание к Силе ради повеления временем?
— Могу ненароком ошибиться, — предупредил партнёршу. — Не было повода попрактиковаться. Случайно… задержу нас… дольше необходимого. И тогда согревание… грозит перерасти… в затяжную жару.
— Так разве ж я против? — прошептала девушка и потянулась ко мне на носочках.
Лишь умолкнув в затянувшемся поцелуе, в тишине, прерываемой шумными вдохами Марины, я подумал, что предложили «согреться» мне довольно своевременно.
Последний раз я наслаждался обществом девушек настолько давно, что начал с головой уходить в работу. Последние недели носился, как угорелый, с языком на шее, и в авральном режиме пытался наверстать упущенное. Тут уж не до любвеобильных возлежаний с юными девами. А завтра — полноценный боевой выход, из которого мы вернёмся в лучшем случае через месяц. Имеет смысл выпустить пар сегодня, чтоб башка соображала лучше.
Напрягать кого-то из убывающих со мной — так себе идея. Им отдых требуется побольше моего. Я-то привыкший к авралам и работе на износ. А девчонки все — буквально тепличные ягодки. В боевых выходах не участвовали. Из более или менее тёртых — только Ева, Лана да Алина. Но и они не бессмертные.
То ли Марина понимала это даже слишком хорошо, то ли ей самой, что называется, хотелось, но детали уже не додумывал. Все схемы, планы и раздумья оказались за бортом в тот миг, когда я вошёл в партнёршу, заставив её издать сдавленный протяжный стон.
Начав стоя у стола, мы не стали проверять его на прочность. Если б его строил я сам — смог бы гарантировать его надёжность. Тогда спокойно разложил бы на нём девушку, не опасаясь, что придётся отчитываться за сломанную мебель. Потому с молчаливого согласия обоих перетекли в постель, какой-то задней мыслью вспоминая азы управления временем.
Надеюсь, я реально не ошибусь, и не нахероверчу с ним больше необходимого. Нам завтра убывать. Неохота, чтоб нас потеряли на несколько дней, месяцев или лет.
Некоторое время спустя это перестало волновать даже меня. У Марины чувствовался опыт, которого пока не было у той же Алины. Но ей ещё далеко до той же Окси, которая при съёмке домашнего видео случайно победила на международном кастинге актрис жанра для взрослых.
Но даже так, партнёрша целиком и полностью завладела моим вниманием.



Глава 18
Умрешь — домой не приходи

6 мая
Московская губерния
Дарственное имение Мастерова

Со дня убытия Мастерова сотоварищи прошло изрядное количество времени.
Уже утихли страсти, связанные с изобличением и заключением под стражу бывшего хозяина имения, Пелагия Бесчестных, до недавнего времени занимавшего место оружничего Императорского двора, и его старшего помощника Мстислава.
Уже успокоились возбуждения умов жителей имения, объяснения коим — регулярные визиты сотрудников Тайной Канцелярии, дознавателей, следователей и комиссаров.
Уже начал входить в повседневный ритм уклад жизни обитателей, оный в своё время нарушил беспричинный недуг бывшей жены боярина Бесчестных, коей своевременно вернули девичью фамилию Ерохиной. Иже с нею документальное подтверждение смены фамилии получила и её дочь, Рада.
Вера уже оправилась от полученных при недуге страданий. Тот Мастеров с пришедшей на зов Евой сотворили нечто, что не удавалось описать кратко никому. Да и исполнить, если честно, тоже. В женщине теплился последний уголёк жизни, когда ей пришли на помощь и вновь раздули пламя жизни.
Первые несколько дней она не выходила из дома, усердно восполняя запасы физических сил, существенно оскудевшие за время болезни. Исправно употребляла снадобья, оставленные Мастеровым. Исполняла предписанный им же покой. Заново приучала чрево к твёрдой пище.
Спустя несколько суток она нашла в себе достаточно сил, чтобы при поддержке дочери начать выходить на свежий воздух и обходиться бытовыми надобностями.
Раде пришлось взять академический отпуск по уходу за родительницей. Строго говоря, и без неё было, кому помощь ей: обитателей имения насчитывалось с десяток душ, и тот же Поликарп Алексеевич, что до сих пор подсоблял с лежачей больной, запросто мог бы обойтись своими силами. Но разве ж это удержит дочь, едва не похоронившую свою мать?
Так день шёл за днём. За отсутствием регулярного сообщение со столицей новости до имения доходили с некоторой задержкой, если доходили вовсе. Потому о той же казни бывшего хозяина имения Ерохины с обитателями узнали лишь от специального поверенного, прибывшего в один из вечеров.
Возле ворот имения остановилась самоходка, которую покинул худощавого вида статный сотрудник при строгой форме. Фуражка с высокой тульёй и позолоченная фурнитура на кителе вкупе с характерной оповестительной сумой через плечо выдавали в нём посыльного. Вот только кокарда на тулье фуражки говорила, что полномочия посыльного чуть выше, чем просто вручение документов.
Вера, уже оправившаяся достаточно, чтоб выходить из дома, но не настолько, чтоб утруждать себя пешими прогулками, с дочерью сидела на стульях, которые Рада вынесла из дома под лучи вечернего светила. В такой обстановке Ерохины и встретили гостя, вошедшего в калитку без приглашения.
Вера осталась сидеть на стуле, а Рада машинально поднялась с места, завидев строгую форму визитёра. След от плотного общения с Тайной Канцелярией ещё нескоро пройдёт из памяти девушки.
— Бог в помощь, сударыни, — рекомендовался гость, подходя к женщинам. — Специальный поверенный по земельным и домовым делам. Коллежский асессор Боголюбов, Лавр Аристархович. Вы же, полагаю, боярыня Ерохина, Вера Ивановна, и боярышня Ерохина Рада?
— Вы исключительно правы, дорогой гость, — уже окрепшим после болезни голосом отозвалась сидящая женщина. — Уж не ведаю я дел, что привели вас в этот дом. Но позвольте ж вам с дороги предложить напиться…
— Благодарю, сударыня, — отозвался визитёр. — Только, пожалуй, на сегодняшний раз откажусь.
Специальный поверенный расстегнул широкий клапан кожаной сумки, достал оттуда плотно стянутую опечатанной шнуровкой стопку листов и протянул собеседницам. Рада, дабы не утруждать родительницу, приняла передачу самостоятельно.
— В этом пакете всевозможные документации, удостоверения и грамоты, подписанные самолично Великим Императором Всероссийским Александром, — оповестил посыльный. — Надлежит их передать господину Мастерову Александру Александровичу, но в его отсутствие уполномочен вручить вам доверенности, согласно оттискам которых вы обе можете принять пакет лично. Поскольку об отсутствии господина Мастерова и их причинах осведомлён даже я, то на словах уполномочен оповестить вас. Сим пакетом настоящее имение передано в единоличное и безраздельное пользование господина Мастерова, включая земельный надел, неподвижное имущество в виде разнообразных строений, сооружений, живых душ по числу описанных крестьян, а также крупной скотины по учёту и мелкой живности без счёту.
Рада вскинулась на коллежского асессора.
Тот поднял руку.
— Не спешите тревожиться, сударыня. В пакете лишь документальное удостоверение права собственности на всё вышеперечисленное. Ни Великий Император Всероссийский, ни судебная коллегия по земельным и домовым делам не выписывала постановлений об отчуждении чьих-то душ с земли, окромя прежнего имущественного держателя, Бесчестных Пелагия Любомировича. До особых на то распоряжений нового имущественного держателя всё происходящее на землях надела остаётся имеющим свою силу. Выражаясь простонародным языком, никто никого не прогоняет прочь. Как бывшие члены семьи казнённого, вы вправе и далее оставаться в этих стенах.
Девушка вытаращилась на Лавра Аристарховича.
— К-как… к-к-казнённого⁈…
— А? — переспросил посыльный. — Не оповестил вас должным образом? Прощу всемилостивейше простить мне мою непредусмотрительность. Вероятнее, важно было вперёд сообщить вам об этом… Изобличённый в покушениях на умерщвления, в том числе не повзрослевших отроческого возраста, а также уличённый в подкупе и подстрекательстве к оному, Пелагий Бесчестных был признан виновным перед Господом Богом и Законом Государства Российского, потому с повеления Великого Императора Всероссийского принял кару. Был казнён смертью от первого числа текущего месяца. Собственно говоря, высочайшим повелением государя нашего, Александра Александровича, по причине конфискации имущества в зачёт нанесённым ущербам был лишён всякого, включая сей надел, опосля чего последний и был передан в имение господина Мастерова в счёт компенсации понесённых потерь. С чем в связи обратно господина Бесчестных можете не ожидать…
Рада буквально потеряла дар речи.
Жизни, превратившейся в сущий кошмар, по сути своей, конец.
Мастеров уничтожил докучавшего ей сводного брата.
После попытки отомстить ему за гибель единственного сына исчез без вести сам боярин, со слов того же Мастерова оказавшийся в застенках Тайной Канцелярии после безуспешного покушения.
Теперь же господин Боголюбов сообщил о скоропостижной кончине рекомого боярина.
Девушка оказалась чересчур шокирована известиями, чтоб осознать в полной мере открывшиеся перед ней новые горизонты. Спокойно завершить обучение в Императорской Академии — самое простое, что она теперь сможет сделать. До остального сознание Рады доберётся лишь, когда она успокоится.
Вера слабо улыбнулась.
— Что ж, Лавр Аристархович… Вероятно, поспешно надобно принять дела имения заместо Александра Александровича. Иначе, боюсь, по возвращению он застанет недосмотренное хозяйство…
* * *
6 мая
Первоуральск

Знать не думал, что управление временем — настолько имбовая штука. Понимал, что это неописуемый козырь перед теми, у кого его нет. Но не осознавал до конца, что настолько.
На следующее утро мы с Мариной успели к общему завтраку. При этом, нам хватило прыти не только привести себя в порядок, но и оторваться напоследок уже на рассвете, по сути своей, повторив ночной марафон.
Ну, а что?
Девушка выносливая попалась, да и я далеко не без сил…
А вот что самой Силы касалось… да, тут собака порылась изрядно. Уж не знаю, в чём дело (местная магия для меня всё ещё тёмный лес: изучил лишь поверхностно), но на поддержание техники управления временем её расходовалось просто астрономическая прорва. Совсем обессилившими мы под утро не были. Но ощущалось, что не только лишь отсыпаться довелось обоим. На утро нас пробирал небольшой, но ощутимый жар.
Потому нет ничего удивительного в том, что, тихой сапой шагнув Путями из Оболенска в Первоуральск, мы с Мариной попались под зоркие и невероятно наблюдательные очи светлейшей княжны Бериславской.
Разноглазка столкнулась с нами, идущими от самоходки по направлению к зданию штаба, где возле входа ещё издалека обнаружился отряд при оснащении. Кто-то в моё отсутствие организовал оставшихся в гарнизоне, и теперь ждали лишь нас.
Алина заинтересованно повела бровью, окинув нас двоих придирчивым взглядом.
— Всемилостивейше дозвольте справиться, досточтимые, — с нескрываемым сарказмом спросила она. — Куда же вы запропастились? С самого заката от обоих ни слуху, ни духу.
— Изучали управление временем, — не моргнув глазом, ответил я. — Из Марины… прелестный учитель. Прямо как из тебя, Алина.
Старшая наследница Бериславских качнула бедром и скептически смерила нас подозрительным взором.
— Это-то я, как раз, и вижу, — хмыкнула она. — У обоих каналы перенапряжены, будто опустошили место Силы. А твой накопитель, Марина, даже отсюда ощущается пышущим жаром. И ничуть не хуже, чем у «Мастера».
— Так и есть, госпожа, — почтенно поклонилась ей старшая помощница семьи. — Занятия… пошли на пользу… обоим участникам мероприятия.
— Понятно, — усмехнулась действительный тайный советник первого класса. — Позже поведаешь детали. Если «Мастер» сам не сможет… обучить меня… управлению временем.
Разноглазка далеко не дура. О произошедшем ночью догадалась с полувзгляда невзирая на тщательно приглаженную одежду и причёску Марины, и идеально подогнанный боевой защитный костюм на мне.
— Вот в рейде и проверим, — подытожил я. — Тем паче, что этого самого времени у нас и так немного осталось.
* * *
На этот раз нас провожали с куда меньшей помпезностью.
Саныч, сославшись на государственные дела, покинул Первоуральск.
Иже с ним убыли и родители прикомандированных ко мне девушек.
Не видел больше и прибывших с Александровским академиков.
С офицерами штаба мы распрощались сразу же, как только позавтракали.
А из провожающих остались только Великий Архимаг Путей Берислав, Марина да Смазнова с Ханной.
Окси, памятуя мои наставления о загонах местных, не выряжалась в чересчур уж откровенные одежды, проходящие по грани приличия даже в нашем мире. Подруга рассекала по гарнизону в своём форменном обмундировании фельдшера с нарукавными нашивками. Да и климат в предгорьях Урала не способствовал прогулкам при минимальном облачении.
Убывали через организованное мною построение, которое учинил сугубо по необходимости, а не из желания показать всем, кто тут папка.
Вчерашний выход был исключительно пробным, в котором мы обкатывали то, что сумели предположить. Он являлся тестовым, допускающим огрехи и неточности в исполнении намеченного. На то он и пробный. Сегодняшний же предстоит генеральный, ошибаться тут нельзя и времени исправлять огрехи больше нет. Нам и так почти месяц пути предстоит. Сегодня мы задаём темп и ход нашему движению, которых будем стараться придерживаться впредь.
Посему и учинил построение. Проверить, что всё ровно и ничего не забыли в горячке сборов.
В последний раз окинул собравшихся у самоходки на плацу.
Алина Бериславская. Ветрана Морозова. Катя Ветрова. Настя Пламнева. Ева Распутина. Лана. И я.
Девчонки выглядят отоспавшимися и отдохнувшими. На всех — уже обношенные и осевшие по фигуре обмундирования боевых защитных костюмов поверх первого базового нательного слоя (последний исключён лишь для вислоухой). У всех — «длинное» оружие из моих запасов. Из «короткого» только мой привычный АПБ у меня в кобуре.
Снедь и питьевая вода погружены в самоходку. Оружие и боекомплекты проверены. Аккумуляторы оборудования заряжены, собраны и готовы к рейду. Пора выдвигаться.
— Общая команда, — оповестил отряд. — Сообщить, есть ли среди нас те, кто в силу каких бы то ни было причин не в состоянии принять участие в рейде? Больные, покалеченные, беременные, с внезапно открывшимися семейными обстоятельствами?
В ответ — тишина.
— Прекрасно. Стало быть, к убытию готовы все.
Я повернулся к провожающим нас.
— Оперативной радиосвязи не будет, — предупредил всех. — Как только исчезнем, пропадёт всяческое сообщение. Поэтому не теряйте нас.
— Оперативной радиосвязи, может, и не будет, — подала из строя голос Ева. — Однако же, по требованию установить сообщение сможем.
— По требованию — едва ли, — произнёс Берислав, шагнув к капеллану. — Однако юная дева права. При благоприятном стечении ряда обстоятельств, мы сумеем слышать друг друга.
Великий Архимаг Путей подошёл к Распутной и наклонил свой боевой посох. Ревнительница веры ответила тем же, коснувшись навершием своего посоха навершия на посохе Берислава. Безо всяких изощрённых спецэффектов оба артефактных камня в них на короткий миг вспыхнули и вернулись к обычному состоянию.
— Удалённая связь через камни-артефакты? — уточнил я.
— Точно, — согласилась Бериславская. — В быту не применяется ввиду чрезвычайных затрат. Слишком много абонентов, а камней на всех не напасёшься. Но средь уже имеющихся установить связь можно почти всегда.
— Ограничения есть? — спросил сразу, пока мы в тылу. — Расстояние? Преграды? Проходимость?
— Хоть в другом мире, — заверила разноглазка. — Если артефакт достаточно ёмок, чтоб вместить в себя потребное количество Силы, он способен вещать и быть услышанным даже между мирами.
О, как. Значит, об этом способе говорила раньше Алина, когда впервые застряла в моём мире. Помню, в приступе паники как-то обмолвилась, что такая связь технически возможна.
Косяк, выходит. Такие вещи, вообще-то, надо заранее прорабатывать, а не за минуту перед убытием.
— Долго такой артефакт творить? Допустим, если есть подходящий.
Низкорослая напарница прикинула в уме.
— Как Тотем. Минут, пожалуй, несколько.
— Полагаю, оснащение понадобится то же, что и для создания Тотема?
— Угадал.
Отлично. Значит, в лепёшку расшибусь, но такие устройства связи должны появиться в моём отряде у каждого. Сейчас уже, пожалуй, не будем рвать на седалище волосы: мы не собираемся разделяться. Хватит и одного такого на группу. Надеюсь.
— Мы с местными развернули операционную с амбулаторией, — между делом проинформировала Смазнова. — Будем дежурить посменно, и в постоянной готовности. Если что — примем в любом состоянии и в любое время суток.
— Надеюсь, «если что» не случится, Окси.
— Я тоже. Но на всякий случай учти, что её организовали в помещении, где мы ночевали. Случись беде — не трать время, телепортируй пострадавших туда.
— Понял.
Что ж. Затягивать нечего. Пора браться за работу.
— Все готовы? — спросил громко у всех, включая провожающих. — Прикрытие — на борт!
Мне проще переместить нечто, являющееся единым целым, чем несколько целей одновременно. Мог бы и с места телепортировать всех нас. Но сподручнее, когда все на борту одного транспорта.
Пока девушки грузились, подошёл по очереди к провожающим. Обнял Марину, поцеловал её на прощание. Прижал к себе Окси: та не стала дожидаться и впилась в поцелуе сама. Обнял и поцеловал Ханну, чем буквально вверг её в состояние шока, близкое к ступору.
И повернулся к Бериславу. Деда инсайда лобызать в дёсны не стал, но чинно откланялся ему.
— Благодарю, старче. Научил всему, чему успел. Науку от тебя я некоторую, всё же, поимел. Опосля займёмся дальше, если выживу.
В бок прилетел ощутимый удар острым кулаком: аккурат под руку, там, где тело не закрывают пластины и камербанды «плитника». И это, на минуточку, сквозь ткань боевого защитного костюма, подбитого арамидной тканью по первому классу бронезащиты!
— Я тебе, бл9ть, дам «если выживу»! — рыкнула Окси. — Умрёшь — домой не приходи! Чтоб живыми все вернулись! Понял⁈
Марина сдержанно улыбнулась.



Глава 19
Абсолютная вероятность

Первоуральск остался позади.
Самоходка переброшена на поляну с капищем, где вчера мы разведывали местность. Сегодня тут не так мерзопакостно, как вчера.
Да, преизрядная «свежесть» Зауралья чувствуется, к тому же, ещё и в превосходительной степени. Защитные костюмы пошиты не зря. В любой другой одежде едва ли было б также комфортно, как в этой. Но уже нет того вымораживающего до костей холодного слякотного «в морду винда».
Боевое охранение, не дожидаясь команды, начало выгружаться из машины, занимая свои места.
— Полагаю, избранная тактика показала себя положительным образом? — спросила Алина, первой покинувшей транспорт.
— Пока что да, — отозвался ей. — Предварительно, так и работаем. Старт с перелётом под прикрытием, посадка, разведка новой точки, телепорт.
Выгрузка людей, оборудования, раскладка. Девушки рассредоточились согласно своим местам. Я занялся распаковкой и приготовлением техники. Надо как-то оптимизировать процесс. А не то на сборку и разборку уходит много лишних телодвижений.
Бериславская уже по умолчанию тусовалась рядом, не отлучаясь далеко от ноутбука. Алина не забывала про свой сектор наблюдения, «Витязь» держала при себе, но половину своего времени тратила на наблюдение за картинкой, выводимой на экран с объективов «птички».
Не такая уж плохая идея, иметь «второго номера» в расчёте. Иметь не в половом отношении (этим я и без того занимаюсь), а в рабочем. Глядишь, и подменить меня сможет, случить чему.
Проверка комплекса на устойчивость связи. Диагностика. Проверка уровней зарядов всех пяти аккумуляторов на борту. «Ключ на старт» — и «свечкой» в небо, возмущать винтами местную зауральскую атмосферу. Одновременно переключение на тепловизионную камеру и поиск сверху посторонних живых сигнатур: убывая вчера отсюда, перед возвращением нет никакой возможности доразведать оперативную обстановку. Только узнать её по факту, чем сейчас и будем заниматься.

6 мая
Имение Бериславских

Светлейший князь Бериславский с супругой и младшей дочерью вернулся Путями, любезно прокинутыми его великим предком, Великим Архимагом Путей Бериславом. Но это было ранним-ранним утром. А несколькими часами позже, когда разгорелся рабочий день, из Первоуральска тем же образом вернулась и Марина.
Как бы ни торопился Святогор разузнать у старшей помощницы подробностей, но положение и возраст обязывали его проявить чувство такта. Он дал девушке время привести себя в порядок и переодеться в повседневное облачение прежде, чем пригласить в свой кабинет для расспросов.
Старшая помощница семьи не могла не понимать, что её интерес к призванному наймиту не является большой тайной. Пусть она не распространялась об этом открыто всем и каждому, но единый дом — довольно тесное место, где нет возможности утаивать долго что-то, происходящее на виду. Тем паче, что этот самый интерес она начала проявлять ещё во времена первых визитов «Мастера» в дом.
Потому не осознавала причину вызова к боярину и тему предстоящего разговора, но прекрасно понимала, что таковой рано или поздно должен был случиться, и догадалась, о чём пойдёт речь, сама.
Это же подтвердил и сам светлейший князь, самолично встретивший явившуюся на зов помощницу и прикрывший за нею дверь.
— Безмолвие.
Краткое заклятье мгновенно изолировало кабинет главы семьи от любопытных ушей.
Когда оба заняли свои места на гостевом диване, Святогор произнёс:
— Марина. Не буду долго ходить вокруг да около. Потому спрошу сразу, дабы не нагнетать больше необходимого. Какова вероятность, что Александр Александрович явился первопричиной попрания Алиной бессилия?
Согласно исповеди старшей дочери, та обрела способности взвывать к Силе напрямую, минуя вспомогательные камни-артефакты, после её случившегося союза с «Мастером». Поскольку никакого логического обоснования произошедшему нет, необходимо в подробностях разобрать условия, при котором минувшее стало возможным. И, как нельзя вовремя, «абсолютно случайно» под рукой оказалась молодая девушка, неровно дышавшая к наёмнику. Для главы семьи не был тайной за семью печатями и интерес Марины к призванному. Если предположения подтвердятся, и каким-то неведомым способом иномирец способен творить невероятное…
— Хотелось бы мне быть осторожной в своих оценках, господин, — твёрдо произнесла девушка. — Но, боюсь, что вероятность абсолютна. Подобно вам, не стану юлить и лукавить. Вероятно, вы осведомлены, что Александр Александрович… вызвал во мне… определённый… интерес. И, удовлетворив его, могу смело констатировать. Если раньше венцом моих способностей было увядание срезанных цветков, то теперь мои границы лишь предстоит разузнать. Возросшую мощь и вместительность накопителя почуяла даже госпожа Алина, и это — лишь после одной ночи, проведённой с господином Мастеровым.
Что ж. Ожидаемый, хоть и необъяснимый, результат. Но уже два человека после одного и того же ритуала сообщают, что ощущают необъяснимые, аномальные изменения в самочувствии и части обращения к Силе. Отсюда следует, что Алина была права в своих суждениях. Пока непонятно, как, но именно призванный разрешил её врождённый порок. Потому как сперва обрела Силу старшая наследница, а буквально вослед ей ощутила в себе возросшие способности старшая помощница семьи.
— То есть, — осторожно переспросил Святогор. — Ты хочет сказать, что отныне имеешь в себе начинания, дабы творить Силой?…
— Я прекрасно осведомлена о Силе, — на грани дозволенного, но всё ещё предельно вежливо повторила Марина, чуть было не перебив боярина. — Изучать её волен всякий, обученный грамоте. И обязан всякий, ею облечённый. Я ведаю многое из того, что дозволяет созидать Сила Времени. Но до сих пор не имела возможности сие творить. Но, ежели вам, господин, потребна от меня не только лишь подмога по хозяйству, или же вы изобретёте моим познаниям чинное применение… я с превеликим удовольствием принесу вашей семье и роду пользу.
Увы, но происхождение, титулы и государственные знаки отличия — это не то же самое, что предрасположенность к Силе или же её доскональное познание. Вон, Великий Архимаг Путей Берислав вскорости полную тысячу лет разменяет, и то всего о ней не ведает. Что уж говорить о светлейшем князе Бериславском? Да, Святогор Тихомирович вхож в число самых приближённых ко Двору людей, а его род — опора и непоколебимая твердь, о которую опирается государственность страны. Тянущийся из глубины веков и берущий начало с самого Великого Архимага Путей, хранит в себе тайн и знаний больше, чем снилось разведкам всего мира. Но, в отличие от своей старшей дочери, вот так легко и с ходу читать Силу в людях не умеет.
Если прибегнуть к тому же «Познанию», Марина сама раскроется пред ним, как настольная книга. Но стоит ли сейчас? Безусловно, в очень скором времени предстоит произвести изыскания, но лишь с привлечением того же Берислава. Самому светлейшему князю не хватит академической выучки, чтоб собрать с этого инцидента максимум выгоды.
А она, безусловно, ему нужна.
— Да, Марина, — отозвался Святогор. — Буду просить твоего содействия не только лишь в работах по дому. Исполняя обязанности по хозяйству, ты очень хорошо организуешь нам внутренний уклад в имении. Начиная от помощи Иннокентию и заканчивая трудом с твоими товарками. Однако же, раз ты сведуща в Силе Времени, то понимаешь, сколь велика её мощь. Я не могу позволить себе не применить её во благо своего рода и Отечества.
Взгляд старшей помощницы начинал крепнуть и твердеть. Личность служанки начала уступать место облечённой непомерными возможностями девушке. Управлять временем в быту, конечно, полезно. Можно и время закипания кастрюли сократить, и со стиркой управиться быстрее, и шустро разобраться с делами по уборке. Но Святогор Тихомирович прав: если эту силу можно использовать в системе безопасности, это необходимо сделать. Такими козырями вообще не разбрасываются. А род светлейшего князя Бериславского и вовсе заполучил такой пряник на блюдечке с голубой каёмочкой, не пошевелив и пальцем. Не использовать такое преимущество грешно.
— Как вам будет угодно, — твёрдо отозвалась Марина. — Если меня не подводит наблюдательность, у рода безграничные планы на господина Мастерова. Думается мне, мне стоит хорошо постараться… дабы не оттолкнуть его ненароком. И отблагодарить. Ведь мы так и не воздали ему по заслугам за чудесное исцеление госпожи Златы.
Что правда — то правда. Ни «Мастер», ни объявившаяся вслед за ним его соотечественница Смазнова Оксана так и не познали иных благодарностей, кроме как устных признательностей от четы Бериславских. И тот факт, что сам светлейший князь ныне работает над воздаянием, намереваясь успеть к завершению зауральской экспедиции своего иномирного друга, не снимает самого вопроса с повестки дня. Та же Марина, испытывая изрядные воздыхания к могущественному союзнику, сможет во всех самых чувственных прикрасах показать призванному, как многое он сделал для семьи. Тем паче, что уже начала это делать: минувшая ночь тому пример.
Строго говоря, Святогор Тихомирович и Яна Истиславовна твёрдо для себя решили: для укрепления и без того незыблемых позиций рода оба твёрдо намерены выдать за него старшую дочь, успешно установившую с ним донельзя близкие отношения. Если получится — то на любых удобных для обеих сторон правах с условиями сдать и младшую. Пришелец, пусть и наёмник, показал себя донельзя ответственным, благонадёжным и заботливым мужчиной. Шансов пристроить кому бы то ни было Злату всё равно никаких: в здравом уме никто не возьмёт замуж ту, что страдала безумием. Мастеров же показал, что вертел этот самый здравый ум на штыке своего огнестрельного ружья, и без зазрения совести взялся за случай, считавшийся абсолютно неизлечимым.
Про роль Марины этой многоходовке разговора не было от слова никакого. Но, коль раз уж светлейший князь готов отступиться от буквы закона и закрыть глаза на один инцидент, по сути, отдав обеих дочерей в жёны одному мужчине, то почему бы не привлечь оного же мужчину и к третьей девушке? Марина — старшая помощница семьи Бериславских, избранника не имеет, да и из рода происходит не самого большого, знатного, чтоб ей по договорному расчёту жениха заочно выбирали. Сама не прочь тесней общаться с Мастеровым.
Этот пункт Бериславский пока что оставил подвешенным и со знаком вопроса. Но тот факт, что род официально встал первым в очередь на пользование знаниями, достижениями и возможностями иного мира, поставляемых его уроженцем на правах мироходца, уже неоспорим. Постановили, в том числе в беседе с теми же Морозовыми, твёрдо: никто монополию на «Мастера» не устанавливает, и позволяют тому сообщаться со всеми, покуда это не вредит интересам рода и страны. Но абсолютно точно и непоколебимо, отдавать его кому-то ещё безраздельно, самим оставаясь ни с чем — нет уж, увольте. Слишком сладостен пирог.

6 мая
Первоуральск

Когда за дело берутся подкованные и набившие руку люди, оное дело спорится, игнорируя любые препоны и препятствия, способные возникнуть на ходу.
Развёртывание полноценной операционной в городе, оснащение которого, мягко говоря, оставляет желать лучшего — та ещё задача. В особенности, когда необходимо, чтобы рекомая операционная смогла при нужде исполнить любое оперативное вмешательство любого уровня сложности.
Но когда поставлена задача и есть люди, способные её исполнить… работа закипела сразу же, как только убыла группа «Мастера».
Медсанчасть организовали в том же помещении, где заночевала группа. Оттуда вскорости изъяли всю мебель, которую установили для ночёвки личного состава, и освободили внутренний объём.
Первым делом истребовали со складов наличный запас лакокрасочных материалов и обильно покрыли прозрачным лаком все внутренние поверхности в помещении, начиная от потолка с оконными рамами и заканчивая полом с дверным косяком. Каким бы чудодейственным и божественным ни было воздействие местной древесины, напитанной Силой, но при оперативном вмешательстве в открытые раневые каналы категорически недопустима любая пыль и механическая взвесь, являющаяся, по сути своей, инородным включением. Таковому при любых раскладах не рады: даже, напитанная Силой, древесная пыль остаётся нестерильной пылью. Такую лучше изолировать, не допустив самой возможности попадания в атмосферу операционной. Это — лучше, что смогли придумать, опираясь на отсутствие в городе чего бы то ни было, что хоть немного соответствовало бы требованиям об организации подобных мест. В лучшем случае в Первоуральске размещалась районная амбулатория на пару сотен койко-мест. Как уже было сказано, с оснащением тут туго.
После подсохшего лака, предотвратившего образование и попадание пыли в воздух, сам воздух подвергли тщательной очистке, для чего заделали резиновыми уплотнителями все щели в дверном проёме, установили в уплотнённое окно сильнейший вытяжной вентилятор на с выводом улицу, а внутри помещения поставили фильтр-пылеуловитель. Увы, но до полной стерилизации ещё далеко: до изобретения самой простой примитивной кварцевой лампы для обеззараживания воздуха оставалось ещё несколько десятков лет.
И уже после этого собрали максимально возможный набор из того, что было: операционный стол, манипуляционный, мебель, источники освещения, систему организации и хранения инструментов, систему кипячения и обеззараживания инструмента.
Как выяснилось на практике, если в двух мирах одинаковая антропометрия его населения, то и понятие удобства будет тождественно. Что местные академики, что пришлая иномирянка понимали друг друга без слов и споро строили себе рабочее место, помогая. Но когда дошло дело до самих инструментов…
Те же хирургические наборы этого мира не смогли воодушевить Смазнову. Быстрее уж, её тронула примитивность и простота исполнения, и не очень высокоточная обработка, выдающая относительно слабую технологическую базу производства. Зато тот же инструмент, что принесла в своём рюкзаке Оксана, заставил тех же Велесова с Вешняковым воочию узреть разницу во времени и достижениях двух миров. Те же скальпели, что были намного легче, тоньше и вообще исполнялись одноразовыми, обеспечивая невероятно тонкий и точный рез: они не предназначались для длительного использования и утилизировались после выполнения определённого числа операций в пределах одного вмешательства. Те же сосудистые зажимы, очень лёгкие, очень тонкие, всепролазные, но при этом прочные и обеспечивающие весомое усилие зажатия. А чего стоил один только высокоточный сверлильный или отрезной привод со сменной оснасткой! Вместо того, чтобы резать кость при ампутации пилой — кость очень тонко отрезалась вращающимся пильным диском на небольшом устройстве, помещающемся в ладони. Ни трещин, ни осколков, ни обломков. Лишь очень мелкая крошка, пыль, образующаяся при пилении. И очень острое сверло, на малых оборотах способное проделывать отверстия в опорных костях конечностей для штифтования или в черепе для декомпрессии… Вот они, больше полутора веков разницы во всей своей красе.
Не говоря уже про принесённые Оксаной в этот мир лекарственные препараты. Обезболивающие, противовоспалительные, жаропонижающие, антибиотики, противоожоговые, противоязвенные… Рюкзак женщины невелик. В него много не поместилось. Но даже то, что уже влезло, заставило того же Велесова вдумчиво подойти к вопросу организации работы. Выслушав от аптекаря-провизора исчерпывающий экскурс по её инструментарию, он произнёс:
— Сударыня. Вынужден просить вас возглавить оперативное руководство здравницей. По всему видать, вы сведущи куда больше нашего. Ваш мир опережает наш в достижениях. Вам известно то, что мы ещё даже не открыли.
Оксана хмыкнула.
— Эка, вы меня дориносимо воздымаете… Увы, Захария Ярославович. Вам в пику, вынуждена вежливо отказать. Вы — главный, как я поняла, врач, и стаж у вас больше, чем я живу на свете. Я же — всего лишь на всего «таблетка», заведующая аптечным пунктом. Пусть и знаю многое, но практиковалась мало. Ассистировать — пожалуйста, укажите место, чтобы не мешалась. Руководить вами… объективно, ещё не доросла.
Присутствовавший на демонстрации инструментария Смазновой Вешняков проборотал:
— Если у вас заведующие аптечным пунктом осведомлены настолько всеобъемлюще, как вы, то что же ведают профессора да академики?



Глава 20
Первый день экспедиции

Промозглый ветер мерзопакостен не столько своими скоростными порывами, сколько омерзительными ощущениями, которыми воздействовал на нас.
Комбинезоны спасали от всего: и от «в морду винда», и от ледяных капель небольших дождей, и от переохлаждения. Но морду лица закрывали так себе. Вот этот момент я, конечно, не учёл. Привык, что любой ветер — это всего лишь быстро перемещающиеся воздушные массы, которые переживал, не замечая, и пренебрёг защитой хари. Но, как выяснилось, местное Зауралье — это когда за нос кусает не только мороз, но и откровенно плюсовая температура. Никогда не думал, что в десять-пятнадцать градусов тепла может быть настолько дискомфортно.
Девчонки держались молодцом. Отпустили по несколько мимолётных, вскользь брошенных фразочек на тему, как хреново быть ими, но не более того. За всё то время, что я был занял проводом беспилотника, от них не было слышно ни единой жалобы. Понятное дело, что это лишь начало пути: лишь первые сутки реальной работы. Но даже так, поди, постой-ка сам в «броне» с автоматом целый день в прикрытии, где ни присесть толком, ни облокотиться.
Тише всех вели себя Алина и Лана. Бериславская — вообще действительный тайный советник первого класса. Офицер, по сути дела, да ещё и одна из самых старших. Лана же… хвостатая всем своим видом показывала, что ей полностью индифферентно всё творящееся в округе. Ей дали задачу — и она её выполняет. С поистине индифферентной миной на покрытой шерстью мордашке. Но не жалуется, ни стонет, ни отлынивает. Ей, к слову, под шерстью почти наверняка комфортнее, чем нам. Не из зависти говорю, а предполагаю.
Очки дополненной реальности перед глазами выдали предупреждение: на исходе заряды аккумуляторов. Необходимо искать место для посадки. Не то уроним дрон в реликтовой бореальской тайге, и ищи его потом, свищи, как ветра в поле.
Алина видит на экране ноутбука ту же картину, что и я в очках.
— Идём, на удивление, споро, — констатировала разноглазка. — Уже миновали четыре сотни вёрст. А до сих пор не встретили ничего, что сумело бы нас задержать.
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, — порекомендовал напарнице. — Мы в самом начале пути. Что угодно может пойти не по плану.
Перевёл выводимую на экраны картинку с обычной видеокамеры на тепловизор. Изображение моментально изменилось, став выдавать редкие окрашенные в яркие цвета пятна на почти однотонном тёмном ковре растительности.
— Мы продираемся всё глубже в сердце неосвоенных земель. И не мы тут хозяева положения. Видишь тепловые сигнатуры? Это источники тепла. И молись, чтоб они не оказались животного происхождения.
Кстати, о животном происхождении. Как уже выяснилось, местные айны — не демоны, а вполне себе животные. Звери. Млекопитающие. Значит, как у любых зверей, у них есть повадки и инстинкты. А кто у нас тут самый главный специалист по айнам?
Не снимая очков дополненной реальности, я позвал вислоухую:
— Лана. Будь добра, вспомни, если сумеешь. У айнов, как у стайных животных, есть привычка собираться в плотные группы для обогрева?
— Лишь в сиверную стужу, мастер, — отозвалась хвостатая. — До тех пор выносливые айны обходятся теплом своих тел, согревая разве что свой молодняк. Новорождённый помёт не сразу становится независимым от родителей. Некоторое время младые особи ютятся поближе к взрослым.
Прекрасно. Просто восхитительно. То есть, существует неиллюзорная вероятность напороться на тепловую сигнатуру, которая окажется семейкой айнов. И спасибо, если угрозу будут представлять одна-две взрослые особи. А если там целый выводок? «Сбросы» на «птичке» сейчас пустые. Шугануть зверей теми же ВОГами уже не выйдет.
— Принял. Спасибо тебе большое, Лан.
— В любое время, мастер, — тепло отозвалась соратница.
Я поднял тепловую камеру повыше, выровнял ориентацию устройства по авиагоризонту и навёл её вперёд, строго по курсу, ища в беспросветном покрове девственного леса прогалины. Желательно, чтоб при этом вокруг них не было никаких посторонних сигналов. Хотя бы, живых.
— Вон та поляна выглядит небезынтересной, — наследница Великого Архимага Путей на лету анализировала изображение с камер. — Почему-то, выглядит теплее, чем всё остальное. Хотя имеет внушительные габариты.
Увидел. Действительно, немалого размаха, около километра в поперечнике, прогал, на тепловой карте ощутимо выделяющийся из общей канвы. Если верить шкале сбоку, разница градусов десять точно будет. И до него недалеко: как раз в поле зрения тепловизора. Значит, долетим, и энергии ещё с запасом останется. Ориентир — ощутимых размеров скальный утёс, возвышающийся над местностью. Метров триста в высоту точно будет, пожалуй.
— Даже интересно, почему… — уже тише, будто сама для себя, проронила напарница. — Недавний пожар? Едва ли. Буйство айнов?
— Всё, что угодно быть может, — я пожал плечами. — Недавнее возгорание, геотермальная энергия, тонкая земная кора, или ещё какое явление.
При скорости в полтинник километров в час дрон был на месте уже через четверть часа: пока что мне хватало сил бороться с ветровым сносом, но уже чувствовалось, что дальше лафа закончится. Надо будет или лавировать по эшелонам, избегая встречных потоков, или пережидать, надеясь на появление попутного ветра. Учитывая цейтнот, последнее — точно не наш вариант.
Беспилотник завис над обнаруженной прогалиной.
— Любопытнейшая геоморфология, — констатировал я, сканируя местность с высоты полукилометра. — Тут тебе и водосборы, и скальные выходы, и разломы в земной коре… Небезынтересное местечко, должен сообщить.
— И не видно никаких следов деятельности разума, — добавила Алина. — Ни хоженых троп, ни поваленных деревьев, ни строений или капищ.
— Да ну и слава Богу, — буркнул в ответ. — Вот ещё, на каждой стоянке об капища спотыкаться… Общая команда!
Последнее уже адресовал всем, чтоб не расслабляли булки.
— Обнаружили место для посадки. Предварительно, готовимся встать на длительный отдых с ночёвкой. Работаем! Последний рывок на сегодня.
Лишь бы с воздухом никаких игрищ не приключилось. Он нам нужен чистым для дыхания. А не то ляжем спать-опочивать, да и не проснёмся, грешным делом, дурных испарений надышавшись. Вся надежда на газоанализатор.
Предварительный облёт территории «птичкой» не выявил аномалий. Если не считать одной из таковых полное отсутствие крупной растительности на пятачке диаметром в километр. Деревья обрывались так резко, будто встретили какую-то преграду для роста. Скалы? Тонкий грунт? Негде пустить корни? Как вариант. Потому что для того же мха и лишайника — рай да раздолье. Они обнаружились, когда борт снизился до нескольких десятков метров.
В объектив камеры, созерцающей окружение в обычном, видимом для нас, спектре, распознали, что покров мха не сплошной. Нет-нет, да под ним обнаруживается твёрдый каменистый слой, где можно безбоязненно ступить ногой. Вероятнее всего, там же может пройти и тяжёлая самоходка. Но это мы узнаем только тогда, когда я пройду туда через портал.
Опустил БПЛА ещё ниже, метров до пяти над уровнем земли, стянул с себя очки дополненной реальности и сложил крышку ноутбука.
— Всем, — оборудование начало загружаться в технику. — Сейчас прохожу на ту сторону. Пока что один. Подозрительная полянка посреди доисторического леса. Мне это не нравится. Кабы чего не вышло… Пройду, изучу место, просканирую воздух приборами. Если не найду ничего необычного — то тогда подам команду. Без сигнала за мной не проходить. А теперь — все на борт. Алина — за руль.
С каждым разом получается действовать всё быстрее и эффективнее. Мы и поначалу-то особо друг другу не мешались. Каждая из девушек знала своё место и порядок действий в той или иной ситуации, которых пока что, слава Богу, в количестве не плодилось. Штатная рутина, отработанная уже десятый раз подряд: сворачивание удочек после прикрытия и погрузка чинно, по очереди, «в затылок друг дружке».
Оставив девчонок организовывать погрузку, сложил всю аппаратуру в самоходку, и, отойдя от техники на безопасное расстояние, пробросил Путь до маяка, коим выступал Тотем, буквально на живаго изваянный из карбонового корпуса беспилотника. Рутинная обыденность, начавшая приедаться уже в первый день выхода.
«Хотя…», — подумалось мне, на ходу натягивающему систему защиты дыхания, переходящему Путями на добрый полтинник километров на восток. «Рутина — это хорошо. Рутина — это предсказуемость. Полторы сотни с гаком таких „переходов“ — всяко лучше, чем изобретать велосипед каждый раз, чтоб преодолеть очередное „плечо“. Лучше уж стабильность, чем незнамо что…».
Стоило мне появиться на той стороне, как стало понятно: это «ж-ж-ж» неспроста.
Непросто так поляна в километр поперечником на тепловой карте выглядит менее холодным местом. Десять градусов разница с окружающим пространством? Да это натуральный, блин, оазис в зауральских реликтовых дебрях. Разница в тепле ощущалась даже обветренной кожей. Да и небо светлее стало, что ли? Сутки к закату клонятся, и вокруг сплошной бореальский лес с аномально высокими деревьями, потому обзор вокруг ограничен, а с камеры «птички» небо особо не расценишь: цветопередача чуть хромает. Но сейчас, стоя на земле, и смотря снизу-вверх, понимаю, что эта зона как-то отличается от окружающего ландшафта. Осталось понять, почему, или, хотя бы, чем.
Первым делом — газоанализатор. Даже с условной радиацией смириться можно, если обожраться радиопротекторов. Но если дышать нечем — то хрен нам собачий, а не качественный отдых. Потому, перво-наперво — замеры воздуха.
Прибор извлечён из подсумка, переведён в режим сбора данных. Около минуты изделие «думает», «рожает», и, наконец, соблаговоляет вывести на экран показания. Ну… терпимо. Жить можно. Думал, будет хуже.
Кислород в пределах нормы, азот тоже, углекислый газ в пределах допустимых параметров. Масштабных примесей чего-то постороннего нет, но небольшие вкрапления криптона и радона, к примеру, присутствуют. Минимальные, но всё же: на грани допустимого. Дышать такой смесью можно, хотя, определённо, селиться тут на постоянной основе неразумно.
Не закрывая за собой портал Пути, аккуратным аллюром по малознакомой местности прошёлся по разным участкам во все стороны, сканируя воздух на предмет неприемлемых включений. Сканирование в одной точке — это, конечно, хорошо, но неинформативно. Возможно, где-то неподалёку есть прямой выход газа из-под поверхности земли. Или воздушные возмущения несут отравленные массы откуда-то из другого места.
Но на всём протяжении замеров газоанализатор не выдал ничего экстраординарного, чего не скажешь о моих глазах.
При осмотре полянки, состоящей сплошь и рядом из покрытых мхом скалистых образований с частыми скоплениями воды в низинах, обнаружил не много и не мало, а целую натуральную пещеру.
Огромный массив скалы нависал над полянкой, возвышаясь на добрые три сотни метров ввысь. Не являясь большим специалистом в минералогии, не берусь сказать, что за порода передо мной. Визуально и по текстурам схожа с гранитной плитой, обнаруженной у капища. А так… хрен его знает, если честно. Мне главное, чтобы а) оно не рухнуло на нас; б) не фонило, как тварь; в) по возможности, дало укрытие от обнаружения и непогоды.
Насчёт первого опасения развеялись после визуального осмотра. Никаких крупных трещин не найдено, никаких разломов не обнаружено. Структура скалы целостная и не видно ничего, что собирается похоронить нас под собой.
Касательно второго помог тот же газоанализатор и счётчик Гейгера, с которым я ушёл на второй круг замеров сразу, как только закончил с пещерой. Атмосфера возле входа в проём мало чем отличалась по составу от забортной. Внутри же почти в точности повторяла наружную. Никаких вредоносных примесей по типу сероводорода, аргона, неона, или любых других подземных газов не нашёл. Значит, те же самые радон и криптон, зафиксированный газоанализатором снаружи, нанесены откуда-то неподалёку.
Радиационный фон в пещере также не вызывал никаких тревог. Пара сотен микрорентген в час даже в моём мире не считаются катастрофой. Нормально. Жить можно.
Для очистки совести проверил обстановку и снаружи, обойдя местность. Чисто. Незначительные колебания от полутора сотен до трёхсот микрорентген в час. Перебьёмся. Если дальше будет хуже — метнусь рыбчиком за радиопротекторами.
Вернулся к порталу Пути, который удерживал открытым всё это время. Жестом подал сигнал ожидавшей меня за рулём Бериславской, скомандовав проводку техники. Напарница легонько тронула тяжёлую самоходку с места и неспешно провела её ко мне.
Я позволил себе избавиться от «намордника» и выключил убранные в подсумки приборы. Как только самоходка оказалась на полянке, достал из неё пульт и посадил «птичку» на твёрдую землю.
Что ж. Неплохо. Первые сутки работы ознаменовались условно успешным прохождением первых четырёх сотен километров. Где мы сейчас, интересно? Ориентировочно, где-то в районе привычной мне Тюмени, плюс-минус пара-тройка десятков километров?
Самоходка выкатилась из прорехи в пространстве: последняя захлопнулась сразу же, как только задний свес пересёк границу. Техника замерла на месте, уткнувшись передним колесом в небольшую ямку в грунте: эдакий противооткатный упор вышел.
— При облёте и осмотре никого живого вокруг не нашёл, — сообщил я девушкам, покидающим транспорт. — Но на всякий случай — бдеть во все глаза. Нам понадобится около часа, чтоб развернуть полноценный лагерь с ночлегом и организовать нам отдых. Считайте свой рабочий день законченным, но совсем уже не расслабляйтесь. Даже на зачищенной территории могут объявиться враждебные элементы.
— Мы осведомлены, мастер, — улыбнулась мне выходящая из самоходки Лана. — Ты весьма досконально изложил нам основы безопасности на незнакомой местности.
— Буквально преподал аксиому, — усмехнулась выходящая вслед за ней Морозова. — «Стерилизованная местность в доразведке не нуждается». Твои слова, Александр Александрович. Катя, Настя, может, зачистите нам тут всё? Ваша спаянная техника удивительно чётко выжигает всё, до чего коснётся.
— Давай без фанатизма, Вет, — хмыкнул я. — Не горю желанием оказаться посреди буйствующего верхового пожара в тайге. Поверь, ничем хорошим это не закончится, а нам придётся искать новое место для ночёвки.
Пламнева вышла из машины на улицу и окинула местность своим взглядом.
— Но, и впрямь, придётся быть настороже, — сказала Настя. — Смеркается, и уже довольно сильно. Если не будет видно звёзд и лун, мы не сумеем отследить приближение неприятеля. Необходимо всенощно бдеть.
— Предусмотрено. Дежурить, действительно, будем по очереди. Но сон и отдых нужен всем, без исключения.
Правнучка Великого Архимага Путей покинула транспорт последней, сбрасывая капюшон своего комбинезона.
— Тут действительно теплее, чем раньше, — констатировала она. — Хорошее место для отдыха. И я чую избыток Силы. В этом месте её ничуть не меньше, чем в Обители Сумеречной Долины.
Триггер нехорошо стрельнул в мозгу. Буквально до физической боли. Ведь, если изобилие Силы почуяла наследница древних знаний, то что мешает это самое изобилие почуять тем же, прости Господи, айнам?
Я повернулся к вислоухой:
— Лана! — обратился к хвостатой. — Напомни, будь любезна. Айны же чувствительны к Силе? Стало быть, и места её сосредоточения чуют?
Соратница утвердительно кивнула в ответ.
— Так и есть, мастер, — подтвердила она. — Даром, что айны — бессловесные твари. Но Силу чуют лучше многих одарённых. Потому и тянет их к ней. И пусть не дозволено им от природы облекать заклятья в конструкты, но чистое истечение необузданной Силы осваивают с рождения.
Что аномальные звери способны применять Силу без заклинаний — это мы помним, это прописные азбучные истины. А вот что зверей тянет к местам Силы… К слову, это стоит держать в уме: из двух биологических целей айнов наверняка привлечёт больше та, что больше Силой овладела. В ком её больше — тот и более лакомый для них, получается?
Охохо… Выходит, мы даже в абсолютной выжженной пустыне будем привлекать аномальных зверей? Со слов того же Берислава, во мне этой самой Силы больше, чем звёзд на небе.
Успокаивает одно. При доразведке местности я не видел никаких следов жизнедеятельности кого бы то ни было. Ни людей, ни айнов. Стало быть, во время нашей ночёвки никто по нашу душу явиться не должен. Если только мы случайно не пересечёмся с какой-нибудь блуждающей, кочующей стаей. А шанс этого ой как не мал. Со слов той же Ланы выходило (об этом она сообщала ещё в Оболенске), что выносливые звери за день могут покрыть не один десяток вёрст, и контролируют огромнейшие территории.



Глава 21
Первая ночевка в Зауралье

В обычной ситуации развёртывания пункта временной дислокации для меня — дело буквально получаса, четверть из которых уходит на организацию минимальных инженерных потребностей. Неспешно можно соорудить укрытие, навести маскировку, создать отхожее место и запилить себе средство обогрева с приготовлением пищи. Но иной мир — есть иной мир. Даже в ином государстве будут свои нюансы, будь то болотистые леса союзного государства, горячие пески «Саратова», раскалённая бетонка в «Химках» или крошечный шестисотметровый островок неподалёку от порта «Тортуга». А тут…
Да, окапывались по всем нормам военного времени. Покуда хозяйственные девушки выгружали из самоходки весь наш лагерный шмурдяк, мы с Алиной ещё раз облетели окрестности беспилотником и проверили всё в тепловом спектре. Меньше всего хотелось, чтоб к нам тихой сапой подобралась какая-нибудь тварина… Но в радиусе нескольких километров от нашей стоянки не было найдено ни одной живой души, «фонящей» в инфракрасном диапазоне.
После облёта посаженный дрон избавил от аккумуляторов и разместил последние на подзарядку. Вот прям совсем все, накопившиеся за день, все полсотни штук, сорок из которых питали борт в полётах, а остальные обеспечивали питание наземных потребителей: маршрутизатора, антенного комплекса, и прочей мелочи.
Если вы никогда не работали на стройке аккумуляторным инструментом, то даже представить себе не можете, что такое полтинник аккумуляторов вместе с зарядными устройствами. Это, мать её, грёбанная мешанина проводов и блоков, разложить аккуратно которую позволило только, строго и исключительно обилие свободного места в пещере, где мы расположились на ночь! Это просто звездец! Я, блин, на контракте столько аккумуляторов за раз не заряжал! Таким количеством только сводные разведывательные экипажи БПЛА баловались, да и то, отходя в тыл за третью-пятую линию, после затяжных сверхдальних вылетов.
А вот модернизированный генератор оценили по достоинству. Как есть по достоинству, без малейшей капли преувеличения. Надо будет Еню как-нибудь отблагодарить отдельно… Практически полностью бесшумный источник энергии, с которого оказалось реально снять 220 вольт, который оказался в состоянии запитать полсотни зарядных устройств с аккумуляторами, ноутбук с прочей мелкокалиберной техникой, и ещё осталось на источники освещения. Прям не жизнь, а сказка. И никаких тебе демаскирующих дрыганий «дырчика», и никаких тебе ревущих-визжащих выхлопов, и никаких тебе газов, запахов и прочих… Прям мечта разведки, ей-Богу.
Кроме модернизированной «гены», скромно притулившейся чуть в глубине пещеры, по достоинству оценил и хозяйственность девушек. Покуда я занимался облётом территории, размещением оборудования и организацией освещения (на улицу уже опустились глубокие сумерки), спутницы успели разложить спальные места, разобраться с газовым оборудованием и поставить на поток изготовление снеди.
За всё то время, что я с Бериславской был занят, вдоль одной из стен пещеры, на расчищенном от камней полу, бок о бок друг к другу разложились изотермические коврики, поверх которых выложили спальные мешки. Подозревая, что молодым соратницам ещё спины беречь, и не желая утром после ночёвки списывать на лечение одну девушку за другой с застуженными мышцами или почками, ещё на этапе убытия из своего мира оснастил убывающую группу не только классическими «пенками», но и самонадувными ковриками. На них спать и теплее, и мягче. Не перина, конечно, но по сравнению с деревянными нарами где-нибудь в вые8анном мышами блиндаже — просто сказка. Да, в копеечку влетело, конечно, зато точно все проснутся без болей в спине.
Рядом со спальными местами, расчистив пространство от булыжников и мелких камней, расположили кухню с газовым оборудованием: портативными складными горелками, баллонами и тем, что отгрузили нам к трапезе снабженцы Бериславских.
Спрашивается, на хрена «газ», когда тут все поголовно одарённые Силой, и среди них — «огненные» «маги»? Та же Пламнева, к примеру. Могли бы и своими силами разобраться с нагревом воды и пищи.
Отвечается. Люди устали. Позади рабочий день. Впереди ещё месяц автономки. Силы беречь надо. Нагревать, вообще-то, много чего. Во-первых, консервы, которые пойдут как основное блюдо для утоления голода и восстановления сил. Во-вторых, воду, которая пойдёт на питьё: чай, кофе, прочие какао с цикориями. В-третьих, воду, которая нужна для санитарно-гигиенических потребностей. В-четвёртых, воду, которая будет заложена в герметичных ёмкостях непосредственно в спальные мешки, чтоб обеспечить теплом отдыхающих. Хрен его знает, насколько сильными тут бывают просадки температур в ночное время суток. Подхватить переохлаждение со всеми вытекающими отсюда последствиями вот вообще никак не хочется. Вот честно.
Потому, для экономии сил, воспользовались горелками. Оно и чуть проще, оно и чуть легче. Покуда на небольшой конструкции размером с раскрытую пятерню взрослого мужчины греется на открытом пламени тара, можно присесть, откинуться на спину и разгрузить уставшие, гудящие после тяжёлого трудового дня на ногах ходули.
Также спрашивается, зачем раскладываться в пещере, если собирались ночевать в самоходке?
Отвечается. Потому что обитаемость. Внутренний объём пещеры несравнимо больше того же объёма салона самоходки. Как следствие, тут больше воздуха. Как следствие, медленнее будет расти в замкнутом пространстве уровень углекислоты, выделяемой при дыхании. Соответственно, лучше будет сон и отдых. Самоходка — случай непогоды, когда придётся ночевать в чистейшем поле или непролазной тайге, где ну вот прям вообще нет никакого укрытия, и сделать его не из чего, или нету сил. А если нам подкинули целую пещеру, то почему бы не воспользоваться столь знатными хоромами?
А вот с чем не стали заморачиваться — так это с маскировкой. Да, при облёте сверху нас прикрывает скала, и стены пещеры защищают нас сбоку, но всё равно виден электрический свет от светодиодных светильников, запитанных от генератора, и очень, ОЧЕНЬ сильно слышен запах разогретой пищи. А грели прямо от души. И тебе каши зерновые, как источник клетчатки и углеводов. И тебе мясо, как калорийный источник углеводов, жиров и белков.
От кофе пришлось девчат отговаривать: бодрящий напиток разрешил употребить лишь тем, кто заступает в ночной дозор. Остальным же, чтоб не мучились бессонницей, настоятельно рекомендовал обойтись чаем или цикорием. Чай, конечно, тоже далеко не седативный. Но, хотя бы, от него не «штырит», как от взятого мною с собой кофе. Вот тот так херачит наотмашь по мелатониновым рецепторам, что те в упор этот самый мелатонин не замечают. Жахнешь кружечку перед сном — и всё, кирдык, прощай, здоровый отдых.
Хотя, тут тоже есть свои исключения из правил. Некоторых людей кофе в сон клонит. Но испытывать это непосредственно в рейде, за четыре сотни километров от цивилизации, не хочется. Вот честно.
Причём, никто не откисал без общественно полезного дела. Та же Пламнева занялась разогревом воды. Ветрова разогревала на всех пищу. Даже светлейшая княжна Морозова, будто бы забыв про свой высокий статус, помогала своим телохранительницам, раскладывая на отдельной плащ-палатке котелки с ложками и кружками. Ева только-только освободилась от раскладки спальных принадлежностей. Даже Лана, отойдя к выходу из пещеры, с оружием у плеча прикрывала группу на отдыхе.
От созерцания столь слаженной работы и настолько ответственного подхода к ней я невольно словил тормозок, залюбовавшись картиной. Уж на что нам был недосуг боевое слаживание проводить (уложились в несколько дней вместо нескольких недель), но даже так, наблюдаемый результат не мог меня не радовать. Всё же, к нему я приложил свои руки непосредственно. Не дрочил девчонок ненужной строевой подготовкой и бегом в противогазах по ночам, но преподал, насколько хватило времени, основы командной работы. И они на «отлично» усвоили главный её параграф: «Помогая соратнику, не мешай ему работать». Каждый боец хорош в своём месте. Слишком много солдат на одной задаче начинают друг другу вредить, сами того не желая. Классика.
Мой тормозок заметила и действительный тайный советник первого класса. Правнучка Великого Архимага Путей около минуты постояла рядом со мной, разделяя моё наслаждение от видимого.
— Прямо полевые жёны со своим мужем-командиром, — улыбнулась наследница древних знаний. — Ни дать, ни взять, сработавшаяся семья. Муж занят в полях, жёны организуют быт.
— У вас тоже такая практика существует? — поинтересовался я меж делом.
— А как же? — пожала плечами соратница. — Не каждую работу мужчина способен справить собственноручно. Ладно, ещё прореху в боевом платье заштопать. Но, вот, к примеру, точно и незаметно пришить эполет или лампас… С этим лишь швея и справится. Не говоря уже о том, что занятым в боях недосуг кашеварить. Котловое довольствие лучше поручить женщинам.
С последним соглашусь как ни с чем другим. Если командиру (не) хватило интеллекта воткнуть в наряд по кухне бойца, который ничего профессиональнее разогрева чайника не исполнял, отряд будет давиться малосъедобным хрючевом. В лучшем случае — недоваренной крупой и пересоленным супом. В худшем — обеспечена небоевая потеря всего подразделения по причине вывода из стоя желудочно-кишечных трактов, если этот самый боец — чухоня, и не соизволил перед готовкой помыть руки, продукты, посуду и инструменты. Про банальное кипячение с обеззараживанием добытой в полях воды вообще молчу.
— На наше счастье, в группе умеют готовить почти все, — оценил я. — Возможно, Лана под вопросом, но все остальные…
Тут, опять же, не какая-то неприязнь работает, а банальная логика и здравый смысл. Хвостатая прокажённая покрыта шерстяным покровом чуть менее, чем полностью и везде. Повар-человек во время готовки закрывает свой волосяной покров хоть чем-нибудь, чтоб исключить возможность попадания волоса в пищу. А чем прикажете замотать полностью шерстистую соратницу? Бинтами, как мумию? Неохота потом из зубов вытаскивать её шерстинки. Кератин — не самое вкусное для человека. Выпадение шерсти и волос ни люди, ни звери контролировать не могут. Ещё раз, не поймите неправильно: Лане я готов доверить абсолютно любую работу, и абсолютно без малейшего отвращения приму пищу, сготовленную даже её руками. Но раз в наличии есть бойцы, лишённые озвученного выше свойства, то в первую очередь готовить будут они.
Алина кивнула в знак согласия. Едва ли она может слышать мои мысли, но их ход уловила.
— Солидарна с тобою.
Капеллан, высвободившись от своих задач, подошла к нам.
— Имею предложение оповестить Великого Архимага Путей Берислава о наших достижениях, — сообщила Распутина. — Раз нам доступна роскошь вроде наведённой связи, советую ею воспользоваться.
— А есть смысл? — подала голос Ветрана. — Мы только-только за порог дома вышли. Ещё суток не прошло с момента. Почто им наше оповещение?
— Смысл есть.
Действительно, сию минуту мы не передадим в Базу никакой другой оперативной информации, кроме научно-естествознательной. Слишком мало времени прошло. Ещё не успело ничего произойти. Но для любого подразделения в отрыве важно иметь связь с тылом, чтоб бойцы понимали: про них не забывают, их ждут, и они важны. Если не считать морально-психологическую сторону вопроса, то ещё есть и стратегическая: на основе докладов группы в отрыве Штаб может синхронизировать действия отдельных подразделений или своевременно изготовить пополнение (уже неважно, в каком виде: людьми, провиантом, боеприпасами, медициной или ещё какими инженерными средствами). Зная, как у нас идут дела, Москва и Первоуральск могут планировать свои действия, исходя из текущих раскладов у нас.
— Сколь велики затраты на организацию связи? — спросил я.
— Не чрезмерны, — заверила Алина. — А мы, к тому же, обосновались в месте Силы.
Посчитав ответ Бериславской равнозначным отданной команде, Ева стукнула своим боевым посохом об скалистые полы пещеры, чем высекла из места удара хрестоматийный сноп искр. Надо будет на досуге, всё же, докопаться до сути, что это такое… явно нетепловое явление и не электрическое…
Вмонтированный в навершие посоха камень-артефакт слегка затеплился изнутри, будто бы в мутный стеклянный шарик посветили диодным фонариком.
— Войсковой капеллан епархии Московского гарнизона обер-лейтенант Распутина, — громко и чётко назвалась она. — Взываю к слышащим. Ответствуйте.
Ответ пришёл настолько скоро, будто нашего выхода «в эфир» ждали преднамеренно.
— Внемлю тебе, младая дева, — будто бы из динамика, от посоха Евы послышался вообще ничем не искажённый и очень хорошо слышимый голос Великого Архимага Путей Берислава. — Глаголь, ежели воззвала.
— Имеем сообщить известия, — произнесла девушка.
И жестом указала мне на посох, явно предлагая изречь донесения, как старшему по должности среди присутствующих.
— Долгое лето тебе, старче, — поздоровался я голосом. — Это «Мастер». Посчитали, что небезынтересно будет узнать: четыре сотни вёрст мы оставили за плечами. Нынче встали на ночлег, укрывшись в сенях пещеры. Изготавливаемся к трапезе и опочиванию.
— Добрые известия, гридь, — довольно проронил Берислав. — Воистину, услада слуху. За ваше здравия и благоденствия все приходы моления свершают, да рабочий люд денно и нощно стремится поспеть с изготовлениями.
Удобная, оказывается, эта штука, артефактная связь. Причём, судя по всем приметам, дуплексная: двухсторонняя. Нет необходимости ждать, покуда один абонент завершит передачу, чтоб начать свою. Выгодное отличие от привычной мне классической рации. С таким оснащением можно наладить управление войсками любого уровня и удаления. Лишь бы не «заРЭБили» связь какой-нибудь анти-магией.
— Полагаю, Александр Александрович, начало пути благое? — «в эфире» послышался голос светлейшего князя Бериславского. — Смею ожидать, что стараниями твоими ни пораненных, ни убиенных не имеете.
— Правильно смеешь, Свят, — улыбнулся я, пусть моей мимики и не мог видеть собеседник. — Все девушки в здравии, чувствуют себя уставшими, но нападений удалось избежать.
— Все живы-здоровы, батюшка, — заверила отца Алина. — Передай светлейшему князю Морозову, чтоб не тревожился за княжну Ветрану со сближницами.
— Никто и не тревожится, дорогая Алина Святогоровна, — даже через артефактную связь все услышали улыбку в голосе матери Веты, Олеси. — Мы все знаем, сколь надёжны руки мужа, взявшие её.
— А стоило бы.
Эта безмерная вера местных в моё всемогущество когда-нибудь нам всем больно аукнется. Я, в конце концов, обычный человек, наёмник, но никак не Господь Бог Саваоф. А по эту сторону Грани меня чуть ли не в один ряд со святыми ставят, и притом при жизни.
— Зауралье — не прогулка в лесу, — выдохнул я. — Мы стараемся предусмотреть всё возможное, но и наши силы не безграничны. Хотя, не буду лукавить, столь тёплые слова и кошке приятны.
Ева улыбнулась, оставив при себе свои комментарии.
— Засим, сказать мне больше нечего, — оповестил я собеседников. — Планируем выходить на связь по вечерам перед отбоем, докладывать о состоянии дел. Вы где сейчас? В Москве или Первоуральске?
— Мы в имении Морозовых, — сообщил, не таясь, Бериславский. — Держим совет по снабжению рабочего люда материалами да инструментарием.
— Вот как… Ну, да ладно. Значит, Окси и оставшихся в гарнизоне в другой раз оповестим.
— От всей души желаем вам крепкого сна, — добавила Яна Истиславовна.
По ходу дела, обе семьи собрались в полном составе, ещё и деда не-инсайда подключили. Видать, и впрямь важные вопросы решают…
— Отдохните хорошо. Ваш путь только начинается.
— Безусловно.
— Чистого нам всем неба.
— Конец связи. Отбой.
Кристалл камня-артефакта в навершии посоха Евы погас. Соединение разорвала «та сторона». А сама Распутина так и продолжала улыбаться, глядя на меня, будто это её естественное агрегатное состояние.
— Безукоризненных качеств наёмник, — постулировала капеллан с улыбкой. — Нечасто в наши дни узришь мужа, коего не чураются матери дев. И ещё реже встретишь ратника, а спиной коего родитель чает своё дитя в вящей безопасности.
— Ну, давай, ещё ты мне начни хваления воспевать, — хмыкнул я. — А не то тут без тебя этим каждый встречный-поперечный не занимается… Давайте попроще, девчат. Я — такой же человек, как и вы все. И, если хотите знать, далеко не безгрешный.
— Зато обходительный, — облизнулась Алина.
— И от тщеславия не страдающий, — ухмыльнулась Ветрана.
— Мы ко сну-то будем готовиться? Или в красноречии упражняться станем?



Глава 22
Думы

Московская губерния
Бывшее имение не менее бывшего оружничего Императорского двора

Лишь только стоило Вере Гавриловне оклематься опосля лютой хвори, едва не прибравшей её душу к Богу, как с новой силой взялась кипеть жизнь в имении.
Когда стало понятно, что предыдущего владельца оного можно более не ждать, а новоявленного владельца не будет видно ещё минимум месяц, что Ерохина-старшая, что Ерохина-младшая, включились во весь свой пыл с поправкой на состояние.
Мать не могла не понимать, чего стоило Мастерову вернуть её с того света. Женщина прекрасно осознавала, что долг платежом красен. А чем платить, когда за душой ни кола, ни двора? Всем необходимым для жизни снабжал ныне почивший Пелагий, и ввиду непростого прошлого собственных накоплений не имелось. Остаётся лишь деяниями воздать благодетелю по заслугам. Ну, или придумать ещё какую форму благодарности.
Дочь же паче матери осознавала, что за спасение родительницы ни рублём, ни шелками, ни каменьями расплатиться не выйдет. Что с капелланом и Церковью удастся порешить вопрос — это очевидно. Та самая десятина отдана будет, уже неважно, с чьего кармана, и ладно. Но деяния Мастерова, показавшего себя исключительной компетенции лекарем… Такие сведущие, как он, нередко берут такие суммы, что дешевле себе заведомые похороны организовать. Этот же ни рубля в счёт не выставил, и убыл, будто бы заходил на чай, не более.
К тому же, обеим женщинам коллежский асессор доставил пакет документов на имение, в числе коих находились и те, что, имея полнейшую юридическую силу, возвращали им их прежние фамилии, начисто отрекая от малейшей связи с почившим хозяином имения. Отныне к канувшим в лету Бесчестных их не отношало ровным счётом ничто.
И если, имея за спиной хотя бы тонкую, призрачную, но порочную связь с фамилией бывшего оружничего Императорского двора, можно было бы претендовать хоть на что-нибудь, то сейчас ни по одному закону ни одна из них не могла вытребовать ни единой пяди земли или лоскута одеяла. Сейчас вся их жизнь целиком и полностью зависела от крыши этого имения, законной связи с которой они более не имели.
Тем не менее, ни один документ, ни единая его строка и ни одна роспись пера не отрекали Ерохиных от этих земель. Ничто не отчуждало от этих стен. И ничьё слово, ничей приказ не выгонял на улицу, оставляя негласно всё на кругах своих. Этим и пользовались все, без исключения, начиная от восставшей со смертного одра Ерохиной-старшей и заканчивая последним дворником, дояркой и плотником.
Рада оставила окрепшую мать в светлом. Та, сидя у окна, лист за листом исписывала бумагу, внося упорядоченные записи о необходимых к исполнению действам по восстановлению жизнедеятельности имения. Сама же Ерохина-младшая обхаживала земли с Поликарпом, не стесняясь опрашивать его по всем вопросам, накопившимся к разрешению. Бывший владелец имения не очень-то и стремился к нормальному функционированию каждого аспекта, довольствуясь наличием богатой и недешёвой земли и хоромов на ней. Большую часть досмотра тянули на себе его крестьяне.
— Ограда ещё цела, — зоркий глаз Поликарпа вычленял всё, о чём его спрашивала молодая хозяйка. — Вот дом для прислуги уже требует досмотра. Мы-то и своими силами его перестроить сдюжим. Но на материалы наших крепостных медяков ни в жизнь не хватит. Разве что солому на крышу постелить, да постели ею набить…
Рада прошлась взглядом по начавшему уставать строению, не первый год мозолившему ей глаза.
— Ваша оценка, Поликарп Алексеевич? Ещё хоть месяц постоит?
— Если надо — постоит и год, — горько хмыкнул Агапов. — Но егда ему придёт на ум сложиться на наши головы, во сне аль при свете дня, то никому неведомо.
Ремонт пусть и небольшого, но дома две женщины потянуть не смогут никак. Ни наймом рабочих, ни поставкой материала. Ни для того, ни для другого нет наличных средств. Были бы хоть те же брёвна или тёсаные камни — вопрос другой. Но, как ни прискорбно осознавать, это направление придётся оставить на откуп новоявленному владельцу имения, если у него хватит средств организовать тут всё. В планах было показать всю хозяйственность и тем самым вымолить себе право остаться в этих стенах хотя бы на роли смотрящих. Но уже очевидно, что не со всем возможно справиться своими силами.
После ветхого дома для прислуги — не менее ветхий амбар, где хранилось всё, что угодно, кроме того, что надо. Зачем утруждать себя и своих крестьян посевом и жатвой того же зерна, если чин оружничего и его жалованье позволяло владельцу имения закупать караваи к столу, а для самих крестьян — муку, из которой те сами затевали себе хлеб? Хотя бы, в погребах имелось достаточно овощей, собранных урожаем со своей земли силами обитателей деревни.
— Крыша худая, — мрачно произнёс Агапов, окидывая взглядом сооружение. — Стены тоже. Пола не было и в помине. Всё, кроме стекла и жолеза, что бы ни возложил под сень, всё будет поедено мышью. Продукт портится, будто от чумного поветрия.
От этой эпитафии помрачнела даже Рада.
— Чинить без толку, — констатировала девушка. — Если не было и пола, амбар стоит прям на земле. Его с землёю и сравнивать надобно, а уже опосля возводить на сваях иль фундаменте.
— Да цементами проливать вокруг, чтоб мышь не подкопалась. Двери жолезом обивать. Крышу видится выстелить жолезом, чтоб градом не пробивало, да вода не просачивалась… Да только где ж рублей-то столько взять? Едва концы с концами сводим…
После амбара — курятник, где ситуация ничуть не лучше.
— … стены латаны-перелатаны, — продолжал экскурс Поликарп. — Где могли — поставили плетень, да глиной с соломой обмазали. Да разве ж лис это остановит? Фундамента нет. Стены глиняные. Раскапывают, суки, да кур тягают. Будто этого мало, ещё и крысы яйца ворують. Какой можно высед из-под несушек собрать, ежели каждое гнездо разоряють? Про худую крышу молчу. Воробьи с воронами шрот с зерном из корма жрут. Нам-то для божьих птиц не жаль, да только яйца-то нам куры несут, а не воробьи. И тут потери на кормах…
Единственное более или менее ровное место, где обошлось без существенных происшествий — склад дров и угля тут же, неподалёку. Подумаешь, мыши гнёзда выстилают под валежником дров, да галки с голубями селятся под сводами? Это ещё можно пережить.
Вот в крольчатниках шаром покати. Кролей осталось с гулькин нос, и те все зачуханные. Кормили их из рук вон плохо. Чем кормить-то, если кормовых трав толком-то и нету?
Крупный рогатый и мелкий копытный скот тоже исхудал, от коров надоя не допросишься, козы и вовсе молока не дают, а охотничьи собаки в псарне годятся для охоты разве что на дохлых мышей.
Гуси. Утки. Индюки. Голуби. Поголовье птиц невелико, но это не отменяет факта, что условиях их содержания требуют капитального вмешательства. Обеспечить всю живность водой ещё можно. Кормов же едва хватает, чтоб предотвратить падёж.
На огородах и в садах ситуация тоже аховая.
— … рабочих рук на столь знатную площадь земель не хватает, — Агапов всё озадачивал и озадачивал молодую хозяйку. — На прополке заняты с утра до ночи, да всё едино сорняк забивает. Картофельную ботву некий жук ежедневно пожирает, капустные листы еженощно объедает, оттого и поражён урожай весь, как есть. Колодези заилены, вычистить нет ни сил, ни мóчи. Одно хоть хорошо, что наскребли на золотаря, чтоб приехал да ямы выскреб… Во садах да палисаднике всё заросло молодой порослью. Где слива оплодоносилась, где яблоня иль груша, где крыжовник али шелковица… Нет здравия повсюду поспеть. А с поливом… ежели б хотя б один подъёмник заиметь, чтоб на каменьях-артефактах функционировал… а не то ведро воды с колодезя поднять, да на коромысле потом повсюду разнести…
Чем больше говорил Поликарп, тем мрачнее делалась Рада и тем тяжелее становился взгляд пятикурснице. Попытка исправить положение дел в имении к возвращению нового владельца всё больше походила на вскрытие давно нерешённых проблем, для решения которых у молодых женщин нет ни физических сил, ни финансовых возможностей.
Кажется, к возвращению Мастерова будет ждать не ухоженный дом, а ворох недоработок. И как прикажете ему об этом преподносить? Посыпать власяницу пеплом⁈
* * *
Московская губерния
Имение светлейшего князя Морозова

У светлейших князей Бериславского и Морозова дела обстояли несравнимо лучше. Эти люди не просто так причислены к высокому сословию. Да, оно, конечно, даёт немыслимые преференции, но и требует со своих обладателей несравнимо больше, нежели с прочих. Эти две семьи умели держать свои дела в узде.
Конкретно сегодня на собрании в имении Морозовых светлейшие князья договорились о передаче Властиславу Ивановичу артиллерийских дульнозарядных орудий из числа пушек, которые Святогор Тихомирович смог снять со своих направлений. Их оказалось немного, всего пять единиц. Но в пересчёте на доли это оказалась десятая часть от того, что требовалось поставить Двору через месяц. В ядрах недостатка не было, их и на мануфактурах Морозова пруд пруди. Но и оставлять боеприпасы у себя Бериславский счёл так себе идеей. В особенности, если учесть условия, на которых договорились светлейше князья:
— … за остальное не переживай, Святогор Тихомирович, — проинформировал Морозов. — Как только смогу, при первейшей же возможности в приоритетном порядке поставлю новые орудия, казнозарядные. Если подождёшь немного — даже нарезные.
— На том и порешим, — кивнул Бериславский. — Также Мастеров обещался подсобить нам, поделившись технологиями своего мира. Если наша промышленность сладит с его дарами… думается мне, претендентов на первую партию нового вооружения долго искать не придётся.
Намёк не просто жирный. Он настолько очевидный, что не понять его невозможно даже самому последнему тугодуму. Что бы и в каком качестве ни подарил этому миру мироходец, чертежи ли аль готовые изделия, первыми все самые сочные сливки снимут две семьи. Это уже без пяти минут картельный сговор получается.
— Это едва ли, — вздохнул Морозов. — Заиметь чужие чертежи и наработки мало. Потребно соответствие производства и мануфактуры. Мастеров упоминал абсолютно иную математику. Есть риск, что столь точное производство мы, покамест, не потянем.
Делить шкуру неубитого медведя нет ровным счётом никакого смысла. Сначала необходимо эту самую шкуру добыть и выдубить. Значит, вопрос остаётся в подвешенном состоянии, но предварительные договорённости заключены. Бериславские отдают Морозовым свою ядерную гладкоствольную дульнозарядную артиллерию, которая позже послужит во благо обороноспособности Отечества, а после в зачёт получают новую, совершенную, казнозарядную нарезную. К тому же, никто не сможет забрать у них право первой партии: если их общий знакомый привносит из своего мира новинки вооружений, первыми их принимают Бериславские и Морозовы.
О том, какой дикий, безудержный и смертельный дисбаланс сил тогда случится не только в Империи, но и в мире, в тот момент никто не думал.
Вместо этого думали о других вопросах.
На столе в кабинете Морозова лежала здоровая, локоть на локоть, конторская книга, сплошь и рядом исписанная служебными записками, сообщениями, расчётами.
— С подачи Великого Императора нашего Всероссийского, да благословит Господь его правление, удалось собрать с весей и сох до тысячи посошных да трудовых людей. Их вышло снабдить сотней тягловых лошадей. Переброска такого числа живой силы уже не является невыполнимой задачей благодаря Великому Архимагу Путей. Отче Берислав, на вас будет всяческая надежда да вящее чаяние.
— Вестимо, — медленно поглаживая бороду, нерасторопно изрёк старец. — Пешим ходом люд при лошадях пущать за полтора десять сотен вёрст непомерно расточительно. Ни снеди не оберёшься, ни воды.
— Вот снедь с водой больное место, — поморщился Властислав. На одного трудового человека выходит до шести фунтов твёрдой пищи в день. Иже с ним столько же питья. А это уже без малого почти чистый пуд выходит. Рабочий люд силу расходует как хороший тяжеловоз, а недокормленный никакую тяжесть не вынесет. Тысяча человек уже потребует тысячи пудов. Так ведь, и лошади в числе сотни голов съедают тоже до шестидесяти пудов фуража. И это — не считая восьмидесяти литров воды на особь.
— Первоуральский гарнизон не изыщет столько припасов, — констатировал светлейший князь Бериславский. — Потребно снарядить убывающих из запасов Московской губернии.
— Людей мы снабдим, — подумала вслух Яна. — Животных тоже. Хлеба, крупы, картофель, овощи, мясо, рыба, молоко, масло. Для старших и офицеров сахар, шоколад. Лошадям овёс, сено, отруби и морковь. Вода же…
— Лишь на первые два-три дня, — выдохнул Бериславский. — Это уже получается добрые шесть пудов на человека и почти двадцать пудов на лошадь. Как ни крути, но больше им с собой не увезти. Иначе потребно станется снаряжать караван снабжения.
— А потребно и станется, — проронил Морозов. — У людей с собой тёплая одежда. Предметы для ночлегов. Инструменты. Всё это займёт весь вес, который смогут уволочь лошади в упряжи. А их, извините, ограничено: тяжеловозов мы пачками с деревьев не пожинаем.
— Один тяжеловоз в состоянии увезти до от шестидесяти до ста пудов в зависимости от качества проложенных дорог, — Олеся перестукивала пальцами по подлокотнику гостевого дивана ненавязчивую бесшумную комбинацию. — Лошадей всего сотня. Итог — почти шесть сотен пудов на тягловой силе. Люди могут взять на себе по три пуда каждый.
— Могут, — согласился Властислав. — Среди посошных нет ни стариков, ни младых юнцов. И им не потребуется идти до Первоуральска пешими. Всего лишь проследовать Путями, что прокинет отче Берислав.
— Нам потребно кормить людей и животных месяц, — прикинул Святогор. Допустим, воды они смогут взять на месте. Уж уральские-то реки не оскудеют, раз весь гарнизон от них упивается. А вот еды… пуд человеку, да лошади два пуда. Если нигде не ошибся, то одной только твёрдой пищи выйдет больше, чем на сто пятьдесят тысяч пудов.
— Не забываем усушку и мышей, — хмыкнула Яна. — Ещё вороньё что-нибудь с телег растащит.
— Значит, будут все двести тысяч. Тут уж для воды места не остаётся. Наверняка, Государь ещё сверху нагрузит, если мы пойдём в сторону Первоуральского гарнизона. Ещё им припасов насыплет. Тут уже ну никак не меньше двухсот пятидесяти тысяч выйдет… Где столько лошадей достать? Ни один караван на себе столько не унесёт…
— Значит, придётся одними и теми же несколько переходов совершить.
Вот где пригодился бы сейчас Мастеров с его техникой из иного мира. В этот момент все присутствующие были готовы поставить сломанную телегу супротив стада коров, что в арсенале технических достижений иномирца найдётся средство, способное доставить столь объёмный и тяжёлый груз с куда меньшими трудозатратами. Может, не в один присест, но и не растягивая гужевые подводы от горизонта до горизонта.
— Осталось отгрузить из закромов, — произнесла Яна. — Но никто в таких объёмах хлеба не печёт. Поставить сможем разве что муку да яйца с заквасками. Овощи не видятся проблемой, рыба и мясо иже с ними. Достаточно прикомандировать нескольких одарённых Силой с аспектом льда, подобно Ветране, чтоб всё доехало в целости и не порченым.
— С молоком и маслом такое не провернуть. Их не желательно замораживать.
— Что мешает заморозить не молоко и масло, а их тару?
Собрание затягивалось.
Уже выпит не один самовар крепкого настоянного чая, съедена не одна смена блюд. В деле, которое поручил им Великий Император Всероссийский, не может быть мелочей. Одна неучтённая и не просчитанная деталь способна обрушить всё. Необходимо предусмотреть всё, что возможно, и даже больше. Это — как раз тот случай, когда лучше переплатить за лишнее и допустить потерю порчей, чем пожадничать и получить на выходе жирный минус. До государственной измены, может, и не дойдёт. Но что просчёт обязательно запишут и запомнят — это факт. Лучше бы до такого не доводить.



Глава 23
Второй день экспедиции

7 мая
Зауралье
400 км вглубь неисследованных территорий

Нельзя сказать, что промозглым сибирским утром мы были довольны все. Несмотря на тепловую аномалию, градусов на десять превышающую общие значения по региону, ночью температура опустилась достаточно, чтобы мы смогли прочувствовать на себе всю мою предусмотрительность: спальные мешки взяты с изрядным запасом по теплоте, который окупился в первую же ночёвку.
Дежурство ночью организовали посменно. Каждая из девушек отстояла свои полтора часы вахты, после чего легла спать. Первой, раз уж заступила, осталась стоять на часах Лана. После её сменила Алина. Ветрана, Катя и Настя принимали смену друг у друга. Последней под утро бдела Ева.
Возникает вопрос, а где же гасился один хитровыгнутый наёмник, делегировавший свои полномочия подчинённому личному составу, и праздно пребывающий в безделии, покуда оный же состав всенощно бдит?
От ночного дежурства уже отговаривали меня девушки также, как и я отговаривал от кофе намедни тех, кто заступал в ночное охранение.
— Ты и без того весь день занят, Мастер, — возразила мне перед сном Алина. — Твоя птица требует высокой степени контроля выучки, и дюжего мастерства, что можно нивелировать в одно движение бездумной ошибкой от устали. Нас и без того достаточно. А от тебя зависит, выйдем ли мы на рубеж или же вернёмся восвояси, не солоно хлебавши.
Доводы разноглазки были признаны весомыми всеми, без исключения.
Да и, если так посмотреть, то Лана, Бериславская, Морозова, Ветрова, Пламнева, Распутина… Шесть дозорных по полтора часа — это уже девять часов чистого времени на сон моей бренной тушки, отстранённой от ночного бдения. Когда у меня такое было на задачах? Да никогда. Сон урывками по двадцать-сорок мнут в лучшем случае. В тылу — да, там часов пять-шесть набегало. Изредка семь-восемь. Но девять подряд? Так и из графика выбиться недолго, рассос поймав от расслабония.
Конечно, можно было бы встать самому в смену. И взять, допустим, час дежурства. Тогда семь человек в семь часов отдыха и уложились бы. Но общим согласованием было принято, что единственный пилот единственного БПЛА должен быть трезв умом и крепок памятью, а потому спать обязан также исполнительно, как и повелевает своим бортом.
Ну, хозяин — барин, ему виднее. Мне же проще.
Утром нас всех подняла Ева. Капеллан быстро освоилась с моим газовым оборудованием (да и чего там тупить-то? Система с горелкой проще не придумаешь). К моменту, когда Распутина растолкала отряд, на конфорках уже была согрета вода для утренних кофейно-мыльно-рыльных процедур. Вот на утро кофе пришлось как нельзя кстати всем, без исключения. И кто стоял ночное дежурство, и кто беспардонно предавался отдыху, без зазрения совести за отсутствием таковой самоустранившись от несения дозора (да, это я про себя сейчас, если что).
Подняться-то поднялись. А вот картина, как выглядевшие спросонья полуголыми девушки, заметно дрожа от утренней прохлады, спешно натягивали на себя боевые защитные костюмы, не могла порадовать от слова «нисколько». Понятное дело, что мы не в составе регулярной армии с её задроченными заморочками «одеться за время горения спички». Но, реально, случись сейчас что — и воевать пришлось бы в исподнем, в одном нательном термобелье. Мне-то включиться в костюм нетрудно, а вот девчонки с непривычки троили. На банальное одевание ушло изрядное количество минут.
Мысленно сделал себе заметку, что над этим стоит поработать, раз уж сложился недосуг. Комбинезоны мы получили в самый последний момент времени. Некогда было с ними тренироваться в одевании на скорость.
Зато — это было отмечено с особым удовольствием — ни одна из соратниц, ночевавшая в обнимку с оружием, намотав на руку его ремень, после подъёма и одевания не забыла прихватить огнестрел с собой. Этот параграф я вложил в них накрепко. Без оружия — вообще никуда, даже по нужде. Вот, буквально. В глазах ещё осоловевшая сонливость, не все поняли, что происходит и где они находятся, а оружие уже машинально закинуто ремнём через плечо и шею.
Завтрак получился чуть менее скоротечным, чем хотелось бы, но мы и без того не торопимся секунда в секунду. Спать легли вчера в районе девяти вечера, сегодня уже шесть утра. Так что, можем себе позволить немножечко чванства и нерасторопности.
— Ну, что у нас плохого? — спросил свой отряд, когда в глаза соратниц исчезла утренняя сонливость и проявилось понимание происходящего. — Как спалось? Никто не замёрзла ночью?
— Спалось отменно, — светлейшая княжна Морозова обернулась на до сих пор разложенные спальные места на полу пещеры. — У вас в мире все так ночуют? Мы изучали интендантское снабжение наших войск. Ничего подобного у нас даже близко нету.
Я усмехнулся.
Если бы так спали все, нужды в войнах бы не было. И тепло, и мягко, и сухо, и не воют над ухом дроны противника, и не ревёт чужая РЗСО… ну да это меня понесло.
— Если бы, Вет. Общая концепция такова для всех, да. Необходимо изолировать от холодного и влажного грунта тело, или, хотя бы, жизненно важные органы, защитив их от переохлаждения, а потом предотвратить теплопотери во сне: задержать возле тела прогретый им же воздух, исключив сдувание воздушными массами. Но это идеальный случай, как у нас: вспененный материал изолирует нас от холодного сырого пола пещеры, самонадувающийся коврик добавляет мягкости и комфорта отдыху, спальные мешки утепляют спящих. Увы, но такая роскошь доступна не всем и не всегда.
— Попахивает неуместным пижонством, — улыбнулась светлейшая княжна Бериславская. — Солдату достаточно не замёрзнуть насмерть. Остальное избыточно.
— И да, и нет, Лин. Прерванный сон, когда боец просыпается от холода, не может благоприятно сказываться на его отдыхе. А лучше высыпаться на мягком и тёплом, чем на холодном и жёстком.
Ева, оперативно употребляя свою часть разогретой каши, качественно начинённую мясными кусками, на некоторое время отвлеклась:
— Отдых и взаправду задался, — проинформировала она. — Ни один постой на ночлеге даже в самой расписной-резной избе не идёт ни в какое сравнение. А мне, поверьте, довелось по роду службы посещать самые отдалённые уезды.
— Ну, и отлично. Больных спин ни у кого нету, болей в почках и печени никто не ощущает, и слава Богу…
Утренние сборы после завтрака слегка затормозились.
Во-первых, ещё не все проснулись: даже самому крепкому кофе требуется некоторое время, чтоб одарить своего потребителя бодростью. Это же не цианистый калий, чтоб действовать за секунды. Если только на плацебо…
Во-вторых, мы, всё же, в полевых условиях, и это первая реальная ночёвка в поле. Кто что делает, кто чем занимается, что в каком порядке исполняется… пока суть да дело, и минуло лишних четверть часа.
В-третьих, самоходка одна, а нас — полнокровное отделение. Чтоб не толпиться, сначала укомплектовали в транспорт весь лагерный шмурдяк, включая провизию с водой, которых, должен констатировать, изрядно сократилось, а уже потом приступили к погрузке всего беспилотно-воздушного оборудования.
И понеслась душа в рай… Убрать генератор, смотать зарядные устройства, расфасовать аккумуляторы, предварительно проверив каждый мультиметром на предмет напряжения и сопротивления… Погрузить всё лишнее в самоходку, развернуть наземную станцию управления, натянуть очки на морду, выполнить предполётную подготовку…
Рутина-с.
Взлёт показал картину, неизменную по сравнению со вчерашним днём. Тот пятачок, на котором мы заночевали, взаправду оказался тепловой аномалией. Как вчера он отличался градусов на десять от окружающего леса, так и продолжил это делать сегодня. Ничего не поменялось. И небо над нами как будто светлей, чем над остальной тайгой… не прям, чтоб безоблачное, но, будто бы, плотность облаков ниже, и сама облачность простирается выше.
Первопричины тепловой аномалии решил не искать. В конце концов, у нас боевой выход, а не научно-исследовательский. Вторжение интервентов пресечём — вот тогда и можно будет заняться изучением термических карт и природных явлений неосвоенного Зауралья. Пока что нам есть, чем заняться. Потому сам факт аномалии воспринял как данность и благополучно забыл про него, переключившись на решение текущих задач.
И, традиционно, перед тем, как отправиться в дальнюю путь-дорогу, не менее традиционный облёт точки взлёта с крайне пристальным изучением оперативной обстановки, которая могла и измениться за ночь. Никто ли не посетил нас этой ночью? Никто ли не подкарауливает за пределами пещеры? Может, там нас окружили небольшие диверсионные отряды противника численностью по миллиону человек? Чего не хотелось бы. Или те же самые приснопамятные айны. Чего хотелось бы ещё меньше.
Но на этот раз всё было чисто. Борт, прошелестев винтами на небольшой высоте, немного полетал, прогрел двигатели с батареями (за это время пилот прогрел свои мозги). И, помолясь, приступим.
«Земля, прощай! В добрый путь!» ©.

7 мая
Москва

Покуда группа «Мастера» просачивалась сквозь неизведанные земли Зауралья, оставшиеся в глубоком тылу люди не сидели без дела.
Уже утром следующего дня Великий Император Всероссийский Александр самым придирчивым образом изучал материалы, предоставленные ему к ознакомлению.
В присутствии руководителя Тайной Канцелярии полковника Протопопова, докладывались светлейшие князья Бериславский и Морозов, предстоявшие в зале аудиенций. На этот раз единолично, оставив своих благоверных жён исполнять просчитанные намедни.
Сегодня зал был пуст. Большое совещание собирать не стали: не планировались озвучивать ничего такого, что требовало бы присутствия большого числа исполнителей. Собрались лишь те, кто непосредственно отвечал за возложенное. Светлейший князь Морозов — за вооружение, светлейший князь Бериславский — за продовольствие, полковник Протопопов — за снаряжение убывающего корпуса.
— … таким образом, Государь, потребности в лошадях большие, нежели оговорено изначально, — сухие цифры неоспоримы, и к ним апеллировал Бериславский. — Полагаю, что изыскать сверх указанных голов мы не сможем, потому и понадобится гонять караван туда и обратно.
— Незачем, Святогор Тихомирович.
Александровский прямо походя вносил правки в выкладку светлейшего князя.
— Мясо негоже грузить. Оно полезный груз отнимет. Пущай своим ходом мясо пойдёт. Караван снаряжаем? При конной тяге? Вот и скатертью ему дорога. Вместе с конями быки пойдут. Их заодно в упряжь впряжём. Глядишь — ещё пудов пятьсот перетянуть сможем.
Оба светлейших князя переглянулись меж собой. Идея, в общем-то, простейшая, и лежала на поверхности, но, отчего-то, ни Бериславский, ни Морозов, ни одна из их супруг её так вчера и не увидели. А, ведь, это самый простейший способ сэкономить на доставке.
— У вас же тут в апелляции указано: по три фунта мяса говяжьего на одного посошного человека в день. То бишь, пять с половиной пудов одного только выходного обескровленного мяса без сопутствующих субпродуктов… Почто его в телеги складировать? Вам для дóбычи девяноста тысяч фунтов мяса потребно забить поголовья на сто пятьдесят тысяч. При упитанности наших быков это голов сто девяносто будет. Добавьте на падёж, приснопамятную усушку и утруску, возьмите двести… И пущай себе ступают с миром! Глядишь, за месяц на местной травушке-муравушке поднаберут…
Замечание обидное, но справедливое. Почему до него не додумались вчера — тема для отдельного изыскания. Сегодня остаётся лишь согласиться с доводами монарха.
— … с водой истинно постановили, — согласился с этим пунктом самодержец. — Воды окрест Первоуральска — что у дурака махорки. Упьются все на месяц вперёд. И для строительств сгодится, и людей с живностью поить. И истинно предположили, что довесок в гарнизон отправится… Ростислав Поликарпович, что у тебя? Изготовили перечень?
— Так точно, государь, — офицер подал монарху собственноручно подписанный документ, где по пунктам расписывалось, что, в каком количестве и каким весом пойдёт ко снабжению. — Лопаты. Кирки. Кайло. Топоры. Пилы. Мешки. Разнообразная тара, включая водную и химическую, для вымачиваний. Осветительные камни…
— Можно всё не перечислять, — мрачно произнёс молодой правитель, беря в руки лист и бегло изучая список взглядом. — Ещё никак не меньше тысячи пудов выйдет…
— И это лишь по самым скромным подсчётам, — проинформировал его Протопопов. — Наши люди в Первоуральске сообщают — и я удостоверился в этом самолично — что местные породы древесин твёрже всяких, да иной раз соперничают с каменьями. Валка дерева утомительнее рытья самого глубокого колодезя. Потому износ инструмента заведомо превысит все мыслимые значения. Вскорости потребно будет доставлять подкрепления. Имеющиеся в Первоуральске да прибывающие с нашим караваном рискуют исчерпать свои запасы прочности уже через пару недель ежедневной работы.
— Доставим, не проблема, — враз потяжелевший взором правитель отложил лист на стол, на котором ещё несколько дней назад призванный из иного мира наёмник демонстрировал всем штабным невероятнейшие достижения своего мира. — Тут потребно будет на аэростаты расщедриться… сэкономим массу времени…
— Воздухоплавательные суда требуют инфраструктуры для приёмки, — на всякий случай напомнил Протопопов. — Только плац гарнизона Первоуральска способен принять такие. Да то, лишь по одному за раз. Остальным придётся дожидаться очереди в воздухе, ибо пришвартовать штатно их там не за что.
Александровский посмотрел на расстеленную на столе карту.
— Посадим на дорогу, — повелел он. — К городу подходит широкая дорога с великими просеками. Город крайний в Пределе. Тамошние пути сообщения не пользуются большим спросом. Вот и осадим аэростаты, заякорив на подступах к городу. Всяко лучше, чем болтать их на высоте, швыряя по ветрам.
— Капитаны кораблей не обрадуются, — позволил себе вздохнул полковник. — Подобные манёвры требуют дюжего мастерства экипажей и выучки штурманов.
— Вот и продемонстрируют их пущай. А не то, как в Праздный день Воздухоплавателя фуражки набекрень да самогон во всё горло — так они первые. А как отвечать за снесённые тараном швартовые вышки — так «это не мы, Государь, это ветер, будь он неладен!»… Эх, прохвосты…! Если б не их выдающиеся результаты бомбометаний на Западных фронтах — всех бы к спросу поставил…!
На счастье упомянутых лиц, всех присутствующих и отсутствующих, сегодня молодой монарх, обычно вспыльчивый, скорый на взрыв и принятие горячих решений, пребывал в относительно спокойном расположении духа, потому массовые расстреливания покамест отменялись.
— Сколько возьмёт на борт гондолы малый воздушный корабль? — испросил предстоящих Александровский.
— За вычетом штатной боевой загрузки, грузоподъёмность малого не превысил шестидесяти пудов, — как по написанному озвучил вслух руководитель Тайной Канцелярии. — Сбросить балласт не выйдет, потому и поднять массу полезной нагрузки невозможно. Аппарат не оторвётся от земли.
— Средние берут на борт от сотни пудов, — подумал вслух Император. — Слушайте… а, ну, их, етить! Всё едино собирались Восточный Предел усиливать… Готовим тяжёлые корабли! Вот и повод подвернулся подходящий. Грузим их так, чтоб еле взлетели, и пущай снабжают Первоуральск.
Офицер подтянул планшет карандашом внёс заметки:
— Парк Тайной Канцелярии готов немедля встать под погрузку. Предлагаю его и задействовать.
— Высылай всё, что есть, Ростислав Поликарпович, — кивнул ему собеседник. — К тебе на площадку и будут стекаться грузы с вантажами.
— Нам потребны трое суток, государь, — заметил светлейший князь Бериславский. — Даже, ежели мясо своим ходом пойдёт, мы его столь споро не подгоним. Быки с коровами всяко медлительней самой хромой лошади будут. Не говоря уже о телегах, что в таком большом количестве взять просто негде.
— И я бы ходатайствовал, — испросил светлейший князь Морозов. — От тех же ядер склады ломятся. Ходить да работать мешают. Поставить можем многое. Но потребны люди на погрузку. Самоходки. Гужевые телеги, на худой конец. Столь споро великую тяжесть не поспеем…
Александровский поднял руку.
— Я вас услышал. Время не терпит, и оно не на нашей стороне. Но не настолько, чтоб в лепёшку расшибиться. Объедините усилия с Транспортным отделом Тайной Канцелярии. Где потребно — подсобите друг другу. На самый крайний случай придётся просить подмоги Мастерова… интересно, как он там…?
— Намедни выходили на связь, — сообщил Императору Морозов. — Со слов, продвигаются с расчётными скоростями и уже покрыли четыре сотни вёрст. Ориентиров, кроме дремучего бора, никаких, потому лишь пройденным расстоянием и доводится мерить.
— Четыреста вёрст за неполный день… — прицокнул Александровский. — И это при том, что самая скорая экспедиция покрывала двести… за сколько недель, Святогор Тихомирович?
— Изрядно дольше, государь, — хмыкнул тот. — Действительно, скорости ошеломительные.



Глава 24
Если не изменится ветер

7 мая

В который раз взлетая в небо чужого для меня мира, я ожидал увидеть абсолютно всё, что угодно. О какой предсказуемости вообще может идти речь, если даже спутников вокруг этой планеты вращается не один, а два?
Дремучий бореальский лес? Да, этого добра навалом. Непроходимая тайга от горизонта до горизонта? Да, это мы видим. Редкие скалы, пиками вздымающиеся ввысь среди реликтовых деревьев? Да, не без этого.
Но даже это не идёт ни в какое сравнение с тем, что увидела камера моего беспилотника буквально через первые полчаса после запуска на утро второго дня пути.
Сидя в открытой двери тяжёлой самоходки с натянутыми на глаза очками дополненной реальности, руками держал пульт, с которого вёл «птичку» в небе. Камера дрона исправно передавала на очки картинку с видимого и, при необходимости, теплового диапазона. До поры, до времени, всё шло своим чередом: ничто, как говорится, не предвещало беды.
Рядом с самоходкой, сидя на земле, прислонившись спиной к колесу техники, на коленях держала ноутбук действительный тайный советник Бериславская. Разноглазка смотрела на экран компьютера, куда дублировалась картинка с БПЛА. И происходящее на ней мы увидели с ней одновременно.
— Небезынтересное, — констатировала она. — Нечто подобное мы ожидали лицезреть. Удивлена, что наткнулись только сейчас, почти полтысячи вёрст спустя.
— Но оно случилось сейчас, — отозвался я. — От нас это не зависит.
Поняли мы друг друга без слов. Что, в общем-то, неудивительно, когда смотришь на одно и то же.
Пока под брюхом «птички» проплывали безбрежные волны реликтовой тайги, всё было относительно спокойно. Даже тепловая камера не подкидывала никаких аномалий, наподобие чужеродных сигнатур или таящихся под сенью деревьев живых существ.
Но когда тайга закончилась также внезапно, как и началась…
Река. Крупная. Очень. Метров пятьсот в поперечнике точно будет. Она будто рассекла весь материк на две семядоли. В этом месте я не рассчитывал увидеть её: в моём мире настолько крупные водные артерии располагаются в других местах. Но её берег с нашей стороны полностью покрыт деревьями, заставшими если не сотворение мира, то, по меньшей мере, зарождение местной Руси. А вот противоположный — сплошь и рядом степь. Настолько, что до самого горизонта не видно ни одного более или менее рослого деревца. Кустарники — да, этого полно. Тут и там виднелись вкрапления ветвистых совокупностей веток и листьев, торчащих из одного места. Но не более того. Лес внезапно кончился.
Но даже не это заставило нас обратить на себя наше внимание. На противоположном берегу реки виднелся разросшийся на несколько километров натуральный город. Самый, что ни на есть, сложенный из каменных блоков, с домами по два, по три этажа, с широкими улицами, где без проблем разъехалась бы пара танковых колонн, город.
И, что самое интересное, в ряде архитектурных решений я находил соответствия с тем, что мне на своих рисунках изображала Лана.
— Какой-нибудь Аркаим местного разлива, — предположил вслух, оглядывая его с высоты пары сотен метров. — Город заброшен. Несильно заросший, но сверху не видно никаких признаков жизнедеятельности. Ни дыма от огня, ни движения живых существ.
— Что такое аркаим? — поинтересовалась Алина.
— Условное наречие одного из обнаруженных древних поселений за Уралом в моём мире, — коротко обрисовал я. — Нашли не так давно, лет полсотни назад, и назвали по имени одной из географических точек в округе. Представлял собой комплекс из городища и могильника. До сих пор раскапывают, изучают. Вроде как, немаленький был в своё время.
— Значит, и у вас цивилизации сменяли одна другую, — подумала вслух разноглазка. — Иначе бы об этом Аркаиме сохранились записи и предания. А с твоих слов выходит, будто его откопали из-под земли, как исчезнувший.
— По сути, так и есть. По различным данным, возраст города превышает три с половиной тысячи лет, плюс-минус двести-триста.
— Исчезнувшие города для нас не новость, — подала голос Ветрана. — На юге регулярно откапывают то одно селище, то другое. Иногда неподалёку находят останки целых армий. За некоторые поселения прошлого шли зело кровопролитные бойни.
— Важно не то, что мы нашли брошенный город, — пояснил я. — Важно то, что ваше естествознание не знает о существовании разумных людей по эту сторону Урала. Самый разумный вид — чудь белоглазая — должна была остаться за полтысячи километров отсюда, в отрогах Урала. А мы сейчас уже на плоскости Сибирской равнины. Тут мы можем встретить всё, что угодно, включая цивилизацию, существующую параллельно вашей. И молитесь, чтоб нас не приняли враждебно. Такие случаи в истории первых контактов не единичны.
— Вот послал же Господь Бог мироходца, — пробормотала Морозова. — И тебе ратник, и лекарь, и воевода, и естествовед… а я его ещё, скудоумная, гриднем себе нанять хотела…
По отделению прикрытия прокатилась лёгкая, едва сдерживаемая волна девичьих смешков.
— Подожди, покуда контракт отстреляю, — хмыкнул я. — Глядишь — ещё и рассмотрю твоё предложение.
— Город и вправду оставлен, — произнесла Бериславская тихо. — Причём, не опосля сражения. И посмотри на него, «Мастер». Вокруг ни единого укрепления. Просто… дома из камня. Посреди поля, у реки. Это не форпост, и не укреплённый район. А… как будто…
— Сельское, торговое или аграрное поселение, о чём свидетельствует развитая береговая инфраструктура, — согласился с напарницей. — Ни капониров. Ни вышек. Ни городской стены. Просто резко и из ниоткуда «вдруг» начинаются сооружения. Ты права. Это насквозь гражданский объект, который не предполагал силовых контактов. А что до сражений… дома выглядят очень монолитными. Надо постараться такие повредить. Бой, если и был, то случился за стенами города, или же применялась точечная тактика, направленная на зачистку капитального фонда без его разрушения. И обрати внимание на берег. Укреплён камнем. И пристани, пусть и деревянные. Это или торговый пост, или перевалочная база. Река использовалась как транспортная артерия.
— Осматривать будем? — спросила разноглазка. — Хотя, судя по зарядам твоей птицы…
Электронный вольтметр показывал приблизительно половину заряда аккумуляторных батарей. Садиться сейчас ради доразведки города я не видел смысла. Будь он живым — да, надо понимать, кого оставляешь за своей спиной. Но город мёртв по всем показателям. И, что самое небезынтересное, мёртв он мог быть не только по военным причинам.
— Не стоит, — отозвался я. — Если его оставили не без причины — остаётся только посочувствовать его жителям. Но он мог вымереть после какого-нибудь морового поветрия. Многие возбудители смертельно опасных заболеваний способны обитать вне тел своих носителей довольно долгое время. Не горю желанием подхватить какую-нибудь заразу. Костюмы нас защитят, но лишь до тех пор, покуда на нас система защиты дыхания. После выхода из зоны заражения одежду необходимо дезактивировать, чтоб убить на ней заразу. А для этого у нас нет ровным счётом ничего. Я предпочёл бы держаться от брошенных поселений подальше.
Послышалось едва слышное бормотание Морозовой: светлейшая княжна изволила сокрушаться о болезной потере столь перспективного гридня:
— Ох, етить… Ох, я, дура-то нерасторопная… Такого сведущего дружинника упустила… Он ещё и в моровых поветриях сведущ!
Остро зачесался язык ляпнуть что-нибудь в стиле «Хорош напраслину наводить, я ещё ни одного не развязал!», но тут же прикусил себе язык. Так-то, сброс боеприпасов с «птички», снаряжённых боевыми отравляющими веществами или штаммами боевых вирусов, тоже считаются за почин мора.
Что стало намного проще — так это искать живых существ. Тепловизор на подвесе «птички» видел на многие километры вокруг. Дальность обнаружения человека как цели — до двух из них, дальность же распознавания — около полутора. Всё, что меньше человека, нас интересовало постольку, поскольку, но и эти сигнатуры попадались нам. Но не люди.
Зато, легче стало бороться с ветровыми сносами. Сложилось такое ощущение, будто бы за рекой воздух стал спокойнее, и не настолько разгонялись ветра.
Но, полёт полётом, а меня всё никак не оставляло чувство нездорового числа Пифагора. Слишком уж городок был похож на рисунок, произведённый моей вислоухой соратницей…
— Лана, — в один момент времени я не выдержал и обратился к хвостатой. — Будь добра, скажи, если сможешь… Сколь многими знаниями ты можешь поделиться из своих видений, если они касаются городов, пусть и оставленных?
— Многим, мастер, — с готовностью отозвалась та. — Что за думы тебя тревожат?
— Описать жителей городов сможешь? Дай угадаю. Чудь белоглазая.
— Точно, мастер. Теперь я понимаю свои видения лучше. Также, как на капищах справлял пляски этот народец, так и города на землях айнов строили они.
— Что-то не сходится, — вмешалась Бериславская. — Мы выяснили, что чудь соседствовала с айнами ещё до Великой Катастрофы. Если города строили они, то народец не мог не понимать угрозы со стороны зверя. А найденный нами город целиком и полностью открыт для вхождения всяким, кому не лень. Он не приспособлен для противостояний айнам.
— В защитных сооружениях может и не быть смысла, — подала голос Ветрана. — Фортификации возводятся супротив набегов, нашествия иноплеменников, огня да меча. С недавних пор к перечням добавили и огневые пороховые ружья. Но ежели айны не владеют конструктами для заклятий, а применяют Силу безудержно, немыслимым по мощи потоком… какой смысл от фортификаций, если их сметают в одночасье? Вероятнее всего, оборона города зиждилась на иной тактике.
— Возможно, на отпугивании, — согласился я. — Лана же говорила, что айны сторонились огня. Достаточно поддерживать вокруг города сплошную стену. Ну, более или менее крупные очаги огня тоже сгодятся, думаю. Не удивлюсь, если к этому добавлялась какая-нибудь защитная магия. Та же видоизменённая «Твердыня», к слову…
Защитная магия. Видоизменённая «Твердыня». К слову… найденный город не выглядит очень новым. Ему пара-тройка столетий точно, если оперировать скоростью роста растений в моём мире. Крупногабаритных стволов на нём не видно, биом вокруг — сплошная степь. Но бурьяном поросли даже крыши. А что, если та же «Твердыня» действительно была видоизменена, и в более древней формации и впрямь могла потягаться с аномальным зверьём? А как вообще появилась та же «Твердыня»?
Меня настолько торкнуло, что я выпрямился прямо на пороге тяжёлой самоходки. Застопорил движение БПЛА в небе и стянул с морды лица очки дополненной реальности.
— Девчата. Я, конечно, понимаю, что эдакий неуч и тормоз… но у меня просто не было времени досконально изучить ваш мир. А заклятья-то вы откуда берёте? Сила ладно, она везде и во всех. Просто, в ком-то больше, а в ком-то меньше… а конструкции для созиданий? Откуда они пошли?
Алина улыбнулась.
— Теперь понимаю, почему господин Вещий вознамерился передать управление Академией тебе… Ты и впрямь во её главе будешь на своём законном месте. Вопрос не в бровь, а в глаз.
— Львиная доля всех известных нам конструктов досталась в письменном виде со времён далёких предков, — проинформировала меня Морозова. — Тому есть рукописные труды, берестяные грамоты, печатные издания. Но это ещё не всё.
— Вторая часть досталась нам стараниями дедушки Берислава, — добавила наследница древних знаний. — Он вскорости уже тысячу лет разменяет. Занимался изысканиями столько, сколько себя помнит. Потому объездил всю доступную землю Империи и перевернул в ней каждый камень. Часть заклятий — древние, добытые им по результатам археологических изысканий. Небольшая, но доля обнаружилась, высеченная на скрижалях или капищах. И им… гораздо больше времени, чем дедушке Бериславу.
— Есть и третья часть, — тихо, будто не для лишних ушей, произнесла Ева. — Учения и устно передающиеся из поколения в поколения заветы. То, что превосходит по силе всякое известное и попирает, аки аспида и василиска, законы Божьи да человечьи. То, что признано чернокнижием, и запрещено к применению кем бы то ни было при любых обстоятельствах. Расследования показывали, что они тянутся из глубины веков. Многие рода, практиковавшие такое, насчитывали не одну сотню колен… на момент своего искоренения. Такие заклятья тщательно сторожатся в закрытых архивах Святейшего Синода и Тайной Канцелярии. Их запрещено изучать простому люду. А за применение — казнь разрыванием.
— То есть, — резюмировал я. — В подавляющем большинстве случаев не изобретается ничего нового, а берётся на вооружение уже обнаруженное в ходе изысканий? Ничего не путаю?
— Если ты предположил связь воззвания к Силе со знанием чуди белоглазой, мастер, то твои суждения справедливы, — Лана повернулась ко мне, оставив без надзора свой сектор наблюдения. — Нет на белом свете более сведущих в обращении с Силой, нежели чудь, что ведёт свою историю задолго до Великой Катастрофы. Тому лишь благодаря, они и выстояли супротив айнов, да не пустили их на запад от Урала.
Охеретительно. Ну, просто расчудесно. Ещё один повод не втемяшиваться в неизвестные мясорезы местных, предварительно не разобравшись в ситуации.
То есть, чисто технически, мы сейчас находимся на землях, кишащими аномальными зверями, способными плеваться магией. При это на этих же землях обитает народ, насчитывающий в своей истории не одну тысячу (и даже не одну сотню тысяч) лет, который знает о магии если не всё, то многое. И ставлю пустую гильзу против пакета ТОСа, что по силовой мощи они уделают наш отряд как Тузик грелку, вылюбят, высушат, и скажут, что сами себя наказали.
Вот это прокол. Всем проколам, блин, прокол…
Ещё один повод избегать встречи с местными. Пока что они нам если и по зубам, то лучше не провоцировать. В открытом противостоянии огнестрел против магии, может, и сыграет. На худой конец, если потянет жаренным, пробросим Путь и отступим, убежим. Но кто сказал, что они не знают способа «заРЭБить» нас, лишив Силы, или, к примеру, не заглушат мой Путь? Тогда плакала над медным тазом вся наша тактическая телепортация.
И, ведь, никому не предъявишь, «якого биса не попереднили». Сам дурак, раз не удосужился всё выяснить. Времени не хватило? А я спал минимум по восемь часов в сутки? Спал. Пусть и не каждые сутки. Значит, у меня было лишних восемь часов времени в день на изучение этого мира. Не воспользовался? Ну, и аллилуйя мне, грешному.
Я вздохнул.
— Ладно. В общих чертах размах замеса понял. Тогда тем более стараемся местным зауральцам на глаза не попадаться. Если выйдут на контакт первыми — будем решать проблемы в порядке поступления. Постараемся не спровоцировать войну. Силами отряда против целой Сибири всё равно не вывезем.
Начало глубинного рейда через весь материк вышло слишком простым. Настолько, что уже впору было задуматься, а не порылась ли где-нибудь собака, подложив свинью. Слишком уж гладко, без сучка и задоринки, прошли первые сутки. Начало вторых уже показало, что не всё всегда идёт так, как запланировано. Я себе нафантазировал «Сталкера» Тарковского? Ну, немного отдаёт, согласен, да. Только этим всё не ограничивается. Если за ум не возьмёмся и не начнём шевелить мозгами, есть абсолютно не иллюзорная вероятность повторить судьбу какого-нибудь Кука, кончившего в желудках им же открытых аборигенов. Даже, если местные обитатели не грешат человечиной, посыл, я думаю, понятен. Надо держать ухо востро и всенощно бдеть во все глаза.
Со вздохом натянул на морду лица очки дополненной реальности и вернулся к управлению беспилотником. До следующей опорной точки, где, по расчётам, мы должны приземлиться, исчерпав запас энергии в аккумуляторе, лететь ещё километров пятнадцать. Если ветер не изменится, конечно…
С востока поднималось местное светило, озаряя нам дорогу через весь материк. Позади оставалась верста за верстой. Небольшой ветерок над чистой от реликтовой растительности местностью почти не мешал мне возмущать винтами атмосферу параллельного мира. Но глаз, привыкший с высоты птичьего полёта наблюдать поверхность земли с непривычного для человека ракурса, нет-нет, да и пытался по привычке вычленить что-нибудь знакомое. Тепловые сигнатуры техники, видимые даже в тепловизор следы от прохождения танковых траков, плохо замаскированную дымовую трубу блиндажа, в оптическом диапазоне — характерные шрамы на земле, свидетельствующие об инженерной активности окапывающегося противника. Что поделать? Профдеформация. Наверное, она и помогла мне сориентироваться заранее, и не растеряться, увидев месиво.



Глава 25
Вот тебе, блин, и первый контакт

А ничем иначе, кроме как этим термином, я не смог поименовать сшибку, которую нам, в лучших традициях трагического жанра, показала дальнейшая разведка.
«Птичка» оставляла позади себя километр за километром. Благодаря хорошей погоде и неплохой оптике, впереди видно всё на многие километры. При переключении на тепловизор дальность прорисовки падала, но незначительно. Приемлемо, чтоб идти на максимальной скорости, параллельно всматриваясь в сигнатуры.
И вот, значится, борт, развив свои конструкционные полсотни километров в час, не ощущая сильного встречного ветра, проплывает на стометровом эшелоне, и водит камерой туда-сюда, одновременно записывая в свою память всё, что видит: пригодится потом, когда люди Протопопова и Александровского будут прокладывать тут постоянные маршруты сообщения.
В один прекрасный момент времени, на пределе эффективной дальности обнаружения, оптическая камера беспилотника зафиксировала недурственных размахов пылевое облако, взметнувшееся с земли. Ни разу не похожее на фугасный подрыв. Это не миномётный снаряд, не гаубичный выстрел, не залп реактивной системы залпового огня. Безо всяких видимых причин с грунта поднялся вихревой поток, оповестивший всех зрячих в округе, что квадрат оживлён неким движем.
Вслед за ним взметнулись ещё несколько, между ними промелькнули засветки, похожие на вспышки света. Но никак не на пороховые взрывы. Это не работал огнестрел, не взрывалась бризантная взрывчатка. Очень было похоже на какие-то побочные спецэффекты от применения Силы.
Довернул камеру в сторону, откуда виднелась движуха. Переключился на тепловой спектр. Ну… такое себе, если честно.
Два силуэта, внешне похожих на гоминидов, с двумя руками и двумя ногами, без неучтённых для биологического вида человека конечностей, оказались зажаты спина к спине в окружении стаи четвероногих супостатов. Те, конечно, собаки шершавые: что по внешнему виду, что по размеру. Но их сильно больше. И действуют они в строгом соответствии с тактикой, грамотно окружая двоих людей. Держат между собой интервал, дистанцию. А главный у них — вон тот вожак, что стоит обособленно, метрах в тридцати. Не вмешивается в загон, но, очевидно, направляет своих шавок.
А загон это и был. Два человека отбивались, как могли. Чередуя щиты и ударные заклятья, обрушивали на стаю всё, что могли сотворить. А могли не очень-то и много. Шавок больше, порядка трёх десятков, и, в отличии от человеков, им нет нужды тратить время на формирование конструктов заклятья. Звери, действуя непривычно слаженно и организованно (за земными тварями такого никогда не замечал), засылали по людям волна за волной с непостижимой для обороняющихся скоростью. Кажется, это и было то самое, хрестоматийное, применение Силы без обличения оной во что бы то ни было. Чисто применение чистой магии. И, что не могло радовать, кольцо загона сужалось. Людей зажимали физически.
Последние держались на удивление стойко. Из всего того, что мне рассказывали об айнах (в том, что увиденные твари — они и есть, уже не оставалось никаких сомнений), аномальные звери могли разорвать человека одной только безмолвной атакой. Тут же стая была вынуждена прибегнуть к полноценной тактике окружения и изматывания обескровливанием. Такое не применяют против равного себе по силе или менее сильного противника. Так загоняют сильных.
Думали мы недолго.
— Общая команда, всем на борт! — приказал я. — Окна самоходки открыть! Команды на открытие огня не ждать, работать из техники на ходу, выбор целей свободный!
О том, что картинку с камеры дрона видим только мы с Бериславской, можно не напоминать. Но времени на объяснения тратить не стал. Посчитал, что прикрывающее меня отделение обременено достаточным интеллектом, чтобы понять оперативную ситуацию на поле боя без моих целеуказаний.
Алина резко захлопнула крышку ноутбука и закинула компьютер на одно из сидений в самоходке. Надо будет сказать ей потом, чтоб поаккуратнее с нежной техникой. Комп стоит несравнимо дешевле беспилотника, но это не повод гробить его ударами от падения.
Вслед за машинкой полетело и оборудование от наземной станции управления. Мы сворачивались так быстро, как могли: будто бы по нам сейчас прилетит кассетная боевая часть со стороны противника. Кажется, в этот раз я побил даже собственный рекорд.
Пока девчонки грузились, швырнул в салон самоходки пульт с очками дополненной реальности и схватил стоявший подле меня на сошках РПК. Как мог точнее открыл проход к Тотему, пробросив Путь, и, вскидывая оружие на ходу, шагнул в прореху.
Уже можно не заморачиваться замерами экспозиционных доз облучения или составом атмосферы. Если там бродят люди — там условно безопасно. А время, потраченное нами на изыскания с приборами, могут существенно сократить отмеренное Богом время жизни тех двоих.
Из прорехи Пути я прошёл, на ходу вскидывая пулемёт прикладом к плечу. Указательный палец сбросил переводчик огня в режим «ОД», после чего перескочил на спусковой крючок. И, понемногу, шаг за шагом, приближаясь к точке инцидента, стал накидывать по одному каждой твари, попавшей в поле зрения коллиматорного прицела.
Почему не очередями? Помилуйте, господа и дамы… Я же не терминатор какой, прости, Господи. Где мне с моей комплекцией среднего пехотинца на ходу, покачивающимся стволом, очередями попадать по небольшим целям, имеющим размеры с собак, в точности повторяющим в своих проекциях габарит грудной мишени номер четыре? Я только одиночными в движении стрелять умею. А чтоб в режиме «АВ», да на ходу… это мне надо было уродиться с комплекцией того же «Бармаглота». Вот, Протопопов, к примеру, наверняка бы смог. А я нет. У меня лапки.
Проход открылся метрах в полусотни от происходящего на земле. И сразу до меня дошло, что красивые киношные штампы про героическое появление спасителя в последний момент можно оставить для любителей слезливых драм и острых ощущений. Я острые ощущения и драмы не любил. Потому не оценил, когда почти вся стая обернулась на меня, видимо, почуяв возмущение Силы от открытия Пути, и почти что синхронно, явно подчиняясь своему вожаку, обрушила на меня свой лай, закрыться от которого удалось лишь своевременно воздвигнутой «Твердыней».
А в щит-то знатно прилетело… Даже за ним меня накрыло. Видимо, не всё воздействие он гасит, отражает или рассеивает. В глазах начало нехорошо темнеть, в ушах появился неприятный звон, а внутренние органы неприятно зарезонировали, будто попали в какой-то частотный диапазон, близкий к инфразвуку. Почти три десятка айнов, облаявших меня чистой, не облечённой в конструкты заклятий Силой, оказались ни хрена не плюшевыми игрушками. Секунд через несколько меня начало выкручивать наизнанку от боли, будто пропустило через шнекоротор.
Вожак стаи, найденный ещё при доразведке с воздуха, был вычленен ещё до того, как мрачная пелена закрыла мне взор. Сидящая на жопе тварь, до отвратительной блевотины пытавшаяся мимикрировать под образцово-показательную служебную собаку кинологической службы, награждённую особым знаком отличия за дисциплинированность, смотрела на меня метров семидесяти, не думая двигаться. За что, собственно, и расплатилась тут же. Посчитав, что одной пули 7,62 для неё может оказаться недостаточно, отправил в габарит её силуэта сразу три последовательно, не думая над тем, куда они попадут.
И — о, чудо (то есть, нет) — буквально сразу после этого исчезла пелена морока перед глазами и боль в теле. Ещё оставался звон в ушах, но он мне даже на руку: я за ним не слышал того гвалта и пробирающих до костей разрывов, которыми меня облаивала стая.
За выводом из поля зрения цели вследствие её поражения прицел автоматически и закономерно сместился на другие: раз вожак стаи выведен из строя или ликвидирован, то можно невозбранно накидывать люлей шавкам поменьше.
Этим уже незачем расщедриваться на три выстрела. Ближайшую ко мне тварь, до невозможности похожую на лысую собаку-сфинкса, вполне утихомирила одна-единственная пуля, попавшая в район грудной клетки. Так и понеслось: одна цель — одна пуля, если не допущено промаха или отрыва.
За методичным искоренением стаи, переключившей на меня своё внимание, я не услышал, как прореху в пространстве пересекла тяжёлая самоходка. И без того не рычащая оглушительным дрыгателем, как её земные собратья, она ещё и застала меня едва слышащим. О том, что техника и подмога подоспели, я понял только, когда машина появилась в поле моего зрения буквально из-за спины, разминувшись со мной в считанных сантиметрах.
Мой РПК толкался отдачей в плечо, обдавая морду лица приятным кисло-сладким ароматом пороховых газов (ага, дорогие мои мамкины тактикульщики: напоминаю, дульные устройства закрытого типа наподобие «банок» изрядно «дуют» «в обратку» из-за повышенного атмосферного сопротивления на дульном срезе оружия). Обогнавшая меня тяжёлая самоходка принялась безжалостно давить шавок, очень быстро, впрочем, осознавших, что надо держаться от техники подальше. Вот только убережёт ли это, если на борту машины полнокровное отделение при огнестреле с наказом истребить любую угрозу на корню? Едва ли.
Девчонки сработали на удивление шустро. Я, вышедший вперёд с форой, успел подмять не больше десятка целей. Остальные пару десятков буквально выкосили, походя, мои соратницы одновременно с внезапно спасёнными: те не стояли столбом, и, почуяв перевес, мгновенно среагировали, перегруппировавшись. Стаю айнов размотали буквально за минуту, не больше.
Кстати, не ожидал от девчонок такой прыти. Понятно, что пяток тварей размазали об бампер самоходки, а остальных постреляли. Но я даже ствол пулемёта прогреть не успел! «Барабан» едва начал опустошаться. И дульный тормоз-компенсатор едва-едва тёплый.
Хм. А вот и он: хрестоматийный, приснопамятный, самый натуральный, в естественной среде обитания «первый контакт двух рас».
Настала пора взглянуть на тех, кого мы приручили… тьфу! Спасли!
Даже, если нас не просили.
Обнаруженные в тепловую камеру беспилотника люди оказались — уж кто бы мог подумать — представителями уже знакомого нам народца, прозванного за глаза (при том, буквально) чудью белоглазой. Случись эта встреча дня на три пораньше, было бы много всего непонятного. Но сегодня уже не было смысла удивляться двум человеческим фигурам экстремально низкого роста с вторичными половыми признаками женских особей.
Да, в суматохе и душераздирающем порыве спасти страждущих я не всматривался, кого иду спасать, а кого — нагибать. Спасибо, что не перепутал… В очках дополненной реальности мозг увидел две стороны одной медали. На одном стуле — прямоходящие человеки, на другом — собаки шершавые. От одних мы избавились. А вот со вторыми, извините, «наши взгляды пересеклись».
Две девушки или женщины ростом примерно с Еню, с длинными, удивительно чистыми косами волос бело-пепельного оттенка, с такими же белёсыми глазами, в которых, невзирая на отсутствие внятно читающегося зрачка виднелся довольно забористый коктейль из мешанины чувств… и тебе не прошедшая ярость боя от близкой сшибки, и насторожённость от чужеземцев исполинского роста, и интерес к жужжащему в небе дрону с материализовавшейся из ниоткуда самоходке… и у самих-то в руках наготове конструкты заклятий. Читать не сотворённые заклинания не умею. Но не удивлюсь, если в одной руке у каждой — оборонительное, по типу «Твердыни», а в другой — наступательное.
К слову, интересная тактическая диспозиция сверху наблюдалась. Пылевые столбы в воздухе… «Воздушницы», что ли? Ни вспышек пламени наподобие Катиных, ни ледяных торосов по примеру Ветраны… Будто бы реально ветровым потоком землю вздымали.
Рядом появилась, тихо шагая по невысокой степной траве, Бериславская. Алина потянула мне пульт от беспилотника, который вынесла мне из самоходки. Несколько секунд манипуляций — и десятикилограммовая «птичка» аккуратно садится на грешную землю, с облегчением ощущая под своими опорами твердь. Вовремя. Аккумуляторы близились к полному «нолю»…
Я огляделся вокруг. Три десятка лысых, как крысы, непонятных зверей, похожих на собак, с пулевыми отверстиями в телах истекают красной, на удивление, кровью. Некоторые ещё хрипят. Это мне нравится. А вот что не понравилось — так это вмонтированные в лобные доли черепных коробок камни, внешне донельзя напоминающие артефактные. И, что самое паршивое, такие же видны и у простых псин, и у той особи, что была идентифицирована мною, как вожак стаи.
Перевёл взгляд на двух белоглазых девушек, выжидательно замерших метрах в двадцати от нас.
Вероятно, так и встретились однажды сибирские племена с людьми Ермака. «И смотрели они друг на друга, как бараны на новые ворота…». Ну, а дальше-то что?
Взгляд зацепился за облачения обеих девушек. На примятой после стычки траве они стояли в плетёной обуви, сработанной из чего-то, похожего на полоски кожи. Не всматривался, но со стороны очень похоже на «кожаные лапти». Обувь заканчивалась под лодыжками, чуть выше которых были затянуты некие браслеты из цветных нитей с хитро навязанными узелками. Не то эстетика, не то обереги.
От талии до колен девушек прикрывали свободного кроя юбки в виде накидок. На вид довольно плотные, выбеленного тона, с нанесёнными на полотно угловатыми узорными мотивами. Похожего плана повязки закрывали грудь, в отсутствие лямок или бретелек страхуясь за счёт едва заметной, но в горячке стычки растрепавшейся завязки.
Головные уборы отсутствовали как класс, зато в длинные пепельные косы от самых корней волос и до самых хвостов вплетены ленты одного с облачением тона и с такими же рисунками.
С облачением разобрались. А что за линии на их телах? Руки. Ноги. Голые плечи, животы. На шеях тоже что-то. По мотивам похожи на те элементы, которые мы видели вчера на мегалите капища. Что-то местное, религиозное? Возможно.
А, возможно, я накручиваю себя, и у обеих линии рисунков на животах складываются в нагромождение геометрических фигур, до боли в затылке и сердце похожие на условное обозначение квадрокоптера… Я же себя накручивают, не так ли?
— Ну, хоть друг друга не поубивали, и на том спасибо, — выдохнул я. — Получить от «дружественного огня» не хотелось. А дальше-то? Ротмистров сказал, что наши языки различаются. Толмач нужен, по ходу.
— Не обязательно, «Мастер», — мягко отозвалась наследница древних знаний. — Что чудь белоглазая, что славяне… Мы все — люди.
Напарница опустила свой «Витязь» на ремне, выпустив пистолет-пулемёт из рук, и неспешно сделала три шага к девушкам.
Вслед за ней, не получая ничьей команды и не дожидаясь никаких приказов, вперёд вышла Лана, аналогично опустив свой СКС на ремне.
Секундой позже обе девушки стянули капюшоны своих боевых защитных костюмов, явив нашим визави лики.
Мне капюшон сбрасывать не пришлось: и без того не натягивал. Он мешает работе с очками дополненной реальности. Но, следуя примеру соратниц, пулемёт на ремне опустил, демонстрируя пустые руки. Впрочем, готовый, при необходимости, поднять щит и накрыть «Твердыней» своих. Ставший притчей во языцех палец на гашетке, предательски дёрнувшийся в критический момент, никто не отменял. Мы-то без враждебных намерений, но мало ли что, вдруг?
Морозова с телохранительницами на всякий случай осталась стоять возле самоходки, которую троица покинула после огневого налёта. Ветрова с Пламневой, как по учебнику, заняли позиции в непосредственной близости от охраняемого объекта, готовые к действиям. За этих троих я относительно спокоен.
Спокоен стал и за остальных, когда выяснилось, что никто из нас не собирается друг друга дырявить. Обе представительницы считавшегося исчезнувшим народца развеяли удерживающиеся в руках конструкты заклятий. Подобно Алине с Ланой, сделали три шага вперёд им навстречу и — ох, ну, что же вы, право слово, не стоит! — с абсолютно не наигранной искренностью припали на колени, склонив головы.
Вот тебе, блин, и первый контакт. И как мне прикажете его наводить? Чуяли мои подсумки, надо было держаться подальше от местных… Ох, надо было!



Nota bene

        Книга предоставлена         Цокольным этажом        , где можно скачать и другие книги.      
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
        У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по         ссылке         и 3) сделать его админом с правом на          «Анонимность»         .      
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
 Мастер путей. #6